Из искры возгорелось пламя. Революция таборитов

                «Лежить попіл на розпутті,
                А в попелі тліє
                Іскра огню великого.
                Тліє, не вгасає,
                Жде підпалу, як той месник,
                Часу дожидає,
                Злого часу». Т. Шевченко («Еретик»).

Одним из наиболее известных и почитаемых коммунистами явлений средневековой истории было восстание таборитов в Чехии (1419 - 1434). Академик В.П. Волгин в своей книге «Очерки социалистических идей с древности до конца XVIII в.» писал: «Кульминационного пункта еретический коммунизм средневековья достигает в XV в. в Чехии… Таборитский коммунизм интересен для нас не только тем, что в нем мы видим наиболее яркое выявление коммунистических настроений второй половины средних веков: таборитское движение интересно еще и тем, что главным образом через него коммунистические влияния проникли затем различными путями в Германию»[1]. Для нас же это очередной пример того, как «благие» намерения мятежных людей могут довести народ до массового и кровавого безумия революции. А начиналось все задолго до описываемых событий.


Предыстория событий

В 1296 году Король Франции Филипп IV Красивый (1268 - 1314), проводя активную политику по укреплению монархии и нуждаясь в пополнении казны, обложил налогом духовенство, не согласовав это с Римским папой Бонифацием VIII. Это привело к серьезной ссоре между Королем и Римским папой в результате которой скончался после ареста и избиения Бонифаций VIII, а через 8 месяцев скончался от отравления его преемник Бенедикт XI. Следующий папа Климент V был из Гаскони. Он вернул Францию в лоно римо-католической церкви, уступив должности в коллегии кардиналов французам, и переместил папский двор в Авиньон, пожалованный ему Королем Франции. С тех пор все Римские папы периода Авиньонского пленения (1309 - 1378) были французами.

В 1337 году внук французского Короля Филиппа IV английский Король Эдуард III (1312 - 1377) начал Столетнюю войну (1337 - 1453) за французский престол. Война из-за власти и территорий между христианскими монархами нанесла большой ущерб Европе и продолжалась несмотря на пандемию «Черной смерти» (бубонной чумы), разбушевавшейся в разгар войны (1336 - 1351) и погубившей около четверти населения Европы.

Видя как священные особы, олицетворявшие собой светскую и духовную власти, взаимно обвиняют друг друга в ереси и тяжких грехах, как христианские монархи вместо утверждения христианской любви, ради власти толкают свои народы на войну против братьев по вере, люди начинали терять веру в священность властей, воспринимая эпидемию черной смерти как наказание за отступление церкви и светской власти от Истины. Между властями и народом стала расти пропасть, быстро заполнявшаяся возрождавшимися забытыми ересями и невежеством.

Следующим эпизодом, готовившим почву для революции, было то, что английского Короля Эдуарда III и его старшего сына Эдуарда Вудстока (1330 - 1376) по прозвищу Черный Принц не устраивало, что во время Столетней войны Англии с Францией папский престол занимают французы, которые обложили данью английское духовенство и поставляют в Англии своих епископов. Защита и обоснование антипапского курса наследника английского престола было поручено профессору Оксфордского университета священнику Джону Уиклифу (1330 - 1384). Летом 1374 года в Брюгге Уиклиф вел переговоры с нунцием папы Григория XI, в которых отстаивал претензии английского правительства к Римской курии. После этого Уиклиф начал писать богословские трактаты и читать в Оксфорде лекции, проповедуя свои взгляды. После смерти Черного Принца, его брат герцог Ланкастерский Джон Гонт (1340 - 1399) пригласил Уиклифа в Лондон, чтобы тот выступил с проповедями против епископальной системы управления. Проповеди были настолько успешны, что дело дошло до церковного суда и попытки его ареста, но благодаря защите королевского Двора и Оксфордского университета он остался на свободе. Увлекшись критикой недостатков церкви, он стал развивать свои идеи о том, что собственность является плодом греха и священники не должны иметь собственности, что король наместник Бога и епископы должны ему подчиняться, стал выступать против монашества, таинства елеосвящения и устной исповеди. Но когда он выступил против учения о пресуществлении, утверждая, что Господь присутствует в евхаристии только духовно, и дошел до отрицания необходимости Церкви, то против него уже выступил и Оксфордский университет. Его учение о евхаристии было осуждено комиссией Оксфордского университета как еретическое. И все это могло для него плохо кончиться, если бы он внезапно не скончался от инсульта в 1384 году прямо во время богослужения. Его критика церковных недостатков легко откладывалась в сердцах необразованных, сомневающихся в святости Церкви людей. Он оказал влияние на движение английских лоллардов, сторонников социального равенства, принимавших в 1381 году участие в восстании Уота Тайлера.

Стоит отметить, что подобное критическое отношение к Церкви не было характерно только для католической Англии. Например, примерно в середине 14 века в России появилась ересь стригольников. В Никоновской летописи под 1375 - 1376 гг. упоминается об утоплении Новгородцами еретиков стригольников[2]. В последствии церковными иерархами было написано немало пастырских посланий и обличений этой ереси, которая продолжалась почти сто лет и до сих пор прорастает своими плевелами в душах христиан. Стригольники учили, что если священник совершает смертный грех, то он уже не является священником, таинства им совершаемые недействительны. Они обвиняли духовенство в симонии, то есть покупке священного сана за деньги. Они считали, что если все священники поставляются за деньги, значит «по церковным правилам» они незаконны, их таинства недействительны, причащаться и исповедоваться у них нельзя, все что они освящают, в том числе и иконы не свято и в церковь ходить не нужно, а надо молиться дома, исповедоваться не у священника, а припадая к земле. Константинопольский Патриарх Нил в 1382 году писал им: «Церковь правоверна и истинна и поставление за мзду называет нечестием явно. Рукополагаемые же жертвуют на свечи и угощения. Ибо одно дело давать мзду за совершение таинства, а другое дело жертвовать на нужные потребы церкви. Так же и Христос ходил в многие дома и принимал угощения. И священники от Церкви питаются (1Кор. 9:13)»[3]. Епископ Стефан Пермский в 1386 году писал, что стригольники, не имея ни священного ни учительского сана, сами себя ставят учителями народа от тщеславия и высокоумия, что Христос не для того дал Евангелие, чтобы мы, читая его, находили, чем бы укорить другого; а, прочитав его, укоряли самих себя и имели любовь между собой. Он писал: «Если говорите: «Се многи сбирают имения», то не вам, стригольники судить их: они судятся от Бога, или от большего святителя. Что вы делаете из ног голову? Будучи овцами, пастухами делаетесь? Не слушаете Григория Богослова, сказавшего: «Овцы, не пасите пастухов»»[4].

Перебранки между светской и церковной властями, войны между христианами, пандемия чумы и талантливые антицерковные проповеди еще не довели общество до критической массы революции. Оставалось еще дискредитировать церковную власть самыми явными и публичными действиями самой же церковной власти. И это случилось. В 1378 году начался Великий западный раскол. Когда после смерти Римского папы Григория XI (1370 - 1378) был выбран сначала один папа, затем курия его отлучила от церкви и избрала другого. Первый не стал уходить и обосновался в Риме, а второй в Авиньоне. Они стали предавать друг друга анафеме. Государства Европы разделились, одни за одного папу другие за другого. В 1409 году стороны съехались на собор в Пизе, но папы не приехали. Собор заочно низложил обоих пап и выбрал третьего с резиденцией в Пизе. Двое предыдущих с этим не согласились, и теперь стало уже три Римских папы. Конец этому безобразию положил  XVI Вселенский собор в Констанце (1414 - 1418). Этот собор низложил всех трёх пап и 11 ноября 1417 года избрал четвёртого – Мартина V (1417 - 1431). Двое из пап признали решения собора и получили должности кардиналов, третий не признал, был отлучен и оказался в изоляции, удалившись в Испанию. Его последователи еще некоторое время продолжали выбирать новых антипап, непризнанных ни одним государством.

Итак, авторитет власти в народе был подорван. Вместо послушания властям из любви не за страх, а за совесть, появилось недоверие и ропот, зашевелились черви сомнения, невежество и ереси соблазнительно заблестели. Осталось бросить одну искру, чтобы зажечь пламя бунта и революции. Такой искрой стал Ян Гус.


«Искра огня великого»

Ян Гус (1369 - 1415) родился в Южной Чехии в 1369 году. Учился в Пражском университете. В 1400 году был рукоположен в священники. В 1401 году стал деканом факультета философии Пражского университета. Начал карьеру проповедника в костеле св. Михаила в Старом Городе. Его талантливые проповеди имели такой успех, что его назначили настоятелем и проповедником Вифлеемской часовни в старой Праге. На его проповеди, которые он читал на чешском языке, собиралось до трех тысяч человек. В своих проповедях он открыто обличал недостатки церкви и феодалов, считая себя верным членом церкви.

Поначалу церковные власти одобрительно отнеслись к его деятельности. Новый архиепископ Збинек Газенбургский, получивший кафедру в 1403 году одобрил его реформаторский запал и просил его докладывать церковным властям устно или письменно обо всех известных ему злоупотреблениях в церковном управлении. Дважды в 1405 и 1407 годах архиепископ приглашал Яна Гуса докладывать о церковной реформе на синодах духовенства. Так же известно, что почитательницей Гуса была Королева София Баварская[5], жена Короля Вацлава IV (Король с 1376 по 1419. В 1400 году был низложен с германского трона, но остался Королём Чехии).

