Дашка

Осень, Пушкин не даром любил это время года. Дашка шла по парку и не могла понять, ну как же так, ведь это же смерть, но как она прекрасна! Эти жёлтые, оранжевые, бордовые разноцветные листья! Медленный вальс их предсмертного падения завораживал её. Она свернула с аллеи и, шаркая ногами, поддевая и подбрасывая листья, шла между засыпающими деревьями. Мысли её кружились в таком же беспорядочном вальсе, как и листья вокруг. Недоумение и пока ещё не осознанная потеря, не давали вырваться тем чувствам, которые закипали где-то там, в закоулках души. «Как же так, как же так, как же так...»- твердила она без конца. «Я не верю, так не бывает, так не может быть, это всё не со мной, я сплю!» Ноги начали заплетаться, листья закружились быстрее, в ушах начало шуметь, а в голове появилась наковальня, и кто-то стал дико по ней стучать... «Как же так!»- вдруг закричала она. Закричала так пронзительно, что старушка, дремавшая на скамейке, вздрогнула и испуганно уставилась на неё, но Дашка этого уже не видела...

Какие-то шумы и помехи, будто кто-то оставил включенным приёмник, а трансляция по нему уже закончилась. М-м-м, болит голова, какая твёрдая кровать. Это не Дашкина кровать. Она открывает глаза и резко поднимается. Больница! Как она сюда попала? Только сейчас ощутила, что голова-то перевязана. Осторожно, как будто боясь, что что-нибудь разобьётся или отвалится, Дашка тянет, дрожащие руки и щупает трясущимися пальцами свою забинтованную голову. Что случилось?!
«Ну, наконец-то»- слышит она за спиной чей-то чуть хрипловатый голос - «спящая незнакомка проснулась. Повезло же тебе девка, что бабуля в парк забрела, да задремала. Если бы не она, то, скорее всего, померла бы ты от потери крови». Это медсестра, пожилая тётка, с грузной походкой, зашла в палату. Она с интересом смотрит на Дашку. «Что случилось, я не по-ни-маю»- лепечет Дашка. «Что ж тут не понимать, грохнулась ты, голову разбила, да разбила-то здорово. В парке в это время почти никого нет, да и забрела в глушь. Вот что бабка там дела только не понятно, но если бы не она... Да, повезло тебе. Видать в рубашке родилась. Пойду за врачом». И тётка-медсестра удалилась. Дашка огляделась и удивилась, в палате она одна. Стоят ещё три койки, но пустые. Стены облезлые, кое-где что-то нацарапано, на потолке трещины. Она легла обратно. Мысли медленно возвращались в парк... «Как же так»- прошептала она, и слёзы тихо заструились из глаз. Она плакала без всхлипываний и шмыганья носом. Слёзы сами по себе, без каких-либо усилий, лились.

«Девушка, как Вас зовут?» Дашка поворачивается и видит того самого парнишку, что ей сильно понравился на дискотеке. «Дарья»- отвечает она. На дискотеку с девчонками она пошла от скуки. А оказалось, что и в деревне можно зажигать. Они здесь на практике от сельхозинститута. Как она, городская жительница, решилась стать агрономом, сама до сих пор понять не может. Но сейчас она уже окончила четвёртый курс и ни сколько не сожалеет. Ей нравится! «Дарья»- говорит парнишка, с каким-то наслаждением – «Да-рь-я»- тянет по слогам – «А меня Артём!»
Она была на полевых работах, возвращалась и остановилась у колонки попить, чуть лохматая, немного чумазая... Так она познакомилась со своим горячо любимым и обожаемым Тёмой. Дашка, уникальная девушка. Умная, но совсем не расчётливая. Будучи чертовски привлекательной и обаятельной, она всегда себя считала простушкой, что мешало ей адекватно оценивать реакцию мужчин на неё. Ей почему-то казалось, что мужики, говоря ей комплименты, хотят её обмануть. Но Тёма глубоко тронул её своей открытостью и простотой. На дискотеке, она его сразу же заметила. Вокруг него всё время было много народу, и хотя танцевал он не очень, девчата с радостью составляли ему компанию.
Тёма, первый парень на деревне! Высокий, статный, русоволосый и голубоглазый детина. Настоящий русский богатырь. Девки его просто обожали и всегда роились вокруг него толпой, как мухи у банки с вареньем. Он отлично играл на гармошке, дед научил, и вечерами сидел в окружении девок и парней на скамье в саду. Батя и мамаша эти посиделки любили. Мать выносила на стол в сад миски с семечками, да с какими-нибудь фруктами, ребята смеялись, болтали, пели, щёлкали семечки, а родители сидели на крыльце в обнимку и вспоминали свою молодость. Он всегда был таким, с самого детства. Его мамаше говорили, что ей надо рожать больше детей, что грех не рожать таких детей. Но почему-то Бог больше не дал, хотя они с мужем очень хотели, особливо дочку.

