Встреча Ю. Нагибина с британским писателем С. Моэм

 
     Юрий Маркович Нагибин,писатель журналист, сценарист
            (3 апреля 1920 - 17 июня 1994) 
 
     Давно не видела своего приятеля. Его отсутствие было оправдано интересной поездкой за дочкой на дачу к интересному человеку. Папа распрашивал дочку о дяде, хозяине дачи, который брал за ручку пятилетнюю девочку и прогуливался с ней по саду. "Так кто же этот дядя?"- распрашивал отец.
"Он писатель, пишет, пишет"- мне бабушка говорила, серьёзно ответила дочка.
Детский сад ребёнку надоедает, вот тёща и берёт   внучку с собой.
Юрий Маркович душевный, добрый человек и на прогулку всегда приглашал дочку, когда она оказывалась в гостях. Всем было уютно от прогулки и общения - взрослому рассказывать маленькому человеку о чём-то интересном, а маленькой  девочке интересно слушать дядю, который пишет, пишет.
А писателем был Юрий Нагибин. И,конечно,  слушать, наверно, было интересно девочке.  У Нагибина  написано 330 произведений, и для взрослых и для
 детей, есть о чём было поговорить.

После того, как маленькой девочке понравился Юрий Маркович, конечно,
незамедлительно принялась перечитывать его  повести, рассказы.Для меня это было чудом открытия простого далевского  русского языка, которым пользовался Юрий Маркович в своих произведениях. Они легки восприятию, в которых  живёшь вместе с героями, что на Островах, что в Мещерах, где встречаешься с людьми с разными характерами, любуешься природой, небом, звёздами вместе с ними.
Можно  вспомнить, и у  Константина Паустовского, и у А. Гайдара Мещера была тоже любимым местом отдыха. У писателей было своё философское представление девственной природы, без которой понимающий  её значение для живого на земле, невозможна жизнь. Константин Георгиевич Паустовский так объяснил:
"  Мы любим  родные места, что даже и не богатые, они всё равно прекраны. И , если придётся  защищать свою страну, то где-то в глубине сердца я буду знать, что я  защищаю и этот клочок земли, научивший меня видеть и понимать прекрасное, как бы невзрачно на вид оно  ни было!, - этот лесной задумчивый край, любовь к которому не зарубцуется, как никогда не забывается первая любовь."

   Повесть "Встань и иди" Нагибина  о времени тяжёлом, скрытом, в котором
процветает ложь и унижение, разъедающие  души оставшихся на свободе;
 о правде арестованных по доносам,и жизнь их  в лагерях, в ссылке, которую можно было опубликовать только лишь в пятидесятых - шестидесятых годах.
Таким образом, я вспомнила Ю.Нагибина и журнал "Новый Мир". Со слезами на глазах читала его рассказ "Терпение". Юрий Маркович написал, рассказал историю так, что явно представляешь все действия персонажей воочию.  Рассказ о случайной встрече на острове Богояр замужней женщины с любимым.Без слезинки нельзя читать этот рассказ. Остров  Богояр оказался последним приютом тех искалеченных войной, инвалидов, кто не захотел вернуться домой или  кого отказались принять.

   Рассказы Юрия Марковича   жизненны  и кажется всё просто, но сколько
 в этом простом сложностей, переживаний, чувства требуется для
осмысления каждого произведения. Да, каждого, потому, как в каждое!
 писатель вкладывает своё ощущение того времени и делает это художественным воображением достоверно.Мемуары его живые, реальные воспоминания встреч  с друзьями, писателями,  представляются, как  диалог между людьми близких по духу.Профессиональная любовь к выбранному литературному
 пути даёт им вести разговр о  писателях так, что они могут спокойно вспоминать, полюбившие фразы любимого писателя, как и о чём он думал, в данном случае, речь о А.Платонове. Это замечательное свойство характера возвысить другого, при этом, самим быть маститыми писателями.

     Встреча с британским писателем Сомерсетом Моэмом оказалась плодотворной. Моэм был увлечён литературой, при встрече с писателями садился на своего конька и мог долго вести беседы, а по-большему счёту, он был мастер монолога, чем диалога, как заметил молодой писатель Нагибин при беседе.
Он жил на тот момент в Париже на улице Жана  Жироду. Вот и тема была, поговорить о писателе Жане Жироду. Моэм вспомнил, что Жана убили из зависти. Он был слишком талантлив, слишком знаменит, слишком блестящ и к тому же на редкость удачлив.Жироду шёл от успеха к успеху, ни разу не оступившись, а победительная внешность, обаяние, брызжущее фонтаном остроумие, успех у женщин и душевную широту, начисто отсутствующую у французов.
Чересчур много для  одного человека. Казалось, Жан  создан господом в
назидание и унижение окружающим.А великих людей и так ненавидят.
 Сколько ненависти возбуждали ваш Толстой и ваш  Достоевский.Как
 ненавидели Байрона, мучили Шиллера, Бетховена, тех, кого надо носить на
 руках и осыпать лепестками роз. Их и носили и осыпали, но за это же
 ненавидели: за  свои восторги и поклонение, за собственную малость".