Встав на путь публичной критики церковного клира Ян Гус не остановился.

В то время чешские представители факультета философии интересовались трудами Джона Уиклифа, реалистические взгляды которого противопоставлялись номинализму, популярному среди немецких профессоров Пражского университета. В то время в университете было три «нации» и немецкая «нация» численно преобладала над чешской, имела три голоса против одного. Но Гус увлекся не только его философскими взглядами, но и его смелостью в критике церковных злоупотреблений и реформаторским запалом. В своих трудах Гус приводил пространные цитаты из Уиклифа, но при этом он не во всем с ним соглашался. Например, Гус не разделял учение Уиклифа о евхаристии.

В 1403 году немецкие профессора Пражского университета, пользуясь своим численным превосходством, выступили против Уиклифа, и университет осудил 24 положения  его учения, которые ранее уже были осуждены Лондонским синодом. Начались преследования сторонников учения Уиклифа. Против этих преследований открыто и резко выступил Ян Гус, настроив против себя архиепископа.

Чтобы заручиться поддержкой кардиналов на соборе в Пизе, собиравшихся низложить двух пап и избрать третьего, Король Вацлав IV должен был выступить против поддержки папы, который был в Риме, и заявить о своем нейтралитете. Для этого ему нужна была поддержка университета. Немецкая «нация» университета выступила против позиции Короля, а чешская его поддержала. Тогда Король в 1409 году изменил устав университета и по образцу Парижского университета предоставил чешской «нации» три голоса, а остальным по одному. Гус стал новым ректором университета и стал считаться лидером виклифистов. Началось противостояние меду архиепископом и Гусом. В 1410 году архиепископ приказал предпринять энергичные меры против распространения учения Уиклифа, ограничив проповедь только приходскими храмами. Гус пренебрег этим запретом и подал апелляцию Римскому папе. В это время архиепископ еще раз осудил учение Уиклифа и сжег около 200 манускриптов с творениями Уиклифа во дворе епископского дворца. Университет осудил эту акцию. В ответ архиепископ отлучил от церкви Гуса и его последователей. Гус подал протест и апелляцию Римскому папе, продолжая проповедовать и преподавать в университете. Король и королева так же отправили в Рим петиции в поддержку Гуса. Но успеха петиции не имели, и в марте 1411 года отлучение Гуса было подтверждено.

Когда Римский папа Иоанн XXIII (будущий антипапа) призвав к крестовому походу против неаполитанского Короля Владислава, его не признававшего, объявил при этом, что участники похода получат индульгенции, Ян Гус резко выступил против продажи индульгенций на университетском собрании. Король же чешский поддерживал Иоанна XXIII и казнил трех юношей выступивших с демонстрацией против индульгенций. Ян Гус похоронил юношей в Вифлеемской часовне и объявил их святыми мучениками. Стало нарастать недовольство в народе, и Король выслал Гуса и его сторонников из Праги. Вскоре папа и Король Владислав помирились, а Гус потерял поддержку своего Короля из-за недипломатичного поведения, будучи в 1412 году в очередной раз отлучен от церкви.

 В 1414 году начался XVI Вселенский собор в Констанце. Предполагалось, что кроме разрешения раскола Западной церкви, собор рассмотрит и спор с Гусом и виклифистами. Король Германии Сигизмунд I (будущий Император Священной Римской Империи) дал Яну Гусу охранную грамоту и Гус отправился в Констанц. Прибыв в Констанц, Ян Гус, несмотря на то, что был отлучен от церкви, продолжал служить мессы и проповедовать в кругу друзей. В результате он был арестован и заточен в доминиканском монастыре, где он имел возможность писать письма и готовить свою защиту. Узнав об этом, Король Сигизмунд возмутился, но собор продемонстрировал, что он выше не только папы, но и Римского Короля, и не освободил Гуса. Король смирился с решением собора и Гус был закован в кандалы и заточен в холодном подземелье замка Готтлибен.

Изучив произведения Уиклифа и Гуса, собор сначала осудил учение Уиклифа. Яну Гусу дали возможность выступить на трех слушаниях. Но как считали его противники, достаточно было одного тезиса Гуса, чтобы осудить его как выразителя деструктивных для церкви и общества идей. Ян Гус сказал, что ни один епископ или папа, совершивший смертный грех, не может считаться настоящим епископом или папой. Затем он распространил этот тезис и на светскую власть. Услышав это, Король Сигизмунд повернулся к нему и сказал: «Ян Гус, любой является грешником»[6].

Ян Гус отказался отречься от своего учения, был осужден и сожжен на костре 6 июля 1415 года. Также по решению собора были откопаны и сожжены останки Джона Уиклифа.

Чешская знать была возмущена сожжением Яна Гуса и тем, что Король нарушил охранную грамоту. 2 сентября 1415 года в Праге состоялся многолюдный сейм, который отправил протест Констанцкому собору против сожжения Яна Гуса, подписанный 452-я вельможами и представителями знати. На внутреннем же сейме 5 сентября 1415 года рыцари и знать обязывались «покоряться папе и епископам лишь насколько их требования согласны со святым Писанием», «допускать в своих владениях свободную проповедь слова Божия. В случаях противоречия между требованиями иерархии и св. Писанием решение предоставлялось Пражскому университету»[7].

В средние века в Западной Церкви постепенно установилась традиция причащать мирян только Телом Христовым. Первые упоминания об этом появляются в 6 веке. С Констанцкого же собора (заседания 13 и 15 июня) 1415 г. это стало у латинян санкционированной нормой[8]. В настоящее время причастие под двумя видами в Католической церкви снова разрешено. Тогда же принцип противления «человеческим» установлениям выразился в обряде причащаться мирянам под двумя видами и сделался знаменем для всех противников римской иерархии. Требование чаши для мирян было выставлено впервые в 1414 г., когда Гус был уже в Констанце, пражским магистром Яковом Малым (Jacobellus) из Миса и тотчас приведено в исполнение. На запрос, сделанный об этом друзьями Гусу в Констанце, он отвечал, что хотя не считает причащение под обоими видами «обязательным», но признает его дозволенным и спасительным, и хлопотал о том, чтобы собор разрешил чашу желающим[9]. 

Получив протест от чешской знати, Констанцкий собор постановил «призвать к ответу» всех подписавших его, а 30 мая 1416 года осудил и предал сожжению сподвижника Яна Гуса, Иepoнима Пражского. Кроме того, на Соборе отдельно обсудили и объявили ересью участившуюся в Богемии самовольную практику священников, сочувствовавших Яну Гусу, после причастия допускать мирян к чаше с кровью Христовой[10].

Летом 1416 года на Прагу был наложен интердикт, то есть временное запрещение всех церковных действий и треб. Горожане не подчинились. «Вследствие чего духовенство пражское и особенно прелаты и монахи потерпели не мало урона со стороны простого народа. Ибо многие из них оказались согнанными со своих мест, куда вместо них были поставлены пресвитеры, сторонники причащения под обоими видами и магистра Иоанна Гуса, причем король богемский Венцеслав допускал все это по внушению  некоторых своих советников»[11]. Итак, начался бунт. Но пока бунтовщики признавали Короля и пользовались его поддержкой, бунт носил реформаторский характер, предпринимались попытки примирения с церковью и, например, ректор университета Ян Кардинал готов был уступить все и только оставить причастие под двумя видами[12]. Но собор в ответ временно закрыл университет в 1417 году. Тогда же в гуситское движение стали проникать радикальные революционные сектанты. И окончательный разрыв с Королем, который в 1419 году пошел на уступки требованиям Императора Сигизмунда вернуть католических священников, вывел восстание на новый, революционный уровень.


И настал злой час

Вот как начинался Табор по словам очевидца тех событий и умеренного гусита Лаврентия из Бржезовой: «И еще, в лето господа 1419-е священники-евангелисты, последователи магистра Иоанна Гуса, распространявшие причащение чашей среди народа, называвшиеся тогда виклефистами, а иначе гуситами, начали собираться с народом того и другого пола из городов и сел с разных частей королевства Богемского со святыми дарами евхаристии на некую гору близ замка Бехине, названную ими горой Табор. Там они с  великим благоговением причащали простой народ святой евхаристии, особенно же в дни праздничные, в то время как противники такого причащения в близлежащих храмах не разрешали так причащать простой народ.

В праздник же св. Марии Магдалины, когда на вышеуказанную гору собралось из разных частей вышеназванного королевства великое множество народа обоего пола с малыми детьми, они с большим усердием причастили святых тайн тела и крови господней под обоими видами, т. е. хлеба и вина, согласно заветам Христа и обычаю, соблюдавшемуся ранней христианской церковью, свыше 40 тысяч человек. Этим сильно был встревожен богемский король Венцеслав, который боялся, что может быть свергнут с королевского престола, подозревая, что на его место может быть поставлен Николай из Гуси»[13].

Николай из Гуси был бедным шляхтичем, получившим от Короля должность бургграфа крепости Гуси. Бургграф был начальником крепости или города, который имел военную, административную и судейскую власть. Он рано стал сторонником Гуса и когда однажды Король остановился у храма св. Аполлинария, то его со всех сторон окружила толпа безоружных людей и от них вышел к Королю Николай из Гуси и стал защищать причащение мирян и младенцев под двумя видами. Впоследствии он стал одним из гетманов Табора[14].

