В чем мама родила

               

       В свое время мне пришлось изучить не одну тысячу документов. Исполненных людьми в погонах.  Все они были служебными и писались казенным штилем,  строго по канонам.
       Однако порой  встречался  и живой язык. С изрядной глубиной мысли. Ломавший повседневную рутину.
       Вот о нем-то хочу поведать, и не только. 
       На первый, весьма впечатливший шедевр  (тогда я начинал в контрразведке), наткнулся в строевой части  обслуживаемого соединения  ВМФ в далеком Заполярье.
       Командир одного из подводных крейсеров   исполнил представление  на подчиненного.
       Звучало оно так:  «… мастер военного дела, отличник боевой и политической подготовки. Умело руководит вверенным ему личным составом. Говорит мало и бессмысленно. Достоен присвоения очередного воинского звания - капитан 3 ранга».
       Бумага прошла все  вышестоящие инстанции, включая Главкома. Мало и бессмысленно говорящий капитан 3 ранга состоялся.
       - Это ж надо, - умилился тогда я. - Оценили, однако.
       Потом в полку военных  строителей при флотилии,  сгорела казарма. Знакомлюсь  с материалами    дознавателя.
       В  одном из протоколов допросов он ставит дежурному сержанту вопрос: «с какой целью, когда и где вы родились?»
       - Молодец, - мелькнуло в голове. - Глубоко копает.
       А второй боец в объяснительной написал сам:  «я выскочил из  казармы голый и в сапогах,  короче, в чем мама родила».
       Боец  тот был родом из  Вологды. Оказывается там не только резные палисады, но и младенцы рождаются сразу в сапогах. Не иначе от холода.   
       Но лучше всех отрабатывали документы  в гарнизонной комендатуре. Журнал задержанных  радовал почти  литературными изысками. 
       Первая, из попавших на глаза  записей гласила:  «В пьяном виде  из ресторана  доставлен мичман  Шпак.  Гавкал на официантов и говорил, что он собака. Врет. Собак в рестораны не пускают».
       Другая сообщала, что «Из одежды на задержанном были  только часы», а еще одна  констатировала  «Выездом патруля  на место  установлено, что капитан-лейтенант Рублев бил в квартире любовника своей жены. Которого обнаружил под кроватью. Но поскольку Устав он  не нарушал, принято решение  не забирать. Ограничиться воспитательной беседой».
       В отличие от подчиненных, командование соединения, документов не исполняло. Не царское это дело.
       Но зато налагало  резолюции, а еще давало письменные указания.
       В одной такой, на рапорте начальника штаба о направлении на учебу в Военную академию  очередного  претендента, командир 19-й  дивизии - адмирал, накропал:  «Отказать. С него, кроме мыла, как с собаки, ничего не сваришь».
       А второй, начальствующий  над соседней, по поводу приезда командующего флотом для встречи из дальнего  похода корабля,  выдал следующее указание:  «На 10-м пирсе, все кривое-выпрямить, что нужно  загнуть - загнуть. Остальное покрасить».
       Так что, адмиралы   не уважали писанину. Не по рангу. Зато самовыражались на Военных советах и  при  проверках боеготовности кораблей.
Порой весьма оригинально.
       На одном таком совете, на заданный вопрос, почему в гарнизоне нет бассейна, командующий флотилией -  Герой Советского союза, значительно сказал:   "А зачем вам бассейн? Организуйте для личного состава кросс. Слабые умрут. Остальных будем готовить дальше».
       Другой - командир  вверенной ему  дивизии, посетив  с проверкой один из экипажей, изрек:  «Лодка разграблена так, как будто на ней перевозили пехоту египетского фараона».
       Прошло время, и я продолжил службу на берегу. Теперь уже на юге. Занимаясь  надзором. И в том числе, за следствием,  а также оперативно-розыскной деятельностью.
       Контингент  тружеников здесь был несколько иной, осуществлявший борьбу с преступностью в рамках уголовного и уголовно-процессуального кодексов.
