Это случилось во Франции

Не так давно решил пойти в бар в Иерусалиме. Второй раз в жизни. И в первый раз - один. Ощущение не самое приятное: всё время хочешь отдохнуть, как в фильмах, где герои в барах зависают, с барменами треплются, но что-то останавливает. Лучше дома за ужином бутылочку вина выпить, хотя жена и не любит этого видеть, постоянно посылает в бар. Ну, в этот раз я пошел. Пришел, постоял в очереди, купил пиво в два раза дороже, и сел на улице за столик.
Сначала подсели деды с пивом  и домино. Но они ушли, когда освободился другой столик. Я начал радоваться, но ко мне тут же подсел парень. В гладкой такой фиолетовой кипе. Сел и стал пить пиво, которое купил за стойкой, время от времени бросая в мою сторону взгляды. Я понял, он ждет, что я проявлю дружелюбие и поговорю с ним. "Шалом. Ма нишм;",- сказал я, чтобы хоть что-то сказать. "Все в порядке",- ответил он на иврите с французским акцентом. "Ты из Франции?",- спросил я, опять-таки для того, чтобы поддержать разговор. Парень сказал: "да", и назвал иешибот в котором учился. Мне ничего это имя не дало, я знал только две хабадские иешивы во Франции, больше - нет. "Мой отец - даян в одном большом городе",- продолжал парень. Я подумал, что в Париже куча даянов, наверное, а может есть они и в других городах. "Ты здесь на год в местной иешиве",- догадался я, так многие делают из рассеяния призжаеют на год-два поучиться в Израиле. "Нет, я везу письмо от своего отца в Америку, одному моему бывшему товарищу из иешивы". Что-то явно было связано здесь с галахой - еврейским религиозным правом, мне стало чуть-чуть любопытнее. "Что за письмо?",- спросил я, рассчитывая услышать, что речь идет о разводном письме - гет. "Отец хочет, чтобы мой товарищ уговорил свою мать дать гет ее мужу, с которым она рассталась". Еврейские религиозные семьи обычно "крепкие", то есть без разводов, хотя и такое бывает, но если кто-то не дает разводное письмо, то пахнет большой ссорой.
Мой собеседник сказал: "Мне нужен небольшой совет, а тебе, как случайно встреченному я могу довериться, ведь шансов что мы встретимся не много, да и если бы встретились - ничего сверхтайного тут нет. Он начал рассказывать дальше об этой женщине и ее браке.
Как часто бывает в ультраортодоксальных семьях, она рано вышла, а точнее, была "полувыдана" замуж. Ее муж, Лэйзер, был софером - писцом ритуальных текстов на свитках, филактериях и мезузот. Рейзл - так будем ее назвать для связанности рассказа, быстро забеременела и родила первого ребенка - мальчика Хези. Мальчика обрезали, "выкупили", как и положено первенцу у священника - коэна, была радость, а потом жизнь пошла как обычно: муж учился пол-дня в колеле (иешива для женатых), оставшуюся половину писал ритуальные тексты. Рейзл постепенно вошла в колею рутины, хотя и не просто было это сделать девушке 14 лет. Женщине 15 лет. Нашлась работа в общинном детсаду, вторая беременность, работа на дому швеей, мечта о курсах чего-нибудь. Чего она не знала, да и времени не было узнавать. Так родилось еще два ребенка, и их стало четыре. Муж жил, постепенно свыкаясь со своей ролью, но не слишком помогая ей. Купать, менять подгузники, готовить еду и убирать - было ее делом. Он же ходил с личточком за покупками, учил детей наизусть первым словам Торы, часто посещал молитвы и колель. Жизнь шла в погоне за едой по скидке, поиском одежды для детей по гмахам (прокат), передачей ненужной одежды в гмах, редким выходом на урок раввина, который говорил о добродетели покорности. После тиш (хасидские посиделки) Лэйзер приходил, сделавши "лехаим", срывался на детей. Короче, тяжело было двум молодым людям привыкнуть к множеству забот и детей. "Для нашей только зарождающейся любви мало времени", - так думали супруги. Первый сын рос, с ранних лет помогая матери в уборке дома и готовке еды.Рейзл часто жаловалась на судьбу Б-гу, но слышал и Хэзи. Способный мальчик, любил спрашивать и слушать ответы родителей, но, мать чувствовала, что много не знает. "Хороший вопрос" - этим комплиментом она часто отвечала сыну. Хэзи ходил в хедер, а затем и в иешиву вместе с моим собеседником. Мальчики учили Талмуд, немного Пятикнижие и молились. К четырнадцати годам это уже был крепкий парень, а Рейзл начала ощущать большую слабость. Ей необходим был долгий, долгий отпуск, так она чувствовала. Споря с отцом, Хэзи, хотел пойти и получить светское образование тоже, ну или, хотя бы курсы компьютерного дизайна. В ожидании мужа Рейзл мыла пол, убирая после готовки. Над книгой о дизайне сидел Хэзи, его сестры и брат играли и в доме, и выбегая на лестницу. Рейзл больше не могла быть роботом и села прямо в коридоре. Хэзи домыл молча пол и налил ей чаю. Рейзл уже не работала в тот вечер. А ночью, когда муж потребовал близости поняла, что и от этого ей нужен отпуск. Часто теперь она сидела на полу, хотя и укоряла себя за использование сына. Чем больше он ей помогал, тем больше она слабла. За покупками теперь ходил Хэзи, а иногда и Рейзл с остальными детьми. Девушка-кассирша спросила как-то раз кто будет платить: она или ее муж. "Это мой сын",- ответила Рейзл, откуда этой девочке на кассе знать, что правильный муж - учит Тору, или это не совсем правильно? "Должно быть все: и учение, и помощь",- так думала она. В такси с продуктами в багажнике и по дороге домой она и Хэзи вспомнили об ошибке кассирши, но никто ничего не говорил. Это всегда неловко, когда одних твоих родственников принимают за других. Моих бабушку и деда принимали за моих родителей. Было как-то непривычно. После того, как Лэйзер стал брать Хэзи на вечер в колель - учиться до поздней ночи два дня в неделю стало совсем тоскливо. Однажды неся в ванную маленького сына Рейзл почувствовала резкую боль в ноге. Врач, к которому не сразу нашлось время пойти говорил о реабилитации, но это - экзотика. Уборка становилась все тяжелее, и появилась мысль о старости, о снежном коме таких травм. Старость в двадцать восемь лет - может ли такое быть? Хэзи заметил слезы у Рейзл, снова сели они за чашкой чая, горячий напиток обжег губы, заболел зуб. "Мне плохо",- первый раз в жизни озвучила она вслух перед кем-то свои мысли. Хэзи обнял ее и они плакали вместе. Первым и главным его другом была мать. Заболев гриппом он лежал дома и мучился, что не может помочь. Превозмогая боль, он встал и принялся за обычную рутину. Рейзл молча обняла его, и вернула на диван, сев рядом с ним. "Я старею", - сказала она, а он снял с нее платок и посмотрел на волосы. "Седых нет",- заметил Хэзи. Он погладил ее волосы и приобнял. "Ты моя единственная подруга",- признался он. Неудивительно: откуда у мальчика подруги до свадьбы! "И ты мой лучший друг, Хэзи",- сказала она. "Я буду тебя защищать",- сказал Хэзи и они обнялись. "А ты увезешь меня отсюда?", спросила Рейзл. "Да",- сказал он и поцеловал ее волосы.
Рейзл знала, что пятый ребенок будет сыном Хэзи - ее лучшего друга и сына, но еще знала, что со всем этим делать. Конец первой части.