Профессиональные картинки - почтальон

Иду и сама себе тихонько поскуливаю, утирая льющиеся, как из водопроводного крана, слёзы. Вот же паскуда, кобелина, всё-таки грызанул меня за ляжку пониже коленки. И сейчас нога налилась свинцом и несносно болит при каждом шаге, а мышца сжалась судорожно в камень и тянет, тянет, тянет ... А мне, ведь, ещё ходить и ходить, я , ведь, ещё только половину газет раздала. И сколько я просила хозяев:"Уймите вы свою собаку! Она не даёт мне работать. Из-за неё я не могу раздавать газеты на вашей улице." А в ответ только ухмылочки. "Ах так! Хорошо же," - уже зло подумала я, с неимоверным усилием переставляя покусанную ногу. Идти-то надо, рабочий день у почтальона не закончился, ещё много газет и писем нужно раздать.
Обидно до не могу. Я им несу в дом радость ввиде газет и журналов, а они не могут сделать элементарное - навязать собаку, чтобы она не мешала мне работать. Всё, сейчас раздам газеты и ещё успею сходить к врачу с покусанной ногой. А там - в милицию, к участковому, и пусть поговорит с людьми власть, коли они простой просьбы не понимают. Тем более, что псина эта проклятущая цапнула меня на глазах у хозяина.
Каждый шаг становится неимоверно мучительным, а нога начинает отекать и синеть. Я глотаю слёзы и кладу газету.
- А мая ж ты паштарка? А чаго ж ты крычышь? - вдруг слышу я рядом. Поднимаю залитое слезами лицо и вижу за калиткой женщину немолодую. И от этого неожиданного участия, я, как маленькая обиженная девочка, хлюпая и рыдая, пожаловалась ей на паскудного пса, который укусил меня за то, что от меня пахнет газетами и журналами, письмами и деньгами, которые я ношу в сумке, когда разношу пенсию. И столько горечи было в моей жалобе, что женщина быстренько открыла калитку, взяла меня под руку и повела в дом. Я немного отнекивалась, говоря, что мне нужно работать, но она силой повела меня, приговаривая:
- Мая ж ты залатенькая, Божачка! Ды я табе зраблю кампрэсик, и табе лягчэй будзе. Яшчэ далёка ж бегчы табе трэба, мая ж ты паштарачка!
И правда. Она приложила на укус какое-то снадобье и крепко завязала бинтом, чтобы компресс не слетел с ноги при ходьбе. И я почти срузу почувствовала, как мышца начинает расслабляться и судорога отпускает меня.
А на следующий день, не успела я прийти на работу, как начальство потребовало от меня написать заявление на хозяев этой собаки. Но я за ночь уже остыла и примирилась с мыслью, что буду ходить с покусанной ногой. Правда, собаку эту я больше никогда не видела, только слышала, как она где-то в глубине двора погавкивала, когда я подходила к калитке, чтобы положить газету. Но я этой псине благодарна за то, что в последствии долгие годы дружила с милой женщиной, которая помогла мне тогда, приложив к укусу свой чудодейственный компресс.