Глава 4

Комната в небольшой гостинице оставляла желать лучшего, но Атос не жаловался. Ему было не до комфорта; мысль, что он зря втянул друзей в авантюру, не давала ему покоя. С появлением же Мордаунта он просто испугался. Небольшое, и в чем-то забавное, приключение стремительно переросло в опасное и грозное своей непредсказуемостью.

Как играет им Судьба! Он, на протяжении всей своей, достаточно длинной жизни, задумывался об этом слишком часто. И всякий раз выходило, что все его горести и радости живого человека становились нужны не только ему самому. Он больно упал, скатился на самый низ, почти в грязь лицом, но сумел выползти на живые голоса друзей, потом - найти в себе силы для сына... сына!

А что, если Этот пришел не просто, чтобы ему помешать, если у него другая цель?

Больно сдавило грудь: как странно, ему вернули не только его облик, не только все человеческие потребности, ему вернули и возможность испытывать чисто физическую боль. Может быть, этот последний визит в мир людей станет для него действительно последним? И он успокоится, наконец, как и положено обычному человеку. Странник во времени... Они все пятеро - Странники... Для кого они играют в эту игру? Кто Предвечный, и кто - Ангелы?

Ему позволили исполнять роль ангела-хранителя. Но до какой черты он имеет эту власть?

Атос встал с постели, на которой лежал, не раздеваясь; только туфли сбросил на прикроватный коврик. Да, комната не из тех, что заказывают люди с деньгами, но у них не было времени выбирать. Арамис и Рауль взяли один номер на двоих, так же поступили и гасконец с Портосом. Ему достался этот - комната-клетушка, но ванная комната приличная: зеркало в пол стены. Он довольно долго рассматривал себя в этом зеркале. Оттуда на него смотрел господин средних лет, с уставшим и бледным лицом, с тронутыми сильной сединой волосами, перехваченными сзади шнурком, и с покрасневшими от бессонницы глазами.

- Хорош, ничего не скажешь, - пробормотал Атос с досадой, и дернул за шнурок, выключая свет.

И тут в дверь постучали: уверенно, даже нагло.

Первый порыв: не открывать! И он едва не рассмеялся вслух: как будто это кому-то помогало!

Они стояли лицом к лицу: два заклятых врага. Атос смотрел на Джона-Френсиса прямо, и с легким сожалением: со времени их фатальной встречи Джонни здорово постарел.
"Но и я не помолодел!" - напомнил себе граф. - "Подобные купания посреди моря в январе месяце еще никому не приносили пользы".

- Впустите? - Мордаунт шагнул вперед, плечом потеснив Атоса так, что тому пришлось отступить в глубину комнаты. - Не разбудил?

- Я не спал, - коротко ответил граф, занимая позицию у столика в углу, и, после секундного колебания, кивая Мордаунту на второй стул.

- Ну, если бы и спали, совесть меня все равно бы не мучила, господин граф, - голос у него был с хрипотцой, но довольно приятный. - Как поживаете?

- Вы пришли, чтобы это узнать? - Атос взял себя в руки, и теперь полностью владел своим голосом, и своими нервами.

- И это тоже. Вам привет, между прочим, и самый нежный. Не догадываетесь, от кого?

- Нет, отчего же, конечно догадываюсь, - улыбка у графа вышла просто обворожительная. - Но взаимного не передам.

- Матушка будет в отчаянии, она мечтала с вами встретиться, - с притворным сожалением покачал головой Джон-Френсис.

- Не судьба, значит, - Атос ограничивался минимум слов: решиться на большее - утратить лицо. Мордаунт именно на это и рассчитывал - на многословие.

- Зря вы так, Ваше сиятельство, - он теперь тоже улыбался, но его улыбка походила скорее на волчий оскал. - Никогда не знаешь, каких ждать подарков от Судьбы.

Атос ничего не сказал: поддерживать разговор в любом русле не входило в его намерения.

- Не хотите со мной соглашаться: воля ваша. Но это ничего не изменит. Ни в ваших, ни в моих планах. Хотя планы у нас похожи до отвращения. Не так ли, господин граф?

