Глава 5. Водяной

- Ще, нэ боишься? – в дрожащем голосе Гриши чувствовался испуг.
И не только у него присутствовал страх, а и у самого Константина, держащего рычаги управления болотохода, едущего и плавно раскачивающегося на снежно-зеленом мшаном льду трясины.

Создавалось впечатление, что машина стоит на месте. Так казалось всегда, когда ковер болота был ровным, вокруг ни одного кустика, деревца, к которым можно прицепиться взгляду. Дед рассказывал, что это молодые болота, вчерашние мелкие озера, постепенно зарастающие водорослями, потом мхом. К счастью глубина его не больше полутора метров, гусеницы мягко идут по придонному илу, местами встречают твердое дно и тогда происходит небольшой рывок машины вперед.

- А думаешь, здесь не может быть рыбы? – Костя, включив дворник, сбивающий со стекла прилипший к нему коричневый и зеленый мох с болота, посмотрел на соседа.

- А откуда ж, це ж болото? - скривив губы, удивился Гриша.

- Там справа, вон, смотри какие темные лужи. Значит там чистая вода.

- Лужи, це ж болото окрыто!

- Слышал про такую реку, как Золотая, которая течет от Югорска в ста километрах, между рекой Кондой и озером Арангатуром. Там бывал?

- Ни а, - покачал головой сосед, - я ж нэ рыбак. А где ж це мисто?

- Я ж тебе говорю, в ста километрах от Югорска. Это в нашем Советском районе, на его юге, у Урайского района. Так вот там речка, ее почему-то назвали Золотой. Не знаю почему. Так вот она состоит из таких вот луж в болоте, как эти. Когда окунь в мае на нерест идет из реки в озеро, в этих лужах они по полтора-два килограмма, как бараны, плотно идут, как отарой на пастбище. А потом, когда икру отметают, также назад уходят из озера, плотно-плотно, можно по их спинам пробежать.

- Так давай удочку, щуку ловыты будэмо, - не открывая взгляда от лобового стекла, сказал Гриша.

- Ха, не против я, ну-у, смотри-и! – растягивая слова, Константин сильно сдавив правый рычаг рукой и, двинув его на себя, развернул машину вправо.
Раскачиваясь вперед-назад, болотоход вдруг замер, резко потеряв скорость, и стал проваливаться на правый борт. Было слышно, как его гусеницы проворачиваются в воде, ища твердую основу.

- Ой, ой! Ты ше ж? – вскрикнул Григорий.

Так же, только про себя, вскрикнул и Белов, оторвав правую ногу от педали газа. Но машина, потеряв ход, стала больше и больше погружаться в болотную жижу. Но, к счастью, эти мгновения были недолгими. Гусеницы машины, упершись во что-то твердое, сдвинули болотоход с места. Это Константин понял по сильному рывку вездехода, и он потихонечку стал набирать скорость. 

- А може й не надо туды йихаты, а то здеся, говорять люды, есть какое-то болото мертвяцкое.

- Есть, есть, - поворачивая машину налево, сжав зубы, прошептал Костя. – Но оно, к счастью, дальше находится, только не к счастью нашему, что нам в этом году и, похоже, в следующем, в нем придется работать, ремонтировать старую и укладывать новую трубу.

- Ёкэ!

- Тебе то, чего бояться? - посмотрев на заросшее черной порослью Гришино лицо, спросил Константин.

- Хм, а я откуда, ж? Там, той, тако же ж болото. От того й сбёг, шоб у новэ звалыться. Ни-и!

- Хм, - улыбнулся Белов. - А на чем работаешь, Гриша?

- На экскаваторе.

- А-а, понятно, - покачал головой Константин, - тогда другой разговор. А что, приходилось тонуть?

- Тай нэ раз вже, - сдавил губы Григорий.- Только нэ хочу бильше о нем балакаты.

