Небоскреб для Колибри

«Иногда Бог помогает умным, хотя это против его правил…, а Дух войны помогает своим…»

(сказано на небесах)

     Она очнулась от яркого света в глаза, вернее в один глаз, в правый, потому что левый затек и не открывался.
 «Жива…? Слава тебе Господи...!» - была первая мысль из неоткуда в реальность. Ответа не последовало и она, как думающее существо, потрогала левый глаз пальцами, нащупав опухоль и засохшую кровь. Тупая боль ударила в голову и в челюсть, глаз болел где-то внутри в глазнице, но верхнее веко не открывалось. Повернув медленно голову, она огляделась вокруг. Здоровым глазом она рассматривала выбитое окно и перевернутые стулья. Свет струился из окна сплошным солнечным потоком, сканируя густую, плавающую в воздухе вонючую пыль. Её было так много, что Инге захотелось чихнуть, но она инстинктивно удержалась, помня о боевом смысле тишины.  Разбитые стекла отражали свет на потолок и на стены, которые обгорели, как и почти все вокруг. Она лежала в неудобной позе на боку и постаралась медленно повернуться на спину. Ей это удалось. Глядя в черный потолок, она стала считать разбитые лампы дневного света, одни из них висели на проводах и покачивались в ритм сквозняка. Он тихо завывал, пульсируя из соседней комнаты и поднимал мириады пылинок в воздух, освещаемых светом. Спина ощутила прикосновение холода от чужого порыва ветра, чужой страны, чужого города и чужого дома…
 Она осторожно пошевелила пальцами ног и рук, а затем приподняла колени. Инга напрягла мышцы пресса и пошевелила шеей…, боли не было. Она была жива и не ранена. Проверка организма была закончена быстро. Теперь ей нужно было проверить состояние головы после взрыва. Она перевернулась на живот, подобрала под себя колени и, аккуратно надавив на трахею, открыла рот и высунула язык до напряженного предела. Голова не кружилась и импульса тошноты не последовало.
 «Сотрясения нет… Везучая!» - отметилось в голове.
 Она четко вспомнила, как время остановилось в момент взрыва подарка из гранатомета и осколок кирпича, оторвавшись от стены, влепил ей в глаз … после этого она потеряла сознание. «Это не очень плохой вариант, заплывший и нерабочий только один глаз, а второй же в работе! Будешь ты мой глазик работать за двоих. А работать придется четко и быстро» -думала она, медленно поднимаясь на ноги и прислушиваясь к сигналам организма.
 Сигнал был один: болел глаз и боль стучала в ближайший к нему висок. «Пройдет и это…, все проходит!» - мелькнуло в голове. Снайперская винтовка лежала возле разбитого подоконника. При быстром осмотре она увидела, что приклад разломан осколком, а вторая железка искорёженной формы, разорвала металл газовой каморы, пролетев навылет.
 «Так…, моей подружки больше нет… Спасибо прикладу, защитил мою шею от быстрой смерти. Снова мне повезло, везучая я кукла… Теперь выжить бы, а потом и на Кипр или в Шарм эль Шейх в Египет, словом, на тихий загорающий отдых, без этой беготни и игры в прятки … Шансов у меня маловато… Ставлю один против двадцати, что я выберусь отсюда живой. Арабы не пощадят, изнасилуют зверски, отрежут пальцы рук, потом кисти, потом голову… на всё про всё час долгой и мучительной смерти… А хрен вам, придурки! У меня граната есть в кармане, не простая, а сюрпризная» - размышляла Инга, медленно отойдя в темный угол комнаты, из которого была видна улица.
 Из -за угла соседнего дома появился открытый джип с несколькими вооруженными людьми. Они забежали в противоположный подъезд и скрылись в темноте, перекрикиваясь на арабском языке. Она четко расслышала команду «Ялла, ялла!». Инга взяла в руки осколки стекла и, выйдя в коридор, тихонько положила их на ступени по старой проверенной схеме, так, чтобы каждый третий шаг крадущегося врага в любом случае попадал на стекло. Вернувшись в комнату, она присела на колено и, отстегнув магазин от снайперки, вытащила из него два чистеньких патрона. Изувеченную винтовку Инга положила у подоконника на пол, именно туда, на освещенный участок пола, чтобы сразу бросалась в глаза, отражаясь в лучах солнца. Посмотрев на электронные наручные часы, она поставила время «ноль» в виде четырех мертвых нулей. Это было начальное время отсчета её жизни, время Фортуны или время Смерти. Она осознавала верхний риск и очень хорошо понимала свое положение. Инга дружила с Фортуной постоянно и была ей благодарна всем сердцем, но Смерть всегда была рядом, и кто сдавал карты в этот раз, знали только они обе. Выставив время своей судьбы, она вставила под ремешок часов два длинных патрона, торчащими головками вперед, как ее учил инструктор по выживанию. «Пригодитесь ребята, на крайний самый …случай!» - весело подумала Инга, потрогав опухший глаз.
                «Надейся, Инга, только на себя. Вертолета спасения не будет... Команды спасения не будет… Никого не будет, будешь только ты, твои сатанинские мозги и уважаемая нами Смерть. Возьми это на всякий случай!»
 Инструктор протянул ей капсулу с «Липилином», аккуратно вставив её в специальную маленькую нишу на кончике воротника.
 «Ингуся, на работе бывало так: кто-то неправильно падает в суматохе или получает сильный удар под шею, и капсула в воротнике лопается. Шанс на быстрый уход от плена и мук ровнялся нулю. Я очень хочу твоей быстрой смерти, если так сложиться»  Он взял ее руку и приклеил к ногтю на большом пальце, подобие накладного ногтя такого же здорового человеческого цвета.