Атос не проронил ни звука, и это начало раздражать Джона-Френсиса.

- Вы всегда отмалчиваетесь, граф, даже когда нужно говорить. Вы и в тот день молчали. Не хотели скрестить со мной шпагу. Ну, и очень вам это помогло? Все, что должно было случится - случилось, милейший. А в результате нам с вами опять решать ту же дилемму: скрестить или не скрестить шпаги. Но миром я дело решать не намерен и теперь.

- Зря! - одно-единственное слово, сорвавшееся с уст графа, заставило дернуться его врага.

- Чего вы добиваетесь, Атос? - Мордаунт вскочил с места, и наклонился над невозмутимо продолжавшим сидеть графом.

- А вы? - ответил вопросом на вопрос бывший мушкетер.

- Я хочу с вами разделаться, со всеми, и окончательно! - ненависть исказила черты Мордаунта до неузнаваемости.

- Каким образом, господин Мордаунт? Ведь мы с вами в абсолютно одной ситуации: мы бессмертны. - Атос пожал плечами. - Вы знаете средство преодолеть это проклятие или благословение?

- Знаю! Я найду на вас управу, не сомневайтесь, - Мордаунт пошел к дверям. - Я уничтожу вас если не физически, то морально, знайте это, господин граф.

- Все в руках Всевышнего, - покачал головой Атос. - У каждого из нас - свой путь. Прощайте.

На выходе Мордаунт столкнулся с каким-то молодым человеком, буркнул извинение и, только пройдя с десяток метров по направлению к лифту, сообразил, что лицо этого юноши ему знакомо. Озарение пришло уже в кабине лифта. Первым порывом англичанина было вернуться, он, не выходя из кабины, уже поднес руку к кнопке, но, внезапно, передумал.

- А, так они оба здесь. Тем лучше. У меня еще будет время познакомиться с виконтом поближе.

Темные улицы как нельзя более подходили к его настроению. Мордаунт обосновался на квартире в районе Сен-Дени. Самый неспокойный и неблагополучный район города он избрал специально: тут проще всего было найти людей для своих планов. Беспокойная эмигрантская молодежь, недовольная своим положением и безработицей, организовывалась в банды, время от времени громившие центр города. Среда, более чем благоприятная, и всегда готовая подзаработать на хулиганских выходках. Здесь же можно было найти и людей посерьезней. С некоторых пор, тщательная конспирация всевозможных террористических группировок стала настолько изощренной, что парижская полиция была перед ними бессильной. Они возникали не из чего, и в никуда исчезали. Городские окраины надежно прятали потомков тех, кто не нашел себя в европейских ценностях. Великое переселение народов, смешение цивилизаций - самое подходящее время для сатанинских планов.

Мордаунт еще не знал, как он расправится с бывшими мушкетерами, но был уверен, что это ему по-плечу. Сейчас ему еще было тяжело сосредоточиться: мешала ненависть и злоба, распиравшие его. Если бы не внезапное появление Бражелона, он, наверное, с удовольствием организовал бы что-то наподобие знаменитого взрыва фелуки, но Рауль натолкнул его даже не на мысль: скорее - на тень мысли.
Граф де Ла Фер был сдержан неспроста: Атос чего-то опасался. Рауль здесь, с ним: естественно, что он боится за сына. "Сыграем на этом страхе!" - улыбнулся Мордаунт. - " Граф зря считает себя неуязвимым по причине бессмертия. Став бессмертным, он стал уязвим для других сил. Вот и поиграем на этом"

Джон-Френсис так задумался, что пропустил удар, оглушивший его, и сбивший с ног. Он уже ничего не видел, когда его окружили с десяток молодчиков в балаклавах.

- Готов? - голос звучал из-под маски невнятно.

- Вроде, - ответил ему кто-то с тяжелым восточным акцентом.

- Обыщи его.

Приказание исполнили, предварительно толкнув лежавшего тяжелым, с подковками, ботинком.

- У него в кошельке всего сто евро. А карточка - нам без толку: пинкод все равно не известен.

