Оливковое масло

Ничего не предвещало неприятностей! Артов утром встал, позавтракал, убрал комнату, заправил кровать, погладил форменные брюки и, в кои-то веки раз,  пришёл на построение за 15 минут «до», а не за две, как обычно.
От общежития Академии МВД, слушателем которой он имел честь быть, ходу пешком было минут 5, если идти расслаблено и вяло, пытаясь получить от прогулки удовольствие. Это не запаренный бег на службу, где тебя ждёт набор неприятностей – это вальяжная прогулка, предшествующая процессу внимания наукам, кои учёные мужи преподносили избранникам, поступившим сюда!
Но Артов всегда тянулся с утра и прибегал на построение курса практически тогда, когда курс был построен и оставались «командирские» две минуты, чтобы собрать мозги в кучу.
Построение курса принесло одну новость  – все слушатели были на месте, даже его сосед по комнате Федор, который  «загремел» в больницу, из-за чего начало семестра Артов прожил один. Даже какие-то плюсы были в этом одиночестве – один всё делал быстрее, спокойнее и молчаливее, без участия посторонних эмоций и чувств. Но всё же скука нет-нет, да одолевала – поговорить в комнате было не с кем.
Первый час лекции по теории управления прошел в дремотно-познавательном ожидании встретить знакомые слова и словосочетания. Эта наука, по общему мнению, писалась докторами наук именно для докторов наук, которые свободно понимали все обороты и ссылки, применяемые авторами. И которые очень часто вводили в ступор новоиспеченных «академиков», которые записывали их в тетради с надеждой вечером правильно их перевести на общепринятый русский язык.
В перерыве между часами к Артову подошел начальник курса Михаил Иванович и озабоченно спросил: «А ты не помнишь, кто из курса живёт в комнате 1220?»
Артов, не вникнув в суть вопроса, не торопясь ответил «да кто ж это помнит», но тут же расслабленный мозг  напрягся, ибо в этой комнате жил именно он. С соседом Федором, который именно этим утром приехал из своей любимой Самары.
Артов свёл ответ к шутке и признался, что в этой комнате живет он с Черёмухиным, который приехал сегодня...
Михаил Иванович недоуменно посмотрел на Артова «Ты не шутишь?». Артов не шутил и вопросительно смотрел на Михаила Ивановича. «Что случилось, Михаил Иванович?»
«У вас в комнате такое нашли, что и сказать сложно! Ты давай дуй в комнату, а потом ко мне сразу»
«Так что там, бомба, что ли?»
«Хуже. Комиссия санитарная прошлась и вывернула твою комнаты – у меня шерсть на загривке до сих пор успокоиться не может. Увидишь – пригладь и свою» - ответил курсовой и, словно отрезав, повернулся и пошёл прочь.
Артов, недоумевая, подошел к командиру группы Рузляеву, и сказал «Миш, тут курсовой меня отправил в мою комнату в общежитие, говорит, что там нашли что-то такое, что ему вроде бы как хреновато стало». Тот пожал плечами, словно отвечая – сказали – делай.
Артов пошёл в общежитие, расположенное в полукилометре от основного корпуса Академии МВД СССР.
Поднявшись на 12 этаж, он подошел к своей комнате. Дверь была в порядке. Зайдя в свою комнату, он остолбенел!
Посредине комнаты в виде поленьев от костра были сложены шесть литровых бутылок из-под водки, ценой 10 рублей 12 копеек каждая. Кровать, принадлежащая Артову, была перевёрнута, на одеяле в куче валялась раздербаненная колода карт, словно подтверждая всю негативную суть её владельца. Артов подумал: «Только голой бабы не хватает для полноты натюрморта».
Во рту стало кисло, как у Шуры Балаганова из «Золотого Телёнка», словно он тоже полчаса сосал медную дверную ручку. Артов чётко представил себе картину продолжения – он жил в эпоху всеобщей борьбы общества с пьянством и алкоголизмом, о чём все СМИ голосили постоянно и громко, отчитываясь о тысячах пойманных где-то и кем-то скрытых пьяницах, позорящих это самое общество. Попадали в этот вертеп и народные артисты, и работяги, и мелкие чиновники. Что уж говорить о каком-то капитане милиции, устроившем такое в самом сердце обители стойкости и противления алкоголизму!
