Выходцы из Шем-Арие

Зелимхан МУСАЕВ
ВЫХОДЦЫ ИЗ ШЕМ-АРИЕ
Грозный 2014

ББК 63 
          М 893

Авторские права защищены Законом РФ «Об авторском праве» N 5351-1 от 09.07.1993 г.
При воспроизведении текста или упоминании умозаключений автора ссылки на цитируемый источник обязательны.
Зелимхан Мусаев, «Выходцы из Шем-Арие» – Грозный: 2014 г. – 800 с.

В настоящей книге сделана попытка всеобъемлюще ответить на вопрос: «Кто же такие чеченцы?», по-прежнему актуальный для большинства наших современников. Несмотря на высокий уровень общественного интереса, к сожалению, официальной наукой до сих пор так и не дано мало-мальски удовлетворительных пояснений на эту тему. В настоящей работе историк З.М.-С. Мусаев, выстроивший свои рассуждения в форме познавательного общения с читателем, наполняет образовавшийся информационный вакуум увлекательными и нередко сенсационными откровениями.

ISBN 978-5-94587-577-7                © З.М.-С. Мусаев, 2014.

ПОСВЯЩАЕТСЯ СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ Гасанова Низамуди Гусейновича (1933-2014 гг.), школьного учителя г. Хасавюрт И ДРУГИМ ПЛАМЕННЫМ ПАТРИОТАМ ЧЕЧЕНСКОЙ НАЦИИ

О работе Зелимхана Мусаева «Выходцы из Шем-Арие»

Новая работа историка и публициста Зелимхана Мусаева тематически продолжает и подытоживает его размышления и новации в области прошлого нахов и их взаимосвязей с окружающим многообразным миром.
С первых страниц отчётливо понятно – и для читателя, и самого автора, – что всё изложенное им в обыденном смысле не является научным исследованием в строго очерченных рамках.
Это больше приглашение к размышлению, к осмыслению ассоциативного ряда, возникающего при попытке «скрестить» священные писания, мифологию, историю и лингвистику чеченского и иных народов.
В процессе исследования большой проблемы, как правило, большая наука оставляет в стороне («на потом») многие сюжеты и факты, не поддающиеся логическому объяснению или исследованию в строгом формате научной методологии.
Вот здесь и нужны усилия людей увлекающихся, не связанных строгими рамками, способных на интуитивной основе соединять факты, понятия, объяснения и находки, разнесённые хронологически на тысячи лет, а географически – на не одну тысячу километров – горами, пустынями и морями.
Если наука извлечёт из всего этого хотя бы несколько полезных сюжетов – и то польза!
Вспомним одиночные примеры: город Трою открыл «дилетант и фантазёр» Генрих Шлиман, а Тур Хейердал, будучи абсолютным профаном в области древней истории и древних цивилизаций, раскрыл своим пером миллионам читателей увлекательный мир контактов народов далёкого прошлого.
Поэтому считаю, что труд З.М.-С. Мусаева «Выходцы из Шем-Арие» может быть опубликован.
У него, безусловно, найдётся свой читатель.

Ахмадов Явус, доктор исторических наук, профессор.


РАЗРОЗНЕННЫЕ ПАЗЛЫ ПРОШЛОГО (Предисловие автора)

 
С именем Аллаhа Милостивого, Милосердного!

Поистине, книги не пишутся легко и быстро. К счастью, творческий процесс выведен на финишную прямую, и уже можно ставить точку или многоточие в столь скрупулёзном и познавательном поиске, главная цель которого – обнаружение подлинной истории чеченцев и ингушей. И самое тяжёлое в столь ответственном деле – не заплутать, не сбиться на стезю ошибочных трактовок и не игнорировать реальных фактов, не кодируя, не преобразуя, не доводя их до неузнаваемости. Начать процесс было непросто, но и его завершение тоже дело трудоёмкое, так как нельзя в одной теме охватить всё и вся. Зато многое станет гораздо понятней по ознакомлении с настоящим фолиантом.
В мае-июне 2011 года вышла в свет моя книга «Фрагменты истории в фольклоре и лексике чеченцев», в которой, сопоставляя с известными историческими событиями, в целях обогащения историографической базы попытался свести воедино некоторые фольклорные и культурологические аспекты, как мне казалось, не отражённые в существующей этнографической литературе. Разумеется, уже тогда я придерживался взгляда о том, что корни чеченцев тянутся к государствам Урарту и Мидия. Но теперь понимаю, что мы обозревали лишь верхушку грандиозного айсберга. Остальное только предстояло узнать и осознать.
Возможно, под впечатлением той моей книги, писатель Руслан Закриев как-то заявил в разговоре со мной: «Главным ключевым звеном нашей национальной политики является вопрос выяснения, кто такие чеченцы!» – и озвучил мысль о целесообразности проведения конференции, специально приуроченной данному вопросу. Для обсуждения возникшей идеи нами была организована встреча, в которой принимали участие Сайд-Хамзат Нунуев (публицист, автор работ, посвящённых хуррито-нахской древности), Супьян Магамадов (от Академии наук Чеченской Республики) и другие. Каждому понравилась идея созыва конференции. Но потом всё стушевалось, стихло...
Тот же самый вопрос я затронул с Альбертом Мачиговым, который, не будучи историком, в силу своей пытливости и поистине гениального наития посвятил серию интересных публикаций изучению нахской старины. Мачигов озвучил свою собственную гипотезу: «Считаю, что чеченцы и ингуши – потомки тех хурритов, которые вместе с Моисеем выходили из Египта!» Эта мысль казалась революционной, но при отсутствии аргументов «за» или «против» полемизировать не было резона. И потому, уважая его мнение, внутренне я признал право своего ближнего на ошибку, полагая, что истина рано или поздно всплывёт на поверхность.
Приблизительно в тот же период в Грозный пришло известие о существовании в 10-12 километрах от Иерусалима селения Абу-Гош [Abu-;hosh], где вот уже без малого 500 лет проживают потомки чеченцев (по-арабски   «аш-шишан»). Моя служебная командировка в Израиль была приурочена этому вопросу. И там, на Святой Земле, в числе прочих диалогов состоялся мой разговор с израильтянином по имени Илан. Узнав о том, что я – историк, он трижды подступился ко мне с пожеланием, выражавшимся в необходимости поиска следов так называемых «десяти потерянных колен». И всякий раз я тактично отвечал, что мне недосуг заниматься чужой историей: мол, мы, чеченцы, только-только планируем доискаться до наших корней, но пока не знаем, в каком направлении осуществлять этот поиск. В общем, через пару недель, будучи опять в Грозном, решил пролистать написанную мною книгу, в которой, как отмечено ранее, я пытался аккумулировать информацию историко-этнографического характера, не отмеченную в доступных печатных изданиях. Мой взгляд зацепил абзац с упоминанием о мидийском происхождении Заратуштры. С этой самой заметкой и было связано то молниеносное озарение. Вкратце обрисую суть умозаключений: в Коране сказано о том, что абсолютно все пророки после Авраама (Ибраhима, мир ему) будут его физическими потомками. А мусульманские учёные чаще проявляют настороженность и расходятся в оценке миссии Заратуштры. И всё-таки есть богословы, допускающие, что он исповедовал монотеизм и мог быть в когорте Божьих посланников, с учётом того мнения, что изначально зиждившиеся на монотеизме религиозные каноны, как правило, из века в век поэтапно искажены так называемыми последователями. В общем, сходилось многое. Он (Заратуштра) – мидиец, а мидийские арии – предки чеченцев, в чём у меня совершенно не было сомнений. А если Заратуштра – плюс ко всему ещё и авраамит, стало быть, он – потомок патриарха либо по Исмаилу, либо по Исх;ак;у (мир им обоим).
Механизм сопоставлений и анализа был запущен.
Вероятность принадлежности авраамической генеалогии по линии Исмаила (мир ему) отпала практически мгновенно, в особенности после перепроверки и уточнения информации о том, что десять израильских колен были поселены ассирийцами в пределах Мидии. Значит, и Заратуштра, и чеченцы происходят от депортированных израильтян! Эпизоды минувших эпох промелькнули в сознании, и всё прояснилось как Божий день. В тот миг передо мной забрезжил... даже не свет в конце тоннеля, а беспредельный светозарный горизонт! Разрозненные фрагменты знаний непроизвольно сгруппировались вокруг незримой оси.
Вспомнились иерусалимские диалоги и вдруг подумалось:
«Кое-кто усердствует в поиске потерянных колен Израилевых, тогда как чеченцы пребывают в поиске собственной древности. И отныне одинаковый ответ даёт неожиданное решение обеих задач!»
Звонок в Израиль: «Привет, Илан!» – «Здравствуйте, Зелимхан!» – «Ты мне на что именно намекал, говоря о десяти потерянных израильских коленах?» – «А в чём дело, Зелимхан!?» – «А в том, что я пришёл к выводу о том, что чеченцы – авраамиты». – «Но у Авраама было два сына... От которого из них?» – «По линии младшего – Исаака». – «Но и у Исаака тоже было два сына... По линии какого же из них?» – «Не Исава... Иакова, конечно же!» – В трубке наступила пауза, будто на той стороне провода подбиралась более точная формулировка, и через полминуты я опять услышал голос собеседника: «Так вот, Зелимхан! Лично я нисколько не сомневаюсь в том, что вы, чеченцы, – истинные авраамиты».
Разговор был окончен...
Экскурс в приснопамятное прошлое: о том, что Авраам (Ибраhим, мир ему) говорил на нахском наречии, было известно ещё на заре 90-х, в преддверии распада СССР, из статьи Хусейна Закриева «Библейский Авраам говорил по-вайнахски», опубликованной в чечено-ингушской республиканской молодёжной газете «Комсомольское племя» (позже переименованной в «Республику»). Но как мы все тогда думали!? Предки Авраама, говоря условно, были родственны предкам современных чеченцев и ингушей, и их генеалогии ориентировочно разошлись в эпоху общего прародителя Ноха (мир ему) – примерно в этом ракурсе воспринималось тогда ещё непривычное для моего поколения откровение. Вот почему настоящее изыскание предварено статьёй, написанной мною ещё в июне 2005 года, где изложено видение родственных параллелей, пока только в стадии предварительного лингвистического анализа, без проникновения в генеалогическую цепочку. Читатель непременно ознакомится с этой публикацией и на её примере наглядно отметит эволюционные этапы в становлении идей бану-исраилизма.
На стадии осмысления новоявленной концепции было решено перепроверить хронологию событий. Разумеется, опять посыпались вопросы к тому же Мачигову: интересно было уточнить, каким образом он пришёл к выводу о египетском прошлом чеченцев и ингушей. (Практически все его резоны более или менее досконально отражены в настоящей книге).
Параллельно осуществлялся поиск альтернативных источников. В юности я охотно брался за разгадку дифференцированных и биквадратных уравнений, алгебраических и геометрических прогрессий, и поэтому кое-какая «заточка» уже была в наличии. А тут в качестве козыря у меня уже имелся заведомый ответ. Оставалось веско всё обосновать. Одно дело – запульнуть в печать сенсационную публикацию с риском быть осмеяным учёными мужами, другое – написать серьёзный труд. Возникло решение пойти по более сложному пути.
К счастью, дальнейший поиск в рамках бану-исраильской концепции абсолютно совпал с первоначальными выводами. Впрочем, вся эта информация покоилась на поверхности! Если применить аллегорию, никто прежде не претендовал на «иудейские древности», да и в голову никому не приходило, что нахи могут иметь отношение к «Божьему народу», многажды упомянутому в Коране и Библии. И лишь сейчас, сообразно накопленному материалу, удаётся сращивать воедино разрозненные пазлы прошлого. Противоречий никаких нет: ведь все эти факты – этапы преемственной линии народа Нахчи.
Затронутая не совсем привычная тема адресована нашим соотечественникам и посвящена авраамическим бану-исраильским корням нахского этноса. И пусть это известие огорчит кое-кого, но эта книга никем не заказана, не пролоббирована и написана, что называется, по зову и велению души и сердца. И потому у меня просьба к анонимным «доброжелателям» не тратить даром времени на выискивание зловредного подтекста! Я – за здравую и честную полемику! Лучше и проще пользоваться информацией из первых рук, пока та не обросла домыслами. И гораздо надёжней взять в руки книгу, дабы воочию убедиться, исходит ли крамола из её страниц.
Моя интерпретация – без права на необъективность, и поэтому пришлось держать на виду всю траекторию собственных рассуждений, чтобы не запутывать читателя. Так что отныне только ему делать выводы о выдающихся или незначительных сторонах этой работы.
Приведу, на мой взгляд, меткое высказывание популярного российского сатирика Михаила Задорнова:
«Когда авторы пишут понятно, это значит: они сами понимают, о чём идёт речь! А если они ещё пишут увлекательно, значит, радуются, [...] что докопались до правды» .
Картину прошлого чеченцев и ингушей каждый историк будет изображать по-своему. Мой же личный анализ нахских древностей раз за разом неизменно выводит именно к бану-исраильским истокам. Эти откровения не сразу воспринимаются из-за бытующего в массовом сознании стереотипа: дескать, Бану Исраилы – суть те же иудеи! Зато Коран не делает подобного отождествления.
И главное, что я уяснил: нашу историю вовсе не прячут. Просто, её себе присвоили другие, поделив и разбросав между собой по кусочкам, потому что не подозревающий о пропаже истинный хозяин так и не спешит объявиться с претензией на правообладание собственностью.
Разумеется, возникшую тему я обсуждал с близкими. Как-то один из моих друзей спросил: «А ты говорил на эту тему с Султаном Дидиевым и Ризваном Ибрагимовым?» Меня осенила догадка: «А что, они тоже считают, что мы – Бану Исраилы?» Выходит, не я один, к кому пришло это озарение, что, кстати, обрадовало меня вдвойне. Значит, я на верном пути, ибо идеям свойственно витать в атмосфере. Оказывается, «бану-исраильская концепция» уже в полный голос обсуждалась на сайте www.nohchidu.com. Правда, названные авторы склонны причислять к народу Бану Исраил потомков обоих сыновей патриарха Ибрахима – Исмаила и Исхака (мир им всем). Но эта тема требует отдельного детального внимания...
С самого начала было ясно, что, несмотря на наличие бесчисленных версий, доказывать состоятельность новоявленной гипотезы придётся посредством научно обоснованной методологии, поскольку существуют общепринятые стандарты, коими мы обязаны руководствоваться, как говорится, «играя по-честному». Наступил этап отбора книг, статей и монографий по заданной теме. Колоссальную помощь при этом оказала поисковая система «всемирной паутины».
В начале рабочего процесса я и не подозревал, что всё так затянется – настолько непринуждённым и доступным для быстрого изложения казалось то мгновенное первичное осознание!
При сопоставлении и обработке публикаций, составленных разными авторами, невольно создавалось впечатление, что весь мир знает, кто такие и откуда чеченцы. Разумеется, кроме нас самих. Возможно, кое-где сокрыты стародавние письменные архивы с упоминанием всего, чему, к примеру, я посвятил свыше двух лет жизни, пытаясь подвести обоснование под каждый мой тезис. К счастью, в диалектах чеченцев и ингушей сохранились древнейшие пласты, де-факто являющиеся наиболее ценными архивами. И, конечно же, осталась народная память о миграционных маршрутах далёких пращуров, в числе коих в сказаниях запечатлена легендарная область Шам. Вот почему разумно и предусмотрительно сделать принципиальный акцент: Зелимхан Мусаев – отнюдь не первый, кто «подвязывает» чечено-ингушскую древность к Ближнему Востоку.
В выборе заглавия практически сразу на ум пришло незатейливое «Выходцы из Самарии». А ведь указанное географическое название и есть неискажённое нахское «Шем-Арие»! В конце концов, любой автор имеет право на интерпретацию, лишь бы она не шла вразрез с другими сопутствующими фактами. Итак, в словосочетании Шем-Арие «сращены» понятия Шам и Самария! И теперь, после напряжения и тягот творческого пути, уже ясно, что в этом мире не только чеченцы и ингуши с гордостью могут заявить: «Мы – выходцы из Шем-Арие!» Так, в книге А.А. Кура «Из истинной истории наших предков» долина Сеннаар (Шумер или область Шам) недвусмыленно названа прародиной русского народа.
Ещё один принципиальный момент: поиск нахских корней автоматически выводит к истокам Единобожия и всей человеческой цивилизации. Делая такое заявление, я никоим образом не руководствуюсь стремлением ущемить какой-либо этнос и не пропагандирую идеи чьей-либо национальной исключительности. Из Божественного Писания явствует: наилучший перед Аллаhом – наиболее богобоязненный! (Коран, 49:13). Вот почему любые претензии и даже «безобидные» реплики надо соизмерять с Божественной моралью. В данной работе мне не раз пришлось сослаться на источники, противоречащие букве и духу подлинного монотеизма. И потому делаю принципиальную оговорку: весь этот материал интересен исключительно в историко-лингвистическом ракурсе. Хвала Всевышнему, будучи соблюдающим мусульманином, непоколебимо и твёрдо верующим в Единство и Единственность Бога, я лично категорически не разделяю всех этих заблуждений!
Понятно, что невозможно объять необъятное! В восприятии современников предлагаемая тема, скорей всего, покажется необычной. И всё же в этой книге сделана попытка охватить наиболее принципиальные грани исторических реалий разных народов античности, сопровождая изложение кое-какими авторскими комментариями – чтобы читатель мог выцедить для себя правду и доподлинно узрел отсутствие фальсификаций и заведомо искажённой трактовки.
Игнорирование или намеренное переиначивание очевидных фактов – это то, чем нередко грешат даже респектабельные историки. И, во избежание обвинений в плагиате, в книге даны ссылки на источники, откуда почёрпнуты те или иные выводы. И потому в этой работе всё прозрачно, с претензией на абсолютную объективность, а цитирования чаще не урезаны и даны в максимальном объёме: опять же во избежание подозрений в подлоге. И пусть читатель заранее простит невольные огрехи или недочёты. Например, говоря о наших далёких предках, я намеренно не прибегаю к эпитету «протонахи». И если всё-таки возникнет потребность устранить какие-либо упущения, то к бану-исраильской теме всегда можно вернуться с дополнениями и коррективами.
Только Господь Бог обладает всеобъемлющей Истиной. Наша же задача – обнаруживать, рафинировать и добросовестно соединять в цельную мозаику крупицы знаний, разбросанные вокруг нас.
Настоящее изыскание – всего лишь попытка подытожить имеющийся в историографии разнобой, по мере возможностей максимально подводя всё к общему знаменателю. И если кое в чём преуспел, опять же, пусть об этом читатель судит сам!
Работая над книгой, помимо благосклонной реакции слушательской аудитории, я заметил, что моя аргументация заметно укрепила лагерь сторонников «концепции бану-исраилизма». Поэтому данное изыскание в числе прочего отражает позицию и этих моих единомышленников.
За понимание, доверие и колоссальную моральную поддержку выражаю благодарность моим друзьям и близким, чьи симпатии были рядом в течение всего творческого периода. А это два с половиной года! Иначе книга не была бы завершена.

«МОНОТЕИЗМ В ДРЕВНИХ ПЛАСТАХ НАХСКОЙ ЛЕКСИКИ»
На страницах периодической печати не раз публиковались материалы, где в качестве стержневой концепции звучало утверждение о том, что представители иберийской, абхазо-адыгской и нахско-дагестанской языковых групп являются носителями (или хранителями – как кому как угодно!) основного раритета древности – праязыка человечества, языка народа Ноя (мир ему), а осью кавказских языков являются нахские диалекты, содержащие ключи разгадки древнейших тайн человечества. Отсюда выводится общий знаменатель: нахи (чеченцы, ингуши и бацбийцы) являются преемственными хранителями языка, коим пользовалась община патриарха Ноя (варианты имени в различных языках – Ноах, Нух;, Нох), мир ему.
И хотя такие утверждения встречали и по сию пору встречают ураганный шквал критики, даже самые ярые оппоненты вынуждены признавать чеченский язык одним из древнейших диалектов на планете. К сожалению, эта данность многими нашими людьми утрируется, доводится до полного абсурда: с одной стороны, представителями нашей «интеллектуальной элиты», которым смешно от мысли, что именно чеченцы де-факто могут быть хранителями речи, которую использовали пророки древности, а с другой, недоучившиеся доморощенные «исследователи», чьи утверждения поверхностны, и, как правило, лишены научного подхода, ничего общего не имея с историей и законами лингвистики.
Роясь в анналах древности (мифах, сказаниях и религиозных преданиях), всё же возможно обнаружить столпы, подпирающие указанную концепцию. Ведь былое не кануло в безвестность без какого-либо следа на Земле или напоминания о себе. Осколки глобального знания буквально разбросаны вокруг нас; нужно лишь суметь разглядеть их, а затем, обозначив вектор и причинно-следственную связь, скрупулёзно попытаться заново сложить подлинную мозаику ушедших эпох...
В наши дни, в процессе поиска и анализа своих открытий, серьёзные исследователи зачастую руководствуются авторитетом Корана и Библии. Это не только дань моде, а установившаяся норма, вроде правила хорошего тона. Мы также сошлёмся на Божественные Писания. Итак, Ветхий Завет указывает на место пристанища Ковчега – «в горах араратских», тогда как Коран тоже упоминает гору (ал-Джуди). Любопытно, что ещё во второй половине XIX столетия в своей книге «Кавказ» в начале своего повествования французский романист Александр Дюма-отец акцентирует внимание читателей на следующем факте: у горцев, пишет он, сохраняется предание о том, что голубь с Ковчега Ноя впервые приземлился на гору Эльбрус. (Эта вершина является самой высокой точкой не только в Европе, но в Передней Азии). Стало быть, отсюда начинается расселение человечества по Земле. Кстати, народы древности связывали своё происхождение с этим регионом. Знаменитый исследователь и путешественник Тур Хейердал в ходе многолетних фундаментальных изысканий пришёл к глубокому убеждению о том, что викинги (скандинавы) обитали некогда на Кавказе:
«На сегодняшний день антропологи не могут определить происхождение норвежского народа, а любая догма – антинаучна. Поэтому книга, которую мы пишем, направлена на то, чтобы открыть людям глаза и объяснить, что Кавказ и Чёрное море находятся не на другой планете, они – совсем рядом. У меня есть древняя карта, на которой расстояние от Чёрного моря до Балтийского моря точно такое же, как от самой северной точки Норвегии до самой южной. Люди передвигались по рекам, поэтому всё было гораздо ближе, чем нам кажется». [Сергей Миров, «Тур Хейердал: первая сенсация третьего тысячелетия», «Новая газета», № 33 (676), 17-20 мая 2001 г.].
В текстах одного из Писаний Божьих мы обнаруживаем любопытную деталь, объяснить которую без знания кавказских языков практически невозможно. Раскрываем фолиант канонической Библии, читаем:
«28 Ламех жил сто восемьдесят два года и родил сына, 29 и нарёк ему имя: Ной [Нох – З.М.], сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь [Бог]». (Ветхий Завет, Тора (Пятикнижие), Книга «Бытие», 5: 28-29).
Известно, что в нахских и грузинском языках «нох» означает «плуг». Тогда как в чеченской традиции пророк Ной именуется точно так же – Нох (в арабской традиции звучит как «Нух;», а в английской версии – Ноэ (Noah). Тем не менее, здесь отчётливо видно, что наречённое имя (Нох) недвусмысленно соотнесено с полевыми работами – при возделывании земли. А главным орудием пахоты издревле был плуг (или соха). Вряд ли стоит делать долгий акцент, доказывая очевидное: Ламех дал сыну имя «Нох», подразумевая «плуг». Что же касается разночтений в вариантах имени («Ной», «Нох», «Ноах» и «Нух;»), то подобные искажения свойственны многим языкам мира. Рассмотрим варианты имён тех же коранических и библейских персонажей. У различных народов имена эти звучат отнюдь не одинаково: Дауд – Давуд, Давид, Давыд, Дэвид (Дэйв); Йусуф – Иосиф, Осип, Джозеф, Джузеппе; Йа’къуб – Иаков, Яков, Якоб, Джакобо (Жак, Джек); ‘Иса – Иисус, Джизас, Иезус, Йозес; Йах’йа – Йохан, Иоганн, Иоанн (Иван), Ян, Йон, Джон, Жан (Жеан) и т. д., и т. п. Думается, приведённых примеров достаточно.
Не стоит упускать из виду, что в ходе двойного перевода библейских текстов (сперва – с арамейского на греческий язык, а затем – с греческого на церковно-славянский, старорусский) был допущен ряд серьёзных недочётов. И это вполне естественно, хотя бы по той причине, что фонетика указанных языков заметно разнится между собой, и не всегда передаёт исходный, первоначальный вариант их произношения. Что же касается наличия в библейских текстах названий местностей, рек и собственных имён, то их семантика, мягко говоря, затуманена в семитских языках (иврите и прочих), зато весьма понятна и прозрачна для знатоков нахского языка. К примеру, река Евфрат в Библии называется Хидекель (в нахских и андо-цезских языках «хи» означает «вода»). Река берёт начало в горах, а чеченская фраза «Хи-ида-кIел» (Хидекель) буквально переводится, как «Вода, стремящаяся вниз». Отнюдь не единичный случай параллелей нахской лексики с библейскими терминами (гидронимами и топонимикой). Видимо, в древности ареал распространения чеченского языка был обширней, чем в наши дни, и он (язык) был общим для многих доисторических и античных народов. Подтверждением данного тезиса служат хуррито-урартские клинописные тексты, чей смысл доступен современным чеченцам и ингушам, даже через тысячелетия.
Далее, известно, что «нохчо», «нохчий» – самоназвание чеченцев прежде имело форму – «нахчо», «нахчи». Когда-то так же именовали себя и ингуши, о чём в XIX веке пишет первый русскоязычный чеченский этнограф Умалат Лаудаев: «Шатоевцы и Назрановцы неохотно зовутся нахчоями... Но при излиянии сердечных чувств..., они всегда изъявляют свою единоплеменность, выражаясь: мы общие братья (вай ца вежерий деци), или: мы одинаковые нахчой (вай ца нахчой ду)». [Цитируется по сборнику «Чечня и чеченцы в материалах XIX в.». С. 93].
Частица «чи» («чо», «ча», «ч») распространена в ряде языковых семей в качестве профессионального суффикса, и переводится как «человек». В тюркских языках: «нефтчи» («нефтяник»), «сибирчи» («сибиряк»). В славянских – «Милошевич» («сын Милоша», «человек Милоша»). Вплоть до Октябрьского переворота 1917 года в России на «ич» и «ович» именовали исключительно людей знатного происхождения. К примеру, «Иванович» и «Иванов сын» означало, что первый из них – человек знатного происхождения, тогда как второй – плебейского сословия (если такое определение уместно). В аварском языке «чи» – отдельное слово в значении «человек», тогда как в нахских языках «чи» является частицей слова, суффиксом, обозначающим индивида. По мнению историков, современные аварский и чеченский языки разделились только две тысячи лет назад, а до этого их предки пользовались общим языком. Итак, в чеченском языке «илланча» («ашуг», «поэт») является производным от «илли» («былина», «эпическая песнь»); «пондарча» («гармонист») – от «пондар» («музыкальный инструмент»); «забарча» («шутник») – от «забар» («шутка»).
Итак, исходя из вышесказанного, частица «чо» / «чи» в слове «нахчо» / «нахчи» означает «человек», «люди». «Нах» также переводится, как «люди», «народ». Тогда что получается: обе частицы («нах» и «чи») в этнониме «нахчо» / «нахчи» / «нохчи» есть синонимы, смысловая редупликация одного и того же понятия – «народ-человек» или «люди-человеки»? Вряд ли. Более правдоподобной выглядит другая версия: «Ноха люди», «люди общины Ноя», хранители религиозных заветов и традиций Ноя, мир ему. Итак, по нашему убеждению, в этнониме «нахчи» частица «нах» означает не «народ», а само словосочетание переводимо как «Ноя люди (народ, община)».
Как нам кажется, «нах» в значении «люди» стало употребляться на поздней стадии эволюции языка. В цепочке смыслов первым, безусловно, стоит «нох» в значении «плуг». Затем – то же самое «Нох» с той же семантикой, но уже как собственное имя пророка. Далее происходит «нах» как обозначение группы людей (общины), имеющих отношению к Ноху. И лишь потом как «люди». По аналогичному принципу можно обозначить вектор перехода имени родоначальника человечества – из «Адама» в «адам» («подобие Адама», «потомок Адама», «человек»).
Монотеизм (Единобожие) существует с момента зарождения человечества, и никак не может являться эволюционированным язычеством (многобожием). Стоит обратить внимание на следующую немаловажную деталь: в аятах Корана, где Всевышний повествует о пророке Нух;е (Нох, Ноах, Ной), приводится прямая речь посланника (мир ему), где тот называет Всевышнего по имени. В этой связи, возвращаясь к упомянутой здесь концепции преемственности, вполне справедливым будет задаться логическим вопросом: существует ли в чеченском языке имя, которым предки нахов именовали Творца и обращали свои мольбы к Нему? Помимо «Дэла» («Бог»), нам также известны имена Села, Елта, Тушоли и др., некогда составлявшие нахский пантеон. Лишь при разбивке этих имён на слоги, можно обнаружить фактическое перечисление ипостасей Создателя (Бог Отцов, Бог Света), что характерно Единобожию, поскольку «Эла» у нахов – «Господь», «Бог». Что касается термина «Елта» («Йал-да», «Владыка Воздаяния»), то в языческую эпоху так именовали покровителя охоты и урожая. С принятием ислама имя собственное Елта перешло в нарицательное, и сегодня в чеченском языке «елта» означает «урожай», «урожайность».
Вне всякого сомнения, термин Allah как собственное имя Бога – древнейший в языке человечества. Один из хадисов пророка Мух;аммада (да благословит его Аллаh и да приветствует) подтверждает: первая фраза из уст первочеловека Адама, нашего праотца: «Хвала Аллаhу!» В данном случае для нас не принципиально: было ли это произнесено на современном кораническом арабском – языке Всевышнего и Рая, или же на каком-то ином, более древнем диалекте. Хотя «Элох» у семитов означало «Бог», о чём свидетельствует наличие в оригинальном тексте Ветхого Завета «элохим» в значении «боги» (на иврите «им» – окончание множественного числа).
Теперь же снова чисто гипотетически зададимся вопросом: мог ли пророк Нох (Ной / Нухь, мир ему) произносить имя Всевышнего в форме «Аллаh»; является ли оно древним или стало известно человечеству в более позднюю эпоху – при пророке Аврааме (Ибраhиме), мир ему? В аятах Священного Корана содержится утвердительный ответ. Следовательно, предки чеченцев знали не только сам термин (Аллаh), но и что он означает (причём, в нюансах, детально). Но сохранилось ли у нас слово, хотя бы отдалённо созвучное с именем «Аллаh»? Не может быть, чтобы, пользуясь древнейшей речью, народ предал забвению самое главное – имя Всевышнего! Это было бы в высшей степени несправедливо.
Есть в чеченском языке мало кому известное, редко употребляемое ныне, слово «алх», которое переводится как: «цельный», «единый», «стопроцентный». Кстати, «алх» до сих пор употребляется в живой речи жителей Итум-Калинского и Шатойского районов Чеченской Республики. К примеру, фраза «алх жагI» означает «только гравий» (в смысле отсутствия наличия других пород); «алх деши;» (золото без примесей, чистоганом).
Лексемы «малх» («солнце»), «цхьалх» («одинокий» или, в переносном смысле, «раздетый») содержат в своей конструкции «алх»: «ма+алх» и «цхьа+алх» (где частица «цхьа» есть «некто» или «кто-то», тогда как «цхьаъ» означает «один».
В романе Идриса Базоркина «Из тьмы веков», в одной из сносок (авторских ремарок), сообщается: по свидетельству старожилов, в древности обозначением «солнца» у вайнахов служил термин «ма», к которому добавилось «алх» в значении «только». Следовательно, оно (ма-алх) означало «только солнце». Впоследствии обе частицы слились воедино.
В аккинском диалекте «солнце» – «марх», тогда как в бацбийском – «матх». Любопытна версия о том, что бацбийский вариант (ма-Тх) дословно означает «Солнце (божества) Тха». Если же следовать заданной схеме, то в чеченской версии мы получаем «Солнце (бога) Алха» («ма-Алх», «малх»).
К перечисленным двум лексемам можно отнести и чеченское «хьалх» (хьа-Алх). К примеру, производное от него «хьалхара» в зависимости от нюансов речи означает «изначальный», «первый», «главенствующий», «внешний», «ранний», а иногда – «преждевременный». Здесь налицо ипостаси (сифаты) Всевышнего, который в Коране называется «первым в начале и последним в конце». Рискнём предположить, что первоначально словосочетание «хьалх» («хьа-Алх») носило сакральный смысл («твой Господь», «твой (бог) Алх»), но в ходе трансформации религиозных воззрений, обрело новое содержание, также, по сути, отражающее одну из Божественных граней...
И пусть читателя не смущает то, что при переходе «Allah» в «алх» звук «хI» (h, придыхание) оглушается, трансформируясь в твёрдую «х». Здесь нет ничего алогичного. К примеру, «ворхI» («семь») и «бархI» («восемь») зачастую в устной речи обретают звучание – «ворх» и «барх», либо звук «хI» (h) выпадает вовсе. Или же, возьмём, глаголы «хасто» («славить») и «хьаьсто» («ласкать»). Очевидно, что, несмотря на разницу в звуках «х» и «хь», оба этих слова восходят к единому истоку.
Итак, какой же мы делаем вывод из всего вышесказанного? Изначально «нох» означало «плуг», став впоследствии пророческим именем, которое в итоге легло в основу названия спасшейся от стихии всемирного потопа общины. Далее, из всех наций планеты чеченцы – единственный народ, сохранивший сегодня в своём самоназвании не только название общины пророка Ноя, но и древнейшие пласты праязыка. Зная о принципах словообразования в нахских языках, можно смело утверждать, что «нах» («люди») в данном случае является производным от «Нох» (имя пророка Ноя) – «к Ноху относящиеся»).
Подтверждением приведённых тезисов является также наличие в современном живом повседневном чеченском языке древнего термина «алх», являющегося производным от имени Всевышнего. «Алх» короче, чем «АллахI» («Allah»), и это объяснимо: в устной речи у многих народов слова растягиваются либо сжимаются за счёт «выдавливания» гласных звуков (принцип «гармошки»). Задолго до возникновения ислама и проникновения его на Кавказ так Создателя называли наши предки, которые, утратив на определённом историческом отрезке монотеизм, не предали забвению термин «Алх». В результате коллизий, всякого рода объективных и субъективных причин, эта лексема постепенно утратила свой первоначальный смысл, приобретя значение «цельность», «единость», «стопроцентность», «чистота» (в смысле «отсутствие примесей»), «только». Приведённый перечень, по нашему мнению, является отражением одной из Божьих ипостасей – Целостности, Цельности, Неделимости, Единости, Единственности.
Разумеется, автор вполне отдаёт себе отчёт в том, что у него найдутся влиятельные и маститые оппоненты и что будут попытки разгрома приведённых в данной публикации доводов. Считаю долгом предупредить, что совершенно чужд «чеченского гегемонизма» и абсолютно не предрасположен «ломать копья» в жарких научных диспутах. Моя задача весьма скромная: донести до соотечественников некоторые свои многолетние наблюдения и мысли. Как минимум, в качестве стройной гипотезы или же интересной познавательной информации.

БИБЛЕЙСКАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ
Глобальное изложение итоговой нашей концепции предварим цитированием историка В.А. Чудинова:
«Реальные события с точки зрения ложной историографии всегда кажутся фантастикой» .
Приведённое высказывание идеально для эпиграфа, причём дополняется мыслями исследователя Альберта Максимова:
«История Древнего мира – всего лишь размноженная копия первых веков реальной истории, начавшейся в VII веке н. э. Альтернативная версия истории (здесь и далее по тексту – АВ) считает и доказывает, что именно в этот отрезок мировой хронологии из района Армянского нагорья началось активное переселение на соседние земли семито-хурритских племён. Значительно опережая в знаниях другие племена и народы Ойкумены, ещё жившие в материальной культуре бронзового века, используя железное оружие и передовые для тех времён технологии, пришельцы смогли за короткий промежуток времени захватить значительные территории Передней Азии, Северной Африки и Европы.
Однако от событий тех времён практически не осталось информации. А та, что ещё сохранялась, оказалась искажена средневековыми литераторами, писавшими литературные фантазии на исторические темы. Конечно, какие-то факты реальной истории, а чаще – просто легенды и предания, были использованы для написания этих литературно-исторических сочинений. Но их было крайне мало. Через некоторое время эти литераторы были объявлены древними историками, а их литературные произведения – античными трудами. И как следствие этого, первые историки, начавшие составление традиционной исторической хронологии и ложно принявшие эти сочинения за книги древних авторов, не могли не совершить ошибки. Так появилась традиционная история (здесь и далее по тексту – ТВ), базирующаяся в основном на домыслах средневековых литераторов.
Перенести события древности в ещё большую древность не так уж и сложно. Гораздо сложнее это сделать с событиями, которые нужно сдвинуть во временное пограничье – период, непосредственно прилегающий к началу реальной истории. В этом случае дубликат (фантом) истории должен быть непосредственно увязан с реальными событиями, так как они по своей логике обязаны вытекать из событий фантомных времён.
Эпоха Великого переселения народов является как раз пограничным отрезком, начало которого уходит в последние века фантомной традиционной истории, а конец Эпохи уже относится к первым годам истории реальной. Одно дело перебросить дубликаты на тысячи лет назад, подправив имена правителей, племён и государств. Впрочем, историки не всегда их и правили, многими одинаковыми именами и названиями буквально пестрит традиционная история. Но что делать, когда приходится создавать дубликаты и перебрасывать их всего-то на несколько десятков, пусть даже сотню-другую лет? В этом случае без явных ляпсусов традиционная история обойтись уже не может. И ей остаётся только разводить руками и стараться не трогать такие опасные темы, что и делают историки» .
Очевидно, что внимание исследователей-аналитиков давно уже обращено на череду негативных квазинаучных тенденций, и на фоне этих разночтений в среде историков всё решительней и отчётливей озвучивается идея о необходимости правильного интерпретирования общего прошлого человечества, хотя в бы в пределах, традиционно именуемых Старым Светом. Вот почему у нас убедительная просьба настроиться на «нашу волну», чтобы в точности осознать и восприять вектор настоящего исследования. Сравнивая размещённый выше материал с дальнейшими нашими суждениями, у читателя появится возможность узреть определённую эволюцию нашего видения общечеловеческих древностей. И, конечно же, главный акцент сделан на лингвистический материал, ибо очевидно, что язык является основным идентификатором, помогающим через дешифровку топонимов и памятников письменности выявлять этническую принадлежность народов и племён доисторического и античного периодов. «Ошибки историков часто исправляются лингвистами» , – указанное высказывание Игоря Буккера, несомненно, порождено глобальным осознанием предельной важности языкового исследовательского сегмента.
Вначале ознакомим читателя с результатами изысканий чеченца Альберта Мачигова:
«Опираясь на данные практически всех исследователей (у нас и на Западе) авторитетнейший критик Библии русский советский учёный И.А. Крывлев [«Библия: историко-критический анализ», М., 1982 г. С. 153.] констатировал то, что мировая историческая наука доказала: во времена Моисея (в Коране – Мусы, мир ему) в Египте не могло быть евреев. Сама Библия говорит о том, что за Моисеем шли самые разные народы. Даже израильские учёные признают то, что там присутствовали несемитские народы. По нашему мнению, лишь некоторая часть народа, шедшего за Моисеем впоследствии стала основой для формирования еврейского этноса, и это только после значительной ассимиляции израильтян другими народами, населявшими в то время Палестину. В самой же Библии (2 Паралипоменон, гл. 13) говорится о войне израильтян с иудеями и о последующей ассимиляции остатков народа Израиля с евреями. Производя ДНК-анализ, израильтяне установили, что палестинцы и арабы, живущие в Палестине, имеют почти тот же тип, что и евреи, исконно проживающие на этой территории, а небольшую разницу они объясняют тем, что народ, следовавший за Моисеем, то есть израильтяне, в основе своей мигрировал в другие регионы мира, и лишь небольшая его часть, оставшаяся в Палестине, смешалась с евреями.
О том, что современные евреи вобрали в себя лишь меньшую часть израильтян, в бо;льшей мере являясь потомками соседних с израильтянами племён, свидетельствуют и другие историки. Можно упомянуть авторитетнейших исследователей этой темы из Германии Карста и Келлера. Сам Иосиф Флавий намекал на то, что в основе своей народ, шедший за Моисеем, состоял из хурритов, то есть предков чеченцев, о чём Карст говорит прямо. Советский историк И.Ш. Шифман более осторожно (вслед за Мендехоллом и Олбрайт) доказывает наличие и семитских, и несемитских народов в среде племён, выведенных Моисеем. Но даже И. Шифман признаёт самое основное участие в формировании библейского израильского этноса: в первую очередь, угаритян и хурритов [«Ветхий Завет и его мир». М., 1987 г. С. 187], коих он же относит к народу, наиболее родственному урартийцам и народам Северного Кавказа. Все остальные народы принимали участие в формировании древнего израильского этноса, по Шифману, в меньшей мере. Я бы мог здесь привести, как и в своих прежних статьях на эту тему с 2004 года, ссылки на местных чеченских учёных, но не хочу повторяться, так как для читателей свои родные авторы, видимо, не кажутся вполне авторитетными. Иначе эта тема уже получила бы широкое признание в нашей республике. Такая слабая реакция отнюдь не является следствием здорового научного скепсиса. Приведём теперь более конкретные факты, подтверждающие нашу теорию:
Бено – собственное имя, так звали потомка Аарона (в Коране – Харун), брата Моисея (Библия, 1 Паралипоменон гл. 24, ст. 26). В нашем случае Бено – наименование одного из самых многочисленных тайпов Чечни. При этом имя Бено отнюдь не то же, что семитское «бен» («сын»), так как в этой же строчке Торы слово «сыновья» отлично через слово от имени Бено. Сами же чеченцы утверждают, что являются выходцами из Шема (Сирии), то есть практически того же региона (это согласуется и с хуррито-урартским происхождением чеченцев).
Берит Шев – «колодец соглашения» в истории жизнеописания Авраама; сравнимо с чеч. «бертан» («согласия») «шовд» («родник»).
Ѓалаха – чеч. «гIиллакх» («обычай», «традиция», «закон» в Чечне и Израиле).
Израэль – от «Iийсра» (Библия переводит как «сражаться», «бороться») и «Эл» («Господин»). В чеченском, соответственно, «къийса» означает «спорить», «оспаривать», «состязаться» (тогда как «къийсар» – отглагольная форма). «Эл» – очень важный теоним, чаще адресующий к северной части авраамического этноса – к собственно Израилю, ещё до его иудеизации (семитизации).
Малхия – имя потомка Аарона. Сравнимо с чеч. «малх» («солнце») и этническим именем Маьлхи [Мялхи] (старинный чеченский тайп).
Махпела – название поля и пещеры, купленной Авраамом («Бытие», гл. 23, ст. 9). На самом деле слово «Махпела» – это искажённое чеченское словосочетание «мах белла» (дословно «купил», от чеч. «мах» – «цена», «стоимость», «белла» – «отдал»): еврейские переписчики древних текстов, не понимая смысла глагола «мах белла» («купил», буквально «отдал цену»), наугад отнесли его к собственному названию приобретённой в результате купли местности.
Маца – «хлеб голода» у народа Моисея, сопоставляется с чеч. «маца» / «мацалла» («голод»).
Нахор – имя предка Авраама, согласуется с чеч. словом «нах», («народ», «люди»). При этом Авраам – выходец из города У;ра, где жреческая каста и в языковом, и в антропологическом отношении была кавказской [См. Оттен в книге Сигаури «Очерки истории с древнейших времён…». М., 1997 г. СС. 14, 17]. Имя Ноя в древнееврейском тексте – Ноах, – ближе по звучанию к чеченскому произношению «нах» и «нохчи», то есть к самоназванию чеченцев, чем греческое Ной и Зиусудра в шумерском варианте. Семитские гидронимы от основы «нах», возможно, сами являют производное от страны рек шумеро-хурритской Нахарины.
Раола – божество Вселенной в чечено-ингушском эпосе, происходит от имени египетского божества «Ра».
Сэла – слово непонятное для самих же еврейских комментаторов [См. И. Шифман, «Ветхий Завет и его мир» Политиздат. Москва, 1987 г. С. 169], которое встречается в Псалмах 82 (81) в еврейском оригинале. А в Чечне хорошо известны имена Бога – Сэла (Бог-громовержец), Дэла, Эла (то есть с чеченского «князь», «Господин»). Кроме того, вариант Эла встречается в том же Псалме, в том же контексте.
Сели-Пир-А, близкое к египетскому Пир-О, что опять же говорит о египетском прошлом хурритов, ставших предками чеченцев и ингушей.
Сел-Сата – героиня чеченских мифов и египетское «сата» («змея»), а в чеченском ещё «сата» («изгибаться»).
Халла – «хлеб» на иврите, сравнимо с чеч. «кхаллар» (от глагола «кхалла» – «укусить», «отведать», «поесть»).
Хедер, Ешбаот и Талмуд – у евреев школы и комментарии к Торе. В чеченском «хьеха» и «й-еша» означает, соответственно, «учить» и «читать», а «талламан», от чеч. «талла» («исследовать») – «объясняющий». При этом до сих пор евреи называют Талмуд словом «хумш», то есть из чеченского языка дословно «предметы», от «хIума» («вещь», «событие»).
Шешан – имя собственное одного из потомков Израиля (1 Паралипоменон, гл. 2, ст. 31) и этноним чеченцев в Кабарде («шешан»), у осетин («сасан» и «сасанаг») и у арабов («шашан», «шишан»), сюда же можно отнести и название самого большого некогда населённого пункта Чечни (и вместе с ним – общества) – Че;чана, который в виду его главенствующего положения, столичного статуса носил имя Нана-Чечана («нана» – «мать»).
Шин – «двойной» в шумерском и в иврите, равно как и на чеченском «шиъ» («два»), «шинн(а)» («двоим»).
Шем – еврейская огласовка имени Сим и Шем (Шем-мохк, то есть Сирия на чеченском языке, дословно – страна Шема (древняя прародина чеченцев). Возможно, отсюда и название страны «Шумер».
Яхве или точнее Йаха-ва в Торе означает «живой, сущий», как и в чеч. «Йаха» / «Ваха» (от нахского глагола «в-аха» – «жить», «живи», где префиксы й- и в- обозначают как женский, так и мужской род) и «ва» (есть»), то есть «живущий», «сущий».
В прежних своих работах мы приводили и другие примеры совпадений... Пожалуй, более поразительно не то, что можно ещё найти в Торе, а то, что там вообще нет упоминаний о факте завоевания Египта и даже самого этнонима завоевателей названной эпохи – гиксосов. Большинство историков считает уже доказанным наличие среди гиксосов хурритских племён. ТО, ЧТО ЕВРЕИ В ТОТ ЖЕ САМЫЙ ПЕРИОД ЖИЛИ В ЕГИПТЕ, И НЕ ЗАМЕТИЛИ ГИКСОСОВ С ИХ ГРАНДИОЗНЫМ ЗАВОЕВАНИЕМ ЕГИПТА – УЖЕ СЕНСАЦИЯ, КОТОРУЮ В УПОР НЕ ЗАМЕЧАЮТ ИСТОРИКИ. Само имя, данное завоевателям – «гиксосы», – египетское и означало «народов водители», а область их основного расселения называлась НАКСОС, как и остров, завоёванный хурритами Египта тех времён. Интересно, что и одно из самых сильных племён Алании Кавказа носило сходное имя – Нахсос. Но это отдельная тема... Сам себя народ может считать гонимым (как израильтяне Египта в Библии), а со стороны восприниматься как агрессор. Тому немало примеров и в современной истории Чечни, и не только. Вероятно, оккупация хурритами Египта носила более мягкий характер, ведь монотеизм времён Нефертити – хурритки (!) – схож с монотеизмом Израиля, а фараон Шешонк из лувийско-хурритской династии не только был врагом Израиля, но и родственником Соломона (мир ему).
Евреи в Германии создали новый еврейский язык («идиш»), на основе немецких диалектов. В Иране евреи создали татский язык, тоже считая его еврейским, хотя в его основе – иранский диалект. Иврит – так же продукт ассимиляции, грубо говоря, семитизации исходного авраамического языка, изначально более близкого хурритскому и чеченскому. Авраам (Ибраhим, мир ему) не только согласно элементарной логики, но и по кораническому утверждению просто не мог быть ни евреем, ни арабом, так как является предком и тех, и других.
Косвенным подтверждением нашей гипотезы можно считать и доказательство от обратного, а именно – признание факта отсутствия евреев в Египте времён Моисея. Определённое же родство между двумя этносами выражается и в некотором сходстве антропологии и дерматоглифики между чеченцами, ингушами, иранскими татами и сирийскими халдами (См. С. Крупнов «Средневековая Ингушетия», об исследованиях антрополога Пантюхова). Есть и другое сходство, о котором мною уже написано в 2004 году: на протяжении тысячелетий (со времён Нерона) наблюдаются почти мистические совпадения в истории двух народов и синхронизация процессов в судьбе двух народов вплоть до мельчайших деталей. И это не повод для самовосхваления, хотя в Коране Бану Исраилы (Сыны Израиля) не тождественны иудеям. И указанные различия в наименованиях сделаны неспроста. Но в итоге и евреи, и чеченцы в той или иной мере – потомки израильтян, прошедших Египет. Другая часть хурритов стала курайшитами, отсюда и созвучие между этими двумя этнонимами» .
Подчёркивая хурритоязычие древних израильтян, А.Д. Мачигов не без оснований отождествляет чеченцев и ингушей с прямыми потомками хурритов, покинувших Египет вместе с пророком Моисеем (Мусой, мир ему). Однако из всего сегмента умозрений и диапазона версий, проводя параллель между нашими предками и древними израильтянами, автор цитированного материала ограничился выводом о том, что определённая часть этих хурритов (родственных современным чеченцам и ингушам) влилась в состав Божьего народа в качестве иноэтноса. И в этом, пожалуй, единственное принципиальное расхождение с ключевой линией упомянутого исследования, так как выведенных Моисеем (Мусой, мир ему) из Египта хурритов (предков чеченцев и ингушей) без каких-либо промежуточных звеньев мы склонны напрямую отождествлять с собственно Бану Исраилами. Разница только в одном нюансе: Альберт Мачигов не увидел в числе современных нахов прямых потомков основного авраамического ядра древних израильтян, хотя совершенно справедливо обозначил тезис о симбиозе разных племён, покинувших Египет в период Исхода, поскольку, по нашему убеждению, помимо прочих, позже в составе двенадцати колен в значительной массе растворились «принятые» кушиты и рутены. И последние, будучи хурритами, то есть соплеменниками сверженной гиксосской династии фараонов, генетически были очень близки израильтянам (Бану Исраилам).
К озвученным лексическим параллелям Андрей Зелев предлагает и свои личные наблюдения:
«А я от себя могу добавить А. Мачигову схожие слова еврейского и чеченского: например, «барт» – «союз», «согласие» (чеч.), ср. евр. «берит», «брит» – «союз», «договор». Или: «МАРША» – «разрешаю», иврит; «МАРШО» – «свобода», чеченский» .
В дополнение и подтверждение приведённого списка библейских топонимов и терминов, постараемся насытить приведённый перечень и другими ассоциациями:

А;кко, Акка. Древний город, упоминаемый в египетских манускриптах, датированных XIX в. до н.э.; расположен побережье Средиземного моря, в Западной Галилее, на юге современного Израиля, севернее нынешней Хайфы. Порт А;кко (ивр. ;;;; – Акко, араб.   – Акка, в европейских языках – Acre, St. Jean d’Acre) издавна имел стратегическую важность. В X в. до н. э. отвоёван пророком и царём Давидом (мир ему). Этот город был захвачен египетским фараоном Тутмосом III и Сети I и стал центром провинции, находившейся под сюзеренитетом Египта. В разные времена Акко посетили: Тутмос III, Александр Македонский, Юлий Цезарь, римский военачальник Веспасиан, направленный на подавление восставших иудеев, а также знаменитый венецианский путешественник Марко Поло.
«В Библии упоминается под именем Акко в книге Судей в связи с расселением колена Асира (Ашера), в надел которого вошёл Акко, но из которого он так и не смог изгнать местных ханаанейских жителей.
«Асир не изгнал жителей Акко, и жителей Сидона, и Ахлава, и Ахзива, и Хелвы, и Афека, и Рехова» (Суд.1:31)» .
Теперь переходим к обзору ассоциаций с ближневосточной Аккой, в тандеме с которой рассмотрим чеченский тайп Аьккхий (Аккинцы), чья тождественность с упоминаемыми в античных источниках Акацирами (англ. Akatziri, греч. ;;;;;;;;) не подлежит сомнению, и так же очевиден ближневосточный вектор маршрута рассматриваемой субэтнической группы: «Некогда акинцы, вышедшие из Шами, – рассказывается в предании, – обосновались под горой Казбек...» .
Через нахскую словесность автор и раньше пытался раскрыть этимологию данного племенного прозвища:
«Название «Аьккхи» пока что тяжело подвергнуть однозначной расшифровке, но оно созвучно чеч. «а;кха» («дикий», «необузданный») и глаголам «экха» («сделать стремительный рывок») и «экхо» («изгнать»), тогда как в устной народной традиции до сих пор нет устоявшегося толкования данного этнонима» .
Однако, помимо существительного «акха» («дикий»), нами в чеченском языке обнаружен в значении «мстить» созвучный глагол «акха» , содержащийся в аккинском диалекте, будучи более архаичной формой чеч. «векха» / «йекха» / «декха» / «бекха» («отомстить», «восполнить», «вернуть причитающееся»), от которого и производно чеч. «бекхам» («возмездие»). К примеру, этноним ГIаьттий [;;ttij] (чеченское тайповое наименование) восходит к глаголу «гIатта» («подняться», «воспрянуть», «сняться с места»). Эта версия этимологии подтверждена преданиями.
По той же схеме от глагола «акха» конструируется термин Аьккхий («Мстители»), который с течением столетий обрёл окрас этнического наименования, так как в истории нередко бывали народные мстители, представители абречества.
«Еврейская энциклопедия Брокгауза-Ефрона» повествует о выходцах из города Гата – наёмниках-гаттитах (;;;;), составлявших часть древнеизраильской действующей армии в период царствования Давида (мир ему): «Все восстания и мятежи (Авессалома, Шебы бен-Бирхи, Адонии) подавлялись ими; они же впоследствии обеспечили трон Соломону». Опять же с точки зрения нахской словесности, в названии указанного войскового подразделения отражён его динамичный мобильный статус.
И эта деталь позволяет проставить знак равенства между названиями городов Акка и Гата, а также – чеченскими глаголами «;кха» и «гIатта».
Похоже, с тех самых давних пор термин «Акка» («Аьккхий») стал обозначением воинского сословия, обладающего приграничным статусом. Даже в наши дни по стародавней традиции, будучи носителями различных диалектов, представители тайпа Аьккхий проживают как на крайнем западе, так и на крайнем востоке современного чеченского обитания. Точно так же их предки селились по всему периметру нахской ойкумены. Но на страницах настоящего повествования мы не раз вернёмся к теме Аккинцев.

Алахот. Наравне с термином мицвот, является обозначением заповедей в современном иврите. В единственном числе, а, значит, в базовой форме, – «алах». Означает «заповедь», «закон». Само слово, похоже, в иврите имеет более глубокие, доарамейские, корни. Такой вывод напрашивается на основании следующей характеристики:
«Язык Алахот – это не язык действительности, это язык существования действительности. Он целиком взят из ТАНАХа, в соответствии с законами Алахи, изложенными там. И по сравнению с ТАНАХом есть у него одно преимущество – он всё очень расширяет, и тем самым более точно показывает Высшие корни. Вместе с тем, есть у него большой недостаток, по сравнению с языком ТАНАХа – он очень труден для понимания, это самый трудный из всех языков, и его не постичь, если не имеешь полного постижения» .
Как нам известно, в те давние времена не существовало печати и электронных СМИ, и поэтому на протяжении поколений Божественные заповеди, включая Тору и прочие пророческие постулаты, распространялись исключительно в устной передаче. В этой связи невольно вспоминается нахский глагол «;ла» («рассказывать», «повествовать», «волеизъявлять»); в повелительном наклонении – «алахь!» [;la;] («скажи!»).

Абрам (Аврам), Абрах;ам (Авраам), Ибраhим (мир ему). Один из наиболее выдающихся посланников Божьих и, согласно Ветхого Завета, потомок Евера (Эвера), правнука Сима (Шема), первого сына пророка Ноха (Ноя, мир ему). В наши дни имя имеет несколько разночтений: Аврам (;;;;;;;), Авраа;м (ивр. ;;;;;;;;;;, Авраа;м, др.-греч. ;;;;;;, лат. Abraham, араб.  , Ибраhим. Но прежде чем изложить подробности наших суждений об истоках этого священного имени, необходимо столь же досконально изложить главные вехи жизнеописания патриарха Авраама (Ибраhима, мир ему):
«Ибраhим – Авраам. Один из самых величайших пророков (расуль) Аллаhа, о котором в Коране говорится: «Есть ли кто-нибудь прекраснее своей верою того добродеющего, кто полностью предался Аллаhу и последовал за верой Ибраhима-ханифа? А ведь Аллаh сделал Ибраhима [Своим] другом» (4:125). Его называют Халилуллах; (друг Аллаhа). Старший сын Ибраhима Исмаил был родоначальником арабов и прямым предком пророка Мух;аммада. А младший сын Ибраhима – Исхак был родоначальником израильтян.
Ибраhим родился в Междуречье Тигра и Евфрата к востоку от Вавилона. Местом его рождения называют Ур Халдейский (современная Урфа в Турции), где он вёл пророческую деятельность среди халдеев. По мнению некоторых толкователей Корана (например, Суюти), идолопоклонник Азар, изготовлявший и продававший идолов, имя которого упоминается в одном из аятов Корана (6:74) в качестве отца Ибраhима, на самом деле был его дядей и отчимом, за которого вышла замуж его мать Амина после смерти своего первого мужа Тарух;а, будучи беременной.
В то время царём Бабила (Вавилона) был Намруд (Нимрод). Он и его народ были идолопоклонниками. Как-то один прорицатель предсказал Намруду, что один из родившихся младенцев положит конец его царству и станет основателем религии. Тогда Намруд приказал убивать всех новорожденных младенцев, а беременных женщин сажать в темницу. Мать Ибраhима была беременна, но её беременность ещё не была видна. Поэтому на неё не обратили внимания. Своему мужу Азару же, она сказала, что если он не выдаст её, то после рождения младенца он сможет выдать его и получить за это вознаграждение. Когда подошло время, она отправилась в одну из пещер в окрестностях города и родила там Ибраhима. Оставив его там, она вернулась обратно и сказала Азару, что младенец умер при родах. После этого Амина тайно уходила в пещеру на протяжении многих лет и вырастила там своего сына, о существовании которого Азар узнал позднее.
Достигнув совершеннолетия, Ибраhим всё чаще предавался размышлениям об окружающем его мире, о Творце. Путём умозрительного анализа он отверг языческие верования и пришёл к вере в Аллаhа: «И когда его (Ибраhима) покрала ночь, он увидел звезду и сказал: «Это Господь мой!». Когда же она закатилась, он сказал: «Не люблю я закатывающихся». Когда он (Ибраhим) увидел месяц восходящим, он сказал: «Это Господь мой!» Когда уже тот зашёл, он сказал: «Если Господь мой меня не поведёт на прямой путь, я буду из людей заблудившихся. Когда же он увидел солнце восходящим, то сказал: «Это Господь мой, он бо;льший!». Когда же оно зашло, он сказал: «О народ мой! Я не причастен к тому, что вы придаёте Ему в сотоварищи. Я обратил лицо своё к тому, кто сотворил небеса и землю, поклоняясь Ему чисто и я не из многобожников» (Коран, 6:76-79).
Спустя некоторое время, молодой Ибраhим пришёл к своему народу и открыто выступил против их языческих верований. Тогда они пожаловались на него Азару, который безуспешно пытался отвратить его с этого пути. Ибраhим спросил у них: «Что это за изваяния, которым вы поклоняетесь?» (Коран, 21:52). На что они ответили: «Мы знаем, что наши отцы поклонялись им» (Коран, 21:53). Ибраhим ответил им: «Так, значит, и вы, и ваши отцы явно заблуждались» (Коран, 21: 54). Затем он добавил: «Ваш Господь – Властелин небес и земли, который создал их, а я [только] свидетельствую об этом» (Коран, 21: 56). Таким образом, с молодых лет Аллаh избрал Ибраhима своим посланником. Он вёл активные проповеди среди халдеев, призывал их отречься от язычества и уверовать в единого Бога. Аллаh ниспослал ему Откровение в виде свитков (сухуф), в которых излагались основы веры.
Спустя некоторое время, Ибраhим перешёл от увещеваний к действиям. Он вознамерился наглядно показать своему народу беспомощность и бесполезность идолов, которым они поклонялись. Для этого, он выбрал время всенародного праздника, когда халдеи собирались вместе в одном районе города. Азар предложил Ибраhиму принять участие в торжествах, но он отказался, сославшись на недомогание. Когда все ушли, Ибраhим взял топор и вошёл в капище, где было установлено около семидесяти идолов. Он уничтожил их, оставив в сохранности только одного главного идола, почитаемого его народом. Когда люди вернулись с празднеств, они увидели, что все почитаемые ими идолы разбиты и повержены. Тогда они спросили у Ибраhима, не его ли рук это дело? Ибраhим же, указав на того единственного идола, которого он оставил в сохранности, ответил: «Нет! Учинил их старший, вот этот. Спросите же их об этом, если они обладают даром речи» (Коран, 21: 63). Горожане ответили: «Ведь ты знаешь, что они (т. е. идолы) не обладают даром речи» (Коран, 21: 65). Тогда Ибраhим сказал: «Неужели вы поклоняетесь помимо Аллаhа тому, кто ни в чём не способен помочь или навредить вам? Презрение вам и тем, кому вы поклоняетесь помимо Аллаhа! Неужели же вы не одумаетесь?» (Коран, 21: 66-67).
Тогда обо всей этой истории донесли царю Намруду. Он приказал Ибраhиму явиться к нему. Он пришёл и призвал Намруда уверовать в единство Божье. Однако царь, объявивший самого себя богом, отказался принять предложение Ибраhима. Их диалог описывается в Коране следующим образом: «Ты не задумывался над тем [, о Мух;аммад,] кто спорил с Ибраhимом относительно его Господа, [кичась] тем, что Аллаh даровал ему царство? Помни о том, что сказал ему Ибраhим: «Мой Господь – тот, кто оживляет и умерщвляет». [Царь] возразил: «Именно я оживляю и умерщвляю». Сказал Ибраhим: «Воистину, Аллаh заставляет солнце восходить на востоке, заставь же его взойти на западе». И тот, кто не уверовал (т. е. царь), смутился. Ведь Аллаh не указывает прямого пути нечестивцам» (2: 258).
После этого разгневанный Намруд приказал арестовать Ибраhима и сжечь его в огне живьём. Но Аллаh заступился за своего посланника и сделал огонь, в который бросили Ибраhима прохладным: Мы повелели: «О пламя! Обернись холодом и спасением для Ибраhима» (Коран, 21: 69). В мусульманских преданиях говорится о том, что огонь стал для него прохладным райским садом, в котором он пребывал по некоторым сведениям 7 дней.
Таким образом, Ибраhим вышел из огня живым и невредимым и продолжил проповедь в среде своего народа. Многие халдеи увидели это чудо своими глазами, но всё равно отказались уверовать в Аллаhа. Неверным остался и царь Намруд. Но некоторые из них уверовали. В числе уверовавших были жена Ибраhима Сара, его брат Харан, а также его племянница.
После этого Аллаh послал на этот неверный народ большие бедствия. На страну налетели полчища особых москитов, которые высасывали у людей кровь. Один из этих москитов проник через нос в мозг Намруда и длительное время причинял ему неописуемые мучения. Таким образом, Аллаh наказал этого царя, который считал себя богом, посредством обыкновенного насекомого.
После всех этих событий, Аллаh приказал Ибраhиму уехать (совершить хиджру) в Харран, который был расположен южнее Ура Халдейского. Вместе с ним совершили хиджру его жена Сара, сын его брата Лут (Лот). Они остались на некоторое время в Харране, затем ушли в Шам (Сирию) и, наконец, прибыли в Египет. Согласно преданиям, тогда Ибраhиму было тридцать восемь лет. Во время этого путешествия, племяннику Ибраhима Луту от Аллаhа было даровано пророчество и он остался в Садуме (Содоме).
В то время Египтом правил жестокий, безбожный и распутный правитель, который, узнав о прибытии Ибраhима, решил завладеть его женой Сарой. Он велел привести её к нему. Но как только он начал приставать к ней, его хватил паралич и у него отнялись руки и ноги. Тогда правитель пожалел о своём поступке и попросил Сару помолиться о его избавлении от этой болезни. Сара, которая испугалась того, что её обвинят в его убийстве, исполнила его просьбу, и Аллаh избавил его от паралича. После этого египетский правитель подарил Саре наложницу Хаджар (Агарь) и с миром отпустил её.
После того, как Сара вернулась к Ибраhиму, они уехали в Палестину и поселились там, в безлюдной местности под названием Сабу. Здесь Ибраhим занялся скотоводством и разбогател. Позднее в Сабу прибыли другие люди, и эта местность стала населённой. Спустя некоторое время Ибраhим уехал из Сабу и поселился в местности Кист в Сирии.
По причине того, что от Сары у Ибраhима не рождалось детей, он по её разрешению женился на Хаджар, которая родила ему сына Исмаила. Он стал родоначальником арабов и прямым предком пророка Мух;аммада. Но, после этого, по причине ревности Сары, Аллаh повелел Ибраhиму увезти Хаджар с её младенцем Исмаилом в безводную пустыню, и оставить их там в районе современной Мекки. Ибраhим выполнил Божественное повеление и затем вернулся в Сирию. Хаджар (Агарь) же оказавшись одна с ребёнком в безводной пустыне, начала искать воду между холмами Сафа и Марва.
Вдруг она увидела ангела Джибрила (Гавриила), который ударил своей ступнёй (или крылом) по земле и там чудесным образом образовался источник, названный Замзамом. После этого они поселились здесь, а позднее туда прибыли и другие племена и эта местность стала населённой.
Ещё до рождения Исмаила, Ибраhим поклялся Аллаhу в том, что если Он дарует ему сына, то по достижении им совершеннолетия принесёт его в жертву. Когда Измаил достиг совершеннолетия, Ибраhим в очередной раз приехал к нему в Мекку. В это время Аллаh решил испытать его. Ибраhим стал видеть сны о том, что он приносит своего единственного сына в жертву. Тогда Ибраhим решил исполнить свой обет. Но, в тот момент, когда он занёс над Исмаилом нож, к нему явился ангел, который обрадовал его вестью о том, что это было всего лишь испытанием. Взамен Исмаила Аллаh передал Ибраhиму через этого ангела агнца, который и был принесён в жертву.
Спустя много лет Аллаh даровал Ибраhиму ещё одного сына, которого родила ему Сара. Его назвали Исхаком и он стал родоначальником израильтян.
Пророк Ибраhим часто приезжал к своей жене и сыну в Мекку. Там они вместе с Исмаилом построили Каабу на том же месте, где она стояла во времена Адама. Чёрный камень (Хаджар аль-Асвад), который был взят ангелом Джибрилом из рая и передан Ибраhиму, был установлен ими в одной из стен Каабы. После окончания строительства, Ибраhим научил Исмаила обрядам хаджа и сделал его хранителем Каабы. Исмаил же стал совершать хадж вместе с людьми из племени Джурхум, которые пришли и проживали в Мекке. Перед отъездом в Сирию, Ибраhим взошёл на холм Арафат и возвёл Аллаhу мольбу об Исмаиле. Через год, в сезон хаджа Ибраhим снова приехал в Мекку, на этот раз вместе со своей женой Сарой и сыном Исхаком. Все они совершили обряд хаджа и вернулись в Сирию.
Великий пророк (расуль) Аллаhа Ибраhим умер в Кудсе (Иерусалиме). Согласно преданиям, в момент смерти ему было, возможно, 175 лет. Он был справедливым, набожным, добродетельным человеком. Всю свою жизнь он искренне служил Аллаhу и вёл непримиримую борьбу с языческими верованиями. На этом пути он не жалел ни средств, ни даже собственной жизни. Где бы он ни находился, повсюду он призывал людей уверовать в Аллаhа, не совершать распутства и вести праведный образ жизни. Его религией была религия преданных Аллаhу ханифов. Об этом говорится в аятах Корана 2:135, 4:125, 6:161.
Во времена пророчества Мух;аммада иудеи и христиане утверждали, что пророк Ибраhим был одним из них. В ответ на это Аллаh ниспослал Мух;аммаду аят, в котором говорится о том, что Ибраhим не был ни иудеем, ни христианином, а был преданным Богу мусульманином (это слово употребляется в значении покорности Богу), исповедующим единобожие-ханифизм. Об этом говорится в аяте Корана 3:67.
В честь Ибраhима названа кораническая сура N 14, в основном ниспосланная в Мекке после суры «Нух;» и состоящая из 52 аятов. Аяты 28 и 29 суры «Ибраhим» были ниспосланы в Медине. Сура получила это название по причине упоминания в ней мольбы пророка Ибраhима Аллаhу» .
Исходя из процитированного текста, назревает необходимость нового этнографического экскурса в нахское прошлое. Согласно одного из преданий, в старину у общих предков чеченцев и ингушей существовал обычай: когда молодая женщина, имевшая маленьких детей, вдруг становилась вдовой, она предназначалась деверю (брату мужа). Для той суровой смутной эпохи такое правило, по сути, являлось исключительно необходимой мерой, таившей определённый резон, поскольку семья обретала кормильца и заступника. К тому же считалось, что, будучи родным дядей, отчим будет преисполнен милосердия к сиротам, оставшимся от кровного брата. Но в силу различных этнопсихологических и этических нюансов, со временем этот адат был ликвидирован, наряду с прочими непродуктивными изжившими себя обычаями .
В народном мышлении иногда проявлялись атавизмы этой милосердной философии, но уже с обратным вектором.
Так, по рассказам, знаменитый чеченский абрек Хасуха Магомадов (1907-1976 гг.) в младенчестве остался без матери, и родственники засватали за овдовевшего отца Хасухи сестру его покойной жены (свояченицу). Считалось: родная тётя не станет злобной мачехой и хоть как-нибудь заменит ребёнку мать.
В нашем повествовании ещё будут перечислены народы с бану-исраильскими корнями. Забегая немного вперёд, приведём факт, дополняющий текущую мысль: в книге «Колена Израиля» иерусалимского раввина Элияг;у Авихиля изложены результаты исследований по установлению ареала распространения «потомков изгнанных колен», к числу коих отнесены пуштуны, придерживающиеся исламской религии и в прошлом именовавшие себя «Бней Исраэль». (Раввин прямо не называет их, но указания на численность и географический регион обитания подсказывают нам, о ком именно идёт речь). Признавая отсутствие каких-либо упоминаний о Талмуде, что говорит об ощутимой давности разделения предков, ребе Авихиль всё-таки обнаружил симметричные с еврейскими религиозные ритуалы и традиции: «Среди сохранённых обычаев: использование одеяний сходных с талитом при молитвах, обычай женитьбы брата на бездетной вдове умершего, зажигание субботних свечей, и воздержание от приготовления пищи в субботу» .
И вновь вернёмся к жизнеописанию пророка Ибраhима (Авраама, мир ему), само рождение которого окутано покровом таинственности. На начальном жизненном этапе он не видел даже дневного света, и до определённого возраста не фигурировал в социуме. Однако с момента своего появления среди людей будущий патриарх открыто выказывает своё презрение к идолам и, притом рискуя собственной жизнью, разрушает их. Этой беззаветной преданностью идее Единобожия и обусловлена благосклонность Всевышнего, Который объявляет о том, что Ибраhим (мир ему) – Халилуллаh («друг Аллаhа»).
Именно в его честь находящийся в пределах Палестинской администрации прежний город Хеврон, вблизи которого покоится патриарх (мир ему), переименован в Халил...
Признаемся: считая Тору, Псалтирь и Евангелие несомненными Божественными Писаниями, мы не игнорируем библейскую информацию, но активно на неё опираемся. И лишь при явных противоречиях, идущих вразрез со здравым смыслом, отдаём предпочтение кораническому варианту как единственному неискажённому Божественному источнику.
К примеру, в Ветхом Завете встречаем:
«И взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота, сына Аранова, Внука своего, и Сару, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую; но, дойдя до Харрана, они остановились там» (Бытие. 11:31,32). А ведь известно, что Фарра (;arra;), или Тарух;, умер ещё до рождения своего сына. В Коране родителем Ибраhима (мир ему) назван Азар. И вот о чём говорят богословы: «Некоторые известные исламские толкователи (например, Суюти, который ссылался на свидетельство Ибн ‘Аббаса) считали, что на самом деле Азар был не родным отцом Ибраhима. Его родным отцом был Тарух;, который умер до достижения Ибраhимом совершеннолетия» .
И всё же о кротости, сердоболии и праведности Ибраhима (Авраама, мир ему) свидетельствуют его диалоги с отцом:
Вот Ибраhим сказал своему отцу Азару: «Неужели ты считаешь идолов богами? Я вижу, что ты и твой народ находитесь в очевидном заблуждении».
(Коран, «Скот», 6:74).
Вот он сказал своему отцу: «Отец мой! Почему ты поклоняешься тому, что не слышит и не видит и не принесёт тебе никакого избавления? Отец мой! Мне открылось знание, которое не было открыто тебе. Последуй же за мной, и я поведу тебя верным путём. Отец мой! Не поклоняйся сатане, ибо сатана ослушался Милостивого. Отец мой! Я боюсь, что тебя постигнет наказание от Милостивого и что ты станешь помощником сатаны».
(Коран, «Марйам», 19:42-45).
Отец отверг призыв Ибраhима. Это был ответ человека, задетого поучением того, кто намного младше. Позиция сына шла вразрез с многолетними традициями и нормами.
Он сказал: «Неужели ты отворачиваешься от моих богов, Ибраhим? Если ты не перестанешь, то я непременно побью тебя камнями. Оставь же меня надолго!» Он сказал: «Мир тебе! Я буду просить моего Господа простить тебя. Воистину, Он снисходителен ко мне. Я удаляюсь от вас и от того, чему вы поклоняетесь помимо Аллаhа, и обращаюсь с мольбой к моему Господу. Быть может, благодаря молитвам к моему Господу я не буду несчастен».
(Коран, «Марйам», 19:46-48).
...Ибраhим сказал своему отцу: «Я обязательно буду просить для тебя прощения, но я не властен помочь тебе перед Аллаhом»...
(Коран, «Испытуемая», 60:4).
Прости моего отца, ибо он был одним из заблудших!
(Коран, «Поэты», 26:86).
Вот Ибраhим сказал своему отцу и народу: «Воистину, я не имею отношения к тому, чему вы поклоняетесь, кроме Того, Кто сотворил меня. Воистину, Он поведёт меня прямым путём». Он сделал это (свидетельство о том, что нет божества, кроме Аллаhа) словом, пребывающим в его потомстве, чтобы они могли вернуться на прямой путь. Но Я позволил им и их отцам пользоваться благами до тех пор, пока к ним не явились истина и разъясняющий посланник.
(Коран, «Украшения», 43:26-29).
Зато мы не находим противоречий между другой частью приводённых ниже ветхозаветного и коранического текстов:
– «И пал Аврам на лице свое. Бог продолжал говорить с ним и сказал: Я – вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов, и не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя: Авраhам, ибо Я сделаю тебя отцом множества народов; и весьма, весьма распложу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя; и поставлю завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими после тебя в роды их, завет вечный в том, что Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя; и дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом»
(Книга «Бытие», 17:3-8);
– «И вот, Господь испытал Ибраhима словесами и потом завершил их. Сказал: «Поистине, Я сделаю тебя для людей имамом». Он сказал: «И из моего потомства?» Сказал: «Не объемлет завет Мой неправедных».
(Сура 2 «Корова», аят 124).
Таким образом, любые резоны мы стараемся выстраивать на фундаменте здравомысленных непредвзятых суждений.
Вначале приведём пару цитирований.
– «Как известно, у Ноя было три сына: Сим, Хам и Яфет. От Сима пошли семиты, его правнуком был Эвер, очень преданный идее единобожия. Не исключено, что его потомки, в том числе и Авраам, такие же приверженцы единобожия, стали называться эври или иври. Слово «иври» как самоназвание евреев упоминается уже в Танахе. Буквально оно означает «пришелец с той стороны» и предположительно трактуется как пришелец из-за реки Евфрат» .
– «Этим именем называли израильтян главным образом окружавшие их народы, а не они сами себя. По мнению исследователей, это имя этимологически тесно связано или даже совпадает с наименованием «хабиру», «хапиру» или «апиру», которое встречается в аккадских и египетских источниках с конца третьего тысячелетия и до конца второго тысячелетия до н. э. Обычно «хапиру» являлись чужеземцами и были наёмными воинами, рабами или полупорабощёнными. Весьма возможно, что это прозвание связано с понятием «убру» – т. е. иммигрант или чужеземец, – известным нам из древнеассирийских документов. До сих пор не доказано, что все «хапиру» составляли единое этническое целое. По имеющимся источникам, главная отличительная черта хапиру кроется в их правовом и социальном положении.
Возможно, что существует связь между сознательной отчуждённостью семейств патриархов в их новой, ханаанской среде, запрещением жениться на дочерях местных жителей, и между отношением местных народностей к ним как к пришельцам и чужеземцам.
В египетских документах упоминаются «апиру» в качестве общественной прослойки в Ханаане в XV веке. В самом Египте они принуждались к работам, которые проводились в XIII и XII веках до н. э. Само собой напрашивается сравнение между «апиру» и израильтянами, порабощёнными в Египте, где они именовались «иврим», согласно библейским источникам» .
Исследователи и толкователи блуждают где-то невдалеке от истины, которая пока остаётся в сокрытии. Разгадкой будем считать то решение, которое собой одновременно закроет ряд накопившихся в арсенале вопросов. Теперь просто необходимо найти истолкование имени Ибраhим / Абрах;ам, столь ключевого и судьбоносного в истории человечества.
Итак, ответ на интересующий нас вопрос опять придётся искать в недрах нахского языка. В перечне маршрутов Божьего посланника упомянут населённый пункт Кист. Не из-за этого ли топонима грузины издавна именуют чеченцев «кисти»?
Для истолкования имени пророка Ибраhима (Авраама, мир ему) прежде всего надо выбрать общую модель, берущуюся за основу анализа. «Ибраhим» [Ibrahim] – более поздняя арабизированная огласовка, от библейского «Абрах;ам» (вкупе с предшествовавшим ему «Абрам»), но при всём этом оба варианта идентичны, поскольку разница между гласными и и а непринципиальна, о чём ещё будет сказано ниже.
Имя, наречённое при рождении младенцу, – Абрам [;bram], а в возрасте тридцати восьми лет, по воле свыше, оно трансформировано в Абрах;ам [Abra;am].
Для рассмотрения исходного варианта антропонима опять прибегнем к нахской словесности: чеч. «обург» / «обарг» / «абарг» («абрек», то есть человек, ушедший за пределы людского обитания, живущий по внеобщественным законам, отшельник, изгой). Этим эпитетом с незапамятных времён именуют тех, кто по разным причинам покидали социум и вели либо уединённый, либо отчаянный разбойный образ жизни. Кавказское абречество – стародавний отголосок традиции отшельничества, которое, кстати, ровным счётом не имеет в своей идеологии ничего общего с исламскими канонами.
Но вот что пишет Иоганн Бларамберг:
«Абреки. «Много горцев, наиболее отчаянных приверженцев ислама, дают клятву на один-два года или несколько лет не участвовать ни в каких увеселительных играх и посвятить свою жизнь участию во всех набегах, никогда в бою не жалеть врага, никогда не прощать ни малейшей обиды ни другу, ни брату, не признавать никаких привязанностей, не бояться ни преследования, ни мести, одним словом, быть врагом каждого, кто не принадлежит к его семье, рисковать быть убитым первым встречным, если он сильнее. Те, кто дали такую клятву, называются абреками. В аулах они самые опасные соседи, с ними всегда надо быть настороже, «иметь руку на кинжале», то есть быть готовым тут же отразить нападение. Зато успех в бою всегда зависит от них. Это настоящие «берсеркеры» древних норманнов, которые, будучи в ярости, убивали своих товарищей. Подобные примеры безумного молодечества нередки среди горцев. Что же заставляет их приносить подобную клятву, какие жизненные обстоятельства?
Одни это делают, чтобы выделиться, другие – из-за бедности, третьи – вследствие какого-либо несчастья. Например, если у кого-либо погибла от оспы возлюбленная, он даёт клятву абрека на пять лет, и, что самое невероятное, по прошествии срока клятвы, абрек становится тихим, как ягнёнок, возвращается к мирной жизни, и, кажется, даже не вспоминает о прежней жизни» .
Мягко говоря, Бларамберг предвзят, так как в подавляющей части ислам и абречество – понятия несовместимые, а кое-где – взаимоотрицающие, поскольку мусульманская религия не приемлет монашества, отвергая в принципе идею обитания вне социума.
Тем не менее сам феномен абречества известен с незапямятных пор, и история изобилует абреками разной степени духовного контраста: от самоотверженных заступников общенародных интересов вплоть до низкопробных разбойных ватаг, грабивших даже вдов и сирот.
В нашем видении указанный лексический штамп изначально подразумевает изгоя, отшельника. А позитивный или негативный колорит этому понятию придавали сами люди.
Наравне с нахск. «абарг» / «обарг» / «обург» в чеченском лексиконе присутствует близкое ему «убар» / «убур». Очевидно, что конечный согласный звук -г в составе «абарг» – суффикс окончания, типичный в нахском словосложении, который в ряде говоров не обладает смысловой нагрузкой и применяется для повышения качества речи за счёт усиления артикуляции.
Касаемо «убур» Б. Далгат привёл своё личное определение:
«Кроме алмасов, чеченцы верят ещё в убура. Это злой и кровожадный дух, вошедший в какое-нибудь животное (вампир)» .
И именно в этой негативной тональности указанный термин перекочевал в некоторые современные русско-чеченские словари, несмотря на более широкий диапазон значений. И хотя от указанного слова происходит славянское «упырь», фонетической формой которого в результате венгерского заимствования впоследствии стало «вампир», самое раннее его толкование – «одинокий нелюдимый человек», «отшельник», «бобы;ль», или тот, кто обособился от рода-племени, отдалился от истоков, своей исконной этнической среды.
В нахской фонетике нередко проскальзывает закономерность между гласными и, у, а. Чередование и [i] и уь [;] довольно типично в нахских диалектах: «ишал» [i;al] – «уьшал» [;;al] («болото», «топь»); «бийса» [bijsa] – «буьйса» [b;jsa] («ночь»); диал. «ду;ца» / «дувца» [du:tza, duvtza] – чеч. «дийца» [dijtza] («говорить»). Далее, чеч. «хIинца» [hintz] («теперь», «сейчас») соответствует «хIунц» [huntz] итум-калинского диалекта, а в галанчожском имеет форму «хIанз» [hanz]. Однако взаимозаменяемость а и y не исключение и в индоевропейских языках: «Русское слово «путь» – едино для многих языков: path в английском языке и path в санскрите. Санскритское слово «pathik» означает «тот, кто идёт по пути, путешественник» .
Теперь сблизим «абар» / «убар» с этнонимом «иберы»:
1) «Иберы, название восточно-грузинских племён; жили на территории Иберии (Иверии). Явились основой формирования грузинского народа» ;
2) «Иберы – древние племена, населявшие первоначально территорию Восточной и Южной Испании и распространившиеся в 1-м тысячелетии до н. э. на значительной части Пиренейского полуострова» .
Исходя из озвученного постулата, отождествляющего «ибер» с приведёнными понятиями, во всех случаях речь идёт о переселенцах, оторвавшихся от своей этнической первоосновы. По-видимому, два этих географических центра (обе Иберии), расположенных поодаль друг от друга, сближаются за счёт общего отправного пункта исхода. Мы не отслеживаем генезис, хронологию или очерёдность чего бы то ни было, а, просто, стандартно предполагаем наличие некоей общей прародины, откуда повсеместно расходятся миграционные импульсы.
Неожиданное подтверждение этой догадки обнаруживает нижеследующий текст:
«Таким образом, мы выяснили, что «Иберия» отличается от «Иверии» только различным прочтением одной и той же буквы ;. Иберия же весьма отличается от Иверии, в том числе, и географически, как и было уже сказано выше. Однако можно предположить, что заселялись они людьми с общими корнями. Те, кто заселял Иберию, оказались более забывчивыми, чем те, кто заселял Иверию, что немудрено, если предположить, что все они вышли из Страны Иврим, которая расположена, хоть и весьма далеко и от Иберии, и от Иверии, но всё же существенно ближе к последней, чем к первой. Из Страны Иврим до Иверии надо идти на север до Евфрата и далее вверх по течению его по правому берегу до Кавказа. Дорога длинна и многотрудна, но всё же существенно короче дороги через всю северную оконечность Африканского континента вдоль южных берегов Средиземного моря. За сколько можно было пройти путь из Страны Иврим до Иверии? А до Иберии? Памятуя о том, что горы, реки и пустыни, наверняка, были не единственными препятствиями на пути, – ведь кто-то же там жил и, в традициях тех недружелюбных, как мы их себе представляем, времён, вполне мог осложнять бивачную жизнь путешественников. Сколько прошло времени, прежде, чем они добрались до «конечных пунктов своего назначения»? И так ли уж целенаправленно они шли именно туда, куда в конце концов пришли? Может быть, они просто шли в поисках пристанища и смогли его обрести там, где земли оказались относительно незаселены, т.е. в Иберии и в Иверии? Так сколько времени, при всех обозначенных условиях, мог занять такой путь? Годы? Десятилетия? Поколения? Века?..
Страна Иврим – это страна, где жили иврим. Вы, конечно, знаете, кто такие «иврим»? Нет? Это – евреи! Причём именно «евреи» в их исходном, а не обобщённом тысячелетиями истории, смысле. «Иврим» – это на иврите, причём древнем, – том самом, которым написана Тора (Библ., «Пятикнижие Моисеево»). Оттуда, кстати, это слово и взято.
«Иври» – пришедший с другого берега («эвер») реки [Евфрат] («Брейшит раба», 42, что примерно соответствует Библ., кн. «Бытие»).
Раши (комментарий к «Брейшит», 14:13).
Окончание -им указывает на множественное число.
Таким образом, «иврим» можно перевести, как «люди, перешедшие реку». Какую реку? Ну, в Междуречьи (Двуречье, Месопотамия, греч. ;;;;;;;;;;; – область между реками Тигр и Евфрат) знали только две реки, – ту, из-за которой солнце всходило (Тигр), и ту, за которую оно садилось (Евфрат). Евфрат – река, которую перешли люди. Видимо, не ходил туда, за реку, никто раньше... Редкая месопотамская птица долетит до середины могучей реки Евфрат!.. Иврим, хоть, по-видимому, летать и не умели, но всё ж-таки перебрались... Итак, иврим – это «люди, перешедшие реку, которую перешли люди». Такой вот замкнутый круг... Что за люди? Так Авраам же со своим семейством и челядью! Ну, Вы должны помнить эту историю... Они, впервые в Торе (Библ., кн. «Бытие»), так и названы на языке оригинала – ;[;];;;;» .
Каждый исследователь, находящийся в поиске, но ещё не знакомый с истиной, так или иначе обречён на произвольные интерпретирования и ошибки. И здесь многое зависит как от уровня осведомлённости, так и от личной порядочности, чтобы не выдумывать мифов, не игнорировать реальных событий, не замалчивать очевидного в угоду невероятного. Наша задача состоит в отборе здравых зёрен или же в фильтрации содержания текстов, поражённых бациллой, именуемой нами «подгонкой под стандарт», будь он семитским, тюркским или каким-нибудь ещё. Тем не менее, как выразился автор цитированного выше материала, мы собираемся апеллировать критериями достаточно древнего языка, – того самого, «которым написана Тора». Та самая ранняя Тора, которая позже злонамеренно укрыта и потому утеряна. Как много смогла бы она поведать человечеству!
Мало сомнений в том, что термин «еврей» (ebrea) состоит в комплекте с понятиями «убар» / «убур», «абар» / «абарг» и «ибер», что подтверждается наличием в грузинской лексике ;;;;;;; [ebraeli] – «еврей».
Содержащийся в записях жреца-историка Манефона город Ровати позже наречён Аварисом. И это не удивительно, так как его основателем в XVII в. до н.э. стал этнический хуррит – первый гиксосский царь и первый фараон XV династии Салитис. А первичное название, по-видимому, образовано сложением двух лексем: Раhав (Ра) + нахск. тIе / тIи («на», «к», «в сторону», «в направлении»), суммарно – «в направлении (бога) Ра».
Однако исторический диапазон термина «абар» гораздо шире. С VI по IX вв. в Центральной Европе существовал могущественный каганат, основанный ава;рами (греч. ;;;;;;, ;;;;;;;;;;;;; лат. Avari; др.-рус. О;бры), чьё происхождение и язык до сих пор не выяснены, и на этот счёт в историографии накопилась уйма предположений.
Из приведённого перечня мы считаем более приемлемым фонетическим вариантом не «авары», а «абры» / «обры», что подкрепляется бытовавшей в Древней Руси поговоркой «Погибоша, аки обре», которую употребляли, «когда хотели подчеркнуть непонятное исчезновение чего-то большого и некогда могущественного». «В балканской антропонимии имя «авар» сохранилось в сербской княжеской фамилии Обреновичей, так как славяне называли авар обрами (сами авары себя называли абар)» .
С кем только ни идентифицировали авар-обров! Вплоть до центральноазиатского народа жуань-жуаней, или по-другому, жоу-жаней (Б. Шпулер, Й. Маркварт, В. Эберхард, Р. Груссэ, К. Менгес, П. Пельо, Е.А. Хелимский). Однако в качестве аргументации предъявляются косвенные доказательства: несколько «ранних монгольских заимствований в славянских языках» и «бытование титула каган, который был известен у жужаней». В пользу того, что «обр» / «абар» – не конкретное этноплеменное наименование, а только определение, свидетельствует и тот факт, что в летописях византийских историков Фиофилакта Симокатты и Менандора в Европе фигурируют «псевдоавары»: якобы в целях устрашения соседей некие вархониты присвоили себе грозное имя «абар». Л.Н. Гумилёв, равно как и М.И. Артамонов, поначалу считал аваров кочевыми сармато-аланами, к коим он причислял хионитов.
«Ава;рский язык – вымерший язык авар, функционировавший в Паннонии в VI-IX веках и исчезнувший после падения Аварского каганата. Относится к тюркским языкам. Родственен булгарскому языку, либо подвергся его сильному влиянию.
Язык авар европейского периода известен по сохранившимся в иноязычных письменных источниках титулам и личным именам, которые являются универсальными для алтайской языковой семьи. Как свидетельствуют данные археологии, авары пользовались разновидностью рунической письменности, однако все найденные надписи очень короткие и не поддаются расшифровке. Единственным памятником, по которому пытаются реконструировать диалект, является надпись, выполненная греческими буквами на сосуде из клада Надь-Сент-Миклош. Она близка к булгарским текстам того же времени. Из источников известно, что различные группы булгар вливались в состав аварского союза.
О языке авар до переселения в Европу нет прямых данных. Есть основания полагать, что первоначально авары были монголоязычными (по наиболее распространённому мнению, они отождествляются с центральноазиатским народом жужаней). С аварским языком, по этой точке зрения, связываются ранние монгольские заимствования в славянских языках: например слова «хоругвь» и «телега». Существует мнение, что язык авар всегда был булгаро-тюркским (А. Рона-Таш), либо принадлежал к тунгусо-манчьжурской группе (Е.А. Хелимский)» .
Имена с корнем abar / abr / abra встречаются в скифо-сарматской ономастике. Правда, они ошибочно истолкованы исследователями советского периода, чьей главной целью был не сам поиск истины как таковой, а расчленение и присвоение себе нахской истории, которую, при верно проставленных акцентах, можно назвать общей для всех кавказцев, да и не только их.
А вот рассуждения Георгия Дрёмина о «скифском словаре» В.И. Абаева:
«Абаев предположил, что у скифов «небо» обозначалось словом abra. В своём предположении он исходил из того, что в языке Авесты сохранилось слово awra – «облако», а в древнеиндийском языке это же слово произносилось как abhra. Кроме того, у осетин есть слово arv со значением «небо». В качестве доказательства того, что скифы использовали слово abra, Абаев приводит несколько имён, известных из эпиграфических источников. Так, он приводит имена ;;;;;;; и ;;;;;;;;, многократно встречающиеся в надписях Ольвии(IOSPE I2 №80, 82, 91, 98, 100). Кроме того, на мраморной плите, извлечённой из развалин Танаиса, можно прочесть имя ;;;;;;;; (КБН №1279)» .
Противоречия налицо внутри самого цитируемого текста!
Оказывается, о природе языка судить и делать выводы позволяет одна-единственная не расшифрованная толком надпись, и, как это нередко принято в научном мире, по ней вначале выдвигается предположение, на основе которого (из-за отсутствия какой-либо альтернативы) впоследствии столбится непререкаемый авторитетный штамп!
Гипотез – многообразие. Так, белорусский поэт и исследователь Евгений Гучок возводит происхождение древнелитовской знати к угро-финам, соотнося их появление в Беларуси с периодом гуннского нашествия легендарного Атиллы, предводителя «предков финно-венгро-тюрков»:
«Е. Гучок обращает внимание, что «несмотря на явную славянификацию Литвы к XIII веку имена её вождей всё ещё остаются аналогичными гуннскому имени Атиллы и прочим финским именам, оканчивающимся на -ло (-ла). Для сравнения: Атилла – и литвинские Айцвилла, Ягайло, Бибила, Бирыла, Будзила и Радзивил» .
Какие бы этносы ни добавлялись к самоназванию «обар» / «абар», по нашему убеждению, у истоков стояли либо прямые носители хуррито-нахских наречий (сармато-аланы), либо производные от них этносы, либо иные смешанные группы с участием перечисленных племён.
После распада могущественных держав, в ареале прежнего обитания всегда остаются народности, на которых можно указать как на преемников. Но почему-то с распадом каганата обры-авары практически мгновенно исчезают с этнической карты региона. И это очевидное свидетельство того, что самоназвание раннесредневековых европейских разбойников не имеет конкретной племенной локализации и тождественно более позднему однокоренному понятию «абрек», ибо хищнические воззрения обров-аваров, составлявших воинственные ватаги с их надменной неумолимой жестокостью в отношении окружающего мира, всецело совпадают с обетом кавказских изгоев-абреков. Иначе говоря, в те стародавние времена понятие «абар», прежде всего, символизировало образ жизни и способ добычи пропитания. Вывод: «авары» («обры», «абары») – это не совсем показатель этнической принадлежности, а всё больше – характеристика. Поистине, нахские языки дают исчерпывающее толкование доисторической и античной терминологий.
На основании прочитанного вновь вдумаемся в имя отца множества народов, патриарха, Божьего посланника.
Предугадывая возможные инсинуации, поспешим категорически заявить: мы далеки какой-либо прямой аналогии между разбойниками и священным пророческим именем, а лишь выявляем в первой морфеме этого имени общий модуль в значении «отшельник», «изгой», «переселенец», «уединённый человек», «нелюдим».
Добавляя к хуррито-нахской основе abr(a) популярный нахский словообразовательный суффикс -am, получаем Abr + am, Abram. В целом обе эти формы равнозначны. Схожий принцип обнаруживается в чеченской антропонимии хотя бы на примере таких взаимосвязанных имён, как ;ld / Eld и Aldam. Позже Abram трансформировалось в Abra;am, и эта вторая частица – «хь;м» [;;m] – не менее содержательна, означая «почёт» / «уважение (свыше)» , согласуясь с кораническим эпитетом в отношении пророка Ибраhима – Халилуллаh («друг Аллаhа»).
Для сопоставления здесь интересна чеченская поговорка: «Я хь;муо а, я г;муо а яц» («Нет ни симпатии, ни антипатии»).
Об указанном термине и напрямую производных от него формах читаем у А.Д. Вагапова:
«Хьама ‘почёт, уважение, приязнь’. Общенах.: инг. хьама, ц.-туш. хьам в хьамбалайни ‘приятный’. Неотделимо от чеч. хьомие ‘дорогой, любимый, родной’»;
«Хь;мие ‘родной, любимый, дорогой’. Собственно чеч. суф. производное (суф. -ие, ср. биезамие ‘симпатичный’, биеламие ‘смешной’, тиешамие ‘надёжный’) от основы *хьома, представленной также в чеч. хьама ‘приязнь, симпатия’, хьомара ‘из уважения, из любви, по (причине) любви’, диал. хь;му ‘дорогой’, ц.-туш. хьам-балайни ‘приятный’. Дальнейшие связи ведут, вероятно, к хуррито-урартскому периоду, ср. др.-евр. хьамад ‘жаждать, возлюбить, пылко желать’, араб.   хьамида ‘хвалить, благодарить’, хьамид ‘похвальный, желаемый’, лат. amo ‘любить’, amor ‘любовь’, amandus ‘милый, приятный’, amata ‘любимая’, франц. ami ‘друг, подруга’. Ср. особенно старочеч. хьамие, хьамур и франц. ami, amour с близкими значениями»;
«Хьомсара ‘уважаемый, дорогой’. Вайнах.: инг. хьамсара. Слово иранского происхождения, ср. перс. hamsar ‘равный’, тадж. hamsar ‘ровесник’, ирон. амсар ‘равный по достоинству’» .
Итак, с учётом взаимозаменяемости иных гласных звуков, библейская форма «Абра;ам» согласуется с коранической «Ибраhим», и имеет внятный перевод с нахского языка, гармонируя с его словообразовательными принципами: «изгой-отшельник, наделённый Божественной симпатией».
Относительно частицы «хьам» [;;m] и производных от этой морфемы имён вставим ремарку: одного из сыновей пророка Ноха (Ноя, мир ему) звали Хам (ивр. ;;;;, греч. ;;;). Имя это стало нарицательным, обретя негативный окрас. Основной попыткой его истолкования является араб.   («горячий», совр. «сварка»). Однако банальное созвучие само по себе вопросов не решает, если оно (созвучие) не подкреплено серией сопутствующих логических достоверных обоснований. Как минимум, должен существовать прецедент наречения новорожденных подобными именами. Похоже, «Хам» в истоке отражает нежность, трепетное отеческое отношение к ребёнку, и об этом психологическом нюансе возвещает нахская лексика. Тем более что чеч. «хам», вероятно, имеющее смысловую параллель с вышестоящим «хьам» (лингвопереход хь [;] ; х [;]), символизирует «уважение», «почёт», «рачительность», «бережное отношение».
Известное из Корана и Библии (правда, не в тексте Торы – не в части, повествующей о Мусе-Моисее, мир ему) имя Х;ман, скорей всего, восходит к тому же первичному смыслу, пусть даже речь идёт и об отрицательных персонажах:
«Хама;н (;;;;;; в русской традиции Аман), потомок царя амалекитян Агага, сын персидского сановника Хаммедата. Согласно библейской книге Эсфирь, Хаман был высшим сановником персидского царя Ахашвероша. Из ненависти к еврею Мордехаю, единственному при дворе освобождённому от обязанности падать ниц перед царём, Хаман решил уничтожить всех евреев, «народ Мордехая» (Эсф. 3:6). Согласно библейскому рассказу, Мордехай был потомком Киша, отца царя Саула (I Сам. 9:1-2; Эсф. 2:5) из колена Биньямина, и поэтому считал унизительным воздавать почести потомку Агага, врага Саула. Хотя Саул проявил милосердие к Агагу (I Сам. 15:9), потомки последнего оставались не только личными врагами Мордехая, но и непримиримыми врагами евреев (Эсф. 3:10; 8:1; 9:10), которых они хотели истребить (Эсф. 7:10; 9:6-10, ср. Исх. 117:8-16; Втор. 25:17-19). Эсфирь, узнав от Мордехая о готовящемся истреблении евреев, открыла Ахашверошу злодейский замысел Хамана, и царь приказал повесить Хамана и его сыновей. В память о чудесном спасении евреев был учреждён праздник Пурим.
Возможно, имя Хаман происходит от имени высшего эламского божества Хумбана, Мордехай – от имени вавилонского бога Мардука, а Эсфирь (на иврите – Эстер) – от имени богини Иштар. В этом случае рассказ имеет мифологическое происхождение.
В Септуагинте и в апокрифических «Добавлениях к книге Эстер» обозначение Хамана как потомка Агага заменено на «македонец». В «Добавлениях» говорится, что Хаман намеревался передать персидское царство в руки македонян.
В Аггаде (Эстер Рабба 9:2) повествуется, как различные деревья, ссылаясь на свои достоинства, оспаривали друг у друга право послужить виселицей для Хамана. Однако для виселицы был выбран терновый куст, именно потому, что он не обладал никакими достоинствами. В еврейской традиции Хаман и некоторые из его сыновей выступают как архетипические враги Израиля. В Пурим во время публичного чтения в синагоге Книги Эсфирь (по свитку) принято заглушать имя Хамана громким шумом трещоток.
В Коране Хаман – один из главных советников фараона Фирауна, построивший ему башню, с которой фараон собирался подняться к Богу Моисея. В некоторых сурах Корана Хаман упоминается вместе с Фирауном и другим врагом Моисея, Каруном» .
Египетские иероглифы подтверждают достоверность коранических сведений: «С расшифровкой иероглифов мир получил полную информацию об истории древнего Египта. Оказалось, что упомянутое в Коране имя Хамана, одного из служителей фараона, упоминалось также и в дешифрованной надписи, которая сейчас хранится в Вене в Музее Хова. Более того, в надписи подчёркивалось, что Хаман был очень приближен к фараону». И далее: «В словаре «Людей Нового Царства», составленном на основании расшифрованных иероглифов, Хаман упоминался как надсмотрщик над мастеровыми, работавшими на обжиге кирпичей» .

Ариэл, Ариил. Одно из аллегорических наименований Иерусалима, упоминаемое пророком Исайей (Исход 29:1, 2-7). Предположительно переводится: «лев Божий», так как этот зверь значился эмблемой Иудеи, главным городом которой и был Иерусалим. Но указанное слово (Ариил) в качестве имён собственных встречается в Ветхом Завете: а) (2 Цар. 23:20) Моавитянин. Его два сына, отличавшиеся необыкновенною силою, убиты Ванеею, военачальником Давида; б) (Езд. 8:16) Иудейский старейшина при Ездре в Вавилоне, перед его возвращением в Иерусалим . Другое толкование: «очаг Господа», – якобы долженствующее отражать поэтический ореол Иерусалима, «обусловленный тем, что в этом городе стоял предназначенный Богу жертвенник всесожжения» . И, наконец, существует точка зрения, предлагающая как вариант перевода: Ариил, евр. Ариэл – «Арий бог» , как одно из ранних наименований ханаанского города Иерусалим, или «Селим» времён пророка Авраама (Ибраhима, мир ему).
Итак, кое-что из прочитанного мы прояснили. Город Иерусалим носил название Ариэл, имеющее несколько версий истолкования. Если вторая часть ни у кого не вызывает сомнений, то первую комментаторы переводят как «лев», «очаг», «Арий». Не отрицая очевидного – ни жертвенника, ни эмблемы со Львом, – в данном названии стоит признать наличие иного подтекста, а именно «Властелин окружающего внешнего пространства», то есть «Господин мира» (от чеч. «арие» [arje] – «пространство», «равнина», «поле» и «эл» – «князь», «господин») – эпитеты, дублирующие сакральный Божественный статус этого населённого пункта. И кто объяснит, почему в число ипостасей Вечного города включён ещё Лев, как его символ? Именно нахский язык способен дать разъяснения, и уже пусть читатель судит о степени закономерностей или случайностей. Однако об этом позже, так как иерусалимская тема пока ещё не иссякла.

Бене-Верак – упоминаемый в Ветхом Завете (Ис. Нав. 19:45) город в уделе колена Дана. На этом месте, примерно в 7 км восточней Яффы, ныне расположен Ибн-Ибрак. Предложенный перевод: «сыновья молнии», тогда как чеч. «варкъ» – «бронза» , и, будучи очагом плавления бронзы, указанный населённый пункт вполне мог славиться своими мастерами, кузнецами.

Бера (царь Содома, Быт 14:2,17) и Бери (сын Цофаха из колена Асира, 1 Пар 7:36) – чеч. «бере» («всадник», «наездник»).

Вавило;н. Таково в русской транскрипции название древнего города, восходящее к др.-греч. ;;;;;;; (Бабилон); соответствует древнееврейскому ;;;;;; (Babel); в аккадском встречается в форме Babilu / Babilla / B;bili(m). Считается, что аккад. B;b-il;ni в результате лингвоперехода a ; o (что свойственно западносемитским диалектам) могло обрести форму B;b-il;ni, и этот вариант с отпадением конечного гласного и послужил основой для греч. ;;;;;;;.
Ориентировочно город возник не позднее III тыс. до н.э., и уже во II-I тыс. до н. э. стал столицей Вавилонского царства (Вавилонии); упоминается в шумерских источниках под именем Кадингирра, и переводится как «Врата Бога». В основе семитского названия также предполагается bab-Illu, что также означает «Врата Бога». По мнению некоторых исследователей, топоним babil(a) не есть семитизм, будучи производным от какого-то более раннего, «неизвестного языка» (предположительно, из протоевфратского, но не исключено, что и из шумерского) .
Тем не менее, иное произношение города мы неожиданно встречаем в еврейском названии Вавилонского Талмуда («Талмуд-Бавли»), который признан более обширным и завершённым писанием, чем Талмуд Иерусалимский. Этот фонетический вариант, из-за взаимозаменяемости в ряде случаев в и б, позволяет ставить знак равенства между Babel и Bavel. Форма «бавли» схожа с чеченским словосочетанием «БIав-Эли», от чеч. «бIов» / «бIав» («башня», «за;мок») и «Эл» («Бог», «господин», «князь»). Свободное чередование гласных а и о в указанной морфеме отмечены на примере чеченского тайпового наименования БIавлой (буквально «Башенники», «Строители башен»). Итого, Вавилон – это чеч. «БIав-Эл», то есть «Башня-Господин» в значении «Главный Город», по типу известного эпитета «Отец, или Мать, городов»). Похоже, что вариант Бав-Эль [BavEl] близок исходной модели, так как прошедшие вавилонскую депортацию израильтяне-иудеи (предки евреев-сефардов и арабов-палестинцев) не могли не знать исконного произношения названия города. (Возможно, лексема «бIов» («башня») производна от более ранней формы «бIо» («войско»), так как крепостные постройки издревле имели, прежде всего, военное оборонное предназначение).

Гад. Подразумевается не пресловутый гад ползучий и не какой-нибудь иной негативный фольклорный персонаж, а ветхозаветный антропоним. Известно, что так нарекли при рождении седьмого сына Иакова (Йа’къуба, мир ему), первенца Зилпы, служанки Лии – одной из жён патриарха (Быт. 30:10-11), и от него получило начало отдельно взятое израильское племя. Но даже в последующие эпохи имя Гад не вышло из обихода, так как его носил пророк, чьей поддержкой, советами и назиданием пользовался библейский Давид в период гонений Саула. После воцарения Давида Гад был одним из его советников и руководил устройством богослужения в Скинии (2 Пар. XXIX, 25). Он же вёл запись деяний Давида и возвестил последнему божественное наказание за исчисление народа (2 Цар. XXIV, 11 и сл.).
Тот факт, что имя Гад (ивр. ;;;;) не объясняется с позиций арамейского языка – более позднего наречия в израильской истории, – подкрепляется приведённой ниже цитатой из статьи «Коле;на Изра;илевы» в «Еврейской энциклопедии»:
«Большинство учёных отвергают теорию, которая, ссылаясь на языческие или мифологические элементы в именах сыновей от служанок (Гад – божество счастья; ср. Ис. 65:11; Ашер – мужская форма от Ашеры; Дан – от древнегреческого мифологического Данай), утверждает, что возникшие от них колена в действительности были иноземного происхождения» .
К числу свидетельств о том, что арамейский язык не есть корневое наречие израильтян, мы относим информацию, приводимую насельником Сретенского монастыря священником Афанасием Гумеровым: «Все канонические ветхозаветные книги были написаны на древнееврейском языке, который вместе с угаритским, финикийским, моавитским и арамейским языками составлял северо-западную группы семитских языков. Лишь некоторые разделы манускриптов, появившихся во время вавилонского плена и в послепленённый период (пророка Даниила и Ездры) написаны на арамейском» .
Вот почему штамп «древнеарамейский язык» применительно к ранним израильтянам – в корне неверен. Скорей всего, здесь говорится о языке, в принципе имевшем расхождения с семитскими наречиями.
Так что более точным безошибочным определением древнего языка израильтян будет сказать не «древнеарамейский», а «доарамейский».
В нахских диалектах лингвопереход г ; гI нами не отмечен, поскольку чеченская артикуляция принципиально не обнаруживает разночтений между этими звуками. И поэтому не совсем уместно сравнение с антропонимом Гади, зафиксированным в чеченской ономастике. Мы не делаем какого-либо акцента на его этимологии, зато можем сказать конкретно, что этот антропоним не относится к морфеме «гIад», внешне идентичной чеч. «гIад» («ствол», «стебель», «туловище»). Однако «гIад» [;ad] в чеченском языке означает ещё и «радость», и почти в том же виде сам термин присутствует в латинском лексиконе – gaudium («радость»). Впрочем, в русск. «радость» также налицо морфема «гIад» (при лингвопереходе гI ; р).
В наши дни архаичная лексема «гIад» не произносится отдельно, разве что присутствует в составе речевых конструкций, наподобие «гIад ваха» («радоваться чему-то», «наслаждаться», «блаженствовать»). Сюда же относятся словосочетания «гIад д;н» («потерять покой») или «гIад дайна хьал» («безысходное положение») .
«Гад» здесь не имеет определённого или общепринятого конкретного значения, хотя и является устаревшим штампом для обозначения ползучих тварей – пресмыкающихся или земноводных («чешуйчатые и голые гады»). На наш взгляд, на происхождение этого названия повлияло вытянутое продолговатое змееподобное строение, напоминающее внешне длинный толстый стебель (чеч. «гIад») или палку (чеч. «гIаж»).
(Не исключено, что у обоих слов общая платформа, если признать существование лингвоперехода г ; ж).
В этой связи вспоминается знаменитый посох Моисея (Мусы, мир ему), превратившийся в змею по воле свыше, как Божье знамение в споре с фараоном, в доказательство истинности пророческой миссии. Возможно, отсюда идёт начало импульса, отправного момента проникновения «гад» в русский лексикон, как обозначение ползучих существ, напоминающих внешне продолговатый посохообразный предмет.
Как ранее было отмечено, точно так же от первичного «стебель» (чеч. «гIад») в русскую речь проникло слово «год».
И здесь, и там мы сталкиваемся с одним и тем же корнем.
Языковед А.Т. Исмаилов считает, что в обоих случаях имеется общий знаменатель, так как стебель или ствол («гIад») – это упор или, точней, опора, следствием чего становятся положительные эмоции, чувство уверенности, радость («гIад»).
По убеждению Абу Туриевича, эти лексемы восходят к чеч. «гIо» («помощь»), откуда происходит термин «гIийла» («слабый», или нуждающийся в поддержке, помощи).
Наш вывод: антропоним Гад (в нахской транскрипции – ГIад [;ad]) исстари отражает родительское счастье, ибо это наречение сделано в знак радости по поводу рождения младенца мужского пола, но никак не в честь языческого божка, что категорически недопустимо и немыслимо для пророческой династии, свято исповедующей монотеизм. И опять напомним от себя: вся эта информация интересна с позиций языкознания – для подтверждения хурритоязычия в регионе, как минимум, до переселения в Египет семейства патриарха Иакова (Йа’къуба, мир ему).
И, прежде чем завершить раздел, в котором упомянуто о ползучих гадах, ещё раз затронем змеиную тему – касаемо аспида, но только не представителя обширного семейства ядовитых змей (лат. Elapidae), наподобие кобр или коралловых змей, чьё научное название происходит от греч. aspis, а в родительном падеже – aspidos («ядовитая змея»). Не особо углубляясь в классификации, отметим важность этого термина в сугубо мифологическом аспекте, так как наиболее известное упоминание об аспиде – это библейский рассказ о змее-искусителе, соблазнившем праматерь Еву (Х;аву) отведать запретный плод. Богословы отождествляют аспида с дьяволом, избравшим змеиный облик ради осуществления своей козни.
В позднейшие периоды людское воображение «дорисовало» этому чудовищу клюв, крылья и даже ноги:
«Упоминаемый в Библии и других богословских книгах страшный ядовитый змей – рогатый, с белыми и чёрными пятнами на коже песчаного цвета. Представляли его также в виде крылатого дракона на двух ногах и с птичьим клювом.
Согласно распространённым в Средние века представлениям, живёт аспид в горах и на землю никогда не садится, только на камень. Он опустошает окрестности, и его невозможно убить ни мечом, ни стрелой, можно только сжечь. Чтобы не слышать заклинателя змей, который пытается выманить его из норы, аспид одним ухом прижимается к земле, а другое затыкает хвостом. Считалось, что в голове у аспида находится драгоценный камень».
Аспид напоминает змея Горыныча из русских сказок, а также василиска – чудовищного змея, убивающего одним взглядом. Некоторые учёные отождествляли аспида с двухметровой египетской коброй – той самой, которой Клеопатра умертвила себя. Эта змея считалась священной, изображения её головы и раздутого капюшона фараоны использовали как символы высшей власти» .
Однако несомненно, что изначально термин «аспид» означал обычную змею (никак не сказочного дракона). Следовательно, и этимология должна соответствовать земным параметрам. Итак, чеч. «ас» [;s] – «полоса» или «ремень». В горной зоне Чечни этим же эпитетом нередко именуют узкий продолговатый земельный надел. Зато вторая часть термина соответствует чеч. «пхьид» («лягушка»). В итоге сложением лексем «ас» и «пхьид» получаем «асан пхьид»  [;sp;id] – «ленточная, ремнеобразная, длинная лягушка». В пользу такой этимологии говорит и лексический штамп «ленточный червь». Кстати, эта же морфема p;id («лягушка») проглядывает и в эпитете, коим биологи нарекли семейство аспидовых змей, а именно – лат. Elapidae. В усреднённом человеческом восприятии строение голов пресмыкающихся и земноводных идентично. И значимость этой мысли усиливается наличием «пхьид» в качестве морфемы в чеч. «уьнтIапхьид» («черепаха»), от сложения трёх слов: у («доска», «дощечка») + тIа («на») + пхьид («лягушка»), то есть «лягушка на дощечке».

Гемара. Таково позднее название Талмуда, возникшее в эпоху книгопечатания в связи с цензурными соображениями и гонениями на Талмуд как «антихристианское произведение». Относительно толкования термина «гемара» мнения расходятся: «учение», то есть буквальный перевод слова «талмуд», или «завершение», «совершенство». Однако чеченский глагол прошедшего времени «Iе;мара» – «обучился», «обучилась», «обучились» (от «Iама» – «учиться», «брать в привычку»), фонема «I» в ряде европейских и прочих языков нередко передаётся как «хI» (h), «гI» (gh, ;), «г» (g). Выходит, этот термин обозначает законченность учебного процесса.

Египет. Указанную форму общепринятого названия страны греки переняли от финикийцев, именовавших город Мемфис – «Хикупта». Предлагаемая египтологами расшифровка: «Хат-Ка-Пта», егип. – «Храм (дом) души Ка (бога) Пта(ха)» , – в данном случае не выдерживает критики, так как в очередной раз здесь налицо «подгонка под стандарт» (по причине отсутствия достойной этимологической альтернативы). На наш взгляд, в мировой географии чаще всего запечатлены либо персоналии, будь то название рода-племени или собственные имена основателей населённых пунктов, либо характеристика географических особенностей местности, её рельефа. Элементарная разбивка на части «финикийской» модели (Хи-куп-та) позволяет перевести фразу с чеченского языка: хи («вода») + куп («жилой квартал») + тIа («на»). Получаем: чеч. «хин куп» («поселение на воде», «порт») плюс широко распространённый в нахской топонимии формант -тIа в значениях «на», «к» или «в направлении». В итоге выстраивается развёрнутая характеристика: к населённому пункту, распложенному на воде (побережье). Очевидно, что в модели оригинала наша дешифровка не добавляет и даже не изменяет ни единой буквы. И при всём этом в ёмкой передаче отражён прибрежный портовый статус Мемфиса.

Иерихон. На Западном береге реки Иордан, на территории Палестинской национальной администрации (ПНА), в 22 километрах к северо-востоку от Иерусалима на холме Тель-эс-Султан покоятся останки древнего города, обнаруженные в 1868 году Чарлзом Уорреном в ходе археологических раскопок. Это и есть Иерихон (греч. ;;;;;;; ивр. ;;;;;;;;;, Иерихо;, или Йерихо), разрушенный израильтянами под командованием Иисуса Навина (Йушу’а бин Нуна, мир ему), о взятии которого в деталях расписано в Ветхом Завете:
«В седьмой день встали рано при появлении зари и обошли вокруг города семь раз... Священники трубили трубами... Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом, и обрушилась вся стена до самого основания, и народ пошёл в город, каждый со своей стороны, и взяли город. И предали заклятию всё, что в городе, и мужей и жён, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, всё истребили мечом... А город и всё, что в нём, сожгли огнём».
«В Библии говорилось, что у Иерихона были неприступные стены, но они развалились от звука труб и крика громадного войска иудеев. Действительно, раскопки Уоррена обнаружили в верхних слоях телля остатки города. И его стены обрушились, но наружу. Инженеры предполагают, что произошло это оттого, что осаждающие тайно выкопали глубокий ров вокруг стен города.
Началось сползание почв под стенами в ров. Стены накренились и упали в наружную сторону. Видимо, сооружение рва велось под непрестанные звуки труб, для отвлечения внимания защитников» .
Просмотрим, что вещают об Иерихо;не иные источники:
– «Иерихон – город VII-II тысячелетия до нашей эры в Палестине. В конце II тысячелетия до н. э. разрушен еврейскими племенами. По библейскому преданию, стены Иерихона рухнули от звуков труб завоевателей («иерихонские трубы»)» .
– «Иерихон (Jericho), древний город на территории современного Израиля. Богатый водой оазис близ переправы через реку Иордан у северной оконечности Мёртвого моря, Иерихон занимал стратегическое положение на пересечении торговых путей. Это один из древнейших городов мира, основанный в 9-м тыс. до н.э.
Наиболее интересные с археологические точки зрения пласты относятся к 7-му тыс. до н.э., то есть к докерамическому неолиту, когда Иерихон уже был обнесён каменными стенами и занимал площадь около 4 га, а также предположительно к позднему бронзовому веку – времени разрушения Иерихона Иисусом Навином, как записано в Ветхом Завете» .
– «Иерихон – Ерихо. Иерихон (Чис. 22:1; 26:3; Втор. 34:1.), богатый и укреплённый хананейский город (И. Нав. 6:24); приблизительно в 20-ти км к северо-востоку от Иерусалима Это первый город в Хананейской земле, который был взят израильтянами. «По вере их пали его стены» (Евр. 11:30) и всё живое было истреблено. Только Раав со своим домом была пощажена. На того человека, который пожелал бы построить на этом месте город, было произнесено проклятие, которое несколько лет спустя исполнилось над Ахиилом (И. Нав. 6:26; 3Цар. 16:34). Когда о Иерихоне говорится «строить», то надо понимать: «укреплять» или «возводить крепость», ибо под этим именем он продолжал быть заселённым городом в колене Вениамина (И. Нав. 18:21; Срав. 16:7). Иерихон был расположен в плодоносной местности – «Иерихонской равнине» (И. Нав. 4:13), где пальмы, розы и бальзам великолепно украшали её. Этот город называется также «городом пальм» (Втор. 34:3). Вскоре он приобрёл крупное значение. Под наблюдением Илии и Елисея здесь находилась школа пророков (4 Цар. 2). Город много украшался Иродом Великим, который имел там свой дворец. В его время там была римская таможня, главным образом, из-за вывозимого из Палестины бальзама» .
– «Иерихон (место благовоний, ароматов и город пальм) – большой и хорошо укреплённый город между Иорданом и Иерусалимом, первый из городов, покорённых израильтянами в Ханаанской земле. Над этим городом Иисус Навин произнёс заклятие, и он оставался в развалинах почти шесть столетий, пока во времена Ахава (около 870 г. до Р.Х.) не был вновь отстроен. Упоминание Иерихона во 2Ц 10.5 и 1Пар 19.5 во времена Давида (а также города Пальм во времена судей) указывает на то, что там было какое-то селение или имеется в виду лишь его место. Во времена пророка Елисея там была школа сынов пророческих, а во времена Христа этот город был царской резиденцией и в нём был дворец Ирода. Теперь от него ничего не осталось и даже его положение определяется с трудом» .
Для нас вовсе непринципиальны предыдущие названия Иерихона в наречиях прежнего населения. Очевидность в том, что в Ветхом Завете закреплён его хурритский эквивалент, родной и понятный древним израильтянам.
Этот город издавна известен у местных жителей как Ариха (араб.  ), фонетическим вариантом коего является Йерихо ; Иерихо ; Иерихон, и, очевидно, поддаётся этимологии через всё тот же нахский язык: в основе Ариха (Йерихо) налицо чеч.-инг. «арие» («равнина», «простор»).
Ещё недавно в чеченской ономастике хранилась память о пророке Елисее, так как антропоним Элси [;lsi] (в арамейской традиции – Элиша) явно содержит нахскую этимологию: 1) «элан сий» [;lsi] («Божественное достоинство»); 2) от устар. «алса» / «аьлса» («великий») из хуррито-урартских текстов, в виде аlsui;e («величие»), откуда проиcходят однокоренные лексемы «алсам» («больше») и «йалсамане», диал. elsmani / ;lsmani («Рай»).
Продемонстрируем ещё один наглядный пример того, как сами слова подробно повествуют о себе. Рассмотрим чеч. «илли» (во мн. ч. – «иллеш»). В словаре А.Т. Исмаилова дана краткая ёмкая её характеристика: «Илли – эпическая песнь» . Более доскональна формулировка А.Д. Вагапова: «Илли ‘песнь, былина, сага’. Вайнах.: инг. иллие. Восходит к диалектной форме иллай (> иллие > илли), родственной ;ла ‘сказать’, дарг. dalaj, агул. ballaj, диал. dallaj ‘песня’. Буквальное значение – ‘сказание’. Типологически ср. рус. сказать – сказание, др.-анг. sagan ‘сказать’ – saga ‘сказание’» .
Действительно, этот же лингвопереход а ; и на страницах данной работы уже зафиксирован нами на примере разночтений в пророческом имени: Abra;am ; Ibrahim. Вот почему нас не должна удивлять аналогичная ситуация на примере глагола «аьлла» [;lla] («сказал», «сказано») и существительного «илли» [illi] («сказание», «песнь»). Вглядимся, какой ещё глубинный смысл зашифрован в последней лексеме, в которой, безусловно, отражаются чеч. «Эла» (в основном значении – «Бог») и чеч. «лиэ» (в одном из толкований – «говорить»). Сложив, получаем: «говорить что-либо, обращённое к Господу». Значит, эпические песни нахчийских предков – наследие пророков, и они изначально посвящены восхвалению Всевышнего.

Иерусали;м, Йерушала;им, Джерусалим. И опять речь пойдёт о священном городе, расположенном между Средиземным и Мёртвым морями в Иудейских горах на высотах 650-840 м над уровнем моря и насчитывающем почти четыре тысячелетия с момента основания (XX-XIX вв. до н.э.). В настоящем и прошлом Иерусали;м имеет ряд наименований: ивр. Йерушала;им (;;;;;;;;); араб.   аль-Къудс [al-Q;uds] (буквально «Святилище») или араб.   Байт-aль-Мукъаддас («дом святилища»); англ., нем. Jerusalem; франц. J;rusalem.
Впервые этот населённый пункт упомянут в XIX в. до н. э., и содержится в египетских заклятиях периода XII династии в форме Ru;alimum / Uru;alimum. Этот же город упомянут в надписях фараона Санхерива (конец VIII века до н.э.) как Уру-Салиму, или Ури-Салим. А в XIV в. до н. э. он встречается в табличках Тель-Амарны под аккадским названием Urusalim, а в ассирийских памятниках – как Ур-Салиму. Существует мнение о том, что исконное его название – Ирушалем (от «иарах» – «основывать» и «Шалим», или «Шулману» – имя западносемитского божества, покровителя города), то есть – «основание Шалима». Однако в Мидрашах это название связывается с «шалом» (;;;;;;, «мир»). Следовательно, «Йерушалаим» переводят с арамейского языка как «Город мира». К древнееврейскому относят и греческое название ;;;;;;;;;;, ассоциируемое со святостью города: греч. ;;;;; («святой»). Во второй половине II тыс. до н. э., ещё до завоевания страны израильтянами, согласно книги Бытия (14:18), этот ханаанейский город назывался Шалем (;;;), что, согласно одной из версий, переводится как «полный», «совершенный». До конца XI в. до н.э. был крепостью иевусеев и носил название Иевус (Иебус). Но после завоевания в 1002 г. до н. э. царём Давидом (ок. 1005 – 965 гг. до н. э.) обрёл столичный статус и переименован в «Город Давида» (2 Цар. 5:9). Царь израильтян перенёс туда и Ковчег Завета с хранимой главной религиозной святыней – каменными табличками, с высеченными на них Десятью Заповедями. Давид (мир ему) начал подготовку к возведению Иерусалимского Храма на горе Мория) .
Впоследствии город, переименованный в ца-Иерусалим или Иерушалаим (ивр. ;;;;;;;;), стал столицей Иудеи.
Так что же означает столь загадочное имя Salim, которое некоторые исследователи считают эгейским словом, имевшим широкое распространение и вечно связанным с понятием «Восток»? В средиземноморской топонимике, включая тесно прилегающие регионы, есть ряд мест с похожими названиями (с корнем Salma в основе): Салмона (самый восточный мыс Крита); город Салмона в Элиде и Салмона (деревня возле Лусы); Салма (племя в Южной Иудее); Салмаласс (поселение в Малой Армении); Салмидесс (самый восточный город Фракии, выходящий на берег Чёрного моря); Саламис (самый восточный город на Кипре); Саламис (остров на востоке от Критского города Коринф); гора, посвящённая Саламане (ассирийской Салману), к востоку от огромной равнины позади Антиохии. В числе гипотез, выдвигаемых исследователями, значится предположение о том, что холм Иерусалимский первоначально был посвящён божеству по имени Салма, из-за чего оно «стало священным в Палестине, и его варианты – Соломон, Салмон, Авессалом». «Профессор Сейс переводит название Ури-Салим как «город бога Салим». Иосиф Флавий пишет, что первоначально город назывался Солима. По предположению исследователей, Салма или Салим – семитский бог поднимающегося или обновляющегося солнца» .
Во избежание опостылевших «подгонок под стандарт», будем предельно прозрачными и, конечно же, постараемся отделить истину от вымысла или домыслов, и с этой целью обратим внимание на то, что история города начиналась с высокого холма или горы, потому что дальнейшие рассуждения проще выстраивать, опираясь на указанную данность.
Итак, первоначальная модель названия – Салим. В этой связи Абубакар (Султан) Дидиев предлагает три варианта перевода с чеченского языка. Для наглядности приведём лишь первую из выдвинутых им версий, как наиболее предпочтительную, на наш взгляд: «Иерусалим, как известно, был заложен на вершине высокого холма или невысокой горы. Кроме того, уже первое упоминание этого города (Салим – от Са лам) указывает, что именно в нём находится резиденция первосвященника Всевышнего Бога. Если мы допустим, что первоначально поклонение происходило на горе, на которой позже построили город, то становится вполне понятным его название «это Моя гора». Кроме того, здесь ещё в доеврейское время приносились жертвы Всевышнему в полном соответствии с Его волей, что объясняет появление названия «это (есть) Моя воля» .
В цитированный выше текст можно внести лишь одну-единственную коррективу: по-видимому, не столько «Моя гора» (чеч. «сан лам») и даже не «Моя воля» (чеч. сан лаам»), сколько всё-таки «гора света» или, буквально, «свет-гора» (чеч. «са-лам»).
Ниже приведены некоторые аргументы в доказательство безукоризненности озвученного тезиса.
Вопреки официально закреплённой канонической этимологии понятия «Иерусалим», даже не знатоки нахских языков порой склонны расчленять его по слогам, разделяя на морфемы: «Слово «Иерусалим» разбивается на два: ИЕРУС + АЛИМ .
Тогда как в реальности эта разбивка должна быть осуществлена несколько иначе: ИЕРУ + СА + ЛИМ.
Сперва-наперво рассмотрим присущий ивриту (преемнику арамейского языка) фонетический вариант Йерушалаим.
В ивритской модели содержится согласный -ш, присущий нахским языкам как одно из обозначений множественного числа (наряду с -й, -рш, -рий). Согласно версии вайнахских филологов, в основе -ш лежит местоимение «уьш» (диал. «уьзаш», «овш») – «они». Далее, убрав частицу -ш, обозначающую множественность, получаем чеч. «иза» или диал. «аз», то есть «он» / «она» / «оно» или «этот» / «эта» / «это», чьи усечённые фонетические варианты являют формы «и» и «а». Мы также рискнём предположить, что там в основе лежит совсем другое слово, а именно чеч.-инг. «шиъ» / «ши» («два»). На начальной стадии лексической эволюции у хурритов окончание -ш обозначало двойственное число, и лишь впоследствии добавилось к остальным формам множественности в нахских наречиях.
Кстати, в личном архиве автора хранится электронная версия неопубликованной рукописи «народного» этимолога из Наурского района Чечня – Адама Гелаева, и читателю могут быть интересны некоторые его мысли насчёт ге;незиса чеченского языка: «Почему же мы множественность выражаем через букву «ш»? Она напоминает число «шиъ» («два»). Важным обстоятельством является и то, что именно с двойки начинается множественность, и она – наименьшее число множественности».
Далее, на примере иврито-арабских лексических соответствий в череде родственных слов мы обнаруживаем лингвопереход с ; ш. (В данном случае мы рассматриваем звук с как первичный). Согласно грамматических законов семитских языков, вкраплённая в последний слог и или й свидетельствует о двойственности. Например, из-за наличия йоты название островного государства Бахрейн в переводе с арабского обретает значение «два моря». Таким образом, показатель множественного числа -й- в еврейском произношении Йерушалайм указывает на некую двойственную природу Иерусалима. Будто иудеи того периода знали, что на наречии их предков, утраченном в ходе Вавилонской депортации, изначальной формой последней морфемы было не «лем» и не «лим», а именно «лам». Причём, с коэффициентом двойственности.
Однако между версиями: чеч. «ши лам» («две горы») и чеч. «са-лам» (свет-гора») – мы отдаём предпочтение второй, и вот почему. Ветхий Завет повествует: накануне завоевания Иерусалима пророком и царём Давидом (мир ему) этот город носил название Иевус (более точное произношение – Иебус).
Опять же, это название следует рассматривать сквозь кристалл нахской словесности, так как население там было хурритским, что, собственно, и подтверждает Дэвид Рол:
«Согласно Манефону, другая большая группа гиксосов ушла в холмы Ханаана и поселилась в городе Иерусалим. Согласно Новой Хронологии, это были библейские иевусеи, чьи правители носили имена хурритского происхождения – к примеру, Ир-Хеба, чьё имя часто неправильно транскрибируется как Абди-Хеба из «Писем Амарны», или Арауна (Орна), бывший правитель иевусеев (хурритск. Арувана?) из Иерусалима, упомянутый во Второй Книге Царств (24:18-25)» .
Итак, по-чеченски «буьйса» / «буса» – «ночь». Мы предполагаем, что на месте первой буквы в оригинале располагался нахский гортанный звук I, присущий арабской фонетике. Почему эта фонема утрачена в разговорном иврите, тогда как сама письменная буква сохраняется? Наверное, всё зависело от воли и возможностей тех, кто занимались возрождением языка.
По этому поводу весьма ёмко высказался профессор Оксфордского университета Гилад Цукерман:
«Если бы иврит «возрождали» выходцы из арабских стран, несомненно, он выглядел бы иначе» ).
Итак, попробуем с позиций нахской словесности этимологизировать данный топоним, в коем «вырисовывается» чеч. «Iе-буса» («Остаться на ночь» или «Ночной постой»). Однако мы убеждены в том, что частица-приставка «I» / «Iе» / «Iи» означает «к Духу Божьему относящийся», «Божественный», «Священный».
Возможно, данный топоним может быть ещё и сочетанием следующих слов: Iа («Дух») + буса («спускается вниз», «нисходит»), то есть место, куда нисходит Божественный Дух.
Более подробные рассуждения на указанную тему нами даны в главе «Иисус и назореяне». Однако «Iи-буса» можно перевести ещё как «Божественная ночь».
В центре нахской лексемы «буса» / «буьйса» лежит понятие «спуск», что косвенно подтверждают чеч. «басе» («склон», «спуск с горы», то есть направление сверху вниз) и общего с ним корня диалектизм ауховских чеченцев – аккин. «боса» («стена»), очевидно, перекочевавший во французскую речь в аланскую эпоху...
Похоже, новое имя – Иерусалим, – в своей структуре должно было заключать контраст, диаметральную противоположность предыдущему названию, являя его антитезу: ночь – утро. Тем более, что таким образом возвращалось прежнее авраамическое наименование – Salam / Salem / Salim.
Следовательно, этот топоним составлен из трёх хуррито-нахских слов: Iуьйре («утро», «обнажение») + са («душа», «свет») + лам («гора»). Производим состыковку всех морфем, и получаем: Iуьйран са [‘;r-sa] («утреннего света») + лам [lam] («гора»). И если модель Iуьйрса-лам [‘;rsalam] возвести в общепринятую европейскую транскрипцию, в итоге выводим знакомую форму UrSaLam / UrSaLem / UrSaLim.
В защиту этой этимологии, помимо холмистого рельефа местности, свидетельствует такая деталь: при посещении в наши дни «Святого города» местные жители говорят в отношении Иерусалима «подняться», а не «приехать» или, скажем, «въехать». Город находится на холмистых возвышенностях, достигающих 600-700 м над уровнем моря.
Любопытное наблюдение М.И. Зильбермана проливает свет в нашу сторону:
«Имя «Ра» также буквально не переводится; поэтому, по ассоциации образа бога Ра с ярким небесным телом, светилом (солнцем), было принято, что термин «Ра» означает «яркий» (возможно, однокоренные и близкие по смыслу слова «Ра» и «Ур» («свет, свечение, светило») происходят от общего натуфийского «предка»)» .
На основании известных ему источников автор цитирования прозрачно обозначил взаимосвязь между значением «свет» и лексемой «Ур», которую, на наш взгляд, было бы верней возвести к тому же нахск. «Iуьйре» [‘;jr]. И теперь ясно, почему Ур-Салам соотносится с понятием «Восток», ибо термин «Iуьйре» перекликается с однокоренным чеч. «Iура» / «Iовра» («оголённый», «обнажённый»), и потому обозначает «обнажение» или утреннюю зарю, ибо с уходом тьмы окрестности обнажаются для всеобщего обзора. Утро (восход Солнца) указывает на направление – восток.

Исмаил и Исаак (мир им обоим). Что же могли означать имена братьев – сыновей патриарха Авраама? Существует ли между ними какая-нибудь равнозначность, смысловая параллель? Согласно общеизвестных шаблонов, имя старшего брата (библейское Измаил) в переводе – «Бог слышит».
О втором сыне патриарха Авраама – Исааке (в еврейской версии Ицхак, ивр. ;;;;;;;;), находим: «В еврейской традиции имя Исаак (буквально «засмеётся») связывается со смехом престарелых Авраама и Сарры, когда им было предсказано рождение сына; однако более вероятный смысл имени – «пусть (Бог) засмеётся» (то есть взглянет благосклонно)» .
Стоит отметить: раввинская интерпретация во многом поверхностна и не способна удовлетворить познавательного интереса в отношении трактовок тех или иных фрагментов Ветхого Завета, включая варианты переводов имён ключевых библейских персонажей. В пользу такого аргумента говорит разночтение имени Исаа;к, приводимых в «Электронной еврейской энциклопедии»: Ицхак (;;;;;;;;) и Исх;ак (;;;;;;;).
Значит, пока преждевременно считать закрытым вопрос, касающийся смысловой дешифровки указанных имён!
Причём, у исламских богословов отмечается банальное калькирование иудейских комментариев:
«Исхак (др.-евр.-араб.) – радостный, весёлый. Имя одного из пророков» .
Впрочем, этому факту есть одно серьёзное оправдание: отсутствие какой-либо альтернативной информации...
Не указать ли сейчас на взаимную симметрию этих святых имён? Сделать это несложно, если в качестве ключа-дешифратора опять применять нахский язык. Просмотрим же варианты «ИсмаIил» и «Исхьакъ», фонетически соответствующие исходному оригинальному произношению! Но прежде предложим читателю несколько цитирований касаемо чисел.
Поговорим о цифре «девять»!
Итак, знатоками и манипуляторами в этой сфере отмечены древние народы (индийцы, египтяне, халдеи), считавшие сакральными все числа от 1 до 10. В основе мироздания заложен целый свод законов, обеспечивающих безукоризненное и бесперебойное функционирование вселенского механизма, процессы внутри которого, как считал Пифагор, имеют математическую подоплёку и представлены числами. Поистине, «числа – символ порядка, в противовес хаосу».
В авраамической религии сакральности чисел уделено большое внимание, так как издавна с ними связана сама жизнь человека: 7 дней недели, 12 месяцев в году или такое же количество израильских колен. Единица содержит ключевой момент, как символ Единобожия.
Далее, в исламе, являющемся пиком авраамической религиозной доктрины, уделено огромное внимание нечётности чисел. Однако наш интерес вызывает цифра «девять». Ниже приведена информация из разных источников, что, в целом, позволяет составить представление об общей характеристике указанной цифры и о её восприятии различными учениями:
– «Число 9 символизирует полноту, исполнение, достижение, начало и конец... 9 – число, не подверженное порче, символ неуничтожаемой материи, так как сумма цифр любого числа, кратного девяти, даёт девятку. Также 9 – число силы, энергии, разрушения и войны» .
– «Цифра «9» означает всемогущество, и представляет собой Тройную Триаду (3х3). Это число окружности, отсюда деление на 90 и 360 градусов.
У пифагорейцев девять – предел всех чисел, внутри которого существуют и обращаются все прочие. Это число небесное и ангельское, рай на земле.
Девять – священное число в скандинавской и древнегерманской символике.
В христианской символике девятка фигурирует редко. Есть тройные триады ангельских хоров, девять сфер и кругов вокруг ада.
У буддистов девятка – это высшая духовная сила, небесное число.
У китайцев 3х3 – самое благоприятное из всех чисел, означающее также восемь направлений плюс центр в качестве девятой точки, как в Зале Света. Есть девять основных общественных законов и девять классов чиновников.
У евреев девять – чистое понимание, истина, поскольку девятка воспроизводит себя при умножении.
В Каббале символизирует основание» .
– «Девять – это первый квадрат нечётного числа: 3x3 = 9, что обозначает всемогущество и представляет собой тройную триаду. Это полнота, достижение, начало и конец, целое. Девятка – число небесное и ангельское, символизирующее рай на земле. Девятка считается числом, не подверженным порче, она является символом неуничтожимой материи, так как сумма цифр любого числа, кратного девяти, даёт девятку. Это также число силы, энергии, разрушения и войны. Девятка почитаема в культуре разных народов как число власти и число высшего духа. Если во сне вы увидели девятку в любом её представлении, то это знак вашей силы, активности и готовности совершить важные изменения в своей жизни. Это число 9 во сне также символизирует динамику развития вашей жизни и необходимость быть напористым и порой даже воинственным. Но это же число во сне может подарить вам исполнение самых заветных желаний» .
– «Лосев приводит развёрнутое свидетельство зримого присутствия девятки в числовом символизме античности:
«Кроме указанных 9 муз Троянская война продолжается 9 лет (и на 10-й год её исход), 9 лет странствует Одиссей (а на 10-й возвращается на родину); 9 птиц, предсказывающих продолжительность войны; 9 лет жизни Посейдона у морских богинь, 9 дней мора у ахейцев по велению Аполлона, 9 дней пира Беллерофонта у ликийского царя, 9 дней плена Феникса в доме его родителей, 9 дней наводнения для смытия ахейского лагеря, 9 дней ссоры богов о теле Гектора, 9 дней без погребения детей Ниобы, 9 дней плача по Гектору, 9 дней для свезения леса для его погребения, 9 дней бури перед прибытием Одиссея к лотофагам; 9 дней, данных Эолом для благополучного прибытия Одиссея на Итаку; 9 дней бури перед прибытием Одиссея к Калипсо. И это далеко ещё не все примеры из Гомера на употребление числа 9» .
Этот «числовой» экскурс не случаен, поскольку в основе упомянутых священных имён значится чеч. «исс», инг. «ийс» («девять»). Девятеричность имела огромную значимость в подсчётах хурритов. Даже в наши дни чеченцы изъявляют пожелание: «Дала исса беркат лойла!» («Да воздаст Господь девятью благодатями!»).
Далее, чеч. «маI» совмещает значения «рог» и «самец».
Остроконечность рога, помимо мужских признаков, заключает понятие «конус», «острый край», «выступ», «угол», кстати, отражённый в лексеме «маьIиг», в свою очередь, производной от «маIа» (за счёт суффикса -иг), и означающей «трёхгранный угол», вне зависимости от того, вдаётся ли он вовнутрь или выступает наружу, в отличие от чеч. «са» («двухгранный угол»). Содержащая редупликацию чеченская фраза «маьI-маьIанехь» [m;’-m;’ane;] подразумевает «повсеместно», «по всем углам».
Получается, в переносном значении, «маIа» ещё и сторона света, точней – его угол.
Ниже предлагаем нашему читателю максимальный объём энциклопедической информации:
«Исмаил – Измаил. Один из пророков Аллаhа, который был послан к аравийскому племени Джурхум; старший сын Ибраhима (Авраама) от его второй жены Хаджар (Агари), родоначальник арабов и прямой предок пророка Мух;аммада.
В аятах Корана 37: 99-100 и далее повествуется, как Авраам обратился к Аллаhу с мольбой о том, чтобы Он дал ему сына. В ответ Аллаh обрадовал Ибраhима сыном от его второй жены Агари. Исмаил и есть тот самый «добронравный кроткий сын», о котором говорится в аяте Корана (37:101). Позднее Ибраhим перевёз Исмаила и его мать Хаджар в Мекку (См. Хаджар), и вместе со своим сыном построил Каабу для поклонения единому Богу, который стал первым в мире храмом для служения Аллаhу (См. Мекка). Когда Исмаил вырос, Аллаh решил испытать верность Ибраhима. В Коране этот эпизод описывается следующим образом: «И вот, когда он возраста труда достиг, отец сказал: «Мой сын, я вижу сон, что жертвенным убоем тебя я Богу приношу. Ты посмотри, что мыслится тебе об этом». И сын сказал: «О мой отец! Ты делай то, что велено тебе, и ты найдёшь, что я – коли угодно Богу – найду в себе смирение и твёрдость» (Коран 37:102). Ибраhим поспешил выполнить волю Аллаhа. Однако в тот момент как он занёс над ним нож, Аллаh воззвал к нему, чтобы он этого не делал, и что это было лишь испытанием. Взамен Исмаила Бог послал Ибраhиму через своего ангела агнца для исполнения жертвы: «Когда же оба предались Господней воле, и сына на чело отец уже поверг, воззвали Мы: О Ибраhим! Ты оправдал уже видение своё! Так Мы вознаграждаем добротворцев. Сие поистине (Господне) испытание. И искупили Мы его великой жертвой» (Коран, 37: 103-107).
Спустя некоторое время к Мекке подошло из Йемена племя джурхумитов. Исмаил женился на дочери вождя этого племени. У него родилось многочисленное потомство, от которого произошёл арабский народ. У Исмаила было 12 сыновей: Набит, Кидар, Адбаиль, Мибшам, Мишма, Дума, Миша, Худуд, Йатма, Йатур, Нафис и Кидман. Пророк Мух;аммад является прямым потомком Исмаила по линии его сына Кидара.
Исмаил призывал людей к вере в Аллаhа и исполнению Его законов. Однако немногие люди, среди которых он проповедовал, уверовали. Аллаh дал ему способность совершать чудеса. Например, по требованию одного племени он возвёл Аллаhу мольбу и на голых деревьях выросли фрукты. Джурхумиты также потребовали у него чудес. Тогда Исмаил положил руки на спину овцы, которая не давала молока. После возведённой им мольбы Аллаhу, в её сосках появилось обильное молоко.
Исмаил руководствовался Шариатом своего отца Ибраhима и пережил его на 40 лет. В преданиях говорится, что он участвовал в похоронах своего отца и даже после его смерти приезжал в Палестину, чтобы навещать его могилу. Здесь он встречался со своим младшим братом Исх;аком.
Исмаил умер предположительно в возрасте 133 или 137 лет в Мекке. Он был похоронен неподалёку от Каабы, возле могилы своей матери Хаджар».
Далее: «Хаджар – Агарь. Жена пророка Ибраhима (Авраама) и мать его старшего сына Исмаила. Она была подарена египетским Фараоном первой жене Ибраhима Саре, когда она с ним прибыла из Вавилона в Египет. После этого Хаджар была служанкой Сары, которая на протяжении длительного периода не имела детей. По этой причине, Сара рекомендовала Ибраhиму жениться на Хаджар, которая родила от него сына Исмаила. После его рождения, Сара стала ревностно относиться как к младенцу, так и к Хаджар. По этой причине Аллаh посредством откровения приказал Ибраhиму увести Хаджар и Исмаила в район Мекки и оставить их там. Ибраhим повиновался и, оставив их в безводной пустыне, вернулся к себе домой. Спустя некоторое время у Хаджар окончились запасы воды и она была вынуждена искать живительную влагу между холмами Сафа и Марва. В этот момент под ногами младенца Исмаила чудесным образом появился источник Замзам.
После этого Хаджар с Исмаилом поселились возле этого источника. Спустя некоторое время сюда подошло из Йемена племя джурхумитов, которые попросили у Хаджар разрешения поселиться здесь. Она разрешила им остаться в этих местах. Исмаил, достигнув совершеннолетия, женился на джурхумитке и у него родились 12 сыновей. Хаджар умерла и была похоронена в местности Хиджр, недалеко от Каабы» .
Приведённые нами цитирования из «Исламского энциклопедического словаря» большей частью восходят к правдивому источнику – достоверному хадису:
«Передают со слов Ибн ‘Аббаса, да будет доволен Аллаh ими обоими(, что посланник Аллаhа, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал):
Ибраhим привёл мать Исмаила[1]. Жена Ибраhима Сара, получившая Хаджар в дар от царя Египта, сама подарила её Ибраhиму, мир ему, а когда Хаджар забеременела, Сара стала ревновать и поклялась, что отрежет три части её тела. Тогда Хаджар убежала от неё, надев пояс, концы которого волочились по земле, заметая её следы] вместе с её сыном Исмаилом, которого она ещё кормила грудью, и оставил её у Дома[2] рядом с большим деревом(, росшим) над (тем местом) в верхней части мечети(, где впоследствии забил) Замзам. В то время в Мекке3 никого не было, как не было там и воды, и он оставил их там, оставив им мешок фиников и бурдюк воды. А потом Ибраhим повернулся и двинулся (в обратный путь), что же касается матери Исмаила, то она последовала за ним(, восклицая): «О Ибраhим, куда же ты уходишь, бросая нас в этой долине, где нет людей и (вообще) ничего нет?!», – и она много раз повторила (эти слова), но он даже не повернулся к ней. Потом она спросила его: «Аллаh ли повелел тебе сделать это?» Он сказал: «Да». Она сказала: «Тогда Он не даст нам пропасть!», – после чего вернулась (к Исмаилу), а Ибраhим, да благословит его Аллаh и да приветствует, пошёл (дальше), достигнув же ас-Санийа[4], где они не (могли) видеть его, он повернулся в сторону Дома и обратился с мольбой к Аллаhу, воздевая руки к небу и (произнося такие слова): «Господь наш, поистине, поселил я часть своего потомства в долине, где ничего не растёт, у Твоего Заповедного дома. Господь наш, пусть они совершают молитву, и склони к ним сердца (некоторых) людей и надели их плодами, чтобы они благодарили (Тебя)!»[5]. Что же касается матери Исмаила, то она кормила его грудью и пила воду, (которую он им оставил,) а когда бурдюк опустел, она и её сын начали испытывать жажду. И она стала смотреть, как (её сын) корчится[6] (перед ней, мучимый жаждой), а потом ушла, (покинув его,) так как не желала смотреть на его (мучения, а потом) увидела, что ближе (всех холмов к тому месту, где они находились,) был (холм) ас-Сафа[7], поднялась на него, повернулась к долине и стала смотреть туда (в надежде) увидеть кого-нибудь, но никого не увидела. Тогда она спустилась с ас-Сафы, а когда достигла долины, подняла края своей одежды, бросилась бежать(, как может) бежать изнурённый человек, пересекла эту долину и достигла аль-Марвы[8]. Поднявшись на (этот холм), она стала смотреть по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь, но (опять) никого не увидела, и так она проделала (этот путь) семь раз[9]. Передают со слов Ибн ‘Аббаса, да будет доволен Аллаh ими обоими, что Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал:
Вот почему люди бегают между ними[10].
Затем Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, продолжил свой рассказ:
Достигнув аль-Марвы (в последний раз), она услыхала какой-то голос, сказала себе: «Тише!», – стала прислушиваться и снова услышала его. Тогда она сказала: «Ты дал мне услышать (себя, а можешь) ли ты помочь (мне)?» И тут на том месте(, где сейчас находится) Замзам, она увидела ангела, который (рыл землю) своей пяткой (или: ...своим крылом), пока оттуда не забила вода. И она стала руками делать углубление (около источника, одновременно) наполняя свой мех, но и после того, как она наполнила его, вода продолжала бить ключом.
В другой версии (этого хадиса сообщается, что Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал):
...(и воды появлялось) столько же, сколько она вычерпывала (оттуда). Передают со слов Ибн ‘Аббаса, да будет доволен Аллаh ими обоими, что (далее) Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал:
Да помилует Аллаh мать Исмаила! Если бы она оставила Замзам (или: ...не набирала его воду), он стал бы потоком (, текущим по земле)!
(Затем Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал):
И она напилась и покормила своего сына, а потом этот ангел сказал ей: «Не бойтесь гибели, ибо, поистине, (будет) здесь Дом Аллаhа, который построят этот мальчик и его отец, и, поистине, Аллаh не бросает (тех, кто Ему поклоняется)!»[11]. Что же касается (того места, где потом возвели Каабу), то оно находилось на возвышенности наподобие холма, и потоки воды текли справа и слева от него[12]. И (Хаджар жила) так, пока (однажды) мимо них не проехали люди из племени (или: ...рода) джурхум, прибывшие со стороны Када[13]. Остановившись (там, где сейчас находится) нижняя часть Мекки, они увидели парившую (в небе) птицу[14] и сказали: «Не иначе как эта птица кружит над водой, но мы знаем, что в этой долине воды нет!» И они направили туда одного или двух посланцев, которые обнаружили воду и вернулись, сообщив им об этом, после чего туда отправились (и все остальные). Что же касается матери Исмаила, то она находилась у воды, и они спросили её: «Позволишь ли ты нам поселиться рядом с тобой?» Она сказала: «Да, но прав на (этот источник) у вас не будет», – и они сказали: «Да»[15].
Передают со слов Ибн ‘Аббаса, что Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал:
И матери Исмаила, любившей беседовать с людьми, понравилось это, они же остановились там и послали за своими семьями, которые стали жить вместе с ними. Тем временем мальчик[16] подрос и научился у них арабскому языку, а они восхищались им и ценили его (за его достоинства), когда же он достиг (совершеннолетия), они женили его на одной (из своих соплеменниц). А после смерти матери Исмаила и его свадьбы (туда) приехал Ибраhим, чтобы повидаться (с теми, кого) он оставил (на этом месте), однако он не застал Исмаила. Тогда он стал расспрашивать о нём его жену, и она сказала: «Он ушёл, чтобы добыть для нас (что-нибудь)»[17]. Потом (Ибраhим) спросил её о том, как они живут и каково их положение, и она сказала: «Плохо, ибо мы претерпеваем нужду и бедствуем!», – (а потом) принялась жаловаться ему. (Ибраhим) сказал: «Когда придёт твой муж, приветствуй его (от моего имени) и скажи ему, чтобы он сменил порог у своей двери». А когда пришёл Исмаил, он как будто бы что-то почувствовал и спросил: «Приходил ли к вам кто-нибудь?» (Его жена) сказала: «Да, к нам пришёл такой-то старец, который расспрашивал нас о тебе, и я рассказала ему (о том, что его интересовало), а потом он спросил меня о том, как мы живём, и я рассказала ему, что мы претерпеваем нужду и бедствуем». (Исмаил) спросил: «Дал ли он тебе какое-нибудь наставление?» Она сказала: «Да, он велел мне приветствовать тебя и (передать) тебе, чтобы ты сменил порог твоей двери». (Исмаил) сказал: «Это мой отец, и он велел мне расстаться с тобой, возвращайся же к своей семье!», – после чего он развёлся с ней и женился на другой (женщине из племени джурхум). После этого Ибраhим провёл отдельно от них (столько времени, сколько) было угодно Аллаhу, а потом пришёл к ним, но (опять) не застал (Исмаила). Тогда он зашёл к его жене и стал расспрашивать о нём, а она сказала: «Он ушёл, чтобы добыть для нас (что-нибудь)». Он спросил: «Как ваши дела?», – и стал расспрашивать её о том, как они живут и каково их положение, и она сказала: «У нас всё хорошо и всего вдоволь», – после чего возблагодарила Аллаhа Всевышнего. (Ибраhим) спросил: «Что вы едите?» Она ответила: «Мясо». Он спросил: «А что пьёте?» Она ответила: «Воду», – и тогда Ибраhим, (мир ему), воскликнул: «О Аллаh, благослови их мясо и воду!»
Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал:
В то время у них не было зерна, а если бы оно было, то он призвал бы благословение Аллаhа и на него.
(Абдуллаh Ибн ‘Аббас, да будет доволен Аллаh ими обоими,) сказал:
И если кто-нибудь станет питаться только (мясом и водой) за пределами Мекки, это обязательно (окажется для него неподходящим).
В другой версии (этого хадиса сообщается, что Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал):
И (Ибраhим) пришёл и спросил: «Где Исмаил?» Его жена ответила: «Он ушёл на охоту», – и (предложила ему): «Не (хочешь) ли ты остановиться (у нас), чтобы поесть и попить?» (Ибраhим) спросил: «А что вы едите и пьёте?» Она ответила: «Мы едим мясо, а пьём воду», – (и тогда Ибраhим) сказал: «О Аллаh, благослови их пищу и их питьё!»
(Передают со слов Ибн ‘Аббаса, да будет доволен Аллаh ими обоими,) что Абу-ль-Касим[18], да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал:
Благословенным (стало) обращение Ибраhима, да благословит его Аллаh и да приветствует, с мольбой[19].
(Далее Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует) сказал:
(Потом Ибраhим) сказал: «Когда придёт твой муж, приветствуй его (от моего имени) и скажи ему, чтобы он укреплял порог своей двери». И когда Исмаил вернулся, он спросил: «Приходил ли к вам кто-нибудь?» (Его жена) сказала: «Да, к нам приходил благообразный старец», – после чего она воздала ему хвалу (и сказала): «Он спрашивал меня о тебе, и я рассказала ему (о том, что его интересовало), а потом он спросил меня о том, как мы живём, и я сказала ему, что у нас всё хорошо», (Исмаил) спросил: «Дал ли он тебе какое-нибудь наставление?» Она сказала: «Да, он (велел) приветствовать тебя и сказать тебе, чтобы ты укреплял порог своей двери». (Исмаил) сказал: «Это мой отец, а порог это ты, и он велел мне не расставаться с тобой». После этого Ибраhим провёл отдельно от них (столько времени, сколько) было угодно Аллаhу, а потом пришёл к ним (и увидел, что) Исмаил точит свои стрелы под большим деревом рядом с Замзамом. Увидев (Ибраhима), он поднялся (со своего места, направился) к нему, и они (приветствовали друг друга, как подобает) отцу приветствовать сына, а сыну – отца, а потом (Ибраhим) сказал: «О Исмаил, поистине, я получил от Аллаhа одно веление». (Исмаил) сказал: «Делай, что повелел тебе твой Господь». Он спросил: «Поможешь ли ты мне?» (Исмаил) сказал: «Я помогу тебе». Тогда (Ибраhим) сказал: «Поистине, Аллаh велел мне построить здесь Дом», – и указал на холм, возвышавшийся (надо всем) вокруг. И тогда они заложили основы этого Дома[20], и Исмаил стал носить камни, а Ибраhим – строить, когда же были возведены стены, (Исмаил) принёс и поставил этот камень для (Ибраhима)[21], который встал на него и (продолжал) строить, Исмаил же продолжал подносить ему камни и они говорили: «Господь наш! Прими от нас, поистине, Ты – Слышащий, Знающий»[22].
В другой версии (этого хадиса сообщается, что Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал):
Поистине, Ибраhим отправился (в путь) с Исмаилом и матерью Исмаила, и с ними был бурдюк воды. Мать Исмаила стала пить из этого бурдюка, и у неё было много молока для её сына, пока они не добрались до Мекки» Там Ибраhим оставил её под большим деревом, а сам пошёл обратно к своей семье. Что же касается матери Исмаила, то она последовала за ним, а когда они достигли Када, она обратилась к нему сзади(, сказав): «О Ибраhим, кому ты нас оставил?» Он сказал: «Аллаhу». Тогда она сказала: «Я согласна (на покровительство) Аллаhа!», – после чего вернулась обратно. И (пока) она пила воду из бурдюка, молока для её сына было много, когда же вода закончилась, она сказала: «Пойду-ка и посмотрю, может быть, увижу кого-нибудь».
(Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует,) сказал:
И она пошла, поднялась на (холм) ас-Сафа и стала смотреть (в надежде) увидеть кого-нибудь, но так никого и не увидела. А когда она достигла долины, (спустившись с холма,) то побежала и добралась до (холма) аль-Марва, (после чего) проделала (этот путь ещё несколько) раз. Потом она сказала: «Пойду-ка и посмотрю, что делает мальчик!», – и, отправившись туда, она увидела, что состояние его было таким, будто он уже издавал предсмертные хрипы, что (взволновало её), и она воскликнула: «Пойду и посмотрю, может быть, увижу кого-нибудь!» И она (снова) поднялась на (холм) ас-Сафа, стала смотреть (вокруг), но никого не увидела, (и так продолжалось,) пока она не (пробежала между холмами) семь раз, а потом она сказала: «Пойду и посмотрю, что делает (мой сын)!», – как вдруг услышала (какой-то) голос и сказала: «Помоги, если есть у тебя благо!» И оказалось, что это Джибриль, мир над ним, который стал бить пяткой по земле, после чего (оттуда) хлынула вода, а мать Исмаила удивилась и стала набирать её (в свой бурдюк) пригоршнями.
Далее (аль-Бухари) приводит этот хадис до конца. (Все версии этого хадиса приводит аль-Бухари)» .
Из всего этого повествования очевидно, что Исмаил:
1) до своего совершеннолетия не владел арабским языком;
2) помогал отцу в восстановлении Священной Каабы (фактически – отстроить её заново);
3) обрёл свыше право быть хранителем Дома Господня с передачей по наследству этого права.
В таком случае, учитывая кубические параметры Каабы с наличием восьми углов и плюс её центра в качестве девятой точки, рассмотрим имя ИсмаIил с позиций чеченского языка: «Исс-маьIан-эл» [Ism;’el] в подстрочном переводе означает «Девяти (трёхгранных) углов господин», или «Владетель Каабы».
Всё сходится – как в математике!
Похоже, далёкие предки чеченцев не ощущали принципиальной разницы между цифрами 8 и 9. В качестве аргумента в пользу предыдущего утверждения рассмотрим нахское название одного из обитателей водоёмов: по-чеченски «рак» – «исскогберг», то есть «девятиног» (буквально «тот, у кого есть девять ног»), тогда как в качестве девятой конечности здесь выступает хвост.
Таким образом, подразумевая центр куба неотъемлемой частью единого целого, соответственно, количество трёхгранных углов Каабы соответствует уже не восьми, а девяти...
Многими чеченцами и ингушами издавна отмечено, что название источника Замзам поддаётся нахской этимологии, напоминая чеч. «жим-жима», диал. «зим-зим», «жIом-жIома», «зIам-зIам» (буквально «мало-помалу», «понемногу») и инг. «зIамига» / «зIаьнга», так как своё существование он начал с водяных капель, мало-помалу сочившихся сквозь песок.
Закономерная справедливость в том, что первооткрыватель нарекает местность, исходя из понятной ему речи.
Несомненно, Замзам – хуррито-нахский гидроним.
Последняя частица имени «Исма’ил» («ил»), как мы выяснили, суть та же чеченская форма «эл», и означает в переводе «князь», «властелин», «повелитель», «господин», «Госпо;дь».
Имя младшего брата – Исхьакъ [Is;aq;] – соответствует фразе «исс(а) хьакъ» [Iss(a) ;aq;] – «девять достояний».
Возможно, что это же слово «хьакъ» («достояние», «заслуга») впоследствии легло в основу «правящего» титула «хакан», то есть «заслуженный», «достойный», ибо в старину власть доставалась в силу интеллекта и определённых заслуг перед социумом. Царями (вождями) изначально становились заслуженные героические люди.
В завершение раздела, укажем ещё на один антропоним в тексте Писания: цифра «исса» («девять») отчётлива в имени единоутробного брата Йа’къуба (мир ему), наречённого Исавом. Любопытен также другой антропоним – Иссаха;р (;;;;;;;;;;;), который есть «девятый сын Иакова и пятый сын Лии, родоначальник одноименного колена» . Учитывая, что в процессе привития новорожденным собственных имён традиционно участвуют родители, опять можно предположить хуррито-нахскую этимологию: чеч. «исс(а) ахар» [issa;ar] – «девять ягнят».
В Ветхом Завете (II Сам. 15:18-22; 18:2) упоминается один из преданных сподвижников пророка Давида (мир ему) – Иттай из Гата (уроженец города под названием Гат). Так вот, «итта» [itta, itt] по-нахски – «десять». Не исключено, что в старину так нарекали десятых сыновей или же, вне гендерного аспекта, любого десятого новорожденного ребёнка в семье...
Число девять даёт уйму толкований, выравнивающихся в единый стройный смысловой ряд. Да и многовато что-то этих параллелей, чтобы беспечно и пренебрежительно отмахиваться от подобных «случайных совпадений» и «банальных созвучий».

Исраил (библейский Израиль, мир ему). Второе имя пророка Иакова (Йа’къуба, мир ему).
Цитируем «Исламский энциклопедический словарь»:
«Бану Исраил – сыны Израиля. Это одно из названий еврейского народа. Израиль – это одно из имён пророка Йа’къуба (См. Йакуб), которое упоминается в кораническом аяте 3:93 и на языке ибрани (древнесемитский) означает «раб Аллаhа». Именно от Йакуба произошли 12 колен израилевых (См. Йахуди)» .
А вот что гласит «Словарь значений»: «Исраэль (муж.) – «Исраэль» означает «боролся с Богом» или «будет властвовать Бог». «Исраэль» в Торе – новое имя, данное Яакову, отцу родоначальников 12 колен (Берешит 32:28). Варианты: ЙИСРОЕЛЬ, ИЗРАИЛЬ» .
Куда более развёрнуто и скрупулёзно расписано у Ризвана Ибрагимова и Абубакара (Султана) Дидиева:
«Избранным народом, согласно Корана, являются сыны Исраиля, что упоминается во многих его аятах. Само это понятие встречается там более четырёх десятков раз; иудеи упоминаются около десятка раз, но самое тщательное изучение пяти разных переводов Корана [Османов, Кулиев, Крачковский, Порохова, Значение и смысл Корана] не позволило найти знака равенства между иудеями и сынами Исраила. В Коране нет прямого указания о том, что иудеи являются богоизбранным народом, но каждый раз, когда в нём говорится о «сынах Исраила» или исраильтянах, исламские комментаторы автоматически видят в них иудеев и евреев. Вот только несколько выдержек из комментариев известных теологов:
«Сыны Исраила» – это название иудейского народа. Исраилом звался их праотец Йа’къуб (библ. Иаков). Он был отцом «двенадцати колен», сыном Исхака (библ. Исаака) и внуком Ибраhима (да благословит его Аллаh и приветствует!). Этот народ, состоявший из священников, патриархов и пророков, людей, возможно, наиболее значительных в истории древнего мира, благословенных Аллаhом и Творцом, всегда имел особое значение касательно религии и веры. Они были сильными и славными на протяжении длительных периодов времени в истории человечества. (Дарйабади, [2], т. 1, с. 29, пр.55);
«В суре подробно описываются люди другой веры, в частности иудеи (Бани Исраилы), часть которых проживала в Медине рядом с мусульманами» (Тафсир Хилол, Мух;аммад Садык Мух;аммад Йусуф).
«Бани Исраил» – означает дети Исраила. «Исраил» – было прозвищем пророка Йа’къуба – (Иакова) (Тафсир Хилол, Мух;аммад Садык, Мух;аммад Йусуф).
«Те, кто обратились в иудейство» – Бани Исраилы» (Тафсир Хилол, Мух;аммад Садык Мух;аммад Йусуф).
«От Исхака пришёл Йа’къуб, Йа’къуб также называется Исраил (Израиль), когда говорится сыны Исраила – значит потомки Йа’къуба, мир ему». (Шейх Тарик ас-Сувайдан, «Истории пророков и посланников»).
«Израиль – это второе имя отца Йусуфа (Иосифа), Иакова. Известные толкователи Корана Табарси в его трактате «Маджма‘ аль-баян» (том 1, стр. 29) и шейх ат-Таифа Туси в книге комментариев «Ат-тибъян фи тафсир аль-Куран» (том 1, стр. 180) оба сходятся на том, что «Израиль – это ни кто иной, как Иаков сын Исаака (Исх;ака), сына Авраама (Ибраhима, мир ему)…». Оба выдающихся толкователя полагают, что слово «исраил» является сложным словом, объединяющим два корня «‘иср», то есть «‘абд», что означает «раб», и «ил» – Аллаh. Таким образом, на иврите это слово означает «раб Божий».
«‘Имран (библейский Амрам) пользовался большим уважением среди учёных мужей сынов Израиля (потомков пророка Йа’къуба, Якова), за что удостоился звания служителя храма». (Тафсир умма.ру).
«Двенадцать колен Израилевых пошли от двенадцати сыновей Йа’къуба (библ. Яков), который изменил своё имя на Исраиль (солдат Бога)» (Комментарий Валерии Пороховой, Священный Коран с комментариями Йусуфа ‘Али).
Таким образом, практически все именитые толкователи Корана сходятся во мнении, что Исраил – это ни кто иной, как внук праотца Ибрагима пророк Йа’къуб, или библейский Яков. И мы имеем полное право сказать, что пророк Йа’къуб считается Исраилем. Но, чтобы быть до конца объективными, нам следует указать, что незначительный диссонанс в это единодушие вносит д-р Шауки Абу Халил, автор издания «Атлас Корана», который отмечает: «...Таким образом, предполагается, что обозначение Исраиль относится к Йа’къубу (внуку Ибраhима) и его детям», то есть он не совсем уверен в этом, но, поскольку других вариантов нет, вынужден указать этот.
Вместе с тем возникла странная ситуация. Все комментаторы Корана считают, что сыны Исраила – это иудеи, но никто не признаёт их избранным народом [...].
Пророк Йа’къуб упомянут в Коране как праведник, следовавший вере Ибраhима. Его имя мы встречаем там 16 раз и ни разу, даже намёком, он не отождествляется с Исраилем. Каким же образом Йа’къуб превратился в Исраиля? Ни одного приемлемого объяснения комментаторы не дают. Указание на то, что у Йа’къуба было прозвище, абсолютно неубедительно, поскольку Всевышнему нет никакой необходимости пользоваться прозвищами. Расшифровка слова «Исраил» как «солдат Бога» не подходит, поскольку не указывается, на каком языке оно имеет такой смысл и непонятно, почему оно должно быть отнесено именно к Йа’къубу, а не, например, к Ибраhиму. Последний, на наш взгляд, более подошёл бы на эту роль, поскольку он был следующим после Нуха, посланником, заключившим завет с Богом. Он был родоначальником всех последующих известных пророков и посланников. Не можем мы также согласиться с мнением, что «Исраил» означает «раб Аллаhа» и именно поэтому отнесено к Йа’къубу. Рабами Аллаhа являлись все пророки, и нет никаких оснований выделять этим эпитетом именно Йа’къуба, который даже не был пророком с Писанием.
Разгадку этой задачи мы нашли в Ветхом Завете с подсказки признанного комментатора Корана Йусуфа ‘Али, того самого, который сопоставлял имя «Исраил» выражению «солдат Бога». Так вот в многотомнике «Значение и смысл Корана» в комментарии № 90 к аяту 2:60 читаем: «Это относится к двенадцати племенам сынов Исраила, произошедшим от потомства Йакуба (согласно Ветхому Завету, книга Бытие 32:29 он изменил своё имя на Израиль)» .
Благодаря вышеприведённым цитированиям, делаем принципиальную поправку: «Исраил» – изначально не «Богоборец», а «Воин Бога», в связи с чем возникает невольная ассоциация с архаичным словом «сур» («воинство»), отражённым в нахской ономастике в имени «Сурхо», переводимом как «Воин», а точней, как будет явствовать из прочитанного немногим ниже, «Предводитель». Эта же лексема отражена и в местной топонимии: одна из окраин Грозного издавна называется «Суьйр-Корт» [s;jran kort] («Войсковая Вершина»). Об этом как раз и пишет выдающийся чеченский мыслитель Ах;мад Сулейманов:
«В нескольких километрах к югу от Грозного расположены две невысокие горы, называемые по-чеченски Суьйра-корта. Суьйра происходит от древнего, ныне почти забытого сур «войско». Название, следовательно, означает: «Гора, где стоит войско». И наше утверждение не без основания» .
Концовка рассматриваемого антропонима ‘Исра-ил [‘isra-el] соответствует чеч. «эла» / «эл» [ela, el] («господин», «князь»), тогда как в первой части наблюдаем фонетическое расхождение между «I-с-р» [‘isr] и чеч. «сур» [sur], по-видимому, уходящее в глубокую древность, когда предки семитов и хурритов без посторонней помощи могли понимать друг друга.
В настоящем повествовании чуть позже мы детальней вернёмся к вопросу: почему же к морфеме «сур» как приставка добавился согласный «I»?
Надо полагать, в самом слове «сур» сокрыт значительно ранний, более обобщающий, подтекст: не просто воинство (устремлённая вперёд людская масса), но и нечто выдающееся, выпуклое или же выпячивающееся в сравнении с первоначальным нейтральным (гладким, ровным) состоянием . К примеру, выступившая в поход боевая дружина («сур»). И эта же ипостась (выпуклость) свойственна чеч. «сурх» («прыщ») или чеч. «сурт» («лик», «портрет»), ибо изображения первоначально являли собой изваяния, либо наскальные рельефные выпуклости. Сюда же через метатезу подпадают чеч. «урс» («нож») и чеч. «арс» («гора»). Пересечениями между всеми этими лексемами являются понятия «пик», «вершина», «конус», «остроконечность»...
Интересную симметрию находим между араб.   «Iаср» [‘asr] («начальный порог вечернего времени») и чеч. «суьйре» [s;re, s;jre], диал. «сайре» [sejre] («вечер»).
Не исключено, что хуррито-нахское «суьйре» («вечер») легло в основу араб. «сураййа»:
«Так называется в арабском языке скопление звёзд в созвездии Тельца. Арабский корень сра, от которого происходит это имя, обозначает круг понятий со значением «изобилие» и «богатство», поэтому сураййа можно переводить как «многочисленность» .
В свете выявленного «выпуклого» или «конического» смысла лексемы «сур» («войско»), предположим её прямое родство с чеч. «суйьре», диал. «сайра» («вечер») с такой расшифровкой:  «выпячивание (тьмы)».
Но опять вернёмся к обнаруженному нами алгоритму и рискнём обозначить параллель между кораническим именем Iимран [‘imr-an] (библ. Амрам), и чеч. «мар» («муж», «супруг», или, в особых случаях, «знатный человек», «почётный муж», «представитель воинского сословия», «повелитель», «господин»).
Таким образом, рассматривая как суффиксы окончания -ан или -ам (типичные в нахском словообразовании), из «Iин мар» или же «Iан мар» выводим: «Божьего духа муж», или, проще, «Божий человек».
Делая небольшое отступление, уместно обозначить такой факт: египетские фараоны XVIII династии с огромным уважением относились к хурритам, именуя их – «марианна», и даже заключали с ними династические браки. Профессор Шеффер на основе обнаруженных в Угарите и Хомсе археологических находок – фигурок двух жён фараона Сенусерта II – пришёл к выводу о том, что эти обе царицы «были местными ханаанейскими принцессами, имевшими хурритское происхождение». Следует отметить смешанный состав древнейших обитателей Египта. В ходе исследований гробниц и рисунков самих египтян древнейшей эпохи антропологами было распознано не менее шести различных расовых типов, и лишь к одному из них можно причислить пришлых гиксосов, чья фараонская династия в указанный период правила страной. Ненависть к представителям указанной крови обнаружилась вскоре после изгнания из Египта гиксосов (рутенов), коих тексты отождествляют с Нахаринами, чьё название, похоже, восходит к чеч.-инг. «нах» («люди») и «аре» («пространство», «страна», «ареал», «долина»). Говоря попросту, «обитатели Нах-Арие (пространства пророка Ноха, мир ему)» или же, в более поздней версии, «страны (настоящих) людей». Примечательно, что гора ал-Джуди, куда, согласно предания, причалил Ноев Ковчег, находится в той стороне, откуда и были впоследствии выходцами рутены-гиксосы. Примерно ту же область считает их прародиной и британский исследователь Дэвид Рол:
«Характерные артефакты, отличающие эту группу от коренных ханаанитов, также были обнаружены Клодом Шеффером в Угарите, что может указывать на морскую связь с их родиной [N. Jidejian, op. cit. [17], p. 22.]. Представители этой группы, которые не имели семитских корней, были искусны в обработке металлов и приравнивались к протохурритам или анатолийцам, могли быть первым поколением рефаим и анаким, которые через сотни лет положили начало преданиям о финикийском происхождении правителей гиксосов» .
В ходе изгнания «царей-пастухов» (гиксосов) на родственных им израильтян обрушился «Дамоклов меч» репрессий узурпаторской династии. Мотивы столь неумолимой свирепости и этнического неприятия к потомкам хуррито-нахских пришельцев поддаются кое-какому осмыслению по прочтении отзывов о психотипе коренного населения страны названного периода:
«Отрицательные черты характера обобщённого образа древнего египтянина беспощадно перечислены знаменитым египтологом Г. Бругшем. «Выдающиеся недостатки, составляющие как бы наследственную принадлежность племени (египтян): зависть, ненависть, коварство... жадность к достатку и жестокость, – вот перечень племенных пороков, которые ясно представляет нам история Египта в продолжении многих столетий в многочисленных примерах». «Тщеславие и надменная гордость – ярко выраженные черты характера древних египтян».
[...]. Приведённая характеристика обобщённого образа древнего египтянина хорошо объясняет то забвение, замалчивание, мрак, которые покрывают неприятные для национальной памяти древних египтян факты и события прошлого: Первый и Второй тёмные периоды истории, эпоха гиксосов, религиозные реформы. Имена и надписи ненавистных гиксосских царей, Эхнатона и Нефертити, некоторых других фараонов, всюду на воздвигнутых ими монументах и памятниках уничтожены (стёрты, сбиты и вычищены) полностью или частично с целью изгладить всякое воспоминание об этих людях и событиях, связанных с ними (либо уничтожены сами памятники)».
«Древним египтянам было присуще в высшей степени чувство национальной исключительности. Они выработали градацию (ранжирование) племён и народов, основанную на их различии по цвету кожи и географическому положению. Главных племён насчитывалось четыре: сами египтяне («ромтет» – (просто) «люди» (первого сорта)) – красные и безбородые; негры («нехсу») – люди чёрные и безбородые; семиты («аму») – смуглые и бородатые; ливийцы («техену») – белые, бородатые и с локонами. Иногда сюда присоединялись и хетты – жёлтые, безбородые, с косами на затылке.
Об иных (не ромтет), в том числе и соседних, народах египтяне отзывались с большим презрением. Излюбленными были выражения: «ненавидимый богом Ра», «жалкий», «презренный» и т.п. («презренный Нахарин» (из надписи Тутмоса III); «подлая страна Куш»; «презренные Рутену»; в «Рассказе Синухе(та)» Сирия названа «собакой»; шасу в горах Эдома «сидели (в страхе), как лисицы в норах»)». «В анналах Мемфисской стелы Аменхотепа II, в списке пленных (седьмой и девятый года правления фараона; кампании в Сирии и Северной Палестине), наряду с ханаанеями, хурритами, аперу (хаабиру) и нухашейцами названы и 15200 шасу» .
Постичь механизм столь оголтелой неприязни древних египтян и хотя бы малость пролить свет помогают строки из книги «Ноев Завет» исследователя хурритской древности нахов С.-Х. Нунуева, который со ссылкой на серьёзный источник, пишет следующее:
«Книга Вернера Келлера «Библия как история» вышла в свет в Москве в 1998 году. В том же году в Ярославле вышла и книга автора этих строк «Нахи и священная история». Перед нами ещё не было блестящих доказательств Келлера, когда на основе других опубликованных ранее материалов автором делались выводы о хурритском происхождении величайшего колена пророков и о смещении на 500 лет событий в Ветхом Завете, если сравнить их с событиями историческими!
Путешествуя из Харрана в Ханаан, Ибраhим, мир ему, следовал с семьёй вдоль реки Балих. Хурритов времён Ибраhима, мир ему, Библия называет хореями (Быт. 14:6 и далее). Келлер подчёркивает: «...археологи США и Ирака натолкнулись на большое поселение – древний хурритский город Нузи. Археологи спасли целые груды табличек... в которых содержалась чрезвычайно интересная информация: библейские хореи не были семитами! Их родина находилась среди гор, окружающих озеро Ван... На севере Месопотамии, в предгорьях междуречья Тигра и Евфрата, хурриты возвели могущественное царство Митанни...» [Выделено Н.С-Х.М.].
Митанни середины II-го тысячелетия до новой эры было единственным государством во всей Передней Азии, мо;гущим соперничать с Египтом. «Постоянные набеги с обеих сторон порождали различные стычки египетских стрелков с митаннийскими колесницами... Долины Ливана, берега Оронта и Евфрата служили ареной бесконечных сражений и кровавых схваток. Почти столетие два великих царства буквально держали друг друга за горло» – пишет Келлер» .
Теперь становятся понятными некоторые мотивы: геополитическое и военное противостояние с мощной хурритской державой Митанни обусловили репрессии в отношении родственных гиксосам израильтян, ибо предки и тех, и других в разные периоды вышли с той территории, на которой и возвысилась мощная митаннийская держава.
В приведённых немногим выше эпизодах исследования М.И. Зильбермана в обозначениях хурритских этноплеменных единиц мы обнаруживаем названия «Нахарина» и «нухашейцы», из-за чего возникает мысль о необходимости отдельного поиска в указанном направлении, так как есть основания полагать, что термин «нах» со времён пророка Ноха (мир ему) никогда не утрачивал своей актуальности. Что же в целом касается фразы «Бану Исраил», составляющей этноним, бесспорно, в ней проглядывает «чеченский след»: чеч. «бен» («гнездо») в переносном значении признаётся символом плодовитого потомства.
Для наглядности вспомним об историческом персонаже Всеволоде Большое Гнездо. Ведь это прозвище русский князь обрёл из-за обладания многочисленным семейством. Таким образом, с позиций нахского словообразования Бану Исраил [Ben Israel] означает «гнездо Израиля» или «потомки Израиля».
И опять вернёмся к имени отца пророка Мусы (Моисея, мир ему), делая такой вывод: ‘IMRAN наравне с ‘ISRAEL входит в когорту собственных имён, имеющих хуррито-нахскую платформу, будучи фонетически адаптированными к условиям семито-хурритского билингвизма. Эти антропонимы могли быть и должны были быть одинаково понятными носителям обоих наречий, либо, будучи в своём субстрате только хурритскими, благосклонно восприняты окружающим иноязычным миром, по причине чего некоторые исследователи строят выводы о семитской природе библейской ономастики:
«Из ономатологических данных следует, что праотцы евреев принадлежали к западным семитам, т. к. имена Авраам, Исаак, а в особенности Иаков, в форме Якобэль, были известны как имена амореев, упоминаемых в документах XIX и XVIII вв. до н. э. К этому же типу относятся и имена некоторых сыновей Иакова и само имя Израиль. Весьма знаменателен тот факт, что ни одно из этих имён не встречается ни в аккадских, ни в угаритских документах позднее XIX века до н. э. ни в одной из других библейских книг, кроме Книги Бытия, где эти имена принадлежат только самим патриархам» .