«В ситуации Ада проглоти эту накладку, это две секунды ухода без боли. Её потерять невозможно, только если тебе оторвет именно этот палец!» - вспоминала она слова инструктора и бросила взгляд на ноготь большого пальца с накладкой. Она была на месте.
 Где -то снова шарахнуло и ударной волной слегка качнуло дом. Инга вспоминала, как упал чужой генерал, как его прошило насквозь в районе лба и брызги крови, как брызги шампанского, забрызгали всех стоящих рядом. Это был тот самый ублюдок, по приказу которого отрезали голову английской девушке корреспонденту и расстреляли четырех русских гуманитарщиков. Тот самый, который не хотел переговоров, а хотел смерти, много и красочно. Дело было сделано.
 «В ГРУ будут довольны, после подтверждения работы. А теперь нужно дождаться вечерних сумерек и в путь дорожку!» - подумала Инга и достала самый надежный ГШ -18.
Проверив накладку из наждачной бумаги на рукояти пистолета, она накрутила глушитель на ствол и, загнав первый патрон в резной тоннель, затаила дыхание, закрыла глаза и стала слушать тишину, стоя в тёмном углу комнаты. Она дышала ровно, успокаивая организм. Где-то внизу послышались шаги, затем кто-то перешел на бег. Двое бежали по лестнице вверх, трое удалялись в подвал, громко переговариваясь друг с другом и совершенно наплевательски относясь к тишине. Затем все резко стихло. Она улыбнулась и направила ствол пистолета в сторону двери. Знакомый хруст стекла на ступеньке сделал ее улыбку еще шире, она медленно присела на корточки, наполовину потеряв свой силуэт на фоне тёмной стены. Инга помнила, что колени её не хрустят из-за правильного снабжения кальцием и ежедневных семикилометровых пробежек. Законы боевой тишины она соблюдала очень строго, помня каждое слово инструктора и легендарной женщины полковника Майс.
 Тонкая тень медленно ползла по полу из коридора. Кто –то осторожно заглянул в комнату и, увидев одинокую снайперскую винтовку на полу, опустил автомат и смело вошел внутрь. Солдат смотрел только на разбитую винтовку, освещенную солнцем и, окрикнув идущего сзади, похвастался ему, что он нашел и видит в данный момент. Второй с толстым животом, зашел в комнату так же беспечно и тоже смотрел на освещенный пол у подоконника, что-то быстро говоря по-арабски. Два хлопка прозвучали как очередь. Их тела быстро рухнули на пол. Инга выждала еще целую минуту, вслушиваясь в боевую тишину, готовую выдать смертельный сюрприз в любой момент. Всё было стабильно тихо. Она быстро подтащила первого врага к противоположному окну, выходящему во внутренний двор и, оглядев сам двор с высоты третьего этажа, выбросила его вниз. Туда же улетел и второй враг. У обоих она забрала по два дополнительных магазина для автомата и одну американскую гранату М26 с приятным поражением и чекой класса «Зажим для джунглей». Мертвые бойцы упали очень удачно и в любой голове создалась бы иллюзия, что их застрелили внизу из противоположного дома. Инга вытащила боевую пружину из первого автомата Калашникова и тихо закрыла крышку, опустошила весь магазин от патронов и уже пустой магазин вставила назад. Затем она бросила автомат вниз на трупы. Подхватив второй автомат Калашникова, она приоткрыла его затвор и увидела там патрон. Повернув автомат на бок, она положила магазин на ладонь и мысленно просчитала, сколько там патронов по весу магазина. Все это делалось с уважением к царящей тишине. Облокотившись на темную стену в том же самом месте, Инга закрыла здоровый глаз и стала слушать воздух на лестнице и во дворе. Воздух молчал недолго, минуты две. Она медленно считала патроны.
 «Четыре обоймы ГШ-18 по 18 патронов в каждой, минус два уже сработали. Это 70 патронов со стальным сердечником, пробивающих любой бронежилет пятого поколения. Навряд ли у них здесь есть 70 бойцов в таких бронежилетах, хотя…, все может быть. Нужно готовиться к худшему» -думала Инга, трогая дополнительные обоймы к пистолету на поясе.
 В уме она отметила, что в первой обойме осталось 16 патронов.
 «Далее: сам автомат «Калашникова» сделан в Румынии, не в России, это видно сразу по глупостям, которые румынские «виртуозы» присобачили к нему. Тактико–технические характеристики остаются достаточными для четкой работы. Четыре магазина по 30, это 120 и в автомате половина, около 14-16 патронов. Итого, я могу отстрелять чуть больше 200 голов, если у них нет профессионалов, а только одни хаотичные балбесы!» - размышляла она, находясь в слуховой синестезии.
 «Шансы неплохие. В центре в Балашихе я была лучшей по стрельбе и быстрому теневому передвижению. Только соблюдай правила человеческого восприятия и боевой логики!»
 Внизу что-то шаркнуло, и кто-то крикнул, подняв голову вверх.
- Шербель! Шербель! -  кто-то орал внизу злым и очень раздраженным голосом.
- А! –произнесла Инга грубым голосом международный отзыв на всех языках мира.
- Шербель! Ана шифит, ана шифит! - повторилось вновь с большим раздражением, а затем прошла новая фраза на арабском. 
- А…! - ответила Инга вновь.
 Послышались громкие шаги двух человек, наступавших на стекло на ступенях, которые быстро поднимались наверх. Инга присела на корточки за перевернутым столом и направила пистолет на дверной проем. Двое вошли одновременно, оглядывая пустую комнату со снайперской винтовкой на полу.
