Невероятное. Часть 1. Эпизод 3

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ
РАБОЧИЙ ДЕНЬ
      Вилли в последний раз  с силой сдвинул рукоятки на тренажере, некоторое время отдыхал, глядя, как из-за невесомости с ладоней срываются и улетают капельки пота, и с чувством выполненного долга принялся за ноги.  Нажимая педали, он попутно разминал затекшую шею. Космолетчик обычно занимался утром, вернее, учитывая специфику космоса, когда электронные часы в каюте показывали 9:00. Все его коллеги, включая капитана, предпочитали посещать зал позже. Вилли еще несколько минут помучил себя на тренажерах, постепенно увеличивая нагрузку, после чего вышел, точнее, выплыл, в коридор.
      Шел третий день полета. С28 уже достиг точки назначения и теперь патрулировал двенадцатый сектор. Вместе с конвоем отправили сразу четыре боевых корабля. Командованию было виднее, а космолетчикам - спокойнее. Двенадцатый сектор считался безопасным, в нем относительно редко происходили стычки с имперским флотом. Маневры уклонения от метеоритов также были редкими.   Каждый занимался своим делом, и только пилот с радистом безвылазно сидели в рубке. Оттуда иногда доносились куплеты военных маршей: это пилот, будучи патриотом Союза Свободных Континентов, наслаждался музыкой. Радист, наверное, с радостью бы ушел куда-нибудь в другой отсек, но приходилось терпеть. Впрочем, у него были наушники, так что его донимали в основном нескончаемые радиопереговоры между планетолетами, Землей и Луной. Судя по его рассказам, по материалам этих переговоров можно было бы написать десяток детективов, пару фантастических романов да еще снять триллер в придачу.
       Вилли сидел в общем зале и играл в шахматы со штурманом, который славился своим умением выигрывать за семь ходов. Вилли  лелеял мечту поставить ему мат, пока это удалось лишь капитану, да и то только единожды.
       Штурман Андрей Нартов, несмотря на молодость, слыл опытным космолетчиком. Кроме прокладывания курса, он умел  управлять электромагнитными пушками не хуже настоящего стрелка и вручную, без помощи автопилота, мог посадить корабль.  Пожалуй,  единственным его недостатком была чрезмерная общительность. Он мог говорить с кем угодно на абсолютно любые темы. Вот и теперь,  переставляя фигуры на доске, он говорил:
       - Жаль, что так мало  информации о довоенных космонавтах. Мы переняли кое-какие технологии, но даже не знаем, кто в действительности был первым в космосе. А ведь тысячу лет назад было все по-другому. Я слышал, что тогда к Марсу летали только роботы, никто не знал, что там  залежи ценнейших минералов. Вы же знаете историю о том, как был обнаружен марсиниум?
      - Конечно, - Вилли уставился на доску, обдумывая следующий  ход. – Совершенно случайно.
      - Именно! – торжествующе сказал штурман. – Случайно. Автомат исследовал поверхность и вдруг провалился в расщелину, а там – огромная пещера, идеально круглой формы, со стенами, целиком состоящими из этого минерала. Загадка, достойная целой книги, верно? Почему пещера была круглой? Когда робот доставил образец на Землю, выяснилось, что чудо-минерал невероятно тугоплавкий, но при этом становится гибким, как пластилин, если его поместить в обычную воду. Из него можно было делать детали для  двигателей, которые сейчас стоят на всех планетолетах. Вот так был дан толчок к освоению Марса. Это случилось, если я правильно помню, сорок один год назад.  Кто знает, какие великие открытия мы совершим в будущем?
    - По-моему, все просто, - не отрываясь от журнала, отозвался из  угла Мартин. – Будут еще находить неизвестные минералы и все. Повезет, если у них будут хоть какие-нибудь полезные свойства.
       - Я уверен, что будут. Но почему  такой скептицизм, Мартин? Космос велик, а наука могущественна.
       - А политики еще могущественней. Когда последний раз отправляли исследовательскую экспедицию, ну или хотя бы робота, на Луну или Марс? По-моему, лет десять назад.
       - Ах, вы о войне… Она мешает, безусловно. Но ведь она обязательно закончится, неважно, кто именно победит.  Боевые корабли переоборудуют, снова начнутся исследования. Вопрос времени!
