Лестница вниз

С широкой улицы вниз в переулок, не переулок даже, а просто щель между домами. Вниз, вниз ведут ступеньки, огороженные иногда тонкими коваными перилами. Солнечные блики прыгают вслед за твоими шагами, вниз, вниз. Справа и слева узкие высокие окна с белыми и голубыми ставнями, открытыми навстречу свежему утреннему небу, которое где-то наверху, там, где щебет пролетающих стремительных ласточек, там, откуда струится на каменную мостовую тёплый свет, отраженный от неровной поверхности стен...
Отполированный сотнями, тысячами ног камень ступеней гладкий, с ложбинкой посередине. Там и тут трещинки, в которых скопились кусочки пыли, насыпалась солома, из них пробиваются сухие травки – наверх, к солнцу, стараясь отстоять свой клочок обретенной земли. Вслед за теми, кто прошел здесь в прежние века, ты идешь вниз, вниз… И солнечные зайчики прыгают за тобой. Эти ступени помнят, быть может, шаги самого Цезаря?
Вдоль каменных стен стоят цветочные кадки, горшки и ящики всех мастей и размеров. Коричневые, глиняные, рыжие, высокие и маленькие, прямоугольные и с круглыми донышками, – с цветами и разнообразием форм молодой, яркой зелени. Горшки подвешены к карнизам окон, украшают фонари, укрепленные на стенах, стоят в нишах стен и у деревянных дверей... Здесь царство цветов. Вниз, вниз по ступеням…
Герани всех возможных оттенков от нежно-розового до глубокого бордового протягивают к тебе свои гроздья,  светящиеся на фоне густых тёмных листьев. Сиреневые петуньи целым семейством свешиваются сверху, заставляя поднять взгляд и полюбоваться ими хоть мгновение. Васильки качают своими лохматыми головками на проволочных пыльно-зеленых стеблях. Ослепительно белые пышные шапки гортензий источают чуть слышный аромат, смешивая его с теплым воздухом, поднимающимся от нагретого камня…
Дома лепятся друг к другу, как ласточкины гнезда, образуя причудливые очертания, в их недрах идет радостная и беспокойная жизнь, доносящаяся сюда то стуком, то звуком голосов, то скрипом открывающегося окна… И тогда по стене пробегает яркая вспышка света.
И вот лестница кончилась. И там, где дома, расступившись, образуют крохотный дворик, на скамейке с изогнутой спинкой  под старой корявой маслиной сидит женщина в длинной пышной юбке с темно-синими оборками. Она поднимает своё загорелое морщинистое лицо от ящика с фиолетовыми лепестками ирисов, смотрит на тебя, прищурившись, улыбается одними глазами и молчит, думая о своём.
Ты слышишь, как в вышине проносятся ласточки, на миг наступает тишина, а потом с городской башни доносится гулкий звук колокола. И солнечные зайчики на каменных ступенях, чуть вздрогнув, замирают.