Ниже описание нашего путешествия по Армении и Грузии. Оно состоит из двух частей:
Часть 1 - написана М.С.Городецким по воспоминаниям в 2006 году. Часть 2 -публикация нашего дневника 1964 года.
Часть 1
М.С. Городецкий
Израиль, Хайфа, 2006год
Для поездки в солнечную Армению была организована специальная экспедиция, в составе еще не старого, но Лысого Мойсея, Молодого и, естественно, энергичного Жени, и очаровательной Отличницы и Прелестницы Милы.
Путевки для поездки раздавались профсоюзом. Учитывая несколько напряженные отношения членов будущей экспедиции с этой всенародной организацией, надежды на получение путевок были невелики. Но - удача улыбнулась! Вся тройка стала обладателями синеньких бумажек с магическими словами «Армения-Грузия«. Маршрут был завлекательный: Ереван - Севан - Дилижан - Кировакан -Туманян - Тбилиси и окрестности - Гагра, берег Черного моря.
Но начнем по порядку.
Аэрофлот еще только разворачивал свою бессмертную рекламу: «Летайте самолетами Аэрофлота!», когда экспедиция полетела. Это была заря реактивной авиации, и отважных пассажиров, не побоявшихся взойти на борт единственного тогда реактивного лайнера Ту-104, закармливали всеми доступными в России вкусностями. Черной икры, которую включали в бортовой обед, хватило бы на среднюю свадьбу; к икре еще добавлялась осетрина различного копчения и прочие балыки.
Все было бы прекрасно, но пассажиры, еще не привыкшие к воздушным ямам, очень быстро выходили из строя. Вот и члены нашей экспедиции, Молодой и Энергичный, а также Прелестная и Отличница, быстро скисли.
- Послушай, Лысый, ты не поможешь нам? - робко прозвучала просьба съесть вторую и третью порцию икры, которая вызывала неадекватную реакцию у младших членов экспедиции.
Лысый, глава команды, удивлялся отсутствию аппетита у своих товарищей, но от икры не отказывался и съел ВСЕ.
Экспедиция направлялась в древние города, обставившие Москву по времени основания: городу Эривань, или Еревану, было уже более 3000 лет; вторая столица, Тифлис-Тбилиси, была моложе, но и ей перевалило на вторую тысячу. А Москва только-только торжественно отметила свое 800-летие! Ребенок...
ЕРЕВАН. Армянская столица встретила горячим солнцем, безоблачным небом и смутными силуэтами гор на горизонте. Аборигены уверяли, что в прозрачные дни виден не только Арарат, но и остатки Ноева ковчега. Увы, экспедиция вообще ничего не видела - горизонт все время был затянут легкой дымкой, и Арарат с ковчегом успешно скрывались от глаз безбожников.
Дорога из аэропорта бежала по голой степи, без признаков какой-либо зелени. Уже начались переживания, но тут на горизонте появились первые рощицы, а за ними большие многоэтажные дома из красноватого армянского туфа. На самом въезде в город шоссе раздваивалось, в вершине развилки стоял шестиэтажный дом с большим количеством балконов. Но не это поразило чопорных москвичей.
На каждом балконе сушилось разноцветное белье, и вид голубых кальсон, развевающихся на ветру рядом с розовыми и сиреневыми трусиками, лифчиками и юбками, очень оскорбил приезжих - как же можно свое нижнее болье вывешивать на виду! Ведь дом на развилке - первый привет Еревана, и вдруг висят кальсоны!
- Но это же так украшает! - отпарировала наши претензии девушка-экскурсовод, окончившая местный университет.
Экспедиция не спорила - а чего спорить с людьми, до которых не добралась эстетика Моссовета...
На турбазе экспедицию обогрели, накормили и познакомили с «Распорядком дня». Главным пунктом распорядка значилось «Общее собрание группы»; зная, чем кончается присутствие Лысого на подобных сборищах, он скрылся в кустах. И, как потом сообщили младшие члены, сделал правильно - проводились выборы старосты, и Лысого обязательно бы выбрали (к слову сказать, его всегда кем-нибудь выбирали, начиная с санконтролера в первом классе, до профорга в конструкторском бюро). Были попытки проигнорировать отсутствие лысого кандидата и протолкнуть его в начальство, но народ возмутился, и старостой избрали коренастого мужичка средних лет, явно с опытом профсоюзной работы.
Так что все были довольны.
Программа экскурсий по городу была скромной, и, после обзорной поездки на автобусе, экспедиция откололась от масс и перешла в автономный режим.
Сначала вышли на центральный проспект и увидели кафе, в котором сосисками торговали на улице. После турбазовских котлет захотелось чего-нибудь более плотного, и экспедиция приобрела по две сосисочки и кусочку хлеба.
- А где брать вилки? - робко спросила Прелестница.
- А зачем они? У вас что, рук нет? - мгновенно среагировала продавщица.
- Как-то неудобно - руками! - пробормотал Энергичный.
- Не нравится, давайте сосиски обратно, другие съедят! - продавщица уже протянула руки.
Но сосиски ей не вернули, сами съели. Руками! И ничего. Оказалось, что трудно только первый раз - потом про вилки и не спрашивали, знали, что не дадут.
Чем больше экспедиционная тройка знакомилась с городом, тем больше он ей нравился. В своих прогулках тройка забрела в парк, посреди которого находился бассейн странной формы - не круглый, не прямоугольный, а вытянутый и искривленный, похожий на желудок, как его изображают в рекламе успокаивающих пилюль.
- Скажите пожалуйста, почему такая странная форма у этого бассейна? - обратились туристы с белому старичку, игравшему на скамейке в какую-то незнакомую игру с таким же белым высохшим партнером.
Старичок осмотрел всю группу с ног до головы и что-то сказал своему партнеру. Тот тоже осмотрел туристов и тоже что-то сказал. А первый старичок покачал головой и спросил:
- Не наши, да? С Москвы, да?
- А почему с Москвы?
- А кто еще будет мешать людям играть? Да?
И старичок вернулся к своей игре.
- А во что вы играете?
- В нарды играем. И уходи, больше не мешай.
Игра в нарды была непонятна - какая-то смесь шашек с костями. Каждый игрок сначала выбрасывал кости, потом как-то двигал шашки. Это была либо интеллектуальная, как шахматы, либо азартная, как очко, игра. Или гибрид интеллекта и судьбы - экспедиция так и не поняла.
А тайну бассейна раскрыла юная мама с ребеночком в коляске:
- Бассейн повторяет форму нашего озера Севан! Как будто мы сидим на его берегу...
Нарды пробудили интерес к красивому и вечному, и Лысый решил посетить великого Сарьяна. Он еще никогда не посещал мастерских художников и боялся, что своими антихудожественными рассуждениями вызовет гнев Мастера; но рискнуть стоило. Через университеток-гидш узнали телефон художника, и Лысый набрал номер.
- Алло!
- Здравствуйте.Это мастерская Мартироса Сарьяна?
- Да. С Вами говорит его секретарь. Что Вы хотите?
Голосок секретаря был не по-русски низким, но русские слова звучали совсем без акцента.
- Мы хотели бы посетить мастерскую художника!
Пауза затянулась, но потом тот же голосок спросил:
- А откуда Вы?
Лысый ответил с гордостью:
- Из столицы, из Москвы, вестимо!
- А от какого Вы союза?
Черт побери, подумал Лысый, конечно, из советского! Но такой ответ мог показаться секретарю оскорбительным - чего это туристы бахвалятся! И Лысый нашелся:
- Мы из союза машиностроителей!
Это была чистая правда - именно на этот профсоюз в институте собирали членские взносы.
Вновь возникла пауза. Секретарь задумалась - стоит ли с этими машиностроителями иметь дело? Но - рискнула:
- У нас завтра с одиннадцати до двенадцати делегация из Швеции, а с часа до двух мастер принимает заграничных армян. Если вас устроит три часа дня, приходите!
- Конечно, устроит! Ждите нас!
На следующий день уши были помыты, рубашки постираны, фотоаппараты заряжены свежей пленкой. Узнав о походе к национальному герою, все гидши, числом три, захотели присоединиться. Их взяли с собой, и ровно в три часа дня Лысый звонил у входа в двухэтажный дом, стоящий в глубине небольшого сада. Дверь открыла молоденькая и хорошенькая, и уже знакомым баском спросила: Это Вы от машиностроителей?