Иаков, Йаков (Яков), Йакоб, Йа’къуб (мир ему). За основу опять же берём кораническое произношение «ЙаIкъуб» (араб.   [Ja’q;ub] Йа’къуб, в иврите – ;;;;;;;;), хотя мы и не обнаруживаем каких-либо разительных несоответствий во всех перечисленных огласовках пророческого имени, интерпретируется в соответствии с библейским повествованием (Бытие, 25:26), где упомянуто о том, что Иаков (Йа’къуб [Ja’q;ub], мир ему) явился на свет из материнского чрева, ухватившись за пятку старшего брата-близнеца. Считается, что эта легенда порождена созвучием имени Иаков с евр. «акев» («пята», «след»).
Однако, учитывая неистребимую практику «подгонок под стандарт», опять-таки позволим себе усомниться в правоте предлагаемой версии. По нашему мнению, в основе рассматриваемого антропонима лежат практически забытые редкоупотребляемые нахские корни: чеч. «йаьIна», инг. «йаI» («шея», «выя»)  и морфема «къоб» / «къаб» / «къуб» [q;ob, q;ab, q;ub], сохранившаяся в структуре одного-единственного нахского слова «къобал», содержащего в своём исходном значении смысловые нюансы, типа «благословение», «одобрение», «восприятие» .
Выскажемся конкретней, нахск. «йаI(на)» – это промежуток на черепе от макушки до затылочной впадины. К вышесказанному добавим: за исключением литературного языка, приведённая лексема в форме «йаI» присутствует во всех остальных чеченских говорах и диалектах (в частности, в Галанчожском, Итум-Калинском, Шаройском и Шатойском районах и в Ауховской Чечне на территории нескольких районов Дагестана).
В подтверждение нашей гипотезы напомним, что в названную эпоху в ареале хурритского обитания это имя имело широкое хождение в несколько изменённом виде: «Полное имя Иакова было, очевидно, Иакобэль. В таком виде оно встречается в египетской надписи (ок. 1500 г.), где под этим именем подразумевается древний населённый пункт в Палестине» .
Несмотря на то, что исследователь Ризван Ибрагимов разложил имя «Йакобэль» на части в соответствии с принципами нахского словообразования, интерпретировав как Йа’къуб-эл, где морфема «эл» («господин», «князь») – эпитет уважительного обращения (буквально «господин Йа’къуб»), всё же позволим себе иную разбивку на слоги, что опять же позволяет нам прочесть антропоним Иакобэль / Йакобэль как сочетание архаичных нахских слов «йаI къобал» – «(Да будет) шея благословенна». Очевидно, будучи усечённой формой от «Йакобэль», пророческое имя Йа’къуб, в целом, расшифровано нами как «Благословенный», поскольку имеет сугубо хуррито-нахский окрас. Известно, что традиция отсечения конечного согласного звука отмечена у шумерийцев, и элементарно могла быть перенята непосредственными предками Авраама (мир ему). Если мы вспомним, антропоним «Иакобеле» бытовал в ономастиконе хурритов, так как это имя принадлежало одному из ранних гиксосских фараонов, правивших Египтом. В подтверждение сказанного вглядимся в пример, пожалуй, единственной кажущейся несуразности в порядке конструирования русских имён-отчеств: если на Руси имя отца условного индивида – «Яков», то по общеустановленным грамматическим канонам в качестве отчества машинально напрашивается форма «Яковович». Тем не менее, по существующей традиции оно звучит как «Яковлевичи» («Яковлевич» или «Яковлевна»). Откуда вовнутрь «вклинилась», на первый взгляд, лишённая всякой логики буква «л»? Очевидно, ещё до принятия христианства в 988 году на территории нынешних Украины, Беларуси и европейской части России доминировало сарматоговорящее население, в языке которого могли сохраняться архаичные формы «Йаковель» или «Йакобель», по линии прежней бану-исраильской генетической памяти.
Учитывая склонность славян к отсечению от именных основ начальных гласных звуков (примеры: Еруслан – Руслан, Алексей – Лексей и так далее, и тому подобное), предположим, что и популярное у целых народов Восточной и Центральной Европы имя-прозвище «Коваль» является производным от рассматриваемого нами антропонима.
По симметрии с иудейской традицией, ведущей отсчёт интерпретации имени «Иаков» с первого же мгновенья его жизни, когда он якобы ухватился за пятку своего старшего брата, в свою очередь, вспомним о том, что при рождении человека, как правило, вначале на свет появляется голова, а повитуха или, в наше время, врач-акушер принимает ребёнка, обязательно подложив заботливую ладонь под его голову и шею (чеч.-инг. «йаI»). В этот момент, по-видимому, и ниспрошено благословение на будущего пророка – Йа’къуба (мир ему). И ещё один штрих в пользу предложенного нами толкования: например, в адыгских языках, обнаруживающих генетическое родство с языками нахско-дагестанской группы, в том же самом значении лексема «къэбыл» встречается в составе довольно распространённой поздравительной фразы: «Уи нэщIи уи нэмэзи къэбыл ухъу!» («Да примет Всевышний твой пост и твой намаз!»). Причём, у адыгов это слово также не имеет широкого применения, лишь в качестве поздравительного штампа в религиозные праздники.
Неожиданно вспоминается Тхаба-Ерды в горах Ингушетии на границе с Грузией. «Нет единого мнения и по поводу названия храма: одни переводят Тхаба-Ерды как «Две тысячи святых», другие – как «Наша вера», третьи считают, что Тхаба-Ерды – это искажённое Тома-Ерда, т.е. храм святого Фомы» .
На фоне озвученных этимологий, возможно, читатель успел уже подумать о «подгонке под стандарт», и потому мы не станем тратить усилия на комментирование «шитых белыми нитками» попыток, а лишь изложим наш вариант толкования.
В нахской транскрипции – «Ткъобa-Йард» – ощущается лексема «Къоба» [Q;oba], где добавление согласного «т» в начале слова является одним из характерных нюансов кавказской фонетики. Обретаем перевод: «Благословенное святилище», храм для восприятия Божьего благословения.
Для полноты картины напомним о главной святыне Единобожия – Каабе, а также геометрической фигуре «куб» (по форме Каабы) и элементе архитектуры «купол». И раз последнее слово не есть наследие сарматского периода, тогда оно заимствовано в русскую лексику от араб.    «къабал» (то же) как одна из ключевых единиц авраамической религиозной терминологии, будучи общим достоянием народов, «золотым фондом» корневого словарного запаса человечества.

Иосиф, Йосеф, Джозеф (Joseph), Йусуф (мир ему). Это имя традиционно считается еврейским, хотя и неодинаково трактуется в различных литературных источниках: «Он (Бог) приумножит», «Будет добавлен, прибавится», Божья награда», «Прибавление, присовокупление» . У ряда народов указанный антропоним имеет экзотические фонетические нюансы (евр. Йосеф (;;;;;;;), итал. Джузеппе, англ. Джозеф, нем. Йозеф, чеч. Юсуп, русск. Осип / Есип / Ёсип) и входит в число двадцати восьми пророческих имён, упоминаемых в Священном Коране. Именно эту кораническую модель (араб.  , Йусуф) будем считать исходной, тем более что она не имеет принципиальных отличий от библ. «Иосиф» и евр. «Йосеф».
Раз имена потомков патриарха Авраама (Ибраhима, мир ему) в подавляющем большинстве отражали хуррито-нахскую идейно-смысловую субстанцию, то из общего правила не должен стать исключением и антропоним «Йусуф». Мы помним: помимо несказанной внешней красоты, этот человек являлся Божьим пророком и был ещё признанным толкователем снов. Таким образом, в основе антропонима лежит нахский глагол «йоса» / «воса» / «доса» / «боса» («ниспосылаться») или «йосо» / «восо» / «досо» / «босо» («ниспосылать»). В настоящем времени он обретает форму «йусу» / «вусу» / «дусу» / «бусу» («ниспосылается»), а в прошедшем времени – «йоьси» / «воьси» / «доьси» / «боьси» («уже ниспослано». Как видим, обе формы удерживают смысловую балансировку между вариантами «Йусуф» и «Йосиф».
Другая часть этого священного имени пока не поддаётся нахской дешифровке, так как на месте свойственного кораническому звучанию «ф», кстати, отсутствующего в чеченской фонетике, в версии оригинала могли быть либо «п» / «пхь» / «пх», либо «х» / «хь» / «хI» (h) – и это разнообразие не позволяет нам остановиться на каком-нибудь конкретном нахском варианте – «пе» («стена»), «пхьа» («место»), «пха» («сухожилие», «кровеносный сосуд»), «хIу» [hu] («семя»), «хIоъ» («яйцо»), диал. «хIо» («воздух», «дуновение ветра»).
Истина – у Всевышнего. В любом случае, обладателю этого имени нечто было регулярно перманентно ниспосылаемо свыше. Вариантов множество: благо, пророчество, знание, сила, мудрость, стойкость, святость, целомудрие и так далее, и тому подобное. Однако рискнём предположить связь с архаичным чеченским термином «похIма» [pohm] («одарённость», «мастеровитость», «талант»), где конечная -м напоминает словообразовательный суффикс.

Иуда. Раз затронута тема пресловутого Израиля, подвергнем скрупулёзному просмотру и наиболее «одиозное» из имён в плеяде двенадцати его сыновей. Наверное, ни одно из них не располагает таким фонетическим разнообразием. На первом этапе это имя было индивидуальным антропонимом, легло в основу племенной идентификации, от которой получила название страна Иудея, чтобы стать затем этнонимом и обозначением религиозной общины.
Наряду с лат. hebraeus, др.-греч. еbraios (эбрайос), ивр. «иври», англ. hebrew, нем. hebraer, франц. hebreu, итал. ebreo, исп. hebreo, дат. hebraisk, для обозначения этнонима «еврей» в наши дни известны такие идущие от общего корня термины, как: в иврите – иег;уди, азерб. ягуди или джугид (от перс. джугит), караим. чуфут, араб.   [ja;udi], англ. jew, норв. jude, франц. juif, порт. juden и итал. juideo, заимствованием от которого через балкано-романские языки, по мнению М. Фасмера, в венгерском, литовском, польском, русском и чешском языках, оформился термин «жид», будучи обозначением иудея. В Северном Дагестане историки локализуют Джидан (крупный центр еврейских поселений). Таким образом, обозначения евреев в языках разных народов, в основном, сводятся к трём самоназваниям – иври, иегуди и Израиль .
В заглавиях перечисленных вариантов нами выявлен лингвопереход дж ; й, тогда как в ассирийском языке, этнолектом которого впоследствии стал арамейский, указанный этноним предстаёт в форме hudu, что созвучно чеч. «хIу ду» («семя, или порода, есть»).
Какими же именами могли нарекать своих сыновей Божии пророки? Безусловно, только позитивными и только в соответствии с духом и историей монотеизма. Вот почему на ум приходит упоминаемое в Коране название горы Ал-Джуди, куда причалил Ноев Ковчег:
«И сказано было: «О земля, поглоти твою воду; о небо, удержись!» И сошла вода, и свершилось повеление, и утвердился он на ал-Джуди...» (Коран. Сура 11 «Худ», аят 46).
Действительно, в северных нагорьях Загроса на территории турецкого Курдистана расположена вершина Джуди (2000 м), на обширном плоскогорье которой во время землетрясения 25 ноября 1978 г. из земли на 20 футов приподнялся представляющий собой ладьевидную каменную коробку с довольно чёткими контурами Ковчег, размером с футбольное поле и высотой с двухэтажный дом. С тех пор 34 экспедиции изучали находку, проводя (в том числе из космоса) фотосъёмки и сканирования, радарную томографию объекта и спектральный анализ составляющих его материалов, археологические раскопки и множество других современных исследований. Находка напоминает окаменевший корабль, сделанный из металла и обшитый деревом. Длина его 515 футов, ширина 139 футов и водоизмещение 32000 тонн. Он имеет три палубы и более 120 больших кают, в которые могли бы вместиться 424 двухэтажных автобуса! Остов корабля, его шпангоуты, перегородки, стойки и клёпка сделаны из сложных сплавов особо прочных металлов: титан (75%), ванадий, хром, молибден. Корабль имеет мощный металлический балласт, каменные якоря и высокие мореходные качества. Один борт его помят от сильнейшего удара .
В пользу того, что пристанищем Ноева Ковчега стала именно эта местность, свидетельствует примерно в 1666 году посетивший район северного Приэльбрусья турецкий путешественник XVII века Эвлия Челеби в одном из разделов своей книги «Подробное описание обширной страны древнего народа кабартай» уделил внимание описанию «отца гор, великолепной горы Эльбрус». Вот отрывок из главы «Стоянка у горы Бештаг»:
«Это место на границе Кабарды, а его западная сторона – река Кубань. Неподалёку от него, посреди лесистой равнины – пять расположенных рядом высоких гор, подобно пяти горам-близнецам. Центральная гора самая высокая и остроконечная. Окружающие её четыре горы ниже и не столь труднодоступны. На вершине горы, находящейся в центре, есть ветхая корабельная доска длиной в триста шагов и шириной в два шага. В некоторых местах доски есть отверстия от гвоздей и буравов. По утверждению местных правителей, эта длинная доска должна быть доской Ноева ковчега, но волею Всевышнего эта доска и поныне крепка, как нахичеванская сталь... В исторических сочинениях неверных греков говорится о том, что доски всех ста одной двери мечети Айя-София – это доски Ноева ковчега, который находился на горе Джуди близ города Мосула, откуда доски его были доставлены в Стамбул, где из них были сделаны двери Айя-Софии. О том, что Ноев ковчег остановился на горе Джуди в десятый день мухаррема и там благополучно находился, упомянуто в суре Худ Корана. По мнению улемов – комментаторов Корана, согласно тафсиру, Ноев ковчег остановился на горе Джуди и был там разбит и рассеян морскими волнами.
Эта корабельная доска на Бешдаге в Кабарде, должно быть, одна из них. Одним словом, сей смиренный, совершив на этой доске два риката и осмотрев это Пятигорье, отправился в путь...» .
Ещё одна точка зрения бытует по поводу пристанища Ноева Ковчега. Её приверженец Султан (Абубакар) Дидиев считает, что традиция «привязки» к горному рельефу начинается именно в эпоху пророка Ноя (Ноха, мир ему) и, к тому же, в Коране упомянуто не собственное название горы, а гора вообще, где бы и какой бы она ни была. Следовательно, араб.   [джуди] в переводе, элементарно, означает «возвышенность». В этой связи вспоминается книга «Кавказ» Александра Дюма-старшего, в которой выдающийся французский романист воспроизводит предание кавказских горцев о том, что впервые голубь с Ноева Ковчега приземлился на горе Эльбрус – как известно, в самой высокой точке Европы. Действительно, вершина Эльбрус в старину имела сакральное значение, и туда по отлаженным маршрутам в течение полудня можно было верхом на коне добраться от Шатоя.
Долгое время на Кавказе и за его пределами господствовала нахская речь. В одном из преданий сказано о том, что народ Ноя (Ноха, мир ему) и ныне проживает в той местности, где этот пророк вознёс мольбу к Всевышнему.
Традиция «привязки» к горному ландшафту, как считает, С.Э. Дидиев, у далёких предков чеченцев началась с Ноева Ковчега», и даже в самый разгар своих ближневосточных скитаний нахи не прерывали духовной связи с Кавказом, ибо всегда знали, где впервые после стихии всемирного потопа осели их предки и откуда пошли первые миграционные импульсы .
Рано или поздно учёный мир столкнётся с необходимостью устранения грубых швов на стыках исследований представителей различных школ; прозвучит сигнал к обновлённому переосмыслению разрозненных фрагментов глобального знания. И мы с бо;льшей долей вероятности допускаем, что отправным пунктом, откуда стартовали ближневосточные цивилизации, был именно кавказский регион, и этому есть прямые и косвенные подтверждения. По убеждению ряда советских учёных, в прошлом (в III-м тыс. до н. э.) от Чёрного моря на юге до нынешнего Майкопа на севере, выходя за пределы рек Кубани на северо-западе и Фазиса (Риони) на юго-востоке, простиралась страна Ашуя. «Древнейшими археологическими реалиями ашуйской цивилизации были майкопская, дольменная и колхидская культуры. Письменные памятники ашуйского языка охватывают период с середины III тысячелетия до н.э. до 4-5 вв. н.э.» .
Оказывается, знаменитая письменность из города Библ, давшая начало финикийскому письму, от которого, в свою очередь, произошла практически вся современная письменность, имела кавказский адрес. (Первым высказал мысль о кавказском происхождении «псевдоиероглифического» письма Финикии австрийский семитолог профессор Антон Ирку ). Правда, в силу территориального соседства с археологическими находками, учёные наподобие Г.Ф. Турчанинова поспешили «выписать» ей «абхазский паспорт»: «Ашуйцы, то есть древнеабхазские рабы [...] завезли вместе с собой эту письменность».
«Многие таблички с ашуйской письменностью были найдены на территории Библа – столицы древней Финикии. Самые значительные по объёму ашуйские надписи из Библа, посвящены письменной культуре и трагической судьбе её поборника, Ашуйского царя Пту. Схваченный противниками на море у родных берегов, он был продан как раб на невольничьем рынке в Анапе и отправлен в Финикию».
«Судя по текстам, – пишет Г.Ф. Турчанинов, – Пту был личностью прогрессивной и популярной. С его именем связывается расцвет ашуйской письменности. В текстах он именуется, то Солнце-Богом – «Мараны», то Солнцем-Ашуи, светочем и учёным садзом. Реакционные царьки и племенные вожди жестоко расправились с Пту за его прогрессивную деятельность. Письменные памятники разбивались, знающие письмо люди истреблялись и продавались в рабство. Рабы из Ашуи это один из источников появления ашуйских письмён в Библе» .
«На протяжении трёх тысяч лет, уже известного нам существования, Ашуя представляла разные археологические культуры. Древнейшими археологическими реалиями ашуйской цивилизации была Майкопская (названная так в честь города, на территории которой был найден курган), Куро-араксская, Дольменная, Колхидская культуры. Древнейшей, но, безусловно, не первой из них была Майкопская культура, выходившая за географические пределы создавшего её этноса. Какая археологическая культура предшествовала Майкопской – учёным ещё предстоит узнать» .
Тем не менее, профессор Г.Ф. Турчанинов, пусть робко, но признаёт следующий факт:
«Многие найденные тексты показывают, что в эпоху создания Майкопского кургана, т.е. в III тысячелетии до н.э. и позже, по крайней мере, во II тыс. до н.э., не существовало ещё обособленных абхазского, абазинского и убыхского языков, все они вместе, на положении в какой-то мере сложившихся племенных диалектов, составляли один всем понятный ашуйский язык. Абазины, абхазы и убыхи были членами единой ашуйской народности, хотя внутри её и различались племена» .
Но каким именно он был – этот «всем понятный ашуйский язык»? В ходе настоящего повествования мы не задаёмся целью изучать этапы этногенеза нынешних абхазов и адыгских народностей. Всего лишь озвучим точку зрения Ю.Н. Воронова:
«Время существования абхазо-адыгского праязыка относится лингвистами к III-тысячелетию до н. э., т. е. его распад на три основные ветви (абхазы-убыхи-адыги) начался примерно 4 тысячи лет от наших дней. Более полувека назад известным русским лингвистом Н.С. Трубецким сформулирована гипотеза, согласно которой западнокавказские языки по своему происхождению родственны восточнокавказским языкам (чеченский, ингушский, бацбийский, аварский, лезгинский, лакский, даргинский, табасаранский и др.), образуя с ними единую «северокавказскую» языковую семью. Как становится всё более очевидным, представители этой семьи в древности занимали более обширную, чем теперь территорию. С одной стороны в современной науке широкое признание получила гипотеза о родстве абхазо-адыгских языков с хаттским, носители которого обитали 4-5 тысяч лет назад в Малой Азии. С другой стороны установлена свидетельствующая об общих корнях близость современных нахско-дагестанских языков к вымершим языкам хурритов и урартов, обитавших 5-3 тысячелетия назад на территориях нынешнего Армянского нагорья и сопредельных районов Восточного Закавказья и Переднего Востока. Следовательно, северокавказские языки представляют сегодня собою реликт некогда обширной языковой общности, существовавшей, по оценкам специалистов, примерно 7 тысяч лет назад и охватывавшей весь Кавказ и обширные районы южнее» .
Как убеждаемся вновь и вновь, буквально на любом уровне, так или иначе мы вынуждены сталкиваться с пресловутой практикой «подгонок под стандарт», что создаёт «несостыковки», нуждающиеся в шлифовке. И тут надо действовать согласно рекомендациям Е.И. Крупнова и И.М. Дьяконова, не игнорируя факта древнейшего присутствия на Кавказе хуррито-нахского языка. Тем более что средневековая Алания простиралась в пределах затрагиваемого нами ареала.
Но завершим начатую тему. Трудно сказать, связан ли вообще топоним «ал-Джуди» с араб.   djuhud («усердие», «старание»), от которого, собственно, и происходит термин «джихад», или же с именем Джуда («превосходство», «превосходные качества»), образованным от араб.   «джавда» («совершенство», «качество»). Зато ассирийский вариант названия иудеев – hudu, – даёт подсказку о том, что рассматриваемый этноним является словосочетанием и наталкивает на следующую нахскую этимологию: чеч. «ху;да» (впитывать, всасывать, втягивать, вбирать влагу или, в переносном значении, знания). Похоже, отглагольной формой данного корня является лексема «худар» («каша», «мешанина», «смесь», точней – «месиво, вобравшее в себя влагу»).
Итак, этот глагол нередко употребляется с приставками дIа и чу: «дIахуда», «чухуда». Стало быть, окружённый со всех сторон водной стихией Ноев Ковчег получил пристанище на одном из плато между подножием и вершиной горы Джуди.
Рискнём предположить, какой счастливый возглас, какой комментарий мог сопровождать массовый отток воды, высвобождающий сушу для людского обзора? Верно: «Чуху;да!», или же, в прошедшем времени, – «Чухуьди!» [;u;;di] («Впитывает!», то есть «Вода сходит, впитываясь в землю!»).
Примечателен такой момент: глава Священного Корана, в коей упомянута гора ал-Джуди, названа в честь пророка Худа (мир ему), чьё имя не переводится с арабского языка. Зато в нашем случае данный антропоним сопоставляется с нахским глаголом «худ(а)» [;;d], и на этом основании воссоздаётся этимологический контур имени «Худ» – человек, «впитавший» в своё сознание Божественную истину, идею монотеизма.
Если сын патриарха Иакова (Йа’къуба, мир ему) назван в память о возвышенности, где спаслась община их общего предка Ноя (Ноха, мир ему), то фонетический вариант Иуда (Йа;уда) в оригинале мог иметь иной фонетический контур – Чухуди (в более поздней семитизированной огласовке – Джухуди или Джуди). Далее, учитывая лингвопереходы ч ; дж (в арабской фонетике, за исключением диалекта палестинцев, отсутствует согласный звук «ч») и дж ; й, мы можем сблизить чеч. «чухуда» с ивр. «йег;уди» или араб.   [ja;udi].

Иегова, Я;гве, Йахве. Этот эпитет (ивр. ;;;;; – Йа;хве, англ. Jehovah) в качестве личного имени Бога встречается в тексте Ветхого Завета. Насчёт рассматриваемого теонима Википедия даёт следующую характеристику: термин «представляет собой каузативную форму еврейского глагола ;;; (хава;, «становиться»), стоящего в несовершенном виде. Таким образом, Божье имя означает «Он даёт становиться». Это говорит о Боге как о Том, кто, поэтапно осуществляя свою волю, даёт себе становиться Исполнителем обещаний. Тем, кто всегда исполняет свои намерения».
В публикации А.Д. Мачигова, размещённой в начале нашего повествования, говорится: Яхве или точнее Йаха-ва в Торе означает «живой, сущий», как и в чеч. «Йаха» / «Ваха» (от нахского глагола «в-аха» – «жить», «живи», где префиксы й- и в- обозначают как женский, так и мужской род) и «ва» («есть»), то есть «живущий», «сущий».
Мачигов не указывает источника, откуда им извлечена сама мысль, однако его точка зрения похожа на правду, ибо согласные YHWH, из коих состоит слово, действительно напоминают нахск. Йаха-Ваха. Для полной ясности приведём пример: «ты живи» (в отношении женщины) – «хьо й;ха», тогда как «ты живи» (в адрес мужчины) – «хьо в;ха»; «ты должна жить» – «хьо й;ха еза», «ты должен жить» – «хьо в;ха веза».
По нашему мнению, аналогичным образом составлено и имя «Йохаведа» жены Амрама и матери Моисея, Аарона (мир им) и Мариам, толкуемое «Библейской энциклопедией» как «Иегова славы», или «слава Иеговы» . Нет сомнений в том, что этот антропоним есть результат сложения хуррито-нахских морфем, символизирующих женское и мужское начала: чеч. «й;ха» («она приходит») и чеч. «воьда» [v;da] («он уходит»). И, в подтверждение озвученных параллелей, для наглядности приведём напоследок сербо-хорватское слово јava («явь») с двумя осязаемыми нахизмами: «йа» («она есть») и «ва» («он есть»).

Кенегдо. По поводу этого туманного слова в Торе в течение многих веков раввинами написано и сказано немало. Процитируем лишь некоторые интерпретации, чтобы составить у читателя понимание относительно диапазона трактовки этого термина, впоследствии в значении «помощник» заново введённого в повседневный речевой оборот «отцами» возрождённого иврита. Но так ли это? Конечно же, мы намерены оспорить и опровергнуть очередную «подгонку под семитский стандарт». Чеченский язык и в этом случае выступает в качестве фильтра, выявляющего несоответствия и даже степень их искажённости.
(;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;, ;;;-;;;; ;;;;;; ;;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;-;;;; ;;;;;, ;;;;;;;;;;; – Ва-йомер hа-шем Элоhим, ло-тов hэйот hа-адам левадо; ээсе-ло эзер кенегдо)
«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему (по подобию его)» (Бытие (Брейшит), 2:18) .
Вот такой перевод, давно уже признанный за истину в последней инстанции и обкатанный в восприятии ряда поколений читателей Ветхого завета. По единодушному мнению толкователей Торы в данном отрезке Священного Писания текста, безусловно, подразумевается женщина, которая автоматически скрашивает одиночество мужчины, и, следовательно, становится ему помощницей. Ничего не скажешь: логика безукоризненная!
Не будем зацикливаться на историографии данного вопроса, поскольку абсолютным большинством толкователей-раввинов даже не обсуждается гипотетическое существование альтернативного значения лексемы «кенегдо». Обратимся к тексту оригинала, чтобы убедиться, что в предложении присутствует слово «адам», но не как имя собственное, а в значении «человек». Далее, в чеченском языке слову «адам» («человек») соответствует префикс д- («нейтральный» классный показатель, скорей, обозначающей средний род), тогда как его синониму «стаг» относится показатель мужского рода в-. Например, 1) «адам ду» – «человек (мужчина или женщина) есть»; 2) «стаг ву» («человек-мужчина есть»). Теперь делаем разбор «кенегдо» с точки зрения чеченской грамматики! Если брать за основу чеч. «кхиниг» / «кхинаг» («другой»), от чеч. «кхин» («ещё», «впредь», «больше»), то фраза «кхиниг до» [qinigdo]  уравновешивается за счёт наличия в предложении слова «адам» («человек»), и – внимание! – означает буквально «творит другого (человека). Таким образом, в отношении мужчины применяется конструкция «кхиниг во», женщины – «кхиниг йо», хотя библейский вариант, говоря всё-таки о существе женского пола, через классный показатель д- демонстрирует равноценность сотворения женщины, как пары для мужчины. Если формы «во» и «йо», так или иначе, свидетельствуют о гендерном антагонизме, противоположности полов, то «до» заведомо подчёркивает взаимную необходимость, а потому и равнозначность обоих творений Всевышнего.
В современном иудаизме при упоминании «первого творения» (мужчины) употребляется глагол ;;; ‹бара;› («творить впервые», «создавать прежде не бывшее»), а при описании «второго творения» (женщины) применяется глагол ;;; ‹аса;› («отделывать», «придавать форму» тому, что уже существует). Несмотря на указанную разницу, в отношении обоих творений иудейская мысль использует образное выражение «два Адама» . Этот феномен объясним, если учесть, что чеч. «адам» («человек»), без явного акцента на мужской или женский род, в то же время совмещает оба пола.

Левий. По Ветхому Завету, таково имя одного из двенадцати сыновей Исраила, мир ему. Производным от него является термин Левит. Однако в аспекте документальной теории в трактовке Велльгаузена колено Левия рассматривается как «духовное племя искусственного происхождения, а его иерархическое расчленение, как оно изображено в жреческом кодексе, является следствием централизации культа в Иерусалиме». (См. Юлиус Велльгаузен. «Введение в историю Израиля». Гл. 6 - III) .
Рассуждая с точки зрения нахоязычия, представим нахскую модель наречения собственных имён младенцам.
Так, пытаясь передать восторг от рождения младенца и общения с новорожденным, старики-чеченцы нередко употребляют эпитет «левий» («обманул»), от чеч. «леван» («обмануть», «заговорить») и «левий» («обманул», «уболтал»).
При вдумчивом рассмотрении данного глагола в форме недавно прошедшего времени, получаем: «леви» / «левий» («заболтал», «заговорил», «отвлёк», в переносном значении – «обманул»). Говоря иначе, ребёнок вносит радость, невольно заставляя позабыть горести, отвлекая от грустных мыслей.
Хотя из ветхозаветного текста известно о том, как Левий «обманул» сихемских жителей, отомстив, таким образом, за надругательство над своей сестрой Диной, содеянное сыном местного правителя. Не исключено и то, что в нашем случае не больше и не меньше имя Левия является калькой материнского имени Лия. Что же касается потомков Левия, то в Ветхом Завете повествуется о том, что представители указанного колена традиционно имели жреческий статус. В этой связи возникает вопрос: не зародилось ли название касты проповедников-левитов от чеч. «лен» («говорить», «проповедовать», «ругаться», «осуждать»). Представителей этого племени в народе именовали уважительным эпитетом «кохан», что весьма схоже с чеч. «къонах».
Корень «лен» («обмануть») символичен и для имени Ли;я (;;;;;, Леа) – старшей дочери Лавана, сестры Рахили, первой жены Иакова, который, согласно текста Торы, женился на ней вследствие хитрости её отца Лавана, подменившего в брачную ночь ею обещанную Иакову Рахиль (Быт. 29:23-25). «Лия родила Иакову шестерых сыновей: Реувена, Шим‘она, Леви, Иехуду, Иссахара и Звулуна, а также дочь Дину. От служанки Лии Зилпы, которую она дала Иакову в наложницы, родились Гад и Ашер».

Лех-леха. Бог сказал Аврааму (тогда его имя было Аврам): «... пойди (лех-леха) из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу (сделаю, создам, сформирую) от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твоё, и будешь ты в благословение; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные». (Быт. 12:1-3).
Крупнейший средневековый иудейский комментатор Талмуда и один из классических комментаторов Танаха; духовный вождь и общественный деятель еврейства Северной Франции, проживавший в городе Труа, Раши; (1040-1105 гг., ивр. ;;;;;";;, акроним словосочетания «Рабейну Шломо Ицхаки» – «наш учитель Шломо сын Ицхака») относительно толкования ветхозаветной фразы «лех-леха», считал переводом «буквально: иди себе, для себя!»
И опять «подгонки под стандарты», установленные определённой кастой, присвоившей право единоличной и безоговорочной интерпретации! А ведь в основе термина лежит редупликация чеч. «лаха» («искать»). Форма «леха» подразумевает многократность, цикличность. Следовательно, «лах-леха» переводится как многократный перманентный дотошный поиск.
Получается, Бог сказал Своему любимцу Аврааму (Ибраhиму, мир ему): «...Пойди (совершая поиск) из земли твоей!»...

Маца; (ивр. ;;;;;;;;; чаще мн. ч. ивр. ;;;;;;;;, мацот). «Хлеб скудости» , традиционно изготавливаемый из пяти разновидностей злаков; исконно еврейская расовая еда, которая, будучи единственным продуктом, разрешённым к употреблению на праздник Песах, готовится из муки и воды по не менявшемуся тысячелетиями рецепту. «Используется не только как готовый продукт, но и в качестве компонента для таких еврейских блюд, как чебуреки и пастила». В поисковой системе Интернета в связи с очередной «подгонкой под стандарт» находим намёк на этимологическое разъяснение термина «маца;» (буквально «выжатое», «лишённое влаги», наподобие русских опре;сноков. Похожая характеристика дана и в книге Александра Меня: «Опреснок (слав.) – пресный хлеб (маца), выпекаемый в виде тонких лепёшек. Пастушеский праздник Опресноков существовал до Моисея, а с XIII в. до н.э. он стал связываться с праздником Пасхи. Справлялся с 15 по 21 нисана» .
Вот что рассказывает доктор философских наук, профессор, академик В.Х. Акаев:
«По приглашению Международного дома писателей (International Writers’ House), функционировавшего при финансовой поддержке известного мецената Фрэнсиса Гринбергера (Francis Greenburger), в 1998 году я посетил Соединённые Штаты, и там работал над очередной моей книгой, проживая в небольшом населённом пункте Джент, расположенном неподалёку от Хадсона (Hudson) – городка с 40-тысячным населением. Помимо прочих своих коллег, общался с американской писательницей Сарой Лондон, чей отец являлся раввином в штате Нью-Джерси. Как-то спрашиваю у неё: «А что в переводе означает название еврейского национального продукта «маца;»?» – Сара не смогла ответить и присоветовала поинтересоваться этимологией на страницах «Еврейской Энциклопедии». Но я тут же возразил ей, сказав, что уже просмотрел «Еврейскую Энциклопедию» и что там относительно мацы; мною ничего не найдено. Эта информация весьма удивила Сару, и она пообещала поинтересоваться у своего отца-раввина. Через некоторое время писательница сообщила: просмотр литературы не дал какого-либо вразумительного результата – ни в иврите, ни в идише её отцом не обнаружено собственного толкования термина «маца;».
Однако раввин озвучил дочери своё предположение:
«Передай Вахиду, что это слово, по всей видимости, осталось у евреев от более раннего языка, чем арамейский!»
В свою очередь, я сообщил Сарре, что это слово очень хорошо объясняется с помощью чеченского языка: в переводе «маца» – «голод», который как раз и утоляется этими лепёшками».
Вахид Хумидович вспоминает и о другом эпизоде своего пребывания в Дженте, куда, помимо прочих посетителей, также прибыли две гостьи из Израиля: Римма Литвин и Катя (фамилии рассказчик не помнит). В ходе знакомства Катя поинтересовалась его происхождением. И когда узнала, к какой национальности принадлежит их визави, то владевшую русским языком Римму попросила перевести следующую фразу: «Вы, чеченцы, принадлежите одному из десяти потерянных колен Израилевых!»

Мелхиседек. Царь и первосвященник, обитавший в Салиме во времена Авраама (Ибраhима, мир ему). По утверждению исследователя Вернера Келлера: «Достоверность того, что многими жителями Ханаана были хурриты ...подтверждается также недавним открытием египетского папируса XV в. до н. э., где земля Ханаан постоянно называется «Хуру», по названию народа хурритов. Таким образом, хурриты должны были, по крайней мере, в течение некоторого времени, быть широко распространены по всей стране» . Следовательно, из-за господства в ближневосточном регионе хурритоязычия, предлагаем в качестве дешифровки чеч. «малх» – «солнце», «седа» – «звезда». Таким образом, словосочетание «Малхий, Седий» символизирует гармонию контраста, означая буквально «и (дневное) Солнце, и (ночная) Звезда», а частица -к – суффикс-окончание принадлежности.

Мицраим, Misru. Продолжим тему египетско-нахских пересечений. Мы рискнули предположить, что, будучи одним из обозначений Египта, от которого, похоже, происходит евр. «Мизрахо» («восход», «возрождение»), этот топоним имеет под собой хуррито-нахскую платформу, чему способствует обнаружение нами груз. ;;;;; [mits’a] («земля») и ;;;;;;; [mits’ieri] («земной»). Опять-таки с указанием лингвоперехода т ; ц ; цI, сопоставим нахск. «мотт» («язык») с его эквивалентами – анд. «мицци» и авар. «мацIцI», и далее сравним с чеч. «метта» / «меттиг» («место», «страна»), и, как известно, этот корень содержится в названии страны Миттани, а также в лексемах «метка», «место», укр. «майдан» и польск. miejsce («пространство»). О том, что в «Мицраим», прежде всего, заключено понятие «земля», говорят сами исследователи:
«Иногда в египетских храмовых списках номов Танисский ном назывался «Та-Мацор» («Укреплённая (корень слова «мцр») земля» или «Место укрепления»). От этого («мцр») наименования, полагает Генрих Бругш, и произошло ветхозаветное обозначение Египта – «Мицраим» («Укрепления»)»;
«Существует предположение о семитическом (аккадском) происхождении этого названия (воспринятого в Египте). «В аккадском языке «misru» означает «граница», «страна, граничная территория»; «mas-sartu» – «охрана границы», «сторожевой пост». Это слово также связывают с корнем «;;;» («мцр») – «охранять», ср. «;;;; (мельцар)» – «страж», или «massaru – mansaru – mussuru» – «защищать границу» [М. Носоновский. «Мицраим: семитское название Египта», Бостон]. И тогда перевод «Мицраим» можно интерпретировать и как «Сторожевые (пропускные) посты» (укрепления) при входе на земли Танисского нома Египта (а его прототип «Та-Мацор» – «Место (Та) укреплённого (контрольно-пропускного) поста»)» .
Этот же корень – «метта» / «мотта» / «матта» в значении «земля» – обнаруживается в славянском слове «мать» и чеченский язык чертит знак равенства между этими понятиями:
«Древние славяне одухотворяли (анимизм) и олицетворяли (фетишизм) всю природу – землю, воду, огонь, почитали растения и животных, и на этой основе формировались различные верования и первобытные религии, свойственные всем народам в определённые периоды их развития.
В русских народных верованиях долго сохранялись следы культа, например Матери-сырой-земли, которая олицетворялась в образе женского божества плодородия» .
И это не единственная параллель между Землёй и Матерью, между понятиями «земля» и «мать»: «Так культ богини-матери распространился по всей Аркадии, а затем и по всей Греции, чтобы позже слиться с культом Деметры, потом – Дианы и Артемиды. Под именем Ардуины Артемида становится богиней Арденн, а ведь именно из Арденн франки-сикамбры войдут в Галлию» . И здесь тоже обнаруживаем чеч. «метта» («земля», «место») в составе имени Деметры, равно как в имени Диана читаем чеч. «Диъ-Ана» («Четыре Горизонта»), а в Ардуине (Артемиде) мы распознаём чеч. «ард» / «йард» («Святыня», «Святилище»). Именно этот корень лёг в основу Ардини (духовной столицы Урарту). По поводу морфемы «ард» приводим цитату:
«Чтобы понять суть метода, который применил Абаев для реконструкции «скифских» слов, рассмотрим несколько примеров. Так, Абаев предположил, что для обозначения божества, олицетворяющего собою свет и правду, скифы употребляли слово arta. В своём предположении исследователь исходил из того, что точно такое же слово использовалось в древнеперсидском языке, где оно имело значение «принадлежащий правде». Кроме того, у осетин слово ard, обозначает клятву или божество, которым клянутся. В качестве доказательства того, что и скифы употребляли слово arta, Абаев приводит несколько имён, известных из эпиграфических и письменных источников. Так, он упоминает имя ;;;;;;;;;; [КБН №1279]2, вырезанное на мраморной плите, найденной на развалинах Танаиса. Абаев считает, что это имя включает в себя два слова – ard и agdac. Первое слово является видоизменённым словом arta, а второе слово в согдийском языке означает «завет». Стало быть, ardagdac на «скифо-сарматском» языке может означать: ‘тот, кто следует обычаю’» .
Общеизвестно, что в давних традициях кавказских горцев чаще клянутся не божествами (ибо Бог только один!), а святынями, то есть субстанциями категорий «ард» / «йард». Кстати, к заимствованному в VIII столетии от англосаксов erda («земля», «грунт») и восходит англ. Earth. Войдя в состав древнеанглийского лексикона, этот термин трансформировался в eorthe, а потом, в среднеанглийском языке, обрёл форму erthe, и только ближе к XV веку Earth стало обозначением планеты Земля.
Арденны, или Ардены (фр. Ardennes) – название возвышенности в Бельгии, входящей горную цепь между Маасом, Рейном и Мозелем. Отсюда и знаменитый Арденнский Лес – Arduenna silva. Топоним Арденны упомянут ещё в I в. до н. э. в книге Юлия Цезаря «Записки о Галльской войне».
Вопреки тому, что в латинском именослове присутствует антропоним Арден (лат. Arden – «пылкая», «страстная» ), бытует версия о том, что этот ороним восходит к кельтизмам ard («высокий») или ar duen («чёрный»). Видимо, кельт. ard – жреческий эпитет, применявшийся друидами. По нашему убеждению, древние обитатели данного уголка Европы почитали лесистые горы, наделяя их ореолом святости.
Ещё недавно термин «ард» / «йард» имел активное хождение в чеченском языке. Так, по свидетельству этнографа С.-М. Хасиева: «...Посещение мечети называли старинным словосочетанием «ерд дан» (буквально «сделать святыню») .
Итак, ;;;;;;;;;; мы возводим к чеч. Аьрд («святыня», «святилище») + д;къа («доля», «частица», «составляющая часть»), тогда как сочетание этих слов в виде «Аьрдахдакъа» переводится буквально «частица от святости» в значении «наделённый святостью». В силу определённых нюансов нахской артикуляции «х» в произношении нередко обретает более звонкое звучание – «гI» [;], соответствующее греческому ;. Эти согласные взаимозаменяемы. В результате получаем – «АьрдагIдакъа».
Любопытна такая вот характерная этнографическая особенность: издавна в качестве эпитета в отношении Божественного дара авлия; (святых людей) чеченцы и ингуши употребляют термин «д;къа» («часть», «доля»). Таким образом, фраза «иза дакъа долуш ву» подстрочно переводится как «он частью обладающий есть», в значении «он наделён святостью свыше».
Но вернёмся снова к «земле», к которой, вполне возможно, также относится и имя известного божества. «В астрологическом тексте из библиотеки Ашшурбанапала (669-630. гг. до н. э.) «Митра» упоминается как одно из многочисленных имён бога Солнца Шамаша. Родина Митры – та самая страна, которую индусы называли Арья Варта, а иранцы – Арьяна Ваэджа, что в обоих случаях означает «Арийский простор» . Не особо углубляясь в подробности языческого пантеона, просто, обозначим созвучие теонима Митра (варианты – Михра, Мисра) с приведёнными выше «Матерь» и «Деметра».
Далее: МоцIара – так называется местность в горах Чечни, составляющая микротопонию области Нашха, откуда вновь заселили нынешний ареал своего обитания предки чеченцев и ингушей, спустя полтора столетия после геноцида Хромого Тимура. «МоцIара» положило начало одному из ответвлений одноимённого с областью тайпа Нашхой – МоцIархой, или, в равнинной части Чечни, Мозархой. (Здесь очевиден лингвопереход цI ; з). Кстати, родовое ответвление с почти таким же наименованием – МацIарой, – также наличествует в составе чеченского тайпового союза (тукума) ТIерлой. Возможно, в этом этнотопониме запечатлён древнеегипетский этап народа Нахчи.
В статье о Савроматах (;;;;;;;;, ;;;;;;;;;;) словаря Брокгауза и Ефрона в числе городов Сарматии (и не обязательно, чтобы они были основаны последними) находим схожее название:
«Метрополь на Борисфене стоял, вероятнее всего, на месте нынешнего Киева. Садовский приурочивает Карродун ко впадению Збруча в Днестр, а Ерект, Вивантиварий, Клепидаву, Метоний – к Тирасполю, Бендерам, Ямполю и Могилеву Подольскому. На Припяти лежали города Ниосс, Сабрах и Леин; тот же учёный предлагает такую локализацию их: Чернобыль, Мозыр и местность к Западу от Пинска» .
Учитывая обозначенный выше лингвопереход, как вероятный след сарматского влияния, не исключена идентичность Мозара / МоцIара и ставшей знаменитой в веках австрийской фамилии Моцарт [Mozart].

Наби. Одно дело – выдвинуть какие-либо утверждения, а другое – уметь целенаправленно обосновать свои доводы. Во всяком случае, нам не понятно на каком основании иными толкователями Библии дешифруется как «призванный [Богом]» древнееврейское «наби», встречающееся в Ветхом Завете и соответствующее значению «пророк». Зато насчёт этого же термина сказано в комментариях к Брюссельской Библии: «В Библии всех пророков называют наби. Производный от этого слова глагол означает говорить или вещать, иногда бредить (1 Цар 18:10); появлению последнего смыслового оттенка могло способствовать поведение некоторых пророков. По всей вероятности, этот глагол связан с корнем, означающим «звать, возвещать». Таким образом, наби является либо тем, кто призван, либо тем, кто возвещает; и тот и другой смысл этого понятия приводит нас к пониманию сущности ветхозаветного пророчества. Пророк – вестник или истолкователь божественного слова» .
В озвученном перечне на себя обращает внимание глагол «бредить», который мы используем как зацепку для построения дальнейших умозаключений. Итак, пророки (мир им), как правило, получали откровения свыше либо во сне, либо находясь в состоянии отрешённости от окружающей действительности. Таким образом, есть основания считать, что рассматриваемое понятие восходит к чеч. «наб», диал. «нIаб» («сон»), между прочим, аналогичному англ. nap (устар. «сон»). Иными словами, пророк (наби) – это человек, получающий откровения в процессе сна или впадания в транс, по внешним признакам напоминающий бредовое состояние.
Похоже, что древнееврейскому «наби», производному от чеч. «наб», родственно русск. «небо», «небеса», встречающееся практически во всех славянских наречиях: укр. не;бо, блр. не;бо, др.-русск. небо, ст.-слав. небо, род. п. небесе, болг. небе;, сербохорв. не;бо, мн. небе;са, словен. nеbо;, чеш. nеbе, слвц. nеbо, польск. niebo, мн. niebiosa, в.-луж., н.-луж. njebjo. Наличие этой же лексемы в балтийских языках в форме лит. debesi;s «облако», др.-лит. род. мн. debesu;;, лтш. debesis – то же, debess «небо» позволяет предположить наличие лингвоперехода n ; d, так как начальную «н» мы обнаруживаем в др.-инд. na;bhas («туман, пар, небо»), авест. nabah- («воздушное пространство, небо»), греч. ;;;;; («облако»), хетт. nерi;, род. п. nерi;а; («небо»).
И хотя «Этимологический словарь Крылова» называет «небо» общеиндоевропейской лексемой, из-за ассоциаций с др.-инд. nabhas («туман, облака»), греч. «nephos», лат. nebula («туман»), наше убеждение в том, что нахск. «наб» занимает центральное положение, объединяя понятия «пророчество» и «небеса», которые, выражаясь аллегорически, издревле считаются обиталищем сновидений, не говоря уже о мольбе верующего с устремлённым ввысь взором.
Наверное, по этому принципу нахождения над чем-то, по аналогии с «небо» древними людьми сконструировано было «нёбо» – название верхней части носоглоточной полости .

Нох, Ноах, Ной, Нух; (мир ему). Как уже упомянуто в тексте настоящего повествования, в книге «Бытие» (5: 28-29) сказано в связи с рождением и наречением будущего пророка:
«28Ламех жил сто восемьдесят два года и родил сына, 29и нарёк ему имя: Нох, сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь [Бог]».
Вряд ли кто подумает обличать чеченцев в том, что они совершили подлог, вписав указанное предложение в текст Торы, в котором заключён даже не намёк, а прямое указание на причину, к которой приурочен этот эпитет – «Нох».
Оказывается, в чеченском и грузинском языках «нох» – «соха» или деталь плуга (лемех). Иначе говоря, речь идёт об орудии труда, коим возделывается земля.
Рассмотрим теперь кораническую модель этого имени, звучащего в арабском произношении как Нух; [Nu;]. Но и здесь некоторые умы узревают нахский корень: в одном из говоров Шатойского района Чеченской Республики есть лексема «нуо», известная ещё в составе глагольной формы «нуо ваьлла» – так говорят о том, кто отселился, покинул привычную среду обитания. Итак, «нуо» и производное от него наречие «нуохьа» означают «уединение», «отселение», «отстранение». Данная формулировка символизирует один из ключевых этапов жития Ноха (мир ему), ибо имена пророков от рождения содержат шифрованную информацию об их грядущих деяниях .
К примеру, библейский пророк Иов, известный в исламской традиции как Аййуб, мир ему. В обоих вариантах это имя напоминает чеч. «айъван» / «айъбан» (от глагола «айъо», «айъа») – «поднимать», «возвышать (над тяготами)». Исходя из жизнеописания Иова-Аййуба, эта версия этимологии предстаёт универсальным тезисом, отражающим его праведный земной путь.

Нисан. Обычно день весеннего равноденствия (Vernal Equinox) приходится на 20-22 чи;сла марта. В ряде стран Великого шёлкового пути (Иран, Афганистан, Азербайджан, Таджикистан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан) эта дата совпадает с празднованием Навруза – Нового года, приуроченного указанному природному явлению, символизирующего астрономическое начало весны, которое сводится к тому, что, выражаясь по-научному, «в момент равноденствия центр Солнца в своём видимом движении по эклиптике пересекает небесный экватор», переходя из южного полушария в северное.
В эти сутки во всех странах свет и тьма разделяются поровну, так как день почти равен ночи .
А вот что мы обнаруживаем у Иосифа Флавия:
«Моисей же первым месяцем религиозного года определил нисан, который тот же самый, что и ксантик, так как в этот месяц он вывел евреев из Египта. Этот же месяц служил у него точкою отправления во всех религиозных постановлениях; для определения же времени купли-продажи и прочих жизненных отношений Моисей сохранил первый из названных месяцев (как начало года)» .
Не будь название «нисан» в хождении в эпоху Моисея (Мусы, мир ему), как нам видится, вряд ли было бы оно упомянуто в ветхозаветном тексте.
И прежде чем предложить нахскую этимологию, продемонстрируем стандартную раввинскую интерпретацию данного слова, как один из вариантов «подгонки»:
«Этот месяц имеет три названия: «начало месяцев» или «первый месяц», «весенний месяц» и Нисан.
Тора назвала его «первым месяцем», поскольку с него начинается отсчёт месяцев в году, а также «весенним месяцем», поскольку в нём обновляются и расцветают растительный и животный миры. Этот месяц наделяет жизнью и богатством.
«Нисан» – это вавилонское название месяца, которое евреи принесли из вавилонского плена. Оно также связано с весной. Слово Нисан того же корня, что ницан – «почка», «бутон» – как оно используется в Писании: «Бутоны (ницаним) показались на земле» (Шир а-ширим 2:12) . Наши мудрецы нашли интересное сокращение, скрытое в слове «весна» – ;;;; (авив): ;; ;";, «отец двенадцати» месяцев. Под этим подразумевается, что подобно тому, как сын получает питание от отца, так каждый месяц года получает от нисана своё, если можно так сказать, «питание».
Другими словами, Всевышний прежде всего посылает Божественную энергию нисану, который, в свою очередь, распределяет её между остальными месяцами года.
Созвездие, связанное с месяцем Нисан – Овен, в честь «ягнёнка на каждую семью», которого приносили евреи в качестве пасхальной жертвы.
Следует отметить, что ещё до того, как евреи получили заповедь о принесении пасхальной жертвы, многие народы, прежде всего египтяне, связывали этот месяц с созвездием Овна, образованном звёздами, восходящими в нём, поскольку Овен – это знак богатства. На Святом языке Торы синонимом Овна является слово «Аштерот» (приплод мелкого рогатого скота – во множественном числе), связанное со словом «богатство» – ведь этот приплод обогащает своего хозяина, а месяц Нисан является источником жизни и благословения в течение всего года.
Египтяне, единственным интересом которых были богатство и физическая сила, обожествили овцу, дающую приплод именно в этом месяце, и поклонялись ей. Однако евреи, задачей которых является служение Всевышнему, получили от Него указание взять ягнёнка – идола египтян, своих хозяев, зарезать его и принести Ему в жертву. Ибо Он – единственный источник богатства и силы, и обрести их можно только от Него. Таким образом, и евреи, и египтяне считают созвездие Овна знаком месяца Нисан, только евреи связывают его со служением Всевышнему, а египтяне – с идолопоклонством.
Именно так объясняют мудрецы слова Торы: «Оторвите и возьмите себе мелкий скот для ваших семейств и зарежьте песах» (Шмот 12:21) – оторвитесь от идолопоклонства, возьмите себе мелкий скот, зарежьте египетских идолов и принесите пасхальную жертву (Шмот раба 16).
Нисан – всегда «полный» месяц, состоящий из 30 дней, а Рош Ходеш (новомесячье) Нисана продолжается один день.
«Этот месяц вам – начало месяцев», – сказано в Торе.
Это значит, что все остальные месяцы должны отсчитываться от Нисана. Почему? Потому что день освобождения важнее, чем день рождения или любое другое событие. До того, как еврейский народ вышел из египетского рабства, время отсчитывалось от сотворения мира, от момента его обновления после Потопа в дни Ноаха (так, например, в Торе сказано (Берейшит 11:10): «Шему было сто лет, когда он родил Арпашхада, через два года после Потопа»), от рождения Авраама, от дня, когда Всевышний заключил с ним союз – «брит бейн а-бетарим» (например (Шмот 12:41): «по истечении четырёхсот тридцати лет, в этот самый день...»). Но после того как евреи вышли из Египта свободным народом, они стали отсчитывать время от дня освобождения. Об этом и говорят слова Торы: «Этот месяц вам – начало месяцев».
Мудрецы, объясняя эту перемену системы отсчёта, рассказывают притчу о царе. Когда у него родился сын, он объявил день его рождения ежегодным праздником. Но затем этот сын попал в плен к врагам и провёл у них много лет. День, когда он, наконец, освободился, царь объявил новым великим праздником. Так до того, как евреи попали в Египет, они отсчитывали время от начала своего изгнания и порабощения (от дня заключения брит бейн а-бетарим, когда было предопределено, что рабство будет продолжаться четыреста лет). После того, как они пришли в Египет, были порабощены, стали свидетелями чудес, совершённых для них Всевышним, и вышли на свободу, точка отсчёта стала иной, как сказано в Торе: «Этот месяц вам – начало месяцев» (Шмот раба 15).
В Торе сказано: «Этот месяц вам – начало месяцев, первый он для вас из месяцев года». Как следует понимать слова: «Первый он для вас»? Они означают: «для вашей пользы». Если этот месяц хорош сам по себе, он будет хорош и для вас. Но даже если он сам по себе окажется нехорош, для вас он будет хорош. Так или иначе, в любом случае «первый он для вас» – «для вашей пользы».
«Первый он для вас». Всевышний назван в Писании «Первым»: «Я – первый и Я – последний, и кроме Меня – нет Бога» (Йешайя 44:6).
Цион – Храмовая гора – также назван «первым»: «Престол величия возвышен над первым, место святилища нашего» (Йирмия, 17,12).
Первым названы и Эсав, о котором сказано: «И вышел первый» (Берейшит 25:25), и Мошиах, о котором сказано: «Первый возвестит Циону: «Вот, вот они» (Йешайя, 41:27).
Это значит, что Всевышний, который назван «Первым», построит Храм, который назван «первым», накажет Эсава, который назван «первым», и приведёт Мошиаха, который также назван «первым». Когда это произойдёт? В Нисане, первом месяце, про который в Торе сказано: «Этот месяц вам – начало месяцев, первый он у вас из месяцев года» .
А вот что о термине «нисан» в своём труде «Триумф империи нахов» пишет Марк Шейман, очевидно, не подозревая о существовании в еврейском календаре одноимённого месяца:
«Ниссан – автомобиль. Мы часто говорим «Ниссан – Ниссан – Нисан». А кто знает, откуда оно взялось? Всё оттуда, всё от нахов. Нис – прямо; Сан – мой или как будто бы» .
Цитированное сочинение можно рекомендовать в качестве познавательно-развлекательного чтива. Оно размещено в сетевом пространстве и имеет такую характерную особенность: при внешнем отстаивании идеи нахской природы общего праязыка, в реальности происходит её дискредитация, так как в этом опусе отсутствует какая-либо система, если не указывать на околонаучный хаотичный подход. Об авторе – Марке Шеймане, – ровным счётом никакой информации нами не найдено, и потому создаётся впечатление, что под этим псевдонимом законспирирован отнюдь не израильтянин и вовсе не еврей, а анонимный чеченоговорящий «народный этимолог» с недюжинным творческим потенциалом, притом не сведущий в канонах грамматики и орфографии родного языка, к тому же игнорирующий историко-лингвистическую методологию.
Не опровергая позитивных сторон шейманских изысканий (в аспекте глобального видения проблемы), можно и нужно соглашаться с его выводами о главенствующей роли чеченского языка в изучении прошлого, но история должна оставаться наукой точной, без какого-либо шаманства.
Согласно раввинской традиции, месяц нисан заимствован иудеями из Вавилона. Учитывая уже приведённые характеристики, его начало приходится на период весеннего равноденствия, и потому озвучим нахские слагаемые рассматриваемого названия: чеч. «нисса» («ровно», «прямо»), от «нийса» («ровный», «прямой», «соразмерный»), и «ан» («горизонт», «небо», «даль»).
Итак, «ровный горизонт» – чеч. «нисс(а) ан» [nisan] – символизирует весеннее равноденствие, с которого фактически и начинается первый месяц года.
Мы опять осмеливаемся заявить о хуррито-нахской природе термина «нисан». Ведь это и был родной язык древних израильтян! Вполне возможно, имея более давние параллели, указанный термин существовал синхронно как у вавилонян, так и у израильтян, будучи общим авраамическим лексическим наследием. Иными словами, предложенная нахская дешифровка гораздо надёжней, нежели арамейское «ницан» («почка», «бутон»).

Пейс. Возможно, читатель сочтёт неожиданностью данный предмет дальнейшего нашего рассуждения, так как на очередном витке повествования речь опять пойдёт о пейсах – одном из главных внешних отличительных признаков, без коего немыслимы современные ортодоксальные евреи. Этот термин проник из идиша (языка евреев-ашкенази) в русскую литературу в транскрипции «пейсы», будучи фонетически изменённой формой от ивр. ;;;;;;; («пео;т», буквально «края;», «углы»). Наблюдаемые фонетические различия в общей для обоих еврейских языков лексеме обнаруживает лингвопереход с ; т, имеющий двусторонний вектор. Чередование указанных букв мы также усматриваем в терминах «шабба;т» («суббота») и Симха;т-Тора; – иудаистский праздник, отмечаемый сразу после Суккот (ивр. ;;;;;;), в свою очередь, являющийся праздником кущей, одним из основных праздников еврейского народа, который начинается 15 числа месяца тишрей (осенью) и продолжается семь дней, и в это время по традиции следует выходить из дома и жить в сукке (шатре, куще), вспоминая о блуждании израильтян по Синайской пустыне):
1) ивр. ;;;;;;; («шаба;т»); и ашкеназ. ;;;;;; («ша;бэс»);
2) Симха;т-Тора; (ивр. ;;;;;;;; ;;;;;;;;, буквально «радость Торы») и идиш. Си;мхас-То;йрэ.
Точно такую же модель наблюдаем в различных формах произношения имени сына пророка Ноха (Ноя, мир ему) – между кораническим вариантом Йафис и его библейским аналогом Йафет / Иафет, который сопостави;м с одним из гигантов древнегреческих мифов по имени Иапет, ассоциирующийся с римским Юпитером (Iupiter / Jupiter, в родительном падеже – Iovis / Jovis) и считающийся легендарным прародителем арийского племени.
Аналогичная трансформация «с» в «т» характерна нахским диалектам. Правда, наподобие фонетического расхождения между библейским именем Саул и его кораническим эквивалентом Талут, взаимозамена этих согласных, как правило, отмечена в заглавиях нахских лексем, а не в окончаниях слов.
Указанное звукочередование и ранее не обойдено нашим вниманием:
 «В чеченском языке в значении «человек» изначально не могло быть лексемы «таг», разве что только в форме «саг». Постараюсь быть здесь убедительным. Напомню для начала, что в чеченском языке насчитывается пять основных диалектов, в четырёх из которых – ауховском (аккинском), галанчожском, шатоевско-итумкалинском и чеберлоевском – слово «человек» однозначно имеет форму «саг», также свойственную и череде говоров т. н. плоскостного диалекта, на фундаменте которого утвердился общий для всех чеченцев литературный язык.
Далее, практически все маститые чеченские лингвисты признавали, что нахское «са» («душа», «свет») легло в основу слова «саг» («таг», «стаг»). Точно так же термины «согур» (в литературной форме «стогур») – «фонарь» и «сигал» («стигал») – «небо», по определению не могли иметь заглавной буквой «т», так как в их основе лежит слово «са» («свет»), до сих пор не имеющее альтернативного произношения ни в одном из существующих чеченских диалектов и говоров. Действительно, ни в прошлом, ни в настоящем у нахов не отмечено термина «та» / «ста» в значениях «душа» или «свет». Зато чеч. «серло» («свет») и «сирла» («ясный», «светлый») в литературном языке однозначно не имеют эквивалентов в форме «стерло» или «стирла», что реально подтверждает искусственную природу «т» и «ст» .
Таким образом, в цитируемой работе («Фрагменты истории в фольклоре и лексике чеченцев») автором в дальнейшем была выдвинута достаточно симметричная гипотеза о том, что лингвопереход с ; т мог стать инновацией ордынской эпохи, и появиться впервые у предков чеченцев под непосредственным воздействием татарско-тюркского наречия – государственного языка Золотой Орды. Не опровергая ни одного прежде озвученного тезиса, всё так же настаивая на первичности согласной «с» относительно «т», внесём необходимую коррективу: на самом деле рассматриваемое нами явление в хронологическом аспекте имеет более глубокие многовековые корни. К этому же убеждению склоняет позиция филолога-языковеда Руслана Хасханова:
«Как видно из вышеприведённых источников, слово саг / стаг / таг в нахских языках значит «мужчина, человек, олень», которое по значению соответствует самоназванию скифов сака, что и у них значило человек и олень, как утверждает В.И. Абаев, но так как в нахских языках это слово считается заимствованным, то мы приведём ещё один факт того, что это слово – древнейшего происхождения и оно есть не только в нахских, но и в хурритском: «Хурр. тага – человек, чеч. таг (мужчина, человек)» [Чокаев К.З., «Наш язык – наша история». Издательство «Книга». Грозный, 1991 г. С. 17]; «хурр. та; «мужчина, самец» [Старостин С.А., «Труды по языкознанию». Языки славянских культур – М., 2007 г. С. 373], в связи с этим мы считаем, что слово стаг / таг / саг – древнейшее по происхождению, и оно не могло быть заимствовано из осетинского, в котором означает лишь «олень» и «... ни в одном из индо-иранских языков ос. sag (как и «скифское» saka) в значении «олень» не встречается»... [Арсанукаев Р.Д., «Вайнахи и аланы». Издательство «Абилов, Зейналов и сыновья». Баку, 2002 г. СС. 57-59], к которому и возводится «... тотемическое племенное название saka «скиф», принадлежащий к тотему оленя»... [Арсанукаев Р.Д., «Вайнахи и аланы». Издательство «Абилов, Зейналов и сыновья». Баку, 2002 г. С. 57], [Абаев В.И. «Осетинский язык и фольклор». Ч. III. М.-Л., 1949 г. C. 179], а в нахских языках оно значит и «олень», и «мужчина, человек», и, соответственно, хурритское таг и нахское: чеч. стаг / таг / саг, инг. саг, бацб. стIакI «мужчина, человек», и «чеч. сай (диал. саг), инг. сей, бацб. саг «олень» [Арсанукаев Р.Д., «Вайнахи и аланы». Издательство «Абилов, Зейналов и сыновья». Баку, 2002 г. C. 58] восходят, возможно, к общему источнику, вне зависимости от иранских языков. Об этом свидетельствует начальное «т» в хурритском, которое объясняется тем, что в чеченском «с» и «т» в начале слова может меняться, или состоять вместе «ст», и от этого смысл слова не меняется.
Руководствуясь этим, мы можем предположить, что слово сак / саг заимствовано из хурритского посредством нахских языков в осетинский и, соответственно, скифы-саки, возможно, заимствовали этот этноним из нахских языков, или часть из них, которая именовала себя так, была нахоязычной» .
Но вернёмся к теме «пейсы»! Такое название носят «локоны на висках мужчин, которые оставляют нестрижеными». Апологеты указанной традиции ссылаются на следующий текст Торы: «Не стригите край [пеат] голов ваших кругом, и не порти край [пеат] бороды твоей» («Левит», 19:27). Как видно из цитаты, текст Божественной книги не содержит призыва к отращиванию волос. Однако какой бы ни была изначальная идея Писания, современный иудаизм (Талмуд) трактует это предписание как запрет «выравнивать волосы на висках от задней части ушей до лба» (Мак. 20б). В «Электронной еврейской энциклопедии» подчёркивается: «Волосы на этом месте нельзя удалять полностью даже ножницами или электробритвой, которыми можно пользоваться для снятия бороды» . Этот, между прочим, отсутствующий у евреев-сефардов  обряд со временем трансформировался в отличительный признак иудеев от всего прочего мира. Евреи из Йемена так и называют пейсы – «симаним», то есть «признаки» . И это не единичный пример произвольного толкования заповедей Всевышнего. Похоже, подобное религиозное новшество было вызвано не столько духом и буквой первоисточника, сколько подчёркиванием этнической индивидуальности.
Если опять вчитаться в ранее озвученные строки из Торы, то в них ясно слышится запрет на полное сбривание и на проведение конкретно очерченной линии кантовки по периметру границы волосяного покрова на голове. Здесь напрашивается аналогия со старинным нахчийским поверьем, сведения из которого в качестве так называемого полевого материала автор настоящего исследования почерпнул из устных народных преданий, и ранее ничего похожего не наблюдал в существующей фольклорно-этнографической литературе. Так вот, издавна в среде нахов процесс бритья голов представителям мужского пола (в особенности, мальчикам) считался занятием довольно щепетильным и ответственным: из-за недопустимости в лицевом, затылочном и височном участках головы удаления так называемых пушковых волос, расположенных по краям, по периметру основного (жёсткого, щетинистого, стержневого) волосяного покрова. Наиболее трепетно от непроизвольного неумышленного удаления волосяного покрова, оберегались виски (чеч. «гиччош»). Существовала примета: если обрить под корень мягкие пушковые волосы головы, мальчики могут вырасти трусливыми, а мужчины – утратить физическую мощь и мужественный дух.
Наравне с озвученной информацией в народной памяти присутствуют и обратного содержания свидетельства – оказывается, в старину у чеченских женщин существовал обряд удаления мягкого волосяного покрова из-под косы, и делалось это с целью ярко обозначить гендерный контраст, дабы «усилить» женственность .
В связи с перечисленными деталями в качестве ассоциации в сознании всплывает история библейского персонажа Самсона, чья телесная мощь заключалась в длине волос на голове. И лишь вероломство возлюбленной Самсона – Далилы, – позволило филистимлянам распознать секрет силы их заклятого врага. Не это ли повествование вдавилось в генетическую память чеченцев, сопутствуя им на протяжении трёх тысячелетий в виде народных примет и традиций?
А.Т. Исмаилов даёт перевод чеч. «гиччо», во мн. ч. «гиччош»: «бакенбарды», «волосы на боковой части черепа от виска до лба» , тогда как у А.Д. Вагапова встречается и такое толкование: «пейс, завитушки, кичка» .
В завершение очередного этапа нашего исследования, с целью сопоставления с «пео;т» и тождественным ему «пейс» («края;», «углы»), вновь представляем вниманию читателя предполагаемые однокоренные чеченские аналоги:
1) «пен», диал. «пе» («стена», «преграда»). Возможно, что этноним Пешхо (чеченский тайп) восходит к диалектной форме «пе» (во мн. ч. – «пеш»), так как местность (горы Галанчожского района Чеченской Республики), откуда произошло расселение представителей данного рода, отличается едва ли не вертикально отвесными скалами, наподобие стен... К указанному выше ряду стоит отнести и русск. «печь» (др.-русск. «печь», укр. «пiч», блр. «печ», болг. «пещ», сербохорв. «пе;», словен. ‘реc’, слвц. ‘рес’, польск. ‘рiес’, в.-луж. ‘рjес’, н.-луж. ‘рjас’), восходящего к ст.-слав. «пешть», несмотря на то, что официальная версия происхождения термина восходит к праслав. *реktь: пеку; ср. др.-инд. paktis ж. «варка, вареное кушанье» . «Впервые в русском языке глагол «печь» встречается в памятниках литературы, относящихся к X в. Глагол «печь» происходит от древнего индоевропейского корня и встречается во множестве языков. Это слово имело (и сейчас имеет) множество значений: приготавливать пищу путём прогревания её в печи или на огне; обжигать что-либо; обдавать сильным жаром» . По нашему мнению, в основе термина лежит сам принцип конструирования данных устройств, состоящих из стенок, и связь с санскритом (др.-инд. paktis) здесь явно надумана, будучи результатом подгонки «под индоевропейские стандарты». Далее, чеч. «пен» / «пе» также обнаруживает родство с русск. «пещера» (от чеч. «пе» («стена») и «шера» («гладкий»), «гладкая стена») и лат. Penates. Пенатами в римской мифологии именовались божества-хранители и покровители домашнего очага, рода, семьи и запасов продовольствия, а впоследствии – всего римского народа. Иногда отождествлялись с ларами. Термин penates возводится к лат. penus («кладовая»), penetralis или penetralia («внутренняя, потайная часть жилища, святилища, храма»). Отсюда – «penates» («родина», «дом») и «penator» («несущий продовольствие», «кормилец»). Излюбленная поэтами фраза «родные пена;ты» впоследствии обрела значение «родной дом, домашний очаг», и нередко в восприятии слушателей отражалась как «родные стены» . Таким образом, беря за образец лат. penus («кладовая»), мы видим очевидную связь с чеч. «пенаш» («стены»), от «пе» или «пен». Кстати, нахская платформа очевидна и в обозначениях других персонажей римской мифологии – лары (чеч. «ларо» – «оберегать», «хранить», ср. с русск. «ларь» / «ларец» / «ларчик»);
2) «пана» – «неизведанный, далёкий, Дикое поле» (А.Д. Вагапов); «неизведанный, необитаемый, равнинный»; «бескрайность, необитаемый мир, ничейная территория» (А.Т. Исмаилов) . Кстати, этот же корень содержится в названии историко-географической южно-дунайской области Паннония. Если брать во внимание утверждение «Энциклопедического словаря» Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона о том, что «Паннония считалась в древности суровой; мало плодородной страной, с холодным климатом и огромными лесами» , указанная формулировка всецело соответствует значению чеч. «пана», в форме «па;наниэ» или «па;нониэ» .
Между прочим, в собственно римской мифологии Пан [Pan] – бог лесов, полей, пастбищ и пастухов .
В перечне топонимов древнего Израиля встречается располагавшийся на востоке страны приграничный город Пенуэл / Пенуил , укреплённый Иеровоамом – первым правителем Израильского царства после раскола прежде единого протоизраильского государства на два образования. Здесь налицо чеч. «пе» / «пен» («укреплённая стена»). В итоге выводим нахское словосочетание «пенойн эл» [penuoj-el, penuj-el] – буквально «господин стен», что подчёркивает степень надёжности фортификаций, защищённости укреплений. Попросту говоря, в ряде нюансов названные лексемы имеют между собой пересечения, и общей точкой этого соприкосновения станет «окраина», «оконечность», что сливается с понятиями «край» или «угол». Что же касается имени Паниэль, то в каббалистике дано толкование: «Паниэль, от слов пани (паним) – лицо и Эль – Творец» . Но, по нашему мнению, первая часть («пани») имеет отношение не к понятию «лицо», а к пространству: «панин эл» [pani-el] – «господин неизведанных просторов». Точно по такому же принципу, похоже, смоделировано встречающееся в Торе имя Бетуель (Вафуиль), ;;;;;;, который был потомком Арпакшада, сыном Нахора и отцом Лабана и Ребекки. В переводе с нахского «беттан эл» [beta-el, betu-el] означает «Властелин Луны». Библейское имя Дании;л русифицировано, тогда как его оригинальная модель – Даниэль (ивр. ;;;;;;;;;;;). С учётом способности этого пророка к разгадыванию снов, его имя трактуется как «Бог мой судья»: «Дании;л, Дани;л, Дани;ла – мужское еврейское личное имя библейского происхождения, восходящее к др.-евр. ;;;;; («Даниэль»), личному имени пророка Даниила. Буквальный перевод: «судья мой Бог», «Бог мой судья», «Бог есть судья», что означало «Даниил ходил перед Богом, просил Бога судить его каждое движение». Исходное древнееврейское имя «Даниэль» двухосновное: «Дан» (судья) и «эль» или «эель» (Бог); поэтому и допускает множественность трактовок». Однако, по нашему мнению, здесь имеет место сложение двух нахских лексем: «де» («день») и «эл» («господин»). Таким образом, Денан-Эл [Dena-El] или, во мн. ч., Денойн Эл [Denoj-El] или Денийн Эл [Denij-El] означает «Дней господин». По схожей схеме конструируется и имя Шамуил (Шамиль) – Шеман эл [;ema-El] («повелитель Шама»?). Теперь рассмотрим вариант «Самуил», или, точней, «Самуэль» [Samuel], которое считается древнееврейским мужским именем, соответствующим русск. Самойла и евр. Шмуэль (;;;;;;;;;;), то есть «услышанный Господом», то же что и Шимон. Этим именем был наречён реальный исторический персонаж. Жил Самуил в первое царствование. Праведная богоугодная жизнь этого человека, наделённого пророческим даром, описана в Библии. «Его мать долго молилась о рождении ребёнка и дала обет, что посвятит его Богу. И в три года Самуила отдали в храм. Через несколько лет у него открылся удивительный дар: он стал слышать «глас Божий» . Возможна связь с чеч. «сема» («бодствующий», «недремлющий»), «самуо» («бессонное состояние», «бодрствование»).

Пури;м. Не вдаваясь в подробности библейского повествования, сразу же обратим внимание на само название иудейского праздника Пурим, установленного в память спасения от истребления иудеев, обитавших в пределах Персидской державы, история о котором относится к V в. до н. э., будучи изложенной в Книге Есфири. В результате проживавшие на персидской территории евреи-израильтяне избегли истребления, замышленного против них Аманом-амаликитянином – фаворитом царствовавшего от Индии до Эфиопии над ста двадцатью семью областями мидо-персидского монарха Артаксеркса (Ахашвероша), предшественника Ксеркса, сына и преемника Дария Истаспова, мужа Есфири (Эстер, двоюродной сестры и приёмной дочери Мардохея, состоявшего в то время при дворце).
Итак, принято считать, что «пурим» (ивр. ;;;;;;;;) производно от аккадского «пуру» / «пур» («жребий»). Но точно такое же слово нами отмечено в чеченских диалектах – «пурум» / «пурм» / «пурам» («дозволение», «разрешение», «благословение»), наряду с чеч. «пурба» (лингвопереход б ; м). Из обеих приведённых лексем более ранней базовой формой, как нам кажется, является вариант «пурм», из-за наличия в составе лексемы словообразовательного суффикса -м.
И, в завершение данного витка рассуждений, добавим ещё один неожиданный, но очевидный штрих: чеч. «пурба» соответствует русск. «проба». Учитывая глубокие собственно нахские корни лексемы «пурба» и чисто славянскую природу «пробы», мы можем говорить об общих истоках – из недр единого праязыка, по всей видимости, связанного с сарматским периодом. Но беседа об этом в нашем повествованим пойдёт поздней.

Ровоа;м. Такова в Синодальном переводе русская транскрипция имени сына и престолопреемника Соломона (Сулаймана, мир ему), первого Иудейского царя после отложения десяти колен из состава единого государства. Читаем у Нюстрема:
«Ровоам – Рахавам. Ровоам – сын Соломона и аммонитянки Наамы, на 41 году жизни, после смерти отца, занял его престол и процарствовал в Иерусалиме 17 лет, 975-958 гг. до Р.Хр. (3 Цар. 12; 14:21 и дал.; 2 Пар. 10-12 гл.). Когда Ровоам пренебрёг советом опытных старейшин и отклонил требование израильтян облегчить их тяжёлое положение, в которое ввёл их его отец Соломон, то десять колен отложились и образовали своё Израильское царство, избрав царём Иеровоама. Таким образом, Ровоам стал первым царём Иудейского царства. Он пытался силою подчинить отпавшие десять колен, и вражда между разделившимися коленами не прекращалась во все время его царствования. Народ впал в ужасное идолопоклонство и за это на пятом году царствования Ровоама был наказан нападением египетского фараона Сусакима, который наложил на землю тяжкую дань. См. «Сусаким» .
Ровоам родился в 1003 г. и вступил на престол в 962 г. до Р. X., и царствовал 17 лет (3 Цар. 14:21; 2 Пар. 12:13), хотя, по подсчёту Уильяма Ф. Олбрайта, годы его правления – с 932 до н. э. по 915 до н. э., а по Э.Р. Тиле – гораздо дольше, с 931 до н. э. по 913 до н. э. .
Вот что вещает о нём энциклопедическая статья:
«В начале своего царствования он мог бы воспользоваться случаем успокоить неудовольствие, возбуждённое чрезмерными налогами податей, наложенных на народ в царствование его отца; но отвергнув мудрый совет старейшин и последовав легкомысленному совету молодых людей, он возбудил своим гордым и надменным ответом на законные требования народа сильное народное негодование, и ускорил разделение своего царства (2 Пар. 10:1, 14). Помимо этой несправедливости он нанёс народу ещё глубокое оскорбление в следующих словах: «Отец мой наказывал вас бичами, говорил он, а я (буду бить вас) скорпионами» (ст. 11); вследствие сего 10 колен отложились от него и только колена Вениаминово и Иудино остались верными ему, Ровоам хотел было остановить мятеж в самом начале, но имел неосторожность поручить это дело главному начальнику над собиранием дани. Народ, искавший облегчения от податей, побил его каменьями. Ровоам поспешно собрал войско, чтобы идти на мятежников, но пророк Самей возвестил ему, что это совершилось по устроению Божию и тем остановил его (3 Цар. 12:1, 24). Царь и народ должны были покориться воле Божией. Несмотря на то междоусобная война постоянно продолжалась между двумя партиями (2 Пар. 12:15)» .
Ещё одну, на наш взгляд, немаловажную ремарку предварим цитатой: «Тогда раздражённый Израиль единодушно воскликнул: «Какая нам часть в Давиде? нет нам доли в сыне Иессеевом; по шатрам своим, Израиль! теперь знай свой дом, Давид!» (3 Цар. 12:16). И только колена Иудино и Вениаминово остались верными Ровоаму; а прочие десять колен, соединившись вместе, избрали себе царя и с этого времени навсегда освободились из-под власти потомства Давидова» .
Надо полагать, потомство Давида (мир ему) не было малочисленным. И если с разделением страны на два враждебных царства, из-за недружелюбного отношения к себе со стороны израильтян оно и покинуло пределы новообразованного Израильского государства, то уж точно нигде в источниках конкретно не сказано об их поголовной миграции в южный ареал обитания Бану Исраилов – в Иудею. Да и вряд ли подобный факт мог бы остаться вне сферы внимания современников: его обязательно запечатлели бы хронисты. Действительно, в Иудее пророческую линию продолжили потомки Соломона, сына Давида (мир им обоим). Основываясь на собственном анализе, рискнём предположить, что определённый контингент Давидовичей мигрировал северней, в пределы Урарту, куда ранее, ещё в Эпоху Судей, отселилась бо;льшая часть Вениаминова колена, обосновавшаяся на относительно небольшой территории и основавшая там мощную державу древности. Но об этом – отдельные рассуждения.
Теперь, не особо углубляясь в личностные характеристики библейских персонажей, постараемся этимологизировать имя Ровоам. И, главное, не запутаться в вариантах, ибо порой в источниках содержится разнобой в произношении имён одних и тех же исторических лиц, как, например: Шешонк / Сисак / Сусаким (египетский фараон).
Итак, официальная точка зрения: Рехобоа;м / Рехав’ам / Рахаво’ам (ивр. ;;;;;;;;;;) переводится как «умножающий народ», «он умножает свой народ» или же – «распространитель народа», «распространяющий народ». Однако мы исходим из непоколебимого убеждения, что в тот период Бану Исраилы пока ещё не обладали семитским наречием в качестве родного языка. Следовательно, делаем условную разбивку на части: Раh (Бог) + воI (сын) + -ам (суффикс словообразования).
Получаем: Раhан воI («Божий сын») + суффикс -ам [Rahan-vo’-am, Rahvo’am], то есть тот, кто обладает статусом «Божий сын».
Завершая раздел, в том же ракурсе рассмотрим имя оппонента Ровоама – Иеровоама, чей сложный и противоречивый образ предстаёт со страниц Писания, где в «Третьей книге Царств» (тогда как по еврейскому канону – в «Первой книге Царей») устами пророка Ахии Силомлянина ему, Иеровоаму, возвещается воля Божья: «Тебя Я избираю, и ты будешь владычествовать над всем, чего пожелает душа твоя, и будешь царём над Израилем» (11:37); «Если будешь соблюдать всё, что Я заповедую тебе, и будешь ходить путями Моими и делать угодное пред очами Моими, соблюдая уставы Мои и заповеди Мои, как делал раб Мой Давид, то Я буду с тобою и устрою тебе дом твёрдый, как Я устроил Давиду, и отдам тебе Израиля» (11:38).
Тем не менее, опять же вне рассмотрения личностных качеств, обратим наше внимание на само имя: иудейские толкователи Иеровоа;м (ивр. ;;;;;;, йеробам, йаробам) переводят так же – «да умножится народ»). Памятуя о написанном нами ранее, предположим добавление вначале эпитета «Iи» в значении «Божественный», «Относящийся к Божьему Духу». Получаем: Iин Раhан воI («Духа бога Ра сын») + суффикс -ам [‘i-Rahan-vo’-am, ‘iRahvo’am].

Сара (Sarah). Жена Ибраhима (Авраама) и мать Исх;ака (Исаака), мир им обоим. Неожиданно для нас «Библейский словарь» даёт перевод: «госпожа моя», а Сарра (с удвоением «р») – «госпожа множества» . Разумеется, надо учесть, что именослов (ономастика) той или иной этнической группы, будучи нередко заимствованным или разбросанным по разным наречиям древности, не всегда отражает языковую принадлежность конкретного народа. И, тем не менее, «чеченский след» обнаруживается в рассматриваемом нами женском имени, подвергаемом нами разбивке на Sa и Rah. Первая часть не вызывает сомнений: чеч. «сан» [sa] (конечная «носовая» буква «н» [;] содержит определённую грамматическую нагрузку, подразумевая родительный падеж, но при этом при чтении вслух не произносится категорически, тогда как в ингушской грамматике даже не отражается при написании) имеет значение «мой», «моя», «моё». Зато анализ второй части имени (rah) требует более скрупулёзного внимания. Мгновенная ассоциация, приходящая на ум, это имя верховного божества Ра (др.-греч. ;;; лат. Ra), считавшегося богом Солнца в пантеоне Древнего Египта, где болезненная фантазия жрецов обожествляла каменных и глиняных идолов, людей, хищников, природные явления и небесные тела. Примечательно, что в коптском языке, применяемом для дешифровки древнеегипетских иероглифов, «RH» означает «Солнце». Для сравнения вспомним чеч. «эла» / «эли» и инг «аьла» («повелитель», «господин», «князь», в глобальном смысле – «Бог»). Термин «рав» в наши дни используется в иврите в значении «господин». Сюда же относится и определение священнослужителя – «раввин». Похоже, изначально слово имело форму «РАББИ», что, кстати, в арабском языке означает Бога. Можно быть уверенным в том, что и r-h в старину означало «господин» или «госпожа». Оказывается, в арамейских текстах иудейских писаний понятие «дух» мыслится как «мать», потому что в семитских языках «ruah» (дух) имеет безусловное отношение к женскому роду. К примеру, в еврейских писаниях встречаются: Дух Божий – ruahelohim (Быт. 1:3); Дух Господень – ruahYahve (Яхве) (Суд. 3:10 и др.); Дух Святой – ruahkadosh (Ис. 63:10 и др.); Дух благой – ruahtov (Неем. 9:20 и др.).
Сопоставим имя Ra(h) с титулами ра;джа (санскр. ;;;, r;ja – «правитель») и ра;ни (r;ni – «жена раджи», «княгиня»), и параллельно сравним с лат. regis / rex («царь»), regina («царица») и нем. Reich («царство»). Судя по всему, корень r-h имеет древнюю природу, составляя корневую лексику ряда наречий. Опять-таки, с точки зрения словообразовательных канонов чеченского языка получаем: San Rah = Sarah (Сара). По Божественному благоволению в поздней редакции этого имени – Сарра, – отмечено удвоение согласного «р», и это явление (подобие ташдида в арабской фонетике) свойственно нахской речи, так как в смысловом отношении имеет усилительную степень, чаще передаваемую интонационно, с подразумеванием множественности: «дика» («хорошо») – дикка («очень хорошо»); «майра» («смело») – майрра («очень смело»); ма-дара («как есть») – «ма-дарра» («досконально, как есть»). К тому же, в увязке с той же чеченской грамматикой, добавление в окончаниях имён существительных сонора -р / -ар также обозначает множественность. Например: «зуда» («женщина»), во мн. ч. «зударий», «нуц» / диал. «новц» («зять»), во мн. ч. «невцарий», «нус» («сноха»), во мн. ч. «несарий» и т.п. Итак, Sarrah – приемлемая модель от хуррито-нахского San Rah [Sarah].
Дополнительно вникнем в библейское имя Рахи;ль / Рахе;ль (ивр. ;;;;;;) – одной из двух жён патриарха Иакова (Йа’къуба, мир ему), младшей дочери Лавана, сестры Лии, матери Иосифа и Вениамина. Предполагаемый перевод – «овечка». Однако, используя всё тот же аргумент нахоязычия, проведём симметрию с именем Sarrah. Итак, учитывая всё вышесказанное, если рассматривать их как синонимы, при сложении обеих морфем (Rah и El) получается редуплицированный смысл «Госпожа-Госпожа». Либо Rahan El [Rah-El] имеет иной смысловой оттенок – «от (бога) Ра госпожа», «к (богу) Ра относящаяся госпожа».
Предположительно, эта же морфема Rah / Ra / Re присутствует и в имени «Ребекка».
Очередной нахизм содержится в книге Судей Израилевевых – в имени Дебо;ра (;;;;;;;;;, Двора;). Эта женщина жила в эпоху Судей, будучи не только судьёй и ясновидящей, но также вдохновительницей и руководительницей борьбы против ханаанского царя Явина, правившего в Хацоре (приблизительно 1200-1125 гг. до н. э.). В Песне Деборы она предстаёт как народная предводительница, «судья Израиля» (Суд. 4:4) и «мать в Израиле» (Суд. 5:7) . В основе имени, по-видимому, лежит глагол «д;ба» («плодиться», «умножаться»), а «д;бо» («плодить», «умножать»). Разница лишь в пассивном и активном залогах. Таким образом, «дебар» / «дебор» означает «размножение», «естественное воспроизводство».
Итого, в переводе debon rah – «плодовитости госпожа», «размножения госпожа».

Сио;н (ивр. ;;;;;;;, Цийон). Гора в юго-западной части Иерусалима, на вершине которой возведена городская крепость. Один из предполагаемых вариантов перевода – «блестящий», «солнечный»  – как и во многих аналогичных ситуациях, является банальной подгонкой под упомянутые «стандарты». И всё же у этого названия «этимология неясна, возможно, «цитадель» или «укрепление на холме». Еврейская традиция, начиная с древних пророков (Иеремия 31:20), сопоставляла его с понятием цийун, ивр. ;;;;;;;; – веха, ориентир для возвращения» . Однако в цитированном раввинском тексте упоминается Храмовая гора Цион, названная в Торе «первой».
Минуя чеч. «цIена» («чистый», «святой»), здесь для сравнения можно привести чеч. «цхьаъна» («на одного»), «цхьана» («воедино», «вместе», «слитно»), от чеч. «цхьаъ» («один», «единица»). И эта деталь подтверждает нахоязычие изучаемых эпохи, региона и этноса.

Сулайман, Соломо;н, Шломо; (мир ему). Имя знаменитого пророка, младшего сына пророка и царя Давида. Варианты произношения различные в разных языках: в арабской транскрипции в Коране – Сулайман ( ); др.-евр. Шломо; (;;;;;;;;); лат. Solomon и греч. ;;;;;;; или ;;;;;;;. Надо отметить: последний вариант извлечён из Септуаги;нты (от лат. Interpretatio Septuaginta Seniorum – «перевод семидесяти старцев»), датированной III-II вв. до н. э. и являющей собой собрание переводов Ветхого Завета на древнегреческий язык, выполненных в Александрии. Значит, хронологически эти тексты и заключённая в них транскрипция данного антропонима как бы ближе к первичной модели. Более древняя. Вот почему, наряду с еврейским вариантом, она взята нами за основу. Так вот, в древнегреческом написании в первом слоге присутствует буква а, тогда как во втором – о. И этот нюанс очень принципиален. Далее, еврейская традиция отождествляет имя Шломо (Соломон) с ивритом: либо «;;;;» («шалом» – «мир», в смысле – «не война»), либо «;;;» («шалем» – «совершенный», «цельный») . И далее: «Уже при рождении Соломона пророк Натан выделил его среди других сыновей Давида и признал достойным милости Всевышнего; пророк дал ему другое имя – Едидья («любимец Б-га» – Шмуэль I 12, 25). Некоторые полагают, что это было настоящим его именем, а «Шломо» – прозвищем («миротворец»)» .
Суммируя и обрабатывая имеющуюся информацию, в качестве итогового знаменателя выводим – Сало;м, Саломо; или Салома;. И с этой минуты, думается, уже настал момент истины, чтобы свести воедино нити рассуждений и тем самым отныне раз и навсегда избавить человечество от неведения и путаницы. Как мы упоминали ранее, одно из названий Иерусалима – Ариэл, – было неправильно истолковано дешифраторами как «Лев Божий». Вряд ли кто-нибудь задавался вопросом: почему такое произошло? – тогда как все эти столетия ответ находился на поверхности. Вспомним исходное прозвище Иерусалима – Салам. Дело в том, что чеч. «лам» («гора») очень напоминает чеч. «лом» («лев»). Получается, Ариэл (Ариил) «превратился» в Божьего Льва по причине удивительного созвучия «Горы света» (Са-лам) [Sa-lam] с «Сан Лом» [SaLo;m] («Мой Лев»). И даже после утраты нахоязычия этот смысл застыл в толкованиях иудейских комментаторов, у которых, по-видимому, имелись древние сведения о некоем льве. Теперь мы полагаем, что чеч. Сан Лом («Мой Лев»), которое без проблем могло иметь фонетические варианты, типа Сан Лома; или Сан Ло;ьма, и есть разгадка пророческого имени. Если «Лом» переводится как «Лев», то, соответственно, «Лоьман» [L;ma] – «Львиный», «Льву относящийся». Действительно, какой родитель не сочтёт за радость облагородить отпрыска «львиной» характеристикой!? Между прочим, у евреев-ашкенази всё ещё встречается по созвучию очень близкая к нахской форме разновидность имени Шломо – Шлёма.
Обратим внимание, как описаны некоторые элементы убранства в храме, воздвигнутом царём Соломоном (мир ему): «В парадном зале на возвышении стоял большой трон из слоновой кости и золота, к нему вели шесть ступеней. Трон охраняли две статуи львов, и ещё по два льва дыбились на каждой ступени» .
Известно, что с древнейших времён излюбленными сюжетами хурритских ваятелей были статуи со львами. Так, например, в храме Шавушки красовались серебряные кувшины в форме львов. Похоже, эта традиция была унаследована Давидом и Соломоном (мир им обоим). По нашему убеждению, эти изображения как раз и есть доказательство того, что; и кого именно символизирует само пророческое имя, отображённое в кораническом изложении в форме Сулайман. Согласно арамейско-арабских грамматических канонов, вкрапление «йоты» (то есть согласного й) вовнутрь корня слова несомненно является показателем двойственности. Считая справедливой нашу гипотезу о том, что имя Салома; (Шломо;, Соломон, Сулайман) в переводе с хуррито-нахских наречий означает «Мой Лев», делаем такой вывод: адаптированное в арабском языке «Сулайман», по идее, должно уже означать «Два Моих Льва».
Надо полагать, эпитеты «Лев» или «Мой Лев» в составе имён не являлись большой редкостью у израильтян затронутой нами эпохи. Так, встречающееся у представителей бениаминитов (1 Пар. 8.24 и след.) и левитов (1 Пар. 26.3) имя Элам очень близко чеч. «Эл-Лам» («Господин-Гора») или «Эл-Лом» («Повелитель-Лев»). У чеченцев встречается похожее имя – Лом-Эл, по-видимому, обретшее с принятием ислама огласовку Лом-Iела [Lom-’ela] («Лев-Али»), чей смысл вовсе не контрастирует с библейским вариантом.
В 1934 году в ходе раскопок на холме Тель-Харири (Сирия) французским археологом Андре Парро найдена статуэтка с фигурой бородатого мужчины с молитвенно сложенными руками. Клинописный текст у основания скульптуры гласил: «Я Лами-Мари, царь государства Мари...» . Скорей всего, в первой части царского имени также содержится упомянутый эпитет, примерно переводимый с нахского как «Лев-Муж». Касаемо фразы «государство Мари»: по-видимому, там речь не о названии страны, а о её пафосной характеристике: «государство (истинных) мужей». Такое вот истолкование предлагает нахская лексика.
«Львиное» начало обнаруживаем в теониме Ламашту – персонаже шумеро-аккадского пантеона. Так именовалась женщина (демон детских болезней) с львиной головой, которая, согласно мифологии, поднималась из подземного мира, насылала на людей болезни и похищала детей. Изображалась кормящей грудью свинью и собаку. Её атрибуты – гребень и веретено .
«Ламашту», скорей всего, соответствует чеч. «стен лом» («львица») или же «лом-сту» – буквально «лев-корова», но в переносном смысле – «львица», «самка льва», так как издревле у нахов эпитет «сту», во мн. ч. – «стерчий» («вол», «корова»), от которого, собственно, и происходит термин «сте» / «се» / «те» («самка»), подразумевает супругу или, в широком смысле, женщину. Есть основания предположить, что и русск. «стерва» восходит к этому же нахизму.
В пользу такого утверждения свидетельствует следующая характеристика из словаря В. Даля:
«СТЕРВА – ж. и стерво ср. труп околевшего животного, скота; падаль, мертвечина, дохлятина, упадь, дохлая, палая скотина. Ныне корова, завтра стерва. Стервяной, ко стерву относящ. Стервятина, падалина, мертвечина, мясо палого животного» .
Принципиальный акцент: мясо не просто падали, а палого крупного рогатого скота! Рассматривая «Ныне корова – завтра стерва» как симметрию поговорки «Из огня – да в полымя», автоматически проставляем знак равенства между этими понятиями.

Талмуд, талмуда. Принятое в иврите название еврейского Священного писания – Тана;х (ивр. ;;;";;;), – в христианской традиции практически полностью соответствует Ветхому Завету, будучи аббревиатурой начальных букв ивритских слов «Тора» («Пятикнижие»), «Невиим» («Пророки»), «Ктувим» («Писания»), отражённых в названиях трёх начальных глав: Т(ора) – Н(ебиим) – Х(етубим), сокращенно: ТаНаХ. Это слово впервые появилось в трудах еврейских богословов не ранее периода Средневековья, и потому для нашего исследования не представляет интереса. Зато термин Талмуд (ивр. ;;;;;;;;;, «учение», «учёба», «изъяснение», от ивр. ;;;;, «учить»), известный ещё как устная Тора, по сути, будучи собранием религиозных трактатов, поддаётся чеченской этимологии: «Талламан да» – буквально «отец исследования», то есть «суть, главная мысль исследования», «комментарий».
По второй версии, «Талмуд» восходит к нахскому словосочетанию «тала-мотт»: «язык(, предназначенный для) исследования», «язык исследования» или, просто, «исследуй язык!»  И эти переводы соответствуют другой характеристике Талмуда:
«Обширный материал, вошедший в Талмуд, начиная примерно с IV в. до Р.Х., формировался в виде устной традиции. В первой половине II в. по Р.Х. он был записан в 63-х трактатах, распределён по 6 разделам и составил единую книгу, получившую название Мишна (евр. – повторение)» .
И хотя официальные представители иудейского духовенства так и не подтверждают информацию о существовании тайной книге Талмуда, называемой «Иббур», для нас интересно само это слово, напоминающее чеч. «иэбар» («смешение»).
Проследим истоки термина: «таллам» («исследование», «изучение», «поиск») производно от глагола «талла» («исследовать», «допытываться», «изучать», «вникать во что-либо»); сюда же относится и «талламча» («исследователь», «следопыт»). В случае сопоставления последнего слова с чеч. «талмаж» («устный переводчик»), мы выявляем его новое значение: человек, через языкознание доискивающийся до сути чужеродной речи. И, в завершение, подводя итог приведённому смысловому раскладу, обратимся к международному слову «толмач»:
«ТОЛМАЧ, род. п. -а, толмачить «переводить», укр. товкмачити – то же (под влиянием толк), др.-русск. тълмачь «переводчик, толмач», толмач (часто в XVI-XVII вв., Сказ. Мам. поб. 2; см. Шамбинаго, ПМ 9; Гагара 78; Котошихин и др.), хорв.-глаголич. тльмачь, болг. тълмач, сербохорв. тумач, род. п. тумача, тумачити, 1 л. ед. ч. тумачим, словен. tolmac, tolmaciti, 1 л. ед. ч. tolmacim, чеш. tlumac, tlumociti, слвц. tlmac, tlmоcit, польск. tumacz, tumaczyc, в.-луж. tоmаc, tomacic. Слав. *tъlmacь является древним заимств. из тюрк.; ср. кыпч. tylmac, казах. tilmas, тел., алт. tilmac, тур. dilmac, уйг. tilmazi (см. Радлов 3, 1091, 1390, 1770); ср. Юркянкаллио, Studiа Orientalia, Хельсинки, 1952, 17, I и сл.; Мi. ЕW 369; ТЕl. 2, 177; Младенов 644. Первоисточник всех этих слов ищут в языке митанни – talami «переводчик, толмач» (см. Клюге-Гетце 109; Юркянкаллио, там же). Тюрк. происхождение приводимого выше слова предполагает Менгес (Oriental Еlеm. 52). Из какого-либо зап.-слав. языка или из венг. tolmacs заимств. ср.-в.-н. tolmetsche, нов.-в.-н. Dolmetsch – то же; см. Клюге-Гетце, там же; Локоч 162. Местн. н. укр. Толмач, польск. Тumасz, в Галиции (Барсов, Мат. 199), явно происходит от тюрк. племенного названия Тоlmаc; см. выше, толковины.
[Немет («Асtа Orientalia Hung.», 8, 1958, стр. 1 и сл.) в специальной работе оспаривает этимологию Юркянкаллио, принимая во внимание толкование Ларошем митаннийское tal(a)mi- = «большой», и предполагает происхождение из печенежского, ср. тюрк. til/til «язык». – Т.] ».
No comments, ибо хуррито-нахский корень очевиден в составе приведённой выше митаннийской лексемы!

То;ра и Пса;лтирь. Начнём данный раздел с того, что название одной из библейских книг Ветхого Завета – Псалти;рь или Псалты;рь – происходит от греч. ;;;;;;;;; (по названию струнного щипкового музыкального инструмента псалтерия), а псалмы (греч. ;;;;;;, в ед. ч. – ;;;;;;, англ. psalms) – это свод песен, отражающих благочестивые излияния восторженного сердца верующего при разных жизненных испытаниях. В Еврейской Библии (Танахе) эта книга называется иначе: ;;;;;;;;;; (т;hилим), что буквально означает «восхваления». В Танахе греческому ;;;;;; соответствует ;;;;;;;; (мизмор). Эту же книгу Коран именует Забуром. Данный вариант вызывает доверие, потому что, наряду с чеч. «б;гаш» – «шутки» (в итум-калинском диалекте используется форма ед. ч. – «бег»), наблюдаем существительное «забар» («шутка», «прибаутка»). А что по этому поводу говорит «Этимологический словарь чеченского языка»!?
«З;бар ‘1. шутка; 2. узор, орнамент, чеканка, гравировка’. Собственно чеч. Сближаем с авест. zafarэ ‘рот, пасть’, рус. жабры, жаба < 1. ‘большеротая’, ‘крапчатая’, диал. жаба ‘рот, зев, горло, глотка’, общеслав. *g;ba ‘рот, горловина’, нем. Kiefer ‘челюсть’, ирл. gob ‘клюв, рот’ (Шанский, 1965; 271). В таком случае внутренняя форма слова – ‘рот, уста, прорезь’, такая же как и в синонимичном биегаш ‘шутки-прибаутки’ от бага ‘рот’. Далее, возможно, родственно чеч. гиба ‘кувшин с широким горлышком’, зиебар ‘лейка’ < *гиебар ‘дырчатая, с отверстиями’)» .
Знаменателен вывод Арби Вагапова, определившего собственно чеченским этот термин, не имеющий аналогов в других языках. Сам термин бытовал у чеченцев до принятия ими ислама, что свидетельствует о том, что чеченцы сохранили его с эпохи славного пророка и царя (мир ему), и Коран без искажений воспроизводит название Божественного писания, ниспосланного пророку Дауду (Давиду, мир ему). Очевидно, в эпоху ниспослания самой книги у предков чеченцев и ингушей (хурритов-израильтян) «забар» первоначально толковалось как определённый жанр повествования: «притча», «восхваление», «занимательный рассказ», – и лишь спустя какой-то исторический отрезок времени акцент сместился и оно стало употребляться как «шутка».
Не исключено, что и название самой первой из библейских книг тоже восходит к жанру повествования. Итак, То;ра (ивр. ;;;;;;;; – тора;, буквально «учение, закон»). Арабское произношение – Товрат, и в этом виде с принятием ислама вошло в чеченскую лексику. Учитывая на уровне различных говоров чередование в чеченской фонетике гласных [o] ; [u] и оь [;] ; уь [;], рассматриваемое нами слово сближается не только с чеч. «туьйра» («сказка»), но и греч. ‘history’, англ. ‘story’. Название Торы в ашкеназском произношении – То;йро (юго-восточный диалект – Польша, Украина) и Тэ;йро (северо-восточный диалект – Белоруссия и Литва), что фонетически гораздо ближе к чеченской модели.
И вновь обращаемся к работе А.Д. Вагапова:
«Товрат ‘Тора, Ветхий Завет, Писание, ниспосланное пророку Мусе (Пятикнижие Моисея)’. Вайнах.: инг. Товрат. Заимствовано из араб. языка, в котором Таврат ‘Тора’»;
«Туьйра ‘сказка, байка’. Собственно чеч.: диал. тивра. Закономерно восходит к форме туори < таври < таварихI, заимствованной из араб.   [tawarix] ‘басня, легенда, предание’. Промежуточное таври дало в диалектах тивра (< тиври)» .
Подведём итог: чеч. «туьйра» («сказка») и «забар» («шутка») как определённые повествовательные жанры относятся к собственно нахской лексике, и существуют на протяжении трёх тысяч лет параллельно Торе и Забуру (Псалтири).

Танис и Танаис. В настоящей труде нам нравится цитировать М.И. Зильбермана, что, прежде всего, связано не только с увлекательной манерой авторского изложения, но и с множеством приводимого им фактологического материала. Единственное, в этой ситуации нас не устраивает неумолимое отстаивание семитской версии протоеврейского прошлого. Впрочем, подобная позиция не мешает нам опираться в том числе и на работы Зильбермана, который, к примеру, один из эпитетов бога Ра – Тем – дешифрует только через семитские языкы, тогда как чеч. «там» – «удовлетворение», а производное от него «тем» или «синтем» – «покой», «умиротворённость».
Однако вот что находим у того же автора:
«О Танисе, предположительно существовавшем уже в эпоху VI династии (картуш фараона Пепи (II), (раскопки Монтэ), в египетских надписях упоминается как о городе с иноземным населением – «народами передней земли востока». Результаты раскопок Таниса показали, что древние оборонительные стены этого города были возведены по правилам строительной техники, принятым в Ханаане. В рукописях упоминаются также и семитические названия озёр и протоков, лежащих вблизи Таниса (Цара): Нахал, Ша(а)на(у) и т.п.
Знаменитый Танис (Це-Ан, егип., Цоан, «построенный семью годами позже Хеврона», (Чис. 13.23)) – главный город четырнадцатого, Танисского, нома (наименование (обозначение) города часто фигурировало в текстах и как название нома). Это название («Танис») впервые зафиксировано в папирусе «Путешествие Унамона» (относится XI в. до н. э. и его событиям). Город носил и другое имя: «Цар(у)» («цар», ивр., но возможно, акк., – «узкий; враг (угнетатель); осаждать»). Заметим, что приход в поселение Цоан (Цар) какого-либо аккадоязычного рода из племени «Авраам» («народа передней земли востока») через «семь лет» после их обоснования в Хевроне (покупка, застройка и переименование Авраамом земель поселения Кириат-Арбе в Хеврон), весьма вероятен: «На поле Цоан» жили Иосиф и его народ» (Пс. 77. 12, 43).
Примечательно, что в эпоху гиксосов в Танисе (Цоане) было принято не египетское, но гиксосское летоисчисление, что может указывать на состав населения города той поры.
К востоку от Танисского нома, на песчаных берегах Пелузийского рукава, лежал восьмой, Илиопольский, ном, обозначенный в древнеегипетских текстах, как «оконечность востока (Египта)», с главным городом Пи-Том (ветхозаветный Пифом). Видимо, подневольные египетские евреи строили ветхозаветный город Пи-Том («Пи-Тем» – Город (бога) Тема – т.е. Ра) во славу бога Ра.
Расположение Пи-Тома на местности часто описывается в текстах, как его нахождение «при входе (с) востока», из пустыни. Близ города Пи-Том протекал канал с семитическим названием «Хар(о)ма» («прорыв; прокоп»). Город стоял у озера в центре местности «Сукка, Суккот» («Сукка, ивр., – «шалаш, палатка или, собирательно, – лагерь»), название которой, по мнению Г. Бругша, тождественно наименованию «Сукхоф (Сокхот)», упоминаемому в Книге Исхода» .
В лексеме «Хар(о)ма» («прорыв», «прокоп») угадывается чеч. «харш» («морщинка» «борозда», «русло»). Похоже, окончание -ш было поначалу показателем множественности, но позднее слилось с корнем, тогда как его прежняя форма «хар», очевидно, совпадает с чеч. «х;ра» – «дупло (в стволе дерева); пустота внутри чего-то; кадка для зерна, муки (из выдолбленного ствола дерева)» .
В названии «Танис» в транскрипции «Цоан» некоторые исследователи усматривают нахский этноним ЦIонтаро . Версия имеет право на существование, так как указанная область была заселена гиксосами и израильтянами – бану-исраильскими потомками Авраама (Ибраhима, мир ему). Нахский корень «цIе» / «цIа» связан с понятиями «цIе» («имя», «огонь», «очаг»), «цIа» («дом»), «цIиэ» («красный»), «цIий» («кровь»), «цIано» («очищение»), «цIена» («чистый», «святой»), «цIест» («медь») и устаревшее фольклорное «цIиетт» (в древности так называли предмет, взятый с поверженного бездыханного противника для демонстрации доказательства своей победы; у людей менее брезгливых в этом в качестве выступала часть плоти – ухо или палец убитого).

Ханаа;н. Топоним, встречающийся в Танахе, датируемый ХV в. до н.э., впервые упомянутый в аккадских текстах, в которых, по мнению некоторых исследователей, использовано хурритское слово «kinakhny» («красный») для обозначения Ханаана («Кинаххи»). Этот же термин в разных аспектах неоднократно встречается и в текстах из Телль-Амарнского архива (ХIV в. до н.э.). Однако, как отмечает С. Москати, лингвистически легче объяснить переход от названия «Ханаан» к прилагательному «kinakhny» («красный»), чем наоборот (Moscati, 1994, 17).
На этот счёт существуют и другие предположения:
«Обратим внимание на древнее ханаанейское название долины, которая находится к югу от Иерусалима, возле Солнечных ворот: «Хеенна огненная» – долина «Хенном» или «Бен Хенном» – долина сыновей Хеномовых. Считается, что название «Хенном», происходит от имени древнеханаанского божества подземного огня «Хен, Хин (Хна), Кен (Кна)», упоминаемого также и в текстах из Рас-Шамры (Угарита). Очевидно, что это – одно из архаичных имён протоханаанейского Великого бога-отца раннеземледельческой религии, бога земли и преисподней. По одному из преданий, бог Хна (Кен) и его супруга Хенат (Кенат) являлись родоначальниками (некоторых племён) ханаанеев. Не исключено, что именно это («Хен, Хин (Хна), Кен (Кна)») наименование мифического предка автохтонного населения Ханаана и послужило им как для самоназвания («Бен Хенном» – сыны Хена, Кена), так и для наименования страны (Кна(а)н – земля (долина) сынов К(е)на)» .
Красноватый отлив действительно присущ почвам Земли Обетованной, но приведённых аргументов явно не хватает для пущей убедительности, так как в нахских языках нет слов, созвучных хуррит. «kinakhny» в значении «красный». Тем более что переселение Авраама и части его родни на «Землю Обетованную» вряд ли могло сопровождаться анализом местного грунта. Здесь, скорей, присутствует другой контекст. Чеченское словосочетание «кхин нахана» («на других людей», «к другим людям») как нельзя лучше объясняет указанное наименование, так как Ханаан, вроде, и тогда не считался безлюдной местностью.

Хозе;. Этим эпитетом именовали в древности пророка. Считается, его значение восходит к ивриту: ;;;; – «видящий» . Мягко говоря, здесь опять кроется ошибка, поскольку миссия пророков сопряжена больше со слуховым и голосовым восприятием, нежели зрительным. Помнится, пророк Моисей (Муса, мир ему), беседовал с Всевышним, не лицезря Его. И на этом же настаивают мусульманские богословы:
«Когда Муса взошёл на гору, ему страстно захотелось увидеть Бога, который разговаривал с ним, оставаясь невидимым. Он сказал:
«Владыка мой, яви Себя мне, дабы я мог взглянуть на Тебя».
Он ответил:
«Ты никогда не увидишь меня (Муса был человеком, а человеку не дано увидеть Аллаhа), но взгляни на гору, на которую Я посмотрю».
Муса взглянул на гору у своих ног: она затряслась, задрожала и рассыпалась на мелкие осколки под взглядом Аллаhа.
Поражённый, Муса потерял сознание и рухнул лицом вниз. Он долго лежал неподвижно, пока его не позвал Аллаh. Муса услышал его зов и очнулся. Он увидел, что на дощечках написаны тексты заповедей Аллаhа ему и сынам Израиля. Там содержались также указания о том, как молиться, лечить больных, вести войну, как строить людям отношения между собой, и многое из того, что они должны знать. Муса взял скрижали и спустился с горы, направляясь к сынам Израиля» .
Итак, у посланников Божьих происходит строго аудический контакт как с Создателем, так и с народом, ибо речь – главный инструмент передачи мыслей. И в этой ситуации люди слышат пророка, который, в свою очередь, тоже «слышащий», что и отражено в ипостаси «хозе;» (чеч. «хеза» и инг. «хоаз» – «слышу», от чеч. «хаза» – «слышать»). Отсюда вывод: «хозе;» – «слышавший речь Господа». Кстати, морфема «хеза» так же отчётлива в пророческом имени Иехезке;ль (русск. Иезекиил), которое раввинская традиция увязывает с ивр. ;;;;;;;;;; («да укрепит Господь») . Правда, мы уже так не думаем.

Шаббат. Из-за сложностей этимологизации термина «шаббат» из арамейской лексики, на которой базируется так называемый возрождённый иврит, учёный итальянец Амброджо Донини выводит следующее предположение:
«Слово «суббота» (еврейское слово «шаббат») происходит почти наверняка от вавилонского «шабатту», что означает «день празднования полнолуния» (регулярно праздновалось также появление молодого месяца). Вавилоняне заимствовали его у шумеров, а у вавилонян его восприняли ханаане, но к седьмому дню его применили, по-видимому, иудеи» .
Сомнительность этого вывода зиждется на следующих аморфных эпитетах, добавленных в текст: «почти», «наверняка», «по-видимому», и из-за упомянутых расплывчатых вкраплений конкретно выстраивается отчётливый вектор не в пользу исконности лексемы «шаббат» (в ракурсе её собственно израильского происхождения). Однако возможно ли игнорировать тот очевидный факт, что, судя по всему, рассматриваемое слово известно задолго до «Вавилонского пленения» и было произносимо самим пророком Моисеем (Мусой, мир ему), и при том нет совершенно никакой информации о наличия иного лексического аналога? Думается, забегая наперёд, читатель предвосхитил нашу мысль о древнеизраильской «субботе». Извлекая здравое зерно из рассуждений итальянца, можно констатировать некоторые лексические параллели, и наша задача – направить эти совпадения в логическое русло. Обратим внимание на предлагаемую Донини формулировку: «шабатту»... означает «день празднования полнолуния».
Своё мнение на этот счёт Зильберман укрепляет ссылками на авторитетов, впрочем, опровергаемыми доводами Донини:
«Эрнест Ренан, знаток религии и истории еврейского народа, был твёрдо убеждён в том, что «Гипотеза о значительных заимствованиях у Востока, сделанных евреями во время их (Вавилонского) пленения, основана на совершенно ошибочном понимании состояния духа евреев и их международных отношений в продолжение этой эпохи... Израиль, по крайней мере, ничего не заимствовал у своих победителей».
Прекрасной иллюстрацией к суждению Э. Ренана является отношение вавилонян к субботе, считавших этот день несчастливым, «чёрным» днём. На одной из вавилонских табличек (в месяцеслове) значится: «Седьмой день... Дурной день... Не есть мяса. Не сменять одежду. Царь не должен всходить на свою колесницу, изрекать приговоров. Врач не должен класть руки на больного. Не следует приводить в исполнение задуманное». Эти «неблагоприятные дни» (umu lemnu), падавшие на 7-е, 14-е, 21-е, 28-е число каждого месяца были посвящены Сатурну и считались опасными для царя, жрецов и представителей некоторых профессий (Никольский 1931, с. 62-63; Smith 1875, c. 12; Segal 1964, c. 161).
Для иудея же «царица» суббота (Шаббат) – праздник, день радости, принадлежащий Господу Богу; день, посвящённый общению с Ним, ибо Всевышний «благословил и освятил» этот день. Шаббат, как один из наиболее значимых еврейских праздников, упоминается уже в ряде «допленных» текстов (Исх.1:13; Ам. 8:4-7; Гош. 2:11-15)» .
С учётом нахоязычия израильтян (Бану; ‘Исраи;лов) теоретически рассматриваемый термин одинаков как для ранних семитов, так и хурритов, ибо шаббат сродни сочетанию нахских слов «шо» («год») и «бутт» («Луна», «месяц»), «шо-бутт» .
Исходя из перечисленных цитирований, выводим формулу относительно понятия «шо-бутт», свидетельствующего о том, что длина года корректируется в зависимости от положения Луны.
Говоря об относительно раннем этапе существования монолитного израильского этноса до его распада на Иудейское и Израильское царства, мы категорически отказались от таких определений, как «иудейский», «еврейский», «древнееврейский», имеющих поздние хронологические, географические, этноязыковые и конфессиональные нюансы, тогда как большинство исследователей данной проблемы не ощущают разницы между названными дефинициями.
Евреи – ещё не весь израильский массив, ибо Бану Исраилы (Сыны Израилевы) стали родоначальниками множества народов и племён, наряду с коими потом сложилась, в том числе, и иудейская народность. Следовательно, понятия «евреи» и «иудеи» тождественны, но в глобальном смысле в качестве всеохватного определения приемлем только термин «израильтяне». Впрочем, сами религии, известные нам как современный иудаизм и монотеизм времён Моисея (Мусы, мир ему) – не одно и то же.
Сеньор Донини по этому поводу пишет:
«Вопреки распространённому мнению, оказывается, что еврейская религия сложилась в сравнительно позднее время.
Её возникновение – процесс очень сложный, и в нём приняли участие самые различные цивилизации Востока: финикийцы, ассирийцы и вавилоняне, наследники шумерской культуры, египтяне, эгейцы и хетты, не говоря о так называемых индоевропейских племенах, роль которых в ранней истории Израиля, быть может, гораздо значительнее, нежели до сих пор полагали» .
Генезис иудейского вероучения сформировал и лунно-солнечный календарь, по которому до наших дней «празднуют еврейские праздники, читают Тору в синагогах, отмечают дни рождения и дни памяти умерших родственников, проставляют даты на официальных и коммерческих документах». Календарь ориентирован одинаково как на Луну, так и на Солнце, благодаря чему каждая календарная дата всегда приходится не только на один и тот же сезон года (согласно солнечного цикла), но и на одну и ту же фазу луны. Месяцы начинаются только в новолуние, как и еврейский Новый год. Еврейская Пасха – всегда в полнолуние в начале весны . Таким образом, первым месяцем в году является нисан (по-другому – авив или рош-ходашим).

Шеол. В Книге Иезекииля сказано: будучи грешником, царь Египта вместе со всем воинством своим сойдёт в Шеол, то есть в преисподнюю, царство умерших . У большинства людей смерть ассоциируется с понятием «могильный холод». Древние воспринимали обиталище душ грешников как место неуютное, холодное, чему, собственно, и соответствует чеч. «шело» («холод»), в конструкции которого видны нахские лексемы: «ша» («лёд») и «ло» («снег») .

Шхем, ;ирца (Тирца, Фирца), Самария. Итак, из исторических источников нам известны наименования трёх столиц древнего Израильского царства – Сихем (Шхем, ивр. ;;;;;;;), Фирца (Тирца) и Самария (Шомрон, ивр. ;;;;;;). И, вновь используя в качестве ключа-дешифратора уже известные нам предания и чеченский язык, рассмотрим в отдельности каждый из приведённых топонимов.
Поверхностный взгляд отмечает сходство между «Шхем» (ныне Наблус, араб.   ;;, восходит к лат. Flavia Neapolis, Флавия Неаполис), и «Шем» (легендарной прародины чеченцев), откуда, согласно древнейшим преданиям, вышли предки народа Нахчи. Впоследствии с переходом в исламскую веру это название богословы нередко соотносят со священной областью Шам, вбирающей в себя территории Сирии, Иордании, Палестины (Израиля), Ливана, некоторых районов Ирака и Саудовской Аравии.
Подтверждая сакральный ореол этого региона, пророк Мух;аммад (да благословит его Аллаh и да приветствует) обозначил данный ареал как Святую Землю (Байтуль-Мукъаддас). Ниже обоснуем тезис о происхождении чеченцев из области Шам.
Автор и прежде не раз акцентировал внимание на идентичности нахского звука тI и греческой буквы ; («тета»), соответствующей латинскому дифтонгу th (изначально – «т» с придыханием), заимствованной русским языком через церковнославянский алфавит и (из-за сходства внешнего контура) зачастую сопоставляемой с «ф», с которой она впоследствии «слилась», будучи заменённой, окончательно выпав из литературного оборота после большевистского переворота в октябре 1917 года.
В итоге прежняя ;ирца стала Фирцей, тогда как в иврите это наименование запечатлено как Тирца (;;;;;;;).
Некогда живописный город, бывший какое-то время столицей Израильского царства, упомянут в аллегории пророка и царя Соломона (Сулаймана, мир ему), в которой данный населённый пункт ставится вровень с Иерусалимом: «Прекрасна ты, возлюбленная моя, как ;ирца (Тирца), любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знамёнами» (Книга «Песнь Песней», глава 6, стих 4). Кроме того, что этот город располагался в пределах области Самария, его более точное местонахождение в источниках не указано.
Воспринимая, как бесспорный и абсолютный факт тезис о соответствии греч. ; с чеч. тI, в результате фонетической реконструкции само собой напрашивается более уместная транскрипция: ТIирцIа или ТIиэр-цIа (дифтонг иэ в произношении нередко сливается с и), всецело соответствующее словообразовательным и грамматическим канонам нахских наречий.
В переводе «ТIиэра ЦIа» – «Дом наверху», «Верхний Дом», «Высший Очаг», учитывая семантическую связь «цIа» с омонимами «цIе» («огонь» и «имя»), или же – обиталище верховной власти, что совпадает с понятиями «столица», «резиденция правителя».
В горной зоне, в Итум-Калинском районе Чеченской Республики, в числе прочих топонимов встречается местность ТIиэра, с которой связан крупнейший тайп ТIерлой, причисляемый к одноимённому тукуму – одной из двенадцати составных ячеек двуединого нахского этноса. В составе ингушского народа известен род Гилтахой (выходцы из с. Гвелети, что у подножия горы Казбек на территории Грузии), включающий в себя следующие ингушские фамилии: Бушевы, Газиковы, Дарсиговы, Досхоевы, Котиковы, Хучиевы, Чербижевы, некоторые Бузуртановы и Куркиевы. Так вот, в прошлом чечено-ингушские старожилы отмечали общность корней выходцев из Гвелети (Гилтахой, ГилатIхой) и Терлоевцев (ТIерлой). Считается, что это – мецхальцы, известные ещё как ближние кисты.
Итак, ;ирца (Тирца) в области Самария (в пределах владений колена Манассии) исполняла функции столицы Израильского царства, вплоть до возведения примерно в 875 г до н. э. превосходно укреплённого города Самария, куда и была перенесена царская резиденция. В Ветхом Завете (3 Цар. 16:24) сказано о том, что правитель Израиля Амврий (Омри) за два таланта серебра выкупил гору у некоего человека по имени Шемэр, построил на ней город Самария (Шамрон) и сделал его царской резиденцией, где очень скоро был построен шикарный царский дворец, внутренне инкрустированный слоновой костью.
Этот город своё название получил в честь одноимённой области, издавна славящейся своим холмистым рельефом. Любопытно следующее наблюдение: чеч. «аре» / «арие» означает «внешний простор», «пространство», «поле», «равнина». Иногда в сложных словосочетаниях лексема «аре» в обычном понимании не соответствует напрямую смыслу «равнина» для отражения плоскостного рельефа, степного пространства. Так, словосочетание Лам-Арие («лам» – «гора», «аре» – «равнина») подразумевает не столько абсолютно ровную гладь, сколько само пространство, пусть даже с гористым рельефом. В том же ракурсе рассмотрим и Хаза-Арие (к этому нахскому словосочетанию, переводимому как «Красивая равнина», «народная» этимология склонна относить название «Хазария»).
Здесь в качестве топонима выводим чеченское словосочетание Шем-Арие (Самария), запечатлённое в иврите как Шамрон. Таким образом, возвращаясь к чеченскому преданию о стране Шам (чеч. Шем) – области обитания далёких пращуров, напомним, что указанная территория не ограничивается рамками нынешней Сирии, являющейся лишь одной из частиц географической области Шам / Шем, в честь которой и получила своё название область Шем-Арие (Самария), откуда вышли предки различных современных этносов.

Экбатана (греч. ;;;;;;;;, ;;;;;;;;, арам. Hagmatana) –  столица Мидии. Созвучно чеченскому словосочетанию «экъа боьттина» [eq;-b;ttina] , где «экъа» – «плоский камень», «каменная плита» плюс рассмотренный выше глагол «ботта», и в сумме получаем: «сложенные из каменных плит крепостные стены».
Этот же нахский корень «ботта» проглядывает в названии столицы Митанни – Ханнигалбат, похоже, подразумевая сторожевые башни: «ханниэ» – чеч. «ха» («стража», «охрана»); «гал» – чеч. «гIала» («город», «башня»); «бат» – чеч. «ботта» (коробочной формы строение, сложенное из огромных камней). Или выложенный из камней надёжно охраняемый башенный комплекс. Возможно, в переводе «бат» – «круговая защита» , из-за сплошной высокой ограды, напоминая по принципу конструирования чеч. «ботт» («короб», «ножны»), наравне с англ. boat («лодка»). В любом случае присутствует хурритский корень – всё тот же пресловутый «чеченский след»!

Эйла;т (Eilat, ивр. ;;;;;) – населённый пункт на юге нынешнего Израиля, на побережье Акабского (Эйлатского) залива Красного моря Индийского океана. Этот город существовал в древности, ещё в царствование Соломона (Сулаймана, мир ему).
Владычество различных держав и народов оставило свой след в фонетическом многообразии этого топонима: Eilat, Elat, Elath, Aelana или Айла (Ailah, Aylah).
В русскоязычной версии Торы Эйлат упомянут в Ветхом Завете (4 Цар. 14:22) в связи с пророком Моисеем, посетившим указанную местность, выводя с собой из Египта израильский народ, как Элаф (Эла;, Elath, Элат). (К примеру, содержащийся в тексте того же ветхозаветного повествования город Тимната в церковнославянском написании передаётся как ;имна;а, а в общепринятом каноническом произношении – «Фимнафа»).
Эйлат известен намного раньше: здесь локализуется региональный очаг процветания Эдомского царства – Эцион-Говер, с единственным на всю округу источником воды. Приключенческий роман Генри Р. Хаггарда «Копи царя Соломона» отнюдь не во всём оказался плодом авторской фантазии, так как именно в районе Эйлата в старину располагались медные рудники – знаменитые Соломоновы копи. На холме Тель-Хелейфе вдоль береговой линии Эйлатского залива в ходе раскопок в 1933 г. американский археолог Н. Глюк нашёл остатки укреплений.
По аналогии с другими аналогами того периода учёные датировали эту крепость примерно 940 гг. до н.э., то есть периодом царствования мудрого Соломона (960-931 гг. до н.э.), осознававшего стратегическую и экономическую важность побережья Красного моря. По его инициативе в Эйлате была учреждена таможня, построен флот, функционировала судоверфь. Через данный пункт транзита пролегали торговые морские маршруты из Аравии в Средиземноморье. Но после кончины в 931 г. до н.э. пророка Сулаймана (Соломона, мир ему) морские коммуникации заглохли, и указанный порт постепенно пришёл в упадок .
Этимологией топонима Элат (Эла;) может быть чеч. «латт» («земля», «область», «страна»), а «и латт» / «а латт» – «эта земля». Не исключена и другая дешифровка: «Элан латт» [El-latt] («Земля Господа» или, более правдоподобней, – «Земля Государя»). Ведь это безжизненное пространство, помимо геополитического аспекта, имело ещё и важное стратегическое значение для экономики государства (из-за наличия рудников).
Эти и другие подробности из прошлого былых Израильтян объясняют насыщенность нахского языка морской и корабельной терминологией: «акула» – «гIоркхма»; «водоспуск» («шлюз») – «халсту»; «весло» – «пийсак»; «волна» – «тулгIе»; «гарпун» – «чаьнчакх»; «залив» – «чож»; «канат» – «муш»; «ковчег» – «къарам»; «корабль» – «кема»; «море» – «хIорд»; «моряк» – «къасаг»; «мелководье» – «гомхо», «гомхалла»; «океан» – «Iапкъаз»; «остров» – «гIайре»; «паром» – «бурам»; «парус» – «гата», «четар»; «ракушка» – «лахьорч», «хипаьшка»; «судно» – «марам»).
Анализ излагаемой темы подводит к мысли о неслучайности для той эпохи морского сообщения с Аравией, что косвенно указывает на паломнический маршрут (морской путь вдоль побережья – наиболее скорый и наименее опасный), подчёркивая религиозные приоритеты древних израильтян, неразрывную преемственность с авраамическим духовным наследием, их приверженность главной святыни Единобожия – Каабе, расположенной в Мекке и некогда заново отстроенной самим патриархом (мир ему).
Сохранилось предание о том, что к пророку во сне явился его предок Ибраhим (Авраам, мир ему), убеждая предпринять паломничество в Мекку. И в ответ пророк Сулайман (мир ему) посетил Святую Землю Хиджаза, затем, путешествуя, побывал ещё и в Йемене .
Помимо привычного «Мекка» (сура «Смоковница», 95:3), параллельно в Коране встречается альтернативная модель этого благословенного города – «Бакка» (сура «Семейство ‘Имрана», 3:95), за счёт лингвоперехода м ; б, присущего указанной местности, в чьей топонимии обнаруживается нахоязычие:

Мекка (араб.  ). Вместилище Каабы, главной святыни человечества. Раз первым насельником этой местности был носитель хуррито-нахского наречия (пророк Ибраhим, мир ему), то и истолкование топонима стоит поискать в нахском языке.
По данному поводу ищем ответ у К.М. Туманова:
«В чеченском языке есть слово муохк, которое означает страну, землю. Дифтонг уо, заключающийся в этом слове, соответствует гласному о в армянском произношении. Ниже мы покажем на целом ряде примеров, как чеченский дифтонг уо переходит в о и другие простые гласные в закавказских языках. Таким образом, слово муохк в армянском произношении будет мохк или мокќ, допуская переход хк в кќ.
Действительно, Мокќ (греч. Моксена) было названием одной из стран на территории древней Армении. Страна Мокќ находилась на западе от Кортчая или Кортчайка и на востоке от Аѓцника и делилась на 9 областей. Со словом мохк, очевидно, произошло то же самое, что со словом мада. На языке сумеров мада означала страну; впоследствии это слово превратилось в географическое обозначение родины мидийцев [Oppert, J. Le people et la langue des M;des. P.6.]. На этой аналогии слово мохк, обозначавшее на языке нахчаматианов страну, сделалось географическим названием одной из областей древней Армении.
Небезынтересно привести тут то объяснение, какое даёт покойный К. Патканов названию этой области. «Мокќ – название этой провинции, говорит он, – нигде не встречается в именительном падеже, а только в косвенном Мокс, Мокац, именительный которых может быть только Мокќ. А, между тем, эта провинция никогда не звалась Мокќ, а всегда Мокс, что видно из её нынешнего названия Мокс, Moeks и из того, которое давалось ей древними, Moxoene. По духу армянского языка конечная с, как признак косвенных падежей множественного числа, для образования именительного изменяется в ќ, оттуда Мокќ [Древняя армянская география, стр. 46, примечания]» .
Принимая к сведению хурритоязычие строителей Каабы (Ибраhима и Исмаила, мир им обоим) и отсутствие исчерпывающей этимологии на семитской языковой основе, предложим нахскую расшифровку: «мохк» («страна», «местность», «территория»). Тем более что в Чечне существует типологически близкий топоним – с. Махкеты (чеч. Махка тIе).

Хиджаз (араб.  ). Аравийская область, в которой расположена Мекка. Из преданий явствует: эта местность несколько тысячелетий назад (в эпоху пророков) в условиях палящего жаркого Солнца, не отличалась обилием водных ресурсов и дождевых осадков. Топоним Хиджаз отражает климатический нюанс (засуху), так как в нём читается нахская фраза: хи («вода») + дожа («уронить», «бросить») + -за / -з (суффикс отрицания; словообразующая частица в окончаниях существительных и глаголов, означающая не само прямое отрицание, а всё больше неуспеваемость, незавершённость, недоделанность какого-либо процесса). Итак, «Хи дожа(н)за» / «Хидожаз» трансформировано в «Хиджаз», ибо поздняя модель топонима адаптирована канонам традиционной арабской фонетики. Если, к примеру, фраза. «хи дожа» – «воду уронить», то «хи дожаз» означает «вода ещё не выпала», очевидно, подразумевая атмосферные осадки в виде дождя. Вышесказанному не противоречит и другой, аллегорический, этимологический вариант: «хи д;жаз» – «вода ещё не паслась», из-за отсутствие водных потоков .

Хира (араб.  ). Пещера уединения пророка Мух;аммада (да благословит его Аллаh и да приветствует), куда впервые были ниспосланы коранические знамения, внешне представляет невысокий тесный сводчатый проём в скале, открытый с обеих сторон. Само название сопоставимо с чеч. «хийра» – «посторонний», «уединённый», «отчуждённый», «чужой».
В истоке чеч. «хийра» и араб. «хиджра» («переселение») надо усматривать нахск. «хи» («вода»), символизирующее «водораздел», «нахождение по разные берега одной реки», «проведение водной границы», «разделение водой» или «отчуждение».
С точки зрения чеченской лексики, сам эпитет идеально характеризует Хиру, как место уединения. Помимо прочего, «хийра» подразумевает сквозное, полое пространство, что отображает скальный проём, позволяющий ветру продувать пещеру, способствуя естественной вентиляции в условиях зноя и духоты аравийского климата. Не затрагивая внешние параметры святыни, осмысливая её основное предназначение, вновь обратимся к названию «Хира», которое в переводе с нахского языка означает место уединения, чьи мистические свойства также сводят воедино, казалось бы, отличающиеся между собой понятия: по-чеченски «пещера» – «хьех», а «хье;х(а)» – «обучать», «назидать» .
Под занавес главы заострим акцент на имени жены пророка Мух;аммада (да благословит его Аллаh и да приветствует) – ‘Аиша (да будет доволен ею Аллаh), араб.   [‘Aj;a], переводимого как «живая», «жизнь», «дающая жизнь», «счастливая» . В этом корне очевидна нахская морфема «Iа» / «Iен», к которой восходят глагольные формы «Iаш ву» («он живёт», подстрочно – «живущий есть») или «Iаш ю» («она живёт», «живущая есть»). Эта ассоциация подкреплена другой деталью: «Значение имени ‘Аиша в арабском языке взято от глагола   «I;ша» [‘;;a] – «жил», и   «Iайш» [‘aj;] означает «жизнь». Говорят:        «а’ашаhу-ллаhу ‘ишатан рад’ийя» («пусть Аллаh дарует ему приятную жизнь») и   «Iаиш» [‘ai;] («тот, кто хорошо живёт», то есть «находится в хорошем положении»), а ‘Аиша – женская форма этого слова» , к которой в нахской речи фонетически максимально приближена одна из глагольных форм в повелительном наклонении: «Iайша» [‘aj;a] («живите же вы!»). К этим мыслям подводит такой любопытный момент: араб.   [‘andama] означает наречие «когда». Однако в 214-м аяте 2-й суры Корана обратим внимание на фразу   («Когда же помощь Аллаха?»), в которой понятие «когда» отражено кораническим термином   [matta], и, опять же с учётом лингвоперехода т ; ц, сближаем эту лексему с чеч. «маца» («когда»). Выходит, пространство (чеч. «метта» – «место») ощущается во временном промежутке (чеч. «маца» – «когда?») и векторе направления (чеч. «мича» – «куда?»). В нахском языке все эти смыслы имеют осязаемую взаимосвязь – через звукозамены т ; ц ; ч.
В коранической фразе интересно араб.   «наср» [nasr] («помощь»). Несомненно, в основе этой лексемы – хуррито-нахские «нус», во мн. ч. «несарий» [nus, nesarij] («сноха», «невестка») и «нуц», во мн. ч. «невцарий» [nutz, n;vtzarij] («зять»).
Кстати, нахскому «нус» у адыгов (кабардинцев, черкесов, адыгейцев и шапсугов) соответствует лексема «нысэ» («сноха», «невеста»). Стандартная метафора «несал ваха» («уподобиться снохе») означает «оказаться обязанным кому-либо». Обе «лексемы-двойники» – «нус» и «нуц» – продукт дивергенции, обусловленной лингвопереходом с ; ц. Похоже, исходное толкование термина: помощница / помощник – в силу быта, домашних и хозяйственных обязанностей молодых в патриархальных семьях. Этот вывод подтверждается наличием араб.   [nasr] («помощь»), производным от хуррито-нахской основы «нус» (при добавлении словообразовательного суффикса-окончания -ар / -р): N-S + R ; N-S-R.
Версия о «помощническом статусе» указанного термина косвенно подтверждается англ. niece [ni:s] – «племянница». Причём этот же архаизм присущ венецианскому диалекту – nesa («племянница»), тогда как в самом итальянском языке и прочих его диалектах обнаруживаем: итал. nipote, верон. neoda, падуан. nevoda.
В араб. «хьалял» [;al;l] – дозволенные поступки с точки зрения Шариата, – усматриваем нахские «хьал(а)» («снизу вверх», «наверх», «наверху») и «йал» («воздаяние»), образующие в совокупности готовое словосочетание «хьал-йал» [;al jal] – «свыше воздаяние», или деяние, следствием которого является Божественная награда.
И в финальном абзаце главы привлечём весьма популярный в богословском обиходе арабизм   [dalil] «дали;л» («доказательство», «аргумент», «довод»), используемый ещё в качестве имени собственного Далил в значениях «указывающий путь», «вождь», «руководитель» . Напоминает чеч. «д;ло» / «в;ло» / «й;ло» / «б;ло» («привести», «подвести», «привлечь»), из коего, добавив универсальный суффикс-окончание -л, синтезируем симметричный нахский эквивалент «далил».
Погружаясь в глубинные пласты нахской лексики, удаётся отследить генезис самого; языка, сформированного первыми пророками, чья философия неустанно зиждилась на принципах монотеизма. Вся эта терминология, как мы считаем, представляет частицы хуррито-нахского языкового авраамического наследия, перенятого от курайшитов остальным арабоязычным миром.

ЕГИПЕТСКАЯ МИФОЛОГИЯ
Одним из первых, кто предположил и попытался обосновать былую связь нахов с древним Египтом, был сотрудник Чечено-Ингушского республиканского музея изобразительных искусств им. П.З. Захарова Альберт Измайлов, четверть века назад в своей публикации «Страна саров» обративший внимание на глубинное содержание чечено-ингушской фразы, произносимой как соболезнование по усопшему: «Дала ге-аш-т долда цунна!» («Пусть Бог вложит ему то, что находится на месте его живота!») – и тем самым подтверждает неоспоримую идентичность погребальных обрядов, включая мумификацию покойников, с одной стороны, у чеченцев и ингушей и, с другой, у «династических египтян», то есть представителей местной знати. Подводя итоги своих умозаключений, Измайлов выдвинул предположение о том, что «при поиске очагов древней чеченской и ингушской культуры за пределами Египта не обязательно надо заниматься поиском местностей, связанных с названиями нахчо, гIалгIа или вайнах, так как очаги этой древней чеченской и ингушской культуры могут в истории существовать под названием «Страны Саков» или «Страны Саров» и других чечено-ингушских сословий, которым и за пределами Египта должны быть свойственны погребальные обряды древних чеченцев и ингушей и связанные с ними соболезнования: «Пусть Бог вложит внутренности живота во внутрь его тела! – Пусть Бог даст из этого всё потребное для благополучия его къа!»
Для этого мы и должны перейти к рассмотрению проблем культуры и погребальных обрядов древних скифов, саков и сарматов на территории нашей страны, так как заведомо не подлежит сомнению, что они происходят из древнего Египта и представляют собой последующий, но более поздний этап развития древней чеченской и ингушской культуры, в её сословно однородной форме. Поэтому уже сейчас можно с уверенностью сказать, что сословия скифов, саков и сарматов не являются «племенными» образованиями и не имеют никакого отношения к «ираноязычным» народам» .
В подтверждение мысли, изложенной в последней фразе вышестоящего абзаца, пользуясь удобным моментом, сошлёмся на одного из основателей и лидеров евразийского движения П.Н. Савицкого: «Необходимо отметить, насколько неудобно, при сложившемся словоупотреблении, называть те или иные степные народы «иранцами», хотя бы эти народы и были этническими родственниками мидян и персов. Или географическому Ирану нужно дать новое имя, или же следует придумать особое обозначение для указанных кочевых народов, например, их можно называть «степными арийцами» .
Предваряя основные этапы этой главы, озвучим возможный скептический вопрос: «А есть ли смысл искать в Древнем Египте нахскую лексику?» И, наверное, читатель будет удивлён, узнав, что чеченцы здесь – не единственные интересанты. Нашим достоянием стала такая информация: по рассказам обучавшихся в Каире студентов, местные копты при знакомстве с чеченцами приглашают последних в гости и, читая выдержки из хранящихся у них старинных книг, просят собеседников дать арабский перевод непонятных им текстов, основываясь на чеченском языке, даже если речь идёт об элементарных ассоциациях.
В контексте вышеозвученного можно наблюдать соответствия между определённой частью чеченской лексики и некоторыми египетскими теонимами – такими, как, например, имя «богини» Луны, любви, плодородия и деторождения Бастет (Баста, Баст, Бубаста) , изображённой в виде женщины с головой кошки или львицы, весьма почитаемой египтянами, тщательно её оберегавшими и считавшими кошку добрым духом , поскольку та занимала чрезвычайно важное и почётное место в местном мифологическом пантеоне. В жертву богине приносились сделанные из золота и серебра, бронзы и глины многочисленные фигурки кошек (некоторые из них сохранились до нашего времени). Культ кошки был широко распространён по всей стране, но главным центром почитания был Бубаст, или (в греческом произношении) Бубастис. Судя по названию данного населённого пункта, сам этот топоним приурочен богине Басте, будучи названным в её честь.
Следовательно, первый слог «бу» обнаруживакт прямое созвучие с чеч. «бу» («есть», «имеет место быть»), где префикс «б» выступает как классный показатель множественного числа. Далее напрашивается ассоциация с чеч. «бIов» («башня», «цитадель», «крепость»). Придавая нахскую огласовку названию населённого пункта, получаем чеч. БIов-Басти («Башня Басти»). Геродот свидетельствует о ежегодно устраиваемых в этом городе пышных празднествах в честь кошек, где «выпивали виноградного вина больше, чем за весь год. Собирается же здесь, по словам местных жителей, до 70 тысяч людей обоего пола, не считая детей» .
В 1860 году вблизи города Бени-Хасана (Египет) было обнаружено кошачье кладбище, где захоронено 180 тысяч кошек, лежавших в золотых или серебряных ящиках, украшенных драгоценными камнями. Самое древнее захоронение подобное типа датируется концом XVIII династии: сохранился кошачий гроб, сооружённый по приказу Тутмоса (верховного жреца Мемфиса), тогда как ко времени XXII (ливийской) династии относится начало расцвета культа богини города Бастет (Бубаст), который, похоже, начался задолго до написания знаменитой «Книги мёртвых», где в 17-й главе бог солнца Ра (один из самых главных персонажей египетского пантеона) выступает как «великий кот». Однако культ кошки по-настоящему расцвёл по мере обретения статуса богини Луны, плодородия и деторождения, получив при этом имя Баста (или Бубаста, или Бастет). А с великим Ра она связи не утратила – считалась его родной сестрой. Жрецы указывали на признаки, роднившие ночное животное с дневным светилом. Один из самых убедительных – глаза: чем выше солнце, тем зрачки у кошки у;же. И наоборот: чем солнце ниже, тем зрачки шире. С заходом в наступившей темноте зрачки кошки совсем расширяются, а глаза становятся круглыми, как маленькие солнца.
Этноним и имя собственное с указанным корнем «баста» / «бастет» в более позднее время обнаруживается далеко за пределами Египта. Так, на мраморной стеле развалин Пантикапея в надгробной надписи, датируемой IV в. до н.э., исследователями прочитано имя Бастак (;;;;;;;;), запечатлённое древнегреческим письмом. Л. Згуста включил его в перечень варварских причерноморских имён с надёжной «иранской» этимологией, а академик В.И. Абаев также внёс его в свой «Указатель скифских имён и названий», предположив его этимологию от др.-инд. upasta («место») .
Ранее на примере аланского имени Андак (от чеч. «онда» – «сильный»)  мы отметили в нахском словообразовании наличие суффикса окончания -к, который символизирует этническую, качественную или профессиональную принадлежность индивида и который также присущ славянским языкам: «поляк» (этническая принадлежность), «дурак» (от «дурь»), «вожак» («вожатый», «вождь»). Нахский субстрат налицо в имени скифcкого царя (Элий), прочитанном на монетах, «которые по заказу скифов чеканились в Добрудже во II в. до н.э.» . Ну а здесь можно уже поспорить на тему: было ли оно собственным, либо обозначением царского титула, ибо eli / ela / el с чеченского переводится как «монарх», «царь», «князь». Несмотря на нераскрытость этимологии женского имени Еле;на, которое возводят к др.-греч. ;;;;;, в нём явно проглядывает известная нам чеченская морфема «эл» / «э;ли», и, следовательно, переводится буквально «Богу предназначенная» или «Царю предназначенная» (нахск. «э;лана» / «э;лина»). Кстати, тот же самый корень содержится и в израильском пророческом имени Илия; (в оригинальном произношении – Элияху или Элия, ;;;;;;;;;;, ;;;;;;;;), известного IX в. до н. э., во времена царя Ахава и его сына Ахазии .
В один ряд со «скифским» Элий можно отнести и имя Эминак (;;;;;;;;), что похоже на чеч. «Iеминаг» [‘eminag] (буквально «обучившийся», «приноровившийся»), от глагола «Iама» («обучаться»); в одной из форм прошедшего времени – «Iеми». «Это имя читается на серебряных ольвийских монетах, датируемых 40 гг. V в. до н.э. П.О. Карышковский предполагал, что Эминак был скифским царём. По мнению Е. Молева, Эминак был представителем (эпитропом) скифского царя в Ольвии» .
Далее, перенесёмся мысленно в Пиренеи. Помимо турдетанов, турдулов, карпетанов, церетанов, индигетов, эдетанов  и прочих, в числе обитавших в античную эпоху на востоке и юге нынешней Испании иберийских племён (греч. ;b;res, лат. Hiberes, Hiberi) обнаруживается этническое название – бастетаны, чьё происхождение до сих пор в исторической науке остаётся нерешённым. Сверх того возникает ещё такой вопрос: имеет ли к ним отношение рассматриваемый нами древнеегипетский культ?
Теперь рассмотрим корень «баста» сквозь призму чеченской лексики: 1) «баста» / «васта» / «йаста» / «даста» («развязывать (узел)», «разматывать», «открывать»). Термин указывает на плодородие или деторождение (по сути, благополучную развязку), поскольку в чеченской речи глагольная форма «вихкина» (буквально «связанный», от чеч. «вехка» – «вязать», «повязывать», «связывать») означает состояние мужской импотенции, полового бессилия. Зато «ваьстина» (от гл. «васта») является его антонимом, противоположным значением; 2) БIаьстий [B’;stij] – имя одного из чеченских тайпов в составе мелхистинского тукума, этимология которого пока не прояснена. Не исключено, что этот этноним соотносится с египетским этапом нахской истории; 3) «бIаьста» – род лопуха , и, похоже, сам этот термин имеет отношение к природному возрождению, расцвету, соответствуя названию времени года – весеннему периоду; 4) «бIаьсте» [b’;ste] – «весна», пора возрождения природы и плодородия (деторождения), что вполне соответствует заявленным ипостасям Басты – персонажа древнеегипетского пантеона.
В чеченских говорах удаётся отследить лингвопереход б ; бI. Так, например, литературная форма «боьха» («грязный») в некоторых местностях Шатойского района Чеченской Республики трансформирована в «бIеха». Дифтонг «бI» относится к разряду так называемых абруптивных звуков, вторичность которых в нахских языках считается установленным фактом .
Да и с точки зрения обычной логики чеч. «бIаьсте» («весна») является поздней фонетической версией исследуемого нами термина, то есть восходит к упомянутому выше глаголу «баста». Отследить связь с какой-либо иной лексемой пока не представляется возможным. В подтверждение правильности настоящего вывода приведём лат. aestas («лето») и estum («тепло»). Связь обеих этих латинских лексем между собой очевидна, равно как и их родство с чеч. «бIаьсте», несмотря на отсутствие в них префикса (в данном случае – «б»), что тоже не нонсенс для нахских диалектов. Однако исп. basta («намётка») по смыслу ближе к чеч. «бустам» («мерка», «лекало», «вязь», «узор»), производному от глагола «буста» / «вуста» / «йуста» / «дуста» («соизмерить», «отмерить», «сравнить» ), кстати, очень схожего с лат. justus («справедливый», «законный»).
В английском языке понятие «весна» передаётся словом spring, означающим также «родник», «ручей», точней, весенние талые воды. Таким образом, spring типологически сближается с чеч. «аьхке», диал. «аьрке» («лето»), напрямую производного от чеч. «ахк», диал. «арк» – так называется «горная река в ущелье», помимо дождевого питания, наполняющаяся в результате весеннего и летнего таяния снегов. К этому же выводу подводит нахский термин «Iин» («овраг»), видимо, связанный с морфемой «Iи» («ручей на дне оврага»). По примеру типологического равенства между англ. spring и чеч. «ахк» / «арк», предположим прямую связь между чеч. «Iи» («ручей») и чеч. «Iа» («зима»).
Но вернёмся к нашим домашним животным, ибо остаётся загадкой, каким же образом приведённый выше смысловой перечень древними жрецами мог быть причислен кошкам?
Вот о чём повествует Геродот:
«Хотя у египтян много домашних животных, но их было бы ещё гораздо больше, если бы с кошками не происходило вот какого странного явления. Всякий раз, как у кошек появляются на свет котята, они уже больше не идут к котам, а те, желая с ними спариться, не находят их. Поэтому коты прибегают к такой хитрости: они силой похищают котят у кошек, умерщвляют их, но не пожирают. А кошки, лишившись своих котят и желая снова иметь других, приходят тогда к котам. Ведь это животное любит детёнышей. Во время пожара с кошками творится что-то удивительное. Египтяне не заботятся о тушении огня, а оцепляют горящее пространство и стерегут кошек, а те всё же успевают проскользнуть между людей и, перескочив через них, бросаются в огонь. Это повергает египтян в великое горе. Если в доме околеет кошка, то все обитатели дома сбривают себе только брови. Если же околевает собака, то все стригут себе волосы на теле и на голове.
Трупы кошек отвозят в город Бубастис, бальзамируют и погребают там в священных покоях. Собак же хоронят каждый в своём городе в священных гробницах. Так же, как собак, хоронят, ихневмонов; землероек же и ястребов отвозят в город Буто, а ибисов – в Гермополь. Медведей, редких в Египте, и волков, которые несколько больше лисиц, хоронят там, где найдут их мёртвыми» .
В римский период убийство кошки считалось тягчайшим преступлением. Греческий историк Диодор (I, 83) поделился пережитым: «Один римлянин убил кошку, и сбежалась толпа к дому виноватого, но ни посланные царём для уговоров власти, ни общий страх, внушаемый Римом, не мог освободить от мести человека, хотя он и совершил убийство нечаянно» .
Помимо кошек, в династическом Египте обожествлялись одомашненные животные и другие представители дикой фауны. Один из основоположников современной египтологии известный археолог сэр Уильям Мэтью Флиндерс Питри (Sir William Matthew Flinders Petrie, 1853-1942), считал, что первоначальной религией египтян был монотеизм (Единобожие). Но перед началом исторического периода развилась религия, в которой каждое племя имело своих богов, изображаемых животными, начало культа которых относится к глубокой древности. В этой связи английский египтолог Е. Бадж считает, что многочисленный египетский пантеон состоит из более пяти тысяч «богов». Наряду с почитанием изображений животных, в указанные эпохи наблюдалось поклонение антропоморфным божествам с частями тела различных зверей и птиц (быков, львов, крокодилов, соколов, ибисов, баранов и так далее), чьи мумии и статуи в достаточном количестве обнаружены археологами при раскопках. (Примечательно, что погребальные обряды в отношении бальзамированных животных ничем не отличались от похорон усопших людей). Иерархическая шкала «могущества» того или иного «священного» животного оказывалась неодинаковой, охватывая либо всю территорию страны, либо отдельные её местности, либо одну конкретную часть.
Теперь, по мере надобности, снабжая собственными комментариями, устроим отнюдь не исчерпывающий познавательный экскурс, руководствуясь известным нам перечнем:
– Воплощением бога неба Хора (Горуса) и его ипостасей (например, в образе бога Монту, вплоть до олицетворения самого фараона) являлся культ воздушного хищника сокола (или ястреба). Его изображение с распростёртыми крыльями уже в правление I-й династии считалось божественным символом неба, хотя наибольшую популярность указанный культ обрёл в поздние времена. За убийство этой птицы виновникам присуждалась смертная казнь.
– В Эль-Кабе почиталась богиня-коршун – покровительница всего Верхнего Египта, на протяжении древней истории страны, в качестве обязательного компонента входившая в титулатуры всех фараонов (царей Верхнего и Нижнего Египта). В Карнаке также почитался коршун, воплощавший богиню Мут (Мую), жену Амона, бога Тебеса, изображаемую коровой. В иных случаях жена Амона изображалась грифом (стервятником).
– Белый ибис с окрашенными в чёрный цвет концами маховых перьев почитался в Среднем Египте (c центром в Гермополе) как священное воплощение бога мудрости и знаний Тота (иногда изображаемого в виде обезьяны). Во время раскопок в Абидосе в 1913 г. было открыто кладбище священных ибисов, датируемое серединой II века н.э.
– На острове Элефантина, в Эсне воплощением местного бога Хнума был баран, также «воплощавший» бога Харшефа в городе Гераклеополе, близ Фаюма (Средний Египет). В Мендесе козёл, или баран, чей культ мог соперничать даже с культом Аписа, считался земным воплощением души бога мёртвых Осириса (Озириса), а его жена Изис изображалась коровой. В Фивах воздавались похожие почести, и бога Амона нередко изображали бараном с загнутыми книзу рогами (у других обожествлённых животных рога разведены в стороны).
– Обожествление льва восходит к глубочайшей древности, когда египтяне поклонялись не менее чем 32 богам и 33 богиням в облике льва. Эти животные почитались в Верхнем и в Нижнем Египте, и уже в греко-римское время там было несколько пунктов, носивших название Леонтополис. Известным местом культа льва в Нижнем Египте был расположенный к северо-востоку от Гелиополя город, в наши дни известный как Тель-эль-Яхудиа. Помимо изваяний сфинксов с туловищем льва и головами либо сокола, либо барана, либо человека (изображения царей), в Спеос Артемидосе богиня Пахт изображалась в львином образе, а в Мемфисе – Сехмет (буквально «могучая»), богиня войны и палящего солнца; целительница, обладавшая магической силой напускать болезни; грозное око бога Солнца Ра и его дочь; жена Птаха; мать бога растительности Нефертума.
В Пахт узнаваемо араб.   [fa;d] – «пантера». Зато в теониме Сехмет внимание привлекает частица -мет, сравниваемая с нахским словообразовательным суффиксом -мат, в таких словах, как «цIаьрмат» (чеч. «уродливый», «отвратительный», инг. «жадный»), «сегалмат» («насекомое»).
– Популярен был и культ семейства собачьих. Более всех известен бог мёртвых Анубис (защитник и покровитель умерших), чей культ процветал в Кинополе и ряде других мест Верхнего и Нижнего Египта. Анубис ассоциировался с образом местного бога Ассиута, которого не особо точные в зоологических определениях египтяне называли «верхнеегипетским шакалом», и притом именовали его Упуаут (буквально «открыватель путей (в потусторонний мир»). Чёрная окраска изображений богов Упуаута, Анубиса, Хентиментиу символизирует не намёк на их смерть, а объясняется исключительно редкостью чёрной масти этих животных в Египте.
Теоним «Упуаут», чей смысл, как указано в вышестоящем абзаце, обозначает смерть, переход в иной мир, что опять же даёт повод сравнить его с чеч. «упха» / «уппагI» – «могильная доска, изготавливаемая из толстых досок или брусьев, которыми закладывается ниша в основании могилы, куда укладывают тело покойника» .
– Большую роль в египетской религии играли змеи – грозные, опасные и вместе с тем таинственные существа. Богиня юга Нехебт изображалась змеем. Один из древнейших городов Египта – Буто (в западной части Дельты) был главным центром культа египетской кобры, занимавшей первое место среди змей. Покровительницей Нижнего Египта считалась богиня-змея Уаджет (по-египетски «зелёная»), как обязательный компонент в титулатуру фараонов, наряду с изображением богини-коршуна – покровительницы Верхнего Египта. Изображение змеи было частью головного убора фараона (по-гречески – «урей»), служившего защитой от врагов.
– В мифологии Египта олицетворением жизни и самовозрождения считалось насекомое скарабей («хепри»). Богиня Таурет изображалась в виде гиппопотама, обожествлённого в северо-западной Дельте, в номе Папремис, а также в Фаюме и Оксиринхе, где был храм, посвящённый этому животному. В Фивах тоже поклонялись Таурет. В религиозных представлениях в Гермополе и в Антиное богиню Хекат (Гека) олицетворяла лягушка. В составе этого названия налицо нахск. «хи» («вода»).
– Воплощением культа богини Серкет, упоминаемой в религиозных и магических текстах, равно как и Исида, был египетский скорпион. В районе современного Старого Каира поклонялись богу Сепду в образе многоножки.
И снова наш комментарий: известно, что скорпион – ядовитое насекомое из рода пауков. Таким образом, сопоставляя с нахским наречием эпитет Серкет, с учётом распространённого лингвоперехода ч ; с, предположим связь с обозначением крылатых существ: чеч. «чурка» («комар») и диал. «чхьорг» («жук»).
– Символом богини Анукет считалась антилопа, местом культа которой был Комир (между Эсне и Гиераконполем). Близ современного Бени-Хасана обожествлялась белая антилопа. Здесь в качестве созвучия напрашивается нахск. «а;на» / «а;ну» («горизонт», «поднебесье»).
– В период правления I-й династии фараонов существовал культ быка Аписа (др.-егип. hp («хапи»), греч., коптск.). Апис (Пта) – одно из божеств Мемфиса. А в Гелиополе поклонялись чёрному быку Мневису (греч. форма; др.-егип. Mr-wr). Зато в поздние времена (при XXX-й династии и Лагидах) связываемый с богом Монту бык Бухис (греч. форма имени, др.-егип. bh), чёрно-белой масти, обожествлялся в Гермонте, близи которого находился специальный некрополь этих быков (Бухеум).
«Быки белой и чёрной масти были редкостью и потому строго оберегались. Приобретение в частном порядке и тем более убиение быка с признаками, которые могли рассматриваться как священные, строго карались уже во времена Нового царства. Один из жрецов бога Амона времени XXII династии ставит себе в заслугу то, что он спасал от убоя быков такой масти (стела 42430 Каирского музея)» .
Древнеегипетское обозначение быка (bh) и его греческий эквивалент бухис сопостави;мы с чеч. «бугIа» («буйвол», «бык-производитель (бугай)»; «борец» (спорт.), «драчун», «забияка») . В тех же значениях данное слово встречается в тюркских и в некоторых других кавказских языках нахско-дагестанской группы. Этот термин, бесспорно, относится к разряду общей лексики, но по не совсем понятным причинам некоторыми лингвистами необоснованно причислен к разряду тюркских заимствований .
Размещённая выше информация перекликается с неприкосновенным статусом коровы-матери в индуизме.
Но продолжим экскурс в мифологию Древнего Египта:
– Нильская черепаха в религиозных и мифологических текстах упоминается как существо враждебное богу солнца Ра, изображавшемуся в виде коршуна. В период Нового царства этот антагонизм зафиксирован формулой: «Да живёт [бог] Ра, да сгинет черепаха». Свинья также считалась ритуально нечистым животным.
– В виде крокодила изображался бог восточного побережья Сет (Сатана). В ряде регионов Верхнего и Нижнего Египта, в опасной для судоходства долине Нила, а также в заболоченной местности с озёрами и каналами также был весьма распространён олицетворявший бога Себека культ крокодила, который (по Геродоту) не распространялся на весь Египет:
«Так вот в иных областях Египта крокодилы считаются священными животными, а в других нет, и с ними даже обходятся, как с врагами. Жители Фив и области Меридова озера почитают крокодилов священными. Там содержат по одному ручному крокодилу. В уши этому крокодилу вздевают серьги из стекла с золотом, а на передние лапы надевают кольца. Ему подают особо назначенную священную пищу и, пока он живёт, весьма заботливо ухаживают за ним. А после смерти бальзамируют и погребают в священных покоях. Жители города Элефантины, напротив, не почитают крокодилов священными и даже употребляют их в пищу. Называют их там не крокодилами, а «хампсами». Крокодилами же их называют ионяне, потому что это животное казалось им похожим на ящериц, живущих у них на оградах» .
Прежде всего, рассмотрим теоним Себек, ассоциируемый нами с чеч. «са;ьрмак» и инг. «сармак» (варианты – «саьрмик», «сермик», «сермк»), переводится как «змей», «дракон» . В просторечье под этим термином нередко подразумевается и крокодил. Попытаемся сблизить обе лексемы. Начнём с фонемы «р», содержащейся в нахском варианте, которая в различных чеченских говорах подвержена ассимиляции (слиянию) перед звонким согласным звуком: либо в силу слабого произношения едва улавливается на слух, либо полностью отсутствует. Далее, взаимозаменяемость м ; б достаточно типична внутри нахских диалектов: «пурба», диал. «пурма» / «пурум» («разрешение», «дозволение», «благословение»); «бен», диал. «мен» («только», «кроме»). На этот лингвопереход обращал внимание в своём исследовании «Вайнахи и сарматы» чеченский историк-языковед Якуб Вагапов, едва ли не первым на серьёзном научном уровне обосновавший идею нахоязычия сарматов и алан. Так, на примере причерноморского топонима Бата (в районе современного Новороссийска), он пишет:
«Учитывая колебания бат – мат в греческой литературе (ср. иксабат – яксамат, савромат – савробат), можно предположить, что это название тоже связано с тем же мат «место», не исключена связь и с вайнахским бат «лицо, морда».
Сравните чеченское ЭгIаш-Бата (Агиш-Батой), село в Веденском районе ЧИАССР» .
Далее, лингвопереход м ; б обнаруживается в фонетических пересечениях чеченского и армянского языков: чеч. «бехк» («вина») – арм. «мегъкх» («вина»). Даже заимствованное из арабского «муслим» («мусульманин») через тюркские наречия вошло в чеченский язык в форме «бусалба», диал. «бусарба» / «бусурба» (ср. с русск. «басурмане»).
Делая акцент на взаимозаменяемости согласных «м» и «б», по примеру лат. mel («мёд») и тюрк. ba:l («мёд»), Валентин Стецюк в своей работе «Следы языковых контактов в лексике тюркских и индоевропейских языков» цитирует сэра Джерарда Клоусона:
«Общепринято, что это слово является очень ранним заимствованием из какого-то индоевропейского языка, которое можно датировать периодом, когда m было неприемлемо в начале слова и поэтому заменялось на b» .
С этого момента только читателю судить, убедительны ли приведённые сопоставления, претендующие на взаимосвязь между егип. Себек и чеч. «сармак».

«ЛЮТЫЙ ЗВЕРЬ КОРКОДЕЛ» И ТОРТИЛЛА
В число древнейших обитателей, ныне существующих на планете, входят крокодил и черепаха. Об этих рептилиях, естественно, и пойдёт речь. В русле данной темы мы намерены поделиться некоторыми собственными соображениями с попыткой привести к единому знаменателю терминологии различных языков, казалось бы, между собой не имеющих ничего общего. Но об этом пусть судит читатель!
Пожалуй, настоящую главу можно начать с упоминания о том, что толкователи библейских текстов смешивают понятия «крокодил» и «змиеподобное чудовище»:
«Крокодил, или Левиафан (Иов. 40:20) – название громадного, змиеподобного морского животного, подробно описанного в указанной главе книги Иова. По всей вероятности, крокодил и левиафан – названия тождественные. Несомненно, он считался морским чудовищем, тогда как бегемот, описанный в предыдущей главе, считался чудовищем земноводным. То же самое животное, по-видимому, должно разуметь и в других местах священного Писания, где говорится о левиафане (Ис. 28:1, Пс. 103:26). Псалмопевец аллегорически изображает под сим названием жестокосердого властелина Египетского Фараона в следующих словах: «Ты (т.е. Господь) сокрушил голову левиафана» (Пс. 73:14). То же самое слово употребляется в книге пророчеств Исаии, в качестве символа для означения враждебного Евреям царства Вавилонского (Ис. 25:1). Крокодилы, как это хорошо известно, боготворились большинством Египтян, и некоторые местности оного нарочито были посвящены боготворению крокодилов и выделке из их кожи мумий. Между Ассирийскими изваяниями глубокой древности мы встречаем и крокодила, иначе левиафана. (Zayard «Ниневия». Т. II, стр. 438). Один из видов крокодила находился некогда и в Сирийских реках. Крестоносцы назвали озёра близ Марата Крокодиловыми озёрами. Скелет этого чудовищного пресмыкающегося недавно был найден в русле одной из Палестинских рек» .
В одном из редакторских комментариев русского издания геродотовской «Истории» к приведённому тексту античного летописца, добавлена ремарка: «Так Геродот передаёт егип. «схм» («крокодил»)». Тогда как египетское обозначение крокодила, по версии самого автора, «хампс».
Нарушений исходного порядка последовательности согласных фонем, называемых в лингвистике метатезой, кстати, в современных европейских языках, собственно, не избежал и термин «крокодил»: англ. crocodile, нем. Krokodil, исп. cocodrilo, итал. coccodrillo. Исходная форма crocodilia заимствовано латынью из греч. ;;;;;;;;;;; [krokodeilos]. «Лютого зверя коркодела» также упоминает первая Новгородская летопись .
Одна из версий перевода слова «крокодил»: «галечный червь» (якобы из-за бугристой кожи указанных рептилий) – не убедительна, поскольку данная формулировка серьёзно расходится с толкованием самого «отца истории» Геродота: «Это животное казалось им [ионийским грекам – З.М.] похожим на ящериц, живущих у них на оградах». Допуская, что в древнюю эпоху человеческие наречия не имели столь разительного разветвления от языка-основы, в качестве эквивалента предложим чеченское словосочетание, на наш взгляд, всецело соответствующее букве и значению геродотовского повествования: «керта тIе дийла» [kert-t’e-dil] («взбираются на ограду»), от чеч. «керт» («ограда», «забор», «двор», в широком смысле – «город», «городище», «поселение»).
А взаимозаменяемость согласных t и k не есть нонсенс для индоевропейской языковой группы. Этот лингвопереход – отличительная особенность лексики полабских славян:
«Дело в том, что многие слова, начинающиеся у тех же лютичей (волинцев) с буквы «к», полабы произносили на «т» (ti, tj). Пример: рус. корыто – лужиц. korto – полаб. tj;raite; рус. корень – лужиц. korze; – полаб. tiaurin; рус. колено – лужиц. kolano – полаб. ti;lon; рус. коза – лужиц. koza – полаб. ti;zа)» .
Итак, «керт» встречается в структуре ряда современных и «мёртвых» языков. Например, город-государство Карфаген (лат. Carthago), основанный на территории нынешнего Туниса в 814 году до н. э. и стёртый с лица земли римлянами в 146 году до н.э., получил своё название из пунического (финикийского) языка: Qrt;d;t (Qart-;ada-;t), в переводе: «новый город», где «карт» – «город». В нахских языках этот термин присутствует издревле, похоже, будучи одной из корневых лексем общечеловеческого праязыка, из которой в европейских языках оформились «гард» / «град» («город»), «корт» («двор», «площадка»). К озвученному перечню отнесём термин «карта». Так первоначально назывался топографический эскиз подворья (в широком смысле – план местности) на дощечке, пергаменте или бумаге, на основании чего потом из обозначения чертежа смысл плавно перетёк в характеристику собственно материала, на котором делался рисунок. Так сконструированы «картон» («бумага») и «хартия» (пергаментный свиток), как запись иного типа (договор, соглашение, закон), но уже не обязательно как графическое изображение...
Не исключено, что и чеч.-инг. «корт» («голова», «вершина», «главенство», «основной финансовый капитал») имеет отношение к слову «керт», в современных нахских языках ограниченным в диапазоне понятий «ограда», «огород», «двор». Здесь, в результате перехода «е» в «о» (или наоборот), наподобие модели размножения одноклеточного микроорганизма, едва ли не воочию проистекает процесс дивергенции – раздвоения и образования новой лексической единицы. Подтверждением означенного тезиса служит смысловое пересечение в единой точке значений «корт» («возвышенность», «вершина») и «керт» («забор», «ограда»). К подразумеваемой условной системе координат, как ни странно, можно добавить русск. «корыто», кстати, содержащееся в остальных славянских языках (ср. с лужиц. «korto»); из-за округлой (черепообразной) формы в нижней части эта посудина по ассоциации отдалённо напоминает котелок или голову («корт»); в деревнях традиционно располагается на возвышении, в подвешенном состоянии – то есть кверху дном на ограде («керт» / «карт»). Говоря иначе, у перевёрнутого корыта наблюдается округлая форма, типа черепашьего панциря.
Выявленный лингвопереход к ; т подтверждается на примере: 1) лат. terror («устрашение»), от которого, кстати, происходит англ. terrible («ужасный»), но при этом само латинское слово восходит к чеч. «кхерор» [q;ror] («устрашение»), идущему от глагола «кхеро» («пугать»); 2) лат. quattuar («четыре») и его тюркский аналог t;rt / d;rt, с отчётливой метатезой.
Эксперимента ради за основу берём лужицкий вариант «korto» и «лабораторным путём» синтезируем симметричный ему эквивалент «torto», как аналог полаб. tj;raite («корыто»). В зоне нашего «эксперимента» оказывается предмет со следующими характеристиками: округлый или овальный, с дугообразно вздыбленной поверхностью, наподобие приплюснутой полусферы. Теперь сравним со словами из романо-германской языковой группы: итал. torta («торт») или tortini («пироги»), голл. taart («торт»), исп. tortilla («плоская маисовая лепёшка»). Опять-таки речь об округлых контурах.
По-видимому, имя сказочной героини произведения А.Н. Толстого «Золотой ключик» – черепахи Тортиллы, – состоит из того же корня, что англ. tortoise, turtle, франц. tortue [тортю;], пров. tartuga, сиц. tartuca, порт. tartaruga, исп. tortuga, катал. tortuga, итал. tartaruga / testuggine и рум. broasc; ;estoas;. В этот же перечень входят баск. dortoka, ирл. turtar и мэнское turtyl (диалект острова Мэн [Manx] в Ирландском море, в ближайшем родстве с которым находятся ирландский и шотландский языки).
Перечисленные варианты, несомненно, восходят к лат. testudo («черепаха»), на что дополнительно указывают рум. ;estoas; и итал. testuggine (наравне с tartaruga). Здесь налицо закон ротацизма, чьё название происходит от греческой буквы ; [rho].
Напомним читателю:
«Закон ротацизма состоит в том, что глухой звук s в положении между гласными становился звонким, а затем перешёл в r. Этот переход завершился в IV в. до н.э. Примеры:
а) Существительные III склонения с основой на s меняют его в косвенных падежах на r, появившееся в результате действия закона ротацизма.
nom. sing. mos gen. sing. moris < *moses
nom. sing. genus gen. sing. gen;ris < *geneses
б) Окончание infinitivus praes. act. было -se (сохранившееся в форме глагола esse). Окончание глаголов I-IV спряжений -re появилось в результате перехода интервокального s в r:
orna-re < *orna-se
audi-re < *audi-se» .
Как видим, переход s в r – явление обычное внутри самой латыни, и эту трансформацию элементарно возможно отследить на примере глаголов est («есть») и erit («буду»)...
Опять-таки, ради удобства нашего дальнейшего анализа, воспользуемся «Этимологическим словарём чеченского языка»:
«УьнтIапхьид ‘черепаха’. Собственно чеч. восходит к форме унтIапхьид, сохранившейся в диалектах (Дешериев, 1963: 207). Последняя представляет из себя сложное слово, состоящее из ныне забытого унтI ‘лоб, черепок, крепкий’ (ср. чеч. онда ‘крепкий, твёрдый’, табас. унтI, дарг анда, карат. гъанду ‘лоб’) и пхьид ‘лягушка’. Откуда просматривается мотивирующее значение слова – ‘лобастая, черепастая, крепкая лягушка’, поддерживаемое рус. череп – черепаха, лат. testa ‘череп’ – testudo ‘черепаха’, инг. буогапхьид ‘черепаха’ от буога ‘чаша; *череп’ (ср. даг. *бакI // *баг ‘голова, череп’) и пхьид ‘лягушка’» .
Из названного цитирования обнаруживаем семантическое родство русск., укр. «черепаха» с лат. testudo, так как в базе обеих лексем заложен «череп», и его латинский эквивалент testa намекает на близость с чеч. «туьта» [t;tta]. Тогда как несколькими абзацами выше мы наблюдали переход st ; rt, теперь проследим за преобразованием звукосочетания st в tt. Указанное чередование s и t (по сути, «с» сливается с «т») по внешним признакам напоминает характерную для латинского языка регрессивную ассимиляцию, в ходе которой последующий звук уподобляет себе предшествующий . Подобная модель перехода обнаруживается между араб.   «хьатта» [;atta] («до тех пор», «пока»), исп. hasta («до», «до тех пор») и чеч. «хьастагI» [;asta;] («прошлый раз», «давеча»). Зато в словарях дано следующее определение: «раньше», «прежде», «давно», где -ах или -агI – суффикс, от основы «хьаст» . В плане датировки у «хьастагI» нет конкретного хронологического контура.
В контексте приведённых фонетических чередований приступим к просмотру антропонима Цезарь (лат. Caesar), переводимого как «рассекающий», равного по смыслу и созвучию чеч. «цестар» («кромсание», «разрезание») и восходящего к «цаста» / «цеста» («резать», «кромсать», «измельчать в процессе резки»), от коего в чеченской речи производно отглагольное существительное «цастар» («кусок», «ломоть», точней итоговый результат резки).
Форма Caesar имеет отношение к диалекту области Лаций (Latio), не разделявшей картавости римского диалекта, и по этой причине с между гласными не трансформирован в р.
С учётом доступности перехода st в tt, мы смело рассматриваем как исходную модель чеч. «цестар».
Получается, инг. «буогапхьид» («черепаха») семантически пересекается с «корытом», и автоматически становится в единый ряд с «корт» («голова») – korto («корыто») – tortilla («лепёшка»), tortini («пироги») – tortoise, turtle, tortue, tortuga, tartuga, tartuca, testuggine, ;estoas; turtar, turtyl, dortoka («черепаха»), так как общий для чеченского и ингушского языков термин «буога» не совсем означает «чашу», а куда более крупную посуду, наподобие таза – изделия из дерева, меди или (в наше время) пластмассы.
Правда, в конструкции греч. ;;;;;; [helona] («черепаха») содержится нахск. «хи» / «хе» («вода»), как бы с намёком на среду обитания (водоёмы).
Вернёмся к чеч. «уьнтIапхьид» («черепаха»). Этимология этого слова куда проще версии, предлагаемой А.Д. Вагаповым, ибо в основе словосочетания налицо чеч. «у» («дощечка»), «тIе» («на») и «пхьид» («лягушка»), что буквально означает «на-дощечке-лягушка» и типологически совпадает с аналогичными обозначениями черепахи в германских языках: skilpad на африкаанс, голл. schildpad, швед. sk;ldpadda, дат. skildpadde (havskildpadde), норв. havskilpadde (skilpadde, skjelpadde), фриз. sk;ldpod. Вторая часть каждого из приведённых слов (pad, padda, padde, pod) содержит понятие «жаба», тогда как первая половина во всех этих терминах, включая нем. die Schildkr;te, означает «щит», «табличка», «дощечка», всецело соответствуя семантике чеченского термина. Зато англ. leather-back («кожистая черепаха») и исл. Skjaldbaka перекликаются с казах. «тасбака»: «тас» («камень»), а «бака» («жаба», «лягушка»).
Вероятно, разговорное русск. «бяка» имеет то же значение – «лягушка», «жаба». Компонент «бака» в форме «ba;a» мы видим также в составе тур. kaplumba;a («водяная черепаха») и тур. kara kamlumba;as; («сухопутная черепаха»), равно как и в венгерском аналоге: tekn;sb;ka или tekn;s (сравните с чеч. «текха» – «ползти»). Схожая ситуация и в корейской лексике, где в составе терминов со значением «черепаха» мы обнаруживаем ещё и германское «pada»: keobuk и padageobuk .
К.М. Туманов предложил собственную интерпретацию серии переднеазиатских и закавказских топонимов, этнонимов и лексических образований, производных от корня «корт», которому посвящено подряд несколько страниц. Наравне с приведёнными ассоциациями, также отметим широкий диапазон словообразовательного потенциала указанной морфемы:
«Сами себя они [грузины – З.М.] называют ќарт;вели, сваны называют их мќр;т;, мингрельцы ќорт;у, осетины гурдзиаг, мусульмане гурджи. Есть вероятие, что грузины первоначально называли себя курти. Этот корень слышится и в тюркском произношении (гурджи) и в русском (грузины). В грузинской речи тоже отмечается важность этой формы названия. Грузинское слово курт;хеви (первоначально, может быть, курт; т;хвева) не просто обряд освящения, а грузинский (горский) обряд освящения».
«Слово корт имеет и дальнейшее распространение. В географической номенклатуре Армении и смежных с нею стран тоже встречаемся с этим словом: так, например, известна одна из областей древней Армении – Кордук или Кардук с её подразделениями Кордик верхний, средний и нижний. Племя, населявшее Кордук, называлось кардухи. О них упоминает ещё Ксенофонт в своём Анабазисе, как о племени очень воинственном, беспокойном, причинявшем ему много бед во время передвижения его с эллинами по Малой Азии. Софайнет (современник Ксенофонта) считает кардухов племенем мидийским, очень воинственным, не повинующимся персидскому царю и населяющим горы. Было позднее ещё племя куртии, едва ли родственное кардухам. Но каково бы ни было происхождение этих племён, они получили своё имя от той области, которая была известна под названием Кордук или Кардук [Это название восходит к урартийской эпохе; так, ещё в надписях ассирийского царя Санхериба (704 г. до Р.Х.) встречается географическое обозначение Kardipi (страна кардов) в обширной области Наири (см. M;nant, I. Annales des rois d’Assyrie, p. 227. – К.М.Т.] и от того слова, которое было в обращении на языке торгомосцев в трёх формах. Таким образом, кардухи, кордийцы, куртии, куртины, куртатинцы, курды – все эти названия являются лишь обозначением горцев очень высоких и малодоступных местностей» .
На примере приведённых параллелей можно найти если не саму модель лексического обогащения, то, по меньшей мере, заполнить конкретикой определённые ячейки знания.