- Ну, как скажешь, - кивнул головой Костя.
Да не одну из таких историй он слышал, как тяжелая техника утопала в болотах. В позапрошлом году ушел бульдозер в Пелымской трясине, машиниста не удалось спасти. А сколько еще таких историй за годы строительства и эксплуатации газопроводов в болотах происходило. И прав Григорий, лучше о плохом не вспоминать, а то, как говорится, вспомнишь – всплывет.

- Ой, Костя, - всматриваясь вперед, сказал Григорий. – Ты, побач, Костя, штой-то там таке темнэ.

- О-о, - невольно улыбнулся Белов, - так это же остров Мертвецов! Блин, нам только еще этого не хватало! - сделав испуг на лице, с горестью прошептал он.

- Чиго, чиго? – задрожал голос Григория.

- А здесь, если, конечно, это тот самый остров, погибло очень много, этих, как его...

- А ты яго обойды, - сглотнув слюну, громко прошептал Гриша. – Костя, Костя, ну ты слухаешь мэнэ, давай?

- А по бокам нас бездонное болото, выбирай из этого что-то одно.

- Откуда знашь? Костя, пойихалы вид сюды! – истерический завизжал Гриша.

- Сбились мы, Гриша, не знаю, куда и ехать то, - продолжал нагнетать обстановку Белов. – Сейчас залезем на этот остров, а там посмотрим.

- А чыго смотреть-то, за нами же слид твий по болоту видстался, так йди по нэму. Пойихалы, Костю, пойихалы узад!

- Ой, какие мы, трусливые! – усмехнулся Белов. – Да брось ты трястись, Гриша, а то мои руки с рычагов слетают от твоей дрожи. Не бойся, сейчас залезем на остров и вылезем из машины, нужно размяться, походить, а то уже скоро ночь, через час буквально, а нам еще по этому болоту грести и грести.

- А это не остров Мертвякив? А?

- А что, он у вас есть? Ты же из Пунги?

- Не-а. Я из этого, как его, ну, из этого, как его. Ты, это, расскажи, чого говорили о нем, об этом Мертвыкив вистрови.

- Что-то не верится, что ты из наших, - невольно усмехнулся Белов. – Если всего боишься, то почему тогда на эти работы нанялся, а?

Машина, подняв кабину в небо, громко рыкнув двигателем, полезла на остров, плотно заросший забронзовевшей порослью березняка, ольхи.

- Ой! – схватившись за ручку двери, вскрикнул Григорий.

- Только без криков, - сжав руками рычаги, и как можно сильнее давя на педаль газа, с рыком сказал Константин, и, громко вздохнул, почувствовав, как передний корпус болотохода, задранный в небо, преодолев свою середину, стал заваливаться назад, то есть вперед, раздавливая под собой кустарник. – Фу-у, наконец-то! – воскликнул Белов.

Машина, дергаясь, таща за собой прицеп, заполненный тюками изоляционной пленки,  двинулась дальше, и, прорвавшись через заросли, вышла на просеку. Лес гнилой здесь, березняк тонкоствольный да ломанный, сосна не выше метра-полутора. А вот сама просека при этом ровная, словно комбайном выкошена по бокам. Болотоход по ней шел рывками, наезжая на торчащие из земли корневища, гнилые стволы деревьев. По звуку гусениц, Константин чувствовал, что эти препятствия не опасны – дерево гнилое. И пообвыкнув к этому, немножко прибавил газа. 

Судя по дрожащей ладони, упершейся в поручень, было видно, что Григорий был не в себе, нервничал. А вечер быстро опускался на болото, фары вездехода ярче и ярче освещали просеку.

- А в болото нэ попадым?

- А что не видишь, мы по нему и продолжаем идти, - сплюнул Белов. – Я тебе так скажу, не дрейфь, Гриша. Вижу, что здесь в наших местах ты никогда и не работал, похоже и не бывал. И в армии не служил?
Сосед насупился и молчал.

- Чего молчишь? – Белов стукнул пальцами по локтю соседа.

- Да ще балакаты! – сдавив губы, ответил тот. - А, шо, Костя, мне мужики говорылы, шо на Крывой балци, шо на Жуже, шо водяный тут е. Правда?