- Шербель! - заорал усатый и получил тихий сквозной выстрел в грудь.
 Второй упал тут же. Она сидела еще целую минуту, штудируя все инструкции и свой опыт за последние восемь лет, ради того, чтобы вернуться к маме и дочери в родной Таллинн. Инга подтащила первого к дверному проёму и посадила его тело на пол так, чтобы со стороны лестницы был виден его отдыхающий профиль. Второго сбросила вниз к первым двум, пополнив свой арсенал ещё, и не давая никакой разумной боевой логики оставшемуся пятому бойцу. Осматриваясь в пустом коридоре, Инга переместилась в другую комнату, в ту, что напротив, темную и маленькую. Очень удачную комнату мертвых углов обстрела.
 На улице притормозил второй джип и снова послышались крики, затем с противоположной стороны подъехала еще одна машина, по звуку двигателя не джип, а что-то потяжелей и побольше.
«Охота с облавой!» -мелькнуло в голове.
Из второй машины послышались прыжки на землю. Она считала каждый звук, вслушиваясь в воздух, он давал ей арифметическое понятие количества ожидаемых проблем. Всего по слуху на землю спрыгнуло двадцать три солдата. Громко орали только двое, отдавая приказы. «Работай тихо и непонятно!» -подумала Инга и выпила таблетку «ВМП-6». Подойдя к другому окну, она бросила стеклянную бутылку в сторону противоположного дома.
«Эхо, дорогое эхо…, быстро на работу!» - подумала Инга.
Бутылка воткнулась в стену и разбилась громко, давая тревожный резонанс в замкнутом пространстве маленького дворика. Во двор ворвались двенадцать человек и, осмотрев три трупа внизу, бросились в противоположный дом громко ругаясь. Услышав хруст стекла на лестнице, Инга нырнула в маленькую комнату, напротив.
 «14 патронов в обойме!» - мелькнул автоматический отчет в голове.
Пятеро бойцов быстро поднялись на третий этаж и, следуя глупому лидеру, толпой вломились в большую комнату, где у дверного косяка тихо сидел труп – наживка, привлекающий внимание сразу. Посмотрев вниз в лестничный пролет, и убедившись, что там никого нет, она вошла в комнату и сделала пять сухих выстрелов. Один боец был еще жив, пуля попала ему в шею, а не в голову и он старался закричать, но только хрипел, обливаясь красными пузырями изо рта. Она подошла к нему сбоку и присев на корточки, вытащила из ремешка часов один длинный патрон от снайперской винтовки, аккуратно поставила острую пулю ему в глаз и воткнула до отказа. Патрон провалился глубоко внутрь, дотронувшись до мозга. Солдат дернулся и быстро затих.
 «Молодец мужик! Соблюдай боевую тишину!»
 Инга вытащила патрон из глазницы, вытерла кровь о рукав и поставила обратно под ремешок часов. Часы показывали текущее время ее настоящей судьбы- 00.14 минут. Поднявшись, она прихватила ещё две гранаты и, застыв на месте, прислушалась к воздуху. Вся возня происходила в соседнем доме, ослепленном солнцем. Там бегали по этажам, громко ругались и искали снайпера. Квартал был окружен солдатами с еще двух грузовиков, подъехавших пару минут назад.
 «Вниз дороги нет, есть только наверх!» - сказала она себе. «Даю тебе, моя дорогая, один шанс против ста, что домой ты вернешься. Сдохнуть всегда успеешь, работай, Чучундра, и подотри сопли, через полчаса начнет работать таблетка»
Шептала она сама себе. Выглянув в коридор, Инга быстро поднялась на четвертый этаж здания. Возле лестницы лежала тумба с разбитым ксероксом «SONY».
 «Это то, что Николай Васильевич Склифосовский прописал!» - мелькнуло в голове.
 Ксерокс лежал прямо на самом краю начала лестницы.
 «Его сдвинут, его тронут, к нему притронуться, иначе быть не может, явная помеха!».
 Она анализировала боевой ландшафт и быстро поставила двойной вьетнамский сюрприз, выложив на поверхность ксерокса большие огрызки выбитого толстого стекла. Закончив установку, она взлетела на пятый этаж и осмотрелась в огромном пустом зале, когда-то работающего торгового центра, а сейчас разграбленного с выбитыми стеклами, одинокого здания, с заунывной песней сквозняков и вездесущей пылью. Из четырех разбитых окон была видно все, как на ладони.
 «Пространство работает на меня!» - снова мелькнуло в ее голове. «Здесь бегать можно целый месяц и не поймают. Только с одним единственным условием: нужна их песочная серая униформа моего размера и обязательно с головным убором. Пока попадались только толстые кабаны и здоровяки. Будем подбирать гардеробчик и дырявить только в голову!» - продумывала она, вслушиваясь в беготню на три этажа ниже.
Стекло хрустело под ногами, пятеро мертвых были уже обнаружены на третьем этаже в комнате и там громко отдавались приказы.
 «Как хорошо, что я не поставила там сюрприз, будут еще беспечней оловянные солдатики. Поднимайтесь наверх, убийцы корреспондентов! В ГШ -18 осталось ровно 9 патронов. На замену обоймы уйдет три роковые секунды. Три секунды беспомощности и уязвимости. На это я не имею права!».
 Инга выплюнула обойму в ладонь, и заменила её на полную, устранив заранее секунды уязвимости в возможном будущем раскладе. Ее до сих пор никто не слышал и не видел.