Команду провели в большой высокий зал, с верхним светом. Во всю высоту стен были развешаны картины, и Лысый даже нашел знакомый пейзаж, постоянно смущающий его в альбомах. На картине была изображена узкая улочка с глиняными заборами по обе стороны, армянин на задохлом ослике, и тени, тени, тени... Тени были совершенно фиолетовыми, заборы и ослик - пронзительно рыжими, зелень нескольких чахлых деревьев - неправдоподобно зеленая. «Так не бывает, нет таких красок в природе! И фиолетовых теней не бывает!» - всегда утверждал Лысый.
Минут через десять в зале появился маленький старичок, тощенький и седой, одетый в обыкновенный черный пиджак и белую рубашку. Только глаза старичка смотрели зорко, как у заслуженного агента разведки.
- Садитесь вот здесь, вокруг меня. Чтобы я всех видел.
Сарьян внимательно оглядел всех, потом ухмыльнулся и сказал:
- Вот эти, - он показал на гидш, - все наши. Вот эти, - он показал на Прелестную и на Лысого, - конечно, евреи; а кто Вы, молодой человек?
Наш Молодой и Энергичный даже поперхнулся:
- Я тоже еврей!
- Интересно. Я бы сразу так не сказал. А Вы уверены, что Вы - еврей?
Тут уже не выдержал Лысый:
- Конечно, еврей! Можете не сомневаться!
- А я и не сомневаюсь. Просто интересно - тип другой, не еврейский. Но все бывает!
Потом стало понятно, почему Сарьян классифицировал посетителей - он долго и интересно начал рассказывать о судьбах двух народов, о бесконечных гонениях и притеснениях армян и евреев. «Так что теперь мы братья!» - закончил он свой рассказ.
Посетители притихли - они никак не ожидали, что встреча с великим художником начнется с политического выступления! Вступать в обсуждение поднятой темы не хотелось, да и что было обсуждать - все было правдой! Лысый рещил прервать неловкое молчание и открыл рот, чтобы спросить про фиолетовые тени.
- Не Вы первый, молодой человек, выражаете сомнение в правдивости этой картины. Я не могу заставить Вас поверить, что она нарисована с натуры; но когда Вы побываете в армянских горах, все ваше недоверие исчезнет. Именно такие краски свойственны моей Армении!
Сарьян начал рассказывать о других картинах, украшавших стены. а потом сказал:
- Посмотрите на картину, висящую там наверху.
На картине были изображены три человека, сидящие вокруг стола на фоне большого окна; за окном были видны далекие горы. Колорит картины был мрачноватый, в ней не было сарьяновского буйства красок.
- Эту картину я написал в 42 году, когда немцы подошли к Кавказу. Настроение у всех было тяжелое, все ждали, что вот-вот немцы перейдут через горы и покатятся по нашим равнинам. Рисовать не хотелось, и я сделал такой тройной автопортрет - слева я в восемнадцать лет, в середине - в тридцать, а сбоку - в шестьдесят. Тогда мне еще не было столько лет, но я надеялся дожить до этого почтенного возраста; и знаете - картина мне помогла выжить, она вдохнула в меня веру в будущее. А скоро немцев прогнали, и мы снова задышали спокойно. Меня часто просят продать эту картину, но я никогда не соглашался - она висит тут, как мой талисман!
Вошедшая секретарша вежливо кашлянула и сказала, что мы беседуем уже два часа... Мы поняли, что пора благодарить хозяина!
На прощание Лысый обратился с наглой просьбой: а не согласится ли дорогой хозяин сфотографироваться с гостями? Хозяин согласился, только предложил выйти во двор, где светлее.
Он положил руку на голову здоровенной овчарки, тихо вышедшей из кустов. Все окружили Сарьяна, замерли. Лысый и Энергичный щелкнули своими затворами, потом все хором пожелали великому Мастеру долгой жизни, здоровья и постоянного творчества.
От этого посещения остались теплые воспоминания и две-три фотографии с Сарьяном и его собакой.
Кстати: тени в Армении действительно фиолетовые, а заборы и ослы - ярко рыжие! В этом экспедиция лично убедилась.
Представьте себе, что идете Вы по улице Горького. Впереди Вас папа несет детеныша, и у детеныша спадает тапочка. Если Вы джентльмен, Вы поднимаете тапочку, Вам говорят «Спасибо!», и все идут дальше по своим делам.. Если ту же тапочку вы поднимаете вторично, скажем, на обратном пути, Вы получаете второе спасибо, и снова все идут по свом делам.
Совсем не так происходят события в Ереване!
После первого раза вам тоже говорят «Спасибо«, но при этом еще мило улыбаются. Зато после второго раза с Вами знакомятся, жмут руки и приглашают в гости. И Вы сразу приобретаете множество приятных знакомых, которые вас любят и готовы угодить всем Вашим желаниям.
Именно так Э-я познакомилась с семьей концертмейстера ереванской оперы и его прелестной молодой женой.
И началось! Э-ю начали передавать из дома в дом, и всюду она была почетным гостем. Сначала Ее повели в дом главной художницы армянского керамического завода; из рук этой тети каждый член экспедиции получил в подарок покрытый геометрическим узором и коричневой глазурью совершенно очаровательный кувшин с ручкой. Линии этого кувшина были настолько изящны и женственны, что ими можно было любоваться до бесконечности (или пока жена ревновать не начала...).
Дома, в Москве, Прелестная таки разбила этот подарок; утверждала, что нечаяно, но может от ревности?
А потом экспедицию повели на «парти», где обещали потрясающее кофе. Только чего можно было ожидать от советских граждан, не привыкших к изыскам и с удовольствием потреблявших чай с пятой заварки? Миниатюрные чашечки из танькиного кукольного кофейного сервиза эти граждане заглотали мгновенно, но при этом заметили косые взгляды гостей. Поняли, что нарушили этикет!
И следующие чашечки, которые гостям тут же предложила гостеприимная хозяйка - или не заметившая нарушение этикета, или махнувшая рукой на серых москвичей - Э-я пила долго-долго. Как все..
Только особого вкуса не почувствовала - ведь она (Э-я) еще не знала, что такое хороший кофе!
Переживания москвичей были вознаграждены следующим походом - в мастерскую к художнику Галенцу. Его картины Э-я видела в городской галлерее и восхитилась ими; и на вопрос владельца тапочки - чтобы еще Э-я хотела повидать, все в один голос ответили - мастерскую Галенца!
Читателю понятно, что после посещения Сарьяна участники экспедиции возомнили себя крупными художественными специалистами и музеев им было мало - они хотели посещать Мастерские!
И экспедицию повели к Галенцу. Оказалось, что он «репатриант», т.е. недавно приехал в родную Армению из Сирии, где его семья жила все годы после революции. Увы, самого Галенца не оказалось дома; гостей принимала его жена, тоже художница. Мастерская была маленькая, картины стояли стопкой, лицом к стене. Она открывала одну картину за другой; все смотрели молча, хозяйка выдерживала паузу и открывала следующую картину... В основном это были портреты, очень интересные - но нам нечего было сказать. Зато после демонстрации Лысый пристал к хозяйке с неприличной просьбой - нарисовать что-либо в его блокнот на память! Его никто не остановил, и бедная женщина не устояла. Взяла фламастер и двумя-тремя линиями изобразила очаровательную женскую головку. Теперь она находится в коллекции Энергичного...
Экспедиция сказала спасибо и ушла. А на следующий день распрощалась с любезными новыми знакомыми и Ереваном и поехала дальше. Есть знаменитую армянскую форель на озере Севан.
По дороге, в маленьком старом автобусе, Экспедиция запела что-то не очень советское; прочие туристы молчалм, ссылаясь на незнание слов. Они объяснили, что песни бывают советские, туристические и прочие; к прочим, например, относилась любимая песня Молодого и Энергичного «Если б был я турецкий султан», которую экспедиция пела с энтузиазмом, а туристы отмалчивались. Так что в дальнейшем экспедиция не выпендривалась, а пела советские песни вместе со всеми, позволяя исполнять прочие песни только тихо, для себя.
СЕВАН. Кто не знает песенки нэпмановских времен:
Карапет мой бедный,
Отчего ты бледный?