- Та й нэ бачив? – покосился глазами на соседа Белов. – Так, получается, что ты не наш, из подрядчиков, что ли? Так?

- Та, - махнул рукой Григорий.

- А родом?

- Та ж з Украины я.

- Вот что-то в твоем голосе и сквозит такая мова хохлятская.
Откуда же ты родом? 

- Та, з Сум.

- Давно здесь?

- Та ни, з лыпню.

- Не понял?

- Тай июнь це по-вашему.

- Понятно. Та, что ж сюда с богатой и теплой Украины тебя сюда сподвигло приехать, а?

- Та воюваты не хочу, вот мы з братом у москали й пишлы.

- Хм, - помотал головой Константин. - А чого ж не пишлы у Донбас?

- Люды там живуть, чы не знашь. Ни. Три гроба от туда к нам в сило прышлы. Нэбисна гвардия, шоб ее! А я, не хочу на цю вийну.

- А там, у себя дома, вам на газопроводе приходилось работать?

- Та й ни. Разве що трубы в дома тянулы.

- Экскаваторщик. А где ж ты тонул?

- Та ж говорю тэбэ, в Крывой балци.

– А, понятно, теперь все понятно. И много вас там, таких украинцев как ты, на той Кривой балци работает?

- Ни, нэ знаю. Йисть з Киргызыи, з Казахстану, та й москали. Та нас вично трымкають, то на Жижу, то на Криву балцю, то йще куды. И на техници, на прыцепах. Комиссии какой-то боятся, вот и бросають, то туды, той сюды. То я Иванов, то я Ивасов, то я Иванько.

- Не понял? А на самом деле ты кто   

- Туды змотры! – Григорий ткнул пальцем в стекло.

- 2 –

На мониторе сотового телефона было пять-тридцать утра. Еще можно полтора часа спать. Эта мысль успокаивала. Накинув на себя куртку, вставив ноги в дежурные валенки, Константин вышел из вагончика и побежал в сторону туалета, стоявшего в пятидесяти метрах ближе к лесу.

За вчерашний день чавкающая мягкая болотная жижа превратилась от крепкого мороза в твердую хрустящую глазурь, трава – в толстые накрахмаленные нитки и веревки, постоянно цепляющие и пытающиеся удержать стопы ног в своих узлах и петлях.

Застегнув до подбородка на куртке молнию, поеживаясь, Костя начал ругать себя за то, что не надел шапку. Мокрые волосы от пота не просто замерзали на ледяном ветерке, а шевелились тяжелыми сосульками, которые при шевелении создавали неприятные ощущения на коже головы.

В очередной раз, взлохматив волосы, Костя, возвращаясь назад, обратил внимание на палатку штаба, в которой горел свет. Прислушался к работе дизельной электростанции, стоявшей справа от нее, гудит ровно. И только сейчас обратил внимание на сигаретный огонек, мелькавший справа от входа в палатку.

- Не спится? – голос курящего был грубоват, и в то же время с какой-то знакомой мягчинкой в произношении окончания слова.

- Да у меня все нормально, - спохватился Константин. – Это я так, из любопытства, что в штабе не спят. У нас все нормально, да?

- Да, да…

- Извините, - громко прошептал Константин, и трусцой побежал к своему вагончику.
А все-таки голос курившего ему был хорошо знаком. Интересно, кто он? Да, да, вроде это какой-то начальник. А кто же он? Кто?

Взбив подушку, Константин, просунув под нее руку, попытался забыться, прогнав мысли, мешающие ему уснуть. Но это было не так легко, и поэтому, вспомнив свой старый метод расслабления, решил использовать его.

Перо поплавка замерло над водой у камыша. Константин смотрел на него, ожидая, когда рыба, проплывающая мимо его наживки, попробует ее. Сначала легонько двинув перо куда-нибудь вбок, и оно снова замрет на месте. Потом рыба начнет посасывать наживку, или покусывать ее. Но он, рыбак, не должен торопиться, а продолжать ждать, до тех пор, когда перышко начнет двигаться, или резко уйдет ко дну, или, приподнявшись над водой, ляжет на нее плашмя.

