Волосы Вероники

«Вы любите звёзды?»
«А кто их не любит?»
«Справедливое замечание!»
«Я звезды люблю с детства. Но они у меня всегда вызывали двойственное, даже, если
можно так сказать, множественное чувство.
Любовь и восхищение, завораживая своей красотой.
Страх и опасение. Таинственные и далекие, своим холодным ночным светом они не
согревают, а пугают.
Неприятие и непонимание. Они далеки, а Вселенная бесконечна. Как понять нам это,
людям, живущим в мире, имеющем всему границы, даже жизни. Жизни наших тел, вернее
сроку их эксплуатации. Тело живёт и после смерти».
«Не может быть!»
«Это с какой стороны посмотреть.
Я думаю, наше тело жило до нашей жизни, и будет жить после неё. Все микроэлементы
они были, есть и будут. Это как конструктор. Творец взял и создал тело человека из праха и только то, что у нас есть душа, делает нас из тел людьми. Его, Творца, живительное дыхание: « И вдохнул в него душу», делает нас такими. А после смерти наше тело, как разобранный конструктор».
«Интересное мнение»
«Вы находите? Всё в нашей жизни интересно.»

«Волосы Вероники» - это созвездие. Когда я первый раз услышала это название, уже не смогу вспомнить, но оно меня сразу околдовало. Это романтика, звёздная романтика. Полёты в космос, первые шаги первых людей на чужой планете, космическое безмолвие и мириады звезд, сколько открытий и неожиданностей, сколько тайн и опасностей! Всё, что связано с космосом, окутано романтикой, но она порой бывает жестокой и безжалостной.
Примером тому может служить смерть моей близкой подруги Сисиль. Она была старшим пилотом при перелёте к созвездию Волосы Вероники. Сначала их корабль попал под ураганный обстрел астероидов, такой мощный, что даже защитное поле корабля не выдержало. Пришлось включить так называемый «расщепитель», страшная штука хочу вам сказать. В мгновение ока превратит в кучу молекул всё что угодно! Единственный минус этого оружия, это то, что оно поглощает массу энергии. Поэтому к его использованию прибегают крайне редко. В исключительных случаях. И вот, вырвавшись из этого пекла, они попадают в зону притяжения блуждающей черной дыры... Место нахождение этой дыры всё время меняется, против всех законов природы, и никто не знает, летя в рейс к этому созвездию, где она находится.
После работы «расщепителя» корабль был практически «обескровлен», надо было срочно добираться до ближайшей станции межгалактической заправки, а тут такая встреча...
Сначала мы услышали только общую грубую брань, но тут же люди сосредоточились.
Командир распорядился подключить дополнительные тяги и ускоритель... Если бы, ах, если бы у них было достаточно топлива! При помощи уcкорителя, когда корабль попадает в зону притяжения черной дыры, можно вырваться. Главное во время среагировать и запас топлива… Но... Но судьба распорядилась иначе. Мы слышали, как кто-то начал молиться и тут же заплакала Сисиль, её голос я ни с кем не перепутаю. У неё оставалась на Земле маленькая сирота, её горячо любимая 4-х летняя Агнесса. Муж Сисиль утонул, когда та была беременна... Потом мы услышали другие голоса. Кто-то тоже начал молиться, а кто-то вслух прощаться со своими близкими. Каждый раз, вспоминая, я переживаю бурю эмоций, но из всех них побеждает только одна: чувство вины. Вины за то, что ничем не смогла помочь, что не оказалась где-то рядом. Будь наш звездолёт рядом, они были бы спасены... Была бы спасена мать моей приемной дочери Агнессы.
При аварийных ситуациях на кораблях нашей компании включается внутрисетевая общая связь. Корабль, терпящий бедствие слышат все, и кто находится, рядом спешит на помощь. Рядом не оказалось никого...
В нашей рубке всё это время стояла гробовая тишина. Но вот Тони, наш киберг, заплакала. «Сердце» робота не выдержало. Она у нас очень восприимчивая, вот и научилась быть душевной и сердечной. Этот плач вывел команду из ступора. Алекс начал материть руководство компании, что нет на многих кораблях сверхточных датчиков слежения. Что не должно быть такого, одни перелёты практически безопасны, а на других кораблях люди подвергают свои жизни огромному риску. Алекс наш командир, великий борец за справедливость, только что толку. Наверное, это проблема всех народов и всех времён. Все остальные тоже начали или плакать, или ругаться. Только у меня не было ничего, ни слов, ни слёз. Я слышала Сисиль, её тихий плач. И это так сильно жгло меня изнутри…
Постепенно там говорить стали меньше, а если кто и говорил, то с трудом тягучим полушепотом. Сказывались возрастающие сильные нагрузки. В этот момент я услышала голос Сисиль: «Только не оставь Агнессу одну. Пусть у тебя будет дочь!» Практически сразу начались помехи и… всё...
Когда все поняли безысходность ситуации на «Зодиаке», корабле Сисиль, я уже знала, что теперь у меня есть дочь... Но её слова, её слова вернули меня в реальность. Мне страшно и стыдно вспоминать, что было со мной, я так всех напугала, завыв в голос и закричав. Я не могла остановиться, из меня извергался фонтан слёз и вой, как у раненого зверя, вперемешку с криками и хрипами. Передо мной стояло личико Агнессы, её наивные глазки.
Как я ей скажу?! Как?! И я опять начинала выть, о Сисиль, об Агнессе, о себе. Да и о себе.
Я была бездетна, поэтому меня и муж оставил. Кажется, я не должна была так дико убиваться по подруге, у меня появилась дочь. Но именно в этот момент навалились одиночество и боль, которые сопровождали меня всю жизнь.
Моё счастье, что Алекс знает меня как облупленную, да и человек он порядочный. Другой командир мог бы написать рапорт. И на какое-то время я была бы отстранена от полетов. Хорош доктор! (Несите смирительные рубашки!) Но всё обошлось.