Мысль ударила в мозг молнией, вызвав ответную реакцию – не психуй! Артов однажды усвоил одно - безвыходных ситуаций не бывает – бывают ситуации, требующие быстрой ответной реакции, единственно верного действия, которое позволит нейтрализовать негатив, вывести Судьбу из штопора, в которую она завалилась в процессе планирования над просторами нашей Великой Родины!
Артов не поленился вернуться в Академию и придти к курсовому начальнику, дабы выяснить, что и кем сделано и откуда появились пустые бутылки из-под водки.
Начальник курса рассказал, что в 9 утра его позвали в составе комиссии по проверке санитарного состояния посетить этаж, где размещались слушатели его курса. И первой комнатой выбрали именно комнату 1220.
« И что, бутылки были сложены костерком, посредине комнаты?» - спросил Артов. 
«Да нет, бутылки вытащили из встроенного шкафа в твоей комнате»- ответил Михаил Иванович.
« В моём шкафу не могло быть этого!» – спокойно ответил Артов.
«Сергей! Я тебя знаю и не могу ничего сказать о твоём поведении. Меня спросили, я ответил, что это абсурд. Но костёр из бутылок сфотографировал фотограф, нечаянно, как сам понимаешь, оказавшийся в комиссии с фотоаппаратом, составили рапорт и всё доложили начальнику Академии. Фотографии уже приобщили к рапорту. Вердикт простой – разобраться и отчислить в распоряжение УВД, которое тебя направило. Как ты будешь выворачиваться, я не представляю. Мне самому строгача за вашу комнату пообещали, за близорукость» - грустно вздохнул начальник курса.
«А я и не буду выворачиваться»,- неожиданно сказал Артов. «Разрешите идти?» - обратился Артов к командиру.
Начальник курса с интересом смотрел на Артова. «Иди, но в 14 часов будь у начальника факультета. Он получил материалы на исполнение и сам решил поучаствовать в этом процессе».
Артов вернулся в общежитие. Первым делом он спустил в мусоропровод четыре бутылки из шести. После этого, вернувшись в комнату, запер двери и в каждую оставшуюся бутылку накапал по 20-30 капель оливкового масла, которое у него было в бутылке, употребляемой в обиходе именно по такому назначению.
Параллельно со всеми хождениями в его голове созрел очень нахальный, но, по его мнению, беспроигрышный план противодействия сложившимся обстоятельствам, кем-то и для чего-то скомпонованным.   Времени «кто это» и «для чего» обдумывать не было, да и смысла тратить на это свою мозговую энергию Артов не видел. Какой смысл? Ситуация была ясной, как день – кто-то составил комиссию, которая первый раз пришла проверять состояние комнат и «неожиданно» напала на комнату, в которой неведомо откуда появились бутылки из-под водки в количестве, достаточном объявить её владельца алкоголиком. Фотограф как нельзя кстати оказался…
Смысла опровергать факт того, что бутылки есть, не было никакого. Следовательно, их появление должно быть легальным, мирным и безалкогольным. И Артов придумал, что и как объяснить…
Ровно в 14 часов Артов постучал в дверь кабинета  начальника факультета. Услышав короткое «Войдите», Артов вошёл в кабинет.
Генерал сидел за столом расслабленно, с интересом глядя на вошедшего. Он вряд ли помнил какого-то слушателя, их у него было ежегодно по 300-320 человек, так что…
-  Что вам, капитан? – спросил генерал.
- По Вашему приказу слушатель Артов прибыл, - отрапортовал Артов.
-Я вроде бы вас не вызывал,-  озадаченно произнес генерал.
- Я проживаю в комнате 1220, где сегодня утром … - начал было Артов.
Генерал раздраженно вскинул брови; «А, это ты такой.. (генерал искал подходящее слово) странный. Внешне ты совсем не похож на выпивоху. Ну, что скажешь? Как ты объяснишь всё это? Я так думаю, что бутылки не твои» - удовлетворенно-ехидно заключил генерал.
