Карташев А. В. Вузы Ставрополья в годы Великой Оте

А.В. Карташев, доктор исторических наук, доцент
Ставропольский государственный медицинский университет

ВУЗЫ СТАВРОПОЛЬЯ В ГОДЫ
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Опубликовано в учебном пособии "Вузы Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны" Ростов-на-Дону: Изд-во: Сев.-Кав. научный центр высшей школы ФГАОУВПО "Южный федеральный университет", 2016. 122 с.
ISBN: 978-5-87872-785-3

а) сеть высших учебных заведений Ставрополья в период войны

К началу войны. В результате одной из многочисленных административно-территориальных реформ первых советских десятилетий накануне Великой Отечественной войны Ставрополье вошло в состав Орджоникидзевского края, административным центром которого с 1937 года стал город Ворошиловск – такое имя носил город Ставрополь с 1935 по 1943 год. В состав края входили Карачаевская и Черкесская автономные области, Кизлярский автономный округ, 39 районов собственно Ставрополья и 8 городов краевого подчинения – сам Ворошиловск, города Кавминвод и столицы автономий. Эти наиболее крупные населенные пункты были центрами образования, науки, культуры и общественной жизни в крае.

Самым многонаселенным городом края был Ворошиловск. До лета 1942 года в нем проживало 90 тысяч населения. Несмотря на то, что со строительством железных и автомобильных дорог город остался в стороне от крупных транспортных артерий и его развитие заметно замедлилось по сравнению с другими городами Юга России, он более других мест подходил для размещений в нем учебных заведений по подготовке жизненно важных для региона специалистов – учителей, врачей и аграриев.  К лету 1941 года в городе функционировали: Ворошиловский государственный педагогический и учительский институт (образован в 1930 г.), Ворошиловский зооветеринарный (образован в 1930 г.), Во-рошиловский государственный медицинский (образован в 1938 г.). Кроме того,  на территории Орджоникидзевского края действовали Пятигорский и Карачаево-Черкесский педагогические институты.

Ворошиловский педагогический институт, подчинявшийся Народному Комиссариату просвещения РСФСР, в который с 1940 года влился Ворошиловский учительский институт, находился в стадии реорганизации и представлял собой комплексный вуз, состоявший из двух институтов с тремя общими факультетами – русского языка и литературы, физико-математическим и естественным (в учительском институте – естественно-географическим). Дирекция и приемная комиссия у них были едиными и размещались по адресу: г. Ворошиловск, площадь Ленина, 1. В пединститут принимались лица с законченным средним образованием, а в учительский и на курсы иностранных языков – с образованием 9 классов. В отличие от других специальностей, обучение на курсах иностранных языков было бесплатным. Срок обучения в учительском институте и на курсах иностранных языков перед началом войны составлял два года, в педагогическом – четыре, с первых дней войны он сократился до трех лет. На учительские курсы иностранных языков набор производился на отделения английского, французского и немецкого языка. Студенты вуза пользовались общежитием. (ГАСК. Ф.Р-1872. Оп.1, Д.271, Л.1).

После слияния с учительским институтом в 1939 году Пятигорский государственный педагогический институт стал именоваться педагогическим и учительским. В нем были созданы факультеты: исторический, языка и литературы и физико-математический. При физико-математическом и историческом факультетах действовало вечернее отделение. Оба института готовили учителей высшей квалификации: пединститут – для полных средних школ и техникумов, а учительский – для неполных средних школ, по специальностям соответствующих факультетов. Срок обучения на 1942-1943 учебный год составлял 3 и 2 года соответственно. Летом 1942 года в оба института без экзаменов зачислялись лица, окончившие средние школы в 1941 и 1942 году. Окончившие 9 классов или 2 курса техникума с отличными и хорошими оценками, принимались без испытаний в учительский институт. Лица, окончившие школы ранее 1941 года, подвергались вступительным экзаменам. Пятигорский пединститут занимал здание на Советском проспекте, дом № 70. В октябре 1941 года в руководстве вузом произошли изменения вместо В.Т. Чеканова, назначенного секретарем Орджоникидзевского краевого исполкома, директором института стал Григорий Петрович Булатов, руководивший вузом до прихода в город немцев.

С 1941-1942 учебного года Ворошиловский зооветеринарный институт с двумя факультетами – зоотехническим и ветеринарным был реорганизован в Северо-Кавказский сельскохозяйственный институт Народного Комиссариата зерновых и животноводческих совхозов СССР. По обстоятельствам военного времени ветеринарный факультет был закрыт, а вместо него с начала 1941-1942 учебного года был открыт агрономический. В 1942 году вуз стал именоваться Ворошиловским сельскохозяйственным институтом. При институте имелась своя столовая и общежитие, где студенты и абитуриенты обеспечивались постельными принадлежностями. О плате за обучение в объявлениях о приеме в вуз ничего не сообщалось. Институт размещался по улице Молотова (ныне Мира), дом 270. (ГАСК. Ф.Р-1034. Оп.1. Д.32. Л.1).

В Ставропольском медицинском институте, размещавшемся по улице Кагановича (ныне – ул. Морозова) № 6 и 8, летом 1941 года завершался третий учебный год. На единственном лечебно-профилактическом факультете к началу войны обучалось более 500 студентов. Институт находился в стадии становления, создавались новые кафедры для старших курсов, имели место проблемы с учебными площадями, квартирами для преподавателей и общежитиями для студен-тов. Срок обучения, составлявший пять лет, с началом войны был сокращен до трех с половиной. К началу Великой Отечественной войны директором института был кандидат медицинских наук П.В. Полосин.

Павел Васильевич Полосин (1903-1957) – директор Ворошиловского медицинского института с марта 1941 по январь 1952 года. Уроженец Рязанской области, родился в семье сельского псаломщика. С 1920 года на комсомольской и партийной работе в годах Тамбовской губернии. В 1921 году окончил трехгодичных педагогические курсы, получив специальность учителя I ступени. В 1932 году окончил Воронежский медицинский институт и продолжил обучение в аспирантуре при кафедре кожно-венерических болезней. С 1935 года – ассистент клиники кожных и венерических болезней института. В феврале 1940 года защитил кандидатскую диссертацию, а через год был назначен директором Ворошиловского (Ставропольского) медицинского института. Одновременно преподавал в качестве ассистента (с 1945 года – доцента) на кафедре кожно-венерических болезней. Награжден медалями «За оборону Кавказа», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». После освобождения от должности в связи с развернувшимся в стране «делом врачей» уехал в город Иваново, и несколько лет работал доцентом в местном медицинском институте на кафедре кожно-венерических болезней, затем переехал в Рязань, где скоропостижно скончался от сердечного приступа.

Эвакуация вузов на Ставрополье. В результате захвата западной части Советского Союза с территории Украины и других регионов на Северный Кавказ хлынул поток беженцев. В музее истории Ставропольского государственного медицинского университета хранятся зачетные книжки студентов Львовского, Винницкого, Одесского, 1-го Киевского, Харьковского, Крымского, 1-го Ленинградского, Смоленского и других медицинских институтов. Приказами по Ворошиловскому мединституту ежедневно на работу принимались преподаватели и иные сотрудники, прибывшие из других городов. Так, в первые месяцы войны сюда приехали заведующий кафедрой нервных болезней профессор Бейлин И.А., заведующий кафедрой общей хирургии Воронежского мединститута профессор Ковалевский П.М., заведующий кафедрой кожных болезней профессор Заславский А.В., заведующая кафедрой организации здравоохранения Львовского мединститута доцент Белицкая Е.Я, заведующий кафедрой инфекционных болезней Киевского мединститута профессор Падалка Б.Я., заведующая кафедрой детских болезней Смоленского мединститута профессор Петряева А.Т. и многие другие.

В августе 1941 года на основании телеграфного распоряжения от 21 августа 1941 г. НКЗ СССР и Председателя ВКВШ при СНК СССР в Ворошиловск эвакуировался Днепропетровский мединститут, который с начала учебного года слился с Ворошиловским мединститутом. С этого момента стали функционировать все курсы и кафедры института. Совместный приказ о слиянии двух вузов их директора П.В. Полосин и М.М. Тростанецкий подписали 31 августа 1941 года. При этом Павел Васильевич сохранил за собой пост директора, а Моисей Маркович занял должность его заместителя.

Также в августе 1941 года на Кавказские Минеральные Воды, в г. Пятигорск был эвакуирован Днепропетровский фармацевтический институт (ДФИ) со значительной частью своей материальной базы.
Из Днепропетровска на Северный Кавказ прибыло около 100 сотрудников во главе с директором института, профессором Марией Борисовной Волынской. В этот период в институте работали: профессор Н.В. Вавилов (фармацевтическая химия), профессор А.И. Муликов (фармакология), профессор Л.В. Рейнгардт (зоология и анатомия), профессор А.В. Рейнгардт (кафедра ботаники), профессор Д.Н. Монастырский (кафедра аналитической химии), доцент А.Л. Шинкаренко (судебная химия), доцент Г.Г. Скробанский (органическая химия) и др.

Мария Борисовна Волынская родилась в 1900 году на Украине в семье мелких предпринимателей. Трудовую деятельность начала в 16 лет аптекарской ученицей в городе Умань. С 1917 по 1921 год работала ассистентом-консультантом в аптеке, с 1921 до 1922 год заведовала аптекой в народной больнице. Лучшие годы жизни М.Б. Волынской связаны с Днепропетровском. Здесь она прошла путь от дефектара-рецептара в аптеке рабочей больницы до директора Днепропетровского фармацевтического института, которым руководила с 1931 до 1945 год.
В работе со студентами, аспирантами очень ярко проявилась ее богатая внутренняя культура, прекрасные организаторские способности, высокий профессионализм. Благодаря самоотверженной работе директора и научно-педагогического коллектива институт в тяжелейших условиях военного времени продолжал готовить кадры, необходимые на фронте и в тылу. В условиях эвакуации и объединения вузов она смогла сделать все необходимое для сохранения научных и учебных традиций своего института.

В Пятигорске коллектив института организовал учебный процесс и в сентябре 1941 года провел набор студентов на 1-й курс. В конце апреля 1942 года коллектив ДФИ пополнился представителями Ленинградского фармацевтического и Второго Ленинградского медицинского институтов, в числе которых были профессор А.С. Грибоедов (кафедра гигиены), профессор А.Ф. Сацыперов (сначала работал на кафедре ботаники, затем на кафедре фармакогнозии), кандидат фармацевтических наук И.А. Муравьев (кафедра технологии лекарств и галеновых препаратов) и кандидат фармацевтических наук Е.П. Землякова (кафедра фармхимии), аспирант А.Д. Даукша и группа студентов.

Решением эвакуационной комиссии Ленинградского городского совета депутатов трудящихся от 3 марта 1942 года в г. Кисловодск был эвакуирован Ленинградский ветеринарный институт. Но когда к Кисловодску подошли немцы, было принято решение об эвакуации института в г. Пржевальск (Киргизская ССР). По воспоминаниям сотрудников института, при выходе из Кисловодска все личные вещи сотрудников были брошены. До станции Прохладная люди добирались 4 дня. Там они погрузились на открытые платформы последнего поезда, шедшего из Баку. Больше недели под палящими лучами солнца без продуктов питания совершали свой мучительный путь сотрудники этого вуза по железной дороге.

2 мая 1942 года в Кисловодск прибыл эшелон с преподавателями и студентами 1-го Ленинградского медицинского института (ЛМИ). В их числе были 12 профессоров и других преподавателей, а также 320 студентов. Эшелон с эвакуированными  возглавлял заместитель  директора 1-го ЛМИ профессор Н.И. Озерецкий. Здесь, в Кисловодске, на крупнейшей в стране курортно-госпитальной базе было решено открыть филиал 1-го ЛМИ и возобновить занятия. К прибывшим из Ленинграда присоединились преподаватели и студенты других мединститутов (из Ростова-на-Дону, Симферополя, Краснодара, Одессы и др.). Начались лекции и занятия на старших курсах, был объявлен прием на первый курс – подано 300 заявлений. С первых дней нахождения в эвакуации ученые этого прославленного вуза – профессора, заведующие кафедрами Е.Ю. Крамаренко, Т.Е. Гнилорыбов стали ведущими хирургами местного эвакуационного пункта № 90. Профессор Гнилорыбов за время работы в Кисловодске произвел четыре операции на сердце из шести подобных, сделанных в стране в тот период.

На Кавминводы был эвакуирован Ленинградский текстильный институт имени С.М. Кирова. Для сбора сведений о сотрудниках и студентах дирекция института опубликовала 1 июля 1942 года в газете «Орджоникидзевская правда» объявление, в котором просила направить данные по адресу: город Минеральные Воды, ул. Железнодорожная, дом 13. Но наладить свою работу институт на новом месте не успел.
 
12 марта 1942 года со станции Жихарево из-под Ленинграда выехал первый, основной эшелон Ленинградского политехнического института. Конечным пунктом эвакуации был город Тбилиси. Выезжать должны были тремя эшелонами в течение марта – апреля и остановиться для отдыха в Пятигорске. Исполнение обязанностей директора эвакуируемой части было возложено на и.о. заместителя директора Б.Е.Воробьева. 5 апреля эшелон прибыл в Пятигорск. На следующий день, 6 апреля, Б.Е. Воробьев объявил приказом № 1-П о своем вступлении в исполнение обязанностей директора. В Пятигорске решили задержаться, чтобы изму-ченные блокадной зимой люди могли хоть немного отдохнуть и окрепнуть. Сохранился последний, подписанный им приказ по ЛПИ от 13 мая 1942 года: «Отправляясь сего числа в командировку в г. Тбилиси, по предписанию Уполномоченного СНК и ВКВШ тов. Вайсера В.Л., на время моего отсутствия возлагаю обязанности директора института на моего заместителя Дмитренко А.И.» Больше в институт профессор Воробьев не вернулся. 30 мая 1942 года последовал приказ заместителя председателя ВКВШ Синецкого об отстранении Б.Е. Воробьева от работы и назначении временно исполняющим обязанности директора ЛПИ доцента В.Г. Подпоркина.
 
Кандидат технических наук Борис Евдокимович Воробьев был арестован 25 мая 1942 года в г. Пятигорске по ст. 58-10-11, 58-3 и 58-2 УК РСФСР по обвинению в принадлежности к антисоветской организации и пособничестве немецким захватчикам. В связи с военной обстановкой Воробьев вместе с другими заключенными был этапирован из края и в пути следования умер 18 августа 1942 г. 6 марта 1957 г. постановлением начальника УКГБ СССР по Ставропольскому краю в порядке ст.4, п.1 и п.55 УПК РСФСР дело в отношении Воробьева Бориса Евдокимовича было прекращено.
К августу 1942 года филиал Ленинградского политехнического института продолжал находился в Пятигорске. В Ташкенте развернул свою деятельность другой филиал вуза, а в самом Ленинграде сохранялся костяк коллектива во главе с директором института, лаборатории и цеха которого работали на оборону города.
Дальнейшая судьба вузов региона была тесным образом связана с изменением обстановки на фронтах Великой Отечественной войны. В связи с приближением линии фронта студенты все чаще стали оставлять учебу для перевода в вузы Закавказья, Средней Азии, Урала и Сибири. Увольнялись из институтов в связи с переездом и сотрудники. Но те, кто был мобилизован для работы в госпиталях, позволить себе этого не могли.

