Путешествие из Санкт-Петербурга во Владивосток. ч

3. Путешествие продолжается.
В купе сидели новые попутчики: мужчина презентабельного вида лет сорока и девушка лет тридцати, похожая на учительницу. Новые попутчики располагали, мне захотелось сделать, что ни будь приятное. Из сумок, врученных на перроне Сашей, достал курицу-гриль, пирожки, огурчики, колбасу, конфеты. Предложил угоститься всем моим попутчикам. Все сначала отказывались, но запах еды сделал свое дело. Мария Сергеевна, уплетая пирожок с мясом, представила новых попутчиков:
- Это Антон Аркадьевич, а это Юленька.
- Очень приятно.
За хорошей едой и хорошие разговоры. Я поинтересовался:
- А вы куда?
- Мы до Красноярска. Домой едим.
- В командировку приезжали?
У меня в голове сложилась картинка: любовники отдыхают в Новосибирске. Мне стало стыдно от своих мыслей. Не знаю людей, а сужу. Вот действительно семинаристы рассказывали притчу о блуднице.  Сам то же был грешен. Поэтому и поездку пришлось «согласовывать» с женой.
Антон Аркадьевич ответил:
- Нет, на суд приезжали. Хотя, это то же командировка. Только все безуспешно.
Мария Сергеевна выпалила, как из винтовки:
- Посадили?
Антон Аркадьевич улыбнулся, продолжил:
- Суд арбитражный. Никого не посадили. Судились по поводу контракта. В наше время бизнесу трудно. Что бы получить контракт, нужно его разыграть, а что бы играть в торгах, нужно обеспечение предоставить. Деньги я вам скажу не маленькие. Во время торгов начинается падение. Бывает пятьдесят и шестьдесят процентов. Понятно, что существует договоренность. Там в итоге даже на зарплату не остается. И причем везде так. У меня друг в Белгородской области.
Я перебиваю:
- Гремит на всю Россию по мясу, хлебу.
- Там дышать не чем. Понастроили свинарников. У частных хозяйств свиней объявили болезненными. Ходили по дворам сжигали. Специально. Что бы развить свинофермы вышестоящих. Что б конкуренции не было. Вот мы съездили на суд, не знаем, что дальше делать. Придется закрываться, а людей увольнять.
Мимо прошли полувагоны с металлоломом. Антон Аркадьевич кивнул головой в их сторону:
- Вот тоже вывозят за границу. Поднимают экономику за рубежом. Руду добывать не надо. Готовый металл поступает. А потом нам продают. Точно так же и с лесом. За что ни возьмись – все едино. А Вы куда?
- Я решил родину посмотреть. Во Владивосток к однокурснику еду.
- Дальше все хуже и хуже будет. Сами увидите.
В окне мелькали облезлые деревеньки. Не понятно, живет ли кто там?  Живет. Бабушка на коромысле воду несет. Бедная, как она справляется? Старая уже совсем. Природа завораживающая. Никогда не видел столько берез. Красота! Взгляд бы не отводил, если б не встречались заброшенные деревеньки и облезлые поселки, в которых жизнь по-видимому еще теплится.
Юля повернулась ко мне:
- А, Вы никогда не задумывались куда исчезли люди?
У меня глаза «вылезли из орбит». Юля заметила мое удивление, продолжила:
- Деревни, почти все разрушенные. По началу можно подумать, что они уехали в город. Но в городе их то же нет. Ну да, приехала какая-то часть. но это не столько, сколько было в селах до перестройки. Только не надо говорить, что перестали рожать. Просто не кому рожать. Я юрист, наблюдаю, как люди перестали пользоваться медициной, юридическими услугами. Все ходят без зубов. Стыдно за страну. Или по-Вашему – выживает сильнейший?
Я никак не ожидал от такой хрупкой девушки в очках услышать резкое не понятное мне высказывание о нашем бытие. Я спросил:
- А, Вы откуда знаете, сколько было до перестройки?
- Бабушка в селе жила.
За разговорами проехали Ачинск. Все белым бело от цемента. Я спросил:
- Так всегда?
Юля ответила:
- Да, люди, когда умирают, у них легкие зацементированы.
Появился пригород Красноярска. Наши попутчики вышли. В купе зашли две девушки курсантки училища полиции. Молодые совсем юные хохотушки. Они сами представились:
- Меня зовут Настя, а это Нина.
