Сокрушая

Между нами существует едва ли заметная, но на удивление прочная стена. Её не разрушить в одиночку — кажется, её не разрушить вообще. А я пытался: мои руки окровавлены.

Между нами есть множество недомолвок и непонимания, которое только лишь укрепляет прозрачную стену. Развеять этот недостаток в отношениях у нас не получается. А я пытался: колотил в стену и кричал в надежде, что ты меня хотя бы слышишь.

Между нами протекает тёмный ручеёк из негатива, который больше напоминает мерзкую змею, что готова укусить и отравить в любой момент. Это вопрос времени, ты так мне говорила? Говорила, что время способно что-то поменять, залечить, устранить. А что такое время?
Время — это наш враг.

Между нами сотни часов, тысячи минут и миллионы секунд, проведённых рука об руку. Только скажи мне: почему Время так меня испортило? Оно меня изуродовало и вогнало в тело десяток раскалённых гвоздей, любезно их забив так, чтобы нельзя было вытащить. А я пытался — пытался избавиться от них, но в итоге сознание моё, бывшее когда-то светлым, погрязло в грязи, созданной болью.

— Посмотри на меня.

Я любил тебя так, как не любил тебя никто. Любил не слащавыми фразами, не подарками и не пустыми обещаниями, а яростью. Абсурд, говорила ты мне, но я не могу иначе описать свои чувства по отношению к тебе. Я любил и ненавидел тебя, я не мог терпеть тебя и нуждался в тебе, я хотел заткнуть тебе рот и хотел слушать тебя вечность и даже больше, я отворачивался от тебя и через какое-то мгновение тут же хватал за руку.
Ты пошла бы со мной в неизвестность?

Я люблю тебя так, что даже ненавижу. До тяжести в груди, до ноющей боли в висках, до сумасшедших криков отчаяния и непролитых слёз, которых ты никогда не видела. Я ненавижу тебя так, что даже люблю. До бессилия, до абсолютной апатии, проедающей моё существо, до потери контроля. Ты так мне противна, что я готов с тобой провести всю свою жалкую короткую жизнь. И никому не отдавать.
Я ставлю на тебе клеймо.


Почему эти люди смотрят на тебя и почему они с тобой разговаривают, хотя я стою совсем рядом? Почему они что-то пытаются тебе дать и почему они желают коснуться тебя? Ты же отвратительна. Почему они всё равно хотят с тобой иметь контакт? Ты же так невыносима в своих стремлениях угодить каждому. Неужели это и есть основа твоего существования?
Мои руки опускаются, но знай: я убью этих чужаков. Я заставлю их кататься по грязному асфальту и задыхаться собственной агонией. Пусть они подавятся пылью, пусть они сдохнут в ней! Это моя территория — пусть они убираются отсюда, пока я не начал поочерёдно отрывать им конечности.
Почему ты не смотришь на меня так, как смотришь на них? Я хуже? Я лучше!
В три.
В пять.
В десять раз.

Моя любовь сковала меня по рукам и ногам. Я не могу нормально двигаться, попытки мои ничтожны; а ты всё так же стоишь за призрачной стеной и смотришь куда-то сквозь меня, миролюбиво улыбаясь. Ты слышишь меня? Я здесь. Ты видишь меня? Я рядом.

Моя ненависть каждый день вгрызается в меня неровными зубами. Она такая тяжёлая, что мои плечи её не способны выдержать; а ты всё так же говоришь с кем-то по ту стороны нашей стены. Между нами нет ничего, кроме этой стены. Ты чувствуешь меня? Я холодный. Ты понимаешь меня? Я убит.

Я не вижу различия между любовью, привязанностью и отвращением. Я не могу отличить ненависть от презрения, я не в силах показать тебе даже свои собственные эмоции. Мои сильные стороны перекрыты ровно так же, как и слабые. Я неизлечим — я стал таким после исцеления.

— Время лечит!

Ты хочешь слышать от меня слова любви, ты требуешь быть всегда рядом, ты желаешь близости сильнее, но я и так отдал тебе всё, что мог отдать и на что имею право. Чего ты хочешь от меня теперь? Ты мне противна до такой степени, что я беззащитно улыбаюсь тебе. Ты слушаешь меня? Я говорю.

Накинутые цепи прожигают мою кожу холодом, а ты всё такая же, ты не меняешься в моих глазах. И ты свободна. Почему именно я попал в такой жестокий плен? Почему ты не прогибаешься под тяжестью оков вместе со мной? Я раздавлен собственными чувствами. Ты замечаешь? Я сознаюсь.

Между нами незримая стена и оковы, сброшенные на меня мёртвым грузом как знак полного подчинения потребности быть для кого-то нужным. Я нужен тебе? Ты говорила, что нужен. Но я сейчас вижу лишь то, что реально: я нужен для чего-то, а не нужен тебе. Ты знаешь? Я жертва. Ты признаёшь? Я не палач.

