Бартер по-русски

  Я снова опаздывал. И, как я не старался выехать из отеля пораньше, предварительно заказав такси за целых три часа до вылета, как не подгонял про себя неторопливого копта-водителя, я всё-таки катастрофически, безнадёжно опаздывал.
 Знаете, наверное, у каждого человека есть что-то, какое-то личное качество, черта, присущая только ему, когда он является для себя и окружающих полным неудачником. Лузером. Один мой знакомый много путешествовал по стране, по причине разъездного характера работы. Каждую неделю он куда-то ехал, летел, плыл. А, будучи человеком открытым и общительным, имел массу друзей и знакомых, которые незамедлительно пытались воспользоваться случаем и просили его передать что-то и кому-то в том городе, куда он направлялся на этой неделе. Когда—то это были письма, небольшие подарки или даже посылки. Иногда, намного реже, деньги.
 Так вот, он патологически забывал выполнять просьбы многочисленных друзей. В Астрахани он забыл передать лекарство для Лены, в Сургуте мёд Васечке, в Питере деньги детскому дому.
 Старые знакомые по причине такой невнимательности и неуважения с обидами исчезали, но тут же появлялись новые, которые вновь его просили передать что-то и кому-то.
 И так из месяца в месяц, из года в год. Мой приятель очень страдал от этой своей забывчивости, но ничего поделать с этим не мог. Не помогали общения с психотерапевтами и гипнотизёрами. Сеансы  иглоукалывания и шаманские практики изгнания злых духов тоже оказались недейственны. Вот так он жил и живёт по сей день, мучаясь от неспособности запомнить элементарную просьбу и помочь новому или старому знакомцу что-то кому-то передать.
 В моём случае всё немного иначе – я всегда, или практически всегда опаздываю на самолёт. И не важно внутренний ли это рейс из, или в какую-то командировку по работе, или же отпуск. Случаи, когда я заранее приезжал в аэропорт, можно пересчитать по пальцам. Всегда приходиться мчаться, как угорелому, выслушивая нотации представителей авиакомпании или просто провожать взглядом устремлённый в небо «твой» авиалайнер.
 Когда-то меня это злило. Я просто приходил в бешенство, если в очередной раз опаздывал на рейс. Я готов был рвать и метать, круша всё вокруг, перенося свою ярость на окружающих. Впрочем, по большей степени, я ограничивался внутренним представлением того, что я толкаю регистрационную тумбу, пинаю стеклянную дверь и бью в лицо первого попавшегося работника авиакомпании или аэропорта. Да, пару раз я кого-то обматерил или сказал что-то язвительное. Но этим всё и ограничивалось. Порыв ярости сходил на нет, горечь от очередного опоздания и вытекающих из этого последствий заполняла моё сознание, и я возвращался в зал, чтобы купить новый билет на ближайший рейс, а затем сделать пару звонков, чтобы предупредить шефа и коллег по работе, что я по определённым причинам задержусь там-то и там-то.
 Когда же я умудрялся всё же застать «свой» самолёт ещё в аэропорту, но уже готовящимся к вылету, я проявлял чудеса красноречия для того, чтобы убедить персонал компании, что мне необходимо быть там – на борту. Я просил, клянчил, уговаривал и редко угрожал. Последнее, почти никогда не действовало, за исключением единичных случаев.
 Сегодня был именно такой случай. Из-за вечных каирских пробок и меланхоличного до безумия водителя-копта, моё такси остановилось у дверей третьего терминала аэропорта через десять минут, после того как закончилась регистрация на мой рейс. Я пулей взлетел на второй этаж и в кротчайший срок прошёл паспортный контроль и традиционный небрежный осмотр местных таможенников. Небольшой чемодан за моей спиной летел параллельно земле и был похож со стороны на какой-то фантастический болид из серии «НЛО рядом».
 Стойка тринадцать была пуста. Ну, в смысле людей, пассажиров перед ней уже не было и только женщина в тёмно-серой форме, жакете и длинной юбке ниже колен, что-то заполняла в журнале.
 «Само собой, опоздал» - хмыкнул я про себя привычным образом и подлетел к представительнице авиакомпании.
- Добрый день, мэм. Точнее вечер, - поздоровался я на чистейшем английском.
 Женщина оторвала взгляд от журнала и безразлично мазнула по мне взглядом. Глаза у неё были цвета шоколада, крупные и чуть продолговатые, что явно говорило о примеси азиатской крови.
- Мэм, моя фамилия Перов. Пе-ров, - повторил я по слогам.
- Я должен быть там, в самолёте, - я указал рукой ей за спину, где в сгущающихся сумерках белели оперением своих хвостов несколько авиалайнеров.
 Она равнодушно смотрела на меня, совсем не обращая внимания на мой просящий жест – сложенные у груди ладони. Её можно было бы назвать интересной, разрез глаз и их «вкусный» цвет действительно волновали, но вот оттопыренная нижняя губа и мелкие зубы, портили всю картину.
- Мне обязательно нужно попасть на тот самолёт, - я приблизился к ней вплотную, заискивающе заглядывая в глаза.
 Женщина оставалась равнодушна к моим мольбам.
 «Может она не понимает по английски?» - мелькнула у меня мысль, но представительница авиакомпании тут же развеяла мои сомнения.
- Это не возможно, мистер, - голос у неё был низкий, грудной.
- Перов, - подсказал я.
- Мистер Перов, - повторила она и чуть заметно кивнула.
- Но самолёт же ещё на площадке, - я ткнул пальцем в стекло у неё за спиной.
 Чёрт, конечно же я не знал там ли мой белоснежный лайнер или уже пошёл на взлёт. Но почему-то я был уверен, что самолёт ещё не улетел.
- Нет мистер, - фамилию женщина повторять не стала, и отрицательно мотнула головой, - Вы опоздали.
- Но подождите, вот же я, - я распахнул ей объятия и со стороны казалось, что я сейчас брошусь её обнимать.
 Она сделала шаг назад и нижняя губа оттопырилась ещё сильнее. Меня это «добило». Я перешёл в наступление.
- Послушайте, если я не улечу сегодня, произойдёт катастрофа, - когда я нервничал, то начинал путать английские и французские слова и со стороны моя речь звучала забавным каламбуром.
 Но представительницу авиакомпании это ни чуть не смутило. Сделав лишь короткий шаг назад, она приняла боевую стойку и решила до конца отстаивать сказанное ей слово.
- Вы понимаете, мадам? Если завтра утром я не представлю доклад о проделанной работе своему начальству случиться самая настоящая катастрофа.
 Безусловно я преувеличивал. Никакой катастрофы, а тем более вселенского масштаба завтра утром не предвиделось. Я возвращался из коротенького отпуска и до выхода на работу у меня было ещё целых два дня. Завтра утром мы договорились с соседом из сорок седьмой квартиры поехать на рыбалку, опробовать его новую блесну, да и просто посидеть в тишине, попивая терпкий чай и наслаждаясь видами сонной майской природы, где-то в районе Рогожкино.
- Сэр, - «губатая» тоже сменила мистера на более официального сэра, - Если вам так необходимо быть завтра у своего руководства с докладом, то вы могли бы выехать из отеля пораньше.
- Так я и выехал пораньше, аж за четыре часа, - тут я тоже накинул час, рассчитывая, что такая маленькая ложь будет мне только на пользу.
- Но ваше сумасшедшее движение и ваши гигантские пробки, - я округлил глаза и театрально всплеснул руками.
- Да, у нас большой город, - мадам в сером коротко кивнула, - И движение у нас интенсивное. Вы же не первый раз в Каире, должны это знать.
 Она внимательно посмотрела на мой «пляжный прикид» и в её глазах я заметил толику сомнения, «а так уж необходим доклад начальству завтра утром».
 Чувствуя, что ещё мгновение и я потеряю всякую надежду на вылет (всё-таки идея с рабочей командировкой в гавайской рубашке была не очень), я вновь указал пальцем в стекло у неё за спиной.
- Ну вот же он стоит, ждёт. Что вам стоит пропустить меня, и через минуту я буду уже внутри и улечу, и вы меня больше никогда не увидите.
 На наш всё возрастающий по громкости и эмоциональной жестикуляции разговор стали обращать внимание. Несколько пассажиров, ожидающих своего рейса образовали полукруг из любопытных и сочувствующих. Я приободрился, видя такую неожиданную поддержку и снова перешёл, уже в третью атаку.
- Мэм, - голос мой звенел от возбуждения, - Прошу вас, мэм, сделайте одно исключение – пропустите меня. Я могу лишиться работы, если завтра утром не смогу отсчитаться о поездке перед руководством.
- Ваш самолёт улетел, - отрезала египтянка, уперев руки в боки. Её нижняя губа торчала словно у верблюда.
 Я злился, и в тоже время мне хотелось расхохотаться, от такого сходства сотрудницы в сером с кораблём пустыни. Впрочем сдаваться я не собирался. Только не в этот раз.
 Не знаю, сколько бы ещё продолжалась наша перепалка, если бы откуда-то, из-за спины моей визави, не вынырнул тщедушный темнокожий магрибец. Он тоже был в форме авиакомпании, но в отличии от женщины, форма на нём местами топорщилась, а местами висела мешком. Он приложил ладонь к уху египтянки и что-то горячо и довольно громко зашептал ей. Глаза женщины в миг превратились в щелки, но она продолжала буравить меня взглядом. Я молчал, благодарный богу, за этот маленький тайм аут.
 Через минуту магрибец так же незаметно растворился за спиной леди, как и появился. Я выжидающе смотрел на женщину. У меня же за спиной собралась приличная толпа сочувствующих зевак, и это прилагательное было ключевым. Я внутренне чувствовал их молчаливую поддержку.
 Египтянка тоже смотрела на меня, не отводя взгляда и наша зрительная дуэль продолжалась наверное, с минуту. Затем она резко, будто плеть, выбросила вперёд руку и громко произнесла на чистом русском: Билет.
 Я не сразу сообразил, что победил в этот раз, и судорожно заёрзал свободной рукой по карманам. За спиной послышались жидкие аплодисменты и даже смех. Толпа поддержала меня в битве с представительницей авиакомпании, и теперь, выражала радость от моей победы. Странный народ эти пассажиры, ведь именно из-за таких как я, задерживают вылеты и они сидят, набитые будто селёдка в бочку в душном салоне самолёта, ожидая одного единственного опоздавшего и тихо ропщут, ругая такого пройдоху на чём свет стоит. Но стоит им увидеть или услышать очередной поединок между кем-то из менеджеров аэропорта или авиакомпании и опаздывающего пассажира, они незамедлительно принимают в этом споре сторону последнего и радуются как дети, если незадачливому пассажиру удаётся убедить людей в форме остановить авиалайнер где-нибудь на взлётной полосе, и дождаться пока его, как принца, одного, доставят в пустом автобусе к трапу.
 Наконец я нашёл билет и протянул египтянке. Та довольно долго его изучала, затем резко оторвала посадочный талон и протянула обратно мне. Я схватил кусочек картона и закивал в знак благодарности, как китайский болванчик.
 Внутренне я ликовал. «Ура! Я успею на долгожданную рыбалку!» - у входной двери в рукав переходника я повернулся и театральным поклоном поблагодарил сочувствующих и поддерживающих меня людей. Пассажиры снова захлопали и заулыбались.
 Перешагнув порог гофрированного соединения коридора я в миг забыл и про людей, и про мадам с оттопыренной нижней губой. По какой-то причине мой самолёт ещё даже не отцепили от рукава перехода, и последний этап моего опоздания, сократился до пятидесяти шагов.
 «Фуух» - я выдохнул про себя. «Три часа на сон и я дома. Затем, чтобы добраться до холостяцкой квартиры ещё час и на сборы тоже около часа, перед тем, как за мной зайдёт Жора». Я всё распланировал заранее и был приятно удивлён, что первый, самый сложный этап, удачно завершился.
 Войдя в салон, я поздоровался со стюардессой, встречающей меня на входе и стал глазами искать своё место. Совсем не обращая внимания на неодобрительные взгляды редких пассажиров в салоне, я наконец-то нашёл его и, спрятав небольшой чемодан в багажное отделение над головой, плюхнулся в кресло. За годы моих опозданий у меня выработался стойкий иммунитет на недовольный ропот и даже отдельные фразы в мой адрес от ожидающих вылета людей.
 Я  же уткнулся в иллюминатор, мысленно радуясь столь редкой победе и механически пристегнул страховочный ремень.
 Двигатели тут же взревели и самолёт стал выруливать в сторону взлётной полосы. «И правда, будто меня и ждали» - удивился я, продолжая разглядывать в иллюминатор проплывающие мимо авиалайнеры других компаний.
 Ко мне подошла стюардесса, по всей видимости русская, хотя авиакомпания, которой я летел, была египетской.
- Вам чем-нибудь помочь? – её мелодичный голос заставил меня оторвать взгляд от иллюминатора и посмотреть на неё.
 Русые волосы по последней моде были собраны у неё на затылке в виде букли. Лицо, чуть полноватое, тревожно улыбалось.
 Я улыбнулся в ответ. «Вот, что значит не «нашенская» авиакомпания. Сервис превыше всего».
- Нет милая, спасибо, всё в порядке.
 Она кивнула и выпрямилась.
- Как наберём высоту, мы предложим вам лёгкий ужин и напитки.
 Я снова улыбнулся и кивнул. Девушка была явно в моём вкусе и, если бы не обстоятельства, я бы рискнул взять у неё телефончик.
 Все свои тридцать восемь лет я провёл в холостяцком режиме, ни разу даже близко не приближаясь к «пит стопу» женитьбы. Знаете, есть женщины, которые напрочь лишены материнского инстинкта. А вот я чужд институту брака. Безнадёжно чужд.
 Я наклонился в сторону, настолько насколько позволял ремень безопасности, и выглянул в проход между креслами, чтобы проводить симпатичную стюардессу взглядом, а заодно рассмотреть её ножки и попку.
 «Нет, думаю шансов у меня нет. Раз она работает в «Egypt Air», значит местная. А если местная, значит замужем за египтянином, или арабом. А если замужем за…» - я скривил губы и вернулся в вертикальное положение. Нет, даже и пытаться не стоит.
 Краем глаза я заметил, что за мной кто-то наблюдает. Я резко повернул голову и встретился взглядом с одинокой старушкой, сидящей в крайнем к проходу кресле в соседнем ряду. В её взгляде явно читалось осуждение. «Интересно, она недовольна, тем что я опоздал и что из-за меня задержали рейс, или тем что я так откровенно разглядываю представительницу небесной службы комфорта и участия?» - мне вдруг стало любопытно и я было уже решил задать бабуле вопрос в лоб, но тут старший бортпроводник хорошо поставленным контральто произнесла.
- На время взлёта, капитан корабля выключит свет в салоне, оставив для удобства пассажиров аварийное освещение.
 Сказано это было на безупречном английском. Тут же свет мигнул и погас и в салоне повис полумрак ожидания. Двигатели сменили тональность и самолёт устремился вперёд, резко увеличивая скорость. Я прилип к иллюминатору, стараясь охватить взглядом всё видимое пространство. Больше всего я любил взлёты и посадки, а особенно вечером и ночью. Город, наполненный предзакатными тенями и огнями, стремительно уменьшался.. и тут же наоборот стал увеличиваться в размерах.
 Каир был огромен. Сотни тысяч огней, словно живым ковром, устилали сонную землю, древнюю, как ничто другое на планете. Огни плясали и манили к себе, заставляя чувствовать даже сквозь иллюминатор их истинное притяжение. Моя неделя в этом городе в виде короткого отдыха прошла спокойно и без эксцессов. Я успел на два дня съездить в Александрию и вдоволь там покупаться и поваляться на знаменитых египетских пляжах.
 Затем были пирамиды, гробницы, ещё что-то из древнего. Ах да, ещё библиотека. Или библиотека была прежде?
 В общем, для человека, не особо любящего отдых, я провёл замечательные семь дней. Жара в мае в столице и Александрии, была ещё терпимой, хотя дыхание Сахары ощущалось уже повсеместно.
 Каир ещё долго заполнял собой весь иллюминатор, провожая нас. Даже, когда мы вышли на заданную высоту, чуть позади внизу, если повернуть голову, можно было увидеть световое поле, сотканное из множества разных по величине и яркости огней.
 «Ну вот, можно и укладываться» - я зевнул и заёрзал в кресле, поудобнее устраиваясь для сна. Напитки и лёгкие закуски я решил пропустить, предпочитая три часа чудесного отдыха. Да к тому же перед выездом в аэропорт я крепко подкрепился сэндвичами с кофе.
 Знаю, что многие люди, путешествующие самолётом, совсем не могут спать во время полёта. Думаю, причин здесь много и одна из основных - страх самого полёта. Я же при любой погоде и в любую турбулентность, чувствовал себя нормально, спокойно относясь к трясучке или частым воздушным ямам. Да, кроме вечных опозданий на рейс, я был идеальный путешественник – неприхотливый, терпеливый, и что немаловажно, расслабленный. Последнее качество, кстати, я наработал уже будучи чиновником МЧС. Не очень высокого ранга, но и не рядовым пожарным. Опять же, в связи с работой, мне приходилось часто летать и часто принимать быстрые  и правильные решения.
 В  общем я «угнездился» и закрыл глаза в тот самый момент, когда самолёт в первый раз тряхнуло. Сладко улыбнувшись, я приготовился погрузиться в сон, когда рядом услышал старческий голос, тревожный и испуганный.
- Мистер, мистер. Простите.
 Я открыл глаза и скосил взгляд вправо. Старушка в соседнем ряду, та самая, которая осуждающе смотрела на меня, когда я появился в салоне, теперь тянулась через проход в мою сторону. Страховочный ремень держал крепко её тщедушное тело и со стороны это выглядело довольно комично, будто бы бабуля прилагает все силы чтобы выбраться из кресла, но явно проигрывает поединок с ремнём безопасности.
- Мистер… я прошу прошения… - она говорила это по английски, тщательно подбирая слова. Видимо язык сынов Великой Британии был для неё сложен и не особо знаком.
 Вновь тряхнуло. В этот раз чуть сильнее.
- Можно по-русски, - произнёс я, видя потуги старушки.
 Дама бальзаковского возраста удивлённо задрала на лоб остатки седых бровей, но дальше продолжила уже на русском.
- По всему вашему виду, я предположила, что вы летаете довольно часто.
 Я кивнул в знак согласия.
- Я же лечу этим маршрутом впервые, тем более так поздно. Я  вообще стараюсь не летать так поздно. Сами понимаете, возраст.
 Старушка начала утомлять меня. «Лучше бы она выразила свою мысль по английски» - подумал я, отворачиваясь и поглядывая в иллюминатор. Самолёт снова тряхнуло.
- Молодой человек?
 Я вернулся в реальность и снова посмотрел на бабулю. Она явно что-то у меня спросила, но я прослушал.