Эвакуация и оккупация. Эвакуация вузов Орджоникидзевского края была сорвана в результате несвоевременной подачи железнодорожных эшелонов. По воспоминаниям В.С. Игропуло – сына заведующего кафедрой физики Ворошиловского сельхозинститута С.И. Игропуло преподаватели этого вуза со своими семьями четверо суток находились на вокзале в ожидании эвакопоезда. Но он так и не был подан, и с началом оккупации люди вернулись по своим домам. Также в оккупации оказались сотрудники и студенты Ворошиловского пединститута.

Преподаватели Ворошиловского медицинского института успели отъехать от станции не более пяти километров. Поезд, который был подан для погрузки в день начала оккупации города, был остановлен на пути следования ударом немецкой авиации. Покинуть Ворошиловск удалось руководству медицинского института, для чего был использован автомобильный транспорт вуза.

С 3 августа 1942 года в оккупированном городе оказалась значительная часть сотрудников и материальная база всех трех институтов. Гитлеровское командование назначило новое руководство, однако к обучению студентов приступил только сельскохозяйственный институт.

Руководство сельскохозяйственным институтом в период оккупации осуществлялось лицами, назначенными германским оккупационным командованием. Директором института был назначен профессор А.Ф. Флоренс. В штат сотрудников входили: заместитель директора, деканы факультетов, заведующие кафедр, доценты, ассистенты, старшие лаборанты, лаборанты, старшие препараторы, младшие препараторы, работники административно-хозяйственной части (ГАСК. Ф.Р-1047. Оп.1. Д.1. Л. 53-54).
Анатолий Пильщиков – сын секретаря парткома мединститута, как и некоторые другие юноши города, во избежание мобилизации на работу в Германию, стал студентом сельхозинститута, чем обеспечил себе неприкосновенность. Впоследствии он окончил Ставропольский медицинский институт и стал в нем доцентом кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии.

Оккупанты, планируя свое постоянное присутствие на Северном Кав-казе, понимали, что без нормального функционирования органов здраво-охранения повседневная жизнь немецкой власти и местного населения не-возможна. Квалифицированные медицинские кадры являлись надежной преградой на пути распространения эпидемий в оккупированных районах. Медики должны были обеспечить проведение мероприятий по санитарному надзору за объектами городов и сел: водопроводом, свалками, рынками, квартирами, дворами, школами, парикмахерскими и др. Анализу подвергались молоко и молочные продукты, медосмотру – работники детских учреждений, продавцы продуктов и т.д.

Однако Ворошиловский медицинский институт к занятиям в период оккупации так и не приступил. Назначенный немцами на должность дирек-тора заведующий кафедрой общей химии профессор Алексей Николаевич Полонский занимался административно-кадровой работой, лично возглавлял медико-аналитическую лабораторию, созданную на базе вуза, и руководил деятельностью инвентаризационной комиссии института.
7-9 августа 1942 года были захвачены города Кавказских Минеральных Вод. Из Кисловодска смогли эвакуироваться лишь те сотрудники и студенты филиала 1-го Ленинградского мединститута, кто смог идти пешком. Значительная часть коллектива осталась в Кисловодске. Немца Вильгельма Адольфовича Шаака – профессора, заведующего кафедрой хирургии – немцы пригласили стать директором мединститута. «Благодаря Шааку мы выжили, не попав в первые же эшелоны, отправлявшиеся в Германию» - вспоминала В.А. Цвиленева, работавшая ассистентом на кафедре общей биологии. В условиях оккупации мединститут объявил прием студентов и с октября 1942 года начались занятия.
 
К моменту оккупации Пятигорска немецко-фашистскими войсками часть студентов и сотрудников фармацевтического института была эвакуирована в район Баку и далее в Среднюю Азию, другой поток направился по Военно-Грузинской дороге в Грузию. Согласно решению Совета Народных Комиссаров СССР от 15.08.1942 г. Ленинградский и Днепропетровский фармацевтический институты были объединены под руководством директора М.Б. Волынской и направлены по маршруту: Тбилиси – Баку – Красноводск – Ташкент – Семипалатинск. Уполномоченным по сохранению институтского имущества в г. Пятигорске дирекцией института ДФИ был назначен профессор Н.В. Вавилов.

В течение пятимесячной оккупации оставшийся контингент преподавателей и студентов всевозможными путями пытался выжить и сохранить материальную базу учебного заведения. Немецким оккупационным командованием перед студентами и преподавателями было поставлено условие: готовить кадры и продолжать учебу или быть отправленными в Германию. На конец августа 1942 года зарегистрировалось 150 студентов, изъявивших желание продолжать обучение в новом вузе. Оккупационная газета «Пятигорское эхо» проинформировала горожан о том, что научно-преподавательский персонал еврейского происхождения без всякого ущерба отстранен от работы, а кафедры заняты русскими профессорами. Новый учебный год планировалось начать по расписанию – с 1 сентября. После долгих подготовительных мероприятий в институте начались занятия.

Сотрудники и студенты Ленинградского политехнического института, которые не успели уехать на машинах или уйти пешком из Пятигорска, также остались на оккупированной территории, среди них и был и директор В.Г. Подпоркин. После освобождения Пятигорска в январе 1943 года политехники из Ленинграда продолжили свой путь и к маю прибыли в Ташкент. Здесь их встречали те, кому удалось уйти из Пятигорска и добраться до Ташкента через Красноводск в августе прошлого года.
Отступая с территории Ставрополья, оккупанты взрывали и сжигали жизненно важные объекты городов, административные здания и большие жилые дома. Гитлеровцы, захватившие Ставрополь, устроили в здании педагогического института свой военный госпиталь, уничтожив оборудование кабинетов и лабораторий, частично вырубив вузовский ботанический сад. А при отступлении из Ставрополя гитлеровцы частично повредили здание, пытаясь его взорвать. Общий ущерб, нанесенный пединституту, был оценен в 3 059 260 рублей.
Серьезно пострадал главный корпус Ставропольского сельскохозяйственного института – целыми остались только стены. Кроме того, были сожжены общежития, разрушены электростанция, баня, прачечная, студенческая столовая, пасека учебно-опытного хозяйства, разграблены овцеводческая и свиноводческая фермы. Было безвозвратно потеряно большое количество учебно-наглядных пособий, книг, инвентаря и оборудования кафедр.
 
Значительный материальный ущерб нанесли немецко-фашистские за-хватчики Ставропольскому медицинскому институту. Учебного оборудования и аппаратуры было уничтожено на сумму 279 300 руб. Достаточно сказать, что одних только микроскопов было похищено 223 на сумму 234 824 рублей. Хозяйственного инвентаря и оборудования было уничтожено на сумму 1 890 025 рублей. Личного имущества научных работников было похищено на сумму 1 231 680 рублей. Сильно пострадала клиническая база института. Городская больница, являющаяся базой клинических кафедр, подверглась разграблению. Акушерско-гинекологический корпус был взорван и разрушен почти полностью. Общий ущерб институту составил 3 401 100 рублей.
После освобождения Ставрополья. В январе 1943 года Ставрополье было полностью освобождено от гитлеровцев. 12 января 1943 года Орджоникидзевский край был переименован в Ставропольский, а его административному центру вернули исконное название – Ставрополь. Соответствующие наименования получили Ставропольский педагогический, Ставропольский сельскохозяйственный и Ставропольский медицинский институты.

После освобождения Ставрополья от гитлеровских захватчиков работа всех вузов была восстановлена. Ставропольский сельскохозяйственный институт известил о возобновлении занятий с 25 января. С 10 марта начались занятия со студентами первого курса дополнительного набора, проведенного в первые дни после оккупации.
Ставропольский педагогический и учительский институт приступил к занятиям с 5 февраля, объявив дополнительный прием на старшие курсы всех факультетов и на заочные отделения. В институте была нехватка педагогических кадров, в связи с чем приглашались на работу преподаватели по основам марксизма-ленинизма, диалектическому материализму, политэкономии, истории, психологии, педагогике, литературе, английскому языку и математике. Также с 25 января Карачаево-Черкесский педагогический и учительский институт предложил своим студентам, заочникам и экстернам, а также желающим вновь поступить на первый и старшие курсы зарегистрироваться, прислав заявление с указанием адреса, факультета и курса.

Приказом краевого отдела здравоохранения от 28.01.1943 г. было утверждено временное руководство Ставропольского медицинского института. С 10 февраля 1943 года начались занятия на младших курсах, 6 марта приступили к занятиям студенты четвертого курса. 24 марта 1943 года из г. Ферганы вернулся директор института П.В. Полосин и несколько сотрудников института, которые работали в эвакуации в 4-м Московском мединституте. Также из других мест возвращались преподаватели вуза, которым удалось выбраться пешком из оккупированного Ставрополя.

В марте 1944 года согласно распоряжению Главного управления медицинскими вузами Наркомздрава СССР бывшие сотрудники Днепропетровского мединститута стали готовиться к реэвакуации в Днепропетровск. С 16 апреля вместе с профессором Тростанецким М.М. были освобождены от занимаемых должностей в Ставропольском институте основная часть украинских преподавателей в составе 15 человек.
11 января 1943 г. Пятигорск был освобождён от немецких войск, а уже 27 января профессор Н.В. Вавилов получил предписание Пятигорского городского совета восстановить работу фармацевтического института. 8 февраля начались занятия на старших курсах, а 10 февраля – на первом курсе. К занятиям приступили 350 студентов под руководством 50 преподавателей. Приказом по Народному Комиссариату Здравоохранения Союза ССР от 22 марта 1943 г. за № 137 Н.В. Вавилов был назначен и.о. директора Пятигорского фармацевтического института, а профессор А.С. Грибоедов – заместителем директора по научной и учебной работе института и одновременно заведующим кафедрой гигиены. По ходатайству народного комиссара здравоохранения СССР Г.А. Митерева на базе эвакуированных фармацевтических вузов г. Днепропетровска и г. Ленинграда 27 марта 1943 г. Распоряжением Совнаркома СССР был организован Пятигорский фармацевтический институт (ПФИ).

В марте 1943 года газеты сообщили о начале занятий в Пятигорском педагогическом институте. В апреле 1943 г. решался вопрос о приеме студентов и профессорско-преподавательского персонала Ленинградского педагогического института имени А.И. Герцена в состав ПГПИ в соответствии с распоряжением заместителя начальника управления высшей школы Наркомпроса РСФСР от 13.04.1943 г. В вуз приехали профессора Михаил Никитич Куфаев, Михаил Алексеевич Яковлев, Николай Петрович Гуля, доценты Д.Н. Лабутин, О.П. Гуля.

После слияния в 1944 году Карачаевского пединститута с Пятигорским пединститутом вуз пополнился группой преподавателей: Ольга Аркадьевна Моденская-Шестакова, Василий Никандрович Пейгашев, Лидия Андреевна Сердобольская, оставившие заметный след в истории развития нашего вуза. Ликвидация карачаевского вуза была связана с депортацией народа Карачая и упразднением карачаевской автономии. Часть территория этой области была включена в состав Грузии.

А 9 августа 1943 года Пятигорский педагогический институт объявил набор в аспирантуру по двум специальностям: история и литература с двумя формами обучения – очная и заочная. В числе первых аспирантов были Нина Захаровна Вартанова, Серафима Леонтьевна Ткебучава, Евгения Филипповна Розенберг (Щербакова) и др. Также были открыты новые факультеты: естественно-географический (октябрь 1943 г.) и иностранных языков (август 1944 г.) с отделениями английского, немецкого и французского языков.

С августа 1943 года Пятигорский педагогический институт возглавлял Рачия Григорьевич Саренц. Под его руководством было восстановлено здание на углу пр. Кирова и пр. Калинина, построены актовый и спортивный залы. Ему удалось значительно расширить аудиторный фонд института, построить помещения для библиотеки, открыть и оборудовать кинозал. Были построены учебные аудитории для аспирантов и новые лаборатории, первое общежитие института по улице Калинина.
С 21 января 1943 года продолжил свою работу в Кисловодске филиал 1-го ЛМИ под руководством нового директора Ш.Д. Галустяна, профессор Шаак перед угрозой репрессий со стороны советской власти был вынужден уйти вместе с отступающими немецкими войсками. 20 февраля «Ставропольская правда» объявила, что в Кисловодске начались занятия в Первом Ленинградском мединституте. Филиал провел выпуск студентов пятого курса. В списке выпускников значилось 29 врачей. Одной из выпускниц была молодая доктор Наталья Александровна Виноградова, поступившая сразу после выпуска на работу в один из эвакогоспиталей. Лечебную работу она совмещала с преподавательской в фельдшерской школе.
 
В первом семестре 1943-1944 учебного года кроме зачисленных на первый курс, одновременно занимались и студенты II семестра, не окончившие первый курс и имевшие вынужденный перерыв в учебе в связи с оккупацией. В октябре 1943 года филиал 1-го ЛМИ принял в свой состав преподавателей и студентов Ленинградского педиатрического института, возвратившегося из Барнаульской эвакуации.
26 апреля 1944 года приказом Народного Комиссариата здравоохранения СССР филиал 1-го ЛМИ был переименован в Кисловодский медицинский институт, которому суждено было просуществовать недолго – до конца августа 1945 года. В начале сентября 1945 года в соответствии с приказом № 427/699 от 31 августа 1945 года институт был переведен в Кишинев. Но до этого 14 августа состоялся выпуск студентов Кисловодского медицинского института, в числе которого была Анна Мазурова, впоследствии долгие годы работавшая в Ставропольском мединституте доцентом кафедры факультетской терапии.

По мнению ветерана института – профессора Л.В. Чекурина причиной расформирования Кисловодского медицинского института и перевода его сотрудников в Кишинев, а не домой – в Ленинград, стало то обстоятельство, что они, попав на пять месяцев в оккупацию, продолжали работать при немцах, в то время как героический Ленинград продолжал сражаться, находясь в блокаде.

Таким образом, сеть высших учебных заведений на Ставрополье в годы Великой Отечественной войны развивалась по законам военного времени. Существовавшие в крае до войны вузы пополнялись представителями других институтов страны, прибывавшими в результате вынужденной эвакуации. На территории края продолжили свою работу вузы эвакуированные из Днепропетровска и Ленинграда. На несколько лет они стали составной частью системы высшего образования на Ставрополье. В результате несостоявшейся эвакуации с территории Орджоникидзевского края практически все институты оказались в оккупированной зоне и понесли значительный материальный ущерб. Временное пребывание в городах края именитых вузов страны благо-творно сказалось на дальнейшем развитии местных институтов.

