Ненастя

 Я не ошибся. Это они себя так называют. Эти, из девяностых и двухтысячных. Псевдонимы были и у нас, но не такие мудрёные. Всё у них не простое, и язык, и имена. Они не такие. И, правда, не такие. А какие? Не знаю. Но, точно, другие. Пишут отрывисто, как говорят. Литературная речь с плавными периодами и описаниями природы для них - отстой. Им по тридцать-сорок. Это навскидку. Лет через десять их подросшие дети (если они есть) будут писать так, чтобы не быть похожими на «предков». Они тоже будут другие, умнее, оригинальнее, смелее. Нынешний язык будет вызывать у них гримасу скуки, конформизм вчерашнего дня. Пишем не так, как писали вы, скажут они, может быть, не лучше но не скучнее, уж это точно. «Поток сознания» или что-то в этом роде, хотя они своё письмо так не называют. Они вообще многое не называют, не знают и не хотят знать. Все эти школы, приёмы, зачем они? Длинные фразы не из их словаря. За временем не угнаться, не уцепиться за фалды пиджака. Знакомо ли им вообще это слово «фалды»? За ним так и встают другие: панталоны, фрак, жилет. Да и фалды, есть ли они? Смешное слово. Слова у них текут, как вода меж пальцев, легко и свободно. Хорошо это или плохо, не знаю. Они свободны. Плюют на почившую в бозе цензуру, на всякие правила и нормы. Слова стекают у них, хотел сказать, с кончика пера, но какие теперь перья? Разве только расписаться в какой-нибудь квитанции. Слова у них на кончиках пальцев, подушечках, даже одного-двух пальцев, среднего и указательного. Такое письмо из глубин сознания мы пробовали в шестидесятые прошлого века, с которым расстались как-то торопливо. Это было в хрущёвскую оттепель, когда ледяные опоры подтаяли, потекли ручьи, и в них бумажные кораблики из западных рек. Джеймс Джойс, Пруст, Натали Саррот, потом Генрих Бёлль, Курт Воннегут, а из наших - Булгаков, Солженицын, эмигранты первой волны. Потом ручьи не то чтобы подмёрзли, просто весна сменилась летом, потом осенью. Бывали и заморозки, и даже лютые морозы. Наша весна, и лето, и осень миновали, ручьи ушли в море или просто в подсохшую землю, а ваши ещё текут, и дай бог, чтобы не пересыхали.