Перевал, глава 15

Асланбек, раздражённый и мнительный, мучась неясными подозрениями и сильнее раздражаясь оттого, что не удаётся эти подозрения ни подтвердить, ни опровергнуть, давно не знал покоя.
Чуя инстинктом, что что-то происходит, он не мог ни найти подходящего повода, ни подкараулить случай, чтобы выяснить, что именно, и, либо раскрыть измену, либо убедиться в своей ошибке.
Как призрачный мираж маячила, дразнила желанная отгадка, но лишь только он протягивал к ней руку – ускользала, уходила сквозь пальцы.


На пиру, он много пил и почти ничего не ел, но даже хмель не глушил тоскливую муку.
Когда все прочие ещё смотрели сладкий, предутренний сон, Асланбек очнулся, будто от толчка и понял, что больше не хочет спать.
Ополоснув лицо водой из чана, он побродил меж вчерашних сотрапезников, лежащих и здесь, и там, как павшие на поле битвы, потом съел пару кусков мяса, потом ему стало скучно.

Окинув глазами картину Мамаева нашествия, которую являл собой двор, ещё вчера вечером такой аккуратный и красивый, Асланбек решил, что пора уже чем-то озадачить рабов и пошел будить Ахмета.
Тот вскочил, с ходу не разобрав, думая, что проспал урочный час и что будит его недовольный хозяин. Но разглядев, кто стоит перед ним, успокоился и, тоже омывшись водою, отправился в сарай.
За ним увязался не знающий куда себя деть Асланбек.


Обводя взором голые стены, Ахмет поначалу не думал о плохом. Он решил, что усердные слуги, благодаря налаженной им дисциплине, как обычно с утра отправились за водой.
Но Асланбек понял сразу.

Перед глазами возникло видение из прошлого, - бесформенное кровавое месиво на камнях и он, возвышаясь, заносит над ним карающий меч – новую, хорошо отточенную лопату.
Как жалел он потом, что согласился, поддался на уговоры и не довершил начатое!

Но сейчас он не упустит шанс. Исправит ошибку.


Между тем Ахмет, просыпаясь и трезвея, отмечал и отсутствие тюфяка на Гришкиной лежанке и чёрную, ничем не покрытую солому в углу. В сарае не было не только рабов, не было и их вещей, и что самое худшее – не было Ильи.

Невнимательно слушая, как в бешенстве давится словами Асланбек, требуя немедленной погони, Ахмет проклинал себя за легкомыслие и нерасторопность, за то, что не смог вовремя убрать с глаз долой старка за то, что под носом у него осуществили заговор и теперь придётся отвечать перед хозяином.


Не решаясь будить Алабая, он растолкал нескольких молодцов из «своих» и, объяснив задачу, разделил их на две группы, одну отправив вниз, по тропе, а другую - к ручью, в горы.

Асланбек, успевший собраться и вооружиться, присоединился ко второму отряду. Наитие, смутное предчувствие, которое подсказывает охотнику, где нужно искать дичь, говорило ему, что враг –в той стороне.


Сонная и вялая с похмелья погоня по дороге, идущей в подъём, брела медленно и неохотно. Асланбек напротив рвался вперёд, готовый выпрыгнуть вон из кожи.

Дойдя до ручья и никого там не обнаружив, бригада облегчённо вздохнула и засобиралась домой. Столь ранний подъём в праздничное время, какие-то поиски каких-то никому не интересных рабов, казались несправедливостью. Всем хотелось поскорее возвратиться к столам, в приятную, уютную атмосферу, где можно выпить и подкрепиться.

Но Асланбек встал на дыбы.
Как зверь, ещё не видя добычу, безошибочно чует, что идёт по верному следу, так и он беспокойно нарезал круги у ручья, пристально всматриваясь и чуть ли взаправду не обнюхивая тропу.
Завернув за большую глыбу, возвышающуюся в отдалении, заметил он и углубление в самом низу, и явно не природной силой отодвинутый наподобие раскрытой двери, большой плоский камень.
И уже не инстинкты и предчувствия, а разум, опираясь на твёрдый факт, подвёл черту: «Оно!!»


Как и все, Асланбек знал про старый перевал. И сейчас, окидывая взором обширное каменистое пространство, уходящее вдаль к заветной дороге, он не сомневался, что беглецы направились именно туда.
Оставалось лишь убедить в этом остальных.