«Снайпер после акции где-то есть, но его никто не видел и даже не слышал, только череда трупов после выполненного задания. Им нужно визуальное доказательство, потому что они просто люди, а страх подпитывается неизвестностью и отсутствием быстрых ответов. Молча гибнут солдаты, а убийцы нет. Они ищут опытного мужика, подготовленного, хитрого и профессионального, а может быть и двух, потому что стандартные снайпер-вылазки, это всегда двое, как туманная группа. Один: умник-счетовод, отвечающий за три вида ветра, прямой и угловой расчет расстояния до цели и еще четыре важных показателя, плюс слежка за слепой зоной тени. Другой – импровизатор чужого дыхания: управляющий биением сердца, разогревом первой пули, дыханием, морганием, крепостью рук и надавливанием на «РГ» (роковой огрызок), как иногда инструктор называл обыкновенный курок. Если внизу был кто-то с мозгами, он должен был понимать, что парни в облоге и убивать будут так, как кушать завтрак из овсяных хлопьев, хладнокровно и методично, полностью используя собственные ресурсы, чтобы выжить.
«Итак: я мужик или даже два мужика. Иллюзия восприятия - это целый курс лекций в военном институте. Нужно подтвердить, что я, это два мужика» - анализировала Инга.
 Она взяла пластиковый тазик, одиноко валяющийся возле разломанной стойки, и исполнила в него малую нужду. Затем она взяла пластиковую бутылку, вылила из нее остатки Кока-Колы и медленно перелила свою мочу в бутылку. Ножом пробила тонкое отверстие в крышке бутылки и подойдя к белой стене, стала медленно и монотонно поливать стену на уровне паха взрослого мужчины. Получилось очень естественно. Рисунок мужского залива получился, как на заборе или на кирпичной стене с понятными каждому мужчине на свете разнообразными потоками по полу. Затем, отступив несколько шагов влево, она нарисовала такой же знак с поливом вправо и влево, указывая на индивидуальное исполнение этого действа, снайпером номер 2. Две росписи красовались на стене, исполненные двумя мужиками.
 «Добро пожаловать на вернисаж невидимой художницы!» - улыбнулась Инга и тихо поставила пустую бутылку в разбитый посудный шкаф, предварительно сняв пробитую крышку.
Как только она это сделала, на четвертом этаже раздался оглушительный взрыв и душераздирающие вопли боли четырех или пяти человек. Инга быстро перетянула шнуром узкую часть коридора, так, чтобы было заметно всем и сразу.
 «Это их задержит ещё… Ложная растяжка, дает дополнительное время…» - процитировала она преподавателя взрывника и быстро устремилась на шестой этаж бывшего торгового центра. Ее уши уловили звук приближающегося вертолета. «Если мимо, то я справлюсь, если прилетели спецы, мне крышка!» - мелькнуло в голове.
 Она отошла от лестницы в темный угол, не освещенный солнцем, открыла рюкзак и достала схему помещений всего торгового центра. Внизу раздавались крики боли, отрывистые команды и скрежет железа о пол. Там разгребали последствия двойной вьетнамской ловушки. На часах было 00.48. Она взяла шесть автоматных патронов и, поставив их по очереди на толстенькое тело гранаты, крепко обмотала её изолентой вокруг.
 «Теперь убой самой гранаты будет в три раза сильнее. Это вам еще подарочек!» - размышляла она, прикусив губу от творческого усердия.
 Вертолет пролетел мимо и Инга, вздохнув с облегчением, тихо поднялась на седьмой этаж аккуратно заглядывая в каждый зал и помещение. В коридоре у закрытой двери лифта стояла цилиндрическая пепельница для курящих. Она была на четверть заполнена песком, как и полагалось в любой пожарной инструкции. Инга поставила цилиндр поближе к лестнице сбоку, создавая иллюзию помехи и обязательного препятствия. Это 50 на 50 для солдат с мозгами и без. Она сняла кольцо с обмотанной патронами гранаты, и аккуратно запихнула её в песок цилиндрической пепельницы. Сверху на освобожденную чеку она поставила полкирпича и медленно убрала руку. С этой секунды к цилиндру прикасаться было нельзя. Спустившись на три ступени вниз, она посмотрела опытным взглядом на цилиндр-ловушку и осталась довольна.
 «Стоит себе современная пепельница с песком и больше ничего особенного…, от лифта три шага, так по инструкции положено…» - быстро оправдывала она очередной «trip-wire» для погони. 
Отдаленный звук вертолета красным тревожным сигналом вошел в уши. Звук был совсем другим, более уверенным и навязчивым, чем у первого, пролетевшего мимо. Этот звук вертолетных лопастей перемалывающих воздух, показался ей очень знакомым, и она стала вспоминать его аналог. Инга медленно подошла к окну и, держась в темной стороне, внимательно осмотрела самые высокие этажи на противоположном здании, где в некоторых местах стекла окон были не выбиты и отражали крышу посадки.
«Нужно срочно подниматься наверх!» -последовал внутренний сигнал и, заглянув в узкий лестничный проем, она ускорилась наверх.
 На двадцать седьмом этаже Инга остановилась и поняла, что бежать выше нет смысла, вертолет уже медленно садился на крышу. Подбежав к окну и взглянув вверх в окна противоположного здания, она разглядела в отражении окон «Белл-206», уверенно садившегося на крышу торгового центра. Достав маленький бинокль «Omax» и, снова отметив свое теневое положение, она направила его на полоску крыши, отражающейся в окнах здания, напротив.
 «Иногда везет и в такой ситуации!» -мелькнула снова мысль.
 И ей повезло. Трое солдат в бронежилетах и с «Демлер и Кох» на перевес, подошли к краю крыши и глядя на старшего группы, стали что-то обсуждать. Один из них нагнулся через парапет и посмотрел на улицу, где стояли два одиноких джипа и грузовика.
