Слова любви. Мопассан

Воскресенье
«Мой милый петушок!
Ты мне не пишешь, я тебя больше не вижу, ты никогда не приходишь ко мне. Ты что, больше не любишь меня? Почему? Что я тебе сделала? Скажи мне, умоляю, любимый! А я так сильно, так сильно тебя люблю! Я хотела бы, чтобы ты всегда был рядом со мной, чтобы я постоянно могла тебя целовать, отдавая тебе, моё сердечко, мой котик, всю свою нежность, которая только будет во мне. Я обожаю, обожаю, обожаю тебя, мой петушок.
Твоя курочка,
Софи»

Понедельник
«Дорогая,
Ты не поймёшь абсолютно ничего из того, что я собираюсь тебе написать. Неважно. Если моё письмо случайно попадётся на глаза другой женщине, оно может быть ей полезным.
Если бы ты была глухонемой, я бы любил тебя долго. Но беда в том, что ты умеешь говорить. Один поэт сказал:

Даже в самые лучшие дни ты была
Только скрипкой простой под искусным смычком,
И как ноту, что в теле гитары спала,
Вызывал я звучание в сердце пустом.

Видишь ли, в любви постоянно должны петь мечты, но для того, чтобы они пели, не надо их перебивать. А когда между поцелуями разговаривают, то всегда прерывают упоительные мечты, наполняющие душу. Такого не бывает, разве что, тогда, когда произносят высокие слова о любви, но высокие слова не рождаются в головках хорошеньких женщин.
Ты ничего не понимаешь, не так ли? Тем лучше. Я продолжу. Ты, безусловно – одна из самых обворожительных и желанных женщин, которых я когда-либо видел.
Есть ли на земле глаза, в которых больше мечтательности, чем в твоих, больше неясных обещаний, больше бесконечной любви? Не думаю. А когда ты складываешь в улыбку свои розовые губки, обнажающие сверкающие зубы, так и кажется, что из этого рта сейчас польётся незабываемая музыка, что-то очень нежное, от чего захочется плакать.
Но вдруг ты спокойно обращаешься ко мне: «Мой милый кролик». Мне внезапно начинает казаться, словно я проникаю в твою голову, что я вижу, как работает твоя душа – маленькая душа маленькой красивой женщины. Красивой, но… И это очень смущает меня. Я предпочёл бы этого не видеть.
Ты опять ничего не понимаешь, не так ли? Я продолжаю.
Ты помнишь тот день, когда впервые пришла ко мне? Ты ворвалась внезапно, распространяя вокруг себя сильный запах фиалки, и мы долго молча смотрели друг на друга, а затем начали целоваться, как безумные… а потом… потом до следующего дня мы почти не разговаривали.
Но когда мы расстались, наши ноги дрожали, а глаза продолжали говорить слова… которые нельзя выразить ни на одном языке. По крайней мере, я так думал. Ты тихо шептала при прощании: «До скорой встречи!» Вот и всё, что ты сказала, и ты даже представить себе не можешь, в каком очаровании и предвкушении ты оставила меня, на зарождение каких мыслей в тебе я надеялся.
Видишь ли, дитя моё, для неглупого, утончённого и образованного мужчины любовь – это такой сложный инструмент, что его может расстроить любая мелочь. Вы же, женщины, не замечаете никаких смешных вещей, когда любите. Гротеск некоторых выражений от вас ускользает.
Почему верное слово из уст маленькой брюнетки часто кажется фальшивым и смешным, тогда как в устах светловолосой толстушки – совсем нет? Почему жест одной часто кажется неуместным по сравнению с жестом второй? Почему ласки одной женщины могут смущать мужчину, тогда как такие же ласки от другой женщины приводят его в восторг? Почему? Потому что во всём – но, главным образом, в любви – требуется совершенная гармония, полное согласие жестов, голоса, слов, проявлений нежности с тем человеком, который их производит, который говорит и действует; требуется соответствие с его возрастом, ростом, цветом волос и чертами лица.
Женщина в возрасте 35 лет (возраст больших страстей), которая сохраняет деланные ужимки двадцатилетней и не понимает, что должна выражать себя по-другому, целовать по-другому, что она должна быть Дидоной, а не Джульеттой, вызвала бы отвращение в 9 любовниках из 10, даже если бы они не отдали себе отчёта в своём охлаждении.
Ты понимаешь? Нет. Я и не надеялся.
Начиная с того дня, когда ты открыла кран, из которого льётся твоя нежность, для меня всё было кончено.
Иногда мы целовались 5 минут, одним бесконечным поцелуем, от которых хочется закрыть глаза, чтобы словно ускользнуть от взгляда, чтобы сохранить этот момент в непроницаемой душе. Затем, когда мы разнимали губы, ты говорила мне, звонко смеясь: «Как хорошо, пёсик мой!» Мне хотелось ударить тебя тогда.
А ты последовательно давала мне названия всех животных и овощей, которые находила, без сомнения, в «Поваренной книге», в руководстве садовника и в «Естественной истории для досуга». Но это ещё ничего.
Ласка любви жестока, имеет животное начало, и потом, когда думаешь о ней, на память приходят стихи Мюссе:

Я часто вспоминаю спазмы эти
И поцелуй немой, когда, дрожа,
Бледнеем мы от страсти, зубы сжав.
Что есть божественнее и страшней на свете?

Или смешнее!.. О, девочка моя, какой гениальный шутник, какой извращённый мозг мог подсказать тебе твои реплики?...
Я их коллекционировал, но, из любви к тебе, я их не воспроизведу.
Затем тебе действительно не хватало словарного запаса, подходящего  случаю, и ты ограничивалась словами: «Я люблю тебя!», произнесёнными с ликованием в некоторых особых ситуациях, от чего мне безумно хотелось расхохотаться. Есть моменты, когда эти слова настолько неуместны, что звучат даже неприлично, запомни это.
Но ты меня не понимаешь.
Многие женщины меня не поймут и сочтут глупым. Неважно. Оголодавшие глотают еду, не жуя, тогда как деликатный вкус привык к изысканной пище и часто отворачивается от еды из-за какой-нибудь мелочи. В любви всё происходит так же, как на кухне.
Чего я совсем не понимаю, например, это того, как некоторые женщины, которые знают непобедимую силу шёлковых вышитых чулок, изысканное очарование нюансов, чары дорогого кружева, скрытого под платьем, вкус роскоши и всю неуловимую деликатность женской элегантности, не понимают того отвращения, которое внушают нам их неуместные слова или нежные глупости.
Иногда грубое слово каким-то чудесным образом подстёгивает плоть, заставляет подпрыгнуть сердце. Такие слова дозволено произносить перед сражением. Разве слова Камбронна не служат лучшим примером? Если слова произнесены в нужное время, они не шокируют. Но нужно также уметь молчать и избегать фраз из Поль де Кока в иные моменты.
Страстно целую тебя, при условии, что ты ничего не скажешь.
Рене».

2 февраля 1882
(Переведено 12 октября 2017)