Мария Сергеевна ответила за нас обеих. Спросила:
- Доченьки, а вы куда?
- Мы в Решеты.
Мария Сергеевна покачала головой, запричитала:
- Ой, такие молоденькие. На зону разве можно отправлять таких молоденьких. Вы, там аккуратнее. Берегите себя.
Девчонки переглянулись. Я предложил им гостинцы из Новосибирска. Они сразу согласились. Мне импонировал их простой не затейливый характер. Они поглощали пищу и смеялись. Со стороны было приятно наблюдать за их непосредственностью. Поинтересовался:
- Как вам живется?
- Нам? Хорошо живется.
Они засмеялись. Я подумал, что хоть кому-то хорошо живется. Когда они вышли. Я поделился с Марией Сергеевной своей наблюдательностью:
- Хорошие девчата.
- Сейчас хорошие. Поработают в зоне, огрубеют. Там ломают характер. У меня племянница в зоне работает. Тоже, так же смеялась. Теперь кроет по чем зря. Работы нет, утраиваются кто куда может. Мы худшие времена переживали и эти переживем. Обидно только, что работаешь, работаешь, а пенсия мизерная. Да, хоть бы этих не показывали. Кто сколько своровал, лучше бы не знали. Зачем народ злить? Показывают: схватили, арестовали и выпустили. А бабка хлеб взяла посадили. Нужно много воровать, вот так вот!
- Что Вы все только о плохом, неужели хорошего мало?
Я вспомнил работу, дом. Никогда не слышал столько негатива. Наверное, попались такие попутчики решил я. В окне мелькали разрушенные временем деревни. Вот пришло время выйти моей попутчицы.  Я решил выйти с ней на перрон, помочь вынести закупленный в Москве товар.
На перроне, так же как везде по всему протяжению дороги, бегали люди с корзинками, лотками. Они кричали во все горло: «Кому пирожки с мясом, капустой, картошкой.», «Кому рыбку забайкальскую».
Мария Сергеевна повернулась ко мне, взглянула грустными глазами, выдохнула:
- Спасибо тебе сынок! Здоровье тебе.  Смотри бегают, кричат, а когда-то работали. Думаешь им нравится зарабатывать так на жизнь. А получаются не такие уж большие деньги. Это так для поддержки штанов. В советское время, хоть его и хают, но сидели бы они дома с внуками получали достойную пенсию, ездили бы по курортам. Ты не серчай, у вас там жизнь другая, вам нас не понять. Прощай.
Она покатила свой груз на тележки в сторону вокзала.
Я зашел в вагон. Меня разрывало противоречивое чувство. В купе зашел подполковник сухопутных войск. Я с облегчением вздохнул. Наконец то мне попался адекватный попутчик. Он поинтересовался у меня о пункте назначения. Он оказывается едет в Сковородино. Затем он достал бутылку коньяка и предложил по маленькой. Я не отказался. Мне захотелось забыть все эти разговоры о трудностях, не устроенной судьбе. Я достал остатки еды с Новосибирска. Мы выпили. Я поделился с ним своими мыслями:
- Попутчики попались, какие-то недовольные. Устал. Наверное, зря поехал поездом. Надо было в Турцию мотануть, отдыхал бы себе на море.
- Вы на людей не обижайтесь. Жизнь сейчас очень трудная. У нас то же не все безоблачно. Скажем далеко не безоблачно. Многие уходят с Армии. Работы нет. Для открытия своего дела нужен капитал, а там конкуренция. Съедают друг друга. У меня друг открыл предприятие по услугам. Прокладывал электрокабель на стройке. Не заплатили. В суд подал. Присудили выплачивать какие-то проценты. А он кредит брал. Таких навалом. В Армии то же бардак. Жизнь, есть жизнь. Кто-то богатеет, кто-то разоряется, а кто-то жизни лишается. Вот так друг. Давай спать. Давай закроемся, а то тут зеки гуляют.
- В смысле гуляют.
- Решеты проехал?  А там тюрьмы. Кто освободился домой едят. Зачем будем людей в грех вводить. Так закрыто и закрыто. Проводнице надо будет, откроет.
Я вспомнил семинаристов, которые рассказали о том, что по библии вор не так грешен, как человек, оставивший ценное для воровства. Все-таки какая мудрая Библия. Приеду – пойду в церковь.  Под стук колес, после выпитых ста грамм я провалился в сон. Проснулся от того, что мой попутчик будил меня за плечо.
