Глава 5

Кризис наступил около трех часов утра. Свою основную жатву Смерть собирала именно в «Час Быка», но Атоса ей забрать не удалось. Николь подумала, что ему еще надо так много в жизни совершить, и какая-то высшая сила избрала его для своих целей, охраняя от Костлявой вопреки его горячему желанию уйти поскорее из этого мира.

Теперь, глядя на то, как тихо и незаметно он дышит, она испытывала страх совсем другого рода: страх не увидеть его никогда, если она вернется в свой мир.

Николь испытывала странное беспокойство: это чувство гнало ее из замка прочь. Плохо понимая, что происходит, она осторожно потрясла за плечо Гримо: вымотанный за ночь слуга прикорнул в кресле.

- Гримо, посидите с Его сиятельством. Я пойду, пройдусь по саду: мне надо на воздух, я засыпаю.

Гримо мгновенно вскинулся и, протерев глаза, утвердительно кивнул, отпуская свою помощницу.

Ночью ударил мороз: кусты и деревья покрылись ледяной коркой, а песок на дорожках стал похож на стекло. Скользя в своих туфлях и поминутно поминая черта, Николь прошла в сад. Деревья стояли черные и неподвижные, и не верилось, что когда-нибудь они смогут выбросить хоть единый листок.

Такой же мертвой и неподвижной представилась Николь ее собственная жизнь. Надо было что-то делать: оставаться в замке она больше не могла — ее отношение к хозяину Бражелона зашло на недопустимую территорию. К тому же он сам не проявлял никакого интереса к Николь: разве что иногда удостаивал ее беседы. На роль наперсницы он ее брать не желал, а именно горячее желание быть поверенной его тайных мыслей и привело ее в этот книжный мир. Смысла оставаться рядом не было никакого: Атосу как претило женское общество ранее, так и оставалось это и по сей день. Предположение матушки Гаспарен так и осталось пустым предположением.

Накинутая на плечи шаль не грела совсем, ноги окоченели настолько, что она их перестала ощущать. Пора было возвращаться в дом. Кто-то осторожно подхватил ее, и женщина доверчиво оперлась на неожиданную опору. «Атос. Пришел за мной»- подумала она, опуская голову на подставленное ей плечо.

- Гримо велел вас отыскать, - произнес незнакомый голос. - Его сиятельство господин граф хочет вас видеть.

Николь отпрянула, потеряла равновесие, и неуклюже уселась на промерзшую землю. Перед ней стоял крестьянский паренек, сильный, высокий, с простодушным лицом, напомнившем ей кого-то знакомого.

- Кто ты? - она ухватилась за протянутую руку и вскочила на ноги.

- Я сын Шарло, - ответил он, широко улыбаясь. - Барин велел вас позвать. Получше ему стало.


Николь бросилась в дом, забыв обо всем. Атос встретил ее внимательным взглядом, не сказав ни слова, чуть шевельнув рукой, указал на кресло рядом с кроватью. Она села, сложив руки под передником, бледная с холода, и с таким ярко выраженным чувством ожидания на лице, что граф улыбнулся ей мимо воли. Он повернулся к Гримо и сделал ему какой-то только им двоим понятный знак. Гримо встал и вышел из спальни. Граф и Николь остались вдвоем.

- Вам правда лучше, Атос? - ей страшно хотелось взять его за руку.

- Правда. И в этом есть и ваша заслуга, Николь. Вы все же не ушли, остались рядом. Вы — смелая девушка.

- Я не такая уж храбрая, как вы думаете. Но я болезни испугалась меньше, чем того, что она может вас у нас забрать,- скороговоркой, боясь, что Атос может ее прервать, проговорила Николь.

Граф пристально посмотрел на нее, и под его взглядом она почувствовала, как стремительно краснеет.

- У нас или у ВАС, - голосом подчеркнул он последнее слово.

- У меня ,- она не сумела уклониться от правды.

- Вот так-то лучше, мадемуазель, - улыбнулся он в ответ. - Я ведь все вижу и понимаю, Николь. Только есть еще и обстоятельства, которые я не могу игнорировать. Мне придется рассказать вам многое, чтобы вы не питали напрасных иллюзий. Моя жизнь - это цепь недоразумений.

- Я не стану вас слушать сейчас, граф, - совсем осмелев от его благосклонности Николь взяла его за руку. - А когда вы окрепнете, вот тогда, если захотите, мы вернемся к этой теме.

- Я ведь могу и передумать, Николь, - он улыбнулся чуть лукаво. - И у меня может не быть ни времени, ни настроения. Так что пользуйтесь моей слабость, пока и вы здесь, рядом.

- Тогда я ловлю момент и прошу вас: рассказывайте.

- Вы думаете, что этот ваш маркиз рассказал вам все обо мне? - вопрос был задан странным тоном, как будто граф уже заранее иронизировал над собой и своим прошлым.

- Нет, конечно! Он оставил столько места для домыслов!

- Вот как?- Атос скосил глаза в сторону Николь. - Не эти ли домыслы привели вас в Париж?

- А если и так? - она вся подобралась, чувствуя, что Атос ухватил самую суть происшедшего и понимая, что теперь остается только правда и ничего кроме нее.

- А если это так, моя милая авантюристка, то вам не повезло. Я не согласен делиться тем, что принадлежит только мне.

- Вы дразните меня, господин граф? Сначала соглашаетесь, потом заявляете, что вы не станете откровенничать.

- Я расскажу вам ровно то, что вам известно и так из книги.

- А если я буду вам задавать вопросы?

- Ответы вы получите в зависимости от обстоятельств. Согласны?

- Согласна! Это похоже на какую-то игру, - Николь глубоко вздохнула.

- А это и есть игра... - Атос задумался на мгновение, - игра в жизнь и смерть. Итак, ваш первый вопрос?

- Можно и бестактный?

- Я ничем не рискую: мы с вами из разного времени. Возможно, вы исчезните из моего мира еще до того, как я умру. А возможно, и это мне представляется весьма вероятным, вы переживете меня или вернетесь к себе вместе с моим последним вздохом.

Николь испугалась, потому что последние слова слишком походили на правду: ее привело сюда желание задавать вопросы Атосу. Если его не будет... Дьявол, но теперь она боялась этого до дрожи в теле. И все же...

- Скажите мне, что бы произошло, если бы вы увидели то проклятое клеймо до свадьбы?

Атос, казалось, вопроса не понял, вскинул удивленно бровь.

- Как такое могло случиться?

- Ну, если бы вы, вдруг... - Николь замялась, - ну,.. вдруг бы увидели ее плечо... до брачной ночи.

- Вы хотите сказать, если бы я взял ее силой?

- Ну, или бы она просто стала вашей любовницей...

Граф замолчал надолго, так надолго, что Николь испугалась и, подавшись вперед, следила за его лицом чуть приоткрыв губы. Ни она, ни Атос еще не подозревали, что заданный вопрос стал тем поворотом ключа, который изменил прошлое.