Патриотизм... Патриотизм?

(рассуждения дилетанта)

                Река времен в своем стремленьи
                Уносит все дела людей
                И топит в пропасти забвенья
                Народы, царства и царей.
                А если что и остается
                Чрез звуки лиры и трубы,
                То вечности жерлом пожрется
                И общей не уйдет судьбы!

                Г.Р.Державин. 1816.


    Патриотизм… Этим термином, словно щитом, правители прикрываются во всех случаях жизни едва ли не во всех своих благовидных или неблаговидных деяниях,  особенно во время войн, эконимических кризисов и выборных компаний. И до того затрепали это святое слово, что истинный смысл его практически не обнаруживается.
    Попробуем обратиться  к официальным источникам, так или иначе поясняющим это слово.
    Краткий философский словарь (под редакцией М.Розенталя и П.Юдина. Гос. Изд-во политической лит-ры, 1954) дает нам такое определение:
    «Париотизм – любовь к отечеству, «одно из наиболее глубоких чувств, за-крепленных веками и тысячелетиями обособленного отечества» (Ленин, т. 28, с. 167). Патриотизм порождается не таинственным «национальным духом» или «расовой душой», как это утверждают буржуазные социологи, а определенными социально-экономическими условиями (! – авт.). Патриотизм – явление историческое, имеющее в разные эпохи различное содержание». И далее в том же духе коммунистической пропаганды.
    Словарь иностранных слов (под редакцией И.В.Лехина, С.М.Локшиной, Ф.Н.Петрова и Л.С.Шаумяна. Изд-во «Советская энциклопедия», М., 1964) дает нам такую трактовку:
    «Патриотизм [< гр. Patri;t;s земляк < patris родина, отечество] – любовь к родине, к отечеству, преданность своему народу; движимые этим чувством, народные массы ведут борьбу против чужеземных завоевателей и угнетателей. Наивысшего  развития п. достигает после социалистической революции, когда трудящиеся берут  управление страной в свои руки, создавая социалистический общественный и  государственный строй» (Sic! Эк куда загнули! – авт.).
    Как мы видим, четкого определения этого термина не выработано по сию пору, в годы большевистской диктатуры понятие патриотизма подменялось слепой верой в истинность «единственно правильного учения», что давало право высшим эшелонам  большевистской власти благоденствовать за счет жестокой эксплуатации собственного народа.
    Привычка манкировать обществом с помощью громких и внешне правильных слов  появилась едва ли не с момента возникновения на планете человека современного типа.
    Не углубляясь далеко в историю, вспомним начало XX века, когда была развязана русско-японская война. Шум и крики патриотического содержания до сих пор  несутся в обеих сторон. Но о каком патриотизме можно говорить, если с обеих сторон  война  носила захватнический характер? Спрашивается, какого рожна нужно было делать России в далекой и чуждой стране Корее? Сдерживать агрессивные устремления японцев на Дальнем Востоке? Но у Японии, как известно, не было никаких планов нападения на нашу страну.
    Тему патриотизма в этой несправедливой с обеих сторон войне раздували с особой тщательностью. В качестве примера можно привести стихотворение В.Гиляровского, прочитанное им публично в феврале 1904 года в Москве во время  проводов только что произведенных в офицеры (а, стало быть, не имеющих никакого боевого опыта) моряков на Дальний Восток:

                И сами идете вы славной стезей
                В защиту родной стороны.
                Туда, где кипит разгоревшийся бой,
                Где веют знамена войны…
                Где белые флаги с крестом голубым,
                Качаясь на синих волнах,
                Зовут вас к героям, собратьям своим,
                Дерущимся в чуждых водах.

    Как видим, даже у умного и талантливого журналиста все перепуталось в голове.  С одной стороны, он говорит о «защите родной стороны», и тут же добавляет, что эта защита происходит «в чуждых вода
    Этот псевдопатриотический монолог, больше напоминающий уличную разборку («Наших бьют!»), не нашел отклика в народной массе. Как всегда народ в целом оказался мудрее отдельных своих индивидуумов.