Оттого я бледный,
Потому что бедный!
Всю жизнь Лысый был уверен, что Карапет - это мелкий неудачливый жулик, приехавший в свободную и богатую Россию поправить свое здоровье и разбогатеть. Или наоборот - сначала разбогатеть, а потом и оздоровиться.
Оказалось, что все не так.
На озере Севан есть не то остров, не то полуостров - все зависит от погоды и направления ветра. Так вот, на этом острове-полуострове имеется монастырь святого Карапета! Невысокий, каменный, с маленьким шатром сверху, симпатичный, как все древние армянские монастыри. И Лысый сидел на берегу, завернутый от ветра в два одеяла, и персонально любовался упомянутым монастырем. И понял, что в Армении все возможно! После Карапета, оказавшегося святым, его уже ничто не удивляло.
Севан, единственное большое армянское озеро, давно зарегулировали - еще молодая Мариэтта Шагинян написала об этом целую пролетарскую книгу «Гидроцентраль». Но озеро в наши дни еще было полноводным, и экспедицию повезли на катерочке по его водам. Катер отчалил при ясной погоде, на небе не было даже маленькой тучки. Все любовались прозрачной водой, синим небом, весело трепались, от холодного ветра кутаясь во все наличные тряпки. И не заметили, как между невысокими холмами-горками, окружающими озеро, начал выползать туман. Белый, густой, непрозрачный. Он заполнял все впадины-ущелья и медленно спускался на озеро, укрывая берега белым покрывалом. Капитан запаниковал и срочно повернул обратно. Катер на всех бензиновых парах помчался к своей пристани. Несмотря на туман, капитан свое место нашел и даже пришвартовался без лишних ударов о предохранительные колеса, обрамляющие пристань по всему периметру. К этому времени уже ничего не было видно - ни озера, ни святого Карапета. Туман рассеялся только на следующе утро.
И экспедиция оправилась на поиски форели. Ибо без форели - как утверждали знатоки - Севан просто лужа...
Нельзя сказать, что форель была таким уж редким лакомством. Однажды, в далекие времена квартальной премии, Лысый однажды ел форель в армянском кафе Арарат недалеко от Большого театра; но кроме того, что вареная форель розового цвета, память ничего больше не удержала.
Еще в Ереване, экспедиции объяснили, что на Севане нужно пойти в ресторан «Ах-Тамар» - там форелью кормят чуть ли не бесплатно... Но оказалось, что лимит на форель уже исчерпан, и в ресторане такой рыбы уже нет.
Экспедиция отправилась на поиски других злачных мест, еще не съевших свою норму; и в одной маленькой забегаловке, приютившейся у склона горы, ее члены получили по целой вареной форели с гарниром из разных трав. Форель была розовая, с пятнистой нежной шкуркой. И здоровенная, так что обратный путь оказался трудным...
Или москвичи не привыкли к вкусностям, или их вкусовые сосочки омертвели от столовских котлет, но особой радости от форели Лысый не испытал; остальные члены молчали и впечатлениями не делились.
А потом оказалось, что в Ах-Тамаре появилась неучтенная форель, и вся туристическая группа понеслась туда; экспедиция тоже пошла, но скромно заказала по рюмочке коньяка и кофе - на вторую форель сил уже не было...
Потом экспедицию пытались обсчитать, но это уже не относится ни к Севану, ни к его форелям. Обсчитывают везде.
ДИЛИЖАН. Милые ереванские знакомые дали экспедиции рекомендательное письмо к главврачу правительственных дач в Дилижане. Правители обычно отдыхают тут в весенне-летний сезон, а ближе к зиме отправляют сюда своих престарелых домочадцев. Тут же, кроме «общих» дач, находится персональная дача Первого секретаря армянского ЦК Заробяна; или у него нет родственников, или он их стыдится и не пускает в общество, но зимой дача пустует.
И Лысый попросился в эту спецдачу пописать! И его пустили, и он сходил в личный туалет товарища Заробяна! Нет, унитаз был не из золота, но все же...
Сначала Сарьян, потом форель, потом туалет члена Политбюро - самые сильные впечатления о Армении.
Хотя было и много других - например, поглощение ХАША с водкой в компании родственников больших партайгенносе. Или покупка шерсти у армянских репатриантов, которым разрешили в течении года после приезда заниматься частной торговлей. Или посещение Эчмиадзина - главного собора, скромно - даже бедно - украшенного только картинами, без каких-либо золотых украшений, обильных в русских церквях; тут же живет Католикос, глава армянской церкви. Или обзор развалин Звартноца - церкви-крепости самых древних веков, или посещение действующего пещерного храма Гегард, куда при нас для жертвоприношений привели молоденьких барашков с красными бантиками, или групповой шашлык на берегу бурной горной речки. А чего стоило соревнование со старостой параллельной группы - чей приемник лучше? Каждый ловил далекий голос и ехидно утверждал - а у тебя его нет! Но соревнующиеся были миролюбивы, драки не было, была ничья.
Увы, обо всем не напишешь...
ТБИЛИСИ. А потом была Грузия, был Тбилиси. Экспедиция прибыла в этот древний город самотеком, без группы, и разместилась на вокзале, в комнатах матери и ребенка. Было вполне сносно, только кормящих мужчин держали в детской комнате, отдельно от женщин, так что с Прелестной и Отличницей встречались только в кассовом зале.
У экспедиции было рекомендательное письмо к местной семье: папа - грузин дядя Цхо, мама - русская тетя Валя, два здоровенных сына - гибриды. После первого знакомства экспедицию пригласили «завтра придти на маленький завтрак». Экспедиция ничего с утра не ела, и, хотя воздержание было вынужденым - буфет на вокзале еще не открылся, но это воздержание оказалось верным поступком - с «маленьким» завтраком не справился бы и Лукулл, он - завтрак - был столь разнообразен и обилен.
По неопытности и незнанию грузинской ментальности, мы все пытались усадить за стол хозяйку, которая непрерывно бегала от стола на кухню и обратно. Оказалось, что грузинским хозяйкам сидеть за одним столом с гостями не полагается! Они должны подавать все с пылу-жару, горяченькое и только-только приготовленное. И никаких суточных щей!
И правильно!!!
А потом Лысый снова оказался нарушителем - он в машине начал излагать Цхо свои мысли о вожде и учителе. В разгар доказательств Лысого потянули за рукав и приказали замолчать - «если не хотите дальше идти пешком». Это был сын хозяина, сидевший сзади, и с тревогой слушавший рассуждения Лысого. Так как вмешался он во-время, экспедиция благополучно осмотрела гору Мтацминду и на колесах вернулась к «маленькому обеду».
На Мтацминде когда-то стоял Сталин высотой метров в двадцать, но волны 20-го съезда докатились и сюда, и остался один пьедестал. Но и ему поклонялись!
И еще на горе расположено кладбище для великих. Тут похоронен Грибоедов, и его молоденькая Нина. А на памятнике грузинскому классику написано просто: «Акакий« - мол, все должны знать, кто это!
К своему стыду, экспедиция не знала. Потом узнала, но - забыла.
И еще посмотрели на сестер - Арагву и Куру. И повидали Мцхетский монастырь, в котором - или память изменяет? - воспитывался Мцыри. Вообще, Грузия полна Лермонтовым!
Но не исторические памятники оставили неизгладимый след в памяти экспедиции. Этот след оставили серные бани, в которые когда-то ходил Пушкин, а потом пошла наша Отличница и Прелестница. Как выяснилось, бани остались такими же, как были при Александре Сергеевиче, но он мылся один, а Прелестница в компании немолодых грузинок со многими детишками и длинными волосами... Примерно через два часа после проникновения в низкие двери бани Прелестница снова вышла на белый свет, но от избытка чувств молчала. Молчала долго. Так что память о событии у мужской части экспедиции сохранилась, но подробности остались неизвестны.
А после обеда Цхо повел нас смотреть, как выпекают лаваш, грузинский хлеб. Представьте себе метровую дыру в полу, огороженную невысоким заборчиком. Из дыры пышет жаром, и московские нежные носы не рисковали приблизиться к ней ближе двух метров. А пекарь брал на ладошку раскатаное тесто, залезал с головой в дыру и пришлепывал тесто к ее стенкам. При этом с другого места той же дыры он снимал уже готовую лепешку. И даже пот не вытирал!