- А ты спроси у него, как очнется: может, он тебе его добровольно и сообщит, - со смехом посоветовали тому, кто обыскивал тело.

Мордаунт пошевелился и застонал. Окружавшие его молодчики мгновенно затихли, и с интересом наблюдали, как встает лежавший на асфальте человек, как пошатываясь, пытается удержаться на ногах. Продолжить избиение или не стоит? Как это произошло, никто не понял: молниеносный бросок гибкого тела в сторону - и вот уже на тротуаре корчится мальчишка, а кровь хлещет из его горла. Еще движение - и крупный парень в черной кожаной куртке валится на землю, зажимая руками живот, из которого вывалились внутренности.

Нападение было так внезапно и так ужасно, что молодежь застыла, не веря происходящему, и это дало Мордаунту шанс. Но он не побежал; напротив, спокойно вытер лезвие кинжала с золоченой рукоятью, и спрятал его за голенищем высокого ботинка.

- Кто еще желает? Милости прошу! Нет желающих? Тогда - до скорого свидания, - он развернулся спиной к окружающим, и не спеша, чуть заметно покачиваясь, пошел по темной улице к дому, где его уже ждала назначенная встреча. Люди, с которыми он должен был встретиться, были отнюдь не уличными хулиганами.

Тетрадь, за которой охотились теперь столько людей, не представляла бы особой ценности для истории, если бы не содержалось в ней несколько фактов, способных в корне повлиять на ситуацию во многих странах, когда любая мелочь может быть использована как предлог, повод в политической игре. Уже в последние дни жизни, коротая бесконечные ночи в ожидании вестей от сына, Атос просматривал свои Мемуары, которые он писал несколько лет. Решение написать в них историю близнецов-королей пришло в порыве открыть правду потомкам. Нужно ли это потомкам? Граф, в том болезненном состоянии, в котором он находился все это время, оценить свое желание трезво не мог. Может быть, это была безотчетная месть королю за растоптанную судьбу сына, может быть, желание оправдать Арамиса, и оставить память о героическом Портосе: кто знает? Но, исчезнувшая сначала из архивов, а потом и из стола писателя, тетрадь могла послужить многим целям. Мордаунт это хорошо понимал и знал, как ее использовать в своих интересах.

На углу, там где улочка пересекалась с дорогой, его уже ждали. Ему даже не пришлось ничего говорить: видно, его приметы были хорошо известны поджидавшим. И, тем не менее, последовал короткий диалог.

- Имя?

- Мордаунт.

- Пароль?

- Фуэрос.

- Оружие?

Мордаунт нагнулся и достал кинжал. Кто-то из охраны хмыкнул.

- В чем дело? - вскинул голову Мордаунт.

- Кровь на рукоятке. Кинжал только что был в деле?

- На меня напали.

- Где?

- Неподалеку.

- Полиция?

- Пока еще не приехала.

- Товарищи, надо уходить, они явятся с обыском и к нам. Вы нас подставили, месье! - в голосе старшего группы явственно прозвучала угроза.

- В тот момент, когда я наносил удар, я думал о себе, а не о вашей безопасности, господа. Я счел это Вашей проверкой, меня ударили подло, со спины. Я не привык прощать подобную наглость.

- Скольких вы уложили?

- Двоих. Остальные не рискнули продолжать.

- Хорошо, уходим, парни! - Мордаунта подхватили под локти двое дюжих парней, и он счел, что сопротивляться ни к месту. Один из ребят что-то быстро говорил на мобильник на незнакомом языке, быстро и горячо убеждая в чем-то. Потом сказал своим несколько слов, и вся компания свернула в подворотню, прошла дворами мимо какой-то стройки, поднялась по каменным ступеням, и опять прошла двором. Еще несколько десятков метров, и они остановились перед респектабельным особнячком девятнадцатого века, который каким-то чудом задержался среди новостроек " Красного пояса" Парижа.

Они зашли с черного хода, спустились в бильярдную в цокольном этаже, и, только тогда, Мордаунта отпустили. Перед ним сидели пять человек, но ни один из них не был ему знаком.

