Yes or something else

Сейчас об этом странно вспоминать. Всего четыре года назад я написал здесь: «если нас спросят, надо ли слушать группу, в которой играют Сквайр и Хау, – то мы знаем, что на это ответить».
Кто мог тогда подумать, что это уверенное утверждение так быстро потеряет всякий смысл?

7 августа 2015 года стал одним из печальных дней в музыкальной истории. Вечером этого дня группа Yes, впервые за свою почти полувековую – прихотливо-извилистую, но непрерывную! – историю вышла на сцену без своего лидера, бессменного бас-гитариста Криса Сквайра. Картина, не поддающаяся воображению.
Крис Сквайр по прозвищу «Рыба», дивный музыкант и композитор, вечная ему память.

Сквайр действительно был одним из отцов-основателей проекта Yes. И часто казалось, что вот исчезни он – и всё развалится. Тому была веская причина: в организационном плане всё держалось на нём. Музыканты в группу то приходили, то уходили, то возвращались, то переманивали к себе товарища – «текучесть кадров» была огромная, но при этом в студии и на сцене царили безупречная сыгранность и взаимопонимание; в первую очередь, благодаря твёрдой руке Криса.
А ведь был однажды опасный прецедент: когда вся «лодка» накренилась, зачерпнула воды и едва не перевернулась. Это было в конце 80-х, когда Yes раздробились на два независимых квартета. Из  всего «классического» состава Сквайр тогда остался чуть ли не в одиночестве, а отборные виртуозы-«старики» – вокалист и второй основатель группы Джон Андерсон, клавишник-колдун Рик Уэйкман, гитарист неограниченных возможностей Стив Хау и ударник Билл Бруфорд – сговорились и образовали альтернативный состав Yes.
Такого партийного разброда и шатания Сквайр, конечно, не потерпел и немедленно подал на друзей и коллег в суд. Звучит грозно, но со времён скандального распада «Битлз» судебные разбирательства в музыкальном бизнесе перестали быть жестокими драмами и мыльными операми, превратившись в спокойное деловое обсуждение прав и обязанностей между юристами несогласных сторон. В результате Сквайр принудил Андерсона к джентльменскому соглашению, согласно которому за Сквайром закрепилось название Yes и знаменитый символ-логотип этого слова; Андерсону же-Бруфорду-Уэйкману-Хау пришлось уживаться под угловатой аббревиатурой ABWH.
Но даже тяжба не смогла ослабить профессиональную привязанность и заглушить творческий импульс; поэтому, ко всеобщему удивлению, всего через пару лет оба состава, как ни в чём ни бывало, объединились в октет и, уже под именем Yes, записали грандиозный альбом «Союз», да ещё и мировое турне отыграли. Это очень показательный момент: когда оба конкурирующих коллектива поняли, что не в состоянии закончить по полноценному альбому, они решили выложить все наброски и заготовки на общий стол. В итоге получился мощный компакт-диск, и в этом суть политики Yes: качество музыки и прагматичность превыше всего. Как бы горячо ни накалялись эмоции в студии - в магазинах и на стадионах всегда появлялся досконально продуманный и безупречно исполненный «продукт». Поэтому музыканты легко покидали группу ради сольных проектов: они знали, что всегда смогут так же легко вернуться обратно.  Именно такая гибкая политика позволила Yes, последнему динозавру прогрессивного рока, пережить все разломы и катаклизмы, внешние и внутренние; не развалиться окончательно и не раствориться на фоне интерьера поп-культуры.
Что ни говори, замечательно мудрое решение. 