      - Хорошо, если так, - механик оттолкнулся от кресла. – Ну что, Вилли, как успехи? Ого, снова ферзя потерял? Так ты вряд ли обыграешь нашего чемпиона.
      - Да иди ты, - бросил ему вдогонку Вилли. – Слушайте, Андрей, где  так играть научились?
     - Дед научил, чемпион Империи по шахматам. Что, неужели не слышали?
      - Нет, - сознался Вилли.
       Через три хода штурман в очередной раз выиграл партию.
     - О науке, - начал Нартов, снова расставляя намагниченные фигурки на доске. – Слышали об экспериментальном корабле, который вроде как засекли неделю назад у Луны?
      - А что там?
      - Похоже, что в Австралии опять начали экспериментировать с новым типом двигателей. Планетолет неизвестной конструкции за минуту преодолел расстояние, которое самый современный из наших кораблей прошел бы за час!
       - А может, это был НЛО? Корабль пришельцев? – вернувшийся механик произнес это таким тоном, что Вилли, не удержавшись, рассмеялся и подыграл:
      - А может, радисты лунной базы снова что-то курили?
      - Что смешного? – обиделся штурман. – Корабль, судя по цифрам на борту, был вполне земного происхождения.
      - Брехня, - уверенно сказал Мартин, пытаясь поймать улетевший карандаш.
       - Ну, сам я не видел… -  протянул Вилли.
      - Я тоже не видел, - Нартов поднял палец вверх. – Честно говоря, я не верю и так называемым контактерам. Знаете, почему?  Все они описывают однотипные звездолеты в форме шара или тарелки, в которых обязательно находятся человекоподобные серо-зеленые существа. Это бред.  Но! – штурман обвел глазами комнату и тихо добавил: - В существование инопланетной жизни я верю.
       - Вот как, - заинтересовался механик. – И почему же? Где  наши братья по разуму?
       - Это сложный вопрос. Я постараюсь объяснить понятнее. Вилли,  сколько лететь до ближайшей звезды?
   - Четыре световых года, что-то около того, -  вспомнил стрелок.
    - Верно. Так говорят ученые, хотя данные, разумеется, не очень точные. А вы знаете, сколько звезд в одной лишь нашей галактике? Примерно двести миллиардов! Представляете, насколько это огромная цифра? Это в двадцать с лишним раз больше, чем количество людей на Земле. Не у каждой звезды есть планеты, я не спорю. Но ведь галактик, по подсчетам тех же ученых, тоже миллиарды! Знаете, если бы я вдруг утром вышел из дома и увидел  инопланетный корабль, я бы удивился не тому, что мы не одни, а тому, как они смогли нас найти.
      - Очень много планет, следовательно, велика вероятность обнаружения жизни на них, - Мартин потянулся. – Но скажите, почему же мы тогда не встретили еще этих  пришельцев? В любом фильме, в любой книге  они высокоразвитые, могут перемещаться со скоростью света… Что ж они не наладили связь с Землей, как мы – с Марсом? Не смогли великие существа?
      - Зря иронизируете! – восьмым ходом штурман опять поставил  Вилли мат. – Я же не просто так спросил, сколько лететь до ближайшей звезды. Наши самые быстрые корабли способны долететь до Марса за две недели, даже когда планеты разлетаются на наибольшее расстояние. Это хорошо по нашим меркам, но  недостаточно  для  межзвездного путешествия.  Инопланетная цивилизация может быть высокоразвитой, но не настолько, чтобы преодолевать триллионы километров между звездами, и тем более галактиками. Я даже представить не могу, как можно быстро очутиться в другом конце Млечного Пути. У света на это уходят тысячелетия!
      - А если они умеют искривлять пространство или управлять временем? – предположил Вилли.
      - Не думаю. Это звучит слишком уж фантастично даже для меня. А я верю в невероятное! Хотя все бывает… Возможно, что через сотню лет мы научимся это делать. Хочется верить! Знаете,  всегда удивлялся косности и однобокости нашей науки, хоть я и верю в ее силу.
       - Что там про науку?