Моя любовь испорчена временем, скручена и видоизменена. Я чувствую лишь противоположность, засевшую в своём теле. Она засела там и ползает, как червяк в пустой глазнице. Моя любовь заменена яростью такого градуса, что я медленно сгораю.

Любовь — это слишком сложно. Любить нужно с осторожностью, с пониманием, принимать человека таким, какой он есть, и не принуждать к изменениям, даже когда раздражение возрастает до такой отметины, что хочется вцепиться в чужую глотку.

Я не смог свыкнуться. Я не смог принять тебя. Я пытался тебя поменять, подстроить под себя, сбить с ног и поставить на колени, давая понять, кто здесь главный. Я убивал тебя множество раз, я разрывал тебя не единожды, я заставлял тебя рыдать в голос и наносить телу увечья — но я так и не смог изменить тебя. Ты до сих пор принадлежишь большинству.

Эти цепи не позволяют мне голову поднять и посмотреть на тебя, но это, возможно, и к лучшему, ведь взгляд мой будет полон жалости. Я, словно поверженный, не хочу воззриться на того, кто меня сумел сломить моими же силами. Я пошёл против себя — моим сообщником была ты. Ты стала сильнее, но я ещё не сдох под твоим фальшивым величеством.
У меня есть Время. И оно устранит то, что мне мешает.

— Ты всегда был нужен мне!

— Зачем?

Ты не любишь этот вопрос, а я не люблю слова, вылетающие из твоего поганого рта. Лжец, чёртов лжец, пускаешь слова свои на ветер.

— Просто нужен...

Нужен ради чего-то. Думаешь, не заметил? Ты настолько ослабла в коконе своего одиночества, что теперь нуждаешься в ком-то, кто поможет тебе подняться на ноги. Я помог тебе, но теперь сам ослаб и потерял равновесие. Поможешь ли ты мне? Пройди через стену между нами, которую мы выстроили сами, сталкивая положительное с отрицательным.

— Я ничего не слышу.

Это пустое пространство, разделённое на две части. Я нахожусь в зоне, где всё уже давно погибло вместе со мной. Вдохнуть и почувствовать лишь тошнотворный запах, выворачивающий наизнанку. Полная изоляция с собственными пороками. А ты?

Светлая. Настолько, что глаза мои готовы вытечь. Явная подделка, на которую хороший спрос и возле которой постоянно кто-то крутится. Целая толпа. Вокруг того, что внутри давно сгнило. Почему так красиво умираешь ты, а не я? Почему я разлагаюсь и внешне, а ты всё продолжаешь расцветать подобно нежному цветку посреди болота?

Я лежу на грязном полу посреди пустоты и чувствую, как цепи всё сильнее сковывают меня. И глаза мои, взгляд которых когда-то был осмысленным, теряют блеск. Покажи мне дорогу, продемонстрируй мне нашу любовь, что давно смешалась с дерьмом. Я так ненавидел тебя, что готов был защищать ото всех. Ты — мой единственный враг. Время же стало моим другом.
Оно устраняет. Ты возвращаешь.
Оно лечит. Ты губишь.
Оно меняет. Ты желаешь оставить всё прежним.

Лязг металла — и покрывшая пространство тишина. Медленно поднимаясь на ноги, слыша гул в голове, я постепенно сбрасываю со своего тела оковы Любви, которой не суждено завершиться. Она завершилась уже — ещё тогда, когда я впервые нанёс тебе удар по твоей слабости, о которой ты мне со всей своей наивностью поведала. И я получил удовольствие, мне понравилось. Мне понравилось причинять тебе боль, вынуждая страдать!

Между нами стена, которую сейчас я с лёгкостью разрушу. Время поменяло меня, время исцелило меня, время устранило мои цепи. А ты оставайся на месте, любимая. Пожалуйста, не старайся убежать от меня! Пока ты будешь слушать то, как что-то незримое вонзается в стену и пронзаёт её насквозь, брызжа в разные стороны осколками, я подарю тебе новую боль. Я покажу тебе, как люблю тебя до такой степени, что мне становится тяжело дышать.

Между нами больше нет ничего. Между нами есть капли крови и твои слёзы, стекающие по бледным щекам. Между нами есть грань любви и ненависти — грань, что давно стёрлась. Покажи мне свой страх и свои мучения. Покажи мне себя настоящую, а не отражение, за которым ты скрываешь истину. Ты признаёшь? Я сокрушил барьер. Ты узнаёшь? Я настоящий. Ты плачешь? Я смеюсь.

— Мы вместе навсегда.

Не пытайся скрыться от меня и моей яростной любви за спинами чужаков и собственной лжи. Я найду тебя, я поймаю тебя, я подчиню тебя. Ты не сбежишь. Ты останешься со мной — с человеком, который всегда будет ненавидеть тебя и прятать от незнакомцев.