б) учебный процесс в вузах Ставрополья в годы войны

Особенности учебного процесса в годы войны. Несмотря на воскресный день, 22 июня 1941 года Ставропольский медицинский институт работал, часть студентов сдавала семестровые экзамены. Жительница Ставрополя, тогдашняя первокурсница Нина Мосесовна Бегларянц (в девичестве – Тер-Нерсесьянц) сдавала экзамен по физике. «Как сейчас помню, попался мне вопрос по кенотронным лампам, - вспоминает она спустя 75 лет. – Я потом долго с ними работала. Они использовались в рентгеновских аппаратах КУСО-180, вода в которых закипала, и ее приходилось менять, добавляя холодную». Сразу после экзаменов во дворе мединститута состоялся митинг, на котором выступил директор института П.В. Полосин, заведующий кафедрой марксизма-ленинизма доцент С.И. Терещенко, секретарь комитета комсомола Ольга Бугайская, студенты Зоя Исаева, Петр Красюк, Сергей Смыкалов. Выступающие, переполненные чувством негодования по отношению к ве-роломному нападению на Советский Союз гитлеровской Германии, клеймили позором фашистских агрессоров, выражали готовность к защите Родины, призывали настойчиво овладевать знаниями, необходимыми будущему врачу. После митинга большинство студентов написали заявления с просьбой отправить их на фронт. Но для студентов мединститута, особенно старшекурсников, речи об отправке их на фронт не могло и быть – Красная Армия нуждалась во врачебных кадрах. Подобные митинги прошли во всех вузах края.
Уже 23 июня были мобилизованы и затем отправлены на фронт шесть студентов 1, 2 и 3 курсов и пять сотрудников мединститута. Среди них был ассистент кафедры общей хирургии Путятин В.М., участвовавший в обороне Сталинграда, в боях на Курской Дуге, в войне с Японией в качестве ведущего хирурга полевого подвижного госпиталя и вернувшийся после демобилизации в 1948 году на свою кафедру. Был в числе первых призывников плотник Ляликов Б.П. 1908 г.р., попавший в плен осенью 1944 года и освобожденный в конце войны.
 
Учебный процесс в годы войны во всех вузах шел с перерывами. Студенты институтов города Ворошиловска были мобилизованы на оборонительные работы. В течение двух с половиной месяцев – с конца октября 1941 по начало января 1942 года – на первых трех курсах мединститута занятий не проводилось – студенты под Бешпагиром возводили оборонительные сооружения, которые впоследствии не сыграли никакой роли в обороне края. В связи с выполнением боевого задания батальон студентов мединститута получил переходящее Красное Знамя. Директор поздравил бойцов и командиров с этой победой и объявил личному составу батальона благодарность. Но в результате отрыва студентов мединститута от учебы окончание семестра было перенесено на два с лишним месяца. Кроме этого студенты выезжали на работы по заготовлению сена и дров, участвовали в работе отрядов местной самообороны.

Один из военных госпиталей с номером 1626 с первых дней войны разместился в главном корпусе Ворошиловского сельскохозяйственного института. Это был самый крупный и хорошо оснащенный в городе госпиталь. Обслуживали его более 400 специально подготовленных врачей, медсестер и санитарок. Студенты и преподаватели сельскохозяйственного института шефствовали над палатами раненых воинов.
О работе в этом госпитале в первые месяцы войны вспоминал студент Днепропетровского мединститута А.Б. Русаков, впоследствии ставший военным хирургом, полковником медицинской службы, кандидатом медицинских наук: «Жилось трудно. Эвакуированные студенты не обеспечивались жильем, жили на стипендию и случайными заработками. Мне удалось поступить на работу в местный эвакогоспиталь с дежурствами по ночам через двое суток на третьи. Практически я проводил в госпитале все свободное время: помогал на перевязках, кормил раненых. Работа в госпитале приносила пользу и тем, что предоставила возможность хорошо освоить обязанности медсестры».

Преподаватели клинических кафедр мединститута, главным образом, врачи-хирурги, окулисты, ЛОР-врачи и невропатологи, были нарасхват. В них нуждались на фронте и в тылу. Они участвовали и в учебном процессе со студентами, и дежурили в госпиталях, и работали в разных комиссиях, в том числе и в призывных, оказывая помощь практическому здравоохранению края.
 
В послеоккупационный период учебные занятия в вузах проходили часто в неотапливаемых помещениях. Не хватало учебной литературы, наглядных пособий, оборудования и обычной бумаги. В архиве Ставропольского медицинского университета хранятся письменные документы тех лет, выполненные на обратной стороне немецких грудных мишеней, топографических карт и даже наклеек на консервные банки с надписью. Вместе с учебной работой силами студентов и преподавателей шло восстановление учебных корпусов и других институтских зданий, возведение новых сооружений.
 
Одной из серьезных проблем для нормальной работы вузов в годы войны на Ставрополье была высокая текучесть обучаемых. Так, например, за первый семестр 1941-1942 учебного года из состава студентов Ворошиловского медицинского института выбыл 471 человек, а прибыл – 641. Эта тенденция сохранилась и после освобождения Ставрополья от оккупантов. Так как Ставропольский медицинский вуз стал первым на Северном Кавказе, возобновившим свою деятельность после оккупации. В институте наблюдался массовый наплыв студентов из других городов – Краснодара, Ростова, Киева, Одессы, Симферополя и т.д. Однако с открытием своих вузов студенты возвращались в родные места.

Имели место и другие сложности в организации учебного процесса. Во всех вузах в 1943 году ощущался недостаток в профессорско-преподавательском составе. Это было связано с мобилизацией, эвакуацией и гибелью людей. Ввиду понесенных утрат в Ставропольском мединституте дирекция института была вынуждена прибегнуть к использованию внутренних совместительств, а также привлечь некоторых специалистов из других вузов. Так, для временного заведования кафедрой инфекционных болезней был приглашен профессор М.Г. Данилевич, кафедрой микробиологии – профессор В.Н. Космодемьянский, работавшие в мединституте г. Кисловодска.

Организация учебного процесса. Согласно учебным планам военного времени сроки обучения в вузах были сокращены с 5 до 3,5 лет и с 4 до 3 лет. Уменьшение сроков обучения шло в первую очередь за счет снижения продолжительности производственной практики (с 22-24 недель до 9-10 недель) при одновременном увеличении учебной практики в самих вузах, сжатия времени, отводимого на дипломное проектирование, с 21 недели до 13-18 недель, увеличения продолжительности учебных часов с 36 до 42, а также за счет отмены зимних и сокращения летних каникул до одного месяца.
 
В соответствии с постановлением СНК СССР от 02.07.1941 г. и распоряжением Управления медицинскими вузами РСФСР от 05.08.1941 г. пятилетний срок обучения студентов-медиков был сокращен: до 3 лет и 6 месяцев – для студентов 1 и 2 курса. Учебные планы остальных курсов со-кращались следующим образом: до 3 лет и 8 месяцев – для 3 курса; до 4 лет и 2 месяцев – для 4 курса; до 4 лет и 5 месяцев – для студентов 5 курса. Уплотнение учебной программы обеспечивалось продлением рабочего дня студента с 6 до 7 часов (для 5 курса – 8 часов) и сокращением летних каникул до 1 месяца.

Молодому Ворошиловскому мединституту помощь в разработке учебных планов и программ военного времени оказали прибывшие в эвакуацию сотрудники Днепропетровского мединститута – опытные преподаватели и видные ученые – они постарались сделать все, чтобы сохранить преемственность при изучении дисциплин и без ущерба для качества подготовки врача сократить теоретическую и практическую часть курса. Вместе с тем, слияние двух институтов проходило болезненно. На многих кафедрах первоначально было назначено по два заведующих, однако вскоре от этой практики пришлось отказаться.
 
Для повышения квалификации врачей местных госпиталей по военно-полевой хирургии в мединститутах были организованы специальные курсы, к преподаванию на них привлекались профессора и доценты ведущих кафедр.

Государственное задание 1941 года по набору на первый курс Ворошиловского медицинского института было увеличено и составляло 700 человек (до этого наборы не превышали 200 человек), срок подачи заявлений был продлен сначала до 20 августа, а затем вообще – без указания конкретной даты. Вступительные экзамены для абитуриентов, окончивших школы в 1941 годах, заменялись собеседованием, они зачислялись в вуз по аттестатам. Для выпускников школ более ранних лет приемные испытания все же сохранялись.

В феврале 1942 года согласно указанию Наркомздрава СССР был вновь перестроен учебный план для первых двух курсов. Ворошиловский мединститут фактически перешел на планы мирного времени, но в начале марта, согласно указанию Всесоюзного Комитета по делам высшей школы, учебный процесс снова был переведен на учебные планы военного времени.

Свой первый выпуск Ворошиловский медицинский институт произвел 1 августа 1942 года за два дня до начала оккупации города. Из стен вуза вышло 389 молодых врачей из числа студентов 4-го курса. Выпускники института получили диплом без сдачи государственных экзаменов. Данный документ военного времени впоследствии подлежал обязательному обмену на диплом установленного образца.
 
В феврале 1942 года в соответствии с распоряжением Наркомздрава РСФСР в медицинских институтах были сделаны дополнительные наборы студентов на 1 курс. Студентов 1 курса стали именовать по семестрам – студенты 1-го семестра и студенты 2-го семестра. Подобные наборы были сделаны зимой 1943 и 1944 годов. Вступительные экзамены не принимались.
 
Выпуски врачей проходили со сдачей госэкзаменов, дипломы вруча-лись в торжественной обстановке, а мероприятия заканчивались выпускными балами. Именно так состоялся второй выпуск молодых специалистов Ставропольского мединститута 3 июня 1944 года. Институт закончил 91 человек. Из этого количества 30 человек были направлены в ряды Красной Армии, 10 человек – в НКВД, 12 человек – в УССР, 22 человека – в Молдавскую ССР и 2 остались в институте.

Еще один военный выпуск в Ставрополе был сделан 23 марта 1945 года. Дипломы врачей получили еще 69 молодых специалистов. Из них в Красную Армию было направлено 20 человек, 10 человек – в ГУЛАГ НКВД, 23 – в Чкаловскую область, 3 – в Белоруссию, 1 – в Свердловский облздравотдел, 6 – в Ставропольский край. На должности ординаторов и аспирантов Ставропольского мединститута было назначено 4 человека.
 
Содержание учебного процесса. Специфика преподавания общественных дисциплин в военное время состояла в том, что необходимо было усилить военно-патриотический аспект обучения и воспитания, подробно знакомить студентов с биографиями выдающихся русских полководцев, изучать историю побед русского оружия в освободительных войнах. Была пересмотрена оценка личностей Ивана Грозного, Петра Великого, которых стали рассматривать как создателей и защитников российского государства. Одновременно раскрывалась агрессивная сущность германского империализма, разоблачались человеконенавистнические планы фашистской Германии. В списке дисциплин, изучавшихся на исторических и филологических факультетах, значились методика и организация политико-просветительской работы в Красной Армии, история войн и военного дела, методика использования художественной литературы в политико-просветительской работе и другие. Важной частью научной и учебной работы высших учебных заведений в годы войны было изучение и пропаганда биографии И.В. Сталина, а также выступлений и приказов Председателя Государственного Комитета обороны СССР, Верховного Главнокомандующего.
 
Новые курсы, приблизившие учебный процесс к требованиям военного времени, были введены в сельскохозяйственных, педагогических и других высших учебных заведениях. Например, на физико-математических факультетах стали читаться курсы по артиллерии, аэродинамике самолета, навигационным приборам, расчету на прочность конструкций. На биологических факультетах студенты изучали бактериологию, химию отравляющих веществ, токсические действия боевых отравляющих веществ, службу противовоздушной и противохимической обороны, учение о дегазаторах, химию порохов и взрывчатых веществ.

Первостепенное значение придавалось военным занятиям. Военная подготовка осуществлялась согласно постановлению ГКО от 17 ноября 1941 года «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР» по 110-часовой программе. Особое внимание обращалось на строевую подготовку, овладение винтовкой, пулеметом, минометом и ручной гранатой, на противохимическую защиту, рытье окопов и маскировку, а также на тактическую подготовку одиночного бойца и отделения. Для тех, кто прошел в 1941-1942 учебном году 110-часовую программу, дополнительно выделялось 20 часов на продолжение допризывной военной подготовки. Согласно программе в вузах была организована работа, направленная на подготовку радисток, сандружинниц, телеграфисток для воинских штабов. Повысились требования к физической подготовке студентов. Теперь она становилась частью военной подготовки. Военно-спортивная работа в вузах способствовала успешному физическому развитию студентов, выработке у них ловкости, выносливости, смелости, других волевых качеств, необходимых в бою.
 
В медицинских вузах особое внимание уделялось военно-санитарным дисциплинам (санитарно-химической защите, патологии и терапии отравляющих веществ, санитарной тактике, организации медицинской службы ПВО), военно-полевой хирургии, инфекционным болезням с эпидемиологией и военной гигиене. Кафедры военной подготовки располагали необходимыми помещениями, складами для хранения оружия, стрелковыми тирами, комплектами учебных и наглядных пособий по тактике, санитарно-химической защите, местной и противовоздушной обороне.

В отличие от других вузов подготовка студентов в медицинских институтах невозможна без нормальной клинической базы. С началом войны практическое обучение будущих врачей было перенесено в эвакогоспитали. В условиях войны это было вполне оправдано, однако однообразный «госпитальный материал» не обеспечивал всесторонней подготовки, которая требовалась для обычных врачей мирного времени. И с этим приходилось считаться, особенно вначале войны. В 1943-1944 годах клинические базы медицинских институтов стали переноситься из военных госпиталей в местные лечебно-профилактические учреждения.

Таким образом, в тяжелейших условиях учебный процесс в вузах Ставрополья был перестроен в соответствии с требованиями военного времени. Переход на сокращенные сроки подготовки частично обеспечил потребности фронта и тыла в кадрах. Форсирование процесса обучения не сильно отразилось на качестве подготовки специалистов, уплотнение учебного времени проходило в основном за счет использования внутренних резервов – продления рабочего дня, сокращения каникул и т.д. Но экстренные меры нельзя было превращать в правило, поэтому с 1942-1943 учебного года довоенные сроки обучения были восстановлены. Основной особенностью учебного процесса в течение всей войны продолжала оставаться его «военная» составляющая, которая была необходима, но шла в ущерб всесторонним и глубоким знаниям, необходимым для специалистов с высшим образованием.

в) помощь ученых Ставрополья фронту

Профессорско-преподавательский состав всех без исключения меди-цинских вузов был привлечен к работе в эвакогоспиталях в качестве кон-сультантов. Многие ученые с энтузиазмом предлагали свою помощь в лечении раненых. Впоследствии известный на Ставрополье хирург М.С. Макаров вспоминал, как в хирургическое отделение госпиталя, которым он  заведовал, пришли шефы – ученые города. Микробиологи предлагали для лечения ран бактериофаги, биохимики советовали для этих целей раствор мочевины, патофизиолог говорил о возможности подстегнуть силы организма раненого препаратом из селезенки. Сам М.С. Макаров совместно с доктором медицинских наук М.П. Покровской, работавшей на краевой противочумной станции, предложили новаторский метод исследования ран методом препаратов-отпечатков, суть которого была изложена в работе «Цитология раневого экссудата как показатель процесса заживления ран», изданной в 1942 году и с одобрения академика Н.Н. Бурденко разошедшейся как руководство по госпиталям Красной Армии.