Агнесса свою мать совсем не помнит. Сисиль не любила фотографироваться, поэтому у нас есть только несколько детских фотографий, и фото на документы. Периодически мы ходим к «Доске славы» с цветами помолчать, где золотыми буквами выбито её имя. Я знаю, что для Агнессы боль этой утраты так далека, что она её плохо осознаёт. Знаю и поэтому снова и снова испытываю чувство вины, как будто бы что-то украла. Понимаю, что всё не так, но ничего поделать с собой не могу.
Однажды Агнесса спросила: «Мамочка, ты доктор, так почему же не лечишь на Земле?
Зачем ты всё время улетаешь. Мне будет очень плохо, если и ты не вернёшься!» Тогда я рассказала ей о том, как первый раз услышала название созвездия «Волосы Вероники» и после этого стала мечтать о космосе, что обожаю звёзды, что не прошла отбор в «Академию Космоса» из-за травмы спины. Вот поэтому стала врачом-исследователем и летаю, чаще на военных кораблях, в космос к звездам, где есть «Волосы Вероники».

Моя Агнесса. Ей уже 34, а не 4. Она замужем и я дважды счастливая бабуся. В душе и в памяти это счастье я делю с Сисиль. Она всегда рядом.

Ой, ой, что это я! Вот дурища-то, погрузилась в мысли, а? Чуть пирог не сожгла. Агнесса просила испечь, она так любит. Да и внуки тоже, пироги любят больше чем этот не понятный суррогат называемый «Думлес-(1, 2, 3..)». Питательная смесь нового поколения с большим содержание белка. Что только не придумают. А вот всё равно, когда я дома, то готовлю нормальную пищу, хотя многие уже и не помнят, как это делать. Зато и гостей всегда полный дом. Устаю от них конечно, но что поделать. И дочка приведёт, и внуки. Все хотят угостить и похвастаться. В моё отсутствие пища тоже готовится, но всё же на столе чаще суррогаты. Да и как говорят Вероника и Алекс, лучше бабушки никто не готовит!
Отлично, пирог то, что надо,…рагу утушилось, пюре сделано, компот сварен, только салат заправить и всё. Суп ещё вчерашний остался. Теперь буду ждать возвращения голодных троглодитов. Вот у внучат аппетит так аппетит, не то, что у нынешней малахольной молодёжи. Едят сплошные суррогаты, всё калории считают. Ну девчонки, всё боятся лишний грамм съесть, а то вдруг потолстеют. Кости ходячие! Да на них ни один уважающий себя парнишка не посмотрит. То ли дело Вероничка, эх красавица растёт, а умница!... Алексу до неё, очень далеко. Пацан есть пацан, ему ещё долго взрослеть. Она хочет, как и я, стать медиком. О, чу, кто-то уже пришёл. Пойду встречать.

