Педагоги

    Это было давным-давно на Дальнем Востоке. Командирами на отдаленных ракетных батареях береговых ракетно-артиллерийских войск военно-морского флота служили молодые офицеры, капитан-лейтенанты. Принцип их службы в отличие от авиаторов - все выше и выше, был прост как сама жизнь - сами не летаем и другим не дадим!
    Ракетные точки стояли на краю географии в глухих дальневосточных сопках. Воинские подразделения находились, хотя и далеко от мировой цивилизации, но жили теми же строгими проблемами, что и все Вооруженные Силы.
    Служба ракетчиков была пестра и многоцветна как бабушкино одеяло. На батареях цвели чертополохом нарушения воинской дисциплины. Пьянки плодились, словно ржавчина на пусковых установках. Инстинкты побуждали к самоходам за самогоном в соседний поселок, гормоны - к деревенским девчонкам. Были и просто банальные ребячьи драки от широты души, избытка чумных сил и отсутствия ума. А кто в двадцать лет имеет ум?
    Отцам-командирам, которым Родина погоны дала, а власти - нет, было над чем «работать» и с кем «бороться». Но чем и как можно напугать человека, который служил, где ничего не было кроме глухомани? Матросы, как и ЗЕКи в соседнем лагере на лесоповале, были в неволе за колючей проволокой. Принцип жизни в дальневосточной тайге был един: «Шаг в сторону - попытка к бегству, прыжки на месте - провокация!»
    Воинские Уставы того времени в воспитании «человека новой формации» главный упор делали на методы убеждения: воспитательные беседы, общественные порицания, замечания и выговоры. Все это для матросов срочной службы было, что мертвому припарки. Молодежь продолжала дуремарствовать. Гауптвахты - главного воспитательного «инструмента» в этих диких сопках не было.
    Молодые командиры, встретившись как-то на таежной заимке в баньке на дубовом полОке задались вопросом: «Как бы дров поджарить?» Что сделать энтакое-такое, что бы подчиненных привести к «меридиану»?
    Решили между ракетными точками обмениваться нарушителями воинской дисциплины с целью воспитания у них духа «неукоснительного выполнения требований Уставов». Была у них и простая подспудная мысль - сменить своим хулиганам привычную обстановку и создать проблемы по службе. Для того чтобы наказание лучше запомнилось в памяти подчиненных, офицеры решили сделать разгильдяям запоминающуюся «зарубку» в головах, для чего издают по своим батареям «официальный» приказ:
    «За грубое нарушение воинской дисциплины матроса такого-то… тысяча девятисот энного года… уроженца деревни… домашний адрес… русского… члена ВЛКСМ… не женатого… образование… Расстрелять! Место - тайга. Ответственный… Руководитель… Исполнитель… Оружие - пистолет Макарова, шестнадцать патронов… Обеспечение… Сообщить по месту жительства… Расходы списать по Министерству Обороны по статье… Контроль за исполнением настоящего приказа оставляю за собой. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!»
    Кратко - три года расстрела и каждый день до смерти! Все чин-чинарем. Для пущего «воспитательного» значения «документ» официально зачитывали с суровым выражением командирской харизмы безответственного лица на общем построении личного состава батареи. После чего резкие ребята из комендантского взвода хватали описавшегося матроса под потные от страха «микитки», надевали наручники, на голову - пустой вещмешок и бросали в багажник командирского «уазика».
    Командир-педагог лично садился за руль автомобиля и отвозил обкакавшегося от ужаса «уроженца» в другую воинскую часть. Там тихо «сдавал» дружбану. На следующее утро один из капитанов четко по командирски, но с «человеческим» участием, сообщал подчиненным:
    - Приговор приведен в исполнение! Расстрел сыграл положительную роль в перевоспитании такого-то!
    «Педагогические» расстрелы продолжались бы, наверное, еще долго, наводя на матросов дикий ужас, если бы один из них доверительно не сообщил в письме домой: «Меня на службе любят. Кормят хорошо. Как говорит замполит - сытно и вкусно. Всегда почти хватает. По выходным даже крутят кино. Служба идет нормально, никто не обижает, командиры заботятся. Вот только одного пока не пойму. У нас в части периодически недисциплинированных ребят почему-то расстреливают…»
    Надо было видеть лицо испуганной матери, когда она, получив письмо из «непобедимой и легендарной», сидя  дома на кухне осмысливала эти строки. Её глаза, сразу же превратившиеся после прочтения сыновей депеши в кофейные блюдца, готовы были разбиться об  стол.
    Не удивительно, что это письмо с материнским недоумением и эмоциональными женскими комментариями через некоторое время попало на стол самому Министру Обороны. У Главнокомандующего от материнских вопросов глаза тоже встали посередине лба, а седые волосы на голове похолодели и стали жесткими как у дикобраза.
   Что было дальше - история умалчивает, но новоявленным «педагогам» командование флота впоследствии показало небо в  алмазах.
   «Расстрелы» на флоте- это очень серьезно!