 «Вертолет разведывательного класса привез трех специалистов. Летчиков один или двое, итого пятеро!» - думала Инга. «Спасибо школе за знание несложной арифметики!».
 Вертолет не спешил улетать и звук винтов медленно замедлялся по снижающейся звуковой амплитуде. Она слышала это четко. Подойдя к лестничному пролету, Инга всмотрелась в темноту и быстро сделала свой выбор, потому что выбор в такой ситуации, нужно делать еще быстрее, чем само понятие «быстро». Напротив лестницы лежали два офисных шкафа с поломанными дверцами, в одном из них дверца сохранилась и была похожа на приоткрытый гроб с насыщенной темной пустотой внутри. Более того, этот шкаф полу гроб лежал на не освещенной стороне коридора. Темнота усиливалась дважды. Она тихо улеглась в него, растворившись в тени и, выставив руки вперед, крепко держала ГШ-18. Инга снова отметила свой физический минус, потные руки во время ожидания врага. Для того, чтобы этот минус не влиял на удержание пистолета, инструктор рекомендовал ей наклеить на рукоятку ГШ-18 полоску наждачный бумаги. Это сработало, как всегда…
«Дыши носом и не ошибайся, дыши носом тихо, тебя нет, ты далеко, ты сама тень этого далеко, тебя здесь нет… Если это супертренированные «рэксы», я смогу подстрелить только одного, если они оловянные черепахи, им конец!» - размышляла она, лежа в шкафу.
Пыль, потревоженная ее телом, медленно носилась по воздуху. Инга уткнула свой нос в предплечье и ограничила доступ пыли.
 «Один чих и тебе конец, Дура!».
 Между крышей и шкафами в коридоре было три этажа. Инга мобилизовала свои уши и старалась услышать, как ходят спецы. Они всегда ходят тихо, как ковровые кошки. По их походке, по создаваемому шуму, можно было сделать заранее очень много полезных выводов о солдатах… Для тех самых секунд, когда она отправит их в последнее путешествие, или они её, ведь это просто война.
  Первый появился медленно, выглянув из-за поворота и оглянувшись. Его ручная рация, неожиданно зашипела, и в воздух пошел поток арабского языка. Хозяин рации тихо ответил «Мафхум!», что означает «понял» и заглянул вниз, в темноту лестничного проема.
 «Слава Всевышнему, это - Лохи!» -подумала Инга и улыбнулась.
 Двое других быстро вышли на видимую сторону лестницы и шепотом стали обмениваться фразами. Затем они спустились с лестничного пролета и, как на картинке, выстроились друг за другом. У Инги сработал рефлекс тира, и она сделала три сухих выстрела подряд. Выскочив из шкафа, она подошла к каждому, и сделала еще по выстрелу в их головы для абсолютной уверенности. Осмотрев солдат, она забрала рацию, один «Демлер и Кох» четыре магазина к нему, гранаты двух видов и забросила это все в мини рюкзак, где лежала бутылка воды с кальцием и аспирином.
 Ветер покинул просторы ближайшей пустынной кромки, горячим дыханием врывался на этажи, поднимая пыль и выгоняя на улицы брошенные бумаги мертвых офисов. Инга подошла к лестнице и посмотрела вниз.
«Будут теперь продвигаться, как в джунглях, сто метров за полтора часа. Жить-то все хотят!» - подумала она и забрала еще две гранаты «ULS». Подтянув труппы к краю лестницы и разложив их в естественных позах по классической схеме – «ловушка из трех тел» она расшнуровала ботинок одного из солдат. Инга проверила упругость новенького голенища, вынула кольцо с осколочной гранаты и осторожно вложила её между щиколоткой и голенищем ботинка. Она оставила всем живым сделать выбор, наступить на ступеньку возле ноги и обязательно задеть её, или перепрыгнуть на три ступеньки выше, и обязательно потерять равновесие. Внизу раздался грохот взрыва и крики.
 «Это сработала пепельница у лифта!» - улыбнулась она с азартом. «Еще минус бойцов пять или шесть!»
 Закончив очередную схему, она забинтовала изолентой железные карабины ремня от «Демлер и Кох» и забросила его за спину. Достав тихий ГШ-18, она устремилась на крышу, на ходу анализируя, что её может там ожидать. Добравшись наверх и выглянув на освещенный солнцем простор, она увидела двух летчиков, мирно курящих у вертолета в собственной беспечности. Оглянувшись на соседний небоскреб, она достала «Omax» и медленно осмотрела окна этаж за этажом.
 «Если их прикрывает снайпер, мне реквием с венками…!» - думала она, вглядываясь в окна.
 Затем оглядела всю крышу, медленно проверяя закоулки и углы, и быстро выскочила из-за массивного воздухозаборника…  Они стояли на краю парапета высоко подняв руки вверх, их увидели с крыши соседнего более низкого дома, стоящего поодаль, и что-то кричали, махая руками. Но летчики смотрели только на неё, прикрывая Ингу своими спинами от возможного снайпера. Оба летчика были ей не нужны. У неё дернулся подбитый глаз от внутреннего напряжения, она начала считать вслух на русском языке, переводя ствол пистолета от одного летчика к другому.
- На золотом крыльце сидели, царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, кто ты будешь такой, говори поскорей, не задерживай добрых и честных людей! - пистолет уставился в грудь правому летчику. –Еще раз, на судьбу… У меня в кабинете под знаменем, висит Ильича портрет, я возьму секретаршу руками, и она мне исполнит минет! – процитировала она хулиганского Маяковского.