- Все парень давай. Я приехал Удачи тебе. Посмотри на жизнь с другого ракурса. Закройся. Тебе осталось двое с половиной суток.
Я закрылся. Дверь минут через пять открылась. Проводница кого-то подселила. Кажется, это женщина. Я снова провалился в сон. Проснулся, когда поезд маневрировали. Посмотрел в окно. Виднелось название станции «Ерофей Павлович». На соседней полке спала женщина. Вьющиеся черные волосы рассыпались на подушке. Женщине лет сорок. Красивая. Почувствовав мой взгляд, она проснулась.
- Ой, доброе утро. Меня зовут Ангелина.
- Красивое имя у Вас. Хотите чаю?
- С удовольствием. Пока Вы ходите, я переоденусь.
Я вышел. Заказал чай, шоколад у проводницы. Встал в коридоре напротив купе. Мимо пролетают пейзажи смешанного леса, небольших речушек. Деревень не видно. Если в европейской части деревня на деревни, то тут можно ехать несколько часов. что б увидеть поселение. Люди одеты очень бедно. Даже не бедно, а можно сказать нищенски. На станциях слышен отборный мат. Я не когда не слышал таких выражений. Я почувствовал себя баловнем судьбы. На миг представил, если бы я жил на такой вот станции. Где три дома. Меня передернуло.  Открылась дверь купе. Ангелина стояла в голубеньком в ромашках халатике. От нее веет домашним уютом и теплом.
- Ангелина, как Вы с таким красивым именем оказались в этих, заброшенных краях?
- Очень просто. Родилась здесь. Родители, когда студентами приехали на БАМ, родили меня. Вот так и живу тут. Вышла замуж. Правда неудачно. Ребенка родила. Выучилась в Хабаровском политехническом. Работаю и живу в Биробиджане. Приезжала к родителям.
- Вам тут не скучно жить? В оторванности от цивилизации.
- Привыкли. Ездим в отпуск. В основном в Китай, Вьетнам. Родители на пенсии. Только пенсии, сами знаете очень маленькие. Приходится помогать. Они, когда на БАМ приехали, им дали квартиру в щитовом доме. Так до сих пор живут. Приехали, чтобы пенсию большую заработать, а остались ни с чем. В советское время получали бы сто двадцать рублей. Жили бы совсем безбедно, а теперь конечно тяжело.
- А в среднем люди, как живут?
- В окно посмотрите, сами увидите. Некоторые забыли, когда покупали себе из одежды. донашивают, что купили в советское время. А, так нормально. Читаем книги.
Мы проболтали до вечера. Мне наконец то попался интересный собеседник. Интерес человека к жизни не определяется ни местом, ни должностью, а только желанием самого человека развиваться. После нескольких дней пути не ожидал встретить человека, читающего Карнеги, Шарма, Конфуция. Она вышла.  Я еще долго был под впечатлением этой встречи.  Теперь меня ждала встреча с Андреем в Хабаровске. Узнаю ли я его?  Вот проезжаем Амур по мосту. Какая все-таки у нас могучая страна. Берет гордость, что я родился в этой стране. Моя большая Родина самая красивая в мире. Хочется одновременно ее обнять и закричать от счастья. Вот и Хабаровск. Андрей! Я узнал его сразу. Он стоял в форме ГАИ или, как сейчас ГИБДД. Только поезд остановился, я бросился к нему навстречу.
- Артур! Как ты изменился. Ну, ты меня удивил, так удивил. Выглядишь шикарно.
- Ты то же. Не ожидал увидеть тебя в этой форме.
- Ну, что хочу загадку загадать тебе. Пойдем на привокзальную площадь. Тут рядом успеем.
Мы прошли через вокзал. Прошли через проезжую часть до какого-то памятника. По дороге он рассказал, что после службы демобилизовался. Пошел в ГИБДД из-за хлебного места. Потом он резко повернулся ко мне, спросил:
- В какой руке Хабаров шапку держит?
- Я не обратил внимания. Наверное, в левой.
- А вот и нет. Посмотри. Она у него на голове.
- Андрей, ты как был баламутом, так и остался.
- Пойдем, а то поезд без тебя уйдет. Смотри вот тут, в сумочке: балычок, икра, шашлычок из осетрины в дорогу. Там пиво к рыбке. В общем наслаждайся. Ну будь здоров. Стасу привет.
- Давай, дорогой приезжай в гости.