С приездом в Ворошиловск днепропетровцев в городе было практически заново создано научно-медицинское общество, объединившее всех врачей, научных и практических работников смежных профилей (биологи, ветеринарные врачи). Общество работало очень продуктивно. В плановом порядке оно обеспечивало нужды здравоохранения края и краевого центра.

В 1941 и 1942 году в Ворошиловском мединституте прошли первые оборонные научно-практические конференции, носившие, главным образом, медико-оборонный и противоэпидемический характер. На научно-оборонной конференции, состоявшейся 4-5 июля 1942 года в ВГМИ, было заслушано и обсуждено 25 докладов по важнейшим вопросам здравоохранения. Ее темы говорят сами за себя: Прекрасные результаты лечения рентгеновскими лучами травматических остеомиэлитов, представленные проф. Н.М. Безчинской, вызвали большое одобрение. Участники конференции поставили перед крайздравом вопрос о срочной организации рентгенотерапии во всех госпиталях края.
Широкие прения вызвали доклады профессора М.Т. Фридмана и доцента В.Ф. Николенко на тему: «Лечение инфицированных ран кислотными растворами». Активный обмен мнениями произошел по докладу проф. Б.Г. Векснера о глухой гипсовой повязке в условиях эвакогоспиталей. С интересом был принят доклад профессора И.Ф.Каплана по вопросу о методике, улучшающей течение регенераторного процесса в ране толстого кишечника.
 
Конференция уделила серьезное внимание вопросам борьбы с отравляющими веществами. Большой раздел в работе конференции заняли вопросы травматических повреждений нервной системы. Научно-производственная деятельность института нашла свое выражение в работе профессора Я.А. Лазариса, успешно разработавшего процессы получения адреналина и инсулина. Новые приборы конструкции профессора. А.В. Хохлова (тензиометр, вискосталагмометр, цистометр), а также его собственный метод микрофотографии живо заинтересовали аудиторию, как и предложенный профессором И.Ф. Капланом сосудистый жгут собственной конструкции.

Ставропольские ученые-медики не обходили вниманием и проблемы лечения гражданского населения. Так, патофизиолог профессор Ф.М. Бриккер – видный ученый из Днепропетровска, выдвинутый перед войной кандидатом в члены-корреспонденты Академии Наук СССР, продолжал свои исследования связанные с лечением онкологических заболеваний. Профессор Я.С. Шварцман из Одессы – заведующий кафедрой факультетской терапии вел работы по изготовлению миоля – лекарства для лечения болезней сердца.

Коллектив созданной в 1941 году кафедры детских болезней активно включился в научную работу Ворошиловского мединститута. На упомянутой конференции с докладом «К вопросу о терапии дифтерийных крупов» выступил профессор М.Б. Голомб из Днепропетровска. Он представил слушателям клиническую картину этого тяжелого детского заболевания и, поделившись своим большим опытом в его лечении, высказал ряд новых мыслей в отношении предупреждения и лечения легочных осложнений при этом заболевании. Вопросы детской заболеваемости на протяжении всей Великой Отечественной войны продолжали оставаться в центре внимания кафедры детских болезней Ставропольского медицинского института. Во второй половине 1943 года кафедра педиатрии вела научные исследования по проблемам дизентерии. Рассматривались такие темы как: состояние антитоксической функции печени при дизентерии у детей; закономерности и сроки развития отечности тканей при дизентерии у детей; функциональное состояние печени при дизентерии у детей.
На 4-й научной конференции мединститута, которая прошла 4-6 марта 1944 года, выступили сотрудники клиники детских болезней. Большую дискуссию вызвал доклад заведующей кафедрой профессора А.Т. Петряевой, эвакуировавшейся из Смоленска, о местном применении витаминоносителей, в частности натурального сока зрелых свежих помидор, при лечении тяжелых повреждений кожи и слизистых оболочек у детей. Предварительные данные профессора Петряевой свидетельствовали о таком исключительном эффекте этого метода лечения, что выступавшим рекомендовали внедрить этот метод лечения в широкую практику. Другие указывали на необходимость продолжать изучение вопроса о механизме этого в некоторых случаях «магического» действия помидор.

После трагических событий, связанных с гибелью сотрудников Став-ропольского мединститута во время оккупации план научной работы существенно потерял в объеме и содержании. Если в плане на 1942 год значилось 110 работ, то в 1943 – всего 27. Большинство исполнителей были новыми сотрудниками вуза, работы, начинаемые ими, организовывались буквально с нуля. Лишь два исследования были начаты еще до оккупации – в 1942 году. Специально назначенная в мединституте комиссия изучала наследие погибшего профессора Ф.М. Бриккера. В акте, подписанном по итогам работы комиссии, было предложено немедленно продолжать исследования, проводившиеся профессором Бриккером по проблематике лечения рака и других заболеваний, кафедрой патологической физиологии.
 
Важнейшими проблемами, разрабатываемыми научными работниками Ставропольского мединститута на заключительном этапе войны стали: злокачественные новообразования, народно-медицинские средства, трахома, слепота, последствия военных повреждений, язвенная болезнь желудка и 12-перстной кишки, функциональная диагностика поражения печени, желудка, спирохетозы, лечение сифилиса и гонореи и др. Таким образом, профессорско-преподавательский состав вел научно-исследовательскую работу в области наиболее актуальных вопросов теоретической и практической медицины.

О содержании научной работы в институте в тот период рассказывается на страницах газеты «Ставропольская правда». Как отмечал автор статьи, стремясь быстро восстановить полноценное медицинское обслуживание трудящихся края, Ставропольский медицинский институт приступил к значительному расширению своей научной деятельности. Под руководством Заслуженного деятеля науки, профессора М.Г. Данилевича и профессоров И.С. Слуцкого, А.Т. Петряевой и Б.М. Шкляра начала разрабатываться проблема эффективной борьбы с инфекционными заболеваниями. Совместно с местной тропостанцией институт организовал экспедицию в наиболее «малярийные» районы края. Целью экспедиции была непосредственная работа на месте над вопросами предупреждения малярийных заболеваний, имевших большое распространение в крае.
 
Большую научную работу проводили кафедры глазных болезней, акушерства и гинекологии, кожных и венерических болезней. Хирурги, совместно с патологами и онкопунктом, проводили испытание нового препарата по борьбе с раком. Кафедра госпитальной хирургии (профессор П.М. Ковалевский) работала над усовершенствованием и расширением сферы лечения больных консервированной кровью. Изыскивались возможности использования местных ресурсов (в частности, донника) для изготовления лекарственных и дезинфицирующих средств.
Теоретические кафедры занимались проблемными вопросами морфологии желез, совместного действия наркотических веществ, рациональной терапии при отморожении и т.п.

В 1944 году Ставропольский медицинский институт вызвал на социа-листическое соревнование Кисловодский филиал 1-го Ленинградского медицинского института. В период с 4 по 6 марта 1944 года в институте прошла IV научная конференция, организованная как общественный смотр работы кафедр. Доклады и выступления носили, в первую очередь, практический характер и были направлены на решение насущных проблем лечения инвалидов Великой Отечественной войны и восстановления сети лечебных учреждений края. Профессор Б.М. Шкляр представил участникам конференции документальные данные, свидетельствующие о чудовищных разрушениях сети здравоохранения Ставрополья фашистскими оккупантами. Ординатор глазной клиники Драгунова выступила на тему «О глазном травматизме за время немецко-фашистской оккупации». В своем выступлении она поставила ряд задач по оказанию глазной помощи населению и трудоустройству слепых в крае.
 
Заведующий горздравотделом А.Т. Могильницкий указал, что последствия хозяйничания фашистов еще окончательно не ликвидированы, но медицинский институт оказывает горздравотделу немалую помощь как данной конференцией, так и повседневной своей работой.
 
Профессор Космодемьянский (1-й Ленинградский мединститут) в своем выступлении отметил отрадный факт творческой научно-исследовательской деятельности Ставропольского медицинского института в условиях оккупации значительной территории страны, которая играет сугубо важное политическое, практическое и воспитательное значение.

Другие участники конференции – доцент А.Т. Салата, профессора А.В. Заславский, С.С. Познанский, Н.М. Павлов, дополняя материал докладчиков, подчеркнули, что изучение санитарных последствий Отечественной войны, в частности периода фашистской оккупации, в нашем крае только началось, что доложенный на конференции материал следует использовать для дополнительного учета того ущерба, который был нанесен советскому народу. Конференция направила приветственную телеграмму Верховному Главнокомандующему – Маршалу Советского Союза И.В. Сталину.

Вторая группа докладов была посвящена работе сотрудников института по вопросам санитарной обороны, в частности, борьбе с инфекционными заболеваниями. Оборонная тематика находила отражение в ряде сообщений, наиболее актуальными из которых были: «Клинический анализ и лечение аварийных случаев поражений кожи ипритом» (проф. А.В. Заславский), «О лечении ран личинками мух» (проф. П.М. Никифоровский). Профессор П.М. Ковалевский на основании собственного клинического материала сообщил о  редкой клинической форме местного раневого столбняка. Профессор И.А. Бейлин затронул вопрос о диагностике и лечении хронического столбняка, осветив особенности клинического проявления этой редкой формы столбняка. Оба докладчика подчеркнули необходимость более детального знакомства врачей с этими формами проявления данного заболевания.

Интерес вызвали доклады профессора А.Т. Петряевой, доцента П.С. Ревуцкой, профессора Н.М. Павлова. Вместе с профессорами и доцентами выступили и начинающие научные работники. Приятное впечатление на участников конференции произвело выступление О.Н. Бугайской – выпускницы 1942 года.

Конференция наметила пути дальнейшей деятельности, поставив перед научными сотрудниками ряд проблем по важнейшим вопросам военно-оборонной тематики. Учитывая особенность ситуации, конференция указала на необходимость привлечения к разработке научных проблем практических работников здравоохранения города.
В 1944 году вновь заработало научно-медицинское общество г. Ставрополя, созданное в 1941 году под председательством профессора Ф.М. Бриккера и прервавшее свою деятельность в связи с оккупацией. На состоявшемся в мае 1944 года заседании научно-медицинского общества присутствовало 54 человека. Перед собравшимися выступил заместитель директора института профессор С.С. Познанский. Присутствующие почтили память погибших в период оккупации коллег минутой молчания.

Согласно повестке дня, профессор М.Р. Вебер продемонстрировал больного (канцер языка), попавшего в клинику в тяжелом, запущенном со-стоянии и указал в своем выступлении на необходимость ранней диагностики. Показ вызвал серьезную дискуссию по поводу самой демонстрации (почему больной до сих пор не прооперирован). Профессор Е.Я. Ставская призвала бороться с поступлением в клинику больных с запущенными заболеваниями. Проф. П.М. Ковалевский поделился опытом уже проведенной им подобной операции, давшей положительный результат. В заключительном слове проф. Вебер объяснил, что больной не оперируется в педагогических целях (для показа его студентам).

Далее с докладом «Здравоохранение в Ставропольском крае и задачи научно-медицинского общества» выступил заведующий краевым отделом здравоохранения Л.Я. Варшавский. Пожелания, высказанные в докладе, были приняты обществом к руководству без прений.
 
Доктор биологических наук Кратинов выступил с докладом «Антиретикулярная цитотоксическая сыворотка в лечебном деле». Участников заседания интересовали вопросы методики и дозировки АЦС, какие животные применялись в опытах. Профессор Вебер поделился своим опытом применения АЦС и высказал мысль о необходимости продолжения изучения действия АЦС на организм человека. Профессор Ставская рассказала о том, как в 1939-1940 гг. в Киеве проводилось лечение сепсиса с помощью АЦС. Во всех 26 случаях после введения АЦС наблюдалась очень сильная реакция, эффект был различный. Результаты лечения в некоторых случаях были блестящими, но иногда полностью отсутствовали. Докладчик объяснил это неправильной дозировкой и рекомендовал применение АЦС в комбинации с другими специфическими средствами. Конференция предложила ввести применение АЦС при различных заболеваниях в местных клиниках и организовать широкий обмен опытом в этом направлении на клинических конференциях и в научном обществе. На этом работа конференции была завершена.

О степени активности преподавателей мединститута в научной работе говорят следующие цифры. В 1944 году проводили плановую работу 100 процентов профессоров и доцентов и 61 процент из числа ассистентов и преподавателей. В 1945 году из числа профессоров научной работой был охвачен 81 процент, из числа доцентов – 87,7, ассистентов и преподавателей – 55,7 процента. В 1944 году институтом было завершено 33 работы, что составило 47,2 процента от запланированного количества работ. Выполнению намеченных заданий мешали сверхплановые работы, которых было закончено в 1944 году 11, а в 1945 году – 8.

Не прекращали в годы войны научную жизнь, помощь фронту и тылу сотрудники других вузов Ставрополья. Интенсивно работал, сочетая обучение студентов с научными исследованиями непосредственно на фермах и в полях, коллектив сельскохозяйственного института. Здесь в 1944 году обучалось 336 студентов, на кафедрах работали восемь профессоров, пятнадцать доцентов, десять старших преподавателей. Ученые этого вуза выполнили ряд исследований по прикладным темам: пути повышения продуктивности молодняка овец; агротехника выращивания твердых и мягких сортов пшеницы в зоне неустойчивого увлажнения; разработка агротехники проса для районов края; методы борьбы с болезнями сельскохозяйственных животных; изыскание антибиотических средств для терапии бруцеллеза. Совместно с кафедрами биологии и химии пединститута были завершены две темы оборонного значения: «Агробиологический материал по образованию и накоплению каучука у коксагыза», «Природная альфакислота, ее получение и техниче-ское использование». Важное народнохозяйственное значение имело научное исследование путей борьбы с гемоспоридиозом крупного рогатого скота, выполненное в 1944 году под руководством профессора С.Н. Никольского.

Профессорско-преподавательский состав педагогического института за время войны подготовил 578 учителей средней школы. В 1943-1944 учебном году здесь работало пять профессоров, 14 доцентов и 21 старший преподаватель, обучалось 653 студента. На кафедрах велись исследования по тридцати четырем темам педагогики, литературоведения, географии, биологии, общественных наук. Были подготовлены учебники по истории педагогики профессора А.В. Козарева, учебник по химии для учительских институтов профессора А.Н. Огородникова, монография профессора Д.Г. Панова «Геоморфология и гравиметрия».

Как видно, характер научно-исследовательской деятельности вузов Ставрополья в годы Великой Отечественной войны был обусловлен потребностями фронта и тыла, а содержание конкретных научных работ определялось госпитальным, сырьевым и продовольственным назначением региона. 
 