- Что, простите?
- Я поинтересовалась, так и будет трясти весь полёт?
 «Ну вот, всегда одно и тоже. У меня что, на лице написано – «пилот со стажем»? Почему это, самый задаваемый вопрос, когда обращаются ко мне в самолёте?»
- Да, мадам, - я чувствовал, как глаза закрываются, - так будет трясти весь полёт.
- А почему? – не унималась старушка.
 Я внимательно посмотрел на неё и выдержав положенную паузу, произнёс давно отработанную ложь, которую я говорил уже тысячу раз.
- Не знаю мадам.
 После чего демонстративно закрыл глаза и отвернулся, всем своим видом давая понять назойливой пассажирке, что разговор окончен.
 Какое-то время я сидел тихо и прислушивался, не захочет ли бабуля ещё что-то спросить. Но старушка молчала и за это я был ей очень благодарен.
 Под резкие качки из стороны в сторону и приглушённые охи редких пассажиров в салоне, я благополучно заснул.

                *          *          *          *          *

 Проснулся я от невнятного беспокойства, что что-то не так. Открыв глаза, я обнаружил, что сижу в полной темноте. Во рту ощущалась какая-то горечь с металлическим привкусом, а голова была похожа на чугунный шар – стоило её качнуть в сторону и многоуровневый гул набатом зазвучал в черепной коробке. Я поморщился, отчего неприятный привкус во рту усилился и меня начало тошнить.
 Я не понимал, что произошло и что происходит со мной. Мелькнула странная, но своевременная и в тоже время до реализма пугающая мысль – «Мы разбились и я умер?». За ней пришла вторая, более логическая догадка – «Это чистилище? Или я сразу попал в ад?»
 Я пошевелил одной рукой, затем другой. Обе руки свободно двигались и им ничего не мешало. Тишина стояла полная. Я напряг слух, пытаясь хоть что-то разобрать, но напрасно. Ощущение было такое, будто мои уши были забиты ватой.
 Я покрутил головой влево – вправо. На меня вновь накатила тошнота и металлический привкус во рту стал нестерпимым. Руки мои невольно легли на бёдра и нащупали замок ремня безопасности. Я всё ещё был в самолёте и был пристёгнут в кресле.
 «Может быть самолёт упал и мы разбились?» - снова подумал я, но сам же свою мысль отбросил, как несостоятельную. Нет, на ад или даже на предбанник чистилища, это было как-то не похоже. Впрочем, мне конечно же не с чем было сравнивать, я там ещё ни разу не бывал.
 Я попытался открыть замок, но пальцы слабо слушались меня и несколько раз они просто соскользнули с гладкого прямоугольника фиксатора. Вдруг, сбоку, совсем рядом, раздался какой-то звук. Я замер, чувствуя, как на затылке зашевелились волосы. Звук повторился ещё раз, а я никак не мог его идентифицировать.
- Включите свет, - раздался слабый мужской голос у меня за спиной и в то же мгновение я убедился, что я жив. Мы живы.
 Самолёт уже не был в воздухе. Он где-то стоял и не двигался, и темнота, окружающая меня, продолжала оставаться полной.
 С четвёртой попытки я открыл замок и отбросил две половинки страховочного ремня в стороны. Затем медленно поднялся, каждое мгновение ожидая подвоха. Но мне никто не помешал подняться в полный рост. Я вдохнул горьковатый воздух полной грудью и чуть не закашлялся. Что-то было не так с воздухом в салоне. «Может это газ какой-то усыпляющий?» - подумал я и аккуратно выбрался из своего ряда в проход.
 Со всех сторон раздавались звуки – это приходили в себя пассажиры нашего злополучного рейса. Кто-то кашлял, кто-то кряхтел, большинство же спрашивали, задавая похожие вопросы в темноту – «Что случилось?» и «Где мы?».
 В проходе я выставил руки вперёд, будто слепой и двинулся по нему по направлению к кабине пилота и основному выходу. Голова продолжала гудеть, но вот металлический привкус во рту стал сходить на нет.
 Сделав пару шагов, я обо что-то споткнулся. Это «что-то» явно было большим, потому что сдвинуть ногой этот предмет я не смог. Я присел на корточки и пошарил рукой перед собой. Передо мной в проходе лежало тело. Проведя несколько раз вперёд и назад я понял его расположение. По форменному кителю и груди я определил, что это женщина, стюардесса. Когда моя рука коснулась головы и волос на ней, я почувствовал на пальцах что-то липкое. Поднеся пальцы к носу я поморщился, потому что понял по запаху, что это кровь. Затем указательным пальцем другой руки я нащупал сонную артерию у девушки на шее – пульса не было. Стюардесса была мертва.
 Я аккуратно поднялся под несмолкающий гомон у себя за спиной. Несколько голосов на английском доносились и спереди.
- Тихо, - рявкнул я по-русски и в миг наступила тишина.
 Даже иностранцы умолкли, ощутив мою интонацию, хоть и не понимая, что же я произнёс.
 Но моего окрика хватило всем буквально на минуту. Опять за спиной загомонили и запричитали. Правда, за это время я продвинулся по проходу почти до самого выхода. В том месте где проход расширялся и где стюардессы встречали пассажиров, я остановился. В этот момент открылась дверь кабины пилота и в тамбур вышел кто-то. Я не столько увидел, сколько уловил какое-то движение и колебание воздуха.
- Что за чертовщина? – мужчина говорил по-русски, но с выговором у него явно было что-то не так. Он тянул слова, словно язык залип во что-то вязкое и тягучее.
- Чёрт его знает, что это, - ответил я негромко, чтобы не напугать пилота и на всякий случай отступил назад в салон пару шагов.
- Кто вы? – в голосе пилота появилось напряжение.
 «Это хорошо, что не страх. А то кинулся бы на меня с перепугу» - подумал я, а в слух произнёс следующее.
- Я пассажир вашего рейса, а на земле замминистра области по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, - отчеканил я.
- Чиновник из МЧС? – недоверчиво поинтересовался пилот из темноты.
- Да, он самый, - я невольно улыбнулся, в очередной раз понимая, какое впечатление производит моя должность на окружающих людей.
- И что, чёрт возьми, всё это значит? – голос пилота немного изменился и я предположил, что он на что-то отвлёкся.
 «Возможно тоже ударился во время посадки. Чего-нибудь себе разбил, или треснулся обо что-то» - подумал я.
- Если честно, я в таком же неведенье, как и вы, - ответил я и тут же добавил, - Скорее всего нас чем-то усыпили, потому что во рту странный металлический привкус и голова гудит как трансформатор.
 «Сейчас он задаст стандартный вопрос, который задают почти все люди, после того, как узнают, что я из МЧС».
 И пилот не обманул моих ожиданий.
- И что нам делать дальше?
 Странно, почему люди думают, что если я работаю в МЧС, то должен знать ответы на все возможные вопросы в  какой-нибудь необъяснимой или критической ситуации. Нет конечно, моего опыта с лихвой хватило бы на, как у нас говорят – «стандартные» чрезвычайные ситуации. Но дело-то, как раз, было в том, что эту ситуацию никак нельзя было рассматривать, как обычную «текучку».
- Не знаю, - честно ответил я и замолчал, пытаясь собраться с мыслями.
 Пилот тоже умолк, явно разочарованный моим куцым «не знаю».
 За моей спиной темнота наполнялась всё большим шумом и гамом. Пассажиры явно пришли в себя и тоже требовали объяснений.
 «Пока они задают эти вопросы себе и сидящим рядом соседям, но, как только узнают, что я из МЧС, то все претензии достанутся мне» - невесело констатировал я, размышляя над своими дальнейшими действиями. Голова чудным образом перестала греметь, как звенящий колокол в пасхальный день.  Привкус металла во рту также трансформировался во что-то еле уловимое.
- И всё же, что нам делать дальше? – подал голос пилот.
- Да, и где мы, блин? – новый участник нашей «беседы» незаметно вырос у меня за спиной.
 Характерный южный акцент и сленговый русский выдавали в нём нашего соотечественника.
 Я было решил повернуться, но затем оставил эту затею – что я увижу? Ведь темнота же вокруг, хоть глаз выколи.
- А где ещё один пилот? – ответил я вопросом на вопрос.
- Помощник мой, Игорь? – незримый пилот был явно озадачен.
 Я всё же повернулся в пол-оборота  и негромко произнёс, так чтобы расслышал лишь «земляк».
- Мы, как раз, и пытаемся выяснить, что произошло и твоя помощь нам не помешает.
 Я физически почувствовал, как незнакомец за моей спиной подобрался.
- Я готов. Что нужно делать?
- В первую очередь постараться успокоить пассажиров. Как бы они не бросились друг на друга с кулаками.
- Хорошо, - довольно громко шепнул «земляк» и через несколько секунд я услышал за спиной его громкий, зычный голос: Граждане успокойтесь. Товарищи, прекратите разводить панику… Плис, мадам, месье…
 Моё внимание переключилось на пилота.
- Второй пилот вырубился, - пока я беседовал с незнакомцем, он видимо успел сходить в кабину и проверить, что с его помощником.
- Ну живой? – поинтересовался я.
- Да, дышит. Я, кстати, Олег. Олег Викторович.
- Игорь, - я протянул в темноту руку и через несколько мгновений мою кисть стиснула рука невидимого в темноте капитана.
- Ну да. Угу. Значит Олег.
 «Вот и познакомились» - подумал я.
- А почему не работает свет?
- Весь самолёт обесточен, я проверял.
- Даже аварийное освещение? – удивился я.
- Да, - буркнул капитан.
 Шум за спиной немного стих, но краем уха я ловил деловитый баритон нашего добровольного помощника, увещевающего взволнованных пассажиров.
- Так, что делать-то будем? – в третий раз спросил пилот и я почувствовал раздражение.
 «Таким делом занимаешься, людей по небу возишь, а ответственность на себя брать не хочешь» - резюмировал я и вздохнул. По опыту своей работы я сталкивался с этим повсеместно – люди всеми возможными способами пытались уйти от необходимости принятия решений. Не знаю, в чём тут дело – пережитки неразвитого социализма или общая инертность современного поколения?
- Мы можем открыть люк в ручную?
- Да, если снять стопор с поворотного механизма.
- Это возможно?
- Вполне, но одному мне не справиться, - теперь голос пилота был деловитым и спокойным.
 «Вот, кто-то принял на себя груз ответственности и сразу остальным стало легче дышать» - улыбнулся я, делая шаг по направлению к выходному люку.
- Давайте попробуем вместе.
 Моя рука в темноте нащупала какую-то трубу, и тут же мне на кисть легла ладонь пилота. Она была горячей и большой.
- Слушайте меня. Я положу ваши руки на нужные рычаги и по команде начинайте поворачивать их вправо и вниз. Ясно?
 «Командир какой!» - воскликнул я про себя, но в слух буркнул: «Ясно».
 Вначале рычаги упирались и мне казалось, что сдвинуть их не реально. Вены на шее и на руках у меня вздулись и вновь начало стучать в голове – противно так: тук-тук, тук-тук.
 Я уже хотел было бросить, чтобы перевести дух, но тут запоры поддались и рычаг медленно стал поворачиваться по часовой стрелке. Мы с пилотом с удвоенным усердием стали давить на стопорное колесо. Мне показалось, что даже пассажиры в салоне самолёта приумолкли. 
 Колесо крутилось всё легче и легче и у меня мелькнула шальная мысль – «А вдруг там за дверью нет воздуха? И, как только мы откроем, весь кислород, оставшийся в салоне испариться в миг и мы умрём от асфиксии?»
 «Или ещё хуже, там какая-нибудь ядовитая атмосфера и…» - я оборвал себя фразой – Игорёк, у тебя слишком разыгралось воображение для специалиста по чрезвычайным ситуациям.
 За спиной у нас вдруг раздался незнакомый голос.
- Господа, я бы этого не делал.
 Кстати, тоже на чистом русском.
 Я начал поворачивать голову, понимая, что в темноте врядли разгляжу говорившего, и в этом миг из всех иллюминаторов в салон самолёта ударил яркий белый свет. Он был таким насыщенным и блестящим, что все мы невольно закрыли глаза – и я, и капитан, и все, кто толпились в проходе. Свет, как будто шёл отовсюду одновременно и даже возникло ощущение, что он каким-то образом проникает через швы обшивки металла внешнего корпуса и пластика салона.
 А затем кто-то ткнул меня электрошокером в бок, и я кулем повалился на пол у почти открытого входного люка.

                *          *          *          *          *
 Второй раз я приходил в себя более болезненно, чем в первый. Во рту правда не было никакого привкуса, но голова гудела в разы сильнее и, почему-то болели глаза.
 Я с трудом разлепил веки и чуть прищурясь, окинул помещение, где находился. Слабый, желтоватый свет одной единственной лампочки под самым потолком скудно, но всё же освещал почти пустую и узкую комнату с облупившейся серо-зелёной краской на стенах. В дальнем углу от меня была  куча разнокалиберных картонных коробок. Кроме меня, здесь были и все остальные пассажиры нашего злополучного рейса.
 Садясь ночью в самолёт, я конечно же, не разглядел людей, летящих вместе со мной. За исключением старушки, спрашивающей у меня про «болтанку» и двух стюардесс, остальные лица оставались в воспоминании размытым, серым пятном. Сейчас же я мог почти всех спокойно и внимательно рассмотреть.
 «Да блин, успел» - выдохнул я про себя, неожиданно переключаясь на собственное состояние. Когда я открыл глаза, кто-то тронул меня за рукав. Я резко повернул голову и поморщился от болевого спазма, охватившего лоб и затылок раскалённым и тугим обручем.
 Рядом сидел пилот, капитан нашего самолёта – Олег, я увидел его впервые, но разбираясь в званиях гражданской авиации, без труда определил это по четырём золотистым полоскам, расположенным поперечно на чёрном поле погона.
- Как ты? – участливо спросил он, вглядываясь мне в лицо.
 Пилот был чуть грузным и высоким мужчиной, как я и предполагал.
 «Странно, как таких берут в лётчики?» - удивился я.
- Ээ, Игорь, ты как? – повторил он свой вопрос.
 Его крупный и чуть с горбинкой нос, напоминал клюв какого-то попугая. В голове у меня всё смешалось и на возникшую ассоциацию никак не находился подходящий пример.
- Жить буду, - слабо улыбнулся я и вновь повернулся к пассажирам, сидящим вдоль стены.
- Это все?
- Да, все. Семьдесят шесть пассажиров и три члена экипажа.
- Почему три? – я осторожно и медленно вернул голову в первоначальное положение и посмотрел на капитана.
- Жанна, старший борт проводник погибла, - Олег сглотнул.
 Я тут же вспомнил женское тело в форме, через которое переступал, когда двигался по проходу к кабине.
- И второй пилот, - капитан сжал зубы и желваки на его широком лице заходили ходуном.
- А что второй пилот? – не понял я.
 Олег посмотрел на меня долгим взглядом.
- Это он тебя ткнул электрошокером, гнида.
 Это было для меня новостью о-го-го какой – она просто убила меня на повал. «Значит внутри у них был сообщник! Но у кого?». Я еще раз посмотрел на сидящих у стены людей. Кто-то из них дремал, кто-то просто сидел, опёршись об грязную стену. Обе стюардессы о чём-то в полголоса переговаривались с тревогой поглядывая в нашу сторону.
 От всех этих людей за версту разило обречённостью и я даже наморщил нос. Тут же пришла злость. «Раз мы живы, это уже огромный плюс. Рано ещё сдаваться».
- Кто они? – я спросил у капитана чуть громче чем раньше. Сидящий рядом со мной, но с другой стороны, мужчина с длинными обвислыми усами зашевелился, но глаза не открыл.
- Не знаю, они не представились, - проворчал Олег, - когда тебя вырубили, этот ублюдок стал угрожать мне и заставил нас с «земляком» открыть люк. Затем нас вывели из самолёта и выстроив в цепочку загрузили в грузовую машину.
- Таак, - протянул я. Это становилось всё интересней и интересней.
- Что так? – Олег злился и я его прекрасно понимал, - Загрузили как скот, где-то около часа везли. Затем затолкали в эту комнату.
- Но подожди, были же и другие люди? Ну те, кто вас выводил из самолёта и загружал в машину? Их лица…
 Но капитан не дал мне договорить.
- Лица у всех были замотаны тряпками. Только этот предатель не прятал свою рожу, - Олег презрительно скривил губы.
- Хорошо, а сколько их было, запомнил? – не сдавался я.
- Запомнил. Четверо у самолёта и ещё трое в машине.
 «Блин, всего семеро! Второй пилот не в счёт, он скорее всего был не вооружён. Только шокер».  Я поджал губы.
 Олег заметил мою гримасу.
- Думаешь я не думал, чтобы напасть на них? Думал конечно. Да вот только с кем и с чем? Разговаривать между собой нам не давали. Да и не до разговоров было, все подавленные и испуганные. Тем более мы с Иваном, ну с «земляком», тебя несли.
 Я потёр переносицу.
- А кто-нибудь из них что-нибудь говорил? – я кивнул головой на дверь в конце продолговатой комнаты. Краска на ней облупилась так же, как на стенах и поэтому я её не сразу заметил.
- Нет, молчали как рыбы. Все. Даже этот ублюдок Игорёк, - капитан состроил гримасу, - Я же с ним уже второй год летаю. Почти все чартеры в Египет и Тунис. Сука.
 Он опять поморщился.
- Один иностранец, англичанин кажется, пытался с ними побалакать на английском. Даже вышел из очереди и, тут же получил прикладом под дых. Вон он сидит отдельно, у стены.
 Олег указал рукой на высокого старика с гладко зачёсанными назад седыми волосами. Тот сидел, прислонившись спиной к стене. Выражение его лица, с того места, где я располагался , было не видно.
- Давно мы здесь? – вновь посмотрев на пилота, спросил я.
- Не знаю, часа два наверное. Может чуть больше. Все часы и мобильники забрали ещё на выходе из самолёта.
- А ты сам самолёт успел рассмотреть? – одна догадка закралась мне в голову.
- В смысле? Аа, там ещё? Нет, было особо не до того, чтобы разглядывать «Боинг». Напуган был, если честно, до чёртиков. А ещё зол и прежде всего на этого подонка. Тебя, опять же говорю, тащили, да и свет слишком яркий был, - капитан неопределённо пожал плечами.
- А ты чего спрашиваешь-то?
- Да вот думаю, как нас посадили и сюда… Ну, точнее, туда загнали.
- А чего сложного? Мы как вышли на десятку я буквально минут через пять отрубился. Игорёша, как раз выходил по маленькому. Я тогда ещё подколол его «Мол, местное пиво проситься наружу, да?»
- Вас же проверяют перед полётом? – не понял я.