- Нет, товарищ генерал, бутылки мои, я их сам привёз и положил в комнате, - ответил Артов.
Генерал удивленно вскинул брови и удовлетворенно сказал « А что, правильно! Чего тут крутить! И так всё ясно!»
- Да, только не ясно, для чего нужно было их в костёр складывать, они-то в шкафу платяном стояли, да и кровать была заправлена, я сам её заправил перед уходом, - спокойно сказал Артов. И карты лежали в тумбочке, а не на кровати были.
- А какая теперь разница? – хмыкнул генерал. Водочные бутылки сами за себя говорят!
- Бутылки действительно из-под водки. Но они самые подходящие для перевозки масла, - спокойно сказал Артов.
- Какого масла? Для чего? – недоуменно спросил генерал.
- Дело в том, товарищ генерал, что в этих бутылках я привозил масло оливковое по просьбе моего товарища.
- А где теперь эти самые бутылки
- Я их выбросил в мусоропровод, ответил Артов.
Генерал облегченно откинулся в кресле. «Ну, так сейчас можно что угодно говорить, на фотографиях не видно, что там масло было, а вот что они из-под водки  – видно!»
- Так я не все бутылки выбросил, я две оставил; на всякий случай, - обрадовал Артов собеседника.
Генерал непонимающе смотрел на Артова, постепенно его лицо наливалось кровью.
- Послушай, капитан! Меня ещё никто и никогда не тыкал мордой в дерьмо! Начальник Академии распорядился отчислить тебя в твоё УВД!
-  Прошу извинить меня, товарищ генерал. Но в чём моя вина? В том, что кто-то вытащил бутылки водочные из шкафа и сложил из них костёр? Или за разбросанные карты? – вслух размышлял Артов.
-  Ты что, нас за дураков принимаешь? – разозлился начальник.
-  Ни в коем случае! Я этого не то, что не думал, но и не говорил! – не утерпел Артов.
- Ну ладно! Не хочешь по хорошему ... – генерал не закончил тираду и, набрав номер на телефонном аппарате, коротко сказал кому-то «Зайди!»
Через пару минут в кабинет генерала мягко вплыл полковник внутренней службы. «Разрешите?» - зайдя в кабинет спросил полковник хозяина помещения.
Полковник этот был, что называется, лощёным. Каждый волосок на голове лежал так, как ему и долженствовало, дабы украсить своего Хозяина. Был он высок, строен, чисто выбрит, плечи развёрнуты, походка размеренная и свободная. Красавец! – подумал Артов.
-  Да, заходи. Вот, это тот самый капитан из комнаты в общежитии, где сегодня бутылки вытащили,- генерал рукой махнул в сторону Артова.
-   Ах, этот? – полковник вскользь, снизу вверх и обратно взглянул на Артова.
-  Ты с ним побеседуй повнимательнее, он какую-то чушь несёт, не понимает, что влип. Ещё и брыкается!
Полковник уже с интересом посмотрел на Артова.
-  Ну, так пойдём, капитан, я думаю, что мы с ним в полчаса уложимся, товарищ генерал, - полковник по-павлиньи важно двинулся к выходу.
-  Разрешите идти, товарищ генерал,- спросил Артов.
Генерал раздраженно махнул рукой, словно отгоняя от себя досаждающую ему назойливую муху.
В кабинете полковника Артов остановился  в 2 метрах от стола. Полковник вальяжно сел в своё кресло, указывая Артову на стул возле стола – Присаживайся, я так думаю, что разговор у нас коротким не получится, - полуспрашивая, полуутверждая обратился он к Артову.
- Ну, это как сложится,- ответил Артов. С умным человеком всегда приятно пообщаться.
- Да ты садись, не напрягайся. В ногах правды нет, как говорится.
- Так её одной не существует. Любая правда имеет как минимум двух хозяев – один говорит, другой слушает.
- Да ты философ, - деланно обрадовался полковник.
 - Есть маленько. Я вот и диплом пишу по психологии, по этому предмету дипломы обычно никто не пишет, - ответил Артов. 
Полковник с интересом посмотрел на Артова.
- Я полковник Подосёнов. Заместитель начальника вашего факультета. Я только что вернулся из Афганистана, так что вашего брата перевидал разного. И ты, я думаю, зря только время тянешь, уж влетел – будь добр, ответь.
