Перевал, глава 11

- А девушка?..
- А что девушка… с нами пойдёт. Не оставаться же ей… Сам подумай. Это ж – звери. Они ж - убьют… Ты сам подумай.
- Ну да… в общем… конечно…


Гришка говорил важным, деловым тоном, как по писаному, не запинаясь. Но в глаза не смотрел, старательно поправляя подушку. Предательская улыбка лучше всяких доводов объясняла, почему пойдёт с ними девушка, и он не хотел, чтобы Илья заметил её.

                ______________


Сроки, намеченные стариком для трагической развязки очередного Гришкиного безрассудства, давно прошли.
Закончился февраль, ветрами и гололедицей пронёсся по горе март, наступил апрель.
Котят разобрали, кошка ушла. Но тайные встречи продолжались и с хитростью змия Айгуль находила предлоги, ускользнув от родительского присмотра, повидаться с Гришкой.

Тот продолжал говорить, что использует девушку, но глаза у него потеплели и на лице то и дело возникало глупое и счастливое выражение, какое бывает у всех влюблённых.


Заполучив союзника в самом сердце вражеского стана, Гришка воспрял, в очередной раз неколебимо уверенный, что вот теперь-то наверняка всё получится.
Вечерами, до полуночи не давая спать, он изводил Илью планами и предположениями, а днём заговорщицки шептался с Айгуль, лукаво поглядывая на старика, который в качестве почетного караула привычно отирался где-нибудь неподалёку.

Айгуль, беззаветно преданная, готова была во всём помогать, а Илья, понимавший, чем это может обернуться, переживал, что же с ней самой будет.


Сознавая, что прояснить вопрос необходимо, и не решаясь задать его напрямую, старик мучился между Сциллой и Харибдой, не зная, как приступить к делу.

Неожиданно Гришка заговорил об этом сам.

                _____________


Убедившись, что беспутный балбес не оставит, не бросит здесь девчонку, Илья со спокойной душой расслабился на своей соломе, собираясь как следует выспаться и не думая о том, что, отправившись с ними, девушка подвергается не меньшей опасности, чем оставшись в ауле.


                *              *              *


Айгуль выучила несколько русских слов и, отчасти с их помощью, отчасти с помощью жестов поведала много нового о местной топографии.

Оказалось, что огромная скала, заслоняющая горизонт, мимо которой ходили они к ручью, прикрывает другую вершину, пониже «ростом».
Седловина – относительно низкое место между двумя «рогами» горы с незапамятных времён использовалось как короткая дорога к ещё одному селению, расположенному на обратной стороне горного массива. Попасть туда можно было и объехав гору по периметру, но это занимало много времени, поэтому путь через перевал, пусть и менее «комфортный», использовали чаще.

Айгуль говорила, что в детстве она сама ходила с отцом на ту сторону к родственникам и вспоминала, как удивило её, что в середине лета берут они с собой тёплую одежду.
Седловина находилась ниже горных вершин, но гораздо выше уровня аула, представляя высоту почти альпинистскую. Холод, пронизывающий ветер и недостаток кислорода, - все прелести высокогорья поджидали любого, отправившегося через перевал.

Но сейчас никто не ходил там по другой причине.


Пересечённый ландшафт, и без того сложный для путешествий, в одном месте создавал препятствие непреодолимое. Гора здесь имела выступ, «порог», отходящий от монолита и нависший над пропастью. Путник, достигший этого порога, слева от себя видел непрошибаемую гранитную стену, впереди и справа – уходящий в бездну обрыв.
И не иметь бы сельчанам короткой дороги, если б не матушка – природа, одарившая очередным чудом.

Горные потоки и воздушные массы неутомимо из века в век совершая невидимую работу, раздробили камни и проделали в горном выступе ход.
Тесная нора выводила на другую сторону пропасти и дальше, до самого перевала не встречалось непроходимых мест.


Верой и правдой служил жителям естественный тоннель, пока однажды, несколько лет назад мощный камнепад не уничтожил его.

Многотонные глыбы, осыпавшись с высоты как перезревшие яблоки, не только откололи выступ, снеся «крышу» тоннеля, но и разбили нижнюю часть его, - то место, где проходила тропа.
Теперь скала без всяких порогов гладкой стеной уходила в пропасть. Лишь кое-где сиротливо торчали «огрызки» недавней тропы, нарушая однообразие плоскости.


Больше никто не решался пройти коротким путём.
Смельчаки, время от времени порывавшиеся преодолеть опасный участок, всякий раз отступали, посчитав риск неоправданным.

                _____________


Но Гришке всё было нипочём. Рассказы о препятствиях вместо того, чтобы охладить пыл, заставляли его изощрять ум и изобретательность, придумывая, как всё это преодолеть.


- Хмм… да-а… - глубокомысленно тянул он, лёжа вечером на полатях. – Тоннель – это, конечно, сложно… наверно… Хотя, в принципе… если привязаться верёвкой… Слышь, дед! Как считаешь, - если привязаться верёвкой? А? Тогда ведь, даже если упадёшь, тогда ведь всё равно можно вылезти? А? Как считаешь?