Одну свежую горячую лепешку подарили Прелестной, и для истории Она запечатлена с лавашем на вытянутых руках. Зрелище очень аппетитное!
Но путешествие продолжалось. Из Тбилиси нас перевезли на турбазу в Пицунде. Место знаменито своей рощей реликтовой сосны, но турбазу от этой рощи, а заодно и от моря, отгораживала дача то ли Хрущева, то ли грузинского секретаря Мжаванадзе. Вдоль дачи нужно было идти по солнцу километра три; вот послушать бы секретарям, что на этой длинной дороге произносили туристы в их адрес!
Но делать нечего - как начали ходить по дороге, так и продолжали ходить... А вожди, как всегда, к массам не прислушивались...
Зато к туристам очень прислушивались на турбазе... Каждый раз, когда мы приходили в столовую, в меню значились «Котлета с картошкой«. И каждый раз оказывалось, что котлету «уже сыели». Однажды Лысый специально стал в очереди первым; но все равно, котлеты были съедены. Конечно, он закатил скандал; повар махал длинным ножем и кричал: «Отстынь! Зарежу!»
Не зарезал, но котлеты на турбазе мы так ни разу и не ели...
Когда кончился срок путевки, нам предложили ее продлить; но мы были рады сбежать из безкотлетного рая и километровых походов на пляж...
Решили остановиться в поселке Пицунда, но он оказался отрезан от моря комплексом больших многоэтажных зданий, еще недостроенных; и мы поехали в Гагры. Наша компания увеличилась на одну женскую единицу, очень любившую выражение: «Конец света!!!». Мы, все вместе, сняли домик на две комнаты, недалеко от моря, и первым делом побежали в кафе. И с каким наслаждением съели по обыкновенной яичнице их двух яиц! Это была первая настоящая, натуральная пища после вегетарианской недели на турбазе.
В Гаграх прожили спокойную и калорийную неделю, и удетели домой.
Главное ощущение от путешествия: Ереван - как Ленинград, жители которого влюблены в свой город, а Тбилиси - как Москва, в которой всем на все наплевать.
С этим экспедиция и вернулась домой, в родной город.
Часть 2
Л.П.Бейлин, Е.Р.Гордон, М.С.Городецкий
Бей-Го-ГО
сентябрь 1964 года
Городецкий. 2.6.1964
Главный Кавказский хребет, 19.12 утра, высота 8000м., 241град. К
(Как показано на картинках-чаканашках с 8.30 утра Мила и Женя были уже «в ауте», и от шикарной самолетной еды отказывались. А Моисею – хоть бы хны)
Кавказ – подо мной!
И орел – подо мной...
Гудю и парю я
Один в высоте!
Долины, стремнины,
Памир, Апенины...
«А персики, знаете,
Были – не те!»
Обвал сорвался –
И упал.
А Женя Гордон
Все так же спал...
Кругом уже рощи
Зеленые сени.
А Бейлин сопит,
Обдувая колени...
Бейлин. После приземления в Ереване.
1.Караул!!! Заставляют насильно фотографироваться!
2. На меня возложены обязанности кассира. Горжусь.
3. Принята партизанская кличка Бей-Го-Го!!!
Гордон
Говорят, первые впечатления самые острые. Это подтвердил мой желудок сразу же после самолета. В нем была вся острота сразу. Что касается широты и глубины, то при достаточной глубине широты можно было бы и побольше, чем в видоискателе фотоаппарата.
Городецкий. 3.9.64.
Начался официальный туризм. Сметану ели большими ложками. Арарат в тумане. Вчера освоил игру «в Дамы». Это шашки, ходящие, как ладья. Перед обедом было два впечатления, весьма острых, как указывал выше т. Гордон., одно из них, кстати, снова действовало на желудок.
Смотрели Матенадаран – библиотеку древних рукописей. Соль всех поездок за день оказалась не в рукописях и камнях, а в постижении армянского духа. Более сильного проявления шовинизма (см. Краткий курс) я еще не встречал. Разговорились с местным «просветителем» лет 30. Он не стеснялся в мыслях (правда, подбирал выражения). Суть мыслей: есть Армения, есть армяне, а все остальные против нее и них, даже Ленин, заключая договор с Турцией в 20-м году, не учел интересов армян.
Расписание: 1. После обеда – Эчмиадзин. 2. Игра в «Дамы» с Гордоном (вкуса не почувствовали, перешли на шашки). 3. Ужин. Затем пешее хождение втроем с пением нехоровых песен и танцы под транзистор. 4. Танцы и охота на тигров. Гордон был ранен (рядом с сердцем).
Бейлин 4.9.64
День начался с оживленного обсуждения приехавшей публики. Обнаружены одна дама просто приятная( 40 лет) в обществе приятного мужчины в золотых очках, одна девица приятная во всех отношениях и... пока все. Го-Го классифицируют публику по сумкам от кинокамер. Выражаются непонятно: бленды, пентака и еще что-то.
Наше первое организованное путешествие на автобусе по городу прошло успешно. Ереван имеет собственное лицо из розового туфа с арками, лоджиями и резьбой по камню, которая никогда и нигде не повторяется. Серые (то бишь розовые) стены далеко не всем нравятся. Правда, их оживляют зелень и цветное белье, которое здесь беспрепятственно вывешивают на фасадах домов. Арки и резьба по камню были признаны нами архитектурными излишествами, и не только нами. (Здание вокзала после постановления об архитектурных излишествах лишилось башни со шпилем). Конный памятник Давиду Сасунскому всех восхитил и был снят со всех сторон, и даже со стороны копыт. Сегодня в Ереване произошло событие: с постамента исчез памятник Абовяну работы какого-то парижского армянина, но ехавшие за нами экскурсанты вместе с экскурсоводом этого не заметили.
Городецкий
В комнате завелся любитель футбола, и мы теперь знаем, что бедный Хусаинов вытягивает Спартак, а Тбилисское Динамо выигрывает только у себя. В Ереване очень хороши кафе, оформленные молодежью на общественых началах. В одном из кафе на голубом фоне (кафель?) металлическая неполноценная (не всё на месте) девица сделана из нержавейки и завернута в разнородную стружку.
День начали с обзора города с площадки дома отдыха Совета Министров. Дом самый современный, великолепная терраса, в стену вмонтирован барельеф льва 8-го века из Звартноца. Наша экскурсовод Дора сказала: «Зря стараются, все равно не поймут». Сие есть знамение времени.
Бейлин
Самое милое впечатление сегодня – экскурсовод Дора – девушка, кончившая филологический факультет и еще не устроившаяся на работу. На мой вопрос: «Почему нет модерновых зданий?», ответила: «Запад мы все равно не переплюнем, а создать свой национальный центр необходимо». Относительно церкви: «Вести антирелигиозную пропаганду было бы ханжеством. Духовенство наше – образованнейшие люди, которые много думают об объединении армян». Еще Дора обещала нам, может быть, мастрскую Сарьяна. Этим мы навлекли на себя завистливую ярость одной тигрицы. Но... молчу.
В ресторане «Армения». Только что сжевали бастурму. Ах!
Городецкий
Вставка(к делу не относится)
Арарат, Арарат!
Всяк армян
Теперь нам брат.
Пили, ели бастурму,
И теперь ни «бе», ни «му»,
Объедали ребрИшки,
Наполняли кишки.
А теперь там все танцует,
И меня в крови волнует.
Я пишу, как армянин
.....
«Форель в меню – волнительное зрелище»
Бей-Го-Го.
Бейлин
Часов в 6 отправились в Конду, где чувствовали себя весьма неудобно, так как вызвали большое любопытство аборигенов. М.С. вынужден был фотогрфировать «от живота», а Женя долго объяснял, зачем снимает. После Конды осознали, что площадь Ленина- это хорошо, и что создавать национальный центр необходимо.
Вечер – в ресторане и возвращение с традиционными песнями на базу по проспекту Саят Новы.
Городецкий
Были в оперном театре на национальной армянской опере «Алмаст»(если я правильно списала) . Театр был наполовину пуст(или полон, как хотите). Классический случай дележа мест зрителями. Азарт дошел до того, что Женя удалился от нас в поисках лучшей точки зрения. Что он выиграл, не объяснил.