Ствол снова уперся в грудь правого летчика, и Инга нажала на курок. Он упал с крыши у всех на виду, за ним следом полетела работающая рация убитого спеца. Она загнала оставшегося летчика в вертолет, срезала там все связные устройства, разбив его «Воки Токи». Вертолет медленно поднялся в воздух у всех на глазах и плавно принял влево. Немного пролетев между домами, он получил неожиданную ракету в бок и, пылая, устремился вниз к разбитой городской бензоколонке.
 «Ага…, сейчас бы я улетела с ним. Мы: два мужика –снайпера, уже горим в аду с летчиком. Мы самые умные, мы решили так легко удрать с крыши на вертолете. А нас поджарил меткий стрелок. Браво! Брависсимо! Не всё так просто, придурки! И здесь я приняла правильное решение. До сумерек еще часа два, вертушка догорит сама, пожарных машин у них нет…, в городе полный хаос… Фора во времени есть, небольшая, но есть, а это огромный подарок!» - шептала она себе, анализируя десятки вариантов собственной смерти и глупой погибели вдали от дома. «Но вариант под названием - «…мы не верим» нужно доиграть до конца. Много народа завалили именно на таком расслабоне и глубоком убеждении, что уже все риски закончились. Ничего не закончилось. Может быть все еще только начинается!» - подумала она про себя.
Недалеко от обломков вертолета собралась небольшая группа солдат, они смотрели на костер из железа, прикрывая лица ладонями и держа автоматы, как хоккейные клюшки, перед центральным вбрасыванием. Они смотрели на горящий остов вертолета, полыхающего со всех сторон. В таком крематории сгорает все, даже золотые и платиновые зубы и память о них…
 «Там сейчас горю и я…» - подумала Инга.
Она быстро ушла с крыши, внимательно прислушиваясь к звукам боевой тишины, ступая по ступенькам лестницы и стараясь постоянно переоценивать умственные и тактические способности людей внизу.
 «Лучше пусть думают, что снайперы погибли в вертолете. Так будет лучше и для меня, и для них».
 Спустившись только на один этаж вниз, она заглянула в лестничный проем и увидела там ничего. Инга удалилась в глубь большого зала, где когда-то был модный магазин с подиумом. Выбрав затемненный угол, она положила автомат Калашникова стволом вперед к двери и поставила часы на восемь часов, на беззвучный «вибросит». Таблетка «ВМП-6» уже работала на все обороты, теперь она не будет спать ровно сорок часов.
- За это время нужно выбраться отсюда, такая работа знаменитой Людмиле Павличенко и не снилась. - прошептала она себе и закрыла глаза для проверки действия таблетки.
 Сердце билось где-то во внутренней темноте, уши слышали все и даже больше. Закрытые глаза стали болеть и требовать немедленного открытия, как и указано в медицинской инструкции. Инга открыла глаза, и боль сразу же отступила. Это все специальная засекреченная химия, сильный помощник сохранить себе жизнь и забыть о сне и усталости, как таковых. Пришло время включить анализ и подумать об ошибках.
«Какие вопросы у них есть на сейчас?» - стала размышлять Инга. «Есть снайпер или два, скорее всего мужики –профессионалы, кроме кровавого садиста генерала, положили еще человек 15-20. То, что это женщина одиночка, им и в голову не может прийти, прокладок, со своими красноярскими сентиментальными днями я им не оставляла возле ловушек. Этого они не знают 100%. У них на глазах стояли два вертолетчика с поднятыми руками и это видели солдаты внизу и солдаты на крыше, напротив. Один улетел вниз с пробитой башкой и рация спеца тоже. Надеяться, что там все дураки, это прямой путь в глупость и в портсигар к самой смерти. Нужно быть идиотом или с моей стороны идиоткой, чтобы не воспользоваться возможностью улететь с крыши на вертолете. Это реальный поступок любого снайпера в тошнотворной облаве, … убегать быстро. Двое неумных хотели поскорей убраться отсюда, сели в вертушку с оставшимся летчиком и сгорели в огне на асфальте, упав на бензоколонку. Ай, да «стингерист»…, ай…, да стрелок! Просто герой пустыни, немедленно ему почетную грамоту от товарища Хусейна и премию в 1000 пиастров или экю!» - размышляла она, продолжая вслушиваться в крики и шумы внизу через панорамное разбитое окно.
«Там царит хаос и обсуждение случившегося. Народ- то эмоциональный. Вопросы у них есть, вопросов много…Значит нужно отвлекать их от вопросов, не обнаруживая себя. Можно и отсидеться, но сидеть сиднем, это дорога в никуда. Мне нужен подвал, а там по коммуникациям я далеко уйду, но, если, среди них есть настоящие профи, нужно их обнаружить раньше, чем они меня порвут. Итак, снова на работу…, пора…!».
Инга медленно выглянула из теневой части окна, не подходя к разбитому подоконнику. Вертолет упал слева на бензоколонку, где стояли две разбитые легковые машины. Пламя подогрело четыре пары шин, и они чадили черным вонючим дымом до самого восемнадцатого этажа, разгораясь все сильней. Это был тот самый, описанный в хитром учебнике «прикрытый гранатный коридор». Не использовать его было бы глупостью. Инга подошла к противоположному лестничному пролету с другой стороны здания и, выглянув вниз, не увидела там никого. Взяв из рюкзака тонкую леску и перетянув весь шестиметровый пролет на уровне колена среднего человека, она вставила гранату «ULS» в остов разбитого утюга, лежащего на офисном стуле, которых в коридоре валялось множество. Привязав к заминированному утюгу еще четыре для веса, она разжала усики кольца на гранате и вытащила «таракана» на одну треть. Отойдя в сторону, Инга взглянула на груду новеньких утюгов и офисных стульев, валяющихся по коридору. «Ни черта не видно!» -отметила она и, осторожно переступив через леску, осталась довольна работой. Оставляя после себя сюрпризы, Инга в любом случае прикрывала свою спину и нанизывала шансы умной удачи на невидимую нить. Медленно спускаясь до пятнадцатого этажа, она просчитывала мертвые углы коридоров и старалась идти именно по ним, прислушиваясь к звукам внизу. Она шла медленно, не нарушая боевую тишину и считаясь с чужими ушами. Подойдя к широкому окну, в котором сохранилась половина стекла, она заметила, что до поднимающегося потока черного дыма, было около трех метров.
