Назад в будущее

Моим друзьям из Сибири,
Петру и Надежде.

 Когда стоишь на перроне вокзала и смотришь в глаза подруги  -  такие ясные, как тогда, в юности, твоё прошлое, когда – то  бывшее будущим,  отражается несбывшимися желаниями и мечтами.  Грустно становится от того, что пройдено больше, чем осталось.  Вероятно, и эта встреча в последний раз, но с надеждой, как утопающий за спасательный круг, хватаешься за фразу: до свидания!
А внутренний голос протестует: а может, а вдруг, тем более что имя подруги – Надежда.
Собственно, причём здесь  слова - назад в будущее? Да, именно, назад в будущее, которое в далёком 1983 году определило наше настоящее, сегодняшнее.  Не напоминает ли вам  это о чём-то знакомом?  Не возникает ли  перед глазами образ  безумного фантазёра доктора Брауна и его юного наивного друга Марти. Кто-то спросит:
А причём здесь американский фильм «Назад в будущее», который попал на голубые экраны  телевизоров во времена перестройки? Но именно с ним у меня прошла аналогия, когда спустя 28 лет, мы собирались в Сибирь, в город Иркутск, в котором прожили 6 лет по распределению после окончания мужем  железнодорожного ВУЗа.
И вот я вижу, как мой  двадцатидвухлетний муж -  новоявленный инженер путей сообщения, открывает двери купе и оказывается в приятной компании молодого отца и двух ребятишек – дошколят. Не знаю, чем уж он так очаровал собеседника, но спустя 2 ночи и 2 дня пункт его назначения сменился и мы остались в Иркутске. Нет, не случайно открылась дверь в купе, в котором ехал  наш будущий друг - пожарник с детьми. Случайностей, как выяснилось, вообще не бывает. 
В декабре 1989 года мы переехали из Сибири в Удмуртию, оставив там – позади – шестилетний опыт проживания в городе Иркутске, друзей, с которыми поддерживаем связь до сих пор и приятные воспоминания и не очень, связанные с утратами двух моих молодых подруг – такое уж точно не забудешь при всём желание.
И теперь, спустя годы, возникло непреодолимое желание  побывать там – в прошлом будущем, в молодых годах: походить по улицам, по которым мы катали в коляске  своего первенца, а потом и второго – сибирского замеса сыночка. Пройти мимо нашего первого семейного гнёздышка -  5-ти этажного общежития, в силу обстоятельств и перемен в стране, превратившегося в дом для тех, кто не успел вырваться из объятий «общаги».
Мы успели! Получили квартиру и поменяли её на квартиру в другом регионе, поближе к родителям. Кто обвинит молодую семью в желание быть поближе к матери и отцу, тем более на руках было уже двое малолетних детей? Тянет к родному гнезду всех, только не все признаются, упрямо утверждая, что  желают жить отдельно и самостоятельно.
И не важно, какой причиной прикрыт отъезд: сокращением ли штатной единицы на работе мужа, только что начавшего делать стремительную карьеру;  или якобы астматическим бронхитом, грозящим астмой в будущем старшему сыну и рекомендацией смены региона, что, естественно и было нам  на руку в то время.
А может и то, что я была беременная третьим сыном и не устояла бы точно перед доводами наших гинекологов сделать аборт? Помниться, первым вопросом и естественным в то время был такой:
На аборт идём?
Наша болтушка – акушерка, полная и рыхлая дама, принимающая женщин на медосмотр, знала о моей 5-недельной беременности, но промолчала, сохранив этот секрет до моего отъезда.
Было и такое, времена бывают разные, я попала в такой период проживания.
Сейчас это уже не так важно, оно прошло и ушло в небытие, но память иногда выдает вспышки воспоминаний.
И теперь, в сегодняшнем дне, после поездки на Кипр, я вдруг отчаянно захотела съездить еще куда-нибудь. В голову лезла дурацкая поговорка про два горошка на одну ложку. Да на одну ложку можно положить много горошков, то есть желаний в моём случае. Кто я в данной ситуации – сумасшедший доктор Браун или наивный Марти – да, то и другое в одном флаконе. Моя наивность иногда доводит меня до лёгкого сумасшествия, но именно оно в дальнейшем запускает механизм осуществления задуманного.
Препятствие одно. Отсутствие желаемых средств. Но ведь есть варианты эконом – класса. Проехаться по стране в плацкарте не одну тысячу километров по маршруту, которым ехал тогда  мой муж в далёком 1983 году. Дипломированный инженер поехал по распределению и ему был куплен билет до места отработки – компенсация проезда молодому специалисту от государства. Плюсом было и то, что билет был куплен в купейный вагон фирменного поезда.
 Возможно, не совсем  так же, как прежде, но по тому же маршруту, поедем и мы, хотя  с  отсутствием привилегий и комфорта – льготой железнодорожников, которой - увы – мы теперь не обладаем.  Так сложилось.
Поделилась идеей с мужем, и он только покачал головой, а я ему напомнила про машину времени и возможность «отмотать» лет тридцать назад хотя бы на время. За желание посмотреть на будущее прошлое, за ощущение лёгкого беспокойства «под ложечкой», за появление сомнения в правильно сделанном выборе… 
Просто взять и съездить и расставить все точки над «и» и жить дальше.
Я же чувствую, и ему охота пройтись по тем же местам, которые оставили неизгладимый след в нашей жизни, ведь по насыщенности  событиями эти шесть сибирских лет перекрывают остальные годы перестроечной жизни или,  как говорит про них моя нынешняя приятельница – «перекроечной».  Когда большими, остро  наточенными ножницами истории кромсали полотна не одной жизни. Но это было потом, после переезда.
Ехать решили в августе, у мужа остались дни от отпуска. Выбрали поезд Москва – Чита.  В плацкартном вагоне остались места возле туалета – туда и сюда -  в Иркутск и обратно.  Разгар сезона, билеты раскуплены за 2 месяца вперёд.  Всё к деньгам, всё к деньгам, думала я, когда выкупала билеты и милая кассирша  посочувствовала, что остались только такие вот  места.  Обсмеём ситуацию и будем жить дальше.
 Поезд следовал  через город Пермь.
Сообщила подруге, и она очень обрадовалась. Мы ж с нею на «одной волне» до сих пор и  размышляем так:
Накопите на билеты, а на месте мы вас прокормим!
Правда, возникло одно маленькое «препятствие» на пути путешествия в молодые годы. Средний сын категорически настаивал на приезде к нему и ставил нас в ультимативной форме перед выбором – семья или друзья. Муж только рассмеялся над этим «шантажом» среднего масштаба и сказал:
А не напомнить ли ему, как он шёл до дому из армии - 3 дня через друзей!
Я улыбнулась  и ответила:
Да,  я ему  сказала:
Везде успеем, но сначала на Байкал к друзьям, потом в  город Нижний Новгород Мы ещё достаточно быстро умеем восстанавливать силы и перестраиваться по ситуации. Правда, денежные расходы увеличатся, но ничего  страшного нет. Лозунг «ударим манной кашею по империализму» у меня в крови.
Время пошло.  Куплены билеты на поезд. Разработан маршрут следования до Иркутска: из Ижевска первым автобусом до Перми – 6 часов, затем трамваем на железнодорожный вокзал – 30 минут, с учётом ожидания и топания до  трамвайной остановки. Временной интервал позволял еще отобедать перед отправлением поезда – 2 часа между прибытием на автовокзал и прибытием поезда Москва – Чита в Пермь. Везде успеваем и можно спокойно настроиться на  длительное дорожное путешествие. Упаковка чемоданов, продукты на дорогу, расходы на проезд, распечатка маршрута поезда  – моя обязанность
Как все знают, время бежит быстро.  Месяц в пространственном континууме – соринка. Та, что попала в глаз  - проморгался и вышла слезой, или подцепил кончиком ногтя – микромиг. И вот, мы уже выносим наши дорожные вещи – чемодан и две сумки к машине. Старший сын отвозит нас на автовокзал, обнимаемся, желаем друг другу удачи.
Маленький бонус от автовокзала – посещение туалета бесплатно. Всё включено в стоимость билета. Волнение перед долгой дорогой сказывается. Бонус используется.
Автобус  был подан вовремя. Салон заполнен наполовину. Тем лучше, легче дышать. Перед нами на сиденье устроилась девушка с кошачьей переноской. Кошка отчаянно мяучит и я думаю:
Поедем с музыкой!
Надо сказать, накануне мы продали свою машину, нашу ладушку – универсал, цвета калины, решили загасить бесконечный долг перед банком. Машина продалась на удивление быстро и ощущение отсутствия машины в нашей жизни еще не сформировалось. Я глядела в окно автобуса и вспоминала, что раньше мы ездили на машине до Перми к родственникам. Было как-то непонятно, сожалею ли я или нет, но, действительно, мы привыкаем к вещам и предметам, окружающим нас, прикипаем как-то  душой,  и эту небольшую опустевшую нишу надо было срочно чем-то заполнить. Путешествие, как раз и оказалось кстати.
Кошка отчаянно  замяукала и мои ностальгические воспоминания по машине были отключены. Мы сосредоточились на животном, вспомнив, что и у нас дома остались «лапы и хвосты» в количестве пары – кот и кошка. Младший сын обещал присмотреть за ними и квартирой.
Поездка прошла без  особых приключений. Немного потрепало нервы то, что кто-то «умный» в администрации Пермского края придумал пробег по трассе, по пути следования большого количества транспорта. Автобус минут сорок полз черепахой или стоял. Я смотрела в окно на бегущих по обочине в пыли спортсменов и думала:
Лучше места для пробега не придумать!
В Пермь прибыли с опозданием минут на тридцать, благо, время было в запасе.
Добрались до остановки трамвая  и на маршруте № 5 доехали до железнодорожного вокзала. Зашли  на привокзальной площади в кафе для  простого люда – с одноразовой посудой, перекусили и пошли на вокзал – ждать прибытие нашего поезда.