Опять вызывают на базу к военным. Что им своих врачей не хватает, даже на Земле не могут в покое оставить. Да и не нравятся мне их последние эксперименты. Зачем человеку на время полёта отключать воспоминания. Они нисколько не мешают. Только во время длительных перелётов появляется ностальгия, но это чувство связывает нас с Землёй. Мы чувствуем себя её частью. Воспоминания, о близких, делают нас более осторожными. Это как самосохранение, вернуться домой к родным. А если не будет ничего - пустая голова, и пустая душа - тот же киборг. Зря они это затеяли, зря.
На базе мне говорят, что обстоятельства изменились, надо срочно ехать в Центр Полётов. У меня ещё впереди целый месяц реабилитационного отпуска после перелёта. Или они что-то напутали, что мало вероятно, и это мне совсем не нравится...
Ну, вот, пожалуйста, приплыли. В срочном порядке через день лететь на замену. На звездной станции после перелёта, у кого-то врача саркома головного мозга. Такая зараза уничтожает человека практически на глазах. Эту информацию под большим секретом мне рассказал один коллега, хороший знакомый. Вот бедолага... Но как он прошёл врачебную комиссию перед полётом? Странно, странно всё это...

Вот здорово, уже все дома! Одной меня не хватало в этом комплекте. Агнесса смотрит на меня вопросительно, но нет, сегодня я не буду говорить ей, не буду портить вечер. Скажу завтра вечером. Ха! Алекс купил новую игру. Отлично. У нас домашняя сеть из 4-х компьютеров, не стоять же в очередь, когда надо работать. Зато и повеселиться, можно от души сражаясь в игры. Кто кого! Вот балбес, трясёт диском и хохочет, говорит, что на этот раз бабулю сделает. Посмотрим, посмотрим!
Что-то у меня опять кружится голова и во рту этот металлический привкус. Почему он появляется в последнее время после посещения военных? Так, так, так дорогуша. Не отвлекайся, а то внучек действительно тебя сделает. Ещё не много, да игрушка что надо! Опять идёт Агнесса. Глаза печальные и снова смотрит на меня. Господи, доченька, как ты всегда чувствуешь этот момент. Момент расставания. Радость моя. Солнышко моё. Осталось совсем не много и контракт закончится. Я всегда буду с вами! Буду готовить, стирать, убирать, играть в игры, просто буду рядом. Любимые мои. Я буду рядом с вами! Такой возраст, и что меня дёрнуло снова заключить контракт.
Конечно, это не то, что в прошлом столетии, когда люди жили 60-80 лет в среднем. Наша современная наука, продлила нам молодость и жизнь. Но всё равно в полётах уже чувствуется усталость. Пора на Земле обосноваться.
Ну вот, стоит отвлечься и Алекс тут как тут! Да на этот раз он бабушку сделал, но я ещё отыграюсь, когда вернусь.
Вечерний чай! Самое приятное время дня. Все собираются за столом. Одна большая дружная семья, никого постороннего. Рядом только любимые люди. Такая у нас традиция.
Все к этому времени стараются подтянуться домой. Теплый свет абажура, тихие разговоры, приятная не громкая музыка, счастливые лица любимых людей. Какое блаженство. В полётах я всегда вспоминаю эти вечера. Они - согревают мне душу, в безмолвном сияние звёзд. Они - не дают сойти с ума от тоски и одиночества. Как можно это отнимать у людей. Безмозглые военные. Агнесса пододвигает свой стул ко мне ближе, кладёт голову на плечо и обнимает меня. Моя девочка, всегда такая ласковая. И став взрослой женщиной, она осталась такой же. Я глажу её мягкие и пушистые волосы.
Вероничка смеётся: «Мамочка, не грусти, бабуля ещё целый месяц с нами!» Вероника, внучку называла я. Агнесса просила это сделать вместо неё. Она могла назвать только одним именем – Сисиль. Но она немного суеверная, она не хотела передать с именем матери и её судьбу. Мне тоже хотелось назвать внучку – Сисиль, но я уважаю желания своей дочери. И поэтому Вероника. Это имя со мной по жизни. Кстати волосы у неё такие же шикарные, как у Агнессы и Сисиль… Волосы Вероники...