- Да шутка такая у нас ходит. Пиво египетского попить, значить подхватить чего-то на… - Олег смутился, - ну сам понимаешь. И потом бегать в туалет весь полёт, смотреть - не появятся ли характерные признаки.
- А он что?
- Странно так зыркнул на меня, из подлобья и нехорошо осклабился. Не по доброму. Ну это-то я сейчас понимаю, а тогда особого значения не придал.
- Дальше что было? – голова почти прояснилась.
- А дальше, как я и говорил, отрубился мгновенно. Пришёл в себя уже на земле, темно вокруг. Потрогал второго пилота, тот рядом сидит, но без сознания вроде. Я и вышел из кабины. А потом ты знаешь.
- Что про посадку? – напомнил я собеседнику про начало разговора.
- Сейчас же легко, автопилот включил и спи спокойно. И подрулит, и высоту изменит, и эшелон выберет. Да к тому же, эта сволочь оставалась в сознании.
- Значит мы просто исчезли с радаров, так?
- Ну да, - Олег почесал затылок, - нас ищут уже по любому.
- Хмм, - я снова потёр переносицу.
 «Если нас ищут, а нас уже ищут, что это нам даёт? В любом случае, наше похищение это заранее спланированная операция. Вот только с какой целью нас похитили?»
- Чего замолчал? Мысли какие в голову пришли?
- Пришли, - кивнул я, - А где «земляк»?
- Спит в самом углу, там рядом с коробками. Чего-то он ухайдакался, успокаивая публику эту. Да и тебя таскал, а он в разы поменьше меня будет.
 Я удивился про себя такой редкой, просто уникальной способности, засыпать в любых условиях. «Почти как я» - мелькнула удивлённая мысль.  Будить я Ивана не стал, думаю ничего нового он бы мне не рассказал. А вот пообщаться с одиноким стариком англичанином стоило. 
- Сейчас, - бросил я и, поднявшись на ноги, поспешил к иностранцу. Стараясь не шуметь, и согнувшись в три погибели, я добрался в другой конец комнаты, почти к самой двери.
 Старик оказался не англичанином, а датчанином.
Когда я тронул его за рукав, он медленно открыл глаза. Окинув меня внимательным взглядом, он поздоровался.
 Я поздоровался в ответ.
- Как вы себя чувствуете?
- А вы? – вопросом на вопрос ответил он.
 Я невольно улыбнулся. Этот старичок мне однозначно нравился.
- Если честно, не очень.
- Вот и я не очень, после удара прикладом в живот. А у меня между прочим язва.
- И что это вы с язвой-то разъезжаете по курортам? – не удержался я и съязвил.
 Датчанин мрачно посмотрел на меня из под кустистых бровей.
- Вы что-нибудь заметили? Может какую-то деталь? Ну, я имею в…
- Я понял о чём вы, - старик меня перебил и довольно долго смотрел мне прямо в глаза.
 Я уже было решил, что строптивый иностранец не соизволит больше со мной разговаривать, но старик заговорил.
- Мне показалось… Нет, я почти уверен, - датчанин озираясь посмотрел по сторонам. Никто к нашему разговору не прислушивался.
- Думаю, это русские.
- Те, кто нас похитил? С чего вы это взяли? – беседа с чудаковатым стариком становилось всё более интересной.
- Когда один из них ударил меня прикладом в живот, - датчанин потёр область солнечного сплетения, - Второй, что был рядом, негромко обронил одно слово.
 Старик посмотрел на меня и вновь зыркнул по сторонам.
- И что же он сказал? – я наклонился ближе и произнёс вопрос шёпотом.
- Испортишь, - чуть коверкая буквы «выдал» датчанин по-русски.
- Испортишь? – я попробовал это слово на язык, покатал его во рту и даже попробовал прикусить – но нет, слово оставалось словом.
- Да, - глаза старика озорно блеснули, - Я какое-то время жил в Прибалтике, и в Риге у меня была русская любовница.
 Я удивлённо округлил глаза, а датчанин с важным видом кивнул.
- Так что я неплохо знаю… Знал русский язык. Сейчас правда стал уже забывать. Сложный у вас язык, много непонятного.
 Теперь уже я кивнул в свою очередь, соглашаясь со словами иностранца.
- Странно… О чём это он говорил? – я задумался. В голове проносились тысячи мыслей и идей, но основную озвучил мой собеседник.
- Значит хотят нас продать, или выкуп за нас какой попросить. Как пираты в Сомали или Эритрее.
 «А дедуля-то начитанный!» - я убедился в этом в очередной раз.
- Да, - согласился я с версией датчанина. Она полностью совпадала с моей основной мыслью.
 «Если нас похитили с целью выкупа, то скоро попросят за нас деньги, или что там, этим похитителям надо? Но зачем такие сложности?»
 У меня мелькнула догадка и я тут же решил её проверить.
- А вы кто? В смысле, кем работаете?
 Дедуля усмехнулся.
- Повар я. Правда, уже на пенсии. Нет во мне никакой ценности. Даже звезду Мишлена не смог взять за тридцать три года работы. Я тоже подумал, что из-за меня вас всех… Но нет, - датчанин подмигнул мне.
 «Да, вот тебе и пенсионер. Хороший помощник, если что» - отметил я про себя и решил сменить тему.
 Но в этот момент дверь отворилась и в комнату вошли два вооружённых человека. Лица их скрывали повязки, «арафатки», на манер афганских моджахедов или талибов, а в руках они держали пресловутые «Калашниковы».  Я умолк и прищурившись, посмотрел на вошедших.
 Один из бандитов остался стоять возле двери, постоянно вертя головой в разные стороны и держа автомат на перевес. Указательный палец его лежал на скобке курка. Второй же направился в нашу сторону. От его шагов и скрипа открываемой двери, многие из пассажиров проснулись или просто открыли глаза и тут же попятились от бандита, идущего по комнате.
 Я тоже попятился назад, как и сидящий рядом датчанин, пока не упёрся спиной в стену.
 Человек с замотанным до глаз лицом остановился напротив нас и повёл стволом автомата вниз. Мы с иностранцем невольно переглянулись. Затем бандит резко дёрнул автомат вверх и дуло «Калашникова» упёрлось в датчанина.
- Ты. Вставай.
 Сказано это было на чистейшем русском. Дедуля вжался в стену ещё сильнее и выставил вперёд открытые ладони. Сделано это было непроизвольно в слабой попытки защититься.
- Кто вы? Что вам нужно? – мои слова прозвучали, как гром среди ясного неба.
 Меня порадовало то, что голос мой не дрожал.
 Бандит повернулся в мою сторону и автомат качнулся следом за ним.
- Ты чё, умный?
 Я сглотнул тугой комок и посмотрел прямо в глаза похитителю. Глупостью и безрассудством я никогда не страдал, даже в молодости, но вот работа в структуре МЧС и частые выезды на места происшествий и трагедий давали мне определённый жизненный опыт и ответственность. Я конечно рисковал, разговаривая в таком тоне с одним из бандитов. Я даже не знал наверняка, отморозки они, или это заранее спланированная акция.
 И всё же, сказанное ранее иностранцем, о том, что нас всё-таки надо беречь, придало мне сил и уверенности, что меня не убьют прямо здесь.
- Почему вы нас держите здесь? Что вам нужно?
 Датчанин незаметно сместился мне за спину, так как начав задавать вопросы я «отлип» от стены и наклонился чуть вперёд.
- Заткнись, - рявкнул бандит и нагнулся ко мне. Ствол автомата упёрся мне в лоб.
 На мгновение у меня возникло желание ещё наклониться вперёд и дёрнуть, опасно подошедшего слишком близко похитителя, за ноги. Затем попытаться завладеть «Калашниковым» и…
 Я тряхнул головой. Бандит видимо расценил мой жест по другому, «Мол, нет, не заткнусь», и схватив меня за волосы, потянул вверх.
 Я скривился и схватился руками за его руку, крепко держащую мои волосы и тянувшую вверх.
- Я спрашиваю, ты чё, самый умный б…ь?
- Неет, - промычал я, кривя лицо, что есть мочи.
 Я хотел, чтобы он увидел, как мне больно и подумал, что я очень раскаиваюсь, что начал задавать вопросы.
 Бандит тут же отпустил мой скальп и толкнул ладонью в макушку довольно сильно, так что я «впечатался» спиной в облезлую стену и частично в датчанина.
- Сиди молча и не рыпайся, - похититель готов был прожечь меня своим свирепым взглядом.
 «Глаза у тебя какие-то странные? Да, ты братец, похоже под кайфом» - мысль явилась откровением и я наклонил голову, спрятав свои глаза, чтобы человек с замотанным лицом не догадался, что я догодался про его состояние.
- Ты понял меня? – отморозок почувствовал, что я отступил или даже испугался и по своей бычьей натуре, сразу решил додавить. Он вновь наклонился ко мне и я снова испытал жгучее желание броситься на него и забрать у него автомат.
- Да пон… нял, - заикаясь проблеял я.
 Бандит остался доволен произведённым эффектом и по-моему даже осклабился под повязкой, закрывающей лицо. Затем он протянул руку и схватил за шиворот датчанина. Тот что-то забормотал на своём языке. Я стиснув зубы, сидел молча и не вмешивался.
 «Ещё не время, ещё не время» - шептал я себе, стараясь сдержать нарастающий внутри меня гнев и ярость.
 Старика резко подняли на ноги и толкнув вперёд, повели к двери. Бандит даже ни разу не обернулся, слишком уверенный в своём превосходстве.
 «Дурак» - в сердцах выругался я и только потом задал себе вопрос – «А к кому, я собственно говоря, обращаюсь?»
 Иностранец продолжал скулить, но ноги переставлял исправно. Я наблюдал за этой сценой из подлобья, зная, что и те из пассажиров, кто проснулись, тоже смотрят.
 «Может мы никогда больше не увидим этого старика?» - подумал я, заставляя себя через силу не думать об этом и не включать эмоции. Начну сожалеть или переживать, и пиши пропало. Эмоции со временем приведут меня или к безразличию, или к панике. Ни то, ни другое не приемлемо, пока есть хоть небольшая надежда выбраться.
 Когда иностранца вывели за дверь, я быстро, но аккуратно осмотрел углы под потолком комнаты. Здесь было довольно сумрачно, пусть свет одинокой лампочки и доставал везде.
 Камер не было. «Может они хорошо замаскированы?» - в этом я сомневался. Думаю, место, где нас держали, хоть и было выбрано заранее, должным образом не было приготовлено, тем более, чтобы следить за нами. «Максимум, что тут может быть, это пота йное отверстие, или глазок где-нибудь в стене» - я вздохнул. Приходилось рисковать, потому что времени у нас оставалось катастрофически мало. Это я чувствовал своей МЧСсовской душой.
 Я вернулся обратно, где очнулся с четверть часа назад. Возле капитана самолёта сидел «земляк». Увидев меня, он широко улыбнулся, демонстрируя приличный золотой запас коронок и протянул руку.
- Иван, - представился он.
- Игорь, - я кивнул коротко и пожал протянутую руку.
- Куда это его? – спросил пилот, косясь на дверь в дальнем углу комнаты.
 Я пожал плечами.
- И, что он сказал… ээ вам? – замялся «земляк», явно чувствуя во мне определённый авторитет.
- Тебе сказал, - поправил я его, - Ничего особого.
 Про единственное слово, брошенное бандитом, я решил пока умолчать. Нечего разводить панику.
- Они русские, да? – Олег весь как-то сник и выглядел жалко. Перемена случилась с ним так быстро, что я даже не успел моргнуть глазом.
 Какие-то пятнадцать минут, двое бандитов с автоматами, грозящиеся убить, и от первоклассного пилота, капитана авиалайнера, лётчика со стажем, не осталось и следа.
 Подтирать ему сопли я сейчас не собирался, не до того было. Хотя и понимал, что скорее всего, это придется делать впоследствии.
 Иван же, наоборот, «сиял» оптимизмом.
- А правда, куда это его забрали? – спросил он ни к кому конкретно не обращаясь, - Увидим ли мы его снова?
 Я вновь пожал плечами, больше автоматически, чем стремясь высказать свою реакцию на его вопросы.
- За то время, пока мы здесь, нам приносили что-нибудь поесть или попить? – спросил я, обращаясь к поникшему пилоту.
 Но ответил мне «земляк».
- Неа, вообще ничего. А чего-нибудь погрызть не помешало бы, - и он погладил живот.
 Я удивлённо уставился на него. «Он что, бесстрашный? Или просто не понимает, что происходит?» - подумал я, с интересом разглядывая «земляка».
 Увидев мой пристальный взгляд, Иван осклабился, вновь демонстрируя нам свои золотые зубы.
- Война войной, а обед по расписанию.
- Ты кем работаешь? – не удержался я.
- Водилой. Баранку кручу с утра до ночи. Вожу нашего поселкового главу.
- Так Ваня, слушай сюда и слушай внимательно. Отбери среди пассажиров трёх-четырёх толковых ребят, которые не будут задавать лишних вопросов. Скоро придёт время действовать.
- А что делать-то?
- Всему своё время, - отрезал я и добавил чуть мягче, - Сколько иностранцев среди пассажиров? Хотя бы примерно?
- Да, человек десять, ну от силы двенадцать.
- Вы что задумали? – «очнулся» Олег.
 Я спокойно посмотрел на него.
- Надо выбираться отсюда. Или ты решил сдаться?
- Но они же скорее всего нас похитители с какой-то целью?
 «Умненький!» - подумал я, но перебивать не стал, дав ему право выговориться.
- Скорее всего за нас запросят выкуп и правительство заплатит, а значит через время нас отпустят, - закончил он уже не так уверенно, как начал.
 Я не стал ему напоминать, про принципиальную позицию президента нашей страны в вопросах переговоров с похитителями и выкупа за заложников.
- То, что они скрывают лица, конечно наводит на размышления о том, что у нас всё же есть шанс и возможно нас отпустят после выполнения требований бандитов. Но, - я поднял вверх указательный палец, - сидеть и ждать сложа руки, как агнцы пред закланием, как минимум глупо. Мы должны подготовиться, насколько это возможно ко всему, что в дальнейшем может с нами произойти.
 Я перевёл взгляд на внимательно слушающего меня Ивана и тот согласно кивнул.
- Разведаем что, где, почём. Ты же не помнишь ничего про дорогу и про всё остальное? – переключился я на другое.
- Нет, - Олег отрицательно мотнул головой.
- Вот. А может тут есть какие-нибудь лазы, или проходы…
- Зачем? – не унимался капитан самолёта.
- Как зачем, Олег? – первым на него накинулся Иван, - А если и правда нас в живых оставлять не планируют, а?
- Тогда бы и убили сразу, зачем с нами возиться?
 «Умный, сволочь» - в сердцах выругался я. Такие вот рассудительные и начитанные фаталисты-пессимисты опасней всего. Во-первых, потому что без эмоций, а во-вторых аргументы у них есть всегда. Надо было брать быка за рога, а то ни дай бог ещё «земелю» совратит с пути истинного.
- Послушай капитан, - начал я проникновенно, даже положил руку ему на плечо, - от того, что мы немного разузнаем обстановку и подготовимся, не дай бог, - я закатил глаза, - к самому плохому финалу, хуже никому не будет. Ты же, наоборот, как официальное лицо и человек в форме, должен воодушевлять остальных пассажиров своим примером и поведением. На сантименты сейчас нет времени, понимаешь?
- Игорёк тоже в форме, - не сдавался Олег, - Сучок этот продажный.
- Он не в счёт. Ты сейчас лицо фирмы. Ты и только ты, понимаешь? Ты командир и за тобой должны идти люди.
 Я инстинктивно нащупал эту «его ниточку» и оказался прав. Как говорил один очень занятный персонаж в не менее занятном фильме – «Тщеславие мой любимый грех».
 После моих слов Олег приосанился и даже зачем-то водрузил на голову форменную фуражку.
 «Да ради бога, лишь бы не мешался под ногами» - подумал я и для пущей убедительности горячо пожал ему руку.
- Вань, давай, - прошептал я золотозубому и тот мигом отправился набирать команду.
- Но что я им скажу? – пилот вновь сник после минутного воодушевления.
- Будь естественным. Просто поговори с людьми, поддержи их, поспрашивай, что да как. По английски же говоришь?
- Конечно, - в тоне ответа Олега послышалась профессиональная обида.
- Ну вот, особенно иностранцев. Они любят такие вещи. Особенно потом, когда возвращаются домой и пишут книги, - я подмигнул лётчику и слегка хлопнул его по предплечью.
 Тот как-то нехотя и неуверенно поднялся, затем скосил взгляд на дверь в конце комнаты и вдруг, будто бы обретя новые силы, направился к ближайшему пассажиру.
 Иван ушёл в противоположную сторону от капитана. Я же привалился к стене и прикрыл глаза. Боль, спрятавшись на время где-то на затылке, вновь потянула свои щупальца к вискам и лбу. Во рту у меня было сухо и хотелось пить.
 «Странно, что они прячут лица. Неужели и правда не планируют нас убивать? Почему тогда не кормят?» - я потёр усталые глаза и несколько раз их зажмурил.
 «Эх блин, рыбалка-то накрылась!» - неожиданно, меня посетила занятная мысль и я чуть не рассмеялся. «Кто про что, а сапожник, про сапоги!»
 Правда, рыбак я был новоиспечённый. После последней командировки на Алтай для усиления местных сил МЧС при затоплении двух районов, нас, троих чиновников из области, повезли на рыбалку. Вот это скажу я вам была  рыбалка. Наши утренние потуги на Маныче или в Рогожкино, в пыль не попадают. Там реки о-го-го, там рыба о-го-го. Там природа! Не передать в общем. И после этого я понемногу втянулся, благо сосед у меня заядлый рыбак с двадцатилетним стажем. Так что я искренне жалел о сорвавшейся поездке на Дон.
 Прикрыв глаза, я думал. Думал о многом и в первую очередь конечно же о сложившейся ситуации. Мозги порой отказывались принимать всё это за реальность, переводя наше похищение в разряд каких-то виртуальных вариаций. Но суровая правда был неумолима – мы чёрт знает где, сидим без воды и еды в какой-то сырой, грязной комнате с затхлым воздухом, в которой ощутимо примешивается прогорклый «аромат» общей безнадёги.
 Я открыл глаза и осмотрел помещение. Капитан исправно выполнял свою работу – обходил пассажиров вверенного ему авиасудна, двигаясь короткими шажками от человека к человеку, или к небольшой компании. Ему помогали обе стюардессы. Они словно пчелы, собирающие нектар, замирали на время перед пассажиром или пассажирами, видимо что-то им говорили, успокаивали, отвечали на вопросы, а потом двигались дальше, к следующему страждущему.
 «Молодец Олежка! И девчонок подключил» - мысленно похвалил его я. По началу, как только он начал бубнить про опасность и так далее, я было подумал, что хлопот с ним не оберёшься. Но нет, видимо, на нужные кнопки я надавил и, затронул самые нужные сейчас струны его капитанской души.