Сидели и вспоминали, как в течение  шести лет ездили до Перми с  детьми на фирменных поездах «Байкал» и «Россия» исключительно в купе, разочек проехались и в СВ.  Сейчас же мы едем в плацкарте в предвкушение постоянного хлопанья дверьми и амбре из педального туалета. Воспоминания навевал поезд Казань – Уренгой, в который мы вошли после воспарения под облака Боинга на Кипре и приземления его на нашу грешную землю в России.  Я пошутила:
Надо быть в гуще народа, с народом,  и напомнила мужу студенческую поговорку про край и запахи.
Да мы от этой гущи и не отрывались, - ответил муж.
Мы рассмеялись.
Прибытие поезда объявили по расписанию и мы, подхватив вещи, поспешили на посадку.  Вагон № 13 был  в начале состава. Проводница быстро отсканировала наши электронные билеты, и мы прошли в конец вагона. Благо, остальные места возле нас были свободны и спокойно расположились. В вагоне было  прибрано  и  постельным белье в упакованных прозрачных пакетах было чистым, белым и хорошо проглаженным.
Удобства, как и ожидалось, были еще те, периода нашего детства, а в маленьком предтуалетном тамбуре стояла парочка  - молодой парень и девушка. Молодой человек упражнялся в ораторском искусстве. Место было выбрано удачно, усмехнулась я.
Мы распаковали белье и расположились на своих полках. Я достала расписание поезда и предварительно выделила места длительных остановок  ради тех деликатных моментов, которые можно  было избежать,  заглянув в расписание.
Поезд тронулся с места, и мы поехали туда – в нашу молодость. И стало так волнительно тревожно, как перед встречей с  чем-то  неизбежным. Такое фибрильно-дрожащее чувство струн души.  И чего вроде бы волноваться и волнуешься всё равно.
Долго нам не пришлось скучать и через 40 минут на станции Кунгур к нам подсели бабушка и внучка дошкольного возраста. Девочка с красивым именем Дарина была такой непоседой и егозой, что поездка обещала быть весёлой до самого Новосибирска, куда ехали  наши попутчики. Вместе с нами ехала девушка, которая возвращалась с форума «Территория смыслов на Клязьме». Она мирно дремала на верхней полочке, регулярно пропадая в недрах вагона, так как участников форума раскидали по всему составу. Вскоре к нам присоединилась, и её подруга и кушали они в нашем «купе».
В вагоне было необыкновенно жарко и  наши запасы воды быстро истощились. Запланированное количество воды мы не взяли, так как груз этот пришлось бы тащить мужу, что по состоянию здоровья ему  категорически нельзя. К тому  же перед поездкой у него «прихватило»  поясницу.  Решили докупать в дороге, а заодно посмотреть и сравнить цены по пути следования на перронах вокзалов. Водой запаслись в Екатеринбурге.
Проезжали Екатеринбург ночью, и я дремала, но бдительный муж всё предусмотрел заранее. Вместе с водой, купил мороженое, которое мы с удовольствием съели.  Утром на столике стояла «полторашка» с водой. Затем мы взяли парочку бутылок у проводницы. На  длительных остановках выбирались из душного вагона и дышали свежим воздухом, прогуливаясь вдоль состава.
Я вспоминала, как ехали с детьми на поезде «Россия» и в вагоне  сломался кондиционер, а на улице стояла жара за 30. Весь вагон изнывал от жары, а изнывали исключительно немцы, едущие на Байкал. Тогда еще я съехидничала:
Хотят естества, получат по - полной в натуре.  За то и деньги платят в валюте.
В соседнем вагоне французы путешествовали комфортно, у них было  плюс 22 градуса и кондиционеры исправно работали.  Но немцы не унывали, пели свои «лорихи» и усиленно заправлялись спиртным. Поезд тормознули перед какой-то станцией и иностранцы, как горох, высыпались наружу. Одна пожилая французская пара веселилась, как дети. Галантный француз нарвал полевых цветов на насыпи и преподнёс букетик своей даме, та уютно устроила его в промежуток между грудями, не защищенными бюстгальтером и свободно колыхающимися под прозрачной тканью маечки.
Мы  же подсели в  «весёлый» вагон с иностранцами в Перми  и немцы, увидев парочку белокурых малышей, буквально засыпали нас сладостями, отчего к концу путешествия  у младшего  начались высыпания на коже.  Немецкий язык мы знали исключительно по нашим патриотическим фильмам периода войны 1941 -45 годов и когда полная немка, пытавшаяся тискать нашего младшего – кареглазого  годовалого блондина, спросила, куда мы едем, получила ответ:
Иркутск, нах хауз.
Затем она спросила, можно ли сфотографироваться с малышом и молодой маме не пришло в голову попросить ещё одно  моментальное фото, сделанное на фотоаппарате «Кодак», в качестве компенсации за прыщики на коже, да, в конце концов, просто на память. Поезд «Россия» не останавливался на  остановке – Иркутск - сортировочный, где нам было удобнее сходить,  и мы доехали до Иркутска – пассажирского – конечной станции. 
Как сейчас помню, стоящего у титана, на выходе немца средних лет в кожаных шортиках. От титана шёл такой жар, что по лицу немца текли ручьи пота. Это была маленькая мест проводницы. Почему я узнала потом. Немец терпеливо ждал остановки поезда.  Я, молча, сочувствовала, мы-то были налегке.
Поезд остановился и проводница, возмущаясь, что эти «гады» выдули чаю и кофе на 80!  рублей и не заплатили, выпустила нас первыми, загородив дорогу рванувшим от духоты немцам наружу своим русским роскошным телом. Она сделала рукой отмашку в сторону иностранцев и произнесла что-то на немецком языке, из чего я уловила только слово «киндер».
Муж стал выгружать нашу поклажу и многочисленные подарки от родителей, включая большую железную машинку. Ему пришлось пропихнуться через лезущего навстречу англичанина с улыбкой в 32 зуба. Наша спасительница – проводница рявкнула и на него, он отшатнулся, и мы благополучно покинули вагон. Только на перроне мы спокойно вздохнули и успокоились. Еще долго в ушах звенел голос проводницы:
Бараны, куда лезете, ещё успеете!
Пришлось взять такси и первым делом мы искупали детей, которые от жары и духоты покрылись потницей. Вот это и вспомнилось мне, когда я прогуливалась вдоль вагона и дышала свежим воздухом. В нашем сегодняшнем  вагоне   кондиционера  не было вообще.
А пока стучали колёса, и мы приближались к очередному населённому пункту. Дорога быстро сближает людей,  и вот мы уже разговариваем с бабушкой, едущей  от сестры из Кунгура, которая сетует на внучку и ждёт – не дождётся, когда же они приедут в Новосибирск, и она сдаст её на руки родителям. Молодые девушки, периодически поедающие лапшу быстрого приготовления, рассказывают о своих впечатлениях на форуме, где общались будущие политологи и социологи. Времена меняются, меняются и люди.  Подросшее  поколение двадцатилетних молодых людей  видит в нас уже ушедшую  в небытие историю.
В промежутках между едой, разговорами и остановками, занимаем себя кроссвордами. Взятое в дорогу вязание заброшено подальше, не до того. Думаю о том, как хорошо иметь планшет под рукой, записала бы всё сразу и не мучила сейчас мозг воспоминаниями, да и более яркие моменты могли и забыться потом, перекрытие другими событиями.
Поезд идёт довольно быстро, так  - как стаканы подпрыгивают на столике и чай рискует пролиться, если не успеваешь фиксировать рукой. Ночью же вагон мотает так, что рискуешь свалиться с полки. Лежишь и думаешь, каково там, в последних вагонах. Но это нам ещё предстоит на обратном пути.
За окном одни пейзажи сменяют другие. Уральские леса и горы переходят в более равнинный пейзаж и в Тюменской области за окном мелькают хилые берёзы, отчего делается  вывод о заболоченности почвы, ведь наши берёзы Пермского края высокие, белые и стройные. Удивительно  то, что по всему пути следования, все привокзальные территории, пути, депо, здания в хорошем состоянии: всё приведено в порядок, огорожено, покрашено, что радует глаз.
Еду и думаю:
Пройдёт вторая ночь  - это  как у студента – экватор, середина пути и легче ехать, ближе к пункту назначения. Меняются попутчики. Вот и внучка, увидев в окно отца,  громко кричит:
Папа, папа!
Бабушка удерживает её порывы и успокаивает:
Подожди, сейчас папа зайдёт и заберет наши тяжёлые сумки.
Я - то знаю что там – дары с огорода. Бабушка нагружена банками с варением и овощами. И  мы когда – то увозили от родителей эти тяжеленные трёхлитровые стеклянные банки с варением и представляю себе вес сумок.  При расставании мы желаем друг другу удачи и город Новосибирск остаётся позади. В Новосибирске сошли и наши девочки, будущие социологи и политологи…
Но свято место не бывает пусто. На нижней полке обосновался молодой человек интеллигентного вида,  верхнюю полочку обживает солдат – срочник, едущий в командировку с группой товарищей. Они выходят вместе с нами  Видимо, что – то притягивает молодёжь к нам и снова компания солдатиков, кушает у нас в купе. Завязываются разговоры. Кареглазый паренек нашёл общую тему с моим мужем – сельчанином и говорят о бурёнках и козах, о птице и сельской жизни.  Пусть общаются, время пройдёт быстрее. Я же изучаю пейзажи за окном и думаю:
Везде люди живут – и в больших городах и на полустанках. Каждый занят своим делом, а мы едем тут и созерцаем вашу жизнь со стороны, так – мимоходом.
Незаметно проходит второй день, и снова укладываемся спать. Надо сказать,  постельное бельё  к концу второго дня не потеряло свежести и приятно завернуться в простыню и вздремнуть под стук колёс. Немного досаждает бесконечное хождение посещающих туалет и хлопанье дверями, но в, целом, условия для плацкартного вагона  сносные.  Плюсом считаю и то что, после выхода ребёнка открываем верхнюю форточку и прогоняем свежий воздух.