Гордон 5.9.64
Приобрели нового соседа по койке с животом от постели до пола (в положении лежа) и с мыслями от пола до постели (в любом положении). Утром им была высказана блестящая мысль о том, что студентов надо бить, так как их на казенный кошт учат, а они еще смеют думать. Другим соседом мысль была продолжена: «Все дело в том, что у них слабо поставлена воспитательная работа». А началом разговора послужило сообщение о процессе студентов, ратовавших за самостийность. Это вновь напомнило разговор в Матенадаране. Это, кажется, самое сильное впчатление первых дней. Высказанные молодым, симпатичным сотрудником музея мысли повторяются и варьируются уже многими местными жителями, с которыми приходилось разговаривать. Следует заметить, что это люди образованные, интеллигентные и просто приятные.
Сегодня с утра. Поездка в Гарни, Гегард. Дикая езда с подталкиванием едущих впереди туристских машин. Моя соседка, пенсионерка, всю дорогу ойкала и просила ехать потише. Когда же экскурсовод упросил водителя, он поехал так, что курдючная овца запросто могла нас обогнать.
Гарни. 1 век до н. э. Крепость, языческий храм, даже то, что от него осталось, как бы приподнят и парит над глубокими ущельями – поразительны. Интересны конструкции крепления - железные штыри без цемета, но с заливкой свинцом.
Из впечатлений экскуровода Греты о туристах: «Рассказываю о римских временах строительства Гарни, одна туристка все записывает и вдруг спрашивает
-А Рим далеко?
-Что?
-Рим далеко?
-Рим в Италии.
-А!
Опять записывает»
Городецкий.
Сегодня проявлена решимость, и завтра идем к Сарьяну.
Пророчество Моисея
Над Севаном тучи ходят хмуро.
Горный край серьезностью объят.
И тоскует у палатки Милка.
И Гордон уж ничему не рад.
А назавтра снова галлерея, и меня заставляют писать.
... Далее я пропускаю описание картин галлереи(М.Б.)
Искусство не вдохновляет и вообще вместо него лучше сосиски и стульчик, чтобы посидеть. Вслух эти мысли Бей-Го не выражают, но на лицах написано. А через две минуты бежать к Сарьяну!
Ужас... Сегодня все пессимисты.
...
Ой, мама!
Далее события развивались как в сказке – Сезам, бацарик!
Встретившись с Дорой и сонмом ее родственников, мы отправились к Сарьяну(во!). Два домика, один современный весьма (с 2-мя, 3-мя и пр. поколениями Сарьянов), и просто дом, при входе в который нас облаяла бооольшая собака Бэмби. Ее лай послужил звонком, на который вышла тетя и повела нас в мастерскую. Сарьян был там. Низкого роста, с седой кудрявой шевелюрой и запавшими, иногда ехидными глазами. А лет ему 83. Мы трепетали не хуже Саакяна из ансамбля, только снаружи не было видно.
Мастерская – много квадратных метров с окном во всю стену, только не по низу. Главное место на наиболее освещенной стене занимают работы 9 – 15 годов. Маски, два комплекта немного стилизованных собак, очень злых и красных, и большое панно, рождаемое для какого-то здания ( будет 30м длиной. Рисовать должна бригада ком. труда?). И еще много всякого другого, очень красочного, в том числе тройной автопортрет. Каждый Сарьян другого возраста. Написана в 42году. Как объяснил С., средний – это он в 42г, когда немцы дошли до Кавказа, и сердитый взгляд у него потому, что если немцы придут, то увидят, что он сердится на них.
Было два мольберта, один из которых передвигать было поручено мне! И что? Двигал!(для удобства обзора). Сарьян сидел в старинном, точнее просто бабушкином покойном кресле, и вел беседу. Сначала – о погоде, что он любит жару, потом легкий разговор о Москве и о том, что у него квартира тоже на Арбате. И вообще, разговоры пусть пишет Милка, потому как мы занимались мужским делом и щелкали всякими затворами. С. был запечатлен отдельно, вместе и как только было можно и получится.
Был затронут еврейский вопрос, не нами конечно, а С. И мы, кажется, снова оказались в положении антисемитов.
Гордон. Продолжает
Нас уверяли (и Сарьян), что евреи и армяне имеют древнейшую историю и культуру, что евреи дали миру Христа, и мир сотнями лет верит этому, затем евреи дали Маркса, и это снова на столетие.
Городецкий Продолжает
А любимых картин у него нет, все – его дети, это, кажется, более менее стандартный ответ, ибо Галенц ответила так же ( о чем дальше).
Гордон Продолжает
С. вспомнил слова одного известного врача. «Я понимаю, почему человек умирает, но не понимаю, почему человек живет». И далее. «Человек много разрушает, разрушает природу, а природа – это самое главное». Он очень любит природу, и всякое вмешательство человека его ранит. На вопрос о том, как ему нравится новое в Ереване, ответил, что и нравится, и не нравится. И многое будет зависеть от того, кто будет продолжать. Сам он в этом не принимает участие. Но многое старое, историческое сломали. Он, единственный, выступил против. Интересовался, кто мы, что делаем. Выразил мнение, что Городецкий делает хорошие станки. Принимал нас очень мягко, заботливо. Принимал нас долго, без перерыва от предшествовавших посетителей, и не ушел, несмотря на уговоры, влить капли в глаза. К нему вскоре снова пришли, он спустился с нами в нижние комнаты и провел с нами долгое время, не проявляя нетерпения, только заботу.
Бейлин Продолжает.
Внизу размещаются три комнаты. Во всех трех картины, но в одной – только картины. Над дверью висит портрет Эренбурга, известный нам. «Да, это Эренбург, его теперь сняли с выставки. А это вот – портрет героини труда», - сказал С. Я заметила, что она выглядит очень усталой. С. сказал, что эта молодая женщина уснула у него после первых минут сеанса, и он вынужден был отослать ее домой и сказать, чтобы она пришла к нему, когда поспит не менее 20 часов. Но даже после этого она была очень усталая. Он написал ее так, чтобы были видны ее большие руки, на которые она специально надела все свои золотые кольца. На груди, на рабочем платье все ее ордена. Мы обратили внимание на маленькую картинку с заснеженным лесом и сидящей спиной к зрителям на большом кресле женщиной в шубе. С. сказал, что эту вещь он писал в доме творчества под Москвой, когда был не очень здоров. Еще одна маленькая картинка с всадником, как на персидской миниатюре. С. писал ее из окна в Константинополе, на улицах стреляли, и он боялся выходить. Картина с двумя ишаками. С. долго ходил в тот день по горам, и горы ему не нравились. И вдруг пришел ишак, постоял две минуты и ушел. Все вдруг ожило. Так на картине и есть: два ишака, один стоит, вытянув шею, подняв уши, что-то высматривает, а другой уходит прочь, помахивая хвостом.
«Вот видите, у меня с каждой картиной что-то связано. Когда-то я писал очень быстро и мог за два часа написать всю картину. А теперь пишу двое суток. И все не получается. Мне очень приятно, что вы все ко мне приходите и интересуетесь моими картинами, потому что вы интересуетесь и мною». Потом он попросил нас написать что-нибудь в книгу отзывов. Мы записали и собрались уходить. С. говорил, что не устал, и мы можем смотреть и спрашивать, сколько хотим. Но он был уже давно на ногах, нас заела совесть, и мы все же ушли. На крыльце мы сфотографировались с С., который пошел нас проводить, и с Бэмби. Мы ушли, Бэмби крутил хвостом, а С. пошел наверх, где его ждали какие-то очередные деятели.
Городецкий
«Тапочное знакомство»(об этом подробнее смотри в мемуарах, наисаннах Моисеем в 2008г. Примечание Милы) привело нас к Цоваку Амбарцумяну и его милой жене Эмме. Был коньяк, виноград и много разговоров. Оттуда нас передали в дом скульптора по керамике Григорян или Геник(мать). У них встретили молодого художника Рудольфа, он же абстракционист(?) и работник СХБ г. Эривана. Работает, чтобы есть, все остальное время только для себя. Куча любопытных вещей и вкусный кофе.
