Вопреки всему. Глава 3

Минуты текли медленно, время как будто растянулось в два, в три раза. Наконец, дверь камеры приоткрылась, и Гавриил Ильич получил листок жёлтой рассыпавшейся бумаги и огрызок карандаша. Он придвинулся к столу и написал твёрдой рукой письмо жене. Он писал о своём невыносимом желании видеть её и сыновей.

Отложив исписанный листок, Мясников оглядел комнату. Это было тесное тёмное помещение с крошечным зарешеченным окном, у которого стоял стол и стул. Рядом громоздились нары, шконка, как называли это подобие кровати заключённые. Больше не было ничего. Вдоль комнаты можно было пройти за три хороших шага, поперёк – за два. Только теперь он мог спокойно обдумать своё положение. Его не покидала уверенность в том, что произошла какая-то роковая ошибка, которая будет стоить ему очень дорого, и возможно, жизни.

Отдав послание дежурившему охраннику, Гавриил Ильич растянулся на нарах и забылся беспокойным сном. Сколько длилось беспамятство, он не знал, но очнулся от того, что кто-то будил его.

Молодой парень с чуть вьющимися русыми волосами тряс его за плечо. Когда Мясников открыл глаза, тот больно ударил его кулаком в живот. Взвившись пружиной, Ганька бросился на обидчика, но его уже скрутили сзади сильные руки.

Снова промелькнули серые коридоры, и открылась дверь камеры для допросов. В тот день продолжали задавать вопросы о его жизни и деятельности за границей:
- Нам известно, что, будучи в Турции, вы установили связь с Троцким. Почему вы об этом «умалчиваете»? – с выражением лёгкой иронии спросил следователь.
- Не скрываю, что в Турции я встречался с Троцким, - спокойно проговорил Мясников.
- Покажите, при каких обстоятельствах вы установили с ним связь, - продолжал следователь всё тем же тоном.

И Мясников начал спокойно объяснять, как по прибытии в Стамбул он попал в полицейский участок, где с него взяли подписку, что никакой политической деятельностью он заниматься не будет. Тогда он узнал, где живёт Троцкий.
За этим последовали новые вопросы, которым, казалось, не будет конца. Мясников был по-прежнему спокоен и отвечал со свойственной ему искренностью. Он смело смотрел своими бойкими и, как прежде, живыми глазами прямо в душу следователю, но внутри у того давно уже погасло всё, что когда-то могло гореть. Глаза Мясникова натыкались на эту глухую стену, каждый раз, когда он по привычке с жаром говорил о своих идеях и намерениях. Однако всему когда-нибудь приходит конец, кончился и поток похожих друг на друга вопросов.

Что-то упало на пол камеры, и Мясников на секунду отвлёкся от того, что он говорил, но новый вопрос заставил его вернуться в русло этого странного и как будто когда-то уже происходившего разговора.
- А на антисоветскую работу разве вы не получали от него субсидий? – речь шла о том, что Троцкий дважды давал Мясникову деньги на его личные нужды.
- Нет, не получал.

На этом допрос закончился, и Гавриила Ильича проводили в его камеру. В качестве обеда ему дали какой-то пустой суп, но привыкший к голодовкам заключённый был как будто равнодушен к этому.

После еды он снова почувствовал душевную пустоту. Одиночество уже давно стало ему привычным, но прежде он всегда мог действовать, а теперь всё было иначе. Он в задумчивости обошёл камеру и вернулся к мыслям о своей юности. Теперь это было единственное, что могло его занять.

Выплыло воспоминание о дне его первого приезда в Мотовилиху. По сравнению с Чистополем, Мотовилиха была настоящим городом. Цеха заводов работали на полную мощность, потому что ещё не кончилась война с Японией. Гавриила приняли учеником слесаря в снарядный цех, где он быстро освоился. Здесь он по привычке представился Ганькой, так его все и стали называть.

На заводе в то время процветали и усиливались революционные настроения. Большевики тогда изо всех сил боролись с меньшевиками и эсерами. Ганька с первых дней попал в гущу политических событий. Сначала ему были близки эсеровские взгляды, и он вступил в их партию, но вскоре обнаружил, что ему импонируют идеи социал-демократов, и стал членом РСДРП (б). С того момента началась его настоящая политическая и партийная деятельность.

Революция захватила Мясникова. В поисках правды он очертя голову бросался в огонь политической жизни. Он бывал на всех собраниях, и всегда задавал пропагандистам множество вопросов. Легко всё запоминал и при этом умудрялся смешить всех вокруг своими выходками и гримасами. Ребячливость смешивалась в нём с каким-то взрослым пониманием жизни и того, как всё должно быть устроено, а это не могло никого оставить равнодушным.

http://www.proza.ru/2017/10/14/1854