Из любопытства разглядываю  содержимое открытой коробки сухого пайка. Чем же кормят наших ребятушек в дороге? Сахар, баночка с кофе, пачка печенья, маленькая баночка с овощным рагу  и баночка с мясным гуляшем. Как говорится, не до жиру, быть бы живу.  Парни на остановках подкупают лапшу быстрого приготовления, но ограниченные в средствах, едят одну упаковку на двоих. Вздыхаю, потому, как и наши сыновья служили и, видимо, случалось у них всякое, просто щадя мои чувства,  до меня не доходило ни одной негативной информации.
Потихоньку исчезает  копчёная колбаса, галеты, плавленый сыр и батон, взятые в дорогу «бэпэшки». Хочется нормальной горячей пищи, но мы не можем позволить себе ресторанное питание. Муж ностальгирует, что раньше мы  заказывали суп, второе и детям кашу. На станции «Тайга» покупает мне упаковку со свежей малиной, себя решает потешить жареными пирожками с картошкой и капустой, берём ещё отварную картошку с солёными огурцами. После малины и мне хочется попробовать пирожка.
 Ностальгия вышла боком в прямом смысле обоим. Утром нас ждал неприятный сюрприз. Прихватило печень и желудок заодно, замучила изжога. Отпиваемся горячим чаем с сахаром, пьём  с утра омепрозол, чтоб облегчить свои страдания.
За окном  снова меняется пейзаж, ближе к Красноярскому краю появляются горы – Саяны. Внутренне успокаиваешься, потому как люди, рожденные  в горах, неуютно себя чувствуют на равнинах. От Красноярска до Иркутска 20 часов езды. Выходим подышать сибирским воздухом, прогуляться по перрону. В Красноярске живёт старшая сестра моего мужа. 
Когда-то в молодые годы  на этом же перроне мы встречались, обнимались, при расставании Татьяна дала в руки увесистый пакет. Помню, с каким любопытством мы рассматривали клешню краба.  Долго крутили – вертели в руках, пока не сообразили, как повернуть и добраться до вкусного мяса. Это вам не крабовые палочки сегодняшнего времени! Татьяна гостила у нас, мы к ней приезжали неоднократно в гости.
Сестра у мужа – замечательная женщина. Мы с нею моментально сдружились и помниться, когда появился второй сын, через месяц после родов мы поехали в Иркутск этим же маршрутом  через Пермь до Красноярска. Выходили ночью и старшего - двухлетнего сына выманили «на катание» на красивой машине, под которой подразумевалось  такси.  Ехали мы комфортно, в вагоне СВ.  Публика подобралась солидная – военные, госслужащие.
Проводница, при виде младенца, напомнила, что по любому поводу всегда окажет услугу – перепеленать, искупать ребёнка. Мы были тронуты таким вниманием и участием.
Миловидная узбечка, жена военного, угостила старшего сына хурмой, и он принёс нам этот жёлто-оранжевый и сочный плод со сладковато-вяжущим вкусом. Яркий сок тёк по его рукам, когда ребёнок с удовольствием откусывал кусочки хурмы. Эта хурма тоже была первым восточным плодом, который мы увидели тогда.  До нас, людей живущих на Урале, эти экзотические плоды не доходили, да и бананы мы впервые попробовали в Иркутске.
Сестра что-то напутала с пропусками и датой приезда, и мы оказались в поле перед закрытой зоной за пределами города. Благо, охрана пошла нам на встречу и пропустила на охраняемый объект.  Под честное слово сестры, оформить прямо с утра пропуск по поводу приезда родни, мы прошли на территорию завода. Как сейчас помню. Ночь. Поле чистое. У меня на руках месячный младенец. Муж за руку держит двухлетнего малыша. Охранник, дотошно осматривающий нас и виноватые глаза Татьяны, которая со вздохом объясняет ему, что запамятовала, мол.
Помню и то, как муж со свояком – мужем сестры принёс 2 больших ведра! подлещиков, выловленных на Енисее с берега. Смотрю в окно и вижу картину: идут наши рыбаки, один с удочками, а другой с полными ведрами, как мне показалось, воды, потому как серебристая чешуя рыбы отливала на солнце и имитировала цвет воды. Я ещё удивилась:
Наши идут с полными вёдрами воды!
А теперь Красноярск остался позади, и мы выходим на последний отрезок пути в 20 часов езды на поезде из 64 нам отпущенных на дорогу по расписанию. Как я говорю, после прохождения условного экватора, время накатывает быстро и уже не хочется, не есть и не пить, а скорее выбраться из духоты вагона на волю.
Время за разговорами идёт быстро, в нашем купе постоянно находятся срочники, и разговорам их нет конца. Мы не мешаем, пусть ребята общаются. У них образовался временный кружок общения, и молодой парень с нижней полки предлагает парням  перекусить. Большая упаковка плавленого сыра и батон парня уходят на ура.
Нижнеудинск – место нашей тогдашней, несостоявшейся отработки, остаётся в ночи, и я подгоняю время. Как не странно, вспоминаю о времени. Разницу в 4 часа, совершенно не ощущаю, и организм моментально перестраивается на другой часовой пояс. Связываю это с тем, что я – жаворонок, да и муж тоже, потому совершенно растворяюсь в новом ритме и чувствую себя прекрасно. Кто бы мог подумать? Организм мгновенно перестраивается под предполагаемые условия. Делаю выводы, что  это хороший сигнал для меня – не совсем закостенела и зашлакована во всех отношениях.
Больших остановок далее не предвидится и наша – двухминутная остановка напоминает о том, как мы  садились и выходили на станции Иркутск – сортировочная в
«темпе вальса» - быстро. После  города Ангарска сердце начинает волноваться, через 40 минут подъедем к  конечному пункту назначения. Все практически готовы, вещи собраны, постельное бельё сдано, мы переоделись в одежду для улицы.
Подъезжаем к сортировке и торопливо перемещаемся в тамбур. С нами выходят и ребята, оперативно собравшиеся на последних минутах. Смотрю в окно, их встречают на перроне военный офицер. Мысленно желаю, удачи ребятам и иду вслед за мужем  к выходу. Благодарим проводницу, и спускаюсь по  крутым ступенькам.
Наконец ноги на твёрдой поверхности и перестаёт качать.  Погода замечательная – тепло и солнечно, как много лет тому назад,  в те далёкие августовские дни, когда мы приехали в город Иркутск. Оглядываемся по сторонам, вдыхаем сибирский воздух. Навстречу спешит Пётр – муж подруги. Идём, улыбаясь, на встречу друг другу.
Пётр с возрастом стал более импозантным  мужчиной.  Некогда усталое  с вертикальными морщинами на щеках лицо, расправилось и посветлело.  Ещё бы, вышел наш железнодорожник на заслуженный отдых, как вырвался на свободу! И если бы не седая шевелюра, то не дать по виду белее пятидесяти лет, хотя наш друг недавно отметил более солидный юбилей. Петя идёт на встречу  лёгкой походкой -  загорелый,  в светлой рубашке и брюках, подтянут и без «пивного рюкзачка», как мой супруг, что неприятным уколом бьёт по моему самолюбию, больному, как утверждала Света Соколова, моя иркутская подруга – детский врач.
Обнимаемся. Идём к железнодорожному мосту и подходим к стоянке машин. Симпатичная чёрная иномарка ожидает пассажиров. Пётр сгружает вещи в багажник, и мы усаживаемся. Машина с праворульным управлением.  Увидев наше удивление и предвосхищая вопросы, отвечает:
Да, у нас тут много «японок» праворульных. Меня устраивает. По сходной цене и качество соответствует.
Действительно, машина бежит ровно, амортизация хорошая. Я вспоминаю довольно жёсткую подвеску нашей Лады – Калины и опять ощущаю своё уязвлённое самолюбие. Дом находится рядом с сортировкой,  и минут через пять мы заворачиваем в симпатичный дворик с детской площадкой внутри. Заходим внутрь подъезда.  Очень большая площадка, на подоконниках цветы – такой уютный мирок соседей с малым количеством квартир. Заходим в квартиру. Внешне она напоминает нашу бывшую иркутскую квартиру, но в увеличенных размерах и с немного другой планировкой.
О, - произношу я. - Как большая общага.
Говорю не просто так, а зная, что все взрослые дети живут с друзьями, заняв по комнате под проживание. Наши друзья относятся к категории россиян, которые живут по принципу «плохи те родители, которые не прокормят собственных детей до их пенсии». Прямо начинаю чувствовать себя негодяйкой. Мы -  то своих, дотянув почти до 30 лет,  в мягкой, слегка принудительной форме попросили уйти на «вольные хлеба», предварительно дав хорошее  высшее техническое образование.
Но это так, бонус  для моей самолюбивой натуры про запас. Главное, не захлебнуться от зависти, когда видишь большие,  как кажется, чем у нас, успехи своих старых, проверенных временем друзей. Хотя мы еще не стары с точки зрения физиологии на сегодняшний момент. Все мысли промелькнули в моей голове мгновением. Пётр открывает двери хозяйской спальной. Им придётся потесниться, уступив нам лучшие места и ночевать в комнате дочки. Но таковы правила в их доме, помолчу.
Идём на кухню, гоняем чаи. Вижу у Пети дела и ему надо ещё успеть то да сё, в промежутках между нами, но супруга строго наказала – принять и встретить, доставить и расположить, и муж готов идти на уступки. Выяснив, что мы не устали после трёх дней! дороги поездом, и непротив прокатиться в огород, хозяин воодушевляется, и мы спешим во двор. Подруга на работе, тем более скоротаем время до её прихода или заедем, по обыкновению, как делает муж за ней на работу.
Хорошие у нас мужики, - думаю я. Мы же давние  подруги, а они собственно «заложники» наших прихотей и желаний пообщаться, но идут на уступки любимым половинам.  Едем  за город, проезжаем мимо нашего  бывшего дома, в котором получили свою квартиру в 27 лет, как молодые специалисты. Всё мимо, мимо, не цепляет душу,  как и мелькнуло в окне машины  и пропало,  лицо мужчины, бывшего работника в цехе моего мужа…
Как оказалось,  бывшие огородики превратились  в «своего рода»  - коттеджный посёлок вблизи  разросшегося города и обросли капитальными заборами, с магазином внутри и курсирующим автобусом. Мы долго петляем по довольно узким улочкам между заборами и наконец, подъезжаем к участку. Участок расположен на склоне, с видом на поля и просторы. Конечно, многое  измелилось. Ещё бы ведь пошло почти тридцать лет.