       - Вот в пятнадцатом веке люди считали, что летать могут лишь птицы, что человек никогда не поднимется в воздух. Тех, кто думал иначе, сжигали на кострах. И что же? В двадцатом веке крылатые машины подняли в воздух своих создателей! Кто станет отрицать это сейчас? Сейчас тех, кто смеет заявлять о существовании внеземных цивилизаций, осмеивают. Чего стоит случай с доктором Хатанго, которая утверждает, что наука  зря не допускает наличие иных материй и энергий во Вселенной.  Интереснейшая гипотеза, кстати, но я не специалист, чтобы пояснить ее как следует. А вдруг лет через триста  контакты станут обыденным явлением? И  создадут-таки вечный двигатель? И найдут способ сделать человека бессмертным? И войны прекратят?
      - Фантазируете, - заметил механик. – Особенно насчет войн.
      - А если не фантазировать, человек перестанет творить! Наука идет вперед, пока есть креативные, не связанные устоявшимися стереотипами люди.
     - Стереотипы? Законы и теории, которые мы считаем общепризнанными? – уточнил Мартин.
      - Именно. Нет, я не говорю, что врет теория относительности, что законы Ньютона не верны. Ни в коем случае! Я говорю, что устройство мира не ограничивается теми правилами, которые мы знаем. Почему в бескрайней Вселенной не может существовать бесконечное множество законов? Почему считается, что законы, открытые на Земле, действуют одинаково во всей Вселенной? Мы не можем судить об устройстве мира, глядя со своей планеты на звезды. Мы не изобрели еще приборы, способные показать все разнообразие материй и энергий в мире. И не все из нас могут это разнообразие осознать, понять и поверить в него.
     - Критиковать ученых легко, но что бы мы без них делали? Лечились народными методами, веря в друидов и колдунов? Или молились бы всякий раз, чтобы вызвать дождь? Мы в этом планетолете летим именно потому, что ученые придумали термоядерный двигатель, титановую обшивку и компьютер управления. Было бы все это, если б они только искали эти ваши другие материи?
     - Мартин, я не отрицаю достижения ученых, я горжусь ими! Но не надо думать, что мир ограничивается тем, что мы о нем узнали за две тысячи лет. Может, мне привести еще примеры из истории, как губительно отрицание всего новаторского или  странного? Как развитие цивилизации тормозилось из-за нежелания принять смелые идеи?
      Механик неопределенно хмыкнул, но по глазам его было видно, что он остался при своем мнении.
      - Андрей, а какие они, инопланетяне? – поинтересовался Вилли. – Я, например, только серых  человечков могу представить.
       - Вот! Большинство надеется, что они будут похожи на людей. Гуманоидами будут, то есть. Но это очень, очень маловероятно.
       - Почему? – не понял Вилли. – Ведь уже давно открыты планеты, похожие на Землю. Почему на них не могут появиться похожие на нас существа?
      - Стыдно должно быть, господин Даркен! Чему там сейчас в училищах учат? Только имперцев убивать да прославлять руководство Союза? У каждой планеты свои особенности. Гравитация, состав атмосферы, характерные формы рельефа, климат, продолжительность суток, расстояние до звезды и так далее. Даже если где-то есть планета, являющаяся копией нашей, вряд ли на ней эволюция пойдет абсолютно аналогичным путем. Там будут свои, уникальные животные и растения. Глупо считать, что во всей Вселенной жизнь принимает одинаковые формы. Мы можем лишь гадать, как они будут выглядеть… А они, вполне возможно, сейчас гадают, как выглядим мы.
     - А я когда-то слышал совсем другую теорию, - упрямо возразил механик. – Что эволюция еще как может идти по одному пути, если он, так сказать, самый удобный.
      - Как это?
      - Любой инопланетной расе, коли такая есть, нужны руки, чтобы создавать. Или щупальца. В общем, их тело должно быть устроено так, чтобы можно было создавать сложные системы и пользоваться ими.
     - То есть они отдаленно будут похожи на неких земных животных или даже  людей? Не согласен. На других планетах могут быть совершенно другие условия.
    - Не факт, -  снова хмыкнул механик. – Хотя пример с пятнадцатым веком и самолетами хорош.
     - Я лишь философ-любитель, - с сожалением сказал Нартов.