- Так мне отвечать не за что, - простодушно сказал Артов. Я пытался объяснить начальнику факультета, но он Вас пригласил.
- Ты что ж думал, целый генерал с тобой возиться будет? – спросил Подосенов.
- Я и полковника не ожидал встретить, не то, что генерала.
Полковник внимательно посмотрел на Артова.
-Ты что стоишь, садись, вновь предложил он Артову.
- Спасибо, товарищ полковник, мне как-то стоя удобнее отвечать на вопросы.
- Ну, как знаешь. И так, я слушаю объяснение.
Артов вновь рассказал версию о бутылках с оливковым маслом. Было видно, что полковник внимательно слушал Артова, делая какие-то пометки на листе бумаги.
- И где теперь бутылки?
- Я их выбросил, мне никто не говорил, что их нужно сохранить.
- Значит, ты уничтожил своё, так сказать, алиби? – поинтересовался полковник.
- Не совсем, товарищ полковник. Две из них я сохранил, - ответил Артов.
- И где они?
- Здесь, в моём портфеле.
?! Так доставай, - внезапно обрадовался Подосёнов.
Артов вынул две бутылки из «дипломата» и поставил перед полковником.
Тот с интересом стал осматривать бутылки, покрутил их перед собой, разглядывая, как капельки тягучей жидкости медленно перекатываются по дну, оставляя полосы.
- Мы ведь сделаем анализ; что это за жидкость, капитан.
Артов пожал плечами, показывая всем своим видом, что ему это «до фонаря».
- Хоть два анализа, в двух разных местах – это оливковое масло.
- А что оно не пахнет ничем?
- Так оно же оливковое, оно ни чем не пахнет.
Полковник озадаченно молчал, глядя на бутыли, стоящие перед ним. Неожиданно у него появилась мысль, и лицо его несколько просветлело.
- Ну, что. Садись, пиши всё коротко, когда, кому, для чего привозил масло. Вот тебе бумага, садись и пиши.
Артов спокойно взял авторучку, и, разгадав ход мыслей полковника, решил полностью разыграть свою игру. Он понял, что первый тайм он выиграл – его версия попадания бутылок в комнату была признана, как единственно понятная и приемлемая. Это факт теперь вроде бы не оспаривается. Теперь, приняв её, полковник решил поймать Артова на неточностях, на мелочах, после чего ему удастся опровергнуть всё и вся…
Артов тезисно изложил свой вариант развития событий, умышленно оставляя место для целого ряда вопросов, которые ему должны были задать. Служба оперативника научила Артова неоднократно «ловить» подозреваемых на мелочах, так как одна – две неточности рушили выстраиваемую злоумышленниками версию защиты, напрочь. 
Из объяснения Артова:
« …в прошлом месяце я по просьбе моего товарища-сокурсника Иванова В.К., привозил в общежитие масло оливковое, в бутылках из-под водки. Масло я приобрёл за наличный расчёт в г. Рязани у своего друга Тюрина А.А., сотрудника областного склада аптечного управления,  так как им масло поступает для медицинских нужд в ьрчках. После передачи масла Иванову В.К. пустые бутылки из-под водки я поставил в платяной встроенный шкаф, где они и стояли…»
Полковник прочитал объяснение и удовлетворенно хмыкнул.
- Вот и хорошо. Теперь будем тщательно разбирать каждое слово, совместно.
Подосенов вызвал какого-то помощника, вошел майор, которому он поручил слушать и записывать все вопросы,  которые полковник задаст  мне. А для чего, он пояснит позже. Возвратив лист с объяснением Артову, он приступил к уточнению.
- Так. Где переливали масло?
Артов ответил коротко: «В моей комнате.»
-Куда переливали?
- В канистру.
- Какая была канистра?
- Серого цвета, шестиугольную.
- Кто покупал канистру?
- Я, по просьбе Иванова, так как я на машине, а ему в форме с канистрой по городу ходить не к лицу.
- Какого цвета была пробка?
- Синяя.
- Кто переливал?
- Я сам.
- После того, как перелили, что делали дальше?