«То, что надо! В вертолете с трупами были гранаты и почему бы им не рвануть прямо сейчас?» - мыслила она, связывая изолентой одну «ULS» и «М-26».
 Подойдя к краю окна, Инга вытащила кольцо из «ULS» с задержкой в целых пять секунд и бросила в гущу дыма. Внизу прозвучал взрыв и послышались крики. После ложного вертолетного взрыва, Инга взяла тактическую дымовую гранату, с соответствующим черным дымом и швырнула вдогонку. Вскоре вся улица закрылась плотным черным дымом. Любому здравомыслящему человеку могла прийти в голову только одна мысль, горят и взрываются внутренности вертолета и заправка одновременно, потому что солдаты видели это своими собственными глазами. Иллюзия практики…
Возле второго этажа было уже темней, чем наверху. До ухода солнца за горизонт, оставалось минут сорок. Тени рядом стоящих зданий пересекались друг с другом и становились одной большой тенью, одинаково насыщенного цвета. Солдаты выносили своих мертвых бойцов с другой стороны здания и аккуратно выкладывали в грузовике. На улице находились шестнадцать живых человек и в здании четыре. Затем два офицера стали громко ругаться у входа в здание.
- Хум амаут…! Ана шифит…! (они мертвые, я видел) -кричал толстый офицер, размахивая пистолетом в сторону вертолета.
- Арса! Кам джунди? (придурок, сколько там солдат?) –орал второй в бронежилете, эмоционально размахивая руками перед лицом толстяка.
- Тялата! Ибн Шармута! (трое там, сукин ты сын!) – выкрикнул толстяк писклявым голосом и разрядил от злости всю обойму в догорающий вертолет.
- Тялата? Арса маник! (три? жалкий идиот) - в ответ заорал бронежилетный офицер и три раза выстрелил из Калашникова в рекламный щит бывшего рыбного магазина «Малифа».
 Реклама разлетелась вдребезги после первого же попадания. Они, развернувшись спинами друг к другу и громко ругаясь, разошлись по разным машинам.   
  Грузовик и джип медленно тронулись с места, вскоре исчезнув за поворотом. Инга сидела на полу у окна и выбрав узкую щель в разбитой стене, внимательно наблюдала за происходящим на улице. Возле горящего вертолета лежало еще семь тел. Черный дым от резиновых покрышек все еще возносился вверх, извиваясь и покачиваясь, как большая черная змея. Внезапно она услышала справа громкие шаркающие шаги, беспечно поднимающиеся наверх. Затаив дыхание, она направила ствол ГШ-18 в сторону лестницы. Судя по бесконтрольному нарушению тишины, шаркающей походке, резкому плевку в сторону, громкому дыханию, и цокающим звукам автоматного карабина, это была, как излагают профессионалы, обыкновенная мишень. Настоящий тупой зяблик, не думающий о смерти за каждым углом. Менять место было уже поздно, и Инга всем телом вжалась в стену. Он поднялся во весь рост и, быстро заглянув направо и держась за живот, нырнул в комнату по большой нужде, даже не взглянув на Ингу. Между ними было около пяти метров.
 «Этого зяблика трогать нельзя… Должен сработать пехотный партизанский принцип «ушел по нужде и обязательно вернулся!» - подумала она, вслушиваясь в звуки лестницы и улицы.
 Через пять минут он вышел из-за поворота и, тщательно поправляя свои брюки, с лицом сияющим пустым счастьем, медленно пошел вниз по лестнице.
«Фу…, пронесло…, с облегчением, счастливчик! Ты родился в рубахе, так маме и передай! Ты не мешал мне, я не мешала тебе…».
 Инга взглянула на часы, впереди было так много и так мало времени одновременно. Она крепко перешнуровала свои свейдовские ботинки, спрятав болтающиеся кончики шнурков под железные петли. Сняла рюкзак, рассовав три оставшиеся гранаты по карманам, сняла «тихий» ремень с «Демлер и Кох» и, убрав боевую пружину с румынского Калашникова, тихо положила их в шкаф. С обоймы пистолета она сняла пять патронов и вставила их в другую обойму, получив больший боекомплект, без перезарядки в боевом столкновении. Затем она перепроверила тугой ход   глушителя в ГШ-18. Самую драгоценную вещь, отключенный мобильный телефон с единственным номером в памяти, она бережно вложила в карман и застегнула на липучку. Этот телефон был её настоящим и единственным спасением в этом мире.
   Солнце садилось, и как водиться почти везде на планете, сумерки уверенно вползали во все углы и щели, уничтожая свет и возводя на трон кромешную тьму. Еще один грузовик с солдатами зарычал на улице и скрылся за поворотом. Разломанный на три части вертолет, медленно догорал, вместе с торчащим кордом от сгоревших покрышек еще немного освещая свой скелет и кривые лопасти. Темно –оранжевый кантик горизонта медленно темнел, переливаясь уже темными тонами и последние солнечные остатки, исчезли за знаменитой чертой. Ночь заступала на очередную вахту. Ближайшее пространство опустело. Дом молчал пустынной тишиной, откликаясь только порывами одинокого ветра, где-то там, наверху. Он подвывал свою любимую мелодию одиночества, немного гордясь тем, что мог быть сразу везде и наверху, и снизу.