    Эта бездарно проведенная война не принесла России ни одной победы и породила революцию 1905 года. Именно с этого времени следует отсчитывать начало конца династии Романовых и закат императорской России. Даже попытка героизировать «подвиг» крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» не вызвало патриотических чувств у простого народа. Люди прекрасно понимали, что эти корабли погибли  совсем не героически, как им рассказывалось, а довольно бестолково.
    Да, в результате неравного боя «Варяг» не мог далее сражаться. У русских
моряков, если бы они оставались верными присяге, оставалось несколько вариантов:  они могли перегрузить орудия с крейсера на канонерку и попытаться прорваться в Порт-Артур, либо с оружием в руках высадиться в Чемульпо и продолжать бой на суше, либо под видом сдачи подпустить к себе вражеские корабли и схватиться с японцами в смертельной абордажной схватке и взорвать свой корабль вместе с вражеским.
    Наши «патриоты» поступили проще: взорвали «Корейца» и открыли кингстоны на «Варяге» (то есть оставили его в целостности), а сами удрали на суда нейтральных стран – экипаж «Корейца» на французский крейсер «Паскаль», а экипаж «Варяга» - на английский «Талбот» и итальянский «Эльба». После чего спокойненько перешли в плен к японцам…  А японцы тотчас спокойно подняли «Варяг» с мелководья, привели его в порядок и использовали в качестве боевого корабля.
    Мне могут возразить: подвиг моряков воспет в знаменитой песне, которую нередко в подпитии или в припадке патриотичности распевают народные массы. Но я вынужден напомнить, что эта песня написана немцем и ни один русский композитор  не обратился к теме этого боя, полностью игнорируя это «героическое событие». Пристрастие же народа к песне «Гибель «Варяга» вызвано особенностью нашего  менталитета – мы любим «чувственные» песни-плачи(вспомним, к примеру, про ямщика, погибающего в степи, про бандита Стеньку Разина и т.п.).
    Прошло совсем немного времени после падения царского режима и началась Гражданская война, в которой обе стороны – и белые, и красные – мнили себя истинными патриотами России. Свое мнение они «подтверждали» безжалостным уничтожением собственного народа, причем методы казни (отрубание голов, вспарывание животов и проч.) были сопоставимы с жестокостью татаро-монгол.
    Более 70 лет в наши головы усиленно вбивали: красные – это патриоты, белые – подонки, ни каким краем к любви к России не причастные. Для такого оболванивания были подключены «лучшие» интеллектуалы (вспомним хотя бы Нобелевского лауреата  М.Шолохова с его «Тихим Доном» и «Поднятой целиной». Под лозунгом «Народ и партия едины!» нас искусственно разделили: партийная верхушка – единственные, кто  «правильно» понимает понятие «патриотизм», а массы – это тот серый сброд, кого надо постоянно учить этому самому «правильному патриотизму».
    Возомнив себя единственными носителями истины, партийная верхушка делала все,  чтобы сохранить себя, любимых, полностью наплевав на тех, кем они управляли.
В качестве подтверждения этого тезиса вспомним осажденный Ленинград, где люди в массовом порядке погибали от голода и в отдельных случаях вынуждены были скатываться к каннибализму. Но в то же самое время партийному руководителю города  А.Жданову и командующему обороной Г.Жукову на самолетах целевым назначением  доставлялись апельсины, виноград, птица, мясные продукты, сливочное масло, коньяк…
    Иными словами, большевики попытались произвести подмену понятий «патриотизм»  на безусловную веру в коммунистическую идею. Но «социалистический патриотизм» не был воспринят народом, несмотря на жесточайшие меры «патриотического воспитания».  В  «исправительно-трудовых лагерях»  и колониях «перевоспитывались» (на 1 января каждого года): в 1941 году -  1 929 729 человек,  в 1942 – 1 777 043,  в 1943 –  1 484 182, в 1944 – 1 179 819, в 1945 – 1 460 677,  в 1946 – 1 703 095, в 1947 – 786 441 (В.Земсков, журнал «Родина», № 6-7, с. 70).
    Если учесть, что смертность в сталинских лагерях была ужасающей, а места умерших или убитых тотчас восполнялись вновь арестованными, то число репрессированных следует увеличить едва ли не вдвое. Мало того, десятки (если не сотни) тысяч «не добрались» до лагерей, а было расстреляно «на местах». Ни о каком «социалистическом патриотизме» в стране не могло быть и речи.