 На другой стороне прямоугольной комнаты, возле горы коробок, Ваня шептался с двумя парнями. Они сидели на корточках, близко придвинув друг к другу головы. Явно было, что «земляк» что-то объясняет собеседникам.
 Я снова прикрыл тяжёлые веки, чувствуя, как головная боль, ещё минуту назад опоясывающая лоб и виски, вновь прячется, отползая назад, в район затылка.
 Хотелось есть, а ещё больше хотелось пить. Язык во рту стал   неповоротливым и чужим и поэтому, когда через время Иван подвёл ко мне невысокого и худенького человека, я лишь со второй попытки смог нормально поздороваться. Вначале я принял новенького за мальчишку, такой он был субтильный и невысокий. Но приглядевшись, я различил черты вполне взрослого, сформировавшегося человека.
- Это Марио, он француз, - начал было «земеля».
- Корсиканец, - поправил его маленький человек с лёгким, южным акцентом.
 Его русский был довольно сносным и всё же произнесённое им слово, звучало, как карканье вороны.
 Ваня не обратил внимания на правку парня и продолжил, как ни в чём не бывало.
- Лягушатник-циркач и поэтому он подходит идеально.
 Марио стоял рядом и молчал, больше не пытаясь поправлять Ивана. Может он не знал значение слова «лягушатник», а может просто не счёл нужным что-то добавлять.
- Для чего подходит? – не понял я.
 Иван наклонился ко мне ближе.
- Мои парни нашли лаз вот там за коробками, - и он указал рукой себе за спину.
 Я вгляделся в ту сторону, куда указывал золотозубый.
- И что там?
- Там вентиляционное отверстие. Оно довольно узкое и вот он сможет туда забраться без проблем, - Ваня ткнул пальцем в молчаливого корсиканца.
- Сможешь? – спросил я по-французски.
- Да,- ответил тот и коротко кивнул своей маленькой головой.
 Я огляделся по сторонам и в внимательно посмотрел на закрытую дверь. Если за нами следили, то все усилия пойдут прахом. А этот циркач может запросто погибнуть. Пристрелят его отморозки где-нибудь в коридоре.
- Марио, нужно чтобы ты пролез в вентиляционный короб и разведал, куда он ведёт и как далеко. Понимаешь?
 Корсиканец кивнул и в свою очередь спросил.
- Нас похитили?
 Я кивнул.
- Нас убьют? – его тёмные, чуть маслянистые глаза неотрывно смотрели на меня.
 Я помедлил с ответом, но затем так же утвердительно кивнул.
 «Почему люди в критической ситуации выбирают меня лидером? Они конечно это делают подсознательно, чувствуя во мне какую-то надёжность. Ведь именно поэтому я и работаю в структуре МЧС» - я невесело улыбнулся своим мыслям.
- Что? – почти одновременно спросили Ваня и Марио.
- Да нет, это я о своём.
- Ладно, хватит разговаривать, - я снова перешёл на французский, - Марио, пора. Только прошу тебя, будь осторожен.
 Мой французский был совсем не так хорош, как английский или китайский, но всё же и на нём я разговаривал вполне сносно.
 Циркач улыбнулся грустной улыбкой знающего человека и быстро удалился к коробкам у соседней стены. Там, как раз «ошивались» парни Ивана.
 Я смотрел, как они раздвинули коробки и маленький корсиканец скрылся в ворохе картона. Сердце у меня почему-то болезненно сжалось. «Вот ещё один. Может его мы тоже больше не увидим, как и деда?».
 В этот момент скрипнула дверь и в комнату вошли сразу трое бандитов. Один держал на изготовку автомат, а в руках у остальных были большие белые пакеты из непрозрачного пластика. Они были полные и только что не лопались от приличного веса.
 Я коротко глянул на коробки, где секунду назад скрылся Марио. Двое подручных «земляка» смогли незаметно отойти от того места и,  француза уже ничто не выдавало.
 «Фуух» - я выдохнул про себя. «Слава богу, успели, а то еще чуть-чуть и попались бы, даже не начав разведку. Главное, чтобы парень не выскочил, как чёрт из табакерки, пока эти упыри здесь».
- Ваня, два момента, - я смотрел туда же, куда и «земеля», куда и все – на вожделенные кульки в руках бандитов, - Надо правильно распределить то, что они принесли. Думаю, воду и какие-нибудь снеки. И поставить одного из своих возле коробок. На всякий случай, чтобы Марио не выскочил прямо в объятия бандитов.
 Иван с готовностью принял моё старшинство и совсем не задавал вопросов. Просто кивал или говорил, что-то короткое типа «Да», или «Понятно».
 Вот и сейчас он утвердительно качнул подбородком вниз и негромко свистнул, пытаясь привлечь к себе внимание своих помощников.
 Я же медленно поднялся и неспешной походкой направился к двери. Там уже началось представление. Бандиты поставили кульки на пол и чуть отошли к приоткрытой двери. Один из них продолжал держать палец на спусковом крючке.
 Пассажиры, ещё минуту назад, находившиеся по большому счёту в прострации, ожили в одно мгновение. Те, кто сидели ближе к двери, или были порасторопней, первыми добрались до больших пакетов. Замелькали руки, полулитровые бутылки с водой, какие-то шоколадки в ярких обёртках. Но через несколько секунд туда же подтянулись остальные и началась давка. Форменное побоище.
 Наши похитители посмеивались над всем этим. Их лица были, как и прежде прикрыты тканью, но по тому как она колыхалась, было понятно, что они смеются. Их забавляло, то что люди, обезумевшие от страха и голода, ведут себя как звери, пытаясь вырвать или забрать что-то у другого.
 Надо было прекращать этот балаган, но делать это стоило очень аккуратно. Лишний раз привлекать к себе внимание было не за чем. Тем более, что я уже «засветился» в компании старика-датчанина.
 Я оглянулся в поисках Ивана. Тот спешил ко мне с одним из своих подопечных.
- Игорь, что делать? Как их успокоить?
 «Хотел бы я знать, как!» - мой взгляд упал на сидящего в нескольких метрах от меня, прямо на полу лётчика. Он уже пообщался с пассажирами и вернулся обратно, оставив стюардесс на полпути.
 Олег как-то отрешённо смотрел на битву за еду, разыгрывающуюся перед ним.
 «Блин блинский, как же правда навести порядок?» - мысли метались в голове в поисках решения. Но «земляк» ещё мгновение назад задававший мне тот же самый вопрос, оказался решительней и расторопней меня.
 Пока я судорожно искал выход, Иван в одиночку проскочил мимо и ринулся к куче-мало из пассажиров.
- Граждане, граждане, товарищи! Ну что же вы де… - договорить ему не дали.
 Один из бандитов, который был ближе всего к золотозубому, резко дернул с плеча автомат и  развернув её от Ивана стволом, ткнул последнего прикладом в голову. «Земляка» качнуло, как на ветру и закрыв лицо руками, он рухнул под ноги дерущимся за воду и еду пассажирам.
 Всё это произошло так быстро, так стремительно, что никто из нас ничего не понял. Но сразу после падения Ивана в комнате, как по волшебству, наступила тишина. Тишина и какой-то вакуум, пустота. Я, стоящий в нескольких метрах от происходящего, видел всё это, как будто со стороны.
 Но наваждение тут же спало и мы вдвоём с подручным Ивана метнулись к нему, совсем не думая о том, что запросто можем вот так же получить прикладом. «Земеля» лежал на боку, прикрывая ладонями рассечённый лоб. Кровь проступала сквозь его пальцы, создавая ощущение сюрреализма разворачивающейся драмы.
 Я присел перед раненым на колени. С другой стороны так же на колени бухнулся помощник.
- Земляк, ты как? – я пытался разглядеть сквозь текущую по пальцам кровь хоть что-то.
- Нормально, - глухо отреагировал Иван, - жить буду. Переносицу походу сломали, да лоб рассекли.
 Я поднял голову и посмотрел на Олега, сидевшего метрах в трёх с округлившимися от страха глазами.
- Капитан, нужна тряпка, желательно чистая.
 Лётчик моргнул, но не двинулся с места.
- Я помогу, я фельдшер, - из толпы пассажиров, ещё несколько секунд назад, дерущихся за цветной пакетик с шоколадным драже, или пол-литровую бутылку воды, отделилась женщина средних лет в толстых дымчатых очках.
- Я могу. Отойдите, - она попросила подручного Ивана отодвинуться в сторону и склонилась над раненым.
 Я посмотрел в сторону бандитов и… не увидел ни одного. В те недолгие секунды, с момента происшествия, они чудным образом испарились, просто выйдя в коридор и прикрыв за собой дверь.
 «Странно, я не слышал, как она скрипнула?» - удивился я и вновь посмотрел на лежащего «земляка».
 Фельдшер отодвинула его руки от лица и теперь пыталась остановить кровь и определить степень раны. Я пружинисто поднялся, понимая, что сейчас я здесь больше не нужен.
 Олег сидел всё на том же месте и взгляд его из испуганного превратился в пространственно-блуждающий.
- Послушай капитан. Приди в себя, - я потеребил его за рукав.
 Люди, замершие и опешившие от произошедшего, начали приходить в себя и вновь драться за воду и еду.
- Олеег! – я продолжал его теребить за рукав форменной куртки.
- Послушай меня! Ну, приходи в себя, приходи, - мне хотелось отвесить ему увесистую оплеуху. Руки чесались, не было сил терпеть.
 Наконец пилот «очнулся».
 «Странно, как он вообще летает, с такой-то стрессонеустойчивостью» - подумал я, улыбаясь ему через силу.
- У тебя здорово получилось успокаивать народ. И сейчас нужна твоя помощь. Иван выбыл из игры, а люди скоро поубивают друг друга, - я ткнул большим пальцем себе за спину, где и правда, снова разыгрывалась эпическая баталия.
 Капитан коротко кивнул и вскочил, как ужаленный. Поправив фуражку и одёрнув китель, он твёрдой походкой устремился к людям.
- Фуу, - выдохнул я.
 «Земляк» всё ещё лежал на полу, женщина-фельдшер колдовала над его лицом, негромко отдавая команды подручному Ивана. Олег наконец-таки добрался до почти пустых кульков с едой и водой, и теперь пытался навести порядок.
 «Вот такая наша чиновничья работа – дать всем задания, а самому сидеть и с довольным видом, наблюдать за их выполнением» - улыбка растянула мои сухие губы.
 Вдруг моё внимание привлёк ещё один помощник Ивана, оставленный дежурить у коробок. Он коротко махал мне рукой. Движения его руки были настолько куцыми, что с первого раза понять, что же он делает, было сложно.
 Я бросил ещё один взгляд на пассажиров и «земелю». Затем посмотрел на закрытую дверь. После чего поднялся и неспешно, почти прогулочным шагом пошел к коробкам. Не стоило привлекать внимания даже наших людей, я знал к чему это может привести.
 Вроде никто не обращал на меня внимания.
- Что? – спросил я негромко у второго добровольного помощника Ивана. Он был невысокого роста и довольно прилично полноват в талии. Одутловатое лицо и сетка капилляров на щеках говорили о явных проблемах с сердцем.
- Циркач вернулся, - просипел толстяк. Голос у него был свистящий с придыханием и изо рта неприятно пахло.
 Я не обратил на это внимания, понимая, что со стороны, скорее всего, выгляжу не лучше.
- И где он?
- Там в коробках, я сказал ему чтоб пока не высовывался.
- И как ты ему это объяснил? – мне стало интересно, как действительно тот смог рассказать французу, чтобы он оставался внутри.
- Кулак показал, а потом палец прижал к губам. Вот так, - полный помощник удивился моему вопросу.
 «Да уж, забыл я про русскую смекалку» - усмехнулся я про себя.
- Хорошо. Где он?
- Вот здесь, - подручный золотозубого приблизился ко мне и аккуратно отодвинул одну из пустых коробок.
 Я пробрался во внутрь картонного города и тут же увидел Марио, сидящего прямо на полу.
- Ну что? – спросил я у него по-французски.
- Есть проход в одну из комнат. Там темно и пахнет сыростью, - корсиканец был какой-то помятый и весь в серых разводах - лицо, руки и спортивный костюм.
- Ты спускался в ту комнату? Есть там выход?
- Нет, не спускался. Темно совсем. Не знаю какая там высота и смогу ли сам потом забраться в воздуховод.
 Я почесал подбородок. «Блин блинский, кого бы отправить с тобой, а?»
- Давай так. Ты пока сиди здесь и не высовывайся. Я уверен, что всех нас они в лицо не знают и не считают, каждый раз, как заходят в комнату. Но вот если ты в таком виде появишься на людях, эти самые люди могут заметить, что ты очень грязный.
 Марио кивнул.
- Пить хочу, - негромко произнёс он.
- Скоро принесу, - я вдруг вспомнил, что и сам хочу пить уже долгое время.
 «Да и что-нибудь перекусить я был бы не против. Надеюсь, наш бравый, но трусливый лев, разрулил всё и навёл порядок?»
 Мои сомнения были очень велики, но гадать не имело смысла, меньше чем через минуту я сам всё увижу собственными глазами.
- Сиди тихо, сейчас будет тебе вода и еда, - я снова повернулся к циркачу.
- А человек моей комплекции сможет там пролезть? – спросил я у Марио перед уходом.
 Тот поднялся с пола и обойдя меня вокруг, критически оглядел.
- Да, думаю, да. С трудом, но сможет, - корсиканец кивнул сам себе соглашаясь с только что сказанным.
 Я тоже кивнул и поднялся. Сделав пару шагов, я пригнулся и через мгновение уже был в комнате.
 Подручный Ивана стоял там же, где я его и оставил. Я подмигнул ему.
- Пойдём отсюда, чтобы не привлекать повышенного внимания.
 Тот с облегчением вздохнул и зашагал рядом, явно довольный, что его освободили от необходимости торчать возле коробок.
 Золотозубый сидел отдельно ото всех в компании одной только фельдшершы. Голова его была замотана не совсем чистой тряпкой и через серую ткань на лбу проступала красное пятно. Но «земляк» был в отличном расположении духа, несмотря на травму головы и сломанную переносицу. Он пытался шутить с женщиной и через всю комнату был слышен его заразительный смех.
 Олега я увидел поодаль, почти у самой двери. Там же стоял  первый помощник Ивана. Рядом с его ногами располагались вновь полные кульки с водой и провизией, а капитан выдавал по одной бутылке воды и по пачке каких-то снеков каждому подходящему человеку из ровной очереди.
- Ай, молодца, - не удержался я и негромко произнёс вслух.
 Затем подошёл и занял место в очереди. Олег увидел меня и поманил рукой. Я улыбнулся и тут же воспользовался «блатом». Никогда не любил очереди. Наверное, это из-за вечного моего опоздания на самолёты.
 Вода была тёплой и с каким-то странным привкусом. Я повертел бутылку в руках. На синей глянцевой этикетке по-английски и видимо по-арабски было написано – «Минеральная вода».
- Странный привкус, да? – спросил капитан, заметив, что я внимательно рассматриваю этикетку.
 Я кивнул.
- Странный. Более чем. Ни состава, ни производителя, - я пожал плечами.
 «Может они чего подмешали в неё?» - однозначно я становился параноиком.
- Это местная синайская вода. Я такую уже видел, - вступил в разговор второй помощник Ивана. Именно он помогал пилоту раздавать воду и снеки.
 С ним я ещё знаком не был. Я протянул руку.
- Игорь.
 Он протянул свою в ответ, а второй накрыл обе наши ладони.
- Равиль. Очень приятно.
 «Татарин» - догадался я.
- Я из Казани. Ну, точнее рядом с Казанью живу. А сюда приезжал проведать младшую сестру.
 Он странно говорил, рубил вроде бы логически длинные предложения на короткие отрезки. Голос у нового знакомца был высокий, почти женский и внешне он походил на каланчу – высокий и худой.
- И? – напомнил я суть вопроса, пытаясь вернуть собеседника в нужное русло.
- У сестры муж, араб и они живут на Синайском полуострове, недалеко от израильской границы. Он строитель, ведут очередной газопровод. Так вот он приносил домой такую же точно воду, только в пятилитровых баклажках.
- Ясно, - я вновь кивнул.
 «Значит мы не далеко улетели» - подытожил я, услышав новую информацию.
 К нам подошли Иван и фельдшер. «Земляк» был похож на красного командира Щорса из старого советского фильма.
- Ну как ты? – спросил я, разглядывая золотозубого.
- Жить будет, - за него ответила женщина. Руки у неё были измазаны кровью и она механически пыталась их оттереть тряпкой.
- Это хорошо. Он нам ещё нужен, - я кивнул головой на Ивана, - Спасибо вам.
- Пожалуйста, - она улыбнулась, попеременно переводя взгляд с меня на Равиля, затем на Олега и на своего подопечного.
 На Ване её взгляд задержался и, как-то потеплел, или быть может мне это показалось.
 «Война войной, а «ля мур» по расписанию?» - перефразировал я известную, крылатую фразу.
- Можно теперь мне получить свою порцию воды и еды, - женщина вновь посмотрела на капитана.
 Тот чуть стушевался, но тут же мотнул головой в сторону татарина и широко, профессионально улыбнулся.
- Конечно, для милых дам всё самое лучшее.
 Фельдшер тоже улыбнулась в ответ и взяв положенную ей воду и сникерс, отошла к группе пассажиров.
 Я протянул руку к Равилю.
- Дай тоже чего-нибудь сладенького.
 Тот полез в почти пустой кулёк и через мгновение достал два пакетика драже «M&Ms» и два «Сникерса».
- Надо поговорить, - я завертел головой по сторонам.
 Измученные и напуганные пассажиры, получив положенные им припасы рассеивались по узкой комнате, занимая удобные места у стен и в углах. На лицах многих было написано отчаяние и полная обречённость. Но были и такие, кто зло зыркал в нашу сторону и, что-то тихо бормотал себе под нос.
 «Надо успеть что-то сделать, прежде, чем некоторые товарищи  решат, что они заслуживают большего и лучше знают ,что да как» - констатировал я горькую истину, продолжая внимательно рассматривать людей.
- О чём поговорить? – напомнил Олег.
 Я повернулся к ребятам.
- Марио нашёл одну комнату, но там темно и он опасается туда спускаться в одиночку.
- Ух ты, круто, - оживился «земляк». Его видимо совсем не расстроило, то обстоятельство, что через время его лицо распухнет и будет похоже по цвету на спелую вишню и голова будет гудеть, как растревоженный улей и болеть ещё, как минимум, месяц.
 «Если мы выживем конечно» - подытожил я свои умозаключения.
- Равиль, ты подходишь по комплекции, как нельзя лучше.
 Татарин тут же затряс головой.
- Нее, я не ммогу, - он даже начал заикаться.
- Почему? – в один голос спросили мы с Иваном.