Бейлин
Спросили, что дает ему абстракционизм? Ответил, что как только начинается «ИЗМ», настоящее искусство кончается. Ему хочется передать в картине свою философию и мировоззрение. Показал три маленьких картины: портрет мужчины; меланхолия(женщина со склоненной головой и длинной изящной рукой в фиолетово-лиловых тонах); материнство (ребенок, спрятавший голову на шею к матери. Мягкий зеленый цвет с черными тенями). Большое распятие - кубическая картина. Очень быстро согласился со мною, что этот «ИЗМ» дает гораздо меньше уму и сердцу.
В левом углу висела большая картина Кочаряна (автора «Давида Сасунского») – Женщина и луна. Женщина в страхе и напряженном ожидании мужчины (первого!). Луна очень ехидная.
Внизу рисунок Рудольфа в реалистической манере. Он сказал, что это очень добросовестная и честная его работа, в которой, ему кажется, интересные линии, но тут нет никакого собственного мировозрения, и он не испытывал большого волнения, когда писал. Кстати, за одну из подобных работ он получил премию на международном фестивале в Вене.
В этой квартире видели керамику матери Арцвена в натуре и на фото, японских кукол, чешское стекло, деревянные фигуры из Бали, акварели самого Арцвика.
Далее по рекомендации Цовака Амбарцумяна мы попали в мастерскую Галенца, который нам понравился в галлерее.
Маленькая студия, заваленная картинами. В углу две скамейки, на которые мы уселись. Кошка тоже.
Армине Галенц(40-45 лет), усталая, по-русски говорит плохо, в результате разговор по-армянски с переводом. Галенц и его жена Армине – эмигранты. Детство Галенца прошло в каком-то приюте и описано в книге «Лишенные детства», или что-то в этом роде. Галенц пишет исключительно портреты. Его манеру трудно как-то назвать, но это не соц.реализм. 2 портрета Эммы Амбарцумян, портреты Майи Плисецкой, портрет сына, много женских портретов, все разные, но на всех удивительно схвачен характер. Армине сказала, что главная работа над образом совершается до того, как берутся за кисть. Поэтому, может быть, портреты написаны быстро, за 1-2 сеанса. Расставаться с картинами легко, если они попадают в хорошие руки. Это так, словно выдавать замуж дочерей. Галенц подписывает только те картины, которые считает законченными, те, которые ему не нравятся, могут быть даже проданы неподписанные.
Городецкий 7 - 9.09.64
Пророчество почти сбылось – мы на Севане, где будет ветер, умываться можно один раз в сутки, а шашлык едят руками.
Наиболее сильные ощущения связаны с предприятиями кормления, если не считать того, что тигрицы оказались сотрудницами благословенного ЭНИМСа. Больше ничего нас не потрясло.
Севан зеленый и голубой; голубой цвет под солнцем очень сочный и глубокий. Высота 1916м, а раньше было на 17м выше. Так обмелело озеро, питая другие республики и Армению током, напряжением и косинусом фи. Но и сейчас оно уступает только Титикаке!( Сведения почерпнуты у Волынского, стыдно должно быть ему!). Поездка по озеру на катере прошла в сплошных облаках, и вообще, облака (на этом настаивает Мила, мы чаще употребляем слово «туман») выползают из всех ущелий, и все окутывают белыми хлопьями. Если бы не дул ветер... Специально для сообщения Рабкину:
а). Ели форель по 4р 80к за кг. Она розовая и вкусная, а также в крапинку и большая. В «Арарате» такой не бывает!
б). Шашлык, жаренный при нас на мангале, причем, угли раздувал я, а шампуры вертел Женя. Было очень вкусно, особую остроту придавало хватание мяса руками, ибо вилки применять нам не рекомендовали (кстати, их и не было). Шашлык запивался Маградзором (мы усвоили три армянских слова: ишхан-что-нибудь покушать, маградзор –соответственно выпить, бацарик – все остальное) и сопровождался беседой с владельцем (на окладе 32р) забегаловки и его прихожанами. Мы снова узнали, что евреи – это родственники, это хорошо, что если с одной стороны ум, с другой – деньги, убери их, тогда и ум будет, кроме того, малый костер лучше большого Ташкента, а если хозяин не зажулит по 10-20к на счете, то на что жить? (четыре дитя!).
Беседовать было весьма приятно, и мы неплохо провели вечер в общении с народом.
(О событиях, связанных с моей персоной, будет писать Женя)
В ресторане «Ахтамар» армянское трио - рояль, ударник, духовые, и он же поет. Поет хорошо. По нашему заказу исполнил что-то армянское. Впечатление от ресторана неплохое, даже запросили 14р вместо 4р и потом извинялись.Повеселились до упаду. Форма была вечерняя: у меня –брюки в носки, Мила – в штанах, Женя – в тренировочном костюме, и все – в кедах. Публика блистала драгоценностями и галстуками.
Гордон
Несмотря на весь оптимизм Севан – гиблое место. Не верите? Спросите Городецкого! И если мы более или менее благополучно выбрались оттуда, то только благодаря его счастливой звезде и нашим всенощным молитвам. Началось с того, что Севан встретил нас сильнейшим ветром. От чего оба моих попутчика до сих пор сопят. Все изменилось, стоило лишь нам собраться и уехать.
Затем в «Ахтамаре» за 3 чашечки кофе нам предложили уплатить 18р. Уже через полчаса мы были готовы пропить в 3 раза больше предложенного выше, т.к. М.С. обнаружил пропажу бумажника со всеми деньгами. Уж лучше пропить, чем потерять. С такими разговорами и с дохлым фонариком мы добрались до дома к 2-ум часам ночи, прощупывая каждый кустик и каждую канаву. Когда, наконец, вернулись в палату, нашли бумажник спокойно лежащим в шкафу, куда он , естественно, был положен владельцем. Это нам вернуло бодрость духа, но рано! На следующий день, залезая в кустарник, М.С. спокойно сел на собственные очки. Но теперь все позади, и мы полны надежд.( во всяком случае, так уверяет сопящая М.Б. и одноглазый, свят-свят, М.Г.). Если вы будете в Закавказье, объезжайте Севан за 100км., а если это невозможно, старайтесь промелькнуть быстро, тихо и незаметно, гиблое место. Если не верите, спросите у Гордона.
Городецкий 10.9.64
Женя почесал зубы, а то очень холодно было спать.
Вчера имя Цовака служило нам паролем, и мы обнаглели до ручки, чуть-чуть не заглянули в туалет, в который ходит Сам 1-ый Секретарь! Мы, конечно, не устояли и пошли на правительственную дачу, нас приняли радушно, угостили персиками, дали мыло и полотенце и пустили под горячий душ. Сегодня из-за нас организуется экскурсия на озеро Борзгёл – все отдыхающие должны кормить нас хотя бы сухим пайком. Врачебная пара - муж и его жена Светлана оказались радушными людьми, и даже Веня Шарамбеян угощал нас вином и рассказывал, как будут встречать эстонцев в Дилижане. Да-с! Мы на высокогорном курорте. Дорога из Севана шла с перепадом на 890м, и хотя мы смеялись над Волынским, уши нам заложило. Турбаза на берегу реки, вокруг ишаки, бараны и туристы. Живем в палатке и зверски мерзнем ночью. Места чудные, все горы в лесах, на склоне правительственная дача, всякие дубы и грабы. Отдыхающие, действительно, кормили, и не сухим пайком, а хашем с водкой. Хаш – это незамерзший холодец с чесноком. Едят его опять-таки руками с лавашем и запивают водкой. Во время экскурсии на Борзгёл мы «показались», и нас пригласили сегодня на ритуальный завтрак (везет турбазе!), то есть на Хаш. Для порядка расскажу сначала про Борзгёл и Агарцин, где мы также побывали. Основной источник нашей гордости – мы всех обскакали, и все видели! И то, и другое место хороши дорогами, особено Агарцин. Великолепный зеленый лес, могучие дубы и грабы, и еще что-то. Дорога вьется всеми возможными зигзагами в трех измерениях. Внизу, в ущельях шумят речки, (ручьи и ручейки по количеству воды, но реки – по производимому шуму). В Борзгёле , действительно, прозрачная вода, но покрыто оно все опавшими листьями, а по берегам – лягушачьи хоры. Из озера вытекает ручеек, который где-то внизу уже шумит, как большой. Растут грибы и дикие груши, и даже перпенсы на грузовой машине не были очень капризными. По дороге – солидный строящийся завод и ишаки, груженые сеном до сокрытия всего, кроме хвоста и ушей.