Король Вацлав IV (Венцеслав), увидев 40-тысячную толпу, не одобряющую его указ о возвращении храмов католикам, и то, что у них есть смелые лидеры, имел все основания встревожиться. И его опасения оправдались. 30 июля 1419 года началось восстание в Праге. Вот как пишет очевидец: «В 30-й день месяца июля, бургомистр и некоторые консулы Нового Города с подсудком  — все противники причащения чашей — были выброшены простым народом и Иоанном Жижкой, человеком, близким вышеназванному королю богемскому, из ратуши Нового Города, сильно избиты и умерщвлены за то, что были непочтительны по отношению к процессии, возвращавшейся со святыми дарами …, в то время как король Венцеслав находился со своим двором в Новом граде, всего на расстоянии одной мили от Праги. Вследствие  этого происшествия противников истины в Праге охватил великий страх. Ибо все и каждый в отдельности, как коренные жители, так и вновь поселившиеся в Новом Городе, были призваны теми, которые убили вышеупомянутых консулов, под страхом смерти или изгнания из города явиться к ратуше со своим оружием. Поэтому многие, главным же образом хулители истины, опасаясь, как бы им самим не стала угрожать опасность смерти, бежали из города. Сама же община впредь до нового избрания будущих консулов избрала себе четырех капитанов и предоставила им печать и знаки консульской власти, причем ратуша Нового Города охранялась в течение этого времени днем и ночью громадной толпой вооруженных людей»[15]. Это был переворот и оскорбление Короля: назначенные Королем чиновники были с позором убиты. Король был в ярости и собирался уничтожить всех мятежников. Но в свите Короля было много приверженцев Гуса и он согласился на их уговоры разрешить конфликт мирным путем. Община города принесла свои извинения за совершенное преступление, и Король утвердил новых чиновников, избранных самой общиной. Это конечно же было поражением Короля, которое он перенести не смог и 16 августа 1419 года скончался от сердечного приступа. Следующим Королем Чехии стал Король Германии и Венгрии Сигизмунд I.

С этого момента восстание приобрело неуправляемый революционный характер. Начался первый этап революции – этап хаоса и анархии. Раскрепощенная толпа стала разрушать старый порядок. Первыми  пострадали храмы Праги и Картезианский монастырь: «в день августа месяца 17-й, следовательно, на другой же день после смерти короля Венцеслава, некоторые из простого народа, или из черни, собравшись вместе, с согласия бургомистра Старого Города, именно Иоанна Брадатого, отбросив всякий страх, стали обходить церкви и монастыри, расположенные в городе Праге, и ломать, портить и уничтожать органы и иконы, преимущественно в тех храмах, где совсем не допускалось причащение чашей; настоятели этих церквей и монахи из страха обращались в бегство, скрываясь от взоров простого народа, а гонители истины от великого страха и трепета притаились и бездействовали.

Наконец, к вечеру они проникли в Картезианский монастырь и, расхитив почти все имущество, упились там различными напитками; остатки же разлили по земле, всех монахов этого монастыря схватили и, построив в ряды, с громким криком и великим шумом повели через мост к ратуше Старого Города за то, что они согласились когда-то с осуждением на смерть магистра Иоанна Гуса и противились причащению под обоими видами. На следующий же день, именно в день св. Агапита, или в третий день после смерти короля Венцеслава, они предали пучине огня и самый монастырь Картезианский, так что остались от него только одни стены»[16]. «И еще, в ближайший воскресный день после Успения присноблаженной девы Марии, иначе в день месяца августа 20-й, разрушен был до основания простым народом обоего пола и сожжен монастырь проповедников на Писку. Несколько монахов этого монастыря было захвачено в плен»[17].

После этого на горе называемой у Кржижков собралась толпа людей. Выслушав от священников несколько проповедей они пошли в Прагу. Народ их встретил с великой торжественностью, с зажженными факелами и под колокольный звон. В течение нескольких дней они питались припасами пражан. Но через несколько дней мятежники узнав, что старейшины Праги заключили с людьми Короля перемирие, устроили надругательства в церквях и монастырях города, разбив иконы, и разошлись по домам.

17 октября Королева София освободила от мятежников Пражский град и стала нанимать войско из тевтонцев и иностранцев на средства оставшиеся от ее мужа Короля Вацлава. Но 4 ноября возле города собралась толпа, возглавляемая Николаем из Гуси. Сторонники Короля отстреливались из пушек, но мятежники смогли захватить Малую Страну, а сторонники Короля отступили в Пражский град. Мятежники «вступив в эти места, взяли на Малой Стране громадную добычу и перенесли ее в Новый и Старый Город, при этом почти всю эту ночь били в большие колокола в набат. Ночь эта была для многих ночью мучений и всяких лишений, ночью горя и печали, подобной как бы последнему судному дню, так что королева Софья с господином Ульрихом из Розы в страхе среди ночи бежали из Пражского града, а люди их едва удержали в своих руках сам град, чтобы не сдать его наступавшим пражанам»[18].

Вскоре было заключено временное перемирие между Королевой Софией и мятежниками. «После заключения перемирия, как об этом было только что сказано, вышеупомянутые табориты, произведя большое разорение в домах, в которых они в это время пребывали, разрушив много зданий и захватив большую добычу на Малой Стране, вышли из Праги и вернулись к себе»[19].

Лагерем сторонников Короля стал город Кутна Гора в 60 км к востоку от Праги. Они упорно сопротивлялись натиску революции. За короткое время ими по сведениям Лаврентия из Бржезовой было казнено свыше 16 сотен мятежников[20].

На праздник Рождества Христова 1419 года к Королю Сигизмунду в город Брно прибыло посольство от мятежных пражан. На третий день «преклонив перед ним на довольно продолжительное время колена, они приветствовали его от имени жителей Праги и признали в нем наследственного своего господина и короля. Он же [король], сделав им довольно грубый выговор, отослал их назад в Прагу со следующим указом: чтобы они сняли все цепи вместе со столбами на улицах города и разрушили все укрепления, выстроенные против Пражского града, и разобрали все сооружения, воздвигнутые ими после смерти короля Венцеслава, в знак того, что они подчиняются его власти и управлению, и чтобы они больше не притесняли никаким образом ни монахов, ни монахинь, но обращались с ними почтительно до самого его прибытия»[21]. Король тут же отстранил всех чиновников гуситов и поставил на их места своих людей – католиков. Пражские укрепления уже к 1 января 1420 года были разобраны и в город стали возвращаться люди, бежавшие от бунтовщиков.

Внимательному читателю может показаться странным, что гуситы, выдающие себя за правильных католиков, для которых якобы прежде всего важна чистота священников и восстановление древней традиции причащения мирян, вдруг начинают осквернять свои же католические храмы, уничтожать иконы, сжигать монастыри. Будто их подменили и это уже не католики, а враги церкви. Как выяснилось, на запах бунта и разложения государства как мухи слетелись старые, давно известные еретики, веками скрывавшиеся в своих норах от инквизиции. И прикинувшись священниками, эти волки в овечьих шкурах стали проповедовать народу. Ведь теперь у гуситов проповедовать мог кто угодно, не спрашивая разрешения у церковного начальства.

Вот первое упоминание об еретиках в Гуситских хрониках: «И еще, в те же времена некоторые священники таборитские проповедовали народу новое пришествие Христа, при котором должны погибнуть и будут истреблены все злые и ненавистные истины, а добрые сохранятся только в пяти городах. По этой причине некоторые города, в которых свободно применялось причащение чашей, не хотели вступать ни в какие соглашения со своими противниками и особенно с городом Пльзень. В самом деле, упомянутые выше таборитские священники, распространяя в Бехинском крае, а также и в других местах, много заблуждений, противоречащих вере христианской, писания пророков толкуя ложно, из своей головы и пренебрегая католическими установлениями святых ученых мужей, проповедями своими явно обманывали народ, призывая его, чтобы все и каждый в отдельности, желая укрыться от гнева всемогущего господа бога, каковой [гнев], согласно их предположению, должен был разразиться в скором времени над всем миром, бежали из городов, замков, сел и местечек, как некогда Лот из Содома, и укрывались в пяти городах. Названия же этих городов следующие: Пльзень, названный ими самими городом солнца, Жатец, Лоуны, Сланы и Клатовы. Господь всемогущий, говорили они, хочет уничтожить весь мир, исключая только тех, которые укроются в пяти названных городах. В подтверждение этих своих слов они приводили писания пророков, понятые, однако, неправильно и ложно. Сверх того, они еще рассылали по всему Богемскому королевству и письма с таким же содержанием. Много простого народа, верившего их пустым письмам как правдивым, следуя призывам апостола к действию, а не довольствуясь лишь знанием, распродавало имущество свое по дешевым ценам и стекалось к ним из разных краев королевства Богемского и маркграфства Моравского с женами и детьми и приносило деньги к ногам этих священников»[22].

Когда Пльзень был захвачен гуситами под предводительством Яна Жижки, то «монастыри самого города и церкви и некоторые подворья, расположенные близ города, были разорены и разрушены»[23]. 

21 февраля табориты захватили и сожгли город Усти. Свою же гору Табор стали укреплять, «причиняя каждый день много разорения окрестным жителям, не желавшим к ним присоединиться»[24].