На встречу к нам выходит сестра Петра, Лена. Она временно обитает в первом, маленьком домике, который мы запомнили по той, прежней иркутской жизни. Почему-то заходит разговор о нашем отъезде из Иркутска и с нею общается муж, я молчу – какая теперь разница, столько лет прошло. Лена приносит нам чашку, полную малины,  и угощает, вежливо отказавшись присоединиться к нашей компании. Мы располагаемся в домике больше размерами, с уютной верандой и печкой внутри домика.  Ходим по участку гостеприимного хозяина, смотрим его владения, которые он с удовольствием показывает.
Гордость хозяина - новый дом, к  которому нас ведёт первым делом. Молодец, конечно, у него всегда была деловая хватка. Главное в этом деле средства и здоровье. Но благодаря своему здоровью, вернее инвалидности по ушам, заработанной в годы работы на железной дороге, он и творит свою мечту. Компенсация, выбитая из «железки» через поездку в Москву, позволила ему заложить фундамент будущего дома.
Пётр  обстоятельно  рассказывает о своих планах по облицовке возведённого из бруса дома.  Показывает, где и что будет в новом доме.  Планы  замечательные. Хочет оставить дом младшему сыну, а квартиру старшему.
Время бежит незаметно, и вот мы уже спешим за хозяйкой, надо  забрать её с работы. А она оказывается уже дома и поджидает нас на кухне,  вся хлопотах по случаю нашего приезда. Мы идём навстречу друг другу и обнимаемся. Пётр и Надежда слегка перепираются из-за расхождения в планах, а я думаю:
Это хороший знак после стольких лет семейной жизни. Надя, в своё время, тихая и покладистая, стала немного подзадоривать своего супруга – зажигалку, мгновенно эмоционирующего по поводу каких-нибудь накладок. В нашей паре  зажигательной смесью к запалу являюсь я.  Надежда улыбается по этому поводу и говорит о схожести моей  натуры и мужниной, а я отвечаю:
Ты что, нас с Петром  вдвоём нельзя оставлять. К вечеру прибью его сковородой, после короткой рукопашной. Обе смеёмся. Затем усаживаемся за стол и ужинаем. Надежда наливает борщ в большие тарелки, и я отмечаю про себя, что посуда и порции для нас непривычно большие, но чтоб не обижать хозяйку, съедаем полностью
Это ж временно, - думаю я. – Дома, по приезду придём в норму. В гостях же немного распустим животы, хозяева  же стараются.  Говорю, чтоб особых разносолов нам не надо и щи да каша пища наша, так чтоб сильно не заморачивались. Пётр  к кашкам относится негативно и предпочитает по утрам кусочничать, а я говорю, что кашки с утра полезнее. У него ещё с поездной работы осталась привычка – хлеб с маслом или колбасой и чай.
Помню как сейчас, забегу к Надюшке после работы - работали мы в одном больничном городке – она в детском стационаре, я в поликлинике, - а её нет дома и Пётр, в ожидание супруги,  предлагает дежурное блюдо – хлеб с маслом и чай. По скорому вытряхивает заварку   прямо в мойку и на мой удивлённый вопрос «засориться же?», отвечает «пропихнём». Сейчас же  аккуратно вытряхивает заварку в кухонное мусорное ведро. И кто там утверждает, что привычки не меняются? Напоминаю ему об этом,  и он удивлённо поднимает брови.
Пьём чай и смеёмся достаточно громко и заливисто.  Ловлю себя на том, что раньше к родителям приходили знакомые – такие же возрастные люди, как мне казалось, и хохотали во всё горло на кухне, вспоминая о былых шалостях и приключениях, а я думала:
И чего это смеётся, старичьё!
 Подростковый максимализм. Ба! Да я ж теперь это самое старичье из моего детства. Что, милая, не нравится? Взрослые дети наших друзей не покидают своих убежищ – комнат. Потом пообщаемся, да и впрочем, им до нас и нам до них, по большому счёту, нет никакого дела – так естественное людское любопытство.
Друзья предлагают прогуляться, и мы идём в  парк, беличий парк, как окрестила его я потому как белок в нём великое множество. Они буквально чуть на голову не лезут до того осмелели. Парк находится в минутной ходьбе и выходит на территорию больничного городка, где раньше работала я. Конечно, всё изменилось. Ничего не бывает вечного, кроме наших воспоминаний. Поликлиника стоит на своём месте, а некоторые корпуса прекратили своё существование, как медицинские учреждения.  90 – е годы прошлись основательно и по нашему железнодорожному медицинскому городку.
Садимся отдохнуть на скамеечке возле бывшего здания терапевтического стационара. Вспоминаю, что здесь я лежала с гипертоническим кризом после ранней смерти подруги Светы, той самой, которая всегда была для меня палочкой  - выручалочкой, когда болели мальчишки. Звонила ей и она прибегала, расписывала лечение и оставляла лекарства, постоянно напоминала:
Запоминай схему лечения, сколько можно! Я же не вечная.
Я отвечала:
А куда ты денешься? и смеялась.
Она часто приходила к нам с курочкой в руках и с порога заявляла:
Люблю твои зажаристые куриные крылышки!
Всё ясно, остальная курица шла в семейный фонд питания.
Воспоминания мгновение проносятся в моей голове, не отражаясь на моём лице грустью, потому как сейчас я здесь, в настоящем, и не тот момент для грусти. Вижу довольное лицо подруги и улыбаюсь в ответ. Прогулялись просто отлично и довольными лицами, топаем домой – надо смыть, наконец,  дорожную пыль и отдохнуть, а там  - за вечерним чаем, а, может, и чем покрепче наговоримся.
Вечер оканчивается замечательно, не считая  того, что у Петра сломался зуб и ему придется-таки, есть кашки какое – то время.
Так проходит наш первый день из тех десяти, что нам отпущено на возвращение в прошлое. Засыпаем по Иркутскому времени и спим таким расслабленным  сном, отключившись от всего суетного в настоящем сегодняшнем. Оно там, дома, приедем и всё по ситуации, как я говорю.
Утром просыпаемся рано. Мы ж ранние пташки. Хозяева спят, а мы тихонько проходим на кухню и включаем  чайник. Пьём чай. Муж готовит нашу любимую овсяную кашку. Выбирается  на кухню сонный Пётр, ему надо оформить курортную карту с утра. Мы уезжаем  домой 17 августа, а следом – 18 числа они с Надей едут в Сочи по путевке. Надя дорабатывает последние дни перед отпуском. Гости мы самостоятельные, так что не мешаем планам хозяев, тем более на этот день у нас посещение старого друга – того, что в далёком 1983 году ехал в купе с ребятишками – дошколятами. Петя сетует на боль, причиняемую  сколотым зубом, но кашу есть отказывается. Поднимается и Надежда, собирается на работу.
У нас планы на встречу в два часа в центре и свободное утреннее время использовать для прогулки  на местности.  Гуляем  по району Новоленино. Ничего особо  и кардинально не изменилось, кроме магазинчиков на первых этажах, которые сейчас по всей стране, рекламы, иномарок и церкви, построенной не месте здания морга. Знаковое место, отмечаю про себя.
 А так, те же старые здания и ветхого жилья  будет больше, чем в нашем Ижевске. Может, это  только в Новоленино, проверим потом. Сходим во второй Иркутск, прогуляемся, пройдём по местам бывших прогулок с детьми.
Время идёт быстро,  и вот мы стоим на остановке автобуса в ожидание транспорта. Ходят ПАЗики, как в Сочи, на выходе оплата за проезд – 15 рублей. Гоняют так же, управляют ими люди «кавказской национальности», от чего делаем вывод – транспортная автобусная ниша прочно освоена и занята. Бонус нашей городской администрации, сохранившей автобусы в городской сфере. Мысленно белый листок заполняется плюсами  в пользу моего самолюбия и правильности выбора.  Ещё бы, каждый кулик своё болото хвалит. Ну да, не спорю
Едем и трясёмся, как на арбе по горной тропе, и  ПАЗик выскакивает из Новоленино на простор, ранее бывший болотами и пустошью. Кто – бы удивился, что всё пространство занято под  торгово – оптовые площади, автосалоны и прочие проявления перестроечного времени.  Лихой джигит - водитель включает «антицеллюлитную» программу, и попа моя  жёстко ударяется о сидение автобуса. Надо быть ближе к народу опять думаю я и говорю об этом мужу, а он отвечает:
 Нас весь маршрут пребывания и  поездки в такой гуще и амбре, которое будешь долго вспоминать. Смеёмся.  Позитив мне всегда помогает сдерживать свою зажигательную и временами ворчливую натуру. Муж, глядя в окно, комментирует:
Трамвай и троллейбус, худо – бедно функционируют, но только в центре. А вот здание моего бывшего управления, а это парк в котором мы гуляли. Зарос, однако, неухожен. Я слушаю  вполуха, сосредоточенная на своих мыслях, и прихожу в себя от толчка в бок:
А здесь  с Надюхой вы на сохранение лежали.
Точно,  мы   с Надею  и познакомились в стационаре, куда я попала на сохранение на раннем  сроке со вторым ребёнком.  Бдительная соседка Наташа – медсестра инфекционного отделения, увидев, как я держусь за бок, вызвала скорую помощь и я, ничего не подозревающая на тот момент гоняла чаи на кухне с пряниками. Когда в узком проеме  кухни появились двое молодых  и красивых парней в белых халатах, и  заявили, что явились за мной, пряник чуть не выпал из моей руки.
Опасения Наташи оказались не беспочвенны и приступ почечной колики, который ожидал меня со дня на день, был предотвращён. Всё ж, как быстро и слаженно работали медики в наше, как сейчас обзывают его – совковое время. А как не вспомнить профессорские обходы по четвергам. Может, это связано с Академгородком и хорошей кафедрой на тот момент.