    В своем особом отношении к подобному патриотизму в большевистском его понимании народ недвусмысленно выразился в ходе Второй мировой войны. Дабы не быть голословным, приведу некоторые малоизвестные факты.
    По данным из справки Управления по делам военнопленных Верховного командования вермахта, составленной на 1 мая 1944 года с учетом сведений об общем числе наших военнопленных с 22 июня 1941 года по 31 декабря 1944 года, в плену  оказалось 5 231057 наших солдат, офицеров и генералов! (Л.Самутин, источник тот же,  с. 100). Напомним, что численность военнослужащих Красной Армии перед войной была сопоставима с этой цифрой, то есть едва ли не вся довоенная Красная Армия сдалась в плен! И при этом более 400 тысяч из них выступили на стороне гитлеровцев (Иоахим Гофман. Власов против Стали-на. Трагедия Русской освободительной армии 1944-1945 гг.).
    Итак, в плену у немцев оказалось более пяти миллионов советских военно-пленных (и это не считая увезенных на работу в Германию). Но мы поведем речь только о военнопленных. Участник заговора против Гитлера 20 июля 1944 года барон Каульбарс на допросе в том же году заявлял (источник – упомянутая книга И.Гофмана): «80 процентов (советских военнопленных можно было привлечь) в национальную русскую добровольческую армию в русской униформе для борьбы против большевиков» (заметим, не против России, а против деспотического режима!).
    В двух других источниках (Ю.Тарновский, Т.Бездетный. Лагерь надежд и раздумий. С. 28; А.Николаев. Так это было. С. 267-268) находим одну и ту же мысль: «было время в самом начале войны, когда почти все пленные были готовы сражаться с большевизмом даже в рядах Германской армии».
    Даже в среде коммунистов находились инакомыслящие, о чем свидетельствует, например, секретный рапорт от 19 марта 1942 года начальника Политотдела 9-й армии  бригадного комиссара Спиридонова (НКО-СССР. Оргинструкторский отдел Главного политического управления Рабоче-Крестьянской Красной Армии): «Фашистские захватчики, в поисках опоры себе в оккупированных районах, начали заигрывать с отдельными активистами, а иногда и коммунистами, оставшимися на захваченной ими территории…
    В  селе Привольцеве Славянского района Сталинской (ныне Донецкой, - авт.) области, теперь освобожденном от  немцев, остались не эвакуированными 12 коммунистов, ни один из них во время отхода наших войск  даже не пытались эвакуироваться вглубь страны…
    В первой половине декабря 1941 года в с. Приволье староста Когутовский и  начальник  полиции  Черноващенко созвали  «собрание коммунистов и комсомольцев».  На этом «собрании» с речью выступил староста и заявил: «Я вас собрал, чтобы  вы были бдительны, враг близко. В Гусаровке был случай, когда коммунист вступил в партизаны и обрезал полевые телефонные провода. Смотрите, чтобы на случилось чего-либо подобного у нас, вы, коммунисты, отвечаете за село и с вас  первых потребуют. Во-вторых, вы должны помогать в организации «громадского» хозяйства, сберегать бывшее колхозное имущество, инвентарь, готовиться к весне, чтобы засеять полностью землю».
    После старосты выступил начальник полиции Черноващенко и заявил: «То, что сказал староста, должно быть выполнено в точности, чтобы второй раз, когда мы созовем вас, не говорить, как с врагами, а говорить по-семейному».
    После этого выступил бывший секретарь партийной организации Плотников С.Д. и заявил: «Мы благодарим вас, господин староста, Виктор Михайлович, за ваше сообщение и за то, что вы предупредили нас. Мы должны быть действительно бдительными и выполнять распоряжения старосты в точности. Нужно помогать в организации «громадского» хозяйства и самим участвовать на работах, показывать пример».
    Так кто же эти люди – военнопленные, заключенные в сталинские времена, оставшиеся на оккупированной территории люди, предатели или патриоты?