Снова полёт. Не буду вспоминать, сколь неприятной новостью оказался мой преждевременный отъезд. Вероничка всё плакала, даже Алекс в этот раз был сильно расстроен, но он как подобает мужчине, пытался это не показывать. Зато Агнесса, моя Агнесса, Господи, что же с ней, она стояла окаменев. Странно, но и меня, почему-то грызёт изнутри червяк. Что-то не так. Что?
Закрытые серые шлюзы, вечно холодное железо, шуршащие шаги по отсекам, приглушённые голоса, размеренность и монотонность бытия. И только воспоминания...

В последнее время я так устаю… Что со мной? Что-то происходит, но не могу уловить что. Моё самочувствие? Да, это оно меня беспокоит. Головокружения, порой рассеянность, периодические боли в спине, голове, стала почти всё время болеть рука, болят ноги...и живот. Как медик, я понимаю, я больна и серьёзно, но успешно прохожу все врачебные комиссии, а у вояк они будьте любезны, очень основательные. Вот и выходит, что совершенно здорова, как конь. М-да... А тот врач, на чьё место лечу я? Он тоже проходил все комиссии, как же так? Да, да, да! Вот когда память может преподнести сюрприз! Когда совсем не ждёшь. Я шла по коридору Центра, там стояли два офицера, когда один из них меня увидел, то сказал другому: «Новый врач на злополучный объект». «Почему злополучный?»- спросил другой. «Они там мрут как мухи один за другим». В тот момент я так была занята своими мыслями, что пропустила это мимо ушей. Но сейчас, когда пытаюсь разобраться в ситуации, они как бы сами по себе всплыли в сознание. Странная всё-таки штука память. Иногда что-то силишься вспомнить и никак, но в какой-то момент, когда это просто необходимо, это что-то всплывает само по себе.
«Злополучный объект», ну что же посмотрим. Может, я буду удачливей своих предшественников. Предупреждён, значит вооружён. Надо начинать потихоньку собирать информацию, делая это как бы невзначай, ненавязчиво. Да и вообще, почему я так слепо доверяла врачебной комиссии? Почему не обратилась на Земле просто к врачу?
Потому что сама врач. Ну, устала от бесконечных перелётов, напряжённого ритма жизни, вот и всё. Скоро, очень скоро всё закончится. Закончится контракт.

Наконец-то мы на станции. Здесь мне ещё не приходилось работать. Очень много закрытых секторов, с ограниченным доступом. Среди обслуживающего персонала масса киборгов. Этот «злополучный объект» слишком засекречен. Везде камеры наблюдения, даже в личных комнатах. Не очень-то приятно лежать на койке и знать, что на тебя кто-то пялится. Секретность, конечно вояки не могут жить без неё. У них место нахождения выгребной ямы, в тылу активных боевых действий, и то будет засекречено. Но почему так много киборперсонала? Почему? Может для того, что бы проще исполнялись приказы?

Вот и прошёл уже целый месяц. Не произошло ничего достопримечательного, но моя интуиция, говорит обратное. Происходит что-то, что ускользает от меня, но это что-то касается меня непосредственно. Атмосфера на станции угнетающая. В своём пребывании здесь я не вижу какой бы-то ни было необходимости. Я в первую очередь исследователь. А чем занимаюсь. Проверкой состояния здоровья лабораторных животных, и то под пристальным наблюдение киборга. Иногда кажется, что не я наблюдаю, а за мной. На этой станции, со мной, энергичной женщиной, всегда полной сил, творятся странные вещи. Постоянное желание спать и состояние измотанности не оставляют меня. Металлический вкус во рту теперь всё время присутствует. И какое-то странное течение времени, порою кажется, что я здесь уже не месяц, а гораздо больше. Иногда снятся не понятные сны. Сплошная чернота и только чьи-то голоса и звуки инструментов, как в операционной. Эти сны вижу с завидной регулярностью, после прибытия на станцию. Нечто подобное снилось несколько раз и раньше, но это происходило во время стандартных врачебных комиссий, когда находишься в барокамере ультратона. Когда находишься в барокамере ультратона? Врачебные комиссии? А были ли они? Кажется, начинаю нащупывать какую-то логику во всём этом, но как распутать весь этот клубок? Как! Наедине сама с собой нахожусь только в туалете и в своих мыслях. В своих мыслях, в своих мыслях... Что-то заперто у меня в голове, что? Как будто бы отсек с кодовой дверью и ограниченным доступом. Мне нужна помощь, но от кого? Я здесь совсем одна, ни одного знакомого лица. Господи! Что же это? Что?!