- У меня это… Клаустрофобия. В детстве застрял в канализационном люке. Почти сутки просидел там, пока мм… меня нашли, - татарин побелел, как полотно, а глаза едва не вылезли из орбит.
 «Да, не вариант» -я коротко оглядел нашу небольшую кампанию. «Земляк» и Равиль отпадали. Второй помощник золотозубого был как минимум в два раза толще меня. Оставались Олег, да я.
- Мне нельзя покидать пост, - опередил меня лётчик, - Я почти медийное лицо. Все уже знают меня и если я куда-то денусь, что-то заподозрят.
- Или эти вернуться, - поддержал его Ваня, мотнув головой в сторону двери.
- Ладно, я понял вас, полезу сам, - я повернулся к собеседникам в пол-оборота.
- Лучше вообще никого не ставить к коробкам, чтобы не привлекать излишнее внимание.
- Да тут вроде все такие же пострадавшие, как и мы, - удивился Олег.
- Поверь мне, найдётся куча желающих предать за пару медяков, - «земляк» нахмурил замотанное лицо.
 Я же в очередной раз удивился нашему пилоту – «С какой планеты он свалился, а?»
- Вань, останься только поближе к двери и если эти бойцы появятся, то как-нибудь предупреди нас.
- Как? – золотозубый завертел головой.
- Ну чего-нибудь спроси у них.
- Уже спросил, - нахмурился он.
- Вот так, точно. Раз тебя уже разок того, - Равиль поджал губы, - значит второй раз бить не будут.
 Я в этом был совсем не уверен, но промолчал.
- Да? – недоверчиво произнёс Иван и татарин с готовностью закивал.
- А чего спросить-то? – не унимался «земеля».
- Ну не знаю, попроси таблетку какую-нибудь. От головы, например, - я пожал плечами.
- Я водки у них попрошу.
- Что? – не понял я.
 По лицам капитана и Равиля я понял, что они тоже не осознали силу кубанской мысли.
- Водки, - золотозубый расплылся в улыбке на сколько ему позволяла повязка на лице.
- Громко скажу «А у вас есть водка?». Вы услышите и будете знать, что в комнате мы не одни.
- Если ты спросишь про водку, то выхватишь во второй раз, - мне стало жаль товарища по несчастью и я не готов был принять придуманный им никудышный план.
 Но «земляк» стоял на своём.
- Не боись, не побьют. Запомни Игорёк, громко попрошу водки.
 Я безнадёжно пожал плечами.
- Право твоё. Олег, ты за старшего. Всё, я пошёл.
 Я сделал было шаг по направлению к коробкам, когда вспомнил кое-что.
- Равиль, дай мне ещё бутылку и пару батончиков. Насколько мы там застрянем, одному чёрту известно.
 Татарин протянул мне, то что я просил. Пару неодобрительных взглядов проводили шоколадные батончики и пол литровую бутылку, что перекочевали из рук Равиля ко мне.
 «С этим ничего не поделаешь» - стал успокаивать я сам себя. Обязательно кто-то чем-то будет не доволен. Особенно, в данном положении.
 Не сказав больше ни слова, я отошёл к дальней  стене и сел на пол, прямо напротив коробок. Упёрся спиной в шершавую стену и прикрыл глаза. Нужно было немного выждать и дать успокоиться особо рьяным пассажирам, следящим за моими действиями со своих мест.
 В том, что я привлёк внимание, я нисколько не сомневался. По опыту работы в чрезвычайных ситуациях, да и просто по жизненному опыту, я понимал, что мои телодвижения не остались незамеченными. Кто-то, из более чем семидесяти пассажиров, даже при том, что он устал, голоден и напуган, всё равно обратил на меня внимание. Тем более, что наша активная группа из пяти человек, охотно слушается меня.
 К тому же пять-десять минут отдыха будут мне совсем не лишними. Я попытался прогнать все мысли из головы, оставив её хоть на время пустой. Этот психологический приём я называл «проветриванием». Он всегда мне помогал и после пары минут внутренней тишины, я как будто становился сильнее. Во всех отношениях сильнее. Голова становилась ясной, а тело бодрым и крепким.
 Через несколько минут я открыл глаза, сделал глоток воды из бутылки и оглядевшись по сторонам, нырнул в картонный городок, находящийся прямо напротив меня.
- Фуу, я думал ты уже никогда не придёшь, - выдохнул Марио. Он сидел в самой гуще разнокалиберных коробок и разминал пальцы.
Марио за раз осушил полбутылки и мне, почти силой, пришлось вырывать её у него из руки.
- Ну что, готов? – спросил я, внимательно глядя на циркача и одновременно прислушиваясь к фоновому шуму, доносящемуся из-за вороха коробок.
- Я да, - Марио кивнул, - А кто со мной полезет? Ты?
 Я пожал плечами, мол, извини, но другой кандидатуры не нашлось.
 Корсиканец критически оглядел меня и снова кивнул, теперь уже сам себе.
- Должен пройти, как я и говорил. Есть чего-нибудь пожевать?
 Я уже собирался вставать, когда его вопрос вернул меня на место. Я достал из кармана два «сникерса» и две упаковки «M&Ms» и предложил Марио сделать выбор самому.
 Тот ловко, будто обезьянка, схватил «сникерс» и обе пачки драже. Поддел шелестящую бумагу на одной из упаковок и в миг высыпал половину пачки себе на руку. «M&Ms» был крупный и коричневый. И пока я мучился со своим «сникерсом», пытаясь открыть неподатливую бумагу, Марио съел и вторую упаковку драже.  Остался у него, как и у меня только «сникерс».
 Я удивлённо мотнул головой и откусил небольшой кусок своего батончика. Рот тут же наполнился слюной и я ощутил сильный голод, о котором я ещё мгновение назад и не догадывался.
 Усилием воли я оторвался от «сникерса» и завернув его в лохмотья упаковки, убрал в карман брюк. По опыту я знал, что в самый неожиданный момент этот недоеденный батончик может здорово мне помочь.
- Пошли? – спросил я, вытирая руки о льняные брюки. Их в любом случае уже не спасти, а ходить с липкими руками, то ещё удовольствие.
 Маленький француз подскочил словно пружинка и резко повернувшись ко мне спиной зашагал в глубь картонного городка. Я поспешил за ним. Когда мы упёрлись в стену, Марио указал рукой на прямоугольную решётку у нас над головой.
- Нам сюда.
- А как ты забирался в прошлый раз? – спросил я, с сомнением оглядываясь вокруг.
- По коробкам, - прозвучал ответ, - А ну-ка подсади.
 Я взял циркача за талию и приподнял вверх. Он был лёгким, как семилетний ребёнок. У меня, как раз, был племянник такого возраста и я знал сколько он примерно весит, потому что часто играл с ним, и таскал то на шее, то на спине, когда был у брата в гостях.
 Марио ловко подцепил решётку и снял её со стены, оголив тёмный и пыльный проход.
- Держи, - он протянул мне пластиковый прямоугольник, а сам ухватился за край воздуховода и плавно подтянулся на руках. Затем словно змея, Марио вполз в вентиляционный короб и скрылся из виду. Проделал он это так ловко и легко, что я удивился и восхитился его грацией.
 Я же замешкался внизу и стал озираться в надежде, что сейчас из-за коробок появится кто-то из ребят Ивана, или сам золотозубый и они помогут мне забраться наверх. Но время шло, а никто не появлялся. Я огляделся вокруг и собрав коробки поплотнее, поставил их одну на другую прямо у стены под воздуховодом. Затем попробовал одной ногой наступить на хлипкое сооружение. К моему удивлению, нога не поехала, а верхняя коробка лишь чуть просела под её весом. Тогда я уже смелее забрался на импровизированную ступеньку обеими ногами и упёрся ладонями в стену. Коробки стояли. Правда, правая сторона «пизанской» башни начала опасно крениться и я поспешил оставить сие ненадёжное сооружение.
 Подтянулся и забрался в короб я не так ловко, как Марио, но всё же сделал это быстрее чем за минуту. Любовь к спорту с детства и особенности разъездного характера работы заставляли меня держать себя в форме. К тому же я был среднего роста и по конституции довольно худощав. Возможно Равиль и лучше бы вписался в эти пыльные узкие катакомбы, но он страдал клаустрофобией и поэтому лезть не мог. У меня же такой фобии не было и я смело заспешил в темноту прямоугольного короба при этом стараясь не греметь и не биться о стенки коленками.
 Здесь было душно и очень пыльно. Скорее всего, с момента создания этого здания и самой вентиляции, никто и никогда здесь не бывал. За исключением крыс, возможно. Я рассмеялся про себя. «А кто и когда убирает в вентиляционных коробах?» - спросил я сам у себя с иронией и невольно улыбнулся.
 И здесь было темно. Совсем-совсем. Слава богу темноты я тоже не боялся, как и замкнутых и узких пространств. Но вот что меня действительно раздражало весь путь, пока мы добирались с Марио до таинственной комнаты, обнаруженной им получасом ранее, так это пыль.
 Я старался дышать размеренно, втягивая затхлый воздух короткими неглубокими вдохами. Буквально через пару минут пути мой нос превратился в действующий вулкан, для взрыва и выброса лавы которому требовалась какая-то малость. Я пытался не чихнуть изо всех сил. Глаза начали слезиться и я всё время чертыхался про себя – вначале на маленького француза, за то, что он не предупредил про пыль, затем на себя самого, что не сообразил соорудить на лицо импровизированную повязку типа марлевой и смочить её водой.
 Мы ползли довольно быстро и лишь в одном месте застопорились, когда я уткнулся носом в подошву кроссовка Марио. Возможности узнать причину остановки я не мог и поэтому терпеливо ждал, когда мы тронемся дальше.
 Кажется прошла целая вечность, пока циркач вновь пополз вперёд.
 Хотелось пить и я даже умудрился сделать два маленьких глотка, радуясь от того, что остатки воды я не отдал корсиканцу.
 Руки и ноги стали ныть от непривычных повторяющихся движений. Короб вентиляции был узкий по высоте, но широкий по бокам и поэтому  со стороны наши с Марио движения выглядели бы смешно… и может чуть-чуть жутковато. То есть я не мог приподняться на руках, чтобы их выпрямить в локтях. И мне приходилось двигаться вперёд будто пресмыкающееся.  Я, как бы скользил по гладкому «полу» короба. Пробовал я и просто ползти, «по-пластунски», но это было очень медленно и шумно. Льняные брюки, купленные на распродаже в одном из бутиков Каира, были безвозвратно испорчены. Что ещё хуже, остаток «сникерса», спрятанный в кармане, давно превратился в лепёшку и теперь пачкал и меня, и брюки, оставляя характерный коричневый след на гладком и пыльном материале короба.
 И когда моё терпение начало подходить к концу, а с ним и силы, ползущий впереди циркач куда-то пропал. Только что он был впереди меня, я не видел его конечно же, но слышал. А в следующую секунду я остался в коробе один, мурашки пробежали по всему телу, словно меня окатила волна, хлынувшая на берег. Паника, почти всегда, сопровождающая такие ощущения, была тут как тут. Но я, тёртый калач, смог с ней справиться, отрезав ей доступ в свою голову.
- Где ты? – услышал я откуда-то снизу знакомый голос.
 «Вот блин, дубина» - обругал я себя. «Он же уже внизу, в комнате».
 Я осторожно прополз вперёд ещё пару метров и мои руки ощутили пустоту.
- Ты где? – зашептал я неизвестно почему.
- Внизу, - спокойным голосом ответил Марио. По интонации было понятно, что он удивлён моим шёпотом не меньше моего.
 Я аккуратно ощупал края прохода и стал выбираться из короба вентиляции.
- Осторожно, здесь какая-то мебель, - предупредил меня корсиканец, но было поздно.
 Я на что-то наступил и это что-то затрещало подо мной с нарастающим звуком. С опозданием я перенёс вес на другую ногу и чуть не упал, стараясь сохранить тишину.
 «Да, у циркача получилось лучше и главное тише» - констатировал я, отдуваясь. Я всё же выбрался и теперь стоял на ногах в полной темноте. Дышать здесь было так же трудно, как и в коробе. Пыль по видимому укутывала всё вокруг таким же толстым ковром, как и на верху.
- Ты что-нибудь видишь? – засипел я по-французски. Страшно хотелось чихнуть.
- Нет, совсем ничего, - ответили мне из темноты.
 У меня мелькнула фантастическая мысль, что в этой комнате вообще нет двери наружу и тут же паника, главный враг логики и рассудка, ринулась вперёд, охватывая моё сознание. Но я снова, как и минуту назад, удержал её, рассуждая здраво о том, кому вообще нужна комната без двери.
- Что? – вновь услышал я из темноты совсем рядом.
- Что? – переспросил я.
- Ты что-то сказал?
 - Надо разойтись в разные стороны и аккуратно прощупать все стены. Так мы сможем найти выход.
- Хорошо. Я справа, - голос Марио был хриплым и каким-то чужим.
 Я повернулся влево и вытянув руки, сделал несколько шагов вперёд. Я считал про себя шаги и на четвёртом мои пальцы уткнулись в стену.
 «Хорошо. Очень хорошо» - констатировал я, поворачиваясь в пол оборота.
 Теперь моя левая рука касалась стены и являлась связующим звеном, определяющим моё местоположение в комнате, а правую я выставил вперёд, чтобы обезопасить себя от возможных травм и ударов в этой темноте.
 Я медленно шёл вперёд, вслушиваясь в окружающее пространство, но слышал только биение собственного сердца. Шаг за шагом я двигался дальше, сосредоточив всё своё внимание на стене и стараясь не отвлекаться, на то, что попадалось на пути. Два раза я врезался одним и тем же коленом во что-то твёрдое и невысокое. Сдерживая рвущийся наружу стон, я двигался дальше. Казалось этому не будет конца. Моё не очень богатое воображение вдруг «ожило» и нарисовало мне длинную-длинную узкую комнату, больше похожую на галерею и меня, идущего по ней. Я тряхнул головой, прогоняя наваждение.
- Этого не может быть, - прошипел я, тяжело дыша.
 И всё же дверь нашёл не я, а Марио. Я услышал типичное французское восклицание, означающее удивление и радость победы одновременно.
- Игор, - на свой манер назвал меня маленький циркач, - Я нашёл дверь.
- Здорово, - кивнул я в темноту и пошёл на голос корсиканца.
 С четверть часа у нас ушло на открытие этой самой двери, долгожданной и таинственной. Если вы думаете, что работать в полной темноте легко, ну или просто обычно, вы сильно ошибаетесь. У вашего разума нет постоянного критерия расстояния и веса, вообще нет каких-либо привычных ориентиров. Ты, как будто находишься в другой вселенной, где классические законы физики не действуют, или действуют с другим эффектом.
 Наконец мы освободили дверь от различного хлама и я на правах старшего взялся за узкую гладкую ручку. Мне подумалось, что дверь заперта и на то, чтобы её  открыть придётся потратить ещё кучу времени. Но, как только я потянул ручку вниз, в механизме щёлкнул замок и дверь качнулась вперёд, образуя зазор между коробкой и полотном двери.
 В таинственную комнату проник свет, тусклый и безжизненный, но всё же свет. Я оглянулся и увидел совсем рядом с собой Марио. Он сидел в метре от меня на корточках и сосредоточенно смотрел на дверь. Лицо его было вымазано чем-то серым и грязным. «Пыль» - догадался я и представил как выгляжу сам, в своей цветастой гавайской рубашке на выпуск.
 Отпустив ручку, я стал толкать дверь вперёд и она к нашему удивлению легко и плавно открылась, лишь в конце пути скромно скрипнув.
 Нам открылся узкий коридор с длинной пыльной лампой под потоком. Лампа освещала коридор ярким желтоватым светом. Я обернулся и посмотрел на Марио. Глаза у него были испуганные, но рот плотно сжат.
 Я сделал шаг вперёд, а затем ещё один и оказался в коридоре. Тут же зашарил глазами по стенам и по потолку в поисках камеры. Но в углах под потолком ютились только пауки, опутав своей паутиной всё видимое пространство.
 До ближайшего угла было не больше пяти метров и я преодолел их за несколько секунд. Затем осторожно выглянул и увидел всё такой же коридор с ещё одной тусклой лампой под потолком, спрятанной в грязный и пыльный плафон.
 Я обернулся назад и поманил маленького француза, который всё ещё стоял в дверях. Вокруг стояла полная, вялая тишина.
 На полу лежала вековая пыль, пряча под своим толстым слоем цвет и узор на плитке. Мои следы чётко выделялись крупными кляксами. Через мгновение рядом был Марио. Его горячее дыхание доставало до моей открытой руки и я спиной чувствовал, как циркач напряжён.
 Следующий отрезок пути занял столько же времени сколько и первый – несколько секунд. В этот раз корсиканец не отставал от меня ни на шаг.
 Выглянув из-за очередного угла я увидел длинный коридор, теряющийся в сумраке на дальнем конце. Света там было ещё меньше, а метрах в пяти от меня горел точно такой же плафон, что и в первых коридорах. Только пожелтевший пластик треснул в нескольких местах, оголяя нутро лампы.
- Тут длинный коридор, - прошептал я напарнику.
 Марио выглянул из-за моей спину и кивнул.
- Идём друг за другом. Если возникнет опасность – беги сразу назад.
 Циркач опять кивнул.
 «Вот за что я люблю европейцев, так это за полное отсутствие ненужного героизма. Сказали бежать, значит бежать. Ваня наверное бы сейчас хорохорился» - я улыбнулся своим мыслям и снова выглянул из-за угла.
 Мысленно собравшись, я повернул за угол и стараясь одновременно идти быстро и тихо, направился вперёд, к чернеющей темноте в конце коридора.
 Отойдя от спасительного поворота шагов десять-двенадцать я услышал странный звук – одновременно рычащий и плавный. Переглянувшись с Марио, он конечно тоже его слышал, мы замерли на месте.
 «Что это за звук? Что это за звук?» - вертелась в голове мысль. И я вроде бы нащупывал воспоминания, но в самый последний момент они ускользали.
- Что это? – прошептал замерший рядом корсиканец.
 И тут меня осенило – Это же звук спускаемой в туалете воды!
 Я резко развернулся и схватив Марио, толкнул его назад.
- Быстро, - прошипел я, испуганному циркачу и ринулся, что было сил назад, к спасительному повороту.
 Так быстро я наверное никогда не бегал, даже в Дагестане, в позапрошлом году, когда мы попали в селевую ловушку.
 Мы буквально влетели за угол и, в тот же миг в коридоре раздались шаги. Я облокотился о стену и прикрыл глаза. Но через мгновение меня пробрало:
- Блиин, - протянул я, пытаясь сообразить что можно ещё сделать в такой ситуации.
- Что? – увидев выражение моего лица, маленький француз чуть не забрался мне на руки.
- Там же следы. Следы остались на полу. Наши следы.