ГИКСОСЫ И ХУРРИТЫ. ЕГИПЕТСКИЙ ЭТАП НАРОДА НАХЧИ
Скрупулёзно исследовав содержание библейских текстов и отражённый в вайнахском фольклоре языческий пантеон, грозненский краевед и публицист Альберт Мачигов в результате приходит к твёрдому убеждению, что чеченцы и ингуши – это физические потомки тех хурритов, которые на протяжении долгого времени обитали в Египте, откуда выходили вместе с пророком Моисеем (мир ему). Со своей стороны согласимся с мнением о том, что из Египта выходил израильский народ, говоривший не на семитском, а на нахском языке. Причём, не только гиксосы, но и близкие им происхождением и по языку израильтяне:
«И отправились сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей; и множество разноплеменных людей вышли с ними, и мелкий и крупный скот, стадо весьма большое. (Книга «Исход», Глава 6, 37-38).
По личному наблюдению А.Д. Мачигова, египетский этап чеченцев и ингушей отображён в устном народном творчестве. Так, собирателем вайнахского фольклора Ахмедом Мальсаговым опубликованы тексты древних дохристианских и домусульманских молитв ингушей, где наравне с именем Села слышатся знакомые египтологам теонимы ХIалоа [Haloa] и Ралоа [Raloa]:
«В записях Ф.И. Горепекина, произведённых в селении Салги со слов Эльбузара Эльджаркиева, говорится, что «имя «Сата;на» (чеч. Сатай) напоминает имя ингушской богини неба Саты (термин, встречающийся в египетских жертвенных песнях: сата – змея, или Села Саты, дочери старшего брата бога Деала (Sal ; Dal) и жены его старшего помощника Гела (Sal resp. Hal), возлюбленная Сеска Солсы. Для него она таскала по небу солому, следом от которой и является Млечный путь» [Цит. по статье: Н.М. Дрягин, «Анализ нескольких карачаевских сказаний о борьбе нартов и емечь в свете яфетической теории». – в кн.: «Яфетический сборник, т. VI. Л., 1930, стр. 29].
Анализ структуры имён богов из языческого пантеона вайнахов (Sela – бог грома и молнии, Dela – бог богов или верховный бог, Hal – бог неба, Gela – бог солнца, Jet – бог царства мёртвых или бог подземелья, Billa – бог провидец, Ralo – бог вселенной) показывает, что все они сконструированы по одной и той же модели с изменением начальных согласных (s, d, h, g, l, b, r) и чередованием гласных (el, al, il). Alla+Billa даёт фразеологическое сочетание «ради бога» (алла-билла), но на самом деле это имена двух божеств из сказки «Черкес Исса и чеченец Исса», где в русской транскрипции переданы эти имена Ч. Ахриевым не в именительном падеже, а в эргативном падеже I-го лица (на ингушском языке), как Аллес и Беллес» .
Вот почему в контексте интересующего нас периода, в «египетской» части настоящего повествования, прежде всего, процитируем несколько энциклопедических справок:
1) «Гиксо;сы, союз азиатских кочевых племён, сложившийся на территории Синая и Южной Палестины в конце XVIII века до нашей эры. Около 1700 года гиксосы захватили Египет и поселились в Дельте, где основали свою столицу Аварис. В начале XVI века до нашей эры господство гиксосов было свергнуто египтянами.
Объединение гиксосов возникло во время хурритской миграции в Палестину, положившей конец египетскому влиянию в этих областях. Кочевое племя амалекитов (амалекитян) («шасу» в египетских источниках), обитавшее на землях от Синая до Мёртвого моря, объединившись с хурритами и осёдлыми ханаанеями Южной Палестины и соседними кочевыми племенами северо-западной Аравии и Заиорданья, создало племенную державу, вожди которой были известны в Египте под именем «князей шасу» (др.-егип. «хеку-шасу», греч. – «гик-сос»). Основными центрами гиксосов были Газа и, видимо, Шарухен в Южной Палестине, также богом-покровителем гиксосов стал западно-семитский Сутех, один из их ранних правителей носил семитское имя Якобэле (I). Созданное гиксосами под влиянием хурритов колесничное войско давало им перевес над соседями, не знавшими коневодства.
Около 1675 гиксосы во главе с царём Салитисом (Якобэле II?) обрушились на ослабевший Египет и покорили его; при этом северо-восток Египта с новой гиксосской столицей в Хат-Уаре (Аварисе) был включён в их державу, прочие египетские области признали верховное владычество гиксосских царей, принявших официальную титулатуру фараонов и стремившихся проводить политику религиозного синкретизма: как часто бывает, кочевники-завоеватели подпали под влияние превосходившей их по уровню развития и численности населения египетской цивилизации. Первоначально эта политика имела успех и первые шесть фараонов-гиксосов остались в официальном царском списке Египта в качестве законной династии «царей чужеземных стран» (др.-егип. «хеку-хасут»); позднее, в перечислении Манефона (ок. 300 до н. э.) они стали известны и античной традиции.
Наивысшего расцвета держава гиксосов достигла при Хайане и Апопи II Аакененра (конец XVII – начало XVI вв. до н. э.), власть которых, помимо собственно гиксосских владений, простиралась на Северную Палестину, Южную Сирию, Сирийскую степь вплоть до Евфрата, весь Египет и даже Кушитское царство к югу от него. Тем не менее уже Апопи II сталкивался с сопротивлением своего крупнейшего египетского вассала – царя Фив Секененра, а после смерти шестого гиксосского фараона Халуди фиванские правители поднялись на открытую войну против завоевателей.
Продолжительное правление последнего крупного гиксосского правителя – Апопи III Ааусерра (середина XVI в. до н. э.), прошло в тяжёлой борьбе с сыном Секененра Камосом и его внуком Яхмосом I. Уже Камос объединил почти весь Египет и осадил Аварис (ок. 1555); Яхмос закончил дело отца, взял Аварис (ок. 1535) и, преследуя гиксосов, отступивших из Египта на восток, после продолжительной осады взял Шарухен (ок. 1530). Гиксосская держава погибла, её владениями в Сирии и Палестине овладели египтяне, отныне вспоминавшие гиксосов не иначе, как «мерзких азиатов» и насильников; однако сами амалекиты-шасу продолжали существовать на своей первоначальной территории (где под именем амалекитян и упоминались в Библии), пока, наконец, не были ассимилированы арабами в нач. I тыс. до н. э. При этом гиксосы всегда помнили о том, что их вожди некогда правили Египтом, а от них предания об этом стали известны арабским историкам» .
2) «Гиксы, Гиксосы [др.-греч. ;;-;;; < егип. «хеку шасу» князья шасу < семит. «шасу» пастухи] союз кочевого семитского племени амалекитян, хурритов, осёдлых ханаанейцев Южной Палестины, соседних кочевых племён северо-запада Аравии и Заиорданья с центром в Газе; созданное под влиянием хурритов) колесничное войско давало им перевес над не знавшими коневодства соседями; ок. 1675 г. до н.э. покорили Египет, создав могучую державу с новой столицей в Хат-Уаре (Аварисе) в Дельте; Гиксосы были ассимилированы старой и сильной египетской цивилизацией, превратив некоторые египетские иероглифы в буквы, создали финикийский алфавит (от которого произошли греческий, латинский, кириллица); во время правления Гиксосов в Египет переселилась (в неурожайный год) часть израильтян; ок. 1530 г. до н.э. цари египетских областей свергли власть фараонов-Гиксосов, после чего началось превращение израильтян в рабов» .
Итак, в приведённом историческом материале чётко обозначена следующая панорама: в период переселения в Египет семейства Иакова (Йа’къуба, мир ему), страной управляет родственная по происхождению авраамитам хурритская (Гиксосская) XV-я династия (1663-1555 гг. до н.э.).
Между прочим, нам известны и имена этих фараонов: 1) Шеши; 2) Иакубхер; 3) Хиан; 4) Апепи I; 5) Апепи II.
Причём, судя по всему, новые хозяева – гиксосы – на тот момент ещё не ассимилированы местным субстратным населением, чей язык также отличался от хурритской речи.
Тем не менее, не отрицая хурритского культурного и религиозного влияния, исследователи в данном регионе отмечают факт господства семитских наречий:
«Племена семитов (протоаккадцы, а позднее и амореи), мигрировавшие в VI-IV тыс. до н.э. с Аравийского полуострова и районов Красного моря в Ханаан и далее в Месопотамию, попутно оседали в Нильской долине и в районе Дельты.
Достоверно установлено, что древние египтяне, как народность, язык которой относился к семито-хамитской группе афразийских языков, – сформировались в этнос в процессе смешения различных племён Северо-Восточной Африки, среди которых числились и «некоторые племена, жившие впоследствии в Передней Азии», т.е. семиты.
Первую волну семитов, прокатившуюся по древним землям Египта и Ханаана и в конечном итоге достигшую Нижней Месопотамии, многие исследователи связывают с миграцией аккадских племён с Аравийского полуострова через перешеек Красного моря. Название этого перешейка «Та-Нетер» («Место, земля (- «Та») богов», егип.) породило гипотезу о том, что этим путём пришли в Египет и Великие боги. Прибыли божества, по преданию, из страны Та-Ур («Древняя земля», но возможно, «Земля света»). Предположение о том, что древнейшие египетские боги пришли из библейских, архаичных земель «Шем», подтверждается и тем фактом, что наименования этих богов – семитического (аккадского либо протодравидийского (тождество между словами «Шем» и «Шумер» доказано, как полагает профессор Крамер) происхождения. Так, имя «Птах» (за редким исключением, древнеегипетские имена и слова передаются на современных языках в чисто условной огласовке, с ударением на предпоследнем слоге) буквально не переводится (не имеет никакого смысла), однако, в языках семитической группы оно означает: «Тот, кто делал вещи, вырезая и открывая» (как натуфийский Хусар, идентифицируемый с Птахом; возможно, у этих божеств единый прототип). Имя «Ра» также буквально не переводится; поэтому, по ассоциации образа бога Ра с ярким небесным телом, светилом (солнцем), было принято, что термин «Ра» означает «яркий» (возможно, однокоренные и близкие по смыслу слова «Ра» и «Ур» («свет, свечение, светило») происходят от общего натуфийского «предка»). Почти достоверно известно, что одно из прозвищ великого Ра – «Тем», в семитических языках имело сопутствующее значение «полный, чистый» (характеристики солнечного свечения). Заметим, что и бог Тот, упоминаемый во времена I династии, считался выходцем из «чужих» земель.
В архаичные времена ханаанеи заселяли северо-восточную окраину Египта. Берега озера Мензала, многие города Дельты Нила, окрестности библейских Раамсес и Пи-Том (Пифом), как полагает Г. Бругш, были вообще первоначально заселены семитоязычным населением. Уже в период халколита (IV-III тыс. до н.э.) в Дельте Нила процветала культура Буто-Маади, совершенно идентичная культуре Беер-Шевы того же периода.
На раннее (задолго до гиксосского нашествия) присутствие семитоязычного населения в Египте, на их осёдлую, полноценную жизнь в долине Нила, указывают и найденные в гробницах Древнего царства (2686-2181 гг. до н.э.) памятники и папирусные свитки. В районе озера Мензала большое количество городов, селений и каналов некогда (ещё при VI династии), несомненно, назывались семитическими именами. На восточной стороне озера, в пределах Сетроисского нома, лежал город-крепость Мигдал, хан. (Самут, егип.). На Канопийском рукаве восточной части Дельты находился город Карбан («Курбан» – «жертва»), впервые упоминаемый в Большом папирусе Харриса (не исключено, что этот город построили гиксосы). Вблизи города Мендеса (или в самом городе) была «крепость Ацаба» («Оцеб, Ацаб, Етсеб» – «идол», хан., ивр.; (Ис. 48.5; Иер. 22.28)). В одном из текстов эпохи Мернептаха упомянут город Пи-Байлос («Балос» – «тутовое дерево», ивр.), вблизи которого некие воды назывались «Шакана» («Шакан» – «поселяться, жить, поселение»). В западной части Атрибсского нома, внутри Дельты, находился город «Каhани», название которого фонетически близко ханаанейскому термину «коhен» (жрец), (48. с. 199). В районе Дельты даже отмечен город с наименованием «Баал-Цафон». Город «Асирот» (перед пустыней Фаран) упоминается при описании Исхода в Книге Чисел (13.1; 33.17), (возможно эти два города построены гиксосами)» .
Не ставя под сомнение факт широкого распространения в указанном регионе семитоязычия и даже его возможного статуса койне, или лингва-франка (то есть языка международного общения), опять же, жирной чертой следует подчеркнуть утверждение о том, что семитское наречие в рассматриваемый период не было родным языком для израильтян-авраамитов (Бану Исраилов), о чём в полной мере свидетельствует доказательный аргумент римского историка иудейского происхождения Иосифа Флавия (он же – Йосеф бен Матитьягу hакоhен, ок. 37-100 г. н.э.), со ссылкой на египетского историка Манефона (он же – Мои-н-Тот, 283-246 гг. до н.э., широко образованный жрец-историограф Гелиополиса, уроженец города Себен-нитоса в Нижнем Египте), имевшего доступ к первоначальным достоверным источникам, «отождествляет гиксосов с семействами библейских патриархов и связывает пребывание гиксосов в Египте с библейским повествованием об Иосифе».
Не потому ли имя Иакубхер (один из фараонов гиксосской династии) настолько созвучно имени пророка Иакова (Йа’къуба, мир ему), что впору предположить их взаимосвязь?
Получается, экскурсы в недра арамейского языка не всегда оправданы и, тем более, неуместны в отношении указанного периода. Наоборот, напрашивается целый ряд лексических сопоставлений с современными нахскими диалектами, обладающими безусловным генетическим родством с хурритскими наречиями, будучи их преемниками. Озвученную мысль вполне по силам обосновать и отстоять на базе всё той же нахской лексики, наряду с прочими пластами, хранящей в неизменности свои первозданные формы.
А вот с библейским Исходом историки прямо ассоциируют вытеснение гиксосов из Египта в южный Ханаан (приблизительно в 1570 г. до н. э.), где их власть существовала в течение ещё нескольких десятилетий. И с этого момента (примерно до 1270 г. до н.э.) со стороны египтян для израильтян начинается трёхсотлетняя череда притеснений. Хронологический расчёт также даёт следующий результат: именно на начальной стадии правления гиксосов в Египет со всем своим родом прибыли пророки Иосиф (Йусуф) и его отец Иаков (Йа’къуб, мир им обоим) .
Памятуя о практицизме отделения «зёрен от плевел», изучая источники сквозь призму нахоязычия, мы рассматриваем критически предложенную исследователями интерпретацию, разумеется, не без собственных версий истолкования.
Ниже приводим ещё один отрывок исследования М.И. Зильбермана «Гиксосы и их потомки», касающийся гиксосов и их миграций, что даёт нам богатейший материал для анализа:
«Заметный след в истории древнего Ближнего Востока оставили племена хурритов (субир, шум.; субарейцы, акк.; наименование «хурри(ты)» – самоназвание и означает «восточные» (от хурритского «хурри» – «утро, восток»)), по языку принадлежащих к кавказско-иберийской группе кавказской языковой семьи.
Миграция хурритов (с территории распространения майкопской культуры) в Переднюю Азию происходила несколькими волнами. Характерно, что хурриты нигде не уничтожали и не вытесняли местное население, но повсеместно мирно сосуществовали: после их нашествия нигде не выявлено заметных принципиальных изменений в материальной культуре. Английский археолог Леонард Вулли так охарактеризовал хурритов: «Легко смешиваясь с другими народами, они были непревзойдёнными посредниками в передаче культурных идей».
Установлено, что культура хурритов, вследствие их регулярного многовекового общения с шумерами, аккадцами и ассирийцами с начала III тыс. до н.э., являла собой ответвление месопотамской традиции. В частности, хурриты позаимствовали у «черноголовых» таких богов как Ану, Эа (Энки), Нергал, Иштар, Адду, Нингаль (Никкаль), Ишхара, Дамкина (жена Энки и мать Мардука). В то же время в шумерском и аккадском языках исследователями обнаружены многочисленные заимствования из хурритского языка. Примечательно, что хурриты не просто перевели знаменитый эпос о Гильгамеше, но переработали и дополнили его. Хурритская версия излагает более пространно центральный эпизод поэмы: апогей подвигов Гильгамеша и Энкиду – одоление чудовища Хумбабы, хранителя кедровой рощи. Выявлено, что хурриты приняли аккадскую систему письменности в такой форме, которая заставляет допустить существование у них серьёзной школы (Характерно, что хурриты, ассимилировавшись в Угарите, писали по-хурритски как месопотамской клинописью, так и угаритским алфавитом).
Как и «черноголовые», хурриты обычно жили большесемейными общинами (гончаров, оружейников, торговцев и т.п.). У них был тоже хорошо развит культ почитания предков: один из месяцев (аттанашве) посвящался предкам – в этот месяц у хурритов совершались жертвоприношения отцовским богам. Отсюда напрашивается предположение, что у них, как и у «черноголовых», существовал институт личных (и родовых) богов (обнаруженные небольшие статуэтки связываются с культом предков). Всё это сближало хурритов с «черноголовыми», беженцами из Месопотамии, облегчало их вынужденное сосуществование среди иных этнических групп и, возможно, приводило к ассимиляции.
Появление хурритов в Северной Палестине и Сирии относят к середине III тыс. до н.э., что, в частности, подтверждается исследованием группы погребений (ок. 2300 г. до н.э.) Рас-Шамры (Угарита). Эта группа по особому типу гривн (torques) названа «носителями гривн» и связывается с индоевропейцами, (довод подкреплён наличием характерных курганов, дольменов и пр.» .
О хурритах и их происхождении ещё неоднократно будет сказано на страницах настоящего повествования. Однако, комментируя цитированный выше фрагмент работы М.И. Зильбермана, напомним, что «отцовским богам» хурритов, то есть, если говорить правильней, «отцовскому Богу» соответствует одна из этимологий чеч. «Дэла» [Dela] («Бог»): при разборе термина выявляем словосочетание «Дайн Эла» (буквально «Отцовский Бог»). Более того, общеизвестно, что самоназвание хурритов восходит к «хурри», что, по всеобщему признанию учёных, в их языке означает «утро», «восток», что всецело совпадает с чеч. «Iуьйре» («утро», «восход»). Далее, воды, называемые «Шакана», М.И. Зильберман возводит к семит. «Шакан» («поселяться, жить, поселение»), тогда как нахск. «шовда» («родник»), по предположению Хусейна Закриева , ранее имело форму «шов» (частица «да» – более позднее добавление в значении «есть»), будучи производным от «ша» («лёд», или «продукт таяния ледников»). Между прочим, приведённый термин прямо указывает на гористый рельеф местности, где формировалась исконная хурритская лексика. Недаром источник, возле которого патриарх Авраам (Ибраhим, мир ему) заключил завет со Всевышним, носит в библейском тексте название Берит-шув: от чеч. «барт» («согласие», «договор», «завет», «единодушие») и «шовда» («родник»), образуя в грамматической связке сочетание «бертан шовд» («родник согласия»).
В топониме Хат-Уаре (Аварис) отчётливы нахские «хатт» («грязь», «жижа», «ил») и «арие» («равнина», пространство»), что, кстати, указывает на плодородие прибрежной полосы – зоны разлива реки Нил.
Продолжим экскурс обзором египетских иероглифов. Конечно же, здесь необходимо учитывать и то, что «за редким исключением, древнеегипетские имена и слова передаются на современных языках в чисто условной огласовке, с ударением на предпоследнем слоге». Тем не менее, рассмотрим пока несколько обнаруженных нами сходств между древнеегипетскими письменами и современным чеченским языком.
(К сожалению, как принято говорить, по техническим причинам воспроизвести здесь оригинальное изображение египетских иероглифов не представляется возможным, однако при желании их можно найти в Интернете по нашим ссылкам).
Иероглифы неоднозначны и подразделяются на категории: «передающие звуки языка (фонограммы) и смысловые понятия (идеограммы). Фонограммы передавали не более четырёх согласных звуков; гласные, как и во многих других афразийских языках, не выписывались, и их чтение в настоящее время установлено лишь условно». И ещё. Живший в Египте в конце I века нашей эры деятель раннего христианства учёный-богослов Климент Александрийский хорошо разбирался в иероглифах, и в этой связи оставил важное свидетельство: «Те из египтян, кои получают образование, обучаются прежде всего тому роду египетских букв, которые называются эпистолографическими (предназначенными для простой переписки); во-вторых, письму иератическому, им пользуются духовные писатели; и, наконец, иероглифическому» .
Надёжным гидом выступает Интернет, чьи материалы приведены ниже вперемешку с нашими комментариями :
AT – «момент». Сравним с термином «аьтто» («удача», «облегчение», «упрощение»), происходящего от чеч. «атта» [att] («просто», «легко»).
Ankht – «горизонт». В первой части приведённого термина явно проглядывает корень чеч. «ана» [an] («бесконечное пространство», «обозримо-необозримые просторы»), от которого происходят такие термины, как «Анаков» («Вселенная», буквально «Ворота в Бесконечность») и «анайист» или «анюх» («горизонт»). Между прочим, до середины II-го тысячелетия до нашей эры в пантеоне древних хурритов в качестве бога Небес почитался Ану.
Aht – «поле». Учитывая чрезвычайно распространённое в языковедении явление как метатеза (перестановка местами согласных звуков), сравним с чеч. «атагIа» («сад»).
A;a – «много». В чеченском языке частица «аш» / «ш» обозначает окончание множественного числа. Однако данная древнеегипетская лексема созвучна с чеч. «аша» [a;] – эргативной конструкцией местоимения «шу» («вы»), то есть обращением к множеству людей, количеством от двух и более человек.
hD – «атака». Чеч. «хьада» [;ada] означает «мгновенно рвануть с места», «полететь», «лавинообразно устремиться (вперёд)», то есть, иными словами, «пойти в атаку».
hP – «закон». Сравним со старинным почти забытым чеченским словом «къеп» («закон»).
MR – «друг». Сопоставим это слово с чеч. «мар» («муж») и производным от него «майра» («смелый», «храбрый»). Совпадая по смыслу и звучанию с араб.   [amir], «амир» («повелитель», «командир»), корень слова «мар» в чеченской устной традиции нередко используется для обозначения властвующих функций: например, «м;ралла дан» («давать указания», «командовать»).
S – «человек», «мужчина». Чеч. «саг» (в диалектах – «стаг», «таг») имеет то же самое значение – «человек», «мужчина». Общепризнанно, что в основе термина лежит нахск. «са» («душа»).
Иероглиф, изображающий чашу, имеет обозначением звук «К», напоминая чеч. «кад» («чаша»). Здесь на себя внимание обращает следующая любопытная деталь: чеч. «ка» – одно из смысловых обозначений «руки». Следовательно, чаша («кад») – это, прежде всего, предмет, имеющий отношение к руке; к нему притрагиваются руками; его держат в руках; берут в руки («ка»). Между прочим, чеч. «куьг» («рука») также производно от «ка».
В результате беглого обзора древнеегипетских иероглифов в ряде мест автор обратил внимание на связь между конкретными рассматриваемыми иероглифами и, скажем, славянскими языками, и эти смыслы опять-таки мистически пересекаются с чеченским языком. Так, иероглиф, изображающий стебель, означает год, тогда как в чеченском языке «гIад» [;ad] / «гIод» [;od] / «гIодам» [;odam] – «стебель», «ствол», «туловище» . Следовательно, упомянутая русская лексема не только объясняется с чеченского языка, но и проповедует тезис о египетском прошлом носителей данного наречия. И раз уж речь зашла о годах (как о временных отрезках), в качестве другого довода укажем на древнеегипетский иероглифический знак RK, расшифровываемый, как «время» и имеющий аналогию в украинском языке: «рок» – «год».
Автор не ставит цели давать нахские толкования всем иероглифам (до наших дней наиболее употребительных из них дошло почти 800). Просто, есть надежда, что в перспективе египтология получит дополнительный импульс, и в качестве результативного инструмента при анализе будут задействованы нахский язык и петроглифы на боевых нахских башнях и прочих каменных изваяниях Чечни и Ингушетии.
В тексте стелы, обнаруженной в 1896 г. в заупокойном храме Мернептаха в Фивах и содержащей хвалебную оду в адрес этого фараона, с самым ранним письменным упоминанием этнонима «Израиль», дано краткое повествование о походе в Ханаан, датируемого в районе около 1210 г.:
«Разграблен Ханаан со всем его злом, Аскалон взят, Газер захвачен. Иеноам стал, как будто его и не было, Израиль опустошён, нет его семени».
«Последняя фраза – «нет его семени», часто употребляемая в надписях Нового царства, никак не связана с сельским хозяйством, никаких оснований говорить о том, что израильтяне в конце XIII в. были земледельцами, или что египтяне вытоптали их посевы, она не даёт. Слово prt, конечно, могло употребляться и в значении «зерно», но только не в этом контексте; «нет его семени» – стандартная формула «победных» текстов того времени, и означает она только то, что враг Египта повержен, его мужское население уничтожено. При слове «Израиль» стоит детерминатив «народ», а не «территория, страна». Речь, таким образом, идёт об этнической группе, а не о местности или государственном объединении» .
В чеченской лексике, наравне с «хIу» («семя»), присутствуют слова «борц» / диал. «борс» («просо») и «буьртиг» [b;rtig] («зёрнышко») , где -иг – типичный для нахских языков уменьшительный суффикс. Следовательно, «буьрт» [b;rt] совпадает с егип. prt (лингвопереход b ; p). И ничего удивительного в том, что Бану Исраилы могли перенять у египтян это слово, сохранившееся в нахском языке, поскольку в ходе совместного проживания между этносами неизбежно происходит диффузия, прежде всего, проявляющаяся в лексическом обмене.
Какие выводы напрашиваются из всего прочитанного? Если у читателя возникла мысль, что изученные параллели пока не дают чётких однозначных формулировок и не позволяют определиться с направлением поиска, то, как минимум, можно говорить об осязаемом языковом родстве и неслучайности упомянутых лексических пересечений.
И, как данность, для начала мы лишь констатируем факт.
Если читателю интересна позиция автора, то звучит она следующим образом: пусть даже за несколько столетий соседства в Древнем Египте коренного населения и пришлых потомков Исраила (мир ему) между ними не произошло кровнородственных контактов, то в любом случае в силу неизбежности определённых общественных процессов в ходе совместного повседневного проживания в едином социуме была неизбежна языковая диффузия, с взаимным лексическим обогащением. В отношении сынов Израилевых (прямых или опосредованных предков ряда современных этносов) автор убеждён в том, что на протяжении столетий они существовали в условиях билингвизма (двуязычия), но их родной речью исключительно оставался крайне близкий современному чечено-ингушскому хурритский язык, являющийся ныне единственным прямым продолжателем главного ствола авраамического языкового наследия. И мы в состоянии обосновать этот тезис, отстаивая целым комплексом источников: этнографического, этнопсихологического, языкового, фольклорного и богословского направлений. Но пока через рассмотрение нахской (чечено-ингушской) лексики нам необходимо доказать факт проживания на территории Древнего Египта наших предков, израильтян-авраамитов, как исконной частицы некогда обширного хурритского этноареала.
Достижению окончательного позитивного результата в изучении древнейшей истории препятствует ограниченность ряда исследователей, монополизировавших права на изучение прошлых эпох и пребывающих в рамках конъюнктуры.
Изучая так называемый доисторический период человечества, историки и лингвисты игнорируют труды вайнахских историков, нередко отдавая приоритет семитским, тюркским и иранским языкам. Относительно Ближнего Востока и Египта также ощущается определённая предвзятость, автоматически присуждающая семитским наречиям «пальму первенства». И по уже ранее обкатанным технологиям в данном ракурсе производится «подгонка под стандарт».
Безусловно, семитский язык в рассматриваемых нами регионах имеет исторические корни, но, повторяем: он не был родным наречием ранних авраамитов – преемственных наследников религии и языка патриарха Авраама (Ибраhима, мир ему). Если даже в ареале обитания библейских этносов семитские языки уже окончательно оформились и существовали в том виде, какими они знакомы нам сегодня, всё равно в отрыве от остальных наречий древности сами по себе они не дают, да и никогда не дадут исчерпывающей удовлетворительной дешифровки письменных текстов, топонимов, терминов и личных имён. Более того, из-за всеобщей подгонки под «семитские стандарты» постоянно будут происходить искажения, а это уже не будет наукой, тем более – истиной. Вот почему в нашем случае необходимо размышлять, что называется, «в диапазоне», равномерно опираясь на все доступные древние языки, включая хурритские, единственным наследником которого являются чечено-ингушские диалекты.
Если вновь обратиться к первоисточникам, стоит уделить внимание одной немаловажной детали: именно Бану Исраилы составили генеалогическую ветвь, свято оберегавшую язык предков своего родоначальника Ибраhима (Авраама, мир ему), так как на протяжении нескольких поколений продолжатели этой пророческой династии (Исх;ак; и Йа’к;уб, мир им обоим) брали себе в жёны представительниц народа из региона, откуда был выходцем патриарх Авраам (мир ему), то есть хурриток:
«Несмотря на добрососедские отношения с народами, населяющими Ханаан, Авраам во время своих странствований не сближается ни с одним из них и не роднится с ними. Даже когда наступает пора женить его сына Исаака, он шлёт свата в город Харран, в Северной Месопотамии, для того чтобы найти сыну невесту из среды своих родичей, обитавших там. Однако в том же самом эпосе имеется рассказ о другом сыне Авраама, Измаиле, который берёт себе жену из местных жителей. Измаил [...] считается как по еврейскому, так и по арабскому преданию родоначальником арабов.
По библейскому рассказу, у Исаака также было двое сыновей, и отец их предпочитал старшего сына, охотника Исава, пастуху-овцеводу Иакову. Но, в конце концов, именно Иаков добился родительского благословения, даровавшего ему первородство, и стал продолжателем традиции Авраама. Исав же стал родоначальником народа эдомского (идумеев).
Подобно отцу своему, и в отличие от Измаила и Исава, Иаков не женится в Ханаане, а отправляется в Харран, где продолжают жить его единоплеменники, для того чтобы из их среды взять себе жену» .
Спрашивается, что это, как не стремление уберечь от исчезновения язык достойных предков – пророков Адама и Ноха (мир им)? Кстати, этот обычай веками сопутствует потомкам древних израильтян, будучи одинаково свойственным как для современных евреев, которую «округлили» данную норму до того, что в итоге всецело перешли на определение своей генеалогии по материнской линии. Похожего искажения достиг и запрет на сбривание височных и затылочных волос, что впоследствии перешло в их отращивание у иудеев, модернизировавших свою религию привнесением в неё известного принципа: «Всё, что не запрещено – разрешено!»
В дальнейшей стадии нашего поиска приводим рассуждения Сайд-Хамзата Нунуева:
«Таким образом, хурриты эпохи Ибраhима, мир ему, – это господствующий народ в Передней Азии. Не случайно Библия приписывает происхождение Ибраhима, мир ему, городу Уру. Отец Ибраhима, мир ему, – Фарра, по сообщению той же Библии, похоронен в Харране – двойнике города Ур. События времён царства Шумеры, обобщённые тысячи лет спустя в вавилонском плену еврейскими писцами, не имеют никакого отношения к семитам, за исключением того, что варварские кочевые семитские племена разрушили в своё время величайшие на земле духовные цивилизации хурритов-шумерийцев.
Многие века позже еврейские писцы, создавая идеологию собственного этнического выживания на базе учения Ибраhима, мир ему, о монотеизме, не могли знать, что появится такая наука, как археология, и учёные докопаются до десятков тысяч хуррито-шумерских глиняных табличек, которые прольют свет на подлинные страницы истории...
Нет ли среди глиняных табличек тех, о которых говорит Священный Коран, согласно которому самые первые Свои Откровения Аллаh, Свят Он и Велик, присылал в виде свитков (сухуф)? Всего Аллаhом, Свят Он и Велик, пророкам было даровано сто свитков: Адаму – 21, Шису (Сифу) – 29, Идрису (Еноху) – 30, Ибраhиму (Аврааму) и Мусе (Моисею), мир им всем, – по 10. Во всяком случае, когда мусульманские шейхи говорят, что нынешний текст Библии сильно искажён, и что в основе Библии лежат подлинные Божественные Откровения, это всё больше становится очевидной истиной, подтверждаемой наукой. Об этом же пишут и серьёзные европейские учёные.
Были ли у пророка Мусы, мир ему, какие-то родственные связи с хурритами? Вот что утверждает Вернер Келлер в цитируемой нами книге: «Когда Ханаан был захвачен Египтом, Моисей выбирает для своего изгнания горы Мадиана, к востоку от залива Акаба, – место, в котором у него были отдалённые веками племенные связи. После смерти Сары, второй женой Авраама была Хеттура (Быт. 25:1). Одного из её сыновей звали Мадиан. Кстати, здесь же пророк Муса и женился на мадианитянке Сепфоре» (Исх. 2:21).
Мадиане – матеане – матьяне. Это одно из названий хуррито-урартских племён. По пути продвижения матиен из Передней Азии в Закавказье две с половиной тысячи лет назад, указанный нами учёный Константин Туманов ещё в начале XX в. сделал вывод о переднеазиатском происхождении чеченцев и ингушей. (К.М. Туманов. О доисторическом языке Закавказъя. Тифлис, 1913 г.) Это название дошло до 7 века новой эры и зафиксировано в Армянской географии. Именно нахчматеан определяет автор в качестве прямых предков современных вайнахов.
Почему пророк Муса, мир ему, рвался в Ханаан? Кого пророк звал за собой в Землю Обетованную после жестоких битв с Египтом? Не могли же еврейские писцы сочинять абсолютные небылицы, не имея под своими импровизациями какие-то реальные исторические события.
Нам представляется, судя по достоверным научным фактам, что пророк Муса, мир ему, мог вести своих соплеменников в ту землю, где уже жили родственные племена. И не с войной вовсе, а для совместного мирного проживания. Об утверждениях Карста, что предки нахов жили и в Ханаане, мы уже писали. Но вот что утверждает Вернер Келлер: «Достоверность того, что многими жителями Ханаана были хурриты ...подтверждается также недавним открытием египетского папируса XV в. до н. э., где земля Ханаан постоянно называется «Хуру», по названию народа хурритов. Таким образом, хурриты должны были, по крайней мере в течение некоторого времени, быть широко распространены по всей стране». [В. Келлер, «Библия как история». С. 164. Выделено Н.С-Х.М.]» .
В наши дни имя одного из величайших пророков имеет различные варианты произношения: араб.   (Му;са), ивр. ;;;;;; (Моше;), англ. Moses (Мозес), русск. Моисей, арм. Мовсес, др.-греч. M;;;;;, лат. Moyses. И, конечно же, мы попытаемся обозначить нахоязычную природу рассматриваемого имени, так как убеждены в том, что только в этом случае станет возможным истинное его толкование. Пожалуй, начнём с того, что, по всеобщему признанию учёных, этимология этого имени неясна. малоизучена. Наиболее распространённые две версии: 1) в египетском (коптском) языке mose означает «дитя»; 2) В иврите глагол ma;ah означает «вытаскиваю». Указанная «народная этимология» основана на ветхозаветном повествовании: «Дочь фараонова сказала ей: возьми младенца сего и вскорми его мне; я дам тебе плату. Женщина взяла младенца и кормила его. И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у неё вместо сына, и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его» (Книга «Исход», Глава 2, 9-10).
Значит, из всего фонетического перечня мы принимаем в качестве эталона кораническую версию (Му;са), потому что считаем её наименее искажённой и наиболее близкой оригиналу. И хотя арабскому языку, на котором ниспослан Коран, не свойственны некоторые дифтонги и гласные звуки, кроме «и», «у и «а» (последней гласной свойственна огласовка «о» после некоторых букв арабского алфавита), тем не менее считаем, что в нашем случае фонетические искажения будут минимальными, с учётом разновидностей уже известных лингвопереходов.
Итак, учитывая наличие в арабской фонетике согласных «с», «ш», «з», из всего разнообразия моделей произношения и написания имени пророка, путём сопоставления, у нас не возникает сомнений в верности варианта «с».
Далее, в кораническом тексте отмечен долгий гласный звук «у», однако в версии языка-оригинала на его месте можно предположить наличие дифтонга «уо».
Относительно этимологии имени «Му;са» существует предположение о том, что оно, безусловно, восходит к нахской основе и, по аналогии со старинным именем Малсаг («Солнечный человек»), может быть искажённой формой от МаIсаг или МаIса, состоящей из двух частиц: маI (буквально «рог», «мужское начало», «самец») + саг («человек», буквально «обладающий душой») .
Эта версия А.Д. Мачигова, безусловно, достойна внимания, ибо «с(а)» («человек», «мужчина») в языке древних египтян идентично чеч.-инг. «са» («душа», «свет»), и оно действительно составляет второй слог пророческого имени (Му;са). Зато первая его часть «му» / «муо» переводится с чеченского языка как «шрам», «рубец» (в переносном значении «след», «отпечаток»).
Будущий пророк с младенчества воспитывался дочерью или женой фараона, а в зрелом возрасте долгое время являлся египетским вельможей-царедворцем, несмотря на своё происхождение от израильтян (народа Бану Исраил), на тот момент притесняемых властью и лишённых элементарных гражданских привилегий. Не исключено, что Моисей (Муса, мир ему) носил одно из египетских имён, при этом имея второе, домашнее, настоящее, под которым его знали соплеменники-израильтяне. По крайней мере, это «другое» имя упомянуто в записях египтянина Манефона: «А пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покорённым населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они не только сжигали дотла города и деревни и не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причём сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил своё имя и стал называться Моисей ».
Гнев жреца-язычника, клеймящего израильтян (Бану Исраилов, сынов Израилевых) всевозможными нелестными эпитетами, вполне понятен: летописец считает святотатством неприятие и крушение идолов. Мы не можем судить о самом источнике, коим воспользовался Манефон. Судя по эмоциональности изложения событий египетской старины, автор опирался на вполне достоверные факты, правдивость которых он не ставил под сомнение. Итак, из цитированного источника явствует, что до начала своей миссии Божий посланник носил иное имя и что правившие ранее Египтом гиксосы и израильтяне были заодно, то есть и те, и другие имели близкородственное хурритское происхождение.
Будучи вытесненными из всех сфер общественно-политической жизни страны, не желая оставаться под немилосердной к ним фараонской тиранией, гиксосы, как пишет Иосиф Флавий, «ушли из Египта в Сирию через пустыню... и в Иудее выстроили Иерусалим»  (задолго до появления иудеев в данной области и завоевания указанного города царём Давидом). Гиксосы предпочли рабству вынужденную эмиграцию, но, похоже, в качестве акций возмездия периодически совершали набеги на Египет, где, согласно повествования уже цитированного выше египетского жреца, пользовались поддержкой родственных им израильтян (Бану Исраилов), очутившихся в той же степени дискриминируемом кабальном положении, вероятно, отчасти примыкая к гиксосским дружинам против ненавистных притеснителей из правящей клики. Похоже, эта драматическая ситуация характеризовала период накануне Исхода из Египта!
Из хадисов пророка Мух;аммада (да благословит его Всевышний и да приветствует) известно, что из-за злокозненности фараона, ненавидевшего взятого на воспитание мальчика, в раннем детстве Муса (Моисей, мир ему) обжёг язык раскалённым угольком, и поэтому у будущего пророка долгое время наблюдался дефект речи, и эта история придаёт уверенности в чеченской этимологии рассматриваемого имени: муо («шрам») + са («душа»).
Назвать совершенно определённо столетие, в котором жил Муса (Моисей, мир ему) наука пока не в состоянии, но, учитывая его долголетие, обычно библеисты датируют его жизнь XV-XIII вв. до н. э., в основном, увязывая с фараонами XVIII и XIX династий: Эхнатоном, Рамсесом II (Великим) и его четырнадцатым сыном Мернептахом, четвёртым фараоном XIX династии, который после 67-летнего правления своего отца правил в 1224-1205 гг. до н. э., пережив 13 своих старших братьев, уже в преклонном возрасте (около 60 лет) вступил на престол, хотя фактически находился у власти в последние 15 лет правления Рамсеса II. О деяниях этого фараона известно из надписей на каменной плите – знаменитой «стеле Мернептаха», датированной 1217 г. до н. э., повествующей о «победе над народом Израиля».
Похоже, после Исхода прошло немало лет и в правление Мернептаха Бану Исраилы уже закрепили в Палестине своё влияние и господствовали. И это – единственное упоминание о древних израильтянах в египетских источниках .
Но, похоже, что даже один из его предшественников – правитель XVIII-й династии фараон Аменхотеп IV (он же – Эхнатон), правивший приблизительно в 1351-1334 гг. до н. э., жил раньше Моисея  (Мусы, мир ему). Именно из-за столь близкой хронологической последовательности и сложилась нелепая гипотеза, согласно которой, Моисей якобы перенял идею монотеизма у фараона, известного своими религиозными реформами и попытками привести Египет к монотеизму .
Впрочем, существует мнение, что Эхнатон позаимствовал идею Единобожия у поселившихся в Египте Бану Исраилов, на тот период занимавших, благодаря Иосифу (Йусуфу, мир ему), привилегированное положение в государстве.
Следствием неудачной попытки воцарения в Египте монотеизма стала вражда египтян в отношении израильтян.
Жизнеописание Моисея (Мусы, мир ему) и Исход израильтян из Египта – истории общеизвестные, и потому нет смысла заниматься их пересказом, ибо эта информация доступна всем желающим. В связи с упоминанием приверженца монотеизма – фараона Эхнатона, перенесёмся из Египта на Кавказ, где в области Кахети в раннем средневековье обитало нахоязычное воинственное племя цанаров (цIанарой), чьими отголосками считаются: 1) чеченцы-чантиевцы, 2) ингуши фамилий Мальсаговых и Плиевых, 3) грузины-мохевцы, говорившие в прошлом на нахском наречии.
В книге «Фрагменты истории в фольклоре и лексике чеченцев» на основании ряда ассоциаций, учитывая ранее выявленный лингвопереход цI ; чI, мы сделали вывод о вероятности тождества чеченских этнонимов ЧIантий и ЦIонтарой .
Надо полагать, закавказский этноним ЦIанарой (от корня ЧIана / ЦIана) известен ещё с Древнего Египта: в топониме Цоан, на котором остановимся подробней.
Напомним эпизод цитированного ранее фрагмента работы М.И. Зильбермана «Гиксосы и их потомки»: согласно библейской информации, в конце II-го тысячелетия до нашей эры, через семь лет после основания Хеврона, был заложен египетский город Танис или Цар (по-другому – Цоан или, по-египетски, Це-Ан), располагавшийся в дельте Нила, между его рукавами, впадающими в Средиземное море. Эта местность интересна тем, что её преимущественно облюбовали для своего компактного проживания сыны Исраила (мир ему): «На поле Цоан» жили Иосиф и его народ» (Пс. 77. 12, 43).
Однако вряд ли новопоселенцы Бану Исраилы были единственными обитателями в регионе: «Примечательно, что в эпоху гиксосов в Танисе (Цоане) было принято не египетское, но гиксосское летоисчисление, что может указывать на состав населения города той поры».
Похоже, тандем родственных между собой хурритов-гиксосов и хурритов-израильтян уже в долине Цоан, задолго до Исхода, составил костяк будущего монолитного древнеизраильского этноса.
Один из упоминаемых вблизи Таниса (Цоана) гидронимов содержит ярко выраженный нахский окрас: Нахал = нах («люди», в значении конкретного народа, в отличие от «чужаков», коих в древности не принято было считать людьми, на которых бы распространялись определённые социальные привилегии) + ал («река»), – и потому назревает необходимость нахской этимологической дешифровки топонима Цоан. Похоже, что название этой местности восходит к корню «цIана» / «чIана».
Не исключено, что изначально в основу легло нахск. «цIена» («чистый»), и уже позднее указанное слово «эволюционизировало» в обозначение ровной сплошной («чистой») поверхности – будь то водная гладь или же гладь прибрежных орошаемых возделываемых плодородных земель, дающих богатейшие урожаи. Вот почему в чеченском языке «чIана» стало синонимом понятия «съестные припасы», тогда как в «чIара» («рыба») и «чкъор» / «чкъуьриг» («кожица», «кожура») обращает внимание гладкая скользкая поверхность рыбьего туловища и непогрешимо ровная поверхность кожи. (Причём, «чкъор» всегда на слух воспринимается как «чIор»). Подтверждением приведённых суждений служит чеч. «чIапа» («плоский», «гладкий», «ровный»).
В пользу первичности согласного звука цI (ц) перед чI (ч) свидетельствуют такие примеры: чеч. «ца» («не», частица отрицания) – арм. «че» («не», «нет»), а чеч. «цIий» («кровь») в мингрельском и лазском стало обозначением цвета – «чIитIа» («красный»). Хотя исключением из правила, здесь является арм. «цав» («боль»), как более поздняя фонетическая модель от чеч. «чов» («рана»). И это не мудрено, так как чеченский язык запрограммирован на чёткую артикуляцию, и потому в гуще нагромождений согласных звуков зачастую «ч» произносится намного проще, чем «ц».
В любом случае, указав на чередование этих согласных, констатируем исходную идентичность топонимов ЦIана (Цоан), ЧIана (ЧIанети, один из регионов, соприкасавшихся с Урарту-Биайной) и Сана (в Йемене).
Подвергшийся поэтапной трансформации в ходе многослойного этногенеза и дошедший до наших дней по преемственной цепочке (троянцы – этруски – ранние латиняне – более поздние римляне – современные итальянцы), передавая топонимы, итальянский язык в нынешнем качестве не отражает в полной мере доисторической фонетики данного региона.
В провинции Тоскана (историческая Этрурия) значится знаменитое своим виноделием местечко Кьянти (итал. Chianti). Здесь очевиден переход изначального этрусского «ч» или «чI» в «к». Это звукочередование характерно для языков целого ряда народов античного и современного периодов. Для сравнения назовём русск. «око» (в ед. ч.) и «очи» (во мн. ч.). Получается, этрускам (а, следовательно, их предкам троянцам) был хорошо знаком термин ЧIанти, по-видимому, ведущий своё восхождение к плодородной долине Танис (Цоан) в дельте Нила.
Далее речь пойдёт о параллелях между нахским именословом домусульманского периода (Амадий, Вазар, Итон, Люнг и Тур) и германо-скандинавской антропонимией, в которой обнаруживаем раннесредневековую форму Оттон, позже трансформированную в Отто и, похоже, являющую фонетический вариант мужского имени Итон, отражённого также в англосаксонской ономастике (Ithon). Имя Люнг почти предано забвению, также утрачено и его понимание. Но, как сказано выше, в наши дни в Скандинавии (Дании, Швеции и Норвегии) распространено мужское имя собственное «Люнг». Оказывается, оно имеет «чеченский след», и переводится как степной лунь : «Лунь (Circus) – род хищных птиц из семейства соколиных (Falconidae)» ; «Лунь – хищная птица семейства ястребиных с серовато-белым оперением у самца» .
Ещё одну нахско-славянскую параллель с миром пернатых обнаруживает славянская мифология в связи с упоминанием чудесной райской обитательницы – птицы Алконост:
«Лик у неё женский, тело же птичье, а голос сладок, как сама любовь. Услышавший пение Алконоста от восторга может забыть всё на свете, но зла от неё людям нет, в отличие от её подруги птицы Сирин...
Славянский миф об Алконосте сходен с древнегреческим сказанием о девушке Алкионе, превращённой богами в зимородка» .
Особых усилий не требуется для сопоставления слав. «алконост» с чеч. «алкханча» [alqan;(a)] («скворец»). Традиция «птичьих» имён – не редкость в чеченском именослове: Алхаз (Тетерев, тогда как чеч. Олхазар – «птица» вообще), Аьрзу (Орёл), ГIиргIа (Кобчик или Карликовый Ястреб), Кхоккха (Голубка), Куьйра [K;jra] (Ястреб), Лечи (Сокол), Маккхал (Коршун), Мо;ша (Куропатка), ТIаус (Павлин), Хьоза (Воробей), ЧIегIа (Сорока) .
Подвергнем разбору антропоним «Вальдемар», в русской транскрипции – Владимир («Владей миром»). В очередной раз напомним о практике «подгонок под стандарт». На наш взгляд, в германско-славянскую ономастику «Вальдемар» также проникло из нахского языка, в котором имеет неприкрытую этимологию, будучи теофорным именем, составленным из трёх частей: Вала («умереть», или оказаться по ту сторону бытия, за линией жизни, в Загробном мире) + да («отец», «господин») + мар («муж», «храбрец», «воин»). Значит, в основе имени лежат «Валда» («Господь Бог», «Отец Загробного мира»), соответствующее уменьшительно-ласкательной форме «Володя», и «мар» («храбрец», «мужественный воитель»). В результате сложения в одно предложение всех этих лексем получаем: Валанден [Valde] («Отца Загробного мира») + мар [mar] («муж», «воитель») = Valdemar («Воин Валда», «Воитель бога Вала», «Божественный Воитель»).
Производная от нахск. «д;» («отец») форма родительного падежа «ден» [de] отражена в каббалистике:
«Дэ – частица, означающая принадлежность к чему-то. Например, малхут дэ ацилут = малхут мира ацилут» .
Выходит, приведённые объяснения гармонируют с названием загробного обиталища в германо-скандинавской мифологии – «Валгалла» / «Вальхалла», которое сравнивается с чеч. «Валан гIала» [Val;ala] («Город (после) Смерти», «Город мёртвых», то есть «Рай»). Кстати, этот наш тезис надёжно подкрепляет антропоним Валдас – одно из «активно действующих» имён в современной прибалтийской ономастике.
В рамках германо-скандинавской мифологии вернёмся к нахским языкам, где чеч. «мукъ» – рукоять меча или кинжала.
Эта лексема, по мнению А.Д. Вагапова, образована «в результате метонимии (перенос названия материала на изделие) от основы мукъ ‘рог’» .
Тогда как тот же А.Д. Вагапов отмечает рассматриваемый термин в форме «гу;ьмакъ» (по-ингушски «копьё» – «гиебагI») . Есть мнение: «гоьмукъ» у нахов означает «дрот» (короткое копьё), тогда как «гиебагI» – это обозначение длинного копья. На наш взгляд, термин «копьё» – чеч. гоьмукъ, диал. гиемукъ [g;muq;, giemuq;] – образован от сложения нахск. «га» («ветвь», из которой, собственно, и изготавливается копьё) и «мукъ» («рукоять»).
В чеченском языке обращает на себя внимание его омоним «мукъа» в значении «свободный». Ориентируясь духовно-нравственными критериями древних эпох, допустим прямую связь личной свободы индивида (чеч. «мукъа» – «свободный») с наличием оружия, держание рукояти которого (чеч. «мукъ») и есть как причина, так и следствие обладания независимостью.
И теперь несколько иначе нами воспринимается чеченская фраза «Дала мукъалахь» («Если будет угодно Господу»), которая подстрочно переводится буквально: «Если Бог даст рукоять».
Здесь напрашивается ассоциация с обычаем скандинавов-викингов умирать с оружием, сжимая в ладони рукоять меча , чтобы затем доблестно отправиться в чертоги вечного блаженства:
«Валгалла (Дворец Убитых) – в северной мифологии место пребывания павших в сражении. Это – великолепный дворец в Гладзгейме, окружённый прелестной рощей из покрытых золотыми листьями деревьев. Над главной дверью, на западной стороне дворца, который был так высок, что нельзя было видеть его кровли, висел, как символ войны, волк, а над ним – орёл (священные животные Одина). В самом дворце, увешанном щитами на остриях мечей, было 540 дверей и через каждую из них входили по 800 павших героев в ряд. Все короли попадали в Валгаллу к Одину, хотя бы они умерли не на поле сражения. Особенным почётом пользовались те, кто являлся в Валгаллу с большой свитой и сокровищами, а потому боевые товарищи павшего героя добровольно убивали себя, и в его могилу складывались, кроме лошадей его и доспехов, приобретённые им в походах сокровища. Герои развлекались тем, что каждое утро, с пением петухов, выходили на бой между собой, но в полдень все раны заживали и герои садились за стол под председательством Одина. Сам Один пил одно вино, а кушанья передавал сидящим рядом с ним волкам Гери и Фрекки. Герои же услаждались салом кабана Зеримнира, а валькирии разносили им мёд, в изобилии лившийся из вымени козы Гейдрун» .
Опять же сравним с чеч. «вала гIала» – «город смерти», где воины пребывают в сопровождении райских дев – валькирий, чьи иные имена соответствуют чеченскому лексикону:
– Гунн («Битва»). Как мы уже неоднократно отмечали ранее, в рассматриваемом теониме обнаруживается связь с нахским архаизмом «гуна» («война»);
– Хильд («Воительница»). Напоминает нахское словосочетание «хIилла да» («хитрость есть» или «владыка хитрости»);
– Гейрахёд, Гейрскёгуль и «Гейр» («Копьё»). В составе этих имён в качестве морфемы мы распознаём нахск. «га» («ветвь») в составе чеченской лексемы «гоьмукъ» / «гиемукъ» («копьё»), которая, очевидно, сочетает нахские морфемы «га» («ветвь») и «мукъ» («рукоять»).
– Хлекк («Шум боя»). В реальности сюда напрашивается иное объяснение: чеч. «хIаллак» («уничтожать»)...
Но спустимся с небес – обиталища валькирий, – назад в прибалтийский регион. В не менее известном традиционно польско-литовском имени Кантемир, в первой его части, обнаруживаем нахск. «кIант» («мо;лодец», «витязь», «юноша», «сын»). А антропонимы с окончаниями на -mar и -mir на определённом историческом промежутке не были в новинку как для прибалтийской части Европы (Вальдемар, Кантемир, Радомир и так далее), так и кавказского региона – Гойтемир (чеч. ГIойтIмар), Астемир (чеч. Аьстмар) и другие. Кто бы там что бы ни говорил, все эти имена никогда не поддадутся расшифровке в обход чечено-ингушского языка. И если впредь исследователи продолжат игнорирование нахского языкового сегмента, то им элементарно не удастся раскодировать тайны тысячелетий.
Мимоходом укажем на одну параллель без комментариев самого факта: в орстхоевском массиве под фамилией Фаргиевы отмечен чечено-ингушский тайп Фаьргхой [F;rg;oj]. «Отсекая» суффикс-окончание принадлежности -хой, «высвобождаем» морфему F;rg, и тут же сближаем её с шотландско-ирландским именем Фергюсон (Ferguson, от Fergus)...
Имя одного из предков чеченцев-чантиевцев Итона этимологически до сих пор не разъяснено. Учитывая неразрывные исторические связи Северного Кавказа (Алании) с Закавказьем (Картлией и Кахетией), постараемся провести его дешифрацию через сопоставление чеч. «итта» [itta] и груз. ;;; [ati]. Обе лексемы обозначают «десять» и не просто созвучны, а реально идут от общего корня (при звукозамене гласных «и» и «а»).
Аналогичное чередование присуще картвельскому языку на примере разночтений между ;;;;; [iseti] («такой») и ;;;;; [aseti] («такой»), при синхронном сосуществовании этих лексем. В нахских диалектах лингвопереход и ; а очевиден на примере чеч. «хIинца» («сейчас», «теперь», «ныне») и инг. «хIанза», чья форма, кстати, предельно близка галанчожскому диалекту.
Итак, налицо тождественность имён «Атон» и «Итон».
Верность вышестоящего вывода подтверждается следующим моментом: в Закавказье (в частности, в армянском ономастиконе) с III века нашей эры отмечено имя «Атанас» или «Атанес», которое принято считать аналогом русск. «Афанасий» и предположительно переводится как «Бессмертный». Однако же, беря за основу греч. ;;;;;;; [th;natos] («смерть») и добавляя греческую частицу отрицания a-, получаем, что по-гречески «бессмертный» будет ;;;;;;;; [athanatos]. И здесь, в нарушение ключевых математических канонов, в новоявленной форме «Атанатос» или «Афанатос» лишним оказывается один слог. Хотя по логике, там не может быть ни «Атанас» [Atanas], ни «Афанасий». Значит, перевод дан неверно (в силу неистребимой практики «подгонок под стандарт») и потому есть смысл искать иную расшифровку имени. Рассматривая частицу-окончание -as как результат греческого воздействия и отсекая последнюю от корневой основы, получаем Atan. Очевидно, это и есть Атон – символ солнца и неба, мифологический персонаж, входивший первооначально в пантеон главных божеств Древнего Египта. Он олицетворял солнечный диск с лучами, заканчивавшимися либо раскрытыми ладонями, либо кистями рук, держащими дар Атона – знак жизни анх. Данный термин напоминает либо чеч. «ана хIу» [;nhu] («небесное семя»), либо метатезу от чеч. «хан» («время»). Изображение крылатого солнечного диска проникло в Египет из Миттани, будучи также унаследованным аккадцами и ассирийцами, от тех же миттанийцев. Расцвет культа пришёлся на период Среднего Царства, в период правления фараона Аменхотепа IV (1368-1351 гг. до н. э.), при котором Атон выступал как воплощение всех главных богов солнца. Затем фараон изменил своё имя Аменхотеп («Амон доволен») на «Эхнатон» («угодный Атону» или «полезный Атону»), объявил Атона единым богом всего Египта, запретив поклонение другим богам, и при этом сам стал верховным жрецом Атона. Считалось, что бог-солнце присутствует в каждом предмете и живом существе. Однако в Книге Мёртвых Атон упоминается в числе покойных богов. Как только гиксосов свергли, место главного египетского бога занял Амон-Ра .
Вот как это описывает «отец истории» Геродот:
«Он возглавил весь египетский пантеон богов, а правители восемнадцатой династии проводили активную пропаганду этого бога среди граждан Египта. Во время правления фараонов жрецы Амона очень много зарабатывали, культ бога очень сильно поощрялся, особенно в материальном плане. Однако даже в это время осталось большое количество людей, которые поклонялись богу Солнца из Гелиополя. Но сильно окрепшая власть жрецов представляла значительную опасность для фараонов, которые склонны отступать от общепринятого культа фиванского бога Амона. Сын Тутмоса, фараон Аменхотеп также пошёл супротив жрецов и склонялся в своих предпочтениях к Атону. Об этом говорит хотя бы тот факт, что его супругой была иностранка Тие, родившая ему двух прекрасных дочерей Иуаа и Тую. Они никаких связей с родом фараонов не имели и, скорее всего, поклонялись гелиопольскому Атону. В качестве приданого фараон подарил Тие египетский город Тчару. Кстати, сама он была уроженкой страны, которая располагалась на границе с Гелиополем. Аменхотеп был столь смел в своих религиозных предпочтениях, что соорудил в Фивах рядом с главным храмом Амона, новое святилище солнечному Атону, что, естественно, вызвало значительно недовольство жрецов. Сын Аменхотепа также отличался особым рвением к культу Атона – об этом свидетельствует вся его жизнь, начиная с ранней молодости. Сторонники традиционной египетской религии утверждали, что данная предрасположенность всячески подогревалась матерью-иностранкой» .
Из приведённых цитирований становится очевидным следующее: в период правления гиксосской фараонской династии в какой-то момент в Египте решительно возобладали идеи монотеизма. По-видимому, эта мировоззренческая революция произошла под воздействием авраамического учения, радетелями которого являлись родственные гиксосам хурриты Бану Исраилы (израильтяне) в лице пророка Йусуфа (мир ему), его семейства и их потомков.
Само «Атон» успешно этимологизируется с позиций нахоязычия: чеч. «аьтто» [;tto] («успех», «удача», «облегчение»), тогда как указанная морфема в дательном падеже («аьттона» [;tton]) может выступать в качестве одной из Божественных ипостасей: дарующий облегчение (подстрочный перевод – «облегчения для»). В пользу идентичности теофорных имён Атон и Итон свидетельствует пример и такого разночтения внутри чеченского языка: «аьрда-бIогIам» («опорный столб дома, башни») и «ирдалбIогIам» . Далее, судя по всему, это имя, как атрибут Единобожия, хранится у потомков Бану Исраилов в память о египетском пребывании.
И отныне не настолько фантастически невероятной воспринимается информация из записей «отца истории» Геродота:
«Происхождение колхов (11, 103-105)
103. Так Сесострис* [*Геродот путает египетского фараона Сенусерта III (1884-1849 гг. до н. э.) с фараоном Псамметихом I (665-609 гг. до н. э.), который воевал со скифами и фракийцами в Палестине, но не вторгался в Скифию. – ред.] прошёл по материку, пока не переправился из Азии в Европу и не покорил скифов и фракийцев. До этих-то народов – не дальше – дошло, по-моему, египетское войско, так как в этих странах ещё есть такие столпы, а дальше – уже нет. Отсюда Сесострис повернул назад к югу, и когда подошёл к реке Фасису, то оставил там часть своего войска. Я не могу точно сказать, сам ли царь Сесострис поселил в этой стране часть своих воинов, или же некоторые из них, удручённые долгим блужданием, самовольно поселились на реке Фасисе.
104. Ведь колхи, по-видимому, египтяне** [**Отождествление колхов с египтянами не имеет под собой реальной основы – ред.]; я это понял сам ещё прежде, чем услышал от других. Заинтересовавшись этим, я стал расспрашивать [об этом родстве] как в Колхиде, так и в Египте. Колхи сохранили более ясные воспоминания о египтянах, чем египтяне о колхах. Впрочем, египтяне говорили мне, что, по их мнению, колхи ведут своё происхождение от воинов Сесострисова войска. Сам я пришёл к такому же выводу, потому что они темнокожие, с курчавыми волосами. Впрочем, это ещё ничего не доказывает. Ведь есть и другие народы такого же вида. Гораздо более зато основательны следующие доводы. Только три народа на земле искони подвергают себя обрезанию: колхи, египтяне и эфиопы. Финикияне же и сирийцы, что в Палестине, сами признают, что заимствовали этот обычай у египтян. А сирийцы, живущие на реках Фермодонте и Парфении, и их соседи-макроны говорят, что лишь недавно переняли обрезание у египтян. Это ведь единственные народы, совершающие обрезание, и все они, очевидно, подражают этому обычаю у египтян. Что до самих египтян и эфиопов, то я не могу сказать, кто из них и у кого заимствовал этот обычай. Ведь он, очевидно, очень древний. А то что [финикияне и сирийцы] переняли этот обычай вследствие торговых сношений с Египтом, этому есть вот какое важное доказательство. Все финикияне, которые общаются с Элладой, уже больше не подражают египтянам и не обрезают своих детей.
105. Назову ещё одну черту сходства колхов с египтянами. Только они одни да египтяне изготовляют полотно одинаковым способом. Так же и весь образ жизни, и язык у них похожи. У эллинов, правда, колхидское полотно называется сардонским, а привозимое из Египта – египетским» .
«Некоторое косвенное подтверждение родству колхов с хатто-хурритами мы находим у Геродота в описании вооружения племён (кн. 7, 79): «У колхов на головах были деревянные шлемы; они носили маленькие щиты из сырой кожи, короткие копья и, кроме того, ещё кинжалы... Алародии же и саспиры выступали в поход, вооружёнными как колхи». Об алародиях-урартийцах известно совершенно определённо, что они были хурритами. Возможно, сходство с вооружением колхов отражало их давнее родство» .
Оспаривать и опровергать факт родства хуррито-урартов с нахами – дело бесперспективное и бесполезное, хотя бы из-за явной несомненности этих параллелей, которые никак не возможно утаить или проигнорировать. «В частности, в хурритской мифологии у бога грозы два Быка – Хурри (утро) и Серри (вечер) (ср. греческие мифы о Зевсе, превращающемся в Быка). Римляне приносили в жертву Юпитеру быка» . Спустя три тысячелетия в современных чеченском и ингушском языках мы практически не видоизменёнными встречаем оба этих слова: «Iуьйре» («утро») и «суьйре» / «сайре» («вечер»).
Хурритская природа древних урартов и их родство с нахами вынуждены признавать многие, включая даже тех, кто готовы восполнить собственными фантазиями пробелы при воспроизведении исторической панорамы:
«Ещё в XIII в. до н.э. жившие вокруг озера Ван племена алародиев (название в греческой передаче), говорившие на языках хурритской группы (из современных к ним наиболее близки чеченский и ингушский), создали свой племенной союз. Он пал под ударами ассирийцев и сменился новым племенным союзом Наири. Наконец, в IX в. до н.э. возникло государство Урарту (название ассирийское, собственное название – Биайнили), центр которого находился в районе озера Ван, а северная часть находилась на территории нынешней Армении.
Саргон II в 714 г. до н.э., ассирийский царь, нанёс жестокое поражение урартийцам. В 585 г. до н.э. она [страна Биайна-Урарту – З.М.] пала под ударами объединённых войск скифов и мидян и вошла в состав государства последних. Позднее на этой же территории возникло объединение армянских племён, в состав которого вошли урартийцы.
Другие государства в Закавказье возникли значительно позднее (в III в. до н.э. – Иберийское царство, в I в. до н.э. – Алванское царство). Консолидации этих племён способствовало взаимодействие их со скифами. В связи с этим мы кратко расскажем о скифах и об их месте в истории Закавказья, тем более что некоторые их племена поселились впоследствии на территории Понта, и значит вошли в состав понтийских греков.
Скифы относятся к иранской ветви индоиранской группы народов (т.е. одной из ветвей индоевропейского племени). Согласно мнению подавляющего числа учёных во второй половине III тыс. – начала II тыс. до н.э. первые индоиранцы жили на юге Европейской части СССР. В первой половине II тыс. до н.э. произошло разделение индоиранской общности на иранцев и индийцев (индоарийцев). Первые продвинулись вплоть до Енисея. Примерно в XVI веке до н.э. с юга Европейской части СССР часть индийцев через Кавказ проникла на Передний Восток, где на юго-востоке от Малой Азии создала крупное государство Митанни со смешанным хуррито-индоевропейским населением. Другая, большая их часть ушла через Среднюю Азию в Индию, которой они достигли примерно в ХIV-XIII вв. до н.э., где организовали новые государства.
После этого степная и лесостепная полоса между Дунаем и Енисеем осталась почти целиком во владении иранских племён. Часть из них ушла вслед за мидийцами на юг и обосновалась на Иранском нагорье, а затем распространилась на большой территории современного Ирана и Афганистана. Степи же Европы и Азии остались во владении различных скифских племён. В Северном и восточном Причерноморье в IX-VIII в. до н.э. располагались родственные друг другу киммерийцы, скифы и сарматы (с запада на восток). В степях Северного Кавказа и бассейна Кубани по некоторым предположениям вплоть до этого времени сохранялись остатки индоарийских племён, быть может, уже смешавшиеся с северокавказскими племенами.
Если прохождение индийцев через Кавказ в Малую Азию ещё не достаточно доказано, то походы скифских племён в Закавказье и далее в Малую Азию зафиксированы и в письменных, и в археологических памятниках со всей определённостью.
По сведениям Геродота киммерийцы не просто совершили поход, но почти всем народом ушли через Закавказье в Малую Азию. Первые сведения о киммерийцах в древневосточных источниках относятся к 722 и 715 г.г. до н.э. Шпионы Саргона II сообщали ему о положении в Урарту: «Как он (царь Урарту – авт.) пошёл в страну Гамир (т.е. киммерийцев – авт.), там войска его были полностью перебиты... Сам он бежал»... Другой шпион сообщал, что между страной Гамир и Урарту лежит страна Гуриани. Страна Гуриани, которой в урартских источниках соответствует Куриани, судя по этому названию, находилась в Южной Грузии, близ реки Куры, а Гамир («Гаммира», «Гиммира» – страна киммерийцев) следовательно, должна была располагаться в Северной Грузии. Прежде, чем пытаться проследить её местонахождение по археологическим памятникам, закончим с обзором скифских «новостей» по литературным памятникам.
В начале семидесятых годов VII в. до н.э. киммерийцы и скифы атакуют Ассирийскую державу. В 676-675 гг. киммерийцы в союзе с Урарту полностью разгромили богатое государство в Малой Азии – Фригию. Около 674 года скифы в союзе с Мидией снова атакуют Ассирию. Но царь последней Асархаддон сумел развалить коалицию и даже выдал за скифского вождя свою дочь. В 660 году о скифах источники молчат. Зато известно, что около 654 года до н.э. киммерийцы взяли штурмом столицу Мидии город Сарды (государство на юге от Малой Азии на побережье Средиземного моря). После этого снова на арене появляются скифы. По-видимому, по наущению Ассирии они сначала напали на Мидию и разгромили её, а затем и на киммерийцев в Малой Азии. Тем самым, скифы установили свой контроль в Малой Азии и близлежащих областях. Через 28 лет после разгрома Мидии мидийский царь Киаксар пригласил множество скифов в гости, напоил допьяна и перебил всех вождей. После этого большинство скифов ушло назад в причерноморские степи» .
(Кстати, в чеченской тайповой номенклатуре содержится этноним ГIимарой [;imaroj], сопоставимый с Киммерийцами).
Наш комментарий в связи с вышестоящим цитированием: уважаемый А. Франгуланди не единственный, кто из патриотических побуждений размещает скифскую прародину на Юге России. В.И. Абаев писал, что «не скифы пришли из Азии, отколовшись от остальных иранцев, а, напротив, остальные иранские племена продвинулись на территорию Индии, Персии и Средней Азии из Южной России. Скифы же были тем народом, который удержался на своей родине на юге России и продолжал много веков сохранять контакты с другими народами Средней и Восточной Европы» .
Будучи не менее преданными Кавказу (нынешней нашей Отчизне), последуем не по пути подгонок под сиюминутные стандарты, а за элементарным здравым смыслом, поскольку наш анализ прошлых эпох диктует иную развёртку событий.
Однако погрузимся в эпоху египетского обитания:
«Евреев в Египте часто отождествляют с нашествием гиксосов («царей-пастухов», как их называет в «Истории Египта» её автор египетский жрец Манефон). «Бог возненавидел нас, – пишет Манефон, цитируемый Флавием, – неожиданно с востока вторглись люди низкого рождения, достаточно наглые, чтобы захватить нашу страну силой, даже не позволив нам оказать сопротивление... Они поставили над нами царя по имени Салатис».
Иосиф Флавий также опирается на мнение Манефона и отождествляет евреев в Египте с гиксосами. Манефон также отмечает: «Весь их народ назывался Гиксос, то есть «цари-пастухи».
В Библии пришедшие в Египет евреи также характеризуются как пастухи:
«Если фараон призовёт вас и скажет: какое занятие ваше? – то вы скажите: мы, рабы твои, скотоводами были от юности нашей доныне, и мы и отцы наши, чтобы вас поселили в земле Гесем. Ибо мерзость для Египтян всякий пастух овец». (Быт.46:33-34).
Однако евреи предстают в библейском изложении мирными кочевниками, в то время как гиксосы были завоевателями, которые захватили всю нижнюю часть Египта и которых в течение нескольких веков пытались изгнать египетские фараоны.
Манефон писал, что гиксосы правили Египтом 511 лет, а потом их изгнали, и они ушли на восток в количестве не менее, чем 240 тысяч, и основали страну теперь называемую Иудеей. Но в хорошо изученной египетской истории нет «свободных» 511 лет для правления гиксосов. Сейчас полагают, что они правили только 107 лет и в 1523 г. были изгнаны царём Амосисом – основателем блистательной 18-й династии. Манефон писал через 1300 лет после вторжения гиксосов, когда греческий перевод Ветхого Завета, известный как Септуагинта, был уже сделан. Манефон, по-видимому, скомбинировал египетскую и еврейскую традиции, так что его свидетельство теряет значение в качестве независимого источника.
Гиксосы приняли египетскую религию и культуру, утратив статус кочевников. Их вожди переняли все внешние атрибуты власти фараонов. Hовейшие исследования показали, что слово это скорее следует переводить как «цари чужеземных стран» (Зенон Косидовский). Поэтому отождествлять их с гиксосами неправомерно. Однако это не исключает того, что предки евреев мигрировали в Египет в период правления гиксосов в нижнем Египте, а также позднейшие искажения в канонических Писаниях евреев» .
Предлагаем биографические справки об историках, неразделимо связанных с «гиксосским вопросом»:
– Египтянин Манефон (Мои-н-Тот, 283-246 гг. до н.э.), уроженец города Себеннитоса в Нижнем Египте, – широко образованный жрец-историограф Гелиополиса, имел доступ к первоисточникам и обладал египетской традицией.
– Иосиф Флавий (Йосеф бен Матитьягу hакоhен, ок. 37-100 г. н.э.), римский историк, пользовавшийся покровительством царствующего дома Флавиев. Первоначально священнослужитель (коhен) Иерусалимского Храма, а затем и главнокомандующий повстанческими отрядами в Галилее во время Иудейской войны. Пленён римлянами, но освобождён от рабства как вольноотпущенник императора Веспасиана. Книги, написанные Иосифом по-гречески, рассчитаны на неевреев, которых Флавий стремился ознакомить с историей своего народа.
М.И. Зильберман пишет, ссылаясь на указанных авторов:
«Поскольку до настоящего времени какое-либо конкретное племя или народ не идентифицирован с термином «гиксосы», как с обозначением определённого этноса, можно полагать, что слово «гиксосы» – не этноним, а прозвище, народная египетская этимология, данное союзу азиатских племён, захватившему и поработившему Египет; либо оно (это прозвище) связано с одной из наиболее многочисленных этнических групп союза. Принятое древнеегипетское наименование (прозвище) союза (либо одной из его групп) дошло до нас в виде греческой модифицированной фонетической формы – «hyk sos» («гиксос»).
Существует мнение, что форма «hyksos» представляет собой искажённое древнеегипетское «hekau khosute, heka khаsut» (в условной русской транскрипции «хеку хасут», которое означает «властители пустынных нагорий или властители чужеземных стран («чужеземный властитель» т.е. не этнический египтянин)», где «хек(у), гек(а)» или «хик, гик» – «властитель, князь, царь»; хотя и корни слов «sos» и «khosute» совершенно различны.
Термин «хеку хасут» – принятое в Древнем Египте наименование ханаанских или сирийских вождей, которое применялось задолго до эпохи владычества гиксосов. Так, о «хеку хасут» сообщается в «Рассказе о Синухе»; предводитель племени азиатов на картине из гробницы в Бени-Хассан обозначен как «хеку хасут». Этот же термин встречается на скарабеях и других памятниках конца Среднего царства. В эпоху «Малых гиксосов», в частности, наименования фараонов иногда писались (на скарабеях) без картуша и содержали обозначение «heka khasut», например, «Heka khasut Anat-Her». Надпись о царе Хиане, (в заголовке) содержащая «HqA-xAswt», найдена на цилиндрических печатях (типично месопотамском предмете быта). В Туринском царском списке также упоминаются шесть правителей с титулами «хека хасут».
Согласно Флавию-Манефону, «гиксосы» – это «цари-пастухи» или «цари пастухов»; и тогда слова «sos» и «khosute» даже по смыслу не совпадают. О том, что «цари пастухов» это – «hека амеу» (но не «heka sos»), однозначно сообщает папирус Салиер I, описывающий события, синхронные времени Фиванского царя Секен-не-Ра, первым выступившего против гиксосского владычества: «Случилось так, что земля Кимет (Египет) принадлежала врагам... Враги же сидели в городе (людей) аму (амеу) и (их) царём (hеку) был Апопи (ок. 1600-1567 гг. до н.э.) в городе Ауарис». Заметим, что вассальный египетский правитель Секен-не-Ра в одном из документов также обозначен как «hек(у), гак».
Таким образом, (не по Манефону) царь гиксосов Апопи – «hик(у) амеу» («царь пастухов» (мелкого рогатого скота)), – наименование в достаточной степени презрительное. Манефон же ввёл в обиход несколько иное название: «hик сос» – «царь сос». Лингвист с мировым именем Эмиль Бенвенист в своём «Словаре индоевропейских социальных терминов» показал, что слово «sus» (которое в греческом языке читается как «sos») означает «свинья» (домашняя). И тогда, «с лёгкой руки» Манефона, писавшего по-гречески, закрепилось и сохранилось на века (в трудах Иосифа Флавия – потомка гиксосов, не ведавшего, что творит), наименование «hик сос», которое означает «царь свиней» – тяжкое, предельно сильное оскорбление в устах египтянина (брезгливо относящегося к свинье – нечистому животному, и всему, что с ней связано; см. Кн. IV).
Манефон, с детских лет знавший прозвище («амеу») азиатов-семитов, при написании своей «Эгиптики» в исторически верное наименование царей азиатских племён – «hеку амеу» («цари пастухов (мелкого рогатого скота)») либо «хеку хасут» («чужеземные властители»), привнёс (явно на националистической почве) традиционную египетскую ненависть к азиатам (да ещё и к захватчикам его страны), субъективно усилив (и заменив) презрительное древнеегипетское «амеу» греческим ярлыком (площадной бранью, ругательством) «sos» (заменил в термине обозначения азиатов-семитов «мелкий рогатый скот» на «свиньи»).
С другой стороны, как уже упоминалось, древнеегипетское название лошади не «sus», семит., но «ssm.t»; и если Манефон, вводя новое обозначение гиксосов, всё-таки воспользовался семито-хурритским термином (желая отразить и усилить эту сторону памяти о прошлом), то «hик sus» может означать и «царь лошадей», что тоже не лишено исторического содержания (подобно «hик амеу»), а древнего историографа тогда можно считать беспристрастным и объективным» .
Хотя и принято считать, что случайностей не бывает, в жизни всё же нередко нежданно-негаданно происходят открытия, которые выводят нас к истине. Если в правильном ракурсе взглянуть на ситуацию, даже иная ошибка способна обнаружить выход из тупика.
Так, спустя столетия, описывая ненавистных гиксосов, Манефон мог напутать в хронологии и продолжительности тех или иных исторических событий. Однако он не ошибся в главном, идентифицируя израильтян и гиксосов – и те, и другие имели общее происхождение в доавраамический период, не говоря о единой хурритской языковой платформе.
Не удивительно, что такой народ мог вызывать неприязнь, являющуюся оборотной стороной тайного восхищения и зависти. Ведь бывает и так, что ненавидят из-за достоинств, а не недостатков! Жрец прекрасно видел и распознавал разницу между своими людьми и Божьим народом.
Аристократический народ хурри;ты хорошо известен в древности. Он громогласно заявил о своём существовании во 2-й половине III тыс. до н. э., поселившись по левым притокам Тигра и на территории Северной Месопотамии, где пришельцы обитали вперемежку с семитами, нередко в условиях билингвизма, и уже в XVI-XIII вв. до н. э. создали в Северной Месопотамии государство Митанни и оказывали сильное влияние на Хеттское царство. Но уже в I-м тыс. до н. э. хурриты жили разорванными ареалами по западным, южным и восточным окраинам Армянского нагорья.
Сейчас выскажем предположение, из коего автоматически проистекает вывод о том, что хуррито-нахская речь в ту эпоху имела широкое хождение в регионе – столь широкое, что окружающие знали о созвучии в нахской речи и при этом разнице между понятиями «достояние» и «свинья».
Говоря же о финикийцах времён фараона Яхмоса I, М.И. Зильберман прямо указывает их идентичность с гиксосами, признавая последних хурритами.
Опять же приведём перечень толкований из «Этимологического словаря чеченского языка»:
«Хьакха1 ‘свинья’. Общенахское (инг. хьакха, ц.-туш. кха), имеющее соответствия в кавказских (кабар. кхъуэ, осет. хуы – то же) и индоевр. языках: памир. сарык. хавг, дари хок, пушту хуг, англ. hog ’свинья’. На основании семантической модели рыть – свиное рыло, увязываем с омонимичным хьакха2 ‘срезать, скосить, слизать, стереть’ и восстанавливаем внутреннюю форму – ‘землеройка; животное, роющее мордой землю’. Общеизвестно, что кабаны и свиньи очень часто атакуют огороды, уничтожая посевы картофеля, кукурузы и т.д. Дальнейшие поиски ведут к чеч. «хьуокха» ‘кол, клин’, чам. хIохъв // хIахъу, рутул. хак ‘кол’, хук ’дерево’, лезг. хаkh ‘кол’, арчин. хвак ‘лес’, которые находят семантическое подтверждение в военном термине свинья – роде построения клином перед атакой. Тушинская форма кха ‘огород, пашня’ лак. къу, дарг. къу ‘пашня’ по выше указанным семантическим причинам.
Хьакха2 ‘потереть, помазать; срезать, содрать, косить, сжать (урожай)’. Общенах.: инг. хьакха, ц.-туш. хьакха. Форма однократн. вида к хьиекха ‘чертить, тереть; красить, мазать, штукатурить’, возможно, связанная с глагольной парой хьаха // хьиеха ‘чертить, тереть; красить, мазать, штукатурить’. Интересно сходство с и.-е. *pheikh / *phik – ‘писать красками, раскрашивать’, *phikh – ‘смола сосны’ (Гамрекелидзе 1984: 631-632), а также араб. хьакка ‘тереть, скоблить, чесать, царапать’, тинд. хъвахъва, чамал., багулш. хъохъа ‘струп’. Фонетически ср. ещё и.-е. *phe(u)kh – ‘сосна, пихта’ (нем. Fichte) – нах. *хиех да ‘липа’».
«Хьакъ ‘заслуга, соответствие’. Вайнах.: инг. хьакъ. От араб.   хьакъкъ-ун ‘истина, правда’. Палеоэтимологически последнее родственно чеч. экъа ‘плита, плоский ровный камень’ > акъи, йиекъа ‘делить пополам, поровну’ > *й-акъи, лат. equi ‘равный, адекватный’» .
Похоже, из достоверных преданий Манефон почерпнул сведение о том, что одно из двух этих слов созвучно какому-то слову неизвестного языка, напоминающего «свинью». И, вероятней всего, речь идёт о путанице между «хьакх» («свинья») и «хьакъ» («достояние», «тот, кто достоин»).
Думается, теперь понятно, откуда и почему прокралась эта нелепая ошибка: из-за поразительного «внешнего» сходства между «хьакъ» и «хьакх», поскольку не «заточенный» на нюансы хуррито-нахской фонетики «иноэтнический» слух элементарно «не расслышит», не распознает, не уловит разницы между фонемами «къ» и «кх». Надо полагать, что это же нелепое звукочередование обусловило в прошлом трансформацию тайпового названия Хьакко, скорей всего, имевшего в старину иной фонетический контур – Хьаккъо. Исходя из сказанного, предположим, что в чеченской тайповой номенклатуре имеется эквивалент титула «хакан». Судя по всему, к лексеме «хьакъ» восходит и чеч. «хьекъал»  – «ум», «интеллектуальное достояние», «совокупность интеллектуальных достижений».

СЕКРЕТ И РАЗГАДКА ИМЕНИ «САМСОН»
Думается, дальнейшее повествование целесообразней будет развить изучением морфемы «самса», затвердевшей в чеченском языке в составе некоторых словосочетаний, в виде глагольных форм:
«Самсадаккха – рыхлить (землю); взбить; перетрусить; взворошить.
*Йол самсаяккха – переворошить сено;
*ГIайба самсабаккха – взбить подушку;
Самсадаккхар, самсадалар – рыхление;
Самсадала – стать рыхлым;
Самсадаха – рыхлить, ворошить, взбивать» .
Как видим, предложенные выше формулировки относительно ограничены. Но даже привлечение альтернативного источника не даёт нам необходимого разнообразия в осмыслении рассматриваемого корня:
«Самсадаккха – ‘взрыхлить; сделать пышным; взбить (о подушке, перине)’. Вайнах.: инг. цамцадаккха. Сложение основ самса (рыхлый, пышный) и даккха (сделать).
Самсад;ла – ‘взрыхлиться; стать пышным; взбиться (о подушке, перине)’. Вайнах.: инг. цамцадала. Сложение основ самса (рыхлый, пышный) и д;ла (сделаться)» .
Вряд ли кто из филологов сегодня окажется готовым в более широком смысловом диапазоне обосновать исчерпывающее универсальное определение корня «самса». Хотя в чеченском языке этот корень мы обнаруживаем в следующем виде:
«Семса – рыхлый, пышный; взбитый.
*Семса бепиг – пышный хлеб.
Семсалла рыхлость» .
По принципу остальных известных нам однокоренных слов рассматриваемый термин вполне может предстать в следующих глагольных формах: «самса-дан» («взрыхлить», «взбить», «вспучить», в неопределённом виде), «самс-ош» (в том же значении, деепричастие); «самс-ина» (то же самое, в действительном залоге) и «семс-на» (то же самое, в страдательном залоге).
Поневоле напрашивается ассоциация со среднеазиатским мучным выпечным изделием «самса;» (или «сумса;»): «узбекские и таджикские маленькие пирожки со слоёным простым тестом и с начинкой из баранины, лука и зелёных пряных трав», которые «приготавливаются наложением нескольких (четырёх-пяти) тонко раскатанных листов теста для лапши друг на друга с промазкой их маслом». Рецепт блюда, известного практически у всех тюркских народов для обозначения пирожков любой разновидности, вне зависимости от состава начинки , упомянут нами намеренно. Данный тюркизм укладывается в лексику чеченского языка, так как принцип приготовления подразумевает вздутие или вспучивание теста за счёт слоистости.
На основе изложенного рискнём предположить, что относящийся к разряду общей лексики термин «самса» в более ранние эпохи проник в тюркскую речь от хурритов-ариев, коими издревле и были основные носители Единобожия (Таух;ида) – израильтяне, Бану Исраилы.
Сейчас настал момент вспомнить в равной степени познавательную и поучительную историю об одном из ветхозаветных персонажей. Памятуя о главном его секрете, без особого труда обнаруживается прямая связь рассмотренных выше лексем с именем Самсона, о рождении и похождениях которого повествует Ветхий Завет (Судьи 16:4-6, 16-21).
Но собственные рассуждения об этом герое Израиля надо будет продолжить после экскурса в «Электронную еврейскую энциклопедию»:
Самсо;н (;;;;;;;;;;, Шимшон), сын Маноаха из колена Дан, «судья» (правитель) древних израильтян, чьи подвиги описаны в библейской книге Судей (13-16). Рассказ о нём более насыщен легендами, чем повествования о других «судьях».
Рассказ о рождении Самсона – характерный мотив о чудесном даровании Богом сына бесплодной женщине (см. Сарра, Рахиль, Самуил). Посланный Богом ангел объявил матери, что она родит сына, который должен быть назореем уже в материнском чреве, и поэтому ей возбраняется пить вино и есть что-либо нечистое, а когда ребёнок родится, ему нельзя стричь волосы. Ангел также возвестил, что мальчику предназначено начать избавление Израиля от ига филистимлян (Суд. 13:2-25).
Сказания о Самсоне, о которых повествует книга Судей, связаны с тремя филистимскими женщинами. Первая жила в филистимском городе Тимна, или Тимната. Свой первый подвиг Самсон совершил на пути в Тимнату, убив голыми руками напавшего на него льва. В Тимнате на своей свадьбе Самсон загадал филистимлянам основанную на происшествии со львом загадку, которую они не могли разгадать, и уговорили невесту выпытать у Самсона ответ. Когда Самсон понял, что обманут, он в гневе напал на Ашкелон и, убив 30 филистимлян, возвратился в родительский дом. Когда через несколько дней Самсон пришёл повидаться с женой, оказалось, что её отец, полагая, что Самсон отказался от неё, выдал её замуж за «брачного друга» Самсона. (15:2). В отместку Самсон сжёг поля филистимлян, выпустив на них 300 лисиц с привязанными к хвостам факелами. Узнав причину гнева Самсона, филистимляне сожгли его неверную жену и её отца, однако Самсон счёл это недостаточным и нанёс многим тяжёлые увечья. Филистимляне выступили в Иудею, чтобы поймать и наказать Самсона. Напуганные израильтяне послали к Самсону делегацию из трёх тысяч человек с требованием отдать себя в руки филистимлянам. Самсон согласился, чтобы израильтяне связали его и передали филистимлянам. Однако когда его подвели к лагерю филистимлян, он легко разорвал верёвки и, схватив ослиную челюсть, перебил ею тысячу филистимлян.
Вторая история связана с филистимской блудницей в Газе. Филистимляне окружили её дом, чтобы утром захватить Самсона, однако тот встал среди ночи, вырвал городские ворота и унёс их на гору, «которая на пути к Хеврону» (16:1-3).
Третьей филистимской женщиной, из-за которой Самсон погиб, была Длила (в русской традиции Далида, позже Далила), обещавшая филистимлянским правителям за вознаграждение выведать, в чём сила Самсона. После трёх неудачных попыток ей всё же удалось узнать секрет: источником силы Самсона были его нестриженые волосы. Усыпив Самсона, Далила велела состричь «семь кос головы его» (16:19). Утративший свою силу Самсон был захвачен филистимлянами, ослеплён, закован в цепи и брошен в темницу. Вскоре филистимляне устроили праздник, на котором благодарили своего бога Дагона за то, что он передал в их руки Самсона, а затем доставили Самсона в храм, чтобы он забавлял их. Между тем волосы Самсона успели отрасти, и сила стала возвращаться к нему. Вознеся молитву Богу, Самсон сдвинул колонны с места, храм обрушился, и под развалинами погибли собравшиеся там филистимляне и Самсон. «И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей» (16:30). Библейское повествование о Самсоне завершается сообщением о похоронах Самсона в семейной усыпальнице между Цор‘ой и Эштаолом (16:31).
Книга Судьи сообщает, что Самсон «судил» Израиль 20 лет (15:20; 16:31). Самсон отличался от других «судей»: он единственный, кому ещё во чреве матери было предназначено стать избавителем Израиля; единственный «судья», наделённый сверхчеловеческой силой, совершающий небывалые подвиги в сражениях с врагом; наконец, Самсон – единственный «судья», который попал в руки врага и погиб в плену. Тем не менее, несмотря на его фольклорную окраску, образ Самсона вписывается в плеяду «судей» Израилевых, действовавших под водительством «духа Божьего», нисходившего на них и дававшего им силу «спасти» Израиль. Библейская история о Самсоне обнаруживает соединение героико-мифологических и сказочных элементов с историческим повествованием. Исторический образ «судьи», каковым был Самсон, обогащён фольклорно-мифологическими мотивами, которые, по мнению ряда исследователей, восходят к астральным мифам, в частности, к мифологии Солнца (имя «Самсон» – буквально «солнечный», «косы головы его» – солнечные лучи, без которых солнце теряет свою силу) .
А вот как повествует Ветхий Завет о его рождении, деяниях и смерти:
«Сыны Израилевы продолжали делать злое пред очами Господа, и предал их Господь в руки Филистимлян на сорок лет. В то время был человек из Цоры, от племени Данова, именем Маной; жена его была неплодна и не рождала. И явился Ангел Господень жене и сказал ей: вот, ты неплодна и не рождаешь; но зачнёшь, и родишь сына; итак берегись, не пей вина и сикера, и не ешь ничего нечистого; ибо вот, ты зачнёшь и родишь сына, и бритва не коснётся головы его, потому что от самого чрева младенец сей будет назорей Божий, и он начнёт спасать Израиля от руки Филистимлян. Жена пришла и сказала мужу своему: человек Божий приходил ко мне, которого вид, как вид Ангела Божия, весьма почтенный; я не спросила его, откуда он, и он не сказал мне имени своего; он сказал мне: «вот, ты зачнёшь и родишь сына; итак не пей вина и сикера и не ешь ничего нечистого, ибо младенец от самого чрева до смерти своей будет назорей Божий». Маной помолился Господу и сказал: Господи! пусть придёт опять к нам человек Божий, которого посылал Ты, и научит нас, что нам делать с имеющим родиться младенцем. И услышал Бог голос Маноя, и Ангел Божий опять пришёл к жене, когда она была в поле, и Маноя, мужа её, не было с нею. Жена тотчас побежала и известила мужа своего и сказала ему: вот, явился мне человек, приходивший ко мне тогда. Маной встал и пошёл с женою своею, и пришёл к тому человеку и сказал ему: ты ли тот человек, который говорил с сею женщиною? [Ангел] сказал: я. И сказал Маной: итак, если исполнится слово твоё, как нам поступать с младенцем сим и что делать с ним? Ангел Господень сказал Маною: пусть он остерегается всего, о чём я сказал жене; пусть не ест ничего, что производит виноградная лоза; пусть не пьёт вина и сикера и не ест ничего нечистого и соблюдает всё, что я приказал ей. И сказал Маной Ангелу Господню: позволь удержать тебя, пока мы изготовим для тебя козлёнка. Ангел Господень сказал Маною: хотя бы ты и удержал меня, но я не буду есть хлеба твоего; если же хочешь совершить всесожжение Господу, то вознеси его. Маной же не знал, что это Ангел Господень. И сказал Маной Ангелу Господню: как тебе имя? чтобы нам прославить тебя, когда исполнится слово твоё. Ангел Господень сказал ему: что ты спрашиваешь об имени моём? оно чудно. И взял Маной козлёнка и хлебное приношение и вознёс Господу на камне. И сделал Он чудо, которое видели Маной и жена его. Когда пламень стал подниматься от жертвенника к небу, Ангел Господень поднялся в пламени жертвенника. Видя это, Маной и жена его пали лицем на землю. И невидим стал Ангел Господень Маною и жене его. Тогда Маной узнал, что это Ангел Господень. И сказал Маной жене своей: верно мы умрём, ибо видели мы Бога. Жена его сказала ему: если бы Господь хотел умертвить нас, то не принял бы от рук наших всесожжения и хлебного приношения, и не показал бы нам всего того, и теперь не открыл бы нам сего. И родила жена сына, и нарекла имя ему: Самсон. И рос младенец, и благословлял его Господь. И начал Дух Господень действовать в нём в стане Дановом, между Цорою и Естаолом.
И пошёл Самсон в Фимнафу и увидел в Фимнафе женщину из дочерей Филистимских [и она понравилась ему]. Он пошёл и объявил отцу своему и матери своей и сказал: я видел в Фимнафе женщину из дочерей Филистимских; возьмите её мне в жену. Отец и мать его сказали ему: разве нет женщин между дочерями братьев твоих и во всём народе моём, что ты идёшь взять жену у Филистимлян необрезанных? И сказал Самсон отцу своему: её возьми мне, потому что она мне понравилась. Отец его и мать его не знали, что это от Господа, и что он ищет случая отмстить Филистимлянам. А в то время Филистимляне господствовали над Израилем. И пошёл Самсон с отцом своим и с матерью своею в Фимнафу, и когда подходили к виноградникам Фимнафским, вот, молодой лев рыкая идёт навстречу ему. И сошёл на него Дух Господень, и он растерзал льва как козлёнка; а в руке у него ничего не было. И не сказал отцу своему и матери своей, что он сделал. И пришёл и поговорил с женщиною, и она понравилась Самсону. Спустя несколько дней, опять пошёл он, чтобы взять её, и зашёл посмотреть труп льва, и вот, рой пчёл в трупе львином и мёд. Он взял его в руки свои и пошёл, и ел дорогою; и когда пришёл к отцу своему и матери своей, дал и им, и они ели; но не сказал им, что из львиного трупа взял мёд сей. И пришёл отец его к женщине, и сделал там Самсон [семидневный] пир, как обыкновенно делают женихи. И как там увидели его, выбрали тридцать брачных друзей, которые были бы при нём. И сказал им Самсон: загадаю я вам загадку; если вы отгадаете мне её в семь дней пира и отгадаете верно, то я дам вам тридцать синдонов и тридцать перемен одежд; если же не сможете отгадать мне, то вы дайте мне тридцать синдонов и тридцать перемен одежд. Они сказали ему: загадай загадку твою, послушаем. И сказал им: из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое. И не могли отгадать загадку в три дня. В седьмой день сказали они жене Самсоновой: уговори мужа твоего, чтоб он разгадал нам загадку; иначе сожжём огнём тебя и дом отца твоего; разве вы призвали нас, чтоб обобрать нас? И плакала жена Самсонова пред ним и говорила: ты ненавидишь меня и не любишь; ты загадал загадку сынам народа моего, а мне не разгадаешь её. Он сказал ей: отцу моему и матери моей не разгадал её; и тебе ли разгадаю? И плакала она пред ним семь дней, в которые продолжался у них пир. Наконец в седьмой день разгадал ей, ибо она усиленно просила его. А она разгадала загадку сынам народа своего. И в седьмой день до захождения солнечного сказали ему граждане: что слаще мёда, и что сильнее льва! Он сказал им: если бы вы не орали на моей телице, то не отгадали бы моей загадки. И сошёл на него Дух Господень, и пошёл он в Аскалон, и, убив там тридцать человек, снял с них одежды, и отдал перемены платья их разгадавшим загадку. И воспылал гнев его, и ушёл он в дом отца своего. А жена Самсонова вышла за брачного друга его, который был при нём другом.
Чрез несколько дней, во время жатвы пшеницы, пришёл Самсон повидаться с женою своею, принеся с собою козлёнка; и когда сказал: «войду к жене моей в спальню», отец её не дал ему войти. И сказал отец её: я подумал, что ты возненавидел её, и я отдал её другу твоему; вот, меньшая сестра красивее её; пусть она будет тебе вместо её. Но Самсон сказал им: теперь я буду прав пред Филистимлянами, если сделаю им зло. И пошёл Самсон, и поймал триста лисиц, и взял факелы, и связал хвост с хвостом, и привязал по факелу между двумя хвостами; и зажёг факелы, и пустил их на жатву Филистимскую, и выжег и копны и нежатый хлеб, и виноградные сады и масличные. И говорили Филистимляне: кто это сделал? И сказали: Самсон, зять Фимнафянина, ибо этот взял жену его и отдал другу его. И пошли Филистимляне и сожгли огнём её и [дом] отца её. Самсон сказал им: хотя вы сделали это, но я отмщу вам самим и тогда только успокоюсь. И перебил он им голени и бедра, и пошёл и засел в ущелье скалы Етама. И пошли Филистимляне, и расположились станом в Иудее, и протянулись до Лехи. И сказали жители Иудеи: за что вы вышли против нас? Они сказали: мы пришли связать Самсона, чтобы поступить с ним, как он поступил с нами. И пошли три тысячи человек из Иудеи к ущелью скалы Етама и сказали Самсону: разве ты не знаешь, что Филистимляне господствуют над нами? что ты это сделал нам? Он сказал им: как они со мною поступили, так и я поступил с ними. И сказали ему: мы пришли связать тебя, чтобы отдать тебя в руки Филистимлянам. И сказал им Самсон: поклянитесь мне, что вы не убьёте меня. И сказали ему: нет, мы только свяжем тебя и отдадим тебя в руки их, а умертвить не умертвим. И связали его двумя новыми верёвками и повели его из ущелья. Когда он подошёл к Лехе, Филистимляне с криком встретили его. И сошёл на него Дух Господень, и верёвки, бывшие на руках его, сделались, как перегоревший лён, и упали узы его с рук его. Нашёл он свежую ослиную челюсть и, протянув руку свою, взял её, и убил ею тысячу человек. И сказал Самсон: челюстью ослиною толпу, две толпы, челюстью ослиною убил я тысячу человек. Сказав это, бросил челюсть из руки своей и назвал то место: Рамаф-Лехи. И почувствовал сильную жажду и воззвал к Господу и сказал: Ты соделал рукою раба Твоего великое спасение сие; а теперь умру я от жажды, и попаду в руки необрезанных. И разверз Бог ямину в Лехе, и потекла из неё вода. Он напился, и возвратился дух его, и он ожил; оттого и наречено имя месту сему: «Источник взывающего», который в Лехе до сего дня. И был он судьёю Израиля во дни Филистимлян двадцать лет.
Пришёл однажды Самсон в Газу и, увидев там блудницу, вошёл к ней. Жителям Газы сказали: Самсон пришёл сюда. И ходили они кругом, и подстерегали его всю ночь в воротах города, и таились всю ночь, говоря: до света утреннего подождём, и убьём его. А Самсон спал до полуночи; в полночь же встав, схватил двери городских ворот с обоими косяками, поднял их вместе с запором, положил на плечи свои и отнёс их на вершину горы, которая на пути к Хеврону, [и положил их там]. После того полюбил он одну женщину, жившую на долине Сорек; имя ей Далида. К ней пришли владельцы Филистимские и говорят ей: уговори его, и выведай, в чём великая сила его и как нам одолеть его, чтобы связать его и усмирить его; а мы дадим тебе за то каждый тысячу сто сиклей серебра. И сказала Далида Самсону: скажи мне, в чём великая сила твоя и чем связать тебя, чтобы усмирить тебя? Самсон сказал ей: если свяжут меня семью сырыми тетивами, которые не засушены, то я сделаюсь бессилен и буду как и прочие люди. И принесли ей владельцы Филистимские семь сырых тетив, которые не засохли, и она связала его ими. [Между тем один скрытно сидел у неё в спальне.] И сказала ему: Самсон! Филистимляне идут на тебя. Он разорвал тетивы, как разрывают нитку из пакли, когда пережжёт её огонь. И не узнана сила его. И сказала Далида Самсону: вот, ты обманул меня и говорил мне ложь; скажи же теперь мне, чем связать тебя? Он сказал ей: если свяжут меня новыми верёвками, которые не были в деле, то я сделаюсь бессилен и буду, как прочие люди. Далида взяла новые верёвки и связала его и сказала ему: Самсон! Филистимляне идут на тебя. [Между тем один скрытно сидел в спальне.] И сорвал он их с рук своих, как нитки. И сказала Далида Самсону: всё ты обманываешь меня и говоришь мне ложь; скажи мне, чем бы связать тебя? Он сказал ей: если ты воткёшь семь кос головы моей в ткань и прибьёшь её гвоздем к ткальной колоде, [то я буду бессилен, как и прочие люди]. [И усыпила его Далида на коленях своих. И когда он уснул, взяла Далида семь кос головы его,] и прикрепила их к колоде, и сказала ему: Филистимляне идут на тебя, Самсон! Он пробудился от сна своего и выдернул ткальную колоду вместе с тканью; [и не узнана сила его]. И сказала ему [Далида]: как же ты говоришь: «люблю тебя», а сердце твоё не со мною? вот, ты трижды обманул меня, и не сказал мне, в чём великая сила твоя. И как она словами своими тяготила его всякий день и мучила его, то душе его тяжело стало до смерти. И он открыл ей всё сердце своё, и сказал ей: бритва не касалась головы моей, ибо я назорей Божий от чрева матери моей; если же остричь меня, то отступит от меня сила моя; я сделаюсь слаб и буду, как прочие люди. Далида, видя, что он открыл ей всё сердце своё, послала и звала владельцев Филистимских, сказав им: идите теперь; он открыл мне всё сердце своё. И пришли к ней владельцы Филистимские и принесли серебро в руках своих. И усыпила его [Далида] на коленях своих, и призвала человека, и велела ему остричь семь кос головы его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его. Она сказала: Филистимляне идут на тебя, Самсон! Он пробудился от сна своего, и сказал: пойду, как и прежде, и освобожусь. А не знал, что Господь отступил от него. Филистимляне взяли его и выкололи ему глаза, привели его в Газу и оковали его двумя медными цепями, и он молол в доме узников. Между тем волосы на голове его начали расти, где они были острижены. Владельцы Филистимские собрались, чтобы принести великую жертву Дагону, богу своему, и повеселиться, и сказали: бог наш предал Самсона, врага нашего, в руки наши. Также и народ, видя его, прославлял бога своего, говоря: бог наш предал в руки наши врага нашего и опустошителя земли нашей, который побил многих из нас. И когда развеселилось сердце их, сказали: позовите Самсона [из дома темничного], пусть он позабавит нас. И призвали Самсона из дома узников, и он забавлял их, [и заушали его] и поставили его между столбами. И сказал Самсон отроку, который водил его за руку: подведи меня, чтобы ощупать мне столбы, на которых утверждён дом, и прислониться к ним. [Отрок так и сделал]. Дом же был полон мужчин и женщин; там были все владельцы Филистимские, и на кровле было до трёх тысяч мужчин и женщин, смотревших на забавляющего их Самсона. И воззвал Самсон к Господу и сказал: Господи Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отмстить Филистимлянам за два глаза мои. И сдвинул Самсон с места два средних столба, на которых утверждён был дом, упёршись в них, в один правою рукою своею, а в другой левою. И сказал Самсон: умри, душа моя, с Филистимлянами! И упёрся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нём. И было умерших, которых умертвил [Самсон] при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей. И пришли братья его и весь дом отца его, и взяли его, и пошли и похоронили его между Цорою и Естаолом, во гробе Маноя, отца его. Он был судьёю Израиля двадцать лет. [После Самсона восстал Емегар, сын Енана, и убил из иноплеменников шестьсот человек, кроме скота. И он спас Израиля]» .
Итак, приведённые цитирования позволяют представить полную картину и суть повествования. В этой связи невольно вспоминается коранический персонаж Лукъман, чьё имя мы считаем адаптированным арабской фонетике, но применив в качестве ключа-дешифратора чеченский язык, нами вновь обнаруживается хуррито-нахская основа «ло къо;манна» [loq;;man], которая означает: «отдан, или подарен народу».
Эта этимология автоматически наводит на ассоциации между кораническим Лукъманом и ветхозаветным Самсоном, посвящённым с рождения Богу.
Как известно, служение Всевышнему включает в себя обязательства, такие как защита обездоленных и отстаивание общенародных интересов.
Впрочем, мы не настаиваем на абсолютности озвученной версии, а только лишь рассуждаем в диапазоне!
На примере обоснования (через чеченский язык) взаимосвязи имени Самсон с названием блюда «самса», непроизвольно обнаруживаем симметрию с аналогичным смысловым тандемом и попытаемся найти пересечение с чеченским языком другого священного имени.
В чеченской национальной кухне присутствует изделие из теста (как правило, без начинки), внешне напоминающее пирожок, которое называется «локъам», во мн. ч. «локъ(а)маш».
Причём другого термина в отдельном значении «пирожок», как мучного продукта с начинкой, в чеченской лексике нами пока не отмечено.
Так вот, насчёт этимологии коранического пророческого имени «Лукъман» нигде не дано точного определения, за исключением предположительного перевода «кормилец» , что подсказывает смысловое пересечение данного понятия с чеч. «локъам» (между прочим, эта же лексема с ударением на втором слоге – «локъу;м» – присутствует и в адыгских языках),  тур. «рахат-лукум» и русск. «лакомство» (корень лаком, по утверждению филологов, являющий собой праславянскую форму *lakomъ).
То есть речь идёт о хлебе насущном.
Далее, как уже многократно известно, секрет необыкновенной невероятной физической мощи Самсона заключался в длинных космах на голове («Источником силы Самсона были его нестриженые волосы»).
Похоже, предлагаемая ивритом этимология имени «Самсон»: ;;;;;;;;;; [Шимшо;н], – является достоянием позднейшего периода, когда израильтяне-иудеи вынужденно оставили былое хуррито-нахское наречие своих авраамических предков, так как в период Вавилонского плена целиком и окончательно перешли на один из диалектов ассирийского языка, известного нам как арамейский.
Таким образом, лингвопереход с ; ш наличествует не только в рамках различных семитских наречий, но даже присутствует внутри собственно библейских текстов.
Так, к примеру, Естаол (место захоронения Самсона), в иных текстовых версиях отмечено как Эштаол.
Осмелимся утверждать: «Самсо;н» – собственно хуррито-нахский антропоним, так как словосочетание «самсийна месаш», а в более архаичном варианте – «самсайн(а)» (по сути, то же, что и «Самсон» [S-M-S-N]), в буквальном переводе означает копну косматых «взбитых» волос, со строжайшим запретом на о;тстриг. И этот чеченский вариант куда ближе к сути повествования, нежели созвучие с семит. «шамс» / «шамшу» («солнце», «солнечный»).
Намёк на «оглушение» изначальной «с» в «ш» дополнительно обнаруживаем в глаголе «шма» на иврите, чей смысл – «внемли;!» Считается, что «от этого же корня образуется имя Шимон» . И опять делаем подводку к чеченскому языку, где «сема» – «бодрствование», а в переносном смысле «сема хила» означает «быть настороже», «проявлять бдительность».
Похоже, что обе лексемы – «шма» и «сема» – от общего праязыка.
Выходит, в так называемый арамейский этап истории нахский след был не полностью искоренён из разговорного обихода жителей Иудеи, и хурритские слова всё ещё встречались в их повседневной речи.
В повествовании о Самсоне содержится любопытная деталь, указующая на типологическую схожесть произнесённого им эпитета в отношении своей супруги («моя телица») с одним из нахских обозначений жены: «уст» или «сту» (в диалектах – «су» / «ту»), что в переводе – «вол», или (применительно к женскому полу) «тёлка», «корова».
В переносном значении тот же термин применяется отдельно для обозначения княжеской жены (княгини), и используется как компонент конструирования терминологии, относящейся к родственной иерархии по супружеской линии, в двусложных словах, типа «стунваша» – «шурин» («брат жены»); «стунда» – «тесть» («отец жены»); «стунйиша» – «свояченица» («сестра жены»); «стунцхой» – «родственники жены» .
Помимо «сту» («вол», «тёлка»), в нахских языках «женская» терминология представлена и другими «животными» обозначениями: «сте» («самка»), «зуд» («сука»), «кхал» («кобыла»).
Несомненно, возводимое к санскриту русск. «жена» имеет нахский эквивалент: «жий» («овца»).

ИЗРАИЛЬСКО-НАХСКИЕ ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ
Раз выдался удобный момент, хочется указать ещё на одну преемственную параллель между представителями народа Бану Исраил (древними израильтянами) и их потомками, в числе которых, безусловно, фигурируют чеченцы, неукоснительно сохраняющие обычаи, унаследованные ими от пращуров-хурритов. Речь идёт об обычае наследования отцовского очага младшими мужчинами, кстати, по сию пору не отменённый у чеченцев и ингушей.
Вот что в этой связи сообщает М.И. Зильберман:
«Древний обычай минората, право наследования младшим сыном, был распространён среди древних евреев, по крайней мере, ещё и в эпоху царя Давида.
В Ветхом Завете существует достаточно много следов минората. В силу этого архаичного обычая Иаков, как младший сын, имел преимущественное право наследовать своему отцу. В своё время Исаак, отец Иакова, младший сын Авраама, был предпочтён Измаилу и, возможно, в силу права минората оттеснил своего старшего брата от наследования. Иаков, при благословлении сыновей Иосифа, свою правую, более «высокую» руку возложил на голову младшего брата (Эфраима), а левую, более «низкую и нечистую», – на голову первородного сына (Быт. 48:14). В «Книге Бытие» (Быт. 38:28-30) рассказывается о том, что Тамар родила Иуде двух близнецов Зару и Фареса, появившегося на свет вторым, младшим. Именно он, младший, стал прямым прародителем царя Давида, который, в свою очередь, и сам был младшим сыном своего отца Иессея. Пророк Самуил, весьма осведомлённый в древних обычаях, целенаправленно выдвинул Давида на царство. Одним из младших сыновей был и царь Соломон.
По-видимому, наиболее древний пример реализации права минората являет, как обычно, страна Сеннаар: согласно шумерской мифологии царём богов становится бог Энлиль, а не Энки (Абба), первородный сын бога Ану.
Обычай минората бытовал и в древнем Ханаане. Так, в угаритском эпосе о Карату старший сын пытается свергнуть отца и захватить власть. Однако эпос отдаёт несомненное предпочтение младшему брату перед старшим, – именно младший обретает атрибуты власти, к нему переходит престолонаследие.
Следовательно, как предполагает Д. Фрезер, обычаю права первородства у древних евреев предшествовал более архаичный обычай – «право последнего рождения», – минорат» .
На существовавший у древних вектор первородства указывают иудейские комментаторы:
«Похоронили Авраама его сыновья: Ицхак и Ишмаэль. Ишмаэль совершил тшуву, самоисправление ещё при жизни отца. Теперь он почтил Ицхака тем, что отдал ему первенство, хотя фактически первенцем был Ишмаэль. Ашем вознаградил Ишмаэля за то, что тот специально пришёл из пустыни, чтобы отдать своему отцу последний долг. В награду Ашем оказал ему честь, перечислив в последних строках этого раздела Торы всё его потомство.
Потомки Ноаха, Шем и Эвер, шли за гробом Авраама. Они определили в пещере Махпела место, подходящее для его могилы. Отмечено, что даже после смерти тело Авраама не подверглось порче. Ни черви, ни тлен не коснулись тел семерых праведников: Авраама, Ицхака, Яакова, Моше, Аарона, Мириам, Биньямина, сына Яакова. Есть мнение, что нетронутым осталось и тело царя Давида» .
И это не есть последняя общехурритская древнеизраильско-нахская параллель. И ещё одна ассоциация. Многие знают о меноре;, венчающей герб современного государства Израиль. Вот что сказано об этом предмете в «Электронной еврейской энциклопедии»:
«Менора; (;;;;;;;;; буквально «светильник»), восходящее к Библии обозначение семиствольного светильника (семисвечника), одного из культовых атрибутов скинии, затем – Храма. Изготовление меноры (как и всей священной утвари в скинии, а также её устройство) было предписано Богом Моисею на горе Синай (Исх. 25:9). Согласно Библии (Исх. 25:31-40; 37:17-24), менора была выкована цельной из таланта (вероятно, около 30 кг) золота и состояла из центрального ствола с основанием (согласно Талмуду, Мен. 28б, – в виде ножек высотой в три ладони при общей высоте меноры в 18 ладоней, то есть около 1,5 м; Раши в комментарии к Исх. 25:31 утверждает, что ножек было три) и шести отходящих от ствола ветвей (по три справа и слева). Каждая из ветвей членилась двумя и завершалась третьим «бокальчиками» (гви‘им), состоявшими из скульптурных изображений завязи миндалевидного плода и цветка, а на стволе «бокальчики» помещались под тремя разветвлениями и наверху. Горелки были съёмными, но неясно, служили ли ими верхние «бокальчики» или особые лампадки (нерот). В скинии менора помещалась в святилище перед южным краем завесы (парохет), скрывавшей от глаз Святая Святых (см. Храм. Архитектура Первого храма), симметрично столу предложения (шулхан ха-паним; Чис. 4:7), стоявшему перед северным краем завесы (Исх. 26:35; 40:24). Первосвященник зажигал менору в сумерки и очищал её горелки утром (Исх. 30:7-8), она горела всю ночь (ср. Сам. 3:3), и в книге Исход (27:20; также Лев. 24:2-4) её пламя названо нер тамид (буквально ‘постоянный светильник’).
Семисвечники обнаружены и при раскопках древних святилищ Сирии и Ханаана (главным образом – в слоях, относящихся к периодам средней и поздней бронзы, то есть к 18-15 вв. до н. э.; в лежащих выше слоях такие находки редки). Но это лишь глиняные светильники в форме мисочки с семью углублениями для фитилей, либо плошки с семью чашечками. Изредка эти светильники имеют ножки.
В Храме, построенном Соломоном (10 в. до н. э.), было десять нарядно отделанных золотых менорот – пять вдоль северной и пять вдоль южной стен зала (хехал; II Хр. 4:7, ср. I Ц. 7:49-50), а также серебряные (I Хр. 28:15), но Библия их описания не даёт. Меноры упомянуты в составе храмовой утвари, захваченной вавилонянами при втором взятии Иерусалима (Иер. 52:19), но не значатся в перечне предметов из Храма, возвращенных в Иерусалим при Кире (Эз. 1:7-11). В II Ц. 4:10 светильник в доме простого горожанина также назван менора. Из этого можно заключить, что в тот период менорой назывался любой светильник, и лишь позднее (судя по всему – в конце эпохи Второго храма; см. Храм. Второй Иерусалимский храм) этому слову вернули специфический смысл как обозначения храмового семисвечника.
Золотая менора Второго храма была захвачена вместе с остальной храмовой утварью Антиохом IV Эпифаном в 169 г. до н. э. (I Макк. 1:21) и отправлена в Сирию. В 164-163 гг. до н. э. Иехуда Маккавей, очистив Храм, обновил всю его утварь (I Макк. 4:49-50). Источник не уточняет, из чего она изготовлялась, и мудрецы Талмуда, не знавшие, сколь богат был Иерусалим эллинистической эпохи, полагали, что первоначально новая утварь была железной, а «когда же они [жители Иерусалима] стали богаче – из золота» (Ав. Зар. 43б). Иосиф Флавий свидетельствовал, что новая менора была золотой (Древ. 12:318) и что три из ее семи лампад горели также и днём (там же, 3:199). Он же писал, что эта менора, захваченная римлянами при взятии Иерусалима Титом в 70 г. н. э., была отправлена вместе с другими трофеями в Рим, где император Веспасиан их поместил в построенный им храм Мира (Война, 7:158-162). Существует версия, что менора была из Рима перевезена во дворец византийских императоров и уничтожена в 1204 г. во время 4-го крестового похода.
Древнейшие изображения меноры имеются на очень малых по размеру монетах хасмонейского царя Антигона II (37 г. до н. э.), на фрагменте штукатурки (20;12,5 см), обнаруженном при раскопках в Иерусалиме так называемого Верхнего города времён Ирода I (37-4 гг. до н. э.), на солнечных часах из раскопок у Храмовой горы (начало 1 в. н. э.), на стене коридора гробницы Ясона в Иерусалиме (30-31 гг. н. э.), на нескольких глиняных лампах, найденных при раскопках древнего Хеврона (70-130 гг. н. э.), и на рельефе арки Тита в Риме (после 70 г. н. э.). Изображения разнятся в деталях, однако все они чётко фиксируют три основные части меноры – ствол, шесть ветвей и основание. Бронзовая менора (высота 12,5 см), украшавшая, видимо, ковчег для свитков Торы, была обнаружена при раскопках синагоги римско-византийского периода (3-6 вв.) в Эйн-Геди.
Начиная со 2 в. распространяется обычай, особенно в диаспоре, украшать изображениями меноры стены гробниц, саркофаги и т. п., а в Эрец-Исраэль – вводить их в декор синагог и в их оснащение. В противовес кресту как символу христианства менора становится символом иудаизма. Римские катакомбы (конец 2-4 вв.) изобилуют изображениями как креста, так и меноры. В некрополе Бет-Ше‘арима (2-4 вв.), где были захоронены также евреи из стран диаспоры, именно на их саркофагах имеются изображения меноры. Живя в христианском окружении, эти евреи, видимо, в большей мере ощущали потребность отмечать соответствующим символом свою религиозно-национальную принадлежность. Предполагают, что меноре придавалось также и мессианское значение, и она символизировала веру в будущий приход Мессии. Мистическое значение приписывали меноре каббалисты (см. Каббала). Изображения меноры нередки, например, на стеклянных сосудах, печатках, камеях и т. п. Причём, как и в декоре синагог, на предметах, изготовленных в Эрец-Исраэль, по сторонам меноры обычно изображали шофар и совок, а на изготовленных в странах диаспоры – лулав и этрог. На относительно ранних изображениях ветви меноры завершают «бокальчики» (либо на одном уровне, либо образуя дуговую линию), на более поздних – ветви заканчиваются на одном уровне и их соединяет поперечная планка для установки лампад.
Наряду с семисвечником встречаются изображения меноры с четырьмя, шестью, девятью ветвями, что объясняется запретом Талмуда (например, РхШ. 24а) точно воспроизводить храмовую менору. Этот запрет, однако, не соблюдался строго. Порой форму девятиствольной меноры придают хануккие – светильнику для Ханукки.
В настоящее время менора (наряду с маген-Давидом) – наиболее распространённая национальная и религиозная еврейская эмблема. Она служит основным элементом герба Государства Израиль» .
Похоже, что сочетание цифр «три» и «семь» издавна носит сакральный характер. При ознакомлении с информацией о меноре;, невольно возникает ассоциация с «медной памятью столетий» – знаменитым Нашхоевским котлом чеченцев, уничтоженным по приказу имама Шамиля в период Кавказской войны XIX века. Что же общего между упоминаемым нами светильником и котлом? Для того поколения, при котором они были воссозданы, оба предмета имели практическое значение. Причём, во внешних контурах их графические изображения идентичны. На отсутствие случайных совпадений в этой ассоциации также указывают другие детали: 1) оба предмета держатся на трёх ногах; 2) ответвления семисвечника соответствуют семи пазлам, из коих склёпан медный котёл Нашхи, который, судя по описаниям старожилов, предположительно, имел ещё и одинаковую высоту с менорой.
Из более или менее достоверных преданий чеченской старины известны некоторые подробности: эта ёмкость вмещала тушу трёхгодовалого бычка, и склёпанные воедино семь равнозначных частей названы по-чеченски – «улх» («пчелиный сот», «мёд с воском») . Пчелиный сот мог символизировать гармонию в обществе, идеальную модель управления и неукоснительную дисциплину. По-видимому, форма каждой медной детали имела внешнее сходство с сотом, чей контур, в свою очередь, очень напоминает знаменитую «Звезду Давида»...
Медные или бронзовые котлы археологами обнаружены за пределами Кавказа – по всему периметру скифо-сарматского ареала, куда входили также сакские племена:
«Много сведений о материальной культуре сакских племён дали случайные находки и клады, среди которых особую ценность представляет большая коллекция бронзовых котлов, жертвенников и светильников, хранящихся в основном в Центральном государственном музее Казахстана в г. Алма-Ате, а также в музеях Фрунзе, Ташкента, Джамбула, Омска, Семипалатинска, Москвы и Ленинграда.
Публикациям списка всех медных котлов, имеющихся в музейных коллекциях и известных по литературным и архивным источникам, посвящены две работы Е.Ю. Спасской [Е.Ю. Спасская. Медные котлы ранних кочевников Казахстана и Киргизии. – Учёные записки АГПИ, серия общественно-политическая, 1956, т. XI (1), стр. 155-169; её же. Находки медных котлов ранних кочевников в Казахстане и Киргизии. Там же, 1958, т. XV, стр. 178-193]. В списке Е.Ю. Спасской приводятся 47 более или менее паспортизированных котлов, найденных на территории Казахстана, из них 32 из окрестностей г. Алма-Аты (Илийская долина) .
Приведём всего два свидетельства в пользу того, что упомянутый этномассив имел хуррито-нахскую платформу:
1) Исходя варианта Saga-Gamer для обозначения саков-киммерийцев, проникших в южнорусские степи в VIII в. до н.э., именно вариант «саг» мы считаем наиболее достоверным исходным произношением этнонима «сак» (др.-перс. Sak;, др.-греч. ;;;;;, лат. Sacae). Этот тезис подтверждён и иными доказательствами: согласно точки зрения исследователей В. Тарна и Ю. Юнге, имя массагетов этимологизируется как «великие саки», «великая сакская орда» [См.: W. Tarn. The Greeks in Bactria and India. Cambridge, 1938; Y. Yunge. Saka-Studien. Berlin, 1939.], ибо нахск. «саг», диал. «таг» («человек», «индивид»), в современном литературном чеченском языке обрело «сращённую» воедино форму «стаг». Здесь в качестве расшифровки напрашиваются нахские варианты: a) «маIсаг» [ma’sag] (буквально «рог-человек», точней – «самец-человек», так как у чеченцев и ингушей нередко для обозначения мужского пола или мужественности применяется термин «маI» («рог»); b) «м;са саг»[m;s-sag] («стремительно быстрый человек»).
Нахоязычие саков отчасти доказывает и такой нюанс: в иранских источниках саков именуют «турами с быстрыми конями» (в ед. ч. «тур») , тогда как в нахских языках это же слово означает «меч». Выражаясь аллегорически, каждый вооружённый мечом всадник, по сути, – единица войскового подсчёта. Поневоле вспоминается знаменитый русский военный эпитет «столько-то сабель», когда речь шла о количестве вооружённых всадников.
2) В ходе общения нередко беседы перетекают из одной темы в другую. Так и сейчас: заговорив о медных трёхногих котлах, затронули саков и массагетов, после чего уже не получается не упомянуть о Великих Кушанах:
«На территории Греко-Бактрийского царства, которое на рубеже нашей эры было разгромлено кочевниками, образовались отдельные княжества.
Одно из них, где жило племя кушан, дало начало новому царству Великие Кушаны. Расцвет Кушанского царства (конец I-III в. н. э.) и превращение его в империю приходится на правление царей Канишки и его сына Гувишки. В состав империи входили значительная часть Средней Азии, Афганистан, Пакистан, Северная Индия и, возможно, северо-запад Синьцзяна» .
Основатели державы в китайских хрониках названы юэчжами (у греков – «ятии», у индийцев – «яду»), которых учёные произвольно отнесли к восточно-иранскому народу в Центральной Азии (с I тыс. н. э.), однако не без оснований, из-за близкого сходства культур, некоторые исследователи называют их иногда восточными сарматами .
«Объединение огромных территорий в рамках одного государства способствовало культурному смешению. Это культурное смешение облегчалось тем, что народы Средней Азии говорили на весьма сходных между собой иранских наречиях. Тем не менее, отдельные племена и народности, входившие в состав Кушанской империи, имели своеобразную культуру, а потому задачи управления требовали наличия официального общеимперского языка с развитой письменностью. Международное значение на территории Средней Азии имели в это время арамейский язык, письменность которого легла в основу различных систем иранского письма, в том числе согдийской и хорезмийской (с конца II – начала III в. н. э.), а также греческий, который употреблялся на монетах первых кушанов. Позднее на основе греческого алфавита сложилось особое кушанское письмо. Наконец, в связи с нарастающим индийским влиянием появляются и индийские системы письма (письмо деванагари встречается рядом с кушанским письмом на монетах).
Нигде синкретизм не проявился столь ярко, как в области религии. Об этом можно судить главным образом по монетам. На территории Средней Азии почитались самые различные божества: местные (Митра, Анахита, Сиявуш), зороастрийские (Ахурамазда), греческие (Зевс, Гелиос, Селена), индийские (Шива). Происходит синкретическое слияние образов божеств различных народностей, в результате чего видоизменяются и образы местных божеств: так, иранская и среднеазиатская Анахита сливается с греческой Афродитой.
Со времени Канишки особенно сильным стало влияние буддизма. Канишка переносит свою столицу из Согдианы в Пешавар (Пурушапура)» .
Кстати, как подчёркнуто выше, с Анахитой в эпоху античности отождествлялась древнегреческая Афродида. Примечательно то, что в посвящённых ей храмах практиковалась культово-ритуальная храмовая проституция.
К чему проставилен этот акцент? Оказывается, чеч. «кхахьпа (ду)» [qa;pa] имеет двоякий смысл: «подсолнух» и «блудница». Этот термин также присутствует практически во всех северокавказских языках, будучи элементом общей лексики. Надо отметить: это же самое слово являет поразительное созвучие как с лат. cupido – «плотское желание», «вожделение» (отсюда персонаж римской мифологии Купидон), так и с русск. «капище».
Совпадение с кавказским аналогом осуществлено за счёт перехода в одну из разновидностей нахского множественного числа, с окончанием -аш, если предположить более архаичную вариацию – «кхахьпаш» или «кхахьпиш» (наравне с общепринятой канонической формой «кхахьпарчий»).
Само слово «капище» интерпретировано в «Толковом словаре живого великорусского языка Владимира Даля», как «идолище, языческий храм, жри;ще, поганище, кумирня; бурханище, монгольский храм; пагода, индийский: вообще, божница идолопоклонников».
Не исключено, что отождествление храмовых жертвенников с распутными женщинами характеризовало отношение кавказских предков к столь нецеломудренной практике...
Продолжая обзор этнополитических процессов в пределах очерченного региона и пытаясь разглядеть причины исчезновения подлинно арийских наречий, мы всё-таки выявляем несколько условных этапов «санскритизации» региона, в число которых, наряду с потоком цыганской миграции в Персию и Византию в XI-XIII вв. нашей эры, несомненно, входит и период существования Кушанской державы, где языком межнационального общения и официальных религиозных культов был древний санскрит, первоначально возникший на базе хурритского языка, но в итоге, достигнув универсального уровня, поглотивший собой все остальные наречия. Данное утверждение красной нитью проходит практически через всё наше повествование и потому в качестве доказательного аргумента, свидетельствующего «за», приведём авторитетное мнение одного из наиболее выдающихся советских ориенталистов:
«Древние державы никогда не навязывали своего языка подданным; довольствуясь сбором дани и повинностным трудом..., они даже были заинтересованы в многоязычии, не позволявшем покорённым сговориться между собой. Народ же, чувствуя потребность во взаимопонимании, вырабатывал общий для всех язык... (при возможном сохранении местных языков и диалектов только в домашнем обиходе). Так, для Хеттской державы общенародным языком был, вероятно, не хеттский-неситский, а лувийский, который и пережил её падение» .
Теперь же спроецируем на нахов этноним Кушаны, и не только из-за упоминания об их сарматском происхождении. Выдавленное из чеченского ономастикона имя собственное Кушан здравствует в Грузии и Чечне: кистинцы Кушанашвили и родовая ветвь (чеч. «г;р») Кушангий – выходцы из с. Тазбечи Итум-Калинского района Чеченской Республики, относящиеся к тайпу ЧIантий. Похожий антропоним – Кушал, – упомянут преданиями в генеалогии Зандаковцев как имя одного из их предков. Название Куш-БугIой отражено и в качестве одного из ответвлений тайпа Аллерой.
Ещё до зарождения азиатской Кушанской державы в Африке, южнее Египта, изобилуя золотом и другими ценными природными ресурсами, существовало не менее загадочное Кушитское царство (страна Куш), порабощённое северным соседом и почти пятьсот лет (ориентировочно в 1500-1000 гг. до н.э.) удерживавшееся под египетским диктатом.
Судя по приведённой хронологии, унизительные жестокие фараонские притеснения в равной степени довлели над различными народами, обитавшими в Египте, и потому определённая часть Кушитов покинула пределы этой опостылевшей им страны под предводительством пророка Моисея (Мусы, мир ему) в составе израильтян (Бану Исраилов). Впоследствии эти же Кушиты стали составной органической частицей древнеизраильского этноса, очевидно, будучи физическими предтечами Акациров – предков современных Аккинцев. В общий с ними кровнородственный круг добавим генетически родственные им нахские тайпы – Кей, Элистанжахой, Дишний Веденского района (не стоит путать с Дишний Итум-Калинского района, у коих прослеживается иная генеалогия), Харачой, Чармой и некоторые ответвления Орстхой, включая Хьаккой и большую часть Пхьаматой.
Оставшиеся под египетской пятой Кушиты не смирились с ненавистной тиранией и, продолжив упорную борьбу, в IX в. до н.э. вернули себе независимость, а затем – в 750 до н.э., – воспользовавшись ослаблением верховной государственной власти в Египте, сами завоевали эту страну, основав собственную фараонскую династию, возобновив строительство пирамид вплоть до нынешнего Судана. В конце концов, изгнанные ассирийским вторжением, Кушиты вынуждены были оттянуться на юг и обосноваться на юго-восточном побережье Нила .
Получается, все эти импульсы ушли из Египта – отправного пункта распространения рассмотренной лексемы. Такие вот ассоциации самопроизвольно возникают в процессе обзорного экскурса в древность – от меноры; до страны Куш и державы Великих Кушан.

ИИСУС И НАЗОРЕЯНЕ
В очередной главе рассмотрим схожесть термина «назорей» с известным городом Назарет, с которым принято связывать историю пророка Иисуса (Исы, мир ему), последователей которого исламская кораническая традиция именует «насара».
Назорейство имеет у израильтян глубокие корни, о чём упомянуто в трудах иудейского историка Иосифа Флавия и в Талмуде, в котором эта практика в целом не одобряется из-за осуждения иудаизмом аскетизма. Постепенно назорейство ушло из обихода, а термин «назорей» (ивр. ;;;;;;; «назир» – «посвящённый Богу») применительно к другим религиям стал обозначением монаха. Но собственно в иудаизме этим лексическим штампом обозначен индивид, на определённое время или навсегда принявший обет воздерживаться от винограда и вина, не стричь волос и не прикасаться к мёртвым (Чис.6:1-21). Степенью святости назорей приближен к уровню священнослужителя (коэна и даже первосвященника), но в случае совершения греховного деяния, нарушающего его обет, назорей остригал голову, приносил искупительную жертву в Храме и начинал свой обет заново. Гораздо реже назореев ошибочно сопоставляют с назарянами – выходцами из города Назарета или его жителями. Для наглядности вспомним знаменитый эпитет «Иисус из Назарета». И этот факт известен исследователям евангельских историй:
«В Новом завете Иисус неоднократно назывался назореем (Марк 19:47; Деяния 2:22; 3:6; 4:10; 6:14 и т.д.). Назореи упоминаются ещё в Ветхом завете (Амос 2:11, Судей 13:5-7 и др.). Могучий Самсон описан как назорей. Это были «посвящённые Богу» люди, наподобие современных монахов, которые вели аскетический образ жизни, были воздержаны в еде и питье, не стригли волос. Теолог А. Швейцер выдвигает такое объяснение: «Во времена после Павла среди христиан разгорелся спор по поводу аскетического образа жизни. Позже «антиаскетические группы» пытались искоренить назорейство в христианской среде. Для этого было создано новое, лжеисторическое обоснование использования слова «назорей», согласно которому Иисус был родом из города Назарет». Другими словами, Иисуса-назорея заменили на Иисуса-назаретянина. Тот же Амброджо Донини по этому поводу пишет: «Лингвистическая связь между словами «Назореянин» (назорей) и «Назарет» в семитском языке была невозможна, но она вполне вероятна, однако, в эмиграции, в еврейской и иной среде средиземноморского мира». То есть искажение слова могло произойти только в зарубежной еврейской диаспоре, но не в самом Израиле.
В апокрифическом евангелии от Филиппа прозвище Иисуса, «Назорей», не связывается с городом Назаретом, как в канонических евангелиях. Это прозвище объясняется как «принадлежащий истине», так как «назара есть истина». По-видимому, автор пользовался какими-то древними христианскими текстами, где ещё не было упоминания города Назарета. Видимо, легенда о происхождении Иисуса из этого города не была общепризнанной и появилась она уже в среде христиан, говоривших на греческом языке, для объяснения непонятного им слова «Назорей» .
Иисус (‘Иса, мир ему) был рождён не в Назарете, а в Вифлееме, и указанная ошибка здесь очевидна. Но верно ли утверждение о том, что оба названных термина не родственны между собой?
Продолжим тему попыткой истолкования имени свято почитаемого всеми мусульманами пророка Иисуса (мир ему), чьё имя принято считать современной церковнославянской транслитерацией греческой формы ;;;;;;, тогда как в еврейской транскрипции: ;;;; [Йешу;а], что якобы является усечённой моделью от ;;;;; [Йеhошу;а], состоящего из корней слов «Йеhо;ва» (имя Бога в Ветхом Завете) и евр. «шу;а» («спасение»).
Далее, читаем по поводу этого имени:
«Иисус Христос, Иисус (древнеевр. «Господь – его спасение», греч. Ihsou;, лат. Jesus), Христос (древнеевр. masziah, арам. mesziha, греч. Cristo;, лат. Christus – помазанник, Мессия)» ;
«Иисус Христос (греч. Iesous – калька ивритск. Jesua, Jehosua – помощь Яхве, спасение; греч. Christos – помазанник, эквивалент ивритск. Mashiah – мессия, спаситель)» .
Между прочим, в связи с наличием начальных и или й в арамейском (Йешу;а), древнегреческом (;;;;;; ;;;;;;;) и русском (Иисус) языках поневоле напрашивается сопоставление с арабской формой ‘Иса, чтобы в итоге выяснить её правильность, так как в ранее перечисленных вариантах гортанный звук «I» утрачен и потому передан другими буквами. Для сравнения приведём древнерусское название алан – «яс» («йас»), что соответствует чеч. «Iас», о чём дополнительно поговорим ниже.
В Коране подробно повествуется об Иисусе (мир ему), одном из наиболее выдающихся пророков Всевышнего. Приводя неискажённую транскрипцию его имени: араб.  , священный текст не даёт прямого указания на его расшифровку. Ответ исламских богословов ограничен лаконичной формулировкой: «‘Иса – еврейское или сирийское имя» . Понятно, что названные семитские наречия не предложили достойного толкования, и потому есть смысл искать правильный ответ в иной плоскости, то есть в языке, немногим ранее доминировавшем на Святой Земле. Опять-таки за основу берём кораническую форму – ‘Иса [Iи;йса, ‘ijsa], с учётом нашей убеждённости в незыблемости тезиса о том, что именно современный чеченский язык является неискажённым живым наследием пророков, и потому пользуясь им в качестве ключа-дешифратора, на суд читателя выставляются не одна, а целых две интерпретации:
1) «И-са», что в переводе с чеченского означает: «Это – душа». Как мы знаем, пророк ‘Иса был рождён без зачатия, то есть от Божьего Духа. Как в Библии сказано: «И укрепили Мы его Духом Святым». «Дух» или «душа» по-чеченски и есть «са». Частица «и» означает «эта» ;
2) Куда бо;льший интерес вызывает вторая «чеченская» этимология. Опять за основу берём кораническую модель имени «Иисус» – «‘Иса», и, условно разбив рассматриваемую лексему на два слога (Iин + са), развенчиваем скрытый смысл – «душа от духа» (буквально «Духа душа»), то есть человек, имеющий отношение к (Божьему) Духу» .
Версия «чеченской этимологии» № 2 выглядит намного убедительней по той причине, что в ней не проигнорирован согласный звук «I». Однако нельзя исключать и такой вариант нахской этимологии, как «Iин са» в значении «Божественного Духа свет», так как чеч.-инг. «са» одинаково отождествляется с понятиями «душа» и «свет».
И опять сосредоточим внимание на слове «Iа», имеющем ряд значений в чеченском языке: 1. «(исходящий изо рта) пар», то есть «дыхание»; 2. «зима»; 3. «нахождение», «пребывание», «проживание». Кстати, лингвисту А.Д. Вагапову удалось указанные понятия подвести под единую платформу: «Iа2 – ‘зима’. Общенахское (инг. Iа, ц.-туш. Iа), имеющее, на наш взгляд, соответствия в кавказских (ср. авар. кььин, дарг. гIин, гIини, гани, ини ‘зима’, авар. гIунизе ‘замерзать’, лазск. q’ini, ‘ini ‘холодный’) и балто-славянских языках: др.-рус. инии, рус. иней, др.-чеш. jinie, словен. inje, лит. ynis ‘иней’ (Фасмер I: 132). Неотделимо от Iа1 ‘пар, дыхание’, и.-е. *an- ‘дыхание, дуновение, ветер’ (лат. anima ‘ветер, дыхание’, греч. anemos ‘ветер, дуновение’). Отсюда мотивирующее значение слова Iа ‘зима’ – ‘период ветров, метелей, вьюг’» .
Элементарно, зимой возможно визуально наблюдать дыхание живых существ в виде пара, идущего изо рта. Да и сама эта пора подобна холодному дыханию атмосферы...
Обязательная в графике современного чеченского литературного языка конечная буква «н» подразумевает назальный звук (от лат. nasalis – «носовой»), будучи не столько фонетической единицей, сколько грамматическим символом. И потому при конструировании слов в просторечье в повседневном произношении в родительном падеже нередко применяется общий для большинства диалектов и говоров вариант с окончанием на -и (в данном случае в форме «Iин»).
Как было обещано ранее, опять возвращаемся к рассмотрению морфемы «I» / «Iи», чтобы имя пророка ‘Исы (мир ему) обозначить на одном уровне с рассмотренным выше ‘Israel. (Форма Исраил передаёт фонетические нюансы арабской модели написания данного имени). Основываясь на предыдущих рассуждениях, подведём итог: морфема «Iи» [‘i] в составе названных имён, несомненно, означает некую субстанцию, относящуюся к Духу Божьему. Следовательно, корень «Iиср» [‘i-sr], точней – «Iин сур», с чеченского языка переводится буквально «Духа (Божьего) воинство», и потому «Iин с(у)ран эл» (Исраил) означает «повелитель воинства Духа Божьего» или, несколько аллегорически, «повелитель Божьего войска». Однако, учитывая богословское толкование данного имени как «Божий воин» и памятуя о хурритской «девятеричной» традиции, символизировавшей вселенский масштаб, предположим здесь чеч. «исса суран эл» [is-sur-el, is(u)rael] – «девяти воинств предводитель».
И как бы кощунственно поначалу ни прозвучала эта мысль, выражаясь математической терминологией, модулем имени ‘Иса, по нашему рассуждению, является чеч. «Iеса», инг. «Iаьса» («безбожный», «богохульный»), которое лингвист Арби Вагапов считает арабским заимствованием: «I;син ‘непокорный, мятежный, бунтующий’» . Вопреки такому мнению, мы выстроим собственную «эволюционную» версию. Как уже было отмечено, согласно канонов чеченского словосложения, формы «Iин са» и «Iан са» идентичны между собой, имея лишь непринципиальное различие в одном-единственном гласном звуке, что, кстати, в зависимости от говоров и стилей речи, чрезвычайно допустимо как в нахском, так и в том же арабском языке. Следовательно, «Iаса» / «Iас» являет собой формулировку «носитель Божественного духа», и, как известно, аланы сами себя именовали этим эпитетом. Вот уж кто точно не стали бы себя идентифицировать с безбожниками и богохулами! Ибо, цитируем Н. Фомичёва, «асы» на языке сарматов – боги, то есть Богом избранный народ» . Думается, термин «Iаса» / «Iиса» зародился намного раньше рождения Иисуса (‘Исы, мир ему) и в форме I;син проник к арабам от этнических нахов-хурритов Ибраhима и Исмаила (мир им обоим) и их потомков. Возможно, указанное слово впоследствии употреблялось применительно к рукотворным изваяниям, которые греховной мыслью идолопоклонников наделялись Божественным могуществом. В исламскую эпоху, с возрождением монотеистской доктрины, араб. I;син (равно как и чеч. «Iеса») обрело свой более поздний негативный оттенок.
Интересно, почему в чеченском языке, как в живом наследии плеяды Божьих пророков, совпадают понятия «душа» и «свет»? Причём, каждому из них соответствует классный показатель д-: например, когда говорят «свет есть» или «душа есть», в обоих случаях, произносится «са ду». Вот на эту тему и хотелось бы немного поразмышлять. Правда, во избежание возможных обвинений в ереси и шарлатанстве, сошлёмся на мнение авторитетных мусульманских богословов.
В своей книге «Аль-Хутаб аль-минбарийя фи аль-мунасабат аль-асрийя» шейх Салих ибн Фаузан ибн Абдулла аль-Фаузан приводит высказывание Абу-д-Дарда (да будет им доволен Аллаh), который говорил: «Размышление на протяжении часа лучше, чем ночное стояние в молитве» [См.: «Аз-Зухд», Ах;мад ибн Ханбаль(750), “aт-Табакаатуль-кубра”, Ибн Саад (7/275), «аль-Мусаннаф», Ибн Абу Шеиба (35728)].
Далее со ссылкой на череду аятов автор изложил некоторые постулаты:
«С именем Аллаhа Милостивого, Милосердного! Хвала Аллаhу, Господу миров, который устроил все творения наилучшим образом, начав создание человека из глины. Затем Он повелел людям размышлять над Божьими творениями, дабы руководствоваться ими на пути к познанию могущества Всевышнего Творца и постижению Его великих качеств.
Свидетельствуем, что нет никакого божества, достойного поклонения, кроме Аллаhа. Во всём сущем для нас есть знамения, которые указывают, что Аллаh – Один.
Свидетельствуем, что Мух;аммад – раб Аллаhа и Его Посланник, которому Господь ниспослал Коран, дабы он разъяснял его людям, а они размышляли над его аятами...
Размышления о Божьих творениях наталкивают на мысли о Создателе, о том, что Он – один-единственный Истинный Бог, о котором свидетельствуют инстинкты и врождённые душевные знания человека. Врождённые свойства души говорят нам, что Аллаh обладает неограниченной властью и силой, Он бесконечно Мудрый и Милостивый, а посему только Ему мы должны поклоняться...
Таким образом, Всевышний Аллаh призывает людей размышлять над всеми этапами творения: в самом его начале, в середине и в завершении. В устройстве человеческого организма столько удивительного, что жизней всех людей, вместе взятых, не хватило бы для постижения всех его тайн» .
Итак, рассуждения о природе творений приветствуются Создателем, и мы охотно воспользуемся данным нам правом. В Священном Коране, в 85-м аяте суры 17 «аль-Исра’» («Ночной перенос»), мы встречаем следующие строки:

 

Предлагаем несколько версий переводов на русский язык:
Во имя Аллаhа, милостивого, милосердного
[Крачковский]: «Они спрашивают тебя о духе. Скажи: «Дух от повеления Господа моего. Даровано вам знания только немного»;
[Кулиев]: «Они станут спрашивать тебя о душе. Скажи: «Душа возникла по повелению моего Господа. Вам дано знать об этом очень мало»;
[Османов]: «Они станут спрашивать тебя о духе. Отвечай: «Дух [нисходит] по повелению Господа моего. Но вам [об этом] дано знать очень мало»;
[Порохова]: «Они тебя о (сути) Духа вопрошают. Скажи: «Дух – от веления Владыки моего, И скудно ваше знание о том, что вам даётся»;
[Аль-Азхар]: «Твой народ (о Мух;аммад!) тебя спрашивает по наущению иудеев о сути Духа. Скажи им: «Дух – от веления Господа моего. Он один знает об этом. Вам же дано очень мало знаний об этом. Знания Аллаhа Всевышнего необъятны!» .
Таким образом, из-за скудости наших познаний о душе, чисто гипотетически предположим не случайность обозначения в чечено-ингушском языке двух вышеназванных понятий одной лексемой «са».
Похоже, души человеческие являются матрицей световых частиц, скорей всего, будучи световой плазмой. Но эти направления пока ещё слабо изучены официальной наукой. Надо полагать, что эти знания были дарованы пророкам древности свыше и ими же запечатлены в многовековой летописи человечества – нахской речи. Но продолжим наблюдения и ассоциации!
Как уже сказано, евангельское прозвище Исы (мир ему): Иисус из Назаре;та или Иисус Назарянин (греч. ;;;;;; ;;;;;;;;;).
Назарет – так называется город в области Галилея на севере Израиля, звучащий на иврите как ;;;;;;; (Наце;рет или Нацра;т); имеет арабское произношение ;;;;;;;;; (ан-Нас;ира), от которого и происходит коранический эпитет «насара» («христиане»).
Между прочим, автор известного романа «Мастер и Маргарита» Михаил Булгаков позаимствовал своего персонажа Иешуа Га-Ноцри из средневекового иудейского памфлета. Форма Иешуа hа-Ноцри (;;;; ;;;;;;, Иешуа из Назарета) получена в различные периоды истории, путём мистических рассуждений и является еврейской версией имени пророка ‘Исы ибн Марйам (Иисуса, сына Марии, мир им обоим). Таким образом, собственно еврейско-израильские варианты произношения города Назарет – Наце;рет, Нацра;т, Ноцри – позволяют сопоставить их с чеч. «нацкъара» / «нацIкъара» / «нацIара» («обочина», «окраина», «отшиб»).
На первый взгляд, «нацкъара» в ингушском языке отсутствует. Однако лингвист Арби Вагапов обозначил соприкосновение между нахскими лексемами, успешно возводя к общему знаменателю их отдалённое созвучие: «Нацкъара ‘в сторону’. Вайнах.: инг. новкъзара. Образовалось в результате метатезы от нацIкъара < надзкъара < накъ-за-ра (А. Тимаев), в котором *накъ ‘путь, дорога’, -за – суффикс отрицания, -ра – формант направительного падежа. См. ниекъ» .
Фонетическая близость с нахской моделью анализируемого названия обнаруживается в собственно еврейском варианте – Наце;рет, или Нацра;т, так как формант местности «т» («тI») чрезвычайно широко представлен в топонимии Чечни и Ингушетии, равно как и дифтонг «иэ», нередко отображаемый в письме простой буквой «э» (в начале слова) и «е» (в конце слова или между буквами) выступает в роли суффикса, обозначающего какое-либо направление. Итого, чеченская модель НацIаре-тI (Назарет) вполне пригодна для обозначения поселения, расположенного где-то на окраине, у обочины, в стороне от оживлённых дорожных перекрёстков. Помимо Назарета, с позиций нахского языка «окраинный» статус также распознаётся и в др.-греч. ;;;;; («агора;») – так в полисах Эллады именовали рыночную площадь, которая по совместительству была местом общегражданского сбора.
Приведённая характеристика совпадает с чеч. «агIора» [a;ora] (буквально «на обочине», «сбоку», «с краю», «со стороны»), от чеч. «агIо» («бок», «сторона», «обочина»). Даже в наши дни рынки и прочие места массового скопления людей преимущественно организуются где-нибудь на окраинах населённых пунктов...
Как видим, «чеченская» этимология опять-таки достоверней и во много убедительней, чем попытка истолковать название Наце;рет (Назарет), исходя из еврейского существительного ;;;;;; [ne·tser], которое, по признанию носителей иврита, не является общепринятым еврейским обозначением «ветви». Обращает на себя внимание аналогия рассматриваемого термина (ne·tser) с чеч. «са;ра» (мн. ч. «серий») – «хворостина», «прут», «розга»; «проволока» , в просторечии нередко подразумевающего «ветвь», «веточку», наравне с синонимом «га» (мн. ч. «ге;наш»).
Исходя из вышесказанного, нами выстраивается следующий логический лексический ряд: на базе изначального хуррито-нахского «некъ» / «накъ» («путь», «дорога») образован термин «новкъзара», бесспорно, являющийся архаизмом, хранящимся в ингушском языке, а также в галанчожском и мелхистинском диалектах чеченского языка («накъзара»), но при этом чрезвычайно понятный и легко объясняемый с точки зрения норм чеченского словообразования. Далее, с учётом метатезы, в ходе многовекового обитания на Ближнем Востоке, обретя контур чеч. «нацIкъара», указанный термин «застыл» в топонимии первородного Израиля.
Из достоверных хадисов известно о том, что в череде Божьих посланников только пророки ‘Иса (мир ему) и Мух;аммад (да благословит его Аллаh и да приветствует) имели исключительную прерогативу ношения двух имён.
Вторым именем ‘Исы (Иисуса, мир ему) является Масих, которому соответствует «европеизированная» версия Мессия.
И опять пара-тройка определений:
– «Слово «Мессия» (ивритская транскрипция – Машиах) – означает помазанник, от глагола МШХ – мазать маслом. Первоначальное значение этого слова связано с обрядом, при котором пришедшего к власти царя «помазывали» на царство благовониями, настоянными на оливковом масле (елее). Тем самым в еврейской традиции главным содержанием данного слова является: «Царь, помазанный на царство». В этом смысле царь Давид был Мессией, равно как все цари его династии» .
– «Мессия (евр. m;;;jah, арам. m;;;jha, «помазанник», греч. транскрипция ;;;;;;;; греч. перевод ;;;;;;;, Христос), в религиозно-мифологических представлениях иудаизма идеальный царь эсхатологических времён, провиденциальный устроитель вечных судеб «народа божьего», посредник между богом и людьми и носитель высшего авторитета на земле, спаситель, приносящий с собой новое, исправленное состояние всего мирового бытия; в христианской религиозно-мифологической системе переосмысленный и преобразованный образ Мессии (Мессия = Иисус Христос) – её смысловой центр» .
– «Мессия, Христос (от др.-евр. машиах, буквально – помазанник; в пер. на греч. – Christos), в ряде религий (прежде всего в иудаизме и христианстве) ниспосланный богом спаситель, долженствующий навечно установить своё царство. др.-греч. ;;;;;;;, Христо;с)» .
Таким образом, евр. masiah, арам. Mesiha переводится как «помазанник». Тот же корень «масх» встречается и в арабской лексике: «Масх, обтирание. Так называется обтирание какой-либо части тела или повязки влажной ладонью» .
«Мусульманский» термин «масх» обычно обозначает протирание влажной от воды рукой волос на голове. Получается, в семитских языках Мессия (Масиха) действительно имеет надёжное «алиби»! А ведь того же самого из-за отсутствия разнообразия однокоренных слов, например, не скажешь о слове «наби» («пророк»), в единоличии хуррито-нахской этимологии которого мы уверены. Тем не менее, памятуя об искажённом переводе термина «хозе;», сравним с чеч. «мас», во мн. ч. «месаш» («волос», «волосы»), которое в предложном падеже выглядит как «масах» / «месех» (в говорах – «месийх»). Достоверность нахской модели подтверждает библейское повествование, сопоставляющее благословение Божьих пророков с ритуалом «помазания» – смазывания елеем (оливковым маслом) волос на голове. Получается, «масих» – буквально как «по волосам», «об волосы».
В книге С. Ахмадова «Божественный превородный язык» находим схожее сравнение:
«Меса (евр.) = елей, деревянное масло. Отсюда происходит слово «Мессiя», «помазанникъ». Пентикост, 131. [Церковно-славянский словарь. Протоiерей Г. Дьяченко, стр. 303]
«Меса» – чеченское слово, означающее «волосы». Возможно, это масло так называется, потому что его втирали в волосы» .
Анализируя русск. «масло» и «умащать», без труда обнаруживается нахизм «мас» («волос», «перо»). Очевидно, вещество («масло») получило своё обозначение из-за объекта (а именно – волосяного покрова на голове), на который оно оказывает воздействие.
В итоге получаем: чеч. «мас» ; русск. «масло».
Удивит ли кого внезапное заявление о том, что и эпитет «Христос» также взращён на нахоязычной почве? Что нам известно о нём? Только то, что др.-греч. ;;;;;;; якобы в переводе означает «помазанник», ибо это – точный подстрочный перевод арамейского или иудейского ;;;;;;;; («Машиах»). Однако в дальнейшем в греческой лексике почему-то мы не встречаем ни одного похожего однокоренного слова. Вывод прост: эта лексема известна в греческой передаче, но она не есть греческого происхождения. Ведь уделом большинства посланников Всевышнего становились скитания в широчайшем географическом диапазоне. И эти странствия составляли одно из главенствующих правил их, пророков, жизненной миссии. Иисус (Иса, мир ему) не был исключением из общего правила.
Вот почему мы считаем, что в фундаменте прозвища «Христос» отложено чеч. «кхерста» [qersta] («скитаться», «блуждать», «странствовать»).
Выходит, прозвище одного из наиболее выдающихся пророков монотеизма (мир ему) переводится с нахского как Иисус Странствующий. На примере «Христос» и ‘Christ’ [Крист, Крайст] нам удаётся отследить раздвоение в «х» и «к» звука «кх», отсутствующего в европейской фонетике. Любопытно, что в прямом переводе чеч. «керест» – «христианин».
Как говорится, не зашкаливая за край, рассмотрим пророческое имя Йах;йа (библейский Иоанн, мир ему). Будучи сыном Закарийи (библейского Захарии, мир ему), он доводился двоюродным братом пророку ‘Исе (Иисусу, мир ему). Всевышний в Своём Коране (сура 19 «Марйам», аят 7) возвещает о том, что прежде не было человека с подобным именем. Значит, до начала I-го тысячелетия нашей эры ещё не было подобного имени, и с его появлением в среде Бану Исраилов Иудеи, по логике, должно было быть хоть какое-нибудь его истолкование с позиций арамейского языка, который всё же не может похвастать этой возможностью.
По мнению комментатора и автора тафсиров ‘Али ибн Ах;мад ал-Вахиди (Абу-л-Х;асана), жившего в Нишапуре в XI веке христианского летоисчисления, «существует две точки зрения на этимологию этого имени: во-первых, что оно иноязычное, поскольку им впервые был назван неараб; во-вторых, что оно арабское».
Указанное имя не склоняется и возводится арабскими учёными к корню h-у-у, который связан со значением «жизни» (;аувt) .
Однако слух любого чеченца или ингуша выхватывает в этом имени исконно нахское слово «йаьхь» [j;;] («достоинство», «честь»), которое, по всей видимости, восходит к чеч.-инг. «йуьхь» / «йоьхь» [j;;, j;;] («лицо»). Обращает внимание тот факт, что многовековое народное сознание отождествляет понятия «честь» и «лицо». В том же русском языке нередко употребляется речевой оборот «не потерять лица» в значении «не уронить чести». Таким образом, нахское словосочетание «йахь йа» переводится двояко: 1) если конечный «а» – краткая гласная, то «достоинство или честь (в себе) имеет»; 2) при наличии же долготы конечной «а» – «достоинство или честь (с собой) неси».
Как видим, читая страницы прошлого, нахский язык в очередной раз исключает «белые пятна», и игнорирование этой данности всерьёз затрудняет непредвзятый анализ лексического состава любых языков.

МУДРОСТЬ И ЗНАНИЕ
Эрнесту Ренану принадлежит следующее изречение: «Сильное влияние одной нации (этноса) на другую почти всегда оставляет след в языке».
Дополним эту цитату высказыванием выдающегося писателя, поэта, историка, этнографа, фольклориста Ахмада Сулейманова (1922-1995 гг.):
«В ходе всестороннего научного поиска – в попытках исследовать язык, сделать сравнительный анализ топонимов или произвести всеобъемлющий лингвистический анализ – лишь одного никак не могу осознать и постичь своим пониманием: либо все народы планеты должны были пройти через Чечню, либо чеченский народ должен был пройти через все селения в этом мире, разбрасывая зёрна мудрости и знания» .
И ту же самую мысль, облачённую в более осторожные формулировки, он озвучивает в предисловии своего фундаментального исследования, ранее нами упомянутого:
«Объяснения этимологии и семантики топонимов во многих случаях интересны с точки зрения не только лингвистической, но и исторической, так как в них обнаруживаются многочисленные примеры проникновения элементов материальной и духовной культур на территорию Северного Кавказа из государств древности – Ассирии, Вавилона, Урарту, Египта, а также Древней Греции, Рима и России.
Только лишь в бассейнах рек Чанты-Аргун и Шаро-Аргун зарегистрированы десятки топонимов, обозначающих культовые места, которые могут пролить свет на многие неясные места в истории религиозных верований вайнахского народа. В числе этих топонимов обнаруживаются: Иштар (Астар), Гор, Изида, Сет – из Древнего Египта; Эссен, Саддукеи, Фарисеи (названия религиозных сект раннего христианства) – из Вавилона, Древней Иудеи; имя богини Тейшебуэа (Тишоли) – из Урарту; Эрис (Эрида), Гермес, Дика, Астпрея – из Древней Греции; Молох, Хорса – из Древней Руси и др.» .
К похожему выводу в конце 1984 года пришли участники состоявшейся в Институте Востоковедения АН СССР Конференции на тему «Лингвистическая реконструкция и древняя история Востока», результатом которой стала следующая констатация учёных (археологов, лингвистов, культурологов, историков древности):
«Эпоха учёных-универсалов давно миновала. Однако потребность в универсализме по-прежнему есть. Важнейшие открытия часто совершаются на стыке наук, знания материалов разных дисциплин расширяет возможности учёных. Универсалом-коллективом, универсалом-содружеством стали учёные конференции...
Судя по многочисленным культурным терминам, которыми прасеверокавказцы обменялись с другими народами, предположительно размещавшимися в V-IV тысячелетиях до нашей эры в Передней Азии, сами они жили где-то в этом районе Кавказа. Поэтому нам не трудно вообразить, как именно предки носителей современных северокавказских языков могли попасть в районы Абхазии и Дагестана откуда-нибудь из Верхней Месопотамии или Армянского нагорья. Но как представить себе распространение сино-кавказских языков из необходимо постулируемого единого центра в столь далёкие друг от друга регионы земного шара, как Сибирь, Китай и даже, по-видимому, Калифорния (Америка)?»
Совершая экскурс во времени и в пространстве, бороздя материки и океаны, мы без особых проблем обнаруживаем правоту озвученного наблюдения.

Анатолия. Таково древнее название азиатской части современной Турции, территория которой известна ещё как географическая область Малая Азия. Нынешнее турецкое название Anadolu заимствовано от греч. ;;;;;;; [Anatole] («восход солнца», «восток»). Сердце страны – плато высотой 900 м над уровнем моря. На севере – в направлении Чёрного моря – покрытые густыми лесами хребты Понтийских гор. На юге горная страна Тавр, чьи вершины достигают высоты 3700 м, образует массивный барьер, рассечённый немногочисленными проходами. Самый известный из проходов в горах Тавра – Киликийские Ворота, через него попадают на юг, на плодородные прибрежные равнины Киликии. Плато прорезают лишь немногие реки. Большую петлю вокруг самого ядра Анатолийского полуострова образует река Кызылырмак, в древности называвшаяся Галис, а по западной части полуострова петляет Сакарья, в древности Сангариус; обе реки впадают в Чёрное море .
По поводу древних моделей наименований обоих основных анатолийских водоёмов наши суждения изложены ранее:
«Было бы неправильно никак не упомянуть Гомера, а точней его произведение «Илиада» (ср. название с чеченским «илли» – «эпическая песнь»), в которой, между прочим, упомянута река Сангарий на территории Малой Азии, поблизости от Трои. Любой знаток нахского языка мгновенно обнаружит сходство с чеченским «саьнгар» («канал», «арык» – в значении «река», «речушка»)» ;
«Галис – именно так в античную эпоху называлась река Кызылырмак (буквально «Красная река») – самая длинная из рек в Турции протяжённостью (по разным данным) от 1151 до 1355 км, берущая «начало в горах Армянского нагорья, огромной дугой огибает восток и центр Анатолийского плоскогорья, пересекает Понтийские горы и впадает в Чёрное море, образуя дельту». Несмотря на эллинизированную форму анатолийского гидронима ;;;;, в его основе отчётливо проглядывает чеч. «ал» («река»)» .
Учитывая изначально нахское звучание расмотренных выше гидронимов, не настолько невероятной или фантастической воспринимается нахоязычная версия этимологии слова «Анатолия», предложенная краеведом-публицистом Адамом Долатовым: «Ана Тоьлие» – лучшее место на Востоке (Малая Азия) – отсюда название Анатолия и имя Анатолий» .
Для сверки вновь сошлёмся всё на того же А.Д. Вагапова:
«Ана2 ‘небосвод, небо’. Вайнах.: инг. ане ‘восток’. На наш взгляд, связано с очевидным шумер. an(u) ‘небосвод, небо’, греч. ana ‘вверх’» .
Получается, указанное географическое наименование образовано в результате сложения существительного «ана» («горизонт», «небесный простор») и глагола «тола» («одолеть», «победить», «быть в преимущественном положении»), который в форме «тоьла» отражает значение «лучше».

Элам. Пожалуй, в развитии нашего маршрута стоит особо отметить нахское «лам» («гора»). Наличие этого корня в названии древнейшего государства Элам позволяет предположить очаг нахоязычия в стране, которая по-аккадски именовалась «Эламту» и имела также шумерийский аналог названия – «Ним»; находилась восточней Шумера, «в гористой местности, но наряду с горами, где возможно было лишь разведение скота, имелись и плодородные долины по течению двух больших рек Элама – на западе Хоаспа (современная Керхе) и на востоке Эвлея (современный Карун). На восточном берегу Хоаспы, течение которой здесь сближается с течением Эвлеи, находилось большое поселение Сузы, главный бог которого Иншушинак почитался и в Шумере. Сузы, расположенные на скрещении важнейших путей, проходивших через Элам, сыграли огромную роль в истории страны. В юго-восточной части Элама жили, по-видимому, темнокожие племена. Высказывалось предположение, что это были племена, родственные дравидским племенам Индии.
До сих пор нельзя считать установленным, к какой группе языков можно отнести язык Элама» .
Сам характер рельефа, о котором сказано выше, невольно наталкивает на нахоязычный (чеченский) эквивалент: «и лам» или, в говорах, «а лам», что означает буквально «эта гора», где гласные «а» и «и» выступают в качестве указательного местоимения.
К той же смысловой категории можно отнести и знаменитую гору Олимп: «В этом названии отчётливо проглядывает чеч. «лам» («гора»), хотя на основе нахской лексики мы можем также сконструировать целое предложение: «а лам ба» («эта гора есть»)» . Не исключено, что в обоих топонимах содержится нахский вариант «Элан лам» [El-lam] («Гора Бога»). К тому же как метатезу от нахск. lam («гора») обнаруживаем на Балканах алб. mal («гора»).

Ламлам. Вообще-то, лексема «лам» («гора») встречается за много тысяч километров от изучаемого региона. Речь о горе Ламлам – самой высокой точке (405 м) острова Гуам (владения Соединённых Штатов в Тихом океане, в южной оконечности цепи Марианских островов). Здесь налицо редупликация – «лам-лам». И раз уж мы оказываемся в акватории Тихого океана, затронем искусственный рукотворный архипелаг Нан-Мадол, состоящий из 92 островов, главный из которых носит название Понаапе. Эта находящаяся в гуще Каролинского архипелага Полинезии островная гряда насыпана на коралловых рифах.
«Предполагается, что строительство осуществлялось от 1285 по 1485 годы. Ещё в 18 веке здесь проводились различные ритуалы. Он действовал столь долго благодаря удалённости от морских дорог. Бассейн Тихого океана в 18 веке только начал осваиваться европейцами.
На острове была сооружена высокая каменная башня по типу минарета или маяка для того, чтобы следить за восходами небесных объектов. Типичный атрибут подобных производств.
Один из современных европейских путешественников, проплывая на лодке мимо центрального острова, спросил у аборигена-лодочника: «Что означает название Нан-Мадол?» Тот рассмеялся, сказав, что это «одно место у женщины». Нан – женщина. Ма-дол – тело-дырка. То есть название прямо указывает на главный «инструмент», использовавшийся в этом «производстве». Это также объясняет предназначенность островных сооружений. О деторождении говорит и дошедшее до нас название одного из зданий, звучащее на чистом русском языке – Колыбель. В нём содержали рожениц с грудными младенцами. Со временем их отправят на соседние, специально спланированные искусственные острова доращивать отпрысков.
Островные сооружения строились с абсолютно гладкими изнутри каменными стенами, достигавшими высоты 12 и более метров, и 3 м. толщины. Гигантские камни подогнаны так тщательно, что щелей нет совсем. Нигде нет никаких окон или бойниц. Сделано для того, чтобы помещённые в них роженицы не могли увидеть, что собой представляет окружающий мир, и им в их дикие головы не лезли разные крамольные мысли» .
Именно ариев считает Александр Писков основателями данного архипелага. Причём, с самого начала понятно, что автор процитированного отрывка не сведущ в нахском наречии. Тем не менее, он проявляет добросовестное усердие в доскональном изложении собранной им информации. А ведь любой чеченец и ингуш, пусть даже в зачаточной стадии, знающий родной язык, поймёт смысл названия архипелага Нан-Мадол, так как это, по сути, нахская фраза.
Конечно же, если рассматривать каждое слово в отдельности, здесь нет нецензурщины, хотя, в целом, само это выражение чрезвычайно непопулярно и не имеет отношения к культурному пласту нахской словесности, так как в повелительном наклонении означает категорическое табу на интимную близость с женщиной, ставшей матерью.
Между прочим, монотеизм, несомненным представителем коего является исламская религия, также подвергает решительному запрету подобную практику, в течение сорока дней после деторождения.

Фудзияма. И это отнюдь не единственный остров затронутой нами акватории, где встречается нахское «лам». Правдивость озвученного тезиса мы подтверждаем, отправившись на о. Хонсю – к подножию самой высокой вершины в Японии – к горе Фудзи (Фудзия;ма, Фудзисан), достигающей в высоту 3776 метров и расположенной в 90 км к юго-западу от Токио, которая представляет собой правильный конус (по разнящимся данным) с кратером диаметром от 505 до 700 метров и глубиной от 200 до 250 метров. Есть мнение, что в основе названия лежит япон. fuji [фуджи] – «крутизна», «скала», а япон. «яма» или, в ином чтении, «сан» переводится как «гора», то есть – «Крутая гора».
В языке айнов, коренного населения, чьи предки обитали на Хонсю задолго до появления на острове японцев, «фудзи» присутствует в значении «огонь». Данную этимологию исследователи увязывают с вулканической активностью Фудзи, а наиболее разрушительные извержения здесь произошли в 800, 864 и 1707 гг. А пришельцы-японцы унаследовали от автохтонов как сам культ поклонения, так и название горы – Фудзи .
Уделим внимание японской лексеме «я;ма» / «йама» в значении «гора».
Прерванное сообщение с материком и обособленное развитие языка обусловило ряд метаморфоз, в результате чего в японской фонетике напрочь отсутствует согласный «л», чаще заменяемый «р».
Как мы уже не раз писали, лингвопереход л ; р широко распространён в диалектах чеченского языка. Но в нашем случае выявляется звукочередование л ; й, из-за которого хуррито-нахское «лам» перешло в «йам». В пользу озвученной версии свидетельствует указанный лингвопереход между языками внутри романской группы. Например, за счёт трансформации «л» в «й», лат. Florentia (Флоре;нция) в современном итальянском произношении обрело контур Firenze [Фирэнце]; франц. blanc [блан] («белый») соответствует итал. bianco [бьянко].
Похожая закономерность наблюдается в следующем отрывке: «Во всех без исключения священных писаниях древности, ещё с шумерских времён, имя Бога обозначено словом ЭЛЬ в разных вариациях: это – ЭЛЬ, ЭЛА, ЭА, ЭЙА, ЭНКИ, ЭЛОАХ, ЭЛОХИМ, ЭЙАХ и, наконец, в исламе – Аллаh» .
Из цитированного текста явно «выцеживается» две пары (ЭЛА – ЭЙА и ЭЛОАХ – ЭЙАХ) с очевидной заменой л на й. Точно такой же лингвопереход содержит и чеченская лексика: «липпар» («род душистой травы») – «йиппар» («мята») ; а чеч. «йоьхь» параллельно фонетическому варианту «лоьхь» («кишка», «колбаса») мелхистинского диалекта.

