Портрет Хэмингуэя

Этот портрет висел в нашей комнате на стене, в те времена, когда мы жили в коммуналке на Обводном канале. Черно-белое фото седовласого мужчины с сильным загаром и множеством морщин на лице, смотрящего сквозь прищур темных живых глаз из своего солнечного далека в нашу комнату. Он напоминал мне отца. Не то, что бы я думал, что это отец.  Отец был в те годы на вид моложе. Просто он бывал у нас крайне редко – в самые ранние мои годы, и потом, когда мне исполнилось семь лет, я сломал руку и лежал в больнице.
В то лето я полез на большой валун, оставшийся от ледника, в Красносельском у тети Лили, упал и сломал руку. Это было потрясение… Я сидел, не понимая, что случилось, и смотрел на нее – а она была как бы не моя, повисла и не слушалась…
Мама вызвала отца телеграммой, - это слово я услышал тогда впервые. Отец пришел в палату, и мама сказала ему, что я задаю много вопросов про космос, на которые она не может ответить. И вот, наконец, представилась возможность задать их по адресу. Но у меня в тот момент все вопросы пропали. Не возникают они, когда захочешь, а растут тихонько и однажды выскакивают наружу. Поэтому, о чем мы с ним говорили, я совсем не помню. Я чувствовал, что он очень умный человек, и это подавляло меня, было от этого не по себе. Я боялся ударить в грязь лицом, задав какой-нибудь совсем уж детский вопрос. А где мне было взять недетские, если мне недавно исполнилось семь?
Потом они долго говорили между собой, бродя по больничному дворику, и оставив меня поиграть, хотя играть было не во что – не в песочнице же мне было возиться с малышами…        Но я старательно делал вид, что не слежу за ними взглядом, и даже не думаю о них, потому что их нужно было оставить вдвоем. Все надеялся, что они, наконец, договорятся о чем-то, и отец останется с нами…
      Тот портрет…  Он висел над моей кроватью, и менял выражение лица в зависимости от того, был ли ясный день или пасмурный. На противоположной стене висела мамина фотография – та, где у нее в волосах сидит стрекоза. Фотограф увидел и снял этот кадр однажды летом, в питерском парке, еще до моего рождения. И эти два портрета, оба очень солнечные, смотрели друг на друга – один прищурившись, другая – сквозь прядь волос… Я спрашивал у мамы временами: когда папа приедет? И она, глядя куда-то в сторону, повторяла: скоро, скоро приедет…
       Как я понял вскоре, в тот последний приезд они с мамой окончательно расстались. Мне никто ничего не объяснял, я понял это как факт – он больше не появлялся. Тогда же мне было сказано, что на фото   - американский писатель Хемингуэй. Позже он куда-то  исчез, по крайней мере, в Шувалово он с нами не переехал.  Видимо, не мне одному он напоминал отца.