- Я отвёз Иванова с канистрой на его квартиру, там попили чаю и я вернулся в общежитие.
- Зачем ему столько масла?
- У его друга в Узбекистане больной желудок. И тому очень нужно это масло, в лечебных целях. Месяц назад приезжала мать Иванова в Москву, она и увезла масло в Узбекистан.
- А почему не выбросил бутылки?
- Да как-то не подумал. Знал бы, выбросил.
Полковник посмотрел на майора,  присутствовавшего при беседе, и спросил: «Всё записал?»
Тот утвердительно кивнул.
- Теперь идешь на их курс, берёшь этого Иванова В.К. и подробное от него объяснение по этим вопросам. Понял? Потом сверим по буквам и поймём, кто говорит правду.
Майор кивнул второй раз и ничего не сказав, вышел из кабинета.
Полковник удовлетворенно смотрел на Артова.  Артов спокойно смотрел на полковника.
- Да ты присядь, что ли,- обратился Подосёнов к Артову. Артов присел на стул возле стола полковника.
- Вот я не пойму тебя, капитан. Ты что, действительно думаешь, что в твою ахинею кто-то поверит?
- Ахинея ахинее рознь. Обычно,  посередине лежит то, что имеет место быть. Посмотрим.
- Ты как учишься?
- Вообще-то иду на красный диплом, стараюсь. Учиться, как и работать, надо честно.
- Ты смотри! Не ожидал, не ожидал. И что, надеешься, что тебе это поможет?
- Не знаю. Я вообще не думал, что мне придётся объяснять такую простую ситуацию. Глядя со стороны, можно предположить, что задержан опасный преступник, минимум разбойник, чтобы так упорно пытаться поймать его на мелочах, чтобы доказать то, что он не совершал.
- А ты кем работал до Академии?
- Оперативным работником, в УВД Рязанской области, пять лет. Я сам ловил преступников на мелочах, так как в общем договориться легко, а вот в мелочах – не получится. Обязательно прокол будет, всё не предусмотришь.
- И многих посадил?
- В этом вопросе, по-моему, нет такого критерия, много или мало. Могу одно сказать – за дело сажал! По крайней мере, я всем в лицо смотрю спокойно, грехов за собой не чувствую.
- Ты знаешь, у меня два диаметральных мнения о тебе.
- И какие это мнения, если не секрет?
- Ты или патологически глуп, чтобы выдумать такое, либо очень хитер, что бы выдумать такое.
 - И что превалирует?
- Сразу не пойму, но как ты говоришь, всё где-то посередине.
- А можно спросить, товарищ полковник?
- Ну, давай, спрашивай.
- А почему рапорт сразу же составили и доложили наверх, не разбираясь? Насколько я знаю, докладывают обычно материалы всей проверки, а не однобокий рапорт, по которому и принимать-то решение нельзя. А здесь какая-то непонятная спешка.
- А кто ж его знает, почему? Так получилось, очевидно, ведь сам видишь, что с пьяницами в стране делают. А тут такое!
- А если не получится меня порвать за мнимое пьянство, то что?
- Это вы с генералом решите, без меня, - резюмировал полковник, давая понять, что полемика закончена.
- Ну, а вы как думаете? – настойничал Артов.
Полковник не успел ответить – в кабинет вошел майор и протянул Подосенову лист с записями.
Артов сидел спокойно, так как знал, что выстроенный им рассказ был на самом деле. Единственное, что могло навредить в этой стройной «исповеди» - это если Витя Иванов невзначай вспомнит, что бутылки из-под водки были не литровыми, а пол-литровые. Но на этот случай Артов приготовился упорствовать до предела, ломать ситуацию утверждением, что он лучше знает, в чём привозил масло, а Иванов просто заблуждается.
Подосёнов внимательно прочитал переданное майором объяснение, кивком головы отпустил того и, повернувшись к Артову,  весело сказал:  «Вот и срослось всё. Иванов отрицает такой факт, говорит, что ничего такого не было! Что на это скажешь?»