После короткого, но бурного обсуждения, отряд снова разделился. Несколько человек, помоложе и позадористей, согласились отправиться дальше вместе с Асланбеком, остальные, не пожелав напрягаться сверх меры, повернули обратно. В горах, без еды и снаряжения, безумцы и так погибнут. Незачем тратить силы, на то, что само по себе наступит неотвратимо.

                _____________


Бодрая молодежь приступила активно и, несмотря на то, что на дороге встречалось много препятствий, продвигалась быстро.


Уже маячил вдали узкий перешеек, где сходилась гора с пропастью, когда бухнуло и загромыхало что-то, повторяясь многоголосым эхом среди гранитных пустынь.
Подняв головы, бойцы увидели столб пыли, услышали стук осыпающихся камней и, спотыкаясь и запинаясь, припустили бегом.


Асланбек, уверенный, что сейчас наконец всё решится, совершится возмездие, нёсся впереди всех.
Вблизи перешейка он взглянул вверх, туда, где, круто поднимаясь, поворачивала за гору и скрывалась из виду тропа, и затрепетал от восторга. По узкой дорожке, выделяясь на фоне гладкой стены, как на фоне театрального занавеса, поспешно удалялись кукольного размера силуэты.
Свершилось! Теперь ничто не помешает ему.

Расстояние позволяло и, опустившись на колено, Асланбек вскинул ружьё.
Прицеливаясь, он не торопился, понимая, что действовать нужно безошибочно, с первого раза и наверняка.
Внимательно вглядываясь, стараясь приноровиться к далёким фигуркам, то и дело меняющимся местами, он вдруг понял, что силуэтов – три. И один из них женский.


За мгновение пронеслись в памяти несколько месяцев жизни, тревоги и подозрения, странности и недосказанности и, не дожидаясь, когда глаза наметят точный прицел, палец сам надавил на курок.


Снова разбудив горное эхо, прозвучал выстрел, беглецы скрылись за поворотом, а Асланбек, медленно выпрямляясь во весь рост и опуская ружьё, всё смотрел на то место, где только что шла рядом со своим любовником его невеста и, отчаянный вопль, в котором заходилась разорванная душа, никому не был слышен.

                ______________


Добравшись до узкого перешейка, погоня обнаружила, что тропа завалена камнями, что ни перелезть, ни обойти её невозможно, и что для того, чтобы продвинуться дальше, придётся разбирать завал.
Асланбек готов был приступить немедленно, но его товарищи, уставшие и проголодавшиеся, воспротивились категорически. Они и так уже многим пожертвовали, ради друга, невесть куда подавшись прямо от праздничного стола. Всякая самоотверженность имеет предел. Взрывом насыпало целую гору и разбирать её придётся, может быть, не один день, так что же, Асланбек хочет, чтобы из-за каких-то ничтожных рабов костьми полегли здесь его лучшие друзья?

Как ни убеждал Асланбек, сколько ни говорил, что завал этот совсем пустяковый и управятся они до обеда, сотоварищи остались непреклонны.


Понуро брёл он позади всех, возвращаясь обратно и не шли ноги, противилось всё существо, крича, что нельзя отступать, что потеряно, безвозвратно упущено будет время.


Да и что найдёт он, вернувшись?
Друзья, так радостно поспешающие домой, ещё не знают о его позоре, но в деревне наверняка уже всё известно. Как посмотрит он в глаза отцу? Что скажет знакомым? Сопливую девку не сумел удержать.
Грязная потаскуха, что она сделала с ним…


Последними словами поминал он Айгуль, убеждая себя, что эта дрянь не стоит и поминания, но душа ныла и тосковала, смертельной отравой разливалась внутри обида.


Предательство…
Чем оправдать, как пережить предательство?

Что-то такое сделали с тобой, а ты и не знаешь. Живёшь себе, как ни в чём не бывало, ешь, спишь…

А оно уже совершилось, оно уже здесь, предательство. Поглядывает исподтишка, похихикивает. Ждёт. Самый приятный это момент, когда ходил, да ходил себе ничего не подозревающий дурачок, и вдруг, за завтраком – раз! - как обухом по голове – предательство!!!


Украли, отняли… Самое заветное, ненаглядное. Самое драгоценное, к чему и прикоснуться не смел. Ты думал, что и не догадываются о нём, а там уж побывали. Схватили, облапили ночные тати, снесли на базар и первому встречному продали по дешевке.
Кричи теперь, зови на помощь, ищи вчерашнего дня.

Ничего у тебя больше нет.

Пусто.