г) Ставропольский холокост

Эвакуация евреев в Орджоникидзевский край. С началом войны и оккупации западных территорий Советского Союза на Ставрополье хлынул поток беженцев. Значительную часть всех эвакуированных составляли евреи. Летом 1942 года из восточных районов Украины, из Крыма и Ростовской области в Ставрополь прибыли еще тысячи граждан.
Первые переселенцы в городе появились уже в июле 1941 года. 17 июля в Сталинский районный исполнительный комитет на регистрацию прибыла Роза Хаймовна Айзенберг, эвакуированная из Могилева-Подольска. Через два дня она была принята на работу в мединститут в качестве старшего препаратора кафедры физики. 21 июля студентка 4-го курса эвакуированного 1-го Киевского медицинского института Рива Давидовна Пинская была зачислена для продолжения учебы в Ворошиловский мединститут. 24 июля были зачислены в мединститут: студентка 4-го курса Ленинградского педиатрического института Софья Яковлевна Залесская; студентка эвакуированного Одесского медицинского института Алиса Иосифовна Липман.

Приказом от 25 июля в мединститут были зачислены студенты: Брандман Лейзер Мейлехович и Шлаен Сюня Пейсахович (Винницкий ГМИ); Гальперин Рахиль Бенционовна и Клиг Ева Яковлевна (1-й Киевский ГМИ); Вагман Инда Абрамовна (2-й Киевский ГМИ). Дальше поток прибывающих студентов и сотрудников из других вузов начал усиливаться. Продолжали поступать на учебу студенты из 1-го Киевского, 2-го Киевского, Одесского, Винницкого, Минского, Кубанского, 2-го Московского, Крымского, Воронежского, 1-го Ленинградского и других медицинских вузов.
 
Одновременно в медицинский институт пришли на работу и сотрудники эвакуированных учреждений. В августе получили назначения на преподавательские должности: профессор Яков Самойлович Шварцман из Одесского ГМИ, профессор Леон Яковлевич Эпштейн из Киевского туберкулезного института, профессор Борис Яковлевич Падалка из 2-го Киевского, профессор Гершель Соломонович Барг из 1-го Киевского институтов, доцент Елена Яковлевна Белицкая из Львовского мединститута и многие другие.

В связи с увеличением штатной численности Ворошиловского медин-ститута на должности ассистентов, лаборантов, препараторов набирались практические врачи, фельдшеры, провизоры. Среди них были Израиль Михайлович Фишельсон, Сарра Яковлевна Идашкина, Лидия Абрамовна Цымбалова, Фрейда Евсеевна Гурфинкель-Гурвиц, Ида Аркадьевна Могилевская, Циля Григорьевна Бердичевская, Мария Давыдовна Ревич и другие.
 
В конце августа 1941 года в Ворошиловск эвакуировались сотрудники Днепропетровского мединститута, национальный состав которых был представлен следующим образом: в списках преподавателей значилось 70 человек, в том числе 44 евреев, 16 украинцев и 10 русских. Для справки: в Ворошиловском медицинском институте до войны евреи занимали гораздо меньшую долю. Так, на 1940 год из 50 преподавателей лишь 10 были евреями.

О том, в каких условиях проходила эвакуация людей с оккупированной территории, свидетельствуют скупые строки воспоминаний. Тем не менее, даже они убедительно свидетельствуют о проблемах, с которыми столкнулись люди, приехавшие в Ставрополь. Из воспоминаний Людмилы Шварцман – невестки профессора Я.С. Шварцмана: «Когда было объявлено по радио о начале войны семья Шварцман Я.С. не сразу смогла соорганизоваться для эвакуации. Мать профессора была в недееспособном состоянии. Она нуждалась в уходе. Они оставили дом только после того, как смогли обеспечить уход за ней. За этими заботами Шварцманы пропустили организованный выезд Одесского мединститута. Когда с опозданием семья все же приехала на вокзал, им были предоставлены места в бесплацкартном вагоне. Профессор не был привычен к продолжительной поездке в таких условиях. Он был немолод, и у него болела спина. Когда поезд подъехал к Ставрополю, Яков Самойлович решил, что они остановятся здесь. Он знал, что в этом городе есть мединститут, и был уверен в том, что ему найдется место в вузе».

Преподаватель иностранных языков Н.П. Пшеничная вспоминала: «При эвакуации из Одессы я смогла взять только один чемодан, так как нам было объявлено взять то, что мы могли бы донести сами. Вся обстановка комнаты, большей частью белая, и другие вещи, а также вещи моего сына, который сейчас находится в Красной Армии, были оставлены».

Несостоявшаяся эвакуация. К середине июля 1942 года фашистские войска прорвали на Дону оборону советских войск и стали быстро продвигаться на юг. 31 июля немецкие войска захватили Сальск. Только после этого начались запоздалые мероприятия по эвакуации жителей Ставрополья. 1 августа была официально утверждена эвакуация населения Ставропольского края. Однако она широко не объявлялась и до сведения всего населения не доводилась. Ворошиловский медицинский институт в этот день выдавал дипломы первому выпуску врачей.

Еврейские семьи были напуганы уже ставшими известными зверствами гитлеровцев по отношению к еврейскому населению. Поэтому они проявляли наибольшую активность в ходе проведения эвакуации, стремясь любым способом как можно скорее уехать дальше на восток. Первыми стали покидать Ставрополь семьи, эвакуированные с Украины. В связи с приближением линии фронта к городу стали оставлять учебу студенты для перевода в другие вузы, размещавшиеся в Закавказье, Средней Азии, на Урале и в Сибири.

Основная часть преподавателей медицинского института, имевших работу и свой кусок хлеба, увольняться не спешили, понимая, что в конце концов они будут эвакуированы вместе с вузом. Многие представители клинических кафедр, мобилизованные в военные госпитали, не могли покинуть город иначе как вместе со своим госпиталем.
3 августа 1942 года для эвакуации преподавателей мединститута на железнодорожный вокзал был подан состав, который под Ворошиловском подвергся налету авиации врага и был остановлен. Люди, побросав свои личные вещи в поезде, вернулись в город, в который к этому времени уже входили немецкие войска.

Из заявления преподавателя иностранных языков Пшеничной Н.П. Дирекции Ставропольского медицинского института: «При эвакуации из Ставрополя в августе месяце 1942 года наш эшелон остановился под Пелагиадой. При налете германских самолетов из вагонов пришлось выйти. Вернуться за вещами не могла, так как повредила себе ногу и до Ставрополя добралась 5-6 августа. Вещи все мои пропали: зимняя шуба, новый шев. костюм, белье, одеяло и другие вещи. Стоимость этих вещей – 50 000 рублей».

Свидетелем этих событий был тогда 16-летний Анатолий Пильщиков, пытавшийся эвакуироваться вместе с мамой и братом на этом поезде. Бывший доцент кафедры оперативной хирургии, ветеран Ставропольского медицинского института А.А. Пильщиков свидетельствует:

«В последних числах июля 1942 года, когда оккупанты двигались уже в сторону Кавказа, нам стало известно о том, что мединститут эвакуируется, и преподаватели эвакуируются отдельно от студентов. Они должны были выехать поездом на станцию Аполлоновская. В составе эвакуирующихся преподавателей была и наша семья, как семья парторга мединститута: мать, я и младший брат. Собрали из вещей только все лучшее, все остальное бросили в квартире. Числа 29-го или 30-го июля нас собрали на вокзале. Почти двое суток поезд нам не подавали. Там и ночевали на вещах, на сундуках, на чемоданах – все преподаватели со своими семьями. Утром 3-го августа немцы начали бомбить Ворошиловск, и в первую очередь вокзал. Около девяти часов нам подали состав, сказали: «Грузитесь!».  Состав был большой, народу было очень много. Погрузились и выехали. Ехали очень медленно. Впереди нас шел еще один поезд. Только успели отъехать, может быть, полкилометра, вдруг паровоз остановился. Оказывается, немцы снова начали бомбить. Они пикировали на вокзал, подожгли нефтехранилище – был сильный столб черного пламени. Кончилась бомбардировка – опять поехали. Наш состав раз пять периодически останавливался. Когда мы выехали за пределы города в поле, и самолеты кружили над нашими эшелонами, то поезд останавливался, все выскакивали и ложились в лесополосу или просто в степи. Когда немецкие самолеты пролетали улетали, наш поезд продолжал свой путь. Мы успели отъехать примерно километров на 4-5, когда самолеты вновь стали бомбить наши составы. Лежа в лесополосе,  я до сих пор помню, что никакого страха не было, хотя первый раз в жиз-ни бомбили именно меня, т.е. поезд, в котором я находился. Но у меня было такое ощущение: «Почему именно в меня бомба попадет? Я ж такой маленький». Несколько раз они заходили, пикировали и бросали эти бомбы. Только когда закончилась бомбардировка, наступили страх и дрожь в коленках. Взрывы были исключительной силы. Страшная была картина, и страшная бомбардировка.

После этого к нам подошел машинист и сказал преподавателям, что немцы с воздуха попали во впередиидущий паровоз, поэтому и наш состав тоже двигаться не может: «Уходите, кто куда хочет». Пока преподава-тели обсуждали, что делать и как быть, подъехали два всадника в форме НКВД и сообщили, что немцы высадили десант, «Уходите, уходите через Ставрополь, спасайся, кто как может». Это было примерно уже около трех часов дня.

По воспоминаниям сына профессора Полонского – Б.А. Полонского, которому в то время было 12 лет, мединститут должен был эвакуироваться двумя железнодорожными эшелонами. Первый из них (сформированный и загруженный) попал под обстрел немецких войск. Люди покидали вагоны кто в чем был и прятались в полях. Вечером первого дня оккупации в город из числа «пассажиров» того поезда вернулась доцент Т.А. Лобова. Она была в одном халате. С ней находился малолетний сын, абсолютно раздетый, в одних трусиках. Вещей при них не было. На эвакуацию семьи Полонских сохранилось соответствующее предписание, однако она не состоялась ввиду того, что второй эшелон уже не был предоставлен.

Сын лаборантки кафедры микробиологии О.Н. Мушаиловой, Владлен Бениаминович Мушаилов, которому в то время было 4 года, рассказал, что мама с двумя сыновьями пыталась эвакуироваться из города на подводе. Но из района Невинномысска им пришлось вернуться – там уже были немцы.

Согласно принятому ЦК ВКП(б) и СНК СССР 27 июня 1941 года постановлению была установлена очередность эвакуации: «В первую очередь эвакуации подлежат: важнейшие промышленные ценности (оборудование – важнейшие станки и машины), ценные сырьевые ресурсы и продовольствие (цветные металлы, горючее, хлеб) и другие ценности, имеющие государственное значение». И только во вторую очередь эвакуации подлежали различные категории населения. При этом они четко делились на три группы: «квалифицированные рабочие, инженеры и служащие вместе с эвакуированными с фронта предприятиями; население, в первую очередь, молодежь, годная для военной службы; ответственные советские и партийные работники» .
Администрация вуза по существующему положению об эвакуации покинула город на предоставленном местными властями автомобильном транспорте. Перед этим директор института П.В. Полосин и его замести-тель М.М. Тростанецкий организовали уничтожение документов архива, о чем сохранился соответствующий акт, датированный, правда, 1944 годом. Из этого акта следует, что часть архивных документов института погибла также и в ходе эвакуации. При окончательно выяснившейся невозможности провести нормальную эвакуацию 3 августа 1942 года уничтожены, путем сожжения, все материалы архива за 1938-1941 года, за исключением документов по формированию института, приказов по личному составу, части личных дел и списков сотрудников и студентов. При эвакуации администрацией института также были вывезены трудовые книжки большинства сотрудников. Однако почти все они погибли в пути вблизи г. Ставрополя. Чудом до наших дней дошла трудовая книжка Л.И. Жуковой, погибшей в Ставрополе от рук оккупантов. Погибли также и списки студентов, окончивших Мединститут в 1942 году и получивших дипломы, а также картотека на них. Кроме того, в период оккупации пропали все дела бухгалтерии за 1942 год и дела Канцелярии за тот же период.
По официальным данным эвакуироваться удалось небольшому числу преподавателей в количестве 25 человек: директору П.В. Полосину, зам. директора М.М. Тростанецкому, профессорам М.Б. Голомбу, И.С. Слуцкому, М.Т. Фридману, В.Г.Векснеру, М.С. Мильману, А.В. Заславскому, И.Ф. Каплану, И.А. Бейлину, Я.А. Лазарису, Д.А. Цуверкалову, Ю.А. Петровскому, С.С. Познанскому, Б.М. Шкляру, И.Я. Штрум, доцентам В.Л. Гербильскому, М.П. Деревягину, Л.М. Кульбергу, Ф.И. Трахтенберг, старшим преподавателям И.С. Файтельсону, И.С. Туркенич, ассистентам Н.Н. Савченко, Н.Г. Кондраковой, А.А. Мирской. Все они были либо коммунистами, либо евреями.

Из документов, сохранившихся в архиве Ставропольского края, следует, что во время неудавшейся эвакуации в эшелоне все свое имущество потеряли профессора Заславский, Цуверкалов, Каплан, Фридман, Векснер, Слуцкий, Шкляр, Шварцман, Падалка, Познанский, Штрум, Лазарис, доцент Кульберг и другие ассистенты ряда кафедр.
 
Сравнив фамилии из двух списков, можно убедиться, что многим пассажирам того злополучного поезда все же удалось покинуть город и спасти свою жизнь.
«Регистрация и переселение» еврейского населения. Начало немецко-фашистского господства в городе ознаменовалось серией приказов, каждый из которых неизменно заканчивался стереотипной фразой – «за невыполнение – расстрел». 4 августа был издан приказ о регистрации всего еврейского населения Ворошиловска, начиная с 8 лет. Путем регистрации оккупанты выявляли количество еврейского населения, проживающего в городе, выясняли их место жительства для последующего ограбления. Причем приказ о прохождении регистрации гласил: «За уклонение от регистрации лица еврейской национальности будут нести суровые меры наказания». Лица, скрывавшие евреев, также привлекались к ответственности по законам военного времени. Евреи Ставрополя под угрозой расстрела были обязаны носить нарукавные повязки с шестиконечной звездой.

В числе приказов новой власти было «Обращение к еврейскому населению» от 12 августа 1942 года, предлагавшее всем евреям, эвакуированным из других мест, явиться на привокзальную площадь для выселения на другое место жительства. Каждому надлежало иметь при себе необходимые для личного пользования вещи (постельное белье, кухонные и столовые принадлежности, одежду) и питание на 2-3 дня. Рекомендовалось также взять с собой ценные вещи. Каждая семья была обязана составить опись оставляемого имущества и на месте сбора сдать записку, в которой указать фамилии и имена членов семьи, точный адрес, где хранится имущество.
Когда площадь наполнилась людьми, она была оцеплена войсками. Затем всех собравшихся погрузили в машины, и без всяких вещей повезли за город, в лес и на территории вблизи психиатрической больницы расстреляли.
 