 Марио вытаращил глаза и взгляд его заметался по короткому коридору.
- И что, что делать? – от волнения его корсиканский акцент стал совсем невыносим.
 Я снова прикрыл глаза и прислушался.
 «Если тот, кто вышел из уборной пойдёт в нашу сторону, или даже посмотрит сюда, то он обязательно увидит следы» - размышлял я, продолжая внимательно слушать. Циркачу я показал палец, приложенный к губам, хотя мне хотелось его прибить. Было видно, что ещё чуть-чуть и он станет неуправляем. Паника и страх почти полностью поработили его сознание и мне приходилось прикладывать усилия, чтобы и правда не задушить его. Это было бы проще и быстрее, чем сидеть в пыли уговаривая и успокаивая его.
 «Если он заметит следы, будет ли он поднимать тревогу или решит сам выяснить, чьи они и откуда взялись?» - я продолжал развивать логическую цепочку своих умозаключений, не взирая на застывшего в полуметре от меня корсиканца.
 «А если он пойдёт сюда один…» - я не дал себе домыслить, а просто качнулся в сторону и украдкой выглянул за угол.
 Коридор был пуст.
 Я схватил Марио за руку и потянул его.
- Смотри, пусто. Успокойся и возьми себя в руки.
 Маленький циркач выглянул за угол и, в тот же миг успокоился, как по мановению волшебной палочки.
 «Странно, как они вообще дошли до Москвы в далёком тысяча восемьсот двенадцатом году?» - подумал я и через силу улыбнулся напарнику.
- Всё в порядке?
 Марио кивнул сразу же, но всё же нервно и как-то затравлено.
 Я вновь откинулся назад и упёрся спиной в стену. Циркач сидел на сложенных под собой ногах, прямо напротив.
- Скорее всего он там один, - я мотнул головой в сторону длинного коридора.
- Он только что вышел из туалета и наши следы не увидел. Нам надо туда пробраться и всё выяснить.
 Последнее моё слово повисло в тишине. Я и правда не знал, что нам надо выяснить, или что найти. Или кого.
 Я уже было приготовился к долгому и трудному убеждению, что надо преодолеть свой страх и, что мы именно за этим сюда пробрались, но Марио неожиданно кивнул. Он кусал губы, сам видимо этого не замечая.
 Я посмотрел на него внимательно. Его спортивный костюм, когда-то красивый, тёмно-синий с благородным малиновым отливом и характерным лейблом «Armani» на груди, превратился в ничто. Измазанный пылью, как сажей, маленький француз больше походил на трубочиста, где-то забывшего свои принадлежности.
 Я улыбнулся и сам почувствовал, что улыбка вышла тёплой и искренней.
- Что? – Марио и сам лыбился во весь рот.
- Хорошо выглядишь.
- На себя посмотри, - тут же парировал он и мы чуть было дружно не рассмеялись.
- Ну что, ты готов? – я в миг стал серьёзным и сосредоточенным. Если мы выберемся из этой передряги, то ещё не раз посмеёмся и повеселимся за рюмкой-другой граппы или на худой конец текилы.
 Корсиканец вздохнул. Его узкая грудь увеличилась в размере и тут же опала. Он обречённо кивнул.
- Тогда пошли, - я выглянул в коридор, поднялся на ноги и тихо зашагал вперёд.
 Сердце моё стучало в груди, как сумасшедшее. Я шёл и чувствовал каждый шаг, как нога касается пола, погружаясь в пыль и оставляя на этом естественном, серо-грязном ковре цепочку следов.
 Чем ближе мы подходили к предположительному месту, дежурства охранника, тем отчётливей до нас доносился звук работающего телевизора. Я вслушался в английскую речь молодой женщины, судя по голосу, и с удивлением услышал, что она рассказывает про наш рейс.
 Я замер и повернувшись, посмотрел на Марио. Или циркач не знал английского, или просто не прислушивался к окружающим звукам, сосредоточившись на внутренних ощущениях. Мне представлялось, что ближе к истине всё же первое моё предположение.
 Чем сильнее нарастал звук, тем медленнее я шёл. Девушка вещала про наш самолёт, рассказывая зрителю, нашу историю – о том что рейс 7811 благополучно вылетел из аэропорта Каира и поднялся на заданную высоту. Я так внимательно вслушивался, что не заметил спрятанный в пыли прямо под ногами кусок чего-то твёрдого. Моя левая нога накрыла этот предмет сверху, это по видимому был какой-то камень, или ком земли, и под моим весом он затрещал в прямом смысле слова и рассыпался на маленькие кусочки.
 Я похолодел, а Марио громко сглотнул,  уткнувшись мне в спину.
 Звук, доносившийся откуда-то спереди умолк, девушка перестала говорить и под чьим-то весом заскрипело кресло.
 Я зачем-то зажмурил глаза и наклонил тело вперёд, как стайер на старте.
 «Если тот, кто там, выйдет в коридор, мне не останется ничего другого, как броситься на него» - констатировал я с холодной решимостью.
 Тут стул вновь скрипнул и я перестал дышать. Потянулись липкие, тягучие мгновения ожидания. Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг снова заговорила девушка-корреспондент на своём правильном английском, продолжая прерванный рассказ.
 Незнакомец вновь включил телевизор, а я двинулся дальше. Через семь – восемь метров я добрался до середины коридора и увидел ещё метрах в пяти впереди, по правой стороне коридора открытый проём. Я на всякий случай повернулся к корсиканцу и приложил палец к губам, призывая его таким образом быть в тройне осторожным. Затем я внимательно посмотрел на пол перед собой до самого проёма. Кроме пыли я ничего не заметил.
 Голос девушки становился всё громче и у неё появился собеседник. Гнусавый мужской голос с монотонностью университетского профессора отвечал на какой-то очередной вопрос. Я снова прислушался, продолжая двигаться вперёд. Но не дойдя до проёма двери буквально метра, а то что это дверь мне стало ясно несколько секунд назад, я вновь замер и вслушался в гнусавый голос. Смысл сказанного только что дошёл до меня, но я не поверил своим ушам. Марио опять врезался мне в поясницу, но я не обратил на это внимания.
 Профессор говорил о том, что наш самолёт разбился и, что сейчас на месте трагедии работают спецгруппы. Но это он упомянул как-то в скользь, не акцентируя на этом особого внимания. Он глубже и с каким-то садистским упоением вещал молодой старлетке, почему это произошло  и каковы причины крушения авиалайнера.
 Мне вдруг до жути захотелось взглянуть на этого напыщенного индюка и пренебрегая всеми мерами конспирации, я ринулся к проёму. Дверь была открыта почти полностью и, когда я выглянул из-за угла, то увидел спину сидящего в крутящемся кресле мужчины и наполовину видимый экран старенького допотопного телевизора.
 Сигнал по видимому был слабый, потому что по маленькому экрану постоянно пробегали поперечные и продольные полосы, чередуясь по своему, неведомому мне принципу. Они сжимались гармошкой, рисуя причудливые и идеальные синусоиды и конусоиды, а иногда же наоборот вытягивались в ровную струну.
 На качество звука это никак не влияло и я отчётливо слышал каждое слово гнусавого мужчины и молоденькой девушки-журналистки.
 Как раз её-то я и видел на половине доступного мне экрана телевизора. Профессор же прятался за широкой спиной восседающего на стуле мужчины.
 Я повернулся и посмотрел на француза. Тот сидел, ссутулившись и наклонившись вперёд. Глаза его были прикрыты и со стороны могло показаться, что он спит. Я тронул его за рукав. Марио мгновенно отреагировал, распахнув свои удивлённо-испуганные глаза.
- Ты слышишь? – я наклонился к самому его уху и еле слышно зашептал.
 Циркач вопросительно кивнул. Я показал рукой на приоткрытую дверь и снова прислонился к его уху в плотную.
- Слышишь, что говорят по телевизору?
 Марио усердно закивал, но выражение его лица не изменилось и моё внутреннее чутьё подсказало мне, что догадка была верна – парень не понимал по английски.
- Ты понимаешь по английски? Понимаешь, что они говорят?
 Маленький француз отрицательно мотнул головой.
 «Может оно и к лучшему» - подумал я и отвернувшись от напарника, снова вслушался в диалог в телепередаче.
 А там становилось всё интереснее, и интереснее. Девушка довольно бесцеремонно прервала бесконечный поток заумной и пресыщенной научными терминами речи профессора и теперь обращалась к нам, к зрителям канала.
- Итак, напомню, что самолёт Боинг 737-500, египетской авиакомпании «Egypt Air», рейс 7811, совершавший сегодня ночью полёт из Каира в город Ростов на Дону, - это словосочетание далось молоденькой журналистке с трудом, - по неизвестным пока причинам упал в районе Синайского полуострова. В катастрофе никто не выжил. Сейчас на месте трагедии работают спасательные и исследовательские группы сразу трёх стран, Египта, России и Великобритании. По предварительной версии пилот рейса 7811 сбился с курса и попал в зоны повышенной турбулентности. Что произошло дальше, покажет изучение чёрных ящиков, поиски которых сейчас ведутся на месте катастрофы.
 Девушка на миг умолкла, а затем вновь обратилась к своему собеседнику, всё тому же нудному профессору из какого-то университета. Снова его гнусавый, тягучий голос заполнил небольшую комнатку, где сидел один из бандитов, раздражая и мой слух. Я коснулся затылком шершавой стены и посмотрел на потолок.
 «Вот так вот значит? Нас нет уже? Нас списали, так?» - не с того ни с сего закололо в левом подреберье. Я прикрыл глаза и постарался сосредоточиться на дыхании. Сделав несколько размеренных вдохов и выдохов, я открыл глаза. Марио сидел рядом всё в той же позе обречённого или спящего человека, которого обстоятельства вынудили замереть прямо посередине пустого, пыльного коридора.
 Боль прошла. «Что же они собираются с нами делать? Значит, никакого выкупа не будет?» - я сыпал сам себе вопросами, даже не стараясь отвечать на них. Всему своё время, – как сказал кто-то из великих давным-давно: «Время разбрасывать камни и время их собирать».
 Я не знал, что смогу собрать и смогу ли, но то что сейчас важно выяснить что к чему, это я понимал ясно и отчётливо. В конечном итоге, возможно эти знания помогут мне… нам сбежать и выжить.
 Я аккуратно выглянул в проём. Бандит, всё так же, сидел ко мне спиной, и по видимому, очень внимательно смотрел телевизор. Со своего места я осмотрел комнату. Несколько стеллажей с каким-то хламом на полках. Покосившаяся, вся в паутине, картина, написанная маслом. Простой стол, стул на котором, как раз, и восседал мужчина. Старенький телевизор с усами антенн на задней стенке. Ни окон, ни дверей я не увидел, хотя и всю комнату полностью, тоже было не видно. В ближайшем к бандиту углу сиротливо стоял автомат, прислонённый цевьём к стенке. Старенький АКМ с деревянным прикладом и стёртой ручкой привлёк моё внимание словно магнит. Бандит сидел в паре метров от оружия, мне же нужно было пробежать полкомнаты, что бы опередить здоровяка на стуле. Я нервно сглотнул и, в очередной раз посмотрел на застывшего, словно статуя, корсиканца. На него я рассчитывать не мог. Он, по-видимому, сделал своё дело и выполнил возложенную на него функцию – нашёл воздуховод и пробрался по нему в поисках другого помещения. Большего от него ждать не приходилось. Оставалось рассчитывать только на себя.
 «Не в первой» - кивнул я сам себе и снова повернулся к проёму.
 Здоровяк, всё так же, пялился в телевизор, а я напряжённо думал, успею или нет, схватить автомат до того, как он что-то услышит или почувствует и повернётся.
 Я коснулся руки Марио, выводя его из ступора и начал на пальцах объяснять, что собираюсь сделать. Корсиканец мгновенно понял и отрицательно затряс головой. Я опять вспомнил далёкий тысяча восемьсот двенадцатый год и невольно пожал плечами, таким образом отвечая себе на немой вопрос.
- Надо, - тихо сказал я по-русски и подмигнул напарнику, чем совсем вывел его из хрупкого равновесия.
 Роль Марио в предстоящей операции сводилась к минимуму, а точнее к нулю. Я всё собирался сделать сам. Поэтому я перестал дальше объяснять циркачу, что собираюсь делать и просто отвернулся от него.
 Заглянув, в очередной раз в комнату, я заметил, что бандит чуть сдвинулся на своём стуле правее, освобождая мне полный обзор экрана телевизора. Но меня это больше не интересовало. Всё, что надо было, я уже услышал. Меня сейчас больше занимал момент, что здоровяк стал от автомата ещё немного дальше, да к тому же отвернулся от него.
 Я понял намёк свыше и приготовился кинуться в комнату, собравшись с духом. На миг закрыв глаза, я тут же их распахнул и начал было распрямляться словно пружина, чтобы подобно пуле влететь в комнату и схватить автомат, но тут спереди, из комнаты послышались мужские голоса и они приближались. Я замер, словно пойманный в пятно света заяц, а затем вновь шмыгнул за спасительный угол, вжавшись в стенку.
 «Значит там есть ещё одна дверь» - подумал я, про себя рисуя возможную планировку комнаты, где сидел бандит.
 Голоса приближались и вот их хозяева уже стояли рядом со здоровяком и явно подтрунивали над ним. Говорили все трое по-русски.
- Ну что Миха, отсидел уже жопу-то, а?
- Не, слышь, он просто врос в это кресло.
 Оба засмеялись, но беззлобно, по-дружески.
- Ну вас, - пробасил здоровяк, и я впервые услышал его голос, - Смотреть, как вы издеваетесь на людьми? Не, не хочу.
- Смотри какой нежный, - первый голос явно принадлежал старшему, я это понял по манере говорить, и говорить первым.
- А в Чечне ты как зачистки делал? Тоже заходил в дом извинялся и уходил, да? Чего-то не припомню я такого, - старший явно начинал злиться.
- В Чечне другое дело, - Миха совсем не отреагировал на повышенный тон пришедшего, - Там же одна чернота была вокруг. Чехи все и детвора, и бабы.
- Он же за русскую идею, капитан, забыл что ли? – второй пришедший, с писклявым и надломленным голосом влез в разговор.
- Да мне по х… какая там у тебя идея. Работа есть работа, - старший разозлился явно не на шутку. Смачно сплюнув на пол, он продолжил.
- Так что мне по барабану, чё там в твоей башке, да как. Будешь делать, что велено, понял меня?
- Командир, да ты не заводись, - попытался успокоить разошедшегося старшего второй пришедший.
- Цыц Сопля, тебе слово не давали, - рявкнул он на незримого подчинённого и тот мигом умолк.
 Я сидел не жив, ни мёртв и почти не дышал. Марио застыл рядом с круглыми от ужаса глазами. «Если кто-нибудь из них надумает сходить в туалет, нам крышка» - констатировал я с какой-то фатальной отстранённостью.
- Капитан, не злись, что надо я сделаю, ты знаешь, - здоровяк судя по тону оставался таким же спокойным, как и в начале разговора, - Мы не первый год вместе месим этот грёбаный мир своими ботинками.
 В комнате повисла напряжённая тишина. Я указал рукой маленькому французу, что надо медленно и тихо убираться обратно. Тот кивнул и встав на четвереньки, пополз к спасительному повороту.
- Да, Миха, мы много с тобой протопали вместе, что верно, то верно, - капитан явно ударился в воспоминания, - И жизнь ты мне спасал на разок больше, чем я тебе.
 В комнате опять умолкли. Бандиты были так близко от меня, что я даже чувствовал исходивший от них запах пота. Я посмотрел на уползающего циркача, тот был уже на середине пути.
- Ладно, Миха, проехали, - старший окончательно «остыл», - Пойду ка я отолью.
 Я нервно сглотнул и ладони мгновенно стали липкими от пота. Отодвинувшись от проёма на метр, я весь сжался, будто скомканный лист бумаги. Конкретного плана действий у меня не было, я понимал, что как только их старший появится в коридоре, он меня тут же увидит. Капитан, а скорее всего, бывший капитан, обязательно будет с оружием. Да к тому же он военный, профессионал, наёмник. Моя внезапность и стремительность нивелируется его опытом, наличием автомата или пистолета и двумя дружками в паре метров от места предположительной схватки.
 Я тоскливо посмотрел на подползающего к повороту Марио.
 Шаги капитана стали приближаться и я уже увидел носок его левого ботинка, когда ожила рация у него на «разгрузке».
- Слушаю, - послышался треск, короткий писк и снова голос старшего, - Понял, сейчас буду.
 Я замер, словно статуя, стараясь не шевелиться и не дышать даже.
 Опять затрещало что-то в рации, а короткий «пип», оповестил о окончании разговора.
- Вот бл…, не дадут даже поссать, - ругнулся капитан и его ботинок вновь исчез в комнате.
- Сопля, остаёшься здесь. Миха со мной. Со мной я сказал, - старший повысил голос. Видимо здоровяк не особо спешил выполнять его приказ.
- Гражданский сказал, что пора выводить первую партию.
- Какой-то он мутный, этот Игорёша, - подал голос Сопля.
- Мутный, - согласился капитан, - но он платит и за него поручились уважаемые люди. Миха, бл…, долго ты булки свои будешь мять? Давай поднимай жопу, пошли.
 Сопля противно заржал, но тут же умолк, видимо под пристальным взглядом или старшего, или здоровяка. Я сидел, приросший к полу и к стене. Сердце бешено стучало у меня в груди, гоняя кровь по венам с огромной скоростью.
 Я бросил короткий взгляд назад и не увидел тощей задницы корсиканца. «Слава богу, парень уже в безопасности».
 Выждав целую минуту, я тоже пополз на четвереньках к спасительному углу. Хотя Сопля и остался один, желания нападать на него у меня не пропало. Те двое ушли и ушли по нашу душу. Я отчётливо слышал, что пора выводить первую партию. «А Игорёша, это видимо второй пилот. Тот самый засранец, что ткнул меня шокером в бок в самолёте» - проползя метров пять, я оглянулся и поднялся в полный рост. До поворота я дошёл уже спокойно.
 За углом меня ждал циркач. Увидев меня, поворачивающего из коридора, он подскочил как ужаленный.
- Пойдём, - поманил я его и сам заспешил к заветной комнате.
 Обратная дорога заняла минут пятнадцать, не меньше. Мы долго и безуспешно пытались забраться в канал воздуховода, пока не сообразили наконец соорудить хлипкую и ненадёжную башню из подручных средств – стульев, каких-то ящиков и ещё чего-то. Всё это делалось в кромешной темноте, дверь-то в коридор мы прикрыли в целях конспирации.
Наконец мы забрались в короб и поползли обратно. У выхода нас никто не ждал, кроме смятых картонных коробок.
 Стоя, возле тонкой стены из гофрированного картона, я довольно долго прислушивался, стараясь различить о чём говорят за хлипкой стенкой из коробок.