Тот же день. Кировокан
Дождь. Греемся у утюга. Зеленая жизнь, зеленые деревья , зеленая тоска. Avanti! Avanti! Avanti!
Зеленеют кручи, 1 «Тайная жизнь»
И темнеют тучи, 1 Ж. Гордона
Моросящий дождик 1 Боевик-гулевик
Прямо в душу льёт. 1 в 20 днях
Мы хотим в Тбилиси, 1 Без продолжения
Ах, как хотим в Тбилиси! 1 Следите
Только тут директор 1 за
Водочки не пьёт... 1 рекламой
Нету нам спасенья,
Ах, нету нам спасенья...
12.09.64
День начался с солнца и приобретения припасов для изготовлеия шашлыков на лоне природы. Судя по группе, которая ела их вчера, настроение должно быть бодрое – все они еще сегодня пьяны. Кировокан - это вам не Рио де Жанейро, и вчера мы обошли центр. Площадь Кирова = пл. Ленина в миниатюре с поправкой на местные вкусы, но самое пикантное – на рынке раздельные очереди для дам и для джентльменов. Милка встала в «для дженльменов» за виноградом, так женщины возмутились. Вот это цивилизация! В палате – латыши и русские из Риги. Давно не слышали матюков! Что-то будет дальше...Вчера разговорились с одним мужчиной, он дал подробные объяснения (ск. литров воды в реке в Кировокане, откуда туф, как руководят первые секретари и т. д.), но в гости не пригласил. Мы разочарованы! Зачем разговаривали?! Завтракали «отварёным» яйцом.
Бейлин
Ура! Настроение поднялось, и даже Кировокан нравится. Сидим на лоне природы и делаем шашлык. И какой!
Рецепт
Покупаем сетку барашка без шеи и без мягкого мяса (в красках описано и показано на Жене). Всю зелень, какая есть –купить! Гранаты (2граната на 8 кг мяса), лук 1.5-2кг на 8 кг. мяса (можно больше) , красный и черный перец, баклажаны, зеленый перец, помидоры.
Баранину разделываем: мясо отдельно, сало и жир отдельно. Все режется. В большую посудину закладываются слой мяса, сок граната, соль, перец, трава, лук, опять мясо, гранат, и т.д. В таком виде мясо должно стоять минимум 1.5 часа.
Баклажаны надрезаются вдоль и нафаршировываются мелко нарезанной травой с луком и зернами граната. Щель закладывается густо посоленной и поперченной полоской сала.
Зеленый перец надрезается и нафаршировывается той же смесью, но без сала.
Все ходили за хворостом, а Го-Го лодырничали, но зато когда настало время разжигать огонь, они взялись за дело и потерпели позорное поражение. Пришел сирийский фотограф, он же глав. кулинар, и разжег костер. После этого все веселились в голом виде, особенно отличился Ж. Го. Он долго готовился к прыжку через костер. Раздавался зычный голос , и пахло жареным Гордоном. И наконец!!! Прыгнул сирийский фотограф. Гордону стало стыдно, и он тоже решился.
Продолжение кулинарии.
Мясо, баклажаны, помидоры и перец жарятся на шампурах.Оставшийся жир и сало растапливаются в кастрюле, после этого в кастрюлю кладется несколько целых помидор и оставшиеся бараньи кости. Все варится минут 15-20. Затем вся зелень, оставшаяся от мяса , кладется в кастрюлю и томится под крышкой.
После большого пьяного веселья, фотографирования (кстати, Го-Го были не в форме: Ж. Го. не купил батарейки, а М. Го. вчера и сегодня, оказывается, щелкал фотоаппаратом без пленки) игры в третий лишний и хорового пения отправились домой. Дома почему-то скисли и пошли пить кофе. Пили в полной амуниции: я в двух кофтах, а М. Го. - в моем плаще, потом под хоровую песню «Виновата ли я?» пошли ужинать. Что делать вечером? Кировокан – скучный город. Да, фотографа мы тоже пригласили в Москву.Что будет, если все воспользуются нашими приглашениями?
Городецкий
Ничего, Милка, не падай духом – телефона мы еще не дали!
Опять тоска,
Опять кручина,
Только
Белого цвета.
Откуда такое
И в чем причина?
Армянское
Бабье лето!
Сидим,
В плащи завернувшись,
Строчим стихи
Понемножку.
Еще чуть-чуть
И не улыбнувшись,
С Аркадием спорить
Начнем не в нарошку.
(Аркадий –один очень занудный член нашей группы.- Примечание Милы)
14.09.64
Самое интересное в Армении, если не говорить о homo sapiens – это дороги. Интересны они и сами по себе – бесконечные повороты на 180град. и все вверх и вверх, и горами вокруг, и сильными ощущениями, когда на повороте встречается машина, отталкивает твою к пропасти, и - самое главное – ощущением езды в облаках, когда кругом из расщелин выползают белесые клочья, потом льется сплошное серое чучело, и потом уже вокруг все мокрое, непроглядное и противное. Так выглядела дорога из Кировокана до Пушкинского перевала, где теперь стоит камень с барельефом и крантиком, и безымянный «буфет» (зеленые портьеры, коньячный напиток, шашлык и отсутствие электричества). Рядом – самая высокая точка 2038м. После буфета и коньяка дорога стала лучше, и мы бодро с пением «А у нас в Ереване» прибыли в Туманян.
Бейлин
После кировоканской туманянская турбаза очаровала нас диванами на террасе, лампочкой в туалете, прекрасным видом на отвесную стенку и старшим инструктором Юрой (альпинист и агроном) , который предложил нам утром делать физзарядку, а вечером устроить концерт самодеятельности.
Итак, Бей-Го-Го, ознакомившись с туманянской турбазой, наговорив комплиментов Юре относительно его турбазы, в веселом расположении духа едут в Тбилиси, бросив свои чемоданы на попечение старосты 117 группы.
Городецкий
Милку, конечно, пришлось будить, поезд отправлялся в 5.43, а я даже побрился.
Гордон
Все кончается. И наше скитание по идиотическим турбазам. Мы снова в пути, сидим, разинув рты от удовольствия и от недоспанной ночи. Проехали (я просто устал) нейтральную зону: 2 селения на границе ( одно – в Армении, одно – в Грузии), населенные азербайджанцами. Наслаждаемся видом равнины, горы вдали – не горы, а холмики. Яблоки, персики, гранаты – на деревьях!!! И в ведрах на станциях! Милка стонет от тоски, но на целое ведро не решается, а меньше не продают. Ишак напоминает об ишхане, а печенье застревает в горле.
Городецкий
Тбилиси, Тбилиси!
Что ждет нас в Тбилиси?
Горячая баня и кофе в кафе.
Нико Пиросмани, Мтацминда,
Платаны,
Лихие джигиты
В штанах-галифе.
16.9.64
Бей-Го-Го дошли до ручки, и за 15.9 запись доведена до двух строчек. Все пижоны, им бы только гулять и зевать!
Позавчера после утомительной и бесплодной дискуссии в кафе Тбилиси – чего делать – пошли на поклон на улицу Пиросмани. И в тот же день мы оседлали Волгу, и нас повезли по городу. Улицы и сведения о них смешались и перемешались, но видели мы много, поднялись по автодороге на Мтацминду (трудновыговариваемое название, я до сих пор тренируюсь).
Бейлин
Но гвоздем этого дня были серные бани. Го-Го вышли из бани веселые и довольные, а я полчаса приходила в себя. Когда я вошла в переднюю «царской бани», где мылся не только царь, но и Пушкин, у меня стало темно в глазах от многочисленных аборигенок с чадами. После моих робких вопросов: «Кто последний?», надо мной сжалилась тетя, которая обещала следить за моей очередью, потом с сомнением посмотрела на меня и сказала: «Ну-ну, и как же это вы мыться будете?» Но всего трагизма положения я тогда еще не осознала. Наконец мне дали шкафчик, я разделась, обдумывая вопрос - снимать кеды, или нет(грязь на полу, как на вокзале), и шагнула в собственно баню.