Проходит ещё один томительный месяц, который укрепил мои сомнения. Теперь понимаю, моя болезнь это реальность и она зачем-то нужна военным. Как мне отсюда вырваться обратно!
В столовой, совершенно неожиданно встречаю кого – своего бывшего мужа! Я его не узнала, он меня сам остановил. И не мудрено, прошло столько лет. Я шла по мягкой ворсистой дорожке, которая лежит между столиками и уже собиралась сесть, как вдруг, у себя за спиной услышала голос. От этого голоса мурашки пробежали по всему телу и волоски встали дыбом. Прошло столько лет, а ничего не изменилось. По телу, мгновенно, разлилась истома и желание. Желание, которое терзало на протяжении этих долгих лет. Желание лишь одного мужчины, того мужчины, которого любила без памяти. Любила и люблю, наверное это чувство от меня не отделимо. «Элла»- сказал голос, голос Сержа. В голове всё смешалось, сердце так колотилось, что готово было выпрыгнуть даже через уши. Если бы открыла рот, то оно бы вылетело, как пушечное ядро! «Элла»- повторил голос и ноги у меня задрожали. Я стояла и не могла повернуться. В этот момент его рука легла ко мне на плечо. «Здравствуй, Элла. Сколько лет прошло? Ты всё также хороша. Я очень рад тебя видеть». Прилагая огромные усилия над собой, обливаясь потом, из подмышек просто струилось, я повернула голову и натянув улыбку, сказала, как бы спокойно: «О, Серж! Какая неожиданность. Я тебя и не узнала. Какими судьбами ты здесь?»
Мы сели за столик, заказали обед и вели неспешную беседу. Серж изменился, но несильно. Седина на висках, его очень украшала. Лицо, не много осунулось и появилась некоторая суровость во взгляде. Он всё также красив и мужественен. Наверное он стал более атлетичным, или мне кажется. Но голос, его бархатный голос, совсем не изменился. Он обволакивал и просачивался в каждую пору. Как и раньше, он подавлял мою волю, и я становилась совершенно покорной. Покорной во всём. В разговоре мы вскользь коснулись того, кто как жил после разрыва. Серж выразил удивление, что я так и осталась одна. Он женился, но в браке пробыл не долго. Развелись и у него остался со второй женой сын. Мы оба избегали воспоминаний. Эта тема была закрыта. Закрыта и болезненна.
Обед протекал в напряжении, хотя оба сидели с напускной раскованностью. Аппетит, который в последнее время меня всё чаще подводил, совсем пропал. Поковырявшись немного в тарелках, я сказала, что мне надо в лабораторию. Встать оказалось гораздо сложнее, чем думала. Ноги подгибались и не слушались. Буквально на моральноволевых вынесла своё тело в коридор, прижалась к стене. Хорошо, что никого нет. Можно немного прийти в себя. Но нет. Вылетает Серж. Увидел, замер. В этот момент он напомнил мне охотничьего пса в стойке. Тело как пружина. Ещё мгновение и он напротив, лицом к лицу. Эта пытка так не выносима. Я чувствую его запах, его дыхание, его тепло...
Мы поняли друг друга без слов и объяснений. Видимо в этой пытке, пытке желания и любви, я была не одинока. Он только спросил: «Ко мне?» Я молча кивнула...