События у Дашки с Тёмой развивались очень быстро. Всё происходило само по себе. И через несколько дней они не могли понять, как до сих пор могли жить друг без друга. Ещё через несколько дней Тёма сделал ей предложение и повёл знакомиться с родителями. Батя и мать были удивлены, спросили не очень ли поспешно приняли они решение, и услышав уверения, которые молодые начали говорить в два голоса, не стали перечить. Теперь всё упиралось, только в Дашкиных родителей. Семья у неё была высокообразованная, дед академик. И её выбор стать агрономом все восприняли в штыки. Но после бурных споров, отступились, с комментариями типа: да ладно, чем бы дитя не тешилось, всё равно будет жить в городе.
После мучительных раздумий, Дашка решила, что сначала выйдет замуж, а потом уже поставит пред фактом родственников, всё равно уже всё случится. Тёма сначала возражал против этого, но сдался и они зарегистрировались в сельсовете. Весть мгновенно облетела всю деревню. Темкины родители были не довольны. Сказали, что сделали они не по-людски, но пышное застолье организовали.
Теперь Дашка не могла пройти спокойно по деревне, везде видела ненавидящие взгляды девок. Конечно, как же, приехала какая-то городская краля и женила на себе самого завидного парня! Обидно, за всех обидно! Но это не мешало её счастью. Да, она была безмерно счастлива.
Практика подошла к концу, надо уже уезжать. Это сильно печалило и её и Тёму, но они всё решили. Она едет сначала одна, переводится на заочное отделение института. Когда все формальности будут сделаны, то приедет Тёма, и она познакомит его со своими родственниками. Он хотел ехать вместе с ней, но Дашка отговорила... Зачем она это сделала. Зачем!!!

Шаги по коридору, Дашка встрепенулась. Воспоминания рассеялись, реальность опять взяла за горло и слёзы снова потекли... В палату вошёл врач: «Дорогая моя, что за слёзы, тебе плакать нельзя. Это вредно и тебе, и ребёнку». Доктор берёт руку, проверяет пульс, качает головой. «Сердечко выпрыгнуть готово, так нельзя, надо взять себя в руки. Всё будет хорошо». Хорошо?! Хорошо уже больше никогда не будет...

Приехав, домой, Дашка сначала решила никому ничего не говорить. По-тихому в институте перевелась на заочное отделение, чем расстроила педагогов и искала момент, что бы рассказать о замужестве. Но случай никак не подворачивался, а время шло. Она ходила на почту и каждый день созванивалась с Тёмой. Он торопил и волновался, не мог понять, почему она тянет. Видел бы он её чопорную семейку, тогда бы понял.
И вот случай подвернулся, мать простудилась, и Дашка осталось с ней дома наедине, ухаживала, заваривала чай, давала лекарства. Это их объединило, и она открыла матери страшную тайну. Реакция была хуже, чем она предполагала. Сначала была страшная истерика, затем вечернее семейное собрание, затем общее решение, что она должна развестись. На её решительный отпор, что этого не будет, получила ответ, что этого мужика-крестьянина в их доме ноги никогда не будет. И если она не изменит своего решения, то и ей здесь делать нечего. Дашка была убита наповал таким поведением родственников. Ну чопорные, ну заносчивые, но что бы быть такими сухарями. Только старший брат, Олег, попытался её поддержать, за что заработал от матери оплеуху.