    Враг советской власти еще со времен Гражданской войны белый генерал Антон Иванович Деникин во время Второй мировой войны выступил 15 ноября 1917-1944 гг. с обращением  к добровольцам: «Мы испытали боль в дни поражений армии, хотя она и зовется «Красной», а не Российской, и радость – в дни ее побед. И теперь, когда мировая война еще не окончена, мы всей душой желаем ее победного завершения,  которое обеспечит страну нашу от наглых посягательств извне.
    Но не изменилась обстановка внутрироссийская. В дни, когда весь мир пе-рестраивает свою жизнь на новых началах международного сотрудничества, социальной справедливости, освобождения трудового народа и самодеятельности от эксплуатации капиталом и государством, не могут народы российские пребывать в крепостном состоянии (как это актуально для России начала XXI века! – авт.). Не могут жить и работать без самых необходимых условий человеческого существования:
    1) основных свобод,
    2) раскрепощения труда,
    3) упразднения кровавого произвола НКВД,
    4) суда – независимого, равного для всех, основанного на праве, законе, чу-
ждого партийного лицемерия и административного воздействия.
    Пока этого нет, мы будем идти своим прежним путем, нам завещанными основоположниками Добровольчества, какие бы тернии не устилали нам путь.
Ибо судьбы России важнее судеб эмиграции».
    Для того, чтобы пояснить мысль, изложенную ниже, я позволю себе привести еще одно высказывание белого генерала – врага большевизма (Письмо генерала А.И.Деникина начальнику Русского Общевойскового Союза генералу А.П.Архангельскому, 1946 год): «…челобитные Ваши и начальников отделов РОВСа о привлечении чинов его на службу германской армии, после того, как Гитлер, его сотрудники и немецкая печать и во время войны, и задолго до нее высказывали  свое презрение к русскому народу и к русской империи, открыто проявляли стремления к разделу и колонизации России и к физическому истреблению ее населения – такие  челобитные иначе как преступными назвать нельзя.
    Пропаганда РОВСа толкала чинов Союза и в немецкую армию, и в иностранные  легионы, и на работу в Германии, и в организацию Шпеера, вообще всюду, где можно было послужить потом и кровью целям, поставленным Гитлером.
Но самое злое дело – это «Шютцкор» - корпус, сформированный немцами из русских эмигрантов, преимущественно из чинов РОВСа в Югославии. Он подавлял сербское национальное восстание против немецкого завоевателя. Тяжело было читать растопчинские афиши главных вербовщиков и Ваше «горячее пожелание всем сил и здоровья для нового подвига и, во всяком случае, для поддержания зажженного ген.  Алексеевым света в пустыне». Должно быть, праведные кости ген. Алексеева, покоящиеся на сербской земле, перевернулись в гробу от такого уподобления…
В результате почти весь «Шютцкор» погиб. Погибло и множество непричастных  русских людей не только от злодейства чекистов, но и благодаря той ненависти,  которую вызвали в населении Югославии недостойные представители нашей эмиграции. Русскому имени нанесен был там жестокий удар.
    Ваше Превосходительство! Когда-то, в роковые дни крушения Российской империи, я говорил:
    - Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности.
    К Вам и к тем, что с Вами единомышленны, эти слова не относятся.
                Генерал Деникин».
    Здесь следует пояснить, что так расстроило А.И.Деникина.
    От 100 до 150 тысяч казаков второй волны эмиграции надели немецкую форму и с оружием в руках воевали совершенно добровольно против своих соотечественников.  Членами командования казачьими войсками в составе немецкой армии стали генерал Краснов, донской атаман В.Науменко, бывший советский полковник, ставший  у немцев генералом, Т.И.Доманов. В конце войны эти казаки под командованием  генерала  Хельмута фон Паннвица особенно «отличились» в Югославии при подавлении партизанского движения, возглавляемого И.Б.Тито. Искусные наездники, они были  больше приспособлены к горным условиям и действовали здесь более эффективно, чем моторизованные немецкие части. Казаки снискали себе здесь печальную славу, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Входя в деревню, в которой, по их мнению,  укрывались партизаны, они огнем и мечом сравнивали ее с землей.