Сейчас я у себя. Где та хандра, что столько преследовала меня?! Я счастлива. Надолго ли не знаю, да и не важно. Я счастлива сейчас и здесь. Столько лет томилась этим одиночеством, но я была не одинока. Серж, так как и я, помнил всё. Каждый изгиб моего тела, каждое тайное место, которое могло пробудить бурю чувств. Ничто не забыто и не утеряно.
Вы скажите: «Какое же одиночество, у тебя есть дочь, семья!» Нет, всё так и не так. Дети порой бывают жестоки, сами того не сознавая. Особенно подростки. Их нельзя винить за это, просто такой период их жизни. Они в этот момент эгоцентричны, весь мир должен быть для них. Становясь старше, они погружаются в свои проблемы. У них появляются свои дети, своя семья. И хотя вы живете вместе, они всё равно уже не с вами.
И никто в этом не виноват. Просто так устроена жизнь. Каждому человеку нужна его личная половинка, а если её нет, то никто из близких не виноват и не надо присасываться к ним, в поисках того тепла, которого вам не хватает.
Серж! Серж! Серж! Я готова как девочка бегать, прыгать, скакать на койке. Он рядом, здесь! Серж! Серж? Он же вирусолог! Что он может делать на этом «злополучном объекте», что? Почему у него в личной комнате нет камеры слежения? Опять вопросы без ответов. Сколь же их будет ещё.

Прошёл ещё месяц. Но он был особенным. Всё вроде шло своим чередом, но наши встречи, они меняли всё. Я счастлива и вижу, что он тоже. Его глаза начинают сиять, когда мы вместе. И поэтому я счастлива вдвойне, своим и его счастьем.
Сейчас мы у меня. Сидим, пьем чай. Рабочая смена позади. В нашем распоряжении вечер и ночь. Порой, я удивляюсь, откуда, в нашем возрасте, столько чувств и сил! Может быть это потому, что мы их не растратили, за свою жизнь. Мы их сохранили и сберегли, друг для друга. Может каждый, где-то глубоко в душе, знал, что придет такой день, когда они понадобятся нам с полной силой.
Ой! Что это? Какая боль! Мне тяжело дышать! Перед глазами поплыли красные круги... Какая боль! Он что-то говорит, но я не могу разобрать. Что-то говорит. У него на глазах наворачиваются слёзы, и я слышу: «Я спасу тебя! Я вытащу тебя отсюда!» Какая боль! Тухнет свет, голос, сознание...

Холод, какой холод... Почему так темно? Господи, как же холодно! Ничего не понимаю! Почему так темно! Почему так холодно! Где я и что с моим телом? Всё занемело так, что не могу пошевелить даже пальцем. Пытаюсь и не могу... Ну хоть чуть-чуть... Нет, это безуспешно. Как страшно! Надо кого-нибудь позвать... «Помогите»- но я могу это сделать только мысленно. Животный страх пронизал меня с ног до головы. Как вспышка, пронеслись воспоминания. Мы пьем чай, боль, я теряю сознание, но периодически до меня долетают отдельные звуки, фразы... Я в морге! Я в морге? Нееееет! Нееееет! Господи, как такое могло произойти! Нееееет! Только не со мной! Нееееет! Глупая ошибка!..