Врач, записав все, что было необходимо, ушёл. Почти сразу пришла медсестра и сделала укол. Спокойствие начало разливаться, и Дашка погрузилось в безмятежность. Она закрыла глаза и увидела кружащиеся осенние листья, один из вальсов Штрауса, зазвучал в голове. Смерть бывает, прекрасна, вспомнилось ей, но обычно её лик ужасен.

Дашка, собрала вещи и поехала обратно в деревню к Тёме. Поезд прибывал в областной центр в 23.10. По телефону Тёме она ничего объяснять не стала, сказала, что расскажет, когда приедет. По дороге она думала о родителях и не могла понять, как можно поступать так жестоко со своим ребёнком, а самое главное, за что! Вот и знакомый пейзаж, вот и перрон. Стоянка коротка, поэтому Дашка с чемоданом уже стояла у выхода. Как только поезд остановился, она выпрыгнула, вытащила чемодан и стала глазами искать Тёму, но его не было. Решив, что рейсовый автобус задержался, они села на скамью и стала ждать. Время шло, а Тёма не появлялся... Ехать самой было уже поздно и пройдя в зал ожидания она решила там заночевать до утра. На душе сначала потихоньку, а затем ожесточённо начали скрести кошки. Она чувствовала, что что-то случилось. Поспать Дашка так и не смогла. То дремала, то опять роились мысли, ели дождалась утра. Приехала в деревню засветло. Вот и Тёмин дом, стучит. Дверь никто не открывает. Стучит снова. На крыльце соседнего дома появляется соседка: «Никого нет дома, они в больнице, в городе», и смотрит на неё осуждающе. В чём Дашка виновата, что случилось?
Оставив чемодан на крыльце, едет обратно в город. Больница, справочное окно, коридор, вот и палата, заходит. Она уже всё знает, но не может понять, как же так могло произойти. Она без конца повторяет: «Как же так, как же так, как же так...» В палате мать и отец Тёмы. Мать, вся заплаканная, встаёт и подходит к ней: «Он ждёт тебя, подойди». Дашка, идёт как во сне, садится на кровать, берёт руку Тёму, рука холодная и безжизненная, она гладит эту руки и целует. Тёма отрывает глаза: «Вот и свиделись, но жаль не надолго...» «Тёмочка, на долго, на всю жизнь! Тёмочка, я беременна, у нас будет малыш, ты слышишь, всё будет хорошо! Я к тебе приехала на совсем, на всегда!» Тёма радостно улыбается, но лицо искажает не улыбка, а гримаса, это гримаса смерти. Ей всё равно, что они только нашли друг друга, что она беременна, что они любят друг друга и ещё не успели насладиться этой любовью. Смерть ужасна и безобразна, она жестока и не знает состраданья. Тёма умер через пару часов...
Родители рассказали, что водитель автобуса, в конце смены, делая последний рейс, выпил и задремал во время движения. Автобус перевернуло несколько раз и затем он загорелся. В живых остался только Тёма, и то врачи не понимали, как такое может быть, а родители понимали, он ждал её, он не мог уйти, не увидевшись и не простившись.
Тёмины мать и отец остались в больнице, а Дашка вышла на улицу. Она шла и шла по не знакомому городу. Ходила целый день и к вечеру оказалась в парке. Осень, Пушкин не даром любил это время года. Дашка шла по парку и не могла понять, ну как же так, ведь это же смерть, но как она прекрасна! Эти жёлтые, оранжевые, бордовые разноцветные листья! Медленный вальс их предсмертного падения завораживал её. Она свернула с аллеи и, шаркая ногами, поддевая и подбрасывая листья, шла между засыпающими деревьями.

В палату зашла медсестра: «К тебе посетители». В след за ней заходят родители Тёмы. «Дочка», говорит батя - «ты нас так напугала, мать чуть жива была, когда узнала... Ты же нам не чужая, тем паче внучок у нас будет». Он опустил глаза и заиграл желваками, мать подошла и села на край кровати. Она смотрела на Дашку такими глазами, что не надо было слов, всё было понятно и так. У Дашки теперь есть настоящая любящая семья, которая никогда не прогонит и всегда поймёт.