    Впрочем, вернемся к генералу Антону Ивановичу Деникину. Через 70 с небольшим лет мы, наконец, признали, что бывший «враг России», белый генерал Деникин является значительно большим патриотом, чем организаторы Великой Октябрьской революции и руководители советского государства. Он категорически не признал большевистскую власть, но более и не делал попыток свергнуть эту антинародную власть, полагая, что борьба с ней принесет еще большие беды отечеству.
    И вот здесь я подхожу к главному.
    Говоря о Деникине, я невольно отождествляю его с генералом Власовым, которого нам преподносят как предателя и врага.
Перед войной и в самом начале войны он был одним из самых способных полководцев, проведший ряд блестящих операций. Именно его, а не Жукова, Сталин называл «спасителем Москвы», за что повысил его в звании до генерал-лейтенанта и вручил орден Ленина.
    В 1942 году его назначили командовать 2-й ударной армией, находящейся в безнадежном положении: боеприпасы, питание, пополнение не поступали – армия фактически была брошена на произвол судьбы. Голодные солдаты варили и пытались есть сапоги, кожаные ремни, кору деревьев, отмечены были случаи каннибализма.
    И тогда немцы устроили западню, освободив в чистом поле коридор шириной в 500 метров для выхода наших войск. А когда наши стали выходить по нему, открыли шквальный огонь из пулеметов и автоматов, забрасывая минами и бомбами с самолетов. Это был ад, подобно которому история земли не знала. Тех  же, кому повезло проскочить сквозь это жерло, «тепло встречали» наши особисты…
    На минуту отвлечемся от трафаретной, навязанной нам мысли о том, что Власов – предатель, «добровольно» сдавшийся в плен и поставим себя на место попавших в подобное положение людей.
    Сражаться нечем – патроны и снаряды закончились, питания нет совершенно, тыловое обеспечение полностью отсутствует. Идти в атаку и обороняться нечем.  Идти назад – там зверствуют особисты, посылая отходивших в лучшем случае в штрафбат, в худшем – приговаривая к расстрелу. О том, как работают особисты и заградительные отряды, бойцы передовой были осведомлены прекрасно.
    Вспомним, впервые в России эти изуверские отряды применил Петр I во время Полтавской баталии.
    «Методику» «великого государя» успешно использовал легендарный генерал Брусилов во время Первой мировой – организовав заградотряды, он организовал свой  знаменитый «брусиловский прорыв», вошедший в учебники по военному искусству.
    Об этом «радикальном способе» «стимулирования и подъема боевого духа» своих солдат вспомнил еще один «герой» ; маршал М.Тухаческий при штурме восставших в Кронштадте матросов. О том, как он «командовал», можно узнать из книги В.Лаврова «Катастрофа»:
    «Утром 7 марта истек срок ультиматума. Мятежный город не пал на колени. Он продолжал борьбу. «На штурм!» ; приказывает Тухачевский. Одетые в белые  маскировочные халаты, красноармейцв двинулись по льду на штурм крепости.
    Началась метель. Огнем отвечали защитники фортов. Балахоны и лёд окрасились кровью. Но комиссары гнали красноармейцев вперед. Их аргументы были вескими:  позади цепей двигались курсанты с пулеметами, готовые разделаться с теми, кто дрогнет в бою…
    Ночная атака не удалась. Когда стихла метель, утро осветило на огромном ледяном пространстве Финского залива тысячи лежащих трупов в белых саванах.
К тому же в Ориенбауме красноармейцы отказались идти против восставших. Комиссары расстреляли каждого пятого…»
    Одновременно на фронтах Гражданской войны зверствовал Лейба Троцкий: в отступившей части Красной Армии по его приказу расстреливали каждого десятого.
    Теперь продвинемся вперед во времени – к Второй мировой войне. На этот раз  обратимся к роману писателя-фронтовика В.Астафьева «Прокляты и убиты», человеку, который на собственной шкуре испытал все «прелести» окопной жизни. Вот как он описывает переправу через Днепр, которую «подбадривали» заградотряды:
    «Выколупывая песок, дресву из рта, сблевывая воду, которой был полон не только тыквенной формы живот, но и каждая клетка тела свинцом налита, даже  волосок на голове нести сил не было. Младшего (бойцы заградотряда, ; авт.)  ударили прикладом в лицо. С детства крошившиеся от недоедов зубы хрустнули  яичной скорлупой, провалились в рот. Ерофей подхватил напарника и вместе с ним опрокинулся в воду, схватился за брусья, прибитые к берегу течением.