       Поскольку  же они определяли все  сухим казенным языком, правоохранители всячески его расширяли и совершенствовали. Проявляя при этом недюженные литературные  способности.
       Особо отличались в них  участковые инспекторы. Те еще ребята.
       Проверяет один заявление гражданки, у которой пропал десяток гусей. Вышли за околицу погулять и исчезли. Кропотливо составляет протоколы, берет объяснения, получает справки.
       А затем  выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела,  в котором  значится:  «Как установлено  проверкой,   оставленные заявительницей без  присмотра гуси, отправились на железнодорожный полустанок. Там стоял с отрытыми вагонами грузовой состав, из которого накануне выгрузили пшеницу. Они  забрались  в один, состав тронулся, и птицы уехали в неизвестном направлении». 
       Постановление я естественно отменил. Но каков ход мыслей!
       Оперуполномоченные уголовного розыска,  писали еще  более живописно.
       «Гр-н Бубнов, находясь в состоянии алкогольного опьянения  в вечернее время  одиноко стоял на остановке. Фонари светили тускло, дул густой пронзительный ветер. Очередным порывом с него сорвало и унесло пыжиковую шапку. Стоимостью в триста рублей. Поскольку  Бубнов ее не нашел, то посчитал, что украли и решил заявить в милицию.
       Так как стихия субъектом преступления не является, а кругом никого не было, в возбуждении уголовного дела отказать за отсутствием события преступления», - излагал  хорошо знавший  природу капитан.
       - Ну, если ветер, то да, (пришлось согласиться). 
       Самым же высоким литературным  стилем обладали  следователи.
       К одному на разрешение попало заявление  внуков по факту причинения телесных повреждений их бабке во время лечения в центральной городской  больнице.
       Ей было за семьдесят, и с рождения не сгибалась нога. Передвигалась с клюшкой.
       Вот они и обратились к знакомому травматологу -  как бы восстановить функцию конечности?
       Тот  как раз занимался этим, по методу профессора Илизарова.
       Старушку положили в отделение,  и провели курс лечения. Оно помогло, но нога стала сгибаться в другую сторону. Типа шаг вперед, два шага назад. Как в известной работе Ленина.
       Следователь организовал предметную проверку. С многочисленными объяснениями, выписками из истории болезни, заключением консилиума врачей и даже  экспериментом.
       По ее результатам оснований для возбуждения уголовного дела не нашел, со следующей мотивировкой: «лечение проведено на научной основе, метод себя оправдал. Функция конечности восстановлена. А то, что нога сгибается  задом-наперед, к телесным повреждениям не относится».
       - В принципе да,- согласился я, ознакомившись с материалами. - Далеко все-таки шагнула наша медицина.
       Добавляли свою лепту  в общую копилку  и следователи прокуратуры.
       Как-то раз звонит мне на повышенных тонах председатель суда. Незамужняя и весьма и принципиальная дама. 
       - Вы читаете то, что утверждаете?!
       - Непременно - отвечаю я. - А  что собственно случилось?
       - Тут ваш следователь такое понаписал, форменная порнография! Приезжайте, а то верну дело на доследование.
       - Хорошо, - говорю. - Еду.
       В кабинете председатель и два народных заседателя. 
       - Вот здесь,- пододвигает она мне пухлый том, -  в нижней части страницы.
       Читаю. 
       «Опрокинув потерпевшую на кровать, обвиняемый сорвал с нее одежду и навалился сверху. Затем, преодолевая сопротивление, ввел член во влагалище и стал совершать возвратно-поступательные движения».
       - Ну как вам? - поинтересовалась   служительница Фемиды. - Налицо нарушения руководящих разъяснений Пленума. 
       В то время, блюдя нравственность граждан, Пленум Верховного суда СССР дал разъяснения  по  данной категории  преступлений -  констатировать  сам факт и форму.  Без ее детализации.
       - Так ведь действительно,  возвратно-поступательно, - не сразу сдался я. По другому не бывает.
       С председательницей случилась истерика.
       Дело пришлось забирать «подмышку», а детали убирать. Такая вот незадача.