 Затем я тихо позвал.
- Равиль, Ваня, Олег.
- Я тут, - мне тут же отозвались и в проёме между коробками появилось осунувшееся лицо Равиля.
- Давай сюда, - я поманил его пальцем.
- Ого, вот это вы грязные, - удивился татарин, разглядывая нас с Марио.
 Я тоже окинул себя, посмотрев вниз и на свои руки, затем перевёл взгляд на корсиканца. Маленький циркач был вылитым трубочистом.
- Как тут дела? – спросил я, не обращая внимания на удивление помощника Ивана.
- Двенадцать человек забрали, - как-то сразу сник Равиль, - В основном стариков. Забрали Игната, ну толстого, который караулил малыша здесь, пока мы договаривались про еду и воду.
 При воспоминании о еде и воде, я понял, что страшно голоден, а во рту всё так пересохло, что кожа в ротовой полости больше походила на наждачную бумагу, а не на слизистую.
 «Как это мы не зачихали всё там в этой вентиляции чёртовой?» - подумал я, вспоминая наш путь по пыльным коробам туда и обратно.
- Хочу пить, - констатировал я и сделал шаг к стене, отделяющей нас от общей комнаты.
- Стой, нельзя в таком виде, - выставив руку вперёд, татарин перегородил мне дорогу.
- Ты такой грязный, что все сразу догадаются где ты был. И ты, - Равиль посмотрел на ничего не понимающего циркача.
- И что ты предлагаешь? – спросил я, явно теряя терпение. Жажда гнала меня вперёд, минуя внутренний протокол безопасности.
 Татарин заскрёб седую щетину.
- Дай подумать, дай подумать.
 Честно сказать, пережитое нами за последние полчаса окончательно меня доконало и терпение моё было на пределе. Ещё мне хотелось есть и пить, как думаю и Марио. Половинка «Сникерса», спрятанная мною про запас в карман брюк, давно превратилось в ничто, липкую грязь, которая испачкала меня не хуже пыли в воздуховоде.
- Надо подраться, - неожиданно выдал Равиль.
- Что? – не понял я.
 Высокий помощник кивнул.
- Снимай рубашку.
 «Ещё одна безумная идея?» - подумал я, вспоминая предложение Ивана про водку.
- Снимай, говорю, - настаивал татарин.
 Я покорно снял.
- Теперь ударь меня, но не сильно.
- Куда ударить? – меня это начало забавлять.
 Стоя, среди гор пустых коробок, по пояс голый, в брюках, которые даже слепой больше не сможет назвать брюками, я смотрел снизу вверх на сутулого и высокого как каланча Равиля.
- Бей говорю.
 Я поднял вверх брови и тут же получил пощёчину. От неожиданности я часто-часто заморгал и сразу же получил вторую, по другой щеке.
 Нет, я не люблю бить людей, в принципе. Но когда такой вот хам…
 Равиль толкнул меня руками в грудь, но я устоял на ногах.
- Ах ты… - я перешёл в наступление.
 Проведя два коротких удара в живот противнику, я когда-то занимался боксом, ещё в институте, я обхватил татарина за осиную талию и повалил его на коробки.
 Картон не выдержал такого натиска, впрочем, как и помощник, и мы в «тесных объятиях» вывались в комнату. Я на мгновение отвлёкся, пытаясь рассмотреть невольных зрителей, которые у нас должны были быть и пропустил чувствительный тычок от худосочного татарина прямо в лицо. Губа лопнула и я почувствовал во рту кровь. Лёжа сверху на Равиле, я приподнялся и пару раз треснул его в скулу одной и той же рукой.
 Татарин завыл и попытался меня сбросить с себя, но не тут-то было. Я уже вошёл во вкус. Правильно говорит мой непосредственный начальник и старый друг, Королёв Петр Валерьянович, что все мы по сути животные и вопрос лишь во внутреннем клапане, который мы иногда спускаем.
 Я бил Равиля размашисто, хлеща его по щекам открытыми ладонями. Думаю, от этого ему было нисколько не легче, но остановиться я был уже не в силах – я с готовностью играл, предложенную моим товарищем по несчастью, роль.
 Не знаю, сколько бы это ещё продолжалось, но к нам подскочили люди, лиц их я почему-то не мог различить, и стали стаскивать меня с орущего татарина.
 А я улыбался, чувствуя себя удовлетворённым. Я же говорю - «Все мы животные».
 Не знаю уж, насколько удался наш спектакль и поверили ли в него пассажиры, но появившийся в комнате Игорь, второй пилот нашего рейса и основной виновник всех наших несчастий, вместе с тремя вооружёнными бандитами, продолжающими прятать лица за кусками тканей, был явно раздосадован.
- Что, чёрт побери, всё это значит? – его голос звенел от гнева, а глаза злобно зыркали с меня, на Равиля и обратно.
- Он первый начал, - подал голос обиженный татарин.
- Что начал?
 Равиль молчал, явно не зная, что сказать.
 «Блин, режиссёр. А сценарий-то ты не продумал» - выругался я в сердцах.
- Не люблю я умников, - небрежно бросил я, не смотря на второго пилота.
- Что? – он же наоборот уперся в меня взглядом и в тот же миг в его глазах мелькнуло узнавание.
- Это ты! Ты драку затеял? – Игорь усмехнулся, разглядывая меня, - Мало я тебя шокером ткнул в салоне, а?
 Стараясь не реагировать на провокацию и эмоционально «не включаться» в разговор, я добавил, игнорируя вопрос пилота.
- А не надо мне рассказывать, что да как. Я и сам грамотный.
- Грамотный? – Игорь сузил глаза и сделал ко мне шаг.
 Я с притворством непонимания отступил.
- А что? Начал мне рассказывать…
- Чего рассказывать? – перебил меня лётчик.
 «Вот сука, а он-то не так прост» - подумал я, продолжая изображать из себя обиженного и оскорблённого.
- Что ты начал ему рассказывать? – Игорь резко повернулся к притихшему Равилю.
 Тот в ответ лишь испуганно заморгал глазами.
 Второй пилот усмехнулся и снова посмотрел на меня.
- Где твоя рубашка? И в чём ты уделал так брюки? – лоб его нахмурился, а я почувствовал, что всё пропало.
 Наш маскарад - прикрытие затрещал по швам.
 И в этот момент очень своевременно вступил в разговор Олег. Пока мы выясняли между собой, что да как, наш капитан тихо подошёл и встал в каком-то метре от Игоря. Ближе подойти ему не дали бандиты.
- Скажи Иуда, за сколько ты предал нас? За сколько серебряников продал родину?
 Пилот резко развернулся и встретился взглядом с Олегом. Гнев, вспыхнувший было у него на лице, мгновенно улетучился.
- Родину говоришь? Да ты глупее, чем я думал. Причём здесь родина? - Игорь пожал плечами и усмехнулся, - Да и где она - родина?
 Капитан молчал, но продолжал буравить бывшего напарника тяжёлым взглядом.
- Не знаешь? А я тебе скажу, - второй пилот подошёл вплотную к Олегу, довольно бесцеремонно отодвинув в сторону одного из автоматчиков.
- Родина там, где тебе хорошо. Где тебя любят и ценят. Где заботятся о тебе и о твоей семье, - он почти выплёвывал слова в лицо Олегу.
 Но ни один мускул не дрогнул на лице нашего капитана.
- А там значит любят тебя и ценят? – ироническая улыбка исказила губы Олега.
 Наступила тишина и лишь сопение двух бывших коллег и товарищей, стоявших очень близко другу к другу, нарушало его. Есть такое устойчивое выражение «Нос к носу». Вот именно так и стояли сейчас пилоты.
- Дурак ты, - наконец выдохнул Игорь и, сразу же отвернулся от капитана, утратив к нему интерес.
- Давай следующую партию забирай, - лётчик обратился к одному из бандитов.
- Столько же? – подал тот голос, и я сразу узнал старшего, невидимого мною военного из комнаты, который отчитывал Миху.
 Глаз мой дёрнулся и Игорь, тут же, уставился на меня.
 Я стоял и почти не дышал, но смотрел в ответ прямым и спокойным взглядом. Чего мне это стоило, одному богу известно.
- Да, столько же. А вот этого я заберу с собой, - пилот ткнул в меня пальцем.
- Где твоя рубашка?
 Марио вышел из-за моей спины и молча протянул мне измятую, грязную и порванную рубашку. Я неуклюже повертел её в руках, но одевать не стал, удивляясь про себя, когда этот маленький циркач успел её разорвать.
- Иди вперёд и без глупостей, - Игорь не сильно ткнул меня кулаком в плечо.
- Может тебе провожатого дать, или пистолет? – снова подал голос старший. Из-за плотной тряпки на его лице, слова звучали глухо и были плохо различимы.
- Зачем? – усмехнулся второй пилот, - Куда он тут сбежит?
 Соглашаясь с гражданским, остальные бандиты утвердительно закивали. Только их капитан молчал.
 Мы вышли в коридор, один в один похожий на тот, что мы уже видели сегодня с Марио.
 Я посмотрел на лампу, распластанную на потолке – она так же помигивала желтоватым светом с разными промежутками.
 Я шёл чуть впереди, Игорь от меня на пару шагов отставал и находился справа.
- Как тебя звать? – неожиданно спросил он.
- Игорь, - просто и сразу ответил я.
- Ха, так мы тёзки! - усмехнулся мой провожатый.
 Я вообще заметил, что он довольно часто кривил губы. Мне стало ясно, что делал он это не от позитивного отношения к жизни. Нет, совсем наоборот, думаю за этими саркастически-ироническими гримасами, второй пилот прятал неудовлетворённость и вечную претензию ко всему на свете. Он же сам пару минут назад сказал, что родина там, где тебя любят и ценят.
 «Так ты недолюбленный, недоношенный, недоласканный» - констатировал я про себя, устало переставляя ноги.
 «Интересно, куда он меня ведёт? Скучно одному, соскучился по компании умного человека? Хочет излить мне душу?» - я не знал, что и предположить, но где-то в глубине души был уверен, что всё примерно так и обстоит.
 Два раза мы сворачивали направо, один раз налево. Коридоры были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы. Разок мне даже показалось, что когда мы с моим провожатым, проходили Т-образную развилку, я узнал коридор, в котором мы с Марио были во время нашей разведки. Хотя, скорее всего показалось.
 В тех коридорах, где мы шли с Игорем пыли на полу было намного меньше, чем там, где мы побывали с маленьким корсиканцем. Ясно было, что этими дорогами из серого пластика и старой квадратной плитки на полу, часто пользуются. Но в место пыли, здесь было много мелкого, красного песка. Он собирался в причудливые узоры у плинтусов и в углах, в очередной раз демонстрируя нам, что природа умеет рисовать настоящие и неповторимые шедевры.
- Куда мы идём? – наконец спросил я, чувствуя усталость и головокружение от бесконечных поворотов, но в большей степени от голода и жажды.
- Гуляем, - тут же отшутился второй пилот, кинув на меня короткий, весёлый взгляд.
- Я хочу пить… и есть, - продолжил я, говоря истинную правду.
 «Раз Игорь отделил меня от группы и куда-то повёл, значит я ему нужен… Или им» - размышлял я, рассматривая пятна пота на форменной рубашке пилота.
- Где ты работаешь? – спросил пилот, в этот раз не поворачиваясь. Он обогнал меня и теперь двигался на пару шагов впереди.
- Хм, - я пожал плечами, - В структуре МЧС.
- Спасатель? – оживился Игорь.
- Типа того, - я не видел смысла скрывать что-то от моего похитителя.
- Нравиться работа?
 Я не мог понять к чему он клонит и зачем задаёт эти вопросы.
- Нравится, - снова кивнул я.
- Вот и мне нравится, - тут же добавил второй пилот, - Только здесь я сижу на месте помощника уже седьмой год.
 «Ну вот, началось» - я мысленно закатил глаза.
- Ты слышишь меня? – Игорь резко остановился и развернулся. Да так быстро, что я прошёл ещё пару метров, прежде чем понял, что мой провожатый отстал.
- Слышу конечно, - каждое слово давалось мне всё труднее и труднее. Горло стало листом наждачной бумаги, а язык еле ворочался.
- А раз слышишь, то ответь мне, почему я, пилот высшей категории, закончивший Московский лётный институт… летаю на второстепенных маршрутах и вожу пьяных и довольных туристов на море и обратно?
 Что я мог ему сказать, что мог ответить? Я вернулся чуть назад и подойдя ближе к нему негромко произнёс.
- Не знаю.
- Не знаешь? – Игорь всё больше распалялся, - Вот и я не знаю.
 Усталость и голод давили на меня тяжким грузом и, я не выдержал.
- Значит раз не ценят, давай продадим родину?
 Лётчик удивлённо округлил глаза, а затем невесело рассмеялся.
- Вот и ты туда же. Да не продавал я родину, её и без меня уже продали. Я вас продал. Пошли, - он махнул рукой, указывая мне куда двигаться дальше.
 Я повернулся и вновь запылил по тонкому слою песка на полу. Последняя фраза, про то, что он продал нас, не давала мне покоя.
 «Кому продал?» - свербила в голове одна мысль, пока мы продолжали наше бесконечное путешествие.
 За всю дорогу нам лишь дважды попались двери. Они были такие же серые, как и стены, в которых они располагались. Перед следующей, третьей по счёту, дверью Игорь приказал мне остановиться. Обогнав меня, он достал из кармана простой ключ и вставил его во встроенный в дверь замок. Личинка щёлкнула и мы оказались в тёмном помещении. За моей спиной клацнул выключатель и я увидел, что стою посредине квадратной комнаты. В ней было десять - двенадцать квадратных метров. Ближе к дальней стене стоял простой серый стол на металлических ножках и два стула с обеих его сторон.
 «Прям допросная» - подумал я, вспоминая похожие комнаты, виденные мной в многочисленных боевиках и триллерах.
- Садись, - бросил из-за спины Игорь, - Я тебе сейчас кофе принесу.
 Я осторожно сел, положив изодранную и скомканную рубашку на спинку стула, а лётчик вышел, оставив дверь приоткрытой.
 Я замер, прислушиваясь. Его шаги какое-то время доносились до меня, а потом растаяли в липкой тишине. «Это что, проверка?» - спросил я сам себя и огляделся. Кроме серой безликой мебели в комнате не было больше ничего – ни большого зеркала, что на самом деле является стеклом, через которое наблюдают за подозреваемым или преступником, ни камер в углах.
- Он думает, я не попытаюсь? – произнёс я вслух, поднимаясь на ноги.
 Подойдя к двери, я остановился и прислушался, всё ещё ожидая подвоха.
 Откуда-то издалека доносились глухие, ритмичные удары. Бум-бум, бум-бум и снова бум-бум. Звук появился совсем недавно и это могло быть, что угодно.
 «Скорее всего, какие-то механизмы» - предположил я. Кроме этих одинаковых стуков больше ничего не было слышно. Я сделал шаг в коридор, не касаясь самой двери, а потом резко заглянул за неё. За дверью никого не было.
 Я пожал плечами и полностью вышел из комнаты.
 «Почему он оставил меня здесь? Неужели и правда подумал, что я не попытаюсь сбежать? Или знает наверняка, что отсюда некуда бежать?» - я невольно почесал затылок.
 Скорее всего так и было. По количеству песка на полу коридора, ясно было, что нас держат где-то в пустыне. И вероятнее всего, где-нибудь в дали от больших городов и посёлков.
 Я сделал с десяток шагов по коридору и дошёл до развилки. Здесь наш маленький закуток, где была расположена комната, вливался в большой и длинный коридор. Выглянув за угол, я никого не обнаружил. Задрав голову вверх, я осмотрел потолок и не заметил камер. Сердце моё бежало впереди меня, а голова кружилась от голода и усталости. Весь мой обед сегодня состоял из половинки батончика «Сникерс» и стакана бутилированной воды. В кармане ещё правда оставалась слипшаяся и превратившийся в лепёшку вторая половинка «Сникерса». Но это был мой НЗ, да к тому же без глотка воды я сейчас не смог бы его проглотить нормально.
 Я вновь прислушался – ответом мне была тишина. Ритмичный звук, так же внезапно исчез, как и появился. Я посмотрел налево, оттуда мы с Игорем пришли, и направо, туда куда я сейчас собирался направиться. В коридоре было пусто. Держась рукой за стенку я зашагал направо. Пройдя метров двадцать я заметил, что красного песка на полу стало больше. Мелкий, кирпичного цвета он застилал плиточный пол сплошным ковром.
 Меня это приободрило, скорее всего это значит, что я иду в правильном направлении и выход там. Я шёл медленно, всё время прислушиваясь и пытаясь размышлять о последних словах второго пилота. Такая уж у меня была натура – рассуждать о ситуации в любой ситуации. Я невольно улыбнулся сухими губами, довольный только что придуманным мной каламбуром.
 Пару раз я собирался ускориться и быть может даже побежать, но вовремя себя останавливал, так как знал, что забег мой будет коротким и явно, с печальным финалом.
 На тот случай, если я кого-то встречу в коридоре, у меня не было никакого плана. Я просто брёл вперёд и не думал ни о чём другом, кроме как о возможном выходе из этого бесконечного здания и об оброненной Игорем фразе – «Я вас продаю».
- Кому он нас продаёт, или продал? – бормотал я себе под нос. Силы катастрофически быстро таяли.
 В какой-то момент я остановился и прижавшись к стене спиной, полез в карман. Серый пластик лип к мокрому торсу получше любой тряпки или бумаги. Кое-как выковыривая из фантика бурую бесформенную субстанцию, я стал слизывать её с пальцев, с трудом глотая сладкую слюну.
 Прошло не меньше минуты, прежде чем я разделался со второй половинкой шоколадного батончика. Вокруг висела всё та же полная тишина.
 В коридоре не было ни души. Я двинулся дальше, продолжая держаться за стенку и теперь на тусклом пластике оставался неровный светло-коричневый след от моих пальцев, которые были испачканы в нуге и карамели. Мне почему-то этот дрожащий и неравномерный след напомнил дерьмо, размазанное по стенке каким-то ненормальным и я хрипло рассмеялся.
 Свет всё так же бледнел под потоком за грязными плафонами. Я продолжал идти вперёд с чёткой уверенностью, что найду выход. Те несколько грамм сладкой бурды, что я выцарапал из кармана своих брюк, как ни странно, придали мне сил. Сейчас я уже не размышлял над природой загадочных предложений и фраз второго пилота, всё моё внимание сосредоточилось на дороге.
 Угол вырос, как бы, ниоткуда. Он просто появился и всё, и коридор в очередной раз разветвился Т-образным перекрёстком. Я повернул за угол и замер, как вкопанный. Буквально в нескольких метрах от меня ещё за одним углом послышалась человеческая речь. Разговаривали явно трое – один на чистом русском, второй на странной смеси русского и английского, тягуче гнусавил и постоянно ошибался в ударениях. Третий же голос был не похож ни на что, слышанное мной раньше.