Тем не менее, мы познакомились с Надею. У нас было много общего.  Мы  обе медики:  – она – медсестра и  я - акушерка, мужья – железнодорожники -  помощник машиниста и инженер, и возраст практически одинаковый. Больничные знакомства часто переходят в крепкую дружбу, потому как в таких условиях человек раскрывается сразу. Когда я попала вторично на сохранение на более позднем сроке и близорукими глазами в конце больничного коридора, на фоне окна, увидела знакомый силуэт, это уже было  стопроцентное попадание в  развитие дружеских отношений.
Мы пролежали месяц, а наши мужья носили нам фрукты и вкуснятину домашнюю, баловали нам. Часто они приходили, как договорившись, вместе. Так и стояли под окошечком первого этажа, рядышком.
Вспомнил ведь мой муженёк про это, надо же.
Наконец, протрясши внутренние органы, мы добрались до центра и в ожидание Бориса, гуляем близ цирка.  Место явки было обозначено, постаревший «агент» решил выйти на связь самостоятельно. Мы гуляли, и я обратила внимание на большое количество голубей. Голуби в Иркутске, как и белки откормленные и их множество. Муж бросил горсть зёрен и стал королём голубей, облепивших его со всех сторон. Я в ужасе   закричала:
Не бросай больше, иначе следы от благодарности не заставят себя ждать на твоей светлой одежде.
Мы ретировались в сторону торгового центра и решили временно переждать там до положенного срока. Зашли прямо со стороны «ювелирки» и как воспоминание остался комплект серёжек и кольца из серебра с топазом. Буду смотреть, вспоминать.
Пошли на площадь, потому как время поторопило, и буквально сразу  нас обхватил Борис, который подбежал сзади. Мне показалось, он совсем не изменился. Такой же стройный и подтянутый, энергичный и весёлый. Мы бодро зашагали за Борисом к его дому. В уютной квартире нас ждала его жена – Татьяна. Стол был со вкусом обставлен, и я почувствовала лёгкие спазмы в области желудка, вызванные вкусными ароматами курочки, которые тянулись с кухни.
Посидели замечательно. Много было съедено, выпито, спето и сказано. Борис живёт своей жизнью, он сложившаяся личность со своими взглядами и пристрастиями. Мы ему очень благодарны за прошлое. Вечер обещал быть замечательным. Но как без приключений? Надо сказать, что с первых дней пребывания мы  в знойное Иркутское лето привнесли разнообразие – пошёл дождь. Я пошутила:
За собой привезли в качестве подарка!
Дождь полил как из ведра после восьми часов вечера. Центр и район Новоленино – не близкое расстояние и как выяснилось, транспорт оканчивает свою работу рано, а такси  в  такой отдалённый район не собираются, ходить. И как не старалась Татьяна, не уговаривала, давила и применяла угрожающие меры в качестве шантаже мелкого масштаба, в течение полутора часов, ни  одно такси не пришло на вызов. Мы с мужем были в лёгком шоке. Таких странностей у нас не увидишь. Похоже, на тот момент такси «смыло дождём» или иркутские таксисты были в прострации от хорошего ливня – самое время для заказов от клиентов для перемещения по городу, либо у Татьяны были на нас другие планы.  Вечер немного был подпорчен такой концовкой, но мы раскланялись и пошли по ночному городу в ожидание машины одного из сыновей друзей. Пришлось побеспокоить молодых людей, сыновей Нади и Петра.  В «зоне доступа» оказался младший сын Антон. Пока мы стояли на остановке, к нам подъехало такси, и молодой таксист предложил за двойную  плату подвезти нас до места. Я спросила на счёт такси, почему их так мало. Ответ меня ошарашил:
Дождь спугнул. 
Злившаяся до сих пор от неприятной ситуации, я чуть не разразилась гомерическим хохотом. Благо, быстро подъехал Антон, а то зубы мои начинали стучать и от холода и от нервного напряжения, ведь уже шёл двенадцатый час ночи.  В салоне машины мы быстро отогрелись, а дома нас встретили горячим чаем. Уставшие и полные приятных и не очень впечатлений, мы улеглись спать и провалились в сон, укрывшись тёплыми одеялами. Так прошёл наш второй день пребывания в Иркутске.
Утром проснулись, как всегда рано и прошли на кухню, предаваясь воспоминаниям  о пережитых событиях. Муж сварил вкусную рисовую кашу на молоке,  и я с удовольствием съела порцию. Подруга тоже перед работой навернула кашки, и Пётр увёз её на машине. Зуб причинял страдания,  и ему было не до еды, талончик к  зубному был на следующий день. Ребята доделывали свои дела перед отпуском, мы занимались изучением города самостоятельно.
Решили съездить на подстанцию, прогуляться по знакомым местам. Знакомые пятиэтажки, парк, где мы раньше гуляли, кинотеатр, переделанный под торговый центр. Провела аналогию: раньше церкви переделывали под зернохранилища и ремонтные мастерские, сейчас дома культуры под торговые центры. Ничего не напоминает? Прогулялись, пофотографировались.
В сквере возле бывшего кинотеатра, а ныне торгового центра, вспомнила о том, что именно здесь мы смотрели премьеру фильма «Интердевочка» в главной роли с актрисой Еленой Яковлевой, нашумевшего в ту пору своими откровенными сценами, что было огромной редкостью в наше время. Фильм окончился глубоко за полночь, и мы - зрители толпой шли в Новоленино.
 В то время мы уже получили квартиру, и маленькие  сыновья, спокойно спали в своих кроватках. Я знала, что старший всегда приглядит за младший и не сомневалась в этом. Ох, уж эти беспечные молодые родители. Мы тихонечко вошли в квартиру и на цыпочках прошли на кухню. Из детской доносилось ровное сопение малышей. Было время беспечной молодости…
 Щелчок переключения и мы с мужем опять в сегодняшнем парке возле бывшего кинотеатра. Затем  мы  пошли восвояси, заглянув в магазинчик, где прикупили говяжьего фарша. Назад  до Новоленино решили не ходить, не те годы, да и фарш на жаре быстро портиться, поехали автобусом. Общими усилиями приготовили суп с фрикадельками и нажарили котлет. На запах котлет вышла Кристина, подруга сына Саши, пообщались.  В обед заглянул Пётр и съел остатки рисовой каши. Голод не тётка, а родная мать, к тому же выяснилось,  рисовая каша ему нравится, а кусать он не мог свои любимые бутерброды с колбасой.
Но всему приходит конец, и плохому тоже. На следующий день залечивается зуб, друзья выходят в отпуск и можно расслабиться, и переключится на более расслабленный ритм жизни.  Едем  в 130  квартал для прогулки и фотосессии на память о приезде в город юности. Как не запечатлеть себя на фоне мифического зверя – бабра, держащего в зубах соболя? Отдыхаем, вспоминаем. Потом, пересматривая фото, я с удовлетворением отметила, что сохранились мы неплохо, только «трошки стали тушистие», в прямом смысле тушки наши ушли на пару размеров, а так – вполне симпатичные тётеньки.
Надя показывает рукой на Синюшину гору, а я вспоминаю, что после операции на глаза – делали насечки по методу Фёдорова – только, только открыли новый  глазной центр, на перевязку возил меня Петя. Вспомнилось и то, что открыв глаза перед зеркалом, я в ужасе обнаружила, что они все залиты кровью. Рекомендовали постоянно умывать их водой из-под крана. Врач сказал:  не пугайся, когда увидишь в зеркале отражение, всё заживёт.
 Вода шла ангарская, чистая и вскоре глаза просветлели. Отец мой, приезжая в Иркутск к нам в гости, пил воду из-под крана и утверждал, что она сладкая.
Да уж, чего не скажешь о камской воде. Хотя и сейчас Ангара уже не та, что прежде. В этом мы убедились, катаясь с подругой на катере по Ангаре. Вода в реке стала тяжёлой и мутной, с непонятным цветом. Сейчас же мы предавались воспоминаниям и гуляли по  этно - деревушке, созданной для  пеших прогулок гостей города.
Пётр исправно нас катал по городу, но при любом моменте склонял наши желания в сторону посещения огорода. Кто не знает, что означает термин «заядлый огородник»?
И вот мы опять на огороде и топиться банька. На участке есть бассейн – лягушатник, но на улице стало прохладно. Мы же за собой из Удмуртии притащили холод, а моржеванием я никогда не занималась. Надя готовит на стол, Петя протапливает печь.   На столе появляются куриные крылышки, хорошо запеченные, и овощи.  Ужин просто замечательный.
Мужчины идут в первый жар и в сумерках слышны всплески в бассейне. Я громко заявляю:
Сейчас буду снимать на  видео вашу голопузость. У меня камера приближает, и вы окажетесь в поле зрения.
Мужики возмущаются, Надя смеётся. Какая невинность наших уже давно взрослых мальчиков!  Я шучу, конечно. Надо же оживить момент ожидания. Делаю Наде комплимент на счёт подтянутой фигуры мужа, а она улыбается  и говорит:
Дома фотки покажу  с его юбилея, там у него, как ты выражаешься «пивной рюкзачок», как у Гриши. Дом начал строить, вот  и похудел. Это мне информация на будущее.
  Затем наши мужчины появляются довольные и умиротворённые, и приходит наша очередь. Бегу скорее в баньку, так как немного озябла. С детства не переношу резких перепадов  температур и начинаю трястись, как заячий хвостик. В бане жарко и я быстро отогреваюсь и начинаю потеть. Дневная усталость покидает организма, и млею от горячего воздуха. Надежда поддает на каменку жару, но прошу аккуратнее, нет привычки,  посещать баньку. Сидим, греемся. Периодически выхожу в предбанник, чтоб отдышаться.
Надежда же плещется в бассейне – привычная. Утверждает, что с её варикозом это дело крайне полезное, но у меня своё мнение. Нам же в одно время предлагали сделать операцию на венах.  Было это событие  в незабвенном 1987 году,  и осенью буду отмечать 30-летие операции. Спасибо профессору Березину и молодому хирургу Манну. Всегда мысленно желаю им здоровья.