Я была в отключке? По всей видимости, да. И холод и темнота были не кошмарным сном. Всё так и есть. Теперь мне кажется, что я настолько замерзла, что когда я думаю, мои извилины начинают звенеть. Как же быть? Никак. В этой ситуации я бессильна, что бы то ни было предпринять. Только ждать, насколько хватит сил. Но, что со мной. Всё равно не могу понять. У меня паралич? Почему я полностью обездвижена. Не могу даже говорить, даже глаза не могу открыть. Значит двигаться у меня могу только мысли.
Мысли. Мои мысли. В последнее время я всё чаще в них углубляюсь, копаюсь. И всё это меня тяготит. Я чувствую какую-то нестыковку, но не могу нащупать где она.
Я что-то слышу. Похоже открывают камеру! Господи, сотвори чудо! Какая-то возня... Мой пенал выкатывают! Да! Да! Да! Но как дать понять, что я жива!
Открывают, берут мою руку, делают внутривенный укол, по телу побежали огненные язычки, начинает разливаться тепло... Шумит в голове или в ушах? Не важно. Это не важно. Я начинаю согреваться. Надо попробовать пошевелиться. Нет, пока ещё не получается. А глаза, открыть глаза, ужасная боль, такое впечатление, что всё склеилось и теперь приходится раздирать. Но получается! Пока ничего не вижу, но крохотный пучок света пробился. Надо не много отдохнуть и насладиться теплом своего тела. А потом попробовать снова.
Я ощущаю на своем лице чье-то дыхание и поцелуи! Это Серж! Мой Серж. Он здесь, он рядом.
Прижавшись ко мне он говорит: « Не бойся, я с тобой. Сейчас тебе нужен покой, примерно в течение минут десяти. Потом я сделаю массаж и ты почувствуешь себя гораздо лучше. Прости, что заставил пережить этот ужас, но другого выхода не было. Я объясню всё потом».
Всё это так странно, страшно и не понятно, но доверие моё к нему безгранично.
Наверное прошло 10 минут. Его сильные руки начали интенсивный массаж. Как приятно. Серж говорит, что б расслабилась. Да, конечно, не следует напрягаться.
«Ну вот, теперь ты можешь попытаться что-нибудь сделать». И я наконец-то открываю глаза. Чуть приподнимаюсь. Ещё чуть. Серж мне помогает, и вот я уже сижу! Голова гудит и всё плывёт перед глазами, но мне тепло, рядом Серж, он меня достал из этого жуткого ящика и это главное. Серж, такой заботливый и любящий, как мы столько время жили друг без друга... Мои мысли уже не звенят от холода и происшедшее со мной начинает не только ужасать, но и удивлять. Что произошло и как я здесь оказалась. Почему Серж делал мне инъекцию, почему он один. Все эти вопросы начали из меня сыпаться один за другим. Ещё не много и началась бы истерика, но обнял меня, сильно прижав к себе, поцеловал в оба глаза, в нос, потёрся щекой, удивительно, он всегда так выбрит, что совершенно не ощущаешь щетины: «Я же сказал, что спасу тебя и вытащу отсюда, чего бы мне это не стоило». И Серж мне рассказал совершенно жуткую и неправдоподобную историю. Историю обо мне и Агнессе...

Когда всё началось, сложно сказать. Возможно сразу, а может быть и со временем, в процессе взросления. Когда много воспринимается остро и критично, когда подростки ощущают вселенское одиночество. Когда во многих окружающих людях видят конкурентов или врагов. Когда критика воспринимается не адекватно, возможно в этот момент и появились первые мысли, что родная мать была бы ближе и всё было бы иначе. Я припоминаю это сложное время, внезапные истерики, приступы агрессии, борьба за независимость, а затем покаяние, ощущение вины, полное послушание до следующего приступа. Да, это было очень сложное время. Агнесса часто одна ходила к доске славы, хотя мы это раньше всегда делали вместе, а за тем в церковь. Когда предлагала сделать это вместе, она отказывалась, говорила, что рядом с Сисиль хочет побыть одна. Сисиль она никогда не называла мамой, при мне, она её всегда называла по имени. Мамой всегда, с 4-х лет, была я. Но иногда, это было крайне редко, я видела в ней непонятную грусть, которой на мой взгляд в тот момент не было объяснений. Грусть ли, была в её глазах. Я думаю это следствие тоски по матери и осознавание вины передо мной. Грусть и раскаяние, что не может сделать шаг назад. Вояки, если кто попал в их сети, держат мёртвой хваткой…
Если короче, то она принимала участие в разработке той самой программы по удалению воспоминаний на время полётов, против которой всегда возмущалась я.
Именно поэтому, она со мной не делилась. Программа продвигалась весьма успешно, но было НО! Временное поражение мозга вызывал специально выведенный и запрограммированный вирус, культуру которого можно было вырастить только на раковых клетках. Так как в наше время эта болезнь встречается крайне редко, а лечится легко и быстро, то возникают проблемы с его разведением.
...Моя бесплодная матка, оказалась моим врагом. Рак. При очередном обследовании это было выявлено, но скрыто от меня и от Агнессы. Под предлогом медицинских обследований, в раковые клетки внедряли вирус. Постоянно наблюдали за мной и ждали. Ждали, когда инкубатор наполнится, т.е. я. Я была носителем, который постоянно отравлялся продуктами их жизнедеятельности, вот откуда этот металлический вкус во рту. История моей болезни попала Агнессе случайно... Её запугали, пригрозили, напомнили, что у неё есть дети..., что дочь она приемная и она… молчала.
Не сказала мне ничего. Вот откуда эта грусть, отчаяние и раскаяние в её взгляде.
Когда меня отправили на этот объект, то она знала, это дорога в один конец…
Но после первых недель моего отлёта, не выдержала и начала действовать. Вышла на сильную медицинскую организацию, которая тайно вела нещадную борьбу против подобного рода военных программ. В этой организации Агнесса и встретила Сержа. Он участвовал во многих правительственных программах и получить доступ на работы в этой ему не составило большого труда.