Именно так все должно быть. Нужно только терпение.

«Тер-тер-пе-ние», - сильно зевая, подумал Константин, проваливаясь в долгожданный сон.

Да, он вспомнил, чей голос только что слышал у штаба. Это был начальник линейно-эксплуатационной службы Южно-Уральского управления. С ним ему удалось поработать в прошлом году на Сосьве, в Хулимсунтском ЛПУ. Сложилась там сложная ситуация на ремонте газопровода, подрядчик оказался слабоват. Затянул ремонт на полгода, и поэтому компания, эксплуатирующая газопроводы, решила взять часть работ и выполнить их своими силами. Но летом это сделать было невозможно, местность заболочена. Вот и вызвали опытного инженера, который умел решать такие задачи. А вот имени и фамилии этого начальника Константин никак не мог вспомнить. Как же его зовут.

Нарастающий звонок будильника, мешал ему думать, и поэтому, поднявшись, схватил вибрирующий на тумбочке сотовый телефон, и хотел его засунуть под подушку. Но, увидев цифры, желтые очертания которых ярко светились на черном фоне монитора мобильника, вскрикнув, поднялся с кровати. Уже семь часов утра, пора вставать и собираться на работу.    

Зевая, Константин уселся, и стал потихонечку приходить в себя. Так, он находится в командировке, в Светлом ЛПУ, на Пунгинских болотах. До возвращения домой осталось четырнадцать дней. Целых двадцать дней(!), как это долго. А как же он соскучился за своей Надюшкой, которая ему за эти три дня так ни разу и не позвонила. Что же заставило Надю тогда, в кафе кинотеатра, отвернуться от него. Что? Увидела Настю с Федором Кравцовым? Именно. Настя сорвала хороший куш: богатенького мужа с карьерой. А кто он, Константин, против Кравцова? Рабочая лошадь, пропахшая машинным маслом с соляркой.

Константин лег на кровать. Муторно на душе стало. Муторно. Да, что говорить, она интеллигентша, в своей журналистской работе насмотрелась на все слои общества, от бичей, до олигархов. Да права она, каждому хочется быть фараоном, а не рабом.

Дверь скрипнула. Константин приподнялся, рассматривая, кто к нему в гости пришел.

- Эй, - наконец повернулся к нему мужик, одетый в теплую синюю спецовку, это Игорь Ванин, механик. – Эй, Костян, спишь, что ли? Давай, давай, вставай, тебя там это, в штаб вызывают. Давай беги.

Белов глянул на мобильник, вскочил, и побежал к вешалке, быстро натягивая на себя одежду: спортивные штаны, свитер, комбинезон.

Откинув полог палатки, Белов потянул на себя дверь и вошел в помещение штаба. Оно было большим, квадратного типа, по центру стоял длинный прямоугольный стол, за которым сидело несколько мужчин. Первый был ему хорошо знаком, начальник Светлого ЛПУ, второй – его начальник аварийно-ремонтного участка Петр Петрович Соколов, третий… О, да это ж Левцов! Да, да, тот самый начальник линейно-эксплуатационной службы Южно-Уральского ЛПУ. Да, да, который командовал в прошлой длиной вахте ремонтом Хулимсунтского участка газопровода. Ох, сколько он крови попил у Константина. Временами хотелось схватить этого мужика за ворот, да хорошенько встряхнуть и вырвать его черную бороду с мясом. И сейчас он смотрит на Белова исподлобья.

- Здравствуйте, Александр Александрович, - сглотнув слюну, кивнул Левцову Белов.

- А ты, смотрю, так и остался на болотоходе работать? - прищурившись, смотрел на Константина бородач.

- Так, Александр Александрович, кто ж меня спрашивать то будет, чего я хочу. Я просил своего начальника вернуть меня на экскаватор. Но, он придерживается вашего мнения, - и Константин легонечко «мазнул» взглядом ощерившегося Соколова, сидевшего рядом с Левцовым. – Вы же тогда меня взашей выгнали с экскаватора, после того, как я ковшом трубу чуть не задел, чего я и не делал.