    - Сволочи! Сволочи проклятые! – отчетливо сказал он и потолкал плотик вверх по течению. Родион, прикрыв одной рукой рот, другой помогал заводить напарнику плотик вверх по течению.
    Заградотрядчики работали истово, сгоняли, сбивали в трясущуюся кучу поверженных страхом людей, которых все прибивало и прибивало не к тому берегу, где им положено быть.
    Отсекающий огонь крупнокалиберных пулеметов «дэшэка», которых так не хватало на плацдарме, пенил воду в реке, не допуская к берегу ничего живого. Работв карателей обретала все большую уверенность, твердый порядок, и тот молокосос, что еще недавно боялся стрелять по своим, даже голоса своего боялся, подскочив к Ерофею и Родиону, замахнулся на них пистолетом:
    - Куда? Куда, суки позорные?
    - Нас же к немцам унесет…
    Пулеметчик, не страдающий жалостными чувствами и недостатком боеприпасов, всадил – на всякий случай – очередь им вслед. Пули выбили из брусьев белую щепу, стряхнули в воду еще одного, из тьмы наплывшего бедолагу, потревожили какое-то тряпье, в котором не кровоточило уже человеческое мясо». 
    Мне хотелось бы спросить, как бы поступил в подобных условиях некий читатель, сидящий в настоящее время на диване в мягких тапочках и пространно философствующий на тему данного очерка?
    Так вот, в тех жутких условиях, в которых оказалась 2-я ударная армия, ге-нерал Власов пошел на запад, видимо, надеясь прорваться в сторону Ленинграда. Но в новгородской деревне Тухавежи его выдали полицаям, а те – немцам. Генерал не «перешел на сторону врага», не «сдался», как нам внушают, а был предан и выдан  своими же русскими крестьянами! Вот вам и местечковый патриотизм!
    Дальнейшая история генерала известна – в плену он сформировал огромную армию  из наших же пленных (вспомним заявление барона Каульбарса о том, что 80% советских военнопленных можно было привлечь в национальную русскую  добровольческую армию для борьбы против большевизма). И эта армия численностью в 300 тысяч бойцов была создана. Ее численность была бы значительно больше, но немецкое правительство, во-первых, опасалось иметь такую неопределенную в направлении борьбы вооруженную силу и, во-вторых, на ее обеспечение  не хватило бы  средств, что отразилось бы на финансировании непосредственно германских войск.
    Власов, безусловно, знал, как советское военное командование перекладывает собственные ошибки на других – достаточно вспомнить генерала Павлова, который в точности исполнил директивы Верховного командования (начальник Генштаба Жуков),  и когда они привели к катастрофе, Павлов был расстрелян вместе с генералами своего штаба.
    Понимал Власов и то, что с командирами его ранга Сталин и его камарилья поступают также, как перед войной поступили с Тухачевским, Егоровым, Якиром, Блюхером и десятками тысяч офицеров Красной Армии.
    Что мог сделать Власов до того, как он был предан? Застрелиться? Но у него, сонного, крестьяне утащили даже пистолет. Повеситься? Но его схватили, когда он понадеялся на «своих» простых людей…
    Тогда попытаемся понять решение плененного генерала, согласившегося сформировать Российскую Освободительную Армию.
    Здесь уместно привести утверждение генерал-майора Хольмстон-Смысловского, сказанные им вскоре по окончании войны (Б.Хольмстон-Смысловский. Личные воспоминания о генерале Власове. С. 38):
    «Власов был продолжателем Белой идеи в борьбе за национальную Россию! Это было страшное явление, и оно таило смертельную угрозу. При других политических условиях и если бы немцы поняли Власова, то РОА только в результате своего возникновения, лишь с помощью пропаганды, без борьбы сотрясла бы до основания всю сложную систему советского госаппарата».