Информация о злодеяниях гитлеровских палачей дошла до жителей города. Местное еврейское население покорно ждало своей участи. Старожил города Леонид Иосифович Годзевич в своем дневнике писал: «По городу прокатился слух о трагической гибели пришлых евреев. В эти дни я повстречал знакомую девушку Софью Островскую (выпускницу мединститута – Авт.). Она подбежала ко мне. Зарыдала. Слезы катились из ее больших карих глаз.

- Это все! – воскликнула она. – Всех приезжих уничтожили, очередь за нами. Что делать?!

Я знал ее родителей, неоднократно бывал у них. Интеллигентные люди, ее отец, во время «ежовщины» был арестован и не вернулся домой. Они с матерью и братом жили на Комсомольской улице. Она сказала мне тогда: «Прощай, Леся, больше ты меня не увидишь». И, отпустив голову, пошла домой.
- Что я мог ей ответить? Я ее действительно больше не видел. Но брат Софьи где-то сумел спрятаться и остался жив».

14 августа последовало второе обращение к еврейскому населению, предлагавшее всем евреям, постоянно проживавшим в городе Ставрополе, явиться в здание Дома Красной Армии для регистрации. Прибывающие были размещены по сараям, затем партиями по 40-50 человек на машинах увезены в лес и также расстреляны. Из числа обреченных людей выбирались наиболее сильные и молодые мужчины, которые предварительно использовались палачами в качестве рабочей силы по закапыванию убитых, а затем сами подверглись уничтожению. Так, например: студент Каменко закапывал яму с трупами своих отца и матери – научных работников мединститута. Так как большинство мужчин находилось на фронте, уничтожению подверглись в основном женщины, старики и дети.

Автор диссертационного исследования Е.А. Войтенко приводит такие сведения. В г. Ставрополе 12 августа немцы вывезли в район аэродрома 3500 жителей еврейской национальности и расстреляли их из автоматов. 15 августа вывезли на территорию психиатрической больницы еще 500 граждан еврейской национальности, расстреляли и зарыли в силосных ямах».
 
Согласно исследованию Е.А. Войтенко, перед уничтожением, по рас-сказам очевидцев, немецкие оккупанты подвергали людей пыткам и издевательствам. Перед расстрелом на территории аэродрома г. Ставрополя пьяные офицеры и солдаты избивали женщин, детей и стариков и там же из огромной толпы людей отбирали женщин, увозили их на автомобиле в соседний лес, насиловали их, а затем расстреливали. Грудные дети отбирались у матерей и на их глазах закалывались штыками.

В числе лиц, уничтоженных при «эвакуации» и «регистрации» еврейского населения, были следующие сотрудники Ставропольского Мединститута: Полонская Р.И. – доктор медицинских наук, профессор кафедры нормальной анатомии – вместе с отцом и матерью; Каменко Л.Б. – доцент кафедры биологии – с дочерью; Майзелиш Р.М. – доцент кафедры госпитальной терапии, кандидат медицинских наук; Блехман Э.А. – ассистент кафедры общей химии с отцом; Идашкина С.И. – ассистент кафедры оперативной хирургии; Гаркави Э.М. – ассистент кафедры факультетской терапии – с мужем и сыном; Лидерман М.Я. – ассистент кафедры нервных болезней – с женой, матерью и ребенком; Линецкая С.С. – ассистент кафедры глазных болезней; Гуревич Р.М. – ординатор кафедры факультетской терапии – с ребенком; Каменко П.Г. – старший лаборант кафедры гистологии; Жукова Л.И. – лаборантка кафедры физики – с двумя детьми; Якобсон Э.С. – препаратор кафедры биохимии.

Кроме указанных товарищей при этих же обстоятельствах погибли  члены семей сотрудников мединститута: мать жены профессора Бейлина; жена, сын, отец и мать ассистента Левина; жена профессора Соловьева; же-на ассистента Горовиц с ребенком и матерью; мать доцента Гербильского; отец преподавателя Туркенич.

Несколько человек, не явившихся по приказам от 12 и 14 августа и скрывавшихся в окрестных деревнях или лесах, были позже схвачены гестапо и уничтожены, среди них были: Замковский Я.Г. – профессор кафедры глазных болезней; Гойхман М.М. – ассистент кафедры терапии, член ВКП(б);  Бляхер Я.И. – доцент кафедры биохимии, доктор медицинских наук, кандидат в члены ВКП(б); Равикович А.И. – ассистент кафедры гинекологии; Заболотный И.Я. – председатель студенческого профкома института, член ВКП(б).

Значительная часть сотрудников института после бомбардировки и окружения эшелона (при попытке эвакуироваться из города) ушла пешком. Многим удалось пробраться за линию фронта. Однако группа сотрудников мединститута попала в окружение оккупантов в Пятигорске и Кисловодске и там была уничтожена, в том числе: Браиловский В.В. – профессор кафедры психиатрии, член ВКП(б) – с женой и сыном; Булгач Р.А. – доцент по курсу туберкулеза, кандидат медицинских наук, кандидат в члены ВКП(б); Цымбалова И.А. – ассистент кафедры инфекционных болезней – с ребенком; Варшавская Р.Р. – ассистент кафедры глазных болезней, кандидат медицинских наук – с ребенком; Горовец Т.Г. – лаборантка кафедры – с сестрой, ребенком и отцом.

«Случай Ворошиловского мединститута». Согласно решению гитлеровского командования не подлежали «переселению» семьи, где муж не являлся евреем – был русским, украинцем или лицом другой национальности. Это было одним из послаблений оккупационного режима на Северном Кавказе. Но в Ворошиловске в политике немцев имел место феномен, получивший в кругах исследователей название «случай Ставропольского (или Ворошиловского) медицинского института». Он заключался в некотором изменении отношения оккупантов к учёным-медикам еврейской национальности, а именно: немецкое командование проявило особый интерес к исследованиям некоторых из них, «разрешив» продолжать свою научную деятельность в интересах III Рейха. Так профессор кафедры патологической физиологии Ф.М. Бриккер продолжил заниматься проблемой лечения рака, а профессор кафедры факультетской терапии Я.С. Шварцман – изготовлением миоля – лекарства от сердечнососудистых заболеваний.
 
Федор Матвеевич Бриккер (1895-1942) был выпускником медицинского факультета Харьковского университета. В 1925 году после защиты диссертации был удостоен ученой степени доктора медико-физиологических наук, в 1927 году получил звание приват-доцента. При участии Ф.М. Бриккера был организован экспериментально-биохимический отдел во Всеукраинском институте охраны материнства и детства, научным руководителем которого он являлся. Под его руководством было выполнено около 25 работ, посвященных различным вопросам детской патологии. Большую работу Ф.М. Бриккер проводил в качестве научного руководителя Института гигиены труда и профзаболеваний.В 1928 году был избран заведующим кафедрой патологической физиологии Днепропетровского медицинского института. Коллектив кафедры под его руководством проводил научные исследо-вания по вопросам взаимосвязи опухолей и организма, противоопухолевого иммунитета и экспериментальной терапии злокачественных опухолей. Материалы этих исследований составили два сборника научных трудов, изданных под редакцией Ф.М. Бриккера в 1936 и 1939 году.
Большие организаторские способности профессора Ф.М. Бриккера выдвинули его на должность заместителя директора Днепропетровского мединститута по научной части. В течение предвоенных лет он сумел дос-таточно высоко поставить на кафедрах института организацию весомых научных исследований по различным направлениям медицины. При этом ему удалось объединить разные кафедры вокруг стержневых проблем. Звание доцента получили четыре его ученика.
 
Научное наследие Ф.М. Бриккера можно разделить на несколько групп. Первая группа работ посвящена вопросам кровообращения. В другой – затронуты проблемы обмена веществ и питания. Следующая группа работ посвящена вопросам профессональной и военной ток-сикологии. Много внимания в научной работе Ф.М. Бриккер посвятил изучению воспалительного процесса. В его исследованиях впервые были вскрыты закономерности биохимических изменений, которые лежат в основе воспалительной реакции ткани. Данные этих исследований стали общепризнанными в области биохимии воспаления. Эти данные сооб-щаются в монографиях европейских ученых и  медицинских учебниках СССР.

Отдельное внимание в своей работе Ф.М. Бриккер уделял вопросам изучения злокачественных опухолей и методам их лечения. Федор Матве-евич обнаружил новые факты в области противоопухолевого иммунитета. Эти разработки выдвинули его в передовую шеренгу исследователей про-блемы злокачественных опухолей. В 1938 году профессор Бриккер был выдвинут кандидатом в член-корреспонденты Академии Наук СССР.

Не меньше интересовали гитлеровцев работы терапевта-кардиолога профессора Якова Самойловича Шварцмана (1876-1942). Это был  выпускник медицинского факультета Варшавского университета. Поселившись в Одессе, он начал с модификации методов терапевтических исследований, которые существовали с древних времен: аускультации, перкуссии и пальпации. Яков Самойлович обладал уникальной способностью – на слух по биению сердца отличить истинный инфаркт от ложного. Было немало пациентов, у которых он исключил ранее поставленный неутешительный диагноз. Я.С. Шварцман приобрел широкую популярность, к нему на консультацию приезжали больные со всей Украины. Яков Самойлович занимал должность профессора госпитальной терапевтической клиники Одесского медицинского института, где проработал 25 лет.
 
В 1937 г. после публикации в японском научном журнале о том, что Я.С. Шварцман добился успехов в разработке препарата «Миоль» для лечения инфарктов, Яков Самойлович был приглашен в Москву для про-должения своей научной работы. Но в силу ряда личных обстоятельств, был вынужден отказаться от этого предложения. Всего профессор Я.С. Шварцман опубликовал 70 научных работ.
Накануне оккупации Яков Самойлович Шварцман принял решение – двоих сыновей и племянницу отправить с отступающими советскими частя-ми для выхода из окружения, а сам по состоянию здоровья остался в оккупированном городе. Его супруга Анна Львовна отказалась покинуть его и разделила участь мужа. Она всегда была рядом с ним, помогала ему в работе, была ответственна за переводы научных работ профессора, их переписку на машинке и, даже понимая, что муж погибнет, не отреклась от него.

Группе других специалистов вуза также было предложено вести лечебную работу. В их число вошли: профессор кафедры микробиологии, доктор медицинских наук Барг Г.С., профессор по курсу рентгенологии, доктор медицинских наук Безчинская Н.М., профессор кафедры госпитальной хирургии, доктор медицинских наук Френкель А.Б., доцент кафедры факультетской хирургии, кандидат медицинских наук Фишельсон И.М. –, с женой и дочерью, доцент кафедры психиатрии, кандидат медицинских наук Виленский Т.М., доцент кафедры кожно-венерических болезней Люблинский И.А. и ассистент кафедры госпитальной терапии Люблинская Х.А.

Френкель Абрам Борисович (1885-1942) родился в г. Чуднове на Украине. Не имея возможности как еврей учиться в России, Абрам, как и его старший брат Исаак поступил на медицинский факультет Мюнхенского университета. Но после объявления о вступлении России в Первую миро-вую войну в числе многих российских студентов был выдворен из университета, и  в 1915 году окончил медицинский факультет Киевского университета. В 20-е годы работал в Ростове-на-Дону, затем в Днепропетровске. В 1935 году ему была присвоена ученая степень доктора медицины. К началу войны Абрам Борисович Френкель работал в Днепропетровском медицинском институте профессором кафедры госпитальной хирургии. В партии большевиков не состоял. На январь 1942 года его педагогический стаж составлял 18 лет.

Трагедия семьи Френкелей состояла в том, что старшая сестра Исаака и Абрама – Ревекка, эмигрировавшая после революции во Францию, погибла во время оккупации Франции вместе с мужем от рук фашистских палачей. Ее сын, стал офицером французской армии, будучи раненым, попал в немецкий плен, бежал, но был пойман и погиб в Освенциме.

Исаак Борисович Френкель был расстрелян фашистами в своем родном г.Чуднове Житомирской области в октябре 1941 года. Вместе с ним погибли его отец, жена и младший сын.

В августе 1941 года на фронте погиб единственный сын Абрама Борисовича, сам же профессор вместе со своей женой стал жертвой фашистского террора в Ворошиловске.
Из всей большой семьи Френкелей выжил старший сын Исаака – Со-ломон, прошедший пешком из-под Житомира до Киева, затем на пароходе – до Днепропетровска, а затем вместе с семьей дяди до Ворошиловска. С августа 1942 года Соломон воевал на фронтах Великой Отечественной войны в качестве радиста. Был награжден медалями «За боевые заслуги», «За отвагу» и многими другими наградами. Его потомки, проживающие ныне в Израиле, свято хранят историю своего рода…

Трагедия уносила жизни целых семей, одной из них была супружеская пара Танхума Моисеевича Виленского (1901-1942) и его жены Марии Залмановны Виленской (1899-1942). Они оба были выпускниками Днепропетровского медицинского института, работали в практической психиатрии и преподавали на кафедре психиатрии Днепропетровского медицинского института. По свидетельству коллег, Танхум Моисеевич был высококвалифицированным специалистом, любил свою работу, был энтузиастом введения новых методов лечения в психиатрическую практику, которые позволяли получать лучшие результаты лечения. Одной из заслуг Т.М. Виленского в медицине явилось то, что он был в числе инициаторов лечения больных методом трудотерапии. Эта идея вначале встретила активное сопротивление со стороны чиновников, так как считалось, что, будучи свободными, душевнобольные могут быть социально опасными. Виленский понимал, что берет на себя огромную ответственность, но уже первый опыт с небольшой группой больных принес прекрасный результат: в процессе осмысленного труда состояние многих больных, выпущенных из-за решеток, значительно улучшалось, а некоторые из них полностью выздоравливали. Больнице выделили большой земельный участок, на котором возникло лечебно-земледельческое отделение. Методом группы врачей под руководством Виленского заинтересовались в Москве и Киеве. Доктор публиковал статьи, выступал на конференциях. В феврале 1938 года Танхуму Моисеевичу была присуждена ученая степень кандидата медицинских наук, а в 1940 – он был утвержден в ученом звании доцента. Старший сын Виленских – Исаак окончил 2 курс Днепропетровского мединститута, младшему – Эммануилу было около 6 лет.

В августе 1941 года семья Виленских вместе с институтом эвакуировалась в Ворошиловск. Здесь супруги продолжили работу в объединенном мединституте. С приходом немцев Виленские остались с малолетним младшим сыном в оккупированном городе, а старший сын Исаак вместе с несколькими студентами мединститута пешком ушел от беды. Супруги Виленские вошли в число тех, кто продолжал работать по своей специальности при новой власти. Однако в конце сентября 1942 года вместе с другими врачами и учеными мединститута они попали в руки гестапо и вместе с младшим сыном были убиты…

Развязка событий, связанных с судьбами евреев – научных сотрудников мединститута, наступила неожиданно. В связи с изменением военной обстановки под Сталинградом германские власти изменили свое решение и 19 сентября все они вместе с членами своих семей были схвачены гестапо и на следующий день уничтожены гестапо путем удушения ядовитым газом по дороге в лес, где закапывались трупы.