Вы там, аккуратнее делайте операцию, - договаривалась моя заведующая. - Девочке еще жить и жить, ведь всего 27 лет.
Женщины в палате, помнится, шутили, что  когда меня подняли из реанимации, хирург лично сам, на белых ручках пронёс меня от каталки до кровати. Вес на то время у меня был «бараний» и чего б ни пронести, улыбаюсь я, мысленно переносясь в тот момент. Просто, каталка не проехала бы в угол палаты.
Разве забудешь восьмимесячное бинтование ноги по утрам, боли до полудня, потому как надо было терпеть и разрабатывать новое венозное русло, к вечеру организм привыкал и боли притуплялись. С утра повторялось всё с начала и так  с осени и до лета.
Но я рискнула, у Надежды на то,  время были свои причины и она отказалась. Период тот, шестилетний был насыщен событиями – я родила второго ребёнка, перенесла две сложные операции, но, видимо, молодость и есть молодость и организм восстанавливается быстрее и раны физические и душевные рубцуются тоже. А сейчас мы сидим в баньке, и я натираю мочалку  куском оливкового  мыла,   привезённого  с Кипра,  и думаю:
Смою все печали, о чём думала в начале. Пусть уйдут с пеной и водой, стану хоть на время молодой.
В домик ползу практически на ощупь. Впереди топает Надежда. Ночи в августе тёмные и участок недостаточно освещен. Идём с фонариком, который не очень то и помогает,  когда перемещаюсь  по  незнакомой местности. Слава богу, распаренные в баньке ноги не зацепились за неровности на огороде,  и ватными ногами ступаю на ступеньки садового домика. В домике тепло и уютно, пьём чай и  квас, а затем укладываемся спать.
Муж заваливается к стенке. Опять прихватило спину, а лежать неудобно. Слышу возиться и вздыхает. Уступаю ему своё, более мягкое место,  и он мгновенно засыпает. Ничего, потерплю, главное чтоб, страдальцу легче стало.
Встаём рано, хочется пить. От вчерашнего кваса  ничего не осталось, надо ставить чайник. Утомлённая хозяюшка спит и не хочется тревожить. В ногах спит кот, обхватив лапами икры ног. Кот по приезду хандрил, не ел и отощал.
Скучает по хозяйке, - объяснила Надежда. – Уехала и животинку оставила. Может, с кем подрался?
Я взяла рыжего  котейку на руки, погладила, проверила лапки – всё цело, значит, наладится. Прошло несколько дней, и кот уже начал есть,  и гонять кошку, зашедшую на участок прихватить еды. И вот сейчас довольная морда спит в ногах новой хозяйки и бдит её сон.
Пьём чай на веранде. Утро. Свежесть слегка покрывает тело мурашками.  Пётр спит. Надя начинает волноваться:
Собирались на Байкал, в Листвянку, а он спит.
Пётр, такой взрывной по  своей натуре и так же быстро начинает реагировать на любые подколки и шутки, превращаясь из милой золотой рыбки в рыбу фугу, что с ним надо быть аккуратнее. Говорю об этом Наде, чтоб оттянуть момент и снять напряжение.
Она интересуется и просит поподробнее рассказать об этой чудо – ядовитой  японской рыбке. Опять смеёмся и представляем Петю в виде фугу в гневе и жестикулируем руками.
Да пусть поспит, набегался за эти дни, - потом говорю я. – Успеем.
Вскоре поднимается  Петя и взъерошенный выходит из соседнего домика. Супруги опять начинают пикироваться, что вызывает у меня улыбку.
Не скучно живут, - думаю я. Чем – то это лёгкое препирание напоминает и наш образ жизни. Обеим парам перевалило далеко за 30 лет совместного проживания, а в семейном котле кипят ещё страсти.
Наконец мы собираемся и отправляемся в дорогу. До Листвянки часа два и едем, наслаждаясь дорогой и пейзажем. Погода солнечная, но купаться в такое время не будем, да и вода в Байкале холодная, потому купальные принадлежности не беру. Иркутские друзья нашей сибирской пары более экстремальные и с палатками выбираются на природу, и смело лезут купаться в Байкальскую воду, но мы немного тепличные в этом отношение – тепло, солнышко, песочек, шезлонг – так уж получилось. Однако, побывать в Сибири и не поглядеть на Байкал, поездка насмарку.  Зрелище завораживает и рождает у каждого свои, особые чувства.
Подъезжаем в Листвянку и с трудом пристраиваем машину у обочины дороги. Идём гулять. У меня, как всегда с собой фотоаппарат с видео. Народу – не протолкнуться. Сувенирные лавки,  прилавки с омулем горячего, холодного копчения. Запахи разносятся по всему побережью. В неожиданный момент начинает о себе напоминать утренний чай.
За 25 рублей с носа мы посещаем туалет и я говорю:
Сейчас где-нибудь поедим и опять посетим это место. Не лучше ли купить омуля и в огороде цивильно посидеть  за стаканчиком пива, тем более еще остались куриные крылышки и овощи.  Мои доводы убедительны и мы берём 4 рыбки горячего копчения  за 600 рублей на вынос. Арифметика простая наука. И вовремя ведь убрались восвояси, так как пятница и поток машин, шедший нам на встречу, подтвердил правильность нашего решения.
 Подъехали как раз в разгар веселья на соседнем участке, так что музыкальное сопровождение было нам обеспечено. Компания женщин пела, и пила и немного пыталась горланить местами запомненные куплеты и припевы известных песен, от чего меня разбирал хохот.  Отварили  свежей картошечки, сервировали стол и от души покушали рыбки. Всё же стоит ехать в такую даль, чтоб насладится  такой вкусной рыбой в компании своих давних друзей. Сидели до глубокой ночи пока не начали слипаться глазоньки, потом поехали домой.
Надежда всё сокрушалась, что дома и поесть нечего, а я говорила, что подруга сына точно приготовила поесть, ведь до того оставленные и пожаренные нами котлетки и кастрюлька супа взывали об обратной услуге. И  верно, большая и глубокая тарелка с салатом ждала нас на столе. Супчику и нам осталось. К чаю взяли вкусный медовик количеством 2 штуки. Надя взяла торт на работу – попить чаю перед отпуском, который благополучной упал «мордой вниз» при выходе из машины. Наутро пришлось Петру ехать за новым, а прежний  торт исчез в недрах желудков многочисленного семейства и  парочки гостей.  Я всё удивлялась, что Пётр так много всего берёт, а он  только улыбался:
Всё съедят.
Впечатлений было много, свалились  в кровать и проспали до утра.
Вспоминая о прошедших днях, мы с мужем были поражены, насколько насыщено провели это время, что периодически путали даты,  и он принимался спорить. Мои аргументы действовали железно – под фото и видео, фиксирующие те или иные события,  стояли даты съёмок.  Да, в конце – концов, разве это важно, главное провели такие незабываемые дни, и осталось столько впечатлений. Просто смешно, когда звучит фраза:
Я точно помню, не спорь со мной.
Я отвечаю:
Я и не спорю.
И показываю дату съёмок. Потом смотрим, друг на друга и смеёмся.  Я – то сама ничего не помню, но если бы, не предварительно просмотренные фото, то  запуталась точно.
Разве забудешь, как в беличьем парке, белки буквально скакали по головам, до того обнаглели зверюшки, и мы узнавали их по описанию: этот рыжик, а вот совсем чёрный, а этот белохвостик – любимый Петин бельчонок, который жил на выходе из парковой зоны, а раньше мы гуляли с маленькими мальчишками в этом парке.  А ещё смешанное чувство грусти и чего – то утраченного, когда мы стояли у нашего общежития, а рядом  было  здание, в котором жила наша подруга Света. В жизни так получается, что радость и  грусть  ходят рядом,  и ничего с этим не поделаешь.
 Здание  железнодорожного депо,  поликлиника, тоже  от железной дороги были в пошаговой доступности от общежития, как и садики – всё было рядом. Рядом была и детская поликлиника, куда я носила своего первенца на приём к доктору Свете. Сын тянул руки и кричал:
Тётя Света!
На приёме мы чётко соблюдали субординацию и называли друг друга по имени отчеству. Это потом, на крыльце, мы трещали, как две сороки, от чего медсестра Светланы делала удивлённые круглые глаза и говорила:
Вы, сёстры, говорите друг другу на «вы» при встрече?
А мы смеялись, ведь мы были не сёстры, и так уж сложилось, что меня периодически принимают за чью-то сестру..
 Рёв мотора самолёта  сегодня, как и тогда,  отозвался прошлым гулом в ушах, когда мы стояли у здания нашего первого дома, где  угловое окно на первом этаже было нашим  8- метровым семейным гнёздышком, куда привезла я  своего первенца – четырёхмесячного сына, всё на тех же крыльях, только гражданского самолёта.
Я подхожу к зданию общежития и делаю фото на память и с грустью отмечаю, что кафе «Юность», где мы отмечали День медика и Новый год, стоит заброшено и, видимо, давно не работает. Кафе было рядом с общежитием,  и мы часто бегали туда за выпечкой. На первом этаже была  кулинария, где мы покупали тесто, которое постоянно имело кисловатый вкус, и продавец  при продаже рекомендовала делать из него блины.
Из муки делать блины, это я ещё понимала, но из теста?! Делали, однако, по рекомендациям.  Такого я никогда не встречала в своей небольшой до Иркутской истории, потому запомнилось навсегда. Было и такое.
В субботу мы с Надей ездили в центр города и катались по Ангаре. Слушали музыку времён нашей молодости, затем прошлись по центральному и деревянному Иркутску – исторической части, не тронутой новыми веяниями градостроительства. Надо сказать, в отличие от нашего города, который удерживает пальму первенства по торгово – развлекательным центрам на душу населения, Иркутск отстаёт. Видимо, сибиряки более основательные и серьёзные люди, больше заняты в огородах и своими серьёзными делами, им не до шоу и Москва не так довлеет здесь, как над нами – средней частью России.