     Об этом монологе Юрий Маркович вспомнил через много лет, когда был застрелен Леннон, лучший из " Битлов", давший людям столько радости и не обронивший крупинки зла. Зависть это гадкое чувство, которое ни к чему хорошему не приводит, но, однако,  оно существует и отравляет жизнь каждого, кто причастен к ней.
  Моэм продолжал беседу на философские темы, когда Юрий Маркович
задавал ему очередной вопрос, на который получал исчерпывающий ответ.
  Лев Толстой для него: "...не писатель, не человек, это стихия. Он не судим, ибо не подвластен никаким законам.Он сам - закон".  И вспомнил роман "Анна
Каренина", и чудные, музыкальные, остающиеся навсегда в памяти его слова:
" Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастлива по-своему "-  но всё же семьи счастливы так же по-своему, как и несчастливы.
  Моэм не успел написать рассказ на эту тему, - вернее, быль, и он предложил эту тему молодому писателю.Так распорядился с любимой темой писатель,
которую  сам не использовал и уже не напишет.
    Эта была очень правдивая быль тридцатых годов  XX  столетия. Моэм
был прозорливым человеком, автор 78 книг, и, конечно,  он  знал и чувствовал, что молодой писатель сможет довести до ума эту тему.

  При разговоре с эрудированным, с интересным собеседником, Нагибин
 думал не о том, как много он прожил, а о том, как много он сделал и сделал
 блистательно.
 -  "Девяностолетний франт, наверное, смешон, но  если господь пошлёт   мне Мафусаилов век, я не изменю своим привычкам. Никто не увидит меня с
 расстёгнутой ширинкой, в заляпанной овсянкой пижаме, я и в гробу буду - с
 иголочки" - так говорил Сомерсет Моэм.
При встрече он точно выглядел изысканным джентельменом, но совсем
стареньким.  И всё же, на нём было сверхэлегантно: летний пиджак из синей рогожки, узкие светлые брюки с бритвенно-острой складкой, бесстрашно
яркий шейный платок и последней модели массивный "Роллекс", соскальзывающий на узенькое смутно-крапчатое запястье..Таким был этот великий человек при встрече.
    
     По наброскам, по выдержкам отдельных фраз Юрий Маркович действительно написал,  по живому следу, как он выразился, "О Капитане" рассказ, который так бы и назывался при Моэме. Он старался сохранить интонацию писателя, хотя много времени прошло после встречи, когда приступил  к написанию рассказа. Персонажи рассказа, по рассказу Сомерсета Моэма, были не просты -  каждый жил своей жизнью и интересы к жизни были разные. Жили как умели, как требовала их душа, какое  было сознание, поведение - это их устраивало. Разобрать в простом сложное была нелёгкая задача для Нагибина. Конечно,  автору, который должен довести всё услышанное, превратить в  удивительный, трогательный, философствующий рассказ,  здесь надо иметь изобретательность, художественность во всём или иметь какое-то чутьё, чтоб дать психологический анализ каждому персонажу. У Юрия Марковича  такие рассуждения получались мастерски.
Герои рассказа с непредсказуемыми характерами были просто эгоистами по своей натуре, если могли сделать друг другу такие комплементы, как один герой пишет другому -
   - Человек вы или нет? Сколько лет я живу с вашей женой, а вы и в ус не дуете? Мне это надоело. Немедленно отпустите женщину.

   - Вы ошибаетесь, дорогой Капитан. Вот уже сколько лет я живу с Вашей
любовницей, и меня это вполне устраивает. Мы оба очень счастливы -
Искренне Ваш Джонс.

     Может быть, из-за безнравственных устоев, которыми легко распоряжались герои рассказа, они в моём представлении были действительно "героями" в своих чувствах, своим пониманием жизни, если не обращали на общественные нормы. Сомерсету Моэму надо было долго и мучительно думать над интересной для него тогда  темой "Счастливые семьи живут по-своему...". Это были тридцатые годы, когда мораль была незаметна, нравы испорчены самой жизнью.

     Здесь можно вспомнить Набоковскую  " Лолиту", из-за которой привлёк на
 себя не очень хорошее  внимание. Это произведение об американском
 образе жизни, нравах, которые процветали. Писатель желал показать  своего главного героя, как  продукт социального  американского зла. 
Роман был опубликован в 1956 году парижским издательством "Олимпия пресс", вызвавший громкий скандал, незаслуженный, связанный с непониманием авторского замысла.  Вот этого боялся Сомерсет Моэм британский
писатель.

      Юрию Марковичу  удалось, по моему представлению, осуществить
 написание рассказа-были, услышанное от Моэма. У Нагибина  на все темы был свой  психологический подход, и  рассуждения получались житейскими.  Сомерсет  точно оставил бы свой автограф на память, каким являлось  воспоминание Нагибина  об  уникальной встречи с британским писателем в Париже.      
08 - 09.2017 г.