Серж пытался после нашего разрыва найти гармонию и любовь с другими женщинами. Но это было тщетно. Какая-то магическая сила возвращала его чувства и мысли ко мне не давая забыть. Поняв, что любовь ко мне не истребима, он обдумывал наше воссоединение, но воспоминания о том как мы расстались и кто был инициатором, останавливали. Он помнил, какую боль причинил мне и боялся, что никогда не прощу его.
Боялся вплоть до нашей встречи в столовой. Наши чувства, сознание, эмоции в этот момент переплелись, отмели далеко в сторону сомнения и обиды. Мы созданы друг для друга. Только находясь рядом с ним, я могу испытывать такое упокоение души, такие восторженные эмоции, такую страсть и трепет.
Серж, выяснил, как охраняется база. Понял, что улизнуть незамеченным не возможно и пошёл на крайний риск.
Есть группа препаратов замедляющих жизнедеятельность организма настолько, что практически не возможно определить жив ли человек. Только многостороннее обследование может это подтвердить. Инсценировка выглядела очень натурально. Поверхностное обследование показало отсутствие признаков жизни. Тело нужно было срочно переправлять на Землю, для изъятия поражённых органов. Огромный риск был в том, что надо было сделать укол в течении двух часов, противоядие этому препарату. В противном случае последствия могли быть губительными, амнезия, паралич вплоть до смерти.
Но всё обошлось.

Сейчас мне хорошо. Серж обнимает и говорит, что представить себе не может, как бы он жил дальше, если бы потерял меня снова. Он так нежен. Такой большой, сильный и такой нежный.
Он объясняет, что пока мне придётся оставаться в этом жутком помещении. До межгалактической заправки. Там нас будут ждать. Всё произойдёт быстро и никто ничего не поймёт, а когда пойму будет поздно. «Всё будет хорошо, не волнуйся», говорит он.
Целуя, объясняет, что не может оставаться дольше. Если заметят его длительное отсутствие, будут искать. Это не корабль, а маленький сверхскоростной челнок, который доставляет «спецгрузы». Он настолько мал, что все находятся друг у друга на виду.
Серж оставил свою форменную куртку, которой я прикрылась, окончательно согрелась и уснула.

Что случилась дальше я не помню… Меня сонную перенесли на другой челнок. Это последствия того коматозного состояния, которое мне довелось перенести. По прибытию на Землю был громкий процесс, полетело несколько голов…, и дело закрыли. Лечение было длительное и болезненное, но со мной всегда были рядом или Серж, или Агнесса…

В прихожей хлопнула дверь. Влетает Вероничка. Как всегда счастливая, болтливая. Моя ненаглядная внученька. Скоро все соберутся. И Агнесса придет с работы. Мы смогли простить друг друга. Любовь, она творит чудеса и побеждает всё. Ведь если бы не она. Где бы я сейчас была? Она призналась, что смогла понять, как сильно любит меня и как я ей нужна, только после моего «последнего» отлёта. Она поняла, что у неё две матери. Она поняла так же, что её дети не могут потерять горячо любимую бабулю. Моя Агнесса, не смотря на страх за семью, она всё-таки смогла помочь мне.
Вероничка! Забавная и смешливая! Вертится как юла. Заглядывает в кастрюли. Её волосы разметались. Как она красива. Волосы Вероники, они очень её украшают!
«Волосы Вероники»... Я больше к ним никогда не полечу. Они рядом со мной на земле.

«Вы любите звёзды?»