Надежда ностальгировала по пирогам  с красной рыбой,  и наш ответный жест не заставил себя ждать.  Испекли   2 больших пирога из филе красной рыбы и угостили хозяев и гостей хозяев – наших давних знакомых. Вечер провели замечательно. Много шутили и смеялись, радовались встрече, хотя было видно, что не у всех всё гладко сложилось и есть свои проблемы, но люблю людей за обедом это не обсуждающих.  Я, как обычно, сделала видео, на память – пусть этот маленький эпизод из жизни радует приятным воспоминанием среди череды повседневных дел и  серых будней,  маленькой искоркой того новогоднего вечера, который мы провели много лет назад у Галки, теперешней Галины Александровны, бабушкинской бабушки, как назвала я её при встрече. С наилучшими пожеланиями и пирогами гости ушли.
Потом, пересматривая фото и видео, осталась довольна нашим внешним видом, потому как  миловидные в юности  девушки стали симпатичными тётеньками.
Самой незабываемой поездкой оказалась поездка в Бурятию. Погода, правда, немного подкачала,  и верхушки Саянских гор плотно скрыл туман, от чего Надя опять сокрушалась, но,  тем не менее, это не помешало нам насладиться просторами и самобытностью Бурятии. Ездили в заповедник Аршан смотреть на водопады. Одолели только первый ярус, до других водопадов не рискнули подняться.
Один нюанс, запомнился на всю жизнь. На въезде в Бурятскую автономию мы платили госпошлину – 100 рублей. Пётр взял с собой удостоверение пенсионера, что снижало проезд на 50%, а мы с Надеждой,  увы! Вот такая оказия и все последующие траты вышли нам боком. В последствие,  это нам хорошо икнулось, потому, как  карточку не везде можно было обналичить. Слишком было бы просто и гладко без приключений жить. Зато «аммиачные» туалеты были бесплатными и,  хотя выедало глаза и приходилось задерживать дыхание, зато 200 рублей, затраченные  на Байкале, когда мы посещали данное  заведение, остались в кармане, а  ведь посетили его мы дважды.
Полазив по горам и надышавшись горным воздухом, мы отправились на радоновые ванные в местечко с красивым названием «Жемчужина». Всё же есть в Петре что-то от меня – такая же бесшабашность и качество – решать всё по ситуации, по мере поступления проблемы. Говорят же, все мы братья и сёстры по большому счёту. Едет и ворчит  он на Надю, почему та точно не запомнила и не выяснила что и к чему, так как он, в прошлый раз был ведомым и ехал за другой машиной, прокладывающий путь!
Я выслушиваю очередную перепалку и поглядываю, улыбаясь,  на мужа. Такая знакомая картина отношений только наоборот, хотя мы и наши друзья стараемся и сохраняем наши  семьи, потому что дорожим ими. Наконец, чуть не зарулив,  на большое скотное подворье с названием «Жемчужина», мы находим  правильную дорогу в другую «Жемчужину».  Уже начинает темнеть и становится прохладно, что для меня крайне негативно, так как мёрзнуть мне нельзя, а дорожная ситуация не способствует этому. Минуя ямы и канавы ( дорога ещё не благоустроена) подъезжаем к населенному пункту и в окно машины просовывается голова  бурятского паренька.
Ночлег за 350 рублей в сутки не желаете? И спохватившись – 400 рублей. Бизнесмен ещё в начале пути, усмехаюсь я.
Мы знаем, что такса – 400 рублей за постой. Едем за машиной его матери по ямам и канавам и наконец, сделав круг по  импровизированному посёлку, останавливаемся у загороженного участка. Нам выделается лучшее место – избушка с печкой в центре и тремя кроватями, видавшими виды. Воды нет, благо набрали на минеральных источниках в Аршане. На крыльце старый рукомойник из стихотворения «Мойдодыр» с ржавой водой внутри. Экзотика ещё та. 
Осматриваемся на местности. Кроме нас на пространстве участка, напоминающего загон для выпаса коней, стоят еще несколько домиков.  Возле каждого  стояла иномарка. Как говорит наш друг Пётр:
Деньги едут сами!
В конце огороженной территории строение знакомого очертания – новый, только сколоченный и еще не крашеный туалет. Кто-то может сказать, и чего я привязалась к туалетной теме. Ну,  уж извините меня, но это крайне важный элемент путешествия для не молодых людей. Я вспомнила про степи Калмыкии, которые мы проезжали в 2015 году – отличная дорога и туалет, сколоченный из новых досок, который был вполне приличном состояние, несмотря на допотопность постройки. Калмыкия не так посещаема гостями, как Аршан или то местечко, в котором мы оказались в этот раз.
Мы устали, так как в дороге прошёл почти весь день, и хотелось отдохнуть и перекусить, тем более по программе пребывания хотели посетить еще радоновые ванны.
Радоновые ванны были в поле видимости, но улицу, по которой пришлось проехать, можно было назвать «яма с канавой». Японская иномарка  собрала  днищем всё что смогла.
Зубовного скрежета водителя на пару со скрежетом днища машины не было слышно, но  лицо отразило досаду и сожаление. Машинка «присела» из-за четверых пассажиров и клиренс уменьшился. У меня мелькнуло в голове. В 2012 годы на нашей «Ладушке» муж привёз и отвёз 5 пассажиров – крупного племянника за 100 кг, его жену, упитанную даму, 2 девочек – подростков, взращенных на немецких колбасках, ну малыша считать не будем и 5! Чемоданов. Машина даже «не присела». Вот где жёсткая подвеска из минуса переходит на плюс. Я зверски устала, но плюсик упал на мой листочек и поднял настроение.
История со скидками для пенсионеров повторилась, только стоимость посещения ванны была 250 рублей, так что денежные потери были более ощутимыми для встречающей стороны. Мы переоделись в   женской раздевалке и потопали в китайских шлёпках через улицу под навес,  над бассейном с радоном. Влезли было в детский лягушатник, но мужчины переманили нас во взрослый. Температура воды была градусов 50 и я, наконец, немного, отогрелась. 20 минут мы блаженствовали в горячей воде, а я думала:
Стоит ли ради таких приключений тащиться в такую даль? Вспоминала про Кипр, о нашем уютном номере, который по меркам среднего класса тоже не мупер – пупер, но там именно то, что мне необходимо для путешествий –  уют, комфорт, тепло. Но ребята так старались, и иногда стоит своё мнение оставить при себе, ради глаз подруги, в которых стоит немой вопрос:
Ну как, всё в порядке, тебе хорошо, нравится?
Конечно, всё хорошо и всё в порядке, потому, что мы отмотали более 3000 километров, чтоб побыть рядом и что какой – то там продавленный диван и не вполне чистый туалет?!
Распаренные и вполне успокоенные, мы выбрались из ванной и побежали в раздевалку – переодеться в сухое бельё. Я замотала на себе дополнительно большое полотенце, чтоб не простыть и сверху одела куртку. Очень захотелось кушать, но вышла небольшая заминка с наличными деньгами у Петра. Муж взял всё в свои руки,  и мы сказали:
В конце концов, что за счёты между своими людьми. Вы не олигархи и мы считаем деньги. В кафе чебуреки ели и в ванной сидели за ваш счёт, а ужинать будем за наш. Ничего в этом нет постыдного. Мы ж европейцы, будем делить расходы пополам. Нервное напряжение спало,  и мы пошли пробовать блюда бурятской кухни.
Мужчины заказали тушеное мясо на косточке с картофелем в супе, а мы по парочке буз – большие позы с рубленым мясом.   Бузы были такие сытные и большие, что вторую пришлось доесть мужу. Порции были ну очень большими, а мясо таяло во рту. Мужчины успокоились, загомонили,  и такой непростой дорожный день остался позади. Затем мы добрались до своего домика и расположились на ночлег, как полагается,  выделив нашему водителю лучшее место.
Ночью мы с Надей шебуршались и с фонариком  ходили «осматривать территорию на местности». Ночь была – глаз выколи и, испытывая угрызения совести, мы  пристроились за машиной, стоящей у крыльца.
Господи, - думала я, пролезая к стенке через Надежду. – Вспоминать долго буду эту фантастическую поездку. А пока надо срочно завернуться в дополнительное одеяло, и привалиться к горячему боку подруги, чтоб согреться.  Минут с десять меня трясло и колбасило, но теплый бок подруги начал обогревать моё озябшее от ночной свежести тело, и я уснула.
С утра съездили позавтракать по прежнему адресу и с удовольствием съели по большой тарелке рисовой каши. Это ж любимая Петина каша. К тому времени выяснилось, что карточный расчёт в кафе есть и Пётр заплатил за завтрак. Ишь, какая самолюбивая натура. Зависимость, пусть даже дружеская его угнетала. Назад ехали, молча, усталость прежних суток сказывалась.
Остановились на взгорке отдохнуть, ещё раз взглянуть на Байкал, чтоб оставить воспоминание о пребывание и ощутить особый воздух. Я всегда говорю:
Люди везде живут. Многие и не понимают, в каких красивых местах планеты посчастливилось родиться. Озеро Байкал – уникальное природное явление. Главное, чтоб люди это понимали и берегли ценность, которую подарила им природа. Домой появились усталые и голодные.
Нас накормили и после принятия душа, мы свалились в кровать. Как ни странно, не смотря на экстремальные условия, я не заболела и чувствовала себя прекрасно, несмотря на общую усталость. Вот что значит, целебная климатическая зона, полна единения и гармонии с природой. Полезно иногда отрываться от своей зоны комфорта и возвращаться к истокам. Однако, лёжа под тёплым одеялом, куда приятнее вспоминать прошедшее путешествие.
Позвонил младший сын и уточнил дату нашего приезда. Оба сына – старший и младший, не сговариваясь,  подумали, взяли в кредит  машины.  Мы хомут скинули, а они одели.  За старшего-то  сына я спокойна, его рационализм мне импонирует. Младший более импульсивный, но это его право, пусть почувствует на себе груз платежей. Радости особой эта догадка не принесла, потому,  как мы знаем, что такое многолетний кредит.