Дейлем. В истории известно племя воинственных дейлемитов, выходцев из Дейлема, локализуемого историками между южным побережьем Каспийского моря и Иранским нагорьем, где в труднопроходимом высокогорье возвышается хребет Эльбурс. «На узкой прибрежной полосе обитали три очень древних народа», земля одного из них (на юго-западе) носила название Дейлем. «[Вождь дейлемитов] считал себя наследником древних персидских царей и даже присвоил себе титул шахиншаха – царя царей. После этого воины Дейлема захватили на севере часть Азербайджана до Дербента, а на юге-западную Персию. В 945 г. они покорили Багдад» .
И опять окунёмся в нахское словообразование. Известное нам «лам» мы обнаруживаем в увязке с чеч. «да» («отец», «властелин», «хозяин», во мн. ч. «дай», и в русской транскрипции передаётся как «дэй»). Итак, нахская фраза «Дайн лам» означает «Гора отцов», «Гора предков».

Малхо. Одна из тибетских автономных единиц в Китае, в которой мгновенно «высвечивается» чеч.-инг. «малх» («солнце»). Перечислим провинции в Тибете: Цинхай: монголо-тибетский округ Хайси (тиб: Цонуб), тибетские округа Юйшу, Хайнань (тиб.: Цолхо), Хайбэй (Цочжанг), Хуанань (Малхо) и Голо (Голок); провинция Ганьсу: тибетские уезд Тяньчжу (Пари) и округ Ганьнань (Канлхо); провинция Сычуань: тибетско-цянский округ Аба (Нгаба), тибетские округ Ганьцзы (Кардзе) и уезд Мули (Мили); провинция Юньнань: тибетский округ Дацин (Дэчен).
Даже при поверхностном взгляде в этих топонимах ощущается нахское звучание. Например, страна в Западном и Северном Тибете – Шангшунг. Её центр локализован у горы Тисе (Кайлас) и оз. Мапам (Манасаровар) . Таким образом, чеч. «шаншун» – буквально «ледяной склон», а «Кайлас» приближено «къайле» («таинство», «секрет», «сокровенность»).

Гиндуку;ш. Судя по всему, местные наречия не в состоянии дать более или менее исчерпывающе вразумительного и удовлетворительного этимологического толкования данного оронима, поскольку исследователи-лингвисты для дешифровки опять прибегли к иранским языкам. Итак, как окончательный и безоговорочный вердикт, дан перевод: то ли «Убийца индусов», то ли «Индийские горы» (пушту  , урду ;;;;; ;;; ;;;;;; – из перс.   (Hindu kuh). На наш взгляд, трактовка не совсем убедительна и основана на поверхностном фонетическом сходстве. «Персидская модель», можно сказать, подобрана искусственно в соответствии с «подгонкой под стандарт», так как в окончании «Гиндукуш» она необоснованно устраняет глухой согласный звук «ш», подменяя его придыханием «хI» [h], несмотря на то, что данный лингвопереход, пусть и крайне редко, всё же отмечен в известных нам языках. Однако, по мнению автора, гораздо убедительней звучит нахоязычная версия этимологии оронима «Гиндукуш» на базе двух нахских лексем «хи» («вода») и «дукъ» («горный хребет»), при сложении которых, добавляя показатель множественного числа – окончание -ш, – получаем чеченское словосочетание «Хин-Дукъуш» (в литературном написании «Хинан Дукъуш», хотя произносится как «Хинан Дукъуш»: буквально «Водные Хребты», то есть «Горные хребты, изобилующие водными потоками»).
В самом деле, простирающиеся на 1200 км в длину и на 240 км в ширину горы Гиндукуша, местами достигающие высоты свыше шести тысяч метров, в геологическом отношении считаются молодыми, и постоянно растут. Наличие мощных ледников и щедрые осадки в виде снега постоянно образуют обильные талые воды, и эти потоки питают все реки региона. Итак, констатируем факт: наш вариант всецело соответствует звучанию оригинала.
Не лишним будет вспомнить и об урочище ДукъушгIие [Duq;u;;ie], расположенном в Чечне, на юго-востоке местности Iамкъа, название которого сложилось из «дукъ» («хребет») и «гIие» (буквально «к склону», от «гIо» – «склон», тогда как конечный формант второго компонента «ие» указывает на направление к данному объекту .
Слово «хи» («вода») в качестве частицы (морфемы) в составе древних наименований стало компонентом большого числа гидронимов, оронимов и широко представлено на бескрайних просторах Кавказа, Ближнего Востока, Центральной Азии. О древности этой хуррито-нахской лексемы может свидетельствовать наличие в китайском языке ; [h;] («река»).

Инд. А что же главная водная артерия Пакистана и Индии – знаменитая река Инд (Hind)? Поиск в Интернете выводит на информацию из «Википедии»:
«Инд (тиб. S;ngg; Zangbo, кит. ;;; Y;nd; H;, хинди ;;;;;; ;;;, з.-пандж.   Sindh, пушту   Ab;sin, синдхи ;;;;;;; Sindhu, урду ;;;;;; ;;;;) – крупная река в Южной Азии, берёт начало на территории Китая в Гималаях и протекает большей частью по территории северо-западной Индии и Пакистана. Исток находится на Тибетском нагорье, устье – на севере Аравийского моря, недалеко от города Карачи. Длина Инда – 3180 км, площадь бассейна – 960 800 км; (980 тыс. км; в БСЭ).
Названия: санскр. ;;;;;; (Sindhu); урду ;;;; (Sindh); синдхи ;;;;; (Sindhu); в.-пандж. ;;;; (Sindh); авест. Hindu; пушту   (Абба-Син «отец рек»); перс. ;;;; («Hind»); тиб. Sengge Chu («Lion River»); кит. упр. ;;;, пиньинь: Y;nd; H;; греч. ;;;;; («Индос»)» .
Не говоря о наличии в окончаниях некоторых предложенных выше вариантов согласного hu / h с намёком на нахское «хи» («вода»), в ходе просмотра приведённого перечня невольно обращаешь внимание на пуштунский эпитет в отношении этой грандиозной реки: Абба-Син («Отец рек»). Именно эта единственная ассоциация приходит на ум при подборе подходящего нахского эквивалента, обнаруживая семантическую идентичность с Абба-Син: «Хинан Да» [;inda] – «Отец Воды». И этот вариант обнаруживает семантическую близость с пуштунским эпитетом Абба-Син («Отец Рек»). Тем более что созвучный водоём упомянут у Геродота при описании противоположной географической точки: «Река Араке течёт из страны матиенов, откуда берёт своё начало и Гинд, который Кир разделил на 360 каналов. Араке изливается сорока устьями, из которых все, кроме одного, впадают в болота и топи» .
Обративший внимание на цитированный выше текст, К.М. Туманов (автор исследования «О доисторическом языке Закавказья») неоспоримо отождествляет обитателей указанного ареала (матианов-мидийцев) с прямыми предками чеченцев .
Итак, раз река Гинд располагалась в пределах хуррито-нахского обитания, то, предположительно, в переводе так же должна означать «Отец воды».
В поисках дополнительных свидетельств в пользу нахоязычия региона, рассмотрим геродотовский гидроним «Араке», дешифруемый при помощи применяемого нами алгоритма:
«Однако все ли языковые параллели относятся к разряду заимствований? К примеру, общую лексику мы обнаруживаем в чеченском, русском и тюркских языках. Рассмотрим гидронимы Орга или Аргун (в Чечне) и Арагви (в Грузии). Чеч. «орг» («река») соответствует обозначению небольшой реки – «арк» или «эрк» (в произношении выходцев Итум-Калинского, Шаройского и Шатойского районов Чеченской Республики), тогда как общечеченский вариант – «ахк».
Предположим, что «арк» проникло к тюркам в форме «ары;к», откуда оно, обретя иную форму – «е;рик», стало обозначением небольших речушек в южнорусских диалектах. Не исключено, что и русск. «река» восходит к «ерик». Выпадение начального гласного «е» или «а» – в определённые исторические отрезки явление, свойственное русскому языку» .
Приведённые гидронимы мы дополним рекой Аракс, чьё название идеально укладывается в изучаемый нами перечень. И ещё: глагол «ахка», диал. «арка» («копать», «рыть»), если рассматривать с точки зрения причины и следствия, вполне может претендовать на роль базовой лексемы для образования чеч. «ахк» / «арк», ибо содержит намёк на рукотворную природу некоторых гидросооружений, вроде каналов и арыков.
Вернёмся на Ближний Восток, чтобы рассмотреть несколько вариантов древних наименований одной из самых полноводных артерий региона. Считается, что нынешняя европейская форма гидронима – Тигр, – дана древними греками: T;gr;s / T;gris в некоторых иранских языках содержит значение «Стрела». Однако, исходя из утверждения о том, что Тигр (Tigra) и Евфрат (Hufrata) – имена мидийского происхождения , решительно можно предположить, что сами эти гидронимы имеют нахский пласт.
При дешифровке названия «Тигр» для полноты интеллектуальной мозаики напрашивается тройственное объяснение: 1) результат метатезы от чеч. «тIирг» («верёвка», «тетива»); 2) нахск. «тIерг» («щит»); 3) чеч. «тигар» («повиновение», «послушание», «подчинение»), производно от глагола «тига» («повиноваться») .
А теперь обследуем, так сказать, исконные варианты, обзор которых удобней начать с семитских лексиконов: 1) в аккадском – Idiqlat, 2) в арамейском – Diglath, к которому, по-видимому, восходит в искажённом виде современное араб. Дижля [Di;la] 3) и в сирийском – Deqla;. Итак, тождество всех трёх форм налицо, и их общность бесспорна. Однако «субстратная» сирийская модель один в один совпадает с нахск. «декъ(а) латт» («разделяет землю»).
Далее, древняя хурритская форма Aranzah почти без искажений дошла до наших дней, имеет современное звучание «Аренца-хи» и мгновенно воспринимается знатоками нахских языков: буквально «Вода вдоль равнины», «Река, (пересекающая) равнину», «Вода, (проходящая) сквозь равнину»), то есть «Равнинная река», где «аре» – «равнина», а «хи» – «вода» в значении «река». Это сравнение ранее провёл С.-Х. Нунуев: «Древнее название Тигра – Аранцахи, что на вайнахском означает «равнинная река» . Кстати, последний слог из предыдущего наименования («хи») также обнаруживается и в библейском варианте названия Тигра – Хидекел(ь) [;;ddeq;el]. Условно разбив данное название на два слога, прочтём чеченское словосочетание «хи декъал», то есть «разделение воды» (буквально «имеющая свойство разделять воду»). В случае же разбивки термина на три слога, получаем: 1) хи («вода») + декъа («делить») + ал («основное русло реки», или, просто, «река») = «основное русло реки, разделяющее воду»; 2) хи («вода») + д;н («идти», «течь») + кIел («вниз») = «вода, стекающая вниз».
Хуррито-нахская лексическая платформа улавливается на слух даже в шумерийском варианте Idigna / Idigina. В указанном гидрониме «высвечивается» глагол чеченского языка «дига» («вести», «увести», «повести») в одной из пяти категорий прошедшего времени – «дигна» / «дигина». Но, как нам кажется, более подходящее объяснение термина даёт иная разбивка рассматриваемого наименования – Idi-gina, что напоминает словосочетание чеченского языка: «Ида гена» («устремляться далеко»). Последняя гипотеза тем правдоподобней, что не опровергает смысл шумерийского корня Idiq («стремительный»), чей контур соответствует чеч. «ида» («бежать»), и как следствие – «уьдург» [;durg] («бегущий»). Зато в архаичных чеченских диалектах и говорах этот же глагол встречается в форме idarg ; ida(r)g ; idag.
Как количественное дополнение в изучаемый ряд можно отнести и другие гидронимы на территории современной Сирии: в первой своей части название реки Оронт напоминает чеч. «ор» («яма»), которое, как нами было отмечено в более ранних публикациях, и лежит в основе наименования кавказских рек Арагви и Аргун (в чеченской транскрипции – Орга).
Экскурс, сделанный в гущу чеченской словесности, опять подтверждает ранее оглашённый тезис об этнической и языковой принадлежности древнейшего населения региона: «В топонимах (особенно гидронимах) устойчиво сохраняются архаизмы и диалектизмы, они часто восходят к языкам-субстратам народов, живших на данной территории в прошлом, что позволяет использовать их для определения границ расселения этнических общностей» ...

Парагвай. Между прочим, своё имя это государство получило от реки Парагвай, что на языке индейцев-гуарани означает «большая река», «источник моря». Название соседней страны Уругвай тоже связано с одноимённой рекой, что в переводе с языка тех же местных аборигенов означает «река». Здесь, через полное созвучие данного термина с чеч. Орга (Аргун) и груз. Арагви, мы уже обнаруживаем элементы нахоязычия на южноамериканском континенте. Но это – предмет отдельного внимания, и эта тема затронута в одном из пунктов данного изыскания. В названный перечень соответствий рискнём присовокупить один из притоков Амура – центральноазиатский гидроним Аргу;нь (монг. Эрг;нэ, бур. ;ргэн гол, кит. Эргун Хэ, по-другому – Хайлар, Хайлархэ), несмотря на то, что считается, что «Аргунь» (монг. Эрг;нэ) в переводе означает «широкий».

Перу. «Перу – название происходит от искажённого индейского слова «биру» / «пиру» / «перу» – «река» , что, на наш взгляд, соответствует чеч. «боьра» («овраг», «балка», «лощина») , и напоминает первую часть скифского названия реки Днепр (в передаче Геродота) – Борисфен (греч. ;;;;;;;;;, в дореволюционном русском написании – Борис;енъ).
Предположительно, этот гидроним возник ещё в киммерийскую эпоху, но, в силу близости языков, причислен историками к словарю европейских скифов. И в этой связи «Витчак К.Т. считает, что в названии реки Борисфен содержится скифское прилагательное ;;;; – «широкий», которое, в свою очередь происходит из индоиран. *wrouu – «широкий» и имеет также аналоги в санскрите – ur;- и авестийском языке -vouru- со значением «широкий». Трубачёв О.Н. предложил иную этимологию этого гидронима, связав греческую передачу ;;;;;;;;; с индоарийским *bhra-sthana – «высокое место» .
Опять же, нахская версия нам ближе, ибо, как правило, в условиях плоскостного рельефа, реки протекают по оврагам и балкам. Таким образом, мелкие или крупные водоёмы расположены в низинных местах, земных впадинах. Здесь интересно сопоставление с русск. «берег», англ. pier («причал», «пристань», «пирс», «эстакада», «опора», «устой») и груз. ;;;; [piri]. В первом случае угадываем нахскую морфему «боьра» [b;ra] плюс суффикс -г, являющийся обозначением местного падежа, а груз. «пи;ри» в самостоятельном виде означает «рот», но в двусложных словах эта морфема обретает смысл «берег», «край».
Например, топоним Арагвиспири, буквально означающий в переводе «берег реки Арагви». Рискнём предположить, что нахск. «боьра» закостенело в грузинской топонимике в виде «пири», равно как груз. «хеви» («ущелье», пространство между горной грядой) происходит от нахск. «хи» («вода»).
Рискнём предположить, что и легендарная Гиперборея имеет связь с рассматриваемой нами лексемой «боьра», тогда как «гипер» по-гречески – «за», «выше», «после».
Получается, буквальный смысл термина: «территория, находящаяся за пределами Борея».
Надо полагать, в этом названии подразумевается пересечённый гористый или холмистый рельеф. Возможно, из-за повышенной циркуляции воздуха в подобной местности само слово обрело позднее своё новое значение – «северный ветер». Оказывается, в глубокой древности Кавказский хребет носил название – «Ложе Борея».

Херсон. Широко известный город на юге современной Украины. В прошлом, в числе топонимов эллинской ойкумены в различных прибрежных зонах синхронно отмечается несколько приморских поселений с названием «Херсонес» (др.-греч. ;;;;;;;;;;, в русских летописях – Корсунь), которое фонетически очень близко наименованию с. Харсеной Шатойского района Чеченской Республики (в чеченской транскрипции – Хьоьрсана).
Учитывая тот факт, что «Харсеной» [;;rsan] не этимологизируется с позиций нахоязычия, мы охотно предполагаем версию о заимствовании данного топонима на стыке античного эллинистического и скифо-сарматского миров (греч. ; ;;;;;;;;;; – «полуостров»).
Остаётся только строить предположения, кем именно, в каких хронологических рамках и какими маршрутами данный топоним оказался занесённым в горы Кавказа.

Дамаск (в местной транскрипции – «Димашк») расположен на берегу р. Барада, чьё название тоже дешифруется с чеченского языка: «Боьран да» (буквально «Отец Оврага», «Хозяин балки» или «Владетель лощины»). Гласный «а» в гидрониме обусловлен тем, что буква «о» отсутствует в арабском алфавите, при наличии трёх гласных «а», «и», «у».
Нахскую этимологию сирийской столицы – «Дамашк» или «Демашк» – от «дам», во мн. ч. «демаш» (чеч. «мука», инг. «пыль», общий смысл – «прах», «результат молотьбы, измельчения»), «в направлении большого количества муки») подтверждает исследователь Джамбулат Сулейманов:
«Жители Дамаска произносят название этого города как «Демашк». Но на арабском языке это слово не имеет никакого значения. Нахчинцу (нахцу) не надо объяснять значения этого слова, хотя прошло уже три тысячи лет после того, как там обитали хурриты, и за это время любой язык мог бы претерпеть огромные изменения. «Дема-ш-к», дема – (мука, мучной), (ш) – как показатель множественного числа, (к) – показатель направления. Всё слово имеет значение «к муке» (во множественном числе). Мы знаем, что в прошлом район Дамаска являлся самым хлебоносным в этом регионе, и, возможно, тогда это поселение получило своё наименование по роду занятия его жителей, вероятно, перемалывавших зерно, поступавшее со всей округи» .
В условиях тотального укрывательства и замалчивания наших корней эта информация казалась тогда невероятной.
В топонимии Чечни и Ингушетии присутствуют названия с похожим окончанием (топоформантом -шка) – такие селения, как Галашки («в направлении [представителей тайпа] Гала») или Самашки (чеч. «Сайн маIашка» [sej-ma’a;k], то есть – «в направлении оленьих рогов», так как в чеченском «сай» [sej] («олень»), а «маI», во мн. ч. «маIаш» («рог», «рога»).
Города издревле были центром, куда стекались торговцы для осуществления продажи или обмена продуктов сельского хозяйства, включая зерновые культуры.

Суринам. Перенесёмся в Южную Америку, где, помимо «Уругвай», означающего в переводе «река» и тем самым обнаруживающего родство с «Орга» («Аргун») и «Арагви», встречается название страны Суринам – «от индейского племени суринов, живших на этих землях до XVI в., когда они были вытеснены другими индейскими племенами» .
В этнониме «сурин», опять же, усматривается нахское «сур» («войско»). Или же, учитывая предполагаемые маршруты возможных предков племени сурин – предположительно, израильтян (Бану Исраилов) – с территории Ближнего Востока, минуя Атлантику, получается направление с востока на запад, то есть к закату Солнца, символизирующего вечерние сумерки.
Таким образом, чеч. «суьйре» [s;re, s;jre] – «вечер», перен. «запад», а «суьйренна» [s;rena, s;jrena] означает вектор в сторону вечера или западное направление.
Приведённых примеров достаточно, чтобы обозначить безусловную идентичность ряда доисторических наименований и ныне здравствующих нахских диалектов, из-за чего вновь возникает вывод о неоспоримых архаичных пластах в структуре изучаемого языка.

КАЛАШИ: АРИИ ВЫСОКОГОРИЙ ГИНДУКУША

О существовании такой этнической единицы автор узнал сравнительно недавно: листая Интернет-сайты в поисках подробностей об истории загадочных туарегов – ведущих кочевой образ жизни обитателей песчаных пустынь Северной Африки, – на одном из форумов соцсетей красовалась запись об идентичности женского костюма туарегов и одеяния калашских женщин, что, собственно, и обусловило наше знакомство с калашами. Изучая заочно этих жителей Нуристана (приграничных районов Пакистана и Афганистана), мы обнаружили поразительные параллели, о которых и пойдёт речь, так как, на основе доступного материала, ниже составлена выжимка из наиболее познавательных фрагментов .
О калашах говорят: «потомки ариев», что автоматически провоцирует нас на поиск в них черт народа «Бану Исраил, и в подтверждение данного тезиса их фенотип, язык и традиции просто «обязаны» являть хуррито-нахские черты. Именно по этой причине извлечённая из разных источников информация разбавлена авторскими ремарками и комментариями. В процессе работы над этой главой, наше внимание привлекла англоязычная публикация, в которой, к огромной радости за возблагодарённое свыше упорство, всплыла фраза: «Tsiam – country from which the Kalasha claim they emigrated. This could refer to Syria which is known as «Sham» in Urdu and Arabic» («Циам – страна, из которой, по утверждению калашей, они переселились. Это можно отнести к Сирии, которая известна как «Шам» на урду и арабском языке»).
Итак, представляем выходцев из священной области Шам – загадочную и миниатюрную народность, насчитывающую свыше шести тысяч человек, проживающую в высокогорьях Гиндукуша, ведущую замкнутый образ жизни и исповедующую язычество! Те из них, кто приняли ислам, имеют пуштунскую самоидентификацию, лишь физически считаясь калашами.
Самоназвание калашей – «kasivo», – напоминает чеч. «кхес» («грива», «космы») плюс показатель мужского рода «в» («он есть»).
Их предки отделились от носителей языка вайгали, до сих пор называющих себя kala;;m. Прежде калаши, единодушно называемые местными дардцами аборигенами края, занимали более обширный ареал в Южном Читрале. О том, что некогда они были пришельцами, гласят предания самих калашей, населяющих боковые долины, образованные правыми притоками реки Читрал (Кунар): Бумборет (калаш. Мумрет), Румбур (Рукму) и Бирир (Бириу), примерно в 20 км южнее Читрала, на высоте 1900-2200 м над уровнем моря.
В ряде публикаций прямо указано на то, что язык калашей – древнегреческий, тогда как подобному утверждению нет каких-либо доказательств. Их язык, относимый к дардской группе индоевропейских языков, недостаточно изучен. Около половины слов не имеет аналогов в других дардских языках, равно как и в языках прочих соседних народов. Очень хорошо сохранился базовый словарный состав санскрита. Калашский язык близок языку кховар и с точки зрения фонологии он атипичен (Heeg;rd & M;rch 2004), не похож ни на что и на слух не вызывает никаких аналогий. Первое исследование в изучении языка сделал английский врач Георг Скотт Робертсон, издавший в 1896 году книгу ‘The Kafirs of Hindu-Kush’ («Кафиры Гиндукуша»). Из наблюдений Робертсона явствует: их религия напоминает трансформированный зороастризм и культы древних ариев (отношение к огню и погребальный обряд).
Наряду с этнографами, калаши считают наиболее необъяснимой тайной вопрос своего происхождения, чаще относя себя к остаткам армии Александра Македонского. В отличие от своих соседей и даже в большей степени, чем потомки высших варн Индии, калаши сохраняют свойственный североевропейским народам фенотип: белая кожа; блондинизм; голубые, серые, зелёные и, редко, карие глаза. Типичная в целом для региона азиатская внешность здесь встречается крайне редко. Экскурс в генетику также не выявил конкретики: греческого влияния обнаружено от 20 до 40%. Получается, вероятность близости калашей по Y-хромосоме к населению Балкан невелика. (Зато в генотипе калашей наиболее численно превосохдящими отмечены практически те же гаплогруппы, которые в результате ДНК-тестирования выявлены в качестве доминирующих среди нахов – чеченцев, ингушей, бацбийцев).
В калашских семьях принято равноправие полов. Женщина вправе уйти от мужа, но при этом последний должен получить от нового супруга выкуп в двойном размере. Муж также в любой момент волен уйти от нелюбимой жены. Отмечен и такой обычай: если калашка уходит к мужчине, но при этом у того нет денег, чтобы выкупить её у родни, то с него снимают штаны и вешают на высокое дерево – на обзор жителей всех трёх калашских деревень. Такой позор не смыть до конца жизни. И главное: человек, будь он платёжеспособен, не нравится невесте, то её не отдадут ни за какие деньги, ибо любовь в этих краях не продаётся.
Отметим применяемый в качестве крайней меры издревле существующий и пока ещё не отменённый нахский адат: если мужчина позволил недостойные намёки, домогательство в отношении девушки или вдовы, то с этого человека родственники женщины снимают штаны. Причём, у нахов тоже считается, что такой бесцеремонный позор не смывается кровью.
Специальное помещение для строгой изоляции женщин называется башлень или «башали» [ba;ali], где они рожают детей или же проводят несколько суток ежемесячно в критические дни. Данный термин созвучен 1) чеч. «беш», во мн. ч. «бошмаш» («сад», «огород»), от которого синтезируется форма «бешал»; 2) чеч. «башхалла» («отличие»), от корня «башха», по поводу которого обнаруживаем в словаре:
«Башха ‘отличный, замечательный’. Вайнах.: инг. башха. Сопоставляем с карач.-б. башха этген ‘отличительный’, кум. башгъалыкъ ‘отличие’. Как относятся сюда курд. баш ‘хороший, замечательный, красивый’, рус. бас ‘украшение’, басый, баской ‘красивый’? Не исключено, что чеч. башха образовано от основы *баш // *бас ‘цвет, краска’ (см. буос, басар) при помощи форманта вещ. падежа -ха, ср. дилха ‘мясистый’, шалха ‘двойной, бинарный’, стешха ‘трусливый’.
Башхалла ‘разница, отличие, особенность’. Вайнах.: инг. башхал. Суф. производное (суф. -алла, ср. дикалла ‘качественность’, хазалла ‘красота’) от основы башха.
«Башхуо ‘разница, разность, отличие, особенность’. Собственно чеч. суф. производное (суф. уо, ср. гаттуо ‘теснота’, аттуо ‘лёгкость’, й;хуо ‘продолжительность’) от основы башха» .
(Между прочим, в состав перечисленных соответствий логически напрашивается и тур. «башка» [ba;ka] – «другой»).
И ещё, начальные буквы в калаш. «стрижа» («женщина») напоминают чеч. «стиэ» [stje], диал. «сиэ» [sje] / «тиэ» [tje] («самка», «женщина»).
В соответствии с канонами зороастризма, ещё недавно калаши не хоронили, а клали покойников в открытые ящики, просто оставляя их на открытом воздухе в рощице посреди деревни. Эти деревянные гробы напоминают северные русские надгробия – домовины. Перед погребением покойника несколько дней держат в специальном помещении, где справляют поминки всей деревней. Здесь режут козлов, и их кровью из перерезанного горла наполняют прикреплённые к стене специальные сосуды, чтобы усопшего ожидали все блага загробной жизни. Стены капища украшены примитивными рисунками – изображениями животных, людей и деревьев. Встречаются и вовсе эклектичные рисунки, например, полумесяц со звездой Давида внутри, значения которого никто из местных жителей так и не смог объяснить.
По поводу погребения усопших обратим внимание на записи Башира Далгата более чем вековой давности: «М. Ковалевский, видевший надземные каши у ингушей и у хевсур, объясняет обыкновение хоронить покойников не в земле, а в кашах над землёй, влиянием учения Авесты, или огнепоклонников; по этому учению, хоронить трупы в земле возбранялось, так как в них содержится бес, могущий осквернить «чистую» землю; при этом авторитетный исследователь Кавказа допускает, как гипотезу, возможности влияния на ингушей учения иранцев, чрез посредство осетин, признанных теперь за выходцев из Ирана. Не имея данных ни за, ни против этой гипотезы, скажу лишь, что тенденция осквернения земли трупом чужда религии чеченцев, постройка кашов удовлетворительно объясняется верованием чеченцев в загробный мир» .
У калашей нет священнослужителей, так что каждый молится сам, для чего есть специально отведённое место: площадка с жертвенником, где режут козлов, кровью которых окропляют украшенный четырьмя лошадиными головами алтарь. Молящиеся не обращаются к Дезу напрямую, а только через посредников, в роли которых выступают дехары (нечто среднее между святыми и шаманами). Старожилы говорят: дехары возникают только из среды чистейших людей (онжишта). Когда-то дехары устраивали состязания между собой и выявляли сильнейшего.
Главный старейшина (джаста) избирается авторитетными старейшинами. В процессе этой «инаугурации» читаются во славу богов священные гимны, осуществляются жертвоприношения с угощением гостей, собравшихся в доме кандидата.
И опять экскурс в нахский словник: отглагольная форма «дехар» («просьба») восходит к нахскому корню «деха» («просить», «уговаривать») . А совершающего просьбу человека по-чеченски называют – «дехар дийриг, «дехар дешверг» или «доьхуш верг». С этим свидетельством совпадает и запись Б. Далгата о верованиях некоторой части чеченцев и ингушей XIX века:
«Для посредничества между богами и людьми выработался особый тип жреца, или шамана (цайн-саг), причём в некоторых обществах появилось наследственное жреческое сословие.
Чеченцы легче расстаются с своими языческими верованиями, чем их соседи осетины, хотя у последних имеются правильно устроенные приходы, священники и школы, поддерживаемые Обществом восстановления христианства на Кавказе. В то время как чеченцы начинают относиться скептически к поклонению языческим святым, осетины аккуратно являются на все празднества в честь своих дзуаров. Плоскостные чеченцы и ингуши давно уже покинули свои прадедовские религиозные обычаи. Посетив празднество Мятцели, бывшее в воскресенье 11-го июля 1893 года, я ещё раз имел случай убедиться в справедливости сказанного: присутствовало всего каких-нибудь 5-6 семейств ингушей на этом прадедовском празднестве, пережившем все празднества в честь других богов. Народ добровольно расстаётся со стариной, так как прежняя религия перестала уже удовлетворять его духовным запросам» .
Калаши практикуют колдовство. Можно попросить знающих старцев вознести особую молитву с просьбой покарать обидчика. При желании можно узнать будущее – и своё личное, и целых государств и народов, для чего опять же приносится в жертву козёл, и специальный человек – ашжиау («смотрящий на кость»), рассматривая плечевую кость животного, в подробностях может увидеть на ней всё, что ожидает человека. Приведённый нюанс из калашских суеверий обнаруживает определённую схожесть с материалом, собранным ещё во 2-й половине XIX века исследователем А.П. Ипполитовым в «Этнографических очерках Аргунского округа»:
«Вера в гадания и гадальщиков – обща всем племенам чеченского происхождения. Можно сказать, что она обща всем горцам и – более того – всем людям, хотя и выражается в различных формах.
Кроме множества способов гаданий, пользующихся в массе известной степенью веры – посредством зеркал, камней, платков, – относящихся по большей части к гаданиям любовным и употребляемым преимущественно только женщинами, у горцев здешних обществ есть три рода гаданий, пользующихся большою известностью и верою в них, а именно: гаданье по кости барана; гаданье по книге Абдурзукка и Абдурахмана, Седиен-джайнэ, и, наконец, гаданье по книге Сулеймана, Пайхомар-Сулейман-джайнэ; эта последняя книга есть тот же наш вещий царь Соломон. [...].
Эти три способа гаданья в большом употреблении между горскими девушками и женщинами и составляют их исключительную принадлежность. Но гаданье посредством кости барана и книг, о которых я упомянул, сильно распространено в целой массе народа; в особенности же первый род гаданья, как более двух других доступный. В прежние годы, во время войны нашей с Чечнёю, оно прилагалось преимущественно к угадыванию будущей судьбы предприятий военных, предпринимаемых целым ли племенем, партией или личностью отдельной – всё равно. Самые умные из наибов Шамиля, не говоря уже про предводителей мелких наездничьих шаек, отправляясь на какое-либо отважное предприятие, не выезжали, не посоветовавшись прежде с хажером, прорицателем посредством кости. [...].
Гаданье на кости барана носит у горцев название пхенер. Тот, кто хочет гадать, должен иметь при себе своего собственного барана, то есть из своего стада; купленный же полагается годным для этого процесса в таком только случае, если он пробыл у своего нового владельца год времени, или же этот последний давал ему три раза соли. Баран должен быть годовалый; шерсть допускается произвольная, хотя некоторые прорицатели и предпочитают баранов совершенно белых. Хажер режет барана, варит и потом, по одной из лопаток передней ноги животного, предсказывает будущее. Основанием для предсказания служат ему тёмные и светлые пятна, находящиеся на кости и заметные, если сквозь неё смотреть на свет, точно так же, как и пятна кровавые и узоры жилок, часто видимые на лопатке. Кровавые пятна – предзнаменование дурное, и в прежнее время не раз какой-нибудь план, смело задуманный горскими наездниками, оставался без выполнения, вследствие открытия хажером вещих знаков» .
Калаши живут общинами – в домах из камня, дерева и глины. Крыша нижнего дома (этажа) одновременно является полом, верандой или двором дома другой семьи. И здесь тоже очевидна аналогия с Чечнёй: вплоть до депортации 1944 года в высокогорьях республики (в частности, в местечке Пхьа-Коч, в райцентре Итум-Кале) хижины местных жителей, преимущественно выложенные из камня, настолько плотно прижимались друг к другу, что напоминали издали гнёзда ласточек. Нередко, выходя за порог своего дома, хозяин наступал на крышу соседского жилища .
Калаши регулярно отмечают праздники, связанные со сменой времён года. Они поклоняются духам предков и пантеону из 12 богов и богинь, где главным считается бог Имра; также весьма почитаем бог войны Гиша, торжества в честь которого длятся две недели. Известны также – богиня Джештак [D;e;tak], бог пастухов и защитник стада в зимней половине года Соризан [Sorizan] и Гошидай [Go;idaj], восхваляемый с весны до осеннего праздника Pul или Pru (от purna, полная луна в сентябре). Имя божества Praba(zon) сопоставляется с ведийским эпитетом Индры – Pravabhra.
Калаши весело и хлебосольно празднуют три праздника: Йоши [Jo;i] или Джоши [D;o;i] – праздник посева, Учао – праздник урожая, и Чоймус (калаш. «чом» – «земля») – зимний праздник богов природы, когда в качестве жертвоприношения каждая семья забивает козу с просьбой ниспослать мягкую зиму и хорошие весну и лето.
Калаши признают Бога-творца, верховное божество Дезу / Дезау (Dezaw) или Пайдагарау (Paydagaraw), считая его вселенским владыкой – создателем и неба, и ада. Этот образ калаши-мусульмане типологически сближают с Аллаhом. Теоним Дезу / Дезау, в силу обычной «подгонки под стандарты», журналисты сопоставляют с греч. Деос. В представлениях же язычников с ним рядом находится богиня рожаница Дезалик (Dezalik). Ещё одно почитаемое божество – Махандеу (Mahandeo), предположительно от *Madhyama deva («Серединный бог», посредник между людьми и высшим божеством). В местных представлениях, на пике Тиричмира, высочайшей вершине Гиндукуша на севере Пакистана (7690 м), пребывают множественные женские и мужские духи Сучи (Su;i) и Вароти (Varoti), соответственно, помогающие в битве и охоте.
Двухнедельный праздник Чаумос (;awmos) приурочен зимнему солнцестоянию (с 7 по 22 декабря) и посвящён «господину стад» – богу Балумайну (Balumajn), научившему людей разжиганию очистительного священного огня из ветвей можжевельника, обрядам сопровождающих сеяние пшеницы, который незримо на четыре дня появляется в земле калашей (из страны Tsiam (Шам), что на западе). В обращённой к нему песне поётся, что он восседает на своём коне, которому приносится часть урожая пшеницы (hu;ak) В этом ритуале фигурирует Священное древо (Tok), под которым шаман обращается к Балумайну и к богине изобилия Кушумай (Ku;umaj).
На хуррито-нахский характер указывают архаичные нуристанские теонимы Пандад (Pandad)‚ Шарвай (Sarvai) и Ламанди (Lamandi). В первом случае читается нахск. «Пан-дада»: пана («неизведанный простор») + дада («владетель», «отец»). Другой теоним «шар» напоминает одноимённый нахский этнотопоним Шара / Шарой. В третьем: «Ламан-да» («Отец Горы», «Властелин Горы»). Божество Дезу / Дезау соответствует нахск. «деза» («хотеть», «любить», «желать»). А в Пайдагарау (Paydagaraw) и Дезалик (Dezalik) налицо «пайда гар» («видеть пользу», «ощущать пользу») и чеч. «доьзал» [d;zal], инг. «дезал» [dezal] («семья»).
Как читатель уже, вероятно, обратил внимание, одним из наиболее ключевых слов в настоящем изыскании нами рассмотрена корневая основа «хьам», которая, с учётом лингвоперехода хь [;] ; ф [f], «высвечивается» в лат. familia («семья», «семейство», «вся родня», «дворня», «челядь»), лат. femina («женщина») и лат. famosus («известный», «славный», «пресловутый», в переносном значении – «приобретший дурную славу», «опороченный», «покрытый позором»). Во всех этих случаях fam / fem – морфема.
Памятуя о том, что ранее А.Д. Вагапов сопоставил старочеченское «хьамур» с французским amour, восходящим к латыни, опять же в русле канонов нахской грамматики, добавляя распространённые суффиксы -л и -ш, на основе термина «хьам» синтезируем: 1) «хьамал» / «хьамил» [;amal, ;amil], где на поверхности улавливаем смысл «дорогие», а поскольку эта лексема сопоставляется с лат. familia, неожиданно обнаруживаем семантическую близость с нахск. d;zal / dezal («семья»), от глагола «деза» («любить», «дорожить», «желать»); 2) в отличие от прочих домочадцев, женщина (жена) прежде всего вхожа в рязряд «хьама»; 3) деепричастная форма «хьамаш» [;ama;] фонетически сближается с лат. famosus (от fama).
Но продолжим калашскую тему. Имя божества Praba(zon) напоминает чеч. «пурба» («согласие», «разрешение»), а в теониме Махандеу (Mahandeo) различимы чеч. мох («ветер») + да («отец», «повелитель»), соединённые в фразу «маханан да» [ma;anda] («повелитель ветра»). Далее, калаш. ‘hu;ak’ – «урожай», тогда как чеч. «хIуш» [hu;] – «семена» (в ед. ч. «хIу»).
Название дерева для молебствований к богине изобилия Ток наводит на чеч. «токх», ассоциируемое с пресыщением, сытной пищей; отсюда: «токхо» («сытность», «питательность»), «токхо ян» («насытить»); «токх лаца» («насытиться»), «токхонан» («сытный») . Похоже, «токхо» – это «наполненность», и уже потом – «достаток», «довольство». В пользу такого утверждения говорит присущая диалекту итум-калинцев и шатоевцев форма повелительного наклонения «такха» («прекращайте», «довольно», «достаточно», «хватит») или «такхал» / «такхал Iе» (наподобие приказного «Стоп!»). В русском языке прямым аналогом выступает устар. «по;лно тебе» / «полноте».
Рассматриваемый термин имеет и другие значения:
«Такха1 ‘поползти, проползти’. Общенах.: инг. такха, ц.-туш. такхан ‘потащиться, поволочиться’. Фонетический вариант к така // тача ‘течь’ – форма однократн. вида к тиекха.
Такха2 ‘заплатить, погасить задолженность’. Вайнах.: инг. такха. Вероятно, от такха1» .
Глагол «такха» («заплатить», «погасить задолженность») однозначно восходит к «токх» («наполненный», «пресыщенный»), ибо обязанность должника при совершении выплат сопряжена с необходимостью материального наполнения, или восполнения ущерба.
Вывод: все эти варианты имеют общий корень. Кстати, термин «токх» как заимствование в значении предельное наполнение или пресыщение бытует и у соседей чеченцев – кумыков. Ещё одним признаком нахского лексического проникновения мы считаем кум. «чеплек» (лепёшка с творогом). Данный термин через метатезу восходит к чеч. «чIепалг» (блюдо, наподобие грузинского «хачIапIури»), от чеч. «чIапа» («плоский», «раздавленный», «сплющенный»).
Святилище на открытом воздухе – indrunkot, или indreyin созвучно ведийскому Индра, восходящему к форме Indas (чеч. «IиндагI» [‘inda;] – «тень»?) и заимствованному из пантеона древней хурритской державы Митанни, в числе четырёх собственно митаннийских божеств: Индра (in-da-ra), Варуна (u-ru-v-na или a-ru-na), близнецы Митра и Насатья (na-sa-at-ti-i~ia).
В свете отмеченных параллелей предположим, что хурриты-нахи (они же – ядро ариев, авраамиты, потомки Исраила, мир ему) просто обязаны оставить языковой и антропологический отпечаток своего доминирования в топонимии региона, во внешнем облике и языке местного населения. И потому делаем экскурс в местный лексикон, приводя некоторые обнаруженные нами калашско-нахские лексические соответствия: a;gar («огонь», «пламя») – чеч. «вагар» / «й-агар» / «д-агар» / «б-агар» («горение»); asar («эффект», «впечатление») – чеч. «асар» («впечатление», «влияние»); asta («также», «тоже», «больше», «очень», «всегда», «когда-либо», «в любое время») – чеч. «хьастагI» («в прошлый раз»), исп. hasta («до», «даже»); an («горный перевал», «граница») – чеч. «ана» / «а;н» («небосвод», «горизонт»); awaz («шумиха», «голос») – напоминает чеч. «гIовгIа-а;з» [;ov;-az] («шум-голос»); baca, bhacai («царь», «князь»), bacai («королевство», «царство») – имя собственное БIача и чеч. «бачча» / «баьчча» («вождь», «предводитель»), по-видимому, также соответствующее слав. «батя», туркмен. «баши» и англ. boss, с учётом лингвопереходов ц ; ч, ч ; ш, ч ; с и ч ; т; bala («проблема», «беда», «тревога», «беспокойство») – чеч. «бала» (то же); bar («инцидент», «происшествие», «случай», «эпизод») – чеч. «бар» / «в-ар» / «й-ар» / «д-ар» («было»); barabar («равный», «такой же», «хороший», «подходящий») – чеч. «ба;рам» («мера измерения чего-либо», «величина», «размер»); bas' «ценность», «важность» – ср. с чеч. 1) «без(а)» («ценный», «дорогой», «тяжёлый»); 2) «башха» («исключительный», «отличный»); basun, basund («весна») – чеч. «бIаьсте» («весна»); baw («большая толпа», «войско») – чеч. «бIо» («войско», «войсковая сотня»), восходит к чеч. «бIe» («сто»); beru, jamaru («муж») – чеч. «бере» («всадник», «конный воин») или «мар» («муж»), с учётом лингвоперехода м ; б; dai («дающий») – деепричастие от dek («давать») – ср. с глаголами «д;» («неси», «давай») или «дала» («дать») и «декъа» («поделить», «распределить»); dada («отец», либо «брат отца»), во мн. ч. dadawt, dadawtr («отцы, как группа»); dadako «мой дорогой отец», dadaso «мой дорогой (родственный по линии отца) дядя» – ср. с чеч. «дада» («отец», «дед», в переносном значении «старейшина», «правитель»); сюда же можно отнести и daduk, вариант – duduk («дядя», «муж тёти»); da («делай это») – чеч. «дан» («делать»); dak («очень жарко», «горячо») – ср. с «дакъуо;» («высушивать»), а также производным от него «дакъ» («мумия», «мертвец», «труп») и однокоренным ему йакъо («засуха»), где классный показатель й- (префикс) употребляется наряду с д-, б-, в-; dio, diow («погода») – чеч. «де» («день») нередко имеет значение «погода»; ha1 («дыхание», «дух») – чеч. «хIуо» («воздух», «дуновение»); ha2 («руководство», «направление») – чеч. «хIа» [ha] («на;», «бери»); halat, kalat («тягота») – ср. с чеч. 1) «хала» («тяжёлый», «тяжело»); 2) «гIалат» («ошибка»); hal («обстоятельства», «состояние», «судьба», «удел», «предназначение») – чеч. «хьал» («положение», «состояние дел»); kam («клан», «семья», «народ») – чеч. «къам» («этнос», «народ», «племя»); kat'ar («сильный холод», «мороз») – чеч. «кетар» («шуба»); khal («вкус») – чеч. «кхала» [qal] («откусить», «отпробовать»); khat («письмо») – чеч. «кехат» («бумага», «письмо»); khatur («пыль») – чеч. «хатт» / «хотт»  («грязь»); kes («отдельный волос») – чеч. «кхес» («грива», «косма»); marzi («повеление», «желание», «выбор», «отбор») – ср. с чеч. 1) «марзо» («сладость», «приязнь», «хорошие родственные взаимоотношения»); 2) «марзхо» («родственник мужа»), от чеч. «мар» («муж», «повелитель»); matrik, maik («говорить», «рассказывать») – чеч. «мотт» («язык»); maza («вкус», «приязнь») – ср. с чеч. 1) «моз» («мёд»), тогда как калаш. mac'hi – «мёд»; 2) «ма;за» («связь»); mo (частица отрицания в значении «не», употребляемая в увязке с глаголами повелительного наклонения) – чеч. «ма» имеет аналогичный смысл. Эта частица сохранилась в наречиях нахско-дагестанской группы, содержится также в кумыкском и арабском языках. Калашская фраза mo ta («не делай этого!») соответствует чеч. «ма де!»; muhar («знак», «штамп») – чеч. «мухIар» («перстень», «печать», «след»); mura' («молодой человек брачного возраста») – ср. с чеч. 1) «мар» («муж»), 2) «марие» («замуж»), 3) «мара» / «марахь» («в объятьях»); mu; (войлок, шерстяное сукно или обувная стелька из бараньей или козлиной шкуры) – чеч. «муш» («толстая верёвка», «канат», «мешковина»); то есть все эти предметы – продукты животноводства или сделаны из растительных волокон; nana («тётя» по отцу и матери или «невестка», обращение типа «госпожа» в адрес респектабельных дам) – чеч. «нана» («мать»). К примеру, в повседневной чеченской речи это слово как детерминатив увеличительной степени использовалось в значении «очень», «чрезвычайно» («нана-йоккха» в смысле «очень большой»). В старину приставка «Нана» применительно к населённому пункту символизировала главенствующий столичный статус: например, Нана-Чечана в отношении Чечен-аула; suri «Солнце», «солнечный свет» или «погожий день» – ср. с чеч. «са», «серло» («свет»), «суй» («искра»), «суьйре» («вечер»); surat («внешность», «облик») – чеч. «сурт» («образ», «лик», «портрет», «фотография»); tamaku («табак») – чеч. «томка» / «тонка» («табак»); tori («великий», «чудесный») – чеч. «таро» («могущество», «возможность»); wasiat («исторические традиции» или «легенды») – чеч. «васт» («мысленный образ», «литературный персонаж»); wazan («вес») – чеч. «веза» («тяжёлый»); zamana («время», «период») – чеч. «зама» («время», «эпоха»); zian («утрата») – чеч. «зе» / «зие» («ущерб», «утрата»); zulum («жестокость», «безжалостность», «зверство») – чеч. «зулам» / «зулум» («преступление»).
О появлении калашей в Гиндукуше выстраиваются какие угодно версии: 1) это ассимилированные местными языками и традициями остатки ранней волны хуррито-нахской арийской миграции; 2) в армии Македонского были хурритоязычные воины, либо сами македонцы являлись таковыми. В пользу данной гипотезы свидетельствует такой фрагмент: «Победив скифского царя Атея, ещё около 339 г. до н.э. Филипп вывел из Скифии 20 тысяч юношей, 20 тысяч молодых матерей (или девушек) и 20 тысяч отборных коней. Эти юноши и могли стать личной гвардией Александра, выступать в его походах как македонцы и фракийцы. (Ещё по одной версии), «Александр, сосчитав всех бывших у него воинов, которых он получил от отца своего Филиппа, нашёл 77 000 и 6 500 стрелков. Он послал вестника и к скифам, чтобы они, если пожелают, пришли к нему в качестве союзников. Скифы послали ему 70 000 конных стрелков, все отборная молодёжь...» (ВДИ. 1949. № 3. С. 246-247) .
С учётом древнеизраильской платформы соседних пуштунов, не исключаем, что калаши (наравне с не менее загадочными обитателями северо-восточного Пакистана – высокогорий Кашмира – буришами) тоже являются потомками Бану Исраилов, которые на ранней стадии, в ходе арийской миграции в Индию, отпочковались от прежней этнической основы.

ПОТОМКИ БРАХМЫ – ПОДВИЖНИКИ ВЕРЫ

Продолжим наше повествование обзором другого региона. Почти вплотную соседствующий с ареалом обитания калашей полуостров Индостан в этнографическом аспекте не менее интересен своими этническими общностями. Однако на этот раз не будем распылять внимания, дабы не очутиться далеко за пределами очерченных нами границ, и сфокусируем внимание на брахманах (устар. брамины), представляющих высшую варну (социальную группу) индуистского общества и проживающих практически во всех штатах Индии, насчитывая ориентировочно от 2 до 5 % населения. (В 1931 году в пределах Британской Индии соотношение их численности составляло 4,32%). Считаются духовными наставниками в семьях большинства индийских каст. Исторически брахманы были жрецами, и их среда издревле генерировала писцов, писарей, священнослужителей, учёных, учителей и чиновников. Ещё в первой половине XX века в некоторых районах брахманы занимали до 75 % всех более или менее важных государственных должностей. В старину в индийских княжествах обычно ра;джами (монархами) бывали наследственные кшатрии, но встречались и брахманские по происхождению династии. В древности убийство брахмана квалифицировалось как тягчайшее преступление. Вот что о них сказано в «Большой советской энциклопедии»:
«Брахманы – группа высших каст в Индии. В Древней Индии брахманы – исполнители жертвоприношений, знатоки и толкователи Вед, составляли одну из двух господствующих варн. В эпоху феодализма источникам существования большинства брахманов стало не столько выполнение жреческих обязанностей, сколько служба в аппарате управления, суде и землевладение. Касты брахманов занимают высшее место в сословно-кастовой иерархии у всех национальностей Индии, исповедующих индуизм. В современной Индии брахманы составляют значительную часть господствующих классов и интеллигенции. Среди брахманов имеются также крестьяне, мелкие служащие, домашняя прислуга и фабричные рабочие» .
Брахма;нами ещё именуют бесчисленные священные индуистские тексты, представляющие собой комментарии к Ведам, объясняющие основополагающие ритуалы религиозного учения. До наших дней дошли около двадцати Брахман, подобно Самхитам четырёх Вед, записанных на ведическом санскрите. Большинство учёных полагают, что Брахманы составлены с Х по VI века до н.э. Представители этой касты связывают своё название с главным персонажем индуистской троицы-триады Триму;рти (от санскр. trim;rti – «три лика»), объединяющей трёх богов индуистского пантеона: Брахму-Создателя, Вишну-Хранителя и Шиву-Разрушителя.
Вникая в индуистские мифы, невольно приходишь к такому выводу: основные каноны современного христианства в виде Троицы практически моделируют сказания о самозарождении Бра;хмы (Brahm;). И теперь отчётливей обрисовываются те маршруты, по которым проникли искажения в авраамическое учение последователей Иисуса (‘Исы, мир ему), по сути, отождествлённого с индуистским Кришной на Никейском соборе в 325 году, который и стал ключевой датой искажения этого авраамического учения. Но речь пока о другом.
Настал черёд обзорного экскурса в древнеиндийскую историю, начавшую свой отсчёт с хараппской цивилизации, сложившейся в долине Инда к середине III-го тысячелетия до н. э. и просуществовшей около тысячи лет. Наиболее распространённым среди учёных мнением касаемо причин её упадка считается натиск индоарийских племён, появившихся на северо-западе Южной Азии около середины II-го тысячелетия до н. э. А до заселения страны ариями на территории Индии в преимуществе обитали носители австралоидной расы. В эпоху мезолита на востоке её современной территории появились монголоиды, а на западе – европеоиды.
Приход индоарийских племён, в отношении прародины которых мнения учёных также расходятся: одни называют Среднюю Азию, а другие – южнорусские степи, открыл в истории Индии так называемый Ведийский период, получивший названия по «ведам» – древнейшим памятникам культуры индоариев. Однако истоки образов многих божеств современного индуистского пантеона восходят к протоиндийской цивилизации, равно как и мифологический образ Шивы восходит к доарийскому периоду индийской истории.
Индоарийское вторжение не было единовременным. Оно растянулось на столетия, шло разными путями и вовлекало многие племена и народы. Считается, что первоначально арии обосновались в областях Восточного Пенджаба, откуда затем продвинулись в междуречье Джамны и Ганга и далее – на восток до границ современной Бенгалии. Пришельцы постепенно смешались с местным населением, причём язык индоевропейской группы, на котором говорили арии, испытал заметное влияние дравидийских языков и менее заметное языков мунда австроазиатской семьи.
В ведийскую эпоху была заложена основа такого специфически индийского института, как деление общества на четыре сословия – варны и многочисленные касты – джати – замкнутые группы, связанные с наследственно закреплённой профессией.
Первое упоминание о варнах содержится в «Ригведе». Считается, что по мере расселения индоариев по Индостану их военная знать составила варну кшатриев, жрецы – брахманов, свободные общинники, земледельцы, торговцы – вайшьев. Позднее оформилась варна шудров, занимавших самое низкое положение в социальной иерархии.
Постепенно арии обрели атрибуты цивилизации древнего типа: в поздневедийских гимнах упоминаются ремесленники, профессиональные актёры, торговцы и ростовщики.
В дальнейшем Северная Индия не раз подвергалась вторжениям с севера. Со II-й половины I-го тысячелетия до н. э. сюда поочерёдно проникали среднеазиатские скифы (саки), гунны, эфталиты, ахиры и джаты, а в IV в. до н. э. северо-западная Индия подверглась нашествию Александра Македонского, также повлиявшего на культурную и этническую картину региона .
Наравне с кшатриямии, брахманы считаются потомками ариев (др.-инд. ;;rya-, авест. airya-, др.-перс. ariya-). К сожалению, никем из учёных пока ещё толком не выработано универсальной дефиниции относительно термина «а;рии». Что он может означать? Было ли таковым самоназвание одного или нескольких народов во II-I тыс. до н. э.? И были ли они обитателями только территорий Древнего Ирана и Древней Индии? Был ли этот их единственный этноним, либо один из нескольких эпитетов в перечне множественной самоидентификации? Далее, опираясь на неискажённые источники и элементарный здравый смысл, и на этом основании делая логический анализ, проставляя кажущиеся нам ключевыми акценты, в итоге ознакомим читателя с гипотезами, по нашему убеждению, имеющими право на существование.
Сегодня в исторической науке господствует стандартное мнение об ариях: это есть самоназвание исторических народов, принадлежащих индоевропейской языковой семье. Предположительно, существовала изначальная праарийская общность древних ариев, потомками которой считают исторические и современные индоиранские народы. Грубо говоря, с понятием «арии» автоматически отождествлены носители санскрита или производных от него языков, локализованных в пространстве между Индией и Европой. Но пока не дано окончательного однозначного ответа, где зародились импульсы ариизма и из какой географической точки начался миграционный поток. И при этом почему-то никто не берёт в рассмотрение, пожалуй, самый известный исторический факт, связанный с сорокалетними скитаниями пророка Мусы (мир ему) и его народа, маршруты которого в действительности пролегали далеко за пределами Синайской пустыни, пересекая обширные территории.
Вроде, всё – на поверхности и всё предельно ясно. Но амплитуды исследовательских суждений существенно расходятся. Одни учёные называют ариев, прежде всего, европейцами. Другие арийцами считают индийцев и иранцев, не отрицая при этом их родства с европейцами – потомками племён нордической (северной) расы.
Эта позиция обусловлена мифом о Гиперборее.
Однако в книге Джавахарлала Неру «Открытие Индии» подчёркнуто, что «северянами» арии были в представлениях аборигенов юга полуострова Индостан, так как проникновение пришельцев в долину реки Инд началось с северо-запада. Но откуда конкретно? «Этого мы ещё не знаем», – пишет Неру. Получается, в нашем случае формулировка «арии – пришельцы с севера» не локализует пункта их первоначального исхода, скажем, в Скандинавии или Северном Причерноморье. Действительно, арии были пришельцами не только в Индии, но и в Иране. В таком случае, кто они и откуда? На этот вопрос, думается, давно уже отвечено. Просто, эта информация блокирована и игнорируема узурпаторами от науки.
К.М. Туманов прямо отождествляет чеченцев с ариями, тогда как некоторые историки и лингвисты производными от них считают индоевропейцев, в том числе в языковом аспекте. В нашем случае это подтверждается присутствием в нахском языке термина «аре» («пространство», «поле», «равнина», «чужбина»), который и ныне широко и активно используется в повседневной речи и словообразовании. Чеченская фраза «аренаш тиекхо» переводится как «тащить пространства», в значении преодолевать огромные расстояния, и свидетельствует о генетическом подвижничестве этноса.
Упомянутый в начале абзаца старинный армянский титул «нахарар» автор увязывает с нахским языком:
«Таким образом, значение слова нахарар вполне объяснимо. Оно значит: первый деятель, первый сановник [Такое объяснение впервые, если не ошибаюсь, дано Эмином в примечаниях 3, 1 издания перевода Истории Моисея Хоренаци].
Рассмотрение этимологии этого слова наводит на мысль, не имеет ли какую-либо связь чеч. нахчий с арм. нахарар. Не заключается ли в чеч. нах указание на первородство и благородство по крови родоначальников этого народа? Нам кажется, что нахчий одна из форм слова нахарар, бывшей в употреблении на языке предков чеченцев. Впоследствии слово это сделалось этническим именем чеченцев. Тогда и название нахчаматианы принимает более определённый характер. Оно может обозначать первородных, знатных матианов, а такими могли быть только арийские мидийцы, люди инициативы и силы, пробравшиеся так далеко, к Эрзеруму, от местожительства других мидян. В пользу ариизма их говорит также немалое количество древних арийских слов, оставшихся доныне в чеченском языке» .
Цитированный источник ясно излагает мысль и вряд ли она нуждается в дополнительном пояснительном комментарии. Что в сказанном верно, а что – нет, предстоит разобраться. Мы, обычные люди, не абсолюты, и потому не застрахованы от ошибок и перегибов. Ведь нередко случается и такое, что исследователи ломают копья в диспутах, отстаивая противоположные мнения, тогда как в реальности для этой непримиримости не было никаких оснований. Ради примера смоделируем такую ситуацию: разгорелся жаркий диспут, скажем, на тему «Кто есть предки бразильцев?» Один скажет: «Индейцы!» – и окажется совершенно прав. Второй возразит: «Нет, это негры из Африки!» – тоже верно. Третий: «Всё не так! Это были португальские и прочие европейские колонисты!» – и, подобно двум первым, будет объективен. Иначе говоря, зачастую поводом для научного противостояния бывает не сама информация, а отсутствие дифференцированного подхода, ошибочная или заведомо ложная интерпретация в силу конъюнктурных соображений, не говоря уже об откровенных фальсификациях, вроде пренебрежения достоверными фактами или откровенного подлога. Ведь есть немало нюансов, учитывая которые возможно открыть пространство для обзора всей панорамы прошедших эпох. Нужно просто не лениться, быть правым и верить в свою правоту, находясь в перманентном поиске. Вот почему одни учёные стали на позиции ариизма, тогда как другая часть научной элиты (сугубо из политико-конъюнктурных соображений) нещадно громит указанную теорию. Но ложь не равноценна истине, и потому противоборство мнений обретает знак бесконечности, и оно не исчерпано, пока не будет обозначена консолилированная безукоризненная дефиниция.
В статье «Миф и правда об индоевропейцах» (2009 г.) публицист Мурад Нашхоев пишет:
«В вузах на филологических факультетах наши почтенные доценты и профессора вдалбливали в наши же мозги понятие об индоевропейском языке. Этот процесс продолжается и сейчас. Выходило так, что все европейские языки, в том числе и русский, происходят от санскрита. Значит, носители этих языков есть цивилизованные народы. При этом никто из наших преподавателей не знал санскрита, который, якобы, является фундаментом т.н. индоевропейских языков. Однако вот что мы наблюдаем в истории языкознания. С середины XX века на Западе, а в России с конца XX века лингвисты пришли к выводу: путь поиска индоевропейского праязыка многих языков Европы ведущими учёными признан бесперспективным и ошибочным.
Так, глава Женевской лингвистической школы ХХ века Фердинанд де Соссюр показал: языковые сходства в разных языках объясняются или географическим соседством, или контактами в результате войн и завоеваний, а вовсе не происхождением балто-славянских, армянского, иранского, древнегреческого языков из санскрита – языка индуистской религии.
Новейшие исследования индоевропеистики доказали фрагментарность языковых сходств и неприложимость методов компаративной индоевропеистики при исследовании так называемых неиндоевропейских языков и, следовательно, их ущербность.
Выдающийся английский лингвист нашего времени Дж. П. Мэллори в своей работе «В поисках индоевропейцев. Язык, археология, миф» (Лондон, 1989 и 2005 гг.) развенчивает индоевропеистику, за которую так держались [и держатся – Н.М.] лингвисты с XIX по конец XX века на том основании, что арийское происхождение индоевропейцев – это миф, пропагандирующий расизм. И не случайно именно фашисты, интернационалисты, гипернационалисты нашего времени подняли на щит миф об «арийскости» немецкой нации, в то время как само понятие арийскость народа – обыкновенный миф».
Далее М. Нашхоев приводит интересную информацию:
«В главе «Индоевропейская экспансия» Дж. Мэллори подвергает жёсткой критике идею существования индоевропейцев как единого народа, так как Каспийско-Причерноморский ареал, насчитывающий около 300 тысяч квадратных километров, считается территорией их экспансии, а далее, в Европе, следы этой экспансии не прослеживаются из одного региона в другой последовательно. Каспийско-Черноморский ареал не является исконной территорией так называемых индоевропейцев, но это их историческая территория. Но беда не в этом, а в том, что до сих пор никто внятно и доказательно не проследил, откуда вообще появилось столько много пресловутых индоевропейцев. Ведь они разных рас и разных языковых сообществ. Предоставляемые ими памятники не вызывают доверия. Достаточно сказать, что готы пришли в Центральную и Западную Европу – или как пишут традиционно – якобы опустились из Скандинавии в 3 веке нашей эры. Однако почему-то лишь в VI веке н.э. готский историк Иордан написал «Историю готов» («Геттика») и то по чужой книге Кассиодора, которая потом исчезла навсегда. И никаких других фактов изначального нахождения готов в Западной Европе нет. И такая же история всех ранних завоевателей Кавказа и Причерноморья, приходящих неизвестно откуда и неизвестно, как живших на своей забытой родине.
И в XIX веке апологеты индоевропеизма начинают искать свою родину. Так, в период спада культурного и литературного движения в Германии филистеры, а затем и их последователи в XIX веке стали считать своей родиной Германию, а не Индию и не Монголию. В 1870 году Лазарус Гайгер доказал данный тезис тем, что якобы исконные индоевропейцы тонкокожие блондины.
Последователи (лингвисты) немецкого венгра Боппа в 1860 годах первыми усомнились в азиатскости индоевропейцев. Наконец-то поиск родины индоевропейцев завершил Теодор Пёше. В 1878 году он опубликовал исторические заметки с целью доказать, что индоевропейцы везде описывались как голубоглазые блондины. Он доказал, что даже брахманы Индии были светлее, чем нижные касты. Эта фантастическая гипотеза была подхвачена Конрадом Малте-Бруном, который на основе вышеуказанных «достижений» исторической индоевропейистики выработал термин «Индо-Германский язык» и «индогерманская раса» .
Шаг за шагом мы отслеживаем известные вехи, на основании которых складывался миф о Гиперборее. Причём, была видоизменена не сама география, но здравый смысл вообще.
Метастазы подобных бредней тянутся и в наши дни:
«Гиперборейцы, жившие за Рипейскими (Уральскими) горами в Рассении (Сибири), следовательно, имели рост более 3 метров. Поэтому перевод слова гиперборейцы, как живущие за северным ветром, в академической исторической науке неверен. Его следует переводить как сверхмогучие или сверхрослые борейцы» .
И совершенно непонятно, на каком основании, откуда и каким образом делаются выводы о том или ином географическом местонахождении народа, чья этническая принадлежность не конкретизирована, никак и ничем не обоснованна:
«Гиперборея – страна известная нам из античных манускриптов. Местоположение – север Европы. Предполагается, что следы этой цивилизации найдены на Кольском полуострове.
«Гиперборейцы» означает – «те, кто живут за Бореем (Северным ветром)», или просто – «те, кто живут на Севере». О них сообщали многие античные авторы. Один из самых авторитетных учёных Древнего мира – Плиний Старший писал о гиперборейцах, как о реальном древнем народе, жившем у полярного круга, и связанном с эллинами через культ Аполлона Гиперборейского» .
Тем не менее, скрупулёзный серьёзный взвешенный анализ позволяет локализовать пресловутую Гипербоею в ареале хурритского обитания. Нельзя не привести мнение казахского исследователя Серикбола Кондыбая, подводящего следующие итоги в своей работе «Энеолит в долинах Куры и Аракса. Хатты и хетты. Хурриты и этноним хуррит. Курган и Кур. Шавуша и Сабиян». Читаем в главе «Гамма-гиперборейцы»:
«Третья часть гиперборейцев переместилась с Апшерона, а также нижнего течения Куры, но фактически осталась в ареале Южного Кавказа, т.е. на территории современной Грузии, Армении, Курдистана. Условно мы называем эту группу Гамма-гиперборейцами.
Гиперборейцы в 6-5 тыс. до н.э. сформировали в центральной части Южного Кавказа в долине реки Куры развитую земледельческую и скотоводческую культуру. Эта неолитическая культура известна в науке под названием Шому-тепе-Шулавери. Создатели этой культуры жили в круглых в плане глиняных домах. Как бы то ни было, существование собственной, автохтонной культуры раннего земледелия на Кавказе не вызывает сомнения 1[Древние цивилизации. С. 33] Итак, в 6-5 тыс. до н.э. в долинах Куры и Аракса существовали поселения осёдлых земледельцев и скотоводов. Они жили в круглых глиняных домах, использовали орудия из кремния, камня и кости. Позднее появились медные изделия.
Оставшиеся в Гиперборее потомки гиперборейцев – Гамма-гиперборейцы – в 4-3 тыс. до н.э. поднялись на новый уровень культурно-хозяйственного развития и создали на Армянском нагорье и Южном Кавказе раннюю культуру бронзового века, в научной литературе известную под названием культура Куры и Аракса 2[Там же. С. 165].
Энеолитическая культура Куры и Аракса возникла в 4 тыс. до н.э., а на рубеже 4 и 3 тыс. до н.э. вышла за пределы этих речных долин, распространившись на территории современных Восточной Анатолии, Дагестана, Чечено-Ингушетии, частично в Северной Осетии, на юге достигнув Сирии и Палестины 3[В археологии региональный вариант куро-араксской культуры на территории Сирии и Палестины называют Хирбет-керак]. Охват такой большой территории, вероятно, связан с миграционными процессами. Мы считаем, что именно насельники Куры и Аракса (Гамма-гиперборейцы) оказали влияние на первоначальных индоевропейцев и семитов, стали их «учителями». Кавказская культура Куры и Аракса (Гамма-гиперборейцы) пережила расцвет в 3 тыс. до н.э., вступила на севере в контакт с культурой Триполья в современных украинских степях, майкопской культурой на Северном Кавказе, с культурами Анатолии, Сирии и Северной Месопотамии на юге, в значительной степени оказав на них влияние.

***
В связи с расселением на обширной территории Гамма-гиперборейцы разделились на несколько отдельных этно-культурных групп, которые позднее возглавили волны миграции. Их (т.е. носителей культуры Куры и Аракса) условно можно разделить на четыре группы.
Первая подгруппа – Гамма-1-гиперборейцы позднее остались на Южном Кавказе, в ареале Куры и Аракса, создав основу для формирования кавказских языков. Иначе говоря, этот Гамма-1-гиперборейский субстрат присутствует в основе современных кавказских – кавказо-иберийского, абхазо-адыгского, нах-дагестанского – языков. Однако в 3-1 тыс. до н.э. Гамма-1-гиперборейцы оказались на Кавказе под влиянием чуждых племен, говоривших на языке иного происхождения, ассимилировались, в связи с чем Гамма-1-гиперборейский язык практически исчез. Хаттский язык, сформировавшийся на основе Гамма-1-гиперборейского языка, всё ещё может считаться гиперборейским языком, в более поздние хурритский и урартский языки в какой-то (небольшой) мере сохраняют характер гиперборейского языка, более поздние кавказские языки, можно сказать, ничего от гиперборейского языка не сохранили. Несмотря на это, современных кавказцев можно считать продолжателями гиперборейской культуры. Поздние волны Гамма-1-гиперборейцев (кавказцев) оказали влияние на государства хеттов и троянцев, на индоевропейцев, греко-эллинскую и этрусско-римскую цивилизации.
Вторая подгруппа – Гамма-2-гиперборейцы – мигрировали через территорию современной Армении на запад, на Анатолийский полуостров. Хатты и троянцы (илионцы) могут считаться наследниками этих Гамма-2-гиперборейцев. В свою очередь, илионский субстрат явился промежуточным звеном, сыгравшим важнейшую роль в формировании во 2-1 тыс. до н.э. протоэллинского (эл, эол), иллирийского, этрусского (протоюлии) этносов и их культур.
Третья подгруппа – Гамма-3-гиперборейцы – перемещались с Южного Кавказа на север, затем разделились на две ветви. Гамма-3а-гиперборейцы через Кубань и Азов достигли украинских степей. В 4-3 тыс. до н.э. они встретились с протоиндоевропейским народом (энеолитическая культура Триполья), мигрировавшим с Карпат, со временем ассимилировались и утратили свой язык, тем не менее внеся свой вклад в формирование «истинно индоевропейской общности» – ямной культуры. Гамма-3а-гиперборейцы («народ Велеса») не смогли сохранить свой язык, однако стали основателями индоевропейского мира, гиперборейский субстрат явственно проступает в мифологии и языке общества, называемого сейчас «первоначальной индоевропейской общностью». Гиперборейские жрецы стали учителями индоевропейцев – выходцев из лесов и степей Европы. Вторая ветвь – Гамма-3б-гиперборейцы – двигаясь по маршруту Северный Кавказ – Волга – лесостепной пояс, вместе со своими стадами достигла в 4-3 тыс. до н.э. среднего течения Енисея. На рубеже 3-2 тыс. до н.э. они сформировали цивилизацию, названную позднее афанасьевской культурой.
Четвёртая подгруппа – Гамма-4-гиперборейцы – мигрировали с Южного Кавказа на юго-восток, в направлении Ирана. Эту этническую общность мы будем условно называть «народом Матери-змеи» («Жылан-баба елі»), т.к. сформировавшийся ранее у Гамма-гиперборейцев культ змеи стал ведущим в этом обществе. В 4 тыс. до н.э. их единство распалось, по меньшей мере, на три ветви.
Гамма-4а-гиперборейцы – это протоэламиты. Они двигались в направлении Юго-Западного Ирана и в 3-1 тыс. до н.э. сформировали оставившую свой след в истории цивилизацию Суз-Элама.
Гамма-4б-гиперборейцы – это протодравиды. Через земли Ирана они достигли Индо-Пакистанского ареала и сформировали ставшую известной в 3 тыс. до н.э. цивилизацию Мохенджо-Даро и Хараппы.
Гамма-4в-гиперборейцы – это прототюрки. Через земли Ирана они достигли Южной Туркмении и создали в этом регионе энеолитическую культуру Анау (Намазгытепе, Алтынтепе, Кюйксор).
Четыре группы Гамма-гиперборейцев можно рассмотреть и по отдельности.

***
О Гамма-1-гиперборейцах – кавказских и анатолийских народах. В этой группе существует возможность рассмотреть лишь народы хаттов, хеттов, хурритов и Урарту, названия которых известны из истории.
Первый из этих народов – хатты или хатти, которых также называют протохеттами. Хатти населяли центральную часть Анатолийского п-ова (современная Турция). Позднее эта территориясоставляла северную и центральную часть Хеттского царства. Из-за недостатка текстов (сохранились лишь некоторые посвящения, включённые в более поздние тексты на хеттском языке, к тому же понятны только те фрагменты, что снабжены переводом на хеттский) устоявшегося мнения о языке хатти нет. Существует попытка сблизить язык хатти с абхазо-адыгскими языками, так как специфическая структура глаголов в этих языках схожа. Однако неясность фонологического облика формантов языка хатти, гипотетичность данных о их значении, трехтысячелетняя пропасть, разделяющая язык хатти и современные абхазо-адыгские языки, не позволяют сделать уверенных выводов о родстве этих языков4 [БСЭ. Т. 28. С. 216]. Кроме того, язык хатти является агглютинативным языком, что указывает на необходимость сравнить его с такими агглютинативными языками, как тюркский, финно-угорский, эламский, дравидский. Вполне возможно, что хатти являются одними из потомков гиперборейцев.
Второй народ – хетты, основанное ими Хеттское царство находилось в центральной части современной Турции 5[Хаттусас (Хаттуса, Хатушаш) – столица Хеттского царства – находилась на равнине Бугазкей в 150 км от современной Анкары, известна со второй половины 3 тыс. до н.э. Была разрушена в начале ХІІ в. до н.э. в результате нашествия «народов моря»]. Исследователи хетто-лувийского языка пришли к выводе о его индоевропейской принадлежности, поэтому заслуживает внимания гипотеза о том, что протохетты как таковые переселились сюда в конце 3 тыс. до н.э. (более правильно, в начале 2 тыс. до н.э.), когда индоевропейцы из степей Северного Причерноморья начали расселяться в разных направлениях. Существуют разные предположения о маршрутах переселения хеттов в Анатолию. Согласно одному из них, хетты двигались в Анатолию через Балканский п-ов, согласно другому – через Кавказ. Есть и другие гипотезы, однако приведённые здесь кажутся более убедительными в свете вывода о индоевропейской языковой природе хеттов. Как бы то ни было, на рубеже 3-2 тыс. до н.э. хетты обитали в Анатолии. Хеттская культура развилась на основе предшествовавшей ей местной культуры хатти, поэтому хеттов можно рассматривать в рамках гиперборейской культуры, несмотря на их принадлежность к индоевропейской языковой группе. К тому же хеттская культура находилась под влиянием современной ей хурритской культуры. Памятники хеттской письменности охватывают Х;ІІІ-ХІІ вв. до н.э. Хетто-лувийские языки6 [БСЭ. Т. 28. С. 246].
Третий народ – хурриты. Нас, в первую очередь, интересует именно этот народ. Большинство исследователей связывают энеолитическую культуру Куры и Аракса Южного Кавказа, Сирии и Палестины, южнокавказскую алазан-беденскую культуру (бронзовый век), в первую очередь, с хурритами (протохурритами), ещё одна часть исследователей уверена, что эти культуры являются хурритскими. Куро-араксская и алазан-беденская культуры распространили своё влияние до Северного Кавказа и ареала Азова-Днепра, поэтому нам следует знать о этих культурах и их «авторах».
Прародина хурритов, т.е. место обитания протохурритов – Южный Кавказ, территория современной Грузии и Азербайджана. В ХVІ-ХІІІ вв. до н.э. хурриты основали в Северной Месопотамии государство Митанни (Ханигальбат) и оказали мощное влияние на соседнее Хеттское царство 7[ БСЭ. Т. 28. С. 425]. Нас интересует не столько история этого времени, сколько пространственно-временной контекст первоначальной кавказской хурритской цивилизации.
Фрагменты хурритского языка встречаются в текстах 3-2 тыс. до н.э., этот язык лингвисты сближают с южнокавказским урартским языком, предполагая возможность существования первоначального общего хуррито-урартского языка. Существуют попытки сблизить эти (хуррито-урартские) языки с северокавказскими нахо-дагестанскими (чечено-ингушский и др.) языками, вместе с тем существуют исследователи, называющие хурритский язык митаннийским или субарейским языком. Разумеется, достаточно трудно найти сходство между хурритским и современным аварским или чеченским языками, разделёнными пропастью в 3-5 тысячелетий, однако не отрицается возможность, что хурритский язык, пройдя через сложные изменения в конкретных историко-географических условиях, трансформировался до современного нахо-дагестанского языка. Мы же считаем этот хуррито-урартский язык «гиперборейским языком», так как по нашим предположениям оставшиеся на Кавказе осколки гиперборейского языка 6-4 тыс. до н.э. в результате смешения с другими кавказскими языками утратили многие первоначальные свойства и превратились в 3-2 тыс. до н.э. в «другой» протохуррито-урартский язык. Например, в энциклопедической статье об урартском языке указывается, что «словообразование и словоизменение осуществлялось посредством агглютинативных суффиксов». Будучи дилетантом в лингвистике, не могу избавиться от мысли: если словообразованию урартского (и, как считается, родственного ему хурритского языка) свойственна агглютинативность, то он близок в этом своём качестве суперагглютинативному тюркскому языку. В этом случае, возможно, если и не хурритский, то протохурритский язык является одним из языков, находящихся в основе прототюркского языка, пусть не в морфолого-синтаксическом плане, то в плане первоначального лексического фонда. Не являясь лингвистом и не зная хурритского языка, мы можем лишь показать хуррито-тюркские сходства, относящиеся к хурритской истории, мифологии, географии, этнониму, ономастике, и на этой основе сформулировать определённый комплекс гипотез» .
Эти выделенные нами жирным шрифтом выводы казахского исследователя, как говорится, стоят дорогого! Но вернёмся к статье М. Нашхоева, приводящего выдержки из научных работ индийского учёного-лингвиста С.К. Чаттерджи, который в 1940 году прочитал восемь лекций об индоарийском языкознании, изданных затем в СССР в 1977 году под редакцией Г. Зографа. В своих выступлениях Сунити Кумар Чаттерджи, естественно, не даёт чёткого ответа на вопросы: «Кто такие арийцы? Откуда и когда появились арийцы?»
Хотя учёный часто употребляет термин «арийская речь», он редко говорит «арийский язык». Вот они, эти высказывания:
– «Где прародина индоевропейцев? Вопрос до сих пор остаётся открытым, споры вокруг возможных путей движения ариев в Индию – Кавказского или Среднеазиатского – не прекращаются»;
– «Высокую духовную и материальную культуру создали шумеры, урарты, хурриты, хетты, коренные индийцы, подвергшиеся затем нашествию варваров». Учёный допускает, что народ государства Маитанни, или Митанни, харри (хурриты?) и названные народы из Месопотамии были первыми арьями (ариями), оказавшими влияние на культуру и языки народов Индии»;
– В историю народ вирос, как принято называть ариев в Индии, вошёл позже древних египтян, шумеров, хеттов, аккадцев, эламитов. И Сунити Кумар Чаттерджи сомневается, что родина ариев находилась «где-то в Европе»;
– Учёный говорит: «должно быть», «возможно», «допустимо» – «Арии, должно быть, жили в Иране, и Иранское плато являлось не перевалочным пунктом, а скорее родным домом. Что арии являются автохтонами Индии, вообще нельзя принимать всерьёз»;
– Индийский учёный убеждён, что «образцы индоевропейского языка обнаруживаются уже к началу XIV века до н.э. в Месопотамии у Митанни и других народов. Именно в этом его историческом состоянии арийский язык был занесён в Иран, а оттуда – в Индию» .
На фоне перечисленных цитирований не столь уж и иллюзорным кажется сделанный чеченским лингвистом Арби Вагаповым вывод о генетическом родстве индоевропейских и нахских языков: «...Фонетическая система пранахского языка близка фонетической системе праиндоевропейского» .
К индоевропейской теме мы ещё вернёмся в формате настоящего исследования. Итак, этническую природу ариев и их хурритскую языковую принадлежность уже можно не подвергать никакому сомнению. Но сейчас необходимо опять совершить детальный экскурс в индийскую мифологию, дабы все имеющиеся пазлы сложить в цельную мозаику прошлого.
Однако в вопросах определения прародины ариев, увы, немалое значение играет и «большая политика». Как знать, окажись Иран и Ближний Восток в составе СССР, возможно, в корне иначе выглядел бы вывод советского историка И.М. Оранского:
«Общая картина появления ариев на историческом горизонте: Митанни (~1600 г. до н э.), Гандхара-Пенджаб (~1700-1500 гг. до н. э.), мидийцы и древние персы (~900 г. до н. э.), скифы и киммерийцы (~600 г. до н. э.), – указывает на среднеазиатский регион как исходный для арийских миграций» .
Вопреки высказанному выше суждению, Гордон Чайлд считает отправной точкой распространения импульсов ариизма районы, прилегающие к Кавказу с севера:
«Арийские народы сначала появляются из мрака предыстории на северных границах так называемого Плодородного Полумесяца Древнего Востока. Самые древние арийские имена и слова, которые дошли до нас, зафиксированы на клинописных табличках из Вавилонии, Египта и Каппадокии. Но первые арии в этих областях, история которых освещена в письменных документах начиная с конца 4-го тысячелетия до н. э., являются всего лишь поздними пришельцами. Вторгнувшись в Месопотамию и сопредельные с ней страны, они оказались в областях, занятых народами, говорившими на языках других групп.
Начиная с самых ранних этапов истории, долины рек Тигра и Евфрата были заселены двумя неиндоевропейскими народами – шумерами и аккадцами, которые разговаривали на одном из семитских языков. Последние, хотя и заселяли южную часть Месопотамии с самых ранних времён, оставили некоторые следы своего присутствия и севернее, например в Ашшуре, расположенном в среднем течении Тигра, в то время как художественные изделия шумеров, если не сами шумеры, проникли даже в Астрабад, расположенный на берегах Каспийского моря. Аккадцы тесно смешались с шумерами в Вавилонии и заняли западные равнины, простиравшиеся вплоть до сирийского побережья и Синая. Эти два народа сообща создавали изумительную цивилизацию Месопотамии, памятники которой известны нам с середины 4-го тысячелетия до н. э. Они образовали большие империи, которые распространяли их культуру по всем сопредельным странам. Около 2700 года до н. э. правители города Аккада распространили свою власть вплоть до берегов Средиземного моря и, вполне вероятно, на Каппадокию. В любом случае вскоре после 2500 года до н. э. крупная аккадская колония, поддерживавшая близкие политические и торговые отношения с Ассирией и Вавилонией, появилась в долине реки Галис, в ключевом пункте, контролировавшем торговые пути, которые вели как к Чёрному, так и к Эгейскому морю.
В месопотамских надписях и в памятниках изобразительного искусства также можно найти сведения и о других народах, населявших соседние горные районы, однако, по всей видимости, ни один из них в 3-м тысячелетии до н. э. не относился к числу индоевропейских. К востоку от Месопотамии жили эламиты, разговаривавшие на языке неизвестного происхождения и создавшие собственную высокоразвитую цивилизацию. Горные местности к северу от территории современного Ирака были, возможно, уже заселены народами малоазийской группы, язык которых был зафиксирован в более поздних хеттских, митаннийских и ванских текстах. Наши источники не дают нам никаких указаний на присутствие ариев в пределах занимаемой ими области вплоть до 2000 года до н. э.
Но к середине 2-го тысячелетия до н. э. в пределах Плодородного Полумесяца появляются правители с арийскими именами, наследовавшие цивилизацию, созданную шумерами и аккадцами. Обстоятельства их появления там не дошли до нас; династия Хаммурапи, которая в конечном итоге объединила Месопотамию под властью Вавилона, была свергнута около 1900 года до н. э., и последовавшие после её падения события почти не нашли отражения в письменных источниках. Предшественниками арийских завоевателей могли быть касситы, которые основали свою династию в Вавилоне около 1760 года до н. э. Этот народ первоначально обитал к востоку от гор Загроса, откуда они начали проникать в Вавилонию уже во времена Хаммурапи, Но в целом они не были ариями. Хотя они восприняли вавилонский язык и культуру, местные писцы оставили нам записи, в которых содержатся касситские обозначения таких слов, как «бог», «звёзды», «небеса», «ветер», «человек», «нога» и т. д.; ни одно из них не относится к числу индоевропейских. Более того, большинство личных имён этого периода предполагает скорее родство между касситами и малоазийскими народами, обитавшими к северо-западу. Однако в именах их правителей встречаются элементы, напоминающие имена индоиранских божеств – Surias (бог солнца (Сурья); сравните с санскр. Surya), Indas (сравните с санскр. Indra), Maruttas (сравните с санскр. Ма-rutah, боги грозы (Маруты) и – bugas (сравните с иранским словом baga, «бог»). Кроме того, именно касситы первыми на Древнем Востоке стали запрягать лошадей в колесницы, и более позднее вавилонское наименование лошади susu, вероятно, происходит от индоиранской формы asua (санскр. as'va). Вполне вероятно, что вторжение касситов было вызвано давлением арийских племён, обитавших в горах Ирана, и их предводители и стали теми самыми правителями с арийскими именами.
Три столетия спустя, согласно документам из дипломатического архива, найденного в Телль-эль-Амарне, которые проливают свет на события в Западной Азии, арийская династия правила в государстве Митанни, располагавшемся на верхнем Евфрате. Эти правители имели явно арийские имена – Sutarna, Dusratta, Artatama – и поклонялись индоиранским божествам. В 1907 Хьюго Винклер удивил научный мир, расшифровав имена четырёх божеств, хорошо известных по индийским Ведам, призванных в качестве свидетелей договора, подписанного в 1360 году до н. э. между правителями Митанни и хеттов. Божества перечислены наряду с другими богами – десятью вавилонскими и четырьмя собственно митаннийскими – Индра (in-da-ra), Варуна (u-ru-v-na или a-ru-na), близнецы Митра и Насатья (na-sa-at-ti-i~ia). Совсем недавно другой документ, происходящий из Митанни, был найден в хеттском архиве в Богазкёе. Он имеет отношение к коневодству и содержит ряд арийских числительных – aika (1), teras (3), panza (5), satta (?) и nav (9) – в выражениях типа aikavartanna vasan-nasaya («один круг по стадиону»). Наконец, мы знаем, что в это время в государстве Митанни существовало сословие воинов, именовавшихся marianna. Невольно напрашивается сравнение с санскритским словом marya, которое переводится как «молодые люди», «герои».
Так что достаточно ясно, что династии, утвердившиеся на верхнем Евфрате около 1400 года до н. э., были арийскими, близкородственными тем, которые правили в долине Инд и позднее в Мидии и Персии. Но их подданные не были ариями, поэтому правители восприняли их язык и приспособили вавилонскую клинопись для официальной переписки и, очевидно, почитали местных богов наряду с собственными. Тот этнический поток, который привёл их на берега Евфрата, не остановился там. В этот же самый период таблички из архива в Телль-эль-Амарне упоминают арийских правителей также в Сирии и Палестине – Biri-daswa в Йеноаме, Suwardata в Кейлахе, Yasdata в Таанахе, Artamanya в Зир-Башане и ряд других. Они также, вероятно, были представителями династий, а их подданные были неарийского, скорее всего семитского происхождения.
Упоминавшиеся числительные, а также имена божеств и правителей являются древнейшими из дошедших до нас образцов языка ариев. Они заслуживают особого внимания. Без всякого сомнения, они относятся к группе сатем; фактически они очень близки к тем, которые известны нам по индийским языкам. Конечно, они ближе всего к санскриту, чем к любому из иранских диалектов, которые позднее составили западную ветвь индоиранской семьи языков. Таким образом, имена божеств Nasatya являются санскритской формой, они противостояли близнецам Naonhaitya, и все четыре божества упоминаются в самых древних Ведах. В иранской Авесте они превратились во второстепенных божеств (Mithra; Митра), просто в демонов (Indra; Индра) или получили другие имена (Varuna = Ahura Mazda; Вару-на-Ахура Мазда). Числительные определённо являются индийскими, а не иранскими; слово aika идентично санскритскому слову еkа, в то время как «один» на языке зенд обозначается словом aeva. Точно так же звук s сохраняется в слове satta, хотя в иранском языке он превращается в h (hapta), его исходную форму можно найти не собственно в санскрите, а в пракритах, которые, как предполагается, сложились после Вед.
Даже личные имена скорее выглядят как индийские, а не иранские. Таким образом, имя Biridaswa вполне правомерно сравнить с санскритским именем Brhadasva («владеющий большой лошадью»). Если это утверждение верно, то второй элемент - aswa («лошадь») отличается от иранской формы aspa, отмеченной в древнеперсидском и среднеперсидском языках (сравните Jamaspa и Vistaspa). В связи с этим можно вспомнить, что персидский царь Дарий I именовался Гистаспом (Hystaspes). С другой стороны, элемент Arta- в митаннийских и палестинских именах имеет много параллелей в более позднем иранском ономастиконе; концепция божественного порядка Rta, воплощенная в нём, была хорошо известна ведическим поэтам, но его редко использовали как компонент при образовании личных имён в Индии.
Если мы попытаемся точно определить, к какой ветви арийского дерева принадлежали эти правители из Митанни, могут возникнуть большие расхождения во мнениях. Когда имена митаннийских божеств были впервые опубликованы, Джакоби, мнение которого до сих пор разделяют Паргитер и Конов, определённо интерпретировал их как индийские и приписал их появление в Месопотамии народу, говорившему на санскрите и проникшему туда из Пенджаба. На это Эдуард Мейер возразил, что филологи давно признали, что индийцы и иранцы представляли собой один народ и поклонялись одним и тем же божествам ещё до того, как индусы заняли долину Инда. Имена индийских божеств и числительные восходят к периоду этой индоиранской общности, то есть появились ещё до её распада и до того, как произошли фонетические изменения, характерные для иранского языка, – переход звуков s – ft, su – sp. В конечном итоге Хьюзинг согласился с тем, что эти правители были индийцами, но теми индийцами, которые ещё не добрались до Индии; он считает, что территория, на которой некогда существовала эта индоиранская общность, располагалась к северу от Кавказских гор.
Решение этого вопроса следует искать в более поздней истории как индийцев, так и иранцев. Несомненными представляются два очень важных факта: во-первых, разделение на языки групп кентум и сатем восходит к середине 2-го тысячелетия до н. э.; во-вторых, эти народы в более позднее время известны нам только к востоку от Тигра, а в рассматриваемое время жили гораздо западнее» .
Ознакомимся с другими выдержками из той же работы Г. Чайлда:
«В Палестине арийские имена полностью исчезают к 1000 году до н. э., и даже на территории Митанни от них остаётся едва заметный след. Здесь язык ариев поглотили различные семитские и малоазийские диалекты, а незначительная по численности арийская аристократия растворилась среди местного населения».
«Язык индийцев ближе всего стоит к тому языку ариев, который был зафиксирован в документах из Митанни и дошёл до наших дней в гимнах Ригведы. Этот документ также содержит бесценные исторические свидетельства. Древнейшая из Вед представляет собой собрание метрических песнопений, всегда духовных, иногда являющих собой образцы истинной поэзии, реже торжественных и величественных. Наибольший интерес они представляют для изучения религиозных представлений ариев».
«В этих гимнах перед нами предстаёт молодая и энергичная раса, только что преодолевшая горы и овладевшая жаркими равнинами Северной Индии. С традиционной точки зрения, они всё ещё находятся в Пенджабе, хотя совсем недавно они вышли с территории нынешнего Афганистана. Реки, расположенные к западу от Инда, и район Гандхары всё ещё находятся в поле зрения их сказителей».
«Соответственно предполагается, что центр арийской Индии в ведические времена находился в Пенджабе. По всей видимости, экспансия в восточном направлении началась позднее, во времена появления брахманов. Они представляют собой литургические и эпические тексты, составленные в основном в прозе, и, судя по их языковым особенностям, а также отраженным в них социальным и религиозным идеям, они были созданы спустя значительный промежуток времени после Ригведы. По отношению к Ведам они занимают такое же положение, как и Гесиод по отношению к Гомеру. Все они созданы ещё до распространения буддизма и предшествуют завоеванию южной части Индии. Следовательно, Ригведа была создана вскоре после 1400 года до н. э., и вторжение ариев в Индию относится примерно к тому же времени».
«Недавно вызов этой традиционной точке зрения был брошен сразу с двух сторон. Паргитер считает, что проникновение ариев в Индию началось задолго до составления ведических гимнов. Он с сожалением отмечает, что распространённое у европейцев представление основано преимущественно на традициях касты брахманов. Но существует и иная традиция, распространённая у касты кшатриев, или правителей. Именно к ней и обращается Паргитер, хотя он и признаёт, что дошедшие до нас версии относятся к позднему времени. Изучение генеалогий правителей привело упомянутого автора к заключению, что арии, отождествляемые им с народом айла, или лунной расой, вторглись в Индию скорее ближе к началу, чем к концу 2-го тысячелетия до н. э. и через центральную часть Гималаев, а не через Гиндукуш. По его мнению, их древнейший центр располагался в верховьях Джамны и Ганга, а занятие ими территории Пенджаба и создание Ригведы относится к более позднему периоду и связано с экспансией в западном направлении. Затем, следуя интерпретации Джакоби имён из Митанни, Паргитер предполагает, что эта же самая волна распространилась ещё дальше на запад – в Месопотамию».
«Не вызывает сомнений и факт переноса названий рек, протекавших в Иране, на реки, протекавшие в Индии. Но большинство других рек, упомянутых в Ригведе, являются сугубо индийскими реками, которые носили те же самые названия и в более поздние времена. Если мы вслед за Брюннхофером предположим, что все эти названия восходят к названиям жалких ручейков, протекавших на территории Сеистана, и были перенесены в Индию, это потребует даже гораздо большего пересмотра всей топографической номенклатуры, чем того требует ортодоксальная концепция. Это допускает признание формальной идентичности Sarasvati и Hara’uvatis, но также и предполагает признание того факта, что индийцы ведических времён присвоили название ручейка, протекавшего к западу от Гиндукуша и некогда известного им и иранцам, главной реке их новой родины Инду (Sindhu как раз и означает «река»). То же самое можно предположить и относительно речушки, носящей ныне название Сарасвати, небольшого восточного притока Сатледжа, который теперь почти занесён песками.
Доля истины, лежащей в основе этой теории, заключается в реальности существования периода индоиранского единства, в пользу которого мы уже приводили ряд доказательств и который должным образом объясняет все только что отмеченные явления. Но этот же самый элемент истины мощно работает против теории Паргитера и подтверждает традиционную точку зрения. Он вполне мог бы принять курьёзную теорию Дармштетера и считать всех ведических богов, а также обряды, известные авторам Авесты, заимствованными от индийцев, которые, по его мнению, вышли из Пенджаба в XV столетии до н. э. Будет ли он также связывать заселение территории Ирана ариями с теми же самыми переселенцами? В этом случае он должен был бы принять довольно большую группу населения. Но у нас очень мало примеров, если таковые вообще имеются, таких крупномасштабных переселений из Индии; напротив, все народы в исторические времена как раз стремились переселиться в эту страну. В рассматриваемый период перед ариями открывалась перспектива колонизовать всю южную часть Индии. Почему тогда они должны были преодолевать горные перевалы Афганистана, чтобы затем блуждать по суровым плоскогорьям Ирана? Кроме того, общий для индоевропейских народов драконоборческий миф – Индра и Ахи в Ригведе или же Атар и Ази в Авесте – по всей вероятности, изначально появился в Месопотамии. Сосуществование индийцев и иранцев где-нибудь в пределах сферы вавилонского влияния объясняет появление арийской версии этого мифа по обе стороны Гиндукуша.
Серьёзность этого свидетельства заставляет нас рассматривать период сосуществования индийцев и иранцев в рамках единой общности как доведический. В географическом плане эта общность могла занимать территории к западу от Гиндукуша. Признание этого факта подразумевает вторжение ариев в Индию с запада.
Археологические свидетельства, подтверждающие факт такого вторжения, имеют исключительную ценность. Но вплоть до 1924 года в северной части Индии не удавалось найти никаких памятников добуддийского периода, в то время как на юге, а также в Ассаме давно были известны каменные круги и мегалитические гробницы, содержащие кремированные останки и изделия из железа. Но эти районы были покорены ариями довольно поздно и до сих пор остаются не до конца арийскими. Поэтому этот материал не давал ответа на интересующий нас вопрос. Уже в наше время остатки совершенно новой культуры, уходящей корнями в эпоху энеолита, были выявлены в долине Инда, в Синдхе вблизи Ларкана, а также в дистрикте Монтгомери, входящем в состав Пенджаба и расположенном как раз к северу от Сатледжа (Шутудри). Эти поразительные открытия, несомненно, свидетельствуют о связях с западными областями даже в столь отдалённую эпоху.
Обнаруженная здесь цивилизация, несомненно, существовала в течение долгого времени, поскольку на памятниках обнаружено несколько слоёв разрушений. Некоторые материалы, вероятно наиболее ранние, обнаруживают явное сходство с ранними месопотамскими образцами: использование кирпичей при строительстве, погребение скорченных тел в выложенных кирпичом сводчатых гробницах, инкрустации раковинами, булавы и пестики – всё это имеет ближайшие аналоги в ранних шумерских слоях на памятниках, располагавшихся в долине Тигра и Евфрата. Прекрасные печати, украшенные изображениями быков и единорогов, а также различных персонажей из легенд имеют точные шумерские аналогии, и, что не менее удивительно, там же обнаружены глиняные фигурки баранов и женские статуэтки. Наконец, расписная глиняная посуда из поселений в долине Инда через Белуджистан обнаруживает несомненные черты сходства с такой же керамикой Элама и Южной Месопотамии, а может быть, даже Сеистана и Заскаспия.
Таким образом, мы впервые имеем несомненное свидетельство связей между Индией и Западной Азией ещё до I-го тысячелетия до н. э., – очевидно, эти связи были очень древними, возможно, они развивались даже до повсеместного распространения цилиндрических печатей в Месопотамии, что произошло около 2800 года до н. э. Но в более поздний период в истории той цивилизации, которая существовала на территории Пенджаба, произошли существенные изменения: обряд кремации пришёл на смену трупоположению.
Данному факту можно предложить три истолкования: культура Пенджаба принадлежала ариям, в определённый момент арии проникают на территорию давно существовавшей цивилизации, принеся с собой обряд кремации, – или же, наконец, арии просто уничтожили недавно обнаруженную культуру.
Мы рассмотрим первый из упомянутых вариантов в одной из последующих глав, а пока ограничимся некоторыми предварительными замечаниями. Наличие связей с Шумером и Эламом само по себе предполагает, что создатели этой цивилизации не были ариями, а находились в определённой степени родства с одним из доарийских народов, живших в Месопотамии. И на самом деле, доктор Холл отмечал, что в антропологическом плане дравиды Индии весьма напоминают шумеров Месопотамии, и на основании этого предположил, что таинственные шумеры прибыли из Индии. Несколько позднее доктор Хьюзинг обратил внимание на сходство между статуэтками ранне-буддийского периода и аналогичными произведениями шумерских мастеров. Какие бы пути народы ни выбирали для миграций, наличие одного и того же этнического компонента в Индии и Месопотамии не вызывает сомнения, и именно им могли быть созданы родственные культуры.
Если это были шумеры, то тогда это не могли быть арии, хотя степень родства между двумя этносами всё ещё не установлена. Исторические шумеры не использовали расписную керамику, но представляется вполне вероятным, что они вытеснили или покорили более древний народ, который её использовал; например, в Уре некоторые погребения, синхронные 1-й (шумерской) династии, нарушили более древние погребения, сопровождавшиеся расписными вазами. Но даже если цивилизация, получившая распространение в долинах Инда и Евфрата, принадлежала «пра-шумерам», всё же маловероятно, что они были ариями».
«Вторжение ариев в Индию может быть установлено только по лингвистическим данным, а они плохо согласуются с археологическими материалами» .
Для того чтобы и в дальнейшем пресечь искусственное удревнение арийского присутствия на территории Индии, проявим скрупулёзное внимание к персонажу индуистского пантеона – Брахме. Не сильно утомляя себя пересказами историй из Пуран, из всего океана источников воспользуемся наиболее обобщёнными исчерпывающими данными:
«БРАХМА. В развитой теологии Брахма – творец мира является первым лицом Тримурти, или первым аспектом индуистской Троицы, понимаемой как триединство.
В «Законах Ману» происхождение Брахмы объясняется так:
«8. Вознамерившись произвести из своего тела различные существа, Он [Самосущий, Брахман. – С.Т.] вначале сотворил воды и в них испустил своё семя.
9. Оно стало Золотым Яйцом, по блеску равным солнцу; в нём Он сам родился [как] Брахма, прародитель всего Мира.
10. Воды называются Нара, ибо воды – действительно порождение Нары, они первое местопребывание Его [Брахмы – С.Т.], поэтому Он именуется Нарайяной.
11. Из этой [перво]причины, невидимой, вечной, образующей реальное и нереальное, возник [дух] Пуруша, который в мире прославляется [под именем] Брахмы.
12. Он, Божественный, прожив в том Яйце целый год, сам же, силой своей мысли, разделил это Яйцо надвое.
13. Из тех двух половинок Он [Брахма – С.Т.] создал небо и землю, между ними атмосферу, восемь стран света и вечное местопребывание вод».
В «Яджурведе» тот, кто в «Законах Ману» именуется Самосущим, говорит: «Из меня был рождён Брахма, он стоит надо всем, он Питамаха – Отец всех людей...»
В свою очередь, Брахма породил Праджапати («Отцов всех творений»), они же породили семь Ману, последний из которых относится к современной эпохе. Ману породили Риши (семь мудрецов), представленных в небесном мире семью звёздами Большой Медведицы и женившихся на семи Плеядах (Криттиках).
В разных источниках версии происхождения Брахмы и производных от него существ несколько варьируются. Так, Пурушей иногда называется не Брахма в целом, а его мужская половина, а Сатарупой – женская.
Из многих имён Брахмы наиболее распространены: Праджапати, Питамаха («Великий Патриарх»), Камаласана («Восседающий на лотосе»), Хирания Гарбха («Рождённый из Золотого Яйца»*), Савитри-патхи («Супруг Савитри») и другие.
[...] От него «произошли все вещи и в нём предсуществовала Вселенная. Он источник замысла всех материальных форм, которые он сотворил, и устроил их существование в том виде, в каком они теперь являются, хотя он постоянно меняет их формы действием силы воспроизведения; как дуб существует в жёлуде, как плод заключён в семени, ожидая развития и роста, так все материальные формы существовали в Брахме и их зародыши были сразу произведены им».

________________________________________* Буквально – «Золотояйцовый».

Брахмапура, город Брахмы, или его рай, находится на вершине мифологической [священной] горы Меру, в центре Земли, на севере Гималаев. Священный небесный Ганг течёт вокруг Брахмапуры.
Из значительных храмов, посвящённых Брахме, в Индии сохранился только один в Пушкаре (Покхар, округ Аджмир, штат Раджастхан). Но его статуи иногда встречаются в храмах других божеств. Культа Брахмы почти не существует, он вытеснен поклонением двум другим членам Тримурти – Вишну и Шиве. В обычной средневековой иконографии у Брахмы четыре головы и столько же рук. Цвет его кожи красный или золотой, одежды – белый. Его вахана [т. е. ездовое животное] – лебедь или гусь. Головы Брахмы господствуют над четырьмя странами Света, из них изошли четыре древнейшие Веды, и потому он считается также божеством мудрости, а его главная жена – Сарасвати – богиней учёности.
У скульптурных фигур Брахмы позади головы обычно имеется нимб (сирасчакра) в виде диска чуть больше головы, прикреплённый чуть сзади к затылку при помощи небольшой перемычки и означающий ореол славы божества. Другие атрибуты Брахмы: сосуд для воды (камандалу) из священного Ганга или для топлёного масла, чётки (из бусинок, акшамала), символизирующие вечность времени и высший аспект божества, связка бумаги из пальмовых листьев или рукопись (пуштака) с частью текста четырёх Вед, священная трава (куша) и ложка (срува) для возлияния на огонь жертвенного масла.
Как правило, статуи Брахмы представляют его в стоячей позе. На голове у него величественная короноподобная причёска существа высшего ранга (джата-мукута), в ушах серьги (ратна-кундала). В правой верхней руке он держит чётки, нижняя – в положении абхайя-мудра. Сосуд камандалу он держит в одной из левых рук, другая выражает варада-мудру (жест дарования милости, благодеяния).
Брахма – единственное божество индуизма, изображаемое бородатым, и то не всегда. Он восседает то на распустившемся цветке лотоса или на своей вахане – лебеде, то в позе сукх-асана (т. е. с одной ногой, свисающей вниз).
Брахме не приписывают никаких воплощений или земных проявлений, и с ним не связаны младшие божества. В своей первоосновной форме Нарайяны Владыка в виде мальчика возлежит на листе священного дерева пипала, плавающего на Первичных Водах с лотосами на их поверхности. Он держит большой палец ноги во рту. Такое его изображение служит символом вечности (замкнутый круг без начала и конца). [...].
Он может изображаться во всех четырёх состояниях, имеющихся в классификации шастр, причём его облик и постановка фигуры не меняются. В йогическом состоянии [т. е. в аспекте йога] он показывается в своих высших духовных достижениях: лик выражает удовлетворение, глаза закрыты. В таком виде он почитался больше всего подвижниками и аскетами. Во втором состоянии (бхога, т. е. удовлетворённости светского характера) Брахма предстаёт в обычном виде, с одной или обеими жёнами и со всеми вышеупомянутыми атрибутами, иногда с добавлением травы куша, и тогда его статуи используются в основном для поклонения мирянами. В его третьем аспекте (вира, т. е. воинской доблести) он почитается воинами и царями. В четвёртом состоянии (абхичарика, т. е. грозном и устрашающем) он изображается с несколько сумрачным лицом и используется для поклонения теми, кто намеревается уничтожить своих врагов.
Встречаются изображение стоящего четырёхликого, но двурукого Брахмы. Черты его безбородого переднего лика мужского типа предстают индивидуализированными, почти одинаковыми и похожи на женские лица. Тонкая ткань, обвивающая бедра и спускающаяся почти до лодыжек, необыкновенно изящна. Пышная причёска с локонами (джата), характерными для аскета, оттеняет гладкость поверхности тела. Жесты кистей рук и пальцев изысканны и красивы.
Отсутствие двух других рук объясняется тем, что здесь образ божества ещё близок к человеческому. Помимо обычного шнура (яджнопавиты), необходимого для жреческой варны, свисающего через плечо, на плечи Брахмы накинута шкура оленя (аджина), тоже служащая как бы священным шнуром (аджина-яджнопавита). Так как у Брахмы только две руки, он держит меньше атрибутов: в правой руке – чётки, а в левой – сосуд (камандалу).
Редко Брахма изображается с двумя руками и одной головой». (ТюлС)
И вновь просим внимания! Не есть ли это повествование прямое указание на патриарха Авраама (Ибраhима, мир ему), одна из двух жён которого звалась Саррой? Сравните имя «Сарра» и «Сарасвати»! Эпитет Питамаха («Отец всех людей», или же просто – «предок»), коим наделяется Брахма, также совпадает с библейским статусом «отца многих народов» Авраама (Ибраhима, мир ему). В Гатах упомянут древний священнический род Спитама, из которого происходил Заратуштра. На неслучайность созвучия между Питамаха и Спитама указывают некоторые параллели с общеизвестными библейскими мотивами.
Делая выжимку из всего прочитанного (возможно, повторяясь), для пущей убедительности вновь проставим акценты:
– так называемое самозарождение Брахмы и его младенчество, проведённое на поверхности воды, почти в точности повторяют фрагменты из жития библейско-коранических персонажей, но будучи окутанными домыслами более позднего периода, новоявленная легенда как бы спрессовала воедино истории Адама и Моисея (мир им обоим);
– в индуизме Брахма чаще изображён с бородой. В этой связи можно предположить, что в состав индуистского пантеона он включён многим поздней остальных персонажей Тримурти;
– в названии упомянутого ритуального сосуда – «камандалу» – довольно быстро угадывается фонетически близкая нахская лексема: чеч. «кIудал» («посуда», «разновидность кувшина»).
– у Брахмы две жены, и Сарасвати – имя одной из них. Здесь очевидна параллель с реально существовавшей праматерью всех Бану Исраилов;
К тому же ездовое животное Брахмы (Лебедь) названо ваханой. Глагол прошедшего времени «вахана» / «вахна» (от «в;ха») в чеченском языке означает «ушёл», «отправился (в путь)», применяется в отношении верхового наездника.
Помимо названных поразительных параллелей, лингвисты подтвердят безусловную идентичность имён Brahma и Ibrahim / Abra;am.
Выпадение начального гласного характерно для ряда родственных санскриту индоевропейских языков. Например: русск. «река» в южнорусских говорах – «ерик». К тому же имя Алексей в старину в простонародье имело произношение Лексей...
И опять цитата из исследования Михаила Израйлевича Зильбермана:
«Помимо Левиафана, Великого Дракона и Бегемота в древнееврейской мифологии фигурирует ещё одно чудовище, – змей «Раhав». «Ещё прежде Творения морской (бог, демон) царь «Раhав» восстал против (воли) Господа», повелевшего ему: «Открой рот... и проглоти (первозданные) земные воды!» Ослушник, заявивший: (отстань и) «оставь меня в покое», был сурово наказан Богом (побит и утоплен). Одно из названий Раhава – «Небесный царь Египта»; он «поддерживал египтян» в их конфликте с сынами Израиля, умоляя Бога не губить армию фараона в Красном море: «Пожалей египтян», – взывал он. Слова на иврите, фонетически близкие наименованию «Раhав» («;;; (раhав)» – «чванливый, надменный»; «;;;; (раава)» – «презрение»), характеризуют древнееврейское, добиблейское, отношение к этому враждебному Богу существу (а равно, и к Египту).
В одном древнеиндийском мифе повествуется о том, что с тех пор, как бог Вишну отсёк демону Раhу бессмертную голову, последняя остаётся на небе и, питая ненависть к Солнцу, из-за разоблачений которого Раhу и лишился тела, вечно его преследует, и время от времени хватает своей пастью, хотя и проглотить его без тела не в состоянии (затмение). Хвост Раhу порой появляется на небе в виде кометы.
Образы Раhу, нападающего на Солнце, и Раhава, связанного с заглатыванием вод и противодействующего Всевышнему, в совокупности дополняют друг друга и (как единый образ) близки мифопоэтической роли египетского змея Апопа, регулярно заглатывающего в борьбе со Всевышним египтян, солнечным богом Ра, воды небесного Нила, по которому плывёт его барка. Можно предположить, что Раhу (Раhав) и Апоп имели единый натуфийский прообраз. Прототипом ветхозаветного Раhава (а равно и его имени), вероятно, послужил древнеиндийский дракон Раhу, этиологический миф о котором был усвоен «черноголовыми» в глубокой древности при контактах с протодравидийским населением Месопотамии» .
А теперь укажем на определённые неточности или же поспешные выводы цитированного исследователя. В свете заново проставленных акцентов, делаем утверждение с вектором наоборот: дракон Раhу в древнеиндийскую мифологию проник от Бану Исраилов (древних израильтян), ещё с египетского периода набравшихся всякой «премудрости». Что же касается приведённого в тексте теонима Раhав, то, вне зависимости от его позднего значения, он поддаётся нахской этимологии: Rah (имя бога Ра или, просто, Бог) + в / ва / ву («он есть», так как в нахских языках в- – показатель мужского рода), то есть – «бог Ра он есть». Исходя из данной дешифровки, между Раhав и Ра (Rah) стоит проставить знак равенства.
Какое заключение напрашивается из всего перечисленного в настоящей главе?
Во-первых, арии по совместительству являлись гиперборейцами и этническими хурритами. Кстати, посредством непредвзятого анализа к выводу о тождестве понятий «гиперборейцы» и «хурриты» в числе прочих приходит и казахский учёный Серикбол Кондыбай:
«Главный вывод – этноним хуррит, происхождение которого науке неизвестно, происходит от слова хур (хур > хуррит). Поэтому мы можем отождествить если и не хурритов, то их предшественников протохурритов с Гипербореей.
По предположениям Ю. Шилова, отдельные группы хурритов с Южного Кавказа, территории Дагестана и Чечено-Ингушетии добрались до Тамани, Азова, Днепра, Дуная, даже до Балканского полуострова [Шилов Ю. Космические тайны курганов. Молодая гвардия. М., 1990 г. С. 197]. Если верить исследователю, то отдельные группы хурритов достигли очень отдалённых пунктов. Вполне возможно, что хурриты, двигаясь с территории Дагестана по берегу Каспийского моря, затем по Волге достигли границы лесов и степей, далее по степной и лесостепной зоне на восток, достигли в 3 тыс. до н.э. Среднего Енисея (афанасьевцы). Как бы то ни было, археологические находки последнего десятилетия (1990-2000) в окрестностях Новосибирска, на Северном Устюрте и др. показывают вероятность этого ранее неизвестного археологической науке маршрута» .
Во-вторых, эти хурриты были никто иные, как потомки патриарха Авраама (Ибраhима, мир ему), чей образ, по мере постепенного воздействия на религиозные воззрения пришлых ариев местных субстратных верований, с течением столетий из эпонима перешёл в теоним. Упоминание же первой жены пророка – Сарры, наталкивает на другую догадку: указанные арии и есть авраамиты, то есть хурриты-израильтяне. Остаётся только определиться с более точной хронологией их появления в регионе, чтобы хотя бы примерно определить, в какую именно эпоху они отпочковались от общеизраильского массива, и в силу каких причин ими утрачено главное их знамя – монотеизм? Была ли та волна миграцией времён Моисея (Мусы, мир ему), либо проникновение хурритоязычных авраамитов, или израильтян-ариев происходило в правление пророков и царей Давида и Соломона (мир им обоим), чья держава достигала пределов полуострова Индостан?
«Первые контакты последователей иудаизма с жителями Малабарского побережья Индии относится к 973 году до н.э. Уже тогда купцы с торговых кораблей закупали специи и другие богатства у местного населения. Учёные утверждают, что вскоре после захвата Иудеи вавилонянами в 586 г. до н.э. иудеи поселились в Кранганоре на Малабарском побережье.
Хотя иудаизм распространён в различных уголках страны, его оставшиеся небольшие центры находятся в штатах Керала и Махараштра» .
Делаем оговорку: эпитет «иудаизм» в отношении израильтян X-го в. до н.э. – мягко говоря, несколько преждевременное определение, ибо в указанном термине очевиден современный окрас. Это всё равно что итальянца называть италиком или этруском, а румына – римлянином или даком.
В затронутые нами стародавние времена речь могла идти о неукоснительных приверженцах Моисеева Закона, впоследствии подвергшегося целому ряду деформаций.
Касаемо языка на страницах настоящей книги нами неоднократно отмечено, что вплоть до смерти пророка Соломона (Сулаймана, мир ему) Бану Исраилы составляли единый этнос, и даже после раскола на два государства – Северный и Южный Израиль (Шам и Иудею), будучи на каком-то временном отрезке билингвами, долго ещё сохраняли авраамическое наречие.
Повторимся: нынешний иудаизм надо рассматривать как сравнительно позднее явление! И если сегодня в Индии есть группы, исповедующие иудейскую религию, то однозначно они не есть потомки так называемых «потерянных колен», а тем более – не из числа значительно ранних волн израильской миграции.
Истина ведома Всевышнему, а мы лишь руководствуемся гипотезами и собственной интерпретацией доступных источников. Похоже, проникновение Бану Исраилов в Индию проистекало хронологически в относительно поздний исторический период, тогда как не исключено, что предыдущие миграционные потоки могли быть составлены из иных групп родственных им хурритов.
Думается, отныне можно объяснить, почему в Индии «мирно» соседствуют изображения арийского солярного знака в виде креста и бану-исраильской символики – шестиконечной «звезды Давида».
Однако на основе уже известного нам нахского перевода чеч.-инг. «аре», касаемо термина «арии» рискнём предположить, что изначально он означал либо индивида, либо общину, либо этнос, перемещающийся в пространстве и при этом наделённый религиозной миссией свыше.
Вспомним биографии пророков (мир им всем). Ведь каждый из них в своей жизни совершал переселение ради религии Единого Вседержителя:
Знать обязаны все: у посланников, то есть пророков,
Не бывало в сердцах на порочность ни даже намёка;
Постоянно бывали Всевышнего волей ведо;мы,
Не имели при этом они постоянного дома.
В их сердцах не таилось ни тени греховных желаний
И они избирали всегда варианты скитаний,
Обрекая себя на лишения или тревоги,
Ради цели одной многократно меняя дороги.
Для того чтобы в райских садах обрести постоянство,
Эти Божьи рабы бороздили земные пространства .
Делаем вывод: через поколения и исторические коллизии, поэтапно втягиваясь в фазу деградации религиозных мировоззрений, то есть утрачивая правильные знания о Единобожии, – даже тогда, в силу инертности, Арии механически продолжали траекторию Божьих посланников, ибо сам этот термин содержит код, означающий не просто индивида, бороздящего просторы, а именно человека или группу людей, осенённых единой идеей и при этом являющихся подвижниками веры.
Итак, Арии – это носители религиозной миссии.
И с этого момента мы сумеем основательно различать мотивы ряда миграционных импульсов древности.