1 марта 1420 года Римский папа объявил крестовый поход против гуситов. Король Сигизмунд начал формировать армию из европейских рыцарей.

В это время некоторые пражские священники начали открыто проповедовать против Короля Сигизмунда, призывая народ восстать против Короля, утверждая, что Король и есть тот самый красный дракон из Апокалипсиса. И множество народа их слушало.

В первые дни после Пасхи табориты захватили укрепление Седлец возле города Усти. «Сейчас же они забили цепами владельца города Усти, рыцаря господина Ульриха, а затем, отрубив ему ноги, бросили его в огонь; некоторых горожан они убили, оставив в живых шестерых из наиболее влиятельных; они приказали, чтобы один из них, который хочет сохранить себе жизнь, казнил остальных. И, действительно, один из них, по имени Пинта, убил пятерых сограждан и присоединился к таборитам»[25]. Вот так революционеры связывали страхом и кровью своих приверженцев.

Затем в день св. Георгия табориты из Градиште, собрав огромную толпу разрушили и сожгли монастырь в Милевске.

Дальше умеренный гусит пишет о таборитах, число которых быстро росло, что они «производили по всему королевству Богемскому много чудовищных, неслыханных и ужасных дел, в особенности сжигая храмы, монастыри и дома плебанов, особенно в Бехинском и Пльзенском краях, а также разрушая и предавая огню крепости, замки или мелкие укрепления. Среди прочих они сожгли монастырь Непомук и захватили крепчайший замок Раби. В этом последнем было сложено для сохранения духовными и светскими лицами из округи множество добра безо всякого счета: в слитках золото, серебро, драгоценные камни и одежда, ценное оружие. Всю эту добычу, за исключением конечно, денег, оружия и коней, табориты вынесли из замка, сложили в одну кучу и сожгли, а также предали сожжению за стенами замка семерых монахов и священников, захваченных ими в указанном замке. … После этого замок они разоряют и сжигают. Главными виновниками всех этих бедствий — как можно было опасаться — были священники таборитские, шедшие повсюду впереди с телом Христовым и призывавшие в своих проповедях простой народ ко всем этим действиям»[26].

В тоже время большая толпа под предводительством Гинека Крушины разграбила и сожгла монастырь Градиште.

Когда же после ожесточенных стычек с королевскими войсками мятежники, договорились о временном перемирии, то послали посольство к Королю в Кутную Гору. Они преклонили перед Королем колена и попросили его разрешить причащение под двумя видами, простить им их преступления и приехать в Прагу. В ответ Король потребовал, чтобы они полностью разоружились и тогда он прибудет в Прагу и окажет им некоторую милость. Лукавые мятежники оскорбились такому ответу «слишком уже унизившимся перед ним пражанам» и клятвенно обязались бороться против власти Короля[27].

Вскоре для защиты Праги от королевских войск в город пришли табориты числом несколько тысяч. Их торжественно встретили разместили и накормили. В «благодарность» пражанам табориты показали свою революционную «культуру». 21 мая «некоторые из таборитов, гуляя среди народа по городу Праге, отрезали многим мужчинам почти насильно ножницами бороды и особенно верхнюю часть бороды, называя ее podsebitie, кроме того, обрезали косы девушкам и срывали с женщин покрывала»[28]. Конечно же, пражане пожаловались и таборитские командиры приказали своим людям больше ничего подобного не делать.

22 мая табориты сожгли монастырь Бржевновский и 9 монахов взяли в плен.

25 мая таборитские женщины разрушили женский монастырь св. Екатерины в Новом Городе Пражском.

В эти же дни по приказанию старшин революционные женщины начали рыть рвы для обороны от сторонников Короля. Видимо это были первые опыты по эмансипации, активно подхваченные последующими революциями.

6 июня табориты сожгли двух монахов из Бржевнова за отказ причащаться чашей, а также одного священника и одного тевтонца.

12 июня табориты сожгли 4 монахов за то, что они отказались причащаться чашей и снять с себя клобук.

14 июня табориты, видя что сторонники Короля, осажденные в Пражском граде, получили подкрепление и осаду удерживать будет трудно, снялись с лагеря «и подожгли монастырь св. Анны, монастырь св. Фомы и дом подкоморжего со многими другими домами»[29].

Затем табориты и пражские мятежники постановили, чтобы жены, чьи мужья покинули город, а также их дети тоже покинули город, подозревая их в измене.

Пражскими революционерами был создан некий прообраз ВЧК, начались изъятия имущества врагов и подозреваемых. И как обычно бывает в такие периоды, среди революционных экспроприаторов началось пьянство: «были избраны из коренных жителей и пришельцев определенные лица, которые должны были тщательно следить, нет ли среди пражан кого-либо, не причащающегося под обоими видами тела и крови Христовой, всех таковых, какого бы они ни были общественного положения или пола, выселять из города. Избранные для этой цели лица собирались почти каждый день в ратуше, вызывали к себе всех подозреваемых или объявленных по доносу, и если среди них действительно обнаруживались такие, которые не причащались так, как это указано выше, тех выселяли из города с глашатаями и под знаменем или гербом господина Ченека, вывешенным в центре города; дома же их и прочее имущество поступало в распоряжение общины. Некоторые же —  преимущественно тевтонцы,— несмотря на то, что уже примкнули к истине и уже причащались под обоими видами или дали об этом обет, тоже принуждались покинуть город, потому что у некоторых из них сундуки оказывались полны всякого добра. Итак, вследствие добровольного или насильственного отъезда многих хозяев домов осталось много разных напитков, хлеба и всего другого, относящегося к средствам существования, что было заготовлено в Праге в изобилии по случаю ожидавшегося приезда короля венгерского и других гостей. Все это община Пражская предоставила в пользование таборитов и других пришельцев, напитки же решено было распродать по дешевым ценам. … Вследствие этого некоторые братья и сестры таборитские часто были пьяны, так как упивались без всякой меры непривычными для них напитками»[30].

21 июня табориты сожгли монастырь св. Магдалины на Малой Стране с окружающими домами.

14 июля 1420 года многонациональная армия Короля потерпела поражение при попытке взять Прагу. Начались переговоры между пражанами и королевскими войсками о перемирии. Пражане направили королевскому войску так называемые четыре Пражские статьи с изложением своих взглядов на богемском, тевтонском, венгерском и латинском языках. В первой статье говорилось о свободной проповеди всеми священниками слова Божия на всех языках. Во второй говорилось о необходимости причащения под обоими видами. В третьей требовалось отнять у священства светское обладание богатством и частную собственность на землю. В четвертой статье требовалось наказывать смертью за смертные грехи всех, в том числе и тех, кто им потворствует[31].

5 августа табориты предложили пражанам свои 12 статей для одобрения, иначе они не хотели бы дольше оставаться в Праге. Вот содержание этих статей:

1) «Во-первых, чтобы принятые взаимно между нами положения и предписания соблюдались и выполнялись с той и другой стороны во всей своей неприкосновенной чистоте».
2) «И еще, чтобы статьи, на которые согласились капитаны, консулы и община, ввиду того, что они уже давно оглашены проповедниками, сохранялись и соблюдались под страхом объявленных наказаний».
3) «И еще, чтобы не терпеть и не оставлять без наказания ни одного явного грешника как-то: прелюбодеев и прелюбодеек, распутников и распутниц, соблазнителей и соблазнительниц, блудников и блудниц, как явных, так и тайных, бездельников и бездельниц, разбойников и всех противников бога, богохульников и умалителей какого бы они ни были  общественного положения и сословия».
4) «И еще, чтобы не допускалось под страхом установленных наказаний распитие каких бы то ни было напитков в корчмах, а также вынесенных».
5) «И еще, чтобы не носили и не разрешали другим ношение роскошных одежд, слишком против господа бога драгоценных, как-то: пурпурных, расшитых, тканных серебром или  тисненых и вырезных, серебряных поясов, застежек и всяких украшений и драгоценностей, располагающих к гордости».
6) «И еще, чтобы заботились о том, чтобы под страхом соответствующих наказаний ни в ремеслах, ни на рынке не было обманов, утайки, чрезмерной наживы, божбы, всяких бесполезных и суетных вещей, хитрости, надувательств».
7) «И еще, чтобы устранены были не согласные с законом божьим права народов неверных и тевтонское и чтобы все управление, суд и все распоряжения производились сообразно с божественным правом».
8) «И еще, чтобы священники, которые должны служить примером, соблюдали порядок, установленный богом, и подражали апостолам и пророкам».
9) «И еще, чтобы магистры соблюдали божественное право наряду с другими верующими христианами и свои  распоряжения согласовали с волей божьей и представляли в ратушу для проверки на основе закона божьего».
10) «И еще, чтобы все платежи священникам были обращены на общее благо и чтобы уничтожены были ростовщические сделки на дома, на лавки и на что-либо другое, где бы это ни оказалось, и чтобы упразднены были всякие лихоимные записи и чтобы священники содержались по усердию верующих».
11) «И еще, чтобы изгнали от себя всех противников истины божьей и беглецов и изгнанников к себе не принимали, потому что как они сами не соблюли верности ни перед собой, ни перед богом, так и им не должно быть оказано доверия ни по какой милости».
12) «И еще, чтобы упразднили и разрушили все еретические монастыри, ненужные церкви и алтари, иконы, сохраненные явно и тайно, драгоценные украшения и золотые и серебряные чаши и все антихристово насаждение, идолопоклонство и симонические заблуждения, не исходящие от господа нашего, отца небесного»[32].