Артов улыбнулся краешками губ, тихонько хмыкнул  и пожал плечами. Потом, посмотрев на исписанный листок, лежащий на столе у полковника, ответил:
- Вы как-то интересно читаете объяснение. Если бы там было написано то, о чём Вы мне сообщили, товарищ полковник, то текст с такой информацией занимал бы от 3 до 5 строк. У Вас же объяснение, написанное на двух сторонах, значит, идёт описание какого-то события. Так что, ваша попытка вывести меня из себя, лишить равновесия привела к противоположному результату. Я знаю, что это было именно так, и никак не по-другому. И теперь я прошу пригласить Иванова сюда, чтобы он мне в лицо сказал то, что вы пытаетесь мне втолковать.  Если кому-то хочется извалять меня в дерьме, я с этим категорически не согласен. И никому не получится этого сделать, даю вам слово.
Полковник тягуче посмотрел на Артова и встал из-за стола. Артов, согласно субординации, тоже поднялся, ожидая каких-нибудь действий от полковника, так как ситуация подошла к точке, после которой или всё заканчивается, или…
 О другом «или» Артов даже не думал. Теперь он был уверен, что данное им пояснение ввело его визави в ступор – тот понимал, что что-то во всей этой истории было не так, но что именно -  невозможно было не только понять, но даже выстроить другую версию.
- Пойдем со мной, - дал команду полковник Артову.
Они вышли из одного кабинета и прошли к кабинету начальника факультета. Полковник оставил Артова перед дверью кабинета начальника, а сам с документами скрылся в кабинете. Артову оставалось только ждать. В душе у него был тайфун, который метался от головы до пяток – вылететь из Академии с такой формулировкой фактически равнялось катастрофе! Ни один член семьи Артова никогда не был уличён в пьянстве, в пристрастиях к чему-то такому, что порицалось нормальным обществом. И тут такое!
Полковник открыл дверь и кивком головы пригласил его внутрь.
Артов вошел в кабинет и остановился, сделав три шага вперёд.
Генерал стоял впереди рабочего стола, облокотясь нижней частью спины на стол. В руках он держал объяснения в руке и с интересом смотрел на Артова.
- Я не знаю, капитан, как у тебя получилось, что остался только пшик, но я тебе говорю – ещё никто и никогда меня так не надирал. Теперь я могу тебе пообещать одно – если хотя бы раз я услышу что-либо связанное с твоей фамилией, я применю все свои возможности, чтобы вернуть этот долг тебе.
- Разрешите кое-что добавить к моим объяснениям? – спросил разрешения  Артов. Он решил выложить последний свой козырь, так как оставить за спиной такого зловредного начальника на ближайшие 7 месяцев было бы с его стороны неразумным. Нужно было  поколебать эту генеральскую уверенность в том, что Артов каким-то образом виноват в случившемся. Не от страха, а для завершения начатого процесса «очищения» на все 100%!
- Говори.
- Я могу сказать Вам, товарищ генерал, что оливковое масло я привозил в Академию ещё несколько раз, и передавал их разным людям. Даже высокопоставленным и уважаемым людям – оливковое масло благоприятно действует на тех, у кого проблемы с желудком. Так что я подойду к кому-либо из них, и если кто-то согласится подтвердить данный факт, я попрошу сделать это, чтобы максимально подтвердить то, что я написал в своём объяснении.
- Так ты скажи мне, кто это, и я сам спрошу, - простецки сказал генерал.
Артов отрицающее покрутил головой.
- Я не могу этого сделать из соображений этики – это не просто рядовые сотрудники, это уважаемые и высоко сидящие люди. Согласятся они подойти к Вам, подойдут, не согласятся – значит, я не заслуживаю их доверия. А если я назову Вам их фамилии, я априори потеряю их уважение и уверенность во мне. Этого я не хочу.
- Какой ты у нас чопорный! Ладно, иди, свободен.
Артов вышел из кабинета начальника факультета, и устало пошёл в аудиторию, где размещалась его группа. По пути он решил не откладывать задуманное дело в долгий ящик и пошел к начальнику другого факультета, Пунегову Вячеславу Владимировичу, с которым у него давно установились дружеские отношения и которому он один единственный раз привёз одну бутылку злополучного масла – у того была язва желудка и масло тому требовалось. На его удачу тот был в кабинете. Постучав и получив разрешение войти, Артов вошел внутрь кабинета.