«НЕ СТОЛЬ ЗАБЫТЫЕ ПОКА УРАРТУ, КЕЛЬТИКА И ТРОЯ»
Настоящий раздел начнём с собственных воспоминаний из второй половины 90-х годов прошлого столетия. Выдающийся чеченский историк-хурритолог Х.З. Бакаев, которого автор настоящего повествования считает одним из главных своих учителей, как-то в отсутствии третьих лиц в приватном общении высказал удивительно смелую точку зрения: проведя сравнительный анализ грамматики урартского языка, исследователь обратил внимание на поразительные нюансы, которые оказался не в состоянии как-либо объяснить. И потому под грузом фактов (не столько даже с восклицательным знаком, сколько с вопросительным) поневоле пришёл к нестандартному и неожиданному для самого себя выводу: оказывается, не чеченский язык происходит от урартского, а, наоборот, язык урартов является производным от чеченского!? Этот сногсшибательный тезис собеседник прокомментировал следующим образом: язык урартских клинописей от современного чеченского языка отличает отсутствие классных показателей (префиксов), тогда как их наличие учёное сообщество признаёт едва ли не ключевым признаком языковой древности. Откровенно поделившись своими умозаключениями, вместо заключения Хасан Зайндиевич изъявил пожелание: «Но говорить об этом преждевременно, пока не разберёмся в этом вопросе!» И вот, спустя почти два десятилетия, думается, мы уже можем прервать обет молчания...
Итак, ныне функционирующая повседневная чеченская речь намного древней «мёртвой» урартийской. Почему этот факт смутил исследователя, который оказался не готовым дать ему объяснения? Однако объяснение есть, и оно весьма оригинально в своей простоте, так как государство Урарту основано теми же Бану Исраилами, отпочковавшимися от общеизраильского массива и отошедшими на север – в направлении кавказского ареала, откуда буквально за пару тысячелетий до этого на территорию Ближнего Востока и Передней Азии выхлестнулся миграционный поток протохурритов – представителей так называемой Куро-араксской археологический культуры, о которой В.И. Марковин писал следующее:
«По мнению Е.И. Крупнова, носители майкопских традиций представляли предков абхазо-адыгов. К этому же мнению в определённой степени склоняется и Р.М. Мунчаев. Однако думаю, что данный вопрос для своего решения потребует более тщательного анализа. Куро-араксские племена, занимавшие значительную часть Закавказья и Передней Азии, как считают историки, археологи и лингвисты, могли принадлежать хуррито-урартскому населению. Как считает М.Г. Гаджиев, «в первоначальный ареал хуррито-урартских племён входила и зона, где издревле обитали носители восточно-кавказских языков». Этот вывод я бы несколько детализировал. Становится ясным, что протовайнахи своим происхождением связаны не только с носителями куро-араксских традиций. В моём представлении они обладали некоторой долей и тех культурных и, вероятно, языковых черт, которые мы условно называем майкопскими» .
На сей раз мощный дерзновенный хищник в лице ассирийской державы, узурпировавшей территории былой хурритской вотчины (Миттани), стал на поперечном пути Бану Исраилов, и этим последним пришлось вступить в изнурительное многовековое военное противоборство за право обладания и обитания на новой Родине – в свободной стране Биайне (Урарту).
О том, что нахоязычные израильтяне подтянулись к родственному массиву в пределы ареала прежнего хурритского обитания и, возможно, даже дальше – вглубь кавказских гор, свидетельствует следующая ремарка азербайджанского профессора Ф. Джалилова: «Также известно и то, что за 1000 лет перед появлением названия «Арме», до урартов, здесь по соседству с субарами проживали хурритские племена» .
Осознавая неизбежность вопросов: «Кто, как и откуда?», – здесь же проведём несколько существенных параллелей между древними израильтянами и урартийцами, которые, кстати, также известны как народ Наири. Здесь, что называется, невооружённым глазом виден корень «нах» («люди», то есть «от Ноха происходящие», «преемственные Ноху»), что подтверждает тезис о множественной самоидентификации, в результате которой, проходя сквозь многовековые коллизии, народ всегда сохранял этот сакральный термин, содержащий имя их прямого первопредка Ноя (Ноха, мир ему).
Однако, по обыкновению, прибегнем к доступному энциклопедическому материалу с развёрнутой характеристикой указанного государства:
«Урарту (ассирийское название; урартское – Биайнили, библейское – «царство Арарат») – государство в Передней Азии в IX-VI вв. до н. э., охватывавшее в период своего могущества всё Армянское нагорье (ныне территория, входящая в пределы СССР, Турции и Ирана). Население Урарту – урарты. Земли урартов, входившие в состав государства Митанни, после его падения (XIII в. до н. э.) подверглись нашествиям ассирийцев. В XIII-XI вв. до н. э. ассирийские цари вели войны с рядом крупных союзов урартских племён («уруатри», «наири»). В конце II – начале I-го тыс. до н. э. на территории Урарту развивался процесс классообразования, приведший в середине IX в. до н. э. к возникновению государства Урарту со столицей в г. Тушпа (современный г. Ван в Турции), в которой при царе Сардури I велось большое строительство. Конец IX – 1-я половина VIII вв. до н. э. – расцвет государства Урарту. В период царствований Менуа, Аргишти I и Сардури II в результате войн территория Урарту значительно расширилась. Захватив районы Северной Месопотамии и Северной Сирии и закрыв доступ Ассирии к малоазийским базам снабжения металлами, Урарту способствовало ослаблению Ассирии. Урарту подчинило себе области южнее озера Ван, а также области в районе озера Урмия. Цари Урарту завоевали также обширную территорию на Севере, Южное Закавказье (районы Карса и Эрзурума, озёр Чалдыр и Севан, Араратскую долину). В завоёванных областях были построены крепости (г. Менуахинили на северном склоне Арарата; Эребуни – холм Арин-берд на окраине Еревана; Аргиштихинили на левом берегу Аракса). В результате успешных войн в центральной области Урарту поступали пленные, скот и др. В летописи Аргишти I упоминается умерщвление и увод в плен 280512 человек, в летописи Сардури II – 197521 человек. Пленные использовались в строительстве, на ирригационных работах и т.п., часть из них с семьями была посажена на землю в качестве государственных рабов, а также передавалась воинам, которые использовали их как рабов в своих хозяйствах; иногда пленников включали в урартское войско. Труд рабов широко применялся в хозяйстве, но основной массой производителей в Урарту были свободные и полусвободные общинники. Их эксплуатация была настолько тяжёлой, что они, как и рабы, бежали из Урарту в соседние страны. Государственная власть ведала созданием храмов, хозяйственных построек при царских хозяйствах (зернохранилища, кладовые для вина и т.п.), водохранилищ, каналов, освоением новых земель. Крупными сельскохозяйственными угодьями, скотом и др. богатствами владели храмы. Часть земельного фонда находилась во владении знати. Большую роль играли начальники областей, которые выставляли воинские контингенты, составлявшие основу войска Урарту. В период ослабления Урарту (конец VIII в. до н. э.) начальники областей часто поднимали восстания против центральной власти. В середине VIII в. ассирийский царь Тиглатпаласар III (745-727 до н. э.) нанёс ряд сокрушительных ударов войскам Сардури II и захватил районы Северной Месопотамии и Северной Сирии, входившие в государство Урарту. Затем развернулась борьба за приурмийский район. Саргон II в 714 до н. э. совершил опустошительный поход против Урарту, где царствовал Руса I. В результате поражений от Ассирии и других и восстаний начальников областей Урарту потеряло значительную часть своих владений. В Южном Закавказье в VII в. Урарту ещё сохраняло свои позиции. Руса II (685-645 до н. э.) построил здесь новые крепости, например Тейшебаини (холм Кармир-Блур на окраине Еревана) и др. Цари Урарту в борьбе с мятежной знатью начали привлекать скифо-киммерийские наёмные отряды. С их помощью было также разгромлено в 676 до н. э. Фригийское царство. Усиление Мидийского царства привело к сближению Урарту и Ассирии. Однако в начале VI в. до н. э. Урарту вслед за Ассирией было разгромлено Мидией и вошло в её состав.
Лит.: Дьяконов И.М, Урартские письма и документы, М. – Л., 1963; Меликишвили Г.А., Древневосточные материалы по истории народов Закавказья, т. 1 – Наири – Урарту, Тб., 1954; его же, Урартские клинообразные надписи, М., 1960; Церетели Г.В. (сост.), Урартские памятники музея Грузии, Тб., 1939; Арутюнян Н.В., Новые урартские надписи Кармир-Блура, Ер., 1966; Пиотровский Б.Б., Ванское царство (Урарту), М., 1959. Г.А. Меликишвили». .
Несмотря на некоторые осторожные отзывы об урартском языке, учёная элита всё же не в состоянии игнорировать его родство с современными нахско-дагестанскими языками:
«Урартский язык (халдский, биайнский) – язык государства Урарту (охватывало территорию с запада на восток – от озера Ван до озера Урмия, с севера на юг – от Араратской долины до северного Ирака до VI века до н. э.). Принадлежит к хуррито-урартской семье языков, возможно, родственной восточнокавказским. Некоторые учёные склонны считать, что данный язык был лишь письменным, а разговорным был протоармянский. Как известно, памятники урартского языка, охватывающие период IX-VI вв. до н.э., не дают более или менее полного представления о словарном составе урартского языка. Эти памятники стандартны, речь в них идёт большей частью о военных походах, проведении каналов, совершении жертвоприношений и т.д. Поэтому такие важные области лексики, как названия частей тела, термины родства и т.п., представлены весьма бедно. В подобных случаях значительную помощь оказывают данные армянского языка, в котором остались сильные следы урартского. Среди нескольких тысяч не имеющих этимологии корней армянского языка должно быть много урартских; языковеды восстанавливают их посредством разных лингвистических методов» .
«Урартский язык – мёртвый язык, который был распространён на территории Армянского нагорья вокруг озера Ван, вплоть до долины р. Бохтан-Су на Ю., до района нынешнего Равандуз на Ю.-В. и, возможно, до Араратской долины на С. Урартский язык вместе с близкородственным ему хурритским языком принадлежит, очевидно, к северо-восточнокавказской языковой семье» .
Вот отзыв о том же языке из «Большой советской энциклопедии»:
«Урартский язык, халдский, биайнский, язык урартского народа и государства Урарту (урартское название – Биайнили), известный по надписям 9-6 вв. до н. э. Был распространён вокруг озера Ван, восточнее до озера Урмия и частично на территории современной Армянской ССР. Вместе с хурритским языком принадлежит к хурри-урартской семье языков. Письменность – упрощённая система аккадской клинописи (новоассирийский вариант). Бедная графическая система, позволявшая различать лишь 16 или 17 согласных и 4 гласных, по-видимому, неполно отражала фонологию урартского языка. Судя по графике, Урартский язык различал звонкие, глухие и глоттализованные согласные. Имя различало 2 числа и 8 падежей (в т. ч. неоформленный прямой и эргативный). Глагол изменялся по лицам и числам субъекта, временам, наклонениям, залогам. Словообразование и словоизменение осуществлялось посредством агглютинативных суффиксов. Обычный порядок слов: субъект – объект – предикат (при переходном глаголе). Обнаруживается эргативная конструкция предложения. Переходные глаголы морфологически резко противопоставлены непереходным.
Лит.: Мещанинов И.И., Грамматический строй урартского языка, ч. 1–2, М. – Л., 1959-62; Меликишвили Г.А., Урартские клинообразные надписи, М., 1960; его же, Урартский язык, М., 1964; Дьяконов И.М., Языки Древней Передней Азии, М., 1967; Гвахария В.А., Словарь-симфония урартского языка, М., 1963: Friedrich J., Einfuhrung ins Urartaische, Lpz. 1933 г.» .
«Ещё в XIII в. до н.э., жившие вокруг озера Ван племена алародиев (название в греческой передаче), говорившие на языках хурритской группы (из современных к ним наиболее близки чеченский и ингушский), создали свой племенной союз. Он пал под ударами ассирийцев и сменился новым племенным союзом Наири. Наконец, в IX в. до н.э. возникло государство Урарту (название ассирийское, собственное название – Биайнили), центр которого находился в районе озера Ван, а северная часть находилась на территории нынешней Армении.
Саргон II в 714 г. до н.э., ассирийский царь, нанёс жестокое поражение урартийцам. В 585 г. до н.э. она пала под ударами объединённых войск скифов и мидян и вошла в состав государства последних. Позднее на этой же территории возникло объединение армянских племён, в состав которого вошли урартийцы» .
Инициатива И.М. Дьяконова, призвавшего во избежание заблуждений «отказаться от обозначения «северовосточно-кавказские» и ввести специальное название «алародийские» , также не в состоянии решить вопрос, а лишь перегружает историографический багаж параллельными формулировками, наоборот, ещё больше запутывая вопрос.
И чего только не придумано с целью убавить значимость нахского компонента в изучении древней истории! Складывается ощущение, что эти так называемые «белые пятна» потому и не заполнены содержанием, потому что историкам придётся говорить и писать правду, которая окажется не в пользу национальных конъюнктур, ибо автохтонность ныне в большой цене! Вот и появляются учёные из разных стран, «национализирующие» прошлое и пытающиеся представить сомнительными даже очевидные факты. Эта разница очевидна на примере приводимых в разных источниках характеристик урартского языка, в интерпретации которого наиболее объективный, а потому и более приемлемый отзыв находим в выдержках из работы Иоганнеса Фридриха:
«Урарты, жившие несколько позже на территории Армении, – народ, родственный хурритам. До нас дошли их надписи IX-VII вв. до н. э., написанные новоассирийской клинописью (с весьма незначительными особенностями) большей частью на урартском языке (некоторые учёные называют его халдским). Общее количество надписей, как очень кратких, так и более пространных, достигает трёхсот, в том числе имеются строительные и посвятительные надписи, описания походов и анналы царей»;
«Число идеограмм в урартском письме гораздо меньше, чем в хеттском письме, поэтому достоверные переводы урартских предложений могли быть сделаны лишь в небольшом числе случаев. Среди сплошного и в целом непонятного урартского текста понятные слова и фразы выглядели как оазисы в бесплодной пустыне»;
«Его [Н.Я. Марра – З.М.] идея о грамматическом сопоставлении урартского языка с кавказскими оказалась плодотворной. До сих пор исследователи искали в урартском языке грамматические категории, известные из индоевропейских и семитских языков, в то время как грамматическая структура урартского языка в корне отлична от структуры этих языков; в частности, урартский язык разделяет с большинством кавказских ту особенность, что подлежащее переходного глагола стоит не в именительном, а в особом косвенном падеже и что спряжение переходных и непереходных глаголов совершенно различно. Пока не была выяснена эта особенность урартского языка, толкование урартских предложений даже там, где были понятны слова, написанные с помощью идеограмм, наталкивалось на непреодолимые трудности»;
«Как оказалось, урартская скоропись значительно отличалась от письма, применявшегося для надписей на камне и металле, которое почти ничем не отличалось от новоассирийского; поэтому считалось, что письменность была впервые заимствована урартами из Ассирии в X-IX вв. до н. э. Но урартская клинописная скоропись оказалась более сходной с письмом хеттов и хурритов II тыс. до н. э.; чтение её пока связано с многими трудностями»;
«К счастью, в настоящее время выяснилось близкое родство между урартским языком и хурритским; делаются первые попытки установления закономерных соответствий между ними. Это заставляет надеяться на возможность осторожного применения к обоим языкам и этимологического метода в помощь методу комбинаторному» .
На страницах нашего изыскания настолько часто говорится Шаме (Древнем Израиле) и Мидии, что, возможно, у читателя поневоле возник вопрос о целесообразности упоминания Урарту. Неужели чеченцы не имеют отношения к этой стране? Однако на сей счёт даже не должно возникать дилеммы, ибо Биайна (Урарту), несомненно, одна из чеченских прародин, и обоснование этого тезиса без труда находим в современной чеченской топонимии, где в одном из названий в рамках существующего ареала проживания чеченцев профессор Явус Зайндиевич Ахмадов обнаружил отчётливый недвусмысленный осколок древней урартской цивилизации. Эти наблюдения, представляющие реальную сенсацию, отражены в публикации Ислама Баудинова «Район Шатой Чеченской Республики – хранитель древних культурных традиций Передней Азии?» Выясняется, что в Шатойском районе Чеченской Республики, неподалёку от селения Урдюхой (в местной транскрипции – Урд-юххе) расположена возвышенность Тушпаъ-корт, которая издавна считается сакральным местом и была табуирована для поселения и даже для посещений. Некогда здесь отправлялись доисламские религиозные культы, и потому не удивительно, что с переходом в мусульманскую религию народ предал забвению это обиталище языческих идолов. В том же месте в старину располагалась и крепость Тушпаъ-корт, разрушенная в результате нашествия Хромого Тимура. Указанный топоним всецело идентичен названию одной из двух столиц Урарту. Похоже, что здесь «тысячелетиями функционировал религиозный центр, получивший в тысячах километрах к от него югу (в начале I тыс. до н.э.) оформление в государственный культ с центром в одной из столиц Урарту – Тушпа, на берегу озера Ван»; «Итак, что же такое Туш и Тушпа? Это урартские варианты названия бога бури, грома и молнии. В то же время Туш / Тушпа – это и город в Урарту – исторический центр культа языческого бога. В древних текстах XV-XIV вв. до н.э. родственных урартам хурритов (государство Митанни) главный бог страны назывался в разных частях страны Тешшуб / Тешшуп / Тишпак. Данное имя вошло и в древнюю хурритскую ономастику в качестве составной части личных имён: Тешшуп-эвре, Киппи-Тешшуп и т. д. В генеалогии одного из современных шатоевских тайпов – Саттой – оно фигурирует в форме Тушшепаъ (так, по информации С. Селахова звали одного из предков саттоевцев)» .
По-чеченски «пхьа» – «поселение». Следовательно, чеч. «Туш-пхьа» (Тушпа) означает «Священное Поселение», так как термин «туш» издревле отражает понятия «материнский очаг», «священное место» .
Урартский пантеон преимущественно составлен из «пришельцев», но теоним Халди не относится к указанной категории, имея исконное, собственно урартское происхождение, и, между прочим, перекликается с именем фараона Халуди из хуррито-гиксосской династии.
«По самой распространённой на сегодняшний день версии в науке урартские племена (хурритского происхождения) мигрировали на Армянское нагорье из области Ровандуз в Западном Азербайджане, распространяя по будущей территории Урарту культ местного для Ровандуза бога Халди. Этимология слова «Халди» до конца не ясна, в связи с установленной близостью хуррито-урартских языков к нахско-дагестанским вероятно предположение о связи это слова со словом «hal-» некоторых кавказских языков, означающим «небо». В этом случае «Халди» мог означать «небесный». Священным городом бога Халди был древний город Мусасир, расположенный в Западном Азербайджане. После того как Халди стал главным божеством образованного государства Урарту, а государственная религия в Урарту была канонизирована (в период правления царя Ишпуини) культ бога Халди в Урарту стал схожим с культом ассирийского бога Ашшура» .
Зато этот теоним (Халди) не считает столь туманным и не поддающимся дешифровке К.М. Туманов, который, анализируя так называемую Армавирскую надпись Сардури II, обнаруживает в сопутствующем тексту ассирийском эквиваленте bel ki;;ati, что переводится, как владыка мира.
Далее исследователь пишет:
«Это эпитет необычный в надписях [Этот титул мы встречаем ещё в надписях царя Русы, сына Аргисти, откопанной в 1900 г. близ селения Вагаршапат отцом Х. Дадианом]. М. Никольский, обративший на это внимание, приходит к заключению, что «величие бога царства Урарту, Халди, в его (Сардури II) время и во время его отца успело вырасти, соответственно усилению могущества царства: называя себя в этой же надписи царём стран и царём царей, он и своего бога титулует владыкою мира» [Материалы по археологии Кавказа, вып. V, стр. 61].
Мы полагаем, что это не так. Ассирийский язык, по общему предположению, был распространён в древней Армении. Резчики на камнях, писавшие полу-ассирийским, полу-местным шрифтом, несомненно, были знакомы с ассирийским языком; и вот, во время вырезывания надписи, они переводили, случайно или намеренно, слово Халди на ассирийский язык и помещали его рядом в строку. Так и обнаруживается значение слова в переводе на ассирийский язык. Владыка мира – не эпитет, а точный перевод слова Халди. Последнее означает: ;al – мир, вселенная, di – владыка, бог» .
Кто знают нахские языки, сразу же определят, что схожее с ;al-di нахск. ;al-da / ;olan da в переводе с чеченского языка также означает «Владыка мира»: «хьал» – «верх», «поднебесье», «благосостояние», плюс «д;» («отец», «владыка», «хозяин»).
Поражает вот что: всем известные древнерусские берестяные надписи едва разборчивы и с трудом понимаемы знатоками современного русского языка. Более того, нашему восприятию относительно слабо доступен даже русский язык Петровского периода (XVII-XVIII вв.). И тем не менее, ни у кого не вызывает сомнений, что речь идёт и о русской письменности, и о собственно русском языке. Хотя порой необходимо иметь определённые навыки и специальную подготовку, чтобы прочесть и понять написанное в ту эпоху. А тут, больше чем через две с половиной тысячи лет, содержание урартской клинописи практически без помех превосходно улавливает даже слух «неспециалистов» из числа чеченцев и ингушей, не обладающих соответствующим лингвистическим образованием. Наверное, есть над чем поразмыслить тем, кто утверждают об отсутствии в прошлом у чеченцев собственной письменности.
Заглавие одной из публикаций Абубакара Дидиева: «Нахи – чеченцы из Урарту и Шема» – говорит гораздо больше, куда более исчерпывающе, чем порой многотомные фолианты. Действительно: современный нахский этнос соткан из племён, которые некогда в своей истории разошлись, и по Божественному повелению, спустя несколько веков, воссоединились заново – в составе Мидии, где, похоже, и происходила репатриация или, точней, обратное духовное и культурное интегрирование урартийцев в хуррито-нахское этническое образование, получившее новое историческое имя – мидийцы.
Возврат в прежний бану-исраильский массив, биайнцев-вениаминитов давал им шанс произвести коррекцию своей речи, заметно деформированной за несколько столетий обособления, в отрыве от прочих хуррито-нахских диалектов.
Опять делаем небольшой отступ: из средневековых летописных источников в Закавказье известны город Нахчуван и этноним «нахчимат», умещающийся в общий типологический ряд с прочими племенными наименованиями (савромат, сармат, яксамат и так далее). Похоже, что на момент обратного соприкосновения потомков бану-исраильских колен, в общий с ними поток могли влиться и другие ещё не ассимилированные окружающими иноэтносами родственные хуррито-нахские группы. И на этом фоне этноним «Нахчи» («союз нахов», «единение нахов» , то есть потомков пророка Ноха, мир ему) очень логичен в общей многовековой череде варьирующих нюансов множественной самоидентификации. Будучи народом, ведомым Господом, потомки Исраила (мир ему) не могли не ведать о том, что они – потомки Адама и Ноха (мир им обоим). И есть основания полагать, что термины «адам» («человечество», «человек») и «нахчи» («люди Ноя», мир ему) имеют гораздо древнюю и более устойчивую историю, нежели так кажется иным произвольным интерпретаторам прошлого…
В пользу того, что территорию государства Урарту нельзя рассматривать в отрыве от Северного Кавказа, свидетельствует ещё тот факт, что, судя по данным археологии, кобанская культура датируется периодами бронзового и железного веков (XIII / XII-IV вв. и XII-III вв. соответственно). А исконный антропологический тип приверженцев этой культуры – кавкасионский: «Все упомянутые народы – вайнахи, осетины, кабардинцы, балкаро-карачаевцы, грузинские горцы, а также андийцы Дагестана, происходящие, по преданиям, от чеченцев, – относятся к единому кавкасионскому антропологическому типу, что свидетельствует об общности их древних физических предков (В.П. Алексеев, М.Г. Абдушелишвили, А.В. Шевченко и др.). По мнению большинства антропологов, наиболее «чистыми», «эталонными» кавкасионцами являются вайнахи» . Итак, эта культура имеет ярко выраженные хуррито-нахские очертания.
В чеченской среде сохранились устные предания, вещающие о том, что на момент пришествия их предков в пределы ареала нынешнего обитания (возможно, тех же вениаминитов), на этой земле не проживало более древних обитателей (автохтонов), кто бы мог их спросить: «Вы кто сами и откуда пришли?»
К.М. Туманов считал, что миграция на Северный Кавказ из Мидии, составной частью которой в ходе мидийской экспансии в числе прочих территорий стала Биайна (Урарту), проистекала долго, этапами, и этот процесс окончательно завершился лишь в конце I тыс. н.э.:
«Предки современных чеченцев – отпрыск арийских мидийцев, матианов, живших, между прочим, в одной сатрапии с урартийцами. Пережив последних, они окончательно исчезли из пределов древнего Закавказья к началу VIII в. нашей эры» .
Следовательно, название региона – Кавказ, – связано именно с хуррито-нахским языком:
«В чеченском языке существует глагол «къекъа» или «къевкъа» («содрогать», «сотрясать»), а в форме «къевкъаз» слово означает – «не содрогнувшийся (край)». Окончание -аз в чеченском языке обозначает либо не совершение, либо незавершённость действия. Такое название – Къевкъаз – вполне объяснимо, учитывая не только несгибаемость духа кавказских горцев, но и изрядно снизившуюся на тот период сейсмическую активность данного региона (по мнению Майрбека Сумбулатова, жителя Грозного), что позволило хурритским племенам стать первопоселенцами в этих местах. Об этом факте, кстати, свидетельствует ряд историков. Любопытно, что в арабской традиции указанный регион называется – Къафкъаз, что практически без фонетических искажений полностью повторяет чеченское Къевкъаз / Къавкъаз» .
Куда ближе к топониму «Кавказ» фонетический вариант рассматриваемого глагола, отмечаемый нами у лингвиста А.Д. Вагапова:
«Къовкъа ‘загреметь, прогреметь, загрохотать (о громе и т.д.)’. Общенах.: инг. къовкъа, ц.-туш. къапIкъа. Форма однократн. вида к къиекъа ‘греметь, грохотать’. Звукоподражание, аналогичное дарг. къукъу ‘гром’, каб. къIэкъIэн, адыг. къэкъэн ‘кудахтать’, араб. къакъа, къавкъун ‘клохтать, кудахтать; гоготать (о гусях)’ къавкаъа ‘клохтать, кудахтать’ (Баранов. АРС, 1984, 665)» .
Немногим поздней нам удалось выяснить, что у этого слова есть ещё одно значение. В говоре надтереченских чеченцев глагол «къовкъа» означает «погрести (под чем-либо)», «захоронить», «скрыть», «заполонить», «завалить (сверху)» или «затопить». Например, чтобы сказать: «Наводнение полностью затопило тело», – применяется следующая конструкция предложения: «ДегI дIа а къовкъош, хи тIе даьлла». Другое значение: «Иза-м дIакъовкъий» (буквально «Его затопило» или же «Он утонул (сгинул; исчез из виду)». Есть ещё поговорка: «Хьо дIа къовкъор волуш, ахча ду цуьнан» («У него столько денег, что ты в них утонешь»). Презрительно-надменное высказывание «ДIакъовкъае хьайн батт» переводится: «Заткни свой рот» («Затопи свой рот!» или «Набери воды в рот!»).
И на фоне приведённого примера прорисовывается совершенно новый, более архаичный, подтекст географического названия «Кавказ»: «Не погребённый (край)», то есть «Край, не затопленный водой». Итак, «къовкъаза лаьмнаш» («горы, не затопленные водой») – данная формулировка удивительным образом совпадает с историей Всемирного Потопа и Ноева Ковчега .
Какое бы из этих двух значенией ни предпочли читатели, в любом случае, мы вывели чисто нахскую модель – Къовкъаз [Q;ovq;az].
Выдающийся исследователь-языковед Юнус Дешериев классифицирует чеченские диалекты, давая им следующую краткую характеристику:
«Основные диалекты: плоскостной, лёгший в основу литературного языка, аккинский, чеберлоевский, мелхинский, итум-калинский, галанчожский, кистинский. Они распадаются на говоры, между которыми существуют относительно незначительные расхождения. Наибольшими являются различия между плоскостным, аккинским, чеберлоевским и отчасти кистинским (в связи с сильным влиянием грузинского языка) диалектами.
Характерному для литературного языка комплексу согласных лх в аккинском соответствует рх: литер, малх, аккинск. марх «солнце»; литер, болх, аккинск. борх «работа»; в отличие от литературного, в аккинском нет прогрессивной ассимиляции аффиксального н в глагольных формах прошедшего времени: литер. аьлла, аккинск. аьлнд «сказал»; литер. делла, аккинск. даьлнд «кончил»; в аккинском классные показатели могут выступать в функции внешней флексии глагольных форм: литер. д-аьлла, аккинск. д-аьлн-д «закончил»; литер. делла, аккинск. д-елн-д «отдал» и др.
Примеры фонетических отличий мелхинского диалекта от литературного языка: литер. сецна, мелх. сеста ‘остановился’; литер, лаьцна, мелх. лаьста ‘поймал’; литер. эцна, мелх. иста ‘купил’; литер. дечиг, мелх. дешк ‘дрова’; литер. хьаж, мелх. хьаьга ‘лоб’; литер, йоьхь, мелх. лоьхь ‘кишка’, ‘колбаса’ и др.
Примеры фонетических отличий итум-калинского диалекта от литературного языка: литер. борц, итумк. борс «просо»; литер, дарц, итумк. дарс «буря»; литер. лоьху, итумк. лиеха «ищет»; литер. муохк, итумк. муорк «земля», «страна»; литер. дуохк, итумк. дуорк «туман»; литер. бурч, итумк. бурш «перец»; литер. ирча, итумк. ирша «некрасивый» и др.
Галанчожский диалект ещё не изучен в должной мере. К тому же его носители в подавляющем большинстве смешались с носителями плоскостного диалекта. Галанчожский диалект сочетает черты чеченского и ингушского языков. Комплексу ст в начале слова в галанчожском, как и в ингушском, соответствует с: литер. стаг, галанч. саг ‘человек’; в галанчожском, как и в чеченском литературном языке, наблюдается прогрессивная ассимиляция: литер., галанч. ведда < ведна ‘убежал’.
В рассматриваемых диалектах наблюдаются также некоторые лексические, морфологические и синтаксические особенности» .
Насчёт всего вышеперечисленного автор настоящей книги изложит некоторые свои резоны и комментарии. Как известно, понятие «диалекты» присуще почти всем языкам, и в течение больших исторических промежутков эти различные диалекты, соседствуя и воздействуя друг на друга, всё же имеют свойство сохраняться, пусть отчасти и трансформируясь в эпохах. Например, атомы в составе молекулы, равно имеющие взаимное притяжение и отталкивание, тем не менее, неразрывны, составляя монолитное вещество с едиными характеристиками. Зато в случае распада молекулы, каждый из этих атомов уже не будет обладать ни одним из тех свойств, коими был наделён прежде. Речь будет идти о принципиально ином качестве. Так вот, говоры и диалекты являются тем же самым фактором консервации речи во внутренней структуре языка. Мы убеждены, что подобные нарушения способны произойти с утратой разнообразия внутри единого целого, в отрыве от общего родственного лингвомассива.
Не исключено, что современные нахские наречия в какой-то степени одновременно отражают несколько бану-исраильских (израильских) диалектов. Вот почему почти два десятилетия назад историк Хасан Бакаев обнаружил и отметил столь шокирующую разницу между «мёртвым» урартским и действующим чеченским языком, чья структура оказывается намного архаичней.
Практически из всех источников явствует, что стремительный взлёт, расцвет страны Биайна (Урарту) начался практически незадолго до ассирийского нашествия в 722 г. до н. э. на государство Шем-Арие (Шам, Израильское царство), образованного после распада на две части древнеизраильской державы. Значит, та часть Бану Исраилов, что основала Урарту, должна была оказаться на указанной территории раньше IX-го века до н.э. – хотя бы на одно или полтора столетия, которых вполне хватает, чтобы обосноваться в новых географических широтах в качестве автохтонов. Наш хронологический подсчёт может быть лишь приблизительным, но и он подсказывает, что переселенцами могли быть представители колена Вениамина, которых отличали воинственность, безукоризненное владение оружием, а также грамотность в военной тактике и стратегии.
Израильтян Эпохи Судей отличала чрезвычайная, едва ли не поголовная, грамотность. Урартийцы переняли ассирийскую систему письменности, но при этом пока ещё не расшифрованная «урартская клинописная скоропись оказалась более сходной с письмом хеттов и хурритов II тыс. до н. э.». О чём ещё может свидетельствовать такой факт, кроме того, что этой системой письма пришельцы пользовались в Шем-Арие – на одной из своих прародин?
Итак, судя по Ветхому Завету, младший сын патриарха Иакова и его любимой жены Рахили при рождении был матерью наречён Бенони (в раввинской интерпретации – «сын скорби»), и лишь впоследствии переименован в Бениамина (ивр. ;;;;;;;;;;;;, Биньямин, в русской транскрипции – Вениамин). Несмотря на то, что мастерами «подгонок под стандарт» эта вторая модель имени переведена как «сын моей десницы», в нашем поиске за рассмотрение мы берём исходный вариант, данный матерью: «Бенони», напоминающий нахск. «буо нанин» [buo-nani] (буквально «сирота матери») с переходом в «бен-нанин» [ben-nani], где «бен» / «бе» – «гнездо», а «нанин» – «матери», «материнское» (от нахск. «нана» – «мать»), то есть – «гнездо матери».
В родительном падеже современного литературного чеченского языка «нана» имеет форму «ненан», тогда как в горной Чечне, вблизи райцентра Итум-Кале отмечен микротопоним «Нани-каш» («Могила Матери»), датируемый ориентировочно серединой XV века. По преданию, Люнг, сын Итона, похоронил здесь свою бабушку (мать матери), убитую по приказу её собственного мужа – жестокого и своевольного дишнинского князя, родного деда Люнга по материнской линии. Таким образом, на примере наличия формы «нанин» (в родительном падеже), мы убеждаемся в отсутствии расхождений с истиной, дабы не быть попусту обвинёнными в шарлатанстве на почве всё тех же изрядно поднадоевших «подгонок под стандарт».
Интересна гипотеза об идентичности этнонимов Дишни и Тушин: D-;-N ; T-;-N , в то время, как последний термин исследователи А.В. Маловичко, В.Г. Козырский, В.В. Учанейшвили соотносят с одним из наименований этрусков: «...Хотим привести цитату из книги Клавдия Птолемея «Географическое руководство»: «Сарматию занимают многочисленные племена... Между Керавнскими горами и рекой Ра-Оринией – валы и сербы, а между горой Кавказом и Керавнскими горами – туски и дидуры, вдоль Каспийского моря – уды, олонды, исанди, герры, а вдоль Понта – ахэи, керкеты, иниохи, свано-колхи». Мы предполагаем, что под названием туски «скрывалось» то племя, от которого ещё в III тысячелетии отделилась часть племени, которое более чем через тысячу лет очутилось на Апеннинах. При этом можно предположить, что на Апеннины переселились разные кавказские племена, которые разговаривали на близких диалектах. Возможно и надписи, найденные в Этрурии, написаны на разных, но близких языках. Кавказское племя тусков, по-видимому, было одним из нахско-дагестанских племён, которое в наше время под названием цова-тушин, живёт в восточной Грузии, в Кахетии. Их язык называется бацбийским. Проживая издавна в Грузии, цова-тушины, двуязычны» .
Вернёмся к библейскому персонажу Бенони, во взрослой жизни переименованного отцом в Бениамина. Возможно, учитывая хуррито-семитский билингвизм в регионе, можно допустить, что во второй части новоявленного имени кроется семит. «ами;н» («надёжный»), хотя не исключено и наличие чеч. «Iамийна» [‘;min] («обучен», «подготовлен»).
Таким образом, следуя математическому принципу извлечения среднего арифметического числа, из вариантов Бенони и Бениамин выцеживаем морфему Бен, хорошо знакомую из ветхозаветного текста, где упомянут антропоним Бе;но, который и мог быть основным именем Вениамина (скорей, в форме Биэна, совпадая с названием страны – Биайна). Тем более, что у Бану Исраилов бытовала традиция величать племя конкретным именем первопредка.
В этнониме «Бейни» мы усматриваем отголосок урартийского прошлого – именно так издревле нахи величали грузин-мохевцев, которые, по сути, являются картвелизированными цанарами, генетически родственными ингушам Мальсаговым и Плиевым, а также (по предположению Хусейна Закриева) чеченцам из тайпа ЦIонтарой или же (по утверждению историка Хасана Бакаева)  тайпам чантиевского круга – ЧIантий, Зумсой, Тумсой. С этим же «урартийским» именем известны ещё и другие этнические группы кавказцев – сваны («Венуан») и чеченский тайп Беной...
Термин ben вполне разборчив в араб.   «ибн» или   «бин» («сын»), а также в обозначающих родовитость приставках к германским фамилиям: голл. Van и нем. Von [fon] и в уважительном обращении «пан», «пани» («господин», «госпожа») в западно- и восточно-славянских языках (белорусском, польском, словацком,  украинском, чешском). И в этой тенденции следует усматривать хуррито-сармато-нахское влияние.
Особо пристальное внимание лексеме «бен» уделено в исследовании К.М. Туманова:
«Слово бит нам кажется искажением от би, которое мы считаем древнеарийским и распространённым в Урарту. Мы его встречаем не только в названии страны Би-айна, но и как основу в некоторых ныне сохранившихся словах. Чеченское бiе; (гнездо), картское бiна (местожительство) и общеармянское буiн (в транскрипции боiн, ;;;; – гнездо) имеют корнем би. В армянском слове произошла лишь перестановка звуков, и если восстановить это слово в прежнем его виде, то форма его будет почти тождественна чеченской (бiон = бiе;) [Слово это очень неустойчиво в армянских диалектах: так, например, в агулисском оно произносится b;n, а в карабахском – p;n]. Слово би может быть предком и французского pays (страна), тем более, что существовала и форма пи, как увидим далее. Первоначально слово бi означало в древние времена понятие очень тесное: гнездо, дом, родной кров, родная сторона. По нынешнему определению его ассирийского эквивалента – это округ, область, страна. Ж. Опперт переводит Bit-Dayaukku, как округ Дейока или округ Экабатаны [Le people et la langue des M;des, p. 20]. Популяризации этого слова, по-видимому, помешали крупные события в Урарту, сопровождавшиеся целым нашествием языков. В ванский язык вторглись другие, кельтские и санскритские, корни и вывели из строя слово бi. Эти новые корни: бун, буд и отчасти бунд (смешанный корень). Дальнейшие словообразования имеют корнем уже не бi, а бун и буд; так, от бун произошли армянские бнакаран (жилище), бнут;юн (природа), картское бунеба (природа); от буд – картское буде (гнездо); корень же бунд вошёл в современные европейские слова: фонд, фундамент и проч.» [О видоизменениях слова бу; см. в списке М. Давид-бека в юбилейном сборнике венских мхитаристов (стр. 396)] .
И пусть из прочитанного выше читатель обратит внимание на один принципиальный момент: семит. «бейт» / «бит» («дом») автор возводит к чеч.-инг. «бен» («гнездо»). Пользуясь удобным моментом, добавим ещё и характерную для иранских языков лексему «бад» – «город», «поселение».
Параллельно с официальной столицей Тушпа, в верховьях реки Большой Заб, к юго-востоку от озера Ван, располагался древний город-государство Мусасир (Ардини, Муцацир, URUar-di-ni), являвшийся в VIII-VII вв. до н. э. духовным центром Урарту. И хотя культовые обряды урартами были заимствованы в Месопотамии, равно как и местный пантеон богов, всё же базовой религиозной доктриной, скорей всего, был монотеизм. Вот почему в названии Мусасир различимо имя пророка Мусы (мир ему) , тогда как Ардини в переводе – «священный».
В русле данного повествования, автором ранее было обращено внимание на присутствие в античном пантеоне реального исторического персонажа Иафета-Йафиса – сына пророка Ноя, мир ему, впоследствии, по мере девальвации идей монотеизма в эллинской среде, постепенно превращённого в прообраз Юпитера. А богиня организованной войны, военной стратегии и мудрости Афи;на (др.-греч. ;;;;;), которая известна ещё в написании Афинайя или, на микенский манер, A-ta-na-po-ti-ni-ja – «Атана-владычица»? Несмотря на то, что данный теоним не подвергнут этимологическому разбору, тем не менее этот свято почитаемый в Древней Элладе образ, безусловно, является искажённым отражением египетского Атона, о коем уже изложены наши рассуждения...
Возникает резонный вопрос: раз прецедент уже имеется, и нами обозначена очевидная преемственная параллель между пророческой генеалогией и древнегреческой мифологией, почему бы в составе этих же теонимов не оказаться имени пророка Моисея (Мусы, мир ему), символизировавшего собой высочаший уровень мудрости и знания? Как бы шокирующе это ни звучало, исходная форма «Муса» идеально совпадает со словом му;за (др.-греч. ;;;;;, мн.ч. ;;;;;;), с коим в Элладе отождествляли каждую из девяти якобы обитавших на Парнасе мифических дочерей Зевса, покровительниц искусств и наук. Сам этот термин, от коего, собственно, и происходят «му;зыка» (греч. ;;;;;;;) и «музе;й» (греч. ;;;;;;;; [m(o)usejon] – «дом муз»), не очень-то глубоко вникая в этимологические нюансы, энциклопедисты истолковывают, как «мыслящие». Но так ли всё это, элементарно, беря во внимание внешнюю схожесть между ;;;;; и M;;;;; («Моисей» по-гречески)? Ведь можно отследить эволюцию понятий в следующем порядке: имя собственное пророка превращается в эпитет, ассоциирующий указанный звуковой код с высшим Божественным озарением и универсальной мудростью, а уже затем он стал применяться в отношении обозначенных мифологических персонажей. Исходя из сказанного, теперь мы не исключаем связь с общей для нахов и арабов лексемой «масал» («пример»). Несомненно, здесь есть над чем призадуматься!
Далее приводим выдержку из книги «Священная загадка»:
«Мы перечитали самые важные из «документов Общины», а особенно тщательно – «Секретные досье», и это помогло нам, прежде всего, проверить некоторые детали, затем объяснить другие и сориентироваться в направлении наших дальнейших поисков. Но, увы, нигде больше не появлялось ни малейшего указания, способного прояснить таинственную специфичность меровингского рода. Мы подошли к перекрёстку, к критической точке нашего расследования; смысл некоторых из этих документов ещё полностью от нас ускользал, и нам снова приходилось возвращаться назад, но уже по проложенным тропинкам, чтобы постараться разглядеть то, что мы могли упустить.
Как мы уже видели, Меровинги считали, что происходят из древней Трои; но согласно «документам Общины», их происхождение надо искать ещё раньше, а именно: в эпоху Ветхого Завета.
Большое число записей, сопровождающих «Секретные досье», в самом деле, намекали на одно из двенадцати племён Израиля, на племя Вениамина, а в одной из записей прямо цитируются три отрывка из Библии: Второзаконие XXXIII, Книга Иисуса XVIII и Книга Судей XX и XXI.
В первом тексте Моисей, благословив каждого из патриархов двенадцати племён, говорит о Вениамине такими словами: «Возлюбленный Господом обитает у него безопасно, Бог покровительствует ему всякий день, и он покоится между раменами Его» (XXXIII, 12). Что же означали эти слова? Не хотел ли Моисей сказать, что Вениамин и его потомки были избраны Богом и отмечены особым знаком? И этот знак «между раменами его» не вызывает ли в памяти легендарное родимое пятно Меровингов – красный крест, расположенный на том же самом месте?
Быть может, пристрастие к параллелям толкает нас слишком далеко, но это не единственная связь между патриархами Ветхого Завета и нашими поисками. Как сообщает Роберт Грейвс, действительно, 23 декабря был священным днём для племени Вениамина; а мы помним, что 23 декабря было выбрано для праздника св. Дагоберта. Но продолжим. Среди трёх кланов, образующих племя Вениамина, был клан Ахирама – могущего быть отождествленным с Хирамом, строителем Храма Соломонова – и центральной фигуры масонской традиции. Верный ученик Хирама – вспомним это – звался Бенони, а Бенони было именем, которым Вениамина-ребёнка назвала его мать Рахиль перед смертью.
Вторая ссылка «Секретных досье» на Библию – это отрывок из Книги Иисуса, и он ещё более значителен. Это рассказ о прибытии народа Моисеева в Землю Обетованную и распределение её по различным племенам. Территория, доставшаяся Вениамину, включала будущий святой город Иерусалим; так, в стихе 28, в конце его, перечислены земли, которые ему были отданы: «... Цела, Елеф и Иевус, иначе Иерусалим, Гивеаф и Кириаф: четырнадцать городов с их сёлами. Вот удел сынов Вениаминовых, по племенам их». Так, прежде чем стать столицей Давида и Соломона, Иерусалим по полному праву принадлежал Вениамину и его потомкам.
Теперь посмотрим на третий отрывок из Библии, из глав XX и XXI книги Судей Израилевых, которая относится к сложной последовательности событий: на левита, пересекавшего территорию Вениамина, было совершено нападение, а его сожительницу изнасиловали почитатели Велиала, варианта шумерской богини-матери, вавилонской Иштар и финикийской Астарты. Левит тотчас же собирает правителей Израиля и требует мести: злоумышленники из племени Вениамина должны быть преданы суду. Но Вениамин отказывает, предпочитая защитить «сынов Велиала», и затем следует кровавая битва между виновным племенем и одиннадцатью другими коленами Израиля; последние даже клянутся никогда не давать своих дочерей в жёны членам враждебного племени; затем бой кончается, большая часть племени Вениамина истреблена, и победоносный Израиль (слишком поздно) раскаивается в своём решении:
«Поклялись Израильтяне в Массифе, говоря: никто из нас не отдаст дочери своей сынам Вениамина в замужество. И пришёл народ в дом Божий, и сидели там до вечера пред Богом, и подняли громкий вопль, и сильно плакали, и сказали: Господи, Боже Израилев! для чего случилось это в Израиле, что не стало теперь у Израиля одного колена?» (XXI, 1-3).
И снова, чуть дальше:
«И сжалились сыны Израилевы над Вениамином, братом своим, и сказали: ныне отсечено одно колено от Израиля. Как поступить нам с оставшимися из них касательно жён, когда мы поклялись Господом не давать им жён из дочерей наших?» (XXI, 6-7).
В стихе 15 ещё раз встаёт та же дилемма:
«Народ же сожалел о Вениамине, что Господь не сохранил целости колен Израилевых. И сказали старейшины общества: что нам делать с оставшимися касательно жен, ибо истреблены женщины у Вениамина? И сказали: наследственная земля пусть останется уцелевшим сынам Вениамина, чтобы не исчезло колено от Израиля; но мы не можем дать им жен из дочерей наших. Ибо сыны Израилевы поклялись, говоря: проклят, кто даст жену Вениамину!» (XXI, 15-18).
Исчезло ли колено Вениамина? Нет, ибо старейшины нашли выход. Уцелевшие идут на праздник Господень в Силоам. Они прячутся в винограднике и, когда девушки Силоама выходят танцевать, нападают на них, похищают их и женятся.
Почему же «Секретные досье» привлекают внимание к этому отрывку? Не потому ли, что колено Вениамина – одно из главных, и что оно быстро оправляется от удара, вновь обретя свой численный состав и свой престиж, и что именно они (первая книга Самуила) дадут Израилю его первого царя, Саула?
Однако битва в защиту верных Велиалу отметила поворот в судьбе сынов Вениамина, и многие из них, если не все, должны были отправиться в изгнание. Впрочем, по этому поводу в «Секретных досье» имеется заметка, написанная заглавными буквами. Вот она:
«ОДНАЖДЫ ПОТОМКИ ВЕНИАМИНА ПОКИНУЛИ СВОЮ СТРАНУ, НЕКОТОРЫЕ ОСТАЛИСЬ; СПУСТЯ ДВА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ГОДФРУА IV СТАНОВИТСЯ КОРОЛЁМ ИЕРУСАЛИМА И ОСНОВЫВАЕТ ОРДЕН СИОНА».
Следовало ли заключить из этого, что между этими рассеянными во времени элементами – Вениамином, Годфруа, Сионом – действительно существовала некая связь?
Да, это так, и мы констатируем это, собрав воедино некоторые разрозненные фрагменты «Секретных досье», призванные стать очень связным целым.
Итак, сыны Вениамина отправились в изгнание, которое, как считается, привело их в Грецию, в центр Пелопоннеса, в Аркадию, где они породнились с королевской семьёй. Продолжение известно: в начале христианской эры они эмигрировали на Дунай и Рейн, слились с тевтонскими племенами и породили франков-сикамбров, прямых предков Меровингов.
По «документам Общины» и с учётом аркадийского эпизода, Меровинги, следовательно, были прямыми выходцами из колена Вениаминова. Иными словами, их потомки, Плантары или герцоги Лотарингские, имели семитское происхождение; а так как Иерусалим был отдан Вениамину, то Годфруа Бульонский, отправляясь в Святую Землю, требовал всего-навсего своё законное наследство» .
Мы не полемизируем и не опровергаем положения авторов, а, выделяя жирным шрифтом, ставим акценты в той части цитирования, где содержание соответствует духу бану-исраильской концепции, кстати, помогающей фильтровать спорные и неоднозначные моменты. Из прочитанного отрывка лишь предположительно определяется датировка массового исхода вениаминитов – эпоха Судей. Хронологически этот период состыковывается с начальным этапом зарождения и расцвета Биайны (Урарту).
И ещё одна неожиданная параллель между урартийцами-биайнцами и древними израильтянами (Бану Исраилами). В многократно цитируемом и упоминаемом нами труде К.М. Туманова неожиданно встречаем рассуждения о кошенили (красильном черве), касаясь которых историк пытается объяснить некоторые возникающие противоречия:
«Вышеизложенные заключения приводят нас к мысли о крайней архаичности слова ц;и со всеми его производными, целый ряд которых приведём ниже. Оно господствовало неограниченно до появления нового слова тоже арийского корня, которое постепенно стало отвоёвывать себе место в языках аборигенов страны. Что же такое произошло, какое событие дало повод к эволюции в понятиях массы? Это событие – изобретение красной краски (вернее говоря, открывшаяся добыча её), которое произвело сильное впечатление на тогдашнее население края. Напрасно некоторые европейские учёные доказывают, что красная краска была известна на Западе гораздо раньше, чем на Востоке. Все данные указывают на ошибочность этого мнения.
Академик Гамель считает Араратскую область самым древним местонахождением того червя (кошенили), из которого приготовляют красную краску, называющуюся кармином или корневой кошенилью, в отличие от кермеса или древесной кошенили. Обращаясь к армянским источникам, следует отметить, что ещё Лазарь Парнский, писатель V в. нашей эры, в своей Истории (в VII главе), описывая страну около Арарата, говорит, что там «у корней растений, около камыша, образуются черви, дающие самую превосходную краску». Затем в Древней армянской географии, при описании Великой Армении, говорится следующее: «Область Араратская заключает в себе горы, поля и всякого рода произведения в изобилии, а равно небольшое озеро Гашот. Сверх того, на корне травы Сезь рождается червь, употребляемый для крашения в красный цвет» [Эти данные суммированы в ценной брошюре академика Гамеля, изданной им в Москве в 1835 г. под заглавием «Об Араратской кошенили»]. Эта краска известна и арабским географам Эль-Истахари и Эль-Мукадесси, которые определённо указывают место её добычи – город Двин с его окрестностями. Последний автор называет красильный червь кармином и указывает, как из него извлекают краску [Де-Гуэ. Библиотека арабских географов, на французском языке].
Затем об этой «армянской краске» (по Гамелю) есть сведения в калькуттском издании Арабского словаря, писанного Фиразабадием, а также в сочинении по географии турецкого писателя Гаджи-Халфа. Всё это указывает, что красная краска издревле была известна в Армении. Ею окрашивались мантии и другие одеяния, а также ковры и обои. В развитии промышленной жизни красная краска стала играть настолько важную роль, что сделалась синонимом всякого красного или подобного ему цвета. Так вошли в состав армянской речи кармар (красный) от кармина и в состав языков персидского, арабского, татарского и курдского (курманджи) – крмизи (красный) от кермеса. В грузинской же речи «ќирмизис п;ери» означает подобие красного цвета. Оба слова кермес и кармин, в сущности, происходят от одного арийского корня керм и карм (керм – по-персидски червь). С появлением этого слова в армянской речи, а, может быть, и гораздо позднее, появляется оно и во многих европейских языках. Таким образом, красильный червь является, так сказать, начальным понятием для определения красного цвета у многих народов. Собственно же в Армении таким начальным понятием является слово ц;и (кровь), на много веков предшествовавшее слову кармир. Эпоху, когда в армянском языке появилось слово кармир, трудно определить. В древних книгах Ветхого Завета Моисей употреблял для обозначения красного цвета слово толаат или тола, что значит червь. Часто к слову толаат прибавлялось ещё слово шани [Гамель, академик. Об Араратской кошенили, стр. 7-8]. Таким образом, для обозначения красного цвета у евреев употреблялось первоначально частью самостоятельное еврейское слово толаат, частью общее с санскритским шани, иначе говоря, слова, ничего общего не имеющие с кармином. Пророк Исайя, живший в 8 в. до Р.Х., в одном своём стихе тоже упоминает слово тола. Только в книгах Паралипоменон, писанных позже, то есть в V столетии до Р.Х., обозначения красного цвета поставлено слово кармил (в армянской Библии тут стоит кармир) [Гамель, академик. Об Араратской кошенили, стр. 8]. Таким образом, впервые это слово упомянуто в еврейской Библии в V столетии до Р.Х. Как будто в противоречии с этим заключением стоит следующий факт. Царь Соломон (Паралипоменон, книга 2, глава 2, стих 7 и 14 и глава 3, стих 14), для построения своего храма требуя от царя Тирского человека, сведущего в разных технических искусствах, изъявил желание, чтобы сей мастер, между прочим, умел красить не только пурпуровою раковиною (арагамон), но также кармилем, – вероятно красильным червем, то есть кошенилью, подобною Араратской, которая могла находиться также близ Тира и у подошвы гор Кармель, у восточного берега Средиземного моря [Ibid. *Ibid., или ib. – сокращение от лат. ibidem («то же место»), эквивалент русскоязычного «там же» – З.М.]. Так как царь Соломон жил в XI в. до Р.Х., то отсюда следует, что слово кармил было известно евреям гораздо раньше, чем оно впервые появилось в еврейской Библии, и с красящими свойствами этого червя были знакомы в Палестине раньше, чем где бы то ни было. Для устранения такого противоречия мы допускаем следующее объяснение. Исторически известно, что в Персии и Палестине были местонахождения кармина и кермеса (какого вида и в каком количестве – это вопрос другой). Известность этого червя в Армении могла быть неизмеримо древнее, но добыча краски и употребление её в живописи и промышленности могли предшествовать в Палестине. На основании таких соображений мы предполагаем, что в еврейской Библии это слово появилось когда оно было уже вполне популярно, появление же кармир впервые в древнеармянском [Древнеармянским языком мы называем грабарь, hайским (айским) же – язык первобытных армян] языке едва ли не могло быть ранее VI в. до Р.Х., а до того господствующим словом, обозначающим красный цвет, было hайское ц;ирани» .
Всё у того же Туманова упомянуто собственно мидийское название округа в Армении (территория Урарту) – Haotiyarus (перс. Autiyara), – практически совпадающее с неискажённым произношением египетского анклава совместного обитания гиксосов и израильтян – Хат-Уаре (Аварис). А дальше пусть читатель сам отчеканит эту мысль, в естественной и закономерной её прогрессии...
Приведённые факты более чем исчерпывающи и красноречивы, абсолютно гармонируя с декларируемой нами теорией бану-исраилизма. Из прочитанного выясняется: жители Урарту владели технологией изготовления ценного красителя синхронно с израильтянами эпохи пророка Соломона (Сулаймана, мир ему). И как тут не вспомнить о знаменитых красных плащах спартанцев, коих античные авторы также склонны относить к вениаминитам!?
Из ветхозаветного повествования известно о чрезвычайной воинственности и мужестве отпрысков Вениамина. Филигранное владение пращой бойцами этого воинственного колена стало притчей во языцех , тогда как в чеченском фольклоре в термине «ширдолг» хранится память о боевом приспособлении – праще для метания каменных ядер.
«Некоторые воины из колена Вениаминова славились своим искусством бросать камни из пращей левою рукою (левши). Здесь можно также упомянуть, что Саул, первый царь Еврейский, происходил из колена Вениаминова, и что в пределах оного находился столичный город Иудеи, Иерусалим» .
Можно сказать, нам также стало известно и о мотивах зарождения начатой мужчинами из потомства Вениамина подлинно «кавказской» традиции умыкания невест, отголоски которой лишь с трудом удаётся заглушить в наши дни.
Похищение девиц из остальных израильских колен, если можно так выразиться, стало вынужденной мерой, фактически спасшей вениаминитов от вымирания. Надо полагать, что внутри каждой родовой фратрии Бану Исраилов в качестве обыденной нормы существовал категорический запрет на женитьбу на «сёстрах». Между прочим, и у чеченцев, и у ингушей до сих пор в подавляющей части под запретом браки между женщинами и мужчинами – представителями одной фратрии, имеющей общего предка по отцовско-мужской линии. Хотя при этом жена, к примеру, может быть троюродной кузиной своего супруга. Такое родство ещё допустимо, лишь бы не было пересечений в мужской генеалогии.
Потомки Израиля уделяли огромное значение родовитости, происхождению женщины – хранительницы очага, соратницы и продолжательницы рода. (Кстати, позже эта норма у иудеев стала основным приоритетом в выборе невест). По большей мере, в духе издавна установленной традиции вениаминиты подыскивали для бракосочетания кандидаток преимущественно из народа Бану Исраил, своих соотечественниц, владеющих хуррито-нахским наречием. Только при глобальном превалировании таких женщин в обществе могла сохраняться языковая и этническая преемственность. Вот почему до мозга костей патриархальные чеченцы свой родной язык всё ещё называют «ненан мотт» («материнский язык»)! Правда, со временем некоторая часть потомков израильтян (иудеи) возвели эту норму в абсолют, отказавшись от самоидентифицирования по отцовской линии и перейдя целиком на рельсы материнского родства. Недаром устами своего литературного персонажа писатель Михаил Булгаков произнёс крылатую фразу: «Вопросы крови – самые сложные вопросы в мире!» Похоже, что и авраамический вопрос в ближайшей перспективе неизбежно обречён на всеобщее внимание.
Понятно, что для максимального охвата необходимо сопоставить не только источниковедческий, лингвистический, археологический, фольклорный материалы, но и результаты ДНК-тестов. Возможно, в скором будущем появится новая информация, позволяющая внести коррективы в нынешние наши умозаключения. На текущий момент из открытых источников у чеченцев пока официально предварительно известен следующий расклад гаплогрупп: J2 – 59,65%, J1 – 22,32%, L3 – 6,09%, G2 – 5,83%, R1a1 – 3,84%, R1b1b2 – 1,6%, N1c – 0,37% .
Поистине, знания безграничны, и наука не топчется на месте, покуда осуществляется поиск.
У чеченцев и ингушей, равно как у курдов и прочих хурритских потомков, существует традиция обязательного знания наперечёт, как минимум, семи имён своих прямых предков. Считалось, что через семь поколений в результате проживания внутри нахского социума даже потомок иноэтнического происхождения становится чистокровным чеченцем. Не является ли это следствием какой-то недоступной сокрытой от нас информации касаемо материнского влияния на мужскую генетику? Возможно, путём лабораторного анализа митохондриальных ДНК, исследуя материнские линии, нам удастся шире отдёрнуть завесу таинственности. Ведь основными передатчиками языка всегда бывают женщины, на чьих плечах извечно лежит забота о кормлении и воспитании подрастающего поколения! Главное, что мы уяснили, – это ключевую роль жены и матери, так как от морально-нравственных устоев женщины зависело практически всё. Недаром чеченцы и ингуши говорят: «Стаг телхича – доьзал телха; зуда телхича – къам телха!» («Если испортился мужчина – портится семья; если испортилась женщина – портится народ!»). И ещё у чеченцев исстари бытует поговорка: «Ненахой а, стунцахой а ца лорург – стаг вац!» («Тот, кто не почитает родню матери и жены – не мужчина!»).
И, признавая ценность женщины-матери, резюмируем: порода передаётся сугубо по мужской линии. А женская генеалогия... В человеческой природе изначально нет такого понятия, и на эту данность безапелляционно указывает генетика. Именно из-за нарушения преемственной генеалогической цепочки прямое отождествление между собой ранних израильтян и поздних иудеев перестало быть неоспоримым правилом и непререкаемым фактом по определению. Точно так же стоит согласиться с правильностью тезиса: «Не все иудеи – Бану Исраилы по крови, равно как и не все Бану Исраилы – иудеи»...
Но вернёмся к сопоставлению урартийцев и вениаминитов! Ветхий Завет сообщает о существенных различиях в характерах сыновей Рахили – Иосифа и Вениамина. В своём предсмертном благословлении их отец Иаков (Йа’къуб, мир ему) характеризовал младшего из братьев как «хищного волка, который утром будет есть добычу, и вечером будет делить добычу» (Быт. XLIX, 27). Последующая история колена Вениаминова вполне оправдывает эту характеристику. (Быт. 49:27). И потому весьма характерно, что Волк – тотем вениаминитов. Изображение этого серого хищника в наши дни нередко красуется на постаментах на территории государства Израиль – при въезде в зону былого обитания колена Вениамина. Наверное, не стоит напоминать, насколько искренне испокон веков в чеченском фольклоре почитается волк как образец мужества, силы, благородства и бесстрашия. И именно по этой причине Одинокий Волк под Луной отобразился в государственном гербе Ичкерии – как символ свободы.
А теперь обратим наши взоры к государственной атрибутике Биайны-Урарту – изображению Крылатого Солнца, обнаруживающего чёткую параллель с древнеегипетской мифологией, в которой в качестве одного из главных персонажей пантеона представлен Хор (Гор), чьё имя восходит к hr («высота», «небо»). Помимо воплощения в образе сокола или человека с соколиной головой, он изображался также в виде Крылатого Солнца и его символом был солнечный диск с распростёртыми крыльями. Любопытное наблюдение: обратное чтение имени Хор (Hor, HR) «вскрывает» метатезу теонима Ра (RH, Раh).
Вряд ли кто оспорит довод о том, что израильтяне в ту эпоху были едва ли не единственной народностью, хранившей багаж всей «египетской премудрости», находясь за пределами этой страны. И, как выясняется, «египетский след» отмечен не только в биайнской (урартийской) геральдике:
«Вот перед нами древнеегипетский рельеф: бог Солнца Гор с головой сокола поражает демона Сета в образе крокодила. Не правда ли, рельеф похож на изображение Святого Георгия, поражающего змея, из герба Москвы? К тому же имена Гор и Георгий, Сет и Сатана созвучны. Чем объяснить эти совпадения? Тем, что корни чуть ли не всех религий земли, в том числе древнеегипетской и православной, лежат в древневедической прарелигии, которая родилась на севере Евразии» .
Правда, Александр Асов заметно перегибает насчёт географической точки зарождения прарелигии. Но, как говорится, спасибо за интересное сопоставление! (Кстати, глава, из которой извлечён процитированный отрывок, так и называется: «Герб Москвы... в древнем Египте»).
Этот «североевропейский шовинизм» не казался бы столь нездоровым явлением, если бы его не переносили в науку. Почему-то сторонников указанной концепции прямо-таки влечёт в направлении арктических льдов. Тем не менее в будущем учёным придётся выработать консолидированную позицию с указанием конкретного региона, откуда вышли и расселились по земному шару все мировые цивилизация.
Непредвзятый подход к хурритской тематике позволил бы проставить точки над i в целом ряде аспектов. Но похоже на то, что хурриты вызывают неудобство у когорты историков, коим неймётся стереть хурритские следы, и для этой цели они не жалеют красочных эпитетов, дабы «растворить» их в народах, не оставляя шанса на дальнейшее существование в людской памяти: «В I тыс. до н. э. хурритские царства исчезают, однако хурритские имена ещё употребляются в аккадских текстах. Затем остатки хурритов, видимо, растворяются среди арамеев, урартов, армян, лувийцев, мидийцев» .
А пока, воспользовавшись подходящим случаем, постараемся положить конец бредням, касающихся североевропейского происхождения народов. На страницах нашего исследования уже приводилось суждение Дж. Неру, отмечавшего, что арии (они же – гипербореи) были северянами для жителей юга полуострова Индостан. Не больше и не меньше.
Что же касается Скандинавии и Европы вообще, то в далёкой древности эти территории вряд ли могли служить пристанищем для человечества, и вот почему. Если доверять анализу донных отложений, как минимум, тёплое течение Гольфстрим существует 60 миллионов лет (с конца мелового периода), и его появление сторонники концепции об Атлантиде увязывают с погружением мифического острова на морское дно. Исследуя характер распределения окаменевших остатков планктона, палеоокеанологи предположили, что в период максимального оледенения, 18 тысяч лет тому назад, воды Гольфстрима, минуя мыс Гаттерас, направлялись не на северо-восток, а с запада на восток, по направлению к Гибралтарскому проливу, к Пиренейскому полуострову .
Прибегнем к интересному исследованию Михаила Бударина, который, привлекая серьёзную научную аргументацию, делает попытку объяснить причины климатических сдвигов:
«Давайте вспомним, что я несколько лет назад писал в книге «Тайна гибели Атлантиды»: «На Земле сохранились неопровержимые свидетельства, изменения наклона земной оси к плоскости эклиптики, произошедшего во время катаклизма 9612 года до н.э. Одним из наиболее известных доказательств этому, может служить активное таяние гигантского ледяного покрова, начавшееся в середине Х тысячелетия до н.э., ранее покрывавшего всю Скандинавию, Северную Европу, почти половину Северной Америки, часть Азии, Кольский полуостров, нижняя граница которого, в европейской части бывшего Советского Союза проходила по Русской равнине и доходила до Волгограда. В Европе нижняя граница ледников спускалась до Карпатских и Альпийских гор.
Толщина ледникового покрова, по данным разных авторов, варьирует весьма значительно, и находится в интервале от нескольких сотен до нескольких тысяч метров. Подобные утверждения выглядят достаточно безответственно, и мне долго пришлось искать хоть какие-то научно обоснованные расчёты, позволяющие наглядно представить реальную толщину ледяного панциря, покрывавшего в середине Х тысячелетия до н.э., огромные площади Северной Америки и Евразийского континента.
В конечном счёте, оказалось, что подобные расчёты действительно существуют и принадлежат Альфреду Вегенеру, который произвёл их на основании измерений скорости вертикального поднятия освободившихся от ледяного панциря Северной Америки и Скандинавии.
По данным современной науки, в период последнего оледенения, Северная Америка и Скандинавский полуостров значительно опустились под тяжестью материкового льда. Согласно произведённым расчётам Альфреда Лотара Вегенера, погружение Скандинавии произошло на 250-280 метров, а Северной Америки – более чем на 500 метров.
А после того как ледяной панцирь растаял, началось их постепенное поднятие, со скоростью около одного метра в столетие (один сантиметр в год).
Опираясь на эти исходные данные, Вегенеру удалось вычислить вес и толщину ледяного покрова, необходимого для опускания указанных земель. Вегенер рассчитал, что погрузить Скандинавию мог ледник толщиной в 933 метра, а Северную Америку – ледник толщиной в 1667 метров.
Надо сказать, что до сих пор учёные не опровергли точность расчётов Альфреда Вегенера.
Поэтому, с достаточной степенью достоверности, мы можем считать, что указанные ледники широким поясом охватывали северные районы нашей планеты, имея нарастающую толщину в указанных Вегенером пределах, от Скандинавии к берегам Аляски Северной Америки, где их толщина достигала максимума.
И основной причиной таяния этих ледников, стало изменение наклона земной оси.
Однако я обязан сказать и о том, что большинство современных авторов отрицает всякую возможность изменения наклона земной оси в обозримом историческом прошлом, и связывает таяние этого гигантского ледника с прорывом тёплых вод Гольфстрима, на север, произошедшее в середине Х тысячелетия до н. э., вследствие неустановленной причины» .
Теперь представим, что под воздействием тёплых атмосферных фронтов, связанных с изменением русла Гольфстрима, начинается интенсивный процесс ледникового таяния, который растянулся не на одно столетие, так как земные полюса поменялись, и льды начали скапливаться в той географической точке, где ныне находятся Арктика и Антарктида. В той же работе М.Д. Бударина относительно повышения уровня морей и океанов приведена следующая мысль:
«Чезаре Эмильяни считает, что это должно было «вызвать широкомасштабное затопление низко лежащих земель, многие из которых были населены людьми. Явно это была громадная волна, вынесшая лёд в более низкие широты и вызвавшая его быстрое таяние... Мы утверждаем, что это событие, несмотря на его великую древность в культурном отношении, может служить объяснением рассказа о потопе, общим для многих евразийских, австралийских и американских преданий» .
Коран повествует: во;ды глобального потопа хлынули отовсюду – и с небес, и из-под земли. Поистине, отражённая в текстах Писаний стихия могла быть следствием упомянутых климатических изменений. В любом случае, у нас нет данных о том, что человеческая цивилизация получила своё развитие в эпицентре и ареале интенсивного таяния ледника, по завершении которого территория Европы на протяжении долгого периода должна была быть заболоченной и потому труднопроходимой. И эта топь достигала горных отрогов на юге континента – так, что Кавказ на некоторое время стал островом. Учёные подтверждают, что Каспийское и Чёрное море были соединены между собой. Следовательно, активное заселение северных окраин континента началось намного поздней. И если вдруг кому-то опять взбредёт на ум утверждать нечто обратное, то ему надо будет признать, что его далёкие предки, как минимум, были быть водолазами. На этот счёт есть чеченские предания о том, что в глубокой древности плоскостная часть Северного Кавказа (в частности, в районе нахождения нынешнего селения Чечен-Аул и далее на север) была покрыта водой, и наземное перемещение в указанной местности было затруднено. Неподалёку от с. Автуры Шалинского района Чеченской Республики сохранилось название холма «Кема сецна меттиг» («Место остановки корабля») . Значит, эта возвышенность когда-то соответствовала нижней черте земной поверхности, служившей причалом для судов! Оно и понятно: если всемирный потоп затронул ближневосточный и переднеазиатский регионы, то, естественно, его эпицентр располагался именно в Европе, в зоне непосредственного нахождения интенсивно таявшего ледника. И, как минимум, для данной территории понадобилось пять тысячелетий, чтобы открылись беспрепятственные наземные маршруты. Мы отнюдь не делаем безапелляционных утверждений о том, что в названный период в Европе не было населения. Просто, климатические условия указанного ареала не отличались комфортабельностью, не особенно способствуя массовому продвижению и обитанию человека.
Даже традиционно тёплые регионы Средиземноморья ещё в I тыс. до н. э. ощущали на себе последствия многовекового «ледникового затора». Тот же Рим, согласно предания, изначально заложенный в 753 г. до н. э. на холмистом рельефе, едва ли не с момента своего основания испытывал трудности в связи с повышенной заболоченностью: «Четвёртый царь Рима занялся [...] осушением болота и закладкой храма Юпитера Капитолийского» .
Следовательно, в VII-VI вв. до н. э. подобная проблема сопутствовала и более отдалённым северным географическим широтам европейского континента. Вот почему античный мир не особенно тяготел по ту сторону Альп или Балкан.
Однако исследователь В.А. Сафронов склонен считать север Европы одной из «индоевропейских прародин», куда с отступлением ледников намечался возврат племён «из своей анатолийской «эвакуации»:
«Таких отливов и приливов во взаимоотношениях Запада Анатолии и Юго-востока Европы было, очевидно, немало. Один из более поздних оттоков индоевропейского населения из Центральной Европы на Юг и Юго-восток, выразившийся в исчезновении таких древних земледельческих культур, как Винча и Гумельница (конец IV – начало III тыс. до н. э.), объясняют аридизацией европейского климата, неблагоприятно сказавшейся на местном земледелии.
Памятуя о подобных отливах и приливах, надлежит, видимо, сохранять особую осторожность при односторонней трактовке культурной роли Анатолии в отношении Европы» .
Похожая позиция широко распространена в европейской историографии:
«В начале железного века, приблизительно в 10 в. до н.э., территорию Лация вокруг Альбанской горы (ныне гора Монте-Каво) заселили пришельцы с севера. Вскоре после этого в 19 км от моря на пригодных для обороны холмах и отрогах гор по левому (восточному) берегу Тибра возникло несколько поселений. Остров, разделявший здесь реку на два протока, делал более лёгкой переправу груженных солью повозок, двигавшихся по древней дороге от устья Тибра вглубь полуострова. Обитатели места, на котором возник Рим, пастухи и земледельцы, находились на невысокой ступени культурного развития и не смешивались с окрестным населением. Палатинский холм, где возникло наиболее древнее поселение, и примыкающие к нему холмы населяли, вероятно, латины, а холм Квиринал – сабины. Для захоронений использовались заболоченные низины между холмами. Как и повсюду в Лации, постепенно эти поселения объединялись, пока не слились в один город, окружённый почитавшейся священной оборонительной стеной. Болото, прежде служившее кладбищем, жители осушили, превратив его в административный и деловой центр города у подножия Капитолийского холма – форум» .
Но предположение Кольера о том, что на рубеже II и I тыс. до н. э. заселение южных окраин Европы происходило с северной части континента в пух и прах разбивается об авторитетное мнение итальянского этрусколога Массимо Паллотино (изложено в цитате из книги «История Европы»): «Несколько хронологически различных субстратных слоёв прослеживается на Апеннинах. Наиболее древний слой имеет, вероятно, иберийско-кавказское происхождение (следы его обнаруживаются на западе полуострова и особенно, на о. Сардиния). К более позднему времени М. Паллотино относит эгейско-азианический субстрат, обнаруживаемый также по всей Эгеиде» .
По-другому и не могло быть: опять-таки в силу геолого-климатических причин, в глубокой древности весьма сомнителен массовый характер североевропейских маршрутов.
Видимо, разделяя этот тезис и прекрасно осознавая расклад реалий прошлых эпох, знаменитый норвежский учёный Тур Хейердал откровенно высказался на этот счёт:
«Как ни странно, по моим наблюдениям, люди просто боятся отыскать свою колыбель, предпочитая оставаться в плену идеологических иллюзий. Дело в том, что когда норвежец вроде меня приходит и заявляет, что мы не северная арийская нация, а относительно недавно пришли из района Кавказа, на меня смотрят как на предателя» .
Государство Урарту – не единственный пункт, куда мигрировали бану-исраильские потомки, равно как и Эпоха Судей не является единственным временным промежутком, когда от общего массива отпочковывались группы или целые племена, навсегда покидавшие Ближний Восток – по оба края Евразии. Процесс этнического межевания на базе общеизраильского массива требует отдельного изучения. Но не будем исключать вероятности того, что ещё до библейского Исхода, обитая в Египте, владевшие искусством кораблестроения и мореплавания представители Данова колена раньше остальных собратьев покинули территорию гнёта, коей с определённых пор стала египетская земля. В этой связи интересен эпитет из Библии («Песня Деборы»): «Чего бояться Дану с его кораблями?» (Кн. Судей, 5:17) – где прямо говорится о мореходных предпочтениях потомков Дана. Однако, судя по ветхозаветным текстам, совершенно однозначно часть израильтян была изгнана из социума в период Моисеевых скитаний.
Куда, в каком наравлении, могли уйти изгои-израильтяне? Здесь не надо исключать и Троянский маршрут. Получается: одна часть отколовшихся от «народа-метрополии» потомков Исраила (мир ему) основала мощный полис, тогда как другие их собратья сыграли роковую роль в падении этой же Трои.
Мы не первые, кто предположили израильские корни некоторых греческих племён. Особый интерес, конечно же, вызывает Даново колено:
«ДАН (;;;;), пятый сын Иакова и первенец Билхи, рабыни Рахили, родоначальник одноименного колена (см. Колена Израилевы). Надел Дана простирался на юг от реки Яркон и граничил с наделами Эфраима, Биньяминаи Иехуды. Теснимое филистимлянами колено Дана было вынуждено искать новые территории. Согласно книге Судей (18:2), пять «мужей сильных» были посланы из городов Цор‘а и Эштаол «осмотреть землю и узнать её». Даниты захватили и сожгли нееврейский город Лаиш на крайнем севере страны, у истоков Иордана; на его месте был основан новый город Дан. Часть колена Дана переселилась на новую территорию, а другая осталась в своём прежнем наделе на юге и вела постоянную борьбу с филистимлянами. Об этой борьбе рассказывается в библейских повествованиях о Самсоне, который происходил из колена Дана (Суд. 13-16)» .
Идея сопоставления греков-данайцев с израильтянами из колена Дана – не нова. Теорию их тождественности на основании упоминания в древнеегипетских летописях племени дануна / дйнй(н) в числе «народов моря» выдвинул израильский военачальник и археолог Игаэль Ядин , который гипотетически предположил, что колено Дана (данайцы) – греческого происхождения, и оно позднее присоединилось к израильскому союзу племён. Но эти утверждения не подтверждены надёжным фундаментом, так как Дан – реальный исторический персонаж, один из двенадцати сыновей Исраила (мир ему). Да и сами греки в своей среде считали пришлым элементом Даная, ведущего своё происхождение из Египта.
Колено Дана поддерживало сильные связи с финикийцами, колонизировавшими острова Эллады и саму Грецию. Например, основали Фивы и, занимаясь пиратством, обосновались на ряде островов Эгейского моря, включая Фасос и Родос.
«Данайцы (греки-ахейцы) после разрушения Трои образовали союз с ливийцами, чаккаль, другими семитскими народами, обрушились на Египет и быстро захватили большую часть Палестины и остров Кипр. В результате этих действий Египет потерял многие территории и с трудом отбился от этой враждебной коалиции» .
К слову сказать, стоит обратить внимание и на германское племя данов, обитавшее на юге Скандинавии и в V-VI вв. н. э. заселившее острова Датского архипелага и Северную Ютландию. Составили ядро формировавшейся датской народности и дали название стране – Дания .
Спартанцы также считали себя авраамитами, как утверждают книги Маккавеев и Иосифа Флавия. Последний приводит письмо спартанцев евреям:
«Лакедемонский царь Арей приветствует Хонию. В какой-то книге мы нашли указание на то, что иудеи и лакедемоняне одного происхождения и ведут род свой в одинаковой мере от Авраама. Поэтому, раз вы нам братья, будет справедливо, если вы станете обращаться к нам в случае какого-нибудь желания. Так будем поступать и мы и смотреть на вам принадлежащее, как на своё, причём и вам предоставляем смотреть на наше имущество, как на свою собственность. Письмо это вручит вам Димотел, который обыкновенно составляет у нас послания. Письмо четырёхугольного формата и снабжено печатью, представляющей орла, держащего змею» .
Ведущие своё происходившие от дорийцев спартанцы, конечно же, требуют более внимательного изучения – с позиций бану-исраэльской концепции. Но вот что бросается уже и;здали в глаза: круглый щит у спартанских воинов носил название «гоплон», а сам снаряжённый им боец – «гоплит». Здесь возникает ассоциация с чеч. «гуо» [guo, g;] («круг»).
Итак, из изложенного материала делаем выборку, сопровождаемую следующим нашим собственным предположением: в числе прочих древнеизраильских миграций представители колен Дана и Вениамина отошли на север, и в течение столетий их маршруты разветвились. Возможно, какая-то их часть и закрепилась в пределах Пелопоннеса. Не исключено, что уходили и в Европу, и что оседали в среде германских предков, принимая деятельное участие в этногенезе ряда племён и народностей, включая и загадочных кельтов.
Далее предлагаем читателю ознакомиться с введением в книгу Надежды Широковой «Мифы кельтских народов», и эта информация поможет хотя бы отчасти определить этапы и механизм исчезновения из Европы и Азии праязыка, заменённого на санскритизированные наречия, известные сегодня как индоевропейские языки:
«В античную эпоху центром древней Европы и сердцем её цивилизации были классические страны средиземноморского юга – Древняя Греция и Древний Рим. Севернее, западнее и восточнее этих стран обитали племена и народы, которые греки и римляне называли варварами (от греч. «барбарос» – непонятно болтающий). На европейских территориях, граничивших с греко-римским миром, наиболее значительными варварскими народами были скифы на востоке, иберы и лигуры на западе, фракийцы, иллирийцы, германцы и кельты в центре. Современные учёные называют эти европейские регионы «варварской периферией античного мира».
Без своей варварской периферии античный мир не смог бы существовать. В изрезанной горными хребтами, не имевшей обширных равнин Греции было сравнительно немного пригодных для жительства земель. Поэтому необходимым условием успешного экономического, политического и культурного развития и процветания греческих городов-государств (полисов) были колонии, куда выплёскивалось избыточное население. Тем самым в полисах сглаживались социально-политические конфликты, перераставшие в гражданские смуты и угрожавшие самому их существованию.
Античные страны вели оживлённую торговлю с варварами, поставляя им готовую продукцию в обмен на сырьё и рабов. Зачастую греки и римляне перенимали у других народов культурные, технические и военные достижения, а также интересные и глубокие религиозно-мифологические представления. У варваров же, благодаря античному влиянию, начинали развиваться ускоренными темпами ремесло, торговля, культура, социально-политические отношения. Таким образом, античный и варварский миры были тесно связаны друг с другом. Поэтому неудивительно, что греки и римляне с интересом наблюдали быт и нравы варваров, много размышляли о них, пытаясь сопоставить их религию и культуру с некоторыми, на их взгляд, аналогичными явлениями собственной жизни.
Из всех варварских европейских народов на античный мир наибольшее впечатление произвели кельты. Греки и римляне недаром считали их «варварами высшего порядка»: в период второго железного века (начиная приблизительно с 475 г. до н. э.) кельты захватили в Европе обширные территории: Галлию и Богемию, Англию и Ирландию, Северную Италию и Средний Дунай.
Античные авторы считали, что центром, из которого кельты расселялись по разным направлениям, была Галлия. Римский историк Тит Ливий рассказывает, что в царствование царя Амбигата Галлия была так перенаселена, что ею стало трудно управлять. На поиски мест для поселения старый царь отправил своих племянников Белловеза и Сеговеза. Им было позволено взять с собой столько людей, сколько необходимо для того, чтобы ни один народ не мог сдержать натиск пришедших. По жребию Сеговезу выпали Геркинские леса и путь на восток, к долине Дуная, а Белловезу предстояло отправиться на юг – в Италию.
Более удачливым оказался отряд Белловеза. Правда, сначала кельтам пришлось совершить тяжёлый переход через Альпы, вершины которых, по словам Тита Ливия, касались неба. Однако, когда они спустились вниз, перед ними открылась благословенная страна. Хлебные пашни, заливные луга, зеленеющие равнины, покрытые сетью бесчисленных каналов, густые виноградники тянулись без конца и без края.
Это была Циркумпаданская область, которой владели этруски. Около 396 г. до н. э. кельты разрушили большой этрусский город Мельп. Переправившись на плотах через реку По, они вновь оказались на плодородных равнинных землях. Здесь под их натиском пал другой крупный город Северной Этрурии – Фельсина, охранявший переход через Апеннины и проход к Адриатике. Затем отряды кельтов прошли вдоль Апеннин до Адриатического моря и далее двинулись на юг. После каждого этапа завоевания часть кельтов закреплялась на захваченных территориях, а другие шли дальше. Кельты основали Медиолан (Милан) и ряд других городов в Северной Этрурии.
Затем кельты напали на находившийся в Средней Этрурии город Клузий, самый древний, богатый и населённый из этрусских городов. Этруски, напуганные нашествием варваров, обратились за помощью к Риму. Отправленные римлянами послы вместо того, чтобы урегулировать конфликт, вмешались в битву на стороне клузийцев. Тогда 30-тысячное кельтское войско сняло осаду города и двинулось на Рим. Римская армия перешла через Тибр и преградила им дорогу. 18 июля 390 г. до н. э. близ того места, где в Тибр впадает река Аллия, произошла знаменитая битва, закончившаяся полным поражением римлян.
Античные историки красочно описали устрашающее впечатление, которое кельты произвели на римлян: тысячи людей гигантского роста, с развевающимися волосами, танцевали и потрясали щитами и мечами, громко распевая песни на незнакомом языке. При этом их музыкальные инструменты фантастического вида завывали, как хищные звери. Раздавшийся внезапно боевой клич кельтов окончательно изгнал из душ римских воинов мужество и надежду. Даже не попытавшись вступить в бой, римляне обратились в бегство. Тит Ливий рассказывает, что большая часть охваченного паникой войска бежала во враждебный римлянам город Вейи в Южной Этрурии.
Путь на Рим был открыт. Город был взят и разграблен кельтами. Защитники города укрылись в крепости на Капитолийском холме. Кельты приступили к осаде, длившейся семь месяцев. Однажды ночью, когда римляне спали, кельты попытались проникнуть в крепость. Их приближение почуяли священные гуси, жившие при храме Юноны. Своими криками они разбудили римских воинов, и Капитолий был спасён. В конце концов, среди кельтов начались повальные болезни в непривычно жарком климате и голод из-за того, что в разорённой стране они не могли пополнять запасы продовольствия. Эти обстоятельства вынудили их согласиться взять выкуп, предложенный римлянами, и снять осаду.
На этом набеги кельтов на Италию не прекратились. На протяжении IV в. они ещё несколько раз появлялись в долине Тибра. Кельты стояли лагерем под стенами Рима на Альбанской горе. В 360 г. до н. э. они спускались в чудесную приморскую область Кампанию, располагавшуюся в центре Италии, доходили до Апулии на юго-востоке Апеннинского полуострова. Однако к югу от Апеннин набеги кельтов носили только спорадический характер и не были столь успешны, как поход в долину По. Кельты доходили до южной оконечности Италии, но их завоевание остановилось у Апеннин.
Между тем, пока одни кельтские отряды нарушали покой Италии, другие отправились искать счастья на восток. Восточная экспансия кельтов, начавшаяся с похода Сеговеза, второго племянника царя Амбигата, была более длительной, чем нашествие на Италию. Сеговез перешёл через Рейн, пересёк Геркинский лес и вышел к Дунаю. Далее его отряд начал продвигаться по течению реки. Повсюду в этих районах кельты находили богатые пастбища, плодородные равнины и густые леса. От основного отряда Сеговеза начали отделяться группы кельтов, которые обосновывались на захваченных территориях. Например, область, где расположилось племя бойев, была названа Богемией; это название было известно со времён греческого географа Страбона (конец I в. до н. э.).
В 335 г. до н. э. на Дунае кельты встретились с Александром Македонским. Об этой встрече рассказал друг и телохранитель Александра Птолемей Лаг. Александр спросил кельтов, чего они боятся больше всего на свете. «Мы боимся только одного, – сказали они, – что небо упадёт на нас». Тем не менее, из страха перед Александром кельты не решились перейти через Дунай. Однако, после его смерти (323 г. до н. э.) кельты ворвались в Грецию и опустошили её.
Таким образом, начиная с 390-го и вплоть до 207 г. до н. э. почти каждый год кельты совершали походы в южные страны Европы, поражая местных жителей неустрашимостью и презрением к смерти. Разграбив Грецию, пройдя через Фракию, кельты переправились в Малую Азию, где основали быстро эллинизировавшееся Галатское царство. Некоторые отряды кельтов достигали Дакии, Силезии, территории современной Украины. На протяжении второй половины 1-го тыс. до н. э. кельты были одним из важнейших военных факторов древней Европы.
Естественно, что кельтами заинтересовались античные авторы, считавшие их удивительным, загадочным народом. Греческие писатели обычно именовали этот народ словом «кельты», считая, что это их самоназвание. Затем в греческой литературной традиции появляется ещё одно наименование – «галаты». Так называли кельтов, совершавших набеги в Македонию, Грецию, а затем утвердившихся в Малой Азии. Римляне же всех кельтов, живших на европейском континенте, называли «галлы», шла ли речь о кельтах Центральной Европы, Фракии или Малой Азии. Откуда же появились три различных наименования? Один из лучших знатоков кельтского прошлого, замечательный французский исследователь первой половины XX в. А. Юбер считал, что «кельты», «галаты» и «галлы» могут быть тремя формами одного и того же слова, «услышанного в разное время, в разной среде, разными ушами и переписанного людьми, не имевшими одинаковых орфографических навыков».
Жителей Британских островов, своими религиозными верованиями и языком напоминавших древним авторам галлов, называли британцами или бриттами. Шотландских кельтов называли каледонцами. Древнее население Британских островов стали называть кельтами только в середине XVIII в., когда под влиянием романтизма в Европе возник живой интерес к культуре древних народов.
Загадочным было также и происхождение кельтов. Античные авторы не имели точных сведений о том, откуда они пришли. Цезарь и Тит Ливий полагали, что колыбелью кельтов являлась Галлия и именно оттуда они начали свои нашествия на другие страны. Другая античная традиция, самым ярким представителем которой был последний крупный историк древности Аммиан Марцеллин (IV в. н. э.) помещала прародину кельтов на север Европы – на берега Северного моря. В доказательство этой теории Аммиан Марцеллин приводил сообщения кельтских жрецов, хранивших память об исходе кельтов с их древней прародины. Северное происхождение кельтов как будто подтверждают классические описания кельтов, которые встречаются у греческих и римских авторов: рослые белокожие и золотоволосые люди в пёстрых нарядных одеяниях, с золотыми украшениями. Поэтическое описание кельтов мы находим в «Энеиде» Вергилия: «У них золотые пышные кудри и золотая одежда, они сверкают полосатыми плащами; молочные шеи обвиты золотом». Представление о том, что прародина кельтов находится на севере, было настолько распространено в античности, что греческие писатели отождествляли кельтов с гиперборейцами – сказочным счастливым народом, почитавшим Аполлона, жившим на крайнем севере мира за мифическими Рипейскими горами.
В настоящее время наибольшее распространение имеет теория, помещающая прародину кельтов в районе между Дунаем и Рейном. В этих районах Германии много географических названий кельтского происхождения. Это, например, названия таких больших европейских рек, как Рейн и Дунай. Латинское Renos соответствует ирландскому rian – «море».
Однако вопрос о происхождении кельтов имеет ещё и своё продолжение, поскольку он тесно связан с проблемой прародины индоевропейцев. В науке бытует мнение, что кельты, так же как и другие индоевропейцы (греки, италики, германцы, славяне), пришли в Европу со своей общей индоевропейской прародины, которую исследователи помещали и помещают в различные географические ареалы (в Центральную Азию, в Бактрию, Армению, Анатолию, в Южную Россию, долину Дуная, Литву, Германию и Скандинавию)» .
Как известно, к кельтскому массиву напрямую принято относить также галатов, вторгшихся Малую Азию и основавших на её территории своё государство, которое, впрочем, просуществовало очень недолго. Вот что о них сказано у Страбона (64/63 до н. э. – ок. 23/24 н. э.):
«К югу от вифинцев находятся обитающие вокруг Олимпа мисийцы (которых одни называют олимпенами, другие – геллеспонтийцами) и Фригия, что на Геллеспонте, а к югу от пафлагонцев живут галаты. Ещё южнее этих народностей лежат Великая Фригия и Ликаония вплоть до Киликийского и Писидийского Тавра. Так как земли, пограничные с Пафлагонией, лежат у понтийского побережья, у Каппадокии и уже описанных нами народов, то мне следовало бы сначала добавить описание соседних с ними земель, а затем рассказать о странах, следующих за ними.
Далее, к югу от пафлагонцев живут галаты. Их 3 племени: 2 из них называются по именам вождей – трокмы и толистобогии, третье же племя – тектосаги – названо по имени племени в Кельтике. Галаты заняли эту страну после долгих скитаний. Они разоряли страну, подвластную царям Атталидам и вифинцам, пока не получили от них путём добровольной уступки теперешнюю Галатию, или так называемую Галлогрецию. Главным вождём их в походе и при переправе в Азию обычно считают Леоннория. 3 племени галатов говорили на одном языке и ничем не отличались друг от друга; каждое племя делилось на 4 части, называемые тетрархиями; во главе каждой тетрархии стоял свой особый тетрарх, она имела также одного судью и военачальника, подчинённых тетрарху, и двух низших военачальников. Совет этих 12 тетрархов состоял из 300 человек, собиравшихся в так называемом Дринемете. Совет этот решал дела, связанные с убийством, тетрархи и судьи – все остальные. Таково было государственное устройство Галатии в древности; в наше же время власть перешла к трём властителям, затем к двум, потом к одному – Дейотару и, наконец, к Аминте, который наследовал ему. В настоящее время римляне владеют как этой страной, так и областью, подчинённой Аминте, объединив их в одну провинцию [25 г. до н. э. – ред.].
Трокмы занимают области вблизи Понта и Каппадокии. Это – самые лучшие области из всех населённых галатами. В них расположены 3 обнесённых стенами укрепления: Тавий – торговый центр населения в этой части страны; в нём находятся колоссальная бронзовая статуя Зевса и его священный участок, являющийся убежищем; Мифридатий, который Помпей отдал Богодиатару, отделив его от Понтийского царства; третье – Данала, где происходило совещание Помпея с Лукуллом. Помпей прибыл как преемник Лукулла по командованию на войне, Лукулл же сдал командование армией и покинул страну, чтобы отметить триумф. Итак, трокмы владеют этими областями, тектосаги же – страной вблизи Великой Фригии по соседству с Пессинунтом и областью Оркаорков. Тектосагам принадлежит укрепление Анкира, одноименное с фригийским городком, расположенным по направлению к Лидии по соседству с Блавдом. Толистобогии обитают на границе с вифинцами и с так называемой Фригией Эпиктет. Укрепления их – Блукий и Пеий; первый из них был столицей Дейотара, а второй – его казнохранилищем» .
Даже при беглом взгляде внимание обращают два момента: 1) нахская морфема «саг» («человек») в этнониме тектосаги, который, как указано у Страбона, является кельтическим племенным наименованем; 2) и цифра 12, которая подразделяет родовую иерархию кельтов. И в русле озвученной нами бану-исраильской концепции эти явления вполне объяснимы и имеют единый знаменатель. И, как очередное подтверждение озвученного тезиса, вспомним о кельтских друидах, обожествлявших деревья. Параллель с этими верованиями тянется из древнего Ханаана: «Священные деревья при жертвенниках Ваала (местного древнеханаанского божества) считались местопребыванием и обиталищем особых духов» .
В одном из фрагментов приведённых выше цитирований встречается греч. «барбарос» в значении «непонятно болтающий», которое обнаруживает поразительное сходство с чеч. «бу;рбур», в свою очередь, очень напоминающим итал. burbero («угрюмый» в значении «брюзгливый», «ворчливый»). Безусловно, это звукоподражание, обозначающее невнятную нечленораздельную речь: «Бурбур аьлла а, дош ца олу» («Ни бум-бум не скажет»); «Меран кIелахь бурбур до» («Бубнит под носом») . (О чередовании у ; а нами не раз упомянуто).
В своей книге «Ноев Завет» С.-Х.М. Нунуев цитирует точку зрения учёных Н.Н. Чебоксарова и И.А. Чебоксаровой: «На кавказских (яфетических) языках говорили многие древние народы Средиземноморья и Передней Азии, в том числе этруски в Италии, пелазги на юге Балканского полуострова и шумеры в Месопотамии, создавшие в 4-3 тыс. до н.э. одну из самых ранних на земле цивилизаций» [Н.Н. Чебоксаров, И.А. Чебоксарова, «Народы, расы, культуры». Наука, 1985 г.].
Надо согласиться с мнением историков, считающих отправной точкой заселения Европы Кавказ, Ближний Восток, Малую и Переднюю Азию. И в этом процессе одну из ключевых ролей сыграла воспетая в «Иллиаде» Гомера Троянская война, длившаяся десять лет. Она, несомненно, произошла на рубеже XIII-XII столетий до н. э. Недавно на страницах издания ‘Proceedings of the National Academy of Sciences’ Марсело Магнаско и Константино Байкузис из Университета имени Рокфеллера в американском Нью-Йорке и Астрономической обсерватории Ла-Плата в Аргентине назвали в своей публикации точную дату солнечного затмения, описанного в «Одиссее». Но, оказывается, эта сенсация опоздала без малого на 80 лет, ибо ещё в середине 1920-х годов внимательно изучившие произведение древнегреческого поэта немецкие астрономы Карл Шох и Пауль Виктор Нейгебауэр без большого труда выяснили, что на момент разрушения Трои полоса ближайшего солнечного затмения на Итаке пересекла Ионическое море 16 апреля 1178 года до нашей эры. Хотя ещё Гераклит (IV в. до н.э.) и Плутарх (II в. после Р.Х.) отмечали, что накануне возвращения Одиссея к Пенелопе предшествовала безлунная ночь, а новолуние – необходимое условие для солнечного затмения . Следовательно, Троя – не миф или вымысел древних сочинителей. Равно как не является плодом фантазий герой Троянской войны Ахилл / Ахиллес, храбро сражавшийся против троянцев во главе мирмидонского войска в составе греко-ахейского альянса. Исследователи гомеровской «Иллиады» считают Ахилла выходцем из фессалийского города Фтия на северо-востоке Греции, и к тому же греки называли его «скифом».
Краевед Игорь Гаршин обнаружил в устье Днепра острова Тендра и Джарылгач, известный прежде как «Ахиллов Бег», а на Тамани – мыс Ахиллеон, прямо напротив которого, за Керченским проливом, на старинной карте значится город Мирмекий. Оказывается, бывшая Гермонасса (ныне – Тамань) чуть ранее носила название Ахиллеон, который до того известен как Мирмидон или Мирмикон. Следовательно, Мирмидонское царство Ахилла простиралось вдоль северо-восточного берега Чёрного моря, захватывая и Крым, то есть в тех пределах, где позже локализуется Боспорское царство.
«Арриан пишет в своём «Описании морского берега», что Ахилл происходил из городка Мирмикон, лежащего у Меотидского (Азовского) моря, откуда его изгнали за необузданный нрав. Поэтому он и уехал в Фессалию, куда раньше переселился его отец Пелей. Страбон также подтверждает: «Дальше от Мирмикия на азиатской стороне лежит деревня, называемая Ахиллиум». Упоминается и его накидка, скреплённая на манер кочевников фибулой, привычка сражаться пешим, белокурые волосы, светло-синие глаза. Известно, что сражаться пешим в крови у греков, но никак не у конных скифов. Это также подтверждает, что Ахилл – не скиф, а просто житель «скифских» мест» .
Был ли Ахилл катафрактарием? Так в древности называли воина, закованного в броню, что в те времена не свойственно грекам. Эта версия в какой-то мере объясняет миф об Ахиллесовой пяте, ибо у катафрактариев она была едва ли не единственным открытым участком тела. К тому же у Гомера описан момент, когда облачённого в доспехи Ахилла Патрокла окружающие приняли за самого Ахилла. Не иначе, в броне не было открытых мест. Подобные доспехи ковались из железа для конных воинов. Секрет ковки железа на Кавказе был известен халибам, коих историки относят к хурритам. А сам обычай сплошных доспехов перешёл в Европу от сарматов.
Ко всему сказанному добавим: во второй части имени «Ахилл» сокрыто нахск. «эл» / «эла» / «эли» («господин», «владетель», «царь»). Учитывая приграничный военный статус термина Аккха / Аьккхий, вполне допустима и следующая этимология: «Аьккхийн эла» [;qqi-el] . Тем более, что примерно в этих пределах позднее обитали воинственные Акациры.
Свыше трёх тысяч лет назад находившиеся «по разные стороны баррикад» противоборствующие народы вполне понимали друг друга, причём, говоря каждый на своём родном наречии. Но почему в троянцах мы также подозреваем Бану Исраилов? Во-первых, их потомки – этруски, – в градостроительстве признавали двенадцатеричность, и к тому же достаточно авторитетными учёными-лингвистами их малоизученный язык в итоге признан родственным хуррито-нахскому. Именно об этом свидетельствует чеченский хурритолог Хасан Бакаев, фрагменты из статьи которого цитируем:
«Ещё начиная с 20-х годов прошлого столетия учёные-лингвисты упорно связывали этрусский язык с кавказскими языками. У истоков этой гипотезы стоял знаменитый итальянский языковед Альфредо Тромбетти. Новый материал по расшифровке этрусских надписей позволил современным учёным не только подкрепить давнюю гипотезу новыми доказательствами, но и конкретизировать её. Так, современные лингвисты-новаторы С.А. Старостин, С.Л. Николаев и В.Э. Орёл совместно с авторитетным востоковедом В.В. Ивановым пришли к выводу, что этруски есть никто иные, как хурриты»;
«Для тех из читателей, кто любит обстоятельность, приведём цитату из тезисов доклада В.Э. Орла и С.А. Старостина: «Как историческая фонетика этрусского языка, так и предлагаемые этимологии (т.е. расшифровка смысла слов. – Х.Б.) обнаруживают существенные черты сходства с фонетикой и лексическим составом другой ветви восточнокавказской семьи – хуррито-урартской» (cм. «Кавказ и цивилизации Древнего Востока», Орджоникидзе, 1989 г., с. 106).
В 1988 году в Москве вышел в свет сборник статей под названием «Древний Восток. Этнокультурные связи». Одно из центральных мест в этом сборнике занимает статья В.В. Иванова «Древневосточные связи этрусского языка». Статью замыкает вывод о том, что «этрусский был результатом развития одного из хурритских диалектов» (с. 216). В другом месте (с. 215) В.В. Иванов обращает внимание на то, что в целом ряде случаев «этрусское отражение близко к нахскому»;
«Пора сказать, что этруски в восточных текстах назывались именем, очень похожим на самоназвание троянцев – таршиш. Таруиша / таршуа / таршиш – все эти слова созвучны между собой и восходят к хурритскому термину таршуа – «люди», «народ». Что касается названий «Троя», «этруски», «тирренцы», то они известны нам из греко-латинской передачи и не являются первоначальными, адекватными исконному звучанию.
Этруски переселились из Малой Азии в Италию не сразу после падения Трои. До этого они доставили немало хлопот Египту, которому пришлось вести ожесточённые войны с «народами моря», среди которых древние египтяне первым упоминают народ «таршиш». После этих войн, примерно с 1200 г. до н.э. этруски обнаруживаются на острове Сардиния (этрусские цари назывались сардами; вспомним тронные имена урартских царей – Сардури). Между 800 и 700 гг. до н. э. этруски перебираются в Среднюю Италию и строят там первые свои 12 городов» .
Согласно жившему в V в. до н. э. историку Гелланику с Лесбоса, этруски были пеласгами – народностью, занимавшей Балканский полуостров и острова Эгейского моря до греков. Но что мы знаем о языке этрусков, помимо того, что с ним имеет множественные лексические, фонетические и морфологические сходства догреческий язык острова Лемнос, исследование которого затрудняет отсутствие билингвов в этрусских письменах? Ответ на вопрос даёт Жан-Поль Тюийе:
«На сегодняшний день мы имеем около 12 000 этрусских надписей, сделанных в основном на керамических изделиях, на камне или бронзе. Надпись на льняных лентах Загребской мумии остаётся исключением. Ежегодно публикуются новые тексты, которые журнал «Studi Etruschi» регулярно издаёт в своём «Rivista di Epigrafia Etrusca». Однако большинство этих надписей являются короткими и однообразными. В конечном счёте мы имеем лишь десяток более-менее длинных текстов. В остальном же это эпитафии, на которых указано имя умершего и краткие сведения о его жизни и профессии, или же это вотивные предметы, на которых указано, что дар был преподнесён таким-то человеком такому-то божеству. Такие источники несут в себе главным образом антропонимы и скудную лексику. То же можно сказать и о более длинном тексте – Кортонской табличке, – поскольку из 206 слов, составивших эту надпись, 107 являются именами собственными, объединёнными в четыре списка, следующих друг за другом. В конечном счёте мы имеем всего 60 слов, имеющих лексическое значение, но и они остаются нашим «больным местом», поскольку гапаксы, – слова, встречающиеся только однажды, – в большинстве случаев не поддаются точному переводу»;
«Этрусский язык не относится к индоевропейским, о чём свидетельствуют некоторые морфологические и лексические признаки. Он является агглютинативным языком: при склонении существительных суффиксы, обозначающие множественное число и косвенный падеж (к примеру, дательный), прибавляются друг к другу, то есть «склеиваются», а не объединяются как в латинском, принадлежащем к индоевропейской языковой группе, к т. н. флективным языкам. Так, этрусское существительное clan, сын, в дательном падеже множественного числа пишется clenarosi: clen (корень) – ar (суффикс множественного числа) – asi (суффикс дательного падежа); различие между clan и clen весьма относительно. Для сравнения приведём пример родительного падежа множественного числа латинского слова consul – это consulum, где окончание -ит обозначает одновременно множественное число и родительный падеж. Таким образом, этрусский является агглютинативным языком, как венгерский, финский или турецкий. Можно взять пример из последнего, который не является индоевропейским: слово gili, роза, в родительном падеже звучит как gulin, во множественном числе g;llir, а в родительном падеже множественного числа – g;llirin» .
Далее у того же Жан-Поля Тюийе сказано:
«Тиррены у римлян были известны под именами этруски и туски Греки звали их тирренами в честь Тирсена, сына Атиса, который, согласно легенде, отправил из Лидии поселенцев к прибрежным районам» (Страбон). В настоящее время мы употребляем этноним этруски и говорим об этрусской цивилизации лишь благодаря тому, что на латыни этот народ назывался Etrusci. По словам Страбона, это название не было единственным, – другой этноним Tusci немедленно вызывает ассоциации с Тосканой. Но нельзя идентифицировать древнюю Этрурию с одной лишь итальянской провинцией, хоть именно там и открыли древности этрусков в XVI в. Также добавим, согласно Страбону, что греки, как правило, называли своих средиземноморских противников «Tyrrenoi» или «Tursenoi» – в зависимости от диалекта и от периода; во всяком случае, у Геродота и в различных надписях в Дельфах мы встречаем вторую форму. Совокупность этих трёх названий не должна удивлять нас, поскольку все они восходят к одному корню *turs, к которому добавлены различные префиксы и суффиксы и который претерпел вполне понятные фонетические изменения: так, оба латинских слова имеют суффикс -с, который, по-видимому, использовался для обозначения многочисленных народов Центральной Италии, соседствующих с римлянами, например, Vols-c-i, Herni-c-i, Aurun-c-i (вольски, герники, аврунки). Все они были покорены римлянами в начале периода Республики, ещё до первых столкновений Рима с этрусками. Так, *turs-c-i (i обозначало множественное число) даёт tussci, а затем tusci, вследствие регрессивной ассимиляции -r, -с, -s, а затем упрощения двойной согласной.
Возможно, именно этот корень *turs встречается и в других языках. Обратимся теперь к одному историческому событию, благодаря которому мы, возможно, чуть больше узнаем о древнейшей истории этрусков. Египетские источники (иероглифические надписи в Карнакском храме и погребальном храме Рамзеса III) повествуют о вторжении «народов моря» в 1232-1190 гг. до н. э., то есть в годы правления Минептаха и Рамзеса III – именно в эту эпоху Восточное Средиземноморье потерпело ряд потрясений, самым крупным из которых стало падение Трои и Хеттского царства. Итак, среди этих «народов моря» имеются вполне легко узнаваемые, такие как ахейцы (Akaouash), филистимляне (Peleset), ликийцы (Loukou) и не так хорошо узнаваемые сарды (Shardance, нам известны сарды из Малой Азии), сицилийцы (Shakalesh). В этом списке фигурируют и T(o)ursha. Не являются ли они нашими знаменитыми тирренами-тирсенами-тусками? Если Tursha – это и есть будущие этруски, то перед нами свидетельство их путешествия на восток в конце II тыс. до н. э., и это очень сильный довод в пользу гипотезы об их восточном происхождении» .
Не менее любознательно и полезно изыскание «Опыт исследования лексики этрусского языка», сделанное лингвистами А.В. Маловичко, В.Г. Козырским и В.В. Учанейшвили:
«Главную причину неудач в решении проблемы происхождения этрусского языка, мы видим в нежелании этрускологов обратить внимание на языки, носители которых живут (или жили) на востоке. (Мы имеем в виду не древние балканские языки, которые большинством лингвистов уже объявлены индоевропейскими, а многочисленные кавказские языки, современные или мёртвые, как, например, хуррито-урартские).
На кавказские языки, ещё 100 лет тому назад, обратил внимание В. Томсен [V .Тhоmsen. Remarques sur la parente de la langue etrusque // Bull. del’ Academie Royale des Sciences et des Lettres de Danemark. № 4, 1899. Kopenhagen]. Позже, Р. Гордезиани сравнил этрусскую лексику с картвельской [Р.В. Гордезиани. Этрусский и картвельский. – Тб., 1980. (на груз. яз.)]. В 1980 году лидер ближневосточного языкознания (в Союзе), И.М. Дьяконов, высказал мысль о сходстве между грамматикой этрусского и хурритского языков [И.М. Дьяконов. Хурритский язык и другие субстратные языки Малой Азии // Древние языки Малой Азии. – М., 1980]. В 80-х годах, В.В. Иванов, развивая идеи В. Томсена, опубликовал работу [В.В. Иванов. К истолкованию этрусских текстов на основе сравнительного языкознания. // Текст: семантика и структура. М., 1983], в которой предложил использовать северокавказские языки для дешифровки этрусских текстов. Однако, в статье 1988 года [В.В. Иванов. Древневосточные связи этрусского языка // Древний Восток: этнокультурные связи. – М., 1988], он отказывается от «хаттского и других северокавказских языков», и считает, что «этрусский был результатом развития одного из хурритских диалектов». Таким образом, хурритский язык, по-видимому, способен прояснить ситуацию с происхождением этрусского языка, и помочь прочитать хотя бы какие-нибудь небольшие надписи, смысл которых невозможно определить с помощью основного метода определения этрусской лексики – комбинаторного. (Мы не знаем, воспользовался ли кто-то гипотезами вышеперечисленных учёных. Мы также не знаем, взялся ли сам В.В. Иванов за интерпретацию этрусских надписей).
После прочтения надписи, найденной на острове Лемнос, стало очевидным, что этрусский язык имеет какое-то отношение к Малой Азии. На этом полуострове, по мнению большинства историков-лингвистов, «господствовал» индоевропейский – хеттский язык. Но хеттский язык, наверное, не раньше конца ІІІ тыс., «наложился» на местный хаттский язык, природа которого полностью отличается от хеттского. Если не придумывать мифы о том, что в Малой Азии произошло обратное наложение языков, т.е. хаттский наложился на хеттский, а носители последнего, основали в VIII тысячелетии поселения Чатал-Хююк и Хаджилар, то стоило бы начать поиски базисной лексики этрусского языка, и, не только в хаттском языке, но и в лексике восточнокавказских (а это нахско-дагестанские и хуррито-урартские языки) и южнокавказских (т.е. картвельских) языков.
Но как сравнивать этрусскую лексику с лексикой других языков, если количество достоверно определённых этрусских слов едва превышает 150 единиц?
Надо сказать несколько слов о том, каковы сегодняшние критерии родства двух языков, и, исходя из этих критериев, ответить на вопрос: какие языки можно считать генетически родственными (эта научная дисциплина называется лингвистической компаративистикой [С.А. Бурлак, С.А.Старостин. Введение в лингвистическую компаративистику. М., 2001]).
Начиная с XIX века, делались попытки решения проблемы происхождения этрусского языка, сравнивая его лексику с лексикой десятков языков мира. Однако результаты таких поисков оказались незначительными. В результате чего европейские учёные, вслед за итальянскими этрускологами, перестали интересоваться языками, носители которых живут за пределами Италии (или, в настоящее время, считаются мёртвыми), видимо, считая, что этрусский язык это «полностью изолированный язык», который появился исключительно как результат («быстрого») италийского лингвистического развития (мнение М. Паллоттино).
Однако если считать главной задачей этрусского языкознания (но не этрусской археологии!) расшифровку, вернее, интерпретацию этрусских текстов, а также осознание роли этрусской цивилизации в становлении европейской цивилизации, а не только производство археологических раскопок, вышеприведённая точка зрения на этрусский язык, как на «несомненно» индоевропейский язык, который «быстро возник» на Апеннинском полуострове, может ещё больше затянуть решение этой проблемы. («Быстрое, в течение нескольких веков, возникновение языка» – это метод, который предлагают некоторые археологи для решения своих лингвистических проблем. Смотрите, как это делается, например, в статье [К. Ренфрю]).
Наверное, современное состояние проблемы происхождения этрусского языка можно объяснить ещё тем обстоятельством, что все, кто занимался этой проблемой, за редким исключением, были лингвистами-индоевропеистами, которые не допускали неиндоевропейскую точку зрения на эту проблему. И, поэтому работы исследователей, которые считают, что этруски пришли откуда-то с Востока, чаще всего игнорируются и в наше время.
Как мы уже говорили выше, никто не воспользовался идеей В.В. Иванова, ни он сам, ни кто другой. Такая попытка была предпринята нами в работах [А.В. Маловичко. Опыт интерпретации памятников этрусской письменности. Сучасне украјнське кавказознавство. Кијв, ІУКС, 1999 и А.В. Маловичко. Этрусский язык – один из восточнокавказских? // Мови та Культури Заходу й Кавказу. Кијв, 2000]. Были начаты поиски таких этрусских надписей, в которых были бы слова, форма которых напоминала бы хурритские. Разумеется, не нужно было забывать при этом и об этрусском словаре, число слов в котором с достоверными значениями достигло 150 единиц. Подходящий отрывок был найден на черепице из Капуи. (это TLE – 2 , 19, 20) [Testimonia Linguae Etruscae . Firenze . 1954].
Но прежде чем интерпретировать найденный нами для интерпретации отрывок этрусского текста предлагаем результаты сравнения базисной лексики этрусского языка с соответствующей лексикой восточнокавказских языков. (В состав ВК языков входят нахско-дагестанские и мёртвые хуррито-урартские языки [И.М. Дьяконов. Хурритский язык и другие субстратные языки Малой Азии // Древние языки Малой Азии. – М., 1980, И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. Хуррито-Урартские и восточнокавказские языки // Древний Восток; этнокультурные связи. – М., 1988]).
Какую же этрусскую базисную лексику мы можем использовать для лексикостатистических исследований, если мы знаем только 150 достоверно определённых этрусских слов? Использованная лексика входит в состав 100-словного списка М. Сводеша. Но лучше в начале использовать 35-словный список «наиболее устойчивых слов», который предложил С.Е. Яхонтов (этот список является частью 100-словного списка М. Сводеша) [С.А. Старостин. Алтайская проблема и происхождение японского языка. – М., 1991]. Не приводя тут этого списка, привожу известные этрусские слова, которые входят в этот список. Это слова (они взяты из словаря книги Джулиано и Лариссы Бонфанте, «Этрусский язык, введение» [G . Bonfante and L . Bonfante . The Etruscan language; an Introduction . New - York, London , 1983], на английском языке): al – «давать», «подносить», «жертвовать»; tul – «камень»; mi, me, mini – «я», «мне»; lein – «умирать»; thu – «один».
Для этимологизации этих слов, рассмотрим восточнокавказские параллели.
1) Этр. al – «давать», нах. al-a – «давать», Хуррито-Урартский (ХУ) ar – «давать».
2) Этр. tul – «камень» (такой перевод даётся только в [G . Bonfante and L . Bonfante . The Etruscan language; an Introduction. New-York, London, 1983]). По-видимому, отсюда этр. слово tular – «граница», по названию межевых камней. У этого слова есть параллели в ВК языках: чеченском (чеч.) «камень» – t’o, t’ulg. Ностратическая (Nostr) праформа для слова «камень» – * kiwi , близка к картвельской (Kart.) –* kwa, семито-хамитской ( S - X )–* kw и уральской ( Ur ) – * kiwe [В.М. Иллич-Свиты ч. Опыт сравнения ностратических языков (ОСНЯ). Т. I . – М., 1971]. Однако, общеалтайская (Аlt) реконструкция (С.А. Старостина [С.А. Старостин. Алтайская проблема и происхождение японского языка. – М., 1991]) для слова «камень», – *tiola, близка к kart. слову t’ali – «кремень».
(Возможно, как это ни звучит фантастически, английское слово tool – «рабочий инструмент» и «отёсывать (камень)», отражает то архаическое время, когда камень был рабочим инструментом. По-грузински «тесать» – tla).
3) Этр. местоимения mi, me, mini – «я», «меня», часто считают индоевропейскими по происхождению. Однако, подобное местоимение существует во всех ностратических языках (Alt., Kart. и Ur.). В то же время, в ВК языках аналогичное местоимение имеет вид: в нах. – so, suo , в Х. – iste, а в У. – jese.
4) Этр. lein – «умирать». Ещё В.В. Иванов пишет в [«К истолкованию этрусских текстов на основе сравнительного языкознания. // Текст: семантика и структура»] про чеч. параллели: v-ella – «он умер», d-ella – «мёртвый», v-ellarg – «мертвец». Но он не заметил чеч. слово len – «смертельный», «смертный». Интересны скандинавские параллели этого слова – «пиршественный зал убитых героев» назывался Valhalla – Валгалла, где галла, халла, по-видимому, близко к нах. слову ;аlа, означающему нахский «жилой дом-крепость».
5) Этр. thu. По мнению некоторых этрускологов это слово означает «один» (см. О. Маловичко «Кавказькі етимологіј етруськој лексики» // Мова та Історія. Вип. 26. Кијв, 1997).
У этого числительного нет явных параллелей в кавказских языках. Однако в нахских языках существует несколько слов, которые начинаются с элемента du (dux), который, по нашему мнению, близкий к значению «один», «единица», «первый» – если руководствоваться значениями слов, в состав которых они входят: чеч. duxxarnig – «первенец», duxxarlera – «первичный», «первобытный», инг. duxa-la – «однозначный» и т.д. Таким же образом, как и чеч. duxarg (дуьхьарг) – «тёлка одного года» образуются термины «тёлка двух лет» – ;in-ara, от нахского ;i – «два» и «тёлка трёх лет» – qaarg (кхаарг), от qo (кхоъ) – «три». Очевидно, в этих терминах первый слог должен означать соответствующее числительное. Древность этих терминов иллюстрируется хурритскими терминами [И.М. Дьяконов. Хурритский и урартский языки // Языки Азии и Африки. Т. III . М., 1979]: «двухлетний» – ;in-ar-bu, «трёхлетний» – kig-ar-bu. К сожалению, мы не знаем термина, обозначавшего «однолетний».
Есть ещё одно этрусское указательное местоимение (из 35-словного списка), которое близко к картвельскому: eca, ica, ca – «этот», по-грузински – eg, ega, es.
Таким образом, по крайней мере, пять слов этрусского и восточно-кавказского языков, из 35-словного списка имеют общие корни. А это составляет 14,3%, что превышает порог случайных совпадений. Правда, эта цифра ни о чём не говорит, потому что процент совпадений должен превышать 10%, но в пределах 100-словного списка М. Сводеша [С.А. Старостин. Алтайская проблема и происхождение японского языка. – М., 1991]. Т.е. должно быть 10 совпадающих, по форме, слов, чтобы уверенно утверждать про принадлежность этрусского языка к кавказской языковой семье сино-кавказской языковой макросемьи.
Далее предлагаем отрывок этрусского текста из TLE -2 (18, 19, 20) [Testimonia Linguae Etruscae . Firenze . 1954], который мы интерпретировали ниже: i; vei tule ilukve apirase laruns ilucu hux ;anti huri alxu esxa; sanulis mulu rizile zizriin puiian acasri tinian tule le;amsul ilucu perpri ;anti arvus ta aius nun;eri.
Но в начале, представляем наши интерпретации этрусской лексики из этого отрывка:
– puiian. По-видимому, это какая-то грамматическая форма давно определённого комбинаторным методом этр. слова, puia – «жена». В.В. Иванов в [В.В. Иванов. К истолкованию этрусских текстов на основе сравнительного языкознания. // Текст: семантика и структура. М., 1983] предлагает сопоставить его с бацбийским словом pst’uin – «жена». Не будем дискутировать по этому поводу. Тем более что нам не известна лексика родственных отношений в Х.-У. языках. Поэтому, обратим внимание на двойное і, которое является суффиксом притяжательного прилагательного в нахских языках [Ю.Д. Дешериев. Нахские языки // Языки Азии и Африки. Т. III . М., 1979]. Такое же удвоенное і есть и в предыдущем слове zizriin, основа которого zizzi , в хурритском, означает «женскую грудь», «сосок» [И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. Хуррито-Урартские и восточнокавказские языки. // Древний Восток; этнокультурные связи. – М., 1988]. r – суффикс множественного числа, и не только в этрусском, но и в некоторых языках Кавказа. Потому перевожу эти два слова с одинаковыми суффиксами так: «(принадлежащих, относящихся, посвящённых) соскам жены».
– rizile переводим как «первое (или повторное) истечение», считая, основу этого слова – zi -, близкой к У. с’i – «течь», или к Х. слову ;i-u-le «польются» [М.Л. Хачикян . Диалекты хурритского языка. М., 1978]. Речь, по-видимому, идёт о начале лактации, поскольку рядом стоят слова, описывающие, близкие по своему значению, объекты: «жена», «соски;» и «течь», «литься».
– этр. mulu – «посвящать», «жертвовать». Наиболее часто встречающаяся в текстах форма этого слова: mulvanice, muluvanice. У этого слова тоже есть Х.-У. аналогии: urban – ‘’, где urb – ‘’. Удивительно, что, по нашему мнению, это слово встречается в ностратическом словаре В.М. Иллич-Свитыча [В.М. Иллич-Свиты ч. Опыт сравнения ностратических языков (ОСНЯ). Т. I . – М., 1971], но немного с другим значением: И-Св. № 126? arba «колдовать». Оно распространено во всём тюркском (и не только в тюркском) мире, в названии наиболее почитаемого праздника – q’urban bairam. (Мы считаем, что звуки r и b на западе смягчились и перешли, соответственно, в l и v).
– tul – «камень». (Об этом слове мы писали выше). По-видимому, tule означало что-то каменное, «алтарь» или «стелу». Это подтверждается словосочетанием tinian tule, которое мы переводим как «алтарь, посвящённый Тину» (-an суффикс прилагательного).
– acasri. Oснова слова acas, разные источники переводят почти одинаково – «делать», «предлагать». Поэтому перевожу это слово, вместе с последующими: «делавшееся (или, имеющее место) у алтаря Тина». (По-грузински, aketeb «ты делаешь»).
– nun;eri. Если сравнить это слово с основой урартского слова nun – «приходить», то можно предположить, что основа этого слова уже в этрусском языке приобрела несколько иное значение: «жертвовать» или «совершать (определённый ритуал приношения)» [Н.А. Нозадзе. Вопросы хурритского глагола. Тб., 19]. Очень вероятно, что nun;eri означал ритуальный приход к алтарю с (традиционными) подношениями. В Х. языке un – ‘приходить’.
– ilucu переводим, как «обмыл», исходя из сходства с нахским словом «обмыть» – d-ila, j-ila. Возможно, ilucve, это отглагольное имя в родительном падеже (для Х. языка суффикс родительного падежа – ve [И.М. Дьяконов. Хурритский и урартский языки // Языки Азии и Африки. Т. III. М., 1979]).
– perpri – смысл этого этрусского слова, по нашему мнению, полностью соответствует похожему на него слову в латыни: puerpera – «роженица». Про слово puer , В.В. Иванов, пишет [В.В. Иванов. Древневосточные связи этрусского языка. // Древний Восток: этнокультурные связи. – М., 1988]: «...лат. puer – «мальчик», «ребёнок» (старое заимствование из этрусского или родственного ему языка)». Он, почему-то, не сопоставляет это слово ни с встречающимся в этрусских текстах словом perpri, ни со словом в нахских языках ber – «ребёнок», «дитя». По нашему мнению, это слово есть в надписи на стеле из Перуджии, где отрывок: ‘XII vel;ina;ura ;ara ;pera ; c’, мы переводим как «юноши и дети рода Велтина». По-нахски, «дети» – bera;, где -a; – нахский суффикс множественного числа. Слово ara; перевожу как ‘юноши’, во множественном числе, воспользовавшись данными работы [Г.А. Меликишвили. Урартский язык. М., 1965], по-урартски, ar;e – «юноши», «дети». Вообще говоря, и ber, и ar – это слова ностратического уровня, с теми же значениями [В.М. Иллич-Свиты ч. Опыт сравнения ностратических языков (ОСНЯ). Т. I . – М., 1971].
– ;anti. Для определения значения этого слова, мы воспользовались идеей А.И. Немировского, который предложил перевод этого слова ;anti – «вода». По нашему мнению, «вода» – это ;an, a ti – это «в». Т.е. ;anti означает, «в воде». Возможно ;an – это название какой-то особой воды, «священной», «ритуальной», или воды из священного источника. И, возможно, поэтому, эта основа san, оказалась в латыни, со значением «святой», «священный». Слово, стоящее за ;anti, это arvus – должно, по-видимому, определять, в воде какого источника была обмыта роженица: в купели или в бассейне источника.
Рассмотренные слова находятся во второй части отрывка (начиная со слова mulu), перевод которого опубликован в [А.В. Маловичко. Опыт интерпретации памятников этрусской письменности. Сучасне украјнське кавказознавство. Кијв, ІУКС, 1999]. В первой же части отрывка есть слова, которые могли быть замечены знатоками Х.-У. языков. К сожалению, знатоки Х.-У. языков не интересуются этрусским языком, а главное, – этрусскими надписями. Знатоки же этрусского языка – хуррито-урартскими языками.
– huri. Мы считаем, что можно сопоставить это слово с Х. xurr; – «утро», «восток». По-чеченски «утро» – Iуьйре (рус. транскр.) [И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. Хуррито-Урартские и восточнокавказские языки. // Древний Восток; этнокультурные связи. – М., 1988, Русско-чеченский словарь]. В рассматриваемом тексте huri, возможно, означало «утром» (т.е. отвечало на вопрос: когда?). Тогда ;anti huri, можно перевести так: «в воде утром», или «в утренней воде».
– esxa;. В Х.-У. словаре есть подобное слово: Х. a;x – «поднимать», «жертвовать» [И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. Хуррито-Урартские и восточнокавказские языки. // Древний Восток; этнокультурные связи. – М., 1988]. Разные значения этого Х. слова, мы объясняем тем, что алтари, возможно, воздвигались на возвышенных местах (как, например, на Кавказе, где на холмах и на вершинах небольших гор до сих пор можно встретить невысокие сооружения из камней, на плоской верхней части которых приносят в жертву животных), или сами алтари были высокими каменными сооружениями.
– sanulis. Мы считаем, что это слово состоит из двух слов: первое слово это san (значение этого слова мы уже рассматривали). Основу второго слова – ul-, можно сопоставить с У. словом u / ol – «идти». Сопоставим это слово со словом в Х. фразе [М.Л. Хачикян . Диалекты хурритского языка. М., 1978]: “a ;e e ;i a ;iule” – «когда с неба воды польются» (здесь ;i, по-видимому, вода) [И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. Хуррито-Урартские и восточнокавказские языки. // Древний Восток; этнокультурные связи. – М., 1988]. В этрусском тексте san-ulis, возможно, означало существительное «текущая, проточная, льющаяся вода», но в родительном падеже – «проточной воды».
В связи с описываемым ритуалом, связанным с обмыванием водой, интересно сравнить его с хеттским ритуалом избавления от грехов прошедшего года, путём омовения ритуально чистой водой (;ehelliya; watar), которое совершалось в «доме для омовения» [А.Б. Аракелян. «Дом для омовения» по данным хеттских источников // Древний Восток. Вып. V. Ереван, 1988].
Этот ритуал совершали царь и царица во время весеннего праздника начала нового года. Одно из священнодействий заключалось в совершении жертвоприношения перед каменной стелой бога Грозы, которое начиналось на рассвете второго дня нового года.
Основой описанного ритуала было омовение ритуально чистой водой. Этот ритуал, по-видимому, имел Х. корни, поскольку хеттский термин «ритуально чистая вода» – ;ehelliya; water, содержит Х. корень se; -/ a / l; ‘чистый (ритуально)’, s;;; , si;; «чистый (о воде)»; У. s;xa ‘то же’ [И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. Хуррито-Урартские и восточнокавказские языки. // Древний Восток; этнокультурные связи. – М., 1988]. Можно предположить, что в последующих частях этой большой надписи, встречаются слова, корни которых содержат Х.-У. корень. Это ;ixaciiul и ;ixaiei.
– alxu. Возможно, это глагол «давать», в прошедшем времени. Тут вместо обычного этрусского суффикса глагола в прошедшем времени – cu , применяется – xu, как в некоторых других глаголах: cerixu , zixu и др. В нахск. яз. «давать» – ala , в Х.У. – ar- [И.М. Дьяконов, С.А. Старостин. Хуррито-Урартские и восточнокавказские языки. // Древний Восток; этнокультурные связи. – М., 1988].
Для оставшихся трёх слов, i;vei, apirase и hux, иберо-кавказские параллели не найдены. Поэтому, в приведённом ниже переводе рассматриваемого отрывка, предлагаем свои толкования этих слов. (Надо помнить, что слово ilucve – отглагольное существительное, которое мы переводим как «обмывание», стоит в родительном падеже).
Предлагаем наш перевод этого отрывка, который опубликован в статье А.В. Маловичко «Этрусский язык – один из восточнокавказских?»: «Обещанный ритуал обмывания алтаря (т.е. описывается ритуал, который был обещан бог;м, по-видимому, мужем роженицы): Ларунс (по-видимому, первый маг) обмыл тело (верховного бога этрусков Тина, в виде каменной фигуры или стелы) в утренней воде, принёс жертву текущей (проточной) воде (возможно, эта, вытекающая из земли вода священного источника, и была ритуально чистой водой, которой посвящался весь остальной ритуал, в котором вода играла главную роль), посвящённой первому истечению (из) сосков жены (т.е. началу лактации), имеющем место перед алтарём Тина. Летамсул (второй маг) обмыл роженицу в воде бассейна (этого источника) и совершил это подношение богу».
Если будет подтверждена хурритская (т.е., восточнокавказская) природа этрусского языка, то, по-видимому, появится ряд вопросов, один из которых заключается в феномене высоких знаний в различных областях человеческой деятельности, которыми обладали этруски. Где были приобретены эти знания, и кто был их предком, и в языке и этнически?
Об этом можно сказать только одно: по нашему мнению, предки этрусков пришли с территории Южного Кавказа, где в середине IV тысячелетия до н.э., возникла выдающаяся археологическая культура ранней бронзы, которая имеет название Куро-Араксская. Одним из характерных признаков этой культуры была чернолощёная керамика. По мнению, высказанному в работе А. Маловичко «Где была прародина этрусков?», эта культура возникла в результате проживания на одной территории носителей языков двух языковых семей, восточно-кавказских и картвельских. И надо помнить о том, что на этой же территории, за две тысячи лет до того, существовала археологическая раннеземледельческая культура Шулавери-Шомутепе.
Необходимо привести этимологии, предложенные другими исследователями: этр. avil – «год». В.В. Иванов в «Древневосточных связях этрусского языка» сопоставляет его с Х. saval- i – «год» и У. sal-i «год»; этр. usil – «солнце», он сопоставляет с общесеверокавказским *misaV – «солнце». Он же (а может быть до него) сопоставляет, определённое из перевода квазибилингвы из Пирг, этр. числительное ci – ‘3’, с Х. kig – ‘3’.
И ещё несколько этимологий из работы О. Маловичко «Кавказькі етимологіј етруськој лексики». Этрусские кратные числительные cоставлялись из порядковых прибавлением суффикса -z (i): ;unz – «один раз», eslz – «дважды», ciz – «трижды» и т.д. [G . Bonfante and L . Bonfante . The Etruscan language ; an Introduction . New - York, London , 1983]. А в нахских языках кратные числительные получаются с помощью подобных же суффиксов: в чеч. и инг. языках -zza (-azza), в бацбийском – c (a): «дважды» – ;ozza, «трижды» – kxuzza, «четырежды» – d;azza и т.д. (Интересно, что подобное явление наблюдается и в китайском языке: «дважды» – liangci, «трижды» – sanci, «четырежды» – chengsi и т.д.). Этр. слово zilac, zilax, zilath означало наивысшую должность в каждом этрусском городе. В нахских языках слово сийлах (sijlax) означает «выдающийся», «почётный», «великий», «священный» и т.д. [Русско-чеченский словарь] Надо помнить, что зилак был и главной религиозной особой в городе» .
Этруски, как известно, задали старт римской цивилизации. Вот почему в латинском языке присутствуют лексические параллели с нахскими языками. О том, что далёкие предки основателей Рима обитали в условиях хуррито-семитского билингвизма, коими, разумеется, были Бану Исраилы, свидетельствует проникновение в их речь некоторых семитских слов: лат. abbas («аббат»), кстати сказать, вообще не рассматривается в этимологическом словаре латинского языка , но имеет при этом яркое соответствие с семитским «аба», «аби» («отец»). Этот пример лишний раз подтверждает «бану-исраильскую теорию», говоря в пользу того, что не стоит исключать Ближний Восток и прилегающие территории из списка наиболее вероятных исходных европейских маршрутов. Было ли оно синхронно проникновению хурритских наречий и санскрита или же перенято позднее у карфагенян-финикийцев в рассматриваемый нами доисторический период?
Исходя из ранее размещённых цитирований, подведём некоторые итоги. Как известно, латинское название этрусков – Etrusci, в окончании которого [ci] мы усматриваем нахское «цIий» («кровь», «порода»). Видимо, по этой же модели выстроено и название сардов – Sardance. Эта же морфема налицо в иной версии этого этнонима, озвученной Страбоном, – Tusci. И он же приводит греческое обозначение этрусков – «Tyrrenoi» или «Tursenoi». Но вот что примечательно и парадоксально: в обоих случаях окончание -ой – сугубо нахское, и к тому же «тур» («меч») и «турс» («щит») являются двумя главными боевыми атрибутами контактного боя. Таким образом, «турреной» и «турсеной» (при участии суффикса -н, что вполне допустимо с точки зрения нахского словообразования), соответственно, означает «меченосцы» и «щитоносцы». И это не единственный прецедент «меченосных» этнонимов: в числе иберийских племён в русле настоящего изыскания мы уже упоминали турдетанов и турдулов, что совпадает с нахскими фразами – «турда» («отец меча», то есть «воевода») и «тур ду» («меч есть»). В качестве альтернативной версии в «турреной» можно предположить метатезу от хурритского этнонима «рутены» (чеч. «руьйтаной»)...
В египетских названиях «народов моря»: Akaouash (ахейцы), Shakalesh (сицилийцы) и T(o)ursha – всюду фигурирует нахское окончание -ш, как показатель множественного числа. И поскольку народ Peleset отождествлён с филистимлянами, можно предположить их нахоязычие – из-за сходства с названием «пеласги», о которых мы премного наслышаны. Тем более что находим подтверждение у Михаила Зильбермана: «Финикийский диалект (пунический язык) ханаанейского языка исчез в Ханаане раньше, чем в западных финикийских колониях (и Карфагене), уступив место уже в эллинистические времена арамейскому и греческому» . Значит, в ходе борьбы за обладание Святой Землёй между Бану Исраилами и филистимлянами как такового не возникало языкового барьера в понимании друг друга. Выходит, это тоже были хурритские потомки, но на линии пересечения их судеб между ними проявилась лютая взаимовражда: из-за Единобожия одних и язычества других.
В архаичном гидрониме Аллия (реки, впадающей в Тибр) налицо нахск. «ал» / «але» («река») – слово, редко ныне употребляемое, но притом сохранившееся в чеченских говорах.
Точно так же, памятуя о религиозном, культурном и языковом воздействии этрусков на формирование римского социума, рассмотрим название Орк, Оркус (лат. Orcus), являвшееся эпитетом персонажа древнегреческого пантеона Аида и символизировавшее в римской мифологии божество подземного царства, владыку мёртвых, равно как и само царство усопших . Говоря о подземном обиталище, в качестве ассоциации на ум приходит нахск. «охку» / «охк» («копаю», «копаешь», «копаем», «копает», «копают») является формой глагола «ахка» / «ахк» («рыть», «копать», «вскапывать»); отсюда, к примеру, фраза «охкун меттиг» («вскапываемое место»). В соответствии с широко распространённым лингвопереходом х ; р, в итумкалинском диалекте эти же слова, соответственно, имеют фонетический вариант «орк» (от «охку») и «арк» (от «ахка»). И ещё пример: в имени одного из персонажей древнеримского пантеона – бога войны Марса, – улавливается чеченская морфема «марс», помимо значения «серп», также подразумевающая процесс вспыхивания, горения, возгорания с дальнейшей катализацией процесса.
Наш очередной вердикт: взаимосвязь здесь очевидна!
По поводу этр. puia («жена») попробуем выстроить собственное объяснение, разумеется, не иначе как придавая сугубо нахскую этимологию. Видно, что данный термин состоит из двух нахских лексем: «пхьу» [p;u] («пёс», «кобель») и «йа» («есть она»). «Пхьу» семантически совпадает с чеч. «зуда» («женщина»), так как этот корень у чеченцев имеет ещё и параллельный смысл – «зуд» («сука»). Зато вторая морфема («йа»), судя по клинописным текстам, присуща хуррито-урартскому языку как окончание, символизирующее женский род. По аналогичной схеме инг. «кхалсаг» («девушка») буквально означает «кобыла-человек». Даже в основе русск. «жена» / «женщина» содержится нахская лексема «же» / «жие» [;ie] («овца»). Созвучный термин был и в языке ранних этрусков. Точно так же в переводе слово «сту» / «су» / «ту» (диал., а также инг. «уст») – «вол» («тёлка»), используется в словообразовании как частица для обозначения родни супруги, хотя нам не известны мотивы, коими руководствовались древние, облачая в «животные» эпитеты представительниц слабого пола.
Помимо женщин, «звериного» начала не избег и мужской раздел домусульманского нахского ономастикона: Борз («Волк»), Нал («Кабан»), КIеза («Щенок»), Пхьагал («Заяц») и другие.
В римский период нахские отголоски прекрасно усматриваются в лат. «Аврелий»: чеч. «эвр» («вождь») + «эли» («господин», «царь», «князь»). Суммарно – «Вождь-Царь». Несомненно, своими истоками термин «эвр» связан с чеч. «эр» («борзая собака»), «эра» / «эраниг» («нехолощённый самец») и «эра ка» («баран-производитель») .
На наш взгляд, соответствующая урарт. ar;e («юноши») нахская морфема «эр» в «самеческой» ипостаси проглядывает и в мифологии Древней Греции: Эрос – бог любви; «олицетворение любовного влечения, обеспечивающего продолжение жизни на Земле»; символ «страстного животного желания».
В ещё одном моменте надо согласиться с авторами размещённого выше материала, которые сближают этр. perpri с лат. puerpera («роженица»), совпадающее с чеч. «пх;ра» [p;ora] («беременная»); встречающееся в выражении «пхора зуда» («беременная женщина»), а его «исходная нахская форма – *пхару, ср. пхардан ‘оплодотворить’, пхардуола ‘зачать, забеременеть’» .
Авторы статьи не без основания возводят приведённое выше этр. zizriin к хуррит. zizzi в значении ‘женская грудь’, ‘сосок’, тогда как в современных чеченском и ингушском языках «цIузам» (по-видимому, первоначальная форма – «цIуза» [tz’uz]) – «‘сопло, носик посуды (чайника, кувшина)’. Вайнах.: инг. «цIузам». Сопоставляют с хуррито-урарт. zuzz-u/оххэ ‘кувшин с носиком’, лезг. цIуцI ‘носик чайника; краник’, авар. цIцIуйзе ‘процедить’, груз. дзудзу ‘женская грудь’» .
Сопоставляя этр. ilucu с чеч.-инг. dila / jila («обмыть») в цитированной публикации ненароком упущен из виду более подходящий нахский эквивалент – «лийча» [lij;a] («купаться», «мыться»), а фраза «и лийчо» [i lij;o] означает «его / её искупать, обмыть». Зато в этр. ;anti предполагается значение «в воде». Здесь для сравнения приведём нахские лексемы «ша» («лёд»), «шовда» («родник»), «ишал» («запруда», «болото»), не говоря уже о гидронимах Шалажи и Соьлжа.
Вниманию этрускологов: из своего состава чеченский язык для расшифровки этр. alxu может привлечь сразу несколько лексических единиц: 1) «аьлха» («осилок», «точильный камень»); 2) «алха» («тереть», «чесать шерсть»; скорей всего, первоначальное значение – «вычищать»); 3) диал. «алха» («только», «чисто», «чистоганом») .
А вот и другие отмеченные нами совпадения: этр. «анза» («орёл») – чеч. «аьрзу» («орёл»); этр. «гарз» («то, что внутри») – чеч. «гарз» («вермишель»), «герз» («оружие»), то есть «трубчатый предмет», «полость», «дуло»; этр. «зил» («закон») – чеч. «зил» («очерченная линия», «запретительная грань»), совпадает с лезг. «зул» – «линия», «полоска», нередко так называлась отдельная строчка рукописного текста; этр. «кесу» («похороны») – чеч. «каш» («могила»); этр. «клан», «кланти» («сын») – чеч. «кIант» («юноша», «сын»); этр. «кел» («земля») – чеч. «кIел» («внизу»), «кхелли» («навозная куча», «перегной»), «кха» («пашня»); этр. «ки(ци)» («три»), «киц(и)» («трижды»), «киар» («тройной») – чеч. «кхоъ» [qo’] («три»); этр. «кулс» («дверь») – чеч. «къовла», «къовлаш» («закрывать», «запирать»); этр. «маз» («медовое вино») – чеч. «моз» («мёд»); этр. «мур» («обитать») – чеч. «мур» («эпоха»); этр. «нене» («кормилица») – чеч. «нана» («мать»); этр. «неру» («вода», «жидкость») – чеч. «нир» («понос»); этр. «элу» («молиться») – чеч. «ала» («сказать»).
Соответственно происхождению из Этрурии жрецов и геруспиков (гадателей) Рима, сама латынь обогащалась за счёт этрусских заимствований, которые налицо в лат. sacer («священный»), sacerdos («жрец», «жрица»). Известно, что третья буква латинского алфавита – «c» («ц», «цI») – вначале произносилась как «ц» и только в средневековый период обрела звучание k.
И потому ассоциативно напрашиваются нахские лексемы «са» («свет») или «цIу» («жрец»), которая, по-видимому, происходит от «цIе» («огонь»), «цIера» («огненный»).
По следам авторов всё той же публикации, обратимся опять к этрусскому указательному местоимению ica (eca, ca), практически полностью совпадающему с лат. is («этот»), не столько близко груз. eg, ega, es, сколько разговорному чеч. «эца» («туда»), «эцехь» («там»), «эцера» («оттуда»), параллельному литературной форме «цига» («там», «туда»). Однако же, при подборе аналога с учётом сугубо «нахских» лингвопереходов ц ; з ; с, напрашивается вариант чеч. «иза» [iza, iz] («этот»).
На наш взгляд, при внимательном чтении обнаруживается большое количество латино-нахских совпадений: лат. vito, vit;vi, vit;tum («избегать») – чеч. «вада», «ида» («бежать», «избегать»);  лат. lavo, lavi, lautum («мыть») – чеч. «лийчо»;  лат. mutus, a, um («немой») – чеч. «мотт» («язык»), «маттаз» («лишённый языка»);  лат. venio, v;ni, ventum («приходить») – чеч. «веъна», диал. «вена» («пришёл»);  лат. bracchium («рука от локтя до кисти») – чеч. «пхьарс» (то же самое);  лат. serenus, a, um («ясный») – «са», «серло» («свет»).
Наиболее яркие показатели исходного хуррито-нахского субстрата в латинском языке, преемственном от этрусского: лат. equi («равный») в сопоставлении с чеч. «й-иэкъа» («екъа» в каноническом литературном написании)  [j-eq;a] – «делить (поровну)» и лат. s;lus ; итал. solo («только один», «единственный»), где -us – окончание. Постараемся разобраться в первоприроде последнего термина: чеч. «со» [so] – «я», тогда как в связи с переходом гласного -o в дифтонг -uo образуется форма «суо» [suo] – «я сам, без кого-либо», «я в одиночку». Затем, по примеру чеч. «цхьаъ» («один») – «цхьаалла» («единство»), «дика» («хороший») – «дикалла» («доброта») и тому подобное, добавляем суффикс -lla и синтезируем нахскую форму suo+lla = suolla («моё одиночество»), прямо совпадающую с лат. solo / solus, откуда, к примеру, происходят итал. solitudine, англ. solitude («одиночество»), «солидарность» и другие.
Ранее нами неоднократно упомянуто о сходстве лат. hic («теперь», «сейчас») с чеченской лексемой «хIинца» [hintz] («теперь», «сейчас»), имеющей фонетический вариант «хIицц(а)» [hitz], который точь-в-точь повторяет произношение hic в ранней латыни. Типологически сюда же умещается и лат. dico, эквивалентное чеч. «дийца» / «вийца» / «йийца» / «бийца» («говорить»), которому, в свою очередь, соответствует инг. «дуца» / «дувца», также трансформирующееся в зависимости от чередования классных показателей в-, й-, б-. И точно такую же модель содержит галанчожский диалект чеченского языка.
Ингушско-галанчожская огласовка сближает это слово с другим чеченским глаголом – «йуца» (где й- – префикс, в зависимости от классности, чередующийся с согласными в-, д-, б-), переводимое как «сплетать», «связывать». Так, чеч. «зIар» или «зIеран керт» («плетень») синонимично словосочетанию «йуьцина керт» («плетёная ограда»). Отсюда, благодаря галанчожскому диалекту, обнаруживаем новый вектор: чеченский глагол «дийца», коим, собственно, и обогатилась лексика латыни, восходит к нахск. «йуца», а фраза «дешнаш дуца» означает «сплетать воедино слова», ибо любая речь сама по себе – совокупность, построение, буквально сплетение слов.
И вновь пройдёмся по межъязыковым нюансам: значение чеч. «дийцал!» («ну-ка, расскажи!») равно инг. «дуцал» / «дувцал». Но если ингушский фонетический вариант переводить с позиций действующей чеченской грамматики, то получится – «сплети-ка (беседу)!» Выходит, нахск. «дуца» / «дувца» типологически сближается с русск. «сплетни» (от глагола «плести», «наплести что-либо») – одним из наиболее распространённых разговорных жанров.
Впрочем, в реальности всё переплетено гораздо тесней, и нахские диалекты тая;т в своих недрах закодированную историю зарождения, роста и качественного развития мысли.

«ОБРАТНЫЙ» ЯЗЫК
Новую главу начнём с акцента на чеченском слове «эладита» [;ldit] («сплетня»), на поверхности которого виднеется глагол «ала» («сказать»), имеющий пять форм прошедшего времени – «эли», «элира», «аьлла», «аьллера», «олура». Стоящая следом частица напоминает чеч. «дитт» («тутовое дерево»; «лезвие»; «ость злака») , хотя в более распространённом обыденном смысле эта морфема просто обозначает обычное дерево. Сам же термин в целом заключает в себе информационную прогрессию: раз нечто сказано («эли»), то оно разрастается, подобно ветвям дерева («дитт»). Однако, если направить рассуждения в ином ракурсе, то в поисках альтернативы вторую часть термина надо будет прочесть как чеч. «дита» («оставить», «игнорировать»), который в увязке с формой недавнопрошедшего времени «эли» (от глагола «;ла») суммарно даёт нахскую фразу «эли – дита!», заключающую в себе величайший запрет на передачу услышанного по цепочке и буквально означающую: «Сказано – оставь!»
В рассмотренной лексической единице не только сокрыто её толкование, но и оформлен духовно-нравственный принцип, кореллирующий с Божественной моралью.
По аналогичной схеме готовым предложением является и термин «неIалт», также отмеченный в арабском и персидском языках в значении «проклятие» (соответственно – ня’ляти и ля’нати, обнаруживая принцип метатезы – перестановки местами согласных звуков), и встречается в нахских говорах в форме «наьIалт» или «неIалет». Поверхностный анализ позволяет предположить производность термина от словосочетания «неI лата», тогда как в развёрнутом виде полная фраза проклятия звучит следующим образом: «Делан неI лата хьох!» («Да чтобы Божья плеть хлестала тебя!» (буквально – «с тобой дралась!»)  Напомним для сравнения: в чеченской речи встречается архаичная модель проклятия «Хьох де Дала хIаллак!» (подстрочный перевод: «Да чтобы из тебя сделал Бог изничтожение!»).
Похоже, «неIалт» – один из неологизмов древнего словотворчества, будучи синонимом термина «сардам», имеющего куда более глубокие корни и параллельно обнаруживающего родство с русск. «сердце», «усердие», «сердиться». Зато «неI» (фонетический вариант – «няI») изначально имело иной смысл, но в итоге превратилось в эквивалент значения «дверь», хотя прежде оно обозначало шкуру животного, которой завешивался вход в жильё, будь то строение или естественное природное убежище (пещера, землянка). Либо так называли ещё какой-нибудь производный от шкуры предмет (ремень, плеть). По аналогичному принципу, подразумевая родниковую воду, в повседневной речи чеченцы не всегда употребляют «хи» («вода»), называя её «шовда» («источник», «родник»).
Например, не только русск. «дрова;» («дерева;») происходит от ст.-слав. «древо». За счёт перестановки местами согласных звуков «р» и «в» образованы также «двор» и «дверь», для изготовления коей исходным материалом выступает та же древесина.
Результатом метатезы является ряд русских лексем.
Сделаем несколько сравнений в качестве доказательств подобных фонетических преобразований:
1) русск. «час» [t;as] и чеч. «сахьт» [sa;t] – «час» («отрезок времени») или «часы» («часовой механизм»). Впрочем, слово «сахьт» впору отнести к разряду международной лексики, так как, помимо нахского языка, оно встречается в араб.   [sa’at] и азерб. saati. Наконец-то, наш поиск не обошёлся без лингвоперехода хь ; ш, который обнаруживается между чеч. «марша ва» [mar;a va] или «марша вогIийла» (вид приветствия, наподобие «здравствуй», буквально «свободно приходи!») и араб.   «мархьаба» [mar;aba] («здравствуй», «здравствуйте»). О вторичности «ш» перед «х» в русской фонетике можно судить на примере следующих разночтений: «крохи» – «крошки», «крошить», «крошечный» и «верх» – «вершки», «вершить», «вершина». Не случайно ещё в дореволюционной гимназической традиции буква h латинского алфавита, как принято считать, передавалась «на французский манер» произношением «аш» [a;]! Данному явлению никто не даст толкового разъяснения. И всё же мы обнародуем наше предположение на этот счёт: подобно тому, как буква ; дореволюционного русского алфавита («т» с придыханием, греческая «тета») с какого-то мгновенья в силу визуальной схожести обрела звучание «ф», точно так же и латинская h получила своё новоявленное «гимназическое» звучание («аш») из-за визуального сходства с одной из букв старославянского алфавита, сохранившейся ныне в сербской графике в виде ћ и, по сути, являющей собой перевёрнутую «ч»;
2) русск. «ров» – чеч. «ор» / «уор» («яма»), созвучное санскр. var («вода») – здесь, похоже, один смысл аккуратно «переливается» в другой, если рассматривать углубление в грунте как потенциальное русло реки или дно озера, то есть, получается, без какой-либо ямы немыслим и сам водоём;
3) русск. «шаг» – от чеч. «гIаш» [;a;] («пешком»), тогда как собственно в значении «шаг» существует общего корня чеч. «гIулч», которое, наряду с «гIогI» («окорок»), восходит к морфеме «гIа», относящейся к глаголу «гIуо» («иди») ;
4) русск. «губа» – от чеч. «бага» («полость рта», «глотка»), тогда как груз. ;;;; [bage] («губа») совмещает в себе нахское произношение и русский смысл. В этот же ряд проставим и тюркизмы – кирг. buaz / buvaz, карач.-балк. bo;az («горло», «глотка»);
5) добавку к тесту в русской лексике называют сдобой. Это  термин восходит к форме «доба», которое «некогда обозначало «пора, время», затем – нечто своевременное, подходящее и, наконец, – вкусное. Сдобный – улучшенный, сдобренный» . Однако же в обратном чтении этой морфемы нами фиксируется чеч. «бод(а)»  – «тесто», «замес»;
6) как это ни прискорбно, в составе так называемой «ненормативной лексики» русского языка также весьма узнаваемо несколько нахизмов, один из которых в процессе обратного чтения обрёл «скандальную знаменитость». О подразумеваемом нами термине читаем в словаре «Дош» А.Т. Исмаилова: «Юх (дух) – низ, подол» , тогда как у А.Д. Вагапова: «Й-ух ‘низ, основание; подол; зад’. Общенах.: инг. йух, ц.-туш йух. Один из немногих номинативов, изменяющихся по классам. Исходная форма – йах (< -ах), ср. основу мн. ч. чеч. йаххаш, инг. йовхаш. Родственно чеч. йаха // иэха ‘идти, течь’, хи ‘вода’, адыгейск. ых, убых. хъэ, каб. хэ ‘низ’, хы ‘море’ < ‘низ, понизовье’, хы ‘спускаться’, лак. ух ‘пень’. Сюда же может относиться и осет. (ирон.) ох ‘причина, повод, основание’, объясняемое как заимствоание из монг. uk – то же. См. б-ух» .
Действительно, общий смысл всех трёх приведённых нахских лексем: «бух», «дух», «йух», – в коих наблюдается стандартное чередование классных показателей, означает «низ», «основание», «край», «оконечность». К сказанному лишь добавим, что в разговорной речи последняя из перечисленных нахских форм нередко употребляется как штамп для указания в переносном смысле на нижнюю часть туловища и, как следствие, детородного органа, о чём, по-видимому, в силу морально-этических соображений умолчали авторы обоих процитированных выше словарей...
Нахская лексема «къам» [q;am] («народ»), соответствующая араб.   [qaumi] «кхавми» («община», «нация») и лат. communis («общий», то есть «достояние общины», «имеющее принадлежность племени, родственному сообществу»), отражена ещё и в самоназвании половцев-кыпчаков – «команы» / «куманы», исходя из чего уже с бо;льшей долей уверенности можно утверждать о сарматской (то есть нахоязычной) этнолингвистической платформе команов-половцев, позже ославяненных и отюреченных: «Например, некогда тюркизированные половцы или кипчаки, являвшиеся, по-видимому, выходцами из нахоязычного сармато-аланского массива. Их самоназвание команы (куманы) напоминает нахское «къо;манна» (от «къам» – «этнос», «народность»), и означает «(относящиеся) к роду-племени», «(имеющие принадлежность) к народу» .
Кстати, в переданном Абу Хурайрой достоверном хадисе пророка Мухаммада (да благословит его Аллаh и да приветствует) предвозвещено о 70 000 потомках Исхака (мир ему), которые, будучи мусульманским воинством, без единого выстрела займут «город, одна часть которого находится на суше, а другая часть – на воде» (Константинополь, ныне Стамбул).
Из истории известно о ключевой роли турков (туркменов или, правильней, туркоманов) в победоносном расширении исламской державы за счёт византийских областей. Отсюда явствует: тюркизированные позже туркмены-сельджуки тоже имели нахские бану-исраильские корни, в  пользу чего свидетельствует чеченская этимология имени Сельджук, сложившегося из гидронима «Соьлжа» (река Сунжа) и антропонимичного суффикса -укъ: Соьл(д)жукъ [S;l(d);uq;] – буквально «Сунженец» (к Сунже отношение имеющий; родившийся на берегах Сунжи) ...
Усматривая в основе этнонима «туркмен» фразу «ТЮРК ИМАН», некоторые мыслители интерпретируют его как «родом из света», «вышедшие из света» . Всё же у нас иная ассоциация: как сказано выше, кыпчаки именовались команами. Значит, к этому же этнониму относится и «туркоман» = «тур» («меч») + «къоманн(а)» («к народу отношение имеющий», от чеч. «къам»). Суммарно от «туьран къоманна» [t;r-q;oman] получаем: «к меченосному племени относящиеся».
Похоже, корень «къам» содержится в этнониме «коми» (общее самоназвание двух близкородственных народов – коми-зырян и коми-пермяков) и в тюркизме aymaq, который, как считается, происходит от монгольского «аймаг» («племя»). Сюда же отнесём и тюрк. «а;» [aq] («белый»), что при обратном чтении совпадает с чеч. «кIай» / диал. «кIэ» («белый»).
Нередко лексические корни бывают следствием прочтения наоборот этих морфем или метатезы, которая, к примеру, очевидна между русск. «кабан» («свиной самец») и англ. bacon («бекон», «ветчина из свинины»), заимствованным из старофранцузского языка. В доказательство вышесказанного выступает др.-греч. ;;;;; [m-r-f] («форма»), обретающее в обратном чтении контур лат. forma [f-r-m] («форма»). Примерно та же модель соответствия обнаруживается между араб.   [;abar], «хабар» («весть», «новость», «разговор»), что также весьма напоминает русск. «говор» и чеч. «бахар» («говорение»), от глагола «баха» («говорить»). Слово «бахарь» было широко известно на Руси допетровской эпохи: так называли профессиональных сказителей, знатоков фольклора и искусных пересказчиков устного народного творчества. На базе этой же морфемы нахи некогда сконструировали ныне архаичный термин «бахло» («глашатай»), добавив к глагольной основе словообразующий профессиональный суффикс -ло.
Сравнение нахских слов с ивритом выявляет схожие примеры: 1) евр. йам (;;, «море») равнозначно чеч. «айм», диал. «айлам» («омут») , и не исключено, что на одном из витков языковой эволюции от корня рассматриваемой лексемы («айм») отпочковалось чеч «Iам» («озеро», «пруд»), а русск. «омут», похоже, тоже имеет с ними связь; 2) евр. «мита;» («кровать») – чеч. «мотт» («постель»); 3) евр. «шана;», во мн. ч. «шаним» («год») – чеч. «шо» («год»); 4) евр. «шулхан («стол») – чеч. «шу» / «шун» («поднос», «стол с угощениями»); 5) евр. «коэн» очень напоминает чеч. «къано» («старейшина», от основы къан- ‘старый’, представленной также в чеч. къанвала ‘постареть’, къена ‘старый’, лат. canus ‘серый, седой, старый’ ), тогда как чеч. «къонах» («достойный мужчина», «героическая личность», «рыцарь духа») и евр. «кохан» / «каган», которые некоторые исследователи склонны относить к ханаанейскому термину «коhен» («жрец») , вероятно, также являются результатом метатезы от более ранней общей исходной лексемы «къонах» [q;ona;, q;ona;], от которой «рукой подать» до формы «хьакъан» (от чеч. «хьакъ» – «заслуга», «достояние» плюс словообразовательный суффикс -ан), утвердившейся у некоторых народов древности в качестве титула «хакан». Схожее явление находим и внутри чеченского языка, когда в результате перестановки местами звуков внутри лексемы (метатезы) синоним практически повторяет базовое слово: «муцIар» («морда», «рожа») и, в том же значении, «цIумар». Этот последний вариант через лингвопереход цI ; зI обретает в диалектах несколько другую огласовку – «зIумар». Стоит также отметить очевидное соответствие чеч. «муцIар» (через метатезу) с русск. «морда» и санскр. m;rti («лик»), благодаря лингвопереходам цI ; ц ; т ; д. (Кстати, с парой «муцIар» – «цIумар» как следствие метатезы типологически соотносятся русск. «харя» и, точно в таком же смысле, разг. «ряха»).
И теперь, на фоне озвученных ассоциаций, совершенно по-новому воспринимается мысль, наподобие этой:
«Кстати, в еврейской Каббале, тайной доктрине евреев, сохранились тайные знания древних жрецов, в частности, в Каббале описана технология формирования новых слов. Именно религиозные руководители, комбинируя три буквы, формулировали новые слова. Это обеспечивало единство языка у всех народов мира» .
Небольшая ремарка: нынешний иврит смоделирован на основе арамейского наречия, но притом не избежал влияния новоеврейского языка «идиш», сложившегося в Европе в XII-XV вв. в результате смешения верхне-немецких диалектов с элементами древнееврейского, славянских и других языков. Любопытно, что в переводе с чеченского «и;эдеш» / «и;деш» означает «смешивая (воедино)», «объединяя», то есть «смешанный язык»...
Помимо «чтения наоборот», не в новинку и методика определения общего смыслового знаменателя в различных языках. Приведём отнюдь не самый академический пример поиска единых лексических корней:
«Царь1 – «единовластный государь, монарх». (БЭКМ). От обратного прочтения ар. ;;; ра:д; (в других семитских языках – рац) «объезжать лошадь», ср. кучер и кайзер. Другая версия – от аккадс. шару «царь», которое от шар, в смысле «голова» .
Прежде нас могли удивить сопоставления, сделанные К.М. Тумановым с корнем «арс» («гора»), через которые автор как бы «возвращает» нахским языкам термины «сар» / «шар» / «цар»:
«...Слово арс – древнеарийского происхождения, хотя в смысле специально горы, быть может, оно и не имело большого распространения в арийских языках; оно обозначало скорее возвышенность, в общем, неопределённом её значении. Что же касается того, соответствует ли оно современному армянскому сар (гора) и картскому сери (холм), – мы полагаем, что слово арс проникло в Закавказье в глубокой древности, гораздо ранее иранского сар, которое к тому же означало голову, а не гору. Поэтому нам кажется, что армянское сар произошло от звукового изменения в слове арс и в таком виде существовало оно довольно долго, пока не совпало с появившимся впоследствии иранским словом сар» .
Неспроста сказано: «Идеям свойственно витать в воздухе»! Своим сознанием человечество всегда интуитивно тянется к гармонии, то есть к истине, правде. И на этом тернистом пути познания ему не раз суждено пройти сквозь серию неудачных экспериментов, прежде чем удастся нащупать верное направление и найти наиболее продуктивный инструмент познания. Причём, немалую роль здесь играет генная память и искреннее стремление доискаться до природы вещей, безошибочно настроившись на необходимую волну.
В обозначенной нами эпохе пророков, возможно, и кроется мистическая способность чеченского языка порой переводить целыми предложениями термины, органично вплетённые в лексиконы разных языков. Так, русск. «лошадь», по сути, есть чечено-ингушское словосочетание «ло шад» («подай плеть!») , а «пещера» – «пен шера» («стена гладкая», «гладкостенная»).
Нахскую этимологию выдаёт раннее монгольское заимствование в славянских языках в виде русск. «телега», что соответствует чеч. «тIелега», где приставка «тIе» – «на», а «лега» – «па;дать», «пластаться», «осыпаться», а, в целом, «упада;ть на что-то», или же, в более развёрнутом переводе, буквально «нагружать сверху (повозку)». Кстати, как по звучанию, так и по смыслу чеченский корень «лега» напоминает русские глагольные формы «лёг», «налегать», «прилагать». А неоднократно упомянутое здесь нахск. «чкъор» («кожа», «шкура») в русском языке «раздвоилось» на «кора» (в результате аферезиса, отсечения начальной ч) и «шкура» (звукозамена ч ; ш). Русск. «кочерга;» – чеч. «кхочург» (буквально «дотягивающийся», причастие от глагола «кхача», «кхочу» – «доставать», «дотягиваться») . Русск. «держава» происходит от слав. «държа» («владычество», «могущество»)  и соответствует чеч. «даржа» («власть», «влияние», «статус») и араб.   [даража] («степень», «»положение»), и не исключено, что, наравне с глаголом «держать», сюда же относится и русск. «дорожить». В исконно русск. «серьге;», как это ни странно, также отпечатался «чеченский след»: «серьга;» или, во мн. ч., «се;рьги» – это, как известно, «украшения в виде колец, подвесок и т. п., продеваемые в мочку уха» . Обычно предмет как продукт ремесла носит название исходного материала, из которого он изготовлен. Не секрет, что самые первые серьги обладали незатейливым дизайном и делались из гнутой кружочком золотой или серебряной проволоки. Отсюда нахск. «серг» [s;rg] или «серан га» [s;rga], производное от корня са;ра («прут», «проволока») + -г (словообразующий суффикс-окончание), означающий в сумме «изделие из металлической проволоки», либо «проволочную веточку».
Теперь рассмотрим поближе понятие «берцовая кость»:
«Берцовый (берцовая кость). Древнерусское образование от существительного берцо, являющегося уменьшительным от бедро. Первоначальное бедрьце перешло в берцо» .
Однако наличие в нахской лексике существительного «варо» («бедро») позволяет думать об обратном, а именно: являясь метатезой, русск. «бедро» не иначе производно от более ранней исходной формы «берцо», которое, в свою очередь, удобно совмещается с чеч. «варо», при добавлении «чисто русского» суффикса -ц и наличии лингвоперехода в ; б.
В гуцульском говоре «катух» означает «собака», тогда как чеченская фраза «ка туху» переводится как «укусить». Это же слово в числе прочих значений в русском языке также имело отношение к собачьему жилищу. И это в своём «Толковом словаре» отметил знаменитый русский лексикограф В.И. Даль: «КАТУХ – м. южн. тул. тамб. хлев для мелкой скотины, особ. для телят, свиней; телятник, свинятник. | Место в избе под лавкою, где держат кур. | Сиб. собачья конура. | Тул. птичий нос, клюв» .
Редкоупотребляемое чеч. «хьат» [;at] («барак», «сарай») соответствует русск. «хата», что опять же намекает на общесарматские корни всей этой лексики.
Точно так же чеченский диалектизм «пистиг» представляет собой деревянный ступ для толчения. Очевидно, фонетическими вариантами указанного термина являются чеченские лексемы «пийсак» – «весло» и «паьштиг» – «деревянный молоточек для тромбовки крыши после дождя» , как предметы, изготовленные из древесины. В комплект вышеназванным словам впору отнести и русск. «пест» – «боёк, кий, кие;к, толкач, для толченья или растирки чего в ступке, или в ступе, толчее» . И там же, в «Толковом словаре» В.И. Даля отмечен диалектный глагол «пелеговать» («меледить, перебирать пальцами попусту») , совпадающий с чеч. «пIелг» («палец»).
Несомненно, русск. «доска», равно как и англ. desk («письменный стол», «кафедра»), будучи изделиями из древесины, соответствуют чеч. «дос» («рубленные, колотые дрова», «поленица») и  производному от него «досбух» («место рубки дров») .
Далее. «Сталь» по-чеченски «буолат» [b;lat], что, несомненно, соответствует известному тюркизму «булат». Но давайте рассмотрим слово сквозь призму нахского наречия! Итак, чеч. «буо» – «сирота», а «латт» – «земля», «почва». Или, как мы знаем, железо – вещество, имеющее неземное инопланетное происхождение, о чём содержится информация в Коране, и даже есть одноимённая сура. Иными словами, железная руда, хоть и добываемая из недр, будучи частицей почвы («латт»), образно выражаясь, не имеет отца и матери, то есть является сиротой на Земле: «буо латт» («сиротский грунт», или же «земной сирота») .
Раз речь зашла о металле, напомним чеченские названия золота и свинца – «деши» и «даш» соответственно. Оба химических элемента практически вплотную соседствуют в Периодической таблице Д.И. Менделеева, и в любом случае их что-то объединяет, так как созвучия между этими нахскими терминами определённо имеют закономерность. Похоже, что указанные названия связаны с качественными характеристиками самих металлов, так как глагол в-ашо [va;o] / й-ашо [ja;o] / д-ашо [da;o] / б-ашо [ba;o] переводится буквально как «расплавить», «отморозить», «привести в жидкое состояние», «оттаять». Названный глагол, наряду с чеч. «л;ло» («плавить»), употребляется равно как в отношении легкоплавких металлов, так и льда или снега. К примеру, по-чеченски «растопить снег» – «луо дашо». А названия «деши» («золото») и «даш» («свинец») содержат информацию об одном из трёх основных агрегатных состояний материи – жидком, достигнутого из твёрдой стадии. О чём всё это говорит? Элементарно, в хуррито-нахском названии запечатлён, собственно, способ добычи металла – в результате плавки. И в каком бы качестве сегодня ни были их потомки, именно носители известного нам нахского языка стали первооткрывателями в указанной сфере. Поистине, язык – самая достоверная летопись любого народа! В пользу настоящей гипотезы свидетельствует не только присутствие в чеченской тайповой номенклатуре этнонима Дишний (реже – Дешний), очевидно, означающего изначально обитателей золотоносного региона, искусных мастеров металлоплавления, но также и нахское название серебра («дети»), которое связано с глаголом в-ато [vato] / й-ато [jato] / д-ато [dato] / б-ато [bato], или «подвергать высокой температуре», «испепелять зноем». То есть в названии металла также отпечатан принцип термического воздействия на него.
Ниже мы делимся некоторыми нашими мыслями насчёт эволюции понятий, по мере накопления и усовершенствования человеческих знаний об окружающем мире.
На санскрите «золото» – svar;a. По законам жанра, вроде бы его аналоги должны присутствовать во всех остальных родственных индоевропейских языках, однако этого корня мы там не находим. В романской группе обозначающие «золото» лексемы, как правило, смоделированы на основе лат. aurum. Но просмотрим лексические обозначения этого химического вещества в германском, славянском, прибалтийском лексиконах: англ. gold, нем. Gold, гол. goud, дат., швед. guld, норв. gull, фин. kulta, эст. kuld. Практически во всех славянских языках доминирует форма «злато» (zlato), за исключением бел. «золата», польск. z;oto и русск., укр. «золото». Впрочем, в русской лексике содержится также и «злато». Далее: монг. «алт» соответствует тюрк. «алтын» (тур. altin). Во всех перечисленных вариантах наблюдается общая платформа – через аферезис и лингвопереходы, в частности, звукочередования z (;) ; g (;) ; k. Однако лтш. zelts очень близко русск. «жёлтый». И, скорей всего, так оно и есть: понятие «золото» (zlato, gold) восходит к жёлтому цвету, и как аргумент в доказательство такого утверждения приведём азерб. qizil («золото»), тогда как этот термин в прочих тюркских языках значит «красный». Следовательно, в основе перечисленных лексем должен быть корень «желт», производными от которого стали термины «желчь» и «железо» (из-за специфического тёмно-жёлтого цвета жидкости или оттенка ржавчины). Хотя есть версия, что в основе gold может быть чеч. «хьолан да» [;;lda] («богатей», «хозяин достояния» всё же здесь без каких-либо сомнений напрашивается чеч. «йелт(а)» / «йалт(а)» («урожай») . О степени древности этой лексемы и её нахской первоприроде показательно свидетельствуют англ. yield [джилд] («урожай», «плоды») и англ. yellow («жёлтый»). В момент созревания злаковых культур поля обретают сплошь золотистый вид. Вспоминается такой эпизод из экспедиции Христофора Колумба в момент открытия американского континента: при высадке на берег одного из островов Нового Света члены команды издалека узрели «золото» и с жадностью кинулись собирать его, однако, немного погодя, выяснилось, что это была обычная кукуруза. Раз большое количество взрослых людей подверглось обманчивому воздействию визаульного эффекта, можем себе представить, насколько в восприятии более древних людей золото ассоциировалось с конкретной расцветкой, а именно – цветом зрелых злаков. Таким образом, от хуррито-нахской основы «йелта» в различных современных языках выстроен дальнейший лексический ряд, при следующих выявленных нами звукочередующих комбинациях: 1) й ; ъ; 2) й ; ж (дж) ; з; 3) й ; ж (дж) ; г (гI) ; к.
Ещё один мистический аспект, который невозможно объяснить, отвергая вероятность существования в старину общего интеллектуального центра у предков современных кавказцев, тюрков и индоевропейцев. Так, в смысловую триаду взаимодополняющих значений выстраиваются русск. «голубь», чеч. «кхокх» («голубь») и тюрк. «кёк» (каз. и уйгур. к;к [k;k], тат. к;к – «синий», «голубой», «сизый», «сивый», «серый», «зелёный»). Как видим, все перечисленные понятия совмещаются. Если рассматривать название птицы «голубь», то в его основе находится голубой (синий, сизый) цвет, что прямо подсказывает, какое нахское слово лежит в основе озвученного тюркизма, который, кстати, отсутствует в ряде остальных тюркских наречий. Далее, каз. «подумал» – «ойланды», «мысли» – «ойлар», «мысль» – «ой», «думай» – «ойла», «подумайте» – «ойлан», «я думаю» – «мен ойлаймын», тогда как в тат. «уйла-рга» – «думать», «уй» – «мысль». Эти слова схожи с чеч. «ойла» и инг. «уйла», диал. «ийла» («мысль»). В тюркских наречиях «берг;» («вместе») и «барысы» («всего») – почти то же, что и чеч. «берриге», «берриш» («все вместе»). Знак равенства ставим также между чеч. «ахча» и тюрк. «акча» («деньги»). Смысловое пересечение также имеют тюрк. «кызу» («жаркий») и чеч. «къиза» («жестокий», «горячего крутого нрава (человек)». «Куль» или «коль» («озеро») тюркских языков соответствует чеч. «къулла» («родник», «источник»). Чув. vit;n («умолять») – чеч. «вита» («оставить», в переносном значении «простить»). Тюрк. «юрт» («село», «город») можно сравнить с араб.   «ард» («земля») и чеч.-инг. «йард» («святыня», «священное место»). Подтверждением того, что накопленный научный материал не позволяет уже рассматривать в отрыве друг от друга индоевропейские, тюркские, семитские и нахские языки, является обозначение тюркского титула «мурза» (варианты: «мирза», «мерза»). Этот термин образован от «амирзада» (буквально «рождённые от амира» ), и восходит к араб.   «амир» («предводитель», «повелитель»), тогда как здесь в качестве сравнения напрашивается нахск. «мар» («муж», «мужчина», или же, помимо гендерного превосходства, повелитель, «знатный человек», представитель господствующего сословия).
В чеч. «урам» («улица») налицо словообразовательный суффикс -ам и корень «ур», скорее всего, изначально имевший значение «город». Данную мысль подтверждает упоминаемый в Ветхом Завете город Ур, откуда происходил патриарх Авраам (Ибраhим, мир ему). Будучи ещё и морфемой в составе города Ургенч (Хорезм, Средняя Азия), термин «Ур» схож с лат. urb / urbus («город»). Так же «улицу» означают чув. uram, кар. oram.
Эту лексему некоторые соотносят с лат. Roma (Рим):
«Не исключено происхождение название города от «малоазиатского» *r;me «деревня». Как известно, Рим развился из одной улицы» .
Раз речь о латыни, то проставим акцент: в ней также не дано этимологии лат. delirium («бред»), хотя этот термин узнаваем в чув. тил;р и тат. tile («сумасшедший»), но широкий спектр его значений содержится в чеченском языке:
«Тила – заблудиться, помешаться (сойти с ума); линять, паршиветь, выпадать.
*Некъах тила – заблудиться (сбиться с пути);
Тиладала – заблудиться, перепутаться;
Тиладалар – блуждание, перепутывание;
Тилар – блуждание, помешательство, выпадение волос;
Тиларчудаха – помешаться, сойти с ума;
Тиларчудахар – сумасшествие;
Тилкхазло – оплошность, недоразумение» .
И подобных соприкосновений намного больше, чем покажется при беглом поверхностном взгляде. Думается, необходимость генерирования неологизмов напрямую увязана с интеллектуальным и материально-техническим развитием общества. Как следствие, усиливается потребность в лексических штампах для обозначения сходных понятий или смысловых нюансов. К примеру, на базе одной морфемы за счёт добавления нахских классных показателей й-, д-, б- были сконструированы такие чеченские лексемы, как «йукъ» («середина», «перегородка», «стык»), дукъ («горный хребет») и «букъ» («спина»). Между прочим, в двух последних случаях довольно узнаваемы англ. back («спина», «назад») и перс. «дагъ» («гора»).
Есть ещё и необъяснимые мистические свойства нахского языка, когда смыслы тех или иных слов плавно «перетекают» в другие понятия. Так, в чеч. «доьзал» [d;zal], инг. «дезал» [dezal] («семья») «слышатся» такие нахизмы, как «д;за» («разделительная линия», «мера», «граница»), и «деза» [deza] («дорогие сердцу»), и «д;за» [djeza] («любить»), и «дозал» («гордость за кого-то»).
Дополнительным катализатором процесса творчества синонимов стало «переворачивание наизнанку» слов с обратным их произнесением. Например: чеч. «хьал(а)» [;al] («вверх») – «лах(а)» [la;] («вниз»); чеч. «мерз» [m-rz] («струна») ; «зурм» [z-rm] («музыка»); «хам» («рачительность», «бережливость», «почтительность») ; «мах» («стоимость», «цена», «плата»), ибо любая вещь оценивается сообразно степени рачительного отношения к ней.
Опираясь на рассмотренные примеры, выдвигаем такой тезис: в любом социуме, состоящем из индивидов, сам характер языка и его лексический запас, в целом, зеркально отображают уровень этнического IQ, тогда как общие принципы мышления у представителей того или иного народа, даже при языковых отличиях, порой способны влиять на идентичность словообразовательных процессов, позволяя «непроизвольно», независимо друг от друга, словно по заранее расчерченной схеме, конструировать параллельные неологизмы с аналогичными семантическими значениями. Назовём похожие примеры: чеч. «накъост» («товарищ», «помощник», «попутчик») – от «некъ» («путь», «дорога»).
Сравним с русской лексикой: «Слово «друг» происходит от «дорога», и когда-то означало «попутчик». А «дорога» происходит от слова «дэрэх», «драхим» – «дорога», «дороги» (в йеменском диалекте иврита – «дороh»)» . Однако приведённая лексема напоминает чеченский топоним Дарго (чеч. ДаьргIа), очевидно родственный араб.   [тарикъ] («путь», «дорога»). Далее, «радуга» на иврите – «кешет», но ещё его можно перевести как «лук» (предмет вооружения, воинское орудие), что, несомненно, семантически сближает его с чеч. «СелаIад» (литер. «СтелаIад» / диал. «ТелаIад» – «радуга», буквально «лук бога Селы»), производного от чеч. «Iад» («лук»). Да и само русск. «радуга» напоминает симбиоз двух морфем «Ра» и «дуга», то есть «Дуга бога Ра». Ясно, что все эти смыслы вращаются вокруг единой оси, поскольку лук имеет дугообразную форму.
Подобно тому, как бросок камня даёт жизнь мириадам водяных кругов, разбегающихся из одной точки по разные стороны, с постепенно затухающими импульсами, – похоже, и словообразовательные процессы проистекают в аналогичной прогрессии, когда из единого праисточника в различные языки проникают всё новые и новые термины – в мутированной огласовке или с нагромождением разнообразных префиксов и суффиксов. Поистине, не строятся языки стихийно и подсознательно. Внешне этот генезис укладывается в неброские обыденные эволюционные формулы. Недаром сказано философом: «Дайте точку опору, и я переверну мир!» По этой причине необходимо искать верный ракурс, дабы обозначить центр и точный вектор направления. Обладая энергетикой магического характера, едва ли не на мистическом уровне живая повседневная речь в той или иной степени отображает приоритеты или нюансы эпохального и этнического мышления. По мере аккумулирования этой энергетики в неологизмах, со временем, проходя обкатку, указанные морфемы и фразы превращаются в речевые штампы.
Мы убеждены, что формирование новых лексических единиц находилось в зените в эпоху пророка и военного предводителя израильтян Иисуса Навина (мир ему), который с момента начала бану-исраильской Реконкисты на Святой Земле учредил неподалёку от развалин Иерихона так называемую «Школу пророков». В числе её задач, надо полагать, была обработка накопленных знаний и опыта в целях их прикладного практического применения, а также генерирование неологизмов (новых социальных терминов) для обогащения словарного багажа и создания мощной терминологической базы накануне зарождения авраамической державы мирового значения, воплощённой Давидом и Соломоном (мир им обоим).
Потомки Исраила (мир ему) аккумулировали в своей среде несметные пласты знаний, в течение столетий обретённых ими на берегах Нила, и не только. Похоже, что вся эта «премудрость египетская» неотвязно сопутствовала Бану Исраилам на всём протяжении их исторического маршрута в эпохах и странах. Наверное, по этой причине, Иисус Навин (мир ему), коего еврейская традиция именует Йеошуа, перед смертью обращается к своему народу (24:14,15): «Теперь же благоговейте перед Богом и служите Ему чистосердечно и искренне. Отвергните божества, которым служили ваши предки за рекою и в Египте, и служите Господу. Если же вам не нравится служить Ему, ныне изберите сами себе, кому служить вам: божествам, которым служили ваши предки за рекой, или идолам эмореев, на земле которых вы живёте, – а я и мой дом будем служить Господу» . Этот фрагмент демонстрирует постоянно действовавший в древнеизраильском обществе механизм, генерирующий разнополярную энергетику. И, надо полагать, ослушники Божественной воли то и дело отслаивались от общего массива, уходя по разные стороны света. Отсюда и традиция остракизма. А прямая линия монотеизма оставалась уделом наиболее стойких израильтян.
Поистине, Моисей (Муса, мир ему) исполнил свою жизненную миссию, подготовив мужественное, стойкое, воинственное, интеллектуальное, верующее поколение для дальнейшего продвижения авраамической линии, по пути утверждения Таух;ида (Единобожия, монотеизма). Этот исторический отрезок, выражаясь по-гумилёвски, ознаменован взрывом пассионарности у ранних израильтян (Бану Исраилов), взросших в сорокалетних скитаниях, осознающих возложенную на них Божественную миссию и готовых идти напролом, до победного конца. В этой связи, хотя и скоропалительно (с точки зрения хронологии) отождествляя напрямую древних израильтян с более поздним явлением, как то – еврейство, знаменитый русский философ Владимир Соловьёв пишет: «Характер этого удивительного народа обнаруживает одинаково и силу Божественного начала в религии Израиля, и силу человеческого самоутверждения в национальной, семейной и личной жизни евреев, и, наконец, в силу материального элемента, окрашивающего все их мысли и дела» .
В огромной степени свои знания Иисус Навин получил, благодаря Моисею (мир им обоим), относительно которого Дмитрий Щедровицкий пишет:
«Возникает вопрос: пользовался ли Моисей древними записями? Мы знаем, что во времена Моисея, уже в течение многих столетий, существовала египетская иероглифическая письменность, как и клинопись Междуречья; бытовали и иные системы письма. Согласно древним преданиям, уже допотопные библейские патриархи записывали исторические события. Так, например, известна апокрифическая Книга Еноха – патриарха, который жил в седьмом поколении от праотца Адама и был первым, кто оставил после себя книгу о начальных днях человечества. Книга эта, переведённая на язык геэз, была обнаружена в XVIII веке в Эфиопии, но и ранее были известны отдельные её части на разных языках. Итак, мог ли Моисей использовать древнейшие тексты? Возможно. Он был «научен всей мудрости египетской», как говорит Библия (Деян. 7, 22); он жил при дворе фараона; он, несомненно, общался с египетским жречеством и знал очень многое о древней истории человечества. Конечно, известны были ему и предания своего родного племени – Израиля. Но не следует думать, будто Книгу Бытия великий пророк Моисей создавал, лишь пересказывая какие-то сделанные до него записи: эта книга написана непосредственно по вдохновению Святого Духа, хотя при её создании были использованы и огромные интеллектуальные способности самого Моисея, и знания, дошедшие до него из самых разных источников» ...
Подтверждение мысли о высокой степени эрудированности Моисея (Мусы, мир ему) содержится в достоверном хадисе:
«[Однажды] Мусу, который обратился с проповедью к израильтянам, спросили: «Кто из людей является самым знающим?» Он сказал: «Я», и [за это] Аллаh выразил ему порицание, ибо [Муса должен был ответить, что это известно только Аллаhу]. Затем Аллаh ниспослал ему в откровении: «Поистине, у места слияния двух морей [ты встретишь] одного из рабов Моих, который знает больше, чем ты» .
И далее повествуется о встрече пророка Моисея (Мусы, мир ему) с пророком Аль-Хидром (мир ему) и их недолгом совместном поучительном странствии.
Факт, что в эпоху начавшихся войн за обладание Святой Землёй, будучи пророческим достоянием, столь колоссальный объём знаний нуждался в сохранении. И эта логика прослеживается в решении учредить «школу пророков». Результатом небезуспешного функционирования указанного учреждения стало всеобщее просвещение.
Приводимый ниже пример подтверждает этот тезис:
Один из передатчиков Устной Торы – Гидеон в самый разгар борьбы с мидьянитянами в 1084 году до н. э. возглавил народ. Собрав всего триста воинов, он совершил дерзкое ночное нападение на лагерь мидьянитян, застигнув тем самым их врасплох и вызвав панику в стане врагов, которые совершили бегство, не подозревая о том, что имеют дело с горсткой героев из потомства Исраила (мир ему). В ходе преследования противника Гидеон попросил жителей Сукота и Пнуэля накормить его изнурённое воинство. Защитникам израильтян было отказано в гостеприимстве, ибо боявшиеся возмездия мидьянитян люди не знали, на чьей стороне будет окончательная победа. Отряд Гидеона разгромил противника, после чего решено было наказать соотечественников за малодушие (не самих горожан, а их старейшин). По этому поводу в тексте «Танаха» сказано:
«Он захватил юношу, жителя города Сукот, и расспросил его; тот написал ему имена князей Сукота и его старейшин» .
А ведь в ту эпоху не у каждого народа первый попавшийся подросток мог быть грамотным знатоком письма. Зато в бану-исраильской среде это явление носило массовый характер.
В среде израильтян были растлители истинной веры, набравшиеся в Египте всяких колдовских навыков и эзотерических знаний. И до сих пор на протяжении вот уже нескольких тысяч лет в своей этнической психологии обособившиеся в разные этносы потомки Бану Исраилов подвержены прежнему дуализму. Вот где перманентно бытует единство и борьба противоположностей!
Есть и другие сведения, подтверждающие словотворческую ипостась израильтян:
«Кстати, в еврейской Каббале, тайной доктрине евреев, сохранились тайные знания древних жрецов, в частности, в Каббале описана технология формирования новых слов. Именно религиозные руководители, комбинируя три буквы, формулировали новые слова. Это обеспечивало единство языка у всех народов мира» .
Рассуждая о возникновении тайного языка, Идрис Шах в своей книге «Суфии» (глава «Тайный язык») акцентирует внимание на эпохе царя Соломона (Сулаймана, мир ему), знавшего языки насекомых, птиц и людей. Разумеется, никто не ставит под сомнение Божественную природу указанного дара. В мироздании всё подчинено физико-математическим законам, сотворённым Всевышним. Причинно-следственная связь прослеживается абсолютно во всём! Вот почему пророки аккумулировали в себе и систематизировали накопленный поколениями опыт, обогащая этот багаж знаний Божественными откровениями.
Переключимся на табуированную речь, естественную для смутных эпох. Издавна в определённом смысле язык – инструмент, представляющий своего рода необходимую самозащиту, одно из приспособлений для утаивания информации, не предназначенной для слуха чужаков, знатоков местных наречий.
И в этом мире, изобилующем недоброжелателями, исстари огромную актуальность обретала шифрованная речь, и инородцам, понимавшим местные говоры, не обязательно было знать лишние нюансы.
Наши современники и не подозревают о существовании в прошлом такого явления, как «юха-тIехьашкара мотт». Подстрочный перевод этого словосочетания звучит нелепо: «назад-обратный язык», «язык наоборот», «обратный язык» . Другой вариант: «юха-маччахьара мотт» («язык наизнанку»).
По сути, это примитивный шифр, тайная речь «навыворот», с обратным произношением слов.
Воспроизводимая в обратном порядке речь употреблена в историческом романе А.П. Толстого «Пётр Первый», где в устах беглых каторжан-разбойников фраза «онвад с унод» означает «давно с Дону». Оказывается, похожие явления не были редкостью, так как «тайные языки – это языки обособленных социальных групп, создаваемые в целях замкнутого общения, используемые в пределах данной группы» .
Искусственные языки носят название «конланг» и «арго».
«Конланг – это искусственный язык, специальный язык, который, в отличие от естественного, сконструирован целенаправленно. [...].
Различают следующие виды искусственных языков: языки программирования и компьютерные языки для автоматической обработки информации с помощью ЭВМ; информационные языки, используемые в различных системах обработки информации; формализованные языки науки, предназначенные для символической записи научных фактов и теорий математики, логики, химии и других наук; 4) языки несуществующих народов, созданные в беллетристических или развлекательных целях, например: эльфийский язык, придуманный Дж. Толкином, клингонский язык, придуманный Марком Окрандом для фантастического сериала «Star Trek», язык На’ви, созданный для фильма «Аватар»; международные вспомогательные языки, создаваемые из элементов естественных языков и предлагаемые в качестве вспомогательного средства межнационального общения» .
«Основная цель тайных языков (арго) – сделать высказывание непонятным для непосвящённых. Существуют различные арго – бродяг, заключённых, воров, нищих, а также некоторые профессиональные языки, сохранившиеся от средневековья и направленные на сокрытие профессиональных тайн и на передачу информации только тому, кому она адресована. Их ещё называют корпоративными языками, предназначенными только для членов своей корпорации. К ним относится язык офеней – мелких торговцев вразнос, торговавших по деревням книжками, картинками, бумагой, шёлком, нитками, иголками, кольцами, серьгами и т. п. Особый язык был и у шерстобитов, скупавших по деревням шерсть, обрабатывавших её и снова продававших в виде пряжи, вязаных и валяных изделий. Известен язык кантюжников, кулаков, маклаков, прасолов, перекупщиков, сводчиков. В каждой их этих «профессий» был элемент мошенничества, который необходимо было скрыть от посторонних.
Тайные языки всех этих людей, живших в России, были ориентированы на национальный русский язык, то есть грамматика и фонетика были русскими. Таинственность языкам придавали непонятные слова, частично составленные из кусочков русских слов, частично заимствованные из языков других народов, близких и далёких: из тюркских языков, из греческого, из языков западных славян» .
Мы примерно очертили контур генезиса искусственной речи «конланг» и «арго», коими, на наш взгляд, являются прототюркский язык и санскрит, откуда «выросли» цыганский, латинский, греческий, древнеславянский, германские, угро-финский, балтийские, иранские и другие – как результат синтеза или конструирования на базе шумерского, семитского и хурритского наречий, с очевидным преобладанием симметрии, разветвлённой лексикой и заметно упрощённой грамматикой.
Предположим, что комбинирование санскрита началось, когда израильтяне жили в Египте. Однако окончательное сложение в философско-логический письменный язык с чёткой логической структурой словообразования и синтаксиса завершилось после вторичного обретения Отчизны в пределах Древнего Ханаана – как инновация эпохи древнеизраильской Реконкисты.

ЗЕНД – «ОТЕЦ ИССЛЕДОВАНИЯ»
На данном витке повествования у нас возникает логический интерес к такому понятию, как Зенд. И опять, по обыкновению, скрупулёзно просмотрим доступные нам справочники и словари:
«Зендский язык или зенд, древнеперсидский язык, иначе называемый также бактрийским; похож на санскритский» (Павленков Ф., «Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка». 1907 г.) ;
«Зенд, или зендский язык – древнеперсидский или иранский язык, которым написана Зенд-Авеста; весьма сходен с санскритским языком». («Полный словарь иностранных слов, вошедших в употребление в русском языке». Попов М., 1907 г.);
«Зендский язык. Язык первобытных обитателей Верхней Азии, древнейший из иранских языков, родственный санскритскому. («Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка». Чудинов А.Н., 1910 г.) ;
«Зенд – один из древних иранских языков. На нём написаны священные книги древних иранцев, чтимые и теперь у парсов и известные под именем Зендавесты. Название Зенд значит собственно «комментарий» и присвоено данному языку совершенно неправильно; языка с таким именем никогда не существовало. Предполагаемая родина так называемого Зенда – северо-восточный Иран, или Бактрия, почему он носит также название «древнебактрийского»; другое имя, более употребительное в современной научной литературе, – «язык Авесты». В иранской семье языков Зенд – древнейший член, являющийся ближайшим родичем санскрита, от которого разнится, главным образом, некоторыми фонетическими особенностями позднейшего происхождения; в формальном отношении он также часто представляет новообразования, вследствие чего не менее богат формами, чем санскрит. Понимающий санскрит может, без особого труда, понимать и целые Зендские фразы. Из иранских языков к нему ближе всего древнеперсидский (язык клинообразных надписей династии Ахеменидов, между 520 и 350 г. до Р.X.). Алфавит зендский – древнесемитского происхождения и находится в связи с древнеарамейским, но образовался гораздо позднее того времени, когда была записана древнейшая редакция Зендавесты, о которой сохранились известия в среднеиранских (на языке пехльви) книгах. Древнейший алфавит Зенда, которым была писана эта редакция, не дошёл до нас, и о его особенностях можно только догадываться; возможно, что он был близок к древнейшему индийскому (так назыв. бактрийский алфавит). Алфавит, носящий теперь имя Зенд, весьма близок к среднеиранскому, или пехлевийскому, который вероятно был применён, в IV в. по Р.X., к транскрипции сохранившихся в отрывках и в памяти жрецов авестийских текстов. Древнейшие же рукописи Зендавесты принадлежат к ещё более поздней эпохе, а именно к XIV-XVI вв. нашей эры. Вследствие этого звуковое значение некоторых знаков Зендского алфавита определено только приблизительно. По-видимому, в звуковой системе Зенда было несколько групп сходных между собою звуков (главным образом, согласных), всё-таки разнившихся друг от друга настолько, что выражались на письме разными знаками: так, Зендский алфавит имел три разных знака для «ш», два для «м», пять для «н» и т. д., из которых только некоторые могут быть более или менее точно определены в своём произношении, тогда как другие являются совершенно загадочными. В связи с этим находится также неустановленность научной транскрипции Зендского алфавита. Существует несколько систем, из которых ни одна не получила ещё всеобщего распространения (см. H;bschmann, «Die Umschreibung der iranischen Sprachen», Лпц., 1882, а также Jackson, «The Avestan Alphabet and its Transcription», Штутгардт, 1890). Принцип Зендской графики – фонетический: каждый звук, гласный или согласный, имеет свой особый знак; направление – справа налево (см. Lepsius, ‘Das urspr ;ngliche Zend alphabet’, в ‘Abhandl. der K;nigl. Akad. der Wissensch. zu Berlin’ 1862; H; bschmann, ‘Iranische Studien’, в ‘Kuhn's Zeitschrift f;r vergl. Sprachforschung’, т. XXIV, 1879). Уже за несколько веков до Р.X. Зенд перестал быть живым языком и был вытеснен среднеиранским языком пехльви, или пехлеви, но когда именно это произошло, определить нельзя. Древнейшие надписи династии Сассанидов (не раньше 226 г. по Р.X.) уже писаны на пехльви. Ни один из теперешних иранских языков не может быть признан прямым потомком Зенда. Фр. Мюллер видел такого потомка в языке теперешних афганцев, так называемом Пушту, но вероятнее, что Зенд только ближайший его старший родич, а не отец. Принято различать собственно Зенд и более древний диалект так называемых G;th; (cм. Зендавеста). В истории изучения и научной разработки Зенда первое место по времени принадлежит датчанам Раску и Вестергорду и французу Бюрнуфу. После них особенно много сделали в этом отношении немцы: Фр. Бопп, Ольсгаузен, Лассен, Виндишман, Брокгауз, Бенфей, Гауг, Юсти, Шпигель (самый выдающийся по количеству и капитальности работ); в новейшее время – Гейгер, Гельднер, Бартоломэ, Гюбшман, у французов Джемс Дармстетер.
Литература. Общие сочинения: Haug, ‘Ueber den gegenw ; rtigen Stand der Zendphilologie’ (Штутгардт, 1868); его же, ‘Essays on the sacred language, writings and religion of the Parsis’ (2-е изд., Лондон, 1878, в ‘Tr;bner's Oriental Series’, № 1); Spiegel, ‘Vergleich. Grammatik der alter ;nischen Sprachen’ (Лпц., 1882). Руководства к изучению одного З. Justi, ‘Handbuch der Zendsprache’ (Лпц., 1864); Spiegel, ‘Grammatik der altbaktrischen Sprache’ (ib. 1867); Hovelacque, ‘Grammaire de la langue Zende’ (Пар., 1868); Geiger, ‘Handbuch der Awestasprache’ (Эрланген, 1879); Harlez, ‘Manuel de la langue de l’Avesta’ (2-е изд., Пар., 1881); Bartholomae, ‘Handbuch der altiranischen Dialekte’ (Лпц., 1883); Jackson, ‘An Avesta Grammar’ (Штутгардт, 1892). На русском языке – К. Коссович, «Четыре статьи из Зендавесты» (текст, русск., лат. и санскр. переводы, комментарий, словарь. СПб., 1861). Сравнительная грамматика З., стоящая на высоте современной науки – у Бругмана в его ‘Grundriss der vergl. Grammatik der indogerm. Sprachen’ (Страсбург, 1886-1892). См. также Иранские языки, Пазенд и Пехльви». («Энциклопедический Словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона») .
Считается, что на языки народов, исповедовавших зороастризм, большое влияние оказала авестийская лексика, от которой в современном персидском языке содержатся некоторые слова, например   [;te;] «огонь» из авест. ;tar;,   [behe;t] «рай» из авест. vahi;ta- (ahu-) «наилучший (мир)». И здесь практически мгновенно обнаруживается параллель с нахской лексикой: чеч. («жарить», «испепелять зноем»). Этот же глагол в настоящем времени предстаёт в виде в-атуош / й-атуош / д-атуош / б-атуош. Ещё одной производной от него формой является в-атар / й-атар / д-атар / б-атар. Как мы знаем, в-, й-, д-, б- в начале слова – префиксы, классные показатели, при отсечении которых как раз и получается приведённая выше авестийская модель. Точно так же и второе слово – «бехишт». В переводе чеч. в-;ха / й-;ха / д-;ха / б-;ха – «жить». Префикс б- почти всегда отражает множественное число. (Кстати, по этой причине мы считаем славянское «мы» производным от нахск. «бу» / «ба» («они есть», в диалектах: «мы есть», «вы есть»), за счёт лингвоперехода б ; м). Следовательно, «б;ха» – «они живут (в настоящем времени)», и если к его деепричастной форме «б;хаш» добавить нахский топоформант  тI, получаем «бехаш тIа» (буквально «к месту жития;»), идентичное перс.   [behe;t].
Тем не менее, в столь непоколебимой древности авестийского (зендского) языка позволяет усомниться тот факт, что «критический обзор этнографических признаков и сравнение «мёртвых» и ещё живых языков центральной Евразии позволяет сделать вывод, что санскритский, парсский, зендский и древнеславянский языки – родственные» . Мы можем говорить об относительной синхронности этих языков, а в истоках всё равно лежит совсем другой язык. Эта мысль, при наличии и других сопутствующих подтверждений, тем отчётливей высвечивается на примере афганского фарси (фарси-кабули), который заметно отличается от персидского своей архаичностью и в котором отмечаем параллель между русск. «зима» и «замистан». Далее – «тов-истон» («лето»), что, без сомнений, соответствует чеч. «тов» («жара», «зной»); чеч. «дуста» («мерить», «соизмерять») напоминает в афганском фарси «дуст» («друг»), «морч» означает «перец», чьим эквивалентом является чеч. «бурч»». (И здесь вновь обнаруживаем бытующий в нахских диалектах лингвопереход м ; б). Афганское «йа» (союз «или»), не являясь арабизмом, имеет в нахском то же самое значение – «или»; «хо» (одно из обозначений «да») аналогичное чеченскому глаголу «хаъа» («знаю»), имеющему формы «хов» (галанчожский диалект) и «ха» (итум-калинский диалект), в свою очередь, совпадает с карач.-балк. «хов» / «хева» («да»), что также присуще ряду говоров горной Грузии; «дур» («далеко») соответствует чеч.-инг. «дIор(а)» / «дIар(а)» («вон оттуда, с несколько отдалённого места») .
Собственно, отдельный пласт несомненных лексических пересечений обнаруживается между фарси и нахским языком: перс. «аб» («вода») – чеч. «Iаба» («насытиться»); перс. «шамо» («вы») – чеч. «шу» («вы»), тогда как в эргативном падеже некоторых местоимений присутствует окончание -аммо: от «цхьа» – цхьаммо («кое-кто», «некто», в отрицательных предложениях – «никто»). Таким образом, без конфронтации с канонами нахского словообразования от исходной формы чеч. «шу» («вы») в составе эргативной конструкции чисто теоретически синтезируется модель «шамо»; «таъзи;р» («казнь») – чеч. «таIзар» («казнь», «наказание»). Чеч. «седарчий» («звёзды»), от «седа» в ед. ч., – перс. «сетарэ» («звезда»); «барм» («носилки») также имеет соответствие и в фарси буквально означает «брать (что-либо)». Похоже, что нахскую основу имеет и иранск. «барез» («высокий») – от чеч. «барз» («возвышенность», «холм»). К примеру, для обозначения доверху чем-либо нагруженной телеги у чеченцев бытует речевой оборот «барзах йоьттина ворд», в котором использована лексема «барз»...
Нечто похожее наблюдается и в аланских заимствованиях венгерского языка: «верт» («щит»); «хид» («мост»); «езуст» («серебро»); «ашсон» («госпожа») и другие . Как известно, официальное алановедение сплошь выстроено на безоговорочном утверждении о полном тождестве алан и современных осетин. Действительно, в осетинском языке мы встречаем и ;взист («серебро»), и «хид» («мост»). Кстати, второе слово «хид» в том же значении («мост») встречается и в грузинском языке. Зато венг. «верт» («щит») звучит как чеч. «верт» («бурка», тип верхней одежды из плотного войлочного материала), то есть в обоих случаях предметы предназначены, чтобы прикрыться – от ударов меча или влажной промозглой непогоды. В чеч. «красная медь» – «цIест» (от «цIиэ» – «красный» + словообразовательный суффикс -ст), а «жёлтая медь» – «ез». Таким образом, по аналогии с первым названием, методом сложения нахского корня «ез» и суффикса -ст, точь-в-точь конструируется венгерская модель «езуст». Получается, исходное понятие «медь» «превратилось» в «серебро», для обозначения которого, кстати, в чеченском языке используемо отдельное слово «дети». Теперь же рассмотрим «хид» («мост»), в составе которого налицо нахская морфема «хи» («вода»), от которого добавлением форманта тI выводится словосочетание «хи-тIа» / «хи-тI» («к воде», «на воде», иногда – «над водой»). Здесь не лишним будет отметить, что на соответствие чеч. тI, греч. ; и лат. th, со ссылкой на авторитетное мнение Л.В. Черепнина, указывает чеченский учёный Хаджи Хизриев: «А буква Т с придыханием (Th) передавалась через букву ;, которая иногда переходит в звук д (Д)» . Итак, лингвопереход тI ; д – явление достаточно типичное, что наглядно доказуемо на примере разночтений bid и byth («мир») в кельтических диалектах средневековой Европы .
По принципу обозначенного звукочередования объясняется разница между античным и современным названиями гидронима Танаис (от нахск. «тIуно» – «влага») ; Дон. Морфема «тIуно» также проглядывает в термине «тундра», чему находим косвенное подтверждение в Толковом словаре Владимира Ивановича Даля: «Тундра – ж. и трунда финск. сиб. арх. северные, голые степи; ровная, болотистая, мшистая плоскость, до Ледовитого моря. В сиб. различают мокрую, моховую, сухую тундру: в кмч. это вообще луга, степи» . Остальные версии истолкования, наподобие фин. tunturi («высокая безлесная гора»), норв. duodda;r («широкая гора без леса»), саам. tundar, tuoddar («гора») и так далее, опять же воспринимаются нами как обычная «подгонка под стандарт», что объясняется исчезновением из региона языка его более древних обитателей – прямых носителей скифо-сарматской речи. Таким образом, нахская фраза «тIундар» в более или менее подстрочном переводе означает – «увлажнение», «сделанное влажным», что, кстати, применительно к заболоченной местности в условиях вечной мезлоты)...
Присутствие в осетинском языке лексемы «дан» / «дон» («река») позволяет думать о том, что на одном из этапов этногенеза (в домонгольский период) предки осетин обитали в районах, прилегающих к Подонью, где в зоне пересечения и смешения одного из нахских диалектов с ираноязычным согдийским наречием просходило формирование новых лексических единиц. Наше предположение подтверждает замечание видного советского историка и археолога М.И. Артамонова, не очень-то склонного к безоговорочному отождествлению алан и ясов:
«Аланы занимали центральную часть Северного Кавказа, асы же, вероятно, совпадают с носителями салтовской культуры, известной в лесостепной полосе между Донцом и Средним Доном, там, где русская летопись знает ясов 1116 года» .
Что касается венг. «кард» («меч»), аналогичного осет. «кард» и афган. «корд» («нож»), то, учитывая лингвопереход л ; р, эта лексема связана с русск. «меч-кладенец» и чеч. «калдам» (широкий меч, наподобие однолезвийного палаша). Здесь к основе «калд» позднее добавился суффикс -ам . Не исключено, что в общем ряду режущих и рубящих предметов находится и «кортик». Далее, венг. «ашсон» («госпожа») также являет нахское влияние, ибо слово «сестра» (чеч. «йиша») в итум-калинском диалекте встречается в форме «йаш» / «йаша», что, в отличие от литературного варианта, более симметрично чеч. «ваша» («брат»). Отсюда: «йаш санна» [j-a; san] («как сестра») или же «йаш сан» («сестра моя» в качестве уважительного обращения, наподобие «госпожа»). В венгерском варианте «отсечена» префиксальная й-, что также характерно для чеченского языка. Например: чеч. «йетт» («корова») в дательном падеже имеет форму «аттана» («корове»); «йукъ» («зола») во мн. ч. трансформируется в «овкъарш».
Возвращаясь к сказанному немногим выше: в прошлом едва ли не визитной карточкой римских легионеров считался достигавший в длину не более 60 сантиметров короткий римский меч гла;диус или гла;дий – от латинского существительного gladius, буквально означающего «стебель», и, кстати, фонетически довольно близкого нахск. «гIад» [;ad] («ствол», «стебель»). И это слово обнаруживает откровенное сходство с русск. «кладенец» и чеч. «калдам». Не стоит игнорировать вероятности, что обе эти лексемы могли быть заимствованы у римлян нахоязычными сарматами. Тем не менее в пользу того, что в истоках лат. gladi(us) изначально находится нахск. ;ad, свидетельствует аналогия между чеч. «кIант» и этр. «клан», «кланти» («сын»). Тот же самый тип звукозамены наблюдается между лат. gloria («слава») и чеч. «гIар(а)» [;ara] («шумиха»), производной от которого является отглагольная форма «гIарваьлла» («нашумевший», «знаменитый», «прославленный»). Термин glory вошёл в английский язык в широчайшем смысловом диапазоне и, очевидно, прежде чем обрести ореол «славы», оно в своём латинском первоистоке означало «шум», и, кстати, эту прогрессию типологически можно сравнить с русск. «слово» ; «слава».
В словаре А.Д. Вагапова встречаем толкование термина:
«ГIара ‘шум, гам, гвалт’. Считается заимствованием из осет. ghar // qar ‘крик, шум’. Однако для такого утверждения нет веских доказательств, так как звукоподражательный корень гIар имеет очень широкое распространение во многих языках, ср. картв. ;ar ‘кричать, шуметь’, и.-е. *ghar- ‘кричать’, слав. *grajati ‘кричать, шуметь’ др.-инд. garjati ‘греметь (о громе)’, афг. ghara ‘шум, грохот, гул’. См. гIиергIа» .
Итак, во всех перечисленных случаях налицо вкрапление фонемы «л» в состав изначальных нахских морфем...
Историческая связь чеченцев с Ираном (Мидией) и ранним зороастризмом несомненна. Не потому ли чеч. «жоьжахти» (диал. «жоьжарт») соответствует перс. «dozax» («ад»), восходящему к авест. du;ahu («дурное существование»)!?
Раз учёные столь ревностно настаивают на термине «ираноязычие», а мидийские предки чеченцев обитали на территории Ирана, где, собственно, и располагалась сама Мидия, то, значит, имеются предпосылки в будущем дешифровать аланскую речь. Надо только серьёзно захотеть и ни в коем случае не игнорировать лексику, фонетику и прочую специфику нахских языков, ибо в письменах прошлых эпох отчётлив «чеченский след». Несмотря на эллинизированные искажения следующей аланской фразы: «;;;;;;;; ;;;;;;; ;;;;; ;;;;; ;;;;;; ;;; ;;;;;» [Тапагхас местIили хоина корти канта каи талла] – в передаче Иоанна Цеца (византийского писателя XII в.), даже при беглом взгляде, мгновенно узнаваем нахский стиль – при отчётливых созвучиях с нахскими словами «хаза» («красивый», «красивая», «красивое»); диал. «хойна» / «хайна» («узнал», «узнала», «узнали»); «кIант» («парень», «удалец», «мо;лодец»); «талла» («исследовать», «вызнавать», «разведать»). Этот текст в перспективе ещё подвергнется детальной разбивке и более скрупулёзному анализу, но уже при сопоставлении с приблизительным переводом самого И. Цеца («Добрый день мой господин, повелительница, откуда ты?») можно не сомневаться в итоговом успехе.
Время бытования древнеиранского диалекта, послужившего базой для сложения авестийского языка, исследователи условно локализуют где-то между второй половиной II тыс. и первой половиной I тыс. до н.э. Эта хронология нам не кажется искусственно удревнённой. В угоду всё той же конъюнктурной «подгонке под стандарт» иные исследователи указывают на области Дрангианы, Ареи, Маргианы и Бактрии, предполагая в них регион происхождения авестийского языка, обычно (на ранней стадии) относимый к восточно-иранской подгруппе, но на позднем этапе обретает черты, сближающие его с западно-иранскими языками. Но что бы там и с чем бы на различных исторических этапах ни сближалось, наша убеждённость в ближневосточном происхождении древнего санскрита, равно как и самих ариев, косвенно подтверждается ещё одним фактом: самый старый алфавит – брахми, – разработан на основе арамейской скорописи. Следовательно, самый ранний алфавит не связан с северо-восточным Ираном, а всё больше с северо-западной его окраиной – регионом, где образовалась Мидия и появился на свет Заратуштра. Вот и получается, что такие понятия как «арии» и «Ближний Восток» группируются воедино.
Текст Авесты по диалектным и хронологическим особенностям делится на два пласта: староавестийский (или язык Гат) и младоавестийский, текст бо;льшей части Авесты. Язык Гат более архаичен и приближается к языку Ригведы. Кроме того, он обнаруживает больше восточноиранских черт, чем младоавестийский. Однако этот факт не может служить безапелляционным свидетельством первозданности сравнительно стародавнего восточноиранского диалекта, который, будучи бану-исраильской инновацией, по-видимому, уже существовал в эпоху Заратуштры в качестве лингва-франка, но при всём этом не был домашней речью хуррито-нахо-говорящих мидийцев.
Авеста почти полностью (21 часть) погибла при македонянах, её восстановление было начато при Аршакидах (250-224 гг. до н.э.), и этот процесс завершился при Сасанидах в III-VIII вв. В итоге исходный материал дополнился искажениями, наблюдаемыми в современных формах зороастрийской религии.
Аршакиды имели парфянское происхождение и правили Албанией в I-VIII вв. н.э. Именно с этой династией увязывает историк Сулейман Демелханов имя собственное Ашак , упоминаемое И. Цискаровым в середине XIX в.:
«Кистинский род Ашак-гара имеет родство с грузинскими и армянскими царями и князьями, что подтверждается имеющимися документами» .
Теперь вернёмся к термину «Зенд» / «Занд», которым наречены комментарии к главной книге зороастризма – «Авесте». «ЗЕНД» переводится как «КОММЕНТАРИЙ», а ZANA – «ЗНАНИЯ» (продукт изучения, исследования, а точней – прямой результат поиска). Скорей, восходит к нахскому словосочетанию «зенан да» [zen-da] («отец исследования»), по аналогии с «таламан да» [talam-da] – «Талмуд» / «Талмуда».
В фокусе нашего внимания – очередной глагол:
«Зиен1 ‘испытать, проверить, посмотреть’. Вайнах.: инг. зие ‘наблюдать, замечать, выследить, надзирать, подметить’ (Куркиев, 2004: 193). Сближаем со слав. *ze-ti ‘смотреть, разглядывать’ (рус. по-зеть, позеять, позетить ‘посмотреть’, ‘выглядывать’, зехать, ‘глазеть’), *zъreti ‘зреть, видеть’ (рус. зреть, ср. у Козьмы Пруткова: «Зри в корень – многое поймёшь», со-зерцать, взирать, пре-зирать ‘смотреть сверху, свысока’, блр. узериць ‘усмотреть’). Интересно отметить русские производные формы зенки ‘глаза’ и зеница (ока) с носовым н, соответствующим чеченскому н в основе инфинитива зиен.
Расширитель -r- в *zъreti может быть объяснён как суф. масдара -р в чеч. зиер ‘инспектирование, наблюдение’ (< зиен). Типологически сходные случаи, на наш взгляд, имеют место также в рус. смотр, соответствующем чеч. муоттар < муотта (см.) и осет. ladaryn ‘лить, капать’ < чеч. лада-р ‘течь, капание’ (см. лада)».
Зиен2 ‘вред, ущерб, урон’. Вайнах.: инг. зие. Заимствовано из тюрк. языков: кум. зиян, азер. зиjан, казах. зыян, тат. зыян ‘вред’, тур. zyjan. Первоисточником слова считается перс. ‘zijan’ ‘вред’, авест. zyanа ‘вред, убыток’. Отсюда же арм. zean, рус. изъян» .
Невозможно пройти мимо явных погрешностей, тем более, если они ещё и задевают в той или иной крайности национальное самолюбие чеченцев. При всём уважении автора к именитому лингвисту, во втором случае (см. выше) А.Д. Вагапов необоснованно «дарит» тюркам и иранцам исконно нахское слово, тогда как мы склонны считать лексему «зие» («ущерб», «убыток») напрямую производной от глагола «зие» в значении «проверить», «посмотреть», так как любой ущерб требует внимания, изучения и усилий, направленных на исследование количества утраченных материальных ценностей. Безусловно, связь между перечисленными языками очевидна. Однако логически возникает резонный вопрос: «Дают ли тюркские и иранские языки столь же глубинное толкование рассмотренного термина?»
В средние века некоторые нахи исповедовали зороастризм. Историк из Иордании, этнический чеченец Абдул-Г;ани Хасан, в конце 80-х – начале 90-х годов XX-го столетия вёл активную переписку с Ах;мадом Сулеймановым, в доме-музее которого до сих пор хранится оригинал письма, послужившего основой для рукописи на чеченском языке, подготовленной к публикации лично А.С. Сулеймановым. В итоге свет увидел осуществлённый Далханом Хожаевым подстрочный русский перевод этой статьи под заглавием «Аланский историк из чеченцев» (газета «Республика» от 14 февраля 1991 г.).
Итак, рукопись XV века алана по имени Аздин Вазар из племени нахчи повествует: «горные аланы (вайнахи) исповедовали две религии: одна часть – христианскую веру, а другая – зороастризм («магос цIера дин») , где в первом слове нетрудно узреть лексему «маг»; второе – «цIера» – переводится с нахского как «огненный» / «огненные»; а значение третьего («дин») – «религия». Суммируем: «магов огненная религия», «магов-огнепоклонников религия».
Свидетельством недалёкой приверженности зороастризму выступает нахский этноним Зандакъахой (родоплеменная фратрия, если верить преданиям, единокровная тайпам Садой, Орсой и некоторым другим). Здесь при отсечении суффикса -хо / -хой, нередко образующего нахские тайповые названия, получаем имя собственное Зандакъ, в котором проглядывает морфема «занд» / «зенд» и антропонимичная частица -акъ / -укъ, напоминающая окончания некоторых украинских фамилий и присутствующая в чеченской ономастике. Итак, сложением именной основы и данного суффикса, образован ряд имён собственных: Арсан ; Арсанукъ, Ах;мад ; Ах;мадукъ, Лорс ; Лорсанакъ, Эльбузд ; Эльбуздукъ и так далее.

ОБЛАСТЬ ЗАРОЖДЕНИЯ САНСКРИТА – ПРАРОДИНА ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ?
Интерес к санскриту не удивителен, так как о нём написано немало и, по сути, на нём зиждутся современные индоевропейские языки. Чуть выше высказан намёк не только на авторов данной инновации, но ещё и сделана попытка выявить хронологический и географический промежутки, откуда все эти импульсы впервые разбрелись по миру.
Определив язык Бану Исраилов предтечей санскрита, нам хотя бы необходимо попытаться доказать жизненность озвученного тезиса.
Раз санскрит признан основой современных индоевропейских языков, охватывающих огромный этноареал, следовательно, для науки актуален вопрос раннеиндоевропейской прародины, которую Г. Чайлд, а вслед за ним и остальные локализуют в Малой Азии. В.А. Сафронов вслед за своими предшественниками считает западную и центральную части Южной Анатолии очагом древнейших культур на территории Европы:
«...По мнению ряда учёных, древнебалканские цивилизации имеют анатолийские корни». Корни так называемой древнейшей праиндоевропейской культуры Винча в Европе Сафронов видит в анатолийской культуре Чатал-Хююка. Вместе с тем «существует много сторонников местного вырастания культуры Винча из предшествующей культуры Старчево» .
Далее в той же своей работе Сафронов придаёт огромное значение Северному Кавказу, как региону, всесторонне и неразрывно связанному с Малой Азией:
«В результате многолетних поисков в итоге сделан вывод: «Северный Кавказ, исследованный нами от моря и до моря, в степях и предгорьях, в 1972, 1976-1981 гг., стал кладезем для индоевропейского культурознания. В Прикубанье была открыта новая культура с повозками, сходная и отличная от древнеямной, послужившая для обоснования новых гипотез о происхождении и направлениях распространения колёсного транспорта и представляющая археологический эквивалент индоариев в Восточной Европе. Новосвободненская керамика в кубано-днепровских погребениях с повозками и повозки в древнеямных погребениях позволили говорить об ареальных контактах хеттов и индоариев на Кавказе и о чресполосном существовании древних иранцев и индоариев на Кавказе. Находки майкопской керамики неизвестных ранее форм позволили подкрепить концепцию семитской атрибуции майкопской культуры, а определённые контакты майкопской культуры с культурами индоевропейской атрибуции позволили разработать семито-индоевропейский узел индоевропейской проблемы. Исследование куро-араксской культуры в Осетии (картвельская атрибуция которой поддерживается нами), выделение кубано-терской культуры Центрального Предкавказья, происходящей из культуры шаровидных амфор, первой производной от праиндоевропейской культуры воронковидных кубков (Николаева, 1980, 1987), а также обнаружение синкретичных комплексов с традициями двух культур позволили сделать вывод о длительных контактах картвелов с одной из групп древнеевропейцев».
Признаётся, что на основе археологического материала можно с совершенной точностью указать и на антропологию, и на этническую принадлежность, и что при этом почти невозможное дело игнорировать или извратить истину. В самом деле, данные раскопок заметно сужают диапазон фантазий и «подгонок». Оказывается, нет ничего невозможного! Здесь налицо смещение акцентов в сторону. Вот так и раскидывается наша общая евразийскя история: майкопскую культуру подвязывают к семитам, куро-араксскую – картвелам. Ведь у любознательного исследователя позже возникнет новая серия вопросов, типа: «Кто такие семиты? И кто такие картвелы?» Тем временем непредвзятые исследования «отцами» этих археологических культур называют хурритов! Значит, хурритский след должен сохраняться в перечисленных народах.
Есть мнение, что индоарии – это обитавшие в причерноморском ареале Северного Кавказа синды, которые якобы после их разгрома греками «ушли в Сирию (царство Митанни), а потом в Индию» . Несмотря на ошибочное указание вектора движения, всё же зафиксирован сам маршрут. Синды – выходцы из самой Урарту и из областей, к ней прилегавших. Эта территория до сих пор называется ЧIанети (отсюда и эллинизированная форма «синд», родственная этнониму чан (самоназвание лазов) и чеченскому тайповому названию ЧIантий. Выходцами из древней ЧIанети, судя по всему, являются современные аджарцы, лазы (чаны), мегрелы, сваны, мохевцы, пшавы, гудамакирцы, некоторые ингушские фамилии и чеченские тайпы. Но только у нахов сохранился их исконный язык) .
И если между топонимами ЧIана (Закавказье) и Сана (Йемен) имеет место какая-нибудь закономерность, то в будущем эту связь ещё предстоит обнаружить, отследить и обосновать. Но самое главное, что нам удалось выяснить: в качестве индоевропейской прародины вновь называется территория сакрального Шама.
Прежде чем утвердиться в качестве автохтонов на территории постледниковой Европы, предки тех же славян формировались в протоэтнос в иных географических климатических просторах.
«В конце XIX – начале ХХ вв. акад. А.А. Шахматов развил идею двух славянских прародин: района, в пределах которого сложился праславянский язык (первая прародина), и района, который праславянские племена занимали накануне расселения по Центральной и Восточной Европе (вторая прародина). Он исходит из того, что изначально из индоевропейской группы выделилась балто-славянская общность, являвшаяся автохтонной на территории Прибалтики. После распада этой общности славяне заняли территорию между нижним течением Немана и Западной Двины (первая прародина). Именно здесь сложился, по его мнению, праславянский язык, который в дальнейшем лёг в основу всех славянских языков» .
Многих, наверное, удивляет, что славянские языки с санскритом являются братьями-близнецами. В этой связи индийский исследователь русского языка Дурга Прасад Шастри сказал: «Если бы меня спросили, какие два языка мира более всего похожи друг на друга, я ответил бы без всяких колебаний: «русский и санскрит». И не потому, что некоторые слова в обоих этих языках похожи, как и в случае со многими языками, принадлежащими к одной семье. Удивляет то, что в двух наших языках схожи структуры слова, стиль и синтаксис. Добавим ещё большую схожесть правил грамматики – это вызывает глубокое любопытство у всех, кто знаком с языкознанием, кто желает больше знать о тесных связях, установившихся ещё в далёком прошлом между народами России и Индии».
Профессор из Индии, приехавший в Вологду и не знавший русского языка, через неделю отказался от переводчика. «Я и сам достаточно понимаю вологжан, – заявил он, – поскольку они говорят на испорченном санскрите» .
О разновидностях древнеиндийского языка весьма подробно сказано в статье Татьяны Яковлевны Елизаренковой:
«В связи с особенностями применения сравнительно-исторического метода к языкам отдельной семьи возникают свои сложности. В общем виде их можно сформулировать как проблему последовательных синхронных срезов не на одном стволе. В индоарийской семье языков в этом отношении ситуация такова. За язык-основу, к которому восходят новые индоарийские языки, принимают санскрит. Это допущение требует особых пояснений. Термин санскрит (samskrta буквально ‘сделанный, отделанный, рафинированный’) имеет узкое и широкое толкование. В узком смысле он обозначает язык классической литературы и науки, следовавший предписаниям грамматики Панини (приблизительно 4 в. до н.э.), – классический санскрит (расцвет – IV в. н.э.), а язык эпоса «Махабхараты» и «Рамаяны» – эпический санскрит (3-2 вв. до н.э.), отличающийся рядом отклонений от норм грамматики Панини. В широком смысле слова термин «санскрит» обозначает также язык вед и комментаторской литературы к ним, т.е. метрические мантры и прозу (ведийский санскрит), охватывающий период условно от второй половины 2 тысячелетия до н.э. до 3-2 вв. до н.э.;
Ведийский язык и особенно санскрит различаются хронологически, лингвистически (черты различия прослеживаются на всех уровнях: в фонологии, морфологии, синтаксисе), диалектной базой (первый связан с крайним северо-западом Индии – Пенджабом и долиной Инда, второй – не только с северо-западом, но и с центральной частью северной Индии, с бассейном Ганга). Эпический санскрит тесно связан со среднеиндийскими диалектами и, как полагают некоторые учёные, имеет среднеиндийскую основу, подвергнувшуюся санскритизации.
Таким образом, древнеиндийский этап развития по своему составу не является единым, притом что он определяется в отличие от среднеиндийского периода на основе чисто лингвистических критериев, а не (или не только) хронологически.
Периодизация истории развития индоарийских языков осложняется ещё и тем, что её невозможно построить только с помощью лингвистических данных, так как разные периоды развития языка представлены памятниками разных жанров и – более того – могут принадлежать к разным культурам (ведийский – язык древнего религиозного культа, санскрит – язык литературы, науки и религии: индуизма и буддизма Махаяны, пали – язык буддизма Хинаяны и т.д.). Неизвестно, был ли санскрит вообще когда-либо разговорным языком.
В 1934 году французский учёный Жюль Блок [Bloch] издал книгу «Индоарийский от вед до нашего времени», в «Введении» которой автор высказывает соображения по некоторым ключевым вопросам. Санскрит им рассматривается как искусственный литературный язык, история которого представляется скорее как история стилей, а не собственно языка. Среднеиндийский период, хотя и представлен рядом языков и диалектов, мало что даёт лингвисту в отношении географической ориентации. Их легче определить лингвистически, чем точно соотнести с определённой местностью – считает автор» .
Совершенно очевидна искусственная «рукотворная» природа санскрита, доведённого до универсального уровня и изящества мудрым пророческим разумом. И не исключено, что в качестве подручного материала были активно привлечены разнообразные наречия Ближнего Востока и близлежащих сопредельных регионов.
Санскрит – результат Божественного осенения, человеческой гениальности и новаторства.
В.Ф. Минорский излагает мнение по поводу санскрита:
«Нельзя писать «санскритский язык» по подобию «латинский». Термин «латинский» – географический, от Latium, между тем как санскрта вача значит только «совершенная речь». По-русски можно ещё допустить выражения «санскритский глагол, санскритское причастие», но не лучше ли оставить для языка старую форму «санскрит» или уже именовать его «древнеиндийский»?
Однако чтобы вывести безукоризненную дефиницию санскрита, как минимум, необходимо понять его природу. И нет сомнений в том, что не Индия – его родина, ибо туда он также занесён, и порядком поздней.
Ярким свидетельством того, что у истоков санскрита не стояли непосредственные носители семитских наречий, является следующее исследовательское наблюдение: «Кленкер провёл в более широком масштабе сравнение Авесты с древнегреческой литературой. Он доказал, что в Авесте нет арабизмов, но встречаются лишь отдельные семитические слова арамейского диалекта» . Дальше о санскрите: «Грамматически санскрит характеризуется богатством словоизменения: восьмипадежная система имени, три числа в именах (единственное, двойственное и множественное) несколько сотен глагольных и отглагольных форм, мощное словообразование, наличие разных функциональных стилей в синтаксисе. В лексике отмечается широкая синонимия, многозначность употребительных слов и свободное образование многочисленных производных слов по необходимости» .
Теперь произведём кое-какое сопоставление с нахскими наречиями. Итак, в чеченском языке: 1) помимо четырёх косвенных, существует ровно восемь падежей (всего – двенадцать); 2) двойственное число в чеченском языке ныне смешано с множественным, но всё равно оно проглядывает в ряде окончаний, например: «вайшиъ» ; «вайша» («мы вдвоём» – в случае если говорящий в своей речи подразумевает себя в паре со своим собеседником), «тхойшиъ» ; «тхойша» («мы вдвоём» – если говорящий имеет в виду себя наряду с кем-то, не подразумевая своего собеседника). В настоящее время формант двойственного числа -ш (от нахск. «шиъ» – «два») вклинился в перечень суффиксов-окончаний, символизирующих множественность, равно как -й, -ой, -ий, -рий, -рчий, -арш, -маш, -наш; 3) в чеченском языке аж пять времён прошедшего времени, богатейшая лексика и уйма глагольных и отглагольных форм, в гуще которых в иной раз рискует заблудиться даже искушённый в знаниях потомственный носитель нахского языка.
Как мы уже предположили, в процессе моделирования нового языка конструкторы санскрита в качестве подручного материала использовали современные им «действующие» наречия. И семитская лексика сыграла здесь не самую последнюю роль, что, собственно, очевидно в термине «САНСКРИТА»: первая часть «санс» («чистый», «очищенный») соответствует чеч. «цIена» , зато вторая «крита» («язык») близка семитскому корню «къ-р» [q;-r], от которого производно араб.   «Къуран» [Q;uran] (буквально «чтение», «декламирование»), «къури» («чтец»). Значит, «санскрит» представляет хуррито-семитский симбиоз, результат языкового скрещения.
Но не исключено, что в хронологическом аспекте причиной этой «семитизиации» стало более позднее ассиро-аккадское воздействие.
Нерафинированный протосанскрит в первозданном виде мог иметь гораздо больше сходств с базовым хуррито-нахским языком.
«Этот первобытный народ известен под названием ариев. Как считают индийские языковеды, из племён ариев, ушедших на запад, образовались народы, говорящие на германских, романских и других арийских языках. Из племён, ушедших на север, возникли языки славян, тюрков и литовцев. Племена, отправившиеся на восток, образовали две группы. Одна из них осталась на территории современного Ирана, где через мидийский язык сформировался современный язык фарси.
Другая группа через Гиндукуш и долину Кабула пришла в Индию. Именно в этой группе впоследствии сложился санскрит, из которого через народные языки (пракриты) возникли современные индоарийские языки.
Арии, переселившиеся в Индию, говорили на так называемом ведическом санскрите, который ещё называют деванагари – «[языком] из обители богов». Большая часть Вед написана именно на этом языке. Значительно более поздний отшлифованный язык «Махабхараты», «Рамаяны» и произведений Калидасы известен как эпический санскрит. Язык остальной литературы на санскрите называют классическим санскритом.
Из наскальных надписей царя Ашоки (273-232 гг. до н. э.) и из книг выдающегося языковеда Патанджали явствует, что за 300 лет до нашей эры в Северной Индии употреблялся язык, включавший в себя несколько значительно отличавшихся друг от друга диалектов. Он возник в результате неправильного произношения арийского языка женщинами, детьми и шудрами. Этот народный язык называют пракритом от слова пракрити (природа), то есть, «естественный, деревенский, грубый». В более узком значении он называется ещё вторичным пракритом в отличие от первичного пракрита, который уже существовал во времена Вед, из которого и сложился вторичный пракрит – вульгарный санскрит.
Стремясь спасти «язык богов» от испорченного пракрита, учёные-пандиты ведического периода очистили его и ограничили грамматическими нормами. Этот очищенный и облагороженный язык и был назван санскритом» .
О родстве санскритизированных индоевропейских языков с нахским можно рассуждать до бесконечности, хотя бы на примере таких местоимений: слав.-русск. «мы» – нахск. «ба» (префикс б- означает множественность, причём мы уже неоднократно делали акцент на лингвопереходе б ; м). Как мы знаем, в нахских наречиях довольно типично чередование префиксов в- и б-. Более того, на примере чеч. «гIуо» / «вуо» и инг. «муо» (во всех случаях значение – «плохой»), мы фиксируем лингвопереход в ; м. Итак, за счёт выявленной звукозамены отсюда перекидывается мостик между чеч.-инг. вайн [vej;, vej] («наш») и нем. meine («мой»). Далее, в окончании -i (-й) итал. noi («мы») также налицо элемент нахской грамматики с указанием на множественность.
Как видим, имеются прямые соответствия, на фоне которых уже не кажутся фантастическими или чересчур смелыми некоторые выводы чеченского лингвиста А.Д. Вагапова:
– «Данные языкознания свидетельствуют, что правкавказский язык лежит в основе ностратических языков: индоевропейских, картвельских, семито-хамитских, урало-алтайских и дравидийских. Сино-тибетские языки имеют к ним отношение только в плане глоттогенеза (моногенеза). Наиболее близки к своему праязыковому состоянию некоторые горночеченские диалекты. За пределами Кавказа самыми близкими к чеченскому по своему лексическому и фонетическому составу являются индоевропейские языки» .
– «Попытки отнести кавказские, в частности картвельские, к индоевропейским языкам предпринимались ещё на заре сравнительно-исторического языкознания (Ф. Бопп и др.), однако они не имели успеха. Причиной является, на наш взгляд, то обстоятельство, что многоконсонантность кавказских языков признаётся их первичным состоянием, тогда как дело, видимо, обстоит диаметрально противоположным образом. Восстанавливаемая нами фонетическая система пранахского языка близка фонетической системе праиндоевропейского. Исходя из этого постулата, нам удалось выявить закономерные фонетические соответствия между индоевропейскими и нахскими языками, а, следовательно, и многочисленные лексические параллели в них» .
На наш взгляд, современная научная формулировка «нахско-дагестанские языки» в полной мере отражает существующую этнолингвистическую градацию, так как в первичных пластах дагестанских языков мы не просто обнаруживаем в основной массе нахскую лексику и грамматику, но и сама прямая логическая осмысленная связь между этими наречиями возможна лишь в присутствии чеченского языка и его диалектов, которые связывают воедино аварский, даргинский, лакский, андийский, цезский и другие дагестанские языки, в целом непосильные между собой для взаимного разговорного понимания. Вот почему, например, восходящее к корню «герга» / «гарга» («близко», «рядом») нахск. «гергара» / «гаргар» («родственный», «родственник») в фонетически огрублённой форме известно как авар. «гIагар» («родственник»). В аварских письменных хрониках горная область обитания данного народа носит название «Ирхан» (Авария), которое прямо указывает на высокогорный рельеф, если сближать его с чеч. «ирх» («вверх»), «ирхие» / «ирхуо» («подъём»). А падежная форма «ирхана» [ir;an] (с окончанием дательного падежа -на) свидетельствует о направлении («к высокогорью», «на высокогорье»), и это типичное явление в топонимике. Подобных примеров вполне достаточно, чтобы сделать такое заявление. Недаром лингвисты считают, что ещё две тысячи лет назад предки чеченцев и аварцев изъяснялись на общем языке. Но данный вопрос требует отдельной проработки, включающей скрупулёзный поиск универсальной формулы, отображающей весь спектр фонетических преобразований и лексического обогащения языков.
Ниже мы делаем экскурс в череду терминов, с целью чётче обозначить хуррито-нахский или бану-исраильский адрес индоевропейской лексики:

Авеста. Таково название Священной книги зороастрийцев, являющей собой собрание разновремённых текстов. Язык «Авесты» считается архаичным, древнеиранским. Долгое время, в течение столетий, основным способом передачи текстов был устный, хранителями текста были жрецы-священники. И лишь в V-VI вв., при поздних Сасанидах, для записи книги был изобретён специальный фонетический авестийский алфавит. Основы вероучения изложены в гимнах Заратуштры (Гатах, считающихся Главной частью Авесты), посвящённых Ахура Мазде.
Прежде чем пуститься в дальнейшие рассуждения, учитывая принципиально устный характер передачи данного религиозного учения, подскажем нахский эквивалент термина «Авеста», который мы условно разбиваем на две части: А + Веста. По поводу первой морфемы даже сомнений не возникает в её нахской природе: чеч.-инг. «а» – диалектная форма указательного местоимения «и» («этот», «эта», «это» и «он», «оно», «оно»). Здесь, между прочим, любопытна позиция исследователя Руслана Плиева: «Для сарматских слов характерен беглый начальный -а, видимо, сходный с нахским показателем определённости -а» . Далее, относительно второй части рассматриваемого термина также напрашивается ассоциация c чечено-ингушской лексикой: глагол «виста» («говорить», «повествовать», «вещать»), по всей видимости, восходит к «йист» («край», диал. «рот»), из чего заключаем вывод о несомненной его принадлежности к корневой нахской лексике. Также нет сомнений в том, что это же слово родственно русск. «весть», «вече», «вещий». Есть резон добавить в эту же обойму и араб.   [vasijah, vasijat] («заповедь», «завет»), по созвучию и значению очень близкое чеч. «весе;т» .
Увы, из-за многочисленных домыслов, существенно отягощающих историографическую базу, сама суть исследуемого вопроса изрядно засоряется, образуя путаницу и провоцируя, наравне с неприкрытым шарлатанством, бесчисленное количество оговорок или опровержений.
Исследования ранней Авесты свидетельствуют о первоначальном написании её посредством арамейского алфавита. Но какой именно язык предшествовал более поздней Авесте? На эту тему учёные пока ещё спорят:
«Первоначально в Европе Авеста была известна под названием Зенд-Авесты и долгое время язык, на котором она написана, называли зендским языком, но затем было точно установлено, что слово «Зенд» означает «комментарий» к основному тексту. Поскольку значение священного языка Авесты стало постепенно утрачиваться даже среди жрецов, начали дополнять Авесту переводом отдельных текстов её на среднеперсидский (пехлевийский) язык и снабжать её комментариями на этом языке. В особенности такие дополнения к древнему тексту Авесты писались при сасанидах. По вопросу, что собой представляет язык Авесты, мнения разошлись. Сторонники восточной теории происхождения Авесты. Вначале языком последней считали древнебактрийский и затем стали говорить о нём, как о восточно-иранском, не уточняя этот неопределённый термин. Сторонники западной теории происхождения Авесты признают язык Авесты мидийским. Этот спор тянется и по настоящее время. И те, и другие хотят в языке Авесты видеть подтверждение правильности своего взгляда на происхождение Авесты, хотя язык сам по себе не может служить достаточным основанием для решения спорного вопроса. Ведь мидянин Спитама мог составлять свои песни и не на родном мидийском, а на древнебактрийском или другом восточно-иранском языке, в целях более успешного распространения своего учения в Бактрии или вообще на востоке Ирана. Лингвистические исследования установили, что язык Авесты является родственным древнеперсидскому и санскриту. Дармстетер считал язык Авесты мидийским; по его мнению, из современных языков больше всех черты древнего авестийского языка сохранил талышский язык. Из современных ориенталистов признают язык Авесты мидийским Мейе, Тедеско, Юар, Герцфельд и другие» .

