Явления самого счастья

    Он, Она и время
         ***.
         Как хороши, как свежи были розы!.
                /Иван Сергеевич Тургенев/.

         Только влюблённый  имеет право
         на звание человека.
                /Александр Блок/.
               
                ---//---
               

  Наш лайнер летел на водных крыльях по широкой глади Чудского озера, вдоль  берега, на таком расстоянии, что из-за густых крон деревьев хорошо были видны
дивившие изяществом обтекаемых форм луковки деревенских церквушек. 
Сизое небо с низко нависавшими над озером облаками и такая же сизая, далеко, до самого неба на горизонте простирающаяся перед глазами  озёрная гладь навеяли:   

Предгрозовая стелется печаль...
Свет приглушён и воздух затуманен...
И эта синяя, задумчивая даль
Осенней грустью так напевно манит.

  Я стала набрасывать в блокноте проплывающие пейзажи с этими луковками. Сзади старушка, с интересом разглядывавшая из-за моего плеча  рисунки, сказала своей
 спутнице:
   --Женшына нашы церькьви записыват.
 А лайнер мчался, время от времени сворачивая к берегу, чтобы  принять на борт  ожидавших на дощатых причалах пассажиров.

 Он внёс Её на руках. Край белого расклешённого платья 
и золотистые пряди волос Её нисдали до Его колен.
Лица обоих так озарены таким чистым светом  юной любвпаи,
так одухотворены, так прекрасны, что перехватило дыхание
перед этим явлением чуда.
 Он прошёл с Ней в конец салона, бережно опустил Её в кресло,
присел рядом, обняв, прижал головку Её к своей груди. 
Глаза их устремлены друг в друга.Оба замерли, боясь случайным
движением, выплеснуть наружу переполнявшее их чувство.
 Во всём огромном мире не было для них ни неба с грозовыми
облаками, ни водной лазури озера, ни летящего по его глади
лайнера,ни нас, грешных, рядом.
       Лишь Она-- для Него и Он --для Неё.   
Все притихли в салоне, чтобы не нарушить их уединения.
           Это было незабываемо.
 И это было ещё в те времена, когда юноши и девушки
не целовались на улицах, в присутствии посторонних глаз,
и стыдились проявлять на людях свои чувства.
 
Но эти двое были так захвачены друг другом,
несли в себе такую истовую любовь, такую  целомудренную
нежность, юную красоту...
          Явление самого счастья!
И никто из присутствующих не посмел осудить их,
даже те набожные старушки, чьи "церькьви" я "записывала".

                ***  ***  ***
               
              Счастье с голубым бантом

 По-весеннему доброе солнце посылало на истосковавшуюся по теплу землю лучи, озаряющие ласковым светом и согревающие отсыревшие за зиму крыши и стены домов.  На газонах ярко зеленела молоденькая травка, в которой, как разбежавшиеся  цыплята, желтели цветки одуванчиков. Вся, залитая солнцем улица выглядела нарядно, празднично. И эту картину, как нельзя лучше, дополняла  высокая, спортивного склада фигура молодого морского офицера, шествующего по улице в белом парадном костюме, с начищенными до золотого блеска пуговицами, с  раскачивающимся в такт с его шагом кортиком на боку.

 Явление моряка на улицах сугубо сухопутного города--большая редкость сама по себе и невольно вызывает интерес прохожих. Но сейчас обращала особое внимание  торжественная парадная форма в будний день, молодое, мужественное, красивое мужской красотой лицо, и особенно то, что  на городских улицах не часто можно увидеть мужчину, да ещё военного, при полном параде, без сопровождения женщины, с уютно и покойно возлежащим на согнутой  перед грудью руке, сияющим  белоснежностью, перевязанным голубой лентой конвертом с грудным ребёнком.

   Голубая лента-- свидетельство того, что на руках у моряка новорождённый сын. Отец шёл с высоко поднятой головой, и глаза его сияли добрым мудрым счастьем. Встречные  на улице уступали ему дорогу и невольно оглядывались. Многие женщины смотрели на это шествие с затаённой завистью ему, сыну его, и той женщине, любовь к которой и к их ребёнку так торжественно нёс через весь город, прекрасный в своём открытом всему миру гордом счастье отца, настоящи й мужчина.