    Так, может быть, именно из-за боязни потерять свою власть и авторитет, Сталин, Жуков и прочая большевистская компания обрушила потоки грязи и лжи на Власова и РОА? Именно поэтому, после того, как бойцы армии Власова были насильно  репатриированы, часть их отправили в знаменитые сталинские концентрационные  лагеря, а руководство РОА было поспешно расстреляно. Все по-сталински: нет человека – не проблем! А народ? А народ был настолько задолбан коммунистической пропагандой, что действовал по принципу: партия сказала – комсомол ответил: «Есть!»
    Если же мы абстрагируемся от навязанной нам мысли и трезво оценим деяния Власова и его армии, то перед нами предстанет совершенно иная картина.
    Прежде всего, РОА не участвовала в регулярных сражениях с Красной Армией!  Лишь дивизии генерал-майора Трухина и генерала Бунячеко, а также ударная группа под командованием полковника Сахарова противостояли Красной Армии под Нойлевеном (западный берег Одера). Да и буквально через несколько дней Буняченко увел своих солдат с передовой в тыл. Донские казаки, зверствовавшие в Югославии, не подчинялись Власову и выступали под эгидой РОВС.
    Мало того, армия Власова в немалой степени способствовала освобождению Праги, в результате чего армия Конева заняла столицу Чехословакии практически без сопротивления, и одна из красивейших столиц Европы осталась не разрушенной.
    Та огромная армия, которая была фактически выдернута из немецких кон-цлагерей, по сути, была спасена от уничтожения. После репатриации эта масса мужчин, возвращенная на родину, стала огромной силой в процессе восстановления народного хозяйства СССР. И если бы не Власов, сотни тысяч наших людей могли бы просто либо погибнуть в плену, либо эмигрировать, что и сделали многие из них.
    Теперь сопоставим двух «врагов» советской власти, двух генералов – Антона Ивановича Деникина и Андрея Андреевича Власова.
    Первый активно боролся с оружием в руках против собственного народа в виде одураченных и запуганных Троцким красноармейцев, в результате чего с обеих противоборствующих сторон погибли сотни тысяч наших соотечественников. Прах  этого генерала с помпой вывезен с кладбища в Париже и торжественно и с почетом перезахоронен в Москве на территории  Донского монастыря.
    Второй, верой и правдой служивший отечеству до своего пленения, ставший одним из лучших советских полководцев, командовавший специально созданной 20-й армией и за две недели (!) отогнавший фашистов от столицы на 120 километров за Волоколамск (а они уже рассматривали в бинокли Химки, окраину Москвы. А мы совершенно незаслуженно приписали эту победу Жукову), вытащивший и спасший от смерти сотни тысяч  наших людей в фашистских концлагерях, которые в немалой степени помогли не только восстановить разрушенное войной народное хозяйство, но и в значительной степени  способствовали восстановлению народонаселения (война выбила огромное число мужчин-производителей – чего уж стесняться этого!).
    Так какому же «умнику» пришло в голову героизировать одного и считать врагом другого. Ребята, мы не сошли с ума?
    Приходится удивляться, насколько же затуманено, изолгано, оболванено наше сознание, чтобы мы перестали здраво и трезво анализировать дела и поступки известных людей. И только сейчас очень немногие из нас начинают понимать это и делать соответствующие выводы.
    Кстати, по некоторым сведениям, генерал Власов на самом деле не был повешен, а закончил жизнь в сталинских концлагерях. Так, в газете «Аргументы и факты»    (№ 9, 2009) были опубликованы следующие свидетельства: «Внучатая племянница генерала Нина Строева передала землякам слова легендарного летчика Александра Покрышкина, общего для нее и генерала родственника. Трижды Герой Советского Союза  хорошо знал Андрея Андреевича. Он присутствовал при казни и утверждал, что под именем Власова повесили низкорослого мужичка, хотя генерал отличался богатырской фигурой – рост его был  около двух метров».
    На основе сказанного выше, рассуждая о понятии «патриотизм», ни в коем случае нельзя политизировать этот термин – к чему это приводит, народ нашей страны испытал на своей шкуре.
    По моему глубокому убеждению, понятие «патриотизм» включает в себя генетическое родство к природе своей страны, к людям, обитающим и обитавшем в этом ареале, родство, основанное на языковых корнях и обычаях, систему мышления и взглядов на мир и на взаимоотношение между соотечественниками, выработанные за долгую историю существования народа.