- А, Сергей, это ты? Заходи, здравствуй!
- Здравствуйте, Вячеслав Владимирович. Я к Вам по делу, можно?
- Да говори, что у тебя стряслось. Ты какой-то скованный.
 - Вы, наверное, слышали, сегодня в общежитии комиссия нашла бутылки, карты …
- Да, я слышал, каких-то алкоголиков  вспетрушили. Тебе то что?
- Так это я этот самый алкоголик.
-Ты!? Да что ты говоришь, ты всё время за рулём, когда пить тебе. Да и учишься хорошо, что за чушь?
- Я так и объяснил начальнику факультета, но он воспринял моё объяснение полной брехнёй, и решил меня чем-нибудь добить впоследствии, если сейчас не получится. А я не хотел бы иметь такого неприятеля с тыла, жизнь прекрасна и удивительно, но не в таких проявлениях.
- Так что там конкретно произошло?
Артов подробно рассказал Пунегову о случившемся, о своей версии произошедшего, и замолчал.
- Да, сюжет комичный, ничего не скажу. От меня что требуется.
- Я напоследок генералу сказал, что привозил ещё масло в Академию, в бутылках из-под водки. Он пытался узнать, кому, но я отказался сказать. Пообещал спросить разрешения у кого-нибудь из этих людей, и если кто подтвердит такой факт, то значит тот и подтвердит.
- А если нет?
- А если нет, то нет.
- Ну, так ты хочешь, чтобы я подтвердил этот факт?
- Я зашёл Вас попросить об этом. Но это не значит, что это обязательно – это только Ваше решение, а не моё. Я думаю, что другой версии у него нет, а моя – единственная, которая объясняет всё и снимает вопрос об ответственности.
Пунегов резко поднялся с кресла, подошёл к сейфу, открыл его и, к удивлению Артова,  вынул из глубины железного ящика бутылку из под «Столичной» водки. Ту самую, которую привозил Артов. Именно пол-литровую!
- Она?
- Да, она. А чего это она здесь, а не дома?
- Так желудок болит больше здесь, чем дома. Я здесь  его и принимаю, по чуть-чуть. Ладно, пошли.
Пунегов завернул бутылку в лежавшую на столе газету и вышел из кабинета. Артов пошел вслед.
Подойди к кабинету генерала, Пунегов велел Артову остаться в коридоре, а сам быстро вошёл в кабинет.
Что там происходило, Артов не знал. Минут через пять Пунегов вышел из кабинета генерала, нервно подёргивая плечами. Обратясь к Артову, он сказал, что его просьбу он выполнил, факт наличия масла подтвердил, бутылку показал, характеристику Артову дал, на что генерал сказал тоже, что и Артову – ещё ни один капитан его не …
- Так что вот – иди, учись, теперь веди себя тише воды, ниже травы и делай всё, чтобы тебя не вспоминали.
- Вячеслав Владимирович, а Вы как относитесь ко всему этому, связанному со мной?
Пунегов с интересом посмотрел на Артова.
- Слушай, Сергей, ты и меня хочешь вписать в список тех, кого ты сумел «надрать»? Мне генерал сказал, что ты так хитёр, что выкрутился из практически безвыходной ситуации, не оставив ни одного шанса даже выговор тебе объявить. Так ты ещё хочешь, что бы и я пощекотал твое самолюбие? Нет, брат. Это тебе урок, что удача сопутствует нам не постоянно. Сегодня тебе удалось вывернуться, а завтра – вряд ли. Делай выводы для себя сам, ты парень не глупый, всё понимаешь. Хорошо, что я тебя знаю и смог хоть чуть-чуть снять напряжение, а вот если бы не согласился?
- А я бы не пошёл просить об этом того, кто не согласился бы, - быстро ответил Артов.
- Так ты и меня использовал вроде щита? Прав генерал, хитёр ты.