Но Илья притворялся, что спит, не желая отвечать на глупые речи.


Видя, как ожил, как увлечён Гришка, старик не отговаривал его, предпочитая на все восторженные озарения дипломатично отмалчиваться, но затея была рискованной и в глубине души он не верил в успех.


Айгуль знала дорогу по горе и то, что внизу, на равнине, есть другая дорога, ведущая объезд. Больше никаких направлений она не знала и Илья видел в этом ещё одну проблему и серьёзное препятствие. А Гришка только отмахивался, уверенный, что стоит им спуститься по ту сторону горы – всё пойдёт как по маслу. Язык до Киева доведёт.

       *            *            *

Через несколько дней после памятного разговора, разрешившего сомнения Ильи насчет девушки, Гришка в обед явился в сарай с очень странным лицом. Округлив глаза, с видом заговорщика молча стал кивать он Илье на дальний, самый тёмный угол.
Там, для пущей важности, ещё раз воровато оглянувшись, он задрал свисающую клочьями рубаху и изумлённому взору Ильи предстали оттопыренные карманы штанов, доверху наполненные пшеном, которым кормили птицу.

- Что это?.. Зачем это?.. – оторопело бормотал старик, недоумевая, что сей сон значит.
- Как зачем!! – яростным шепотом кричал Гришка. – Мы пойдём – жрать-то что будем?! Слыхал, что она говорит – на перевал не меньше двух недель уйдёт! Ты что, всё это время воздухом питаться собираешься? Лучше скажи, - где спрятать.

Илья не нашелся, что отвечать, но увидев, как далеко зашло дело, не на шутку заволновался.


Его участие в операции Гришка с самого начала воспринимал как само собой разумеющееся, хотя мнения самого Ильи никто не спрашивал.
Идёт он, или нет?


Побег – чистая авантюра. Смертельно опасная, в придачу.
Но что он выигрывает, оставшись? Следом за беглецами неминуемо отправят погоню, узнают про девушку. Гришку убьют наверняка, это даже не обсуждается. Его же, если и оставят жить, такая жизнь – хуже смерти. Что ему делать здесь, одному?

С другой стороны, - пускаться на старости лет в бега, в неизвестность…


Нет, пожалуй, он ещё немного подождёт. Как-то он уже привык, обжился здесь… Не нужно говорить Гришке, пускай думает, что он с ними заодно. Он будет помогать им, запасать продукты и прочее… А сам ещё немного подождёт.


Но Гришка не ждал.


Притащив полные карманы пшена, он на этом не успокоился, а всякий день преподносил новый сюрприз, то в виде старого помятого котелка, в котором «можно очень удобно варить пшенку», то стащив пару угольных брикетов из кучи у очага, потому что – «как же варить, без топлива?»

Не подозревая, что кому-то здесь приходится принимать какие-то сложные решения, он озадачивал Илью секретными поручениями и очень сердился, видя, что тот не спешит исполнять их.

- Дед, ну ты чего, прям как не родной? – выговаривал он Илье, недогадливому и неумелому. – Уголь насыпаешь - раз! – парочку в карман. Нормально! А то мы так и до зимы не соберёмся. С твоими-то темпами.

                ______________


К середине мая количество запасов, сделанных благодаря Гришкиной неутомимости, приняло угрожающие размеры.
Жесткие прямоугольники угля, наваленные под соломой, не давали Илье заснуть, из каждой щели в сарае осыпалось пшено и стало ясно, что с этим нужно что-то делать.


После истории с кошкой, пленники стали своими в деревне, «вошли в семью». Им доверяли, за водой и по разным другим поручениям отпускали одних. Пару раз брали даже в соседний, нижний аул, хотя в этих случаях уже с сопровождением.


Для осуществления тайных планов свобода передвижений была на руку и, в очередной раз ворочаясь на груде камней в тщетных попытках устроиться поудобнее, Илья вдруг сказал:

- Нужно сделать склад.
- В смысле? – сразу откликнулся Гришка.
- Склад где-нибудь на пути. По пути. По пути… к ручью там, или дальше куда…
- Точно! Дед! Ты – гений! Мы сделаем схрон! Точно!!
- Ну – схрон, или как там… Чтобы здесь не лежало. А то заметить могут… - говорил Илья со всех сторон сдавленный острыми углами.
- Нет, ты просто гений! Это ведь – точно… а я и не подумал даже… Отсюда тащить… Скажи? Это ведь понимать надо. Одно дело – отсюда тащить, всё барахло, все запасы, а другое - тихонько, налегке вышел, - как и не было тебя. Быстренько, - раз-раз, - пробежал, а там уже и готово всё – и собрано, и запаковано, и печатью запечатано, и надпись… – на секунду остановившись, он с новой силой победно выкрикнул, - Точно!  Надо, знаешь что? Надо мешки. Мешки такие… знаешь какие… да любые! Мешки, а к ним ручки пришить, и будет тебе, как чемодан, и тащить удобно, и всё… Или – как рюкзак… Да, лучше рюкзак! Рюкзак удобнее. На плечи накинул, и вперёд! Я ей скажу… она пришьёт ручки.