На следующий день после опубликования этих статей табориты разрушили монастырь на Здеразе, потом монастырь св. Климента, потом вторглись в Аулу Регию, захватив имущество и предав огню монастырь. Затем «возвратились с большим запасом продовольствия, с пением и плясками, причем пресвитеры со своими прислужниками и некоторыми мирянами несли в капюшонах куски разбитых икон и священных изображений. Они упились монастырским вином, и по наущению пресвитеров, как в Новом, так и в  Старом Городе, в первом часу ночи, по слухам, ударили в колокола, вторглись бесцеремонно в Вышеград, желая захватить и его, но, подпалив там какую-то кладовую, потерпели значительную неудачу от своих противников и были изгнаны оттуда камнями»[33].

18 августа собралась пражская община для обсуждения создавшегося обостренного положения и избрала новых консулов. Таборитам это не понравилось и они 22 августа ушли из Праги.

Дальнейшее подробное описание событий войны между мятежниками и королевскими войсками, а также между самими мятежниками выходит за рамки статьи. Дальше мы сконцентрируемся на преступлениях явных революционеров-еретиков.


«Сатурнинское племя»

Лаврентий из Бржезовой, будучи умеренным гуситом достаточно обоснованно считал, что табориты заражены ересями. Причиной их впадение в ересь он назвал то, что «в то время не было царя, ни князя во Израиле, к которому все подданные имели бы почтение, каждый делал, что ему казалось правильным. И многие пресвитеры таборитские, видя большое стечение к себе народа и их приверженность, отвергнув суждения признанных церковью святых учителей Амвросия, Иеронима, Августина, Григория и других, стали толковать Ветхий и Новый завет на основании выработанных их  собственным умом разъяснений, примешивая к истине много ложного и ошибочного, при помощи чего они легче могли бы привлечь к своим толкованиям сердца простого народа. Итак основанием для всех последующих зол было ошибочное понимание священного писания. Ибо их руководители и учители, говорили, что не следует ученым, как людям, чистым сердцем, пользоваться дополнительными разъяснениями, когда Христос наш, господь и человек, высказал достаточно ясно в  Новом завете все, что нужно каждому живому человеку для спасения, и когда Ветхий завет разъясняет Новый и, в свою очередь, Новый разъясняет Ветхий»[34].

Таборитские священники огласили перед народом следующие статьи:

«Во-первых, что верным христианам не следует придерживаться ничего написанного либо сказанного кем-либо из  ученых людей и не следует придавать этому всеобщей веры, но держаться только за то, что отчетливо сказано в  канонической Библии, ибо все прочие книги таких учителей суть хитрость антихриста и должны быть отброшены, упразднены или сожжены.
И еще, что каждый, кто изучает свободные искусства или достигает в них ученых степеней, есть суетный человек и язычник и грешит против евангелия господа нашего Иисуса Христа.
И еще, что не следует придерживаться никаких учений святых отцов и постановлений старейших, никаких обычаев или традиций, созданных людьми, но все это следует упразднить и уничтожить, как заветы антихриста, потому что Христос и его апостолы нигде в Новом завете этого делать не указывали.
И еще, из вышесказанного они заключали, что не следует сохранять или считать святым никакое миро, или освященный елей, или воды для крещения. Подобным же образом не следует освящать, благословлять и считать святыми ни чаши, ни корпоралы, ни ризы, ни также никакие другие обычные церковные предметы. Подобным же образом не следует читать часов по канону. Не следует соблюдать обряда обедни в отношении облачения и ритуала, установленных уже давно церковью, а также и церковное пение, но, скорее, следует их отбросить и упразднить совершенно, как установления человеческие и препятствующие закону божию.
И еще, не нужно крестить детей непременно в особой освященной и сохраняемой для этого воде с соблюдением заклинаний и с привлечением обычных крестных родителей. Но они могут быть крещены в простой свежей воде и в каком угодно месте.
И еще, все богослужебные книги и молитвенники, а вместе с тем и виатики, и часословы и все украшения, или священнические облачения, и всякие другие предметы, применяемые при богослужениях, дарохранительницы и чаши, золотые или серебряные пояса и всякие одежды, роскошно украшенные или как-нибудь расписанные,— все это следует уничтожить или сжечь; больше подобает во всех упомянутых богослужениях выступать в простых сельских одеждах, а из этих  облачений лучше понаделать зипунов и рукавиц, нежели  пресвитерам совершать в них богослужение.
И еще, не следует применять и строго соблюдать  исповедание на ухо, не следует принуждать к нему даже грешников, совершивших преступление, но достаточно исповедоваться одному богу в сердце.
И еще, не следует верным соблюдать постов четыредесятницы и в четыре времени года, а также вигилий и всего прочего, установленного людьми и обычаем, но пусть каждый по доброму своему желанию ест в эти дни, что у него  имеется или что покажется ему наиболее удобным.
И еще, что, кроме воскресных дней, верующим не следует почитать никаких других праздничных дней.
И еще, что каждого пресвитера, совершающего  богослужение с тонзурой на голове, в облачении или мантии и  служащего обедню с соблюдением всего установленного обряда, верующие должны презирать как ту блудницу, о которой  написано в Апокалипсисе. Но обедню следует служить, по  примеру Христа и его апостолов, на каком бы ни пришлось месте, с бородой и без тонзуры в обычной одежде и без алтаря.
И святое таинство евхаристии следует совершать ради  стоящих в храме, громким голосом и не следует его уносить и  сохранять на завтрашний день.
И еще, священникам евангелическим не подобает на  законных основаниях жить в домах, предоставленных или  отведенных им мирянами в вечное пользование по образу  милостыни, и не должно им иметь владений, так как, согласно гражданскому праву, таковые от них должны быть полностью отняты и изъяты, ибо всеми признано, что не дано им право такого обладания. И нельзя от священников,  обладающих собственностью принимать таинства.
И еще, не следует верить, что после плотской смерти для душ верующих христиан существует чистилище, и совершенно тщетно и глупо молиться за умерших или совершать какие-либо другие деяния милосердия ради умерших.
И еще, все наши взывания и моления, как умственные, так и словесные, к святым, которые находятся в царстве  небесном, о каких-либо милостях отзывают ересью и  идолопоклонством.
И еще, не должно иметь никаких икон, ни других  изображений того, что есть на небесах и на земле, под страхом впасть в идолопоклонство, но все подобное следует разрушать и сжигать как идолов. Ибо сказано в Исходе, гл. 20: «Не сотвори себе кумира ни всякого подобия его»»[35].

В этих статьях мы видим уже целый букет явных ересей. Умеренные гуситы тоже это видели. Вот как описывает Лаврентий из Бржезовой реализацию этих еретических статей таборитами: «Итак, это гибельное отступничество таборитов было началом всякого зла к посрамлению и позору всего  христианского мира и к великому ущербу для всех желавших совершать обедню господню согласно предписаниям самого Христа. Так что многие из наших из-за этого постыдно  отступили от этой признанной истины. Сначала по всему королевству и по другим странам разнеслась общая чудовищная молва о том, как в королевстве Богемском совершают  богослужение сапожники и портные, так как не делается там  различия между мирянами и пресвитерами, и люди совершают  торжественные богослужения с бородами, небритые и в своих собственных одеждах. Во-вторых, что пресвитеры таборитские убеждали разрушать и сжигать все церковные  драгоценности и украшения, чтобы, таким образом, хочешь — не  хочешь, принудить к соблюдению своих обычаев и противников. Поэтому это сатурнинское племя, одобряя эти обычаи,  насильно стало отменять напутствия умирающим и отбирать требники и книги церковных песнопений вместе с церковными чашами и дарохранительницами как из церквей, так и из имущества плебанов; книги они разрывали и сжигали или отдавали желавшим покупать их, именно книгу, стоившую 6 или 8 коп грошей, за полкопы или за 20 грошей или даже еще того дешевле. Чаши же, дарохранительницы и другие  церковные серебряные сосуды они продавали  ремесленникам-ювелирам по 5 грошей за лот 5; забрав останки святых с алтарей и из дарохранительниц, они с презрением разбрасывали их по всем углам. И еще из-за того же упорства они уничтожали священные одеяния, предназначенные для священнослужения, и делали для себя из казул и риз зипуны или  нарукавники, а из корпорал и альб, к великому соблазну, делали они себе рубашки или другое повседневное платье, например, штаны. Итак, крестьяне оказались одетыми в платья  королевского достоинства, в которых раньше не решались  выступать даже и духовные отцы. И еще, так как вышеупомянутые пресвитеры избегали  совершать таинства в храмах и на освященных алтарях,  утверждая, что храмы принадлежат не богу, а скорее дьяволу или идолам, алтари же освящены не бесплатно во имя божие, но ради мамоны несправедливости и не во славу господа Иисуса Христа, но, по обычаю симонии, во славу какого-нибудь  святого, а потому по справедливости следует их разрушать, и, где только могли, они храмы разрушали и сжигали или оскверняли каким-либо еще другим способом. Богато  одаренные алтари они опрокидывали или отрубали у них края и  делали их непригодными для священнослужения.