- А ты бы, что сделал на моем месте? – смотря ему в глаза, спросил Левцов.

- Я? – Константин, подняв глаза, взглянул на смотревших на него руководителей, и невольно удивился, заметив среди них своего старшего брата Николая. Он сидел в дальнем левом углу стола. Но, удержался, чтобы, не кивнуть ему, чтобы не ввести его в неудобное положение. И, собравшись с мыслями, ответил. – Не знаю.

- Ты, скажи мне, Константин Валентинович, когда должен был сюда прибыть с изоляцией?

- Не понял? – Константин поднял глаза на Левцова.

- Тогда я тебя спрошу, - потерев нос, сказал Соколов. – Ты, Костя, когда по графику должен был сюда прибыть на своем вездеходе с изоляцией?

- А-а, а что я опоздал, что ли?

- Я еще раз спрашиваю у вас, Константин Валентинович, - повысил голос начальник, - так ответьте мне сначала на мой вопрос, тогда получите и ответ на свой вопрос.

- Я должен был прибыть сюда сегодня вечером, судя по расчетам, в половине восьмого, в восемь.

- Так, а вы прибыли вчера в десять вечера. Так?

- Так точно! – облизав языком сухие губы, сказал Белов. – Но ордена за это не прошу.

- Не паясничайте, Константин Валентинович, а ответьте, как вы смогли добиться такого результата, пройти участок вместо двенадцати часов за четыре?

- Хм, - не зная, что ответить своему начальнику, смутился Константин.

- Ну, мы слушаем вас, - сказал Левцов.

- Этот экскаваторщик, которого я привез, нажаловался вам на меня, да? – не спуская глаз с Соколова с Левцовым, спросил Константин.

- Последний раз, спрашиваю, Константин Валентинович, как вы смогли в несколько раз сократить время, добираясь сюда?

- Ну, хотел побыстрее добраться сюда, вот и срезал путь. На газотрассе полно техники, да и дорога очень тяжелая, а мне дед… Ну, неважно, там старая дорога через Бездонное болото осталась из валежника, ее прокладывали в семидесятых годах, когда строили этот газопровод. Она, значит, проходит по краешку, ну, в смысле, по краешку этого болота. Я здесь лет, ну, - не успевая надышаться, сбился Белов, - три года назад, а может и меньше, по нему ходил, когда начинали строить через эту гать зимник. – Ну и снова, пошел по нему. А если по нему сюда ехать, то это всего-то сорок-сорок пять километров получается. А по трассе если идти, то все сто километров. Вот я и…

- Знал, значит!? – встал из-за стола Левцов.

- Да, - кивнул головой Константин.

- Если смотреть по карте, то здесь нет никакого бережка болота, Белов. А серединка его! – опустив глаза, с силой ударил кулаком по столу Левцов.

- Так я не здесь вышел на газотрассу, Александр Александрович, а в километрах двенадцати отсюда. Ну, там, где ручей впадает в это болото. Дед рассказывал, что прямо по нему эту трубу для монтажа Надымского газопровода сюда толкали по нему.

- По ручью? – словно не кулаком, а молотом ударил по столу Соколов. – Так вот, Константин Валентинович. Это последнее ваше нарушение. Еще раз повторите такое, уволю, и больше цацкаться с вами не буду, не смотря на то, что вы отпрыск глубоко уважаемого мною Валентина Матвеевича Белова. И я вам скажу, что после того, как выгоню вас, в газовой промышленности, вы не устроитесь, так как с волчьим билетом уйдете отсюда, с записью в нем – «постоянный нарушитель охраны труда»! Это я вам говорю! Поняли, Константин Валентинович?

Белов вышел из штаба, и, стянув с себя шапку, задрав голову с мокрыми от пота волосами вверх, смотрел в еще черное небо.

«Пронесло», - невольно громко прошептал он.