Анахита. Позднейший искажённый фонетический вариант теонима – Анаит:
«Армянские язычники возводят древнюю веру армян к тем же индоиранским корням, что и все народы Европы. Бога Солнца Ара-Мазда и его супругу Анаит (Нанэ) они отождествляют с иранским богом Ахура Маздой и богиней Анахитой. Мы же знаем их родство со славянскими Асилой и Ненилой» .
Итак, в этот раз затронут персонаж древнеиранского пантеона Аредви Сура Анахита (на авестийском языке – Ar;dv; S;r; An;hit;), которая, наряду с эпитетом Нанэ-Ненила (нахск. «Нана» – «Мать»), представлена в индоиранской космологии и мифологии как божество воды, плодородия, медицины и мудрости. «В культе Анахиты объединились Аредви Сура Анахита и Анахити» .
«С Анахитой связывали источники небесных и земных вод, а саму водную стихию почитали как благой дар богини любви, кормилицы природы и человечества. Питающая и возрождающая сила воды издревле наделялась магическими свойствами, а исследования учёных нашего времени подтвердили, что представления древних о воде, как о носителе информации, оказались поразительно близки к истине. Чистая питьевая вода рек и источников стала символом живительной силы Анахиты, а тотемом этой богини древние арии сочли Бобра – одного из самых священных животных, чья созидательная деятельность по устройству плотин способствует очищению рек. Само имя Ардвисуры Анахиты переводится как «дарующая жизненную силу чистая непорочная влага». Ардви переводится с авестийского языка как «влага», «вода»; Сура – «сильная», «жизненная», а Анахита – «чистая», «непорочная». Иными словами, просто и понятно: «чистая вода» .
Без каких-либо «подгонок под стандарт» – без добавок и исправлений, – теоним Анахита поддаётся нахской этимологии: ана («небо», «небесный простор», «небосвод») + хи («вода») + тIа / тI («к», «на», «в направлении») = ;нахи («небесная вода») + тIа («к», «на», «в направлении»), то есть «в направлении небесной воды». Видимо, здесь отражено восприятие падающих сверху дождевых потоков как эталона самой чистой, освящённой небесным происхождением, воды.

Ахура Ма;зда. (В пехлеви имеет иную огласовку – Ормазд). Эпитет Творца духовного и физического миров, всеблагого Единого Бога, чьим единственным пророком признаётся Заратуштра. Основные эпитеты: «Светлый» и «Славный» (точнее «Полный хварна», сияющей царской славы). Бог светлой силы у персов. Вряд ли в русле настоящего поиска есть смысл углубляться в генезис религиозных воззрений. Однако, вопреки точке зрения Гегеля, отождествлявшего парсизм с древнеперсидской религией и считавшего Зороастра основателем этой религии , мы склонны усматривать в проповедях Заратуштры один из судьбоносных этапов распространения идей монотеизма (Единобожия). Всё остальное – позднейшие искажённые напластования.
В этой связи интересно следующее мнение: «Для решения проблемы генезиса Авесты весьма ценно положение В.В. Струве о том, что нельзя отождествлять маздаизм, зороастризм и магизм. Государственная религия Сасанидов была маздаизмом, поскольку в ней верховным божеством почитался Агура Мазда; она была зороастризмом, потому что пророком этой религии признавался Заратустра; она, наконец, была магизмом, так как её жрецами были маги. [...] Средняя Азия, как правильно устанавливает В.В. Струве, была «колыбелью» зороастризма. Культ Мазды возник на Западе и бытовал сначала в Урарту и Мидии» .
Магами назывались официальные жрецы Мидийской, затем Персидской державы. Считается, что позднее они, маги, примкнули к зороастризму. Известно, что основатель династии Сасанидов был жрецом храма Анахиты, происходил из древнего магийского рода. Далее: Маздак – имя исторического персонажа, которое за счёт словообразовательного суффикса -к переводится с чеченского языка буквально как «относящийся к Мазде», «маздаист» («Мазда-к»).
Ключевой аспект любой религии – тезис о неотвратимости воздаянии, будь то награда за содеянное или Божественная кара. В этой связи «Мазда» сближается с русским архаизмом «мзда». Отсюда церк.-слав. «безмездно» («бесплатно») и русск. «возмездие», «безвозмездно».
Теониму «Ахура Мазда» обычно даётся не сам перевод, а лишь примерное его толкование, наподобие «носитель воздействующего слова, которому придаётся особое значение» или «благодетельный дух (т. е. мысль) Всеведущий – Мазда (т. е. владыка слова) Жизненная сила (т. е. дело)» .
«По объяснению Эмина, Аhура мазда означает «существо многоведущее»: Аhура (санскр. Асу-ра» – «существующий, живой», мазда – постоянный эпитет главного божества зороастрова учения, значит «sapiens»; корень этого слова встречается и в армянском «и-маст» (смысл, мысль), «и-мастут’юн» (мудрость) [Исследования и статьи, стр. 15]» .
С первой частью эпитета – «Ахура» или «Агура» – сопоставляем 1) чеч. «эххар» («наконец», «в конце концов»); 2) чеч. «агIора» («с окраины», «со стороны», «из-за предела», «извне»), от «агIо» («сторона», «направление», «бок», «окраина»). Зато «Мазда» с позиций нахской словесности чётко раскладывается на две части: ма;за («связь», «стык», «соединение») + да («отец», «владыка», «хозяин», «господин») = мазан да [m;zda], то есть, в глобальном универсальном значении, «Отец соединения (всего и вся)». Кстати, в русском языке существительное «мазь» и глагол «мазать» родственны чеч. «м;за (бу)», то есть «связь (есть)». Возможно, сюда же относится и чеч. «моз» («мёд», буквально «сбор», «собранный воедино нектар»). В поддержку такого предположения привлечём авторитетное мнение Ах;мада Сулейманова, который в названии урочища «М;зантIи (Мазанти) южней Бамута, распознал чеч. «м;за» – «связь», «м;занча» – «связной», «ма;зантIи» – место явки разведчиков, доносчиков, воров и т. д.». Продолжая тему, исследователь нахской топонимии пишет касаемо названия Орзуме-кхаьлла (Орзумие-кхялла) в составе горной Акки (Аьккха, аьккхий):
«В вайнахском языке часто встречаются давно потерявшие свой первоначальный смысл и значение термины и целые словосочетания, пришедшие из зороастризма. Например, вайнахское «къахьдарш-маздарш» ничто иное, как «Ахура-Мазда» – зло и добро, горечь и любовь. Отсюда и «къахьо», «къаьхьа» – Ахура, «моз», «маздарш» – Мазда, в которых, по верованиям древних, лежало начало зла и добра. Ахура-Мазда – имена богов зла и добра. В греческую культуру образы этих божественных начал проникли как Ормузд, который окольными путями, через века и расстояния мог вторично прийти к вайнахам в виде Орзум, Ор-зумие – Ормузд (?)» .
В подтверждение бану-исраильской или, по-другому, хуррито-нахской природы упомянутых исторических процессов ниже приведены некоторые авестийские слова, встречающиеся в священных текстах зороастризма и поддающиеся нахской этимологии:
– В гатах слово «Мантра» означает «поэма», а иногда «пословица». Очевидно, здесь чеч. «маьIна тIера» [m;’n-;era] (буквально «исходящее от осмысления», то есть цитата или высказывание как результат предварительного обдумывания). В пользу этого истолкования говорит авест. mainyu (перс. minu) в значении «мысль» что соответствует чеч. «маьIана» («резон», «смысл», «значение») . «Поэмы в то время пелись и словом для обозначения этого было «мантравака», вторым корнем которого был «вак» – «петь». Это громкий голос, подобный пению «петуха, который возвышает свой голос на рассвете» (Видеват, XVIII, 15)» . Надо заметить, что чеч. «века» / «йека» / «дека / «бека» переводится как «вопить», «кричать» (о птицах).
– «Мидийское слово «дахйу» служило обозначением сатрапий сначала Мидийского царства, а позже персидского. Слово «дахйупатиш» было первоначально титулом мидийских царей, а затем служило термином для понятия верховной власти у древних персов вплоть до сасанидского периода, несмотря на то, что слово «дахйу» изменило свой прежний смысл и, просто, стало «селением». Здесь, в составе лексемы, налицо нахский корень «даха» / «ваха» / «йаха» / «баха» («жить»).
Тот же спор, что возник вокруг языка Авесты, ведётся и по поводу авестийского алфавита, ибо одни придерживаются взгляда, что этот алфавит является восточно-иранским изобретением, другие полагают, что он изобретён на северо-западе, то есть в Мидии .
– Помимо прочего, в гатах упомянут термин «кахра» или «чахра» , обозначающий «колесо». На наш взгляд, с учётом распространённого лингвоперехода к ; ч, его метатезой является нахск. «чарх» («колесо», «механизм», «швейная машинка»). Кстати, похожий тип звукочередования в указанном регионе отмечается поныне, когда населние Иранского Азербайджана именует себя турками (в местном произношении – «турче»), а в бывшей советской республике Азербайджан согласный звук «к» сплошь заменён на «ч» или, значительно реже, на «г».
– В гатах упомянута страна Арахозия («белая Индия») . Здесь мы наблюдаем перестановку местами частей известного словосочетания «Хаза Арие» («Красивая Долина»).
Исследуя лингвистический материал и при этом руководствуясь знанием нахских языков, можно даже реставрировать исходные варианты. Например: 1) авестийское имя Воху Мана, имеющее персидское соответствие в форме Бахман, означает «Благой Помысел». Как уже отмечено ранее, в слове «мана» налицо чеч. «маьIана» / «маьIан» / «маьIна» [m;’na] («мысль», «смысл», «резон», «содержание»); 2) авест. Хаурватат = перс. Хордад, означает Целостность, символизируя покровительство воде, что соответствует чеч. «хIорд» («море»); 3) авест. Спента Армаити = перс. Спандармаз / Эсфанд подразумевает Святое Благочестие, и земля – его покровительствуемое творение. В Армаити усматриваем чеч. аре («поле», «долина», «пространство») + метта («место») или майда («площадь»).

Акациры. Вновь повторимся: они отождествляются нами с Аккинцами (чеч. Аьккхий) – древним нахским тайпом, от которого отпочковалось множество чечено-ингушских фамилий. В русских документах XVI-XVIII столетий аккинцы встречаются под названиями – «окок», «окох», «окочаны», «акочан», «окочен», «охочен». Некоторые современные историки пытаются отождествить их с тюрками. Как известно, несколько столетий Русь и тесно прилегающие к Северному Кавказу местности были улусами мощного евразийского образования – Золотой Орды. И, разумеется, народы не могли не подвергнуться воздействию государственного татарского языка. Вот почему будет ошибкой строить выводы об этнической принадлежности на основании одних только имён собственных. Да и практика «подгонок под стандарты» всё ещё в действии:
«Базовыми же формами этнонима окуки и окочан, на наш взгляд, следует считать формы акук и акачир, зафиксированные в источниках ещё VI-VII вв. Так, среди подвластных «гуннскому государю» на Северном Кавказе 14 тюркских племён, в Армянской истории (V в.) – наряду с «хун», «маскут», «пукур» (булгар), «куз», «джемах», «кутар», «джуч», «гуан» (гюен?), «масгут», «тома» (тюмен?) – называется и племя «акук» [Elize, Vardabed, Mamikonlu Vardan'in ve Ermeniler Savasinin Tarihi (449-482 yillari), ermeniceden cev. V.Langlois, Coll. II.34; Kirzioglu, Fahrettin. Kipcaklar. Ankara. 1992, s.47]. Вариант же акацир (от тюркского aq + kasir qazar > aq qazar) [Czegledy K. Bemerkungen zur Geschihte der Chazaren // Acta orintalia, Bp., 1961, vol.13]  – название гуннского и хазарского родов Акацир [М.И. Артамонов, «История хазар». С. 56]. Акациры – предки хазар [Бернштам. Очерки истории гуннов, Л. 1951 г. С.264]. Акацир, альтциагир – возможно, названия одного и того же племени в различных источниках [Баскаков Н.А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». М. 1985 г. С. 33]. Происхождение слова акук до сих пор не нашло удовлетворительного объяснения. В составе названия акук (окук) слово-понятие oq «стрела», перен. «род, племя, подразделение племени» + uq аффикс собирательно-множественного числа > oq+uq.
Акачиры, по М.М. Дьяконову, через Дербент переселились и в южный Кавказ [Дьяконов М.М. Очерк истории древнего Ирана. М. 1961 г. С. 276]. Акачиры известны среди племён кара-коюнлу в XIV-XV в Иране [Тurk Dunyasi El kitabi, cilt 1, Ankara, 1992, s.347]. Историк Абдулхалык Чай связывает их переселение с Кавказа в Анатолию со второй волной гуннов. В сасанидских источниках они известны под именем ак-катлан (ср. кахтан), а в византийских – акатзир. Часть акачиров, расселённых в Азербайджане в 1180-1412 гг. переселились в район Алеппо (Сирия). Агачиры связанные с кара-коюнлу с ХIII в. проживают в области Мараш (Турция), их предводители находились в родстве с основателем государства Кара-коюнлу Кара-Магомедовым, женившись на его дочери – Татар-Хатун. Агачиры живут по сей день в районе Кух-гулие в Иране [Тurk Dunyasi El kitabi, cilt 1, Ankara, 1992, s.347].
Таким образом, окуки или окочиры XVI-XVII вв. являются осколками, остатками раннесредневековых акачиров / акациров» .
Этот этнос упомянут в римских источниках как «лесной народ». И при этом нередко акациры идентифицируются как народ хунну (гунны). И вновь нахский язык позволяет свести воедино все кажущиеся противоречия: чеч. «хьун» / «хьу» [;un] – «лес», и на основе этой лексемы легко моделируется этноним «хьунной» («обитатели леса»). Банальное ли это созвучие или самоназвание гуннов имело «лесной» оттенок, пока сказать не представляется возможным.
В поисках ответа на конкретно поставленный вопрос, мысленно переместимся в ту часть света, откуда, собственно, и началась гуннская миграция, так как в рамках обозначенного ареала обнаруживаем специфический гидроним:
«Хунгари – правый приток р. Амура, Приморской области; вытекает из западных склонов хребта Сихотэ-Алиня двумя истоками – Хур и Джаур; течёт на З.С.З., принимая в себя с обеих сторон много речек, преимущественно горного характера. Не доходя до Амура, Xунгари образует значительную дельту длиной в 50, шириной до 20 вёрст. Длина Xунгари около 400 вёрст, ширина до 60 саженей, глубина 1-5 саженей, течение быстрое. Берега лесисты; острова дельты покрыты лугами и зарослями. Xунгари несудоходна» .
Как видим, нахоязычная трактовка названия совпадает с заключённой в энциклопедической статье характеристикой прибрежного ландшафта.
Предположим, что река в Манчжурии Хунчунка (кит. Хунь-чунь-хэ) содержит тот же корень «хьун».
Интересное суждение излагает алтайский исследователь Георгий Алексеевич Сидоров, конкретизирующий миграционный маршрут финно-угорских предков, подчёркивая параллельно, что их внешний облик отличался внушительной европеоидностью. Историк считает, что прото-финны и прото-угры проникли в пределы Алтая с территории северного и северо-восточного Тибета, попадая при этом в естественный природный так называемый «лесной коридор», который прямо «выводил» их в сторону Урала . Предположительно, по тому же алгоритму отслеживается многовековой «лесистый» путь предков гуннов – с Ближнего Востока (Шумера) на Алтай.
В подтверждение глубокой древности указанного термина напомним: в эпосе о Гильгамеше хранителем кедровой рощи упомянут мифический персонаж Хувава, в составе имени которого отчётливо прочитывается чеч. «хьун» / «хьу» – «лес». Однако обратим внимание на точку зрения Сергея Трусова, отождествляющего акациров с древлянами Киевской Руси:
«Так как агачиры (акаджиры) были по версии булгарских авторов доминирующим народом во время скифского господства, то естественно, что они были индоевропейцами, говорившими на языке древних славян (сколотов). В дальнейшем, согласно Гали, они попали в прямую зависимость от булгар. Это и повлияло на их дальнейшую судьбу. Как я уже раньше рассказывал, булгары с 1 века до н.э. стали наниматься на службу к правителям государства утигов, основанном в Поволжье Кама-Батыром, а затем присоединились к гуннскому вождю Булюмару. Агачиры, естественно, будучи уже родом булгар, делали то же самое. Благодаря этому, агачиры попали в некоторые учебники по истории, как гуннское племя. Об акацирах нам повествует историк 6 века Иордан, называя их «могущественнейшим», «сильнейшим» (‘gens fortissima’) племенем. Он рассказал в своей «Гетике», что данный народ является скотоводческим и живёт к северу от булгар, обитающих на берегу Чёрного моря [Иордан, «О происхождении и деяниях гетов». GETICA. Вступ. ст., пер., комментарий Е.Ч. Скржинской, М., 1960., С. 38], что соответствует месту жизни древлян во времена Киевской Руси. Упоминает об акацирах и византийский историк и дипломат 5 века Приск Панийский, как известно знакомый с гуннскими племенами не понаслышке. Он в своём произведении «Византийская история и деяния Аттилы», дошедшим до нашего времени в пересказе других авторов, называл акациров скифским племенем (;; ;;; ’;;;;;;;;; (;;;;;;;;, ;;;;;;;;) ;;;;;... ; ;;;; ;;;;;;;; ;;;;; [Prisci. fr. 8, ;р. fr. 30]. Приск рассказал, что Аттила приблизительно в 447 году послал своего старшего сына (вероятно Иллака) в причерноморские степи управлять акацирами. В это время акациры отметились в походах вместе с гуннами через Кавказ на персов. Византийский император Феодосий Второй регулярно посылал акацирам дары, чтобы склонить их к войне с гуннами» .
Сложив приведённые мнения, подводим под ними жирную линию: др.-русск. «древляне» суть то же, что и этноним «хунну». И вновь в отношении древнейшего периода волей-неволей напрашивается вывод об обширной географии распространения нахских наречий. Любопытно, что даже наиболее почитаемый славянскими патриотами сугубо русский термин «казак» – и тот народная этимология возводит к аккинцам:
«Само слово «казак» учёные пытаются перевести как «беглец» (от тюркского корня). Есть объяснение этому слову и в чеченском языке как: каз-ак (стражник-аккинец) кази и аккинцы (от «ак») – древнее военное сословие нахов. Термин «казак» всё же тюрко-иранского происхождения. Казаками назывались народы, взявшие на себя стражничество или охрану границ. Так, по-видимому, произошли и азиатские казахи (самоназвание – «казак»). Известно, что первые русские беглецы-раскольники попали к орстхойцам (гребенцам), жившим на обеих берегах р. Терека и на Сунженском хребте» .
Эпоним Уобос из «Картлис Цховреба» исследователи без какой-либо фильтрации присудили осетинам. В летописи Мровели конечная буква -с связана с бытовавшей литературной традицией добавления греческих окончаний к именам собственным: Кавказ – Кавказос, Лек – Лекос и тому подобное.
Но вот что совершенно гениально отмечает Р.С. Плиев:
«Итак, «осетинский (хазарский)» эпоним Уобос – это нахский этноним – Вабуа ( / Вабуас / Уабуас / Уобос). Из всего указанного следует, что на самом-то деле хазарский царь возложил на влиятельное нахское племя – wабуа (wабуас) охрану территории, которую они населяли, т. е. охрану всегда бывшего стратегически важным Дарьяльского ущелья (Лом-Акка)» .
Действительно, с некоторыми фонетическими отклонениями это тайповое имя издавна бытует у нахов – ингушей (Фаьппе) и ауховских чеченцев-аккинцев (Вабой или Ваьппий).
Далее, название одного из «законнических» трактатов в Талмуде – «Беца» («Яйцо») , – наталкивает на ассоциацию с аккинским родовым ответвлением Бецахой (-хо / -хой – суффикс принадлежности). Не исключено, что после падения Хазарской державы некоторые исповедовавшие иудаизм хазарские фамилии не мигрировали в Европу вместе с основным потоком соплеменных беженцев, а растворились в среде аккинцев, с коими имели общенахское происхождение.
Родственные аккинцам (Аьккхий) кровнородственные фратрии Орстхой и Ялхарой этнографы относят к древней касте Балой:
«Балойн Лам «Балойцев гора» – высота над у. м. 2027 м. Гора Балойн Лам расположена на севере Йоккха Аьрбала, на юге от Жома Аьрбала, на востоке от БазантIи, на западе от Боччу. В звене Балойн Лам имеются две возвышенности: Боккха-Таш-Корта и Жома-Таш-Корта.
По преданию, гора Балойн Лам является прародиной некогда воинственного чеченского этнического общества «балой», от которых произошли ялхарой, аьккхий и орстхой. Представители этнического общества балой в наши дни проживают в гг. Грозном, Аргуне, Гудермесе, в сс. Пседах, БердкIел, Курчалой, Гелдаген, Цацан-Юрт, Илисханан-Юрт, Ойсхара, а также в Турции (Чардакхе и Стамбуле), Ираке, Иордании и Сирии» .
И вокруг этой темы порой выстраивается целый шлейф мистификаций. Есть мнение, что указанный этноним связан с нахск. «бала» («проблема», «бедствие»). По нашему мнению, «балой» буквально обозначало именно ту часть аккинского воинства, которая несла боевой дозор в горной зоне. Они так и называются – «горцы», так как груз. «бало» в переводе – «гора» и, похоже, родственно русск. «валун». (Здесь опять же налицо лингвопереход в ; б, удивительно совпадающий с чередующимися между собой нахскими классными показателями).
Согласно достоверным источникам, каменное изваяние (идол) в древности именовалось «вал» или «бал»:
«Домами божьими», или «вифилями», в древнем Ханаане называли местные святилища, которые иногда представляли собой небольшие храмики с находящимися внутри их изображениями местных богов – валов» .
Ниже приводится фрагмент публикации Ризвана Ибрагимова, чьи рассуждения предварены разбором нахоязычной фразы «МА-БУ-КА» («ма» – «не (делай)», «бу» – «есть (он)», «ка» – «крупный рогатый баран»), которую произнёс ангел, отменивший по воле Всевышнего принесение в жертву Исма’ила и передавший Ибраhиму (мир им обоим) в качестве замены жертвенного овна:
«Однако это не единственный «отпечаток пальца», свидетельствующий о нахоязычности пророка Ибраhима. Есть древняя книга под названием «Къыссассул Анбияъ» – «Истории пророков». Один из её экземпляров хранится у эмира эмирата Росс-аль-Хайм (ОАЭ) Талиба. Он является прямым потомком Ибраhима, относясь к так называемым аднанитам. Аднан – один из предков пророка Мух;аммада (с.а.с.). Поэтому данная книга является историей их рода и весьма ими ценится. Автор в курсе дела, поскольку ему приходилось неоднократно бывать в гостях у двоюродного брата Талиба шейха Хумайда.
В один из вечеров Талиб вполголоса читал эту книгу в присутствии нашего земляка Мох;мад-Салах;а. В какой-то момент Мох;мад-Салах; с удивлением услышал фразу на отчётливом чеченском языке: «Тоха латта и бала, Азар!» Выйдя из мгновенного оцепенения, он произнёс: «А это на нашем, на чеченском». Талиб не поверил, заявив, что это текст на древнееврейском языке. Тут же был сделан звонок в Москву товарищу Мох;мад-Салах;а и Талиб, сам не понимавший смысла фразы, получил по телефону тот же самый её перевод, какой сделал Мох;мад-Салах;: «Ударь, о землю это горе, Азар!» Речь шла об идоле. Слово «б;ла», переведённое как «горе», скорее всего, означает имя древнего божества «Ваала» или «Баала». Эта фраза была сказана Ибраhимом (мир ему) своему отцу Азару, что подтверждается аятом священного Корана:
«И сказал Ибраhим отцу своему Азару: «Неужели ты идолов принимаешь за богов?
Поистине, я вижу, что ты и твой народ в явном заблуждении» (6:74).
По словам Мох;мад-Салах;а, после этого Талиб закрыл книгу и убрал её, что называется, «с глаз долой». Однако после этого, то ли в шутку, то ли всерьёз, Талиб стал говорить, что они не арабы, а нохчи.
Услышав об этом случае, я через нашего общего с Мох;мад-Салах;ом друга Надирсолту Эльснукаева, часто бывавшего в ОАЭ, попросил Талиба позволить снять с книги копию. После полугода нереализованных обещаний мы поняли, что доступа к ней нам не дадут. Но помощь пришла с другой стороны. Знакомые из Иордании прислали автору книгу «Рассказы о пророках» ‘Абдул Вахаба бин Ахмед аль-Наджара. Она не отличается древностью, поскольку жил автор с 1862 по 1941 годы, но в ней приведён тот же сюжет обращения Ибраhима к своему отцу Азару с просьбой отречения от идолов. [...].
Дальше – больше. В Интернете обнаружилась всемирно известная историческая работа одного из самых выдающихся мусульманских учёных в области истории, права, толкования Корана и хадисов Абу аль-Фида Исмаила ибн Омара ибн Касира аль-Бусрави. Книга называется «аль-Бидая ва’н-Нихая» («Начало и конец»). В ней описаны различные события мусульманской истории от сотворения мира до 767 / 1366 года, а в т. 1 на стр. 164 приведён наш искомый текст. Речь в нём идёт о сомнениях теологов в том, что Азар является именем отца Ибраhима, поскольку, по их мнению, отец величайшего пророка не мог быть идолопоклонником. Но этот вопрос не имеет отношения к исследуемому нами вопросу. Автор отмечает, что выделенный текст написан на языке сына Ноаха Сима (Шама). Вот здесь фрагмент того самого текста:
 
  .
Таким образом, наряду со своим «бедственным» смыслом, термин «бала» также имеет отношение к каменным изваяниям. Иными словами, относится как к го;рю, так и к горе;…
В свете перечисленного самопроизвольно напрашивается дешифровка упомянутого в «Калачакре» оронима Ша;мбала – «гора Шам» или, возможно, «бедствие Шама». Следовательно, индуистские мифы взросли на реальной памяти о Святой Земле – Шам, Шем-Арие.
Андрей Зелев также обратил внимание на приведённую выше фразу: «Иорданские чеченцы утверждают, что Авраам говорил на чисто чеченском языке. (Это раскопал и доказал многим учёным мира чеченский учёный-лингвист ‘Абдул-Бакъи Аль-Шишани). При ссоре с отцом Авраам сказал своему отцу Азару: «Тоха латта и бала, Азар!» – что переводится: «Брось о землю это горе, Азар!» Он имел в виду идолы» .
Как видим, спустя без малого 4 тысячелетия, исторгнутая из уст самим патриархом Авраамом (Ибраhимом, мир ему) фраза в точности отражает абсолютно все грамматические и фонетические нюансы СОВРЕМЕННОГО (!) чеченского языка, будто он находился в многовековой консервации, и дошёл до нас без изменений. Иначе говоря, даже не возникает необходимости реконструкции праязыка, ибо таковой имеется в живом полноценном виде. Давайте же, на фоне озвученного наблюдения, посмотрим, как о чеченском языке отзывается очередной «подгонщик под стандарты», благодарно цитируемый всё тем же Андреем Зелевым!
Вот что пишет графоман из Ингушетии Нурдин Кодзоев:
«Часть аланов, проживавшая на территории государства Сарир, в зоне контакта с дагестанскими и тюркскими племенами – территория современных Веденского и Ножай-Юртовского районов, которая считается территорией, где зародились чеченские народ и язык (изменённый под влиянием дагестанских и хазарского языков аланский язык) – дала начало современной чеченской нации» .
Конечно же, в силу объективности даже при огромном желании мы не сможем воспринимать приведённые выше фальсификационные измышления как серьёзный вдумчивый научный анализ. И тем не менее, если Н.Д. Кодзоев обладает достоверными архивами или оригинальными представлениями о том же хазарском языке, пусть тогда на примере известных ему документов поведает, какой именно была хазарская речь и каким образом осуществлялся механизм её воздействия на язык чеченцев! Необходимы примеры, ссылки и мотивация. И тогда, поистине, научный мир ожидает грандиозная сенсация!
И ещё интересно будет узнать гораздо подробней о зарождении чеченцев как этноса в восточной части нынешних административных границ Чеченской Республики! Только ли потому, что этот район ближе к Дагестану или же такова личная прихоть Кодзоева? Такие бредни в проcтонародье называют «высосанными из пальца».
Вряд ли некоторые горе-историки ведают о том, что в раннем средневековье ареал обитания хуррито-нахских сарматских племён по обе стороны кавказской горной гряды охватывал территории, практически равные площади Турции или Пакистана...
Поскольку очередной виток нашего повествования возвращает нас к Акацирам, коих идентифицируем с античными Аккисами  и нынешними Аккинцами, безусловно, являющимися составной частью нахчийского этноса, дадим справку о локализации данного племени на Кавказе в середине II-го тысячелетия нашей эры:
«Лингвисты считают аккинский язык одним из диалектов чеченского языка. До XVI в. аккинцы жили в бассейне р. Гехи, хотя не исключено их присутствие в более ранние эпохи в областях западнее Гехи в районе Дарьяльского ущелья» .
Приведённая информация предназначена к всеобщему сведению, чтобы впредь больше не возникало спорных ситуаций или путаницы относительно географии былого расселения и ареала обитания чеченцев. И теперь спокойно продолжим экскурс в тему об акацирах, о коих читаем у доктора исторических наук П.М. Золина:
«Акациры (akatziri, ;;;;;;;;) – народ со своими царями, умело противостоявшими державе Аттилы. Связывают, как и айстов (эстиев-балтов), в основном, с археологической культурой выемчатых эмалей, развивавшейся в III-V вв. н.э. от округи Киева до Восточной Прибалтики и верховий Волги. По одной из доминирующих версий, считают значительной частью гуннов, обитавших в тот период между Днепром и низовьями Волги (Седов В.В. «Славяне в древности». 1994 г.). По другой, являлись потомками тех агафирсов, которые избежали переселения при Траяне на земли Римской империи. Находят в них и сарматские корни. Выявляют их связи с финно-уграми. В последнее время активизирована тюркская версия происхождения. Вероятно, были позднеантичным полиэтносом.
Акациров (gens Acatzirorum) Иордан в VI в. называл «могущественнейшим», «сильнейшим» (gens fortissima) племенем и определял как неземледельческое, занимающееся скотоводством и охотой. Они жили на огромных пространствах между эстами, занимавшими территорию близ янтарного берега у Балтийского моря, и булгарами, обитавшими на берегу моря Понтийского (что считают преувеличением). Вероятно, точнее представлял себе акациров Приск, почти на сто лет раньше Иордана. Приск сообщал, что акациры – «скифский» народ: ;; ;;; ’;;;;;;;;; (;;;;;;;;, ;;;;;;;;) ;;;;;... ; ;;;; ;;;;;;;; ;;;;;. – Prisci. fr. 8, ;р. fr. 30. Аттила около 447 г. стремился подчинять акациров и послал своего старшего сына ими управлять. Они жили в причерноморских областях (Ibid., fr. 8) и ходили через Каспийские ворота в Кавказском горном хребте войной на персов (Ibid., fr. 37). Ряду акацирских царей император Феодосий II, при котором возвысились аланы Аспары, регулярно посылал «дары» (;;;;), союз с ними был желателен для империи (Ibid., fr. 8). Прокопий чуть позже Иордана не называл в своих произведениях акациров, но говорил, что в приазовских степях жили гунны «киммерийцы», в его время именовавшиеся утигурами» .
Делаем акцент: эпитет «скифский» практически ни о чём не говорит, потому что «сведений о скифском языке нет, но известно, что с древних времён у всех народов Скифии, балтов, готов и др. доминировал общественно-демократический строй, который сохранился и в период Гуннского Каганата. И, в отличие от индоиранских ариев, здесь не было каст» .
Параллельно рассмотрим ещё один древний этноним – савир / сабир. Впоследствии из их среды вышли хазары, о чём ещё в 679-680 гг. писал Феофан Исповедник: «...Из глубин Берзилии, первой Сарматии, вышел великий народ хазары и стал господствовать на всей земле по ту сторону вплоть до Понтийского моря» .
«В V веке хазары, как думает Priscus, принадлежали к империи гуннов и назывались акатзиры. Святой Кирилл подчёркивал, что хазары относились к тем народам, которые славят Бога на своём, хазарском языке, а не на греческом, еврейском или латинском. Греческие источники называют хазар: ;;;;;;;, но и: ;;;;;;;;;. Хазарское государство простиралось далеко на запад от линии Крым – Кавказ – Волга. Тень хазарских гор в июне падала на расстояние двенадцати дней пути в сторону Сарматии, а в декабре она простиралась на расстояние в месяц ходу на север» .
Судя по названию группы кочевых племён I тыс. н. э. «савир» / «савар» / «сувар» (sabir), по всей видимости, мы сталкиваемся с более поздним обозначением савроматов (путём отсечения морфемы «мат», означающей в переводе с нахского наречия «язык» (сущ. «мотт») [mott] и, как следствие, учитывая этнопсихологию, «мышление» (глагол «моьтта» [m;tta] – «думать»), или, говоря иначе, «племя», «народ»). Известно, что, помимо лингвистических особенностей, гораздо чаще этносы различает ещё и специфика племенного мышления, менталитет.
Впервые известие о савирах (др.-греч. ;;;;;;;) оставил Птолемей в трактате «География» (кн. 3, гл. 5, 22), помещая их в списке народов Сарматии после аорсов возле Рипейских гор. В настоящее время некоторые историки склонны признавать в качестве их потомков современных чувашей (посредством Волжской Болгарии). Между прочим, в нахской этнотопонимике довольно распространено этническое окончание -ой, отчёливое в греческом написании – ;;;;;;;. Учёные до сих пор не пришли к единому мнению в вопросе этнической и языковой принадлежности савиров. На наш взгляд, это происходит по той причине, что в перечне существующих гипотез отсутствует графа под грифом «нахская, или бану-исраильская теория».
Версия гуннского или древнетюркского происхождения савиров зиждется на записи, оставленной в «Войне с Готами» (Книга VIII) хронистом VI в. Прокопием Кесарийским: «Тут живут гунны, так называемые сабиры, и некоторые другие гуннские племена». Однако похожие отзывы не всегда есть прямое указание на этническую общность, так как на примере той же Российской империи известно, что в русской армии сражались народы Поволжья, Кавказа, Прибалтики и даже европейцы, но в глазах иностранцев все эти солдаты собирательно идентифицированы как русские. По преданиям тобольских татар, ещё до прихода их предков в места современного обитания, по среднему течению Иртыша жил народ савыр (сабыр, сыпыр) . О чужеродности савиров также свидетельствует «полевой материал», собранный Д.М. Исхаковым в 1992 году в деревне Лайтамак Тобольского района Тюменской области. В записанной татарским этнографом легенде повествуется об Илек-алпе, воевавшем с «народом сыбыр» [См.: Исхаков Д. Путешествие в Заболотье // Казанские ведомости, 1992, 23 декабря]. Впрочем, М.И. Артамонов в «Истории хазар» [М.И. Артамонов, «История хазар». Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1962 г.] подчёркивает, что савиры подверглись сильной тюркизации под влиянием гуннов. Но так ли это на самом деле? В процессе совместного кочевания и взаимодействия в той или иной степени происходит культурная диффузия. Безусловно, в рассматриваемом регионе потихоньку возобладало тюркоязычие. Однако вопрос состоит в том, связан ли этот процесс с гуннской эпохой или всё-таки упомянутая языковая ассимиляция произошла намного поздней?
Постараемся понять, почему в историографии победила точка зрения касаемо тюркского происхождения хазар, чьими предками были савиры. Мы попытаемся всё подвести к единому базису и изложить схему нашего видения, которая не противоречит, а подтверждает общеизвестные постулаты.
Воинственное сарматское племя Акациров, влившись в состав гуннской орды, превратилось в их военного партнёра. Разумеется, в глазах окружающих они тоже были гуннами. Не удивительно, что в результате совместного военно-политического союза некоторые свои обряды и религиозные нюансы акациры почерпнули у гуннов (тунгусо-маньчжурское влияние). Например, выбривание волос на темени и заплетание в косы волос сзади. По всей видимости, этот «гривастый» обряд символизировал «крутость», нечто особенное (львиную ипостась), ибо похожая традиция отращивания волос в затылочной части (чеч. «кхес» или «кур») достаточно долго сохранялась у чеченцев-орстхоевцев, которые, если верить старожилам, некогда отпочковались от общеаккинского массива. У чеченцев бытует предание: орстхоевцы ревностно оберегали свою племенную идентичность, следили за тем, чтобы соседи не перенимали их внешней атрибутики, включая отращивание волос на затылке. Подражание даже представителями нахского сообщества почиталось орстхоевцами за страшное оскорбление и нередко по этой причине они убивали обидчика .
Раз уж мы говорим о «гривастой» традиции, будет вполне уместно сопоставить племенные названия савромат и савир (sabir) с современным чеченским тайповым наименованием ЧIебарло / ЧIабирло / ЧIарбила, где -ло – суффикс, широко представленный в нахском словообразовании. Предположительно, в основе этого этнонима лежит чеч. «чIаба» («коса»), родственное русск. «чуб». Тогда как с позиций нахского словообразования форма «чI;бара» / «чI;бира» вполне соответствует смысловому обозначению «косичный» (от чеч. «чIаба» – «коса»), наподобие русск. «чубатый» или же казачьих фамилий Косицын, Косичкин. Похоже, «ЧIабарой» / «ЧIабирой» (то есть греч. ;;;;;;;) постепенно обрело этнический контур.
Ещё раз напоминаем: источники возводят хазар к савирам («жёлтым гуннам»). В «Казачьем словаре-справочнике» приведена цитата из старинной Никаноровской летописи: «Поиде Мстислав с Козары и с Казягъ на великого князя Ярослава». А вот Милорад Павич по поводу одного из названных этнонимов резюмирует: «...Славяне хазар называли козарами» . И эта цитата даёт пищу для размышлений, ибо нами обнаруживается интересная взаимосвязь между нахскими терминами «чIабара» (от чеч. «чIаба»)  и «кIозара» (от чеч. «кIоз» / «кIозарш»). Обнаруживаем в словаре того же А.Т. Исмаилова: «КIозарш – космы волос, растрёпанные женские волосы» . К примеру, термин «къажарш» (от чеч. «къажар» – «ухоженная женская коса») означает аккуратно причёсанные сплетённые воедино длинные косы (чеч. «къаж» – «расчёсанная шерсть»), тогда как «кIозарш» являют собой практически тот же материал, но куда в меньшей опрятности. И вновь бросается в глаза яркая параллель с преданием о библейском персонаже – герое Самсоне, – обладателе небрежной косматой гривы волос, по-видимому, ставшей традиционным повседневным атрибутом определённой части бану-исраильского потомства.
Минуя тюркский сегмент и опираясь на нахскую лексику, выдвинем тезис о типологическом тождестве понятий «савир» («чIабара») и «хазар» («кIозара»).
В общем перечне созвучий мы усматриваем нахскую лексему «кхесара», производную от чеч. «кхес» («грива», «копна волос», «косма»), с которой А.Д. Вагапов увязал «др.-инд. kesara ‘волосы, грива’, лат. caesaries ‘пышные кудри, длинные волосы’», сопоставив с русск. «коса» . Выходит, в этих терминах («чIабара», «кIозара», «къажар», «кхесара») наличествует «волосатость» – обладание косами; косматость; гривастость...
Идею общего «сарматского» корня различных современных народностей нам, бесспорно, проще проповедовать, проставляя всюду хуррито-нахский знаменатель. И на этом фоне вовсе не шокирует, скажем, тезис о русско-чеченских параллелях. Главное, узреть в верном ракурсе эту единую платформу. Хазарские генеалогии составили многие этнические группы.
Так, в диалоге персонажей произведения Д.А. Фурманова «Чапаев» в адрес уральских казаков применён полупрезрительный эпитет «казара;», и это не есть искажённое «казаки».
Оказывается, такое название за ними закреплено исстари:
«Мнение о родстве летописных козар или казар (напомню, что именно так именуются в документах хазары) и казаков высказывались уже давно. Ему следовали многие учёные мужи XVII-XVIII веков.Знаменитый архиепископ Белорусский Георгий (Конисский) в конце XVIII века писал: «Воины сии ... переименованы от царя греческого Константина Мономаха из Козар – Козаками, и таковое название навсегда уже у них осталось» [Еп. Георгий (Конисский). История русов или Малой России. – М.: Университетская типография, 1846 г.]» .
Пожалуй, на данном этапе нашего поиска сложновато назвать приблизительные эпохи и географический ареал обитания производных от Бану Исраилов племён, у коих зародилась мода на отращивание мужчинами волос в затылочной части. Но, как нам кажется, к древнему этнониму «чIабир» / «чIабар» (как одного из сопутствующих эпитетов в череде множественной самоидентификации) имеют самое прямое отношение легенды об амазонках, от которых, собственно, опять-таки согласно предания, и происходили сарматы. Напомним, что женщин-воительниц упоминают античные авторы Геродот (др.-греч. ;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;, ок. 484 до н. э. – ок. 425 до н. э.) и Страбон (греч. ;;;;;;;; ок. 64/63 до н. э. – ок. 23/24 н. э.). Но совершенно правы историки, отождествляющие савроматов, сарматов и алан. Речь изначально идёт о разных обозначениях одного и того же этноса.
Из письменных источников также известно, что, будучи серьёзной военной силой на Кавказе, в промежутке V-VII вв. савиры (чIабиры) проявляли завидную активность в регионе, предпринимая военные походы в Армению, Каппадокию и Галатию. И именно они научили византийцев строить переносные тараны, благодаря чему была повышена боеспособность имперской армии. Савиры основали своё царство в междуречье Терека и Волги, столицей которого был город Варачан (ныне даргинский аул Урцеки / Урцаки), а позже переселившись в Закавказье, основали там со столицей Шемаха (в честь древней прародины Шам) государство Шарван (страна Шаров). Разумеется, в этнониме «Шар» мы отмечаем современное тайповое наименование «Шарой», в основе которого, по всей видимости, лежит шумеро-аккадское «шарру» («царь»). И, что примечательно, даже признанные чеченские этнографы порой затрудняются причислить некоторые фамилии то ли к этнической группе ЧIебарлой, то ли к Шарой. Настолько всё переплетено! Этот факт, безусловно, свидетельствует о тесном родстве. К тому же исторически и те, и другие являются носителями общего чеберлоевского диалекта.
Несмотря на существующее мнение о том, что зона первоначального обитания савиров локализуется между Алтаем и Уралом, точней – в Западной Сибири, в свою очередь, мы убеждены в том, что исходными пунктами их исторических маршрутов были Мидии и Урарту, откуда и пошли дальнейшие миграционные импульсы.
Савиров (греч. ;;;;;;; = чеч. ЧIабарой) мы упоминаем отнюдь не всуе, потому что, памятуя о тезисе множественной самоидентификации, этот термин, по-видимому, являл собой один из сарматских акациро-аккинских эпитетов.
В работе Альберта Максимова «Нашествие. Пепел Клааса» в адаптированной под точку зрения автора тональности, тем не менее, мы обнаруживаем точно такое же, что и у нас, направление мысли:
«В примечаниях к книге Г. Турского про особую черту Меровингов – их длинные волосы говорится, что такие волосы были отличительным признаком верховного бога германцев Одина, и что род Меровингов приписывал себе божественное происхождение. Что ж, неудивительно, ведь дедом Меровея был Теодомер, в чьём имени видна основа – слово «бог». А сам Один, отметим, в действительности был Даном, вождём одного из 12 еврейских колен. Но Дан, в отличие от остальных вождей, не задерживаясь на «земле обетованной», ещё до образования Хазарского государства с большей частью своих людей вскоре ушёл дальше на запад.
Меровинги не имели права стричь волосы из-за чудодейственной силы, которая им приписывалась. А в Библии встречаем персонажа с длинными волосами, имеющими чудодейственную силу. Это Самсон, который принадлежал колену Дана. Опять Дана!»
Там же, в разделе «Короли с длинными волосами», исследователь сообщает: «В арабском языке отсутствует буква -в-, арабы её заменяют на письме буквой -б-. Сочетание -дж- опять характерно для арабов, у других народов мы бы встретили букву -г-». И затем, уже в разделе «Франки и варяги», пишет: «Баранджар (по-арабски) появилось из первоосновы варангар. В «Повести временных лет» последняя буква -р- уже теряется (варанга), так появилось название варяги. А в Западной Европе – франки. Сравните ещё раз: франки и варанги» .
Исходя из приведённых утверждений, отождествляя переданный арабским источником этноним «баранджар» с «варангар», или, скорей всего, варанд-гар, цитированный автор, по-видимому, в силу неведения, минуя таинственных Берендеев русских летописей, к коим причисляется сармато-нахский этноним Варандой, приходит к выводу о том, что упоминаемые им племена являются равно как варангами (варягами), так и франками. Причём, их генеалогия неоспоримо возводится исследователем к одному из родоначальников израильских колен.
Теперь опять сошлёмся на работу Андрея Зелева «Чеченцы и Евреи», опубликованную на сайте http://perunica.ru/istoria/1480-chechency-i-evrei.html. Не сказать, что этот опус пронизан злонамеренным духом национальной неприязни или что в нём царит дух тотального невежества. Просто, многое в этом изложении дано в чёрно-белом ракурсе: типа, «если что и похоже, всё равно всё – еврейское!» Данная публикация, как минимум, интересна массой содержащегося в ней познавательного фактического материала, пусть и представленного бессистемно, в сумбурном виде, в разнообразии диапазонов – от достоверных источников вплоть до интерпретации негативного окраса, на уровне обыденных измышлений. Такое нагромождение фактов и поверхностного анализа нуждается в конкретной фильтрации. Со своей стороны эти заблуждения мы великодушно спишем на то, что автор не сведущ в нюансах концепции бану-исраилизма.
Однако на базе упомянутого издания при большом желании возможно выстроить напичканную инсинуациями пропаганду, нацеленную на очередной виток чеченофобии, ибо пресловутый «еврейский вопрос» издавна вызывает на Руси болезненную негативную реакцию, и по прочтении таких материалов иной читатель гарантированно ощутит тошнотворное чеченофобское состояние. Но пусть всё это остаётся на совести самих сочинителей! Мы же сосредоточим внимание на тех акцентах, коими обогащено наше повествование, пусть и с потребностью в обновлённой непредвзятой интерпретации. Подчеркнём следующий тезис: несмотря на генетические и исторические параллели, между понятиями «чеченец» и «еврей» в современном понимании знак равенства не актуален – ни в языковом, ни в религиозном аспектах. Тем более, предки этих народов разделились три тысячи лет назад – гораздо и значительно раньше, чем началась вся европейская цивилизация! – и с тех пор их судьбы могли периодически соприкасаться или пересекаться, так и не смешиваясь опять воедино. И, ведя речь о тождественности чеченцев и евреев, безусловно, следует учитывать целый сноп нюансов и разграничений (хронологических и прочих градаций). К примеру, в наши дни многим даже в голову не придёт назвать сербов хорватами или боснийцами, современных французов – галлами, румынов – римлянами или даками, голландцев – южноафриканскими бурами. Точно так же широко используемый в кулинарии уксус (продукт, производимый из вина) никто не считает алкогольным напитком. Сомнений нет, что у чеченцев наблюдается различной степени родство с многими этническими группами, и не только с евреями. Поэтому придётся искать в отдалённом прошлом точки пересечения, позволяющие уточнить общие географические истоки и отчётливо строгие хронологические рамки.
«Говорили даже, что чеченцы – пишет Зелев, – потомки колена Беньямина, ср. принадлежности к нему части хазар, а также то, что согласно книге Бытия (49, 27), на флаге колена Вениамина был нарисован волк». И в качестве довода вновь интуитивно проводит параллель между хазарами и волком, коего «те считали своим предком». Но в нашем случае к выводу о том, что чеченцы (или же определённая их часть) имеют отношение к младшему сыну пророка Исраила (мир ему), мы пришли самостоятельно.
Вот что сказано в завершении зелевского повествования: «Таким образом, по-моему мнению, горские евреи когда-то очень давно, видимо из Ирана или Средней Азии переселились в Хазарию (то есть в Чечню и прилегающую часть Дагестана). Сродни мнение Гумилёва, который считает, что евреи бежали на междуречье Терека и Сулака после разгрома восстания маздакитов в Иране. В Хазарии, они обратили часть населения, в том числе и правителей, в Иудаизм. Сами же горские евреи происходят из Иерусалима, после разгрома которого, ушли в Багдад, а оттуда на Кавказ и в Иран. Горские евреи – потомки колен Иуды и Вениамина» .
Вопрос, касающийся происхождения горских евреев, будь они потомками Иуды или Вениамина, требует поэтапной своей проработки, потому что из-за этого станет известно, имеют ли горские евреи кровнородственность с чеченцами!
Но вот что явствует из рассуждений профессора Йешивы (Университет Морис Кулип):
«...Возникает вопрос, а кто же они, загадочные «горские евреи», если не иудеи? Для того чтобы найти ответ, нужно стоять подальше от исторического хлама, известного в академических кругах научного мира. И тогда будет наглядна реальность, от действительности которой не сокроешься. Происхождение «горских евреев» исторически очевидно. Это ни кто иные, как бывшие чеченцы, принявшие Иудаизм в эпоху господства Хазарского царства» .
Похоже, для сложения мозаики, максимально передающей портрет прошедших эпох, в будущем предстоит поиск дополнительных фрагментов. И до тех пор, пока не составлено полной картины этногенеза, с точки зрения серьёзного научного исследования, по большому счёту, зелевский опус напичкан огрехами, не говоря уже о тенденциозности и нередко поверхностном анализе. По ходу укажем на некоторые его грубые ошибки. И если вести речь об общей лексике чеченцев и евреев, то стоит ли этому удивляться, раз между теми же нахскими и славянскими языками фиксируется гораздо большее количество лексических совпадений. Никто же не кричит из-за этого, что чеченцы или ингуши – русские? Или, наоборот, не обличает русских в том, что они – чеченцы! Этим фактам наверняка есть какие-то объяснения. Но при наличии чересчур малых доз информации попытки анализа опять рискуют стать банальной интерпретацией. А ведь приплюсованный один-единственный незначительный штрих способен обеспечить выводам совсем иную тональность.
Андрей Зелев пишет: «ЧИЧАК (хазарская царица, по хазарски «цветок») – чеченское «зезаг» («цветок»)?!»
Наш комментарий: Ну, «чичак» вообще-то тюркское слово, и его родство с нахским «зезаг» очевидно. Но здесь, по всей видимости, речь идёт об общей лексике. Скажем так, предки тюрков на момент разделения с предками нахов в своём лексическом багаже унесли общее слово. Но как именно оно звучало изначально – «чичак» или «зезаг», сказать трудно.
Зато имя хазарского царя – ШАТ / ШАД, – Андрей Зелев считает видоизменённым тайповым наименованием (Сад / Садой?). Но при этом даёт свой вариант «чеченской этимологии»: «грубо говоря, твёрдый как лёд». Тогда как «лёд» по-чеченски – «ша» (с кратким гласным). Зелев здесь явно ошибается. Впрочем, указав на один из древнейших чеченских тайпов (Садо, во мн. ч. Садой), автор, похоже, проявил завидную интуицию, ибо этот этноним требует отдельного изыскания и не исключено, что в старину «Садо» обозначало какой-то титул.
Далее, А. Зелев: «ДЖЕБУКАГАН – чеченское имя ДЖАБУ вторая часть – каган».
Наш комментарий: Имя «Джаба» у чеченцев считается производным от сокращённого «Джабраил». А термину «каган» внимание уделено в другой части наших рассуждений. Однако достоверно то, что в нахской лексике отсутствует какое-либо слово в указанной транскрипции.
А. Зелев: «В чеченском языке можно найти еврейские слова. Например, чеч. кад «чаша, бокал».
Наш комментарий: Чеченцы никогда не перенимали у евреев слова «кад», так как оно относится к разряду корневой лексики, и не одного только чеченского языка, ибо встречается у ингушей, осетин («кад»), русских («кадило»), греков («кадос»)…
А. Зелев: «ХАТУН – титул чеченских и хазарских цариц».
Наш комментарий: У чеченцев в помине нет такого титульного обозначения. Разве что термин «хатI» – «внешний вид», «стать».
Пользуясь предоставившейся возможностью, в сферу данного обозрения добавим параллели, оставшиеся за гранью зелевского внимания.
Перечислим некоторые титулы, присущие хазарской знати: «туракан», «тархан» и, обозначение хазарского князя, «ишхан», между прочим, созвучного чеченскому тайповому наименованию Ишхой. Сам термин «ИШХАН», по-видимому, является результатом обратного чтения древнего сакрального имени «НАХЧИ» / «НАХШИ» (лингвопереход ч ; ш), о чём уже досконально сказано в настоящей книге.
Проверим, какие нахские эквиваленты могут соответствовать двум другим единицам хазарской титулатуры – «туракан» и «тархан». В первом случае по аналогии с чеч. «туьран да» / «турда» [turda] («воевода», от «тур» – «меч» и «д;» – «отец», «хозяин», «владыка») различимо нахское словосочетание «туьран къано» («старейшина меча») или «туркъано» [turq;ano] («меч-старейшина», или «военный старшина»). Насчёт второго титула читаем: «В арабских и персидских источниках встречаем и определения термина «тархан». Бируни присваивает этот титул царю Самандара, т.е., очевидно, местному правителю, поставленному хаканом. У ал-Йакуби тархан («тархун») – царь («малик») Согда. Возможно, именно как «тархан» надо читать титул правителя буртасов, сохранившийся в искажённой форме т.р.у. в «Моджмал ат-таварих». И только ал-Хваризми чётко определяет «тархан» как «благородный, знатный» («аш-шариф»). У других арабских авторов для обозначения хазарской знати используются иные (арабские) термины, например у ал-Мас’уди хасса» .
Итак, в основе этого термина могут быть 1) либо чеч. «тур» («меч») в форме мн. ч. «тараш»;, 2) либо чеч. «таро» («могущество»), плюс суффикс принадлежности -хо; и, наконец, 3) чеч. «тарх» («скала»).
Далее, А. Зелев: «БАГАТУР – бакхтур?»
Наш комментарий: А что, тогда русск. «богатырь» – разве оно свидетельствует о еврейскости русских?
А. Зелев: «ТУДУН (наместники областей, назначаемые каганом и призванные следить за местным управлением и поступлением налогов в казну кагана) – происходит от чеченского «турда» – буквально «отец / обладатель меча»?»
Наш комментарий: В большинстве случаев в чеченском языке соблюдена чёткая артикуляция, и поэтому звуки из состава слов просто так не выпадают, не исчезают. Так что мы имеем дело с обычной «подгонкой под стандарт», обозначенный самим Зелевым, который даже не догадался сблизить хазарское «тудун» с чеченским глаголом «тида», в настоящем времени – «туьду» [t;du] («расследовать», «изучить досконально», «истолковать»).
А. Зелев: «Не от слова ли «каган» / «хакам» происходит чеченское «хьаькам», употребляемое в значении «начальник»?»
Наш комментарий: Нет, не от «каган» и не от «хакан»! Тем более, что Зелев делает ошибку в написании хазарского титула, намеренно подгоняя его под чеч. «хьаьким» [;;kim] («начальник»), относящийся к категории арабских заимствований. Не исключено, что араб.   «хьаким» имеет пересечения с нахск. «хьакъ» в гораздо ранние периоды, когда семитские наречия только-только выделились в отдельную языковую семью.
А. Зелев: «Шешан – имя одного из потомков Израиля (1 Паралипоменон, гл. 2 ст.31) и этноним чеченцев в Кабарде (шешан), у лезгин (чачан), у осетин (сасан и сасанайт) и у арабов (шашани), сюда же можно отнести и имя самого большого некогда общества в Чечне – Чечен. Шешан – сын Иишеи, отец Ахлая, из рода Иерахмеела (I Хрон., 2, 31-41), из потомства Иуды, сына Иакова / Израиля».
Наш комментарий: У нас нет аргументов ни в пользу, ни в опровержение библейского Шешан, так как в собственно нахской ономастике похожего имени нами, по крайней мере, не отмечено. Но однозначно то, что «чечен» или «шашан» не есть самоназвание чеченцев. По всей видимости, данный этноним также изначально являлся эпитетом, который, скорей всего, восходит к тюркскому «чачан» («красноречивый», «изящный», «красивый в разговоре»). Стоит отметить, что между «чечен» и «шашан» существенной разницы нет, из-за отсутствия фонетического антагонизма между согласными ч и ш, что, кстати, ощущается на примере русск. «чепуха – это по сути щепуха, т.е. щепа, стружка» . Такой же лингвопереход (ш ; ч) отмечен в самих чеченских диалектах: чеч. «хьарчо» («обмотать», «закутать») – диал. «хьаршо». В свою очередь, мы подробней остановимся на термине «чечен» / «чачан» / «шашан».
Цитата из статьи Арби Вагапова:
«О происхождении этого слова среди учёных до сих пор не было единого мнения. Наиболее популярной долго была версия, по которой название «чечен» происходит от топонима Чечен-аул и что оно получило распространение через русский язык, начиная всего лишь с XVII-XVIII века. Однако эта версия не выдерживает никакой критики, так как противоречит тому факту, что данный этноним представлен у соседей чеченцев задолго до прихода русских на Кавказ, сравните, например, кабардинское шешен (Финк, Фасмер 4, 355), осетинское цацан, дидойское чачани, аварское чачан (Дирр, Namen 207), лакское чачан, турецкое чаьчаьн ‘чеченец’ (Радлов 3, 1988). Более того, чеченский историк Х. Хизриев (1979, c. 43-45) установил, что этноним сасан, представляющий собой вариант слова цацан // чачан, встречается в монгольских и иранских летописях XIII века. По его мнению, под этим термином скрываются чеченцы, потому что в грузинских источниках, описывающих те же события, на месте этнонима сасан стоит другой, грузинский термин дзурдзук, несомненно, являющийся древним названием чеченцев. Таким образом, мы видим, что у окружающих народов задолго до появления русских на Кавказе существует название чеченцев в виде фонетических вариантов сасан // цацан // чачан // шашан // чечен // шэшэн. Возникает естественный вопрос: «А что же оно означает?»
В тюркских языках широко представлена нарицательная основа чечен // чечан // саьсаьн в значении ‘1. красноречивый, остроумный; 2. красивый, живописный, изящный’ (татарское чаьчаьн, башкирское саьсаьн ‘красноречивый; находчивый’, тувинское чечен ‘изящный, художественный; красноречивый’, чувашское чечен ‘красивый, изящный, прекрасный, очаровательный’). По мнению А. Сулейманова (1980, с. 150) и Х. Хизриева этническое название чечен образовалось на базе первого значения тюркского слова, а именно «красноречивый, остроумный». Х. Хизриев, в частности, пишет: «Трудно сказать, какой смысл слова имели в виду монголо-татары, называя так народ, ранее имевший у других народов иное название, но даже у авторов нового времени мы находим неожиданное подтверждение смысловому обозначению данного этнонима – «чеченцы считаются людьми весёлыми, остроумными (французы Кавказа)» .
По истечении почти четверти века с момента выхода в свет книги «Вайнахи и сарматы» ныне покойного Я.С. Вагапова, пролистывая её страницы, вновь осознаёшь всю глубину и глобальную ценность этого труда, так как автор в прямом смысле не оставляет камня на камне от ираноязычной интерпретации скифо-сармато-аланских племён.
И вот что о термине «шармат» мы обнруживаем у Якуба Сираждиновича:
«О кабардинском слове шармат Ш.Б. Ногмов писал: «Когда кто-нибудь в обществе много шутит и заставляет других смеяться, то ему говорят: «Ты не чёрт и не шармат, откуда же ты взялся?» (Ногмов, 1947. С. 24). Скорей всего, шарматы в глазах адыгов были весёлыми балагурами, шутниками. В XIX в. о чеченцах писали, что они любят шутку, хорошо и долго смеются, называли чеченцев за весёлый нрав ‘французами Кавказа’» .
Этническое обозначение «сармат» (правильней – «шармат») почти мгновенно исчезает с началом «Великого переселения народов, когда из-за Волги первые тюрки пришли на Юг современной России. И именно в указанном временном отрезке (по крайней мере, в арабских источниках) появляются множественные упоминания о красиво изъясняющемся народе «чачан» / «шашан» / «сасан», то есть чеченцах.
На основании вышесказанного делаем вывод о том, что на рубеже тысячелетий тюрки произвели замену термина «шармат» на «чачан», и вот почему. Этноним «шармат», изначально содержащий в своей конструкции понятия «царь» и «народ» («шару» + «мат», отсюда современный чеченский этнотопоним Шарой), являет собой удивительное созвучие с чрезвычайно часто произносимой в отношении красноречивых людей нахской фразой «шера мотт»  [;era mott] (буквально «гладкий язык»). (Кстати, Я.С. Вагапов в качестве одной из версий дешифровки этнонима «шармат» предложил этимологию: «равнинное племя» – от чеч. «шера» – «гладкий», «ровный») . По-видимому, из-за перечисленных этнопсихологических особенностей – в силу ораторских навыков и доброжелательного отношения к окружающим, – в итоге произошла накладка обладающих созвучием двух понятий, когда смысл одного слова проник в обозначении другого. Самое главное, на что следует обратить внимание: создающие взаимное созвучие термины «Шармат» [;armat] и «Шера мотт» [;ermott] не конфликтуют между собой и не взаимоисключают друг друга. А тюркское «чачан» («красноречивый») являет собой точный подстрочный перевод названного словосочетания.
Для полнейшей гаммы в мозаике наших умозаключений добавим фрагмент из исследования С.А. Плетнёвой, где в качестве альтернативного наименования восточных половцев упомянут этноним «шары-кипчаки» , чья правящая династия Шаруканиды (от основы «Шарукан») дешифруется с нахского наречия: «Шаройн къано» [;arojn q;ano] – «старейшина шаров» или, учитывая значение «шарру» (о чём уже упомянуто выше), «царь-старейшина».
Похоже, «царского» эпитета не чурались также относимые нами к сармато-нахскому этническому массиву Печенеги (ст.-слав. Пєчєн;зи, др.-греч. ;;;;;;;;;; / ;;;;;;;;;;;; (Патцинаки), они же – Pezineigi / Pezenegi немецких анналов и Piecinigi польских хроник).
Думается, нет смысла в «изобретении велосипеда», и потому цитируем Андрея Зелева:
«Само название «печенеги» явно образовано от чеченского: первая часть этого названия представляет собой форму родительного падежа вайнахского слова «баьчча» (бачи) «предводитель», «вождь», вторая часть – нахское слово накъ «сын», «дитя»; в форме мн. ч. слово некъий» («накъай») дети, род» .
Действительно, в эпитете Бяччи-некъие [B;;;in-neq;ie] указано на доминирующий статус племени или же на его наследственную родовитость или царственность. И, при наличии всё того же лингвоперехода b ; p, мы признаём синонимичность этнонимов Печенег и Шармат (Сармат), так как «шарру-мат» и есть «царское племя». Не это ли есть те самые «царские скифы», известные из античных источников? В числе тех, кто собрал интересную информацию о печенегах, углубляясь в их язык, был византийский император Константин VII Багрянородный (греч. ;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;;;):
«Должно знать, что пачинакиты называются также кангар, но не все, а народ трёх фем: Иавдиирти, Куарцицур и Хавуксингила, как более мужественные и благородные, чем прочие, ибо это и означает прозвище кангар».
И далее: «[Знай], что народ турок имел древнее поселение1 близ Хазарии, в местности, называвшейся Леведия – по прозвищу их первого воеводы2. Этот воевода прозывался личным именем Леведия, а по названию достоинства его именовали воеводой, как и прочих после него. Итак, в этой местности, уже названной Леведии, течёт река Хидмас, которая именуется также Хингилус3. В те времена они не назывались турками, а именовались по неведомой причине савартами-асфалами4. Турок было семь племён3, но архонта над собой, своего ли или чужого, они никогда не имели; были же у них некие воеводы6, из которых первым являлся вышеназванный Леведия. Они жили вместе с хазарами в течение трёх лет7, воюя в качестве союзников хазар во всех их войнах8. Хаган, архонт Хазарии, благодаря мужеству турок и их воинской помощи, дал в жёны первому воеводе турок, называемому Леведией, благородную хазарку из-за славы о его доблести и знаменитости его рода, чтобы она родила от него9. Но этот Леведия по неведомой случайности не прижил детей с той хазаркой. Пачинакиты же, прежде названные кангар (а название кангар давалось у них в соответствии с благородством и мужеством)10, двинувшись на хазар войною и будучи побеждены, были вынуждены покинуть собственную землю и населить землю турок11».
В комментариях к первому из приведённых отрывков говорится буквально следующее:
«Константин выделяет среди восьми печенежских племён, переселившихся в южнорусские степи, три племени под названием «кангар». Их названия соответствуют характеристике кангаров как «мужественных и благородных». Это племена «отличаются заслугами», «голубого чура» и «йула цвета древесной коры» (см. коммент. 10 к гл. 37). Два последних племени имели, как видно из их названий, весьма высоких должностных лиц («чур» и «гила»)» .
Во втором же цитировании, помимо нахск. «хи» в упомянутых гидронимах Хидмас и Хингилус, обращает ещё внимание племенное обозначение саварты-асфалы, встречающееся в оригинальном тексте как греч. Asjoloi, неверно транслитерированное переводчиками и притом в целом оставленное комментаторами без расшифровки: «Р. Дженкинз оставляет без перевода. «По всей вероятности, это имя связано с этниконом сабиров и означает «непоколебимые сабарты». Не особенно глубоко вдаваясь в разъяснения, приведём нахский эквивалент печенежских терминов «кангар» и «чур»: чеч. «къонагI-гар» [q;ona;-g;r] (буквально «мужественный род») и чеч. «чкъор» / «чIор» [;q;or, ;’or] («кожа», «слой», «категория», «поколение»). Зато Асфалы (в оригинале Asjoloi) – ни что иное, как старинный чеченский этноним Ачалой, входящий в чеберлоевский тайповый конгломерат.
Берендеи – прямые потомки Печенегов и легендарные основатели Запорожской Сечи, – как уже отмечено, сопоставляются нами с чеченским тайпом Варандой. Так вот, составившие ядро союза племён, известного в истории как Чёрные Клобуки, Берендеи в период монгольского нашествия оказали наиболее яростное сопротивление захватчикам. Причём, нет никаких достоверных данных о наличии у них общего языка с тюрками. Вот и получается, что никуда сарматы не исчезали, а лишь чередовали эпитеты в перечне поэтапной множественной этнической самоидентификации.
Наоборот, включая, прежде всего, славянские народы, сарматский компонент принял активное участие в этногенезе целого ряда европейских этносов: поляков, сербов, хорватов, боснийцев, украинцев, русских, казаков, татар, башкиров и других.
Во всех перечисленных народах в разной степени мы отмечаем нахскую этноязыковую платформу, включая географические топонимы на территориях их обитания.
И вновь попытаемся собрать разбросанные камни!
«Среди чеберлоевцев также упоминаются близкородственные между собой тайпы Сербой (Сярбой) и Сербалой (Сярбалой). Как говорится, невооружённым глазом можно заметить полную идентичность приведённых тайповых наименований и этнонима «Серб». Вот что пишут о происхождении сербов А.Г. Задохин и А.Ю. Низовский: «Проникновение славян на Балканский полуостров началось в середине I тысячелетия нашей эры, достигнув своего пика во второй половине VI – первой половине VII веков. Славяне распространились по всему Балканскому полуострову, включая Грецию, оказав серьёзное влияние на судьбу Восточной Римской империи – Византии. Среди пришедших на Балканы славянских племён были и сербы. Этноним «сербы» – явный иранизм сарматского или аланского происхождения[Историческая справка из книги А.Г. Задохина, А.Ю. Низовского «Пороховой погреб Европы», на сайте http://observer2012.narod.ru/serben.html]» .
По поводу этнонима «серб» И.А. Амплеев приводит высказывание одного из ведущих исследователей славянизма: «Наиболее честно об этимологии названий сербы и хорваты высказался известный славист Любомир Нидерле, который в примечаниях 8 и 16 на стр. 482-483 своей книги «Славянские древности» [Нидерле Л. «Славянские древности» (пер. с чешск.), Москва, «Алетейа», 2001 г. (по изданию Москва, «Иностранная литература», 1956 г.)] признаётся, что «этимология этих названий остаётся совершенно неясной»!» . Однако, тоже не исключено, что чеч. Сербо / Саьрбо [Serbo, S;rbo] восходит к нахск. «шарой ба» / «сарой ба» («цари (есть мы)»), с учётом лингвоперехода с ; ш. Впрочем, как уже показано ранее на примере лексем «ИШХАН» и «НАХШИ», этноним Сербо / Сярбо [S-R-B] может быть образован в результате обратного чтения согласных звуков в эпитете «БЕРС» [B-R-S] (в русифицированной транскрипции – «БЕРСАН»), который распространён сегодня в качестве чеченского собственного мужского имени, и его этимология, скорей всего, восходит к нахск. «буьрс(а)» («грозный»), похоже, в свою очередь, связанного с терминами «БЕРСЕРК» и «БАРСИЛ».
Касаемо этнонима «Хорват» (‘Croat’) в перечне нахских племенных наименований обнаруживается такое соответствие: старинное родовое ответвление в составе чеченского мелхистинского тайпа Кхоратхой [Qorat;oj], от основы Кхорат [Q;rat] – по названию вершины и прилегающей к ней местности в области Мелхиста в высокогорьях Чечни.
Что в итоге мы имеем? Во-первых, наличие в нахской тайповой номенклатуре наименований, общих с южнославянскими, и, во-вторых, историки признают сарматскую основу этих самых этнонимов – «Серб» и «Хорват».
И теперь, на фоне открывшейся завесы таинственности, читая «Сармат», без оговорок или риска ошибиться мы напрямую подразумеваем понятие «Чеченец».
Но перейдём обратно к интерпретациям Андрея Зелева!
А. Зелев: «То, что хазарский и вайнахский языки схожи и родственны, известно из армянских источников. В древности, вайнахи назывались «гаргареи», а по Мовсесу Хоренаци Месроп Маштоц создаёт алфавит для гаргарского языка: «Stegts nshanagirs kokordakhos aghkhazur hjakan khetsbekazunin aynorik gargaratsvots lezun» («создал письмена для богатого горловыми звуками дикого языка белых хазар [«agh» – «белый», «khazur» – «хазар»] похожего на варварский гаргарский») http://karabakh-doc.azerall.info/ru/azerpeople/ap010.htm
Отсюда видно, что армянские историки – современники хазар, отмечали, что язык хазар схож с языком вайнахов».
Наш комментарий: Лексических параллелей достаточно, и мы согласимся ещё с одной, обнаруженной автором: чеченское название Волги – Идал, – совпадает с хазарским гидронимом Итиль / Идиль в значении «река».
Разумеется, пройдя по предложенной ссылке, мы нашли материал неоднократно нами цитируемого на страницах этой книги профессора Фирудина Джалилова:
«Теперь посмотрим на оригиналы первоисточников. По Хоренскому, Маштоц «создаёт» алфавит для гаргарского (заметьте, слово «албанский» обобщающее ВСЕ племена Кавказской Албании здесь не употреблено). Этот перевод встречается у комментаторов – Н. Эмина и А. Акопяна, причём варианты не отличаются. Примерно такие же варианты перевода М. Каланкатуйского даёт Ш. Смбатян, но у Каланкатуйского нет слова “aynrorik”, несущего значение «похожий / подобный». Ещё в одном варианте его труда встречается слово «кангар» вместо «гаргар» (II, 3): “Steghts nshanagirs kokordakhos aghkhazur hjakan khetsbekazunin lezun (lezuin) gargaratsvots”. Перевод этого предложения на русский язык Ш. Смбатян даёт в следующей форме: «...создал письмена для изобилующего грубейшими, варварскими и труднопроизносимыми звуками языка гаргарийцев» (История Албан, М., 1984, перевод Ш. Смбатяна).
В тексте каждого из оригиналов речь идёт о гаргарском (в одном из вариантов – кангарском) языке. Нигде не говорится об албанском алфавите, нет даже слова «алфавит». Есть слово «письменность». А ведь в случаях, когда речь идёт о создании армянского / хайского письма, употреблено слово “aybuben / alpapet” – «алфавит» повсеместно. Употребленное же в данном случае понятие «письменность» передано словом “nshanagir” (дословно – «письмо знаками», «руны»). Пришедшие на Кавказ хаи называли тюркское руническое письмо, отличное от знакомого им арамейского, греческого, пехлевийского и др. – “nshana gir” («знаковое письмо»). Немаловажно и то, что персидское слово «нишан» означает «метка», «значок», «руна».
Теперь рассмотрим материал, данный Хоренским: “Stegts nshanagirs kokordakhos aghkhazur hjakan khetsbekazunin aynorik gargaratsvots lezun” (Хоренаци, 1858, с.211; А. Акопян, 1987, с. 71).
Верный перевод этого предложения таков: «...создал письмена для богатого горловыми звуками дикого языка белых хазар (“agh” – «белый», “khazur” – «хазар») похожего на варварский гаргарский».
Конечно же, перевод на русский язык не в состоянии отобразить всю смысловую нагрузку армянского предложения, поэтому слово «создал» не столь уместно. Но из оригинала ясно, что речь идёт о приспосабливании письменности аг-хазаров, язык которых похож на гаргарский (!).
А. Акопян считает, что перевод характеристик албанского языка (слова «аг-хазур / аг-хазар») не может быть дословным. То есть, это слово не может быть переведено (?!!). На самом же деле слово “aghkhazur” чуждо для грабара. В словарях даются все слова этого предложения, кроме вышеуказанного:
Stegts – сделал, создал;
Nshanagirs – письмена знаками;
Kokordakhos – гортанного;
Aghkhazur – ??? (не дано ни в одном словаре);
Hjakan – дикого;
Khetsbekazunin – беспорядочного;
Aynorik – похожий, подобный;
Gargaratsvots – гаргарский;
Lezun – язык.
Если бы слово “Aghkhazur”, чуждое для грабара (и ашхарабара), переводили не в фиктивном значении «в высшей степени беспорядочного», а в значении этнонима «аг-хазар / белый хазар» (по-тюркски “аг / ак / agh” – «белый», «ХАЗАР» – одна из диалектных вариаций этнонима «АЗАР / АЗЕР»), то путаницы не произошло бы. Встречается же этноним «хазар» в форме «хазир / хазур» у древнеармянских авторов, в частности, у того же М. Хоренского. И известно, что подобно тому, как были белые и чёрные гунны (Аг-Гун, Гара-Гун), существовали и родовые подразделения «белых» и «чёрных» хазар. Захарий Ритор, перечисляя живущих выше хазарских ворот тюрок, упоминает и «белых хазар» (пер. Пигулевской, 1941, с. 165). Хоренский, рассказывая о хазарах, посвятил целую главу войне с ними (в оригинале встречается форма “hazur / hazir”)» .
Итак, очередная интерпретация! Опять же можно понять этнического тюрка, цепляющегося за любые варианты обоснования присутствия в регионе своих предков. И действительно, надо полагать, среди азербайджанцев растворено немало физических Бану Исраилов. Вот где они – гаргареи и мидяне! Просто, саму историю надо рассматривать в несколько ином ракурсе, вне установленных «сверху» ограничений и давления.
Одно дело – быть пришельцем и достойно проживать на Кавказе, не игнорируя и свято оберегая от искажений духовные раритеты своей новой Отчизны, а другое – извращать её истинное прошлое, занимаясь банальной подгонкой под шаблоны существующей политической конъюнктуры, призывающей обеспечить историческое алиби того или иного этноса с его претензиями на автохтонность.
Подобные мысли поневоле посещают из-за эпитета «тюрки-албаны», тогда как всему миру давно известно о том, что язык последних не был тюркским. Говорить о тюркоязычии древнего населения Кавказской Албании сопряжено с серьёзным риском быть осмеянным всем миром.
Огромная просьба не воспринимать этот сарказм как издёвку над собратьями-азербайджанцами, чьи учёные, между прочим, в своих исследованиях выдают куда больше объективной информации, чем остальные кавказские историки.
Мы не стремимся уподобляться борзописцам, которые не разделяют граней между действительной наукой и оскорблениями в адрес других национальностей. Наше возмущение связано с масштабной ложью, в целом, в исторической науке, где главным приоритетом является не поиск подлинных корней, не консолидация вокруг истины, а определённый заказ, этническое сектантство, лоббирование чьих-то клановых интересов, без учёта очевидных реалий. В исследовании старины не грех бы руководствоваться принципами достоинства и чести вместо тупой подгонки «под стандарты», господа историки!
Не разбирающийся в тонкостях нахской словесности и диалектных нюансах Андрей Зелев всё-таки осмеливается делать грандиозный вывод на базе следующей лексемы:
«Отмечу, что обозначение ряженого, вызывающего дождь (его обливают водой), в Веденском районе Чечни и среди чеченцев-аккинцев – ЗIеммур, восходящему к еврейскому, – в диалекте татского языка существует религиозный термин зэмиро «религиозное песнопение». Эта же основа представлена в караимском зэмэр «религиозное песнопение, религиозное стихотворение», земер «стих из псалмов» .
Однако сие резюме зашкаливает за пределы здравого смысла, ибо в реальности приведённое слово (не больше и не меньше!) – фонетический вариант чеч. «цIумар» или его метатезы «муцIар» («рожа», «морда»). Далее, доказывая наличие «хазаризмов» в местной топонимии, А. Зелев пишет: «Есть Олхазаран ирзо (Олхазаран ирзо) «Олхазара (л.) поляна». Видите ли, в имени собственном Алхазур (в чеченской транскрипции – Олхазар) он узрел этноним «хазар». Притом, как бы нехотя, автор делает приписку: «Но народная этимология связывает имя Алхазур со словом «птица». И тут Зелев совершенно прав: кроме народных этимологов, есть уйма русско-чеченских словарей с характеристикой термина «олхазар», переводимого как «птица».
Тем не менее, нет ничего постыдного в том, что хазары имеют нахский корень, и поэтому слово aghkhazur – это вовсе не «белые» и отнюдь не «чёрные» хазары, а именно «Акациры», где через сложное сочетание согласных букв -ghkh передан глухой звук «ккх», встречающийся в этнониме «Аккхий» («Аккинцы», «Мстители»).
В результате добавления к основе нахской морфемы «сур» («рать», «воинство») получается «Аьккхийн сур» [;qqij-sur]  («Воинство мстителей» или же, по-другому, «Аккинская рать»).
Попытки отождествления определённых этнических групп античного периода с некоторыми современными народностями (скажем, сближения хазар и кумыков как тюрков по определению) делались нарочно, чтобы сознательно игнорировать и исключить из схемы этногенеза существующих кавказских народностей субстратный нахский компонент. По признанию серьёзных исследователей, хурритская (нахоязычная) основа здесь налицо.
Зелев также делает ссылку на переписку дипломата Хасдаи ибн-Шапрута и хазарского царя Иосифа, в которой сказано: хазары, говоря о своей родине, утверждали, что «предки наши рассказывали нам, что место, где они (хазарские евреи) жили, прежде называлось «гора Сеир». И в конце концов автор приходит к выводу: «То есть хазары – суть горцы Кавказа». Тогда как в Главах 32-36 Книги «Берейшис» иудейской Торы (автор русского перевода – Ф. Гурфинкель) где-то в районе «библейских мест» встречается упоминание о горе и земле Сеир, где поселились Исав (в иудейской традиции – Эсав, он же Эдом) и его семейство. Причём, в повествовании конкретно указано о том, что в соседстве с ними обитали «хореи» (хурриты?). Причём, перечисляются и их личные имена, которые либо приближены, либо прямо созвучны домусульманской нахской ономастике и этнотопонимике: Алва, Амалек, Ана, Аран, Гатам, Дишон или Дишан, Зерах, Йалам, Йетета, Нахат, Уц, Хашам, Хемдан, Шоваль, Эцер и другие.
Некоторые современные учёные увязывают кумыков с хазарскими потомками. И, прежде всего, делается это из-за тюркской языковой принадлежности. Да, по определению кумыки – потомки хазар! Но следует пояснить, на каком фундаменте зиждется данное родство. Ответ чрезвычайно прост: подавляющая часть кумыков (и им самим об этом хорошо известно) является физическими аккинцами, чьи предки были суть теми же акацирами; обитали в условиях нахско-тюркского билингвизма. Однако, похоже, что в их среде процесс постепенного окончательного затухания исконной нахской речи завершился в золотоордынский период. Потому-то в самом термине «окоченские татары» речь идёт об отюреченных ококах (аккинцах-акацирах).
Именно по этой причине, в память о кровном родстве, в 1751 г. кумыкский владетель Темир Хамзин сообщает: «Как мы, так и кизлярские окочены однозаконцы» ...
Среди кумыков есть фамилии армянского, греческого, еврейского, кабардино-черкесского и иного происхождения. На момент сложения в единый этнос всех их объединяет знание тюркского наречия. Недаром кумыков в дореволюционное время называли кавказскими татарами, а их язык – татарским. Вот по какой причине владетель Адиль-Герей Тарковский в письме к Петру I упоминает «народ, нарицаемый охухом-черкесы» . А Пётр Генри Брус отождествлял с татарами и в 1722 г. писал про черкесов Терки («столицы Черкесской Татарии»), что «...их язык общий с другими соседними татарами» .
На фоне столь увлечённого изучения акациров, быть может, покажется, что «аланский вопрос» нами предан забвению. На самом деле ничто не забыто и никто не забыт. Похоже, изначально аланы и хазары составляли если не единый этнос, то, по крайней мере, являли между собой идентичность в лингвистическом аспекте, но «с 20-х годов VIII в. хазаро-аланский союз стал давать трещину. Принятие же хазарской знатью иудаизма в конце VIII – начале IX в. усилило стремление Алании к самостоятельной политике. Условия того времени толкали аланских правителей на сближение с Византией, что выразилось в принятии царём Алании христианства». Судя по имеющимся источникам, изначально «именно аланы были той силой, с помощью которой хазары вышли победителями в сложной борьбе за гегемонию на Северном Кавказе». По мнению А.П. Новосельцева, «аланы в I тыс. н. э. были основным населением и в равнинной части современной Чечено-Ингушетии» .
Наверное, читатель и сам давно заметил, насколько часто переплетаются между собой аланская, хазарская и акацирская темы, и объяснением этому может быть только одно – общие истоки. Очевидно, что любая точная наука характеризуется доказательной базой, на основании которой в итоге выстраивается безупречная система знаний. Группируя воедино известные факты, опять же опираясь на нахские языки, нами проведён знак равенства между савирами и козарами («чIа;бира» и «кIо;зара»), и отныне мы не вправе оставлять без внимания эти параллели.
Однако же, ничего не отвергая из вышесказанного, также не можем игнорировать другую сопутствующую информацию:
«Под названием хазар в сочинениях на арабском и персидском языках, составляющих Свод, разумелись страна, государство и народ. «Хазар – имя климата», – сообщает Истахри, противопоставляя этому имени название столичного города Итиль, одноимённое с названием реки. Загадочное в арабском тексте Истахри слово «климат» заменено в персидском варианте словом «область, страна»: «Хазар – область со столичным городом, называемым Итиль». Приведённый персидский вариант не вносит, впрочем, чего-либо нового, а отражает, по всей вероятности, одну из арабских редакций. В некоторых арабских рукописях сочинения Истахри, как указывал де Гуе, встречается аналогичное упоминание о городе. Сходный по содержанию текст находится и в готской рукописи сочинения Истахри. Ибн Хаукал, следуя Истахри, даёт редакционно несколько отличный текст: «Хазар – название климата, а его город называется Итиль». Бакри и Иакут (последний, как обычно в текстах о хазарах, со ссылкой на Ибн Фадлана) продолжают ту же традицию, разумея под словом хазар – «климат», город которого Итиль» .
Итак, приведённое цитирование утверждает: «хазар» – это климат. Скорей, здесь подразумевается природно-климатическая зона, ландшафт. Судя по очерченным в арабских и персидских источниках границам хазарского обитания, их ареал охватывал засушливые степи.
В качестве дешифровки напрашивается чеченское словосочетание «Хаза-Арие» («Красивое пространство»)...
Тема глобальная и крайне скрупулёзная, так как сегодня многие учёные из ряда стран пытаются «тянуть одеяло» на свои народы, зачастую без учёта степени объективности своих суждений или древности того или иного языка или этноса. Даже маститым учёным не удаётся точно подсчитать количество существующих на земном шаре языков – от 2500 до 5000 .
В старину, если мыслить логически, не могло быть такого разнообразия языков. Их было значительно и на порядок меньше, и они меньше различались между собой, сообщаясь схожей лексикой и грамматикой.
Вот почему, опять-таки, принципиально и актуально выявление общего для всех праязыка.

Ашкенази. В русифицированном варианте – ашкена;зы (ивр. ;;;;;;;;, ашкенази;м; ед. ч. ашкенази;) – так назван восточноевропейский еврейский этнос, сформировавшийся в Европе в эпоху Средневековья и составляющий ныне большинство иудеев Европы и Америки и примерно половину иудейского населения Израиля. Традиционно противопоставляются сефардам (субэтнической группе иудеев, оформившейся в арабских странах, в том числе в средневековой Испании). В подавляющей степени бытовой язык ашкенази – идиш. Принято считать, что термин «Ашкеназ» – это семитское название ранней Германии, где оказались расселёнными потомки легендарного Аскеназа, внука Иафета.
Хазарская тематика не может не волновать евреев-ашкенази, считающих себя потомками этого народа.
И вот что по данному поводу содержит публикация «Как нас называют» Залмана Кауфмана:
«В этой связи упомянем, что в 1976 г. в США вышла книга английского автора Артура Кестлера «Тринадцатое колено», которая произвела большое впечатление. В ней утверждается, что настоящие ашкеназийские евреи не имеют ничего общего с «сынами Авраама», а являются потомками хазар, принявшими иудаизм и рассеянными по Европе после крушения Хазарского каганата в X в., что ашкенази «вышли не с Иордана, а с Волги, не из Ханаана, а с Кавказа и что они ближе к венграм, гуннам, чем к отпрыскам Авраама, Ицхака, Якова». Эта теория подверглась критике, но и имела приверженцев. Если вся идея вряд ли верна, то отдельные её элементы могут иметь право на существование. Конечно, при распаде каганата какая-то часть хазар-иудеев и хазарских евреев распространилась не только по территории Киевской Руси, но и далеко на запад. Слово «жид» могло быть сюда занесено именно ими» .
Но так ли абсолютно во всём безупречен Артур Кестлер? Ашкенази (как потомки хазар) действительно напрямую не соприкасаются с родословной собственно иудейских евреев. Но тезис о полной их непричастности к авраамической породе – несколько преждевременное утверждение.
Но вот что о них пишет Андрей Зелев:
«Я считаю хазар выселенными из Армении евреями, так и многие учёные выводят предков чеченцев из Урарту (отсюда и связь нохчи – люди Ноя, а Ной связан с Араратом). Такое мнение высказал, напр., Араик Оганесович Степанян. Эти лингвисты считают, что нахско-дагестанский язык формировался в Армянском Нагорье. У вайнахов много общего с урартийцами в лексике и в морфологии. Целые словосочетания и предложения урартского языка совпадают с нахскими по содержанию и структуре построения: «Менуа-се ал-и-е» (урарт.) – «Менуа-с ола» (нах.) (чеб. «али») – «Менуа говорит»; «Иесе ини пили агури» (урарт.) – «Ас и апари аьгна» (нах.) – «Я этот канал прорыл»; «Халдини ули тараи Сардури – си алие» (урарт.) – «Халада таро (йолу) Сардуре олу» (нах.) – «Халд могущественному Сардури говорит»; «Пили гару Илдаруниани агуши» (урарт.) – «Апари гар Илдаруани огуш ду» (нах.) – «Канала ветвь (отвод) к Илдаруани проводит» и т. д. Названия селений в Чечне также напоминают армянские: и там, и в Армении известно селение Хой; название чеченского селения Эрзи созвучно армянским городам Алзи, Арзан, Арзни, Ерзнка и Эрзрум. В Чечне – Шатой, в Армении – Шатик; в Чечне – Харачой, в Армении – Корчай; в Чечне – Армхи, Арме, в Армении – Урме, Архи; в Чечне – Таргим, в Армении – Торгом; и там, и там есть Гехи; в Чечне – Ассы, в Армении – Аззи и т.д. Самый многочисленный чеченский тайп Беной ведёт начало от «хурритов», т. е., видимо, армян» .
И это в наш-то просвещённый век – столь смехотворные манипуляции! Мы уже начинаем привыкать к тому, что наши современники (да и не только они!) древнюю Биайну-Урарту, как правило,  отождествляют с народом, ныне проживающим в пределах этой географической области. Видимо, поэтому в архивных документах ХIХ в. встречается и такое определение:
«Окочанами назывались переселенцы персияне и вышедшие из Персии армяне, поселившиеся в окрестности Святого Креста» .
С учётом хронологических нюансов, надо уяснить ещё и разницу между понятиями «армянин» и «выходец из Армении»? Каким был язык древних обитателей этой территории, чьи физические потомки составляют нынешний армянский этнос?
В любом случае нельзя игнорировать реалии прошлого. Помимо озвученного перечня ассоциаций, на хуррито-нахский бану-исраильский характер хазарских предков, похоже, «намекают» армянские фамилии Казарян и Ишханян, очень напоминающие ранее упомянутые в тексте данного повествования чеченский термин «кIозарш» («космы») и хазарский титул «ишхан».
К.М. Туманов прямо или косвенно отвечает на вопрос: было ли обитавшее в пределах нынешней Армении древнее население собственно армянским, исходя из современных критериев, либо армяне – продукт этногенеза более позднего периода?
В связи со сказанным очень интересным может оказаться цитируемое ниже исследование. Но и там обращает внимание один факт: научных оппонентов – представителей разных национальных школ – в сфере изучения древнего периода объединяет их отчаянное нежелание признавать «чеченский след» в историческом прошлом Ближнего Востока и Передней Азии, через упорное игнорирование этой данности. Всё же будем справедливы: исследование ‘Doqquz bitik’ азербайджанского профессора Джалилова Фирудина Агасыоглу многогранно и познавательно. Хотя в сфере интерпретирования и его труд не избежал всё той же «подгонки под стандарт», что обнаруживаем в цитате: «Имя Эримен носил отец царя Урарту Русы III. На этом языке Rusa Ermenaki означает «Руса, сын Эрмена», на что указывают И. Дьяконов и С. Арутюнян, не соглашаясь с И. Мещаниновым, читавшим эту фразу как «Армянин Руса». Отметим, что этнотопоним Арман / Эрмен распространился из Передней Азии до Алтая, и это опровергает его урартское происхождение, так как до Алтая из Передней Азии дошли тюрки. И потом, это слово используется в виде личного имени урартского царя один-единственный раз. Что же касается самого урартийского языка, то похожего лексического элемента в нём не было».
Мы лишь наполовину поддерживаем точку зрения профессора, но во второй половине не согласимся с его выводом. Цари Урарту никогда не были этническими армянами. Но также неверно искать в указанном регионе тюркскую речь в современном её состоянии. Общеизвестно, что тюрки – пришельцы. Тогда как прототюрков действительно надо искать именно в этом регионе, и только в хурритских наречиях.
Однако никаких сомнений в том, что идеология пантюркизма никогда не смирится с истинной историей и всячески будет её изживать. Надо говорить правду, но сегодня мало кто из учёных отваживается на такое дело, даже если ему самому в целом ясна картина прошлого. Оно и понятно: каждый народ вправе и даже обязан отстаивать своё право на исконность, автохтонность. Только этой цели стоит добиваться не через очернительство или ущемление других наций.
Учёной элите надо определиться в приоритетах: либо она ищет правду, либо отстаивает конъюнктурные интересы.
Зачем, спрашивается, низвергать с постамента ложь, чтобы возводить на пьедестал новую? Любовь к Отчизне не только не порицается, но поощряется и, как минимум, достойна уважения и понимания. Единственное, наука, изучающая прошлое, должна отличаться цельностью, объективностью и беспристрастностью. И в этом вопросе личная честь, несомненно, стои;т выше чувства ложного патриотизма.
Профессор Джалилов приводит интересные факты относительно истоков названия «Армения», и целые блоки используемых им фактов пересекаются и заметно обогащают генеральную линию нашего поиска.
Итак, цитируем фрагменты упомянутой работы:
«Огромной ошибкой являлось то, что до 1920 года хоронимы Армения / Арман и Хайастан в истории употреблялись как синонимы. Потому что это 2 разные географические области и каждая получала своё название в разные исторические периоды. И названия относятся далеко не к одному и тому же народу...
– [...] Появление этнотопонимов типа Эримен / Эрмен / Арман у тюрок Средней и Центральной Азии связано с родом Эрмен, часть которого переселилась в составе племенного союза митан / муйтен из восточной Анатолии и Азербайджана в сторону Алтая. Отметим, что родовые подразделения митан / муйтен в античных источниках фиксируется под названием митан-эрмен.
– Этот топоним в Междуречье Тигра и Евфрата нельзя связывать с арамейцами потому, что, во-первых, арамейцы появляются здесь через 1000 лет после того, как появилось географическое название, и, во-вторых, судя по источникам, это название применялось по отношению к субарам, и хурритам [Во фразах типа «Думур из Арми», «Царь Утийцев Тамур-Лим», «страна проживания Армуна – Абарсила» (Древняя Эбла, с. 251, 310) слова «Думур / Тамур» (сравните с тюркским “Damir” – «сталь»), а также этнотопоним [a]barsil (ср. с названием страны «БАРСЕЛИЯ», позднее калькированного иранцами как «Ширван» / «Страна Льва»; тюркского племени барсил / барсел) вряд ли можно этимологизировать на почве семитских языков.]. Принимая во внимание то, что страна, названная в Эблаитских текстах «Арме», находилась в центре Митании, а митанийские племена назывались Арман / Эрмен в тех местах, где проживали субарейцы. Рассмотрим источники, относящиеся к этим племенам, потому что, как было сказано, топоним Арман упоминается именно на этой территории. Также известно и то, что за 1000 лет перед появлением названия Арме до урартов здесь по соседству с субарами проживали хурритские племена [Если топоним Армани в Богазгойском тексте связан с этнонимом Арми, то его история уходит своими корнями ещё глубже в прошлое (Эртем, с. 16).]. Конечно, это способствовало консолидации разноязычных племён на определённом этапе исторического развития. Видимо, хурриты смешались именно с митанскими племенами субаров, потому что государство, построенное хурритами, чаще всего называлось «Митания». В письме, посланном митанийским царём Турматтой египетскому фараону Аменхотепу III (1455-1424) эта страна называлась по-хурритски «Хуррохэ», а в части, написанной по-аккадски – «Митани» [Столица государства восточных хурритов основанного в верховьях рек Хабур и Балых (второй из этих гидронимов является тюркским) называлась Вашшуканни (XVI-XIII вв. до н.э.). Вся страна по-семитски звалась Ханигалбат, в египетских текстах – Нахараин («Страна двух рек») (Меликишвилли, 1956, с. 93-95). Но некоторые племена восточных хурритов дошли до среднего течения Тигра (нын. район Каркук на левобережье этой реки). Поэтому в то время как на западе их следы доходят до Палестины, на востоке они встречаются близ юго-западных границ Южного Азербайджана. Естественно, для того, чтобы распространиться так широко и противостоять давлению Ассирии, проживая в отдельных друг от друга областях, им приходилось опираться на поддержку тюрок-субар. Видимо, вследствие такого контакта у хурритов появляются имена вроде Арижен (Имя Arjan встречается у алтайских тюрок) Dashuk, Kaltuk, Siluk, Dada, ;kita, Umbin-Api, Puta, выдаваемые в науке как хурритские, но связанные с субаро-митанской антропонимией.].
После распада Митании, миттанские племена, жившие, как и субары, отдельными мелкими феодальными образованиями, попадали под влияние то одного, то другого соседнего государства. Часть их переселилась вглубь Анатолии, другая же часть поселилась вблизи озера Урмия и в Средней Азии, поэтому в указанных местах упоминаются родовые подразделения митан. Чоган Валиханов упоминая о узбекском роде «моитан» в Кумуше, перечисляет также мингов, каракалпаков, баркутов, катаганов / кутаганов, и митанов [Ч. Валиханов, 1986, с. 256]. Л. Толстова, писавшая о миттано-хорезмийских связях, описала легенду о приезде праотца племени каракалпаков-моитенов на Кавказ; указала массу этнотопонимов, связанных с племенем митан. В её труде затронута проблема таких топонимов, как Мада-Миттан, упоминаемые в X-XII веках, причём автор выступает против их иранского происхождения [«Однако ряд указанных выше данных, в частности исторические легенды зерефшанских митанов, говорящие о пребывании их предков близ берегов Урмии (Иранский Азербайджан), называвшегося в древности Ма(н)тиане, дают возможность допустить и иную трактовку» (Толстова 1971, 246-253)].
Миттанские племена подробно рассматриваются в трудах Геродота и Страбона, причём информация охватывает как минимум 5 веков (V в. до н.э. – I в. н.э.). Геродот пишет, что реки Большая и Малая Заб текут из страны матиенов, самих же матиенов он помещает в центральной части Анатолии и близ Урмии. Вот что пишет «отец истории»:
«Капподокийцев эллины зовут «сирийцами». А сирийцы эти до персидского владычества были подвластны лидийцам, а затем [подчинились] Киру. Границей же мидийского и лидийского царств была река Галис, текущая с Арменского горного [хребта] через Киликию; затем она протекает справа по области матиенов, а с левой стороны – по земле фригийцев. Минуя Фригию, река поворачивает на север и затем образует границу между сирийскими капподокийцами на правом берегу и пафлагонцами – на левом» (I, 72). «Двигаясь на Вавилон, Кир достиг реки Гинда. Истоки этой реки находятся в Матиенских горах, течёт же она через землю дарданов, а впадает в другую реку – Тигр» (I, 189). «По рассказам некоторых, Аракс (в данном случае Кызыл-Узен – автор) больше Истра, другие же напротив, считают эту реку меньше...; берёт исток в Матиенских горах, откуда течёт и Гинд (Диала), разделённая Киром на 360 каналов» (I, 202). «На матиенов, саспиров и алародиев была наложена подать в 200 талантов. Это был 18-й округ» (III, 94). «Далее, после фригийцев идут капподокийцы, которых мы зовём сирийцами. Их соседи – киликийцы... С килицийцами вот здесь граничат армении (они тоже богаты скотом), а с армениями – матиены, которые живут в этой стране. Затем следует земля кассиев..., а в ней на этой вот реке Хоаспе лежит город Сусы, где пребывает великий царь и находятся его сокровища» (V, 49).
Страбон, не соглашаясь с Геродотом, отождествившим Араз / Аракс и Кызыл-Узен (XI, 14, 13), пишет об этнотопонимах, связанных с названиями мада, матиен, армен / арман следующее:
«По словам Ксанфа, в царствование Артаксерса была такая сильная засуха, что высохли реки, озёра и колодцы... А самому ему приходилось во многих местах вдали от моря – в Армении, Матиене и Нижней Фригии – видеть камни в форме двустворчатой раковины... Поэтому он высказал мнение, что эти равнины когда-то были морем» (I, 3, 4). «Область Мидии – Матиен»... (II, 1, 14). «По другую сторону гирканцев живут дебрики, а кадусии граничат с мидийцами и матианами у подножия Парахоафры» (ХI. 8. 8). «Эта страна /Атропатена – автор/ расположена к востоку от Армении и Матиены, к западу от Великой Мидии [...]; с юга – она примыкает к областям около впадины Гирканского (Каспийского) моря и к Мантиане» (XI, 13, 2). «Далее говорят, что Армению, в прежние времена бывшую маленькой страной, расширили войны Артаксия и Зариадрия» (XI, 14, 5). «Есть в Армении также большие озёра. Одно из них носит название Мантиана и в переводе значится как «синее». Как говорят, оно самое большое после Меотиды солёное озеро и простирается до Атропатии» (XI, 14, 8).
Из всего сказанного о племенах митан / моитан / матиен можно сделать вывод, что они в середине II тысячелетия способствовали кавказоязычным хурритам в создании на юго-западе Междуречья государства, носившего название Миттания. Этническое большинство этого государства – Субаро (миттано)-хурритские племена расселились от северо-запада Сирии до различных поселений вдоль берегов Тигра на востоке. Миттано-эрманские племена, так же, как и Сако-Киммерийские (Saga-Gamer), являются внутренними родовыми подразделениями одного народа, они отмечаются во всех первоисточниках до н.э. в близком соседстве друг с другом. После распада Митании некоторая их часть перешла в Анатолию, Азербайджан и Среднюю Азию. Уже во времена Геродота (V в. до н.э.) эти племена встречаются в центральной и восточной Анатолии, вокруг озера Урмия; ко времени Страбона область Матиен к востоку от Армении и к западу от Атропатены была в составе Мидии. В последующих столетиях этноним матиен упоминается среди узбеков, каракалпаков, башкир, казахов и др.
Этноним эрмен, который принадлежал к одному из субаро-митанских родовых подразделений и отразился не только в Древнем Азербайджане и Анатолии, но и в Средней Азии. Представители тюркских-эрменских племён шли как из Южного Азербайджана на восток, так и из Северного Азербайджана в Сторону Северного Кавказа. Таким образом, до сих пор сохранились топонимы Эрман в Осетии и Арман-гала («крепость Арманов») в дельте реки Самур. К сказанному добавим, что в трёхязычной Бисутунской надписи Дария I области Арминийа и Урарту приводятся как синонимы. В этой же надписи приводится имя арминийца (не хая!), поднявшего мятеж в Вавилоне – Урака, а такое же имя носил и тюркский хан, правитель ногайцев, живших в Кумыкских областях [ИНСК, с. 278].
Наконец, сам факт того, что среди многих тюркских народов современности по сей день присутствуют родовые подразделения Арман / Эрман – прекрасно даёт нам понять, что это был за народ в древнейшие времена и к какой этнической группе он принадлежал.
– После распада Миттани среди феодальных образований в северной части Междуречья была и область Арман. Во II – начале I тыс. до н.э. начинается приток арамейцев в Междуречье. Северная часть Сирии с этого момента стала фиксироваться в источниках под названием KURAreme, MATArame, KURAramu. Встречается на этой территории также и этноним арамаиа ахламаиа [АВИИУ, № 18, № 2834]. Семитское происхождение этих названий бесспорно, но хотя они распространились вплоть до Кашярских гор, до Диярбакыра всё же не доходят. А интересующий нас находился севернее Диярбакыра, к западу от Субарского княжества [Для получения бо;льшей информации по поводу Субарского Княжества см. “Az;r Xalq;”, Бакы, 2000, ъ. 113-129.]. И проживали тут не арамейцы (несмотря на кажущееся подобие слов Арман / Арме – Араму), а тюрки – субары, миттан-арме, кавказоязычные хурриты, оставшиеся после распада Миттанийского государства.
– Но княжество субаров, располагавшееся на востоке от неё, сохранило независимость до 673 года до н.э. В этом году ассирийцы подчинили и это княжество, после чего на его территории появились 2 зависимые области, причём к западной из них присоединили область Арман. Обе области занимали территорию выше Тигра по периметру Муш-Битлис-Диярбакыр – Озера Хазар, с населением, состоящим из урмийцев, субаров, митанов, племени (также тюркского) Арми, к северу же, близ озера Бингёль жили кашкайцы. Среди этих тюркских племён проживали и оставшиеся после развала Митании хурриты.
Отошедшие отсюда к северу субары, арми-митанийцы и урмии воссоединились со своими этническими сородичами сако-киммерийцами (Saga-Gamer) в верхнем течении Евфрата (VII в. до н.э.). Это и была историческая Арминийа (отметим, что здесь до тех пор были земли, завоёванные Урарту). Воины этой страны присоединились к армии Мидии в войне против ассирийцев в 615 г. до н.э. После победы мидийский царь Киаксар предоставил исторической Арминийи особый статус провинции Мидийского царства. Правителем этих владений Киаксар назначил Парура из рода Сагов / Саков [Посмотрим, что говорит по этому поводу «отец» хайской истории Хоренский. В переводе Н. Эмина (хая, а не тюрка) в 1858 году говорится: «Наш первый государь, увенчанный Варбаком, был Парур, сын Скайорди» (I, XXII). Все исследователи пишут, что «Парур Скайорди» означает по-хайски «Парур, сын Сака», так как в хайском языке “ordi” означает «сын». Значит, Скайорди – по происхождению не хай, а сак, который управлял хаями, как и его предки. А мидийского царя Хоренский называет Varbak (Арбак) видимо, потому что, использовав информацию из разных источников, спутал его с Киаксаром. Дело в том, что в войне с Ассирией Эрманские (Субаро-Митанские, Хурри-урартийские, Сакско-Киммерийские [Sag-Gamer] и другие родовые подразделения), объединившиеся с мидийцами, рассматривались царём Мидии Киаксаром как союзники, и, видимо, именно он назначил правителя (вассала?) из 612 сагских / сакских племён Арбака. Так что «первый правитель Парур Скайорди» у Хоренского относится никак не к хаям, а к племени саков / сагов]. Так, не имеющая никакого отношения к хаям Эрменская / Арманская область стала составной частью Мидии с населением, состоящим из тюрок: субар, арми-миттанийцев, урму, кашкайцев, саков-киммерийцев и кавказоязычных хурритов и урартийцев. А проникновение сюда хайских племён из северо-западной Сирии на заре появления христианства и превращение их в основное население области произошло несколько позднее.
После Мидии область Арман была завоёвана Ахеменидами, Селевкидами, туркмено-аршакской династией Парфии, Византийцами, Сасанидами, арабами, сельджуками, и наконец, до конца XX века она входила в состав Османской Империи. На данный момент это территория находится в составе Республики Турция. Все повелители древних империй, назначая сатрапов этой области, зачастую поручали им управлять и примыкающими территориями, в силу чего понятие Арминийа приобретало не этническое, а административно-политическое значение. Иранский историк Саид Нафиси писал, что «арабы назвали все названные территории Кавказа именем Арминийа». Таким образом, проследив историю страны Эрман / Арман мы останавливаемся на рубеже нашей эры. Подводя итоги, давайте вернёмся к вопросу «хаизации» / «арменизации» этой области:
а) Область Арман в верхнем течении реки Евфрат с III-го по I-е тысячелетие была заселена субаро-миттанийцами, хурри-миттанийцами, с X по VIII вв. до н.э. захвачена урартами и в VII в. до н.э. здесь селятся сако-киммерийские народы. Тюркское население здесь было доминантным (сако-киммеры, субары, арми-миттаны), с ними наряду тут проживали хурриты. С конца VII в. область присоединяется к Мидии, а с середины VI в. завоёвана Ахеменидами. До селевкидов сатрапы этой области назначались из урартийцев, мидийцев, сагов / саков, персов.
б) После разгрома Ахеменидов в ходе походов Александра Македонского в Переднюю Азию на месте персидской империи появляется владение династии Селевкидов. Только после победы Рима над Антиохом III (223-187 гг. до н.э.) область Арман / Эрмен была поделена на 2 римские провинции. Хотя во время Тиграна II эта область на 20 лет подчинялась столице – Тигранакерту, в дальнейшем вновь попадала в зависимость то от Рима, то от Парфянской линии Аршакидов.
в) До прихода сельджуков, эта страна (Арман / Эрман) завоёвывалась со стороны Аршакидов, Сасанидов, Византии, Арабского Халифата. В эти периоды административно-политическое значение этой страны то уменьшалось, то, наоборот, увеличивалось в зависимости от того, объединяли ли её с примыкающими областями или нет. Во времена Геродота «Великая» Армения была протяжённостью не более 310 км. Даже находившаяся к востоку от неё область Матиен была вдвое больше (Геродот, V, 52).
– В то время как нынешние так называемые «армяне» имеют самоназвание «хай» / hay, грузины их зовут somekhi, курды – file, чеченцы и ингуши – ermalo, азербайджанцы и другие тюрки – ermeni. Однако, как уже было сказано, этноним эрман / арман изначально не имел к ним никакого отношения. Этим названием обозначали принадлежащих совсем к другой культуре, этносу, языку субаров-эрменов (тюрок). По приходу хаев в область Арман особенно после принятия ими христианства, они начали расселяться на соседних территориях, таким образом, приобретая экоэтноним «армени» / «эрмени», что вполне естественно, ибо соседние народы под словом эрмени подразумевали население области Эрман / Арман (житель Арман). По тому же принципу, как они приобрели экоэтноним – самоназвание некоторых тюркских родовых подразделений «Эрмин / Эрман / Арман», они создали себе алфавит и присвоили многовековую историю тюрок-эрменов из субаро-митанских родовых подразделений, записав её на свой счёт. Поэтому, говоря о происхождении этнонима эрман / арман / эрмен следует отличать тюрок, носивших это название, от псевдо-эрменов / армян-хаев. Комментатор труда хайского хрониста М. Хоренского Н. Эмин писал, что «хаи, называли себя всегда именно хаями (а не «арменами» – автор), родом арама, а свою страну – hayots ashkhar, hayots yerkir, hayastan, hayastan ashkhar (но не «Армения»)» [Хоренский, с. 244, 248-249]. В Анатолии, где упоминаются аримы (у Гомера – arimoi), арме и ермены – тюрки из субаро-митанских родовых подразделений, нет места для истории народа hay.
Пришедшие из Балкан в Сирию, а оттуда – в землю Арман хаи, естественно, сильно отличались от местного населения эрменов, как антропологически, так и по языку. На постаменте статуи царя Дария в Сусе отображены многочисленные рисунки, представляющие тот или иной народ, письменной формой названия народа. Среди них рисунок, относящийся к народу армини, является отображением не арменоидов-хаев, а сагского / сакского типа [DAF;, №4, 1974, с. 124-125, рисунки на стр. 249-250]. Вот что пишет по этому поводу Страбон (I, 2, 34): «так как сирийцы, арабы и армяне живут в тесном соседстве, они схожи внешне, по образу жизни», но не по языку. Поэтому «арменоиды»-хаи по физиологическому типу, не являются автохтонами страны Арман, или точнее – местные эримены / армены – НЕ ХАИ» .
Мы много говорим о Миттани и Мидии, преследуя при этом цель обоснованно доказать безусловное хурритоязычие обеих держав и их родство с Бану Исраилами, чьими потомками являлись мидийские арии, к которым, собственно, и восходит более поздний греческий термин «аристократ».
«Профессор М. Нотт, анализируя административные тексты из Рас-Шамры (Амарнского периода), выявил, что хурритские имена доминируют в военной, дипломатической и официальной переписке правителя Угаритского нома; в то время, как семитские имена преобладают в дворцовых хозяйственных документах.
Не исключено, что значительная часть хурритов-гиксосов влилась в новое государственное образование, созданное хурритскими племенам в Северной Месопотамии, – царство Миттани (предположительно, в конце ХVII в. до н.э.) и способствовала его быстрому росту и политическому усилению. В истории отсутствуют сведения о том, как возникло это государство («Миттани» от «мата», хур. – «страна»; сравн.: ингушское – «меттиг» – «место»). Достоверно известно лишь то, что в ХVIII в. до н.э. царство Миттани (Ханигальбат) ещё не существовало, но уже ко второй половине ХVI в. до н.э. оно было одной из ведущих мировых держав. Основную часть населения Миттани составляли хурриты, но в государственном делопроизводстве, помимо хурритского, использовался и аккадский язык. В период расцвета могущества Миттани (на рубеже XV в. до н.э.) при царе Шаушшатаре (хуррито-шумерское имя), держава контролировала области от Северной Сирии до Ашшура и Аррапхе. Шаушшатару подчинялся и автономный Алалах. В конце Амарнского периода зафиксировано возрастание митаннийского влияния в Ханаане: обнаружено огромное число цилиндрических печатей с рисунками митаннийского происхождения, принадлежащих, как считается, крупным чиновникам и государственным служащим.
Миттанийские цари постоянно поддерживали связь с силами непрекращающегося сопротивления фараонам в их собственном сиро-палестинском тылу, с вождями хаабиру. Однажды египетским воинам удалось даже схватить агентов митаннийского царя, нёсших на шейных шнурках глиняные таблички с клинописным текстом обращения к таким вождям (правителям).
В середине XIV в. до н.э. египетские войска вытеснили миттанийцев из Сирии и с Евфрата, а хетты, во главе с царём Суппилулиумом I, разгромили ослабленное междоусобицей государство и лишили Миттани политической независимости» .
Небольшая ремарка в связи с прочитанным выше. В процессе сбора материала для своей работы Михаил Израйлевич, надо полагать,  воспользовался сомнительным источником, поскольку им допущена очевидная погрешность, а именно: слово «место» в форме «меттиг» встречается в чеченском языке, тогда как его аналог в близкородственном ингушском звучит иначе – «моттиг».
Наше дальнейшее видение этноязыковой палитры региона отчасти выстраивается на основе изысканий А. Франгуланди:
«Как мы говорили, Закавказье и Северный Кавказ с очень раннего времени (по крайней мере, с IV-V тыс. до н.э.) оказались в сфере влияния и заселения хатто-хурритов. Археологические памятники показывают, что почти всё Закавказье, исключая только внутренние горные районы и быть может долину Куры в центральном Закавказье, было под влиянием племён, культура которых сходна с культурой хатто-хурритов Малой Азии и Армянского нагорья. Армянское нагорье занимали родственные племена хурритов и урарту. Современный армянский народ сложился из слияния хурритов, урарту, частично лувийцев (индоевропейцев – пришельцев) с протоармянскими по языку племенами, так же как хетты и лувийцы, пришедшими примерно в XII в. до н.э. из Европы (представителями так называемой «старофригийской» археологической культуры). Эти индоевропейские племена говорили на языках, близкородственных древнегреческим диалектам, но не на фригийских. (Собственно фригийцы пришли в Малую Азию из тех же районов Балканского полуострова несколько позже, в X-IX в.в. до н.э., и говорили на языках близких как протоармянскому, так и древнегреческому). По-видимому, эти-то протоармянские племена, а позднее и фракийские, ассирийские источники называют «мушками». Тем же термином (в позднейшей греческой передаче – «Мосхи», «Месхи») называется в источниках и часть западногрузинских племён, тоже участвовавших в этнических передвижениях конца II – начала I тыс. до н.э. и осевших в восточной части Южного Причерноморья, возможно на территории контролировавшейся фригийцами, откуда пошло и название (сам термин «армяне», возможно, и не индоевропейского корня, хотя Геродот настаивает на его фессалийском происхождении).
Население современного Азербайджана тоже, по-видимому, было по происхождению хатто-хурритским, как это показывают археология и языки Дагестана, ранее распространённые южнее, чем ныне. Таким образом, и восток Закавказья, по-видимому, входил в круг хатто-хурритской культурно-языковой общности.
О принадлежности Северного Кавказа той же общности, мы уже говорили» .
Итак, мы попытались воссоединить разрозненные факты, чтобы подвести читателя к бесспорно нахской этноязыковой платформе акациров, и правильному осмыслению их связи с территориями современных Армении и Ирана. И ещё: если в качестве итога брать во внимание не сами факты, а их интерпретирование, то в обозначенные рамки уже никак не укладывается информация другого характера:
«В. Шнейдер нашёл первое упоминание о начале пути евреев к месту обитания славян в речах пророка Иеремии. Там евреи, ушедшие со скифами (ашкузами), получили имя – ашкеназы, а место их поселения указано как север тогдашней ойкумены – теперешний Северный Кавказ» .
Есть мнение, что термин «Ашкеназ» является производным от нахского словосочетания Аьшкин нах  («железные люди», «люди железа»), от сложения двух лексем – аьшка» («железо») и «нах» («люди»). Любопытно, что в современном литературном чеченском языке «железо» модернизировано в «э;чиг» / «аьчка», тогда как корневым вариантом звучанием является диалектная форма «аьшка» [;sk]. На стороне этой гипотезы стоит звукочередование группы согласных х ; гI ; г, трансформирующихся в «з» или «ж» (подробней об этом говорится ниже).
По поводу затронутой темы ранее нами оформлено следующее суждение, цитируем:
«Подавляющая часть сармато-аланской ономастики известна нам из древнегреческих и римских источников, тогда как в определённый исторический период эллинская фонетика претерпела значительные деформации. В итоге в Элладе многие считавшиеся «варварскими» согласные звуки были сознательно выведены из речевого обихода, из-за чего у наших современников нет возможности в первичном произношении ознакомиться со скифо-сармато-аланской ономастикой, содержащейся в античных текстах. Революция в древнегреческой фонетике, связанная со сменой глухих звуков на более звонкие, привела к заметным искажениям, хотя можно попытаться реконструировать схему лингвоперехода следующих согласных: звуки «б», «бI», «вI» перешли в стадию «в»; «т» – в «д»; «х», «хь» – в «хI»; «кх», «къ», «кI» – «к»; «ч», «чI», «ш» – в «с»; «ц», «цI», «ж», «жI», «зI» – в «з».
Многие исследователи интересовались и по-прежнему интересуются этимологией древней обширной территории, носившей гордое название «Скифия» (лат. Skythia и греч. ;;;;;; / ;;;;;; / ;;;;;;). И в этом направлении пока ничего не предложено. «Василий Абаев, вслед за Марром, возводил этноним skuta к *skul-ta, где *skul (*skol) он считал «каким-то важным термином доиранского населения юга России» [http://ru.wikipedia.org/wiki/Скифы].
Но что в указанную эпоху могло быть важней открытия железа!? Поистине революционной и гениальной, по мнению автора настоящего труда, выглядит гипотеза о том, что собственно скифское обозначение Скифии (Ишкуза) напрямую восходит к нахскому «Аьшк-Iас» («Железный Ас»), поскольку, наравне с литературной формой «эчиг» или «аьчка» («железо»), в чеченских диалектах упоминается иная, более архаичная, форма: «аьшка» / «Iаьшка». Известно, что скифы переняли у халибов технологию выплавки железной руды и изготовления качественно новых вооружений, пришедших на смену предметам из бронзы [Это предположение выдвинул краевед и любитель старины Идрис Асхабов, 1960 г. р.].
Если, учитывая упомянутую нами «фонетическую революцию», произошедшую в эллинистическом мире, брать за основу рассуждений приведённые выше аргументы, то при отсечении начальной гласной а, являющейся в греческом языке частицей отрицания, нахская фраза «Аьшки тIе» (буквально «на железе», то есть «люди, взошедшие на знания о добыче железа»), переходит в «Шки-тI», что не только соответствует античному написанию Scythae (где дифтонг th соответствует греческому ; и нахскому тI), но и, при участии чеченского языка, семантически сплетает воедино понятия «Скифия» и «Ишкуза» .
Для сравнения со всем вышесказанным предлагаем вниманию читателя интересную статью Бориса Альтшулера – автора нескольких книг по истории европейского и русского еврейства; первого из публицистов, оппонировавшего Льву Гумилёву в связи с его книгой «Древняя Русь и Великая Степь»; известного также серией неоднозначных передач по истории Хазарского каганата на радио «Свободная Европа», вызвавшей дискуссию в России и русскоязычной эмиграции.
И пускай уже читатель сам сделает свои выводы, процеживая всю информацию сквозь надёжный фильтр «бану-исраильской концепции»!

Борис Альтшулер: «КТО ТАКИЕ АШКЕНАЗЫ»
Значение странного слова Ашкенази или Ашкеназим знают многие. Термин Ашкеназ известен более 2700 лет из семитского ассирийского языка и означает он «Скиф». После периода царств Давида и Соломона в Древнем Израиле произошло разделение ещё нестабильного объединения древнего еврейского народа: десять колен Израилевых осталось в северном царстве, зовущемся также по имени столицы Самария / Шомрон / Шхем; два остальных, Иуда и Симеон, остались в южном, иудейском царстве со столицей Иерусалим. Несмотря на ощущение единства одного народа, живущего в двух государствах, как, например, ещё совсем недавно в немецкой истории, приходило к войнам между двумя еврейскими царствами и даже к штурму и захвату Иерусалима израильтянами. В конце VIII века до н.э. на политической сцене древнего Ближнего Востока доминировала новая супердержава – Ассирия.
Царь Израиля был вынужден заключить с Ассирией союз. Ассирийский царь Саргон II продолжил агрессивную политику своих предшественников, окончательно покорил Израиль и депортировал его население на территории сегодняшних турецкого, иранского и сирийского Курдистана. Сын Саргона, Сеннахериб, сделал своей столицей Ниневию на впадении реки Козр в Тигр, сегодня окраину северо-иракского Мосула. В библиотеке грандиозного дворца Ниневии была собрана тогда самая большая коллекция древних текстов, написанных клинописью.
После разгрома Израиля ассирийцами и падения его столицы Самарии / Шхема в 720 г. до н.э. государство Израиль прекратило своё существование и исчезло с политической карты мира до 1948 г. 110 лет после падения Израиля объединёнными усилиями вавилонян, миннян и скифов было разбито и ассирийское царство.
Сотни тысяч рабов, угнанных из Израиля в Ниневию на строительство дворцов, стали свободными. Новые властители, цари Вавилона, не позволили им вернуться на родину, поэтому они объединились со скифами сильным военным союзом. Часть из них осталась на Ближнем Востоке, в Персии и Центральной Азии; другие ушли через Кавказ в регион между Кавказом, Доном и Волгой, – именно туда, куда по информации античного историка Диодора Сицилийского ушёл «второй скифский народ», а позже жил согласно Страбону «второй сарматский народ». Оставшиеся в Центральной Азии ашкеназы ушли через Туран дальше в Среднюю Азию и Сибирь, где сегодня на Алтае обнаружены уникальные скифские, полные золота и драгоценностей, захоронения катакомбного типа.
Такая традиция захоронений характерна для еврейской цивилизации по сегодняшний день: при еврейских погребениях усопший не просто засыпается землёй, его тело покрывается деревянным настилом. Раскопки показали, что грандиозные скифские захоронения в понтийских степях и на Алтае имеют очень много общего в своей материальной культуре. Из древних источников известно, что скифы в момент их встречи с израильтянами на реках Козр и Тигр были ещё народом кочевым, примитивным и грубым, без упорядоченной религии и храмов; захоронения же в южнорусских, украинских и алтайских степях показывают высокую, утончённую материальную культуру, очень сходную с развитой средневосточной.
Мы можем сегодня довольно определённо исходить как минимум из того, что часть депортированных и «исчезнувших» колен Израилевых сохранила во времена древнееврейских пророков Иеремии и Иезекииля свою самостоятельность и национальную независимость в качестве «царства Ашкеназ», о чём свидетельствует Библия (Иеремия 31,7 и Иезекииль 37,19-22).
В пламенном, драматическом тексте пророк Иеремия звал в VII в. до н.э. армян, миннян и «царство Ашкеназ» в Палестину для спасения Иудеи. Столицей скифов-ашкуза на территории Палестины стал Скифополис, древний Бейт-Шеан, где цари скифов завещали себя хоронить.
Скифы зовутся по-ассирийски «ашкуза», «аскуза» или «ишкуза»; так стали теперь зваться израильтяне и их потомки «второго» царского, скифского, а позже сарматского народа. Израильтяне объединились со скифами, а потом покорили их, став одним великим народом, жившим ещё в раннеантичные времена до падения Второго Иерусалиского храма вне пределов Палестины, особенно в районах понтийских степей Причерноморья, а, кроме того, и в грекоговорящей Малой Азии.
Древние греки звали тогда Чёрное море «понтос ойксейнос», т.е. «Скифское море», а территория современной Украины, Крыма и Южной России от Дуная до Дона звалась Великой Скифией. Известно, что один из величайших ораторов и политических деятелей Древней Греции Демосфен был сыном скифской матери, и его политические противники, например, Эсхил, обзывали его постоянно «скифом». Звучит как-то очень современно...
Еврейская диаспора и связанная с нею Великая Еврейская Миграция начались 720 г. до н.э. задолго до падения Первого Храма в 587 г. д.н.э. и оказала огромное влияние на развитие мировой цивилизации. Исследования учёных прослеживают двуязычие семитского народа практически во всех языках Европы и Евразии, от Британских до Японских островов; даже в языках индейцев Америки оно прослеживается.
Для ашкеназов-израильтян было очень характерно употребление древнейшего письменного алфавита, т.н. иври или древнееврейского, созданного ещё Моисеем и неоправданно именуемого в исследованиях также древнефиникийским. Иудейская традиция Второго Храма и Талмуда сохранила иудео-арамейский язык, но писала уже более современным «квадратным», святым арамейским шрифтом иврита. Развитие и значение иудейско-арамейской культуры Талмуда хорошо известно, израильтян же с их древнееврейским алфавитом – намного слабее.
После объединения со скифами на вооружение нового скифского народа была взята новейшая военная технология Ближнего Востока того времени: стремена и броня для конницы, лук с характерными трёхлопастными стрелами, новая блестящая тактика боя и т.д. Ашкеназийская, скифская цивилизация «завела и подтолкнула» различные громадные этногенезы (развитие наций): тюркский, славянский и германский.
Древнееврейский алфавит израильтян, иври, стал основой шрифта греков и римлян, рунического письма тюрков и германцев, а, кроме того, примером для самого первого алфавита славян, глаголицы. Для сравнительной лингвистики уже заимствование около 20 слов из другого языка означает активное смешение. В германских языках, например, в английском и немецком, доказаны сотни таких заимствований, в славянских же, особенно в русском, а также в тюркских языках их тысячи.
Семиты-сарматы играли очень важную роль в Великом Переселении народов; именно они привели германцев в Великую Степь, где готы на западном краю Великой Скифии основали своё царство со столицей в Ольвии. Есть учёные, которые убеждены в том, что готы пользовались праидишем в качестве готского языка. С той поры еврейский топоним Ашкеназ перекочевал в Западную Европу и служит для обозначения германских земель.
В конце II века до н.э. царём грекоговорящего понтийского, эллинистического царства Митридатом VI Евпатором, который, вероятно, сам был эллинизированным скифом, прекращается политическая история скифов. Ашкеназы зовутся отныне савроматами или просто сарматами, хотя ещё в византийских хрониках и ещё намного позже, в «Повести временных лет», скифами в XII в. зовутся еврейские хазары, пришедшие к князю Владимиру миссионировать Киевскую Русь.
Сарматы описаны Тацитом в I веке н.э. в его знаменитом произведении «Германия»: известно, что они селились вместе или по соседству с алеманами, потомки которых живут сегодня в Баден-Вюрттемберге, Эльзасе и Швейцарии. Этнонимы, названия народов скифы-сарматы-готы-авары-хазары-болгары-ашкеназим практически идентичны. Сюда же, очевидно, можно отнести и часть полиэтнического союза готов в I-II вв. н.э., которые из-за стратегических и тактических соображений были позваны сарматами в Великую Степь и там обосновались. В III веке сарматы в союзе с различными германскими племенами уже воевали в Паннонии, Реции, а с алеманами ещё и в Италии.
После завершения этногенеза тюрков на Алтае и столетних войн с Китайской империей азиатские скифы, успевшие даже завоевать Индию, смешались с номадами Сибири, стали тюрками, вернулись позже в Центральную Азию, большей частью на территорию сегодняшнего Афганистана и Персии, где они основали тюрко-семитские империи Востока. В 552 г., после походов Аттилы в Европу и распада Западно-тюркского каганата, начался марш аваров, послы которых достигли Константинополя в 562 г.
Другое израильское объединение племён выбрало для себя после распада Западно-тюркского каганата имя реки Козр у Ниневии: им стал Хазарский (Казарский) каганат (552-1016 гг.), о котором в 20-м столетии было так много написано. Согласно хазарской переписке переход хазар в иудаизм состоялся в 716 г.; в еврейской традиции это произошло по Иуде Галеви в 730 г.
В своём письме, хранящемся в английском Кембридже и входящем в конгломерат хазарской переписки, неизвестный хазарский еврей, т.н. Кембриджский аноним, пишет, что хазары на раннем этапе своей истории исповедовали иудаизм, заключавшийся в исполнении шаббата и обрезания мужчин.
Мы можем исходить из того, что такой облегчённый доталмудический иудаизм исповедовался и в Аварии. Значение периода истории Хазарии для ашкеназов состоит в том, что межнациональным еврейским торговым концерном рахдонитов, занимавшимся торговлей на Великом шёлковом пути, был принесён в понтийские степи вавилонский талмудический, т.н. раввинский иудаизм с его 613 запретами и заветами, чёткими юридическими нормами и понятиями.
Тысячу лет после разгрома древнего Израиля еврейский мир был объединён в единой специальной практике талмудического иудаизма, которая позволяла найти ответ на вызов христианства и ислама. Интересно, что доталмудический иудаизм сохранился до наших дней, например, в иудаизме эфиопских евреев-фалашей.
Шрифтом доталмудического иудаизма остался древне-древнееврейский, т.н. иври; талмудического, т.н. раввинского иудаизма – современный «квадратно»-арамейский. Следы прошлого ашкеназов можно найти в языках и коллективной исторической памяти практически всех европейских народов: например, по-сербскохорватски евреи наряду с обязательным «жид» или «жидо» зовутся «аварами», по-венгерски – «хазарами». Ашкеназийские еврейские общины в Европе зовут себя упорно и сегодня, непонятно для посторонних, «израильтянскими».
_____________

Согласимся с тем, что материал Б. Альтшулера не только не опровергает, но и уплотняет генеральную линию нашего изыскания. И раз в статье опять упомянуты авары или сарматы, то будет верным решением заново пройтись по европейско-азиатским просторам, в пределах которых обитали племена, в основном, принадлежавшие к единому этномассиву. И потом решим, следы какого именно языка там обнаруживаются. Итак:

Бизон. У ряда древних народов чрезвычайно много значения уделялось культам быка, коровы или буйвола. Нам же сейчас будет очень удобно и познавательно сосредоточить внимание на термине «бизон». В прошлом едва ли не главный обитатель североамериканских прерий, но, как выясняется, само название не имеет общего с континентом обитания этого мощного существа. Согласно М. Фасмеру, «бизо;н» проникло из франц. bison, сопоставляется с р.-лат. bison и происходит от греч. ;;;;; . В старонемецких наречиях в значении «дикий бык» встречается форма wisunt . Европейский эквивалент бизона – зубр. Не исключено, что с этими гривастыми быками отряда двукопытных также соотносится античное поселение Византий (Бизант) на побережье Боспора в Малой Азии. На этом месте, давшем название Византийской империи, позже основан Константинополь, нынешний Стамбул. Далее обратим внимание на пересечение «бизон» с чеч. «бежана» [be;n] – «крупная рогатая скотина (бык, корова, тёлка и т. д.)» .
Поневоле возникает ассоциация с произведением И.С. Тургенева «Бежин луг» (из цикла «Записки охотника»). Вынесенное в заголовок рассказа название поляны необъяснимо из-за отсутствия этого слова в русском лексиконе. Зато расшифровку даёт нахский язык, в недрах которого содержится смысловое ядро рассматриваемого термина:
«Бежана ‘крупнорогатый скот, скотина’. Общенах.: инг. бежан, ц.-туш. b;an ‘скотина (в основном, корова)’. Суф. производное (суф. -на) от основы баж-а ‘скот, стадо’, родственной, на наш взгляд, чеч. бажа ‘пастись, выедать, пожирать’ (см.), др.-инд. bhojana ‘кормящий, питающий; служащий пищей’, bhuj ‘есть, пожирать’. Осет. базан // бадзан ‘помёт крупных домашних животных’, скорее идёт из нах. языков, чем из монг. baasan ‘помёт, кал’. Ср. типологически и.-е. *kau- // *gan- ‘крупный скот’, арм. ku ‘помёт, навоз’ – чеч. кхуо ‘коровий помёт’» .
Любопытное и интригующее название носит один из районных центров Псковской области – Бежаницы. По свидетельствам местных краеведов, когда-то в этом месте находилось село Чеченское, которое впоследствии оказалось в черте райцентра Бежаницы. Упразднённый топоним аккуратно перешёл в название улицы Чеченская, и она в указанном посёлке просуществовала вплоть до 1958 года, будучи переиначенной в Берёзовую. Откуда и почему в прошлом взялось такое название? Об этом не ведают даже старожилы. Из архивных источников известно только о том, что в XIX веке «Псковская губерния являлась местом ссылки «мятежных горцев» в течение 20 лет – с 1862 по 1882 гг.» ... Небольшое пояснение: подразумеваются горцы Кавказа, коих царская колониальная администрация отправляла под конвоем на вымирание в холодные края, где немногие переселенцы смогли адаптироваться и выжить в суровом климате. Не этим ли объясняется происхождение села Чеченское на северо-западе России? Тем более что среди жителей Бежаницкого района встречаются русские семьи с «чеченскими» фамилиями: Галаевы, Исламовы, Бажановы, Чанкаевы, Бекбулатовы, Бочаевы.
Основываясь на рассказах местных старожилов о том, что населённый пункт Бежаницы в старину славился своим скотным двором, где совершалась купля-продажа домашней живности, публицист Марьям Вахидова обнаруживает прямую несомненную кавказскость этого топонима, и не только потому, что легендарный Александр Чеченский жил и умер на Псковщине:
«Происхождение названия посёлка Бежаницы одни краеведы считают от старорусского слова «Бежа» (топь, болото), другие считают от слова «Бежим»... Поскольку край псковский богат на леса и болота, так можно было назвать Бежаницами не одну деревню. Думается, имеет право на жизнь и такая версия: с чеченского языка «Бежаницы» переводится как «Скотину (корову) купить»: «Бежан» – «скотина, корова»; «ица» – «купить». Если учесть, что не только старожилы помнят здесь скотный рынок в центре села, то версия не такая уж и сомнительная. Особенно, если учесть, что райцентр Бежаницы разросся, поглотив деревню Чеченская» .
Действительно, если слегка подкорректировать приведённый довод, в фонетическом аспекте полностью совпадающее с названием Бежаницы чеченское словосочетание «бежан ийци» переводится как «купил (приобрёл) корову (скотину)».
«Кавказский след» в Бежаницах обнаруживается ещё с 1816 года, ибо в актах поселения Москва запечатлён некий коновал Нифонт Виторган: «Написание –Vitorghan или кличка Виторга, а нация Осетинец в 90% случаях» . Указанная дата хронологически соответствует началу Кавказской войны, так как именно в тот период наместником там утвердился А.П. Ермолов, которому чеченские историки единодушно отдают пальму первенства в развязывании длившегося четверть века вооружённого противостояния между Россией и Кавказом. По всей видимости, с этого момента пошла вереница ссыльных мятежников, каторжан-чеченцев.
Но вернёмся к затронутой нами фамилии Виторган, которая, как уже удалось выяснить, впервые отмечена в Бежаницах, и считается фамилией еврейского происхождения . И вновь сталкиваемся с недоразумением: фамилия еврейская, а её первый документированный носитель – «осетинец». Ответ очевиден: столь сомнительное интерпретирование фактов для нашей исторической науки – дело обыденное и привычное: всё, что из конъюнктурных соображений не предназначалось чеченцам и ингушам, автоматически приписывалось их соседям! В действительности, и генетикой, и лексикой многие осетины немало близки нахам, исторически поддерживая с тесные родственные и культурные контакты, и поэтому ни для кого не удивление наличие в прошлом общей ономастики. И всё же постараемся обосновать, почему имя Виторг – не осетинского, а нахского корня:
«Так, в чеченском именослове мы обнаруживаем мужское имя Витарик / Витариг (от глагола в страдательном (пассивном) залоге «вита» («оставить»), буквально «тот, которого оставляют»). Само имя уже не в ходу, но в наши дни у чеченцев сохранилась производная от него фамилия «Витари;гов». Судя по смыслу, скорей всего, этим именем нарекали единственного сына, как бы умоляя Всевышнего не отбирать его. Кстати, в переписи, произведённой в 1867 году в Аргунском округе Чечни , отцом Витарига назван некий Витуг (Витург, Вуьтург), и это имя, по сути, содержит тот же самый корень «вита» в том же значении («тот, кого оставляют»). До сих пор широкое распространение в Чечне имеет фамилия Висарговы (варианты – Висараговы, Висраговы), в основе которой лежит Висарг / Висариг (равно как и «родственные» ему однокоренные имена Виса и Висита), от глагола действительного (активного) залога «виса» («остаться»)» .
Для максимально полного осмысления и понимания общей панорамы сделаем небольшое дополнение к цитированному выше фрагменту: как правило, в окончании -рг (-rg) звук «р» – ассимилятивный, и в произношении чаще сливается с последующей согласной «г»). Вот почему отсутствие «р» не стоит воспринимать как разночтение.
Чеч. «вита» («оставить») и лат. vita («жизнь»), помимо стопроцентного внешнего совпадения, имеют между собой и смысловое пересечение, так как просьба к Всевышнему оставить («вита») дорогого близкого человека, то есть новорожденного ребёнка, которому присуждается имя, подразумевающее долгое, насколько это возможно, его пребывание в этой жизни (vita). По-видимому, в указанном смысловом ракурсе слово перешло в чувашский язык: чув. vit;n («умолять») , кстати, отсутствующее в прочих тюркских наречиях, и, единственно, объясняемое лишь с позиций нахоязычия.
Теперь попробуем соотнести с выстроенным выше именным рядом итальянское Витторио. Не является ли оно разновидностью нахского имени Витариг, занесённого в Европу аланской миграцией? Эту гипотезу подкрепляет присутствие в чеченском языке масдара (отглагольного существительного, образуемого добавлением к основной форме глагола окончания -р / -ар) «витар» («оставление», в переносном значении «прощение»), совпадающего с итальянским вариантом. Но поиск «золотой середины» допускает вероятность следующего варианта: лат. Victor («Победитель») в Римской Империи могло быть видоизменено под воздействием иноэтнических элементов, будучи адаптированным под именослов нахоязычных пришельцев. Мимоходом вспомним и о доне Вито Корлеоне, знаменитом литературном персонаже романа Марио Пьюзо «Крёстный отец»! И ещё: наличие в русском именослове уменьшительной формы «Витя» вызывает подозрение в том, что это имя зародилось на Руси до проникновения европейского «Виктор», и ранее бытовало наравне со старорусским словом «витязь», как в старину называли удалых храбрых воителей, являвшихся надеждой и защитой простого люда. В составе лексемы налицо тот же корень. И не мудрено, что народ мог выражать мольбу-пожелание «вита иза» [vitiz] или, диалектный вариант, «вита аз» [vitaz] («оставь его!») в отношении своих заступников, утрата которых сулила набеги извне, разбои, притеснения и унижения со стороны захватчиков. (Вспомним, как бы между прочим, былины о славных богатырях). И если отрицать славяно-нахский билингвизм, то, как минимум, остаётся предположить нахоязычную основу одного из сословий славянизированного населения Древней Руси. Иначе невозможно объяснить наличие огромного пласта общей лексики между русским и чеченским языками, который выходит за рамки случайных совпадений. Вплоть до того, что именно в русской среде имя пророка Ноха (в коранической транскрипции – Нух;, мир ему) переиначено в «Ной», тогда как в чеченском языке «ной» означает «корыто», то есть продолговатую посудину, наподобие корабля, как бы с намёком на Ковчег в миниатюре. Тем более что чеч. «къа;рам» («ковчег») обнаруживает сходство с русской морской терминологией: «корма;» («задняя часть судна») и «кормчий». Следовательно, наряду с нахским языком, авторы этой метаморфозы одновременно должны были знать и саму библейскую историю.
Историки-иранисты считают сарматского происхождения лексемы «хорошо», «топор» и «собака», тогда как собственно славянскими словами называют – «добре», «пёс» и «секира».
Действительно, «хорошо» напоминает чеч. «хайраш», то есть множественное  число от нахск. «хайр» («благодать», «добро»), а «топор» напоминает нахск. «тIапарг», от чеч. «тIапа» («сплющенный»). Можно, конечно же, предположить, что за счёт лингвоперехода с ; хь и русск. «пёс» восходит к нахск. «пхьу» («кобель», «пёс»).
Любопытна альтернативная этимология: уменьшительно-ласкательные чеченские слова «пису» / «писука» («кошка», «кошечка»), сравниваемые нами с рум. pisac; («кошка»), значатся в русских лексемах: 1) «пёс» / «псина» / «песец» (от формы «пису» / «псу»), 2) «сука» (результат аферезиса от «писука» / «псука») и 3) «собака» (метатеза от «писюка» / «писука» / «писук»). Лексема «собака» возводится лингвистами к иранск. «спака». Похоже, объединяющим характерным признаком здесь стало наличие острых клыков у перечисленных видов животных. Совершенно верно: приведённые понятия тесно переплетены между собой общим праязыком!
И ещё один нюанс, требующий доскональности.
Со времён Галицко-Волынского княжества в его составе известен древнерусский город Львов (укр. Львiв, польск. Lw;w), переименованный в Lemberg в 1772-1918 гг., в период австрийского и австро-венгерского владычества. Обратим внимание: слово «лев» в немецкой лексике – L;we, но никак не Lom, не L;m и даже не Lem! Тем не менее, с вхождением в состав империи, чей государственный язык – немецкий, данный населённый пункт был переименован не в L;weberg, а в Lemberg. Непроизвольно напрашивается вывод о том, что подобной акцией городу отчасти было возвращено исконное изначальное звучание, так как русск. «лев» соответствует чеч.-инг. «лом», «лоьма» [lom, l;ma]. Причём, указанные лексемы присутствуют в качестве имён собственных, соответственно, как в русском, так и в чеченском именословах (Лев, Лёма). Следовательно, в стадии возникновения этот город носил немного иное название, без нарушения семантического баланса, в процессе переквалификации на славянский лад, обретшее знакомый нам формат – Львов, Львив.
А вот очередной различимый отпечаток «сарматского следа»: собственное название города Галич, от которого и пошло название целого региона Галиция (нынешняя Западная Украина), очевидно, восходит к нахск. «гIала» [;;la] («город»). И ещё. Селению Чишки Грозненского района Чеченской Республики, основанному представителями тайпа Варандой, коих без промежуточных звеньев мы отождествляем с берендеями (сарматскими потомками), соответствует сразу название трёх одноимённых сёл Чишки (укр. Чишки, Чiшки) в Буском, Мостиском и Пустомытовском районах Львовской области Украины. Однако нахская топонимия данного региона на этом не иссякает. Оказывается, со времён Киевской Руси австрийская столица Вена (лат. Vindobona и Vienna, нем. Wien, сербск. Беч, венг. Becs) на местном западно-украинском наречии известна как Ведень (др.-польск. Wieden, чешск. Viden), что, по сути, калькирует чеченский топоним Ведено (чеч. Ве;дана), восходящий к чеч. «воьда» («плоский», «ровный»). Похожие названия исстари принято было давать населённым пунктам, устроенным на ровном ландшафте. Таковыми, например, являются русск. Псков или болг. Пли;ска (от ст.-слав. Пльсковъ) – из-за плоскостного рельефа указанных местностей.
В Закарпатской и Ивано-Франковской областях Украины проживают русины (бойки, лемки) и гуцулы, живущие сугубо в Карпатах, чей диалект (гуцульский говор) сформировался, благодаря смешению с соседним венгерским языком, и потому заметно отличается от украинского языка.
Интерес вызывает тот факт, что в указанном восточнокарпатском говоре отмечен относительно превосходящий процент совпадений с нахской лексикой, помимо высокого содержания среди самих гуцулов гаплогруппы J2 (до 14%), которая, между прочим, доминирует у чеченцев и ингушей.
Итак, перечислим некоторые соответствия: «бердо» / «бердє» («отвесный склон горы», «пропасть», «обрыв» или «каменистое дно реки») – чеч. «берд» (то же самое); «вуйко» («старший по возрасту мужчина»; «дядя по матери или отцу») – чеч. «воккха» («старейшина», «старший», буквально «большой»); «ґазда» («хозяин»; «глава семьи») – чеч. «гIоз-да», от сочетание слов «гIуо» («плохой», «бедствие») и «да» («отец», «хозяин»), то есть «хороший хозяин», буквально «без плохого отец / хозяин»; «гадючка» («молодая ель», «смеричка») – чеч. «гIа-дечиг» / «гIа-дечка» [;ade;ig, ;ade;ka] (буквально «лист-деревяшка»); «гачі» («штаны») – чеч. «хеча» / «хечи» («штаны»); «гаман» («злодей», «преступник») – чеч. «гIам» («ведьма», «ведьмак»); «генде» («вот там») – чеч. «гена да» [g;nda] («вдалеке есть») или чеч. «гондIа» («вокруг»); «дєдьо» («папа») – чеч. «дада» (то же самое»); «доста» («хватит», «достаточно») – чеч. «даста» («развязать», «раскрыть»); «йо» / «йо-йо» (утверждение «да») – чеч. «йа» («да, есть»); «колыба» («добротно построенный из смереки дом пастуха») – чеч. «кхаьлл» [q;ll] («поселение», «огороженное жилище», «крепость»); «кшталт» («закалка стали») – чеч. «шаьлта» («кинжал», «короткий меч»); «лепкий» («красивый») – чеч. «лепа» («сиять», «ярчить»); «негура» («туман, осевший на вершину горы») – чеч. «негIар» («крышка», «плотная задвижка»); «чеч» («поток») и «чуркало» (одно из гуцульских наименований источника воды) – чеч. «чухча» / «чухчар» / «чухчари» («водопад»); «файний» («красивый»), «файно» («прекрасно», «красиво») – чеч. «тайна» («славный»), лингвопереход т (тI) ; ф (п); «фестини» («праздник», «день рождения») – чеч. «хестина» («славили», «прославленный»), от глагола «хеста» («славить»), лингвопереход х ; ф; «цуг» («поезд», «железная дорога») – чеч. «цIог» («хвост», в переносном значении «прицеп»); «шарга» («внезапная буря с грозой и градом») – чеч. «ша» («лёд») .
К примеру, мало кто обращает внимание и на то, что польск. orze; («орёл») является переходным звеном между нахским «аьрзу» / «эрзи» и русск. «орёл». Далее, в дополнение к приводимым аналогиям, в подтверждение тезиса о былом нахоязычии, проанализуем русск. «пузо» и «пузырь» путём сопоставления с чеч. «бузо» / «вузо» / «йузо» / «дузо» («накормить», «насытить», «наполнить», в переносном значении – «доукомплектовать»), где налицо лингвопереход б ; п. Не исключено родство с национальным тюркским (татарским и башкирским) ячменным напитком «буза;». Следующим примером рассмотрим русск. «баламут»: «болтун», «подстрекатель», укр., блр. баламу;т «обманщик», баламу;тить «смущать, мутить», укр. баламу;тити, блр. баламу;цiць – то же» .
В основе этого термина видно даже не одно, а два нахских слова: «бала» («беда», проблема», «горе») и «мотт» («язык»). Таким образом, «бала-мотт» означает проблемы, связанные с дурным языком.
В нахских языках «ка» – «рука», «хватка» , а производными от него, как известно, являются существительные «куьг» («рука»), «ког» («нога»), «к;ра» («варежка», «перчатка»), «к;на» («горсть», «пригоршня» , «единица меры сыпучих тел») и «к;ра» («в руки»). Таким образом, на примере сопоставления русск. «нога» и «ногти» рискнём предположить взаимосвязь между чеч. «ког» («нога») и русск. «когти». (Здесь большая доля вероятности, что нами выявлено ещё одно крайне редкое звукочередование: лингвопереход к ; н). Что же касается русск. «рука», то этот термин образован в результате метатезы или же, фактически, обратного чтения чеч. «кара». И не исключено, что смысл этой лексемы в русском языке преобразовался в «наказание». Похоже, русск. «ка;ра» изначально являлось аллегорией, отражающей понятие «наказующая рука».
Идея обратного чтения слов с целью генерирования на этой базе неологизмов – факт, отнюдь не придуманный и не надуманный автором настоящего исследования:
«Бога охоты называли одним из синонимов дикого бугая Онурис, дословно руно – волос» .
Кстати, бесспорный «чеченский след» обнаруживают и некоторые типы окончаний ряда русских слов, невероятно напоминающие нахские классные показатели: «синева;» (от «синий»), «худоба;» (от «худой»), «кривда» (от «кривой»), «полынья;», то есть незамерзающее место в реке (от *полъ, «по;лый»). Далее, производным от глагола «пасти» являются «па;ства», «пастьба;» и «пастырь». Все эти суффиксы-окончания определённо носят хуррито-нахский характер.
Одно из таких окончаний находим и в русском архаизме «яства», воспринимаемом в наши дни как «угощение», «трапеза», «изысканная пища». С участием глагола «даста» / «йаста» / «баста» («размотать», «распечатать», «раскрыть») существует нахская фраза «марха даста» в значении «разговляться», то есть прервать пост посредством приёма пищи. Исходя из сказанного, мы конструируем чеченское словосочетание «мацалла йаста» (буквально «распечатать», «прервать голод»). Иными словами, «яства» – это пища, закуска.
Рассмотренный глагол несовершенного вида («даста») в настоящем времени обретает контур «досту», что, в свою очередь, приближает его к русской лексике: «достояние», «достоинство», «достойный», чей корень содержится ещё в двусложных словах – «достоверный», «досточтимый», «достопочтенный»…
Во избежание голословности рассмотрим термин «колено», известный из фразы «колено Израилево» (во мн. ч. – «колена Израилевы»). В русском языке содержится восходящая к нему лексема «поколение», и её значение вполне доступно, хотя никто из нас не в состоянии дать вразумительный исчерпывающий ответ: почему русск. «колено», будучи анатомической частью человеческого организма, стало употребляться в качестве синонима таких понятий, как «племя», «народ», «группировка»? (Производное от него «поколение» чаще означает современников, то есть человеческий этнический пласт, сконцентрированный в конкретном временном отрезке).
Напомним: в библейском тексте потомки двенадцати сыновей Иакова (Йа’къуба, мир ему) именуются коленами Израилевыми. И отсюда идёт начало термина «поколение». Тогда откуда в русском языке пошла ассоциация термина «колено» с идеей рода? Или же здесь кроется какой-то иной подтекст?
Исследователь Валерий Демьянков в ходе поиска не обнаружил термина «колено» в библейских манускриптах на других языках, а только в русских переводах:
«Я открываю Библию, смотрю оригиналы в древнееврейском, в древнегреческом, в латыни, то есть в языках, с которых тексты Священного Писания переводились на русский язык и на церковнославянский. Каково было моё удивление, когда слово «колено» в значении «часть тела» там мы просто не встречаем. Возьму просто на вскидку любой пример из Книги Бытия. В русском тексте современной Библии сказано так: «Дан будет судить народ свой как одно из колен Израиля». В древнееврейском оригинале в этом месте русскому «колено» соответствует совершенно другое слово – именно «шевте» в значении «народы», в единственном числе существительное «шевет», оно образовано от глагола со значением «бить, убивать», имело значение «палка, скипетр», то есть род людской, управляемый с помощью этого скипетра. Про колено, часть тела, там нет ни слова. Кстати сказать, в переводе этого же текста на арабский язык в XIX веке мы видим всё ту же основу (это два очень близкородственных языка – древнееврейский и арабский, ну и современный иврит, естественно), но с другой огласовкой – «изба». То же самое, к моему удивлению, я увидел в греческом, латыни и даже церковнославянском. В греческом мы встречаем в этой позиции «народ», «сюле», а не «колено», как название, хотя оно тоже существует, но в других местах этого текста. В латыни – «трибус», «племена». А в церковнославянском – «племя», но никак не «колено».
Похожей связи не найдено и в аналогичных западноевропейских текстах, где всюду употреблены эпитеты «народ», «племя» – утверждает Валерий Демьянков. Зато в переводе на польский язык Ветхого Завета (1599 г.), осуществлённом Якубом Вуеком, обнаруживается «поколение в израэло», то есть «израильские колена». Далее: «Итак, в русском языке в отличие от южнославянских и западноевропейских языков идея родового устройства связана с представлением о некоем таинственном колене, но идёт ли при этом речь о части тела? Фасмер, автор знаменитого «Этимологического словаря русского языка», считает, что здесь, когда мы говорим о колене и о поколении, вряд ли можно считать, что именно часть тела имелась в виду, имелось в виду нечто другое. Что именно – ни он, ни Брюкнер, автор «Этимологического словаря польского языка», не говорят. Это как бы подвисает. Но мне кажется, что вот эти этимологические факты – факты употребления, – свидетельствуют о следующем: когда говорят о поколениях и коленах того или иного народа, то имеют в виду не дробление народа на разные части, на индивиды, как мы наблюдаем, скажем, в других употреблениях, в других культурах, а имеется в виду именно разветвление народа на более мелкие частные общности, от которых всё целое не перестает быть целым. И тогда корень «кол», основу «колена», естественно связать с идеей изгиба, отклонения в сторону, также как в словах, например, «околесица», «околица» и так далее. То есть что-то около. Таким образом, получается такая, на мой взгляд, забавная картина. В русскоязычной и западноязычной, западнославянской культурах развитие организма воспринимается не как дробление, а именно как развитие, изгибы... мы имеем дело с целым организмом» .
Замечательный советский русский историк А.Г. Кузьмин в своём исследовании «Об этнической природе варягов», впервые опубликованном в журнале «Вопросы истории» (№11, 1974 г.), в числе кельтических слов приводит лексемы «кол» («куст») и «латт» («земля») . Эти слова знакомы любому чеченцу и ингушу, и означают то же самое. Так вот, в основе корня collect («собирать») европейских языков, от которого происходят термины: «коллектив», «коллекция», лежит чеч.-инг. «кол» («куст»). Недаром чеченская фраза «кIентийн кол» (буквально «куст из парней») означает дружественную связку, группу единомышленников. Таким образом, библейское «колено», кроме того, что не имеет отношения к анатомии человека, связано с нахской морфемой «кол» («куст»), от которой проистекают перечисленные выше смыслы.
Тот факт, что русск. «колено» производно от нахск. «кол» и проникло в русский язык как обозначение родственной этнической группы людей, свидетельствует в защиту тезиса о том, что в ранней Руси нахская речь была не в новинку.
Ранее упомянутый и процитированный нами русский историк-эмигрант А.А. Кур (Александр Куренков) в своей работе приводит крайне полезный факт:
«В 1923 г. в Лейпциге вышла книга История Библии. В ней сообщается, что первая русская Библия была рукописная и переведена с сарматского языка при Владимире Святославовиче в самом конце X-го в. Этой Библией пользовались издатели Острожской Библии, о чём они сообщают в предисловии. Чешский печатник Ф. Скорина сообщает также, что он в 1517 г. пользовался рукописной Библией, написанной при русском князе Владимире Святославовиче» .
Итак, мы настойчиво утверждаем: проникновение термина «колено» в русскую речь осуществлено при составлении фолианта рукописной Библии как результат перевода с сарматского, относящегося к хуррито-нахскому наречию, тесно связанному с Кавказской Аланией и с прочими сарматскими племенными объединениями, обитавшими в пределах Древней Руси (торки, берендеи).
Спрашивается, как могло попасть словосочетание «колена Израилевы» в польский текст Ветхого Завета?
Подсказку находим в эпизоде всё той же работы А.А. Кура:
«Польский король Болеслав Храбрый , разграбивший Киев, увёз с собой не только древние летописи, древнейшие документы, возможно, подлинники договоров с Византией, но и величайшую святыню – рукописную Библию на русском языке, переведённую при Владимире Святом корсунскими переводчиками» .
Вплоть до конца XVIII века эта Библия находилась в Польше, и в ходе предшествовавших столетий у католических священнослужителей имелся доступ к ней, чтобы в качестве образца использовать славянскую лексику, содержащуюся в книге, для составления аналогичных текстов.
Не об этой ли самой «сарматской» Библии вещает летопись эпохи братьев Кирилла и Мефодия? «Согласно «Житию» Кирилла, он в Хорсуне встретился с неким русином, имевшим Псалтырь и Евангелие, написанные по-русски: «...И дошед до Хорсуня... обрете ту Евангелие и Псалтырь, роуськыми письмены писано, и человека обреть, глаголюща тою беседою, и беседовав с ним, и силу речи приемь, своей беседе прикладая различни письмень гласна и согласна и к Богу молитву творя, вскоре начать чести и сказать, и мнози ему дивляху».
В «Житии» прямо сказано, что Кирилл славянскую азбуку заимствовал у некоего русича, христианина из Херсонеса. Он вовсе не был изобретателем письменности славян. Некоторые учёные полагают, что братья дополнили славянскую азбуку некоторыми сугубо греческими буквами – фитой, ижицей, пси и т.д., которые понадобились для передачи греческих слов в богослужебных текстах (некоторые учёные считают Кирилла автором не кириллицы, а глаголицы)» .
В свете выводов Кура, учитывая хронологические этапы, важно обозначить верный акцент: какую именно речь мы называем русской? Ибо Кирилл и Мефодий не могли не видеть и не распознавать существенной разницы между собственно славянским и настоящим русским языком. Тем более, отголоском хуррито-нахского влияния в тексте Священного Писания можно считать такой факт: в греческом варианте Ветхого Завета тёмная космическая сила носит название «Велиар», тогда как в Новом Завете оно имя трансформировано в «Вериар (типичное для чеченских диалектов звукочередование л ; р)...
Но вернёмся к заданной теме.
Префикс в- в «вита» – классный показатель мужского рода, «й» в «йита» указывает на женский род, тогда как «б» в «бита» указывает на массовость. И если чеч. Витариг ; Витарг ; Витург ; Витуриг обозначает единственное число в мужском роде, то, следовательно, Битариг ; Битарг ; Битург ; Битуриг при сохранении исходного базового значения подчёркивает наличие определённой массы людей, то есть этот эпитет вполне применим к толпе, группе, этносу.
Действительно, история знает многочисленный кельтический народ – Битури;ги, (Bitarigi или, в латинских письменных источниках, Bituriges), обитавший в Аквитании:
«Битури;ги делились на два отдельно живших племени. Искусные в горном деле Битуриги Кубы жили в полосе, границей которой на севере и востоке служила река Лигер. Крупнейшими их городами были Аварик, позже Битуриги (совр. Бурже), известный тем, что его завоевал и сжёг Цезарь, Аргентомаг (совр. Аргентон), Медиолан (ныне Chateau Meillant), Новиодун (ныне Nouan). Битуриги Вибиски жили на юго-западе от первых по обеим сторонам р. Гарумны; их главным городом была Бурдигала (ныне Бордо)» .
«Битурийцы (Bitarigi) – один из значительных народов, населявших Галлию, занимавший как раз середину страны, отделённой Луарой с востока от эдуев и граничащей на Севере – карнутами, а на Западе – туронами. До V века до Р. Х. битурийцы считались самым значительным племенем в Галлии, затем они приобрели славу приготовлением металлических изделий, для чего сырой материал доставляла во множестве их страна. Прекрасная столица их, Аварикум (Avaricum), теперешний Бурж, была осаждаема в 52 г. до Р. Х. Юлием Цезарем. – Одна из ветвей Битурийцев жила между иберийскими народами в Аквитании около Гаронны и Жиронды; носила она название вирисков (Virisci), с главным городом Бурдигалой (Burdigala), теперешним Бордо» .
О явно нахском корне населённого пункта Burdigala стоит упомянуть отдельно. Ну а пока разбор размещённой выше информации ограничим констатацией неслучайности созвучия «витуриг» с «битуриг», так как с позиций нахской грамматики между данными отглагольными формами разница только в обозначении единственного и множественного чисел. (Как известно, самоидентификация любого народа подразумевает массовость). Таким образом, имена собственные Вита / Вито / Витариг / Витург / Виторг, несомненно, идентичны этнониму Битуриг, который мог подразумевать боевую дружину или племя, как бы оставленное в приграничной зоне, находящееся на рубеже определённого этнического ареала.
Мистическая симметрия между корнями сведённых воедино «вита» и «виса» сама по себе напрашивается в племенном самоназвании вестготов – Визиготы (Visigothi, Visi) и именем собственным Витица / Виттиза / Витик (лат. Vitiza, Witiza, Witiges) одного из вестготских королей, который правил в конце VII – начале VIII вв.
Итак, еврейская (по определению) фамилия Виторган в реальности поддаётся этимологии только с позиций нахской словесности. И как ответ на возникающий следом вопрос: «Как оно проникло к европейским евреям?» – предположим его происхождение от хазар, учитывая их изначальное нахоязычие, о чём подробно изложено в другой части нашего исследования.
Раз мы затронули конкретный регион Европы, рассмотрим существовавший в сословной иерархии Франции дворянский титул «виконт» (visconte). Небольшая ремарка: во французском языке буква s в visconte при написании уже не применяется, так как ранее её произношение было утрачено. Модернизированная форма термина в современном французском языке – vicomte, в Англии – viscount, в Португалии – visconde и, наконец, в Италии – visconte, где стал фамилией правителей Милана – Висконти (Visconti). Таким образом, в качестве приставки к какому-нибудь имени этот титул указывает либо на родовую фамилию знатного лица, либо на название местности, откуда оно ведёт своё происхождение. В отдельном виде conte / conde / count означает «граф», то есть сословную единицу, знатную титулованную особу.
В нашем понимании и видении этимология этого термина восходит к чеч. «кIант» («мо;лодец», «витязь», в переносном значении – «сын», параллельно чеч.-инг. «воI» и бацб. «вохь» («сын»). А ещё «кIант» распространено как уважительное обращение к лицам, находящимся в расцвете лет и сил.
Позднее этот эпитет перекочевал в обозначение титула.
Попутно обратим внимание и на грузинский термин «кинто;». Так издавна обозначают юношескую ватагу или группу парней, сопутствующих и прислуживающих какому-нибудь авторитету. Налицо созвучие с чеч. «кIентий» или, в говорах, «кIентой» («парни», «молодцы»). Надо полагать, что и жаргонное «кент» имеет тот же исток, перекочевав в русскую речь из блатного мира. Между прочим, этим названием («кинто») позднее была наречена городская микрокультура в пределах Тбилиси.
Как уже отмечено выше, Виса – чисто нахское имя, типичное для чеченской ономастики. Поэтому «вис-кIант» – это преемник графа (как правило, его сын); тот, кому суждено остаться продолжателем породы, династической линии, так как в контексте титула «виконт» «виса» по определению автоматически означает наследника.
Общепринятая этимология рассматриваемого старофранцузского термина возводится к средневековой латыни: vicecomes, от vice («помощник») и comes («компаньон», «делегат императора», впоследствии – «граф»).
Таким образом, расшифровка слова «виконт», как «заместитель графа», «вице-конт» (vice-conte) через позднюю латынь напоминает подлог, относительно позднюю «подгонку» под определённый смысл, так как средневековая латынь – явление куда более позднее, чем даже разговорный старофранцузский, вобравший в себя галло-римские диалекты, а также элементы лексики пришлых алан и германцев. И здесь вполне возможен противоположный вектор заимствования, а именно проникновение из разговорной речи в средневековую латынь нахского «виса» – в форме и значении vice («помощник»).
Для пущей достоверности приведём ещё один аргумент в пользу озвученной гипотезы: современный французский язык – единственный в Европе, где, как и в нахских языках, существует двадцатеричная система подсчёта, тогда как в остальных романо-германских народах присутствует десятеричный подсчёт.
Корень «вис» очевиден в русск. «висеть». В составе зендского (авестийского) языка, считающегося предтечей санскрита, обнаруживаем термин vis («дом», «двор», «усадьба»), которым тоже обозначалась знатная родовитая фамилия. Например, visopudra (vis – княжеский род и pur – сын от древнеиранского: курдском – pis, персидском – pudra) , что, кстати, семантически всецело сближается с чеч. «вис-кIант».
Тем не менее, при ознакомлении с различного жанра материалами на тему истории, этнографии и языкознания, нередко создаётся впечатление, что на протяжении столетий плеяды всевозможных толкователей искажённо интерпретировали очевидные факты и, что называется, прямо на ходу выдумывали всё новые и новые формулировки: лишь бы приглушить голос чеченской речи в Европе. Это жульничество в науке обретает неуправляемый характер, вплоть до откровенного подлога, непомерной путаницы или преднамеренного замалчивания событий с придачей им заведомо неверной хронологии.
Думается, по этой причине мы не вправе игнорировать и такую особенность французской сословно-иерархической номенклатуры, которая, в силу перехода количества в качество, обнаруживает внутри себя нахскую лексическую закономерность. Так, титул «маркиз» или «маркграф» восходит к чеченскому диалектизму «морк» / «марк» («земля», «область»); «барон» (от лат. baro) – чеч. «бере» («всадник», представитель всаднического сословия); «шевалье» («рыцарь»), однокоренное титулу «кавалер», происходит от лат. cabballus («конь»), и посредством рум. cal («лошадь») стыкуется с чеч. «кхел» («кобыла») .
Французская лексика обнаруживает изрядно ярко выраженные «чеченизмы», наподобие mot [мо] («слово»), raison («удовлетворение», «резо;н»), beaucoup [боку;] («премного», «больше», «гораздо»), desire («желание»), m;ches [меш] («космы», «прядь волос», «вихры»), соответственно, тождественных чеч. «мотт» («язык»), «реза» («довольный»), «боккха» («большой»), «дезар» («желание»), «месаш» [me(s);] («волосы», «шевелюра»), в ед. ч. «мас» («волос с головы», «перо»).
Сюда же напрашивается, казалось бы, донельзя европейское «контур», пополнившее русский лексикон, благодаря франц. contour, и символизирующее собой замкнутую линию, силуэт, очертание предмета, на самом деле очень схоже с чеч. «кондар» – «крона деревьев» или, реже, «сорная трава».
Не исключена прямая взаимосвязь с лат. contornare («огибать»), равно как и вероятность проникновения из латыни в результате тесных культурных и торговых контактов с римлянами.
Думается, нельзя игнорировать эти и другие факты совпадений.

Буртасы. В цитированном чуть выше отрывке из «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» обращает на себя внимание упоминаемый на территории Галлии город Бурдигала (Burdigala), известный сегодня как Бордо.
Можно столь же решительно предположить, что это и название вышло из нахской лексики:
«...Наравне с «шахьар» («столица») и «гIала» («город», «крепость»), у чеченцев в старину в значении «крепость» или «город», существовал синоним «буьйр» [b;r], от которого, по-видимому, и произошло нем. burg («крепость»). Очевидно, что историческое чечено-ингушское название города Владикавказ – Буре (Буре-гIала) – содержит в себе значение «город».
Известно, что чеч. «буьйра» изначально означает «яичный желток», и вполне возможно, что из-за округлой яйцевидной формы сюда также относится чеч. «буьрк» – «мяч». Однако вряд ли в обоих вышеназванных случаях мы имеем дело c омонимами, так как далёкие предки чеченцев, будучи приверженцами зороастризма, воздвигали города и крепости, согласно буквы и духа бытовавшей в ту пору религиозной философии. То есть структура населённых пунктов отображала внутреннюю структуру яйца. По мнению Руслана Закриева, чеч. «бер» («дитя») также связано с «буьйра», так как в эмбриональной стадии своего внутриутробного развития детёныш человека обитает как бы внутри яйца» .
Упоминаемые арабскими авторами (X в.) и русскими летописями (XII в.) буртасы в V-XI вв. обитали по обоим берегам Волги (ориентировочно от нынешней Сызрани до Волгограда). В VII в. буртасы выставляли до 10 тысяч всадников, совершавших походы на булгар и печенегов. С конца VII в. они находились под властью Хазарского Каганата, а в конце X в. впали в зависимость от Руси. С усилением в XI в. половцев буртасы постепенно утратили былое влияние и переселились на северо-запад, в верховья бассейна Суры и частично Мокши и Цны. Ныне на западе Пензенской области известна река Буртас, а останки одноимённого древнего города Буртас расположены в той же области, около г. Городище .
Итак, в истории известны племена Буртасов, Бродников. Но что конкретно отражает этот этноним? Обитание в башнях городских жителей? Или же в основе лежит нахск. «барт» («согласие»)? Или же слово «буьртиг» («зёрнышко»), основой которого является морфема «буьрт» в значении «семя», «порода»?
Хотя вполне возможно, что эпитет «горожане» мог пристать в виде этнонима, и стать племенным обозначением:
«О династических связях русских князей с представителями княжеских фамилий аланов-ясов Северного Кавказа свидетельствует и борьба русского князя Юрия Суздальского, сына Андрея Боголюбского, за грузинский престол в конце XII века. Известно, что в его дружине находились и «плечистые аланы» и «буртасы». Надо полагать, что в их числе были представители и вайнахских племён, так как «северокавказские аланы составляли конгломерат племён», а под именем буртасов А.А. Саламов склонен видеть «чеченцев, которых аварцы [...] до сих пор называют «буртиял» [Саламов А.А. Из истории взаимоотношений чеченцев и ингушей с Россией и великим русским народом (XVI – начало XX века). // Известия Чечено-Ингушского научно-исследовательского института. Т. III. Вып. 1, история. – Грозный, 1963 г.]. Более того, изгнанный князем Всеволодом из Владимиро-Суздальской земли после смерти отца, Юрий бежал к родственникам своей матери-яссыни на реку Сунжу, в алано-половецкий город Савинджа, или Сунджа. Хроника «Картлис Цховреба» сообщает, что прибывший из Владимиро-Суздальской земли совсем в юном возрасте князь Юрий Суздальский стал супругом грузинской царицы Тамар. Не ужившись с грузинскими князьями, Юрий вновь вернулся на Северный Кавказ к своим родственникам и с помощью союзных и родственных ему князей аланов и асов пытался вернуть себе грузинский престол силой [Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. – М., 1968 г.; Лимонов Ю.А. Летописание Владимиро-Суздальской Руси. – Ленинград, 1967 г.];
«Труды турецкого историка Мюнеджим-баши сообщают нам и о новых совместных походах русов с аланами-ясами и сарирцами (Сарир – Авария, раннефеодальное государство на территории Дагестана в X веке) [История народов Северного Кавказа с древнейших времён до конца XVIII в. /Под ред. Б.Б. Пиотровского. – М., 1988 г.] на прикаспийские города. В 1030 г. русы и аланы совершили новый военный поход на Ширван. В 1032 г. сарирцы, аланы и русы, заключив соглашение, вновь нападают на Ширван. Там, а также в других местах они убили свыше 10 000 человек и оставались в стране десять дней, копая землю и извлекая деньги и имущество, которое спрятали там жители города. Союзники, возвращающиеся с богатой добычей, на пути попали в засаду, организованную Ширваншахом, подкупившим лезгин и табасаранцев, откуда спасся лишь небольшой отряд, включая и правителя алан [Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента в X-XI веках. – М., 1963 г.]. В следующем 1033 г. «русы и аланы вознамерились отомстить» и снова двинулись на Дербент» .
В свете приведённого цитирования весьма интересно аварское название чеченцев («буртиял») сравнить не только с дагестанским селением Буртунай, чьи предки, по преданию, были чеченцами, но и с кашмирским этнонимом «буриши» (буришки, бурушаски, вершики, хунзы).
Думается, отныне более или менее прояснена ситуация вокруг изобилия нахизмов на территории Древней Руси и в русском языке.
Какой же вывод мы извлекаем из всего известного объёма информации? Прежде всего, о наличии громного культурного взаимовлияния вследствие былого военно-политического союза русских князей и кавказских алан и буртасов. Впоследствии скрижали нашей истории оказались разбитыми и растоптанными под копытами монгольских коней.

Борт. О значении этого термина находим и читаем в словарях:
«Борт, борд муж., франц. край, корма, полоса с краю, кайма, окраина, бок, сторона; пола, край или полоса запашной одёжи, запах. | мор. корабельная стенка, бока, стены судна; верхний край её, ребро, гребень; сторона, бок судна» .
«Борт, борта, о борте, на борту, мн. борта, бортов, муж. (франц. bord). 1. Боковая стенка судна (мор.). Правый борт. Левый борт. 2. Боковая стенка бильярда. Бить от двух бортов. 3. Край полы мужского платья, снабжённый пуговицами или петлями для застёгивания» .
«Борт – (франц. bord край). 1) бок корабля. 2) край чего-либо. 3) лучисто шестоватые агрегаты алмаза, имеющие шаровидную форму» .
В словаре М. Фасмера упомянуто о том, что термин «борт» встречается в русском языке с 1688 г., и, как считается, заимствован через голл. boord или нем. Bord. Хотя также существуют предположения о проникновении данного слова из н.-нем. Bort посредством польск. bort, что «приемлемо для значения «борт платья», но совершенно неприемлемо для морского термина» . «Этимология происходит от прагерм. формы *bordaz, от которой в числе прочего произошли: голл. boord, нем. Bord, англ. board. Восходит к праиндоевр. *bhrtos. В ряде германских языков на раннем этапе произошло смешение слов, произошедших соответственно от прагерм. *bordaz и *bortham (ср.: англ. board «доска» и board «борт корабля») .
Возможно, к этому же ряду подводим норв. bordet «стол», тогда как норв. b;turin «лодка», b;tarnir «лодки», b;tunum «к лодкам»  напоминает метатезу предыдущей лексемы и родственно англ. boat («лодка»), несомненно, родственное чеч. «ботт» («короб», «ящик», «ножны»).
С развитием научных технологий, «борт» обрёл множество параллельных значений, но, несмотря на это, всё же будем опираться на его первоначальный усреднённый смысл – «край».
Рассматриваемое слово проглядывает в диал. «барт» («рот») и инг. «боард» («губа»), что соответствует чеч. «бат» («рот») и «балд» («губа»).
В первом случае налицо ассимиляция звука, что присуще нахским диалектам, в которых нередко «поглощается» согласный «р». Последнее особенно характерно для устной речи, когда в окончаниях некоторых глагольных форм вместо буквосочетания rg на слух улавливается лишь g, хотя не распознаваемый в данном случае звук r не просто подразумевается, но и едва произносится.
Таковы нюансы чеченской артикуляции! Во втором случае, мы имеем дело с типичным для нахских диалектов лингвопереходом р ; л.
Тем не менее, корень «барт» в неискажённом виде отслеживается и в самом чеченском языке: чеч. «бертиг» («горлышко посуды», «завязка мешка», «голенище сапога») и «бертал» («вниз ртом», то есть «ничком», «вниз лицом»).
В пользу того, что европейское «борт» («край») имеет хуррито-нахскую основу (чеч. «бат» и инг. «барт»), свидетельствует тот факт, что в некоторых горных говорах в качестве синонима «бат», для обозначения рта используется эпитет «йист» (буквально «край»). Отсюда русск. «уста» («рот»), а производное от него «устье» семантически совпадает с чеч. «бага» («глотка», «полость рта») – именно такой ассоциацией чеченцы именуют речное устье.
Глагол «ботта» / «вотта» / «йотта» / «дотта» прямо переводится как «наливать», «грузить», «класть кирпич» . В чеченской разговорной речи фраза «построить дом» («гIишло йотта», «цIенош дотта») буквально означает «налить строение», «отлить дом», тогда как фраза «боьттина тIулг» означает уже не «залитый», а «выложенный камень». Сопоставляем *b-ott с англ. bottle, русск. «бутыль». Однако этот смысл постепенно «переливается» в «бетон» (франц. beton, от лат. bitumen – горная смола), представляющий собой «искусственный каменный материал, получаемый в результате затвердевания уплотнённой смеси вяжущего материала, воды и инертных заполнителей» . Возможно, что в основе термина лежит чеч. «буту» («плотный», «крепкий» , «твёрдый»).