И еще, они проповедовали, что монастыри с монахами — это вертепы разбойников и что основаны они все против  закона Христова, так как Христос поручил своим апостолам, а через них и всем пресвитерам, чтобы они не запирались, а шли бы по всему миру, проповедуя слово божье и крестя всех во имя отца и сына и святого духа. Следовательно, все монастыри, как владетельные, так и нищенствующих монахов, верующие должны до основания разрушать и разорять, чтобы монахи и братья шли в мир проповедовать евангелие. На  основании этого святотатственного предписания  нижепоименованные монастыри были разрушены и сожжены в течение  одного года; названия их приводятся далее в следующем  порядке.

Монастыри владетельные. Картезианский, Страгов, Бржевнов, У подножия моста, Здераз, св. Амвросия, Аула Регия, Корона, Милевско, Непомук, Остров, Врата апостольские, Желив, Градиште монахов, Кладрубы, Седлец, Опатовиц, Вилемов, Градиште.

Монастыри нищенствующих монахов. Св. Фомы, Климента, на Ботиче, на Травничку, два в Жатце, два в Пльзене, два в Лоунах, два в Градце Кралове, два в Уске, в Писке один, один в Клатовах, один в Турнове, в Колине один и один в Нимбурге.

Обители женские. В Лоуневицах, между Лоунами и Жатцем, св. Екатерины в Праге, св. Анны на Малой Стране Праги, св. Марии Магдалины, Хотешов и Доксаны.

Итак, все эти монастыри, мужские и женские, раньше щедро одаренные, теперь были разрушены»[36].

Дальше автор еще на 4 страницах продолжает описание еретических деяний таборитов, упоминая, между прочим, что они подобно вальденсам отрицали чистилище и необходимость молиться за усопших.

Упоминание вальденсов тут неслучайно. Ведь по одной из версий крайне левое крыло таборитов – пикарты, получило свое название от представителей секты вальденсов, которые пришли в 1418 году в Чехию из Пикардии. Вальденсы появились в 12 веке в Лионе. Пьер Вальдо, богатый лионский купец, заказал для себя перевод с латинского некоторых мест из Библии, изучение которых привело его к мысли о необходимости раздать имущество нищим, что он и сделал в 1160 году. С группой единомышленников он отправился проповедовать Евангелие. Они отвергали собственность и провозглашали право мирян свободно читать Библию и проповедовать, а позднее также подвергли сомнению католическое учение о таинствах[37]. В 1184 году они были отлучены от церкви, а в 1211 более 80 вальденсов было сожжено на кострах в Страсбурге по обвинению в ереси. Эта секта сохранилась до наших дней, объединившись с методистами. Несмотря на некоторую схожесть их учения с учением «умеренных» таборитов, они отличаются от пикартов тем, что пикарты исповедовали еще и ересь хилиазма (учение о тысячелетнем «золотом веке» на земле).

Другая версия – это происхождение слова «пикарты» от искаженного «бегарды». Секта бегардов появилась в 13 веке как мужское ответвление движения бегинок. Они вели монашеский образ жизни, но не принимали монашеских обетов. Во множестве странствовали по Европе. Из-за неграмотности и бесконтрольности со стороны церковных властей они часто разносили всякие ереси. Поэтому церковь вела борьбу против этих еретических движений. Возможно, что они могли принести в Богемию все что угодно.

По третьей версии пикарты произошли оттого, что их якобы возглавлял некий Пикард, называющий себя сыном Бога и Адама; он прошёл через Германию и своими чудесами приобрёл много последователей. Возможно, что он был представителем какой-нибудь хилиастической секты, а возможно и секты адамитов. Ведь крайние пикарты называли себя адамитами.

Ересь адамитов возникла во втором веке. Эта секта упоминается многими святыми, такими как Епифаний Кирский, блаженный Августин, блаженный Феодорит, Иоанн Дамаскин. Основание этой секты приписывается гностику Продику, ученику Карпократа. Адамиты стремились достичь догреховной чистоты Адама, включая отсутствие стыда, связанного с наготой. Поэтому они совершали богослужения обнаженными, и по некоторым версиям предавались разврату. Они отрицали всякую собственность, Церковь, брак и признавали общность жен и имущества. Эта секта периодически возрождалась, несмотря на преследования. В том числе возродилась она и в Чехии среди таборитов. По некоторым версиям их учение в Чехию принесли бегарды.

Лаврентий из Бржезовой приводит множество пунктов из учения таборитских хилиастов. Мы приведем только наиболее интересные: «Во-первых, что по окончании века сего явится тайно, как вор во тьме ночной, в новом пришествии Христос для  обновления своего царства, о чем мы его и молим: «Да приидет царствие твое». И будет при этом новом пришествии время не милости, но возмездия и взыскания огнем и мечом. Так что все противники закона Христова должны погибнуть от семи новых кар, для исполнения которых должны быть призваны верные.
И еще, что в это время возмездия Христу следует  подражать не в его благости и милосердии в отношении грешников, но в его рвении и неистовстве и в справедливой  взыскательности.
И еще, что в это время возмездия всякий верующий, пресвитер и какое бы ни было духовное лицо, будет проклят, если меча телесного не обагрит кровью противников закона божия, но должен умыть руки свои в крови их и тем освятиться...
И еще, что в это время возмездия все города, села и  замки должны быть опустошены, разрушены и сожжены, ибо уже ни господь бог и никто другой в них не вступит…
И еще, что в это время возмездия во всем христианском мире останутся только пять городов, к которым должны  притечь верные господу, чтобы спастись, ибо все остальные,  подобно Содому, будут разрушены и уничтожены…
И еще, что частную собственность противников закона Христова вышеуказанные верные должны у них отнять, взять и опустошить, разрушить или сжечь…
И еще, в этом восстановленном царстве не будет светить людям солнце ума человеческого, потому что не будет никто учить ближнего своего, но все будут учениками божьими.
И еще, совершенно неверно они учили, что в этой жизни и: в восстановленном царстве, после того как не будет уже никакого другого управления человеческого, упразднится и прекратится совершеннейший закон милости, пока не будет совершено взыскание.
И еще, установление [апостола] Павла о посещении церкви после такого преображения не должно будет исполняться,  потому что не будет больше храмов»[38].

Дальше автор Гуситской хроники подробно описывает злодеяния еретиков. Начиная словами: «Итак, подобным еретическим и полным соблазна учением были заражены многие сердца не только таборитов, но и пражан и особенно многих сестер, которых мы обыкновенно называем бегутами. Они так предались этому учению, что впоследствии, как бы забыв совершенно всякую  справедливость, смирение, милосердие и терпение, поступали не как люди, сохранившие применение разума, но как неразумные звери и бешеные собаки и как рыкающие львы, с неистовством бросающиеся на всех, кто не хочет соглашаться с изложенным выше учением, и предавали их ограблению, сожжению и различным мучениям и поношениям. Так что некогда  славное королевство Богемское отдано было на позорище всем народам и стало притчей во языцех. Никогда раньше глаза не видели и уши не слышали и в сердце человеческое не  проникало [такого зла], какое было совершено после появления вышеизложенного пагубного учения жителями Богемии,  которые заявляли, что вооружились за свободу закона божия,  против всех приспешников антихриста. Так они всеми способами преследовали всех, несогласных с изложенным  фантастическим учением или возражавших против него; бедных  окончательно разоряли, кого подчиняли, безжалостно и бесчеловечно мучили. Не щадили они ни клириков, ни монахов, ни монахинь, ни людей религиозных, ни церквей, ни домов, но, отбросив всякий страх божий, все, что ни попадалось в руки таборитов, они растаскивали, ломали, сжигали и уничтожали»[39].

«В городе Прахатице, у границы баварской, захваченном штурмом, кровавые отряды таборитов цепами и мечами  жестоко перебили на улицах 135 жителей, как каких-нибудь  поросят, и другой раз они сожгли без всякого милосердия 85  человек, заперев их в сакристии храма, подпалив в ней солому и утварь. Не обращали они никакого внимания и на то, что люди, бросаясь на колени и воздевая к небесам руки,  умоляли их от всего сердца, чтобы они дали им, несчастным, время раскаяться, и заявляли, что готовы сделать все, что они им прикажут.