Маленькая комната типа церкви в Гахарде( вырубленная в скале с высоким куполом церковь). По стене труба с дырками, из которых льют струи воды (серной). У одной стенки бассейн размером в две ванны, у других стен – цементные уступы вроде скамей. Комната набита голыми женщинами так, что пройти, никого не коснувшись, нельзя. В «бассейне» с довольно грязной водой стоят штук десять женщин по грудь в воде, изредка туда прыгают новые. На углу этой ванны сидит женщина в позе Венеры, Кариатиды, или еще чего-то и направляет струю воды. Под эту струю все стараются всунуться одновременно. Я очень долго старалась понять, что здесь надо делать. После того, как моя душа переполнилась отчаянием, я ринулась под струю, раздвинув двух женщин, которые с двух сторон пытались засунуть под эту же струю свои головы с распущенными волосами. Дальше я ничего не помню, ибо лихорадочно намыливалась, одновременно отражая атаки чужих женщин.
После бани было очень жарко не знаю отчего, наверное, от серной воды.
На следующее утро мы шикарно позавтракали у Масловских родных. Ели домашние хачапури с сыром сулгуни, посмотрели, как пекут грузинский хлеб, поездили по городу, чинили кинокамеру, осматривали подпольную типографию ( При входе в музей портреты Маркса, Энгельса, Ленина. Слово Сталин не упоминается). Грузинское кладбище – очень богатое, почти все очень изящно оформленное, с огромными по нашему пониманию могилами. Побывали на Лисьем озере и приехали в Мцхету.
«Заявление в ССХ.
Лимиты на творческую помощь целиком освоены. Ввиду этого заявления на творческую и разного рода помощь не будут приниматься до 1.10.»
Городецкий
Число неизвестно, день тоже.
Мы на море! Мы на пляже! Мы без штанов!
Пляжные разговоры:
-Ты женатый?
-Нет!
-Холостой?
-Тоже нет!
Фигур много, а лиц мало... Вода хорошая, и море слегка качается – посему визг и суета... Милка – балда, а Гордон играет, как в шахматы... Рядом –интеллигентные дамы на одного юношу под тентом... Кто сгорит первым? Размягчение мозгов... Мяса сколько!
Пес Трезор
Пил Меградзор.
Съел шашлык,
Снял башлык,
Сел под шарик,
Сделал бацарик.
Потом, хулиган,
Зажарил ишхан.
Достал хачапури
И, очи зажмурив,
Взвыл к небу:
«О! Цховреба!»
Турбаза! Турбаза!
Жми, шофер, на тормоза!
Впрочем, лучше жми на газ!
Мимо всяческих турбаз,
Мимо камер и талонов,
Мимо глаженых пижонов!
Да здравствует цивилизация,
Водопровод и канализация!
20.9.64
Некоторые статистические подсчеты.
Храмов 15. Шашлыков 9. Озер 4. Меградзоров 14. Пленок 12. Ремонтов обуви 3. Окунались: в пресной 1, в соленой 21. Принято медикаментов 14, в т. числе Бей – 11.
Книг прочитано 1 (сказка ) (Прим. Милы - Глава из «Понедельник начинается в субботу» - в каком-то журнале , лежа в зарослях на озере Севан. Очень смеялись)
Политбесед 2 (с Аркадием)
Осмотрено:
Галлерей – 3, Музеев 5, Дач правительственых 2(изнутри), 3(снаружи), Художников (надомников) 7.
Покорено: Ишаков 0,
Дам:
Ереван 7, Севан 0, Дилижан 4(1 личность не установлена), Кировокан 1, Туманян 0(не было времени), Тбилиси 2, Мцхета 2, Пицунда – отдыхаем, дам нет. Итого 15.
Собак:
Ереван 3, Севан 1(2 раза), Дилижан 2, Кировокан 1, Тбилиси - собачий город, Мцхета 4, Пицунда щенок Пуш Итого 13 + Тбилиси.
Мужчин:
Ереван 9, Севан на круг 4, чтоб отдать, Дилижан 4, Кировокан 2, Туманян 1, Тбилиси 2, Мцхета 1, Пицнда 0 Итого 19.
К концу сезона найден тигриный след. Следопыт в смятении. Уже видит себя в полосатой шкуре. Мы, которые масса, шумим, стучим, звоним и загоняем зверя. Тигры, трепещите!
22.9.64.
Уже Гагры.
Писать в Пицунде было некогда, все было расписано по минутам, кроме того, было твердо решено, что загар – дело серьезное, и отвлекаться от этого дела не разрешается.
Итак, расписание.
Подъем – по возможности.
На приведение Милы в вертикальное положение – 10мин.
На пляж, марш 1200м. – 8.00.
Плановый загар и окунание – до 10.00.
Завтрак - до 11.00.
Переживания по поводу плохого завтрака – 15мин.
Снова марш-бросок к морю и возвращение - к 15.00.
Отход М.Бейлин ко сну -16.15.
Пинг понг (Гордон –чемпион турбазы, я – его правая рука в парных играх) - до 18.00.
Подъем Милы – опять 10мин.
Внеплановая экскурсия куда глаза глядят - до 21.00
Ужин - 21-21.30.
Ругань с кухонной прислугой и обещание написать жалобу - до 22.00.
Затем, по желанию - танцы, прогулка при луне или сладкий сон, а также снова купание.
База преотвратная, крадут всё и вся, начиная с гуляша и кончая дамскими панталонами. Все в палатках, но у директора отдельная столовая, как у больших. Выход к морю перегорожен опять большими, и приходится плестись почти 1.5км; на пляже – лежаки, сосны и индюки. Гордон ставил личные рекорды, а Мила принципиально плавала только вглубь. Маску я освоил и видел даже 2 рыбы, но ласты как-то путаются в ногах.
Вообще же, отдыхающих из нас пока не вышло – все ищем острых ощущений и мотаемся где и как только можем (злые языки – или льстецы? – утверждают, что я похудел).
Продолжать отдых решили в Гаграх, хотя по этому вопросу наметились некоторые психологические разногласия. Не помогли даже 3руб., отданные мною в задаток за квартиру, впрочем, после нахождения чебуречной рядом с пляжем острота явно затупилась.
Я сижу на мостике, передо мной три соленых огурца и перспектива получить чебуреки, подо мною ручеек, и жизнь так прекрасна!
Гордон
Чебуреки красят жизнь сегодня! А вчера... В Грузии Городецкого лихорадит. Его преследуют видения: будто Паутов( Прим. Милы Паутов наш о-очень бывший сотрудник, здорово игравший в пинг понг) сбрил бакенбарды, и т.п. В столовой турбазы к раздаточному окну боится подойти; вчера вместо положенного гуляша ему предложили позавчерашние котлеты...(Городецкий вышел из себя... Прим. Милы), на что детина –повар обещал найти его вечером для разговора tet-a- tet. Милка от скандала убегает, но за завтраком съедает двойную порцию пшенной каши. «Конец света!», как говорит одна наша общая знакомая.
Городецкий
Тигры вырвались из клетки!
Вы жалейте тигров, детки!
В клетке очень тесно,
В клетке очень пресно,
В клетке очень скучно,
В клетке – не научно.
А зато на воле
Тигры ходят в холе,
Едят хачапури
В выглаженной шкуре,
Ходят в рестораны,
Где
бараны,
барабаны,
раны,
тараканы.
25.9.64.
А вот и Гагры кончаются. Море шумит, Гордон поет, ходит голубь с каким-то необычным хвостом, видимым только Миле. Происходит процесс переваривания завтрака, все слегка в миноре.
Завтра улетаем в Москву, в Москву, в Москву.
Гордон рвется загорать, а Бейлин хочет быть английской королевой.
Озеро Рица синее, горы вокруг зеленые и уставлены шашлычными, чебуречными и чанах-чными. По дороге – очень красиво, реки Бзыбь, Гега, Юпшара. Ехали с ветерком, и закутанная в полотенце Мила требовала коньяк. Ужинали цоцкали и мухранули. (Ох, и мухранули же мы, братцы!)
Последний вечер, последний ужин.
В гостях у лиц кавказской национальности
© Copyright: Людмила Бейлин, 2017
Свидетельство о публикации №217101501120
Свидетельство о публикации №217101501120
Рецензии