Остаётся лишь припоминать и угадывать, сидя у разбитого корыта, в запоздалом озарении находить всё новые доказательства.
Да, конечно, теперь это так очевидно… вот и тогда, и тогда… Когда улыбались тебе и жали руку, и пригашали в гости…
Тогда они уже предали.
И вот этот пустяковый случай и эта косая ухмылка, такая странная, неестественная на лице лучшего друга… Лучше всех доказательств, напрямую, в глаза свидетельствовала она, но ты не обратил внимания, пропустил, поспешил забыть, сочтя за мелочь, случайность. А это было оно, - предательство.


Глядя в землю и спотыкаясь о камни, Асланбек вспоминал лучистые, счастливые взоры Айгуль, ещё так недавно обращённые только к нему и те же глаза – пугливо прячущиеся, опускающиеся долу при всякой встрече. Вспоминал, как стремительно выбегала она из комнаты, стоило ему зайти туда, и как, наперекор всем предчувствиям и инстинктам, изо всех сил старался, хотел он верить, что всё это – от волнения перед свадьбой.


Украли… Опохабили святое, испачкали чистое…
Никогда уже не вернуть её, ту беспечную, детскую веру в людей, в искреннюю, преданную дружбу, в любовь…


Что-то сделали с ним, а ему не сказали. Тайно, за спиной, провернули, обстряпали, не спросив, не подумав, не вспомнив о нём, так, будто и не существует он вовсе. А он есть и ему сейчас очень больно.


Но он отомстит. Воздаст за вою утраченную веру.
Пускай не попал в цель сегодняшний выстрел. Он наверстает. Никто не уйдёт от расплаты. Насколько бы ни удалились они, куда бы ни спрятались, - он догонит, отыщет, казнит за измену.
И её и его. Обоих.

Он отомстит.

                _____________


Вернувшись во двор, Асланбек чувствовал себя так, будто во сне или под гипнозом раздели его до нитки и вот, стоит он, обнажённый и беззащитный, не зная куда деваться от стыда и гнева, а люди идут мимо и, тактично стараясь не смотреть, усмехаются, отвернувшись, снисходительно сочувствуют, не выказывая явного пренебрежения, но понимая, что он обманут и в дураках.


Взяв со стола бутылку водки, Асланбек залпом выпил половину, но ничего не изменилось. Не помутилось сознание, не пришло желанное хмельное блаженство, будто выпил он стакан воды.
И всё маячил перед глазами лучистый, смеющийся взгляд, и хотелось кричать, реветь, выть раненым зверем, чтобы хоть на чуть-чуть, хоть на каплю уменьшить боль, разрывающую изнутри.


Занятый собой, поглощённый горем, Асланбек и не подозревал, что происходило с Алабаем, - отцом вероломной невесты.


Дипломатичный Ахмет при утреннем докладе не вдавался в подробности. За чаем, хмельной и разомлевший, Алабай вполуха слушал, что куда-то подевались рабы, но уже посланы люди и наверняка, как обычно, скоро приведут их обратно.
Не обратив внимания на множественное число существительного, Алабай отпустил Ахмета. Наслаждаясь ароматным чаем со свежей выпечкой, он поджидал, когда появится Сафар, чтобы согласовать меню.

Но появилась Фирдаус.
Ей Ахмет не делал докладов по утрам, и она ничего не знала о ночном происшествии. Зато утром пришла Салима и говорила, что нигде не могут найти Айгуль. После вчерашних волнений девушка куда-то скрылась, но сёстры утверждали, что ночевали все вместе, и она не стала беспокоится. Пускай девочка придёт в себя.
Однако, вот уже обед, а дочери нигде нет и не могут её дозваться.

Рассказав всё это мужу, Фирдаус просила принять меры. Мало ли что могло случиться.

Слушая старшую жену, Алабай сначала позабавился, что все вдруг один за одним начали исчезать, но потом стал быстро трезветь.

Пообещав Фирдаус содействие, он снова вызвал Ахмета. Увидев выражение лица хозяина, тот понял, что настоящий праздник начнётся прямо сейчас. Сорок минут, не давая передышки, Алабай пытал его, выясняя малейшие подробности побега.
Но когда раскрасневшийся и взмокший Ахмет услышал, что пропала Айгуль, он и сам готов был согласиться, что достоин смертной казни.

На сегодня было намечено объявление дня свадьбы и, сизый от гнева и прилива крови, Алабай вопил на Ахмета, чтобы тот достал ему девчонку хоть из-под земли.
Но обе поисковые группы уже вернулись и, зная невесёлые результаты, верный слуга вынужден был доложить, что это невозможно. Если девушка ушла с беглецами, придётся разбирать завал, чтобы продолжить погоню, а это займёт не меньше суток.
Кроме того, в погоне участвовал Асланбек и если он, как докладывали ему, Ахмету, видел и даже пытался стрелять в беглецов, наверняка он уже всё знает и скрыть происшествие не удастся.