Так же поступили они с тевтонцами в Быстржице.  Горожанам же города Водняны выпало на долю видеть, как их  верных пресвитеров, Которые причащали их святых тайн под обоими видами, мучители бросали в раскаленную каменную печь и там сжигали. Захватив замок Ржичаны и в нем одиннадцать  пресвитеров, которые обещали принять веру таборитов, они  [табориты] заперли их в избе одного крестьянина и, предав ее огню, превратили все в пепел. Точно так же, захватив, по указанию пресвитера Коранды, замок Пржибенице, они  взяли при этом в плен монаха Германа, епископа Никополенского, который посвятил в Липнице почти всех пресвитеров таборитских. Они утопили его вместе с двумя другими священниками в реке…

Не оставались чистыми и в стороне от этих неслыханных  преступлений и сами их священники, из которых некоторые  давали согласие на предание смерти других невинных своих братьев; другие из них, одетые в панцирь, с копьем в руке и с колчаном, полным стрел, на боку, словно рыцари на  конях, поражали мечом и огнем всех, несогласных с ними,  говоря, что они должны, следуя тому, что сказано в писании, омыть руки свои в крови грешников, и, следовательно, если кто убьет десять или двадцать человек, омывая свои руки в крови убитых, тот может сейчас же приступить к святому причастию даже безо всякой исповеди. Ибо чем больше кто убьет врагов закона божия, тем большей может ожидать награды и венца славы от господа бога…

И произошло так, что многие как среди знати, так и среди крестьян, забыв все, стали присоединяться к таборитам. Одни из преданности их учению, которое они принимали на основе неправильного толкования священного писания, другие — под действием страха, некоторые, наконец, чтобы грабить и тем служить мамоне несчастья…

Табориты же, пешие и конные, рыскали со своими священниками по всей стране и всех своих противников,  несогласных с их учением, сжигали живьем вместе со всем имуществом. А замки и укрепления их, как бы они ни  казались неприступными, они брали штурмом в короткий срок, о чем подробнее будет сказано ниже. При этом всегда впереди них шел кто-нибудь из священников со святыми дарами тела Христова в деревянном ковчеге, поднятом высоко на палке…

И они называли своими кроткими сердцем братьями крестьян, жестокостью превосходящих всех диких лесных зверей, с ликованием и без всякого милосердия убивавших людей, как собак, и говоривших при этом, что,  истребляя их с лица земли, они исполняют волю божью и что они суть ангелы божьи и истинные воины Христовы, посланные отомстить за страдания Христа и святых мучеников, и что как мякину надлежит ударами цепа отделить от пшеницы, а потом вымести с гумна, так и этих грешников надо выбросить из церкви Христовой и уничтожить»[40].

Также кроме хилиазма и уже указанных в статьях ересях всплыла и ересь Уиклифа о евхаристии, согласно которой хлеб и вино не пресуществляются в евхаристии в Тело и Кровь, а остаются освященными хлебом и вином, которые надо вкушать в память о страданиях Христовых. В результате многие перестали преклонять колени, читать молитвы и воздавать хвалу перед Святыми Дарами.

«Начало же и корень этой проклятой ереси были заложены в Богемском королевстве некими пикардами, которые в числе примерно человек 40 мужчин с женами и детьми пришли в Прагу в 1418 г., говоря, что они изгнаны своими прелатами за почитание закона божия. Они говорили еще, что пришли в это королевство потому, что слышали, что в королевстве Богемском существует  наибольшая свобода для истины евангельской. На основании этого они были приняты пражанами с радостью и снабжены продовольствием»[41].

Кроме еретических заблуждений революционеры не брезговали и грабежом. «И еще в день Всех святых королевские [войска] сдали пражанам Вышеград, согласно принятому письменному условию; пражане, предоставив свои повозки для их имущества,  радостно проводили их до самого Коуржима, некоторых же до Новото града, высказывая им благодарность за то, что они сдержали данное обещание. Тотчас же после обеда в тот же день простой народ повалил в Вышеград и стал врываться в  церкви и с ужасным шумом ломать и разбивать алтари, органы, иконы и прочие церковные украшения, а также скамьи для  сиденья. В следующую же за днем Всех святых субботу бедные и богатые поднялись в Вышеград и безжалостно разрушили дома каноников с храмами и крепостную стену, обращенную в сторону Нового Города, после чего они целый день уносили в город кто что мог взять. Так что было такое множество  людей, несущих поклажу, какое бывало обыкновенно в дни,  когда открывались мощи для поклонения и когда народ беспрерывно подымался в Вышеград и снова оттуда спускался. Они так постепенно, все более и более предаваясь разрушению, не только не пощадили королевского замка, но разрушили его почти целиком»[42].

О жестокой расправе над жителями города Прахатице: «Когда же табориты в нескольких местах поднялись на стены, они стали одних защитников города забивать цепами тут же на стене, других преследовали в их бегстве и, как телят, убивали на  улицах города. Открыв ворота города, они с пением внесли в него тело Христово, за которым вошли и остальные братья и  сестры. Разделившись, они ходили по всем домам, выносили имущество, если же находили где-нибудь прячущихся мужчин, то жестоко с ними расправлялись, щадя, однако, женщин и  детей. Некоторых они захватывали в плен и приводили к Жижке. Тот приказал всех их, за исключением, пожалуй, человек семи, случайно [оказавшихся] приверженцами истины, запереть в сакристии храма, и, когда она оказалась наполненной людьми в количестве 85 человек, стоявших там в страшной тесноте, вышеназванный Жижка приказал всех их сжечь, невзирая на то, что они, подымая к нему сложенные руки, молили ради любви к богу пощадить им жизнь, чтобы они могли  раскаяться в своих грехах, последовать за таборитами и исполнять во всем их волю. Но табориты остались глухи к слезным просьбам этих людей и стали бросать на головы запертых в сакристии людей просмоленные бочки с зажженной соломой, и так все они задохнулись от огня и дыма. Потом табориты разобрали крышу над этой сакристией и забросали их трупы камнями, словно воздвигли над ними памятник, чтобы они все там сгнили. Из 230 человек, убитых на улицах города,  некоторых они похоронили, некоторых бросили в колодец одного горожанина; затем, изгнав из города всех женщин и детей, они остались в городе одни и стали укреплять его рвами,  старательно выполняя эти работы своими собственными руками»[43].

В 1421 году был основан новый Табор в Моравии: «И еще, в течение того же 1421 г., в феврале месяце, возник в Моравии, на одном из островов реки Моравы, в деревне,  называемой Недакунице, близ Стражнице, новый Табор. Эти табориты, т. е. попросту крестьяне, с несколькими  пресвитерами и вассалами осадили монастырь Велеград и сожгли самый монастырь и аббата его вместе с шестью монахами и  множество книг. Епископ же Оломоуцкий и бароны с  моравскими городами, опасаясь, как бы с усилением таборитов не  начались неисчислимые бедствия, как и в королевстве Богемском, предприняли вместе с австрийцами общий поход для  завоевания острова. Однако когда они совершили приступ на остров, то многие из числа австрийцев и горожан Оломоуца были убиты. Поэтому эти союзники, подпалив лачуги, покинули поле сражения. Пытались захватить этот остров также и  венгры, но, получив отпор, отказались от этого намерения. Были на этом острове также кровожадные пресвитеры, которые,  подобно мирянам, бородатые, без тонзуры на голове, брались за оружие, а совершая богослужение, не соблюдали  установленных церковью обрядностей, но причащали в своем обычном платье, прочтя всего «Отче наш». Среди них двумя самыми старшими были два подмастерья: Бедржих и Фома из Визовиц»[44].

Пикарты были настолько крайни в своих еретических заблуждениях, что в Таборе начался раскол и преследование пикартов: «И еще, из-за этой вышеупомянутой ереси братья, пребывавшие в Градиште, или на горе Табор, разделились на две части: на пикардскую и таборитскую. При этом более верная часть таборитов выгнала свыше 200 человек, зараженных пикардской ересью, с горы Табор. Они, бродя по горам и лесам, впали в такое безумие, что, сбросив с себя одежды, ходили, как мужчины, так и женщины, совершенно голые, говоря, что они обрели состояние невинности и что одежды стали носить из-за грехопадения прародителей. Основываясь на этом  заблуждении, они думали, что не совершают греха, если брат с сестрой вступают в плотскую связь; и если какая-нибудь из женщин зачала, она говорила, что зачатие это от святого духа. К сожалению, они делали еще много другого, чего даже не следует запечатлевать в письменах для потомства.

И еще, через некоторое время перед днем св. Георгия Жижка прибыл в Градиште из Бероуна и в селе Клокоты сжег 50 человек мужского и женского пола, членов этой пикардской ереси; в числе их было два пресвитера, одного из которых  звали Петр Каниш. Никто из них не захотел по увещанию Жижки отказаться от своих заблуждений, но радостно, с  улыбкой приступили к пучине огня, говоря, что они сегодня же  будут царствовать с Христом на небесах. И после ухода Жижки братья, оставшиеся там, сожгли еще 25 человек из этой секты»[45].

«И еще, в то же самое время какой-то из пикардских  еретиков стал проповедовать много различных еретических  положений, среди которых были и следующие, публично им  оглашенные: во-первых, что ересью является преклонять колена перед святыми дарами на алтаре, так как там нет истинного тела Христова, а только хлеб или манна, что Христос вознесся на небо со всем своим телом, а здесь, на земле, не осталось ничего другого, как только хлеб и освященное или просто  благословенное вино, которое следует принимать для укрепления в борьбе с врагами духовными. И еще, что жены должны  всегда удовлетворять желания своего мужа, где бы и когда бы он ни пожелал, даже в церкви обязана жена дать мужу своему должное удовлетворение, а после этого сейчас же  причаститься. И еще, что если муж в силе и может еще порождать детей, а жена у него старая или бесплодная, то он может, отпустив ее, взять себе более молодую. И еще, что народ может сам себя причащать таким освященным хлебом, лишь бы он был освящен священником и принесен на алтарь, ибо руки  священника не более достойны, чем руки всякого доброго  мирянина; много еще и других таких же еретических  положений»[46].

Очередную резню устроило объединенное войско пражан и таборитов в городе Хомутов: «Ворвавшись в город, они учинили там великий грабеж,  потому что никогда не брали столь богатого города, и  истребили всех мужчин в городе мечом и огнем, оставив в живых едва 30 человек для погребения трупов убитых. И было ими  похоронено свыше 3500 человек, не считая того, сколько было  сожжено вассалов, горожан, пресвитеров и евреев. Женщины таборитские в ослеплении своем тоже совершили там ужасное злодеяние. Они вывели за город женщин и девушек,  оплакивавших своих мужей и отцов, обещая им, что дадут им  свободно уйти, но когда они оказались вне города, то сняли с них платье, отняли деньги и другие вещи и, заперев их в сарае для хранения винограда, сожгли в пучине огня, не пощадив даже беременных, чтобы еще более усилить озлобление своей жестокостью»[47].