И всё же Сквайру было суждено совершить роковую ошибку. Когда в 2008 году у Джона Андерсона во время гастролей пропал голос, Сквайр решил его уволить. Это стало невероятно сильным ударом для вокалиста: в конце концов, Андерсон сорок лет назад был рядом с ним у самых истоков группы и вдвоём они искали музыкальный язык для самовыражения.
Сквайр рассудил, что качество музыки превыше всего, в том числе и превыше сентиментальных дружеских чувств. Стив Хау против этого тоже не возражал.
Нужно прочитать несколько интервью тех лет, чтобы почувствовать, как Джон Андерсон, человек, искренне практикующий непротивление злу насилием, пытался не выказывать жесточайшей обиды – и у него это, в общем, не получалось: рана была чересчур глубока.
Старый перфекционист Сквайр подыскал Андерсону замены с идентичным тембром голоса: сначала монреальца Бенуа Давида, а чуть позже американца Джона Дэвисона. Мне представляется, что Сквайр относился к любому музыканту как к рабочему придатку своего инструмента: гитара, ударные, синтезатор – всё это должно звучать безупречно, иначе развалится музыка. А сам музыкант? так он всего лишь передаточное звено между инструментом и слушателем. Поэтому, когда у Андерсона исчез голос, Сквайр перестал видеть и его былого обладателя.
А Андерсон вдруг взял, да и выздоровел:
«По большей части, всему виной было воспаление носовых пазух. Когда постоянно путешествуешь и ночуешь по отелям, то постоянно дышишь затхлостью старых кондиционеров. И, в конце концов, заболеваешь. Но я лечился у прекрасного врача. Он прочистил меня всего. Он сказал, что это изменит всю мою жизнь – так оно и вышло. Теперь я лучше вижу, лучше слышу, мне легче дышится и, между прочим, даже лучше поётся. Я очень доволен».
Но поскольку в Yes уже появился эрзац-Андерсон, то настоящий Андерсон был вынужден заняться сольными проектами.
В свою очередь, у Рика Уэйкмана тоже обострились проблемы со здоровьем и врачи запретили ему гастролировать с сольными концертами.
В 2010 году у них двоих зародилась идея... которая оставалась лишь благим пожеланием. Очень долго.
А через пять лет умер Крис Рыба.

Андерсон рассказал, как примирился со Сквайром перед смертью. «Мы поговорили, пока он был жив. Мы провели несколько прекрасных минут вдвоём. Я сказал ему: если бы не ты, я бы всю жизнь занимался чем-нибудь другим. Без тебя я был просто парнем в поисках группы».
Так оно и было. А зная кроткий нрав Джона Андерсона, можно предположить, что и слова такие он действительно мог произнести.
Андерсон простил Рыбу.
Но не простил никого из оставшихся в живых.

После смерти Сквайра утратило юридическую силу и «джентльменское соглашение». Стало известным истинное положение дел: оказывается, право на имя «Yes» формально принадлежало Сквайру, Андерсону, Хау и барабанщику Алану Уайту. На сегодняшний день в составе Yes официально остались Хау и Уайт. Сквайра заменил Билли Шервуд, а Уайта, когда тот страдает от боли в спине, подменяет американец Джей Скеллен. Теперь они ездят по всему миру и исполняют старую классику Yes цельными альбомами. С Джоном Дэвисоном на переднем плане группа действительно кажется кавер-версией самих себя.
С другой стороны, Рик Уэйкман и Джон Андерсон всегда оставались крепкими друзьями и раньше часто выступали вместе (в том числе и в Квебек-сити, что мне посчастливилось видеть). И вот теперь, когда Уэйкман тоже подлечился, настало время привести в исполнение давний план: альтернативную версию Yes. Менее консервативную, более импровизационную и более созидательную. На помощь был позван гитарист Тревор Рабин – тот самый, который сочинил в 1983 году единственную песню Yes, возглавившую хит-парады: «Владелец одинокого сердца».
Итак, трио было создано и поговаривали о записи нового альбома (поговаривают, впрочем, до сих пор). Но вот что важно: пожив какое-то время под псевдонимом ARW (Anderson-Rabin-Wakeman), трио официально сменило имя на YES with Jon Anderson, Trevor Rabin, Rick Wakeman. Хау ворчит, но не торопится пока что судиться. На этот раз решение суда может оказаться и не в его пользу: во-первых, все участники трио  – из старых, «настоящих» составов Yes; во-вторых, вокал в трио – «подлинный» Андерсон, а не имитатор.
Всё это нам нужно для того, чтобы понять, каким образом сегодня в мире существуют две группы Yes, одновременно концертируют и даже иногда пересекаются своими гастрольными путями (как это случилось весной в штате Огайо).
С точки зрения фанатов, чем больше инкарнаций – тем лучше, больше музыки послушаем. Репертуар у двух составов принципиально различный, а «трио» еще и обещает альбом новой музыки. Но ситуация постепенно становится абсурдной.

Конечно, наиболее мудрым решением было бы всем снова обняться и воссоединиться в одну команду, где обязательно стояли бы рядом Андерсон, Уэйкман и Хау. Но похоже, что на этот раз идиллия уже недостижима. Слишком много накопилось обид и взаимного критицизма с обеих сторон; Андерсон, со всеми своими миролюбивыми мантрами, вряд ли помирится со Стивом Хау иначе, чем на смертном одре. А мы этого никому из наших героев, разумеется, не желаем.
Да и вообще после 60 лет люди, прямо скажем, перестают демонстрировать готовность к компромиссам.
Но не будем забывать, с кем имеем дело. Опыт учит: с этими джентльменами возможно всё, что угодно.