Высказав эти роковые слова, Ахмет даже склонил голову, будто подставляя её по меч.
Но вместо истошных воплей послышался глухой стук. Хозяин с фиолетовым лицом и безумно вытаращенными глазами лежал у его ног.

Выскочив в коридор, Ахмет стал звать Фирдаус.


Старшая жена тоже не теряла даром времени. Узнав от дворни о ночном побеге, узнав, что ушли оба раба и забрали из сарая вещи, сопоставив это с тем, что говорила Салима, она безо всяких подробностей Ахмета поняла всё.
Ворвавшись в комнату, где спала Айгуль с младшими сёстрами, Фирдаус учинила там обыск, пытаясь обнаружить улики. Но улик не оказалось. Все вещи Айгуль лежали на своих местах и даже злополучное одеяло не покидало кровати.
Тогда она набросилась на Салиму, испуганно притихшую в углу комнаты.
Не стесняясь в выражениях, она требовала, чтобы та раскрыла подробности заговора и не делала её, Фирдаус, пособницей преступников.

Недоумевая, о каком заговоре идёт речь, и кто здесь преступники, бедная Салима переспрашивала, умоляя объяснить, а слёзы уже текли из глаз.
Наконец поняла и она.

Больше ни о чём не спрашивая, ни в чём не оправдываясь, осела, рухнула она на пол, закрывая лицо и рыдая в голос.
Пропала, навсегда исчезла из жизни любимая красавица – дочь, разгневается, не простит оскорбленья суровый муж, и Салима выла и причитала, не в силах определить, какое горе горше.


В это время Фирдаус услышала Ахмета.

                ____________


Серьёзной медицинской помощи нельзя было получить ни в верхнем, ни в нижнем аулах, ни на сотни километров в окрестностях.

Алабай выжил, но, парализованный инсультом, для облегчения своего состояния имел лишь одно лекарство – покой.
К нему никого не пускали, отменили празднества, пытаясь представить дело так, что ввиду неожиданного несчастья, постигшего хозяина, о всяких там свадьбах неудобно даже говорить.
Но уже к вечеру в ауле не осталось ни одного человека, не знавшего подробностей соблазнительной истории. Сама богатая, знаменитая в ауле семья, и вдруг – такое.
Алабаю и его присным без устали перемывали кости и разговорам этим не предвиделось конца и края.


Умар, одним из первых узнавший всё, поначалу хотел встать в позу и демонстративно покинуть этот вертеп, наполненный коварными обманщиками.
Но потом сообразил, что поверженный Алабай оставил «без большого» очень неплохое хозяйство и разное ценное имущество. Отстраняться сейчас – неразумно.
Много ли пользы получит он, выставив бывшего друга на посмешище? Ну день, ну два будет ему приятно играть роль благородной жертвы. А что потом? К тому же, очерняя соседа, он неизбежно и сам запачкается. Ведь жених – его сын. В сущности, он и сам - в дураках.

С другой стороны, если сейчас поддержать Алабая, это может обернуться реальной выгодой. Во-первых, старый друг, который пока ещё в сознании, станет безгранично доверять ему. Во-вторых, Айгуль – не единственная дочь Алабая, да и у него есть ещё сыновья, кроме Асланбека. Они породнятся, сольют капиталы…

Перспектива прибрать к рукам богатое имение, объединить два обширнейших поместья в ауле, - разумеется, под его, Умара, главенством – ослепительной звездой вспыхнула в воображении, и дальновидный стратег отправился во двор.


Вечерело, пустые столы и недоеденные остатки смотрели выморочно, наводили тоску.
Печальный Сафар, которому в самом разгаре праздника не осталось дела, лениво и неохотно резал овощи на суп для семьи и на лице его не появлялась улыбка.
Умар подошел к нему и пошептал на ухо. Оживившись, Сафар мигнул тому и другому, переговорил с Ахметом и вскоре на одном из столов заново расставили напитки и угощенье, а вокруг него собрались те, кто ещё не успел разойтись, поняв, что веселье в этом доме надолго прекратилось.

К столу подошел и Асланбек.
Налив себе и сыну по полному стакану водки, Умар начал говорить.