Перед казнью в особой комнате гестапо со всех снимали одежду и сажали в кузов машины, где происходило умерщвление. Даже перед смертью палачи не переставали издеваться и глумиться над своими жертвами. Так, при аресте профессора Шварцмана офицер гестапо Рауш, выражал крайнее удивление и даже негодование по поводу бедности обстановки профессорской квартиры (профессор Шварцман, как и многие другие при попытке эвакуироваться потерял все вещи и жил в случайной квартире). Господин Рауш предложил Шварцману переехать на лучшую квартиру, «достойную старого заслуженного профессора». Профессору Бриккеру в день его смерти, со слов бежавшего из гестаповской тюрьмы студента Каменко Б.А., было обещано свидание с семьей, давно уже уничтоженной. Для этого ему дали возможность даже побриться, после чего его повели на смерть.

Дольше всех в застенках гестапо томился профессор Бриккер. Он был также удушен газом в промежуток между 25 и 28 ноября 1942 года.

Достойный звания Праведника. В наши дни Иерусалимcкий нацио-нальный мемориал Катастрофы и Героизма «Яд Вашем» обладает правом присваивать звание «Праведник народов мира» тем, кто в годы Второй мировой войны спасал жизни людей еврейской национальности. Такого звания по праву мог быть удостоен профессор кафедры неорганической химии Ворошиловского медицинского института А.Н. Полонский.

Алексей Николаевич Полонский (1885-1942) – украинец по национальности, окончил Московский сельскохозяйственный институт. С 1910 года активно занимался научными исследованиями в области взаимо-связи минеральных и органических соединений в живых организмах. Участвовал во многих съездах и совещаниях физиологов и биохимиков по этим проблемам. Его преподавательская и научная деятельность была связана с Московским зоотехническим птицеводческим институтом, Омским сельскохозяйственным институтом, Ферганским педагогическим институтом, Самаркандским медицинским институтом и Узбекским государственным университетом.
В сентябре 1939 года по решению Всесоюзного комитета высшей школы прибыл в Ворошиловский медицинский институт для организации и заведования кафедрой неорганической химии. Летом 1940 года А.Н. Полонский работал в лаборатории академика В.И. Вернадского, где получил необходимые ему консультации, ознакомился с новыми методами и современной аппаратурой, применяемыми для определения микро-элементов.

Семья Полонских, включая самого профессора, его жену и 12-летнего сына, эвакуироваться не успели. В отсутствие руководства вуза, которому удалось покинуть оккупированный город, профессор Полонский был назначен немецким командованием директором медицинского института. В условиях нового режима ему и его семье не угрожала реальная опасность физической расправы.
 
Но после того как стало известно об истреблении гестапо еврейского населения, Профессор Полонский решает спасти жизнь еврейской семье – И.И. Эрлих и ее матери. Ирина Иосифовна Эрлих была ассистенткой кафедры, которой руководил профессор. Алексей Николаевич на время перешел жить в семью Эрлих в качестве фиктивного мужа (напомним, если у еврейки был русский муж, в гестапо ее не забирали, «переселению» она не подлежала). Алексей Николаевич продолжал поддерживать связь со своей официальной семьей, где у него рос 12-летний сын, но от гитлеровцев эта связь держалась в тайне. Однако вскоре в результате доноса обман раскрылся, и все трое оказались в застенках гестапо и были уничтожены. Ирина Эрлих была дочерью Иосифа Соломоновича Эрлиха – директора краевой противочумной станции, который вместе с выдающимся советским микробиологом профессором М.П. Покровской на себе испытывал противочумную вакцину, но в 1937 году был репрессирован советской властью.

Точной даты гибели профессора Полонского и ассистента Эрлих установить не удалось, но, скорее всего, это произошло не ранее 20 сентября 1942 года. Весть о его смерти семья получила через несколько дней после освобождения Ставрополя. К жене Полонского А.Н. приходили двое мужчин, которые рассказали, что они участвовали в захоронении убитых гестапо, и что Полонский Алексей Николаевич дал им адрес семьи и просил сообщить ей о своей гибели.

Сегодня Ставропольский государственный медицинский университет поддерживает связь с потомками профессора А.Н. Полонского, проживающими в Волгограде, профессоров Я.С. Шварцмана и А.Б. Френкеля – гражданами Израиля, внуком доцента Т.М. Виленского и ассистента М.З. Виленского из Ставрополя.

В период оккупации Ставрополя кроме медицинского института по-несли людские потери и другие вузы. Известно, что среди погибших были представители Ворошиловского педагогического института: доцент кафедры математики Г.Л. Бродский, старший преподаватель кафедры иностранных языков Р.И. Перлина, лаборант кафедры основ марксизма-ленинизма М.Б. Тантлевская, зубной врач М.Б. Сах, студентки Винокурова, Нац, Перлих, Шихмат, Фаермак.
 
Тяжелая участь постигла преподавателей и студентов Ворошиловского сельскохозяйственного института. Среди погибших от рук фашистских палачей была Дора Карабут – студентка зоотехнического факультета, в составе партизанского отряда проводила в тылу врага разве-дывательную работу.

Маргарита Карловна Крымская – кандидат биологических наук, профессор, выпускница Московского зоотехнического института, переехала при переводе Московского института овцеводства в Ставрополь в 1932 году вместе с мужем. Здесь Маргарита Карловна возглавила кафедру физиологии сельскохозяйственных животных. С началом Великой Отечественной войны ее супруг Александр Арсеньевич Смирнов – заведующий кафедрой овцеводства – ушел на фронт. Оставшись в оккупированном Ставрополе, М.К. Крымская была расстреляна вместе с шестилетним сыном.

Также во время оккупации погибли библиотекарь Е.А. Островская и студент 4 курса зоотехнического факультета Н.И. Золотаревский.

Автор диссертации «Холокост на Юге России в период Великой Отечественной войны: 1941-1943 гг.» Е.А. Войтенко указывает в списках погибших сотрудников сельскохозяйственного института, членов их семей и студентов института 11 человек. Среди них: жена преподавателя кафедры марксизма-ленинизма Е.А. Родименко с двумя девочками трех и четырнадцати лет и своими родителями, сотрудник института Г.В. Баранов, жена сына сотрудницы института А.А. Высоцкой Регина Григорьевна с девочкой трех лет.

Не обошла трагедия стороной и Ворошиловский педагогический институт. Гитлеровцы арестовали, а затем расстреляли профессора кафедры химии Н.Н. Рождественского, доцента кафедры математики Г.А. Бродского, преподавателей Перлину и М.В. Тантлевскую, студентов Винокурову, Кац, Шихман, Фаермак и др. Во время бомбежки погиб преподаватель истории А.Я. Колосов.

Немало было погибших и в коллективах других вузов. Так, на Кавказских Минеральных Водах окончился жизненный путь Зинаиды Осиповны Мичник, в девичестве – Эфруси (1878-1942) – профессора Ленинградского педиатрического медицинского института и ее сестры Полины Эфруси (1876-1942), которая была видным советским психологом и педагогом, доктором философских наук, и работала в Ленинградском институте по изучению мозга и психической деятельности. В 1942 году сестрам удалось эвакуировалась из блокадного Ленинграда на Северный Кавказ, где они обе с приходом немцев были уничтожены, как лица еврейской национальности.
Таким образом, только в одном Ставрополе за пять с половиной месяцев оккупации, длившейся с 3 августа 1942 года по 21 января 1943 года, нацистами было уничтожено около 4000 жителей еврейской национальности.

Среди убитых были и глубокие старики, и зрелые цветущие люди, юноши и девушки, маленькие дети. Один лишь Ставропольский медицин-ский институт за 5; месяцев оккупации потерял 33 сотрудников и 35 членов их семей, а всего – 72 человека. Среди погибших были крупные научные работники, старые маститые ученые, и много полных сил и неизжитых возможностей молодых людей, которые могли составить славу не только отечественной, но и мировой медицинской науки.
Наш долг перед жертвами фашистского холокоста состоит в том, чтобы не дать забыть потомкам всю правду о войне, чтобы подобная трагедия больше никогда не повторилась.
 
 

ПРЕДСТАВИТЕЛИ ВУЗОВ СТАВРОПОЛЬЯ
НА ФРОНТАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Начавшаяся война наложила отпечаток на жизнь Ворошиловского педагогического института. Большинство преподавателей и студентов надели солдатские шинели. Смертью героев пали преподаватели А.Л. Баев, В.С. Островский, И.Д. Зайцев, И.П. Берус и другие. В скорбном списке погибших студентов был И.С. Мазницын, ставший Героем Советского Союза посмертно.

Мазницын Иван Сергеевич – Герой Советского Союза, выпускник физико-математического факультета Ставропольского педагогического института. В годы войны – командир взвода 63-го танкового батальона (108-я танковая бригада, 9-й танковый корпус, 33-я армия, 1-й Белорусский фронт), старший лейтенант. Родился в 1920 году в селе Ореховка ныне Петровского района Ставропольского края в семье крестьянина.

В Красной Армии с августа 1941 года. Окончил Камышинское танковое училище в августе 1942 года и был направлен в 108-ю танковую бригаду на Западный фронт. Участвовал в боях в районе Сухиничей и Козельска (Калужская область). С марта 1943 года бригада в составе 9-го танкового корпуса Центрального фронта участвовала в боях в районе Малоархангельска и Кромов (Орловская область). Во время Курской битвы Мазницын в составе бригады участвовал в наступательных боях в направлении Поныри – Глазуновка, в Черниговско-Припятской операции – в прорыве южнее Севска (Брянская область) и дальнейшем продвижении в направлении Глухов, Кролевец, Конотоп (Сумская область), Нежин (Черниговская область), форсировании рек Десна и Днепр.

Вновь 9-й танковый корпус введен в боевые действия во время Бело-русской операции, в ходе которой участвовал в окружении бобруйской группировки противника, наступательных боях на Барановичи, Слоним, Пружаны (в составе конно-механизированной группы генерал-лейтенанта Плиева). В августе 1944 года танкисты, освободив совместно со стрелковыми подразделениями районы Восточной Польши, вышли на Вислу, где участвовали в боях по удержанию и расширению пулавского плацдарма.
12 января 1945 года началась Висло-Одерская стратегическая наступательная операция. 9-й танковый корпус был придан для усиления 33-й армии, которая должна была совместно с 69-й армией 14 января осуществлять вспомогательный удар с пулавского плацдарма. После всестороннего анализа обстановки для уточнения системы обороны противника командованием фронта было решено непосредственно перед генеральной атакой провести сильную боевую разведку силами стрелкового батальона, поддержанного танками, от каждой дивизии.

Для выполнения этой задачи был послан танковый взвод 63-го танкового батальона 108-й танковой бригады под командованием старшего лейтенанта Мазницына. При атаке сильно укреплённой вражеской обороны в районе населённого пункта Кшивда (10 километров юго-восточнее города Зволень, Польша) танкисты уничтожили два гитлеровских танка, пять пушек, четыре дзота и до двухсот солдат и офицеров противника. При этом непосредственно экипаж Мазницина уничтожил один танк, три противотанковых пушки и около сотни гитлеровцев. В ходе боя танк командира взвода был подбит и загорелся, а экипаж погиб. Выскочив из танка, Мазницын отстреливался из пистолета от пытавшихся взять его в плен автоматчиков и уничтожил шестерых из них. Когда остался последний патрон, понимая безвыходность положения, выпустил его в себя.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, старшему лейтенанту Мазницыну Ивану Сергеевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Награждён орденами Ленина (24.03.1945), Красного Знамени (04.08.1944), Отечественной войны 1-й степени, медалью «За отвагу» (22.09.1943) и другими наградами. Похоронен в селе Яновец (Люблинское воеводство, Польша).
За годы войны из Ставропольского медицинского института был призван 151 человек, включая 57 сотрудников и 94 студента. Из них 23 сотрудника и 45 студентов удостоились правительственных наград.

Не вернулись с полей сражений Великой Отечественной войны: препаратор кафедры физики К.А. Геккельман, ассистент кафедры микробиологии З.Д. Гербильская, ассистент кафедры физиологии Б.А. Глассон, старший преподаватель кафедры ВСП В.М. Заборин, препаратор кафедры фармакологии А.Д. Миненко, истопник А.И. Перегудов, выпускники 1942 года Б.П. Болтянский, В.С. Ващенко, И.С. Гладкий, П.Ф. Грибняк, М.А. Зусмановский, А.И. Лексау, В.С. Руденко, С.Т. Шульгин, студенты В.В. Ефименко, И.Т. Курбатов, Р.Е. Ойзер, Н.И. Сизов, С.М. Смирнова, Ю.И. Соценко, Ю.И. Таранов, Л.Г. Ягубов.

Будучи мобилизованным на второй день войны, Владимир Митрофанович Путятин – ассистент кафедры госпитальной хирургии Ворошиловского медицинского института – прошел всю войну и вернулся в свой родной вуз после окончания войны с Япоиней. Он родился 9 февраля 1899 года в станице Староминская Ейского отдела Кубанской области (ныне Краснодарского края). В 1924 году окончил медицинский факультет Донского государственного университета в г. Ростов-на-Дону. Врачебную деятельность начал в Ставропольской городской больнице ординатором хирургического отделения. В 1940 году был утвержден ассистентом хирургической клиники Ставропольского медицинского института.

23 июня 1941 года был мобилизован и отправлен на фронт. Будучи военврачом 3-го ранга, в первые месяцы войны являлся заместителем армейского хирурга 38-й армии в полевом подвижном госпитале № 2329. Лично произвел 416 больших и 4632 малых хирургических операций.

26 мая 1942 года в селе Волосская-Балаклейка вовремя воздушной бомбардировки, когда было повреждено здание госпиталя, не уходя с персоналом из операционной, прикрывал своим телом раненого, лежавшего на операционном столе.
При переправе госпиталя через болото в районе Новой Калитвы, при воздушной бомбардировке противника, его бесстрастием и четко скоординированной работой была спасена жизнь многим сотням раненых.

В июне 1944 года под Витебском за два дня с передовой было принято 556 раненых, в большинстве своем необработанных. Владимир Митрофанович оказал всем высококвалифицированную медицинскую помощь. После форсирования Западной Двины госпиталь за 4 дня принял 724 раненых, которым так же была произведена санитарная обработка, оказана медицинская помощь и создан хороший уход.
В период войны с Японией был ведущим хирурга эвакогоспиталя № 2479, в который за короткий срок поступило 837 раненых, в основном, в тяжелом состоянии. Путятин В.М. лично сделал 44 сложные операции, провел 193 активные обработки ран, перелил 101 литр крови.

Награжден двумя орденами Красной Звезды, орденами Отечественной войны I и II степеней, медалями: «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией», «За победу над Японией» и другими.
После демобилизации в 1948 году вернулся в Ставропольский меди-цинский институт ассистентом хирургической клиники. Защитил кандидат-скую диссертацию, стал доцентом кафедры госпитальной хирургии. Исполнял обязанности главного хирурга Ставропольского края.
В 1967 году ушел на заслуженный отдых, однако вскоре скончался. Похоронен в Ставрополе.
 