Кивком головы один из сидящих указал на табурет напротив. Мордаунт сел, непринужденно закинув ногу на ногу.

- Угощайтесь! - ему протянули пачку сигарет, но он отрицательно мотнул головой.

- Не курите?

- Не приучен. - Джон-Френсис погладил ноющее колено: он таки приложился к асфальту, когда его ударили сзади.

- Вы искали нас, как нам доложили наши товарищи, - невысокий сухощавый баск, чем-то похожий на д'Артаньяна, в упор рассматривал англичанина.

- У меня для вас сведения, которые вас, наверняка, заинтересуют, - вкрадчивым голосом сказал Мордаунт.

- Какого плана?

- Это касается вашей правящей династии.

- Короля, то есть?

- Да.

- Мы сложили оружие еще семь лет назад.

- Если бы это было так, вы не пришли бы на эту встречу, - улыбнулся Мордаунт. - Я не так наивен, чтобы поверить, что ЭТА умерла окончательно.

- Мы сменили способы борьбы, - твердо, словно отвечая на вопрос журналистов на пресс-конференции, подал голос сидевший в тени человек. - Террор ушел в прошлое.

- Позвольте мне усомниться в ваших словах, - безупречно вежливо, с улыбкой на тонких губах, Мордаунт чуть подался вперед. - Факты говорят о другом: в ваших рядах уже давно наметился раскол. Часть ваших людей по-прежнему привержена боевым методам.

- Откуда у вас подобная информация? - худощавый, сжав кулаки на столешнице стола, с угрозой смотрел англичанину прямо в глаза.

- От надежных людей. Надеюсь, вы понимаете, что я не скажу вам их имена. Но скажу одно: самое время разыграть карту Бурбонов. Вы без особого труда получите свое государство, а буря в Испании может перевернуть всю Европу. Еще чуть-чуть, и Евросоюз распадется, а с ним грядет и передел Европы. Вас это не заинтересует?

- У вас в руках есть факты?

- Фактов миллион. Доказательства...

- Так что доказательства? - баск смотрел на Мордаунта, не упуская ни малейшего изменения ни в лице его, ни в позе.

- Доказательства находятся в одном документе. Документ этот - манускрипт 17 века.

- Чем он нам может помочь?

- Он даст вам в руки неопровержимые свидетельства того, что ваш король - не Бурбон.

- А кто?

- Потомок любовника Марии Медичи и подставное лицо.

- Послушайте, любезный господин Мордаунт, вы нам тут морочите голову какой-то несусветной чушью насчет короля. Кого в наше время интересует вся эта история с Бурбонами? Нам нужен повод для сопротивления. Дайте нам его и тогда мы поговорим серьезно.

- Вы не умеете видеть дальше собственного носа, - вскипел Мордаунт.

- Если вы будете говорить подобным тоном, вы ничего, сударь, не добьетесь. Мы серьезная организация, мы на провокации не поддадимся. Если у вас имеется нечто, что может помочь в нашем деле: карты на стол! В противном случае - молитесь, чтобы ваша смерть была легкой.

- Смерти я не боюсь! - оскалился в усмешке Мордаунт, прищуренными глазами рассматривая местоположение каждого присутствующего.

- Смерти - может быть. А вот застенки - это то, что испытали на своей шкуре некоторые из наших ветеранов во времена Франко. Уведите его! - мотнул старший из присутствующих кому-то невидимому в углу.

Мордаунт встал не спеша, с виду совсем спокойный, но мгновение спустя словно вихрь пронесся в комнате: опрокинутая мебель, тела на полу, короткие вскрики - и тишина. Когда включили свет, гостя и след простыл: дверь была нараспашку, а с пола, постанывая, поднимались члены совета ЭТА. Никто из них серьезно не пострадал, и этот факт говорил в пользу того, что господин Мордаунт не желает ссоры.