- Нет, Вячеслав Васильевич! Вы у меня были по выражению латинян «Ultimo Ratio», последним доводом. Если бы с самого начала что-нибудь пошло бы не так, я бы и не подумал вообще подойти к Вам. Поверьте мне, ситуация было трудная, и единственное, что можно было связать с пустыми бутылками – это оливковое масло. Времени на всё – полчаса, час. А Ваша фамилия никогда не прозвучала бы в ракурсе, когда её можно было бы чем-то скомпрометировать. Вы же согласитесь, что после Вашего захода к генералу, его сомнения намного рассеялись, чем, если бы этого не было?
- Да, тут ты прав. Ну, ладно, иди, алкоголик, учись. Потом-то расскажешь, что произошло на самом деле?
- Я и сам хочу понять, что произошло! Если бы я знал, что и откуда, я бы, наверное, рассказал что-нибудь другое. Единственное, что могу Вам сказать – я не имею никакого отношения к этим бутылкам. Даю Вам слово офицера!
- Да, дивные дела Твои, Господи,- рассмеялся Пунегов и они разошлись в разные стороны.
Сергей постучал в дверь кабинета начальника факультета и вошёл внутрь. Разговор, вернее монолог генерала был коротким, но ёмким по содержанию, и самыми приличными были слова «ты что себе возомнил» и «я тебя никогда не забуду, капитан».
Потом Артов дошёл до аудитории и зашёл внутрь. Там вся группа сидела в напряжении, ожидая появление виновника «торжества», гадая, чем всё это кончится. На памяти в слушателей были случаю отчисление из Академии за нарушение дисциплины.
- О-о-о, вернулся, Серёга, как там дела?
Артов уставился на сидящих перед ним офицеров.
- Какая такая сволочь насовала пустые бутылки в шкаф в моей комнате? – зло начал разборки Артов, сразу переходя в карьер.
Андрей Абашкин по прозвищу «Аркашка», сослуживец Артова, безобидно произнёс: «Это я, наверно. Мы же с Васьком у тебя в комнате вечером иногда встречаемся, ну, так вот, иногда и примем «мальвазии» на душа населения, а бутылки я складывал не в твой шкаф, а к Федору. Его-то всё равно не было здесь. Потом хотел выбросить, все сразу».
- А что же ты не подписал пузыри пустые своей фамилией, зараза. Мне душу вынули, вытрясли, сморкнулись в неё и опять засунули внутрь. А тут умный Андрюха с Васькой упражняются, всего и делов-то! И почему это карты валялись на кровати? Тоже Василий помог?
- Нет. Мы сегодня с Палычем раньше пришли, переоделись, а время есть. Мы и сыграли в картишки, потом всполошились, когда на время посмотрели, бросили всё и помчались на лекцию. Абашкин кивнул на своего приятеля Николая Павловича, с которым он играли в карты.
Эти два приятеля-москвича, ездили на учёбу в штатском, приходили в комнату к Артову, где хранилась их форменная одежда, переодевались и шли на занятия. После занятий они опять переодевались и в штатском добирались домой.   
- Вобщим,  так, орлы. Ключи от комнаты сегодня на стол, забирайте шмотки и идите переодеваться хоть на Казанский вокзал. Больше у меня вы не переодеваетесь.
Андрей согласно кивнул головой и посмотрел на Палыча. Тот тоже кивнул. А что оставалось?
- Слышишь, Серёга, а что это меня по оливковому маслу опрашивали? Я-то каким боком ко всему этому отношусь? И Аркашка с Палычем здесь причём? Муть какая-то,- заговорил Иванов В.К.
- Витя! Вот только что я сам понял, что произошло, а до этого я делал то, чтобы объяснить другим людям ситуацию, которая для меня была темным лесом.
- Ну и как? Объяснил?
- Думаю, что да. Не только объяснил, но и сам понял, что к чему.
- Так не бывает – сначала объяснил, потом разобрался.
- Как оказалось, бывает. В жизни, как показывает практика, всё бывает…
Доучился Артов до конца хорошо. Получил красный диплом. Но начальник курса, Михаил Иванович, подошёл как-то к  Сергею и сказал: «Запал ты в душу генералу! Запомнил он твою фамилию капитально. Из всех списков на поощрения за учету с отличием вычеркнул Своей ручкой. Я такого никогда не видел.  Там и Подосёнов ему помогал. Так что не обессудь!»…