Взятие города Брод также не обошлось без резни: «Несмотря на то, что город этот был хорошо укреплен рвами и хорошо  защищался людьми, они всего через несколько часов овладели рвами, взошли на стены и ворвались в город, причем,  однако, много было на стороне пражан тяжело раненных и  несколько человек было даже убито. Тевтонцы же [бывшие в городе], наемники короля венгерского, укрылись в храме и заняли его башню; они оборонялись там по мере своих сил но отстоять себя там не могли. Пражане со своими людьми подожгли храм и сожгли в нем около 200 человек; кроме того, многих забили на улицах города цепами и мечами. Среди погибших от огня и меча было 18 пресвитеров»[48].

Как крайнее ответвление пикартов адамиты также были уничтожены таборитами: «И еще, в том же году, после того как многие были  соблазнены Мартином, пресвитером таборитов, и приняли  неправильное учение о святом таинстве алтаря и впали в ересь неких пикардов, о которых упоминалось выше, некоторые братья и сестры, изгнанные с прежнего места жительства братьев на Таборе, поселились на остреве, расположенном между Весели и Индржиховым Градцем. Причиняя много ущерба соседним областям, они как бы уподобились диким зверям и, поддавшись влиянию одного крестьянина,  называвшего себя Моисеем, и по внушению отца своего, дьявола, впали в нигде раньше не слыханные заблуждения и ереси, как это можио видеть из приводимых ниже статей,  переданных после их уничтожения ослепшим капитаном таборитов Жижкой в письменном виде пражанам. Статьи эти,  составленные на чешском языке, следующие: 

Во-первых, они были совращены священником Мартином Локвисом [в неправильное учение] о причастии тела и крови господа Иисуса Христа и называют телом Христовым  обыкновенный хлеб и вообще всякую еду. Книг у них нет, и они не заботятся о них, ибо, как они говорят, закон божий  записан в сердцах их. Когда они читают «Отче наш», то говорят так: «Отче наш, иже еси в нас, освяти нас, да будет воля твоя, хлеб наш дай нам всем» и т. д.
И еще, символа веры они не читают, потому что нашу веру они считают заблуждением.
И еще, никаких праздников они не соблюдают, для них каждый день такой же, как и всякий другой, седьмой же день [недели] они называют седьмым веком.
И еще, нет у них постов, но едят они всегда все подряд, что имеют.
И еще, небо над собой они называют крышей и говорят, что бог живет не на небе, но в добрых людях, и что дьяволы живут не в аду, а в злых людях.
И еще, они утверждали, что святая церковь уже  обновилась, и верили, что они будут здесь жить вечно.
И еще, Петра они называли Иисусом, сыном божьим, а Микулаша — Моисеем и считали его управителем всего света.
И еще, Иисуса Христа они называли своим братом,  которому, однако, нельзя доверять, потому что он умер, между тем как они утверждают, что святой дух никогда не умирает и что сын божий должен исходить от духа святого.
И еще, в основу их закона был положен распутный образ жизни, так как они утверждали, что в писании сказано:  распутники и блудницы скорее всего попадут в царство небесное. Поэтому они не хотели принимать в свой закон никого, кто бы не был распутником или блудницей, и даже самая маленькая девочка, которую они к себе приняли, должна была быть лишена чести и жить с ними в плотской связи.  Сообразно с этим своим законом они жили следующим образом: все, мужчины и женщины, раздевались догола и плясали вокруг огня, во время пляски пели песни о десяти заповедях  божьих, потом останавливались у огня и смотрели друг на друга; и если у какого-нибудь мужчины был какой-нибудь  передник, то женщины срывали его с него и говорили: «Наполни меня твоим духом и прими мой дух»; и каждый мужчина с какой-нибудь из женщин и каждая женщина с каким-либо из мужчин стремились скорее предаться греху. И сперва они возбуждали и разжигали в себе содомские страсти, называя это милостью и волей божьей, а потом купались в реке, и никто никогда не стыдился, ибо все они спали в одной избе.
И еще, рассказывали про них, что они разрывают  могилы святых.
И еще, они говорят, что наступило время явления  седьмого ангела из Откровения св. Иоанна, что кровь будет течь по всей земле до высоты лошадиной головы, утверждали, что меч навис над всем миром, и называли себя ангелами  божьими, посланными отомстить за весь мир, чтобы устранить из царства божия все грехи; они никого не щадили, но убивали всех подряд: мужчин, женщин и детей; по ночам сжигали села и города и людей, и при этом ссылались на священное писание, где сказано: «В полночь поднялся крик» и т. д.
И еще, по ночам они совершали убийства, а днем  предавались распутству.
И еще, свою борьбу и убийства они называли святыми, но борьбу за закон божий считали проклятой.
И еще, они называли священников наших воплощенными дьяволами и потому убили пресвитера Яна.
И еще, они называли причастие тела Иисуса Христа  кормлением хлебом.
И еще, одна женщина среди них называла себя Марией, и она лишилась головы за то, что провела целую ночь с одним-единственным, ибо они сами казнили ее за это.
И еще, они говорили, что они сожгли в Пржибенице  вместе с другими также и Здену, которая пыталась обратить некоторых в правильную веру.
И еще, они называют Зигмунда из Ржепан своим верным товарищем, несмотря на единственное его супружество.
И еще, они уверяли своих верных, что все враги, которые выступят против них, ослепнут и не будут в состоянии им повредить, хотя бы поднялись против них со всеми своими силами.
И еще, они не боялись ни холода, ни жары, но бродили повсюду голые, как Адам и Ева в раю.
Но все это было ложью, а поэтому они умерли все  постыдной смертью во вторник, после дня св. Луки, в лето  господа 1421-е»[49].

Революция стала постепенно переходить во вторую фазу. В фазу реакции и террора. Сначала табориты уничтожили крайних революционеров пикартов и адамитов. Затем началась борьба межу умеренными гуситами (чашниками) и таборитами. В результате чашники пошли на соглашение с католической церковью, и объединенное войско чашников и католиков разгромило таборитов 30 мая 1434 года.

Так закончилась эта бесславная революция, не принесшая какой-либо значительной пользы ни одной из сторон, кроме больших человеческих жертв и разрушений. А начиналось все вроде бы с малого: с противления и публичного осуждения грехов начальства. Знали бы эти «правдолюбцы» каких зверей разбудят, возможно, что приняли бы обет молчания. Но история никого не учит и продолжает повторяться вплоть до наших дней.


------------------------------------------
1 В.П. Волгин. Очерки социалистических идей с древности до конца XVII в. М.: Наука. 1975.
2 Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Археографическою комиссиею. — Т. 11. — С. 24.
3 Акты исторические, т. I, СПб., 1841, № 4, С. 5 -7.
4 Памятники древнерусского канонического права : Ч. 1 : (Памятники XI-XV в.) / [Ред. А. С. Павлов]. - 2-е изд. - СПб. : [Тип. М. А. Александрова], 1908. - (Русская историческая библиотека; 6). – ст. 211-228.
5 Дворнік Ф. Слов'яни в Європейській історії та цивілізації / Пер. з англ. — К.: Дух і Літера, 2000. –  Розділ VIII. Реформація в Чехії та її наслідки.
6 Там же.
7 Гус Ян. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
8 Архимандрит Киприан (Керн). Евхаристия.
9 Гус Ян. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
10 Там же.
11 Лаврентий из Бржезовой. Гуситская хроника. М.: Издательство АН СССР. 1962. – С. 38.
12 Дворнік Ф. Слов'яни в Європейській історії та цивілізації / Пер. з англ. — К.: Дух і Літера, 2000. –  Розділ VIII. Реформація в Чехії та її наслідки.
13 Лаврентий из Бржезовой. Гуситская хроника. М.: Издательство АН СССР. 1962. – С. 42.
14 Там же. С. 285.
15 Там же. С. 43.
16 Там же. С. 45.
17 Там же.
18 Там же. С. 47-48.
19 Там же. С. 49.
20 Там же. С. 51.
21 Там же. С. 53.
22 Там же. С. 55-56.
23 Там же. С. 56.
24 Там же. С. 57.
25 Там же. С. 63.
26 Там же. С. 65-66.
27 Там же. С. 71.
28 Там же. С. 73-74.
29 Там же. С. 81.
30 Там же. С. 82-83.
31 Там же. С. 96-101.
32 Там же. С. 103-105.
33 Там же. С. 105.
34 Там же. С. 111.
35 Там же. С. 112-114.
36 Там же. С. 116-118.
37 Вальденсы. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
38 Лаврентий из Бржезовой. Гуситская хроника. М.: Издательство АН СССР. 1962. – С. 123-126.
39 Там же. С. 135.
40 Там же. С. 135-140.
41 Там же. С. 143.
42 Там же. С. 157.
43 Там же. С. 159-160.
44 Там же. С. 195.
45 Там же. С. 197.
46 Там же. С. 198.
47 Там же. С. 199.
48 Там же. С. 201.
49 Там же. С. 255-257.