Он говорил о том, что с каждым может случиться беда, говорил о преданности. О том, что тяжкая болезнь, постигшая его друга – лучшее доказательство невиновности. Алабай ничего не знал о вероломстве и он, Умар, не может обвинять его. Дружба превыше расчётов. Друг его ничем не оскорбил. Напротив, он пострадал и сам. А что касается виновных, они получат заслуженное наказание. Вот стоит его сын, молодой и сильный. Он отплатит за оскорблённые чувства отца. Он отомстит. Завтра же, с рассветом выступит погоня. Он отомстит.


Речь понравилась и даже те, кто поначалу поглядывал скользко и ехидно, к концу выступления прониклись пониманием и сочувствием.

Решили, что завтра, ранним утром отправится к перешейку бригада для разборки завала и, как только окажется возможным – возобновится погоня.


Сафар на скорую руку соорудил дополнительную порцию шашлыка, достал из запасников ещё один ящик спирта и, не успело спуститься за горизонт солнце, все уже гуляли и веселились, как будто и не было ничего, как будто не здесь, а в тридесятом царстве произошел неприятный и соблазнительный случай.

                ____________


Наутро никто не пошел разбирать завал.
Сам Асланбек, с горя позабыв меру, ночью напился так, что очухался лишь к обеду.
Остальные воины, хотя и меньше него заинтересованные в предприятии, но не менее пьяные, предпочитали присесть или прилечь, а вовсе не плестись в гору перетаскивать тяжести.


С досады, что бесполезно теряется время, Асланбек пошел к завалу один, но внимательно всё осмотрев, понял, что одному здесь нечего делать.
Мелочёвку, песок, насыпанный между обвалившимися глыбами, он смог бы расчистить, но песок этот ничему не мешал, а камни, которые действительно стоило убирать, и втроём едва ли под силу было сдвинуть.

Оставалось ждать.


Только на следующее утро, когда все выспались и протрезвели, Асланбек с группой добровольцев отправился на приступ.

Работали самоотверженно, не жалея себя. Ворочали, растаскивали неподъёмные глыбы, надрывались, рискуя получить грыжу, торопились, но когда открылся, наконец, узкий лаз, сквозь который можно было перебраться, уже стемнело. Даже неуёмный Асланбек понимал, что требовать от взмокших, падающих с ног товарищей продолжения бесчеловечно.

Снова приходилось ждать, но на этот раз строгим и нерушимым был уговор, – как только рассветёт – выступать.


Ночью Асланбек думал о том, как настигнет изменницу, как посмотрит ей в глаза, что скажет… Или нет, ничего не будет говорить, а лишь окинет презрительно взглядом и вонзит нож в предательское сердце.
Сочиняя диалоги и смакуя детали, он растравил, разбередил душу и не мог уснуть.
Заметив, что светлеет небо, поднялся, стал собирать вещи, всё думая об одном и том же, в сотый раз прокручивая в уме картины мести.
Ружьё, немного еды, фляжка с водой и главный его козырь – надёжное альпинистское снаряжение, - вот всё, что пригодится в походе. Много вещей не нужно.

Асланбек знал про тоннель, знал, что место считается непроходимым, но надеялся на себя и не сомневался в успехе. Если дряхлый старик и сопливая девчонка одолеют преграду, чего бояться ему, с колыбели лазающему по этим камням? А если не одолеют… Что ж, тогда у него будет меньше работы.


Товарищи уже ждали.
Но они иначе относились к мероприятию и готовились не так тщательно. Никто не захватил не только «кошку» или верёвку, но даже небольшого запаса провизии.
Некоторые взяли ружья, но в целом друзья явно не рассчитывали ни на продолжительное путешествие, ни на трудности.


Дошли до перешейка, друг за другом протиснулись в лаз.
Асланбек инстинктивно прибавил шагу, думая, что вот тут, этой тропой шли они – предательница и её любовник, понимая, что их давно нет, но всё равно торопясь.
Первым преодолев подъём и завернув за гору, он оказался на ровной площадке и понял, что здесь была остановка.

Чернели остатки сажи на камнях, ветер не успел расшвырять и рассеять обгоревшие пучки сухой травы и обломки тонких веточек. Кое-где темнела в углублениях влажная земля, давая понять, что отсюда выковыривали камни.
Их складывали тут же, невдалеке.


Справа, над самой пропастью, Асланбек увидел холм, - разной величины булыжники, насыпанные правильным вытянутым овалом, - и ветку какого-то кустарника, торчавшую сверху.


Следующая глава   http://www.proza.ru/2017/10/16/391