       Вилли еще с полчаса пытался  отыграться. Штурман по-прежнему демонстрировал свое незаурядное мастерство, при этом с  темы пришельцев он плавно перешел на историю второго освоения космоса, которую знал лучше профессоров в Училище,  потом рассказал кое-что о давно минувшей ядерной мировой войне, затем  принялся вспоминать различные истории из своей жизни.
      - Не люблю я мистику, но однажды такое увидел… Расскажу, да только вряд ли поверите, - загадочно начал он.
       - Не поверю, пока не увижу, - заявил Мартин. Теперь он сосредоточенно рассматривал книги в шкафу.
         - Было это в имперское время, где-то в сорок седьмом. Я тогда  только помышлял о штурманской карьере, а увлекался искательством.
         - Чем-чем? – не понял Вилли.
         - Искательством. Ну… Независимый археолог, исследователь, авантюрист… Вообще искателями называли тех людей, которые в первые послевоенные десятилетия носили вещи из мертвых городов. Словечко с тех пор прижилось, но смысл изменился. Однако не в этом суть. Помню, как с  моей будущей женой решили  наведаться в заброшенный город.
        - Радиация, - осуждающе заметил Мартин.
        - Верно. Но мы были легкомысленны и легки на подъем. Я жил тогда в небольшом городке, а рядом были гигантские, просто необъятные развалины старой Москвы. Город был такой, столица довоенная, двадцать миллионов в ней до войны жило. А потом эти миллионы испарились… Про Москву и сейчас такие легенды ходят, что мороз по коже.  Не искали мы ничего, не собирались расписываться на руинах. Молодые были, - Нартов сказал это таким тоном, будто ему за восемьдесят. – С собой взяли только термос и бутерброды. Ни дозиметра, ни оружия – только еда и энтузиазм. Но, как говорится, дуракам везет!
       Штурман замолчал, предавшись воспоминаниям.
       - И вы там повстречали мифических диких людей?
       - Нет. В том-то и дело, что мы никого не встретили. Вообще никого. В этом было что-то завораживающее: идти меж обвалившихся зданий, угадывать в проржавевших кусках металла машины, пытаться найти остатки асфальта под травой. И все это в абсолютной тишине. Но стоило солнцу зайти…
        - Мутанты? – вырвалось у Вилли.
        - Нет! Просто внезапно я задрожал. Натурально, от макушки до пяток. И она затряслась рядом, вцепилась в мою куртку.  Почему? Вокруг ничего вроде бы не изменилось!  Этот страх… Его ни с чем не сравнить. Иррациональный, необъяснимый, всепроникающий, сковывающий. Я не знаю, сколько мы так простояли. Помню, впереди был холм какой-то, на нем сохранилась кирпичная стенка. А под ней… Да, точно было, - Андрей вдруг поежился.
      - Что там было? – хрипло, не своим голосом переспросил Вилли.
       - А? Ничего, - нехотя ответил Нартов. – Пора мне, нужно будет менять курс. – Он оттолкнулся и вылетел из зала, оставив Вилли наедине с механиком.
      Вилли собрался уже вылететь вслед за штурманом, чтобы  выведать тайну, но не решился. Он лишь потер кулаком уставшие глаза и  вздохнул.
      - Каков шутник, а? Заинтриговал и смылся! – усмехнулся механик. Но космолетчик отнесся к рассказу Нартова серьезно. Вилли всегда привлекали истории о древних городах, он верил, что неспроста о них ходят всякие слухи.
        Мартин вскоре покинул зал, вместо него пришли двое близнецов-программистов, отвечавших за работу бортовых компьютеров. Эти ребята, несмотря на свои двадцать c небольшим  лет, так и остались большими детьми. Они затеяли игру в слова, повеселив Вилли исковерканными названиями рек и городов, потом принялись обсуждать видеоигры. Оба были заядлыми геймерами, уже не первый месяц просившими у начальства космодрома разрешения пронести на борт приставки. Им всякий раз отказывали. При обсуждении оба возбуждались, начинали махать руками, при этом летая от стены к стене.  Вполне возможно, что и гражданская война была для них игрой, игрой захватывающей, бесконечно вариативной, опасной и тем  привлекательной.