 Любопытство потянуло меня вперёд и, прежде чем сознание заорало предупреждающей аварийной сиреной,  я  повернул за угол и увидел всю троицу.
 В глазах у меня помутнело, затем потемнело…  Ещё  немного, и я бы точно грохнулся в обморок. Но я удержался на поверхности и не соскользнул  в бездну небытия…
 Буквально в метре-двух от меня в маленьком закутке, образованном аппендицитом коридора стояли трое. Их речь я услышал несколько секунд назад, а теперь и увидел разговаривающих.
 Первым был Игорь, он держал в руке большую кружку с чем-то дымящимся, я понял это, потому, что от кружки шёл пар. Второй выглядел более чем странно – длинное песочно-жёлтое одеяние, похожее на плотный азиатский халат уходило в пол, скрывая его ноги. Лицо его было вытянуто и нижнюю часть скрывала жидкая рыжая борода в форме клина. Этот незнакомец стоял ко мне лицом и меня поразил не его наряд, будто бы из арабских сказок «Тысяча и одна ночь». Нет, меня поразили его глаза, они были слишком большие, просто огромные для такого узкого и худого лица. И… они не имели зрачков, а были черны, как ночь. Полностью.
 Всё это мой мозг запечатлел в те доли секунды, что я смотрел на троицу.
 Но сознание чуть не покинуло меня от вида третьего говорившего. Тот стоял в пол оборота ко мне и был совсем голым. Ну, точнее никакой привычной одежды на его блестящем теле я не заметил. Он был выше Игоря почти на целую голову, а второй пилот имел рост явно за метр восемьдесят.
 И… и он не был человеком. Форма его черепа и субтильность телосложения мгновенно проявили образы в моей голове. «Инопланетяне… НЛО… Серые и зелёные человечки… Внеземное вторжение». Мозг мой начал работать в аварийном режиме, выключаясь на мгновения и тут же включаясь, чтобы через миг вновь отключиться.
  Они тоже увидели меня, точнее первым это сделал «сказочник» в халате. Он умолк на полуслове, разглядывая меня. Серый незнакомец, стоящий ко мне в пол оборота начал поворачиваться в мою сторону, как и Игорь.
 Я же шарахнулся назад, больно врезавшись в стену у себя за спиной.
- Какого чёрта? – начал было Игорь, увидев меня. Его лицо из удивлённого сделалось гневным и злым.
 Я снова попытался отступить и, вновь на моём пути выросла стена. В этот раз я ударился плечом и даже не заметил этого. Взгляд мой блуждал от одного существа к другому.
 Всё вокруг будто замерло, а затем начало двигаться очень медленно – губы второго пилота еле шевелились, а гримасы сменялись на его лице почти не заметно и так медленно, что это было похоже на пантомиму. Черноглазый в длинном халате стал вытягивать руку в мою сторону. В его руке что-то блестело. Но он тоже делал это на удивление медленно. И я, словно залип в паутине какого-то гигантского паука.
 Вот только серокожий был быстрее нас всех вместе взятых. Он развернулся в мою сторону и я, краем глаза заметил, что на его теле нет первичных половых признаков.
 «Значит это всё таки костюм» - мелькнула у меня совсем неуместная мысль.
 Пока я пытался в третий раз треснутся в стену на пути своего отступления, инопланетянин проворно и, почти не заметно, подошёл ко мне. Он будто жил и существовал в отличном от нашего пространстве, со своими физическими законами и возможностями.
 Его длинный, холодный палец с узким, загнутым вниз ногтем коснулся моего лба у основания переносицы и мой мозг взорвался тысячами образов.   Калейдоскопом брызнули нереальные краски различных событий моей жизни: турпоход ещё в школе, когда я сорвался в ущелье и сломал руку, и спасатели доставали меня оттуда часа три. Лица напряжённые, испуганные, радостные, слёзы, всё это пронеслось перед внутренним взором со скоростью света. На смену этим картинкам пришли другие, - школьный выпускной, ночь, вино и сигареты, набережная Дона, затем смерть отца, дождь, хмурое серое небо с набрякшими, словно вены старика тучами. И дальше, и дальше, быстрее и быстрее. Я уже не отслеживал и не пытался зацепиться за образы прошлого – просто наблюдал за этим, как будто со стороны.
 Ещё мгновение и уже настоящая жизнь, вылеты на Алтай, в Дагестан, на Камчатку. Две командировки в Сирию и Ливан. Затем появились незнакомые лица, чужие города и странные сгорбленные люди. Какие-то огромные бескрайные палаты без потолков и стен, похожие на поля. Белые, до рези в глазах, простыни и снова лица… Лица, лица, лица… человеческие, получеловеческие, нечеловеческие…
 И в один миг всё закончилось. Я вновь был в «аппендиците» коридора. Странная троица,так же стояла в нескольких метрах от меня, и спокойно смотрела в мою сторону. И лишь лицо Игоря выражало растерянность и злость одновременно.
 Мне вдруг стало плохо и, я рухнул на колени на плиточный пол, больно ударившись, но даже не заметив этого. Меня скрутило в тугую петлю и вырвало желтоватой слизью. Горло и рот горели, будто бы я случайно съел стручок жгучего перца. Целиком. Я стоял на четвереньках, уперев руки в безликую, сероватую плитку. Меня снова вырвало всё той же желчью. Глаза заслезились, но я нашёл в себе силы и задрав голову, посмотрел на троих стоящих передо мной существ. Один из них лишь гарантированно был человеком. Двое других…
 Голова моя закружилась, а скорость вращения всего вокруг только усиливалась с каждой секундой, становясь всё быстрее и быстрее. Зато меня больше не рвало и я попытался подняться.
- Лежи дурак, - услышал я голос Игоря. Он доносился до меня откуда-то издалека.
 Я снова предпринял попытку встать на ноги и, в этот раз мне это удалось. Держась за стенку, как за единственный предмет окружающего интерьера, который мог бы мне помочь, я стал поворачиваться к большому коридору, откуда я собственно и пришёл. Сделав первый шаг, я вынужден был повернуть голову обратно к странному бесполому существу, стоящему напротив второго пилота. Оно меня, как будто бы, позвало. Мысленно.
 Я тряхнул головой, прогоняя наваждение и, в тот миг, когда я снова стал отворачиваться от троицы, чтобы всё-таки попытаться убраться отсюда подальше, перед глазами возник новый образ – в виде капитана, того самого бандита, что звался и капитаном, и старшим. В этот раз он был без повязки и я мельком, смог разглядеть его лицо. Небритое, острое с торчащим вперёд подбородком и губами, похожими на две скрученные, белёсые нитки.
- Нет, - услышал я окрик второго пилота у себя за спиной и тут же получил прикладом в лицо.
 Сознание моё померкло и я кулём рухнул вниз, разбрызгивая кровь из разбитого носа по всему полу.

                *     *     *     *     *

 Очнулся я от негромких голосов, что доносились откуда-то сбоку, с правой стороны. Одним из разговаривающих был Игорь, его голос я узнал сразу. Второй был знакомый, я где-то уже его слышал, но вот где?
 Голова болела нестерпимо. Я хотел было послушать о чём же они там шепчутся, но все силы уходили на то, чтобы снова не потерять сознание от боли. Я застонал и попытался открыть глаза.
 Надо мной склонилось знакомое лицо второго пилота. Оно улыбалось.
- Пришёл в себя? Ты зачем вышел из комнаты?
 Мне захотелось ему крикнуть в лицо: «Ты что дурак, идиот? Хотел, чтобы я там сидел и ждал, когда меня уведут? Куда вы там уводите всех – первую группу, вторую? Туда же, куда увели старика-датчанина?». Но вместо этого получилось лишь слабое, еле слышное мычание. Рот мой был, будто набит камнями – морскими галышами разных размеров и форм, а между этими камнями что-то двигалось и шевелилось. Я не сразу понял, что это мой язык.
- Живучий ты тёзка, - настроение у предателя-бизнесмена было замечательное.
 Я попробовал пошевелить рукой, но ощутил, что не могу этого сделать. Вторая рука и ноги тоже не шевелились. Я напрягся, вновь прикрыв глаза и снова попробовал пошевелить любой частью тела.
 Рядом засмеялся Игорь.
- Не тужься, лопнешь.
 Я оставил потуги и приоткрыл один глаз. От яркого света, резанувшего меня, я снова зажмурился.
- Не знаю уж, что они колют, но народ выглядит полным овощем, - в голосе второго пилота сквозило веселье.
 «Может он под кайфом?» - мелькнула у меня мысль и я вновь попробовал открыть глаза.
- Оно может и к лучшему, полёт-то вас ожидает не из приятных.
 Я наконец-то разлепил веки. Игорь стоял вплотную к моей кушетке, так я определил, то на чём я сейчас лежал. В руках он держал кружку с кофе, ту самую, которую видимо нёс мне.
 Увидев, что я его вижу, он подмигнул мне.
- Что со мной? – выдавил я из себя не своим голосом. Язык почти не ворочался во рту и вообще складывалось впечатление, что он распух и явно не помещается во рту.
- Лежи, лежи, - второй пилот снова засмеялся и я почти убедился, что парень был под действием каких-то препаратов.
- Что со мной? – повторил я.
 Я снова попробовал поднять левую руку, а  правую сжать в кулак. Ни малейшего движения, только вены на лбу и шее вздулись.
- Что с тобой? – переспросил он и, как будто, задумался.
- Хм… Как бы тебе это объяснить-то? – Игорь свободной рукой потёр лицо. Он выглядел помятым и уставшим, - Отвечая на первый твой вопрос, который ты мне задал ещё в коридоре, и отвечая на такой же вопрос этого идиота Олега, скажу, что не продавал родину и так далее, и тому подобное.
 Он засмеялся и его противный, дребезжащий смех, такой неприятный и неестественный, разошёлся волной по небольшому помещению. Я отвернулся от лётчика и посмотрел вокруг, насколько позволяла моя поза и полная обездвиженность. Хотя нет, шея у меня всё же вертелась вместе с головой.
 В метре от меня кто-то лежал на каталке, накрытый простынёй с головой. Я выгнул шею, напрягая её, чтобы хоть чуть-чуть приподняться. Дальше за первой каталкой, стояла вторая и так далее, и на всех лежали люди, так же прикрытые белыми простынями.
- Да, вторая партия. Или нет? Подожди… Нет, это уже третья, - Игорь увидел куда я пытаюсь смотреть.
- Скоро и ваша группа отправиться вслед за первыми двумя.
- Куда отправиться? – прохрипел я, вновь поворачиваясь к пилоту. В голове что-то зашумело и завибрировало.
- Куда отправиться? Хм… Это хороший вопрос, - Игорь сделал приличный глоток из кружки и невольно поморщился.
 «Да он пьяный, а не под кайфом! Чего-то себе добавил в кофе. Точно» - догадался я, судя по реакции пилота.
- На небо конечно. Ну, в начале точно на небо, ещё в этом теле. А потом, совсем.
- Совсем?
 В этот раз Игорь не стал повторять мой вопрос. Он даже не стал на него отвечать. Сделав очередной глоток из кружки, лётчик продолжил ранее прерванное повествование.
- Всем хочется жить хорошо. И хорошо жить ещё молодым, - он улыбнулся довольный своим каламбуром, - Поэтому, когда ко мне пришли люди с таким предложением, я не смог отказаться.
- С предложением? – у меня хватало сил только на односложные вопросы, но я всё же пытался поддерживать разговор.
- Ну да. Предложили бартер. Я им вас, а они мне чистое золото, в соотношении один к десяти.
- Инопл… инн… - я никак не мог выговорить это длинное слово.
 Игорь кивнул.
- Да, они самые. Ну конечно, не они пришли, а один полукровка. Да ты видел его в коридоре, в жёлтом замусоленном халате. Я вначале подумал, что это розыгрыш какой-то.
 «И что же тебя убедило в обратном?» - подумал я, но в слух смог выдавить лишь.
- И?
 Они мне много чего показали и рассказали, когда забирали к себе на тарелку. Я п…ц, как испугался по началу. А потом ничего, пообвыкся. Осмотрелся, оклемался. Помнишь, как в песне, у Высоцкого?
 Лётчик снова хлебнул из чашки, в этот раз почти перевернув её вверх дном.
- Словами не передать то, что я там увидел. Представляешь, они золото добывают прямо из пальца. Эти серые - реально мастера. Один, с непроизносимым именем, показал мне, как это выглядит, ещё на корабле. Представляешь вытянутый палец, а из его кончика течёт жидкое золото?
 Я молчал, слишком напуганный и измученный, чтобы возражать или соглашаться.
- Даа, тёзка, они конечно сила и мощь! – с восхищением протянул Игорь.
- Дурак, - собравшись с силами я выплюнул одно слово.
- Может и дурак, да только богатый. Сказочно богатый. Как Крез. Знаешь кто это? Был такой царь в давние времена.
 Я кивнул.
- За вас мы получим полтонны золота. Полтонны, представляешь? Мои десять процентов, а это пятьдесят килограммов! Пятьдесят!
 Лётчик завертелся на месте, изображая из себя танцующего.
- Куплю себе дом, где-нибудь на Майорке, или даже дальше на Багамах например. Так что не продал я родину, нет. И вас не продал. Обменял. Бартер совершил, понимаешь?
 В какой-то миг я понял, что парень-то сумасшедший. И явно, не дружит с головой.
- Т.. ты… больной, - наконец выдавил я из себя.
- Пусть, - кивнул лётчик, легко соглашаясь с моими словами, - Пусть я больной и моё поведение не совсем вписывается в законы и нормы нашего социума. Скажу даже больше – в подавляющем количестве человеческих сердец это преступление, это аморально, мерзко и много всяких разных эпитетов. Но вся штука в том, что я сейчас живой и здоровый, даже пьяный чуть-чуть, сам же видишь, и скоро к тому же, стану богатым. Это ключевое слово – Богатый! Богач! А это в нашем мире значит много. Нет, не так, - Игорь икнул, - в нашем долбанном-раздолбанном мире, это значит ВСЁ! ВСЁ, понимаешь?
 Голова у меня шумела всё сильнее и сильнее. Я  уже с трудом мог расслышать, что говорит лётчик.
- А душа? – выдавил я.
- Что такое душа? Где она? Где лежит и прячется? – Игорь начал дурачится, заглядывая поочерёдно то под одну руку, то под другую. Он расплескал остатки кофе и даже не заметил этого.
 Затем резко приблизился ко мне и дыша в лицо алкогольными испарениями горячо зашептал.
- Кто там был, кто знает, что там происходит после смерти, а? Попы толстожопые, или фанатики эти долбанные, которые призывают истинно верующих с высоких минаретов задрать задницы и чего-то там бормотать себе под нос? Никто там не был. Оттуда нет возврата и врут все эти святоши и ясновидящие, что они дескать побывали там и вернулись. Видели свет, и бла-бла-бла. Врут, все врут. А знаешь зачем?
 Игорь выпрямился, но я не сводил с него взгляда.
- Да затем же, зачем и я вас сдал сереньким человечкам. Чтобы бабки заработать, - он рассмеялся визгливо и пьяно, совсем по-женски.
- Так что не лечи меня про душу, тёзка.
 Лётчик умолк и наморщил лоб. У меня складывалось ощущение, что он что-то обдумывает. Затем он пропал из моего поля зрения, бросив напоследок.
- Щас приду.
 Я остался один. Точнее, судя по каталкам и простыням, нас тут было много, но вот в сознании я был один. Хотя это сложно было бы назвать преимуществом, я всё равно не мог пошевелиться.
 «Значит нас забирают наверх, на корабль? Для каких-то экспериментов, как пить дать» - подумал я и устало вздохнул. Странно, но я не чувствовал голода и жажды. Я вообще не ощущал в себе никаких желаний, кроме одного - пошевелить любой конечностью, хоть пальцем.
 Игоря не было довольно долго, но вот послышался какой-то шум вне поля моего зрения. Я скосил глаза и, тут же встретился со старым знакомцем – серокожим дылдой с вытянутой головой и огромными, как блюдца, глазами.
 Он стоял чуть поодаль, но у меня в изголовье и мне приходилось напрягать зрение, чтобы не терять его из виду. Пришелец стоял и смотрел, смешно опустив руки вдоль туловища. Я пытался смотреть на него в ответ.
 Вдруг рядом с инопланетянином, возник ещё один из той троицы, что я встретил в коридоре. Он бросил беглый взгляд на меня, затем на серокожего. Странно, но сейчас его глаза были самого обычного размера и цвета – карие и чуть миндалевидные.
- Решили мы, что не будем забирать на корабль вас, - произнёс мужчина в жёлтом халате, обращаясь ко мне.
 Я пропустил его слова мимо ушей, думая о том, что не хватает только Игоря, до полного счастья. И опа, он появился, будто по мановению волшебной палочки.
- Как не будете? – спросил он, обращаясь к «южанину».
 Человек в жёлтом халате проигнорировал вопрос пилота. Он продолжал смотреть на меня, как и серокожий.
 До меня вдруг дошёл смысл слов, сказанных переводчиком.
- Не будете? Но почему? – тихо, еле-еле слышно вымолвил я сухими губами.
- За тобой следить на месте будем здесь, - говорил он чудно, путая местами слова в предложении, но мне было понятно.
 «Они хотят меня оставить в живых, чтобы изучать меня на месте. Так сказать, в полевых условиях» - я конечно был этому не особо рад, но выбора у меня не было.
- Что? Что? Почему? – чуть ли не кричал лётчик. Лицо его побагровело от злости и напряжения.
- Решили так, - переводчик кивнул в мою сторону, затем повернулся к серокожему и низко поклонился.
- Но как? Зачем? Да таких, как он, много. Заберите его, он же меня искать будет, - продолжал «верещать» Игорь.
 Я мысленно улыбнулся. «Да тёзка, искать тебя буду. Всю жизнь этому посвящу, но найду. Бартер по-русски, говоришь? Ну-ну, бизнесмен хренов».
- Чего ты лыбишься? – закричал второй пилот, теперь уже обращаясь ко мне.
 Я видимо и правда улыбался.
- До встречи, - я закрыл глаза и тут же провалился в черноту…

                *     *     *     *     *

Экстренный выпуск новостей на НТВ, - диктор был собран и взволнован.
- Сегодня ночью, на месте катастрофы самолёта Боинг 737-500, египетской авиакомпании «Egypt Air», рейс 7811,  разбившегося на Синайском полуострове, найден один выживший. Мужчина, средних лет, со множественными ушибами и травмами доставлен вертолётом в ближайшую клинику в Тель-Авиве. Его имя и фамилия пока не известны, так же, как и состояние спасённого. Но в любом случае, это чудесная новость и без божественного вмешательства, думаю здесь не обошлось.