В разговорах с Ильёй Гришка никогда не называл Айгуль по имени, все тончайшие нюансы своего отношения выражая словом «она».

С тех пор, как покинула сарай кошка, продолжительные свидания влюблённым удавались редко, да и новая блажь так захватила Гришку, что казалось, затмила даже любовную страсть. Виделись они урывками, но Айгуль деятельно участвовала во всех начинаниях Гришки и всегда была в курсе последних событий.

Увлечённый, долго разглагольствовал он о том, какой Илья гениальный, какая это хорошая идея, и как удобно будет заранее подготовить и упаковать все необходимые припасы, спрятав их в условленном месте, и старик, не высыпающийся которую ночь, проклинал себя за неуместную сообразительность.


Наутро Гришка мигнул Айгуль и вскоре они уже бурно обсуждали что-то, укрывшись за большим камнем, недалеко от ручья.
Гришка жестикулировал и чертил на земле, девушка напряженно смотрела, пытаясь понять.


Через неделю с расширенными от страха глазами вбежала она в сарай. Взволнованным шепотом твердя: «Бегом! Бегом!», - слово, которому в самом начале этой опасной связи обучил её Гришка, - отвернулась к стене, вынула из-под широкого балахона какие-то тряпки и, наспех улыбнувшись Гришке, исчезла.


Илья, наблюдавший за этими манипуляциями с не меньшим удивлением, чем сам Гришка, подошел посмотреть, что такое принесла им Айгуль.

Два холщёвых мешка, вроде тех, что надевали им на головы, когда брали в плен, были обшиты длинными лямками, действительно придающими им некое подобие примитивных рюкзаков.


- Видал?! – восхищённо блистая глазами, гордый за свою возлюбленную, восклицал Гришка. – Вот это – вещь! Это мы теперь, считай, по полной программе экипированы. А, дед? Ты посмотри! Авторский дизайн! А?!


Гришка расточал похвалы и восторги, позабыв, что стынет в миске обязательная каша, а Илья думал о том, что второй мешок совершенно точно сшит для него, можно даже не спрашивать.

                ____________


На следующее утро за водой шли не торопясь, высматривали, где лучше устроить тайник. Требовалось что-то вместительное и в тоже время незаметное, не бросающееся в глаза.

- И потом, - там же еда. Надо так, чтобы всякое зверьё не залезло. А то – мало ли… - озабоченно говорил Гришка.


Дойдя до ручья, так и не встретили ничего подходящего.
Илья опустил в воду бурдюк, а Гришка всё рыскал, ходил кругами не желая смириться с неудачей и уйти ни с чем.


- Есть!! – вздрогнув от неожиданности, услышал старик.

Завязав мешок с водой, он пошел на голос. За скалами и поворотами самого Гришку не было видно.

- Есть, дед, - смотри! Смотри – прям то, что нужно!

Из земли торчала большая каменная глыба, а в основании её, будто специально кем-то выдолбленное, виднелось углубление.

- А?! Как считаешь? – возбуждённо говорил Гришка, довольный своей находкой. – Это ж - самое оно! Скажи?!

- Оно, оно. Только орать-то зачем, - недовольно бубнил в ответ Илья. – Ты вообще… это… поменьше орал бы.


Продолжая относиться к хлопотам Гришки, как к дурацкой игре в партизаны, не готовый воспринимать всё это серьёзно, Илья с каждым днём убеждался, что отправиться в этот поход не миновать и ему.
Поспав на угле и полюбовавшись на мешок с лямками, он понял, что пришло время определяться.


Гришка не откажется, не остановится ни за что. Потащит за собой девчонку, её и себя сгубит, но не остановится. Ни за что.

А что делать ему? «Деду», почти втрое старше. Сидеть, оберегать свою бесценную жизнь? Для чего? Чтобы было кому выносить помои?


«…Убьют… просто из ружья убьют, как бы далеко не ушел. У них ведь есть ружья», - с тоской думал Илья, глядя, как скачет и суетится Гришка, и самым лучшим представлялось ему – пойти, рассказать всё Ахмету. Бить будут, конечно, но остаться в живых – шансов больше.


А рядом, параллельно этим унылым думам, уже шел невольный анализ, расчёт – как избежать опасностей, что делать, как себя вести, чтобы никто не заподозрил, чтобы всё сохранилось в тайне, чтобы безумный, отчаянный план имел хоть призрачную вероятность осуществления.


На обратном пути, сгибаясь под тяжестью ледяного мешка, Гришка не умолкал ни на минуту.

- Ну всё, теперь – порядок, - говорил он. – Теперь – шашка в дамках. Там – видал как удобно, прям как будто специально сделано. Оба мешка войдут. А снаружи – камнем привалил, и порядок. Даже одного камня хватит. Нужно только найти подходящий. Такой… широкий такой. И всё! И никакой леший не найдёт, и никто не залезет туда… И постепенно из сарая всё перетащим… Как думаешь, что сначала нужно перетащить?
- Уголь, - коротко бросил Илья.


Следующая глава  http://www.proza.ru/2017/10/12/203