Vale. Знал ли при написании «Евгения Онегина» светило русской поэзии А.С. Пушкин о том, что, используя в поэзии элементы латыни, на самом деле он невольно произнёс сугубо чеченское слово?
Потолковать об Ювенале,
В конце письма поставить vale...
Здесь лат. vale – «прощание», valete – «прощай», «до свидания». Чеч. «ва;ла» («йала», «дала», «бала») чаще означает дистанцирование, а в виде «довла» / «бовла» этот глагол отражает множественность; довольно распространён в повседневной речи чеченцев; имеет широкий смысловой спектр, будучи компонентом для построения более сложных глагольных форм. Например, «Суна ца лаьа хьох вала» («Я не хочу с тобой расставаться»); «Цунах вала веза со» («С этим (с ней, с ним) расстаться придётся мне»). Лат. valete похоже на чеч. «валийта» [v;lit], переводимое буквально «позволь закончить», что вполне совпадает с фразой «давай расстанемся».

Vassal (vasallus, vassus). Считается, что этот термин – латинского происхождения, и сегодня содержит несколько негативный окрас, хотя на заре зарождения феодальной формации в Западной Европе так именовалось сословие лиц, которые в обмен на земельный надел несли перед сеньором определённую повинность (военную службу) и проявляли личную преданность. Предположительно, vassus – кельтского происхождения и означает несвободного слугу . В «Толковом словаре русского языка» Д.Н. Ушакова приведена исходная форма термина «вассал» – от кельт. gvas («слуга») , позволяющая сблизить его с чеч. «гIовс» («надсмотрщик», «надзирающий», «несущий дежурство») . Этот термин, кстати, в том же произношении встречающийся в турецком языке, не включён в современные словари, хотя в прошлом и имел хождение в чеченских богословских кругах. Каким же образом данная лексема проникла в турецкий язык? Попыткой объяснения может послужить упоминание о нашествия в III в. до н. э. на территорию современной турецкой Анатолии кельтов, которые ненадолго основали там государство Галатия и оставили свой след в лексике региона.
Однако, рассматривая значение «гIовс» как особой социальной категории, то есть лиц, одновременно руководителей и подчинённых, равно стоящих между начальством и прислугой, любопытно созвучие «гIовс» с чеч. «хьовса» («высматривайте», «выжидайте», «наблюдайте», «надзирайте»). Здесь налицо лингвопереход гI ; хь, и поэтому мы можем с порога отвергнуть версию, предполагающую заимствование из турецкой речи в новой или новейшей истории.
На наш взгляд, куда достоверней будет гипотеза о зарождении термина в эпоху Бану-Исраильской Реконкисты, в недрах нахского языка, с дальнейшим проникновением к кельтам.

Гибель, погибель. Чрезвычайно популярное слово в русской литературе, известное в глаголах «гибнуть», «погиб», «погибать». Синоним «смерти». В белорусском языке есть старая как этот мир поговорка «изгибоша яки обры», похоже, имеющая общий исток с древнерусским высказыванием «погибоша, аки обре», что означает «сгинули (разбиты), как обры».
Сейчас предоставим себе возможность проанализировать корень «гиб», тогда как загадочным о;брам посвящены отдельные абзацы на страницах настоящей книги. Итак, сравним русск. «гиб» с чеченской морфемой «гIиб» [;ib], известной в таких выражениях, как «гIиба ваккха» («отлупить», «избить» ). Предложенный перевод не буквален или подстрочен, о чём свидетельствует поговорка «ГIибалц лала», то есть «гнать вплоть до Кубани» (чеч. ГIиб – Кубань), которую на одном из отрезков своего исторического пути наши предки считали водоразделом между областями нахского обитания и внешним чуждым миром. В свете вышесказанного становится ясно, что чеч. «гIиба ваккха» буквально означает «вывести в пределы Кубани», то есть изгнание кого-либо за пределы нахской ойкумены. Открытым остаётся вопрос, касающийся хронологии и маршрута проникновения данной морфемы в древнерусский язык.

Гора. В том же значении – польск. «гура». В иранских наречиях ger – «гора» или «скала», от авест. geri, санскр. giri («гора»), поэтому малопригодные для пастбища плоские горные склоны, каменистую и мало-растительную, холмистую местность нынешние курды именуют «gir», а родники с чёрной или окаменевающей водой в Курдистане носят название aw-i-gerra («Каменистая» или «Чёрная вода»).
Вместе с тем иную тональность этого слова обнаруживаем в курдском выражении: «Гыр – а – гыра гярика ..., гыра – гыре эздиан ... гыра – гыре мала Мамо», означающем по смыслу: «Видные из видных (людей, мужчин в – рыцарей, отличающихся воинской доблестью, силой, храбростью, богатством) из племенной конфедерации Гярика, из числа курдов-езидов, из рода (колена) Мамо». Таким образом, в переводе курд. «гыра» («гыра» – «гыр») – «величайшее из великих», «видное», «главарь» (в смысле родоплеменной верхушки) .
Сравнивая текст оригинала с предложенным переводом, возможно сопоставить с чеч. «ган» («видеть»), тогда как глагол «гира» («видел») отражает лишь одну из 5 форм прошедшего времени (наравне с «ги», «гина», «гинера», «гуора»). Краткое чеченское предложение «гура ю (ву, ду, бу)» имеет эргативную конструкцию и означает «увижу», «увидим», «увидит», «увидят». Таким образом, в различных глагольных формах чеч. «ган» предстаёт как «гира», «гора», «гура», что по смыслу в родственных санскриту индоевропейских языках совмещается с понятием «высота». Итак, суммируя вышесказанное, делаем вывод о том, что авест. geri, санскр. giri, русск. «гора» происходят от глагола «ган».
Учитывая наличие в нахских языках лингвоперехода г ; к, предположим трансформирование «гура» в чеч. «кура» («горделивый», «высокомерный», «надменный»), связанного с чеч. «кур» («оленьи рога», «венец», «островерхий головной убор»). Оказывается, в оригинальной транскрипции имя древнеперсидского царя из династии Ахеменидов Кира II Великого (559-530 гг. до н. э.) имеет иное произношение – «Куруш» (       ). Сын Камбиса I, Кир доводился по линии матери родным внуком мидийского правителя Аждахака (в греческой транскрипции – Астиаг, в другой версии – Иштувегу). О Кире повествуется в книгах Ветхого Завета, «Истории» Геродота и у древнегреческого историка Ктесия, жившего в V в. до н. э. при персидском дворе.
Однако, не вдаваясь в биографические подробности исторических персонажей, отметим лишь, что в результате дворцового заговора вельмож Кир, к тому времени возглавивший персидские племена, узурпировал у родного деда власть, став царём Мидии, после чего и отмечен подъём Персидской державы, тогда как поначалу персы в союзе с мидийцами на вторых ролях противостояли агрессиям ассирийцев.
Далее, беря за основу мидийскую транскрипцию, подвергнем этимологическому разбору имена Аждахак (Астиаг) и Куруш (Кир). В первом случае во второй части антропонима налицо хуррито-нахская морфема «хьакъ», как обозначение правящего титула. Во втором же имени проглядывает нахск. «кирша» («рогатый») , родственное чеч. «кур», во мн. ч. «караш» или «кураш» («ветвистые рога», «венец»), от которого, судя по всему, происходят русск. «корона», «крона». Между прочим, точная транскрипция имени основателя династии Ахеменидов – Хакхаманиш, в начальной морфеме которого также читается хуррито-нахское «хьакъ». Как видим, даже через столетия персидские цари присваивали себе имена мидийского происхождения. Поистине, неистребим бану-исраильский след в ойкумене на протяжении всей человеческой истории!
Рассуждая об этнических наименованиях, К.М. Туманов выдвигает следующее резонное мнение:
«Из {...} названий мидийских племён видно, что характиристика их составлялась по укладу их жизни и занятиям (воины, жрецы, земледельцы, кочевники), либо по их топографическому положению (горцы)»; «Как показано на примере мидян, их племенные обозначения являются лишь их бытовой характеристикой» .
Принимая во внимание общее хурритское происхождение мидийцев и персов, чьи предки – выходцы из Миттани, будет вполне оправданным поиск нахской этимологии этнонима «парс», а также названия их страны – «Парсуаш»:
1) Как известно, чеч. «пхьарс» [p;ars], во мн. ч. «пхьарсаш» – «рука от плеча до пальцев кистей рук». Предположительно, чеч. «пхьар» («мастер», «кузнец») происходит от того же самого корня, и, по-видимому, изначально самое прямое его значение – буквально «рукодел». Именно это толкование позволяет связать воедино понятия «пхьар» и «пхьарс». Древние считали руку от плеча до кисти составной частью оружия (меча или дрота), и именно поэтому англ. arms («вооружения») и army («армия») восходит к лат. arm («рука от кисти до плеча»), что семантически соответствует чеч. «пхьарс». Следовательно, этот эпитет мог служить обозначением либо опытных бойцов-фехтовальщиков, либо боевой дружины, либо отдельной воинской касты. Похоже, что и название дорийцев (предков спартанцев, чьи корни молва возводит к израильтянам) восходит к фехтовальному навыку, так как чеч.-инг. «д;ра» / «дора» имеет значение «рубить», «разрезать», «раздирать» . Тогда, получается, «дориец» – это «рубака»?
Ниже дана подборка однокоренных слов, на наш взгляд, близких термину «пхьарс».
Если чеч. «пхьоьха» («место сбора», «сельский форум») от происходит «пхьа» («местность»), по смыслу эта морфема уже не подходит к другому созвучному ряду – «пхьола» («ремесло», «рукоделие») – «пхьалгIа» («кузница», «цех», «завод») – «пхьар» («кузнец», «костоправ», «мастер») – «пхьарс» («рука от плечевого сустава до кончика пальцев») – «пхьор» («ночной приём пищи», с целью с утра пораньше иметь энергию для производственного процесса).
В этот перечень добавим слово, упомянутое у Туманова:
«По некоторым преданиям, родоначальником чеченцев является некий Турпал. Нам кажется, что это не имя, а прозвище. Он состоит из двух древнеарийских слов, сохранившихся до сих пор, одно в армянском и чеченском языках (тур – меч) и другое в грузинском (пhари – щит). Носивший это прозвище, очевидно, был меченосцем и щитоносцем» .
Мы думаем, это слово также имеет отношение к нахск. «пхьар» или «пхьарс», так как щиты изготавливаются мастерами-оружейниками и во время походов они крепятся к руке, прикрывая от травм именно тот участок от плеча и далее, который чеченцы именуют «пхьарс».
В нахской тайповой номенклатуре встречаются родовые названия, означающие то или иное военное предназначение или ремесло: топоним Макажа (тайп Макажой) передаёт собой «боевое построение войска» , то есть «клинообразное построение воинов-копьеносцев во время атаки неприятельских войск. Такой «клин» двигался впереди атакующих войск, первым рассекал вражеские цепи, заходя в тыл врага, брал их в окружение и уничтожал. В макаж входили самые отчаянные и физически выносливые воины» ; тайп Ляшкарой («Группа отборных войск») и одноимённый топоним Лаьшкара, являющийся, наравне с Саьрбала, военным поселением, долгое время выполнявшего роль запасных, резервных войск и одновременно нёсшего охрану дорог, «ведущих от шатойской котловины на восток в Дагестан, на север по реке Шаройн Орга на Чеченскую равнину, на юг – в Грузию через Сандаха» ; селение Гермчига (в русской транскрипции – Герменчук), оказывается, переводится как «Укрепление»; «ТIерган дукъ» («Щит-хребет») и «ТIаргим» – «Щит»; Ширди (от чеч. «ширдолг») – «праща». Селение Гуни и тайп Гуной происходят от имени собственного Гуно, ведущего к старинному нахскому слову «гуна» («война») .
Примечательно, что точно такое же имя – Гуна – было рапространено у древних хурритов-амореев, родственных иевусеям, и даже в нашу эру оно сохранялось и имело широкое хождение в иудейской среде .
2) Или же чеч. «барз» [barz] («холм», «вершина», «гора») несложно преобразовать в pars через лингвопереходы b ; p и z ; s. Согласно К.М. Туманова, топографический аспект мог отразиться на данном этнониме, также отражающем значение «горцы». Не исключено, что следствием этого принципа стало формирование племенного названия «барсилы» (чеч. «барзан элий» – «владетели возвышенности», «хозяева горы») или «прусы» / «борусы».
В пользу этого толкования выступает название горы Эльбурс в Иране, совпадающее с Эльбрус на Кавказе и переводимое с чеч.-инг. как «Элан барз» [El-barz] («Гора Бога», «Божья Вершина»). Об этом в различных публикациях многократно написано разными историками.
Освоение недр Земли с извлечением оттуда полезных ископаемых традиционно называется горным делом. Разумееется, эта традиция стартовала в гористом рельефе, где, как известно, встречаются породы с ценными залежами драгоценных цветных металлов. Не поэтому ли «барз» («гора», «холм») совпадает с чеч. «борза» («бронза»)? Это слово, – считает Арби Вагапов, – «связано с др.-евр. barzel, аккад. parzillu, ассир. parzilu ‘железо’, др.-англ. bras ‘латунь, жёлтая медь’, англ. brazen ‘медный, бронзовый’. Сюда же, вероятно, и сван. береж ‘железо’» .
Похоже, лексема «барз» в топонимии региона в прошлом имела куда более широкий охват, поскольку в книге Джеймса Фрэзера находим упоминание: «По словам греческого историка Николая Дамасского, современника и друга Августа и Ирода Великого, «в Армении находится большая гора, называемая Барис, на которой, как гласит предание, спаслось много людей, бежавших от потопа; говорят также, что какой-то человек, плывший в ковчеге, высадился на вершине этой горы и что деревянные остатки того судна сохранялись ещё долгое время. Человек этот, вероятно, был тот самый, о котором упоминается у Моисея, законодателя иудеев». Сомнительно, чтобы Николай Дамасский почерпнул эти сведения из вавилонского или еврейского предания; ссылка на Моисея показывает, что он был, по-видимому, знаком с рассказом книги Бытие, который мог стать ему известным со слов его покровителя Ирода» .
В цитированной выше работе Лятифа Маммада мы обратили внимание на соответствия, приводимые нами с указанием их нахских эквивалентов. Какие этнографические и лингвистические особенности сближают курдов и чеченцев с общемидийским наследием? Параллелей оказывается вполне достаточно. Знание имён своих предков до седьмого колена – явление общепринятое, обязательное и почётное в равной степени для чеченцев и курдов. Последние, подразумевая своё происхождение, называют свой очаг b;na-mal, равно как и чеченцы нередко обозначают свою родовую фратрию словом «бен» («гнездо»). В этой связи на память приходит ныне бессмысленное старинное чеченское восклицание «Байтамал яI!» Беря за основу курдское название родного очага, мы лишь предполагаем, что здесь осуществлена замена нахского «бен» / «биэна» («гнездо», «родной очаг») на семит. «байт» («дом»).
Простая наследственная группа общего происхождения по-курдски называется «хоз» (hoz). В соранийском диалекте курдского языка указанное слово обозначает «племя», «народ». Исследователи склонны проводить аналогию с русск. «хозяйство». Зато чеч. хIоз [hoz] – это «круг», «линия окружности». По нашему мнению, именно этот термин родственен курд. hoz. В качестве сравнительного аргумента вспомним словосочетание «казачий круг», как место сбора для обсуждения текущих военных, общественных и хозяйственных проблем. И в этом случае нам уже не удаётся обозначить чеч. «хIусам» [husam] («хозяйство») как нахский эквивалент курд. hoz.
Далее, одно из мидийских племён Геродот запечатлел как «струхатов» (stroukhates), которое находит своё отражение в курдском племени астурки (стуркан), ныне проживающем к западу от Амеда (Диарбакыра), на левом берегу Тигра, вблизи впадения в него притока Бохтан. С учётом того, что в пантеоне Месопотамии широко распространён культ быка, курдский учёный Амине Авдал указанный этноним переводит с курдского как «рогатые».
Здесь как сравнение можно привести чеч. «старгIа»[star;a], диал. «саргIа» / «таргIа» («бычок годовалого возраста»), где в различных говорах согласный «гI», как правило, оглушается в «х».
Но самым главным указанием на изначально нахскую природу рассматриваемого региона мы считаем присутствие в ряде этнонимов и топонимов морфемы «нах» (в переводе с чечено-ингушского – «люди», «народ», «нахи»). В арабских источниках есть сведения об обозначении в Курдистане понятия «область» термином «нахийа». Говоря иначе, подразумевается населённая территория, ойкумена. Далее: курдский род Нихаган, курдское племя «Мух-нахран», а также локализуемая вблизи Урмийского озера область Нихоракан, и упоминаемые в источниках горы «Нихоракан» (kohi Nihorakan) как отрасль Тавров в Атропатене (исторической Мидии).
Арабские авторы описывают местность deh Naxirkan на восточном берегу указанного озера, южнее Тебриза. Столицей области Арме, расположенной южнее истоков Тигра, была Нихирия (Нехирия). Академик Б.В. Пиотровский указывает на то, что Нихирия, столица страны Арме (в ассирийских источниках) или «Арми» (согласно урартийских текстов), расположенных южнее истоков Тигра, соответствует области города Нихирия урартских источников и на этой основе предполагает, что этот город соответствует нынешнему городу Неферкерт-Майафаркину [«ВДИ» №2, 1981 г., сс. 55-56; № 4, 1953 г., с. 197].

Двигать. Исконно русское слово, от которого происходят однокоренные «движение», «подвиг», «сдвиг». Похоже, что и здесь отмечен отпечаток праязыка, по обыкновению именуемый нами «чеченским следом»: чеч. «вига» / «йига» / «дига» / «бига» – «вести (куда-либо»), тогда как «тIевига» [t’vig] означает «привести», а «дIавига» [d’vig] – «увести».
Правда, А.Д. Вагапов обнаруживает соответствия чеч «вига» с индоевропейскими языками: «герман. *wigan ‘везти, вести’, гот. wigan, du-wigan, ga-wigan, нем. be-wegen» .

Заря. Лучезарный этап суток. Русское слово, восходящее к санскритскому «джарья», в свою очередь, напоминающего чеч. «жера» («вечер на ранней стадии», «время вечерней зари»).
Однако рассмотрим и другие соответствия. Сейчас изучим досконально чеч. «зIаьнарш» («лучи»), постоянно употребляемое сугубо во множественном числе. В известных нам словарях в единственном числе предлагается форма «зIенар» (по стандартному принципу отсечения конечного -ш). Однако есть серьёзные основания полагать, что в нахских языках слово «луч» испокон веков присутствует в единственном числе как «зIаьн» или «зIен». Почему такое предположение? В чеченском языке существует несколько типов обозначений множественности: -ш, -аш, -еш, -наш, -маш, -й, -ий, -ой, -ной, -рий, -рчий.
Однако наше внимание привлекает окончание -арш: «дол» («локоть»), мн. ч. «даларш»; «диг» («топор»), мн. ч. «дагарш»; «зIок» («клюв»), мн. ч. «зIакарш»; «йиш» («песня»), мн. ч. «эшарш»; «юкъ» / «йукъ» («зола»), мн. ч. «овкъарш»; «кIуоз» («космы», «патлы»), мн. ч. «кIуозарш»; «могI» («ряд»), мн. ч. «могIарш» (тогда как «могIа» в значении «строка» во мн. ч. видоизменено в «могIанаш»); «мохь» («жир»), мн. ч. «махьарш» (его омоним «мохь» в значении «крик» во мн. ч. имеет форму «маьхьарий», а «мохь» в значении «ноша» – во мн. ч. «маххьаш»); «мукъ» («рукоять»), мн. ч. «макъарш»; «наб» («сон»), мн. ч. «набарш»; «никх» («улей»), мн. ч. «накхарш»; «ност» («голень»), мн. ч. «настарш»; «нох» («плуг»), мн. ч. «нахарш»; «неI» («дверь»), мн. ч. «неIарш»; «нуй» («веник»), мн. ч. «норш»; «пIенд» («ребро»), мн. ч. «пIендарш»; «тум» («кочерыжка кукурузного початка»), мн. ч. «т;марш»; «тIум» («костный мозг», «ядро ореха»), мн. ч. «тI;марш»; «тIам» («рука от кончиков пальцев до плеча», «конечность», «рука-нога»), мн. ч. «тI;марш», хотя этот же термин («тIам»), имеющий широкий диапазон значений («крыло», «рукоять», «дверная ручка», «ручка чайника или иной посуды»), во мн. ч. преображается в «тI;маш»; «хIоз» («обруч»), мн. ч. «хIазарш»; «хIож» («киянка», «инструмент для трамбовки»), мн. ч. «хIажарш»; «цIинд» («родовое кровотечение»), мн. ч. «цIиндарш»; «чIу» («челнок»), мн. ч. «чIораш»; «чIуг» («кольцо», «серёжка»), мн. ч. «чIагарш»; «шок» («свит»), мн. ч. «шакарш»; чеч. «шагарш» («галька») в ед. ч. должно иметь форму «шаг» – именно так называется шероховатая (на ощупь) щебёнка. Видимо, само слово восходит к «шуога» («шершавый», «бугристый»).
У нас появился повод думать, что и чеч. «йаппарш» («ропот», «упрёки», «ворчание») имело в единственном числе форму «йоп» / «йап» – по аналогии «зIан» ; «зIаьнарш» / «зIенарш».
Похоже, к этому же корню подвязаны чеч. «зIок» («клюв») и «зI;ра» («плетень», «плетёная из прутьев ограда»). Скорей всего, суммарное значение приведённых лексем – продолговатость, остроконечность, шпилеобразная длина чего-либо, наподобие лучей или продольных веток. Подтверждение этой гипотезы находим в нескольких ингушских словах с морфемой «зIа»: «зIак» («удочка»); «зIок» («клюв», «укус»); «зIий» («ёж», «ежиха»); «зIи моттиг» («полоса»); «зIы» («телеграмма», «цепь»), отсюда прилагательное «зIанара» («телеграфный», «цепной»); «зIокмоза» («оса»), что соответствует чеч. «зIуга». А русск. «заря» тоже сближается с нахским корнем «зIа» и производными от него формами «зIан» и «зIар».

Заратуштра, Заратустра, Зороастр, Зартошт, Зардешт. К примеру, в составе тайпа (тукума) ТIерлой есть родовое ответвление ЗIорин-некъий, то есть потомки некоего ЗIоры. Здесь мы наблюдаем одно из древнейших имён, присущих исконной нахской ономастике, чья семантика пока не известна. Можно лишь предположить, что имя происходит от корня «зIа». При беглом взгляде напрашивается сравнение с чеч. «зIар» («плетёнка», «ограда», «загородка») . Однако в свете только что сделанного нами открытия напрашивается версия – «лучезарный» («ЗIора»). Именно этот смысловой «центр тяжести» распознаётся в связи с изложенными рассуждениями.
Далее попробуем дать нахскую этимологию знаменитого персонажа древности – Зороастра / Заратуштры. Разбиваем имя на части: ЗIора («лучи источающий») + туш («материнский очаг», «священное место»)  + тIера («от», «с»). Получаем: «От лучезарного материнского очага исток берущий». Эта версия дешифровки подтверждается именем одного из братьев Заратуштры – Ратуштар, разбивка коего на слоги демонстрирует нам: Ра [Rah] (имя Бога) + туш («священное место») + тIера («от», «с»), «от со священного места (бога) Ра».
(Надо полагать, содержание рассматриваемого термина с течением столетий подверглось трансформации, и в современном Ножай-юртовском говоре чеченцев «туш» обозначает в военном отношении хорошо укреплённую неприступную крепость с частоколом и бойницами) .
Приведённые в заголовке фонетические варианты присущи реальному историческому персонажу – жрецу и пророку Заратуштре (от авест. Zara;u;tra и перс. ;;;;;; [Zarto;t], тогда как Зороа;стр восходит к греч. ;;;;;;;;;;), считающемуся основателем зороастризма (маздеизма), которому было дано Откровение Ахуры Мазды в виде Авесты – Священного Писания зороастризма.
Кем же был Заратуштра – жрецом или Божьим пророком? На эту тему существует немало споров. Ведь нынешний маздеизм может являться результатом мощного искажения изначальных Божественных истин. Вот почему исламская традиция призывает склоняться к варианту «да», нежели «нет». Значит, как минимум, Заратуштра должен являться прямым потомком пророка Ибраhима (Авраама, мир ему), согласно его Завета, заключённого с Всевышним.
«О времени жизни Спитамы Заратустры, о месте его рождения и о его деятельности и об его учении существует большое расхождение взглядов как в древних источниках, так и в науке нового времени. Отчасти это объясняется многочисленными легендами, которыми обросло предание о жизни и деятельности Спитамы Заратустры. В древности встречается только одна форма этого имени, а именно Заратуштра (Zaratustra). Отсюда потом появились формы Зердушт и Зардушт. У греческих же авторов это имя встречается в двух формах: Зороастер (Zegoxotgys) и Затраустер (Zavpdvotys). Последняя форма встречается только у Диодора. В русском языке установились наименования: Заратустра и Зороастр. Следует различать мифического Заратустру, которому приписывались установления и верования, слагавшиеся в глубокой древности на востоке Ирана в странах сопредельных с Индией и реальную историческую личность Спитака Спитамы, выступавшего в VI в. до н. э. в роли Заратустры. Что Спитама не вымышленная, а историческая фамилия, об этом свидетельствует то, что встречается не только в Авесте, но также в вавилонских, греческих и иранских источниках. То обстоятельство, что фамилия Спитама фигурирует в деловых документах банкирского дома Мурашу, сыновей Ниппура (самого крупного банкирского дома того времени) свидетельствует, что Спитама был богатый род. К более поздней истории рода Спитама относятся два документа и сохранившаяся от Сасанидской эпохи личная печать с надписью Спитамы. Более подробные свидетельства о роде Спитамы сохранились у греческого писателя Ктесия. Спитак Спитама происходил из богатого и знатного мидийского рода. Дом Спитама владел огромными поместьями в мидийской провинции Рагиана» .
В отношении датировок его жизнедеятельности данные несколько разнятся, весьма ориентировочны: то ли между VI и первой половиной V века до н.э., то ли в 628-551 гг. до н. э. Согласно иранской традиции, Заратуштра жил за 258 лет до Александра Македонского, который завоевал Персидскую империю в 333-330 до н.э. Следовательно, он родился в 590 году до н.э . Прочая информация на этот счёт – обыденная «подгонка под стандарт».
Для нас не менее принципиальна исходная географическая точка, откуда вышел этот человек. В историографии вопрос, касающийся его настоящей родины, излюбленный предмет споров средневековых и современных историков, некоторые из которых (Бируни, Balazuri, Казвини, Jagut al-Hamavi и другие), на основе зороастрийских источников указывали на территорию Атропатены (нынешнего Иранского Азербайджана).
«Родина зороастризма определяется учёными по-разному: классические историки Табари, Ибн ал-Асир, Хондамир считают Заратуштру жителем Палестины и учеником Узайра. Многие средневековые арабские и иранские историки местом его рождения считают регион озера Урумия в Азербайджане. Д. Дармстетер, А.В. Джексон думают, что зороастризм зародился в Атропатене: И. Маркварт, Г. Нюберг, Э. Бенвенист, С.П. Толстов – в Хорезме; В.В. Бартольд, Ф. Шпигель – в Бактрии... Наиболее убедительным кажется взгляд востоковеда И.С. Брагинского: «Совокупность исторических, литературных и лингвистических данных убедительно говорит в пользу восточно-иранского, т.е. среднеазиатского происхождения Авесты». Основываясь на фундаментальных и вполне объективных исследованиях и доводах таджикских исследователей Ю. Якубова и Э.Ш. Рахмонова и многих сходных правовых институтах и обычаях древних таджиков, сохранившихся на протяжении веков, родину Зороастра скорее следует искать где-то на территории Балха и Бактрии» .
Вопреки очередной попытке «подгонки под стандарт», проскальзывающей в концовке приведённого цитирования, мы совершенно отчётливо определяем историческую Мидию как родину Заратуштры. Что же получается в итоге? Во-первых, любой Божий пророк, пришедший в этот мир после Авраама (Ибраhима, мир ему), непременно должен являться его физическим потомком, не иначе. Это – аксиома! Кстати, мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть озвученный выше тезис о прямом общении между Заратуштрой и пророком ‘Узайром (мир ему), известного ещё как первосвященник Ездра (ивр. ;;;;;;;;, Эзра; греч. ;;;;;;; лат. Esdras. Указанному пророку приписывается воссоздание около VI века до н. э. еврейской государственности на основе закона Торы. В книге Иосифа Флавия «Иудейские древности» (кн. 11, гл. 5:1) Ездра описан личным другом персидского царя Ксеркса. Интересно, на каком же из языков могло проходить общение Узайра и Заратуштры: на недавно заимствованном ассирийском или же на доарамейском – родном хуррито-нахском? Во-вторых, так называемые десять колен Израилевых после крушения в ходе ассирийского нашествия в 722 году до н.э. из Древнего Израиля (Шем-Арие) были переселены в Мидию. В-третьих, языковое тождество древних мидийцев, коих следует отнести к хуррито-мидийскому этническому массиву, и современных чеченцев мы считаем обоснованно доказанным фактом. Тогда как другие мидийские потомки – чистокровные (!) курды и талыши, – перешли на иранские наречия. Далее, время рождения Заратуштры хронологически укладывается в названные исторические этапы. Напрашивается вывод: мидийцы – потомки депортированных «десяти колен». Разговоры о необходимости отождествления именно их с евреями, позднее проживавшими на территории Персии, также нами рассматриваются не иначе как попытка усыпить исследовательскую бдительность. Зато обращает на себя внимание тот факт, что по сути созданная мидийцами Персидская держава после разгрома Вавилонии оказала покровительство иудеям (предкам современных палестинцев и евреев-сефардов), в результате чего последним было разрешено вернуться на прежнюю родину. Не исключено, что мидийцы помнили о своей бану-исраильской параллели с выходцами из Иудеи, которые в ходе семидесятилетнего пребывания на чужбине почти полностью утратили прежнее хуррито-нахское наречие и в своей массе перешли на новый язык.
«Огромная Вавилонская империя рухнула так же быстро, как и возникла. По истечении семидесяти лет своего господства над миром она пала под ударами двух союзных армий – персидского правителя Дария и мидийского царя Кира. Взойдя на престол новой мощной империи, возникшей на обломках Вавилона, Кир даровал евреям свободу и разрешил им вернуться в Эрец Исраэль, чтобы отстроить Иерусалим и Храм» .
Несмотря на то, что в письменных источниках нет прямого на то указания, читая Иосифа Флавия, можем предположить, что какая-то часть мидийцев из числа так называемых «десяти колен» также была репатриирована в Шем-Арие (Самарию), откуда, собственно, их предкии были депортированы в Мидию двумя столетьями ранее:
«Когда самаряне увидели все эти бедствия иудеев, то перестали выдавать себя за их сородичей и стали уверять, что их храм на [горе] Гаризим вовсе не воздвигнут в честь Всевышнего Бога; другими словами, они поступили сообразно своей обычной манере, о которой мы уже упоминали, и выдавали себя за потомков мидян и персов, что вполне правильно. Вместе с тем они отправили к Антиоху послов с письмом следующего содержания:
«Послание царю Антиоху Богу Эпифану от сидонцев из Сихема. На основании некоего суеверия наши предки, побуждаемые к тому различными постигшими страну бедствиями, установили обычай почитать тот день, который у иудеев носит название субботнего. Вместе с тем они воздвигли на горе Гаризим святилище без определённого назначения и приносили тут разные жертвы. И вот, так как ты воздаёшь теперь иудеям должное возмездие за все их гнусности, царские чиновники, полагая, что мы родственны евреям и потому следуем их примеру, подвергают и нас подобным же наказаниям, тогда как мы по происхождению своему сидоняне. Последнее, впрочем, видно и по государственным записям. Ввиду всего этого умоляем тебя, нашего благодетеля и спасителя, повелеть своему наместнику Аполлонию и уполномоченному своему Никанору не обижать нас применением к нам тех карательных мер, которые установлены для иудеев; ведь мы, как по своему происхождению, так и по своим обычаям, не имеем ничего общего с последними. Вместе с тем пусть будет никому не посвящённое святилище наше предназначено греческому Зевсу. Если это будет сделано, то преследования наши само собою прекратятся, и мы сможем безбоязненно посвятить себя делам своим, от чего увеличатся лишь твои собственные доходы».
На эту просьбу самарян царь послал им следующий ответ: «Царь Антиох Никанору. Сихемские сидоняне препроводили ко мне прилагаемую записку. Так как в совещании, которое я устроил по этому поводу с приближёнными моими, посланные самаряне подтвердили, что возводимые на иудеев обвинения совершенно не применимы к ним, самарянам, и что последние готовы жить по греческим обычаям, мы освобождаем их от преследований и посвящаем, сообразно их просьбе, их храм Зевсу греческому» .
Этот фрагмент «Иудейских древностей» Иосифа Флавия интересен тем, что наводит на размышления, требующие детального разбора, «отделения зёрен от плевел». Давайте же, рассуждая в диапазоне, проанализируем процитированный отрывок! Насколько мы понимаем, речь идёт о непосредственных предках современных самаритян, в VI в. до н. э. переселённых ассирийцами на территории Самарии (Шем-Арие) земли исторического Северного Израиля, в пределы их нынешнего обитания – на места поверженных и изгнанных «десяти колен». Генетическая экспертиза современных самаритян, безусловно, способна внести существенный импульс в разгадку «тайн крови». Но мы всё же рискнём внести коррективы в рассматриваемую нами панораму прошлого. Дело в том, что подобное добровольное отречение периодически сопутствует бану-исраильским потомкам: ещё в недавнем историческом прошлом, в период депортации 1944 года не только братские кавказские народы, но даже целые чеченские фамилии внезапно обнаруживали свою непричастность к чеченцам. Были, конечно же, отдельные случаи, когда лица иноэтнического происхождения мужественно разделили трагическую судьбу всего остального нахского народа в губительных морозах казахстанских степей, тем самым доказав своё обоснованное право быть истинными чеченцами по духу и крови. К большому сожалению, в народной памяти запечатлены и не совсем приятные моменты. Наверное, нечто похожее являл описанный выше идеологический демарш самаритян, по поводу которых на основания повествования Иосифа Флавия у нас выстраивается следующая картина:
– В истории человечества некоренное население нередко присваивает себе «субстратные» имена. За пришельцами-самаритянами указанное наименование закрепилось из-за географического обитания в области Самария (Шам, Шем-Арие), равно как оказавшиеся в Мидии «потерянные колена Израилевы» впоследствии прогремели в истории как мидийцы. Самаритяне, кем бы изначально они ни были этнически, по всей видимости, помнили о своей прежней родине – Мидии, и на фоне военных заслуг и международного авторитета последних, в очередной раз в своей истории сочли за необходимость сменить свою этническую идентификацию. Но раз они отреклись от родственных уз с иудеями, получается, у них также не могло быть ничего общего и с мидийскими ариями (Бану Исраилами).
Поддержать озвученный тезис помогает аккумулированная в изыскании К.М. Туманова информация:
«Геродот перечисляет шесть племён мидийских, имена которых оказались иранскими, искажёнными на греческий лад, но не настолько, чтобы нельзя было раскрыть их значение. Эти племена: бузы, паретацены, струхаты, аризанты, будии и маги.
Ж. Опперт подробно рассматривает эти названия и поясняет их, руководствуясь персидским языком и санскритом [Oppert, J. Etudes assyriennes, p. 171]. Бузы – автохтоны, туземцы, земледельцы, перс. bu;a, санскр. b`;;;; струхаты – «живущие в шатрах», то есть кочевники, перс. ;atrauvatis, санскр. ;atravat; аризанты – арийцы, перс. ariya;;ntu, санскр. ;ria;antu; будии – земледельцы, перс. budiy;; маги – перс. magus, санскр. m;ha; они, судя по названию, занимали высокое положение и являлись жреческим сословием. Только относительно паретаценов (перс. paraitak;) Ж. Опперт не говорит ничего. Мы полагаем, что этим именем обозначались мидийские горцы (санскр. пару или зенд. пуру означает гору) [П. Услар аналогично объясняет этимологию названий парикании (см. Древние сказания, стр. 533) и паруты (там же, стр. 535)]. Паретацены были номадами и жили в особой области, известной всем древним географам, расположенной вдоль границы с Персией.
Из объяснения этих названий как будто следует, что только аризанты и были арийским слоем в Мидии среди других племён осёдлых, полуосёдлых и неосёдлых, принадлежавших другой расе, неарийской. Но Ф. Ленорман на основании данных Авесты, отводит обширное место арийцам среди мидийцев [Опперт, по своим взглядом, близок к Ленорману]. По этим данным, арийцы состояли из жрецов, воинов и земледельцев. Все эти три элемента с нашествием на Мидию вошли в состав её коренного населения. Завоевав страну, арийцы создали правящее сословие, военную аристократию, установили касту жрецов, а также расселились, как земледельцы. Несмотря на это, арийское меньшинство резко разнилось от неарийского большинства. Последнее в чистоте сохранило свой язык, своё происхождение, предаваясь своим исконным занятиям – земледелию и скотоводству. Следуя такому взгляду, из перечисленных выше геродотовских племён Ленорман считает арийцами – аризантов, магов и будиев (земледельцев), остальных же трёх – бузов, струхатов и паретаценов – он признаёт коренными мидийцам [Lenormant, F. Lettres assyriolog., l. I, p. 15-18]. Но греки всех мидийцев вообще называли ариями, может быть, потому, что им больше были знакомы те влиятельные элементы Мидии, которые создавали её историю и имели с ними, с греками, сношения. Это особенно заметно на матианах, название которых, как мы уже говорили, несколько эллинизировано. Ленорман, ссылаясь на Георга Раулинсона (см. его английский перевод Геродота, т. I, стр. 669), считает матианов арийцами, вдобавок, самыми ранними арийцами в Мидии среди сплошного неарийского населения, в IX в. до Р.Х. [Lettres assyriolog., l. I, p. 24]. Оставляя дату появления матианов в истории Передней Азии на ответственности этих авторов, мы ограничиваемся приведёнными сведениями о мидийцах.
Из рассмотренных выше названий мидийских племён видно, что характеристика их составлялась по укладу их жизни и занятиям (воины, жрецы, земледельцы, кочевники), либо по их топографическому положению (горцы).
В Персии население было не менее смешанное, чем в Мидии. Родов персидских было много – около десяти и более. Из них, по Геродоту, три рода – пан;иалаи, дерусаи и германии – были земледельческие, другие же четыре – даи, марды, дропики, сагартии – кочевники. Но главнейшее из родов, в зависимости от которых находились все прочие персы, были пасаргады, марафии и маспии. Из них значительнейшими и благороднейшими были пасаргады. Из их среды вышел первый (по предположению) представитель персидской наследственной монархии Хакхаманиш [;aqamani;] (Ахемен), объединивший племена персов.
Из вышеперечисленных названий родов трудно судить, что они собой обозначали, да и все ли эти роды; были арийского происхождения. По аналогии с мидянами возможно думать, что и эти названия давались по роду занятий, укладу жизни, топографическому положению и так далее. Объединителями этих племён, как и у мидян, во всяком случае, были арийцы.
Если верить греческим классикам, арийские мидийцы и иранцы были тождественны и говорили на одном и том же языке. Эти арийцы, по мнению Ленормана [Lettres assyriolog., l. I, p. 70-71], одновременно спустились из Айриана-ваэджо, к иранскому плоскогорью и совместно жили долговременно у Раги пока, по ходу событий (VIII в. до Р.Х.), не отделились; одни (иранцы) поселились в Персии и основали там государство, а другие завоевали Мидию» .
Вот и получается, что на очередном историческом зигзаге, как это ни парадоксально, мидийцы оказались захвачены мидийцами. По-видимому, понятие «мидиец» в широком значении было уподоблено современному эпитету «кавказец». При этом важно различать, к каким именно мидийцам стоит причислить малодушных самаритян. Точно не к ариям!
Итак, почти вековое пребывание в Вавилонском плену и утрата древнего авраамического наречия в итоге породили миф о Вавилонском столпотворении, повествование о коем вкраплено в свод Священного Писания:
«Библия рассказывает о построении послепотопными людьми башни в Вавилоне, которая, по предположению строителей, должна была достигнуть неба (Быт., XI, 1-9). По библейскому рассказу и позднейшим иудейским преданиям, виновником предприятия был Нимрод. Основав сильное государство, он возгордился первым успехом и задумал основать всемирную монархию, вопреки воле Божией, определившей потомкам Хама (к которым принадлежал Нимрод) быть рабами других. И вот, с этой целью, в знак своего могущества и в качестве центра всемирной власти, хамиты порешили построить «башню вышиною до небес». Предприятие, таким образом, было не только безумное и неисполнимое, но и противное божественному предначертанию. Поэтому, когда закипела работа, обжигались кирпичи и заготовлялась земляная смола, Господь порешил покарать строителей. Он смешал язык их так, что они перестали понимать друг друга и не в состоянии были продолжать постройки, а затем мало-помалу рассеялись по всей земле.
С археологической точки зрения библейский рассказ был предметом многих исследований, имевших целью определить, какая из вавилонских развалин наиболее соответствует признакам Нимродовой башни. Таких развалин около города Гиллы, расположенного на месте древнего Вавилона, несколько. Первый серьёзный исследователь вавилонских развалин, Роулинсон, полагал, что остатки вавилонской башни нужно искать в Ниффере, верстах в 140 к юго-востоку от Гиллы, где находится масса кирпичей, цементированных земляной смолой, как именно и говорится в Библии. Но это мнение, не находящее себе подтверждения в авторитетных свидетельствах древних писателей, оставлено, и теперь мнения исследователей разделяются между двумя другими развалинами, имеющими гораздо больше права на отождествление с Вавилонской башней. Одна из этих развалин находится к северу от древнего Вавилона и доселе известна у местных арабов под именем Бабиль, а другая к юго-западу от него, на правом берегу Евфрата, и называется у арабов Бирс-Нимруд, т. е. Башня Нимрода. Обе развалины грандиозны и показывают, что на построение этих сооружений пошла невообразимая масса труда и миллионы кирпичей. Особенно величественно из них последнее, и так как арабское название его прямо совпадает с библейским указанием на Нимрода, то большинство исследователей склоняются к отождествлению этой именно развалины с Вавилонской башней. В пользу того же мнения говорит одна клинообразная надпись Навуходоносора, в которой заявляется, что царь, найдя в Борсиппе (пригороде Вавилона) развалины башни семи светил, возобновил её. В настоящее время Бирс-Нимруд представляет собой обнажённый холм, имеющий 236 футов высоты. На первый взгляд это простой земляной холм, но раскопки показали, что это остаток построенного из кирпича здания. На вершине холма, в виде обветшалого замка, стоит остаток башни, на 40 футов выдающийся над общей массой развалин. По описанию Геродота (I, 181) Бирс-Нимруд (храм Бела) имел в своей основе стадию в ширину и длину (более 600 футов), а по свидетельству Страбона – столько же в высоту. По приблизительному расчёту Роулинсона, такая постройка должна была потребовать не менее 35 млн. кирпичей самого большого размера. Об огромности развалин можно судить по тому, что Александр Великий, с целью восстановить здание, в течение двух месяцев употреблял 10000 человек для удаления только мусора, который обрушился с неё в его время.
По библейскому воззрению, сначала все люди говорили одним и тем же языком. Это было великое благо, так как делало беспрепятственными взаимные сношения между ними; но они злоупотребили этим благом, и в наказание Бог смешал их языки, так что они перестали понимать друг друга и из их разных говоров образовались впоследствии разнородные языки. Разноязычие, по библейскому воззрению, есть, следовательно, наказание Божие, наложенное на людей с целью затруднить сношения их между собой, так как, в силу греховной наклонности сердца человеческого, подобными сношениями люди по преимуществу пользуются ко злу. В связи с библейским воззрением находится новозаветное сказание о том, что когда, с целью распространения христианства, требовалось устранить препятствие, представляемое разноязычием для проповеди различным народам, то апостолам дан был дар языков, т. е. восстановлена была некогда отнятая у людей способность понимать общечеловеческий язык (Деян., II, 2-11).
Сказание о вавилонском столпотворении, с сопровождавшими его последствиями, сохранилось и в преданиях других народов – и прежде всего у самих вавилонян. Об этом уже можно было судить по свидетельству двух греческих писателей, черпавших свои сведения о Вавилонии из туземных источников – Полигистора и Абидена, из которых первый передаёт вавилонское предание в форме весьма близкой к библейскому сказанию. Но в недавнее время открыты подлинные вавилонские плиты, находящиеся теперь в Британском музее. Хотя плиты эти сильно повреждены, однако, клинопись сохранилась настолько, что можно воспроизвести общий смысл текста. В нём говорится, что Вавилон склонился ко греху, большие и малые в нём приступили к построению какой-то твердыни, но Бог в гневе своём порешил навести на них страх, сделал странным их язык и тем затруднил дальнейший успех дела (‘Records of the Past’, VII, 131 и 132). Отголоски того же предания сохранились у египтян, которые рассеяние народов приписывали возмущению нечестивых людей против богов; у греков, сохранявших предание об аккадах, возымевших некогда гордую мысль при посредстве великой башни проникнуть в жилище богов, и даже в Новом Свете – у мексиканцев и разных индейских племён» .
Не посягая на достоверность самого факта возведения Вавилонской башни, мы вправе предположить, что миф о языковом размежевании обрёл у иудеев обновлённый импульс именно в период их вавилонского пребывания, в связи с произошедшей лингвистической рокировкой, когда народ впервые в своей массе заговорил на новом для него арамейском наречии. Это событие явилось следствием массированной политики ассимиляции новоприбывших бану-исраильских поселенцев из Иудеи, о чём повествует судьбоописание пророка Даниила, происходившего из царского рода и ещё мальчиком со всем своим народом уведённого в Вавилонский плен, где по желанию царя Навуходоносора, он был избран для служения при царском дворе наравне с некоторыми другими пленными юношами из лучших иудейских семейств, в числе которых были три его друга: Анания, Азария и Мисаил. Правитель Вавилонии приказал подавать им пищу со своего царского стола, воспитывать их при своём дворце, обучать разным наукам и халдейскому языку. (Здесь задержим слегка внимание на понятии «халдеи». По-видимому, таким эпитетом именовали себя ассирийские победители. Значит, им в той или иной степени была знакома хуррито-нахская терминология, ибо чеч. «хьолан да» буквально означает «обладатель благосостояния», «господин». Ниже мы подробней рассмотрим имя одного из персонажей урартского пантеона – бога Халди. Но об этом чуть позже!).
Итак, из-за твёрдой неусконительной приверженности религиозным запретам и канонам авраамической религии Всевышний наделил Даниила способностью достоверно разгадывать сновидения, из-за чего царь Навуходоносор в итоге поклонился пророку до земли, сказав: «воистину, Бог ваш – Бог богов и Владыка царей!»
«Он поставил Даниила начальником над всеми вавилонскими мудрецами, то есть над учёными людьми, и оставил его при своём дворце в большом почёте. А трёх его друзей, Ананию, Азарию и Мисаила, назначил правителями страны Вавилонской.
Предсказание Даниила исполнилось в точности. После вавилонского царства, следовали ещё три великих царства: мидийско-персидское, македонское или греческое и римское, из которых каждое владело иудейским народом» .
Теперь-то нам ясно, какой именно язык подразумевается под халдейским:
«Арамейский [...] был языком администрации империй и богослужения. На арамейском были написаны многие части библейских книг Даниила и Ездры; он является основным языком Талмуда. По всей вероятности, арамейский был языком, на котором говорил Христос; арамейский и до сих пор является главным разговорным языком у многочисленных мелких общин. На арамейском совершается богослужения в Маронитской церкви и монофизитских сирийских церквях.
Арамейский принадлежит к Афро-Азиатской семье. Внутри этой многообразной семьи он относится к Cемитской подсемье. Арамейский часть Северо-Восточной группы языков, эта группа также включает Ханаанейские языки (к ним относится Еврейский)» .
Вносим существенное пояснение: арамейское наречие (арам. ;r;m;y;) – это этнолект ассирийского языка, выполнявшее роль лингва-франка на значительной территории Ближнего Востока и распространившееся на огромные пространства, в пределах которых впоследствии синхронно взросли две мощнейшие державы древности – Ассирия и Вавилония, где, как явствует из источников, господствовал общий язык, вытеснивший из употребления аккадский.
«Арамеи никогда не образовывали единый народ и не имели единого государства. Язык их, тем не менее, вёл себя чрезвычайно экспансивно, непрерывно расширяя свою территорию» .
Семьдесят лет – срок в исторических масштабах относительно мизерный. Однако его хватило на то, чтобы иудеи перешли с авраамического наречия на разновидность ассирийского языка – арамейский язык. Предки евреев и палестинцев не могли полностью забыть прежний язык Бану Исраилов. Вот отсюда и наличие чеченской фразеологии в составе ветхозаветных текстов. Отдельные фонемы, в целом не характерные для арабского языка, но при этом присущие нахской фонетике, содержатся в палестинском диалекте, для которого типичен согласный «ч», к примеру, отсутствующий в арабском.
Итак, вавилоно-аккадский, или ассирийский, язык, известный нам под названием арамейского, впервые появился у израильтян в ходе «вавилонского плена», и эта, несомненно, имеющая древние корни речь проникла в Палестину вместе с вернувшимися туда иудеями (Бану Исраилами), постепенно предавшими окончательному забвению хуррито-нахский язык патриарха Авраама (Ибраhима, мир ему). Дальше, с утратой хурритоязычной идентификации, обозначился вектор постепенного переформатирования иудеев в качественно иной этнос – в направлении нынешнего их состояния. Однако крайне принципиально отметить, что переход на арамит не был результатом эволюции или иной деформации прежнего языка. Именно в эту эпоху упоминаемый в Коране пророк ‘Узайр (библейский Эзра или Ездра, мир ему) заново продиктовал Тору иудейским потомкам Исраила (мир ему). Но это не было какое-то новое вероучение, ибо «религия периода древних израильтян, включая также верования иудеев VI века до новой эры, сильно отличаются от современного иудаизма» .
Вот так, собственно, и возникли библейские тексты на арамейском наречии – с обильными архаизмами из не полностью пока преданной забвению авраамической словесности, понятной и доступной сегодня чеченцам и ингушам – носителям живых нахских языков.
Скорей всего, с указанного периода берёт начало практика обновлённого переписывания и интерпретирования (а порой – и фальсификацией!) истории с последующей подгонкой под «семитский стандарт». Похожее мнение встречается в первоначальной версии исследования Сайд-Хамзата Нунуева «Зов Сеннара», правда, в позднейшей редакции изъятое автором:
«События времён царства Шумеры, обобщённые тысячи лет спустя в вавилонском плену еврейскими писцами, не имеют никакого отношения к семитам, за исключением того, что варварские кочевые семитские племена разрушили в своё время величайшие на земле духовные цивилизации хурритов-шумер.
Серьёзные научные исследования свидетельствуют, что предки евреев не имели отношения даже к таким центральным ветхозаветным событиям, как проживание и исход евреев из Египта [И.А. Крывлев, «Библия: историко-критический анализ». М., 1982 г. СС. 151-152]. Исследователь утверждает, что имеется множество обстоятельств, «которые делают библейские повествования о пребывании евреев в Египте и исходе из него неправдоподобными и даже невозможными». Далее продолжает: «Ни на одном папирусе, ни в одной надписи на стенах пирамид или других гробниц, ни на одной клинописной табличке ассиро-вавилонского происхождения нет ни слова о пребывании евреев в египетском плену и о событиях, связанных с их освобождением из того плена».
Ещё более поразительными оказываются археологические показания или, верней, отсутствие таковых по Библии, евреи в Египте очень активно размножались. Но ведь они должны были бы и умирать, и подвергаться захоронению! Но ни одного еврейского погребения того времени ни в долине Гессем, ни в каком-нибудь другом месте Египта не обнаружено.
В литературе не удаётся найти никаких объяснений этому явлению.
Остаётся открытым вопрос о несемитском происхождении древнейших израильтян, об их поздней семитизации [И.А. Крывлев, Указанная работа. С. 153; А.Д. Мачигов, «Об этногенезе викингов…», 2004 г.]. Возможно, в жилах евреев немало древней крови – хурритской.
Многие века позже еврейские писцы, создавая идею собственного выживания на базе учения Ибраhима, мир ему, о монотеизме, не могли знать, что появится такая наука, как археология, и учёные докопаются до десятков тысяч хуррито-шумерских глиняных табличек, которые прольют свет на подлинные страницы истории» .
Надо отметить, что, в отличие от иудеев, северные израильтяне из Шем-Арие (Самарии, последней столицы и символа Древнего Израиля), утратившие свою государственность почти на полтора столетия раньше, не ассимилировались в ассирийской среде. Более того, эти представители пресловутых десяти колен продолжили отчаянную непримиримую борьбу под именем мидийцев и в итоге сокрушили своего вековечного злобного врага, чтобы затем, уже в составе Персидской державы, вернуть свободу и Отчизну своим собратьям-иудеям.
Что же касается влияния на представителей «десяти колен» ассирийского языка, то мы находим, что он оказал на перемещённых в Мидию северных израильтян определённое воздействие: на примере современного «живого» чеченского племенного наименования – тайпа Шаро (во мн. ч. Шарой, от шумер.-аккад. «шару» – «царь»), прямым отголоском которого позже стал этноним «Сармат» / «Сарумат» [;aro-mat].
Из старинных летописей известно, что при Ахеменидах (VII-IV вв. до н. э.) арамит существенно укрепил позиции, став в империи официальным языком той эпохи. Похоже, по этой причине и первые записи Авесты были сделаны посредством арамейского алфавита.
До сих пор вопрос языковой принадлежности является предметом серьёзных столкновений в научной среде. Даже самые не терпящие пререкательств утверждения относительно ираноязычия переднеазиатского региона встречают достаточно серьёзные и решительные опровержения:
«С 2006 года в селе Гараджамирли Шамкирского района Азербайджана международные археологические экспедиции обнаружили уникальные артефакты ахеменидского периода. Доктор Флориан Кнаусс из Мюнхенского музея, руководивший в то время экспедицией, заявил тогда, что результаты раскопок превзошли все ожидания учёных.
Был опубликован ряд научных статей в азербайджанских, российских и немецких журналах, прочитаны многочисленные доклады на международных конференциях, а результаты этих работ широко освещались прессой и телевидением.
Недавно археологам удалось обнаружить недалеко от села Гараджамирли фрагменты дворцового комплекса Ахеменидской державы, который по своим размерам и величественности превосходит дворцовые постройки в столице Ахеменидов в городе Персеполе (Иран).
По мнению участника экспедиции, директора Мюнхенского музея Флориана Класса, памятник у села Гараджемирли является уникальным для всего Кавказа и представляет собой административное здание империи Ахеменидов, превышающее по размерам даже дворец ахеменидских царей в Персеполе. По мнению экспертов, после консервационных работ этот памятник вполне может быть включён в Список всемирного наследия UNESCO (Газета «Каспий»).
Фактически раскопки в Шамкире поставили под сомнение бытовавшую многие годы в академической науке идею о принадлежности Ахеменидской державы сугубо к персоязычным этносам и нахождении её центров только на территории нынешнего Ирана.
Тем более что Ахемениды являются наследниками Мидийского государства, которое они свергли и создали свою империю на основе административного, военно-политического и духовного наследия мидийцев» .
Из приведённого цитирования заключаем, что речь может идти о собственно мидийском языке, и притом ни слова об ассиро-арамейском, хотя, надо полагать, указанное наречие своих захватчиков и временных поработителей им обязательно должно было быть известно…

Мидия. Обозначив Митанни как прародину персов и мидян, несмотря на подверженность определённым шаблонам и штампам, исследователь В.М. Дёмин, сам того не осознавая, по сути, признаёт их хуррито-нахскую природу:
«...Основателями государства Митанни были парсы и мидян-иезды. Эти народы считались равными друг другу. Поэтому каждый народ, чтобы усилить своё влияние, стремился обрести сторонников среди местного семитского населения. Такой подход на первых порах обеспечил быстрый рост государства Митанни. Однако затем этот подход привёл государство к кризису и гибели. Во-первых, семиты благодаря такой политике этих народов получили почти равные права с парсами и мидянами-иездами. Во-вторых, они поняли, что парсы и мидяне-иезды не могут лгать, что открывало для семитов большие возможности для их обмана» .
В трудах Геродота мидяне представлены под названием «ариви». Даже при поверхностном обзоре в этом термине угадывается нахская природа, и буквально переводится как «арий есть».
Корень «мада» / «мата» / «мида» / «мита» в древности был широко распространён на Ближнем Востоке. В восприятии любого углублённого знатока истории при упоминании Митанни автоматически возникает ассоциация с хурритами. По-видимому, по этой причине в античных древнегреческих источниках хурритоязычные мидийские арии названы матианами (по месту происхождения), мы также склоняемся к изначальной языковой идентичности персов и мидийцев.
В Священных Писаниях (Тора, Коран) неоднократно упомянут Мадйан (Мадиам), локализуемый примерно в районе побережья Красного моря. Пророк Муса (мир ему) был женат на дочери обитателя Мадйана – пророка Шу’айба (мир ему), чья генеалогия, несомненно, восходит к патриарху Аврааму (Ибраhиму, мир ему), так как между последним и Всевышним был заключён Завет, в соответствии с которым все последующие поколения пророков будут его, Ибраhима (мир ему), прямыми потомками. Следовательно, тесть пророка Мусы – пророк Шу’айб (мир им обоим) являлся ни кем иным, как потомственным авраамитом. Однако не похоже, что его генеалогия велась по линии Йакова (Йа’къуба, мир ему). Ветхий Завет упоминает о том, что жители Мадиама происходили от одного из сыновей Авраама (мир ему), о чём читаем в Энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона:
«Мидиан, Мадиан (Midian, Madian) – страна в северо-западной Аравии, у Красного моря, находится в зависимости от Египта, простирается от залива Акаба до гавани Эль-Медж; к востоку граница неопределённа. М. впервые упоминается в Библии: туда бежал Моисей, убив египтянина (Исход, 2, 15); римляне занимались здесь горным промыслом. С падением римского владычества М. был забыт и как бы снова открыт Р. Бертоном, посетившим страну в 1877-78 гг. по поручению вице-короля Египта. За прибрежной полосой тянется двойная цепь гор, прерываемая долинами, из которых некоторые плодородны. Страна, некогда славившаяся металлами и драгоценными камнями, и теперь ещё богата серой, каменной солью, серебром, медью. Везде видны следы великолепных рудников, которыми египтяне стараются снова воспользоваться. Громадное пространство занимают руины Шивака (у Птолемея – Сука), с большими катакомбами и водопроводами. В долине Гамс развалины храма, построенного в великолепно выдержанном греческом стиле. Портовыми пунктами страны, по которой теперь бродят лишь хищники-бедуины Мааце, служат Циба (Цибр) и Эль-Медж [Ср. Burton, "The gold mines of M. and the ruined mediate cities" (Л., 1878); его же, "The land of М. revisited" (Л., 1879)]».
«Мидианитяне – в древности племя в северной Аравии, жившее по обеим сторонам залива Акаба, но кочевавшее большей частью к востоку от евреев. Они считались потомками Мидиана, сына Авраама и Кетуры. В период Судей М. беспокоили евреев частыми набегами, пока Гедеон с помощью колена Манассии не победил их; с тех пор они исчезают с арены истории» .
Пока мы не готовы говорить об идентичности упомянутых выше жителей Мадйана эпохи пророка Мусы (Моисея, мир ему) и мидийцев позднего. В любом случае этот термин мог иметь широкое распространение из-за его смысловой нагрузки: «страна», «местность». Приведём такой пример: чеч. «бас» / «басе» означает «склон». Следовательно, обитателей гористого рельефа нередко называют «басхой» (буквально «склонники»), и сегодня этот эпитет весьма распространён в качестве наименования некоторых родовых ответвлений. Таким образом, этноним Басхой встречаются у разных тайпов – Мулкъой, ЧIинахой и Дишний из Панкиси (Грузия).
В этнографии известен штамп «множественная самоидентификация». Очевидно, это определение имеет отношение к нашему случаю, так как, появившись в этом регионе, переселенцы из народа Бану Исраил, которые несли сюда с собой колоссальные знания, легко могли признавать себя ариями или мидийцами – из-за географических параметров или же в силу родства – общехурритских параллелей с местным населением. И никаких сомнений в том, что эти представители «десяти колен Израилевых» не только не впали в инертность, а, наоборот, продолжили борьбу против своих угнетателей, задав мощный импульс к дальнейшему историческому развитию региона. Вот именно по этой причине «…высшие касты Ирана в своё время образовали арии» .
Б.А. Тураев считает , что «из всех государств древнего мира, игравших крупную роль в истории, наименее известно о Мидии, относительно которой все наши знания ограничиваются Геродотом и Ктезием. Не сохранилось от мидян ни одной надписи и остаётся под вопросом, была ли у мидян письменность. Поэтому он не считает возможным ставить вопрос о роли Мидии в возникновении и развитии зороастризма. Тураев считает несомненным родство первобытной религии Ирана и религии Вед. Он указывает на сходство их мифов в борьбе бога неба с драконами мрака, на одинаковое противопоставление духов добра и зла, на общее у них понятие о высшем мировом порядке «рта» в Индии («аша» в Иране), на общий у них культ огня и присущее обеим религиям приобщение к напитку бессмертия из сока опьяняющего растения (сома в Индии и хаома у иранцев). И в той, и в другой религии признаётся 7 высших божеств. Но наряду с этими сходными чертами имеются у них и существенные различия. «Индийские духи добра «дэвы» стали в Иране чертями и, наоборот, индийские демоны «асуры» в Иране чтутся как Ахуры, «боги» (Тураев)» .
«Мидия занимала территорию Северо-Западного Ирана. С древних времён здесь обитали мидийские племена осёдлых земледельцев и скотоводов.
Начиная с IX в. до н.э. ассирийцы стали совершать походы на территорию Мидии с целью захвата добычи. В это время здесь существовали десятки мелких княжеств, которые не могли противостоять сильному противнику. В течение VIII в. до н. э. мидийские области находились в зависимости от ассирийцев и платили им подати в основном ремесленными изделиями и скотом.
В конце VIII в. до н. э. на территории Мидии стали возникать первые государственные объединения, которые объединялись в более крупные, чтобы отражать нападения ассирийцев.
В конце VIII в. до н. э. ситуация в Передней Азии усложнилась из-за вторжения киммерийцев, а в начале VII в. до н. э. – скифских племён. Часть их осела в области Сакасена, на территории вокруг озера Урмия, и оттуда стала совершать набеги на Урарту и Ассирию.
В 673 г. до н. э., воспользовавшись военными действиями между ассирийцами и киммерийцами, мидийские племена подняли восстание против ассирийского ига. Восстание возглавил один из мидийских вождей по имени Каштарити. Объединившись с киммерийцами и скифами, мидийцы изгнали ассирийцев и в 672 г. до н. э. создали независимое государство. Каштарити начал постепенно объединять все мидийские племена, ликвидируя мелкие княжества.
К середине VII в. до н. э. Мидия стала крупным государством Древнего Востока. В 653 г. до н. э. мидийский царь Каштарити предпринял поход против Ассирии. Но в это время скифы, будучи уже союзниками ассирийцев, напали на мидийцев. Не выдержав борьбы на два фронта, мидийцы потерпели поражение. Каштарити погиб, а над страной в 653-625 гг. до н. э. установилось господство скифов.
Мидия при Киаксаре и Астиаге. В 625 г. до н. э. царём Мидии стал Киаксар. Он изгнал скифов из страны и объединил все мидийские племена в единое мощное государство.
В 614 г. до н. э. войско во главе с Киаксаром напало на ассирийскую столицу Ашшур, разрушило её и истребило жителей. Мидийские воины вернулись с богатой добычей и огромным числом пленных. После этого Киаксар и вавилонский царь Набопаласар заключили союз против общего врага – Ассирии.
Борьба с Ассирией окончилась блестящим успехом. В 612 г. до н. э. Киаксар овладел крупным центром Ассирии Ниневией и поделил с вавилонским царём Набопаласаром ассирийское наследие. В состав Мидийской державы вошла также большая часть территории Урарту и восточная часть Малой Азии – Каппадокия.
Дальнейшее распространение мидийских владений на запад приостановилось. Война с Лидией оказалась для Киаксара слишком тяжёлой, и он предпочёл заключить мир с этим могучим и богатым государством. Как уже говорилось выше, на подписание этого договора повлияло полное солнечное затмение, произошедшее во время сражения. Договор скрепили династическим браком: сын Киаксара Астиаг женился на дочери лидийского царя Алиатта.
После смерти Киаксара в 584 г. до н. э. на престол вступил его сын Астиаг (584-550 гг. до н. э.), который стал последним мидийским царём. Во время его правления Мидия достигла высокого могущества, он подчинил своей власти Элам, ранее находившийся в зависимости от Вавилонии.
Пока мидийские войска были отвлечены на запад – вели кровопролитную войну с вавилонским царём Набонидом, против Астиага восстала южная часть Ирана – Персия, находившаяся под властью мидийского царя.
Во главе восстания встал персидский правитель из дома Ахеменидов Кир II. По утверждению Геродота, Кир приходился внуком Астиагу.
Восстание Кира началось в 553 г. до н. э. и продолжалось три года. В 550 г. до н. э. Астиаг был свергнут, а через некоторое время убит, и Мидия подчинилась персам» .
Более или менее подробная информация о Мидии и мидийцах также аккумулирована в уникальном исследовании «О доисторическом языке Закавказья»:
«Мидийский элемент в Передней Азии был известен в глубокой древности. В древнеперсидской клинописи встречается слово мад, которое означает страну Мидию, а по Библии известны мадаи, те же что мидяне. Последние были современны урартийцам. В борьбе с Ассирией мадаи, как и урартийцы, играли крупную роль. В 842 году до Р. Х. ассирийский царь Салманасар III разбил их и обложил данью [Maspero, G. Hist. anc. Des peoples de l’Orient., 455.]. Самсибин (822-809), во время своих опустошительных набегов на Атропатену, первый коснулся пределов собственно Мидии. Последующие ассирийские цари ближе стали к Мидии. Спустя почти 100 лет после Салманасара III (с 743 года) Тиглат-Паласар II начал частые войны с Мидией. Поход, совершённый этим царём якобы к берегам Инда, был, в сущности говоря, завоеванием различных частей Мидии, как это доказал К. Патканов в своём исследовании «О мнимом походе Тиглат-Паласара II к берегам Инда». После Тиглата с Мидией вёл войны Саргон (ок. 713 г.). Ему приписывается переселение мидян в западные провинции Ассирии и взамен заселение Мидии сирийскими колониями. Он главенствовал над правителями Аллабрии, Иллипи, Агази, Уриакку, Амбанды, Зикарту и 20 другими частями Мидии. Дело Тиглат-Паласара и Саргона продолжал Санхериб (704-680), который покорял и такие земли мидян, которые до него не были известны ассирийцам.
Из вышесказанного можно видеть, что Мидия, в составе западной части Иранского плоскогорья (Ирак-Аджеми) и Атропатены, заключала в себе много мелких провинций, на которые последовательно учиняли свои нашествия разные ассирийские цари. Собственно Матиеной (бит Мати ассирийских надписей) называлась мидийская провинция от южных берегов оз. Урмия к Экбатане, столице Мидии (Урмия в те времена называлась Матианским озером). Эта мидийская провинция прилегала с востока к Армении.
Геродот находит мидийцев не только на своей родине, в Великой Мидии, но и на крайнем западе: он отмечает их живущими по правой стороне р. Галиса, впадающей в Чёрное море. Племя, известное под именем маров – то же, что и мидийцы [Армяне называли мидийцев мада или мата, а также мары (множ. ч.). Происхождение последнего прозвища следующее: армяне называли в древности мидийцев драконидами и змеями. Слово мар, по Эмину, новоперсидское, восходит к зендскому мара (змей)]. Мары входили, по Геродоту, в состав 19-й области Персидского государства, рядом с мосхами и моссинэками. Вообще Геродоту известны все места нахождения матианов. Особое внимание мы обращаем на следующее его указание. Он упоминает о матианах, как о народе, живущем в области, откуда берут начало реки Аракс и Гинда (по предположению Раулинсона, Гинда – нынешняя р. Диала, приток Тигра, а по Рейнаху – р. Хабур, приток Евфрата). Матианы, по сведениям греческого историка, вместе с алародиями (урартийцами) и саспейрами составляли 18-ю область Персидского государства и платили дань в 200 талантов. Кроме того, из сведений Геродота можно вывести заключение, что матиены с одной стороны примыкали к армениям, а с другой – к урартийцам и саспейрам. Границы геродотовской Матиены в древней Армении, по таким данным, конечно, трудно определить, но, во всяком случае, Эрзерум с его окрестностями, откуда берёт начало р. Аракс, входил в эту область. За начальное течение Аракса можно принять расстояние от истоков его из окрестностей Эрзерума до Кагызмана, то есть тот район, где, по преданию, кочевали, между прочим, предки нынешних чеченцев. Таким образом, сопоставляя данные Геродота с вышеприведённым преданием чеченцев, мы не видим между ними никаких противоречий.
Небольшие мидийские колонии, несомненно, попадались во внутренних областях Армении. Когда они появились – Геродот не объясняет. Были ли они переселены мидийским царём Киаксаром (в VII в. до Р.Х.), при котором Мидия была настолько могущественна, что Армения входила в её состав, или они появились позднее – трудно ответить определённо. Армянские историки на эти небольшие колонии или не обращали внимания, или не застали их уже на местах. Существование мидийцев в древней Армении связывается у них с предание о борьбе Тиграна I с мидийским царём Астиагом. По армянской версии, Астиаг был побеждён и убит Тиграном. Кроме того, армяне полонили всё семейство Астиага и десять тысяч мидян. Все они были водворены в селениях и городах Айратской провинции – в Тамбате, Оскиохе, Дажгуйнке, Храме, Джухе, Хошакунике – по обеим сторонам Аракса, на пространстве от восточной стороны Арарата вниз по направлению к юго-востоку до самого Нахчавана, и отсюда до древнего города Гохтена, то есть нынешнего Ордубада [Эмин, Н. Исследования и статьи, стр. 125.]. Названия вышепоименованных селений и городов ныне не осталось, за исключением Джуха, а под Нахчаваном нужно разуметь, само собою понятно, Нахичевань эриванский, а не карсский» .
Небольшая ремарка: армянским летописям в научной среде не всегда и не особо сильно принято доверять по причине смешивания в них реальности и мифов. Вот почему необходима фильтрация той или иной информации путём сопоставления с параллельными несомненными источниками. Однако из прочитанного делаем следующие выводы: несмотря на некоторые расхождения в хронологии событий, наше внимание привлекает известие о переселении мидян в западные провинции Ассирии и, наоборот, – заселение Мидии сирийскими колониями. А ведь в истории действительно похожий факт имел место: северные израильские колена были отселены в Мидию и на территорию их былого проживания – Шем-Арие (Самария), – были водворены семитоязычные переселенцы (ныне – самаритяне). Итак, в результате утраты своей Отчизны поначалу обитавшие с западной окраины северные израильтяне из числа «десяти колен» вновь оказались на стыке с ассирийцами, но уже с востока. Равно как и другие ориенталисты, исследовавший ассирийские клинописные тексты К.М. Туманов не знал конкретно тех нюансов, которые ныне стали объектом нашего осознания, и поэтому не смог подвергнуть объёмному анализу доступную ему информацию. Главное, адекватно воспринять и правильно понять картину прошлого, а со временем требуемые детали приложатся сами собой...
Кстати, о самом К.М. Туманове. Знакомясь с книгой «О доисторическом языке Закавказья» (1913 г.), многие чеченцы на грани полноценного убеждения неоднократно вслух высказывали догадку о возможном нахчийском происхождении автора. И совершенно неожиданно для себя автор этой книги нашёл тому подтверждение, так как нам удалось отследить генеалогию княжеской фамилии Туманишвили от воинственных цанаров – выходцев из области ЧIанети, простиравшейся в пределах былой Биайны (Урарту). В армянских хрониках IV столетия упомянуты некие чены, из среды которых выделился один из самых наиболее влиятельных нахарских родов IV-VIII вв., владевший обширными территориями в Тайке и Тароне. Общеизвестный факт: Мамиконяны (речь идёт о них) непрерывно в течение четырёх веков наследовали титул верховного военачальника Армении, носивший название «спарапет» (арм. ;;;;;;;;).
«В средневековой армянской традиции есть два варианта происхождения рода Мамиконянов. Согласно Мовсесу Хоренаци и Себеосу род Мамиконянов вёл происхождение «от царей страны ченов», под которой подразумевался Китай. Два брата, Мамик (Мамкон, согласно Хоренаци) и Конак, будучи китайскими князьями, подняли восстание против императора Китая и после поражения нашли укрытие у персидского царя Арташира. После требования императора выдать беглецов сын Арташира, Шапур I, отсылает их к своему родственнику, царю Армении. В это время в Армении против царя восстал нахарар провинции Слкуни. С согласия царя братья убили восставшего нахарара, за что получили вотчину и титул нахараров. Братья поселились в провинции Тарон возле горы Сим и стали прародителями рода Мамиконянов. Второй вариант легенды описан в «Истории Тарона» Иоанном Мамиконяном. Согласно ему два индийских принца, Деметр и Гизане, подняли восстание против индийского царя и после поражения бежали к армянскому царю Вагаршаку, который предоставил им княжество Тарон, где они построили город Вишап. Через несколько лет царь убил двух братьев и отдал княжество трём их сыновьям, которые построили три города, названные в свою честь.
В средние века род Мамиконянов приобретает ряд земельных уделов в северной Армении, в частности, долину Урцагета в Айрарате и окрестности Дсеха в Гугарке. От правившего в Дсехе князя Тумана Мамиконяна произошёл род Туманянов. Ветвь этого рода поступила на службу в грузинском дворе и приобрела известность как Туманишвили» .
Вопреки предположениям средневековым армянских летописцев, К.П. Патканов / Патканян (1833-1889 гг.) справедливо отмечал: «Чены армянских хронистов ни в коем случае не были китайцами (имеется в виду созвучие слова «чен» с названием Китая – «Чин») .
Действительно, Китай находится чересчур далеко, и здесь сработало банальное созвучие. И без каких-либо сомнений, чены армянских летописей – ни тюрки, и ни кто иные, как чIаны, сопоставляемые нами с нахским племенем цанаров (цIанарой), издавна обитавшим на Кавказе и близлежащих к нему регионах и ведущего свою родословную из Урарту. Тем более что имя одного из братьев (Конак) соответствует чеченскому эпитету «къонах» / «конагI», который в переводе означает едва ли не идеальную личность (рыцаря духа), то есть безупречного мужчину, наделённого целым рядом положительных качеств.
И ещё раз напомним: помимо чеченцев-чантиевцев (ЧIантий), озвученный этноним также унаследован проживающими в Турции лазами, чьё самоназвание – чIаны.
Возвращаясь назад, вспомним о мидийской космологии, в которой рассказано о противостоянии с драконами мрака, по всей видимости, отражена изнурительная борьба народа с ассирийской тиранией, за свою независимость. Тем не менее, надо отметить, что у порога всех этих грандиозных процессов стоял мидийский проповедник Заратуштра, чья фамилия – Спитама, – как мы уже предположили ранее, обнаруживает практически полное созвучие с «Питамаха» (индуистский эпитет бога Брахмы). Делаем решительный вывод о том, что культ Брахмы в индуизме – значительно позднее явление, нежели эпоха существования и жизнедеятельности Заратуштры. Ещё в 1913 г. в своём трактате «Учение Зороастра и философия религии парсов», утверждая, что в своих истоках зороастризм – монотеизм, а не дуализм, парс Кападия настаивает при этом на древности религии Заратуштры и подчёркивает, что она древнее буддизма, христианства и ислама .
А мы в собственных умозаключениях двинемся чуть дальше: подлинная неискажённая религиозная доктрина Заратуштры зиждилась на авраамической концепции Единобожия.
В этом мироздании абсолютно всё подвержено траектории и любые события оставляют свой более или менее отчётливый яркий след. Вот почему отнюдь не случайность – созвучие имён ветхозаветной супружеской четы с теонимами Брахма и Сарасвати. В понимании же некоторых исследователей «нет ни малейших сомнений относительно фонетического отождествления ведических названий Sarasvati с персидским Hara uvatis и Rasa со среднеперсидским Ranha» . В качестве нашего комментария с позиций нахского словообразования подчеркнём полную симметрию между San Rah [Sara] и Rah San [Rasa]. Не есть ли это прямое указание на то, что современники и последователи Заратуштры знали, от каких именно предков происходит их духовный наставник (пророк), да и сам народ?

Истина. Наверное, повторяя знаменитую фразу «уста рекут истину», многие русские люди даже не задумываются о том, что в этом предложении оба существительных имеют общий корень. Чеч. «йист» («край», «кромка», «побережье») , а в итум-калинском диалекте «йист» ещё означает «рот», что, в свою очередь, пересекается с устаревшим русск. «уста». Зато фраза «йист яккха» (буквально «забрать край, обочину») имеет в переносном смысле значение «доискаться до сути», «подвести итог». На эти мысли наталкивает общеизвестный речевой штамп «истина в последней инстанции».
Обратим внимание на однокоренное с «истина» прилагательное «истый». Вот как его презентует «Этимологический словарь русского языка» М.Р. Фасмера:
«Истый – и;стый, и;стовый, др.-русск. исто «капитал», укр. i;сти;й, i;стний «истинный, настоящий», ст.-слав. истъ, истовъ «истинный, сущий», болг. ист «тот же самый», исто «также», сербохорв. и;сти; «тот же самый», и;сто; «точно так же», словен. i;sti «тот же самый», чеш. jisty; «подлинный, верный, определённый, надёжный», др.-польск. ist, isty. Зап.-слав. формы делают праформу *jьstъ сомнительной. Это слово сравнивают с лтш. i;sts, i;stens, i;stans «настоящий, истинный», герм. istaevones – название др.-герм. племенного союза (Тацит, Germ. 2); возм., сюда же, с др. вокализмом, можно отнести и название Aestii (Тацит), Aisti (Эгингард); см. Буга, РФВ 70, 252 и сл.; Шёнфельд 148 и сл.; Мух, DSt. 71; Шрадер-Неринг I, 383. С др. стороны, лтш. i;sts нельзя отделять от ;ksts, так же как от лит. у;;iаs «явный, ясный», y;skus, y;;kus, e;i;kus, a;i;kus «ясный», арм. isk «в действительности» (М.-Э. I, 835, 838), которые относятся к я;сный (см. и;скра). В последнее время Станг (NТS 15, 347 и сл.) пытался связать слав. istъ с др.-инд. ;;;; «имею во владении», ;;;na;s «властелин, состоятельный», гот. aigin ср. р. «собственность», аigаn «иметь», д.-в.-н. еigаn «собственный». Исходя из *jьstъ, раньше предполагали родство и;стый с и.-е. *еs- «быть»; см. Моль, МSL 7, 355 и сл.; Мейе, E;t. 300 и сл.; Фортунатов у Когена, ИОРЯС 17, 4, 406; против см. Брандт, РФВ 22, 134; Станг, там же; Бернекер 1, 435 и сл.; но гипотеза последнего о *jьzstъ (ср. из- и стать, подобно лат. eхsistere, франц. ехistеr «существовать») тоже сопряжена с трудностями. Не убеждает и сравнение с лит. ju;sti, juntu; «чувствовать», jau;sti, jau;iu; – то же; см. Махек, Stud. 47 и сл.; Френкель, KZ 61, 261; ‘Slavia’ 13, 14; Голуб 90. [Совершенно невероятно сравнение Махека (‘Sрrасhе’, 4, 1958, стр. 75) с хетт. i;tanza – «душа; сам». Наиболее убедительна этимология Топорова (КСИС, 25, 1958, стр. 80 и сл.), согласно которой слав. istъ «тот же самый» является местоим. образованием *is-to-, аналогичным лат. iste, умбр. еstо- «этот, тот». – Т.]» .
Как видим, чеш. jisty; наиболее близко нахск. «йист». А термин «истый», «истовый» символизирует апогей, крайнюю степень, определённых качеств, что соответствует чеч.-инг. «йист» («край», «окраина»), равно как и этноним эстии этимологически близок современному понятию «украинец». Название сербской области Крайна означает то же, что и Украина (от «край», «окраина»).
Раз уж упомянуты славянские пределы прежней Югославии, вспомним на этой территории и о топониме, имеющем отношение к корню «йист». Так, расположенный между Триестским заливом и бухтой Кварнер крупнейший полуостров в акватории Адриатического моря называется Истрия (хорв. Istra, словен. Istra, серб. Истра, итал. Istria, греч. ;;;;;;). По его географическому местоположению очевиден его «угловой», «окраинный» статус, что как раз и соответствует чеч. «йистера» («окраинный», «тот, что с краю»). Следовательно, и прибалтийские эстии могли обитать где-нибудь на побережье или на окраине (нахск. «йист») определённого этнического ареала.

Каштан. Указанное название, восходящее к лат. Cast;nea, носит порода деревьев семейства буковых, и оно созвучно чеч. «къахьшто» («ясень»). В основе указанного термина лежит чеч. «къаьхьа» («горький»): «В лесах Чеченской Республики встречаются две разновидности ясеня: къахьшто [q;a;;to] отличается от дуушто тем, что его плоды несъедобны. Они горькие – къаьхьа. А у дуушто плоды съедобны. Дууш долу то. Таким образом, выясняется, что в обоих случаях это дерево называется – то» . Короче, чеч. «къахьшто» перекочевало в Европу, превратившись в «каштан».

Князь. Публикацию С.В. Трусова «Этимология слова «князь» можно охарактеризовать как чрезвычайно интересную кропотливую работу, заслуживающую внимания и благодарности, так как из неё можно почерпнуть уйму познавательного материала, наталкивающего на целый ряд позитивных размышлений. Несмотря на то, что, взяв старинное русское «кон» за основу, автор попытался систематизировать и привести к общему знаменателю огромное количество известных ему слов, включающих в свой состав эти заветные три буквы. Всё же, как нам кажется, главной идеи им не достигнуто. Невольной ошибкой автора стали пробелы в сфере языкознания, так как, помимо известных нам славянских и прочих европейских языков, необходимо иметь представление и о восточных наречиях, так как территория Древней Руси была зоной соприкосновения нахоязычных сарматов и алан, тюрков, арабов.
Широко распространённое в старину на Руси имя «Якун», рассмотренное Трусовым, по всей видимости, стало продуктом культурного воздействия со стороны мусульманской Волжской Булгарии. «Йакун» в арабском языке – глагол прошедшего времени «был», встречающийся в 112-й коранической суре «Ихляс» («Очищение веры»). В старину бытовала такая практика: присваивать новорожденным в качестве имён услышанные при чтении Корана фразы или слова, порой не заботясь о переводе на родной язык и верном их истолковании. Нередко любой произвольный фрагмент священного текста грозил стать конкретным именем собственным. Это явление имело столь необдуманный размах, что, в силу невежественности некоторых мусульман, дело порой доходило до абсурда, ибо младенцы нарекались Мунафиками (лицемерами), Шаньями (завистниками) или Казибанами (лживыми). «Это слово из Корана!» – так могла звучать оправдательная отповедь невежественных людей.
Однако в поисках рациональных зёрен, ради обоснованности и здравой аргументации нашей полемики, вернёмся к упомянутой публикации, и процитируем её начальный абзац, в котором и заключена вся «соль»:
«Трудно этимологизировать слово «князь». Предложу плод собственных размышлений по этому поводу. Можно предположить, что это слово состоит из «кон» и «аз». Что можно было бы перевести, как Я-Кон. Данное слово (кон-аз) могло означать, что один человек брал на себя всю долю воинской, экономической и религиозной ответственности за судьбу религиозного воинства. Такое предположение мне позволяют высказать некоторые аналогии. Да, само слово «кон» в наше время не употребляется. Видимо оно является древним архаизмом. Но то, что оно существовало и обозначало приблизительно то, что я высказал, предполагают слова с корнем «кон» («кун»). Во-первых, это слово «закон» [здесь и дальше морфема «кон» выделена С.В. Трусовым – З.М.] – обязательное исполнение установленных правил (или приказов кона (куна)). Во-вторых, слово «исконный» – правильный, настоящий. А также множество других подобных слов: кончина, досконально, конечно, конец и т.д. В-третьих, в Польше, земле граничащей с варягами, слово «закон» (польск. Zаkоn) означает – «закон, завет, монашеский орден». То есть, не только светскую власть, но и религиозную. О чём я и говорил выше (см. статью «Варяги»). «Аз» – это старинная, вышедшая из употребления форма местоимения – «Я». Пример: «Аз есмь Господь» – «Я – Господь». Возможно, что от этого древнего местоимения произошёл этноним «асы» («я» во множественном числе – народ, а возможно, наоборот, местоимение «аз» – означало принадлежность к «ассам», индоевропейцам). Кроме того, можно предположить, что слово «кон-аз» имело и форму имени собственного, звучащего в более поздние времена, как Якун, которое было широко распространено на Руси среди выборных тысяцких и посадников Великого Новгорода. Такая высокая частота употребления имени Якун могла быть объяснена традиционным народным названием выборного большого начальника, переходящим в личностное имя. Перечислю несколько примеров: Якун Намнежич-Зуболомич – новгородский тысяцкий XIII века; Якун Андреевич – новгородский посадник, упоминается в летописи под 1167 г.; Якун Мирославич – новгородский посадник, сын первого выборного посадника Мирослава Гюрятинича (посадничал в 1134-1135 гг.); Якун Слепой – предводитель дружины варягов, принимавшей участие в битве Мстислава с Ярославом в 1024 г. на стороне киевского князя. Данное слово существует и в скандинавских языках в форме «конунг». Некоторые его этимологии близки моему осмыслению. Но ясной этимологии в скандинавском толковании также не просматривается. Естественно, что учёные предполагают заимствование русского «князь» от скандинавского «конунг» .
В цитированном отрывке мы видим сразу два нахизма: 1) ст.-русск. «аз» («я»), несомненно, восходящий к чеч. «ас» («я») и инг. «аз» («я») и 2) русск. «князь», исходной формой которого, по нашему мнению, всё же следует рассматривать чеч. «къонах» / диал. «къонагI». Сюда же правильно будет отнести и упомянутое выше сканд. «конунг», и англ. knight («рыцарь»), и даже нем. Knecht («наёмный пехотинец»), несмотря на то, что впоследствии этот термин обозначал в средневековой Германии представителей зависимого крепостного сословия или батраков.
В пользу озвученного постулата говорит наличие исходного согласного в слове «княгиня». Следовательно, уже в самой этой паре («князь» – «княгиня») налицо лингвопереход г ; з, где буква г в старину имела произношение гI, в свою очередь, сопоставляемое с согласным звуком х. Что же касается твёрдой г, то и она в составе нем. berg имеет взаимосвязь с чеч. «барз» [barz] («холм», «гора»), с которым, несомненно, имеет родство и тюрк. «барханы» (в ед. ч. «бархан») – «материковые дюны пустынь, холмы сыпучего песка, навеянные ветром и не закреплённые растительностью» .
Чуть раньше нами процитирован летописный текст, где встречается эта фраза «и мнози ему дивляху» («и многие ему дивились»), исходя из которой, мы опять выявляем чередование тех же самых букв. Кстати, этот же лингвопереход между перс. bu;a и санскр. b;;; вслед за Ж. Оппертом обнаруживает К.М. Туманов . И, наконец, дабы утвердиться в мысли, что приведённый пример звукозамены не единичен, сопоста;вим русск. «низина» и санскр. «нихина».
Выстраивая схематическую очерёдность звукозамен по образцу Периодической таблицы Д.И. Менделеева, в качестве одного из связующих блоков новоявленной системы моделируется следующая поэтапная цепочка лингвопереходов: (х ; гI ; г) ; з ; с ; ц ; т. Исходя из заданного алгоритма, помещаем в один ряд чеч.-инг. «нах» («люди»), араб.   [n;s] («люди») и лат. nation («люди», «народ», «нация»). Кстати, всё к тому же термину «нах» восходит и самоназвание ханьцев (основной государствообразующий этнос китайцев), так как «хань» переводится как «народ» (результат метатезы или обратного чтения).
Лингвопереход х ; с мы также отмечаем внутри русского языка: «хмурый» – «смурый». Зато в приведённую абзацем выше цепочку лингвопереходов (х ; гI ; г) необходимо вставить ещё согласный в, поскольку в чеченских диалектах звукочередование гI ; в представлено в таких случаях, как «гIорт» ; «ворт» («шея»), «гIуо» ; «вуо» («плохо»).
Кстати, этот же лингвопереход выявляет и иранская лексика на примере перс. varka ; gorg («волк»).

Кощей. В древней славянской мифологии Кощей (Кош, Кащей или Кощеище) – сын Матери Земли, бог подземного царства, подземного солнца, позже – царь мёртвых и, наконец, бог смерти . Этот теоним, бесспорно, связан с чеч. «каш» («могила», «склеп»). Но для полного обозрения рассмотрим ещё несколько теонимов славянского пантеона. Касаемо славянских верований Гельмольд сообщал: «Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости они признают и единого бога, господствующего над ними в небесах, признают, что он всемогущий, заботится лишь о делах небесных. Другие боги повинуются ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому богу богов».

Род. Верховный бог – создатель мироздания, света и тьмы, давший жизнь всем остальным богам. Отсюда слова «род», «родня», «народ», «Родина». В основе приведённого термина находятся древнеегипетский теоним Ра [Ra, Rah] в значении «Властелин», «Господин» и нахск. «да» («отец»), что соответствует русск. «Бог-Отец».

Семаргл – персонаж мифологии древних славян.  С кем и с чем только ни пытались его отождествлять и идентифицировать! В итоге ему было «присвоен» эпитет Переплут или же был придан образ птицы-собаки. Но всё это случилось позже, а поначалу считалось, что Семаргл исполнял исключительно охранные функции, ибо урожай – истинная ценность для древнего пахаря. В Повести временных лет встречается фраза: «веруют... и в Сима и в Рьгла (Ерьгла)». Отсюда мы видим, что Семаргл или Семургл – сложное слово, и текст старинной летописи позволяет нам выделить обе морфемы. Учитывая изначальную сторожевую функцию данного персонажа, сравниваем с чеч. «сема» («бодрствующий», «чуткий», «наблюдающий»). Вторую же часть (рьгл / ерьгл), возможно, имеет отношение к чеч. «ериге» («всё вместе»).

Троян (Траян; укр. Трояк, польск. Trzy) – покровитель времени и пространства; связан с огнём и водой; считался богом здоровья, знахарства, целебных трав. Учитывая приведённые варианты из других славянских языков, несомненным нахским эквивалентом здесь видится чеч. «таро» («могущество», то есть «возможность», «потенциал», «состояние», «имущество» ).
Едва ли не гениальным открытием можно назвать предположение А.Д. Вагапова, считающего прообразом указанного персонажа славянского пантеона римского императора Траяна, по аналогии с теонимом «Перун», который производен от «ФирIун» («Фараон») и известен в нахском фольклоре как ПирIун (лингвопереход п ; ф).

Хорс. Это имя существовало на Руси одновременно с Ярило, Даждьбог, Световит. Указанными эпитетами обозначался славянский бог Солнца-светила, известный и у других арийских народов. Сравним с чеч. «хьаьрса» [;;rs] – «рыжий», «светлый», «золотистый», то есть цвет, имеющий отношение к Солнцу, что наводит на ассоциацию с именем персонажа египетской мифологии Гора (Hor), лежащего в основе названной лексемы.
Итак, опять очевидная параллель с Древним Египтом.

Рутены, Русины, Русы. Историк Александр Куренков (А.А. Кур) прямо указывал на злостную фальсификацию древнерусской истории, в то время как приводимые им факты свидетельствуют о пересечениях генеалогии русов с хурритами:
«У Нестора в вводной части его Повести наши пращуры в древние времена жили в долине Сеннаарской, то есть в долине Месопотамии, откуда они вышли, направившись к северу частью через Кавказ, а частью через Малую Азию и Балканы в южные степи Причерноморья. Нестор не называет пращуров ни словенами, ни славянами. Они всегда у него Русь, по происхождению от колена Афетова» .
Примерно в тех же пределах локализуется территория обитания древних рутенов, спустя пару тысячелетий, упоминаемых, между прочим, и в Европе. Согласно древнеегипетских источников, Верхний и Нижний Рутену на Ближнем Востоке (Северном Ханаане) включали в себя, соответственно, часть Финикии, горы Кармель и Ливан – с одной стороны, и Нухаше, Угарит и Сирию, включая Дамаск – с другой. (Названия «Северный» и «Нижний» даны по ориентированиям древних египтян относительно направления течения Нила).
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона сообщает о Русинах:
«Рутены (нем. Russinen, Ruthenen) – употребляемое преимущественно поляками и немцами название русского населения австро-венгерских земель, в отличие от русских (русских подданных), причём название рутены – средневековое латинское название вообще русских, а Р. – неправильное образование множественного числа от единственного числа русин. Сами Р. зовут себя в единственном числе русин, во множественном числе – русскими, веру свою – русской, свой народ и язык – русскими. Р. живут по обоим склонам Карпат, в Галиции, Буковине и Венгрии, и принадлежат к южнорусской части русского племени, отличаясь от малорусов (украинцев) как особенностями языка, так и физическим складом и этнографическими признаками, вследствие условий жизни и давнего отделения «закордонной Руси» от основного племени» .
И далее: «Сопоставить ругов, упомянутых ещё Тацитом, и русь нам позволяют многие свидетельства. Вот только некоторые из них: княгиню Ольгу германские хроники называют «регина ругорум», но ни разу не называют её «регина русорум». Однако, Ольга – княгиня русичей. Таким образом, руги и русы – это одно и то же имя, но разная транскрипция. В «Житие...» Оттона Бамбергского сказано, что «руги ещё имеют имя русинов (или рутенов) и страна их называлась «Русиния» (Рутения)» .
Рутенов и русов также между собой отождествляют и иные источники:
– «Древняя Ругия, под которой, очевидно, некоторые русские летописцы подразумевали балтийскую, «варяжскую» «Русь», обозначается в источниках различно: Ругия, Рутения (Русиния), Ройана, Руйана, Реуна и т. д. (Rugia, Ruthenia, Russia, Rojana, Rujana, Reune)» ;
– «Как известно, в западных источниках Русь именуется Russia или Ruthenia с некоторыми вариантами и производными от них. Ещё первый издатель Прусской хроники Петри Дюсбурга Г. Гарткнох, столкнувшись с «рутенами» на Балтийском побережье, пришёл к выводу, что так назывались жители острова Рюген[69]. Автор XVI в. Герард Меркатор, располагавший наиболее полными данными по истории острова, прямо утверждал, что «на острове том живали люди идолопоклонники, Рены (Раны) или Рутены именуемые, люты, жестоки в бою, против христиан воевали жестоко»[70] . Й. Хрбек напомнил о том, что жители Рюгена обозначены именем «Rusci» под 969 г. в Магдебургских анналах[71]. Именно с островом Рюгеном связал автор «третью группу Руси» – «Артанию» .
В любом случае, задаваясь извечным вопросом: «Откуда пошла Земля русская?» – любой непредвзято настроенный исследователь должен был бы обратить внимание на всецело идентичное наименование египетских иероглифов буквально двумя тысячелетиями ранее рассматриваемого здесь периода. Либо игнорируя очевидный факт существования на территории Ближнего Востока и Египта рутенов, либо по незнанию, либо в силу политизированной конъюнктуры данный этноним некоторыми историками «подвязывается» к кельтской лексике:
«Название «Рутены» носило, как известно, одно из кельтских племён. Значение этнонима в кельтском языке также означало «красный», «рыжий». «Рыжими рутенами» (flavi rutheni) называет их, кстати, и римский автор I в. Лукан. С другой стороны, галльское roudos – «красный» – передавалось в разных кельтских языках и диалектах как ruad, rudd, ruth, ruz, rubes [Holder A. Op. cit. S. 1201-1202,1235]. Современные французские roux, rousse – «рыжий, рыжая» и rouge – «красный» проделали определённую эволюцию от roge, ruge и того же rubes [Словарь старофранцузского языка. – М.-Л., 1955. С. 229]. Итак, связь слова «рус» с воинским, боевым цветом налицо. Данный термин, очевидно, означает «красные», вернее «ярко-красные», «тёмно-красные» [Александр Елисеев, к.и.н., Древние русы: народ и «каста»].
Таким образом, всё многообразие названий Руси и её обитателей (ругов, рутенов, русов, россов, рогов) является лишь воспроизведением в разных языках, и прежде всего в диалектах кельтских языков, одного и того же исходного качества. Значение слова восходит к индоевропейскому праязыку. Но «внешнее качество», по которому отличали (русов) рутенов, не обязательно соответствует их естественному виду. Не исключено, что пристрастие руссов к этому цвету, которое выражалось в одеянии русов и соответствующее раскрашивание побуждало греков говорить о том, что они «своим видом показывают кровопролитие». Вот что писал Лиупранд, епископ Кремонтский: «Ближе к северу обитает некий народ, который греки по внешнему виду зовут русиос (по-гречески русиос – красный), мы же по местонахождению именуем нордманнами. Ведь в немецком языке nord означает север, а man – человек; поэтому-то северных людей и можно называть нордманнами». «Королём этого народа был некто Ингер, который, собрав тысячу и даже более кораблей, явился к Константинополю [Liudpr. Antap. V,15. P.137-138 (5 стр.291)]» .
Версии о кельтической природе европейских русов-рутенов придерживался советский русский историк А.Г. Кузьмин. Несмотря на то, что его точка зрения встретила шквальную критику оппонентов , покойный Аполлон Григорьевич всего лишь признавал очевидное:
«Но был ли он балтским – тоже сказать утвердительно невозможно. Та часть топонимики юго-восточной Прибалтики, которая совпадает с районами северо-западной Адриатики, а также и с северо-западом Малой Азии, очень часто не объясняется из собственно балтских языков и не имеет в них ясного наследия. Во всяком случае, необходимо считаться с возможностью, что здесь присутствовал особый язык, отличный и от славянского, и от балтских. Территория эта представляет интерес в данном случае потому, что она в некоторых источниках называется «Русью» или «Рутенией», а то же самое коренное население именуется также «рутенами» .
Итак, русы-рутены славянами не были: «Бытовые навыки у славян и русов были тоже различными, особенно в характерных мелочах: русы умывались перед обедом в общем тазу, а славяне – под струёй. Русы брили голову, оставляя волосы на темени (как у запорожских казаков, предположительно, потомков русов), а славяне стригли голову в кружок. Русы жили в военных посёлках и кормились военной добычей, а славяне занимались земледелием и скотоводством. Авторы X века никогда не путали славян с руссами» .
К такому же мнению приводит элементарный анализ европейских письменных источников раннего средневековья, на которые делает ссылки А.Г. Кузьмин в своём фундаментальном изыскании «Варяги» и «Русь» на Балтийском море», которое мы цитировали немногим ранее. А ниже перечислены некоторые факты и выводы:
Географически «Русь», отождествляемая с Ругией, локализуется хронистами в междуречье Одера и Вислы. Здесь Руссия упомянута между Славонией (Западным Поморьем) и Пруссией. В сообщении комментатора Адама Бременского повествуется об успешной кампании польского короля Болеслава, который в союзе с Оттоном III (ум. 1002 г.) подчинил себе «всю Славонию, Руссию и Пруссию». А буквально за полвека до указанного события, в 50-е годы X-го столетия, эти же руяне (руги, русы) оказывали военную поддержку Оттону I в подавлении восстания славянских племён. Вот ещё какая деталь сближает «росов» и «русов»: в обоих народах правители носили титул «хакан», приравниваемый к монаршему званию. Кроме персидского источника, подтверждающего эти данные, остался текст послания Людовика II византийскому императору Василию (871 г.), где упомянут некий северный правитель «chacanus Nortrnannorum», чей титул соответствует королевскому рангу. Адам Бременский и Гельмольд свидетельствуют о том, что «на всём славянском Поморье только раны-руги имели короля. Титул же «хакан» германскому миру чужд, в то время как, например, киевские князья иногда именовались «хаканами» . Этот титул («хакан») отмечен и другими источниками – у степных «белых» русов Восточной Европы: «Причём право русов иметь такие высокие титулы признавалось их соседями» .
В термине «хакан» явствует чеч. «хьакъ» («заслуга», «достояние»), то есть «хьакъ-ан» буквально означает «достойный», «досточтимый», «титулованный», «почтенный». Этот же корень в качестве морфемы «хеку» встречаем в составе наименования «гиксос» («хеку-шасу»). Аналогиный смысл заложен и в похожем по применению и содержанию термине «бек» / «бег» – «титул родоплеменной, а затем феодальной знати в странах Ближнего и Среднего Востока» . Этот знатный термин в значениях «властитель», «господин» преимущественно известен у тюрков Средней Азии и Закавказья, в странах Ближнего и Среднего Востока, и со второй половины XIX в. вплоть до 1934 года использовался в качестве формы обращения в Турции, а в Тунисе в 1705-1957 гг. этим титулом именовался наследственный правитель .
Далее делаем подвязку к нахской лексике, и определяем родственную связь с корнем «бакъ» (чеч. «бакъо» – «право», «справедливость», «законность». Итак, по аналогии с «хьакъ», беками (нахск. «бакъ») изначально являлись те племенные вожди, коим было делегировано право (чеч. «бакъо») на принятие судьбоносных решений и вершение судопроизводства...
А теперь можно свести воедино разрозненные хронологические, этнические и географические нюансы. Как уже отмечено выше, древнеегипетские иероглифы называют последних рутенами, являвшихся выходцами с Ближнего Востока (Ливана и Сирии) и родственных израильтянам того периода.
На хуррито-нахскую природу русов-рутенов прямо или косвенно указывает лингвопереход т ; с (рутены ; русины), типичный для чеченских диалектов, да и не только.
И, как того требует жанр, приводим собственную версию этимологии этнонима «рутены»: «водопой» по-чеченски – «руьйта» [r;jta, r;ta], во мн. ч. «руьйтанаш» [r;jtana;, r;tena;] (в диалектах встречается в виде «раьт», «руотуо», «руоьта»). Причём, это слово не отмечено у ингушей и бацбийцев, однако в ряде языков встречаем похожие лексемы: лтш. strauts («ручей»), греч. rytos («текущий», «река»), др.-инд. srotas, иран. *rauta («река»), афган. rud, rod («река»), язгул. rut («горный поток») . Сюда же можно отнести и англ. route [ru:t] («маршрут», «курс», «путь следования») .
Применив известные нам каноны нахского словообразования, переиначим корень «руьйта» в этническое наименование и получим либо «руьйтахо», либо «руьйтано» [r;jtano, r;tano]. Последний вариант сближаем с формой «рутен».
Обоснуем нашу версию: во-первых, в древности в той же долине Сеннаарской обладание береговой линией в условиях засушливого климата сулило неоспоримые преимущества роду-племени, имевшему доступ к питьевой воде – причине процветания, влиятельности и могущества; во-вторых, наше толкование термина «рутен» типологически сближается с чеч. «апари» («канал», «водосток»), если сопоставить этот термин с этнонимом «хабиру» / «хапиру» / «апиру», напоминающим нам сирийский гидроним Хабур, похожий на симбиоз двух нахских лексем: «хи» («вода») и «апари» («канал»); в-третьих, знаменитый норвежец Тур Хейердал выразил авторитетное суждение о том, что маршруты древности пролегали по руслам или побережью водных артерий: «Люди в то время передвигались вдоль рек – не только на лодках, но и пешком»; «Люди передвигались по рекам, поэтому всё было гораздо ближе, чем нам кажется» .

Русь. Хотя в тексте уже имеются достаточно пространные рассуждения касаемо этнонима «русы», доскональному разбору самого термина «Русь» мы решили отвести отдельный абзац.
Несмотря на тесную историко-этническую взаимосвязь, вряд ли термины «Рутен» и «Рус» производны один от другого, даже вопреки существованию общеизвестного лингвоперехода т ; с. Увы, до сих пор историками не дано какой-либо основательной и чёткой вразумительной этимологии понятия «РУСЬ». Вот что по этому поводу пишет А.А. Кур в «Необходимом вступлении» к уже упомянутой и цитированной нами книге:
«О происхождении Русского народа, его культуры, государства и даже его этнического имени-прозвища Русь существует ряд теорий, по содержанию и выводам резко противоречащих одна другой.
Все эти теории нисколько не разъясняют ни тайны происхождения Русского народа, ни его культуры, ни его государства, и, конечно, тайна происхождения и значения его имени-прозвища Русь остаётся по-прежнему тайной.
Причины тому те, что все эти теории возникли на неверии в самобытность и величие русского народа, в его особую судьбу, что отличает его от других народов белой расы.
Далее, на непонимании историками нашего богатейшего летописного материала, на отсутствии методического и критического его изучения и на полнейшем доверии к мнению иностранных учёных к содержанию этого летописного материала и комментария к нему.
Затем, конечно, идёт причина политико-экономическая, я бы сказал – самая важная – держать народ от истинной правдивой и точной истории его предков как можно дальше.
Особенно ярко это проявлялось во времена бесславного мерзкого крепостного права, когда меньшая часть населения держала большую в рабстве.
Ко всему вышеизложенному необходимо ещё добавить, что все эти теории до сих пор научно не доказаны и не могут быть доказаны» .
На страницах нашего исследования приведено достаточно примеров лексического синтеза и приумножения словарного запаса в древности за счёт обратного чтения слогов. В нашем случае «РУСЬ», скорей всего, имеет восхождение к нахск. «сур» («войско»), будучи результатом метатезы или же чтения наоборот (что, в сущности, в данном случае одно и то же). Необходимо доказательство? Прежде всего, обратим внимание на гидронимы Русса и Сура. В русле обнаруженного нами алгоритма в итоге обе эти реки вполне могут являть собой разночтение общего наименования с неведомой доселе этимологией. Мы считаем, что зеркальное отражение лексем SUR ; RUS сопряжено с взаимовлиянием понятий «армия» и «государство», так как и то, и другое держатся на жёсткой дисциплине. В принципе, любой аппарат принуждения создаётся от фундамента по военному образцу и подразумевает неукоснительное исполнение воли предводителя (вождя, князя, царя) с чёткой управленческой иерархией и беспрекословным послушанием. Теперь, думается, куда понятней становится фраза «призвать править Русью», то есть управлять военной структурой.
Наряду с А.Г. Кузьминым, утверждавшим, что «слово «рус» очень древнее и существовало у разных индоевропейских народов, обозначая, как правило, господствующее племя или род», одним из теоретиков, разделяющим точку зрения об изначально неэтнической природе термина «рус», безусловно, обладающего социально-профессиональным значением, будучи применительным исключительно к представителям вооружённых сословий, является историк-исследователь Константин Пензев:
«Так, например, анонимный автор «Сборника историй» (Муцжмаль ат-Таварих, 1126 г.) сообщает: «Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как он не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо к Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться. И обосновался в Крыму, около Симферополя, именовавшегося Неаполь Скифский». Это что касается «степени родства» между хазарами и русами.
Между тем, имена людей, считающих себя «от рода русского», в «Повести временных лет» относятся не только к славянским или же скандинавским, но и к финским, тюркским и иранским, к примеру, имя Алдан в списке с договора Игоря с греками. Существует достаточно материала и по другим версиям, начиная от скандинавской и заканчивая финской.
Здесь есть о чём задуматься.
Другая сторона вопроса состоит в том, что прежде всего следует задуматься (имея на руках обширный исторический материал с различными трактовками национального происхождения руси): а правомерны ли все эти рассуждения о руси в рамках именно этнических категорий. Верен ли сам подход к описанию руси как этнического феномена?
Ещё В.О. Ключевский писал в своё время: «Сторонним наблюдателям оба класса, княжеская дружина и городское купечество, представлялись одним общественным слоем, который носил общее название Руси, и, по замечанию восточных писателей X в., занимался исключительно войной и торговлей (выделено мной. – К.П.), не имел ни деревень, ни пашен, т.е. не успел ещё сделаться землевладельческим классом». («Курс русской истории»).
Возможно, что термин «русь» изначально не имел этнического значения, а только лишь социально-профессиональное, обозначая людей, принадлежащих к военному и торговому слоям и образующих сумму военно-торговых корпораций, действовавших на всём протяжении волжского и днепровского торговых путей, а также на прилегающих к ним территориях» .
Итак, «РУСЬ» не есть абстрактная территория сама по себе, а принцип государственного устройства внутри конкретного военно-политического этнотерриториального образования, где организовано управление и функционирует власть, опирающаяся на княжескую дружину («СУР»).
Далее, до сих пор административно-территориальные единицы в Польше называются воеводствами, а ареалы исконно казачьего обитания также имеют военизированный окрас, ибо в значении «территория» или «область» упоминается эпитет «войско» (войско Запорожское, войско Кубанское, войско Донское и так далее). Иначе говоря, на смену положенного в основу «Русь» («Сур») на этих же территориях, где в связи с интенсивной славянизацией региона произошла языковая замена, по установленной традиции в обиход вошли семантически тождественные характеристики – «Воеводство» и «Войско». Равно как и название племени древлян являет собой подстрочный перевод этнонима «хьунной» [;unnoj] («гунны»), то есть, буквально, «лесные обитатели», от чеч. «хьун» [;un] («лес»).
Между прочим, в «Хронографии» Феофана Исповедника упомянут царь босфорских гуннов Горда. И в этом имени, созвучном старинному этнониму ГIордалой [;ordaloj] (одного из корневых чеченских тайпов), заключено нахское словосочетание «гIоран да» [;;rda], означающее «обладатель могущества» (буквально «физической мощи отец»).
В пользу выдвинутого нами утверждения свидетельствует всё тот же А.А. Кур: «Опираясь на документальные данные, по возможности, восстановлю первоначальное содержание 1-й Повести временных лет или «Летописца» инока Нестора, что точно и ясно укажет, что древняя Русь никогда Словенами не была» .
Следовательно, методом исключения делаем вычисление: этим автохтонным народом Восточной Европы могли быть только сарматы, чей этноязыковый след с их уходом с исторической авансцены не исчез окончательно в ареале безраздельного многовекового обитания этого народа. Раз с переселением славянских предков с территории современной Германии, пришельцами постепенно было ассимилировано местное субстратное население, то, несомненно, у него должны были сохраниться прежние топонимы и лексические пласты, являющие, как минимум, симбиоз двух разных языков. И здесь элементарная калькуляция поможет отыскать алгоритм, позволяющий делать какие-либо приблизительные выводы о природе сарматских наречий, чей прежний ареал распространения теперь преимущественно наполнен славянскими языками, о которых нам доподлинно известно, что изначально они зиждутся на санскритской платформе – за вычетом явных тюркских напластований и прочих языковых заимствований Средневековья или даже сравнительно позднейшего периода. Итак, обычным математическим методом условно распределяем старославянскую речь на части, отцеживаем из неё санскрит, и в осадке наблюдаем осязаемую связь с известными нам чеченскими диалектами. Похоже, что сарматы действительно были активными носителями хуррито-нахской лексики.
Достаточно весомый аргумент в подтверждение озвученного выше тезиса совершенно неожиданно обнаруживается на страницах исследования всё того же Константина Пензева:
«Скорей всего, «хурритский» термин марианна (колесничий) и русское мерин произведены от одной основы, несомненно индоевропейской. Так, в кельтских языках «лошадь» обозначается как marc (древне-ирландский), march (валлийский), ;;;;;; (гальский), каковые наименования восходят к праформе *mark[h]o- [Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. Т. 2, с. 554]. Из кельтского данная форма была заимствована в германские языки: marr / merr, конь / кобыла (древнеисландский) marah / mariha, конь / кобыла (древневерхненемецкий), mearh / miere, конь / кобыла (древнеанглийский). Данное название лошади распространено во многих языках Евразии: morin (монгольский), murin (маньчжурский), mal (корейский), каковые лексемы имеют праформу *mor- [Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. Т. 2, с. 554]. В тибето-китайских языках данная праформа оказалась изменена в *mran, откуда китайское слово ma, древне-бирманское mran, древнетибетское rman» .
Далее производный от основы «мар» («мужчина», «знатная особа», «представитель всаднического сословия») хурритский термин, мутируя, в результате распространился в евразийские наречия.
В лексическом багаже прибалтийских и нескольких славянских народностей имеется общий термин, означающий «бедствие», «напасть», «горе», «хлопоты»: лит. b;da, русск. «беда», болг. «беда», чеш. beda, бел. «бяда», укр. біда., тогда как в других славянских языках эта лексема напрочь отсутствует, имея эквивалентами: серб. «невоља», хорв. nevolja, макед. «проблеми», польск. k;opot, словац. probl;my, словен. te;ava (напоминает чеч. «тийжа» – «причитать», «оплакивать», «ныть»). Так вот, в обыденном чечено-ингушском слуховом восприятии словосочетания «угодить в беду», «попасть в беду», «оказаться в беде» буквально означают соприкосновение и осквернение фекалиями.  Очевидно, указанная лексема осталась в память о прежнем сарматоязычии региона.
Вот почему, помимо прочих лексических параллелей, мы сегодня имеем в наличии русск. «хорошо» – чеч. «хайраш», в ед. ч. «хайр» («благо»); русск. «синий» и чеч. «сийна»; русск. «чешуя» и чеч. «чIеший» («стружка», «щепки»); русск. «добро» (в общепринятом понимании – «достояние», «нажитое богатство») – чеч. «дебар» («размножение», «приумножение»); укр. «довгий» («длинный», при лингвопереходе в ; л совпадает с русск. «долгий») и чеч. «довга» («топорище», «черенок лопаты», то есть округлый в диаметре продолговатый деревянный обрубок); укр. «хмара» и чеч. «марха» («туча»); русск. «чуб» и чеч. «чI;б» («коса»); русск. «муж» и чеч. «маж» («борода») и так далее. Любопытно, что др.-евр. ;;;, или ;;;; («дебер») означает «дело». Сопоставляя этот термин с нахской лексикой, можно обозначить точкой соприкосновения смыслов любые деяния как результат «размножения» задуманного, то есть клонирования или материализации ранее запланированных намерений. Подобных пересечений достаточное количество, чтобы с уверенностью пропагандировать сформулированную выше мысль! Поистине, мы наблюдаем объединённые общей исторической сарматской платформой разные народы с различными вероисповеданиями и культурами...
Чрезвычайно загадочный неопровержимый эпизод, требующий осмысления, упомянут при демонстрации фильма режиссёра Сергея Сафиулина «Пища богов» на канале «РЕН-ТВ» (в вечернем эфире 24 декабря 2013 г.): «Пётр Великий приказал собрать со всех монастырей, и церквей страны старые летописи и книги, якобы для «снятия копий». После этого ни книг, ни их копий никто не видел» . По этому поводу некий наш современник недоумённо с возмущением вопрошает: «Какую цель преследовал Пётр I, приказав собрать по всей России старые летописи и не вернув их? Что он хотел скрыть?»
Не вдаваясь в подробности гипотетических рассуждений или, точней, вульгарных выдумок о якобы подмене русского государя царём-подкидышем в ходе Великого посольства в Европу в 1697-1698 гг., укажем только на то, что с начала XVIII века в России не осталось ни одной стародавней достоверной хроники, с утратой коих началась эпоха грандиозного подлога, и вот в течение уже трёхсот лет в стране пропагандируется вымысел, диссонирующий с истиной. Какие же факты были запечатлены на вырванных страницах русской истории? Вероятно, у русского историка А.А. Кура имелся ответ на этот вопрос: «Когда немецкие учёные начали придумывать свою первую версию своего «арийского» происхождения, они воспользовались этим новым термином «Славяне» для обозначения всех тех, кто по языку принадлежал к группе славянских языков. В число «Славян», с лёгкой немецкой руки попали и мы – Русские, – и все те народности, кто по воле судьбы оставили свои родные языки и принуждены были говорить по-славянски» .
Очередное указание на этнический облик прежних дославянских обитателей, господствовавших в указанном регионе, находим и в другом свидетельстве:
«На протяжении столетий считали, что сарматы были предками славян. Они жили на одних и тех же землях, а когда в V веке сарматы исчезли, в это же время появились славяне. Вплоть до XVIII века славянские земли метафорически называли «европейской Сарматией» .
Анализ разнообразных источников даёт всякие основания на прямое отождествление сарматов с нахами. И раз нами выяснено, что термин «рус» есть метатеза от «сур» и потому означает представителя воинского сословия (нахск. «сур» – «войско»), то, следовательно, и известный чеченский тайп Орсой (-й – суффикс-окончание множественного числа), чьё название идентично аланскому племени «Аорс», имеет значение «воитель», «представитель воинского сословия».
Похоже, что хуррито-нахский термин «сур» также был закреплён в составе авраамической лексики, что подтверждается араб.   («су;ра»;;;). Сурами названы коранические главы, и богословы этот термин толкуют как «ряд», «строка» что, по сути, соответствует воинскому построению, тогда как арабский язык не даёт развёрнутого толкования термина:
«Слово «сура» происходит от корня «сур», что может означать «ограждение» и «крепостная стена». То есть суры прочно охраняют, ограждают айаты и объединяют их в одно целое.
Слово «сура» может происходить от слова «савор», от арабизированного персидского слова «даствара – дастбанд» («браслет»). Испокон веков браслет считался символом вечности, непрерывности, цельности и нравственности, и, исходя из этого, сура как бы крепко окольцовывает айаты Священного Корана духовной нравственностью».
Слово «сура» нередко обозначают высокий статус, высочайшее положение. Божественное слово даже в пределах одной суры обладает высочайшим положением.
Слово «сура» вполне могло быть производным от слова «тасаввур» в значении слова «восхождение»: айаты суры создают духовное восхождение...
В результате комплексного лингвистического и сравнительно-исторического анализа профессор Г.Х. Ахатов пришёл к объективному научному выводу, что слово «сура» в лингвистическом смысле имеет не какое-либо одно, а полифоническое (многозначное) значение, то есть, по мнению учёного, «сура» – это глава Корана, которая выполняет не только разделительные функции «высокими стенами», ранжируя текст, но в большей степени несёт на себе «архитектурные» – духовно-энергетически функции, которые способствуют формированию особой внутренней духовной энергии верующих при чтении айатов» .
Итак, «сура» – стройное соразмерное повествование, неукоснительно подчиняющееся определённым порядковым грамматическим законам и канонам, по примеру хорошо организованного дисциплинированного воинства («сур»).
Исходя из всего ранее нами перечисленного, русы – рутены, а рутены – гиксосы. То есть – это те самые хурриты, чья царская династия в течение ряда поколений правила в Египте, а затем притесняемые фараонами-узурпаторами бок о бок с родственными по происхождению и языку древними израильтянами гиксосы покинули эту страну и на протяжении остальных эпох находились в военно-политическом союзе с Бану Исраилами, слившись с ними в единый этнос.
Однако на заре нашей эры рутены отмечены в Европе, в прибрежных регионах Южной Балтии – Померании и Пруссии, на территории нынешних Германии, Польши, Литвы, Калининградской области РФ (бывшего Кёнигсберга), где, собственно, современные российские историки и локализуют русов-варягов. В этой связи нередко ставится знак равенства между «русы» и «пруссы» .
И, похоже, сторонники данной гипотезы не так уж неправы, и вот почему! У каждого прусского племени было собственное самоназвание, тогда как в целом пруссами (prysy – прысы) их называли поляки. Считается, что это был балтоязычный народ, известный в данном регионе, начиная с IX столетия нашей эры вплоть до XVIII в., и ареал его расселения ограничился на западе нижним течением Вислы, а на севере – линией водораздела Преголи и Немана. Касаемо происхождения этнонима pr;ss, pr;sai («прусс», «пруссы») и регионима Pr;sa («Пруссия») в среде исследователей не обнаружено единого толкования. Исходя из того, что античные источники единодушно приводят этот этноним в форме греч. ;;;;;;;;; и лат. Borusci. Ориентировочно в 1-й половине IX в. в своём перечне племён, обитающих восточней империи франков, безымянный средневековый Баварский Географ упоминает пруссов под именем Bruzi. В этой связи будет совершенно справедливым согласиться с правильностью современного немецкого названия страны – Боруссия [Borussia]. Несмотря на это, думается, не стоит спешить с отождествлением рассматриваемого географического названия с созвучными нахскими лексемами «барз» («гора») или «борз» («волк»), хотя, по всей видимости, нам ещё предстоит вернуться к «волчьей» теме.
И раз термин RUS («РУСЬ») нами выявлен как, по сути, синоним польского административно-территориального штампа «Воеводство» или казачьего «Войско», то морфему ‘bo’ в составе названия ‘Borussia’ в процессе выискивания нахского эквивалента стоит возвести либо к «ба» («это есть», «они есть»), либо к «бIо» – «войско».
Вероятно, этот термин первоначально отражал понятие «войсковая сотня», от чеч. «бIе», диал. «баьI» – «сто».
Итак, именно с этой точки Пруссии некогда в пределы современной России были призваны варяжские дружины, чьё название («варяг») восходит к ‘varg’ («волк»). Учитывая наличие многократно выявленных нами лингвопереходов (в ; б, р ; л, з ; г и так далее), мы без труда выводим «варг» от чеч. «борз» («волк»), а затем русск. «волк» – от «варг». Не иначе как на лингвопереходах от единой основы в различных языках выстроены следующие термины, обознающие волка у разных народов: башк. «б;ре»; белорус. «воўк»; укр. «вовк»; слав. «вълк»; венг. ‘farkas’; лит. ‘vilkas’; латв. ‘vilks’; др.-прусск. ‘wilkis’; чеш. ‘vlk’; польск. ‘wilk’; нем. ‘Wolf’; англ. ‘wulf’ / ‘wolf’; швед. ‘ulv’, ‘varg’; гэльск. ‘vail’; греч. ‘lukos’; санскр. ‘vrka’; авест. ‘vehrka’; тохарск. ‘walkwe’; перс. ‘varka’ / ‘gorg’; осет. *w;rg, *w;rx; готск. ‘wulfs’, др.-норв. ‘;lfr’; старосл. «влькъ», лувийск. ‘walwa’, валлийск. ‘gweilgi’ ...
Вот и получается, что «варяг» не есть этноним, так как на Руси так величали хищную разбойную ватагу, чей принцип существования и метод добычи пропитания ассоциативно напоминали волчью стаю.
В настоящем поиске мы старались не упускать из виду ни малейшей детали, способствующей усилению отстаиваемую нами концепции. Уже в процессе работы над книгой «Выходцы из Шем-Арие», в ходе просмотра шведского фильма ‘Ondskan’ наш слух разобрал из уст главного героя слово «регIат» [re;at], с мгновенной озвучкой переводчика: «Письмо!» И, допуская закономерность лингвоперехода к ; р, здесь автоматически выстроилась параллель с чеч. «кехат» или «кегIат» [ke;at, ke;at] («бумага», «письмо»). Экскурс в поисковую систему Интернета ради сверки с электронными шведско-русскими словарями, увы, не дал результата, так как почти весь официальный словарный запас современного шведского языка, по сути, калькирует английскую лексику.
И в тот миг автор считал очень важным подтвердить факт существования такой лексемы, найдя (пусть даже в диалектах или на уровне разговорной речи) скандинавское слово «регIат», которое бы означало «бумагу», «письмо», «газету» или что-то в этом роде. Почему этот нюанс столь принципиален для нас? Исследователи в один голос твердят, что имя варяга (руса) Рюрика переводится как «Сокол». А если по аналогии с приведённым выше словом удастся доказать возможность перехода чеч. «Кюри» («Сокол»), через форму «Кюриг» (например, лексема «къури» («детёныш животного») итум-калинского диалекта имеет ингушский аналог «къуриг», с добавлением уменьшительного суффикса -г), которая автоматически трансформируется в «Рюриг» / «Рюрик», то мы сумеем убедиться в истинности данной гипотезы , и тем самым окончательно «укладываем на лопатки» оппонентов.

Курга;н. Термин считается тюркизмом, означающим высокую земляную насыпь, искусственный рукотворный холм. Тем не менее, рискнём сопоставить его с чеч. «кIорга» («глубокий»), так как под подобной насыпью, как правило, сокрыто погребение. В пользу таких рассуждений свидетельствует интерпретация казахского исследователя Серикола Кондыбая:
«В основе этнонима хуррит находится слово хур (хурр, хурри). Обратимся к одному из фрагментов шумерской легенды о Хумбабе. Хумбаба говорит, что его родителями является некая гора Хуррум, т.е. Хумбаба – сын Хуррум. Исследователи связывают образ Хумбабы с хурритами, предполагается, что название горы, как и образ Хумбабы в шумерской мифологии появились в связи с первым знакомством вавилонян с хурритами и этнонимом «хуррит» в конце 3 тыс. до н.э. [«В шумерском сказании Хумбаба называет «гору Хуррум» своим отцом и матерью (не исключено, что название горы, как и имя самого Хумбабы, связано с воспоминаниями о первых знакомствах вавилонян с хурритами в конце 3 тыс. до н.э.)» (В. Афанасьев. Хумбаба. МНМ 2-606)] Отождествление названия горы Хуррум и этнонима «хуррит» открывает дорогу для новой гипотезы. Слово кур в шумерском языке означает «гора», а также «подземная гора», поскольку топоним Хуррум – это название горы, возможно, в основе этого названия находится именно слово кур (хур) – «гора» (рум > урум > «пещера», «яма», т.е. возможно Хуррум > Хур-урум – «пещера в горе», «страна внутри / под горой») [Понятие ;рым в казахской мифологии, также как слова ;;рлы; (материк, континент), ;орым (кладбище, некрополь) сопряжены с хурритским Хуррум. («;рым в мифоэпике казахов – некая страна, дальняя и недоступная, где некогда жили героические предки. В научной и литературной среде... термин Рум всегда ассоциировался с названием Византийской (Ромейской) империи...У древних тюрков и их потомков в мифоэпической системе существовал другой, архаический Рум-Урум» (Кондыбай С. Казахская мифология. Краткий словарь. Урум. С. 238-241). – Пер.)].
Шумерское слово кур буквально переводят как «гора», «горная страна». Однако следует отметить, что в шумерской мифологии понятие Кур имеет несколько другой характер; в шумеро-аккадской мифологии Кур – это одно из названий «подземного мира». Похоже, значения «гора» и «подземный мир» слова Кур не соответствуют друг другу, однако два этих значения позволяют реконструировать существовавшее некогда значение «гора под землёй» или «пещера, пустота, полость в горе». К тому же этимология слова кур связана с праформой ур (ор, «яма, подземелье», кур > ур, здесь к – конкретизирующий, придающий форму показатель).
Во-первых, на память приходит горный регион – Южный Кавказ, считающийся прародиной хурритских племён. Можно предположить, что образы горы и пещеры в горе играли решающую роль в древнехурритской мифологии.
Во-вторых, сходство названия реки Кура на Южном Кавказе и этнонима хуррит. Гидронимы могут сохраняться без изменений в ситуации преемственности смены этносов на одной территории, когда местный этнос ассимилируется пришлым этносом, поэтому можно предположить, что и название реки Куры существует с 4-3 тыс. до н.э. с незначительными фонетическими изменениями. В этом случае гидроним Кура можно связать с хурритами, к тому же мы отмечали, что носителями развитой энеолитической куро-аракской культуры были хурриты.
В-третьих, и это самое главное, используемое в русской исторической литературе слово курган и культура курганов в археологии связываются с хурритами (куро-араксским энеолитом). Обратимся к энциклопедическому словарю: «Древнейшие курганы появились в позднем неолите и энеолите (4-3 тыс. до н.э.) в каспийско-черноморских степях (курганы древнеямной культуры), в Предкавказье (курганы майкопской культуры) и Закавказье (куро-араксский энеолит). Во 2-й половине 3-го тыс. распространились в Малой Азии, на Балканах, в Центральной Европе» [БСЭ. 14 том. С. 25.]. Как видите, культура курганов появляется в ямной, майкопской, куро-араксской культурах. Какая из этих трёх культур является «автором» идеи сооружения курганов? По возрасту старшей из них является куро-араксская энеолитическая культура. Это подтверждает и учёный-универсал Ю. Шилов, исследовавший курганы энеолита и бронзового века в степях Северного Причерноморья: «В настоящее время ясно, что степные курганы Восточной Европы возникли не без влияния трипольской и куро-араксской культур» [Шилов Ю. Космические тайны курганов. М. Молодая гвардия. 1990. С. 105.].
Таким образом, широко распространившиеся в степях к северу от Чёрного моря курганы появились на Южном Кавказе в куро-араксском энеолите, т.е. у хурритов. «Учёные установили, что влияния Шумера распространялись на куро-араксскую, алазано-беденскую и другие культуры Кавказа. Предполагается, что эти культуры созданы хурритами – предками некоторых кавказских народов» [Шилов Ю. Космические тайны курганов. Молодая гвардия. М., 1990. С. 175]. И здесь невозможно не обратить внимание на общее происхождение слов курган (;ор;ан) и хуррит, оба слова имеют корень кур (хур)» .
Очевидно, что автору вышеприведённого цитирования для полного комплекта не хватило данных нахских языков, из-за чего некоторые его выводы ошибочны, так как прямое отождествление древнего населения указанного региона с тюрками несколько преждевременно. Этот вывод чаще делается из конъюнктурных соображений, в целях исторического обоснования исконности проживания в данной географической зоне тюркского населения, из-за чего мы наталкиваемся на череду искажений. Но имея при себе надёжный фильтр, исследователь должен извлекать лишь то, что является несомненной истиной. И всё равно, по нашему мнению, интересен и знаменателен тот факт, что целый ряд исследователей локализуют прародину тюрков в пределах хурритского этнического ареала. И этот тезис всецело укладывается в панораму нашего созерцания, так как хуррито-нахский субстрат в тюркских языках очевиден:
«Куро-араксская культура – раннебронзовая культура Кавказа. Связь с Сирией и Палестиной. Жилища из камня и сырцового кирпича. Кремнёвые вкладыши, каменные топоры, зернотёрки, бронзовые предметы. Захоронения, скорченные в ямах и каменных ящиках. III тыс. до н.э.» .
«Первоначальным населением Куро-Араксинской низменности были народы сино-кавказской макросемьи, в частности, отделившейся в IV тыс. до н.э. хурритской семьи, а именно её нахско-дагестанской ветви. Хурриты имели тесные контакты с дравидскими народами Ирана (в т.ч. эламитами). Соседями хурритов со II тыс. до н.э. были неклассифицированные в языковом отношении народы касситов, кутиев и луллубеев (антропологически, судя по ископаемым останкам и рисункам, они были европеоидами)» .
«С окончанием ледникового периода в Европе в X-IX тыс. до н.э. – произошла миграция на Северный Кавказ немногочисленных переднеазиатских племён (Ближний Восток, Анатолия, Ирак и Иран) заселивших регион с запада (черноморский проход) и с востока (каспийский проход). В результате эпохальной засухи огромных пространств Передней Азии в V-III тыс. до н.э. и открытия части горных перевалов от ледников Главного Кавказского хребта сюда, на север, в увлажнённые районы прошла новая волна протохурритских племён из географической зоны, где тысячелетием позже сформировались хурритские и урартские народы и их государства. Первобытные земледельцы и скотоводы, из Передней Азии, стоявшие на пороге освоения металла, охотно заселяли благоприятные речные долины и горные котловины на Северном Кавказе в том числе и на территории современной Чеченской Республики.
С конца IV – на протяжении III тыс. до н.э. на территории Верхней Месопотамии, Закавказья и большей части Северного Кавказа развивалась единая в своих культурных параметрах земледельческая культура известная в науке как куро-араксская. Естественно, что протохурриты принесли в наш регион не только свои языки – современные нахско-дагестанские языки и ныне мёртвые хурритские и урартские языки считаются родственными и относятся к одной языковой семье. Они привнесли сюда также породы домашнего скота, первые злаковые культуры и, естественно духовные воззрения вместе с мифологическим пантеоном богов» .
Интересные факты находим у профессора Ф. Агасыоглу:
«Принимая во внимание то, что страна, названная в Эблаитских текстах «Арме», находилась в центре Митании, а митанийские племена назывались Арман / Эрмен в тех местах, где проживали субарейцы. Рассмотрим источники, относящиеся к этим племенам, потому что, как было сказано, топоним Арман упоминается именно на этой территории. Также известно и то, что за 1000 лет перед появлением названия Арме до урартов здесь по соседству с субарами проживали хурритские племена [Если топоним Армани в Богазгойском тексте связан с этнонимом Арми, то его история уходит своими корнями ещё глубже в прошлое (Эртем, с. 16)]. Конечно, это способствовало консолидации разноязычных племён на определённом этапе исторического развития. Видимо, хурриты смешались именно с митанскими племенами субаров, потому что государство, построенное хурритами, чаще всего называлось «Митания». В письме, посланном митанийским царём Турматтой египетскому фараону Аменхотепу III (1455-1424) эта страна называлась по-хурритски «Хуррохэ», а в части, написанной по-аккадски – «Митани» [Столица государства восточных хурритов основанного в верховьях рек Хабур и Балых (второй из этих гидронимов является тюркским) называлась Вашшуканни (XVI-XIII вв. до н.э.). Вся страна по-семитски звалась Ханигалбат, в египетских текстах – Нахараин («Страна двух рек») (Меликишвилли, 1956, с. 93-95). Но некоторые племена восточных хурритов дошли до среднего течения Тигра (нын. район Каркук на левобережье этой реки). Поэтому в то время как на западе их следы доходят до Палестины, на востоке они встречаются близ юго-западных границ Южного Азербайджана. Естественно, для того, чтобы распространиться так широко и противостоять давлению Ассирии, проживая в отдельных друг от друга областях, им приходилось опираться на поддержку тюрок-субар. Видимо, вследствие такого контакта у хурритов появляются имена вроде Арижен (Имя Arjan встречается у алтайских тюрок) Dashuk, Kaltuk, Siluk, Dada, ;kita, Umbin-Api, Puta, выдаваемые в науке как хурритские, но связанные с субаро-митанской антропонимией].
Далее: «Из всего сказанного о племенах митан / моитан / матиен можно сделать вывод, что они в середине II тысячелетия способствовали кавказоязычным хурритам в создании на юго-западе Междуречья государства, носившего название Митания. Этническое большинство этого государства – Субаро (митано)-хурритские племена расселились от северо-запада Сирии до различных поселений вдоль берегов Тигра на востоке. Митано-эрманские племена, так же, как и Сако-Киммерийские (Saga-Gamer), являются внутренними родовыми подразделениями одного народа, они отмечаются во всех первоисточниках до н.э. в близком соседстве друг с другом. После распада Митании некоторая их часть перешла в Анатолию, Азербайджан и Среднюю Азию. Уже во времена Геродота (V в. до н.э.) эти племена встречаются в центральной и восточной Анатолии, вокруг озера Урмия; ко времени Страбона область Матиен к востоку от Армении и к западу от Атропатены была в составе Мидии. В последующих столетиях этноним матиен упоминается среди узбеков, каракалпаков, башкир, казахов и др.».
«Отошедшие отсюда к северу субары, арми-митанийцы и урмии воссоединились со своими этническими сородичами сако-киммерийцами (Saga-Gamer) в верхнем течении Евфрата (VII в. до н.э.). Это и была историческая Арминийа (отметим, что здесь до тех пор были земли, завоёванные Урарту). Воины этой страны присоединились к армии Мидии в войне против ассирийцев в 615 г. до н.э. После победы мидийский царь Киаксар предоставил исторической Арминийи особый статус провинции Мидийского царства. Правителем этих владений Киаксар назначил Парура из рода Сагов/Саков (37). Так, не имеющая никакого отношения к хаям Эрменская/Арманская область стала составной частью Мидии с населением, состоящим из тюрок: субар, арми-митанийцев, урму, кашкайцев, саков-киммерийцев и кавказоязычных хурритов и урартийцев. А проникновение сюда хайских племён из северо-западной Сирии на заре появления христианства и превращение их в основное население области произошло несколько позднее.
После Мидии область Арман была завоёвана Ахеменидами, Селевкидами, туркмено-аршакской династией Парфии, Византийцами, Сасанидами, арабами, сельджуками, и наконец, до конца XX века она входила в состав Османской Империи. На данный момент это территория находится в составе Республики Турция. Все повелители древних империй, назначая сатрапов этой области, зачастую поручали им управлять и примыкающими территориями, в силу чего понятие Арминийа приобретало не этническое, а административно-политическое значение. Иранский историк Саид Нафиси писал, что «арабы назвали все названные территории Кавказа именем Арминийа».
Кто только не пытался присвоить себе прошлое региона? Понадобится буквально немного времени – и эти факты станут очевидными для всего учёного сообщества планеты. Когда не удаётся замалчивать правду, конъюнктура идёт на откровенный подлог или подмену понятий, вплоть до попыток противопоставления хурритов из Митанни с прочими хуррито-нахскими племенами и регионами. Одно дело – признавать данную область далёкой прародиной тюрков, а другое – настаивать на её изначально тюркской природе. Да и приведённый в цитированном выше тексте перечень имён (Dashuk, Kaltuk, Siluk, Dada, ;kita, Umbin-Api, Puta) имеет отчётливый нахский контур, и до сих пор содержатся в чечено-ингушской ономастике.
Самое интересное: авторы исторических изысканий вынужденно прибегают к правдивым источникам лишь тогда, когда ими поставлена задача опровергнуть своих соседей, называющих себя автохтонами указанного региона.
Тот же профессор Фирудун Джалилов пишет:
«Ещё одним свидетельством тому, что страна Эрман / Арман была изначально населена тюрками, является наличие большого количества тюркизмов в хайском языке. Об этом мы ещё заговорим, но пока что отметим, что данные заимствования слов из тюркского языка произошли ещё задолго до даты «вторжения» тюрок-сельджуков в Переднюю Азию. На это указывает и немецкий учёный М. Мордман в книге «О взаимодействии языков в процессе глоттогенеза» (М., 1870). В языке хаев есть даже такие тюркизмы, которые составляют архаичные пласты языка, то есть относятся к тому периоду, когда не могло быть и речи о сельджуках, османах и т.д.» .
Приведённый материал снабжён заведомо неточной интерпретацией, так как и азербайджанцы, и армяне – этносы, относительно поздние для региона. Стоит ли удивляться обилию в армянском языке тюркизмов, появившихся не ранее периода средневековья, когда предки и тех, и других поселились в областях нынешнего своего обитания, и между ними не могла не происходить диффузия.
И как результат – лексическое взаимообогащение в ходе культурных и торговых контактов.
На деле всё намного проще: азербайджанцы и армяне являют разноплемённый симбиоз, заметную часть которого в процессе этногенеза составили мигранты из Индии. Отсюда, очевидно, близость армянского языка и санскрита. Словом, нет в указанной проблеме той степени архаичности, на которой настаивают иные историки!
А общую лексику мы рекомендуем рассматривать сквозь призму современных нахских наречий, которые склонны считать прообразом некогда единого праязыка.
Этот тезис находит подтверждение в следующем выводе:
«Несомненно, в тюркских и индоевропейских языках присутствует определённое количество корней, которые можно отнести к общему ностратическому наследству с тех времён, когда древние предки тюрков и индоевропейцев населяли соседние ареалы в междуречье Куры и Аракса в Закавказье» .

Море, мару. Начнём с цитаты А.Г. Кузьмина:
«Слово var в санскрите означает «вода». По всем областям кельтского расселения этот корень встречается при обозначении названий рек. Таковы река «Вар» и ряд производных от этого наименования названий её притоков в Южной Франции (в департаменте Вар), рек в Британии и Шотландии, а также в других районах кельтского расселения. Выше отмечалось, что море в некоторых диалектах кельтских языков называлось vor. Известен также вариант var. В кельтских языках буквы m, b, v, f взаимозаменяемы. Поэтому на месте одной из этих букв постоянно встречаются другие. В донегальском диалекте ирландского языка море обозначается как farraige. Иными словами, названия народов и племён, имеющие в основе корень «вар», в кельтских языках естественно увязываются с водой, морем. Так, северогалльское племя «морины» и прибалтийские «варины» (позднее «варны»), жившие на морском побережье, своими названиями просто фиксируют этот факт. Название «варяги», следовательно, также может обозначать морских жителей, людей моря, выходцев из «сердца моря», как говорил Гельмольд. Примечательно, что грекам, помимо варианта «варанги», было известно и произношение «маранги». Здесь мы снова имеем дело с типично кельтским чередованием звуков, а также с ясным указанием на «морское» происхождение этнонима. Этим, кстати, объясняется и многозначие термина: как одного из приморских народов и как приморских народов вообще.
Суффикс «анг», как известно, характерен для прибалтийских славян. Здесь, в зоне славяно-кельтских контактов, и возникло название этнонима. Но не исключено, что позднее оно переосмысливалось. Так, название «варны» под влиянием тотемических культов, вероятно, переосмысливалось как «враны» («вороны»), тем более что и в кельтском языке эта птица обозначается сходным словом (bran, vran, veran). Возможны и иные их осмысления в славянском и германском языках. Судя по всему, и греки не понимали значения этнонима «варанги», равно как заменяющего его «маранги» .
Таким образом, мы уже знаем, откуда берёт свой исток слово «море». А теперь проследим, как оно пересекается с другими смыслами. У дореволюционного кавказоведа Константина Михайловича Туманова встречаем такие строки: «Племя, известное под именем маров – то же самое, что и мидийцы» [Армяне называли мидийцев мада или мата, а также мары (множ. ч.). Происхождение последнего прозвища следующее: армяне называли в древности мидийцев драконидами и змеями. Слово мар, по Эмину, новоперсидское, восходит к зендскому мара (змей)] . Правда, спустя ровно столетие, данное предположение автора было аргументированно оспорено и опровергнуто: «Безусловно, в настоящей работе содержатся и некоторые поспешные вводы. К примеру, явно бросается в глаза несоответствие с реальностью в толковании К.М. Туманова древнеармянского названия мидийцев («мары»), которое автор почему-то переводит с армянского языка как «дракониды» – от авестийского «мар» («змея»). Тогда как в собственно чеченском языке «мар» и производное от него «майра» означают «мужчина», «воитель», «храбрец» .
Касаемо чеч. «мар», «майра» («муж», «храбрец»), то этим эпитетом мидийцы и позже персы на самом деле обозначали представителей знатного сословия. Себя-то они уж точно не могли обзывать змеями! Подобное заблуждение неоправданно, но объяснимо, ибо уже обычная логика подсказывает нам: раз в Авесте «мар» – «змей», «дракон», то, скорей всего, это понятие производно от «море», так как не секрет, что естественной средой обитания рептилий являются водоёмы. Вспомним для примера хотя бы фольклорный эпитет «чудище морское». Не исключено, что авест. «мар» («змей», «чудовище») имеет отношение к удлинённым мордочкам рассматриваемых представителей фауны и родственно русск. «морда» и чеч. «мар» («нос»), по сути, являющемуся омографом чеч. «мар» в значении «муж». Опять же, получается, что в основе авест. «мар» («змей») лежит нахская лексика, а именно – «мар» («нос», «мордочка»).
Для дальнейшей развёртки размышлений весьма кстати наблюдения Абу Исмаилова:
«Кема – лодка, судно, корабль (перен. – самолёт)
*В последние годы появились неологизмы, обозначающие такие понятия, как хикема – всё, что плавает и хIаваакема – всё, что летает.
...Первоначально было кема – название плавательного средства. Учитывая, что в последнее время учёные-лингвисты находят много свидетельств того, что нынешний чеченский язык является прямым отголоском древнейшего шумерского языка, можно предположить, что слово кема – трансформированное шумерское гемарам – узконосая, длинная морская лодка (пирога), где г редуцировалось в к, а рам – просто затерялось в веках. Другое шумерское слово геенмарам – лодка дальнего плавания уже легче толкуется современным чеченским языком: геен – дальний, далёкий, далеко + марам, которое, собственно, и обозначало первоначально лодку, корабль.
Здесь очень сильно напрашиваются аналогии из греческого и японского языков:
марам – лодка у шумеров,
марина – морская у греков,
мару – лодка, корабль у японцев.
Кроме того, сохранились ещё и такие архаизмы, как къарам (къамар) – носатая морская лодка, къовллаг – судно с закрытой палубой (название красноречивое!) и, наконец, къасаг – моряк, мореплаватель.
Понятие кема требует особого и пристального изучения, и таит в себе много интересных открытий в языке, культуре и истории чеченцев» .
В пользу выдвинутых суждений свидетельствуют два момента:
1) у нахов действительно остроконечные предметы ассоциируются с чеч. «мар» («нос», «мордочка»). Надо отметить, «мар» для обозначения понятия «нос» фонетически отличается от «мар» в значении «муж»: в первом случае гласный звук – краткий, во втором – полный. Но, за редким исключением, подобные нюансы утрачены в фонетике современных европейских языков;
2) Всё у того же М.И. Зильбермана, наряду с пресловутой подгонкой под «семитский стандарт», проступают наружу и другие немаловажные для нашего исследования моменты:
«Для разъяснения данной проблемы, Крамер подробно излагает толкование одного из законов шумерской фонетики: «шумерские конечные согласные могли выпадать и не произноситься, если за ними не следовала грамматическая частица (или слово), которая начиналась с гласного (звука)». Так, слово «поле» («ашаг»), взятое отдельно, произносилось как «аша» (без конечного «г»). Но выражение «в поле» («ашаг-а») уже звучало как «ашаг». Далее профессор Крамер пишет: «теперь возвратимся к нашей проблеме и к вопросу о слове «Шумер»... (с которым) Пёбеля поразило сходство имени «Шем, Сим», старшего сына Ноя»; а также и таких имён предков-эпонимов (его потомков), как Ашур, Элам, Арам и Ебер, эпоним евреев. «Установление тождества между словами «Шем» и «Шум(ер)», однако, имело два осложнения: (налицо) разные корневые гласные «е» («Шем») и «у» («Шум»), а также выпадение конечного «ер» (в слове «Шумер»). В настоящее время первое из них уже не вызывает вопросов: клинописное «у» часто переходит в «е» у евреев (например, аккадское слово «шуму» («имя») на иврите – «шем»). Что касается второго затруднения (выпадение конечного «ер»), то теперь это можно объяснить посредством шумерского правила», приведённого выше: (отдельно взятое) слово «Шумер» должно звучать как «Шуми», или, скорее всего, «Шум» (поскольку конечный гласный звук «и» – «очень краток»), «и евреи восприняли его в форме «Шем».
«Если гипотеза Пёбеля верна и (наименование) «Шем» (родоначальник семитов) идентично слову «Шумер», мы должны допустить, – заключает Крамер, – что еврейские авторы Библии, или хотя бы некоторые из них, считали шумеров изначальными предками еврейского народа... Значительная доля шумерской крови текла в жилах предков Авраама, которые в течение целых поколений жили в Уре и других шумерских городах. Что касается шумерской культуры и цивилизации, нет сомнения в том, что протоевреи (отцы Авраама) впитали и ассимилировали многое из жизни шумеров» .
Тем не менее, цитированный фрагмент наглядно доказывает не только право на существование гипотезы, но и правильность исследовательского наития А.Т. Исмаилова, сопоставившего нахск. «кема» с шумер. «гемарам». В качестве ещё одного аргумента здесь напрашиваются существующие параллельно чеч. иза ; и («он», «тот», «та», «это», «эта»); хIокхуза ; кхуза («сюда») .
Касаемо Японии и некоторых нюансов японского языка нам удалось отыскать дополнительную информацию познавательного ракурса:
«Имена многих японских торговых судов, таких как Nippon maru (;;;) и Shonan maru (;;;) оканчиваются на «мару» (;), что на японском имеет значение «круг». Самое раннее судно с именем на «мару», Bandou-maru (;;;), упоминается в документах Niwaji temple (;;;) в 1187 году (период Хэйан).
Слово «мару» также использовалось в именах новорожденных мальчиков, Ushiwakamaru (;;;), именах мечей, Onimaru (;;), и именах частей японских замков, также называемых kuruwa (;).
Наряду с прочими версиями использование слова maru в именах мальчиков, предположительно это пошло от японского слова маро означающего экскременты, или от слова о-мару означающего «горшок». Такие непривлекательные имена мальчикам давались с целью отпугивания злых демонов. С таким же чтением, в именах используются другие иероглифы: ;; и ;, но они употребляются скорее для предметов привязанности.
Что касается имён судов, многочисленные версии выдвигались ещё с периода Эдо, включая версию использования маро в именах мальчиков, и использования другого маро (;) в именах дорогих, высокопочитаемых людей и вещей. Иные версии проводят аналогию с брёвнами maruta (;;) из которых строились суда, или с округлой чано-подобной формой первых судов. Одна из версий, религиозная, гласит, что с небес сошло божество Hakudoumaru (;;;), научившее людей кораблестроению. Кто-то усматривает связь с оптовым торговцами, называемыми monmaru (;;), которые называли корабли своим именем. Ещё одна версия утверждает, что использование мару в именах кораблей обусловлено сходством кораблей и замков.
Названия судов, оканчивающихся на мару, были особенно популярны в период Эдо. В японском судоходном законодательстве в 1900 году (33-й год правления императора Мэйдзи) было записано: «;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;» .
Однако в цитированном тексте налицо чеч. «мар» («муж», «знатный человек»).
Единственное, отныне читатель сам сможет уяснить для себя и выбрать наиболее приемлемое объяснение – стоит только обдумать, рассудить и разложить всё по полочкам. На примере нескольких высказываний мы лишь попробовали состыковать разрозненные факты.

Ни;ке – персонификация победы у древних греков; эпитет богини Афины, которой и посвящён храм Нике на Афинском акрополе; эквивалент Виктории в Древнем Риме. В переводе с греч. «Ника!» – «Побеждай!»
Оказывается, в ознаменование победы над лигурийцами в середине IV в. до н. э., в честь богини победы Ники греками было дано название городу, основанного ими на берегу Средиземного моря – Никейя (греч. ;;;;;;), то есть современная Ни;цца (франц. Nice [nis], оксид. Ni;a, итал. Nizza), а лат. Nicaea – результат заимствования этого наименования у греков римлянами. В греческом языке звук «ц» впоследствии перешёл в «к» («центавр» ; «кентавр»). Памятуя о лингвопереходе ц ; к, кстати, также характерного между ранней латынью и латынью средневекового периода, мы склонны считать более точным современное итальянское произношение – Nizza (Ницца), – как максимально соответствующее исходному звучанию. И вот почему: чеч. «ницкъа» («сила», «мощь») в разговорной речи нередко обретает форму «ницI» / «ницIа», то есть согласный звук «къ» сливается с предыдущим «ц», трансформируя его в звонкое абруптивное «цI». Таким образом, обнаруживается полная идентичность итал. Nizza и чеч. «ницI» / «ницкъа», к которому, по нашему убеждению, восходит греч. Нике, в котором, наоборот, ассимилирован звук «ц». Нет сомнений в том, что эти понятия равноценны, ибо сила изначально подразумевает победу, и достичь последней никогда не удастся без наличия первой.

Поверженный. В «Толковом словаре» Д.Н. Ушакова встречаем краткий разбор этого причастия: «Поверженный – поверженная, поверженное; повержен, повержена, повержено (книжн. ритор.). Прич. страд. прош. вр. от повергнуть (преимущ. в 1 знач.). Поверженный кумир. Поверженный в прах. И над поверженным лесом луна остановилась, кругла и ясна. Некрасов» .
Существует множество других однокоренных глагольных форм (например, «поверг» / «поверженный», «сверг» / «вверг», «отверг» / «отверженный» и так далее), не говоря уже о существительных «свержение» или «приверженец». Однако ни один из словарей не даёт какого-либо разбора, анализа и объяснения исходного значения морфемы *верж / *верг.
Мы же попытаемся обосновать, опять-таки, исходя из канонов нахской словесности.
Отметив типичный для русской фонетики лингвопереход г ; ж, далее выдвинем предположение о том, что в толковании Д.Н. Ушакова дан первоначальный смысл лексемы, тогда как прочие значения добавились значительно поздней. Но вчитаемся в следующую информацию:
«Д-;ржа ‘распространиться, распуститься, расстелиться, разлиться, раздаться’. Общенахский классн. гл. (инг. даржа, ц.-туш. даржан), имеющий параллели в тюрк. языках: турк. дарга, тур. диал. даргъа, тат. диал. таргъа в значении ‘расходиться, разбредаться, разбрасываться, рассеиваться’ и т.д. С иным «классным» анлаутом слово представлено в кавказ. (мегр. pir;a ‘широкий, развесистый’) и индоевр. языках (др.-инд. sphurjati ‘пробивается, трескается’). См. б-аржа» .
«Б-;ржа ‘распространиться, распуститься, расстелиться, разлиться, раздаться’. Общенахский классн. гл. (инг. баржа, ц.-туш. баржан), имеющий параллели в кавказских (груз. wrcel ‘широкий’, мегр. *pir;a ‘широкий, развесистый (о дереве)’, чан. *pir; ) индоевр. языках: и.-е. *(s)prg- ‘распускаться, трескаться’, греч. spharageomai ‘наполняться’ (о вымени), ‘трескаться’, авест. fra-spaegha ‘побег, ветвь’, др.-инд. sphurjati ‘пробивается, трескается’. Иногда нах. b- в анлауте соответствует и.-е. p-, ср. ещё нах. *бадир ‘перо’ – и.-е. *pter- ‘перо’. Пранах. форма – *barga. См. д-аржа» .
«Даржа – расстелиться, распространиться, разлиться, помутнеть. Даржо – разложить, расстелить, устлать, устилать, мутить» .
Возможно, чеч. «дарж» («степень», «должность», «чин», «звание»), считающееся арабизмом («даража»), не является заимствованием, имея изначально параллельное хождение, составляя грани единого целого, ибо любую власть характеризует распространение её влияния.
Этому глаголу присущи ещё формы «варжа» и «йаржа». Возьмём к рассмотрению вариант с классным показателем мужского рода в-. Поскольку в русском варианте мы взяли к рассмотрению причастие в прошедшем времени страдательного залога, то и чеченский корень «варжа» мы также переведём в причастие страдательного залога прошедшего времени: «ваьржина» [v;r;in], в значении «распластанный» (в мужском роде). И здесь практически на все сто процентов осязается идентичность чеченской лексемы с русск. «повержен», «привержен», «отвержен», «свержен», «опровергнут», «ввергнут». И да не удивит это никого, поскольку речь идёт об общих истоках! Обратите внимание: в русском языке не встречается отдельного слова с указанным корнем, ибо все известные нам варианты даны с только приставками (по-, при-, от-, с-, в-), что, несомненно, подтверждает тезис о нахской природе термина, содержащегося в чеченской базовой лексике.

Тильда. Строчный, надстрочный или подстрочный знак в виде волнистой чёрточки (~) размера дефиса или тире носит название «тильда» (исп. tilde, от лат. titulus – «надпись»). «В лингвистике может означать назальность гласного в транскрипции ( ,  ), палатальность «н» (например, в испанском алфавите –  )» . Оказывается, в чеченской лексике есть «тIилд» или, в уменьшительной форме, «тIилдиг»: 1) «мочка уха»; 2) «гребешок петуха»; 3) «хоботок индюка» .
Относится ли данная параллель к разряду общей лексики на момент этнического размежевания носителей праязыка? Или же этот термин проник из латыни в нахский язык посредством грузинского культурного влияния? Установить точный вектор заимствования или же здесь факт общей лексики, пока не представляется возможным.

Фестиваль. Франц. festival и исп. fiesta [фиеста] уходят корнями в эпоху Римской империи, к лат. festa («веселье», то есть народное гуляние с участием жителей общины или городского квартала) и festivus («весёлый», «праздничный»). Обозначив довольно распространённый лингвопереход хь [;] ; ф [f], сравним с чеч. «хьеста» («ласкать») или «хеста» («славить [многократно]»).

Хараки;ри. Разговорный термин, означающий буквально «вспарывание живота» – такая вот норма бытовала в средневековой Японии у самурайского сословия. В японском языке есть другое его, письменное, обозначение – сэппуку. Причём, оба синонима передаются комбинацией одних и тех же двух иероглифов: в «сэппуку» сначала идёт иероглиф «резать», а потом «живот», тогда как в «харакири», наоборот, первый иероглиф – «живот».
Итак, «харакири» предположительно переводится – «вспороть себе живот мечом» [Christopher. Mishima's Sword, стр.68]. И хотя нахскому психотипу и национальным традициям чужды какие-либо ритуальные самоубийства, всё же приведём нашу дешифровку: чеч. х;ра («дупло», «дыра», «отверстие», «лунка») + кийра («живот», «утроба»), то есть, грубо говоря, «дыра в животе», образующаяся в результате осуществления суицида столь леденящим жилы образом.
Кстати, к «хара» («дупло») восходит и чеченское тайповое имя – Х;рачой / Х;рачой. И, предположительно, это отнюдь не единичный пример присутствия подобного корня в именослове древних народов.
Действительно, в Коране дана абсолютно точная транскрипция имени брата Моисея (Мусы, мир ему) – Х;рун (библейский Аарон).
Далее, в русской лексике также наличествуют аналогичного смысла термины: «хранить», «хоронить», «охрана», «схрон». Это и понятно: строение дупла образует естественное природное хранилище чего-либо.
На основании всего сказанного делаем вывод о том, что сама эта лексема ещё в глубокую старину звучала в Египте в речевом обороте наших далёких пращуров.
И если предположить, что предки самураев были из числа народа Бану Исраил, то, пользуясь этим словом, как потомки израильтян, они должны были ориентироваться в смысловой характеристике термина «харакири».

Хоккей (англ. hockey) – название популярного современного командного вида спорта. Этимология предположительно восходит к старофранц. hoquet – «пастуший посох с крюком» . Похоже, термин связан с чеч. «хьокх» [;oq], во мн. ч. «хьокхий» [;oqij] – «дубина», «кол», «увесистая палка», «бита». Причём, данный нахизм широко известен и в ряде тюркских языков: кум. «окх» [oq], казах. о;, тур., гаг. ok, что в переводе означает «стрела». Здесь наблюдается отсечение букв в анлауте, то есть процесс выпадения одного или нескольких начальных звуков в начале слова, известный в лингвистике как аферезис (от др.-греч. ; ;;;;;;;;; – «отнятие», «лишение», «убывание»), по примеру параллелей с араб. «хьаким» – казах. «аким» («начальник»); чеч.-инг. «хо;рбаз» – русск. «арбу;з»; чеч. «кIотар» или укр. «хутор» – кум. «отар» (то есть выселки – населённый пункт типа кошары, хуторок, откуда и зародился термин «отара»). По той же самой схеме наблюдаем параллели между 1) нахск. «хан» («время») и лат. anno («год»); 2) нахск. «хьоме» [;ome] («дорогой», «дорогая») и лат. amicum («друг»); 3) чеч. «хIаваъ» [hava’] («воздух») – лат. ave («птица», то есть «парящая в воздухе»); 4) чеч. «Iа;лам» («природа») проглядывает в составе лат. elementum («стихия», «первовещество»). Эта нахская лексема совпадает с араб.   [‘;lam], но элементарный морфологический разбор свидетельствует в пользу того, что она зиждется на хуррито-нахской языковой платформе: Iа / Iе («жить») + суффикс -л = Iал / Iаьл, и, уже добавляя к этой основе суффикс-окончание -ам, в строгом соответствии с канонами нахского словообразования выводим «Iалам» («житие», «природа»).
Кажущийся архаизм «петиция» (то есть «прошение») на самом деле в XVIII веке заимствован русской лексикой от лат. petitio, производного от petere («просить», «подавать иск»), тогда как «репетиция» – от лат. repetitio («повторение») схоже с англ. repeate («повторять»). Очевидно, что предложенные толкования есть достижения куда более позднейшего эволюционного витка генезиса латыни и что в основе обеих этих лексем находится нахский диалектизм «пуьт» / «пит», во мн. ч. «пит(а)ш» [p;t, p;t(a);; pit, pit(a);] («россказни», «байки», «выдумки»), который в наши дни почему-то принято воспринимать как синоним чеч. «аьшпаш» («враки»), по-видимому, из-за созвучия с араб.   «фитна» [fitnah] и чеч. «питан» («раздор», «смута»). Однако очень похоже на то, что исходное толкование термина – «доказывание», «обоснование», «утверждение».
Рискнём предположить, что, помимо итал. bambino («ребёнок», «мальчик»), в том же самом значении p;t / pit отложилось в некоторых современных итальянских диалектах: падуан. putelo, венец. puteo, верон. butin и семантически отождествляется с понятием «лопотун», то есть «тот, кто что-либо лепечет».
Перечислим и другие соответствия: лат. varus («кривоногий») напоминает чеченский диалектизм «варо» («бедро», «берцовая кость»); лат. destino («утверждать», «прикреплять», «привязывать») удивительным образом в чечено-ингушском языке одновременно соответствует двум глаголам – «диста» / «виста» / «йиста» / «биста» – «говорить» (обнаруживая связь и с русск. «весть»), и «даста» / «васта» / «йаста» / «баста» – «раскрывать», «развязывать (узел)»; лат. casa [каза] («хижина», «домик в саду», «беседка», воен. «шалаш», «походная палатка») – нахск. «цIа» («дом», «очаг»), учитывая, что согласный «к» в ранней латыни имел произношение «ц»; лат. durus («жёсткий», «суровый», «строгий») – чеч. «дера» («раздражённый», «строгий», «грубый») или «дуьра» («солёный»). Кстати, полную идентичность между собой обнаруживают лат. matta («циновка», «рогожа») и чеч. «мотт» («постель», «подстилка»). Возможно, и лат. maxim («большой», «влиятельный») – одного корня с лат. magnus («великий»). Знак равенства между ними проводит общая нахская основа «мага» («мочь», «быть здоровым, бодрым», «подходить для чего-либо», «быть удобным», «годным») . Причём, в форме причастия «могуш» этот глагол существенно сближает между собой лат. maxim и русск. «могущество». В этот же перечень нахско-латинских соответствий уместно добавить и лат. vacca [вакка] («корова»), похожее на чеч. «ваккха» [vaqqa] («кормиться материнской грудью, или от вымени», в переносном значении – быть на чьём-либо иждивении). Нам известно о том, что в чечено-ингушской грамматике постоянно происходит чередование префиксов в-, й-, д-, б- (классных показателей), и потому одной из вариаций упомянутого глагола является форма «баккха», что, в свою очередь, при полной гармонии с канонами нахского словообразования, сближает эту лексему с араб.   [baqqara] («корова»).
Кстати, процесс аферезиса наблюдается на примере груз. ;;;;; [ekimi] («врач»). У калашей эпитет hakim означает «доктор», поскольку у многих народов подобное обращение подразумевает социальное ранжирование, уважительное отношение в смысле «господин». Нередко эти понятия – «доктор» и «господин» – тождественны. Однако чеч. «хьаьким» / «хьаькам» [;;kim, ;;kam], равно как и казах. «аким», означает «начальник», которое похоже на арабское заимствование.
По-видимому, тот же смысловой стержень и у грузинской формы ‘ekimi’, наталкивающей нас на ассоциацию с чеч. «э;каме» / «э;кими» («восприимчивость к болезням», «чувствительность, «раздражительность»), что связано с профессией врача.
Зато несомненными арабскими заимствованиями в картвельском языке являются: груз. ;;;;; [pikri] («мысль», «мышление»), от араб.   [fikr] («осмысление», «расчёт», «мудрость»), где, с участием лингвоперехода ф ; п, «фикр» трансформировалось в «пикри»; груз. ;;;;;;;;;;; [mosalodneli] («вероятный»), от араб «масал» («пример», «подобие»), также соответствующего чеч. «масал» и русск. «мысль»; далее, груз. ;;;;;;;;; [magalitad] («например») и ;;;;;; [magram] («однако»), вероятней всего, восходит к нахскому глаголу «мага», производными формами от которого являются «магам», «магар», «маггал», а «магийта» означает содействие или позволение быть в состоянии (совершить что-либо, делать что-то).
А вот ещё одна картвело-нахская параллель. Считается, что чеч. «ла;маз» («молитва») заимствовано от тюрк. «намаз» («молитва»). В некоторых местных говорах отмечен лингвопереход н ; л, на примере чеч. «луо» («дай»), тождественного «нуо» в произношении жителей чеченского Надтеречья.
Думается, осуществляя озвученную звукозамену, предки нахов могли этот тюркизм адаптировать груз. ;;;;;; [lamazi] («прекрасный», «приятный»).

Хор. Следующий объект нашего внимания, восходит к др.-греч. ;;;;; [choros] («толпа»). В нашу эпоху термин «хор» воспринимается, прежде всего, как наличие двух-трёх или более человеческих голосов при совместном синхронном звучании в процессе исполнения одной и той же музыкальной партии. Интересные ассоциации возникают при его сопоставлении с чеч. «хIо;ра» / «хIораниг» («каждый»).
И здесь сама фраза «звучание хором» обретает уже полновесный смысл, так как толпа, будь это даже певческий коллектив, состоит из индивидов, каждый  из которых, наравне с прочими своими коллегами-товарищами, составляет одно целое.

Цуна;ми. В «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой встречаем такую формулировку: «Гигантская разрушительная океаническая волна, возникающая в результате подводного землетрясения или извержения подводных или островных вулканов».
Считается, в переводе с японского «цу-нами» означает большую волну в гавани. Оказывается, такой же термин конструируется на базе собственной лексики и принципов нахского словообразования, если добавить к корню цIун суффикс -м / -ам. Фонетический вариант «цIунам», производный от «цIун» – отнюдь не нонсенс, ибо аналогичное явление уже имеет место в чеченской лексике: «корж» («кусок», «обрезок») – «коржам» («ломо;ть»), «гIад» («стебель», «ствол», «туловище») – «гIодам» («кукурузный стебель»), «локъ» («пирожок без начинки») – «локъам» («пышка», «оладья») и так далее, и тому подобное. Похоже, по той же аналогии сконструированы чеч. «горгам» («тряпка») и арм. «горг» («ковёр»). Итак, япон. «цунами» соответствует чеч. «цIунам».
В подтверждение приведённого аргумента свидетельствует ещё одна параллель между двумя языками: япон. «мару» («корабль») и чеч. «марам» («судно»).
Однако, на наш взгляд, перевод «цIун» как «жижа», «нечистоты»  не соответствует значению, изначально заложенному в нём, и вот почему! Чеченские слова «тIуналла» (корень тIуна плюс суффикс -алла) – «сырость», «влажность»; «тIунуо» – «влага»; «тIуьна», «тIуьнаниг» (суффикс -ниг) – «сырой», «влажный», похоже, исходной формой имеют «тIун», и этот корень обнаруживает родство с чеч. «цIун», во мн. ч. «цIунаш» – «жижа», «брызги (грязи»), «лужа». Оба корня («цIун» и «тIун») являются результатом дивергенции в рамках одного языка (при лингвопереходе цI ; тI), когда за счёт фонетической мутации одного из звуков происходит раздвоение лексемы, каждая из которых впоследствии обретает отдельное самостоятельное существование. (К примеру, подобное «раздвоение» имеется в том же русском языке: «тоска» и «тусклый»). Аналогичный процесс нагляден на таких примерах: «хасто» («славить») и «хьесто» («ласкать»); «гам» («мотыга», «тяпка», «бритва») – «гIама» («клинок», «сабля»); «гIирс» («орудие труда», «инструмент», «приспособление») – «герз» («оружие», «вооружение»), от которого, в свою очередь, похоже, произошло чеч. «гарз» («вермишель», «лапша») – из-за внешней схожести данного пищевого продукта трубчатой формы с полостью духового оружия и, позднее, ружейных стволов. Таким образом, общий смысл – «продолговатая полость», «полая трубочка».
Между прочим, любопытная параллель обнаруживается между чеч. «гIирс» («снаряжение») и груз. ;;;;; [;irsi] («достойный» или – снаряжённый, пребывающий во всеоружии, в полной боеготовности); «гIатта», во мн. ч. «гIовта» («встать», «подняться»), «гIатто» («поднять» «разинуть (пасть)» – «хIотта» («стать», «утвердиться»), «хIотто» («поставить что-либо вертикально, на попа», «назначить»), тогда как в чеченско-галанчожском и ингушском эквиваленте данного глагола («отто») налицо выпадение начального согласного, однако поиск симметрии позволяет усмотреть в этом случае лингвопереход хI ; ъ. (Ъ – так сказать, «нулевой звук», сливающийся с последующим гласным). Далее можно предположить взаимосвязь гидронима Орга (Аргун) и чеч. «кIорга» («глубокий»), от которого за счёт ассимиляции «р», в свою очередь, происходит чеч. «кIаг» («лунка», «углубление», «впадина», «ямка»).
Аналогичное «обнуление» наблюдаем на примере груз. ;;; [omi] («война») и чеч. «тIом» («война»), тогда как в качестве синонима существует куда более архаичная лексема «гуна». И здесь нас не должно обескураживать отсутствие начальной «тI» в грузинском варианте, ибо похожее расхождение отмечено между чеч. «кIотар» («хутор») и кум. «отар» (в том же значении).
Продолжим перечень звукочередований: «корсам» («мох») – «къорсам» (особый вид паразитирующего на деревьях растения, внешне напоминающего небольшой кустарник и используемого в народной медицине при лечении диабета); «кIур» («дым») – «гIир» («гарь», «смоль»), тогда как в курдском языке «гир» – «дёготь» («мастика»); «кхаьлл» («поселение») – «гIала» («город»); «къовкъа» («греметь», «урчать») – «къахка» («отпрянуть», «избегнуть», «уклониться»); «марца» («опалить») и «марс-да;ла» («вспыхивать»); «тIапа» («плоский») – «чIапа» («сплющенный»); «тум» («кочерыжка кукурузного початка») – «тIум» («костный мозг», «ядро плода»); «чийлг» (устар. «ведро») – «шелаг» («бочка», «цистерна»); «чхьаьвриг», диал. «чхьорг» («жук», «таракан») – «чурк» («комар»)...
Перечисленные примеры позволяют говорить о присутствии в нахских диалектах следующих лингвопереходов: цI – тI, х – хь, гI – г, гI – хI, хI (хь, кI) – ъ, к – къ, кI – гI, кх – гI, къ – х, тI – чI, т – тI, ц – с, ч – ш, ч – чхь.
И ещё кое-какие мысли в финале настоящего параграфа!
Помимо прочих сопутствующих причин, мы перечислили немало очевидных нюансов в пользу языкового разветвления, происходившего за счёт трансформации, искажения или эволюции определённого конкретного звука в качественно новое состояние. На наш взгляд, механизм указанного фонетического размежевания в микромодели наиболее ярко наблюдается в ходе становления индивидуальной человеческой речи, начиная с младенческого периода. Элементарно, на примере личного опыта автор настоящего изыскания перечислит звукочередования, наиболее часто свойственные детской речи: «з» вместо «х»; «хь» вместо «ч»; «й» вместо сонорных «л» и «р»; «л» вместо «р»; «гI» («украинское» «г») вместо «р»; «ъ» (твёрдое придыхание, «нулевой звук») вместо «р»; «т» вместо «ц»; «т» вместо «к», «къ» и «кI»; «с» вместо «ш» и целый ряд других.

Чахнуть, чахлый, чахотка. «Там царь Кащей над златом чахнет; там русский дух... там Русью пахнет!» – кому из нас со школьной скамьи не запомнились эти пушкинские строки? «Толковый словарь Ушакова» даёт понятию следующее объяснение: «Хиреть, сохнуть, становиться чахлым, больным... хилеть».  Далее, читаем в «Этимологическом словаре русского языка» М.Р. Фасмера:
«Ча;хнуть – ча;хлый, чахо;тка, укр. ча;хнути, блр. ча;хнуць. Вероятно, новое образование от *чазн;ти «исчезать, усыхать» (см. -че;знуть), причём -х- аналогично тряхну;ть, ужахну;ться и т. п.; см. Брюкнер, KZ 43, 310; 48, 181; Махек, Rесhеrсhеs 29. Последний пытается сблизить это слово с лит. ka;e;;ti, ka;iu; «тощать, вянуть, сохнуть». Менее убедительно возведение к *ч;хн;ти и сближение с греч. ;;;;;;;; «сухой», ;;;;;;;;; ; ;;;;;;, ;;;;;;;; (Гесихий), лит. ken;kti, kenkiu; «вредить», kanka; «мука» (Петерссон, AfslPh 34, 379; Ильинский, РФВ 70, 266 и сл.). Невероятно и сближение ча;хнуть с ка;шель, вопреки Ильинскому, точно так же, как и сопоставление Бернекера (I, 133) с нем. hаgеr «тощий». Гадательны предположения и Маценауэра (LF 7, 27). [Махек (LР, 4, 1953, стр. 121) производит ча;хнуть от ;ade;ti. – Т.]»
Из обоих цитирований очевидно, что рассматриваемые нами однокоренные слова «чахнуть», «чахлый», «чахотка» с позиций собственно русского языка не дают бесспорной отчётливой этимологии. Глагольная форма «чах» не только отражает единственное число несовершенного вида прошедшего времени, но в данном случае ещё и является лексической основой, кстати, встречающейся не только на Руси:
«...В современном азербайджанском языке содержатся фрагменты прежней речи, бытовавшей у местного гаргарейского населения. Азерб. «чох сагIол» («большое спасибо») точь-в-точь соответствует чеченскому выражению «чIогIа сагIа хуьлда» [чIох сах хил] («да будет (тебе) большая милостыня»). Чеч. «чIогIа» означает «сильно», «очень», «крепко». Итак, азерб. «чох» и тур. «чок», несомненно, восходят напрямую к конкретному праязыку, господствовавшему издревле вплоть до позднего средневековья в ареале нынешнего проживания указанных народностей» .
Итак, очевидно совпадение русской морфемы «чах» с чеч. «чIогIа» («сильный», «крепкий», «сильно», «очень»), с коей связаны понятия «чIагIам» («договор»), «чIагIдала» («укрепиться», «утвердиться»), «чIагIдан» («укрепить»), «чIагIуо» («крепость», «гарантия») .
Но какой гранью она (лексема) сочетается с корнем «чах» русского словника? Элементарно, необходимо знать нюансы чеченской речи: когда применительно к больному говорят (в настоящем времени) «чIагIло», либо (в прошедшем времени) «чIагI-велла» (о мужчине) или «чIагI-елла» (о женщине), данный эпитет означает стремительно прогрессирующую болезнь («у него наступил кризис» или «он находится при смерти»).

«Эврика!» (греч. ;;;;;; или ;;;;;;, ‘heureka’). Этим восклицанием Архимеда в истории человечества запечатлён момент открытия основного закона гидростатики.
«Энциклопедический словарь» даёт истолкование возгласа новатора древности: «Я нашёл!», трактуемый также как «удовлетворение, радость при найденном решении, при возникновении удачной мысли и т.п.» (по Ефремовой), тогда как в другом месте он означает «нашёл, понял, открыл» (по Ожегову) .
В этой реплике налицо нахский корень «Iора» / «Iо(в)ра».
По этому поводу читаем у А.Д. Вагапова:
«I;ра ‘обнажённый, нагой, явный, видный’. Собственно чеч. От основы *I;р-у, соответствующей, на наш взгляд, и.-е. *er- // *or- ‘подниматься, восходить; восток, рассвет, утро’: лат. orori ‘подниматься, появляться, рождаться’ (orient, origin), др.-сев. ;r ‘раньше’, др.-англ. aer ‘рано’. Сюда же, вероятно, относятся и араб. Iарийа, Iурйун ‘быть голым, нагим, обнажённым’, Iурйан-ун ‘голый, обнажённый, нагой’, которое, возможно, является хурритским наследием. Отсюда чеч. Iорадала ‘стать явным’, Iорадаккха ‘выявить, обнажить’, Iуьйра ‘голый, обнажённый, нагой’, Iуьйрие ‘утро’. Ср. также греч. or;o ‘видеть’ (Мак. 2005: 137)» .
С этим же словом, по всей видимости, имеет общую платформу лат. «аура» («дуновение»), восходящее к греч. ;;;; («веяние», «дуновение лёгкого ветерка»), и англ. early («ранний», имеющий отношение к утреннему времени, а именно – чеч. «Iуьйре» [‘;jre]).
Сделав морфологический разбор термина «эврика», на базе собственной лексики и словообразовательных законов нахских языков попытаемся смоделировать аналогичный термин: «Iоьври-кх» [‘;vri-q] («обнажил», или «сделал открытие»).
Во-первых, в одной из форм написания указанной реплики в форме восклицания присутствует начальный согласный h (heureka), что, на наш взгляд, отражает наличие в исходном варианте гортанного звука «I», надо полагать, присущего общему праязыку, который впоследствии либо исчез вовсе, либо трансформировался в придыхание.
Во-вторых, частица «кх» в конце глаголов в чеченской речи выражает усилительную утверждающую степень. Например: «ас аьлла» («я сказал») и «ас аьлла-кх» (то же самое – «я сказал», – в сопровождении соответствующей интонации).
Истолковав термин «эврика», разместим в общем смысловом ряду имя Эвриди;ка (др.-греч. ;;;;;;;;) – так звали одну из дриад древнегреческой мифологии или дочь Аполлона, жену певца Орфея.
В переводе с нахского, сложив чеч. Iоьври [‘;vri] («раскрыто») + чеч. дика [dika] («добро», «благо», «хорошее») суммарно даёт значение «раскрыла благо».