- Что говоришь? – спросил невдалеке стоявший от него мужичок.

- Чего, чего, - зло усмехнулся Константин. – Хотел быть героем, сократил путь, а оказывается этого делать нельзя. Мог в болоте утонуть, получается. А технику безопасности дорожного движения нарушать нельзя! Понял? Это карается законом. Вот так! – и, похлопав незнакомца по плечу, направился к своему вагончику.

- Так нам такие нужны, бросай все это и иди к нам, - крикнул тот ему в догонку.

- К кому? – остановился Константин.

- К подрядчикам.

- 3 –

Движение своей машины Константин начал медленно, на пониженных оборотах, чтобы согрелись все детали его ходовой части. И вездеход, словно человек, чувствуя уважение к себе своего машиниста, понемножку покряхтывая, с раскачкой, легонько тронулся, растягивая «мышцы» во всем своем теле.

А погода была не в радость. Морозный ветер усиливался, неся по земле поземку, закрывающую своей белой пылью не только дорогу, но и весь обзор местности с лобового стела. 

Константин прекрасно понимал, что идти по заболоченной газотрассе в такое время, без поводыря, знающего эти места, дело нелегкое. Даже, несмотря на то, что его болотоход, наделенный широкими гусеницами мог спокойно идти по любой трясине. Но и при этом не исключалась опасность, повиснуть своей широкой частью нижнего корпуса на какой-нибудь кочке из всплывших бревен, которых здесь было уложено предостаточно с самого первого монтажа газопровода, лет пятьдесят назад.
«Но, ничего, ничего, дорогой мой, - успокаивал про себя свой вездеход Константин. - Ты еще у меня молодец. Молодец! Ты еще не так стар, чтобы идти на пенсию».

Мастер Евгений Иванович Федоскин, ждал его невдалеке от штаба. Вместе с братом.

- Костя, ты прикомандировываешься к бригаде Сливова из Белоярского аварийного участка. Это их инженер, зовут Иван Федорович, фамилия Крень, - кричал Федоскин в открытую дверцу болотохода. - Там им нужно будет перекинуть экскаватор «Беларусь» на ручей, на Жижу, на сто пятый километр.

- Не понял, - помотал головой Белов.

- Вот, со своим братом туда поедешь, он тебе все объяснит по дороге. Вечером, когда вернешься сюда, поставишь технику невдалеке от штаба. Нет у тебя сменщика, так что будешь дежурным. Не против?

- Евгений Иванович, вы же слышали, как со мной сейчас разбирался мой начальник с Левцовым. Теперь, уж извините, любые работы вне графика буду выполнять не под их и вашим устным распоряжением, а письменным. Ясно? - усмехнулся Белов, и, закрыв дверцу, пожал руку старшему брату, усевшемуся рядом с ним.

- А ты то какими ветрами? – не отпуская руку, спросил Константин.

- Зюйд-вестом, - похлопав младшего брата по плечу, сказал Николай. – Работа в этом году здесь большая ожидается. Очень большая! Так что часто будем видеться.

- Ну, это ж прекрасно, братишка, - взявшись за рычаги, ответил Константин.

- Ты только не обижайся на меня, что не заступился, - поправляя темно-синюю шапку на голове, откашлялся Николай. – Я же здесь нахожусь в виде советника от производственного отдела по эксплуатации газопроводов, не больше.

- Хм, - покачал головой Константин. – Это ж, что получается, начальник какой-то линейной службы филиала, тобою, ведущим инженером из управления, будет командовать!?

- А, Левцова имеешь ввиду. Фу ты гнуты! Так его месяц назад, главным инженером ЛПУ назначили, так что теперь он на несколько голов по своей должности выше меня. Да и не в этом дело, Костя, он голова, умная голова! Понимаешь? – громко говорил старший брат. – Видел же, как он в прошлом году ремонт газопровода на Сосьве организовал: воду с болота спустил, ручей отвел от газопровода прямо в речку, и все. И землю поднял, где нужно - укрепил ее. А после этого и газопровод отремонтировал по сухому. Даже подрядчик, когда это увидел, уговаривал его после перейти к нему на должность чуть ли не заместителя генерального директора по ремонту газопроводов. А тот не согласился.