Инга ждала еще час, медленно и тихо переходя от одного окна к другому, тихо поднимаясь на этажи выше и опускаясь снова, но, так и не ступив на первый этаж, ведущий в коммуникационные подвалы здания. Она проверяла все на слух и на глаз, а больше, на собственную интуицию присутствия кого-то чужого и очень умного, продуманного и опасного, притаившегося где-то совсем рядом. Она нюхала кислород и слушала воздух, от этого зависела ее единственная жизнь. Гнетущая тишина тревожила ее больше всего. Там, в этой тишине, мог быть он – «человек последнего выстрела», о котором ей рассказывали на лекциях и на полигонах. Тот самый особый парень с каменной выдержкой и свежими глазами.
 «Кто умеет ходить, следов не оставляет. Лучше перепроверить все двадцать раз, чем нарваться один раз на засадную пулю. Только идиотка могла бы потерять свой единственный шанс правильно выжить, после удачного блефа с вертолетом!» - размышляла она, аккуратно ставя ногу между бутылками, отдающими бледное отражение старой Луны. Мир изменился и лунный свет подсвечивал все что мог, давая умную надежду во тьме.
    Инга подошла к окну, выходящему в смежный двор с другим зданием. Она взяла «Omax» и нажала на тумблер включения режима ночного видения. Медленно, этаж за этажом, она просмотрела все обозримое пространство и не заметила ничего. Пора было уходить. Взяв с пола стеклянную бутылку «Кока Колы», она размахнулась и бросила её далеко в соседнее здание. Звук разлетающегося стекла она услышала уже позади себя, быстро спускаясь вниз на противоположной стороне. Такой звук в сумерках вряд ли оставят без внимания те, кто слушал тишину и умел правильно ходить. Инга закрыла за собой массивную подвальную дверь и присев на корточки, достала схему здания. Она включила маленький фиолетовый фонарик и внимательно осмотрела схему, запоминая путь отхода. Топнув ногой по полу, она осветила фонариком небольшое облако поднявшейся подвальной пыли. Пыль поднялась на уровень колена, и на некоторое время зависла в воздухе, не перемещаясь ни влево, ни вправо. Вывод был один, нижнего живого сквозняка нет и все ближайшие двери были закрыты. Инга спрятала фонарь в карман брюк и переключилась на ночной режим бинокля. Перемещаясь по памяти от поворота к повороту, она внимательно вглядывалась в черные коридоры. Подвалы зданий, по которым она шла были сообщены между собой автокарными проездами, вентиляционными очистителями и даже проходами шириной с улицу. Несколько зданий она прошла через подземные паркинги, в которых стояли разутые машины без колес, без стекол и покрытые слоем гари и пыли. Такие пространства для ее бинокля были, как на ладони.
 Добравшись до заветного места около трех часов ночи, она достала из приготовленного кем-то тайника, черную женскую одежду. Сняв ботинки и комплект «пустынки», она переоделась, водрузив на голову «никаб» с прорезями для глаз. Залепив пластырем опухший глаз, она стала похожа на жертву чего-то. Ее внешний вид вызывал только сочувствие. При себе она оставила пистолет и заветный телефон. Уже рано утром, найдя нужный дом на окраине города, она постучала в дверь. Ей открыла женщина в белом платке.
- Каграба джагыз! Ана быдди чай бала сукар!  (электричество включено, я хочу чай без сахара) – быстро прозвучал пароль, и Инга протянула женщине небольшой рулон американских долларов.
- Мафхум! - кивнула Суфани, и улыбаясь рассмотрела внимательно деньги.
Через минуту она разговаривала с кем-то о закупке фруктов для ее магазина, плотно закрывая дверь на дополнительный кованый замок.
Закрывшись в комнате на женской половине дома, Инга ввела пинкод в телефон и, набрав двенадцать цифр, активировала собственный сигнал маяка, обозначив свое настоящее местоположение.
 «Хочу чаю!» - мелькнула мысль вместе с улыбкой, которую никто не увидел.
  …она вышла из опасной воды Красного моря и, взяв мохнатое, как тарантул полотенце с рисунком черного паука, стала вытирать волосы. Картинка была классической и запоминающейся, как на изысканных календарях «Пирелли» созданных для плавающих и одиноких мужчин. Солнце спускалось к горизонту и на пляже было очень мало людей. Инга наклонилась вперед тренированным телом, вытирая свои стройные ноги и бросив взгляд на загорелого инструктора по дайвингу, который не сводил с нее глаз. Встретившись с ним глазами, она улыбнулась. Инструктор вскочил и, быстро подойдя к ней, уверенно взял полотенце из ее рук и стал вытирать бархатную мокрую спину. Медленно и с удовольствием. Инга это ощутила и позволила ему ухаживание. Это были прикосновения заботы и, одновременно, жест чего-то трепетно неизвестного и захватывающего. Ныряльщик крепко обхватил ее за плечи сзади и шепнул на ухо «Ха… би… би!»  Мимолетный порыв чужого ветра бросил ей в ноздри его запах, запах соленого моря, сладких апельсин и чего-то приятно уверенного и наглого…
«Ох уж эти спортивные арабы!» - подумала Инга и прикрыла глаза от разноцветных птиц, атаковавших её где-то внизу.
 Она еще не знала, что в её телефон, лежащий в сумке, только что пришел СМС - «Колибри! Срочно на связь!»

Бейрут (2004)