       Когда и братья ушли, Вилли направился в свою каюту, все еще находясь под впечатлением от незавершенного рассказа. Крохотное помещение два на полтора метра было обставлено просто: жестко закрепленный шкаф для вещей, круглая лампочка в стене над кроватью, сама кровать с ремнями, накрепко привинченная к полу. На стенах  были прикреплены многочисленные датчики и  огнетушитель.
       Вилли достал взятую в полет книгу и принялся за чтение. Читать можно было как угодно, хоть вверх ногами, это не вызывало никаких неудобств в невесомости, но космолетчик почему-то всегда старался принять как можно более земное положение. Сейчас Вилли висел со своей книгой в воздухе, зацепившись ногой за решетку кровати.
       Время до обеда пролетело незаметно. Ровно в час, по сложившейся на С28 традиции, весь экипаж собрался в столовой в хвостовой части.
      На кухне находились большие запасы готовых блюд в герметичных пакетах, фруктов и овощей. Имелись даже супы, ели их, выдавливая содержимое из тюбика в рот. Есть теоретически можно было где угодно, но космолетчики все же любили делать это так, как на Земле, только пристегнувшись к креслам.
      Вилли занял любимое место у иллюминатора. За кухню отвечал Тони Рэдлер, зачисленный в команду три месяца назад. Предыдущая повариха ушла после того, как в паре метров от нее снаряд пробил обшивку. Девушку спасла дверь, автоматически закрывшаяся после разгерметизации. До конца того вылета она так и не оправилась от шока.
      Тони был странным человеком, его с первых же дней невзлюбили за идиотские выходки. Вилли знал его еще с детства в Нью-Хиллзе. Там Рэдлера регулярно доставляли в отделение полиции. Он обожал швыряться чем-нибудь в проезжающие машины, однажды ему удалось попасть очищенным бананом в лобовое стекло летящего магнитоплана. В другой раз он засунул яйцо в укромную щель в соседском доме, а потом радостно наблюдал, как хозяева ищут причину тухлого запаха. За проделки Тони прозвали  Обезьяной, не раз  хотели избить за кретинизм, но в  те  времена его отец был заместителем начальника космодрома, с ним и его отпрыском боялись связываться.  К великому счастью всех, кроме Вилли, Рэдлер  захотел  стать космолетчиком, после чего уехал в училище в соседнем городе. Примерно в то же время туда отправился за своей мечтой и Вилли. В училище Тони  бесил всех, но его отец уже стал начальником, да и тетя поднялась по карьерной лестнице, заняв кресло начальника полиции округа. Их совместными усилиями Тони остался в училище, на время поутихнув. Но в день выпуска он в очередной раз доказал, что нет предела дебилизму, заложив в унитазы маломощные петарды. Вскоре его отправили на грузовой корабль, а Вилли пошел на С28. Даркен думал, что их пути уже никогда не пересекутся, но не повезло. Наверное, каждый на планетолете теперь мечтал, чтобы снаряд снова попал в кухню.
     Поначалу было трудно привыкать есть без ложек, вилок и  ножей, пользоваться которыми имело смысл лишь при разгонах и маневрах, когда из-за включенных двигателей пропадала невесомость. Такова была конструкция многих современных кораблей: за грузоподъемность приходилось платить удобствами. Сила тяжести на них давила не в пол, как на старых ракетах, а в стену. К счастью для экипажа, перед каждым разгоном капитан предупреждал по внутренней связи, так что казусов обычно не случалось. Каждый новичок, независимо от его успехов в училище, всегда несколько раз проливал сок, либо попадал кусками колбасы мимо рта. Вилли теперь с улыбкой вспоминал, как несколько лет назад пытался поймать улетевший апельсин. Сейчас космолетчик приноровился, чего нельзя было сказать о парне - эксперте по ремонту обшивки. Адам тщетно пытался не позволить улететь тюбику с картошкой, одновременно открывая пакет с соком. И то и другое поочередно вырывалось у него из рук. Адам покраснел, механик Хью хихикнул, капитан бросил на него укоризненный взгляд.
     Через десять минут пустые пакеты и тюбики отправились в утилизатор мусора, а капитан, штурман и радист ушли в рубку. Почти сразу из динамика донесся встревоженный голос капитана:
      - Боевая тревога! Всем по местам!
      - Удачи, мужики! – пожелал Вилли и понесся на свой пост.