Горькие пироги

Моя бабушка, родившаяся в деревне, и чье детство пришлось на время войны, была искусницей в выпечке пирогов. Каждое лето мы проводили в ее доме пару или тройку недель и по субботам, сладко зевая и потягиваясь, просыпались от аромата свежих булочек.

Пироги были разными: закрытые и открытые, с черникой и сахаром или с рисом и едким зеленым луком, с картошкой и грибами или простые колобки. Колобки лепились последними, когда на оставшееся тесто не хватало начинки, и делились между всеми детьми.

Неизменным было одно: каждый раз пироги выходили высокими, воздушными и прекрасно-золотистыми, и их еще горячими надо было смазать растопленным сливочным маслом, пройдясь по румяным бокам кисточкой из перьев домашних кур.

Как-то раз случилась гроза. Дождь со всей силой обрушивался на крышу террасы, где спали мы с сестрой, молнии и гром сменяли друг друга, заставляя нас вздрагивать под одеялами и натягивать на глаза ночные чепцы. К утру все стихло, и мы проснулись от щебетания птиц и запаха гари.

В тот раз пироги у бабушки не удались. Перед столом, на котором горкой лежали сожженные булочки, в одном исподнем стоял дед.

– Ну что, девки, – подмигнул он нам, – тряслись ночью от ужаса?

– Да, – кивнули мы.

– Значит, не зря мать старалась, – поглядел он на бабушку. – Держите: это ваши кругляши.

Он протянул нам черные булочки и, отщипнув горький край от своей, улыбнулся еще раз: «Человек, который ест сгоревший хлеб, никогда не будет бояться грозы! Понятно вам?»

– Да, – опять дружно кивнули мы.

– И благодарите бабушку, она ради вас с пяти утра старалась.

С тех пор я ем только самый зажаренный хлеб и всегда ищу сгоревшие корочки. В тот раз это для меня бабушка старалась, и спасибо ей: я больше не боюсь грозы.