Нуднер Татьяна Константиновна – в 1942 году – ассистент кафедры госпитальной хирургии Ворошиловского медицинского института. Ро-дилась в 1913 году в казахском городе Джаркенте в семье военнослу-жащего. Ее отец – Константин Алексеевич Нуднер – военный руководитель Ворошиловского педагогического института – в прошлом царский офицер, в 1909 году – подпоручик стрелкового полка, в годы Первой мировой войны – штаб-ротмистр 16-й пограничной Сандомирской бригады, награжденный за храбрость георгиевским оружием. В 1933 году Татьяна Константиновна окончила Омский медицинский институт, получив специализацию врача-хирурга. Заведовала врачебным участком на Алтае, работала в Яшкинской поселковой больнице Западно-Сибирского края (ныне – Кемеровская обл.) ординатором хирургического отделения больницы, а затем – главным врачом. В 1937 году переехала в г. Ставрополь. В 1941 году на базе хирургического отделения городской больницы, в которой работала ординатором Т.К. Нуднер, организовалась клиника общей хирургии Ставропольского мединститута. Здесь Татьяна Константиновна приступила к преподавательской деятельности в должности ассистента.

В феврале 1942 года была мобилизована в ряды Красной Армии. Участвовала в боевых действиях в качестве начальника эвакогоспиталя, начальника хирургического отделения и ведущего хирурга госпиталя на Крымском, Северо-Кавказском, Закавказском, 1-м Украинском фронтах, отдельной Приморской армии. Боевой путь капитана медицинской службы Т.К. Нуднер прошел по дорогам Польши, Чехословакии и Германии.

В условиях напряженной обстановки  умело оказывала хирургическую помощь. 15 мая 1942 года в ходе передислокации госпиталя, обеспечивала эвакуацию раненых из крепости – Керчи и вывоз раненых из воинских частей. Овладев клиникой  сыпного тифа, обеспечивала квалифицированную терапевтическую помощь раненым и больным сыпным тифом.

За годы войны произвела лично более двух тысяч ответственных сложных операций, всегда обеспечивая немедленную хирургическую квалифицированную помощь поступающим раненым. В период боевой Краковской операции с 600% нагрузкой к штатному количеству коек капитан медицинской службы Т.К. Нуднер, благодаря своим организаторским способностям, быстро обеспечила необходимой помощью всех принятых раненых, лично произведя 154 сложные операции. За время своей службы воспитывала медицинский персонал в духе ответственности за оказание своевременной медицинской помощи и ухода за ранеными, готовила молодые кадры к самостоятельной хирургической работе.

Награждена орденами Отечественной войны II степени, орденом Красной Звезды, медалями «За победу над Германией», «За оборону Кавказа». Войну окончила майором медицинской службы.
 
После войны вернулась на работу в СГМИ, после защиты кандидатской диссертации стала доцентом кафедры общей хирургии. С 1965 по 1978 год – проректор по учебной работе. Умерла в 1983 году. Похоронена в Ставрополе.

Доршт Адольф Яковлевич – в 1941 году ассистент кафедры психиатрии Ворошиловского медицинского института. Родился 9 декабря 1900 года в г. Ставрополе. В 1918 году поступил на медицинский факультет Донского университета (г. Ростов-на-Дону). После первого года обучения был мобилизован белыми и с 1919 по 1920 год служил фельдшером местного военного лазарета в г. Ставрополе. В апреле 1920 г. добровольно вступил в ряды Красной Армии – фельдшер Красного Креста в больнице г. Туапсе, затем (1920-1923 гг.) – начальника санитарной части 102-й бригады 34-й дивизии 9-й армии. Воевал на Кубани и Черноморском побережье.

После Гражданской войны возобновил учебу в университете. В 1925 году получил диплом врача по специальности «психоневрология». В 1925-1927 годы – ординатор психиатрической клиники медицинского факультета Донского университета. В 1927 году стал главным врачом Ставропольской психиатрической больницы.

В учебном 1940-1941 году А.Я. Доршт по совместительству работал в Ставропольском медицинском институте в качестве ассистента психиатрической клиники.
Вначале войны был назначен начальником эвакогоспиталя № 2151 в г. Ставрополе. Во время налета вражеской авиации на город 3 августа 1942 года принял меры к спасению раненых, штата сотрудников и госпитального имущества, организовал помощь пострадавшим от вражеской бомбардировки и вышел с личным составом из оккупированного города.

Среди личного состава и раненых А.Я. Доршт организовал сбор средств на строительство санитарных самолетов. На эту инициативу откликнулся сам И.В. Сталин. Его обращение с приветом личному составу госпиталя было опубликовано в центральной газете.

В октябре 1943 года подполковник А.Я. Доршт – начальник эвакогоспиталя 3219 в г. Краснодаре. Здесь он на высоком уровне поставил клиническую сортировку раненых и эвакуацию по назначению. Лично присутствовал во время погрузки раненых на санитарный поезд и строго следил за тем, чтобы тяжело раненные занимали места согласно транспортной характеристике. За период ноябрь – май госпиталь эвакуировал в тыл для дальнейшего лечения 14 277 человек.
После войны вернулся в Ставрополь, стал главным врачом психиатрической больницы, профессором и заведующим кафедрой психиатрии в Ставропольском медицинском институте.

Награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Кавказа», «За победу над Германией» и другими наградами. Умер в 1975 году. Похоронен в Ставрополе.
Уланов Виктор Александрович – до войны студент заочник Вороши-ловского педагогического института, выпускник Пятигорского учительского и педагогического институтов, впоследствии – доцент кафедры основ марксизма-ленинизма Ставропольского мединститута. Родился в 1918 году в Челябинской области. После окончания средней школы работал учителем математики в неполной средней школе и заочно учился в Ставропольском педагогическом институте.
В сентябре 1939 года был призван в ряды Красной Армии. Служил рядовым, помощником командира взвода, старшиной. В мае 1944 года окончил Ташкентское пулеметное училище, получив звание младшего лейтенанта.

Участие в Великой Отечественной войне принимал с 7 июля 1944 года на 1-м Украинском фронте в качестве командира взвода пулеметной роты 1235-го стрелкового полка 373-й стрелковой Миргородской дивизии.

В бою за населенный пункт Гроссбрюк в Германии 26 января 1945 года лейтенант Уланов выдвинулся со своим взводом для прикрытия наступления 7-й стрелковой роты, боевой задачей которой было овладеть с правого фланга населенным пунктом. Своим огнем взвод дал возмож-ность роте войти в Гроссбрюк. Когда во время боя командир роты был выведен из строя, Уланов, командуя одновременно своим взводом и стрелковой ротой отбил шесть контратак противника с большими для него потерями, успешно выполняя боевую задачу 7-й стрелковой роты.

26 февраля 1945 года во время боев за деревню Пенцих (Германия) был тяжело ранен в обе ноги и левый бок. При операции потерял левую почку. До конца июня находился на лечении в различных госпиталях, после чего был демобилизован по инвалидности.
Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией» и другими наградами.

В ноябре 1945 года при Пятигорском пединституте сдал экзамены за учительский институт, а в июне 1947 – за педагогический, окончив физико-математический факультет. Первое время преподавал математику в средней школе и техникуме, работал ассистентом кафедры геометрии Ставропольского пединститута. С 1952 года – ассистент кафедры, а с 1953 по 1957 год – заведующий кафедрой марксизма-ленинизма. В 1954 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук. В 1958 году пришел на работу в Ставропольский медицинский институт доцентом кафедры основ марксизма-ленинизма. В 1970 году в связи с реорганизацией был переведен на должность доцента кафедры философии и научного коммунизма, на которой трудился до ухо-да на пенсию в 1974 году. Умер 2 июля 1982 года. Похоронен в Ставрополе.

Дора Карабут – студентка зоотехнического факультета Ворошиловского сельскохозяйственного института. Когда фашисты пришли на Ставрополье, она записалась в партизаны. Подруги ее пытались отговорить: одумайся, ну какая из тебя партизанка? Ты маленькая, хрупкая, а там нужны выносливые люди. Но Дора настояла на своем. В составе партизанского отряда она вела в тылу врага разведывательную работу.
 
В декабре 1942 года под селом Арзгир попала в руки немцев. После долгих пыток и издевательств призналась, что она партизанка, и плюнула гестаповцу в лицо… Была расстреляна в фашистских застенках города Буденновска. Погибла, но партизан не выдала. Посмертно награждена орденом Красной Звезды.
 
В списках погибших сотрудников и студентов Ставропольского сельскохозяйственного института: Арефьев Ф.Н., Бабичев И.Г., Бекетов Д.А., Беломестных И.К., Буняев А.Г., Войсковой П.И., Заикин П.С., Кобзев В.С., Колядин П.И., Корелов Т.И., Лапин А.Н., Подколзин А.М., Пулин М.С., Рожков И.П., Сидельников М.Ф., Сляднев С.Я., Цыбулин И.И., Чинченко М.И., Шишко И.М. и другие.
 
Сергей Андреевич Чекменев – выпускник Карачаевского и Пятигорского педагогических институтов, впоследствии – доктор исторических наук, профессор, Заслуженный деятель науки России, Отличник народного просвещения РСФСР, Отличник просвещения СССР, Отличник высшего образования, Почетный гражданин города Пятигорска, ректор Пятигорского института иностранных языков (1967-1986).

Родился в 1922 году в крестьянской семье в Кировской области. В связи с начавшейся компанией по раскулачиванию зажиточных крестьян вместе с родителями в 1932 году переехал на Донбасс, а затем в Карачаево-Черкессию. После окончания двух курсов рабфака в 1939 году был принят на исторический факультет учительского института в г. Карачаевске, который окончил летом 1941 года. После нескольких месяцев работы в 1942 году был призван в армию и направлен в Полтавское танковое училище. На фронтах Великой Отечественной войны с 23 ноября 1943 года. Будучи командиром танка Т-34 на 1-м Украинском фронте, младший лейтенант Чекменев 20 и 21 декабря 1943 года в ожесточенном бою за станцию Чеповичи Житомирской области с численно превосходящими силами противника показал себя отважным и бес-страшным танкистом. Точным огнем своей пушки экипаж его танка уничтожил два танка «Пантера», одну пушку с расчетом и до взвода гитлеровцев. За этот подвиг младший лейтенант Чекменев был удостоен своей первой награды – ордена Отечественной войны II степени.

С 29 декабря 1943 по 4 января 1944 года Сергей Чекменев участвовал в освобождении советских сел под Новоград-Волынском и огнем своего танка уничтожил три противотанковых орудия с боевыми расчетами, пулеметное гнездо, две автомашины и пять повозок с имуществом и 38 гитлеровцев, за что был награжден орденом Красной Звезды.

В боях под Луцком в феврале 1944 года командир танкового взвода Сергей Чекменев проявил храбрость и героизм, уничтожив своим танком один вражеский танк «Пантера», два миномета с расчетом, три пулемета с расчетом и до 28 фашистов. Когда снарядом противника разбило пушку танка, а сам младший лейтенант Чекменев был тяжело ранен, он не покинул поле боя, а продолжал уничтожать врага пулеметными очередями, гранатами и гусеницами танка. И только когда атака немцев была отбита, противник отступил, командир покинул поле боя. Своим героическим поступком он воодушевил танкистов своего взвода на победу. Под сильным вражеским огнем Чекменев, не щадя жизни, совместно с экипажем дважды гасил пламя своего загоревшегося танка. Наградой за этот подвиг стал орден Отечественной войны I степени.
 
Уже в мирное время Сергей Андреевич Чекменев был награжден вторым орденом Отечественной войны II степени, орденом Трудового Красного Знамени и многими медалями.
В 1946 году после демобилизации поступил на 3 курс исторического факультета Пятигорского государственного педагогического института. После его окончания работал в должности директора средней школы в станице Зеленчукской Ставропольского края и с 1948 по 1950 годы. В 1953 году после окончания аспирантуры в Пятигорском пединституте защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Заселение и освоение Ставрополья в конце XVIII - начале XIX вв.». Затем преподавал в Пятигорском пединституте.
В 1967 году C.А. Чекменев защитил докторскую диссертацию на тему: «Социально-экономическое развитие Ставрополья и Кубани во второй половине XVIII – первой половине XIX вв.». В 1968 году ему было присвоено звание профессора, а в 1979 году – почетное звание «Заслуженный деятель науки». Умер в 2008 году, похоронен в Пятигорске.

В каждом вузе Ставропольского края есть свои фронтовики, свои ге-рои, которых чтят и вспоминают, которыми гордятся. Пусть даже многих сегодня уже нет в живых, их подвиги являются моральным ориентиром для новых поколений студентов. Традиции военно-патриотического воспитания на Ставрополье очень сильны. Это объясняется той особой ролью, которую выполняет регион в сохранении мира на Северном Кавказе.
Выводы по главе. К началу Великой Отечественной войны система высшего образования на Ставрополье начинала только складываться. Са-мым «старым» вузам едва исполнилось по десять лет. Ставропольский край, будучи первые месяцы войны вдалеке от линии фронта, стал удобным временным пристанищем для представителей многих вузов Украины, Белоруссии и ряда областей России. Из Ленинграда и Днепропетровска сюда почти в полном составе прибыли медицинские, фармацевтические, политехнический ветеринарный, текстильный и другие институты. Их педагогические коллективы внесли неоценимый вклад в становление и развитие высшего образования на Ставрополье. Трагичные последствия для судеб почти всех институтов имела ненадлежащая организация эвакуация сотрудников и студентов с территории Ставропольского края. Отдельные вузы были вынуждены начать свою работу в условиях оккупации. На заключительном этапе войны наряду с организацией учебного процесса студентам и преподавателям пришлось восстанавливать свои вузы из руин. В условиях депортации местного населения прекратил свою деятельность Карачаевский педагогический ин-ститут. Учебный процесс был быстро перестроен в интересах военного времени. Несмотря на сокращение учебных планов, из стен ставропольских вузов за годы Великой Отечественной войны было вышло несколько тысяч полноценных специалистов, необходимых фронту и тылу. Примеры отваги и самоотверженности при выполнении своего военного и гражданского долга демонстрировали на фронтах Великой Отечественной войны преподаватели и студенты. Их боевые и трудовые подвиги и в наши дни вдохновляют на овладение своими специальностями новые поколения студентов. Опыт, приобретенный вузами Ставропольского края в годы Великой Отечественной войны, позволил молодым в то время коллективам сохраниться, устояться и развиваться дальше.
 
В наши дни продолжают успешно решать поставленные задачи по подготовке кадров с высшим образованием Северо-Кавказский федеральный университет, в который влился бывший Ставропольский педагогический институт, Ставропольский государственный аграрный университет, Ставропольский государственный медицинский университет, Пятигорский государственный лингвистический университет, Пятигорский медико-фармацевтический институт – филиал Волгоградского государственного медицинского университета. Сегодня в Ставропольском крае много и новых вузов, своим рождением они обязаны «первопроходцам», получившим боевую закалку в суровые годы Великой Отечественной войны.