                ***

Рауль не понимал отца: им следовало поселиться в одном номере - кто еще есть у него ближе сына, и тогда почему он вообще позвал его с собой, если даже спать рядом не желает? Вообще, Атос поражал виконта с самого начала этой истории. Всегда ровный и доброжелательный, он внутренне замкнулся не только от сына, но, что совсем уже было удивительным - от д'Артаньяна. Рауль готов был поклясться, что у графа нет ни малейшего желания заниматься всей этой историей с тетрадью, но он подчиняется долгу. Какому еще долгу? Когда-то, сотни лет назад, он уже приводил его на встречу с одной женщиной, якобы принадлежащей к их роду. Но история мало затронула сердце и душу Бражелона. В нем все так же сидел и цвел пышным цветом ядовитый цветок ревности и разочарования. Если таким образом граф хотел его развлечь, то почему отстранил от себя?

"Я должен с ним поговорить!" - твердил про себя Рауль, идя в номер отца. Около самой двери его случайно толкнул какой-то человек, выходивший от графа. Неизвестный пробормотал извинение, Рауль вежливо ответил - и тут же забыл об этом человеке: вид отца его смутил и озадачил.

Атос продолжал сидеть все в той же позе, в которой его оставил Мордаунт, но своим лицом и собой он больше не владел: он отпустил все внутренние тормоза и неистовый гнев, ненависть и угроза, смешавшись воедино, сказали бы Джону-Френсису, если бы он мог его теперь видеть, что граф готов к новому поединку с ним. Поединку неминуемому, хотя Атос, еще десять минут назад, всей душой желал бы мира.

- А, вы, виконт! - граф с трудом вышел из своего ступора. - Вам что-то угодно?

- Я бы хотел поговорить с вами, отец, - Рауль ощутил почти робость, как в полузабытом детстве, когда он еще не был уверен в любви графа.

- Немного не вовремя, но раз вы пришли - оставайтесь. Вы, заходя ко мне, никого не встретили, Рауль?

- Меня случайно толкнул какой-то господин, но он извинился передо мной, - Рауль коснулся рукой лба. - Он был у вас?

- Да, это был Мордаунт.

- Жаль, что я его не разглядел.

- Вы его видели всего два раза в жизни, Рауль, - поморщился граф, - не мудрено, что вы его не узнали.

- Первого раза мне хватило, чтобы не забыть его лица. Но я не успел разглядеть его.

- Вас он узнал?

- Не думаю, он шел опустив голову.

- Он знает, что вы со мной. Это меня сильно беспокоит: я жалею, что взял вас на это дело.

- Граф, что он может мне сделать? - рассмеялся Рауль. - Убить, продать в рабство, наказать, посадить в тюрьму, отдать террористам?

При последних словах Атос побледнел, как стена.

- Я о террористах не подумал, - прошептал он, проводя дрожащей рукой по лбу. - Рауль, и вам и нашим друзьям надо возвращаться.

- С какой стати?

- Я недооценил Мордаунта.

- Отец, вы недооценили наших друзей и меня, - обиделся Рауль. - Вы должны понять, что мы никуда не уйдем и не оставим вас. Вас и этого Ангеррана Берже с его семьей.

- Я управлюсь один,- упрямо стоял на своем Атос.

- С появлением Мордаунта - нет! И для начала я не оставлю вас одного в этой комнате. Что за фантазия пришла вам в голову жить одному? Не хотели делить номер со мной - могли любого из друзей взять.

- Рауль, - устало ответил Атос, - я знал, что этот человек явится ко мне. Мне нужна была беседа наедине. Никто из вас не оставил бы меня с ним в номере.

- Что он вам наговорил, отец? Умоляю, скажите мне! - Рауль готов был трясти отца, чтобы только узнать, о чем тот говорил с Мордаунтом.

- Ничего нового, Рауль, - неохотно ответил Атос, отводя глаза. - Можете смело оставить меня одного - сегодня уже ничего не произойдет.

- И все же я останусь у вас, отец. Буду спать здесь, на стульях.

- Ну-ну, - улыбнулся через силу граф, - оставайтесь. Как-нибудь устроимся и на кровати. Только надо предупредить Арамиса, чтобы Рене не волновался, что вы исчезли.