Странная встреча

Жила в городе Скорбоуме одна изысканная, но замужняя дама Козинелла, самыми последними крошечками своего изысканного организма злобящаяся на напрочь негодящего мужа Овинчика.
Был Овинчик умом дубоват, норовом бессмысленен, а насчёт того, чтобы всякие красивости или приятности для  жены – так и вовсе безвыгоден. Потому Козинелла непреходяще пребывала в остром мерзодушии и искательности. До того уже дошло, что начала она сомневательно думать о своих девьих услащениях и приманистостях...
И тогда решила Козинелла как-нибудь после лунного восхода загульнуть в понто-питушню - такую, чтобы повыковыристее, но побеспоперечнее. Надела самое выглядающее одевальце, замаскировала свою неблагополучность и искательность заманительной покраской и пошла.
Входит Козинелла в понто-питушню и прямо всем своим изысканным организмом  наскакивает на самый что ни на есть мужчинский взгляд - такой, который и про ласкательность, и про восхищательность, и про вечнолюбие. То есть смотрит на нее усато-бородатый неотразимец и просто-таки в лужицу растекается от восторженности.
Тут Козинелла враз всю свою сомневательность и злобливость порастеряла и горделиво раздумалась: выходит, в нее еще вполне допустимо влюбиться сразу, как она только в дверь входит?! Выходит, ее Овинчик даже безмозглее, чем она досих раскладывала, раз своего превеликого счастья так и не понял? Выходит, зря она с ним в безрадостном супружестве пребывает?!
Тогда Козинелла все, что в своем организме нашла, в нутро втянула для пущей приманистости, занежничала с неотразимцем покрашенным взглядом, а сама притом за дальноболталкой полезла. Вызвала своего Овинчика на разговор и как грохнет ему по его несоображалистым мозгам: дескать, ухожу я от тебя к тому, кто меня по настоящей цене ценит, и не смей душой мочалиться и из окна выскакивать - все равно не вернусь. Раньше, дескать, надо было меня до нужного предела долюбливать.
А что?! Раз так небесные паучата встали - значит, тому и быть.
И поплыла Козинелла к неотразимцу сладкими шагами. Подошла, расскульптурилась напротив и подсказывающе улыбается.
Тот лицом исказился (Козинелла решила, что от невозможности такого полного и немедленного осчастливливания) и с круглыми, как Большой Шар, глазами вопрос задает: вы кто?!
Козинелла сначала долго волнительным голосом молчит, а потом говорит: я, дескать, согласна на все, о чем вы меня сейчас своим неотразимым смотрением умоляете. Он ей: я вас ни о чем не умоляю, я свою любимицу жду, она только что в ту дверь вышла и в самой что ни на есть скорости вернется, а вас я только что усмотрел, потому как ласкательными мыслями о своей любимице занят был...
...И тогда Козинелла ухватила неотразимца за его бесчестные усы и трусом трусила до той поры, пока ее правомочцы в проверятельный дом не оттащили.
...И тогда Козинелла заплакала горчее некуда, в великой печали из понто-питушни исчезла и затерялась навеки в бродяжьих закоулках города Скорбоума, потому что домой к Овинчику  она теперь прийти никак не могла.
...И тогда Козинелла опять вцепилась в свою дальноболталку, Овинчика вызвала и до самого лунного захода ему объясняла, что залилась мозгодолбом до самых бровей и как раз с такого мозгообдолбания наболтала ему всякой ерундяной глупищи.
И только изумиться собственной великанской дуристости у Козинеллы не получилось…