Мысль, изреченная по-русски

Еженедельник "Ваш досуг" 26.11.1997
 
 Последние несколько лет во всех чего-нибудь стоящих рассуждениях о культурном кризисе наших дней содержалась, или подразумевалась, или могла бы подразумеваться такая фраза: "Нет книги Галковского..."
 Теперь книга - есть. Её смехотворный тираж (500 экземпляров!), как и само её существование (факт написания), конечно, кризиса не отменяют. Ей никогда не стать бестселлером, а её автору не снискать лавров Лаврова и трофеев Ерофеева. Тем не менее всё стало на свои места: упадок культуры - явление спорное, относительное, умозрительное, видимое лишь в исторической перспективе, - стал незначительным в свете зримого и несомненного СОБЫТИЯ фоном, а книга, отрывки из которой в начале 90-х публиковались в более чем двадцати периодических изданиях, отныне существует не в препарированном, а в целостном виде.
 Жанр "Бесконечного тупика" определяется автором как "философский роман", посвящённый истории русской культуры XIX-XX вв., а также судьбе "русской личности". Структура этого произведения, также характеризуемого Галковским как "филологическая катастрофа", на самом деле стройна и беспрецедентна: это примечания к некоему первоначальному тексту, в данном издании отсутствующему (этот текст представляет собой эссе о В.В. Розанове и самостоятельного значения, по утверждению автора, не имеет), примечания к этим примечаниями и т.д. Насколько эта структура оправдана замыслом, его воплощением и общим строем в ней заключённого содержания, насколько захватывающим чтением может оказаться такое сплетение подсобных в обычной книге элементов повествования, знают те, для кого образ этой не существовавшей до настоящего времени книги давно превратился в дразнящий эталон композиционного совершенства, психологической точности и художественной достоверности. Достаточно прочесть несколько страниц этого объёмного во многих смыслах труда, чтобы с удивлением обнаружить, что многократно формулируемые здесь претензии на моделирование отечественного мышления (ещё одно само-определение БТ: "последовательная попытка русского мышления") вполне состоятельны. Бесконечный тупик (образ) - это символ русского национального мышления. "Бесконечный тупик" (книга) - этого мышления образец.
 Первое и главное достоинство данного произведения - наличие положительного содержания. Что - редкость. Сюжет, тема, жанр, если угодно, род любого литературного произведения - второстепенны. С точки зрения положительного содержания даже не так важно, художественное ли это произведение (изящная словесность) или, скажем, философское (наука). В художественном произведении прежде всего привлекают: полнокровный сюжет и совокупность признаков формального совершенства. В научном - те же по сути категории выражены в границах иной терминологии: последовательность логических построений (приключения идей) и их объективное изложение (перипетии стиля). Но в обоих случаях и то, и другое - сюжет и форма - лишь замещают действительное содержание, которое, как его ни назови: "игра воображения" или "работа мысли", - одно только и делает изображение трёхмерным: произведение - живым. В исключительных случаях, когда, как в БТ, качество творящей мысли настолько велико, что её подвижная сила, переменчивая глубина, ясность и оригинальность становятся сами по себе значительнее тематических обстоятельств, - книга начинает существовать ещё и в четвёртом измерении. В ней воплощается и оживает никак иначе - рационально - не выражаемая (невыразимая) личность её создателя. В БТ "мои мысли" писателя и "национальное мышление" - одно и то же. Героем и темой этого романа является авторская мысль, она же - "самосознание русской личности", она же - личность автора, сама себя отождествившая с русской личностью вообще, и сама себя обрекшая на одиночество. Лирического героя БТ зовут Одиноков. "Мысль, изреченная по-русски, - иррациональна", - сказал, перефразируя известного дипломата, философ Одиноков...
 Вторая, непосредственно связанная с первой, особенность книги: её предельная субъективность и запредельная лиричность. Это во многом, если не полностью, объясняет то, что на протяжении почти десяти лет, прошедших со времени её написания, она, неизданная, находилась под прессом всё более демократизирующейся прессы. Десятки издательств категорически отказались печатать её. Да и сейчас БТ издан методом "самиздата", что в контексте почти единодушного остракизма делает это произведение полуподпольным, "диссидентским". Субъективно и лирически трактуемые история и социология (никогда не существовавшие отдельно от русской культуры) провоцируют вовлечение уже написанной книги в порочный круг публицистики: похвал и порицаний, наград и взысканий со стороны той или иной "общественной позиции". Этот круг порочен заведомо: осудить или оправдать можно идею, продукт мышления, а не само мышление, интеллектуальную мощь (или немощь). Для публициста всегда есть два полюса: радикал - мракобес; западник - славянофил, социализм - капитализм... Причём два произвольно выбранных полюса противостоят друг другу, как Добро и Зло, на одном - тепло, на другом - холодно. В сфере мысли на обоих полюсах - холод. А что до того, насколько неприемлемы и даже оскорбительны для многих могут оказаться многие лежащие на поверхности утверждения Галковского (автора БТ уже обвинили в графомании, невежестве, антисемитизме, русофобии, хамстве, плагиате и порнографии), так это дело не столько вкуса, сколько понимания. И не столько понимания, сколько идеологии в самом вульгарном смысле слова. Такая книга и не может быть бесспорна. Это не любовный роман. И не Священное Писание.
 При том, что созданные здесь образы "русской личности", "национального мышления", "отечественного самосознания" во многом нелицеприятны (это так, если не чувствовать большого количества теплоты в полярном - продолжая геофизическую метафору - сиянии мысли), - план создания этих образов и его великолепное осуществление не могут не льстить этой самой личности - как нелишнее доказательство её подлинного, а не фиктивного существования.
 Кто-то, может быть, спросит: зачем в справочно-информационном издании - рецензия на такую сложную книгу? Как зачем? Во-первых, вот вам информационная справка: напечатана лучшая русская книга последних лет. Во-вторых, это не рецензия, а комплимент. В-третьих, "сложное чтение" - миф, придуманный графоманами: чтение хорошей книги и "нелёгкий труд" - две вещи несовместные. И наконец, возможно, когда-нибудь в каком-нибудь специальном газетно-журнальном Чистилище зачтётся "Вашему досугу" и этот более чем скромный подвиг на ниве периодической добродетели.