Подкатывает лёгкое чувство тоски. Сборы перед отъездом навевают лёгкую грусть и беспокойство, ведь опять ехать почти троё суток по тому же маршруту в обратную сторону.  Петя и Надя едут за нами следом на курорт. Вспоминаю, что мы уезжаем 17 вечером, они 18 утром и до города Омска едем след в след друг за другом, потом они уйдут на южную ветку, а мы поедем до Перми. 
Покупаем больше воды, потому как нам помогут сесть и сумка  с едой более объёмная. Наученные горьким опытом, на станциях ничего не покупать, берём больше еды в запас. Упаковываю я все вещи быстро, так как это у нас уже третья поездка на году – привычка. Долго сидим на кухне, пока глаза не начинают слипать, как – бы цепляясь за последний день перед отъездом, но физиология берёт свое, и мы расходимся по комнатам.
И вот оно, последнее утро перед дорогой в  будущее настоящее для нас и прошлое для тех  шести годов прожитых в городе Иркутске, которые остались лёгким воспоминанием того, чего могло бы случиться, но не случилось, И ничего не исправишь, как в том фантастическом фильме, да и не надо.  Мартин и Дженнифер в нашем лице стали немолодыми и толстыми, И  столкнувшись  на улице  с молодыми копиями, те, вторые, точно бы упали в обморок. Иногда слышу:
Так хочу вернуться в прошлое. А вот мы вернулись. Посмотрели и ничего, кроме лёгкой грусти в душе не ощутили, ведь когда живёшь рядом,  не так ощущаешь течение жизни, чем встреча через 30 лет. Возможно, эта лёгкая грусть по ушедшей молодости, потому как другого чувства не возникает, говорит о том, что нет сожалений.
А пока мы ходим по торговому центру и покупаем в дорогу  необходимые, с нашей точки зрения, продукты и вещи. Смотрю, как мило собачатся наши друзья, от чего, становится смешно и грусть ненадолго улетает прочь. Всё же, какие они славные, такие 100%, как я говорю – российские родители, несущие на своих плечах все тяготы жизни за себя и своих детей. Благо, хоть раз в год выбираются на отдых.
А собственно для чего мы живём, простые, обычные люди? Наш смысл наполняют дети,  и всю жизнь мы стараемся облегчить им существование, и в своих добрых порывах мы иногда забываем, что делаем им своего рода медвежью услугу, так как они становятся уже взрослыми. Мы же в своих родительских порывах не можем остановиться, и боимся потерять смысл жизни, совершенно забывая о себе. Убеждаем себя, что и о нас так же будут в своё время заботиться. Но это не всегда случается. Вспоминаю красивое слово – Надежда!
Время неумолимо ускоряет ход и, открывая сотовый телефон, обнаруживаю, что пора домой. Надо ещё раз осмотреть вещи и покушать перед долгой дорогой.
И вот мы опять в ожидание поезда сидим на скамейке на перроне станции Иркутск – сортировочный.  Не знаю о чём говорить, и честно говоря, говорить и не хочется. О чем? Давать пустые обещания? К чему? Никогда это не практиковала. Держим друг друга за руки, чтоб сохранить тепло рук в душе. Стараемся не смотреть в глаза. Этак и заплакать можно, что сейчас не стоит  делать.
И опять:
Всё  хорошо, всё замечательно! Увиделись, это главное, а там… Спасибо за гостеприимство. Как всё это банально, но так надо чтоб внутренне состояние,  когда  расстаешься,  не вырвалось наружу, как пробка из сосуда с перебродившим вином.
Господи, где же ты поезд, скорее, скорее, не то начну плакать или говорить ненужные глупости. Уф!  Объявили о прибытие и мы,  сосредоточенные на посадке поспешили на объявленный путь. Долгие проводы – долгие слёзы. Обнимаемся и спешим в вагон. Благо, поезд стоит всего 2 минуты и мы пробираемся в конец вагона к нашим местам возле туалета. Вспоминаю  про евреев и  дерьмо,  и пытаюсь себя внутренне повеселить.
Друзья улыбаются нам в окно. Пётр и Надежда – замечательная пара, промеж ними всё будет  мир да лад.  Поезд трогается и всё прошлое – будущее опять остаётся позади.  Как хорошо, что вечер и скоро будем укладываться спать, а день завтрашний перелистает лист календаря и тёплые воспоминания в груди навсегда останутся при тебе, как и уверенность в правильном выборе в прошлом.
Как там эта сумасшедшая парочка – Марти и доктор летали в прошлое, в будущее, что меняли и сами менялись? Опасные игры и фантастические и разве только в кино. Молодость точно не вернёшь,  даже заглянув на время в этот период жизни. Спасибо городу Иркутску, знакомым, живущим в нём, и незнакомым людям тоже.
Через 40 минут, в Ангарске, к нам подсаживается  армянская семья – мама  с тремя дочерьми разных возрастов, которые, как и мы едут до Перми. Вечер перестаёт быть томным. Пока армянское семейство расположилось, и мама накормила дочек, начало темнеть и мы устроились на покой. В вагоне был биотуалет, как и предположил Пётр, так что некоторые неудобства в путешествии были сняты.
Правда, позже обнаружилось, что выхлопная труба из туалета, почему – то вы ходила под нижним сиденьем со стороны мужа, что периодически давало о себе знать, но это уже те так важно, по сравнению с эмоциями, пережитыми до этого. Это  ж народное умельство в крови нашего народа.
Обратная дорога показалась менее утомительной, несмотря на неугомонных  армянских девочек, но они нам особо не досаждали, потому, как мама ловко управляла этим маленьким  детским коллективом дочек. В этот раз мы более активно заполняли кроссворды, потому как говорить не хотелось. Много говорили и  общались по приезду. Лимит  на разговоры был исчерпан.
В Пермь приехали строго по расписанию, и часы показывали время прибытия – минута в минуту. Армянские девочки увидели в окно встречающего отца и дружно закричали:
Папа, папа! 
Мы поспешили к выходу, пожелав друг другу удачи. Навстречу нам пробирался глава семейства. Подарки ангарского родственника были только для мужских рук.
 Пермь встретила прохладой, и пришлось переодеться и утеплиться. Трамваи не ходили, и мы ждали  в остановочном павильоне с получаса, наблюдая за просыпающимся городом. Бросали кедровые орешки голубям, а те обходили дары Сибири.
Они же к семечкам приучены, - сказала я мужу, - Не трать зря орехи, сам ешь.  Первый трамвай по маршруту не пошёл, так как с утра произошла авария, и народ с сумками и чемоданами перебежал на автобус, стоящий «под парами» на остановке.
Далее  групповой забег по направлению к зданию автовокзала, были открыты две кассы, и мы быстро приобрели пару билетов до Ижевска. До отправления автобуса оставалось 2 часа, и мы прошли в зал ожидания. Уютно устроились на скамейке, напротив временного табло. Использовали свой туалетный бонус и перекусили выпечкой и выпили по стаканчику кофе и какао. Муж, естественно, кофе, я какао.
Автобусы шли один за другим и периодически следовали объявления подачи автобуса на ту или иную платформу и цифры на табло менялись так быстро, как их будь - то кто-то подгонял. Объявили и наш автобус, и мы поспешили на посадку. На улице моросило,  и хотелось скорее сесть в салон. Пассажиров в салоне было немного. Мы расположились на своих местах, и автобус отошёл от посадочной площадки.
Опять всё тоже, только в обратном направление – домой. Благо, без кошек и спортивных пробегов,  Так же, как и ехали  вперёд до Перми, автобус опаздывал, и сын названивал с вопросом, о месте нашего пребывания. Муж сердился на него за неугомонность в данной ситуации, а я говорила:
Волнуется, вот и нервничает. Может, у него ещё есть какие – то дела.
Автобус въехал в город, и я смотрела из окна на знакомые очертания домов и зелёные улицы, и думала, что во времени и пространстве всё течёт и изменяется для меня, а не для этих домов и деревьев. Мы не так долговечны, как они, но так оно и должно быть, наверное, чтоб наши потомки смогли поглядеть, как жили мы, в нашем прошлом.
Автобус въезжает в город, и вспоминаются слова двоюродной сестры мужа:
Какие у вас улицы широкие и столько зелени на въезде в город.
Да у нас и сам город утопает в зелени и прибраны и дворы, и дороги асфальтируют и приводят в порядок газоны. Преобразился город с тех, перестроечных пор, когда в декабре 1989 года мы перебрались в него всем семейством. Было, конечно, всякое, но всё ушло в прошлое. Но был город серым и грязным и заметно проигрывал по прогрессу на, то время Иркутску.  В Иркутске перестроечная жизнь била ключом, здесь же на тот период было застойное болото и я, помнится, сказала:
Ой, к своим попали, затеряемся, такое же болотце – серое, заквакаем, спрячемся в тине. Сибиряки ходили в более ярких и богатых одеждах, в мехах и жили с размахом.
А сейчас автобус заворачивает на стоянку перед зданием автовокзала и навстречу спешит младший сын, рождённый уже в Ижевске. Обнимаемся, и я прошу своих мужчин подождать меня немного, так как  осталась последняя  заключительная точка в путешествии – использование бонуса уже по приезду на наш автовокзал.
Спешу в туалет и под нос «туалетному кассиру» сую билет Пермь – Ижевск. Она немного морщится, но молчит. Отматываю с запасом  туалетной бумаги и иду по своим делам. Спешу мимо зазывающих в поездку до Перми водителей и произношу под нос:
Не надо , мальчики, ваших услуг, я уже  дома.
Мои мужчины стоят,  понимающе улыбаются и терпеливо ждут моего возвращения. Затем мы дружно идём на стоянку машин, и подходим к красной! (кто бы сомневался) иномарке и устраиваемся на уютные места. Но это уже не наша история, история младшего сына, пересекающаяся с нашей жизнью.
Едем назад в будущее, которое сейчас настоящее. Вот как запутала? А у каждого свой вариант. Вспоминайте!