- Естественно, - ухмыльнулся Константин, - наше предприятие заказчик, и оно платит этому подрядчику за ремонт газопровода. Он же малыш против нашей компании.

- Это как сказать, - перебил его Николай. – Этот подрядчик работает в десятках таких предприятий, как наше. Он головной подрядчик, а наши местные строительно-монтажные управления он взял себе в субподрядчики. Понял?

- Ну, а если у этого управления специалистов раз-два и обчелся, как и техники, то как же они справятся с этой работой, спрашивается? А, Коля?

- Ну, что говорить по этому поводу, фу ты гнуты? Костя, это не твое дело, кто и как ремонтирует газопровод. Это их дело, - Николай показал большим пальцем наверх. – А наше дело, работать, и выполнять, что говорят. Понятно?
Подрядчик должен был этот газопровод отремонтировать еще год назад, но не получилось. Он винит и короткую зиму, и ломающуюся технику, и нехватку горючесмазочных материалов, и так далее, и тому подобное. А крайними всегда остаемся мы. То есть виновными, что подрядчик вовремя не отремонтировал этот газопровод, понимаешь? Там вверху, ветры совсем другие, и не нам ими управлять. И генеральному директору за это, видно, хорошо достается, поставил перед нами задачу к концу марта закончить ремонт этого участка газопровода. А это почти пятнадцать километров замены трубы, в болотах. Представляешь?

- И? – Константин, сбросив обороты двигателя, остановив вездеход, посмотрел на старшего брата.

- А на Левцова с Федоскиным не обижайся. Левцов, как главный инженер, первым отвечает за охрану труда. Так что если произойдет какой-нибудь несчастный случай, то с него первого голова слетит, как и с твоего Федоскина. Слышал, весной в этом году на трассе несчастный случай был. Не в нашем предприятии, а на Юге. С ковша экскаватора кусок льдины упал и убил человека. Там после этого такую чистку устроили, что мама не горюй, А виновным стал не только мастер, управлявший там ремонтом газопровода, а и главный инженер ЛПУ с начальником службы. Посадили их.

Ладно, младшой, хватит нервничать, ни кто из них, ни Левцов, ни Федоскин, против тебя зла не держит, просто попался ты им под горячую руку, вот и все. Там заместитель генерального директора им перед вызовом тебя, вставил по самое «не хочу». Мол, телятся, где их опыт и так далее. Пусть, мол, учатся у советского поколения, которое строило эти газопроводы в шестидесятых и семидесятых годах. У тех, у кого кроме топора с пилой, и древнего трактора, больше ничего и не было, а такие газопроводы через тундру, болота, да через Уральские горы протянули.

Ладно, надеюсь, все теперь ты понял? – Николай похлопал младшего брата по локтю. – Хватит нюни распускать, мужики все-таки, а не бабы. Поехали, Костян, поехали!

- Ну, ладно, - кашлянул младший Белов. – А ты вот мне теперь скажи. Слышал же сейчас приказ моего мастера, что я должен взять «Беларусь» и доставить его на Жижу. То есть, Коля, туда, где болото, дороги нет, а только трясина. А зимник туда будет проложен, хорошо, если в декабре,  а то, скорее всего, в январе. А я, не смотря на это, туда сейчас должен приплыть, привезти этот экскаватор. Что же получается, за то, что вчера изменил маршрут и прошел по краю болота, меня готовы в тюрьму были упрятать. А теперь, когда им нужно, через мастера приказывают мне лезть не по краюшку в эту бездонную трясину, а по самой серединке, где глубина ой-яй-ей.

И что теперь делать? Если утону, получается, виноват сам, они меня предупредили не нарушать безопасность производства, а если останусь жив и доставлю туда этот хилый экскаваторик, то им ордена и медали!

- Не хочешь, отказывайся! – громко сказал старший брат. – И будешь прав, поддержу!