ИУДЕИ? ЕВРЕИ? ИЗРАИЛЬТЯНЕ!
И опять возвращаемся к области Шем-Арие (Шам) – исходному пункту нашего повествования. Как мы помним, после смерти пророка Соломона (Сулаймана, мир ему) единый бану-исраильский этнос раскололся на два южных и десять северных колен, которые продолжили своё существование в условиях, если так можно выразиться, «анархической монархии» или «монархической демократии»:
«Северное царство было неустойчивым с самого своего возникновения. Нет сомнений, правление, основными крепами которого являются популизм и стремление угодить народу и его порокам, не может быть прочным. От эпохи Иеровоама вплоть до правления омридов (Амврия и его потомков) гражданское общество было достаточно сильным в Израиле, чтобы сдерживать стремление монархов к абсолютизму. Не сразу и не вдруг привыкали израильтяне, вольные скотоводы и земледельцы, к подчинению центральной власти, к десятинным налогам и барщине. Свободолюбию крестьян нет большего врага, чем абсолютизм. Но и для центральной власти нет большей проблемы, чем свободолюбивое самосознание вольных скотоводов и землепашцев. Чем свободней и экономически независимей народ, тем слабее власть. Бедой Иеровоама и его преемников было то, что они, в отличие от соседей-южан, не управляли народом, а были у него «на службе». Для них было важным завоевать и поддерживать доверие народа. Для этого необходим был талант демагога. Нужно было уметь господствовать так, чтобы народ думал, что не царь управляет им, а наоборот, что царь – его слуга. Первые пятьдесят лет у северных царей не было даже постоянной резиденции: Сихем, Вефиль, Фирца, Пенуэл... Отсутствие постоянной столицы – признак неустойчивости центральной власти. Аналогией такому порядку в русской и западноевропейской истории может служить период средневековой феодальной раздробленности» .
В 722 году до нашей эры бану-исраильское царство Шем (Северный Израиль) пало под натиском Ассирийской державы, и поверженные колена Израилевы были насильственно переселены в Мидию, откуда был продолжен их дальнейший исторический марафон. Другая же часть израильтян осталась в Иудее, чтобы через каких-то 133 года также оказаться жертвой внешней агрессии Навуходоносора, результатом чего стала депортация в Вавилонию жителей Иудеи, чьи пути в рамках единого этноса так больше и не пересекались с «потерянными коленами Израилевыми».
Автор данного исследования не одинок в ранжировании (разграничении) понятий «израильтянин», «иудей» и «еврей», и в подтверждение сказанного цитирует суждение некоей пользовательницы сайта livejournal.com («ЖЖ») под ником rositsa:
«Спартанцы – это не евреи вообще, а конкретно израильтяне. Слово «еврей» у среднестатистического русскоязычного ассоциируется с ашкеназом. А ашкеназы известны не военными успехами, а непропорционально большими достижениями в науке и искусстве» .
Обозначим акцент: разделившиеся впоследствии на современных евреев и палестинцев иудеи могут автоматически называть себя как израильтянами, так и иудеями, но, в свою очередь, по понятной причине потомки «потерянных колен» в современном понимании никак не могут позиционироваться ни евреями, ни иудеями. Зато их предки из числа тех же самых «потерянных десяти колен» (прежние обитатели страны Шам) существовали синхронно, и их исторические пути больше не пересеклись с иудеями, с которыми у них было общее происхождение и от которых, как известно, происходят современные евреи-сефарды и арабы-палестинцы. Вот почему в процессе дальнейшего исследования в качестве общей для всех формулировки принципиально следует обозначить акцент: израильтяне, а не евреи! Ибо последний эпитет содержит в себе налёт современности, тогда как речь идёт об историческом периоде давностью в тридцать столетий.

Теперь же, с учётом озвученных нами оговорок, без какой-либо фильтрации и значительных сокращений, будет уместным привести познавательный материал современного израильского публициста Александра Майстрового :

«ПУШТУНЫ – ПОТЕРЯННОЕ КОЛЕНО ИЗРАИЛЯ?»
«Много лет назад мы читали в журнале «Советиш Геймланд» про встречу посла Израиля с высокопоставленными лицами Афганистана (мне запомнилось имя Мух;аммед Дауд). Вот этот Дауд спросил посла, знает ли он, какого колена он потомок, и сообщил, что афганцы знают о своём еврейском происхождении, и даже назвал имена колен. Также он сказал, что они ещё вернутся...
Такая вот заметка была в советском журнале на идиш где-то в середине или чуть позже 50-х годов прошлого века...
Жители пуштунских деревень на востоке Афганистана и в Кашмире до сих пор хранят память о своём происхождении – еврейском. Те самые пуштуны, которые прославились своим бесстрашием и самоотверженностью в сражениях против всех, кто пытался захватить Афганистан: англичан в девятнадцатом веке и русских – в двадцатом. Они же, как известно, являются оплотом движения «Талибан», превратившего отсталую страну в цитадель религиозного фанатизма.
Два еврейских государства существовали почти три тысячи лет назад на территории Эрец-Исраэль. Два осколка пережившего свой золотой век царства Соломона, ставших символом саморазрушительной энергии, заложенной в еврейском народе. Зажатые в клещах между двумя великими державами древности – Ассирией и Египтом, – оба государства были втянуты в изматывающий, бесконечный конфликт друг с другом: потомки Иуды и Биньямина, создавшие Иудейское царство на юге, против Царства Израиля на севере, где обосновались десять других колен – Реувена, Шимона, Иссахара, Звулуна, Дана, Нафтали, Гада, Ашера, Эфраима и Менаше. Израиль пал первым. В 722 году до н.э. Салманазар, царь Ассирии, захватил Северное царство, разорил его, а население угнал в плен, расселив его на востоке своей империи.
Иудея чудом избежала пленения – чтобы через полторы сотни лет попасть в жернова вавилонского нашествия. Падение Первого Храма положило начало череде бесконечных страданий, унижений, вечной зависимости и вечного приспособленчества евреев. Но драма еврейского народа, продолжающаяся и по сей день, это драма лишь двух колен – Иуды и Биньямина, вернувшихся из вавилонского плена в безжизненную тогда Иудею. А десять колен, населявших Израильское царство, так и не пришли обратно, породив одну из величайших загадок всемирной истории.
Где они, покорённые ассирийцами израильские племена? Растворились ли они в хаотическом водовороте, поглотившем десятки древних народов? Ушли ли, покинув развалины Ниневии, на поиски своего дома, до которого так и не добрались? Пророчества гласят, что в конце времён все евреи вернутся в Землю обетованную – не только «сыны Иуды и Биньямина», но и потомки Израильского царства. Они ждут своего часа, утверждает Иерусалимский Талмуд, за «баснословной рекой Самбатион, бросающей песок и камни из огненной воды». По крайней мере, треть сынов Израиля, говорится в Иерусалимском Талмуде, находится «по ту сторону Самбатиона», в то время как место пребывания остальных неизвестно. Но наступит время, и они проявят себя. Где же находится река Самбатион?
Шальва Вейль, антрополог из Еврейского университета в Иерусалиме, считает, что знает ответ на этот вопрос. Изучив многочисленные рукописи путешественников средневековья и свидетельства европейцев XIX столетия, объездив страны Юго-Восточной Азии, Вейль определила одно из мест, где предположительно могла бы протекать мифическая река. О том, что река Самбатион, упоминаемая в Талмуде, якобы протекает где-то на востоке, Шальва прочла в юности, и с того времени загадка потерянных колен Израилевых покорила её воображение. Изучив многочисленные рукописи путешественников средневековья и свидетельства европейцев XIX столетия, объездив страны Юго-Восточной Азии, Вейль определила одно из мест, где предположительно могла бы протекать мифическая река.
Бывший очаг древнейшей культуры, это место сегодня находится на задворках мировой цивилизации. Это оплот радикального ислама, клановой замкнутости и традиционализма – юго-восток Афганистана, север Пакистана и Кашмир, пороховая бочка Азии и всего мира. Вейль ошеломила мир, представив собранные данные на организованной ею в 1991 году выставке в Музее диаспоры в Тель-Авиве. Выставка называлась «За рекой Самбатион – миф о потерянных племенах» и привлекла внимание СМИ, в том числе американской телекорпорации CNN. Шальва вспоминает о фуроре, который произвела выставка. «Я оформила экспозицию так, что посетители как бы переступали водный барьер, символизировавший легендарный Самбатион. Подсвеченная прожектором вода извергала «камни» из пенопласта и отделяла внешний мир от земли, населённой израильтянами. Здесь, на этой «земле», посетители обнаруживали бесчисленные свидетельства того, что потомки Израильского царства не только существуют, но и помнят о своих еврейских корнях и даже гордятся ими».
За тринадцать лет, прошедшие после выставки, Вейль получила новые подтверждения своей версии, и приводимые ею доказательства способны рассеять сомнения даже самых закоренелых скептиков. Потерянные израильские колена (или, по меньшей мере, их часть) – это пуштуны. Те самые пуштуны, которые прославились своим бесстрашием и самоотверженностью в сражениях против всех, кто пытался захватить Афганистан: англичан в девятнадцатом веке и русских – в двадцатом. Они же, как известно, являются оплотом движения «Талибан», превратившего отсталую страну в цитадель религиозного фанатизма. Вы спросите: как же это может быть? Судя по всему, может. Ход истории нам пока непонятен, но, возможно, настанет время, когда разрозненные фрагменты всемирного действа, разворачивающегося перед нами, сложатся в единую картину во всей её полноте и последовательности. Пуштунские племена, как уже было сказано, населяют Афганистан, часть Пакистана и Кашмир. Всего их насчитывается 15 миллионов человек, и в социальном отношении они представляют собой пёструю смесь кланов, каждый из которых имеет своего родоначальника и старейшин.
Однако прежде чем непосредственно перейти к исследованиям Шальвы Вейль и других историков, на которых она ссылается, стоит совершить путешествие в прошлое – не такое уж, впрочем, далёкое. По крайней мере, по меркам еврейской истории. В X веке Эльдад Ха-Дани, путешественник из некоего «еврейского государства» в Восточной Африке, совершает поездку в Азию (по дороге чуть не попав на обед к каннибалам). Ха-Дани обнаруживает за Евфратом и «горой Паран» племена Реувена, которые, как он пишет, «живут в мире и согласии», говорят на персидском и на иврите. В XII веке другой еврейский путешественник, Биньямин Бен-Йона (более известный под прозвищем Биньямин из Туделы), совершает тринадцатилетнее странствие по Греции, Азии и Северной Африке. Возвратившись, он пишет, что в глубине азиатского континента живут еврейские племена, ведущие свой род от колен Израилевых. По его словам, в персидской провинции Нашпур он встречался с представителями племён Дана, Ашера, Звулуна и Нафтали. Все эти племена прекрасно осведомлены о своём происхождении и управляются неким принцем Йосефом из Маркалы. В Хайбаре (также провинция Персии) проживают племена Реувена, Гада и половина племени Менаше.
В XVI веке в Европе появляется некий Давид Реувени, который называет себя принцем еврейского государства в Африке и послом Йосефа – короля Хайбара, могущественного еврейского царства в глубине Азии. Он предлагает королю Жуану Португальскому и Ватикану «три сотни тысяч воинов», готовых обрушиться с востока и юга на турецкую армию, и просит артиллерийской поддержки. Евреи Европы видят в Давиде Реувени спасителя, Папа римский и король Жуан благосклонно принимают его, – но удача отворачивается от Реувени. Португальский флот громит турецкую эскадру, турецкая угроза на время отступает, и планы Реувени становятся уже никому не интересны. В конце концов, он умирает в заточении в Португалии.
Однако сообщениям еврейских путешественников и таинственной истории с Реувени предшествуют арабские хроники, которые представляют для нас не меньший интерес. Эти хроники повествуют, что у короля Саула был сын Иеремия (о нём не упоминается в еврейских священных книгах). У Иеремии, в свою очередь, родился сын по имени Афган, чьи потомки, спустя много веков, перебрались в город Джат на территории нынешнего Афганистана. Когда в этих местах появились арабы, их военачальник Халид Ибн-Валид встретился с вождями еврейских племён, которых возглавлял прямой потомок Афгана – Киш. Киш, покорённый доводами Ибн-Валида, принял ислам и взял себе мусульманское имя Абдул Ибн-Рашид, под которым и прославился как знаменитый полководец и любимец самого пророка Мух;аммеда.
Проповедник нового движения «Ах;мадия» в исламе Мирза Гулям Ах;мад цитирует древних арабских и персидских авторов, которые сообщают, что Мух;аммед дал Кишу имя «патхан» (пуштун), что на сирийском наречии означает «рулевой». Это название закрепилось за всеми племенами, подвластными Кишу. Потомки талибов гордятся тем, что ведут происхождение от... Ибн-Рашида. Многие арабские хроники называют конкретные место и время расселения потомков Афгана. Например, «Мират уль-Алам» («Зеркало мира») повествует о странствиях иудеев и упоминает города, куда они прибыли, выйдя из Святой Земли: Гхор, Газни и Кабул.
Некоторые авторы прямо утверждают, что потомки принца Афгана и есть потерянные колена Израилевы.
В новое время появляются многочисленные дополнительные подтверждения этой версии – от европейских путешественников, археологов, исследователей и представителей британской военной администрации. В своём «Путешествии в Бухару», написанном в 1835 году, сэр Александр Бранес пишет, что афганцы нередко называют себя «Бани Исраэль» («Сыны Израиля»). В подкрепление этих слов, продолжает Бранес, они приводят легенду, согласно которой евреи были расселены в провинции Гхор около Бамиана и начали называть это место Афганом – по имени царя, от которого вели происхождение. Британский путешественник также приводит историю о Кише, который был вождём перешедших в ислам еврейских племён.
Другой английский исследователь, Фарриер, приблизительно в то же время (в 1858 году) выпускает книгу «История Афганистана», в которой без тени сомнения утверждает, что нынешние афганцы происходят от десяти колен Израилевых. При этом он приводит любопытный факт. Когда Надир-шах, идя в поход на завоевание Индии, прибыл в Пешавар, глава местного племени Йусуф-Заус подарил ему священные тексты, написанные на древнееврейском языке. Евреи, служившие в армии Надир-шаха, признали подлинность этих религиозных текстов.
Эти и другие многочисленные свидетельства были впервые собраны выходцем из Индии евреем Иегошуа Бенджамином, который обобщил их в книге «Мистерия потерянных племён». Книга осталась незамеченной, хотя в ней приводятся уникальные факты. Например, рассказ некого Шалома Дадеша, родившегося в Герате и сопровождавшего группу евреев, бежавших из Афганистана через Пешавар: «Во время перехода мы встретили несколько солдат, нёсших охрану. Услышав, что мы – евреи, этот солдат сказал: «Вы и правда евреи? Но я ношу цицит, мой отец носит цицит, моя мать зажигает свечи, моя бабушка зажигала свечи. Это значит, что мы тоже евреи?» «Из этих расспросов, – продолжает Шалом Дадеш, – я понял, что он и его семья происходят из колена Биньямина. Я спросил его, почему он не хочет вернуться к еврейству. Он ответил: «Придёт день, и мы вернёмся».
Шальва Вейль в ходе своих исследований столкнулась с не менее поразительными откровениями. Так, она приводит письмо Габриэля Барухова, парикмахера из Бухары, президенту Израиля Ицхаку Бен-Цви, в котором он описывает встречи с представителями пуштунов в Кабуле. По словам Барухова, он был шокирован, узнав, что непримиримые в своём мусульманском рвении воинственные главы пуштунских кланов зажигают свечи на Хануку, прибивают к дверям похожие на мезузы дощечки со священными текстами, надевают талит и каждую пятницу зажигают свечи. Когда они приходили к Барухову подстричься, то просили не сбривать пейсы, которые прятали в бороде.
Еврей из Герата Абрам Бенджамин утверждает, что, согласно устной традиции этих мест, племя Африди происходит от «сынов Эфраима». «Представители старшего поколения не скрывают своего еврейского происхождения, но молодёжь предпочитает не предавать огласке этот факт, поскольку в нынешней атмосфере принадлежность к еврейству непопулярна», – заключает он. Написано это в 1951 году.
Вейль провела много времени в Афганистане и соседнем Кашмире и имела немало возможностей лично убедиться в справедливости этих рассказов. «Во многих семьях, – говорит она, – укоренились традиции, имеющие исключительно еврейское происхождение. Мальчикам делают обрезание, женщины соблюдают законы чистоты, описанные в Торе, во многих семьях действуют запреты на определённые виды пищи, сходные с законами кашрута. Некоторые жители деревень носят амулеты, на которых написано «Шма, Исраэль».
«Находясь в Сринагаре (Кашмир), я поехала в одну из деревень неподалёку от Кабула, принадлежащую клану Африди. Беседуя с местными жителями, я узнала об удивительном обычае, существующем в деревне. По пятницам многие женщины деревни зажигают свечи и прячут их в углу. Хозяева дома, в котором я остановилась, сказали, что они делают так из поколения в поколение, хотя не захотели (или не смогли) объяснить, почему, – пишет Шальва. – Вечером в пятницу они подают к столу виноградный сок, похожий на вино. Исламский закон запрещает пить вино, но они сказали, что это древняя традиция, которая должна быть соблюдена».
В самом Кашмире Вейль обнаружила не менее стойкие представления местных патриархов о своём происхождении. «Мы сидели во фруктовом саду в деревне в Кашмире, у подножия Гималаев. Мух;аммед Вали, пуштун из племени Йусуф-Зай (в переводе – «Дети Йосефа») рассказывал мне свою родословную. Я спросила его, откуда ведёт происхождение клан Йусуфа, и он ответил: «Ибн-Якуб» («Сын Яакова»). Тогда я спросила его, кто такой Йакуб. Мух;аммед посмотрел на небо, словно прося небеса простить мне такое чудовищное невежество, затем повернулся ко мне и со снисходительным выражением и нескрываемой жалостью по отношению ко мне, несведущей, ответил: «Якуб – это Израиль. А мы – Бани-Исраэль, сыны Израиля». По словам Вейль, вполне образованные и получившие западное образование афганцы не считают эти предания сказками и говорят о еврейском происхождении афганцев как о чём-то само собой разумеющемся. Так, во время её бесед с группой студентов-пуштунов из университета в Дели те неохотно признавали, что их племена берут начало от «Бней-Исраэль». При этом они были воинствующими антисионистами и абсолютно не идентифицировали себя с Израилем.
Шальва Вейль – не единственная, кто доказывает еврейское происхождение пуштунов. Не говоря уже о неистовом «собирателе потерянных колен» раввине Авигайле, к аналогичным выводам приходят другие историки и антропологи. Роберт Каплан, корреспондент американского журнала Atlantic Monthly и автор многочисленных исследований, включая известные книги «Солдаты удачи» и «К востоку от Тартарии», также повествует о предании, согласно которому племена «патхан» – потомки Афгана, внука царя Саула, принадлежащие к десяти коленам Израилевым.
Доктор Михаэль Рубин (Йельский университет), специалист по истории Афганистана, Центральной Азии и Ирана, ссылается на мемуары британского посла в Персии Джона Малькольма (1801 год). Малькольм рассказывает о бытующей в ряде провинций Афганистана легенде, согласно которой родоначальниками некоторых местных племён были изгнанные ассирийцами евреи. Михаэль Рубин сам побывал в Афганистане и пишет, что старейшины ряда племён признавались ему в своих еврейских корнях. В ходе семинара по данному вопросу, проходившего в Иерусалимском центре всемирного объединённого ортодоксального еврейства имени Сеймура Абрамса, цитировались высказывания профессора Саффолкского колледжа в Нью-Йорке Лоуренса Эпштейна, который провёл длительное и серьёзное исследование проблемы еврейских корней ряда пуштунских племён. Эпштейн, как и Вейль, указывает на то, что у некоторых из этих племён зафиксированы специфически еврейские обряды. Например, женщины в семьях этих племён традиционно зажигают свечи в пятницу, а в качестве символа и магического знака используется шестиконечная «звезда Давида».
Имена, принятые среди этих племён, являются, полагает Эпштейн, производными от еврейских: например, Рабани – от Реувена, Ашури – от Ашера, Левани – от Леви, Нафтахни – от Нафтали, Африди – от Эфраима, Шинмари – от Шимона и Йусуф-Зай – от Йосефа.
Интересно, что индийские исследователи приходят к таким же выводам, что и их западные коллеги. Бывший директор Института археологии Кашмира профессор Фида Хассанан пишет, что во время своих поездок по штату столкнулся с поразительным явлением. Крестьяне некоторых местных деревень, по его словам, будучи ортодоксальными мусульманами, верят, что произошли от угнанных в рабство евреев, и называют себя «Бней-Исраэль». Старейшина деревни Гутлибгах, 90-летний Мир Алам после многочисленных отговорок согласился поведать Хассанану генеалогию своего рода. «Мы – наследники Яакова, чей отец был Исаак, а дед – Авраам, – сказал он. – У Яакова было 12 сыновей. Каждый из них стоял во главе племени. Эти племена рассеялись среди других народов. До прихода мусульман мы были буддистами, а ещё раньше – Бней-Исраэль». Хассанан, поражённый этими откровениями, провёл собственное исследование и собрал поразительные факты. Оказалось, что жители Гутлибгаха и ряда соседних деревень не вступают в браки с другими мусульманами провинции и соблюдают весьма оригинальные для местной среды обычаи. Так, они не едят рыбу, не имеющую чешуи, и сухожилия, вырезанные из бедра. Не используют для приготовления пищи животный жир, пользуясь исключительно растительным маслом. Наконец, не ездят, не торгуют и не занимаются сельскохозяйственными работами в субботу. То есть соблюдают запреты, которых придерживаются только евреи. На вопрос, многие ли в этой провинции считают себя потомками Яакова, Мир Алам лаконично ответил: «Они рассеяны по всему Кашмиру».
Профессор Вейль подчёркивает: никто из пуштунов, признавших свои еврейские корни, не выразил ни малейшего желания репатриироваться в Израиль или хотя бы поддержать еврейское государство.
При этом забавно и вместе с тем символично, что серьёзнее израильтян к возможности алии из Афганистана отнеслись... палестинцы. Не так давно палестинское радио передало сообщение о том, что США и Израиль разработали программу по «наводнению Палестины более чем полумиллионом афганских евреев».
Последнее словосочетание звучит весьма многозначительно»...
____________

Очевидно, что автор цитированной статьи и автор настоящего изыскания в сущности говорят об одном и том же. И раз мы решительно привлекаем целые статьи без сокращений, тут же следом предлагаем вниманию читателя пару-тройку не менее познавательных публикаций касаемо всё тех же пресловутых «потерянных колен»:

НАРОД КНИГИ
«История десяти исчезнувших колен Израиля началась в далёкие ветхозаветные времена. После того как в 928 году до нашей эры умер знаменитый царь Соломон, в эпоху царя Ровоама единое Израильское царство распалось на два отдельных государства: Иудею в южной части страны, со столицей в Иерусалиме (в Иудее проживали колена Иуды и Вениамина) и Израильское царство на севере некогда единой страны, где размещались остальные десять колен еврейского народа – колена Завулона, Иссахара, Ашера, Неффалима, Дана, Манассии, Ефрема, Рувима и Гада, а также часть колена Левия. И те, и другие были потомками сыновей патриарха Иакова-Израиля, в честь которых и получили свои наименования. В 732-722 гг. до н.э. северное Израильское царство было захвачено Ассирией – могущественным государством Древнего Востока. Воины ассирийского царя Салманасара V увели большую часть израильтян в плен. Переселение стало подлинной драмой целого народа: вереницы телег и пеших людей, мужчины, женщины, старики и дети вместе со своим имуществом перемещались дорогами империи. Многие не вынесли тягот переселения и умерли в пути. Десятки тысяч израильтян, согнанных с родных мест, расселились небольшими группами в различных областях этой протяжённой державы, в основном, в Месопотамии и Сирии. А на землях захваченного царства поселились ассирийцы и вавилоняне. Они смешались с оставшимися на родине израильтянами и положили начало этносу самаритян – потомков вавилонян, ассирийцев и евреев, принявших иудейскую веру. Небольшое число самаритян сохранились до нашего времени. Проживающие в израильских городах Шхем и Холон, они считают себя потомками колен Ефрема и Манассии, не отправившихся в изгнание, а проживающих там с библейских времён.
Оставшиеся на Святой земле колена Иуды и Вениамина стали предками современных евреев. А их изгнанные братья-северяне со временем смешались с местным населением тех земель, где они проживали. И только немногие из них сохранили свою религию и поддерживали связь с соплеменниками, с Иудеей. Пророки еврейского народа усматривали в изгнании соплеменников наказание за грехи и вероотступничество и верили, что изгнанные колена рано или поздно вернутся к своим братьям. В пророчестве Иезекииля потерянные колена вновь получают свои уделы в Израиле и их именами называются ворота в Иерусалиме.
Менее чем через полтора века после изгнания северных колен изгнанниками стали и два оставшихся колена сынов Израиля. В начале VI века до нашей эры в Вавилон были угнаны около десяти тысяч знатных жителей Иерусалима – священников и мастеров-оружейников. В 586 г. до н.э. уже южное, Иудейское царство евреев было завоёвано Навуходоносором – вавилонским правителем. Дворцы и стены Иерусалима были разрушены, Иерусалимский храм, воздвигнутый в X в. до н.э., был осквернён, разграблен и разрушен захватчиками. Многих жителей Иудеи увели в Вавилон. Эта волна изгнанников из колен Иуды и Вениамина оказалась устойчивее своих собратьев, они сохранили свою веру и национальную идентичность. И в вавилонском плену продолжалась религиозная жизнь, по разрушенному Иерусалиму соблюдался траур, богослужения проводились на основе Святого Писания.
В Вавилоне евреи обжились и стали зажиточными ремесленниками, землевладельцами, а некоторые – даже придворными царя.
Через полвека геополитическая обстановка на Ближнем Востоке изменилась. Вавилонская империя в 538 году была завоёвана персидским царём Киром, войска которого были с энтузиазмом встречены еврейским населением этого государства. Такая лояльность была вознаграждена: царь Кир разрешил евреям вернуться на родину, и туда вернулись десятки тысяч иудеев. Кир предоставил переселенцам военный конвой для защиты от нападений кочевников на пути их следования и приказал возвратить драгоценные священные реликвии храма, некогда увезённые Навуходоносором, и, более того, – даже дал деньги на его восстановление. Храм был отстроен в 516 году до нашей эры. На родину потянулись и евреи из других стран. Однако лишь немногие из десяти ранее выселенных колен вернулись на родину предков.
В восстановленном Иерусалимском храме при его освящении было совершено 12 жертвоприношений – «по числу колен Израилевых». С тех пор у евреев не исчезает вера в возвращение и других исчезнувших колен, что отражено в Библии, в том числе – в Новом Завете. С давних времён, с конца эпохи Второго Храма, начинают слагаться легенды, в которых высказываются предположения о местах расселения потерянных братьев. По мнению еврейского историка времён Римской империи Иосифа Флавия, они проживают не так далеко от исторической родины – за рекой Евфрат, и более того, соплеменники сохранили там свою многочисленность.
Законоучителя Талмуда предполагали, что изгнанники живут в некоторых городах Вавилонии и в Адиабене. В качестве места их жительства называли и Фригию в Малой Азии, горы Кавказа и даже Африку.
Согласно аггадическому преданию, десять колен были поселены за легендарной рекой Самбатион, перейти которую невозможно: в будние дни она бурлит и кипит, а спокойной становится лишь в субботу. Однако в этот день переход через неё является нарушением Торы, и при попытке перейти реку она вновь начинает бурлить. Другое аггадическое повествование говорит, что за реку Самбатион была уведена лишь часть израильтян, другая же их часть была поселена в Дафне Антиохийской, третью и вовсе «покрыли густые облака».
Элементы иудейской культуры прослеживаются у целого ряда различных уголков мира: Армении, Кавказа, Крыма, Ирана, Центральной Азии, Сибири, Ирландии, Африки (в частности, Кении и Нигерии), Южной Америки, Австралии.
Одним из первых исследователей, попытавшихся разрешить загадку исчезнувших колен, был Вениамин из Туделы. Он жил в XII веке в Испании. Исследователь провёл большую часть жизни в путешествиях, занимаясь поисками потомков древних израильтян. Он посещал различные еврейские общины, тщательно записывая полученные сведения в дневник. Вениамин считал, что нашёл прямых потомков потерянных колен в Персии и на Аравийском полуострове. В своей «Книге путешествий» он подробно описал независимое государство четырёх колен, находящееся в Нишапурских горах на северо-востоке Ирана, «которым правит князь Иосиф Амаркала».
Вениамин отмечал: «В Персии живут потомки племён Дана, Завулона, Асира и Неффалима. Ими руководит правитель Иосиф. Среди этих людей есть учёные мужи, сведущие в различных науках. Они сеют злаки, снимая богатый урожай, состоят в военном союзе с язычниками, поклоняющимися ветру и живущими в дикости». Путешественник при этом обратил внимание на свирепость и воинственность самих предполагаемых евреев, совместно с арабами совершавших набеги на мирные племена Аравии. На Аравийском полуострове Вениамин посетил большие еврейские города, окружённые мощными оборонительными сооружениями, жители которых сообщили ему, что ведут своё происхождение от колен Рувима, Гада и половины колена Манассии.
Однако, по свидетельствам различных авторов, изгнанники-израильтяне жили и гораздо дальше тех краёв.
Католический миссионер Бартоломео де Лас Касас, работавший на ниве религиозного просвещения в Южной Америке в начале XVI века, утверждал, что в Перу и Гватемале встретил индейские племена, отличавшиеся удивительными чертами национальной культуры. Согласно их преданиям, предки этих индейцев прибыли с Востока, переплыв океан. Ещё больше миссионера поразило соблюдение этими представителями доколумбовой цивилизации многих иудейских ритуалов.
Спустя 120 лет аналогичные сведения получил португальский путешественник Антонио Монтесинос, встретивший в Андах индейцев, которые читали наизусть отрывки из Торы. Вернувшись в 1644 г. в Амстердам из Южной Америки, он рассказал об индейцах, знающих ветхозаветную молитву «Слушай Израиль». Их одежду, гончарные изделия и другие предметы быта украшало изображение звезды Давида.
Доклад Монтесиноса вызвал сенсацию среди европейских учёных. Под впечатлением от этих сведений амстердамский раввин Менаше бен Исраэль в 1650 г. написал трактат «Надежда Израиля», посвящённый британскому парламенту и вызвавший широкий отклик в Великобритании, что способствовало отмене запрета евреям на проживание в этой стране.
Такого же мнения на происхождение перуанских индейцев придерживается и известный историк Джеймс Адейр в своей «Истории американских индейцев», изданной в 1775 г. [...].
Некоторые исследователи, в частности, Хаушуа Амариель, усматривают генетическое и лингвистическое сходство между евреями и индейцами чероки.
Интересно также, что в XX веке в Америке учёными были обнаружены курганы, содержащие таблички с римскими и арабскими цифрами и знаками, похожими на буквы древнегреческого и финикийского алфавита.
Ещё один регион, где предположительно обитают потомки исчезнувших колен, – глубины Азии, где на границе Афганистана, Пакистана и Кашмира живут патаны. Они ведут своё происхождение от Киша, предка библейского царя Саула. Представители этого народа носят одежду, схожую с той, что носили жители Иудеи, соблюдают пищевые ограничения, наложенные Торой, отмечают ветхозаветный праздник Песах. При этом они не испытывали влияния Талмуда, что говорит о древности их переселения на новую родину.
Жители Кашмира, 5-7 миллионов человек, схожи по облику на семитов и, несмотря на исламское вероисповедание, сохраняют некоторые ветхозаветные традиции, нехарактерные для последователей пророка Мух;аммеда: зажигание субботних свечей, ношение бороды и пейсов. [...].
Среди эфиопских фалаша распространено убеждение, что они происходят от царя Соломона (965-928 гг. до н.э.). К этому же герою библейского повествования, точнее, к потомкам Соломона и царицы Савской относит себя и другая группа африканского населения – куаре. Их ныне всего около трёх тысяч человек. Другая группа эфиопских евреев, предполагающих своё происхождение от колена Дана, проживает на юге страны. По преданию, они – потомки племени, отказавшегося от войны во время разделения евреев на два царства. [...].
Одна из самых удивительных версий того, куда исчезли десять колен Израиля, ведёт на Японские острова. Среди её авторов – исследователи Кубо Аримаса и Иосиф Айделберг. Её сторонники отмечают, что тысячи слов и географических названий в японском языке имеют гебрайское звучание. Японского императора Оси, правившего Страной восходящего солнца около 730 г. до н.э., некоторые исследователи ассоциируют с последним царём библейского Израиля Осией, жившим в эпоху ассирийского изгнания евреев из Святой земли.
К примеру, на колодце, расположенном в местности Кориуги, начертаны слова «Колодец Израиля». Некоторые фрагменты телег, использовавшихся в Древней Японии, серьёзно отличаются от типичных японских телег того времени и напоминают аналогичные транспортные средства, описанные в Ветхом Завете. Может, именно на них прибыли изгнанники из далёкой Палестины?
Любопытный факт: среди самураев распространено убеждение, что их предки пришли из Западной Азии около 660 г. до н.э. Может быть, и само слово «самурай» некогда означало выходцев из Самарии? Есть историки, по версии которых в Японию прибыли представители колена Гада.
Предположительные потомки израильтян живут вдоль Шёлкового пути – караванной дороги Древнего мира, соединявшей между собой цивилизации. По одной из версий, евреи переселились в Японию из Китая.
Известно даже время, когда они пришли в Японию. В IV в. н.э. в эпоху правления императора Одзина туда прибыла группа в составе 3600 человек под предводительством Юзуки-О («О» по-японски значит «король»). Юзу на японском – «иудей». Переселенцы обучили японцев ткацкому ремеслу, до того неизвестному в этой стране. При следующем императоре в Японию переселилась ещё одна группа евреев – «юзу». Японский император прозвал пришельцев «хатта» («челнок») за их мастерство в ткачестве. До переселения в Японию они долгое время прожили в Китае, а их самоназванием было «израй». Позже они стали известны как «узумаса». И поныне вблизи Киото есть деревня Узумаса и храм Узумаса-Дери (по-японски «Дери» – «Давид»). Каждый сентябрь там проводится «Праздник агнца», в ходе которого на ягнёнка возлагают все грехи народа, что весьма напоминает аналогичный ветхозаветный обряд.
Есть ещё один японский религиозный обряд с отчётливыми библейскими параллелями, а точнее – с описанным в Книге Бытия несостоявшимся жертвоприношением Авраамом Исаака. На одной из горных вершин в префектуре Нагано почти две тысячи лет проводится обряд «Ми-Исакуши». В его названии, как видим, присутствует слово, весьма похожее на имя героя этой библейской истории. Обряд представляет собой инсценировку жертвоприношения. Во двор храма жрец приводит мальчика и заносит над ним нож. Но к нему подходит другой жрец, останавливает занесённую над жертвой руку с ножом и передаёт повеление Бога – освободить мальчика. После чего происходит жертвоприношение 75 оленей. Подобные жертвоприношения совершенно не характерны для распространённой в Японии синтоистской религии. Зато количество приносимых в жертву оленей совпадает с числом баранов, приносимых самаритянами в жертву на праздник Пасхи. Возможно, олень был выбран потому, что овец в Древней Японии не разводили, и в то же время олень – животное, также отвечающее всем требованиям кашрута – библейских предписаний об употреблении в пищу дозволенных животных.
В японской летописи «Нихонги», повествующей об истории страны от сотворения мира до конца VII века нашей эры, можно увидеть ряд совпадений с историей евреев, захватывающей период от времени исхода из Египта до распада Израильского царства на два государства – Израиль и Иудею. В имени героя летописи Шуи угадывается имя израильского царя Шаула (Саула). Согласно японскому источнику, Шуи был огромного роста и погиб в бою от стрелы, попавшей ему в сердце. Сходным образом говорится в еврейских источниках о Сауле. В японской летописи Шуи похоронен в местности, которая называется Анато. В Ветхом Завете Саул похоронен в местности Анатот. Даже самоназвание Японии [имеет] тоже весьма интересные параллели. Страна восходящего солнца по-японски называется «Мизухо», что и по звучанию, и по смыслу напоминает гебрайское слово «Мизрахо» – «восход», «возрождение». Это не единственное совпадение понятий в двух языках. Среди подобных примеров: «собрание» на иврите «кнессет», а на японском – «кнесси». Кисти на концах одежды, предписанные Торой, называются «цицит», а у японцев словом «цуи» обозначают кисти на одеянии японского жреца.
Синтоистские храмы времён императора Оси напоминают ближневосточные образцы храмового зодчества. В японском храме есть святое место, называемое «хундан» — «дворец книги». Какая книга имеется в виду, японцы сказать затрудняются. Возможно, первоначально это были свитки Торы, позже утерянные. Геральдические традиции Древнего Израиля и Японии тоже совпадают. На гербе японского императора изображена хризантема с шестнадцатью лепестками. А на воротах Ирода в Иерусалиме изображён подсолнух тоже с шестнадцатью лепестками. Последователи нового японского религиозного движения макуя считают, что японцы связаны десятью исчезнувшими коленами Израиля, оказавшими значительное влияние на культуру и религию Страны восходящего солнца.
Ещё одной страной, где неожиданно встречаются потомки исчезнувших колен Израиля, является Китай. На северо-западе этой страны проживает народ Цян, представители которого считают себя потомками Авраама.
По предположению некоторых историков, представителей десяти северных колен ассирийцы депортировали в Скифию, однако данная теория кажется несколько искусственной».

ИНДЕЙЦЫ – ПОТОМКИ МОИСЕЯ?
«Генетики ищут доказательства того, что Книга Мормона, в которой описывается переселение евреев из древнего Израиля в Америку, права.
В своё время открытие Америки поставило христианских теологов перед серьёзным вопросом – если в Ветхом Завете описаны все народы Земли, то откуда взялись индейцы, обитающие на двух американских континентах? Может быть, они тоже приплыли сюда из Старого Света? Но возможно ли было такое путешествие?
Индейцы как потерянное «колено Израилево»
Многочисленные истории о карфагенянах, греках и римлянах, корабли которых по тем или иным причинам отклонились от курса и пристали к «большим островам», как будто свидетельствуют о принципиальной возможности открытия Америки в древние времена; во всяком случае, ничего экстраординарного в этом нет. С другой стороны, образ жизни индейцев напоминал европейцам о патриархальном ветхозаветном укладе или даже о Золотом веке.
Свидетельства о том, что индейцы некогда приплыли в Америку из Европы, берут начало в XVI веке. Например, солдат Бернал Диас, сопровождавший Кортеса в его походе на ацтекскую столицу Теночтитлан в 1519 году, рассказывал, что вождь по имени Квинтальбор внешне был точной копией Кортеса, и что Тендиле, один из двух посланцев Монтесумы, сказал, что шлем Диаса выглядит «совсем как тот, который оставили нам наши предки, тот, который носил ещё их бог». Испанский священник Диего да Ланда писал о том, что «старики Юкатана поговаривают, будто их предки прибыли в Америку с Востока, и что Бог открыл им двенадцать дорог через море». Отсюда, продолжал да Ланда, с необходимостью следует, что индейцы есть потомки какого-то еврейского племени.
В 1649 году прибывший в Новый Свет британский миссионер Эдвард Уинслоу заявил, что обнаружил там «потерянное колено Израилево», и что «коленом» этим являются как раз североамериканские индейцы. В своём трактате «Теория индейцев-евреев» Уинслоу утверждал, что его выводы базируются на изучении культуры индейских племён, а также на данных антропологических исследований. Двумя годами позже амстердамский рабби Манассия без Израэль выпустил книгу, в которой развивал теорию «еврейских индейцев»; в Британии его труд выдержал три издания за два года.
Происхождение индейцев от Адама доказывал в своей «Истории американских индейцев» (1775) и Джон Адэр. По Адэру, индейцы «опустились» настолько, что забыли духовное значение ритуалов и обычаев, таких, как очищение водой. Автор книги смог распознать в «индейском языке» множество древнееврейских слов; например, обозначение Бога – «Иегова» – перешло у индейцев в «Йо-Хэ-Ва», а «Мессия» стало произноситься как «Мешиха-Йо». Более того, говорил Адэр, индейцы наверняка знакомы с псалмами, поскольку, танцуя, повторяют слово «Халелу-Йа» («Аллелуйя»). Рассказывал он и о найденных испанцами табличках с древнееврейскими текстами, а также о том, что Америка, возможно, являлась той самой страной Офир, к которой полтора года плыли корабли легендарного царя Соломона».
_____________

Итак, мы ознакомились с весьма интересными материалами относительно происхождения пуштунов, хранящих в поколениях память о своих корнях из страны Шам (Древний Израиль). Но ведь сегодня у них иной язык, принадлежащий иранской группе. Тем не менее, в пользу того, что предыдущий язык имел хуррито-нахскую платформу, свидетельствует факт наличия огромного числа общей лексики между пушту и чеченским языком, в чём элементарно можно убедиться, пролистав тот же «Этимологический словарь чеченского языка» А.Д. Вагапова. Далее, эргативный строй в языке свидетельствует о хурритском субстрате в пушту (равно как и в курдском). И на фоне нашей бану-исраильской концепции уже не выглядят столь шокирующими признания учёных: «Согласно исследованиям израильских генетиков определённая часть евреев идентична в расовом отношении палестинцам (по другим исследованиям – курдам)» .
Если на момент насильственной депортации Бану Исраилов из Шем-Арие (Самарии) на север – в Мидию и дальше – их исторические маршруты пролегли через ассиро-вавилонское влияние, то логично предположить, что в качестве речевого субстрата должны были отложиться и некоторые семитизмы. Но мы имеем то, что имеем, и, соответственно, будем делать уместные выводы.
Касаемо индейских сказаний. Предания тех же чероки гласят: их предки прибыли в Новый Свет неизвестно откуда предположительно 4500 лет назад. Действительно, чероки внешностью заметно отличаются от прочих аборигенов Северной Америки, имеющих ярко выраженные монголоидные черты. Они носят бо;роды, в то время как у остальных племён отсутствует волосяной покров на подбородке. Их одеяние и верования не похожи на традиционных индейцев. Бросается в глаза ещё одна отличительная особенность от остальных коренных обитателей континента: даже летом чероки полностью закрывают тело одеждой.
Прекрасно разбирающийся в культуре индейцев этнический чероки Джеймс Рэй Феддис (ныне Исраэль Орен), считает своих соплеменников частицей десяти потерянных израильских колен. И вот что он рассказывает:
«Среди чероки существуют понятия о ритуальной чистоте семейной жизни, как у иудеев, запрещено кровосмешение. Племя делится на семь «семей», что напоминает двенадцать колен Израиля. У чероки существует понятие «святость седьмого дня» – каждый седьмой день они отдыхают. У этого народа ещё задолго до прибытия христиан в Америку существовал монотеизм – они верили в Великого духа.
В Библии описывается обычай кровной мести за убитого. Однако если один человек убивал другого случайно – на охоте или во время строительных работ, – то такой убийца мог укрыться от мести в «городе-убежище». На Святой земле существовало три подобных города-убежища и ещё три – в Заиорданье. Самое интересное, что подобный же обычай существовал и у чероки! Для «убийц по ошибке» было выделено три специальных поселения на территории проживания племени» .
В этнониме мексиканских индейцев «тотонаки» в качестве морфемы весьма узнаваемо чеч.-инг. «нах» («люди», «народ», «преемники Ноха»). Тот же корень налицо в самоназвании ацтекских племён Мексики и Сальвадора – n;huatl, n;huatl;t;lli. И здесь уместно привести любопытное наблюдение из работы Владимира Бровко: «У американских ацтеков Земля называлась Тонанцин – «наша мать» . Не правда ли: этот эпитет на удивление едва ли не полностью совпадает с чеченской фразой «тхан нан(а) – цIен(а)» [t;a-n;n c’en] («наша мать – чиста»)?
Понятно, что и название основанного в VII в. н. э. на севере полуострова Юкатан (Мексика) политического и культурного центра майя, известного на весь мир как Чич’е;н-Ица; (исп. Chich;n Itz;, аст. Chichen Itz;), не связано с Чечнёй и чеченцами. Однако в самоназваниях местных племён кажется удивительным это мистическое соседство названного топонима, созвучного с морфемой «нах» и национальным обозначением «чеченец».
В Японии наше внимание привлекает деревня Узумаса-Дери. Здесь вторая часть названия («Дери») интерпретирована как «Давид». Однако, учитывая выявленный в процессе наших изысканий лингвопереход л ; р, здесь без каких-либо сомнений наружу выходит нахск. Дели («Бог»). Тем более что в силу неизвестных нам причин буква «л» решительно изжита из японской фонетики, из-за чего нахск. «лам» («гора») встречается исключительно как «йама».
В обычаях евреев и японцев хватает параллелей. Самая удивительная – это «Чёрный день», который японцы отмечают ежегодно пятнадцатого числа восьмого месяца. Японские исторические хроники не зафиксировали смысла этой даты. А у евреев пятнадцатый день восьмого месяца – это день, когда Иеровоам, сын Набата, провозгласил создание Израильского царства. Именно в этот день израильтяне стали суверенной нацией».
«В передней части японского храма, есть две статуи львов, известных как «komainu», которые сидят по обе стороны от этого подхода. Они не идолы, но охранники для храма. Этот обычай был также в древнем Израиле. В храме Божьем в Израиле и во дворце Соломона были статуи и рельефы львов (1 Kings 7:36, 10:19). В ранней истории Японии львов абсолютно не было. Но статуи львов были размещены в японских храмах с древнейших времён. Это уже доказано учёными, что статуи львов, расположенных в передней части японской святыни, возникли на Ближнем Востоке» .
Поражает фонетическое и смысловое совпадение ряда ивритских и японских слов: «собрание» по-еврейски – «кнессет», и очень похоже на япон. «кнесси»; иврит. «гора» – «хар», а по-японски – «харо»; япон. «кошу» («трудность») в иврите содержит эквивалент «коши»; по-еврейски «ошибка» – «мишгэ», а по-японски «мишиги». Похоже, что перечисленные семитские слова – ассиризмы, перекочевавшие в лексикон израильтян после крушения Шема и мидийской депортации колен. И часть этой терминологии сохранилась в нахской речи в искажённом произношении и значении:
«Муьшка ‘тычок, тумак’. Вайнах.: инг. мIишка. Происхождение не ясно. Вероятно, связано с маIаш, диал. муIаш, миIиш ‘рога, рожки’. Ц.-туш. муджган ‘тумак’, видимо, заимствовано из картв. Языков, ср. груз. муджгани ‘тумак’» .
Наличие японско-арамейских лексических пересечений не противоречит тезису о хуррито-нахской природе Бану Исраилов. Ассирийский язык, чьим этнолектом является арамейский, имел международное хождение (статус «лингва-франка»). Любое завоевание играет судьбоносную роль и чревато ассимиляцией.
В русле рассуждений о вероятном воздействии ассиро-семитских наречий индоевропейские языкы, мы прочерчиваем гипотетическую линию между лат. unus, нем. ein [ajn] («один») и местоимением единственного числа – араб.   [ana] и ивр. ;;; [ani] («я»). У исландцев встречается лексема miskunn («милость»), обнаруживающая совпадение с араб. miskijn («бедняк»).
Параллельно знак равенства проставляется между исл. ;s, англ. ice («лёд») и чеч. «йис» [jis] («иней»). В «округлости» пересекается чеч. «бал» («вишня», «черешня») с нем. Ball, англ. ball («мяч»).
В процессе генезиса английского языка, помимо базовых англосаксонских наречий, его лексикон существенно пополнился за счёт латинского и кельтских языков. Не потому ли англ. shark («акула»), чья модель вошла в эсперанто в виде ;arko, напоминает ирл. siorc и валл. siarc («акула»)? В других германских языках этот морской хищник обозначен иначе: голл. haai, дат., швед. haj, исл. h;karl, нем. Hai, норв., фин., эст. hai. На наш взгляд, валл. siarc и англ. shark («акула») производны от нахск. «чIара» / «чIера» [;’;r, ;’;r] («рыба»).
Кстати, в языке коми встречается такое же слово: «чери» – «рыба». И здесь интересно предположение о том, что русск. «рыба» (польск. ryby, укр. «риба» / «риби», чеш. ryba), будучи результатом аферезиса, производно от нахск. «чIара ба» / «чIара бу» / «чIара би» [;’ara ba, ;’ara bu, ;’ara bi] («рыба есть») . Эту версию элементарно подтверждает параллель между нахск. «чкъор» [;q’or] («кожа», «кожица», «кора») и русск. «кора».
Подобные совпадения выявляют доселе незримые нити, воссоединяющие языки.

ПРОРОК И ЦАРЬ ДАВИД (МИР ЕМУ)
Очевидность конъюнктурного интерпретирования исторических реалий далёкого прошлого и заполнения «белых пятен» самопроизвольными домыслами всё более отчётливей предстала с момента, когда своей новизной и необычайностью нас серьёзно увлекла тема авраамического корня чеченского этноса. Наряду с осознанием догматического характера устоявшихся научных воззрений, вымощенных по заранее установленному искажённому шаблону, назревает жизненная необходимость пересмотра и внесения корректив в ряд формулировок, ради искоренения противоречий и во избежание дальнейшей путаницы. Одной интуиции здесь недостаточно, если нет обновлённого вектора поиска, привлекающего ранее неведомый исследовательский материал: письменные источники, данные языкознания, археологии, этнографии или же так называемый «полевой материал». Лишь в этом случае возможен здравый критический анализ. Гораздо легче достичь цели, когда имеешь конкретное представление о предмете поиска.
Итак, древние предания возводят истоки чеченцев к ближневосточной прародине – сакральной загадочной области Шам (Шем-Арие) на территориях нескольких современных государств: Израиль-Палестина, Иордания, Ливан, Сирия, приграничные районы Ирака и Саудовской Аравии. Этот ареал совпадает с пределами древнего Израильского царства до его падения в последней четверти VIII века до н.э., после которого утрачиваются следы «десяти израильских колен», о чём неоднократно упомянуто на страницах настоящей книги.
Стоит отметить ещё один аспект, способствовавший «этнической амнезии» чеченцев:
«Вот вкратце немногие, но бесспорные сведения о чеченцах, которые мы приводим, не касаясь непосредственно их словесной передачи, в которой удивительно перемешана правда с небылицами. Письменные предания чеченцев иного характера и иного происхождения, чем устные. Рукописи этих преданий все арабские и принадлежат муллам, между которыми много дагестанцев. История происхождения и расселения чеченцев рассказана там в связи с историей Дагестана, пропагандой в нём ислама, борьбой населения с арабскими завоевателями и пр. Естественно, что история чеченцев подверглась такому же искажению, как история дагестанцев, в интересах привития горскому населению сознания об его родственной связи с арабами и неразрывности с исламом» .
По этой ли причине или в силу иных обстоятельств в наши дни эпитет «Бану Исраил» у некоторых наших современников напрямую ассоциируется с понятием «иудеи» или «евреи», хотя последние являются лишь одной из веток многоплемённого потомства патриарха Ибраhима (Авраама, мир ему).
В процессе обсуждения бану-исраильской теории происхождения чеченцев автор настоящего исследования неожиданно для себя обнаружил поддержку и понимание со стороны своих собеседников, существенно обогативших ранее имевшийся багаж знаний собственными подробностями из народных и семейных преданий. Дело в том, что, будучи в своей массе людьми набожными, чеченцы свято чтят память о богоизбранных святых мужах (авлия;), передавая (в том числе – в письменном виде) из поколения в поколение информацию об их жизнедеятельности. Вот какого свойства семейные предания совершенно неожиданно стали нам известны:
1) В XIX веке в Чечне жил религиозный подвижник по имени Ташу-Хаджи, наделённый Божественной святостью и обладавший сокровенными знаниями, включая феномен прорицания. Известный в чеченской устной фольклорной традиции как Воккха Хьаьжа [Voqqa ;;;a] (Старший, или Большой Хаджи) или же как Сесанара Воккха Хьаьжа (Старший Хаджи из Саясана). Будучи по происхождению кумыком, Ташу-Хаджи переселился в селение Саясан, откуда был родом его друг – известный авлия Бешто. Согласно одного из преданий, Ташу-Хаджи неоднократно посещали делегации кумыков с уговорами вернуться в среду сородичей. В ходе одной из бесед пришельцы посетовали на то, что он оставил свой этнический круг и переселился к чеченцам, ещё и изучив их язык. На что святой-авлия; ответил: «Как мог я не выучить язык, на котором говорил сам пророк Ибраhим (мир ему)!?»
2) Приведённая выше история дополняется другим преданием о Ташу-Хаджи, который за всю свою жизнь лишь четыре года провёл в чечено-кумыкском ауле Эндери («Андреевская деревня» в официальных русских документах XVII-XVIII вв.). Судя по всему, кумыки многократно уговаривали знаменитого религиозного подвижника вернуться к соплеменникам. И в очередной их приезд, в ответ на увещевания соотечественников, Ташу-Хаджи возразил: «Да, я по национальности – кумык, однако происхожу из тайпа ЦIонтарой, и по этой причине отношусь к потомству пророка Да;вуда (мир ему), а здесь (у чеченцев) нахожусь среди своих людей!» На чеченском языке эта последняя фраза («Кхузахь сайн нахана юкъахь ву со!») имеет и иной неоспоримый подтекст: «Я нахожусь среди своих родственников, единокровных людей!»
Приведённая цитата воспринимается нами как особо ценный источник на пути выработки алгоритма-дешифратора, качественного инструмента для раскодировки сокрытых страниц в истории, лингвистики, генеалогии.
Итак, несмотря на официальное кумыкское происхождение, Ташу-Хаджи, по собственному его признанию, в своих корнях был чеченцем из тайпа ЦIонтарой и прямым потомком пророка Давида (мир ему), не без основания называя чеченцев собратьями по крови, то есть прямыми авраамитами, параллельно подчёркивая их преемственное хурритоязычие. Делая беглый «разбор полётов», приходим к выводу: будучи потомками пророка Авраама (Ибраhима, мир ему) и хранителями авраамического духовного и языкового наследия, чеченцы являются не только Бану; Исраилами, но, отчасти, и прямым потомством пророка и царя Давида (мир ему).
Думается, теперь понятно, почему в прошлом чеченский народ генерировал в большом количестве неординарных личностей с преобладанием паранормальных способностей, ярко выраженной экстрасенсорикой и феноменом ясновидения. Кровь определяет преемственность и менно порода движет как поступками и помыслами, так и способностями людей.
Едва ли не с начала мироздания и сотворения человечества рядом с одарённостью всегда присутствует злодейство. Самозванцев, позёров и шарлатанов хватает и в наши дни. Как выясняется, достаточно быть платежеспособным, чтобы стать потомком Давида и даже возможно (при определённой доплате) получить сертификат-подтверждение о своей родовитости:
«В Иерусалиме даже действует организация, готовая за 5000 долларов проверить, относитесь ли вы к потомкам царя Давида. Там же готовят Всемирный конгресс детей царя Давида и за дополнительные 6000 могут вписать имя заявителя в Золотую книгу с вручением ему лицензии с печатью» .
С этого момента, предвосхищая вероятность возрастания общественного интереса к личности легендарного царя Давида (мир ему), мы в полном объёме даём имеющуюся в нашем распоряжении информацию, касающуюся его происхождения и жизнедеятельности. Конечно же, библейские источники и комментаторы, мягко говоря, кое в чём ошибочно интерпретируют биографию и нрав одного из самых славных Божьих пророков. Вот почему расхождения между Библией и Кораном (если таковые будут иметь место) мы изначально намерены толковать в пользу коранической версии, исходящей из тезиса об абсолютной праведности Божьих пророков, чьи грехи и ошибки не подобны греховности обычных людей, и потому их дела или мысли невозможно оценить повседневными мерилами, и их не стоит проецировать на обыденный житейский уровень. На то они и пророки, чтобы обладать безукоризненной богобоязненностью и безграничной честностью! Всевышний – Чист и Свят, и потому Его посланники отличались высочайшим уровнем веры, знаний, святости, нравственности и морали.
И если читатель знаком с предлагаемым ниже материалом, он, просто, может перелистнуть страницы. В случае же действительного познавательного интереса и желания пополнить информативный кладезь – добро пожаловать! – представляем пророка и Второго царя Израиля Давида (Давуда, мир ему), младшего сына Иессея (Ишая) из Вифлеема (Бет-Лехема)! Вот что обнаруживает «Еврейская энциклопедия» Брокгауза-Ефрона о жизни и деяниях этой личности:
Давид, ;;; ;;;;, в Библии – величайший израильский царь, объединитель колен и создатель единого Израильского царства. Значение и происхождение имени Давид неясно. По мнению одних, оно родственно слову ;;; («близкий», «родственник»), другие видят в нём сокращённую форму от Додиель или Додия. Не поддаётся точному определению и время царствования Давида; с точки зрения новейших учёных (Велльгаузен, Бецольд, Гоммель и др.), оно могло начаться около 1000 г. до христианской эры, но эти данные далеки от достоверности.
Юные годы Давида. – Давид был восьмым и самым младшим сыном Ишая, богатого собственника из города Бет-Лехема (Вифлеем), и происходил из очень древнего и почтенного рода Иудина колена (I кн. Сам., 16, 10 и сл.; 17, 12 по I Хрон., 2, 13 и сл.; Руфь, 4, 18-22). В момент его вступления на историческую арену Библия рисует его красивым и статным юношей с румяными щеками, прекрасными очами, хорошо играющим на арфе и обладающим плавной речью (I Сам., 16, 12, 18; 17, 42). Как младшему члену семьи, отец поручил ему пасти стада, и он целые дни проводил в поле, подвергаясь иногда нападениям львов и медведей, которые он удачно отражал. Эта близость к природе наложила неизгладимый отпечаток на душу Давида; она сделала его физически мощным и смелым, но вместе с тем выработала в нём то созерцательное настроение, которое, согласно преданию, приблизило его к Богу и превратило неведомого пастуха в величайшего певца и поэта. С трагической судьбой своего народа, теснимого со всех сторон врагами, Давид столкнулся ещё в юности, и тогда уже проявил мужество, сразу сделавшее его национальным героем. Это было в то время, когда Саул, расположившись лагерем у Соко против филистимлян, терроризируемый выступлениями из вражеских рядов гиганта Голиафа, малодушно боялся броситься на них в атаку. Ежедневно в течение 40 дней слыша наглые вызовы и глумления Голиафа и не имея возможности выставить ему противника для единоборства, которое решило бы весь исход кампании, Саул совершенно потерял голову и решил возбудить храбрость в своих воинах путём обещания богатых даров, освобождения героя и его семьи от всяких повинностей и выдачи за него замуж царской дочери. В это печальное время в израильском стане очутился Давид, которого отец его, Ишай, послал с провиантом к братьям, участвовавшим в этой войне. Совершенно не интересуясь объявленной наградой, но до глубины души потрясённый глумлениями гиганта, Давид отказывается повиноваться старшему брату, пославшему его обратно домой к стадам, и выражает Саулу свою готовность выступить против Голиафа. Саул соглашается после того, как узнает от Давида о его подвигах в борьбе с хищными животными. Вооружённый только пращёй и метательными камешками, но с именем Ягве – «Бога израильского стана» – на устах, он выступил против гиганта и победил его. Исход кампании был, таким образом, решён, и филистимляне обратились в паническое бегство; израильтяне же, ободрённые этим успехом, бросились за ними в погоню и преследовали их до Гата и до самых ворот города Экрона (I Сам., 17, 1 и сл. до конца).
Давид при дворе Саула. – Разнёсшаяся по стране радостная весть о победе над филистимлянами разгласила вместе с тем и имя того героя, которому был обязан Израиль своим спасением. Имя Давида было у всех на устах, и когда он возвращался домой из похода вместе с Саулом, женщины городов, расположенных по пути, ходили впереди победителей с плясками и песнями, припевом к которым служила строфа:
Саул побивал тысячами,
А Давид – десятками тысяч (ib., 18, 6-7).
Это противопоставление сильно поразило Саула, но он на первых порах глубоко затаил в сердце зависть, которую стал питать к Давиду. При этом Саул рассуждал: если мне приписывают победу над тысячами, а Давиду – над десятками тысяч, то последнему уже, очевидно, недалеко и до царской власти (ib., 18, 8). Но, не желая обнаружить перед другими охватившую его тревогу, Саул взял Давида к себе во дворец и поставил его во главе особого отряда, который должен был совершать отныне частые нападения на филистимлян (Ibid., 18, 5, 13). Во всех стычках с последними Давид оказывался счастливее Саула, и это ещё более распаляло гнев последнего, тем более что ведь именно его избрали «для избавления Израиля из рук филистимлян» (I Сам., 9, 16), a действительным избавителем оказывался Давид. С каждой новой победой росла и слава Давида; он сделался любимцем народа и снискал расположение даже царедворцев – приближённых Саула. Иногда в припадке меланхолии неудержимая ярость и зависть к Давиду прорывались у Саула наружу, и тогда он даже покушался на его жизнь, но неудачно (I Сам., 18, 11; 19, 10); снова возвращалось сознание к омрачённому духом царю, и он, понимая, что победы молодого Давида необходимы для укрепления его, Саулова, трона, на время примирялся с ним, продолжая, однако, искать удобного случая смести его с пути. «Делая вид, что он разделяет энтузиазм толпы, а на самом деле стремясь только погубить соперника путём вовлечения его в сферу блестящих опасностей» (Ренан), Саул выдал за него дочь свою Михаль, которая уже давно любила молодого героя. Но перед тем как отдать ему дочь, царь потребовал, чтобы Давид доставил ему крайнюю плоть ста филистимлян, полагая, что он при совершении этого подвига наверное погибнет; но Давид возвратился невредимый и принёс двойное количество того, что от него требовали. Таким образом, Давид стал зятем Саула и благодаря своим личным заслугам занял выдающееся положение при дворе. Здесь же Давид близко сошёлся и подружился со старшим сыном Саула, Ионатаном, который, чувствуя превосходство Давида и преклоняясь перед ним, заключил с ним братский союз на жизнь и смерть. Эта дружба сослужила Давиду великую службу, и благодаря Ионатану он дважды спасся от неминуемой смерти, подготовленной для него клевретами царя Саула. Один раз спасла его также Михаль, которая, узнав, что ночью должны явиться злоумышленники и убить Давида, убедила последнего бежать, а вместо него она положила в постель домашних божков – терафим, – закутав их в одежды и сделав им причёски из козьей шерсти, чтобы обмануть убийц. Таким образом, планы Саула в отношении Давида всё рушились, а в то же время слава Давида росла, так как он одерживал одну победу за другой над филистимлянами, что в глазах народа имело большое значение, так как гарантировало ему необходимую свободу. И вот однажды после удачного похода, во время которого Давид нанёс большое поражение филистимлянам, когда он играл в присутствии царя, одержимого безумием, последний метнул в него копьё с намерением убить его, но промахнулся. Это было второе покушение, и Давид понял, что ему уже не место во дворце; оставив жену и трогательно распрощавшись с Ионатаном, который за своё заступничество сам чуть не поплатился жизнью, Давид бежал от Саула (I кн. Сам., 19, 1 и сл.; 20, 1 и сл.).
Давид – изгнанник. – Для Давида наступило тяжёлое время бездомного скитальчества, полное опасностей и кровавых случайностей. Не имея безопасного приюта и боясь явных и тайных агентов Саула, Давид решил скрываться в пещере близ Адуллама. К нему присоединились братья и некоторые родственники, пришедшие из Бет-Лехема; кроме того, сюда стали стекаться все, кому не везло в жизни, кто скрывался от кредиторов, кто был недоволен установившимся режимом царя Саула и т. п. Они избрали Давида своим вождём, и он вскоре сделался начальником смелого отряда в 400 человек, с которым совершал нападения на враждебные евреям племена. Боясь кровавых преследований со стороны Саула в отношении оставшихся в Бет-Лехеме родных, Давид вступил в переговоры с моабитским царём, который разрешил им поселиться в его стране, пока не выяснится положение Давида. Но Адуллам, где скрывался Давид, находился слишком близко к владениям Саула, и поэтому Давид по совету пророка Гада вместе со своими людьми переселился вглубь Иудеи, где авторитет Саула не был значителен, и укрылся в лесу Херета. – В это время разыгралось трагическое событие с жителями священнического города Ноба, которое окончательно подорвало авторитет Саула в глазах даже преданных ему колен Израильских. Когда Давид в начале своих скитаний однажды проходил со своими людьми через Ноб, в котором находилась тогда Скиния, он обратился к главному священнику Ахимелеху с просьбой дать ему хлеба и снабдить его каким-нибудь оружием, если таковое имеется у него. Не зная о разрыве между Саулом и Давидом и видя в лице последнего не только знаменитого воина, но и зятя царя, Ахимелех дал ему священного хлеба, а также меч Голиафа, который хранился здесь как трофей. Свидетелем этого был один из приближённых Саула, Доэг эдомитянин, который и донёс об этом Саулу. Слепой гнев охватил последнего; в сношениях Ахимелеха с Давидом он усмотрел явную измену себе и своей династии, и тогда, несмотря на оправдательную речь Ахимелеха, Саул приказал убить не только священников Ноба, но и всех его жителей. Спасся один только Абиатар, сын Ахимелеха, который бежал к Давиду, захватив с собою эфод, т. е. оракул Ягве. Этот оракул позднее оказал Давиду значительные услуги. Когда приблизительно в это время разнёсся слух, что филистимляне напали на деревню Кеиллу и грабят гумна, Давид по указанию эфода бросился на помощь жителям Кеиллы и одержал блестящую победу над филистимлянами; по совету эфода же он немедленно покинул Кеиллу, когда оказалось, что её жители уже решились предать его в руки Саула, который следовал за ним по пятам. – Видя, что ему не удастся избегнуть встречи с Саулом, пока он будет находиться в пределах подчинённых ему колен, Давид первоначально переселился в окрестности Хеброна, жители которого, по-видимому, относились к нему хорошо, а затем, когда Саул после удачного, по-видимому, отражения филистимлян стал его теснить и в этом убежище, он перебрался в неприступные горы, возвышавшиеся над Эн-Гадди. Скрываясь здесь, Давид однажды получил возможность покончить с Саулом, но ограничился только безобидной шуткой, отрезав у царя край одежды. По этому поводу Давид обратился с прекрасной речью к Саулу: в ней отразилась вся нравственная высота Давида, которого не ожесточили страдания, связанные с изгнанием. В глазах Давида царь, как помазанник Божий, неприкосновенен; судьёй в их споре никто, кроме самого Бога, быть не может. В сравнении с величием Саула, как царя и помазанника Божия, он – ничтожество («мёртвый пёс» и «блоха»), но тогда тем более несправедливыми являются его преследования Давида и желание его убить. Сам Давид не коснётся Саула, ибо он руководствуется, помимо идеи царской неприкосновенности, ещё старинной пословицей: ;;;;;; ;;; – «только от преступных (людей) исходит зло» (I Сам., 24, 9-17). Саул был потрясён речью Давида. Он горько плакал, сознавая справедливость того, что говорил Давид, и даже признался ему в этом; в минуту просветления Саул ясно сознавал, что все его преследования напрасны, что рано или поздно Давид станет царём израильским и, высказав это Давид, просил его клятвенно обещать ему не мстить за причинённые обиды его потомству. Однако это мгновенное раскаяние не изменило отношений Саула к Давиду. Не мог изменить мыслей и отношений Саула к Давиду и другой аналогичный случай с похищением кувшина и копья, находившихся у самого изголовья Саула, когда Давид, имея возможность убить царя, не сделал этого опять-таки из пиетета к царской власти, дарованной Богом (ib., 26, 4-25). Правда, некоторое временное перемирие между врагами установилось после этого случая, но оно, по-видимому, продолжалось недолго, потому что Давид увидел себя вынужденным совершенно покинуть пределы Израильского царства и переселиться вместе со своей семьей и людьми в числе 600 человек в Гат, к филистимскому царю Ахишу. Собственно, сюда он бежал уже второй раз; в первый раз он очутился здесь вскоре после своего посещения Ноба, повлёкшего за собой такой трагический конец для его жителей. Но тогда он должен был оставить Ахиша, так как память о победе его над Голиафом ещё была свежа, и приближённые Ахиша собирались отомстить ему за победу, и Давид спасся только благодаря симуляции сумасшествия. Но на этот раз он был принят радушно, как враг Саула, хорошо знающий его слабые стороны и могущий в этом отношении оказаться весьма полезным для филистимлян. Этот шаг Давида был, несомненно, очень рискованным, и только простая случайность (см. ниже) оберегла его от войны с собственными братьями. Но, как бы то ни было, здесь, в городе Циклаге, предоставленном ему Ахишем в полное владение, Давид почувствовал себя наконец, после долгих лет скитаний, спокойным. Живя в Циклаге, он руководил набегами своих людей на кочевые племена пустыни Фаран, в особенности на амалекитов. Эти племена, дружественные филистимлянам, всегда враждовали с израильтянами, и Давид считал актом патриотизма вредить им как можно больше. От Ахиша он это скрывал и сообщал ему, что все свои набеги он направляет против юга Иудеи или же «против иерахмелитов и кенитов», дружественных Израилю племён. Ахиш имел все основания быть довольным Давидом, так как он ему доставлял богатую добычу после каждого своего похода. Не считаясь с тем, что не каждый может изменить своему народу и поднять меч против своих братьев и видя в Давиде и его людях лишь опытную военную силу, которая может ему пригодиться в войне с его заклятыми врагами-израильтянами, Ахиш, решив пойти войной на последних, пригласил и Давида выступить с ним, на что последний охотно согласился. Неизвестно, какой оборот приняло бы участие Давида в этой войне и не обратился ли бы его меч против самого Ахиша. По-видимому, для возможности последнего имелись какие-то основания, так как остальные филистимские князья, узнав об участии Давида в походе, в середине пути потребовали возвращения его в Циклаг, дабы он не служил им помехой в их действиях (кн. I Сам., 29, 4-6). Это, несомненно, вполне совпадало также с желаниями Давида, которые он питал в душе; но, не желая обнаруживать их, он дипломатично выразил сожаление по поводу того, что ему не суждено сопровождать своего «господина-царя» в битвах с врагами, и после трёхдневного перехода возвратился в Циклаг. Здесь его ждала страшная неожиданность. Воспользовавшись его отсутствием, амалекиты напали на область Негеб и по дороге сожгли Циклаг, а жителей, в том числе и семью Давида, увели с собою в рабство. По совету эфода Давид бросился в погоню за похитителями, настиг их и совершенно разбил. Наградой Давида в этом деле была большая и богатая добыча, часть которой он с благодарственными письмами разослал по тем местам (Бет-Эль, Ароер, Эштемоа и др.) и племенам (кениты, иерахмеилиты), которые оказали ему те или иные услуги во время его скитаний. Эти благодарственные дары оказали ему большую услугу: все старейшины указанных городов стали друзьями Давида, а колено Иудино вскоре совсем перешло на его сторону.
Давид – царь и правитель. Битва израильтян с филистимлянами на горах Гилбоа сыграла роль решающего момента в жизни Давида: здесь погиб Саул с тремя своими сыновьями, а с ними полегло ещё много израильтян, сражённых мечами филистимлян. Горестная весть о гибели Саула и Ионатана застала Давида в Циклаге. Узнав о смерти своего врага и оплакав его как друга, он по совету эфода отправился немедленно в Хеброн, где Иудино колено, сплотившись вокруг него, единогласно провозгласило его своим царём. Давиду было тогда 30 лет. Остальные же израильские колена оставались верными последнему сыну Саулову, Ишбаалу, которого провозгласил царём в Махнаиме полководец Саула, Абнер (II Сам., 2, 8-10). Хотя на стороне Ишбаала оказались почти все колена, но он, будучи человеком слабым и бездарным, не сумел сразу воспользоваться этим обстоятельством для низложения Давида и восстановления прежнего политического status quo. Напротив, уже первые стычки между его сторонниками и приверженцами Давида окончились в пользу Давида, а это в глазах народа могло служить доказательством того, что Бог на стороне Давида. К этому присоединилась ещё внезапная смерть Абнера, который был главной опорой Ишбаала. Впрочем, под конец своей жизни и Абнер недвусмысленно стал склоняться на сторону Давида, справедливо видя в нём единственную силу, которая сумеет объединить всех израильтян от Беер-Шебы до Дана (II Сам., 3, 6-11). Но вот после двухлетнего шаткого царствования ужасной смертью погиб и сам Ишбаал (Ibid., 4, 4-12), и рушилась последняя преграда, стоявшая на пути Давида к единодержавной власти. Вскоре после этого к нему в Хеброн явились различные колена с изъявлениями покорности: «Мы – говорили они – кость и плоть твоя; ещё в те времена, когда царём был Саул, ты был предводителем Израиля на войнах» (ib., 5, 1-3). Договор был скреплён клятвами, и Давид, приняв помазание, сделался всеизраильским царём. Столицей в это время ещё продолжал оставаться Хеброн, который, по-видимому, вскоре перестал соответствовать своему назначению, и Давид перенёс её в Иерусалим, представлявший в то время холм с крепостцой, занятый иебуситамии. Какие истинные мотивы руководили Давидом при этом перенесении, о том Библия молчит; полагают (Ренан и др.), что Давиду необходимо было избрать нейтральный город, не имевший прошлого, чтобы не обидеть никого из примкнувших к нему колен. В силу этих причин, вероятно, Давид не сделал столицей и свой родной Бет-Лехем. Но, помимо этого, само местоположение и характер Иерусалима могли побудить Давида остановиться на нём как на центральном пункте нового государства, так как он был хорошо укреплён, почти неприступен и – что было особенно редко в то время – имел внутри небольшой источник, который давал возможность выдерживать осаду (см. Иерусалим и Водопроводы в Палестине). Укрепившись в Иерусалиме и украсив его различными зданиями, Давид сделал его не только политической, но и религиозной метрополией, перенеся сюда Скинию Завета. Это был, несомненно, умный политический манёвр, который сразу выдвинул Иерусалим на первое место, поставив в зависимость от него в религиозном отношении все остальные города. – Правление Давида носило децентрализованный характер; его личная власть была сильна среди колен Иудина и Вениаминова, тогда как среди прочих колен престиж его власти был слаб. Последние жили прежней самостоятельной жизнью, признавая власть Давида лишь постольку, поскольку она гарантировала им спокойствие и безопасность от вторжения филистимлян и других сопредельных народов. Хотя Давидова монархия внешним образом отличалась всеми чертами восточного деспотического государства, но сам Давид, по-видимому, не был, по крайней мере, на первых порах своего царствования, абсолютным и неограниченным монархом; его власть ограничивалась военной аристократией, которая в эпоху составления государства должна была иметь особенное значение и силу (II Сам., 338-339). Рядом с Давидом стояло его правительство из нескольких человек, что указывает на известную высоту государственного строя израильтян в эпоху этого царя; в то же время замечается некоторая дифференциация в органах правления. Так, в весьма древних фрагментах упоминается о существовании особой должности главного военачальника, ;;; ;;, начальника корпуса телохранителей, вербовавшихся из иноземцев, ;;;; и ;;;;, надзирателя за налогами, ;;; ;;, государственного секретаря, заведовавшего направлением всех дел, ;;;;;, и заведовавшего архивом, и официального историографа, ;;;;. Последние две функции с несомненностью указывают на то, что в эпоху Давида письменность уже достигла известной высоты и распространения (II Сам., 8, 16-18; 20, 23-25). Чтобы узнать количество израильтян, вероятно, в связи с реформой податного обложения и установления военных кадров, Давид приказал произвести перепись всех израильтян, каковая и была исполнена. Какие именно экономические и политические последствия повлекла за собой эта перепись, Библия не сообщает; рассказ о страшной эпидемии как Божественной каре не вполне ясен (ib., 24 и сл.). К внутренней политике Давида следует отнести также его тактику в отношении тех ханаанейских племён, которые ещё продолжали жить внутри Палестины среди израильтян, не сливаясь, однако, с последними. Считая их своими подданными наравне с прочими израильтянами, Давид способствовал их смешению с последними, приближал к себе выдающихся из них (Урия, Аравна) и внимательно относился к их нуждам и обидам, как это видно на примере с гибеонитами. В данном случае царь преследовал то слияние разнородных частей, которое ему было необходимо для упрочения нации. Только один момент в его внутренней политике вследствие своей жестокости набрасывает тень на личность Давида – это его отношение к потомкам Саула и Ионатана. В первое время царствования он выказал в отношении их великодушие, возвратив им их родовое имущество (II Сам., 9, 1 и сл.); тем непонятнее становится его внезапное согласие отдать всех потомков несчастного царя гибеонитянам на растерзание (ib., 21, 1-14). Текст, посвящённый рассказу об этом проступке Давида, совершенно неясен и вызвал многочисленные гипотезы. Возможно, что Давид это сделал из боязни, как бы они рано или поздно не усилились и не отняли власти у него или его потомков. Что подобная боязнь могла возникнуть в душе Давида, явствует из того несомненного факта, что его собственное положение не было прочным и что он опирался далеко не на весь израильский народ. Уже история с его старшим сыном, Авессаломом, обнаружила, какое глубокое и сильное недовольство против него питал народ. С невероятными усилиями, и то только благодаря таланту его полководца Тоаба, удалось подавить восстание Авессалома. Не успела закончиться эта трагедия, как возник новый народный мятеж под влиянием зажигательных речей какого-то вениаминита Шебы бен-Бихри, требовавшего низложения Давида. Очевидно, речи этого революционера вполне совпадали с тайными помыслами и желаниями народа, так как на его призыв откликнулись 10 колен, немедленно отложившихся от Давида, которому осталось верным только одно Иудино колено. И в данном случае Давида спасли решительные и умелые действия Иоаба (Ibid., 20, 1-23). Стоя, таким образом, лицом к лицу с народным недовольством, Давид, дорожа своей властью, не мог не питать подозрения к тем, в ком народ видел возможных заместителей Давида, – к потомкам Саула и Ионатана, тем более что народ продолжал его считать нравственным, если не фактическим, виновником постепенного угасания их рода (II Сам., 16, 5-14). Сознавая это, Давид и мог решиться одним ударом уничтожить призрак будущих мятежей, и волнений, руководствуясь, однако, при этом не только чувством самосохранения, но и желанием предохранить свою страну в будущем от таких событий, которые очень скоро могли бы уничтожить всё то, что с таким трудом было создано им и его сотрудниками в деле политического объединения страны. Эту политику Ренан называет преступной, но она, несомненно, находит себе оправдание как в нравах того времени, так и в совокупности обстоятельств, вызвавших её.
Внешняя политика Давида выражалась главным образом в упорных войнах, которые он вёл с филистимлянами и другими пограничными с Ханааном народами. На первом месте стояли, конечно, филистимляне, исконные враги израильтян, искавшие случая подчинить их себе и сделать своими данниками. Начиная с Самсона и до смерти Саула борьба эта не прекращалась, и Давиду предстояла трудная задача если не совсем уничтожить, то настолько ослабить филистимлян, чтобы они не могли наносить вред израильтянам. Это ему, по-видимому, удалось достигнуть. Научившись всем стратегическим приёмам филистимлян во время своего вынужденного пребывания в Гате и ознакомившись со всеми их слабыми сторонами, Давиду не трудно было одержать над ними целый ряд побед. В противоположность Саулу, который допускал вторжение филистимлян внутрь Палестины, Давид перенёс поле сражения к их пограничному городу Нобу, имея таким образом постоянный надзор за ними. Летописец сообщает о ряде удачных для Давида сражений с филистимлянами, происходивших у этого города (II Сам., 21, 15 и сл.) и в других местах, следствием чего явился переход «узды гегемонии», ;;;; ;;; (по толкованию Ренана) из их рук в руки Давида. Когда филистимляне оказались в достаточной степени подчинёнными и их можно было не бояться, Давид пригласил часть их к себе на службу и составил из них полк наёмников, охранявших его особу и исполнявших различные поручения. Это были так называемые «Крети и Плети», ;;;; ;;;;; кроме них, в среде израильской армии находились и выходцы из города Гата – гаттиты, ;;;;, которые, по-видимому, составляли часть действующей армии. Эти наёмники играли значительную роль в истории Давидова царствования; все восстания и мятежи (Авессалома, Шебы бен-Бирхи, Адонии) подавлялись ими; они же впоследствии обеспечили трон Соломону. – В войнах с такими опытными врагами, как филистимляне, сами израильтяне сделались опытными и закалились в храбрости и бесстрашии; поэтому для них не представляли никакой опасности войны с теми народами, которые окружали Ханаан с востока и юга. Первыми были подчинены израильскому оружию и подвергнуты страшной казни жители Моаба (II Сам., 8, 2). Почему в отношении их, оказавших некогда ему и его семье такую важную услугу (см. выше), Давид применил столь ужасную меру, неизвестно. Моаб сделался вассалом Израиля и платил дань Давиду. За моабитянами последовали эдомиты, которые были разгромлены в долине Мелах (I Хрон., 18, 12-13; I Цар., 11, 14 и сл.). Особенно важное значение для израильтян имела борьба с аммонитами, так как раздвинула их географический горизонт и столкнула их с новыми народами, дотоле им неизвестными. Началась эта борьба из-за оскорбительного отношения аммонитов к послам Давида, которым он поручил выразить соболезнование царю Хануну по поводу смерти его отца Нахаша, с которым Давид находился в весьма дружеских отношениях. Зная, что Давид не оставит безнаказанным их издевательство, аммониты вступили в коалицию с другими народами Восточной и Северной Палестины, встревоженными могуществом народившегося Израильского государства. Во главе коалиции стоял Гададезер, царь Арам-Цобы. Давид одержал над ними блестящую победу, захватил большую и богатую добычу из золотых и бронзовых изделий и сделал своими подданными и данниками жителей Арама Дамасского, Арама-Цобы и Арама-Маахи. В память этой победы Давид по возвращении из похода воздвиг памятник. Когда, таким образом, арамейцы лишены были возможности помогать аммонитам, Давид обратил своё оружие всецело против них; действительно, их столица Раббат-Аммон была чрезвычайно скоро взята израильтянами, а сами аммониты подверглись лютой казни (II Сам., 12, 26 и сл.). После этой войны Давиду также досталась огромная добыча, которая пошла на пополнение иерусалимской сокровищницы, как и те золотые, серебряные и бронзовые изделия, которые прислал ему Тои, царь Хамата, после победы, одержанной над Гададезером (Ibid., 8, 9 и сл.; I Хрон., 18, 9 и сл.). Богатство израильтян в то время достигло огромных размеров, и некоторые учёные усматривают указание на это в той части благословения Якова, которая относится к Иудину колену (Быт., 49, 8-12). – Что касается дружественных отношений с иностранными государствами, являющихся одним из важнейших элементов внешней политики, то таковые существовали только между Давидом и Хирамом, царём тирским, который снабжал Давида материалами и рабочими для постройки зданий и царского дворца в Иерусалиме; впоследствии Хирам перенёс свои симпатии и на сына Давидова, Соломона (II Сам., 5, 11-13; I Цар., 5, 15 и сл.), оказывая ему такие же услуги, как и его отцу.
Религия в эпоху Давида становится более определённой, нежели в эпоху Саула. Бог Давида ещё национальный Бог, который благосклонно относится только к Своему народу, почитающему и боящемуся Его. Этот Ягве далёк от того космополитического идеала Бога, которым были преисполнены пророки и который нашёл своё отражение в Псалмах. Уже одно это указывает на то, что Давид не мог быть автором всех Псалмов, обыкновенно приписываемых ему: слишком резко противоречат его подтверждённые историей поступки и поведение тем идеям и этическим правилам, которые нашли себе место в Псалмах. Хотя обычай человеческих жертв был чужд израильтянам, однако Бог Давида не отказался от гекатомбы из потомков Саула, принесённой Ему, ;;;; ;;; (II Сам., 21, 6-9). В эпоху Давида монотеизм как идея, по-видимому, ещё не пустил глубоких корней в народном сознании. Давид, отправляясь в изгнание из Саулова дворца, считает себя обречённым на служение чужим богам (I Сам., 26, 19); имя Баала как составная часть людских имён продолжает встречаться во времена Давида, так же как и в предыдущие эпохи (ср., например, именно Беельяда или Баеляда). Бог Давидовой эпохи ещё не ревнив к другим богам и относится толерантно ко всякой другой вере; по-видимому, это и Давида сделало далёким от религиозной нетерпимости; и действительно, в течение его царствования не было ни одного случая, когда бы он совершил акт религиозной нетерпимости. Более определённый характер принимает религия в эту эпоху лишь в смысле точно установленных форм культа, тесно связанных с ковчегом Завета. Уже выше было упомянуто о том, что перенесением ковчега Завета в Иерусалим Давид одновременно сделал последний политическим и религиозным центром. «Помещение ковчега в шатре на холме Сиона, – говорит Ренан, – было решающим моментом в еврейской истории, в известном смысле гораздо более решающим, чем самое сооружение храма». С этого именно момента религиозный культ начинает прививаться к народному сознанию с тем, чтобы в недалёком будущем дать грандиозный расцвет норм, которыми он будет регулироваться. По повелению Давида перед шатром для надобностей жертвоприношений был воздвигнут алтарь, сложенный из тёсаного камня, со ступенями. Давид даже мечтал воздвигнуть пышный и великолепный храм, для чего он готов был пожертвовать все драгоценные металлы, захваченные им в войнах с арамейцами, аммонитами и другими народами. Но предание рассказывает, что сам Господь запретил ему привести в исполнение эту мечту, так как он слишком много крови человеческой пролил в своей жизни; возможно, однако, что только семейные и политические неурядицы, заполнившие все последние годы царствования Давида, помешали осуществлению задуманного им плана. Позднейшим хронистом приписывается Давиду и первая попытка организации священников и левитов: установление высшей и низшей иерархии среди священников и разделение левитов на разряды, соответственно различным функциям, исполняемым ими (I Хрон., 23, 1 и сл. до конца; 24, 1 и сл.; 25, 1 и сл.). – С установлением в Иерусалиме единого религиозного центра Силом Бет-Эль и Ноб утрачивают отчасти своё первоначальное религиозное значение; равным Иерусалиму остаётся только старинный иудейский город Хеброн, куда даже жители Иерусалима являлись исполнять некоторые обеты, данные Ягве (II кн. Сам., 15, 8 и сл.). При Давиде, по-видимому, упраздняется эфод; и это тем более удивительно, что первоначально сам Давид пользовался им на каждом шагу. Богослужение в эпоху Давида имело, по-видимому, ещё очень простые формы; молитвы и гимны состояли из просительных фраз, которые произносились громко, под шум плясок и песнопений (ср. Zimmern, Babylonische Busspsalmen). Возможно, что в то время уже существовала у евреев и религиозная музыка, правда, в самой зачаточной форме.
Семейная жизнь Давида сложилась очень печально; можно почти с уверенностью сказать, что величайшее горе и страдания, омрачившие последний период его жизни, исходили из недр его собственной семьи. Причина этого лежала в полигамии, которая ещё во времена Давида да и позже представляла обычную форму брака у израильтян. У Давида было несколько жён, и от каждой (кроме Михали, Сауловой дочери) у него было по нескольку детей. Как и во всяком гареме, вокруг Давида стали плести интриги как сами жёны его, так и царевичи. Особенно искусной в этом отношении оказалась любимая жена Давида – Бат-Шеба, которой удалось добиться положения главной жены. Лишённые всякого нравственного воздействия со стороны отца и со стороны матерей, царские дети были предоставлены самим себе, живя в атмосфере, где зарождались и приводились к развязке разные трагедии. Первый удар Давиду в семейной жизни был нанесён безнравственным поступком Амнона, который изнасиловал свою родную сестру, красавицу Тамарь, а затем позорно изгнал её из своего дома. Давид не наказал его и тем вызвал месть со стороны Авессалома – брата Тамари, который убил Амнона, а сам бежал к своему деду по матери, царю гешурскому. Благодаря стараниям Иоаба на первых порах удалось примирить отца с сыном, однако это было перемирие временное, так как Авессалом, задумав обеспечить за собою право наследования престола, решил по возвращении скорее начать действовать в этом направлении. Почва для мятежа, как было указано, оказалась благоприятной, ибо весьма многие были недовольны Давидом, и большие усилия должен был приложить царь и вынести много оскорблений и горя, прежде чем он снова укрепился на своём престоле. Но теперь трон был обагрён кровью его сына Авессалома, и это, несомненно, уничтожило его душевное спокойствие до конца жизни. Надо думать, что его горестный плач о погибшем сыне («О, если бы я умер вместо тебя, Авессалом», II Сам., 19, 1) действительно выражал настроение его отцовского сердца, когда, быть может, в его сознании возникала мысль, стоит ли этот трон того, чтобы из-за него проливалась родная кровь. – Но, по мере того как царь дряхлел, интриги всё умножались вокруг него. После насильственной смерти Амнона и Авессалома всех занимал вопрос, кто унаследует престол после Давида. Сам Давид смотрел на Соломона как на своего преемника и уже думал успокоиться на старости, как рок на самом краю могилы приготовил ему в его же собственной семье новое испытание. Престол у Соломона решил оспаривать царевич Адония, сын Хагит, который был старшим сыном после Авессалома; попытка, однако, не увенчалась успехом, несмотря на то, что на его стороне были Иоаб и первосвященник Абиатар. Правда, Давид уже не дожил до того времени, когда и Адония погиб в своём стремлении к царскому трону, убитый по повелению своего же единокровного брата, но он был свидетелем начала этой распри, которая, по опыту прошлого, не могла закончиться мирно. Может быть, Соломон не убил Адонию после первого мятежа потому, что ещё жив был отец, которому он не хотел причинять новых страданий; возможно, что и сам Давид запретил ему какое бы то ни было насилие над братом и только под этим условием согласился на отречение от престола в пользу Соломона. – Давид умер, имея около семидесяти лет от роду и процарствовав 30 лет в своём сионском дворце. Он был погребён поблизости в склепе, высеченном в скале, у подножия холма, на котором построен город Давида.
Поэтическое творчество Давида. – Что Давид был поэтом в самом высшем смысле этого слова, это едва ли подлежит сомнению. Его близость к природе в ранней юности раскрыла ему многие тайны Божьего мира, а природная вдумчивость и знание людей, добытые в жизненной борьбе, открыли перед ним тайны человеческой души. Древняя легенда рисует Давида музыкантом (I Сам., 16, 14-23), позднейшее же предание считает его поэтом и, в частности, автором Псалмов. Вернее всего, что он был и поэтом, и музыкантом, так как с его именем связывается не только авторство различных поэтических творений, но и установление музыкального богослужения, создание певческих и музыкальных капелл (I Хрон., 25, 1 и сл.). Из поэтических творений, которые без сомнения могут быть отнесены к авторству Давида, первое место занимает его прекрасная элегия на трагическую смерть Саула и Ионатана, павших на горах Гилбоа. Глубокая и искренняя грусть соединяется здесь с такой силой выражения и таким подъемом чувства, что эта элегия может сравниться с лучшими перлами этого вида творчества в мировой литературе.
Не рассказывайте (об этом) в Гате,
Не возвещайте на улицах Аскалона,
Дабы не радовались дщери филистимские,
Дабы не ликовали дщери необрезанных.
Горы Гилбоа! Да не будет росы на вас,
Ни дождя, ни полей плодоносных!
Ибо опозорен там щит доблестных,
Щит Саула, словно не помазан был елеем.
Дщери Израиля, плачьте о Сауле,
Одевавшем вас в багряницы с драгоценностями,
Возлагавшем золотые украшения на наряды ваши и т. д.
Давиду, несомненно, принадлежит также элегия на смерть полководца Абнера, вероломно убитого Иоабом. Ренан в ней усматривает иронию; в действительности же она вся проникнута скорбью и сознанием своего личного бессилия перед роком, унёсшим его в могилу. Поэт жалуется:
Смертью ли бесславного умереть было Абнеру?
Ведь твои руки не были связаны,
А ноги не скованы медными путами;
Но пал ты, как падают от рук вероломных.
Возможно ещё, что Давид был автором и той небольшой поэмы, полной сравнений и парабол, которая по своему языку должна быть отнесена к весьма глубокой древности (II Сам., 23, 1-8). Что же касается Псалмов, то Давид едва ли был их автором; вернее всего они были составлены гораздо позже.
Общая характеристика Давида. – В мировой истории найдётся очень мало лиц, которые в течение своей жизни успели сделать столь многое, как Давид. Даже те критики, которые умаляют личные заслуги Давида, приписывая его успехи стечению целого ряда исключительно счастливых обстоятельств, должны признать его великое историческое значение. Образование нации из Израиля является его делом, так как он первый соединил то, что до него было лишь простым конгломератом кланов и племён, и Израиль остался единой нацией даже после распадения единого царства Давида. Саул добросовестно пытался придать Израилю политическое единство, но такая работа ему была не по силам; со смертью его всё было снова утеряно и положение народа стало таким же безнадёжным, как и раньше. Давид, в котором счастливо соединялись мудрость и отвага, который был столь же осторожен в разработке своих планов, сколь и энергичен в их выполнении, имел успех потому, что преследовал определённую цель и стремился только к достижимому, не останавливаясь до тех пор, пока не достигал желаемых результатов. Ввиду невероятных трудностей, которые ему нужно было преодолевать, и тяжёлых и сложных условий жизни, с которыми ему приходилось сталкиваться, секрет успеха Давида необходимо искать только в его личности: он был центром жизни своего народа и своего государства. Прирождённый правитель с истинно царственной душой, всех привлекавшей и подчинявшей своему влиянию, он возбудил национальный энтузиазм и не только превратил Израиль в нацию, но и возвёл его на вершину славы. Сам Израиль сознавал это, и возвращение Давида в более или менее далёком будущем стало его мечтою и предметом самых горячих надежд. – Характер Давида часто критиковался в неблагоприятном для него смысле, потому что критики не рассматривали Давида в связи с его временем. Давид – не святой, и библейские повествования, уважая истину, не подавляли и не умаляли его недостатков и слабостей. Детальный рассказ летописца о трагической смерти хиттейца Урии в связи с любовной историей Давида и Бат-Шебы смело обнажает сластолюбивые инстинкты Давида, не останавливавшиеся даже перед смертью ни в чём не повинного человека. Его завещание Соломону, объявленное им на смертном одре, рисует Давида человеком жестоким и мстительным, не забывающим даже перед лицом смерти тех обид, которые ему когда-то были нанесены. Но ведь всё это черты человеческие, и летописцы сознательно стремились подчеркнуть, наряду с прекрасными чертами его характера, и отрицательные его стороны, ни на минуту не теряя из виду его человеческой природы. И всё же только слепая предубеждённость станет отрицать, что его характер по существу своему был благороден и что Давид был воодушевлён истинным благочестием и детской верой в Бога. Даже теперь не трудно понять, почему его современники видели в нём царя, угодного Богу. – Ср.: Renan, Histoire du peuple Israel, т. I (крайне суровое и отрицательное отношение к Давиду); W. R. Smith, в The English Historical Review, 1883, 134 и сл. (критика на труд Ренана и, в частности, оправдание Давида); Duncker, History of antiquity, т. II (близок к тенденциям Ренана); Stade, Gesch. des Volk. Israel, I, 223-298; Wellhausen, Prolegomena и J;d. und Israel. Gesch., 52-70 (у обоих авторов правильное, без предубеждения, отношение к Давиду); Winckler, Gesch. Israel's in Einzeldarstellung., 1895 (глава о Давиде оригинальна, но не всегда точна); Kamphausen, Die Chronologie der hebr. K;nigl., 16 и сл.; idem, Philister und Hebr;er zur Zeit Davids, в Zeitschr. f;r die Alttestament. Wissensch., 1886, стр. 43-97 (ценный труд о внешней политике Давида); St;helin, Das Leben Davids, 1866 (интересна по многочисленным параллелям из общей истории Востока); Rawlinson, The five great monarchies of the Eastern ancient world, т. II, стр. 333 и сл. (Давид рассматривается как величайший монарх Востока). – О тактике Давида. – см. монографию Dieulafoy; Graetz, Gesch. d. Juden, I, стр. 195-299 — традиционный взгляд на Давида; Дубнов, «История евреев», I.
Г. Красный.
Раздел 1.
В агадической литературе. Давид – «избранник Божий» (Аб. p. H., XLIII); он был родом из семьи, которая сама принадлежала к лучшим в Израиле. Его предками были великие мужи наиболее выдающегося из колен Израилевых (Руфь, 4, 18-22); он был потомком Мириам, сестры Моисея, хотя в Писании на это нет ясных указаний (Сифре к Числ., 10, 23). В числе его предков были судьи Ибцан и Атниель (Б. Б., 91а); Давид был сыном человека, умершего безгрешным (Шаб., 55б). Несмотря на благочестие Ишая, отца Давида, его супружеская жизнь протекла не вполне гладко; он даже вознамерился однажды дать вольную любимой им рабыне своей жены и жениться на ней, но жена расстроила его план: она переоделась рабыней, и Ишай, не зная этого, женился на ней вторично. Плодом этого брака был Давид, которого воспитывали как сына рабыни для того, чтобы оставить Ишая в его заблуждении (Ялк. Макири, изд. Buber'a, II, 214); Давид, считавшийся сыном рабыни, не воспитывался вместе с другими сыновьями Ишая, а проводил всё своё время в пустыне, где он пас овец (Ялкут Макири, l. с.). Эта пастушеская жизнь подготовила его к тому положению, которое Давид должен был занять впоследствии. Он относился очень бережно и любовно к овцам, вверенным его попечению, и Бог сказал: «Он умеет пасти овец; поэтому он сделается пастырем Моего народа Израиля» (Midr. Tehill., LXXVIII, 21; Schemoth r., II, 2; относительно сходной арабской легенды см. Gr;nbaum, Neue Beitr;ge, стр. 193). В этой безлюдной пустыне Давид находил также случай проявить свою необычайную силу и храбрость; однажды, например, он задушил руками четырёх львов и трёх медведей, напавших на его стадо (Барайта тридцати двух правил, III; Мидр. Сам., XX). Как-то раз Давид был в большой опасности: он набрёл на спящего единорога (;;;). Приняв его за гору, он попытался взобраться на него, но животное внезапно пробудилось, и Давид, очутившийся на его роге, был поднят им на большую высоту. Давид дал тогда обет Богу построить ему храм вышиной в 100 локтей – такова вышина рога зверя, – если Он избавит его от этого зверя, и Бог послал после этого льва, который, как «царь животных» (ср. Хаг., 13б), имеет право требовать знаков почтения даже от этого гигантского зверя; единорог пал ниц перед львом, дав таким образом Давиду возможность безопасно с него спуститься; тогда пришла лань, которую лев сейчас же стал преследовать, и Давид спасся от единорога и от льва (Midr. Tehill., XXII, 28). – Давид перестал быть пастухом на двадцать восьмом году, когда Самуил помазал его на царство (Ялк. Макири, l. с.; ср. также Седер Олам раб., XIII). Пророк думал сначала, что Элиабу, старшему брату Давида, предназначено Богом быть царём, но посредством священного елея ему было указано, что Давид является избранником Божиим. Когда Самуил пытался излить елей из сосуда на каждого из братьев поочередно, елей оставался в сосуде, но когда настал черед Давида, елей стал сам течь; капли елея, падавшие на одежды Давида, сейчас же превращались в бриллианты и жемчуг, и когда помазание было окончено, рог оказался по-прежнему полон елея. Теперь пришла мать Давида и открыла тайну, скрываемую ею столько лет, и отец и братья Давида узнали, что он не был сыном рабыни (Ялк. Макири, l. с.; Ялк. II, содержит только часть этой легенды; также и Ефрем Сирянин в комментарии к I Сам., 16, 13, ed. Benedictini, стр. 365; ср. Ginzberg, Die Haggada bei den Kirchenv;tern, I, 27, 28). Хотя помазание Давида держалось в тайне, его действие проявилось в замечательном духовном развитии Давида, ибо он получил даже дар пророчества (Иос. Флав., «Древн.», VI, 8, § 2; Санг., 93б). Этим он вызвал зависть к себе со стороны некоторых людей и, в особенности, со стороны Доега, который пытался убедить царя Саула не приглашать Давида вовсе ко двору (Сангедр., l. с.). Саул познакомился с Давидом, когда последний был ещё ребёнком, и всё больше и больше привязывался к нему. В особенности он полюбил Давида за искусство, проявленное им при следующем случае: одной женщине приходилось оставить свой дом, и так как она не могла взять с собой своих денег, то спрятала золотые монеты в бочку с мёдом и отдала последнюю на хранение одному своему другу. Тот открыл, что в бочке спрятаны монеты, взял их себе, а по возвращении женщины отдал ей только мёд. Женщина принесла жалобу Саулу, но, так как она не могла доказать своего иска, то жалоба её была оставлена без последствий. Когда маленький Давид, игравший тогда с детьми перед царским дворцом, услышал об этой истории, он взялся изобличить вора. По его совету царь велел разбить бочку, и на дне её были найдены не замеченные вором две монеты; воровство было таким образом доказано (Jellinek, Beth Hamidr., IV, 150, 151, и в разных собраниях, Maaseth). – Давид мог наслаждаться мирной придворной жизнью лишь в течение очень короткого времени, так как появление Голиафа заставило Саула начать войну. Больной царь с радостью принял предложение Давида выступить вместо него против богохулителя Голиафа, и когда доспехи рослого Саула оказались совершенно впору низкорослому Давиду, Саул понял, что Давид предназначен для высшей миссии. Эта перемена в Давиде произошла благодаря «священному елею», которым он был помазан. Саул поэтому стал ему завидовать, а Давид отказался выйти на бой в доспехах царя (Танх., изд. Buber'a, III, 44). – Пять камней сами пришли к Давиду (Мидр. Сам., XXI), и когда он дотронулся до них, они превратились в один камень (Зогар, Дебар., 272). Ими Давид решил убить Голиафа, ибо они символизировали Бога, «трёх патриархов» еврейского народа и Арона, потомки которого, Хофни и Пинхас, незадолго перед этим были убиты Голиафом (Мидраш Сам., l. c.; Мидраш, приведённый Кимхи в комментарии к I Сам., 17, 40, несколько отличается от Мидраша Сам.). Как только Давид бросил взгляд на гиганта, последний был поражён проказой и прирос к земле, так что не мог двигаться («Zaraat»; Песикта, изд. Buber'a, стр. 175 и паралл. места; Зогар, III, 206а). Когда Давид крикнул Голиафу: «Я отдам твой труп птицам небесным», Голиаф поднял вверх голову при слове «птицам», и от этого сдвинулся его шлем; в то же самое время брошенный Давидом камень попал ему в открытый лоб (цитиров. Кимхи Мидр., ad. loc.; иначе – в Мидр. Тег., LXXVIII, 11). Так как Голиаф был вооружён с головы до ног, то Давид был в затруднении, не зная, как отрезать ему голову. Урия предложил Давиду помочь, если он даст Урии в жёны еврейку, и когда Давид согласился на это, Урия ему показал, что концы узла, который охватывает все доспехи, связаны у пяток гиганта Голиафа. Давиду дал филистимлянину Бат-Шебу, и она стала для него позднее источником многих беспокойств и затруднений, за то что он в этом случае придал столь мало значения чести еврейки (Мидр., привед. Алшехом в его коммент. к I Сам., 17, 50). – Победа Давида над Голиафом ещё больше увеличила подозрительность Саула, который приказал своему полководцу Абнеру точно установить вопрос о происхождении Давида, дабы узнать, действительно ли он потомок Переца, ибо в таком случае Саул боялся, что найдёт в Давиде будущего царя. Давний враг Давида, Доег, пытался доказать, что Давид, будучи потомком моавитянки Руфи, не может быть признан законным членом еврейского общества; пророк Самуил, однако, решил вопрос в том смысле, что библейское запрещение (Второзак., 23, 3, 4) относится только к мужчинам, а не к женщинам этого народа (Мидр. Сам., XXII; Ruth rabba, IV, 4). Давид не оставался долго вместе с Саулом, так как вскоре после смерти Голиафа принуждён был бежать от Саула. Господь, однако, не оставил его и не только спасал его от врагов, но и наставлял его, как нужно править миром мудро и справедливо. Так, например, однажды Давид имел случай убедиться, что даже умопомешательство, которое, как ему казалось раньше, совершенно бесполезно, имеет своё место в плане мироздания, так как своему притворному помешательству он был обязан тем, что не был убит братом Голиафа, телохранителем царя Ахиша (Мидр. Тегилл., XXXIV, 1; Ялк., II, 131, с несколько иными вариантами). Во время бегства от Саула Давиду пришлось также переменить своё невыгодное мнение о пауке; когда он скрывался в пещере, его преследователи, увидя, что вход в пещеру заткан паутиной, решили, что там никого нет, но на самом деле Господь велел в этот момент пауку дать доказательство Давиду, что и паук бывает иногда полезен (Тарг. к Тег., 57, 3; ср. Levy, Chald. W;rterb., ;, 48). Чудесно и столь же поучительно для Давида было спасение его, когда он взял сосуд с водой у Абнера (ср. I Сам., 26, 7); Давид очутился между двумя ногами этого гиганта, как между двумя тисками, но оса ужалила Абнера, который машинально стал двигать ногами, выпустив таким образом Давида, который теперь понял, что даже, по-видимому вредное, насекомое может иногда оказаться полезным человеку (там же). Другие чудеса, совершённые Богом для Давида. во время его бегства от Саула, были: появление ангела, известившего Саула, который без труда мог настичь Давида, что филистимляне вторглись в его страну (I кн. Сам., 33, 26), вследствие чего Саул был вынужден отказаться от дальнейшего преследования (Мидр. Тег., ХVIII), и небесная помощь, посланная Давиду в его походе против амалекитян (I Сам., 30 17 и сл.), когда ночь была освещена молниями, давшими возможность Давиду быстро окончить сражение (Wajikra r., XXX, 3; Мидр. Сам., XVIII). – Первой мыслью Давида. после того, как он взошёл на престол, было отнять у иебуситов древний святой город Иерусалим. Давид боялся не силы этих язычников; его смущал союз, заключённый патриархом Авраамом с их предками, текст которого был начертан на бронзовых фигурах (Пирке р. Элиез., XXXVI). Город был, кроме того, окружён высокой стеной, и Давид впоследствии мог войти в него лишь после того, как благодаря совершившемуся чуду стена понизилась сама собой (Мидраш Тегилл., XXIII). Хотя иебуситы не могли сослаться на обещание, данное им Авраамом, так как они напали на евреев во времена Иисуса Навина, но Давид всё же не хотел взять город, не вознаградив их за него (Пирке р. Элиез., l. с.). После взятия Иерусалима Давид решил сразиться с филистимлянами в долине Рефаим (II Сам., 5, 22 и сл.). Филистимляне думали, что Давид не пойдёт на них войной, потому что они обладали уздой боевого коня, которую Исаак дал Абимелеху, царю филистимлян, в знак союза (Пирке р. Элиез., ХХХVI); арамейцы также полагали, что Давид не начнёт с ними войны, так как они обладали «mazzebah'ами», которые воздвигли в знак союза Яков и Лаван. Но синедрион, к которому обратился Давид, решил, что он не обязан соблюдать договоры, заключённые патриархами с язычниками, потому что филистимляне эпохи Давида не суть потомки древних обитателей страны, а новый народ, пришедший из Кафтора (ср. Амос, 9, 7), арамейцы же потеряли право ссылаться на союз между Яковом и Лаваном, потому что они неоднократно нападали на евреев в эпоху Моисея и Иисуса Навина (Мидраш Тегиллим, LX; Пирке р. Элиез., l. с.). – Давид был не только воином, но также мудрым и благочестивым правителем. Вскоре после вступления на престол он назначил не менее 90000 чиновников, но сделал ошибку, не назначив на какую-нибудь должность мудрого Ахитофеля, за что оба позже дорого поплатились; помимо этого, трагический конец Ахитофеля произошёл, главным образом, благодаря проклятию Давида (Иер. Санг., X, 29а, в конце; в сокращённом виде Сук., 53б; см. Ахитофель в агадической литературе; Псалмы). Хотя Давид был царём, он всё же скромно спрашивал совета у своего учителя Иры из Яира (M. К., 16б) и Мефибошета, считаясь с их решениями в религиозных вопросах (Бер., 4а). Он столько времени посвящал изучению Торы и молитве, что довольствовался кратким сном – продолжительностью в «60 дыхательных движений», ;;;;; ;;;;; (Сукк., 26б). Как только наступала полночь и поднимающийся тогда северный ветерок дотрагивался до струн висевшей над его изголовья арфы, она начинала звучать, и от этих звуков царь пробуждался и садился за изучение Торы. Струны арфы были изготовлены из внутренностей овна, которого Авраам некогда принёс в жертву вместо своего сына Исаака (Бер., 3б; Иер., ib., I, 2д.; Пирке р. Элиезер, XXI). Давид посвящал также много времени молитве, и 100 ежедневных молитв были сочинены им же (Иер. Бер., в конце; относительно более древнего чтения этого места ср. Ratner, Ahahat Zion we-Jeruschalajim, ad locum.). Он собрал также Псалмы, сочинённые начиная с эпохи Авраама и до его времени (Б. Б., 145), и сам составил несколько новых Псалмов. Когда он окончил составление Псалмов, он воскликнул: «О Царь вселенной, есть ли на свете ещё одно создание, которое столько славило бы Тебя, как я?» Господь сейчас же послал лягушку, чтобы сообщить ему, что это маленькое животное славит Бога непрерывно с раннего утра до поздней ночи (Ялк., II, 889). Давид, однако, только на один момент забылся настолько, чтобы похвастать своим благочестием; вообще же он был очень скромен (Сота, 106). На его монетах были на одной стороне пастушеский посох и сумка, а на другой стороне башня Давида (Beresch. r., XXXIX; иначе Б. К., 976). Благочестие Давида было так велико, что он мог своей молитвой перенести на землю вещи, находившиеся на небе (Хаг., 12б). Одним из самых заветных его желаний было построение храма. Бог, однако, сказал, что построенный Давидом храм был бы неразрушим, а Он намерен разрушить храм за грехи Израиля, и Давид поэтому не может построить его (Песик. p., 2, изд. Friedmann'a, стр. 7). Мысли Давида были всецело направлены на добро, так что он был одним из тех немногих, над которыми искуситель («jezer ha-ra») не имел власти (Б. Б., 17а), а его грех с Бат-Шебой был допущен лишь с целью показать на примере всё значение раскаяния (Аб. Зара, 4б, 5а). Некоторые талмудические авторитеты утверждают даже, что Давид вовсе не совершил прелюбодеяния, так как в то время все женщины, мужья которых отправлялись на войну, получали от них разводные письма на случай, если бы они пали на поле сражения. Давид не повинен и в смерти Урии, так как последний совершил достойное смертной казни преступление, отказавшись подчиниться приказу царя (II Сам., 11, 8, 9; Шаб., 56а; Кид., 43а). Случай с Бат-Шебой был также наказанием Давида за его чрезмерную самоуверенность, ибо царь считал себя равным «трём патриархам» и просил у Бога ввести его в искушение, дабы он мог доказать чистоту своего сердца. Но Бог послал к Давиду сатану в виде птицы; увидев птицу, Давид метнул в неё стрелу, но стрела, вместо того, чтобы попасть в птицу, попала в ширму, за которой находилась Бат-Шеба; как только Давид увидел Бат-Шебу, он воспылал страстью (Санг., 107а). Двадцать два года он провёл в покаянии за этот свой грех (Tanna debe Eliahu, r. II). В наказание за этот грех он был также поражён в течение полугода проказой, и в продолжение этого времени он был покинут не только своим двором, но и Святым Духом (Иома, 22б; ср. Ginzberg, l. c., 43-46). Самым суровым наказанием было, однако, возмущение Авессалома, и доказательством великой веры Давида в благость Господню является его благодарность Богу за то, что Он послал против него его собственного сына, а не чужого, так как первый будет более склонен к милосердию, если дойдёт до самого худшего конца (Берах., 7б). В отчаянии Давид, однако, уже был готов изречь хулу на Бога для того, чтобы заслужить гнев Божий, дабы народ не стал сомневаться в Божьей справедливости, видя, что Он так плохо вознаградил Давида за его постоянное благочестие. Его друг Хушай архитский пришёл как раз вовремя, чтобы удержать его от этого греха, доказав Давиду, что его наказание не было незаслуженным и не покажется таким и народу, ибо можно вывести из Писания (Второзак., 21, 10 и сл.), что тот, кто следует своим страстям и женится на военнопленнице, должен ждать от этого брака «буйного и непокорного» сына. Если бы Давид не женился на матери Авессалома, которая была пленницей, он бы не имел такого сына (Сангедр., 107а). Доброта Давида ясно сказалась в его отношении к своему жестокому сыну, ибо он не только пытался спасти жизнь Авессалому, но также повторил семь раз его имя в плаче о нём, для того чтобы избавить его от семи огней, или семи отделений ада (Сота, 10б). Всеми этими страданиями грехи Давида всё ещё не были искуплены, и Бог однажды предоставил ему выбор между истреблением всего его рода и пленением его врагами. Давид выбрал последнее. После этого случилось, что Давид, увлёкшись преследованием лани (это был Сатана, принявший образ лани), попал в страну филистимлян; там он был схвачен Исиби-Бенобом, братом Голиафа, и брошен в точило. Давиду угрожала страшная смерть, но дно точила благодаря чуду опустилось, и Давид, таким образом, не был раздавлен. Из этого опасного положения его спас Абишай, который сверхъестественным образом узнал также, что жизнь Давида находится в опасности. Эти два благочестивых мужа одержали победу над гигантом посредством произнесённого ими имени Бога (Санг., 95а; Beth Hamid., IV, 140, 141). Между испытаниями Давида был также продолжавшийся три года голод (II Сам., 21, 1 и сл.), на который царь сначала смотрел как на наказание за грехи еврейского народа и после этого подверг тщательному исследованию религиозное и нравственное поведение народа в течение трёх лет подряд (Мидраш Сам., 28, и текст Buber'a, ad loc.). Когда Давид убедился, что евреи ничем не провинились, он обратился к Богу с вопросом о причине голода, и Бог ответил, что голод служит наказанием за то, что Давид не позаботился о том, чтобы останки Саула, «помазанника Божьего», покоились в Святой земле. После этого Давид велел перенести останки Саула и Ионатана и похоронить их в достойном их месте; весь народ участвовал в шествии с останками Саула и Ионатана и в их погребении, и эта любовь, проявленная израильским народом к своему покойному царю, привела к тому, что Бог сжалился над народом и прекратил голод (Pirke r. Elies., XVII). Теперь настало время уплатить другой долг народа. Саул жестоко обошёлся с гибеонитянами, которые стали требовать, чтобы им позволили отомстить за свои обиды его потомкам. Давид всеми силами старался смягчить их; с каждым из них он беседовал отдельно и обещал дать им столько золота, сколько они захотят. Но когда он увидел, что гибеонитяне так мало обладают тем качеством, которое отличает израильтян, – милосердием, – он приказал, чтобы их совершенно исключили из еврейского общества (Мидр. Сам., l. c.). Хотя Давид не был виноват ни в голоде, ни в казни потомков Саула, переданных в руки гибеонитян, он всё же поступил нехорошо тем, что не употребил для помощи голодающим сокровищ, накопленных им в продолжении многих лет, и в особенности золотых подарков, поднесённых ему еврейскими женщинами после его победы над Голиафом. Было бы лучше употребить их для этой цели, чем беречь их для построения храма, и Бог поэтому сказал, что Давид не построит храма (Мидр. Ruth Zutta, изд. Buber'a, стр. 51). Давид навлёк на себя также гнев Божий за то, что устроил народную перепись, и был за это наказан мором (II Сам, 24, 15), который хотя и продолжался лишь несколько часов (Берах., 62б; ср. Ginzberg, l. с., стр. 67), однако унёс в могилу много жертв, между которыми были также убитые ангелом четверо его сыновей и сопровождавшие их старейшины. Ангел даже обтёр свой кровавый меч об одежду Давида, вызвав этим тот озноб, которым страдал Давид перед смертью (Tanna debe Eliahu r., VII). Этот недуг был наказанием за то, что он обрезал одежду Саула (I Сам., 24, 5): Давида теперь не согревали одежды, которыми его покрывали (I Цар., 1, 1; Бер., 62б; ср. Мидр. Тег., LVII). Когда Давид увидел, что приближается час его смерти, он сделал попытку избегнуть её следующим образом: Бог когда-то открыл ему, что он умрёт в субботу, и Давид поэтому проводил каждую субботу в изучении Торы, так что ангел смерти не мог коснуться его. Но ангел перехитрил Давида, подняв шум в царском дворце; Давид на минуту прервал учение и взошёл на лестницу, лестница сломилась, и Давид упал мёртвый (Шаб., 30аб; Ruth rab., III, 2). Он умер в субботу и в праздничный день – праздник Пятидесятницы, – и так как нельзя было перенести тело в субботу и оно лежало на солнце, Соломон созвал орлов, прикрывших тело Давида своими крыльями (Ruth r., l. с.). Давид прожил те 70 лет, которые были ему уступлены Адамом. Давид должен был умереть сейчас после рождения; но, когда Бог показал Адаму будущие поколения, он предложил отдать семьдесят лет своей жизни Давиду (Pirke r. Elieser, XIX; Jalk., I, 41). Co смертью не кончилось величие Давида, ибо и в раю он также среди избранных (Jellinek, Beth Hamid., V, 168; VI, 25, 26), и в день последнего суда он произнесёт благословение над кубком вина на великом пиру, который Бог тогда устроит для праведников (Пес., 119б). В день великого суда Давид произнесёт также Псалом; праведные в раю и грешники в аду громко скажут «аминь», и после того Бог пошлёт ангела, чтобы привести в рай даже грешников (Jellinek, Beth Hamidrasch, V, 45, 46) [в Jew. Enc., IV, 453-457 ст. L. Ginzberg'a].
Раздел 3.
Давид в мусульманской литературе. – Почти все предания, имеющие отношение к Давиду (или Дауду, как его называют арабы), являются результатом переработки библейских о нём повествований, распространённых среди евреев времён Магомета. Их можно проследить до периода, предшествовавшего составлению Корана и комментариев к нему. Кроме того, о Давиде упоминают «Khasim» Хусейна ибн-Мохаммеда и целый ряд других арабских сочинений. Легенды о Давиде имели для арабов то важное значение, что представляли известную часть их всеобщей истории. Даже всякая мелочь в этих преданиях имела для них некоторое значение; так, например, камни, при помощи которых Давид убил Голиафа, играли известную роль в истории: одним из них Авраам швырнул в дьявола, когда тот пытался удержать патриарха от принесения в жертву Исаака; другой был тем самым камнем, который архангел Гавриил снял с того места в пустыне, где по его желанию возник источник, напоивший Исмаила; третий, наконец, тот, которым Яков прогнал ангела, высланного против него его братом Исавом. После умерщвления Голиафа, гласит предание, Давид делил с Саулом царскую власть; однако это вызвало зависть Саула, которого Давид в конце концов покорил своим великодушием, так что мог спокойно прожить совместно с Саулом вплоть до смерти этого царя, после чего сам был избран на царство. Господь Бог наградил Давида не только обширной властью, но и мудростью (нашедшей выражение в составлении Псалмов), и наставлял его во всём, что желал знать Давид, например в языке птиц и камней, в изготовлении кольчуг и т. п. По арабскому преданию, Давид изобрёл всевозможное сложное оружие, так как ему была дарована возможность превращать железо в такую массу, которая в руках его становилась мягка как воск (Вейдави). По этому поводу сохранилось следующее предание: однажды Давид подслушал беседу двух ангелов, принявших человеческий облик и обменивавшихся мнениями относительно личности самого Давида. «Он был бы безукоризненным царём, – сказал один из них, – если бы не брал денег из общественной казны». Услышав это, Давид испросил у Бога даровать ему способ зарабатывать на своё личное содержание и в награду за это удостоился дара изготовления оружия вышесказанным способом. – В другой раз Давид подслушал разговор двух лиц, споривших о заслугах его и патриарха Авраама. Когда один из собеседников заявил, что Давид не подвергался таким искушениям, как Авраам, царь попросил Господа Бога испытать его веру. Тогда Бог прислал к Давиду чудесную птицу, которая доставила его к берегу озера, где купалась дивной красоты женщина. То была Бат-Шеба (Вирсава; арабы называют её «Саия»). Затем всё произошло, как рассказано в Библии: Давид явился причиной смерти мужа этой женщины и женился на ней. Позже, однако, к нему явились два ангела в виде людей, которые рассказали ему известную историю об овце и просили рассудить их. В Коране сказано, что эти два ангела предстали перед Давидом в такое время, когда все входы во дворец были закрыты; по этому поводу Бейдави сообщает, что Давид распределял своё время следующим образом: один день он посвящал богоугодным делам, в другой творил суд, в третий проповедовал, четвёртый отдавал собственным, личным делам; вместе с тем он постился через день, а половину ночи проводил в молитве (ср. Пс., 119, 62). Давид был так угнетён всем происшедшим и испытывал столь сильные угрызения совести, что на три года удалился после этого случая в пустыню, где пролил столько слёз, сколько ни один человек в мире до него. Во время отсутствия Давида Авессалом провозгласил себя царём, но был затем смещён. После описанного случая царь уже не доверял своему собственному суждению; тогда Бог даровал ему чудодейственный колокольчик, по звону которого он мог отличать правую сторону от неправой во время разбирательства. Когда однажды Давид всё-таки усомнился в действительности этого критерия, колокольчик исчез; тогда царь позвал в помощь на суде своего малолетнего сына Соломона, об остроумии и мудрости которого предание рассказывает чудеса, хотя мальчику едва минуло десять лет. – Достигнув преклонной старости, Давид имел только одно желание – при жизни лицезреть своего будущего товарища по раю. Эта просьба царя также была исполнена: после продолжительных странствований Давид нашёл его на вершине высокой скалы, на лужайке, обильно политой слезами Давида. Когда же это лицо умерло и Давид, похоронив его, вернулся домой, то нашёл там уже поджидавшего его самого ангела смерти. – Ср.: Коран, суры II, 250-252, III, 161; V, 82; VI, 84 и др.; комментарии Бейдави и Табари; D'Herbelot, Biblioth;que Orientale; Weil, Biblische Legenden der Muselm;nner; M. Gr;nbaum, Sprach- u. Sagenkunde, 511 sqq.; idem, Neue Beitr;ge zur semiteschen Sagenkunde, 189 sqq. [J. E. IV, 457 с доп.].
Г. Г. Раздел 4.
Из 40 лет своего царствования (ок. 1005 – 965 до н. э.) семь лет и шесть месяцев он «был царём Иудеи (со столицей в Хевроне), затем 33 года – царём объединённого царства Израиля и Иудеи (со столицей в Иерусалиме). Образ Давида является образом идеального властителя, из рода которого (по мужской линии), согласно еврейскому преданию, выйдет Мессия или согласно христианскому преданию, вышел Мессия – Иисус Христос» .
Давид, он же – Даву;д или Дау;д (араб.  ), упомянут в Коране шестнадцать раз. В «Исламском энциклопедическом словаре» читаем о нём:
«Давуд – Давид. Пророк (наби) и царь, посланный к народу Израиля. Родился и умер в Кудсе (Иерусалиме). Его родословная восходила к Йахуде (Иуде), сыну Йа’къуба (Иакова).
После смерти пророка Мусы (Моисея), Аллаh посылал к израильтянам многих пророков. Все они призывали народ неукоснительно следовать заповедям Тауры (Торы). Однако со временем люди начали отходить от божественных законов, подменять их удобными для них трактовками, стала падать мораль. Люди отказывались слушать Божьих посланников. По этой причине Аллаh направил против них бедствие в лице царя племени амаликитян Джалута (Голиафа), который нанёс им поражения и изгнал их из части своих земель.
Однако потом, царём Израиля стал Талут (Саул), который справился с управлением государством. Он собрал сильную армию и выступил против Джалута. В этом походе принял участие и Давуд, который сразился с Джалутом и убил его на поле битвы. Об этих событиях повествуется в коранических аятах 2: 246-251 .
После смерти Талута, Давуд стал царём Израиля. Он был справедливым правителем, правил на основании Божественных законов. Давуд сумел подчинить своей власти Палестину, Сирию и часть Аравийского полуострова. Столицей его государства стал Кудс, в котором он начал строительство Божьего храма, которое было завершено в период царствования его сына Сулеймана (Соломона).
Аллаh сделал Давуда своим пророком (Коран, 6: 84)  и послал ему священную книгу Забур (Псалтирь) (Коран, 17:55) . Она была написана в красивом стихотворном поэтическом стиле, в нём содержались наставления, этические предписания. Эта книга подтверждала истинность Тауры и призывала народ следовать её заповедям. По этой причине миссия Давуда не была равной миссии Мусы, так как он не приносил нового Шариата. Забур являлся одним из четырёх самых известных Божественных книг. Его поэтические псалмы Давуд пел прекрасным голосом, которым он обладал.
Давуд был верным служителем Аллаhа. Он проводил много времени в молитвах, часто постился. Аллаh даровал ему способность совершать чудеса. Его повелениям подчинялись камни, горы, птицы, дикие животные (Коран, 21: 79-80) . Когда он пел стихи Забура, птицы слетались к нему и вместе с ним пели псалмы.
Давуд также мог лепить из обыкновенного железа любые вещи и формы, не смягчая его огнём . Он считается изобретателем кольчуги (21:80) и металл в его руках обретал мягкость (34:10). У народов, исповедующих ислам, Давуд почитается как покровитель металлургии и металлических инструментов .
Дополнительной информацией о жизнедеятельности Давида служат следующие истории :
Некоторые хадисы про пророка Дауда
Передают со слов Абу-д-Дарды, да будет доволен им Аллаh, что посланник Аллаhа, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал:
Дауд, да благословит его Аллаh и да приветствует, обращался к Аллаhу и с (такой) мольбой: «О Аллаh, поистине, я прошу Тебя о Твоей любви, и любви тех, кто любит Тебя, и (любви к таким) делам, которые приведут меня к Твоей любви! О Аллаh, сделай любовь Твою для меня тем, что я любил бы больше самого себя, и своей семьи и холодной воды!» [«Аллаhумма, инни ас‘алю-кя хубба-кя, ва хубба ман йухиббу-кя ва-ль-‘амаля-ллязи йубаллигIу-ни хубба-кя! Аллаhумма – дж‘аль хубба-кя ахабба иляййа мин нафси, ва ахли ва-ль-ма’и-ль-ба-риди!»].
Передают со слов Абу Хурайры, да будет доволен им Аллаh, что пророк, да благословит его Аллаh и приветствует, сказал:
«Чтение Псалмов было облегчено для Дауда, мир ему, и часто бывало так, что он повелевал седлать своих верховых животных, а пока их седлали, он успевал прочесть Псалмы, ел же он лишь то, на что зарабатывал своими руками».
Передают со слов аль-Микдама бин Ма’дикариба, да будет доволен им Аллаh, что Пророк, да благословит его Аллаh и да приветствует, сказал:
«Никто и никогда не ел ничего лучше той еды (на которую он заработал) своими руками, и, поистине, пророк Аллаhа Дауд (мир ему) питался тем, на что он зарабатывал своими руками».
Передают со слов ‘Абдуллаhа бин ‘Амра бин аль-Аса, да будет доволен Аллаh ими обоими, что однажды посланник Аллаhа, да благословит его Аллаh и приветствует, сказал ему:
«Самой любимой молитвой для Аллаhа является молитва Дауда, мир ему, и самым любимым постом для Аллаhа является пост Дауда, который всегда спал половину ночи, (потом) молился треть её, а (потом) спал шестую часть ночи, постился же он через день».

ЗВЕЗДА ИЛИ ЩИТ ДАВИДА
Звезда Давида (ивр. ;;;;; ;;;;;;; – Маге;н Дави;д, «Щит Давида»). Этот шестиугольный символ, обнаруженный при раскопках библейского города Иерихона и встречающийся в еврейских рукописях, принято называть «маген Давид», так как, по некоторым преданиям, изображался на щитах воинов пророка и царя Давида (мир ему); представляет собой геометрическую гексаграмму: два равносторонних треугольника, наложенных друг на друга: верхний – вершиной вверх, нижний – вершиной вниз, образуя структуру из шести равносторонних треугольников, присоединённых к сторонам шестиугольника.
При подсчёте внешних и внутренних углов шестиконечной звезды поневоле возникает вопрос: «Не есть ли этот знак символ единства всех двенадцати колен Израилевых?»
Действительно, судя по результатам разных исследований, этот знак имеет более древнюю природу:
«Гексаграмма – интернациональный символ весьма древнего происхождения. Исследователи обнаружили этот знак в Индии, где он использовался, судя по всему, ещё задолго до того, как появился на Ближнем Востоке и в Европе. Изначально гексаграмма не являлась специфически еврейским символом и не имела ни малейшего отношения к иудаизму. На Среднем и Ближнем Востоке она была символом культа богини Астарты. А в Мекке главную мусульманскую святыню – чёрный камень Каабы – из века в век традиционно покрывают шёлковым покрывалом, на котором изображены шестиугольные звёзды»;
«Связь этого символа с именем царя Давида, как и пятиконечной звезды с именем царя Шломо; (Соломона), – ни что иное, как измышление позднего средневековья. К фантазиям подобного рода не только в Средние века, но и в наше время обращаются маги и «профессиональные» колдуны, движимые, вне всякого сомнения, коммерческими интересами, стремящиеся удовлетворить невзыскательные вкусы своей клиентуры. Правда, существует предположение, согласно которому гексаграмма являлась фамильным символом рода Давида аль-Рои, жившего в Иране, одного из претендентов на роль Машиаха (Мессии). Этим иногда пытаются объяснить происхождение принятого названия гексаграммы: маген Давид или «щит Давида»;
«Но подлинно еврейским символом во все века была Менора; – храмовый светильник; кроме того, она является и своего рода опознавательным знаком. Если на древнем захоронении обнаруживается изображение Меноры, это однозначно свидетельствует о том, что захоронение – еврейское.
Гексаграмма, в отличие от Меноры, стала еврейским символом сравнительно недавно, и широкое её распространение объясняется стремлением евреев найти простой символ для иудаизма, подобный принятым у других религий. Поскольку этот знак просто изобразить и он эстетически приемлем, кроме того, абсолютно симметричен»;
«Первое свидетельство об использовании гексаграммы в качестве специфически еврейского символа, датируется 1354-м годом, когда император Карл IV даровал евреям Праги привилегию иметь собственный флаг, на котором она и была начертана. Впоследствии гексаграмма использовалась в качестве еврейского типографского знака и составной части фамильных гербов. В Чехии того периода встречалась шестиконечная звезда как декоративный элемент в синагогах, книгах, на официальных печатях, на религиозной и бытовой утвари. Позднее гексаграмма вошла в обиход евреев Моравии и Австрии, а затем – Италии и Нидерландов. Лишь в конце XVIII в. маген Давид стал изображаться на надгробиях.
В конце XVII в. этот знак приобрёл новое значение среди каббалистов, которые ввели трактовку гексаграммы как «щита потомка Давида».
В средневековых арабских книгах по магии гексаграмма встречается намного чаще, чем в еврейских мистических трудах.
Гексаграмма в качестве амулета или детали орнамента появляется на мусульманских кладбищах и на могилах русских дворян XIX столетия.
Семейство Ротшильдов, получив дворянский титул, включило маген Давид в свой фамильный герб. Генрих Гейне ставил гексаграмму вместо подписи под своими газетными статьями. Впоследствии она была принята в качестве символа сионистского движения» .
Раз нами уже упомянута средневековая персоналия, вновь делаем экскурс в энциклопедический источник:
Давид Алрой (настоящее имя – Меннахем бен Шломо Ал-Руйи, ивр. ;;;; ;; ;;;; ;;;;;; или ;;;; ;; ;;;; ;;;;;) – легендарная личность, знаменитый еврейский повстанец, объявивший себя Мессией; родился в XII веке в провинции Дахук (современный Иракский Курдистан), в городе Аль-Амадия (араб.  ). О Давиде Алрое упоминают арабоязычный писатель Самуэль ибн ‘Аббас (еврей, принявший ислам) и Вениамин Тудельский, посетивший Ближний Восток, спустя десять лет после смерти Алроя, то есть приблизительно в 1160 году.
Семейство Алроев, имевшее хазарские корни, по-видимому, происходило с Кавказа, так как почти за 40 лет до восстания Давида Алроя, его отец Шломо, провозгласивший себя пророком Илией, возглавил движение евреев на территории нынешнего Дагестана. Наряду с внешней красотой Давид Алрой обладал колоссальным объёмом знаний, поскольку получил превосходное образование в еврейской академии Багдада; был знатоком Торы и Талмуда, а также сведущ в мусульманском Шариате и Коране; предположительно, владел ещё секретами магии и изучал каббалистику. В тот период нестабильность на Ближнем Востоке (Крестовые походы, распад империи Великих Сельджуков) провоцировала в еврейской среде идейные брожения, выражавшиеся в ожидании Мессии, который отвоюет у крестоносцев Иерусалим и возродит Израильское царство. Алрой выступил для достижения этой цели, став союзником эмира Мосула Имад эд-дина Зенги, после смерти которого осел в Амадии, чей правитель Сейф ад-Дин восхищался умом и учёностью Алроя, который в реальности не гнушался привлекать сторонников демонстрацией чудес через магию. По примеру своего отца Меннахем (Давид) провозгласил себя Мессией, и бросил клич во все ближайшие области о пришествии времени, «когда Всемогущий соберёт весь народ свой Израиль изо всех стран мира в святой город Иерусалим». Амадию, захват которой, похоже, планировал Алрой, решено было сделать пунктом сбора еврейской армии для похода на Иерусалим. Давид обратился с воззваниями к иудейским общинам Халифата с повелением тайно съезжаться для якобы изучения Торы, имея под одеждой оружие. Ударные отряды будущего воинства рассчитывалось сформировать из воинственных иудействующих горцев Хафтана (Азербайджан). Движение обрело известность и размах. Сельджукский султан Муктафи пригласил Алроя, спросив, он ли царь иудейский? За утвердительный ответ Давид был заточён в тюрьму в Табаристане. Молва приписывает султану следующее рассуждение: раз он действительно Мессия, то найдёт способ освободиться! По Вениамину Тудельскому, Алрой через три дня освободился с помощью магии и самолично посетил совещание султана, посвящённое обсуждению еврейского восстания. Беглый узник и в этот раз ушёл от погони, с помощью колдовства. Однако Алрой вернулся в Амадию. После султанского указа о его выдаче руководители еврейской общины Мосула безуспешно пытались увещевать Давида, за убийство коего правитель Амадии Сейф ад-Дин уплатил его тестю 10 тысяч золотых монет. Алрой был умерщвлён во время сна .
Личность самозванца-чернокнижника здесь затронута не случайно, так как в работе «Чеченцы и евреи» Андрей Зелев озвучил гипотезу о родстве уже знакомой нам фамилии Алрой с известным чеченским тайповым наименованием Аллерой (чеч. Iаларой или Iарлой [‘alaroj, ‘arloj]). Это мнение достойно серьёзного внимания, так как совпадает с тезисом о нахском происхождении хазар. Впрочем, многим исследователям не ясен феномен обращения хазар в иудаизм: ведь в каноническом варианте этой религии не предусмотрена миссионерская деятельность, и потому понятие «иудей» зачастую равнозначно как в этническом, так и в религиозном аспекте. Говоря иначе, иудейская религия талмудического толка передаётся только по наследству. Есть основания полагать, что ещё до знакомства с иудеями, из поколения в поколение, хазары придерживались древней религии, твёрдо зиждившейся на Моисеевом Завете. «Хазарский вопрос» в ближайшей перспективе требует досконального исследования. И не факт, что религиозные воззрения того периода, называемые религией Моисея (мир ему), точь-в-точь идентичны постулатам нынешнего раввинистского иудаизма. Повторимся: нахи-хазары как часть влиятельного сарматского этноязыкового массива в действительности исповедовали монотеизм, тесно связанный с Божественной Торой. Однако этот вероустав являл собой не столько результат миссионерской деятельности значительно поздних талмудистов, сколько непрерывное преемственное соблюдение пророческой линии – заветов Ноя, Авраама и Моисея (мир им всем), и та религия вряд ли являлась иудаизмом в обыденном талмудическом понимании, как это сегодня пытаются представить некоторые адепты так называемой «иудейской Хазарии» с целью навязать массовому сознанию это ошибочное мнение.

«ДАДА» – «ДЕДУШКА» ИЛИ «ДАВИД»?
Относительно рассматриваемого термина в словаре А.Т. Исмаилова встречаем лаконичную характеристику: «Дада – «папа», «дедушка» (в обращении)» .
Более подробная информация изложена А.Д. Вагаповым:
«Д;да ‘папа, папочка; отец, дедушка’. Общенахское (инг. д;да, ц.-туш. дад ‘отец; хозяин’), имеющее соответствия в кавказских (авар. дада, чам. дад, багв., тинд. дада ‘папа, папочка’, лак. ттатта ‘дед’, агул. дад, рут. дид ‘отец’) и индоевр. языках (и.е. *dada ‘отец, дедушка’: др.-инд. tata, парф. dada, шугн. dad, осет. dada, рус. дядя, англ. daddy ‘отец, папочка’). При этом фонетически рус. дядя так соотносится с и.-е. *dada (= нах. *dada), как рус. няня – с и.-е. *nana ‘мать, бабушка’ (= нах. *nana). С культурно-исторической точки зрения ср. ещё и.-е. *baba ‘женщина старшего поколения, бабушка’ при нах. *baba ‘бабушка’, и.-е. *gent ‘родственник’ при нах. *кIант ‘сын, парень’, и.-е. *snus ‘сноха’ при нах. *nus ‘сноха’, и.-е. *brat ‘союзник, собрат’ при нах. *bart ‘союз’, и.-е. *sun ‘сын’ при нах. *hun ‘семя, порода’» .
Вышестоящий перечень возможно дополнить ещё и женским восклицанием «Вада;дай!», которое имеет хождение в нахских диалектах и напоминает обращение «Ва, Дада!» («О, Дада!», «О, Отец!», «О, Владыка!»). Природа данного высказывания не совсем ясна, но оно сопоставимо с итальянской поговоркой mama mia («мама моя!»).
Исходя из цитированного, при наличии правильного акцента, констатируем, что основной и главный смысл чеч. «д;да» – «властелин», «владыка», «старейшина». И лишь по этой причине в чеченской ономастике издавна встречается имя собственное Дада. Ознаменованный трагической судьбой населённый пункт Дади-Юрт («Селение Дады») обрёл это название по имени своего основателя. Так что весьма сомнительно, что в старину чеченцы нарекали новорожденных младенцев «папочками» или «дедушками». Вот почему в будущем нашим филологам стоит подкорректировать кое-что из ранее написанного, поразмыслив над нецелесообразностью искусственного сужения смыслового диапазона термина «дада».
В арабоязычных летописях упомянут населённый пункт Бет-Даду, локализуемый дагестанскими историками в пределах горного Дагестана . Не вдаваясь в географические нюансы, подчеркнём, что этот топоним семантически практически совпадает с Дади-ков, так как первая часть названия в семитских наречиях известна как «дом» («бет», «байт») и, следовательно, полный его перевод – «Дом Дады».
И ещё: «П. Паллас, предполагая, что Кисты могут быть потомки Аланов, основывает свою догадку на следующем сходстве наименований. Таврические Аланы, по Словарю, составленному из путешественных записок (peripla) Ариана и Скимнуса хиозского (Scumnus chius), город Феодосия называли Ардауда, что значит на Аланском языке семь-богов: то есть вар значит семь, а дада значит Отец или Бог, так как обожатели огня, приходящие в Баку на поклонение, и теперь называют Бога Таут или ;аут с греческим произношением... По Кистински Бог: Диала, Дила, или как иные выговаривают Дайле; Отец: Да, или Дада; Семь: вор; следовательно, составное слово Вор-Дада, собственно значущее семь Отцов, по различному произношению Ардауда, поелику содержит в себе корень слово Бог, могло в метафорическом смысле значить семь-богов» .
В исторической науке вот уже два столетия ведутся споры касаемо местонахождения неоднократно упоминаемой в русских летописях XIII – начала XIV вв. ясской (аланской) столицы Дедяков (Титяков). Историки единовременно локализуют этот населённый пункт на территориях нескольких республик Северного Кавказа (Дагестан, Чечня, Северная Осетия). По аналогии с селением Дади-Юрт чеченский историк Я.С. Вагапов считал нахским название «Дедяков»: Дадин Ков – буквально «Ворота Да;ды» или «Порог Дады», то есть «Царские Ворота». Похоже, так именовалась царская резиденция. Известный летописный материал свидетельствует в пользу этой этимологии:
«За рекою за Теркою, под великими горами под Ясскими и Черкасскими, у града Титякова, на реце Сивинце, близ Врат Железных...» .
В 1277-1278 гг. против аланского города Дедякова совершил большой поход хан Менги-Тимур, по приказу которого в указанном рейде приняли участие и отряды из покорённых русских княжеств. После осады «славный град ясский Дадаков (Дедяков)» пал 8 февраля 1278 года и монголо-татары, по сообщению русского летописца, «полон богатства много взяша, а иных смерти предаша, а град их сжогша» .
В записях ибн ал-Факиха (VI в.) сообщается: «Сасанидский шах Хосров Ануширван построил в области Дурдзукия 12 ворот и каменных крепостей». И тот же термин обнаруживается в трудах Баладзори: «...И построил (Кесра Ануширван) в земле Аррана ворота Шапкан, Камриан и Дуданитов... Он (Ануширван) построил также ворота Дурдзукия, которые состоят из 12 ворот, из коих каждый – каменный замок» ...
В приведённых текстах упоминаются ворота, что отражает наличие чеч. «ков» («ворота») в названии аланской крепости.
Далее, обозначенная в Никоновской летописи река Сивинц, по мнению ряда историков и краеведов, соответствует чеченскому гидрониму Сунжа, (чеч. Соьлжа), хотя эта версия встречает и серьёзные возражения:
«Что за река Сивинец, около которой, по летописи, стоит Дедяков? Сейчас на Северном Кавказе такой реки нет, но её принято отождествлять с тихой равнинной Сунжей. Однако поиски Дедякова в долине Сунжи успеха не имели. Здесь нет такого городища со слоями XIII-XIV веков, которое можно было бы связать с летописным Дедяковым.
Первым на возможность отождествления Дедякова с Татартупом указал Л.И. Лавров. Действительно, для человека, едущего на Кавказ с севера, Татартуп лежит и «за рекою Теркою» и «под великими горами под Ясскими и Черкасскими», и близ «Врат Железных» – Дарьяла. Большое значение для открытия забытого города Дедякова имело свидетельство турецкого путешественника XVII века Эвлия Челеби. Он проехал через Северный Кавказ и писал о Татартупе: «Видны остатки древних зданий... На дверях сохранились надписи и даты... Когда смотришь на этот город с высоты, то видишь 800 старых зданий» .
Итак, нет сомнений в том, что в основе имени Давид лежит нахск. «дада»! В пользу этого вывода свидетельствует кельтическое udd в значении «господин» .
Но опять немного отвлечёмся для просмотра гидронима «Сунжа» в его чеченской транскрипции – Соьлжа [S;l;a]. (Похоже, из указанного гидронимичного ряда и название реки Сулак в Дагестане). Не исключено, что в раннем средневековье на территории Северного Кавказа было гораздо больше рек с похожими названиями. На эту догадку наталкивает наличие в нахской лексике термина «соьла» [s;la] («гной», «сукровица» ). В значении «гной» в чеченском языке есть отдельное слово «ноткъа». Что же касается истинного смысла «соьла», то здесь, скорей всего, в качестве эпитета-эквивалента напрашивается русск. «жижа», «жидкая масса», «грязевые потоки». Действительно, реки гористого рельефа нередко являют собой стремительные глинистые потоки. И здесь автоматически проставляется знак равенства между чеч. «соьла» [s;la] и русск. «сель» («грязевые массы»). Напрашивается ассоциация и с лат. saliva («слюна»), которое, как считает В. Стецюк, «скорее всего, позаимствовано из тюркского (чув. s;leke, туркм. selki, тат. silegej и др. «слюна»), а не родственно кельтским словам отдалённого значения и формы (напр. др.-ирл. sail)» . Хотя, помимо штампа «заимствование», наука пока ещё не отрицает понятия «общая лексика».
Помимо комбинации согласных Ш-Л-Ж  (Ш-Л-Ш) ; С-Л-Ж ; С-Р-Ж, о коих говорится чуть ниже, существует ещё традиционный лингвопереход ж ; з, исходя из которого в качестве ассоциации в пару к чеч. «Соьлжа» напрашивается русск. «слеза», во мн. ч. «слёзы» (С-Л-З), не говоря уже о параллели с центральноевропейской исторической областью Силе;зия (сил. ;l;nsk, польск. ;l;sk, чеш. Slezsko, нем. Schlesien, сил.-нем. Schl;sing). В трудах римских историков эпохи поздней античности в составе германских племён на этой территории отмечены некие слингии или селинги, впоследствии известные как сле(н)жане. Так вот, в более поздний период сленжане обретают иное обозначение – лужичане. Точнее говоря, мы стали очевидцами буквального прямого подстрочного перевода на славянский язык субстратного нахского «соьла» / «соьлжа», которое, как уже сказано выше, имеет непосредственное отношение к понятиям «лужа», «жижа» и тому подобное. Тем более, что слав.-русск. «лужа» уж больно напоминает аферезис (отсечение от слова одной или нескольких начальных букв) от нахск. «соьлжа» (С-Л-Ж).
Аналогичная традиция «присваивания» начального «с» бытовала и в собственно великорусском языке: «глина» – «суглинок»; «рожь» – «сурожь» (отсюда русск. «суровье»); «мрак» – «сумрак». Кстати, по созвучию и смыслу с последним словом совпадает чеч. «маьркъажие», «маьркъажа» [m;rk;a;je, m;rk;a;a] – «вечернее время», «сумерки», которому присуща всё та же загадочная необъяснимая частица-окончание -жа.
Название селения Сержень-Юрт в предгорьях Чечни в оригинале произносится Соьржа-Эвла (налицо типичный «нахский» лингвопереход л ; р).
Одно из нахских названий реки Сунжа – «Соьржа» [S;r;a] – «высвечивается» в гидронимах Саржинка (Харьковская область Украины) и Серёжа (двух одноимённых рек Нижегородской и Тверской областей). Вероятно, сюда же можно отнести и др.-русск. Сурож – город в Крыму, ныне Судак. Конечно же, в последнем названии улавливается нахск. «сур» («войско»), и всё же нам ближе мысль о влиянии озвученных чуть выше гидронимов (названий рек) на сам топоним «Сурож». (Памятуя о «выпуклом» динамичном статусе ранее упомянутого нами термина «сур» [sur], предположим, что именно этот корень (в составе комбинации СРЖ) и стал стержнем в перечне звукозамен СЛЖ – ШЛЖ – ШЛШ, скорей всего, означая нисходящий с возвышенности движущийся водный поток).
И это не единственные примеры сарматского пребывания в регионе, так как на пересечении Можайского шоссе, неподалёку от МКАД, протекает река Чеченка. В той же Московской области известны ещё притоки Москвы-реки: опять же одноимённые речушки Се;тунь (нижний приток Москвы длиной 38 км и верхний приток длиной 20 км). В их честь получили свои названия местность Сетунь на западе Москвы и населённые пункты Сетунь Большая и Сетунь Малая. И если посмотреть на карте, русла этих рек характеризуются многочисленностью изгибов, напоминающих резко изогнутый зигзагообразный серпантин, из-за чего этот гидроним мы ассоциируем с глаголом «се;тана» / «сетина» [setan, setin] («изогнутый», «искривлённый»), от чеч. «сата», «сета» («гнуть», «гнуться»).
Однако на перечисленных гидронимах «речная» тема вовсе не исчерпывается. Сармато-нахскую печать хранят названия и других водоёмов. Так, административный центр Борзнянского района Черниговской области (Украина) – город Борзна;, расположенный на берегах реки, которая ныне известна как Борзёнка, хотя прежде она носила иное название, котрое передалось городу. Вот что пишут дореволюционные издания:
1. «Борзна – река в Черниговской губернии, приток р. Десны. Берёт начало в Конотопском уезде, близ деревни Тиницы, в 17 верстах к Ю.-В. от Бахмача, при высоте местности в 519 футов. [...] Другое название её Борозна»;
2. «Борзовка (иногда Барзовка) – речка в Европейской России, в Екатеринбургском уезде Пермской губернии, приток оз. Букояна, изливающего, далее, воды в оз. Иртяш» .
Из приведённых отрывков очевидно, что названия обеих рек связаны возвышенным холмистым рельефом местности у истоков, откуда они и берут своё начало. Следовательно, напрашивается чеч. «барз» («холм», «возвышенность»)…
Далее, беря «Соьлжа» за исходную модель, рассмотрим чеченский гидроним Шалажа, в честь которого наречено одноимённое селение Шалажи Урус-Мартановского района Чеченской Республики, благодаря чему выявляется очередной лингвопереход: ш ; с. По-видимому, отсюда и «однокоренная» река Шалушка (Сухая Шалушка) в Чегемском районе Кабардино-Балкарии. В итоге полученную путём сложения обоих названий и выведенную таким образом морфему «шал» сближаем с чеч. «шело» («холод») и чеч. «ишал» («заболоченное место», «запруда», «топь», «лужа»). Этот же корень обнаруживается ещё и в другой зоне былого нахоязычия. Так, в азербайджанском Лезгистане, на склоне горы Шахдаг берёт начало источник Шоллар, чьи воды почитаются за эталон чистоты и целебности и до сих пор используются без какой-либо химической обработки. Как видим, в основе термина лежит морфема «шал» / «шол». (Тюркское окончание -лар – показатель множественности). Рискнём предположить связь озвученного корня с одним из хурритских диалектов, коих исследователи древности насчитывают около десятка, на одном из которых, как уже было отмечено на страницах настоящей книги со ссылкой на работу М.Л. Хачикяна «Диалекты хурритского языка», ;iule означало «польются».
Памятуя о лингвопереходе р ; л, обнаруженном в перечисленных северокавказских реках, можно предположить наличие параллели между гидронимом Соьлжа и нахским теонимом Sela. Весьма интересна следующая гипотеза: «Селигер» происходит от чеч. «Селин гIайр» [Selin ;ejr, Seli;;r] – «Селы (бога) остров» .
Относительно этого гидронима встречаем информацию на страницах Википедии: «Озеро Селигер начинает встречаться под именем Серегер в русских летописях в XII-XIII веках [Покажчiк географiчних назв та етнонiмивi]. Название озера Селигер (также форма др.-рус. Серег;ръ) скорее всего прибалтийско-финского происхождения, однако конкретная его этимология остаётся предметом споров. А.Л. Погодин и поддержавший его А.И. Попов утверждали, что название восходит к фин. Selk;j;rvi «высоко расположенное озеро». Я. Калима и М. Фасмер возводят название озера к фин. S;rkij;rvi «плотвяное (сорожье) озеро» [Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. III. С. 595-596; Иванов В.Ф. Топонимический словарь Селигерского края.]. При этом обе версии не только взаимоисключающи, но и имеют определённые фонетические трудности, поэтому проблема происхождения названия озера Селигер остаётся до сих пор дискуссионной [Откупщиков Ю.В. Индоевропейский суффикс *-men-/*-m;n- в славянской топонимике // Откупщиков Ю.В. Из истории индоевропейского словообразования. СПб.: СПбГУ, 2005. С. 247.]».
А теперь опять вернёмся к деяниям пророка и царя Давида (Дауда, мир ему), так как сейчас не суть принципиально точное местонахождение Дедякова русских летописей. Главное, в названии города определено не только наличие нахских лексем «дада» и «ков», но ещё и отмечено чёткое неукоснительное соблюдение нахских словообразовательных принципов...
Судя по библейским текстам, в отвоёванной израильтянами крепости Сион располагался «город Давида» («... Давид взял крепость Сион: это – город Давидов» II Царств, V, 7), также известный как Ейр-Дуд, между прочим, ставший впоследствии местом погребений, усыпальницей израильских царей, а ещё позднее – некрополем римских императоров .
Никого из исследователей давно уже не удивляет тот факт, что ни собственно арамейский язык, ни его модернизированный аналог – так называемый возрождённый иврит, – не дают расшифровки имени «Давид», которое некоторые знатоки древнеегипетской лексики ассоциируют с мифологическим обиталищем для усопших людей, называвшимся у египтян «ДУАТ», якобы послужившим прообразом библейского некрополя – «города Давида», из-за чего египетский вариант ассоциируется с Давид / Дуд .
Фонетически близкие между собой исконно чеченские имена Дада и Дуда, как мы выяснили, полностью идентичны пророческому имени Дауд (Давуд), известному в библейском варианте как Давид. С точки зрения лингвистического анализа, названные формы также свидетельствуют об очевидной их общности. Надо полагать, эти имена предками чеченцев никогда и ни у кого не были заимствованы. Следовательно, они относятся к разряду коренной ономастики – ещё до ниспослания Корана, и даже задолго до миссии пророка Иисуса (‘Исы, мир ему). Подобное утверждение можно делать из-за намёка на властный ореол, патриархальность, «царственность» самого имени Дада, напоминающего общественное звание или титул, будучи отчасти синонимичным понятиям «царь», «монарх», «правитель». Например, наряду с чеч. «баьчча» [b;;;a] («вождь», «главарь», «предводитель»), у чеченцев распространено слово «паччахь» («царь»), искажённое обозначение монаршего титула – «падишах», которое из турецкого вошло в чеченский язык в форме «паччахь» («царь», «правитель»). По-видимому, перенято в средневековый аланский период. В основе лежит перс. ;;;; [;ah] «шах», и этот термин в форме «шах-ан-шах» – по аналогии с ассирийским ;ar ;arr;ni («царь царей») – впервые возник под воздействием арабского языка в правление династии Сасанидов. В наши дни в мусульманском мире шейхами именуют уважаемых людей из числа правителей и религиозных авторитетов. Само араб.   «шейх» в переводе означает «старейшина». Похоже, оно и стало родоначальником персидского «шах» и тюркского «падишах». Надо полагать, до указанного заимствования в нахском языке в значении «царь» господствовал иной лексический штамп. Или даже их могло быть несколько. Начнём, пожалуй, с термина «сар» / «шар», фиксируемый нами в названии города Саркел, основанного на реке Дон в 30-х годах IX столетия, и причиной его закладки стал принципиальный геополитический спор между Русью и Хазарией. Всё началось с конфликта с мадьярами – предками современных венгров, состоявшими в военно-политическом союзе с хазарами:
«Книга Велеса» (Лют. II, 4:1) также говорит о том, что хазар из Киева изгнали варяги: «Русь же проливала кровь-сурину на землю ту. И было так до тех времён, когда пришли в Киев варяги с купцами и побили хазар». То есть киевлянами приход варягов вначале был воспринят как приход освободителей от хазарского ига.
Хазары вновь отброшены варягами и русами за Дон и Донец. Здесь под хазарами, видимо, следует понимать их вассалов мадьяр. Хазаро-мадьярская власть в Приднепровье была сокрушена варягами. Этим воспользовались восточные соседи мадьяр печенеги. Они где-то в середине IX в. вытеснили мадьяр на земли современной Венгрии и сменили их в степях Северного Причерноморья.
Тогда же, в 833 г., хазары с помощью инженеров, присланных из Византии, стали строить на Дону крепость Саркел, которая преграждала сообщение между Приднепровской и Сурожско-Тмутараканской Русью, а также защищала западные рубежи Хазарии от славян и печенегов.
Надо полагать, сие строительство сильно встревожило руссов, ибо Саркел перекрыл одну из важнейших торговых и военных дорог как на Азов, так и на Волгу. Не это ли принудило Киевского Хакана Рус отправить посольство в Византию в 839 г.?» .
По мнению признанных учёных, данный топоним буквально переводится с хазарского языка как «белый дом». Эта крепость как крупный торгово-ремесленный центр с многоплемённым населением (болгарами, гузами, хазарами и др.) в X веке упоминается в трактате византийского императора Константина VII Багрянородного. В 965 году русский князь Святослав Игоревич захватил и разрушил этот город, но Саркел активно просуществовал до середины XII века, превратившись в степной форпост Руси и получив новое название – Белая Вежа .
В «Казачьем словаре-справочнике» обнаруживаем более или менее исчерпывающую информацию об одной из столиц Хазарии:
«Саркел – крепость Казарского царства на левом берегу нового русла Нижнего Дона, недалеко от станицы Цимлянской. Она построена около 836 г. по просьбе хакана византийским строителем Петроной Каматером и его мастерами. Хотя стены крепости были сложены из красного кирпича, местные Славяне называли её Белой Вежой, очевидно, по памяти о белом замке Асов-аланов, стоявшем на противоположном берегу Дона. Он был разрушен Казарами около 815 г. Славянское население согласовало название крепости с его угро-финским значением – «Белая постройка», но слово Саркел могло иметь и тюркское значение – «Жёлтая крепость». Саркел охранял водный и сухопутный торговые пути и скоро стал населённым пунктом, где собрались разноплемённые подонские жители: Славяне и Туранцы, осёдлые и кочевники, христиане и язычники. В 965 г. им пришлось сильно пострадать при нашествии войск киевского князя Святослава. Попав после этого в границы державы Томаторканской, Саркел или Белая Вежа стал одним из крупных ремесленных и торговых центров степного Подонья. Однако через сто лет, теснимые Половцами, его жители должны были покинуть город. В 1117 г. Беловежцы перешли в Киевскую Русь, где, по-видимому, прослыли под именем Бологовцев. От этого времени на развалинах Саркела появилось какое-то новое племя, строившее саманные дома. Археолог М.И. Артамонов предполагает в нём казачьих предков Бродников и их появление там относит к XI-XII веку, то есть ко времени державы Томаторканской (Труды Волго-Донской Археологической экспедиции, т. I. МИД 62, М.-Л. 1958). Другой археолог В.Д. Белецкий считает, что это произошло гораздо раньше: «Как показывает изучение материалов Саркела – Белой Вежи, в этом городе славянское население появляется до разгрома Хазар. Если при этом учесть, что появление славян в хазарский период не было явлением единичным на Нижнем Дону, о чём свидетельствует, например, наличие здесь открытого И.И. Ляпушкиным поселения у хутора Ближняя Мельница, то проникновение славянского населения в бассейн Нижнего Дона следует, очевидно, связать не с приходом Святослава, а с более ранним движением славян на юго-восток, начало которого уходит в VIII столетие. Небезынтересно в этой связи отметить, что славянское население Белой Вежи в хазарский период представлено постройками боршевского типа, что, очевидно, указывает на приход этой группы населения из района Верхнего Дона. Подтверждением этому может служить обнаруженное в последние годы A.M. Москаленко городище Титчиха боршевского круга, которое своим местоположением (находится в 40 км вниз по Дону от Большого Боршевского городища) как бы указывает направление продвижения этой группы славян» (то же, т. II, МИА 75, стр. 134). Это мнение советского учёного подтверждает персидская география 982 г., Гудуд ал Алэм, где Бродники (Брадас) указываются на Среднем Дону между Хопром и Волгой, там же откуда по арабским источникам полководец Мерван в 737 г. вывел 20 тыс. семей Славян (Сакалибов). Археологическая культура Роменско-Боршевского типа VII I-Х вв. принадлежала Славянам Донского бассейна. Русских киевлян в Саркеле было мало даже после его завоевания. Это подтверждают М.И. Артамонов: «Так же как и Тмутаракани, русское население Белой Вежи было немногочисленным» (тоже, т. III, МИА 100, стр. 6) и С.А. Плетнёва: «Антропологический материал, полученный при раскопках беловежского кладбища, говорит как будто о том, что этнически население в городе изменилось мало, приезжих из Киевской Руси было немного» (то же, т. II, МИА 75, стр. 272). А местные славяне появились в Саркеле, по её же данным, сразу после сооружения крепости (там же стр. 266). В курганах, разбросанных вокруг развалин крепости, оказалось множество «торческих» погребений с конём, в которых лежали останки казачьих предков из племени Торков» .
Поиск корней казачества – тема отдельная. Мы со своей стороны рассмотрим название одной из столиц Хазарии, настаивая на том, что «Саркел» также поддаётся этимологическому раскладу в разрезе чеченского языка и его диалектов. Для начала зададимся вопросом: «Какой же смысл мог быть обычно отражён в названии могущественной державы мирового уровня?»
Разумеется, доминирующий, главенствующий! Здесь в первой половине обнаруживаем частицу «сар», издавна означающую титул, некогда распространённый на Ближнем Востоке, в семитском ареале и отражённый в нынешнем чеченском именослове: Сар-Iела (отсюда фамилия Саралиевы) . «Сар» улавливается в качестве морфемы в составе чеч. «сардал» («царский наместник»). Вторая же часть «кел» означает то же, что и нахское «кхаьлл» («крепость», «поселение», «городище»), имеющее в иных чеченских говорах форму «гIала» и, несомненно, родственное тюркскому «кала», по-видимому, являющегося лексемой из разряда общей лексики. (Чеченский дифтонг аь соответствует тюрк. ; или осет. ;, читается как краткий гласный, между согласными произносится как звук, усреднённый между русск. «я» и «э»).
Раз мы взялись за дешифровку, то, во избежание путаницы и разнобоя мнений, прежде всего надо определить диапазон предполагаемой точности произношения тех или иных звуков. А в краткой редакции письма хазарского правителя Иосифа (Х в.) помимо прочего, «конкретно перечислены 13 названий местностей и городов», включая и «Шркил» . Несомненно, речь о том же Саркеле, и опять же здесь налицо звукочередование ш ; с. Но, по нашему разумению, указанное разночтение принципиальной роли не играет.
Есть версия, что русск. «царь», впервые употреблённое в XVI веке для титулования Ивана Грозного (а до этого правителей на Руси именовали князьями), произошло не от лат. Цезарь, а от бытовавшего в южнорусском говоре «сар», связанного с шумер. «шару» («царь») и содержащегося в структуре древнего монаршего имени Саргон (Шару-Кин), а также в титуле вождя, правящего лиц, в Иране, Средней Азии и некоторых других странах – перс. «сардар» [ ] – «глава», «руководитель», «начальник». (И опять здесь высвечивается лингвопереход ш ; с). Мы можем предполагать данное заимствование хазарами:
«{В Хазарии} правителя государства звали «каган», «хаган» и «хакан». А южнее Алупанского, т. е. Дербентского прохода простиралась древняя Кавказская Албания, вернее Алупан шарваланг. А царя этой страны величали, начиная с начала I тыс. до н.э., титулами «шар», «шарвал». Слово «Шар» на шумерском, на восточно-семитских языках имеет значение «царь». Ещё во второй половине III тыс. до н.э. Саргон Древний (2316-2261 гг. до н.э.) когда объявил себя правителем Нижней Месопотамии, присвоил себе имя «Шаррум-кен», означающий «царь-истина». Вероятно, хурриты это слово заимствовали от шумеров» .
Таким образом, Саркел [Sar-Q;ll], с чеченского языка буквально переводится на русский как Царь-город, то есть Царь-град. Поиск сопоставлений дополнительно выдаёт на-гора название средневекового кавказского образования Сарар / Сарир. А дальше можно только предполагать базового значение и причины зарождения топонима Саркел, то ли здесь находился главенствующий город со столичным статусом, то ли в нём размещалась царская резиденция.
Возникает резонный вопрос: не из-за главного ли города Хазарии столицу могущественной Византии (Константинополь) на ? Сопредельность двух государств – Хазарии и Руси – могло ассоциировать в русском сознании термин «Царьград» в качестве рядового обозначения любой крупной столицы, тем самым раздвигая географические рамки и расширяя диапазон применения указанного лексического штампа. Термин «сар» / «шар» по неизвестным нам причинам подвергся забвению, отпечатавшись в этнотопониме Шарой.
В современной нахской речи также отсутствует титул «хакан», от чеч. «хьакъ» («заслуга», «достояние»), который при этом этимологизируется посредством нахского языка.
В пользу активного присутствия в прошлом термина, производного от чеч. «хьакъ», говорит имеющий орстхоевский корень известный нахский тайп Хьаькко [;;kko], от которого, в свою очередь, отпочковалось несколько известных чеченских и ингушских родов и фамилий. Этимология указанного этнонима оказалась затемнена, потому что (похоже, опять-таки во избежание насмешек и с целью устранить нежелательное созвучие с куда менее почётным нахским словом «хьакх») со временем согласный звук «къ» в конце этого тайпового названия намеренно был трансформирован в обычную твёрдую «к».
Другое упоминание корня «хьакъ» встречаем в тайпе Хьакъмадой, связанного с горной местностью Хьакъмада в Шаройском районе Чечни. Применим алгоритм К.М. Туманова, изложенный им в труде «О доисторическом языке Закавказья», и неукоснительно придерживаясь линии авторских умозаключений, при разбивке этнотопонима на «хьакъ» («заслуга», «титул», «достояние») и «мада» («мидиец»), в итоговом переводе получаем примерно следующее толкование – «достойные (истинные, титулованные) мидийцы»...
Синхронно с этой лексемой у нахов бытовали ещё другие обозначения правителей. В качестве яркого примера перехода имён собственных в обозначение титулов, вспомним известное патрицианское родовое имя Юлиев – «Цезарь» (лат. Caesar), впоследствии перешедшее из разряда имён собственных в обозначение титула и разветвившееся в различных эпохах и языках на фонетические варианты: русск. «царь», от «цьсарь», «ц;сарь». В старой передаче на Руси существовала ещё и форма «кесарь», восходящая к греч. ;;;;;; [kaisar] – «монарх», «властелин». Видимо, на Ближнем и Среднем Востоке по этой же причине византийских (румийских) императоров именовали кайсарами. К примеру, в произведении Фирдоуси «Шах-наме» так назван Искандар (Александр Македонский), равно как и предшествовавшие ему правители Древней Греции . Похоже, что и в немецкий язык как обозначение монаршего титула термин «ка;йзер» (der Kaiser) попал тем же маршрутом. Зато в приграничных с Грузией чеченских говорах «къайсар» примерно означает «рыцарь». Надо полагать, этот термин в нахскую речь проник из грузинского языка, имевшего в период раннего Средневековья мощное культурное влияние на приграничные регионы Северного Кавказа. Это предположение тем больше имеет под собой основание из-за характерной особенности грузинского языка: в процессе лексических заимствований некоторые согласные звуки обретают абруптивные формы («к» ; «къ»).
В предыдущих публикациях автор неоднократно ставил знак равенства между понятиями «мидийцы» (или «мидийские арии») и «чеченцы», так как их тождественность обосновывает всё тот же дореволюционный тифлисский историк князь Константин Михайлович Туманов (Туманишвили) – автор исследования «О доисторическом языке Закавказья» (1913 г.).
Именно на территории части современного Ирана (собственно Мидии), обнаруживается имя жившего в IV веке нашей эры царедворца и святого мученика Дады, о котором сохранилось повествование  , сюжет которого отчасти схож с эпизодами из жизнеописаний пророков Ибраhима и Йусуфа (мир им обоим).
Итак, этот Дада был первым царедворцем при Сапоре, не ведавшем о приверженности Шариату Иисуса (‘Исы, мир ему) своего сановника, которого назначил наместником одной из областей подвластной ему огромной державы. Однако вскоре религиозные воззрения Дады обнаружились, и, будучи лишённым всяких почестей и регалий, решением жестокого судьи Андромелиха он был приговорён к сожжению заживо. Но, гласит предание, в момент казни костёр под Дадой погас, и из-за этого знамения уверовали домочадцы Сапора – сын Гаведдай и, чуть позже, дочь Каздоя, которые по приказу правителя-отца также подверглись жутким пыткам и были умерщвлены. Синхронно этой драме проистекали знамения, из-за чего уверовали в Единого Бога и так же приняли мученическую гибель узники темницы, включая волхва Гаргала.
Авдий, Армазат, Гаведдай, Гаргал, Дадий – встречающихся в повествовании имена персонажей, иные из которых чрезвычайно схожи со старинными чеченскими антропонимами. Например, отец знаменитого религиозного деятеля XX века Али Митаева – знаменитый устаз Баматгири, – в народе известен как Iовда. Старинная нахская ономастика домусульманского периода, к сожалению, никем пока не изучена, чтобы намного больше рассказать о мидийско-нахских соответствиях.
А теперь черёд нашего собственного анализа имени «Давид», к которому максимально близка кораническая модель Да;уд, или Да;вуд. Последний вариант мы берём за основу, как очевидную «золотую середину» между «Давид» и «Дауд». Однако, как ранее уже отмечалось, ни арамейский, ни арабский языки не дают даже приближённого перевода или толкования этого имени, чего не скажешь о нахских наречиях, способных сблизить обе эти формы («Давуд» и «Давид») из-за типичного для нахских диалектов чередования у ; и. Например: 1) чеч. «вуй» (вопросительная форма глагола «есть» в настоящем времени) и инг. «вий»; 2) напомним ещё раз о том, что общечеченское литературное «хIинца» («ныне», «сейчас», «теперь») имеет аналогом «хIунц» в диалекте жителей Итум-Кале и Шатоя, (тогда как у галанчожцев и ингушей – «хIанз»).
Мы неустанно воспроизводим тезис о хурритской природе народа Бану Исраил (израильтян), издавна обитавшего в условиях семито-нахского билингвизма, и потом, сквозь коллизии, по мере угасания хурритских импульсов в ближневосточном регионе, на протяжении столетий потомки Йа’къуба (мир ему) свято соблюдали и оберегали исконное авраамическое языковое наследие, известное ныне как Нохчийн мотт (Чеченский язык). Зато в период Вавилонского плена, как уже нами отмечено, осуществился окончательный переход на арамейское наречие части потомства Израиля, а именно – иудеев (непосредственных предков арабов-палестинцев и евреев-сефардов).
Итак, предлагаем чеченскую этимологию рассматриваемого имени, составляющего целое предложение: Д; + ву + д, то есть Да; («отец»), ву («есть»), де («день»). Последнее слово в форме «ди» в чеченских говорах обозначает «мощь», «сила», «потенциал» (в переносном смысле «фарт», «удача»). В итоге получаем: Отец / Хозяин / Владыка (есть) дня / силы / могущества.
Видя в корне ди, прежде всего, нахский фундамент и беря его за основу своих рассуждений, всё тот же незабвенный К.М. Туманов отмечал воздействие чеченского языка на происхождение целого шлейфа лексических единиц в древних языках и топонимах Закавказья, Ближнего Востока и Передней Азии:
«Слово ди. Несомненно, существовало оно в hайском языке в смысле «бога», так как и поныне известно в армянском языке это слово в форме множественного числа – диќ (божества) и в женском роде – дицуhи (богиня). Многие древние слова впоследствии подверглись коренному изменению, вследствие сильнейших переживаний в период от язычества к христианству: боги были разжалованы и они превратились в злых духов, кумиры повержены и обращены в прах и тление. В языческой Армении, например, Арусиак считался божеством благодетельным, но с принятием христианства армяне низвели его на степень злого духа и стали под ним разуметь падшего ангела. Такая судьба постигла и другие слова, перешедшие из языческого мира в мир христианский. К разряду их принадлежат сохранившиеся в армянском языке и общие санскриту и зенду слова: a) dev, которое первоначально значило «бог» (так оно употребляется у Моисея Хоренского и Езника), как и санскритское deva (собственно значит «блестящий», иногда «блеск» и «свет»); только впоследствии оно у армян, как и у последователей Зороастра, стало выражением понятия «злой дух», б) ди [от санскритского дуи – «быть блестящим»; от того же слова дуи (небо) – арм. tiv или div (день)] в языческом периоде, как сказали выше, значило «бог», у христианских же армянских писателей V века оно означает труп, бездыханное тело [Эмин, Н. Исследования и статьи, стр. 77 и 78]. Таковы были контрасты в переживаниях двух миров, языческого и христианского.
Слово ди, как выражающее понятие о боге, в картском языке не существует, хотя Дэви (злой дух) в понятиях грузин создалось, вероятно, одновременно, в ту же начальную христианскую эпоху, как у армян. Несмотря на это, слово ди легло в основу не менее важных картских слов, как то: ди-ди (большой, великий), которое создалось путём удвоения этого слова, ди-а-ди (величественный), диа-сахлиси (хозяйка дома) и так далее. Иногда ди приставляется к концу слова, чтоб оттенить солидность лица (дэди вместо дэда – мать). Заметно участие ди в образовании и армянских слов тер и тикин [Об основе ди в ти сказал Адонц, Н. Армения в эпоху Юстиниана, стр. 404 и 405 – К.М.Т.]. Что в слове тер (господин) основой является ти – это видно и из глагола тирел (господствовать), в слове же тикин (госпожа) ти является как слово, придающее солидность лицу. Почему ди превратилось в армянском языке в ти? Это нужно отнести к постоянному колебанию в армянском произношении между д и т. [Такое же колебание мы усмотрим в дальнейшем между б и п. – К.М.Т.] ».
Итак, цитированный фрагмент подсказывает соответствие груз. «диди» или «диади» с чеч. «дада», чей смысл пересекается с кельт. udd («господин») и лат. dedo («сдавать», «отдавать во власть»). На основании перечисленного ещё раз заявляем: имя пророка Давида (мир ему) имеет отчётливый хуррито-нахский окрас. Да и сам он имел прямое отношение к хурритскому этносу, будучи потомственным преемственным израильтянином.
Этнография – достаточно ответственный раздел науки. Вот почему наши утверждения очень важно подкреплять сопутствующими неопровержимыми доводами. Из ветхозаветного повествования известно, что Бану Исраилы (израильтяне) использовали в войне с врагами пращи, используемые для метания камней. И в древности это было довольно серьёзное и грозное оружие, память о котором в чеченском языке затвердела в виде чеченского тайпового имени Ширди. В этой связи собиратель вайнахских топонимов Ахмад Сулейманов высказал интересную точку зрения: «В основу ширди, вероятно, легло вайн. ширдолг – праща для метания каменных ядер. Если так, то ширди – воины, вооружённые пращами. Одновременно можно сослаться и на калм. ширди – люди, одетые в стёганый войлок, понимать – в бурки» .
Таким образом, в чеченской лексике законсервировано название смертоносного боевого оружия («ширдолг» – «праща»), применение которого не представляется возможным припомнить в обозримом историческом прошлом.
И, в самом деле, исследователь прав, снабжая собственным комментарием следующее известие:
«Предки вайнахов принадлежат к тем древнейшим племенам, которые воздвигли над священным огнём жилище-храм ЦIа, чтобы его не задували ветры и не заливали дожди, чтобы удержать тепло огня и веками сохранять его, не давая ему угаснуть. Построили в жилище-храме очаг для хранения огня, назвав его кхерч «кхер(а)» – камень + «чоь» – яма. В этом уникальном названии (кхерч) скрыт шифр, несущий в себе информацию древности и самобытности. Предки вайнахов принадлежат к тем древнейшим племенам, которые использовали камень как орудие труда и как оружие: кхийра кад «каменная чашка», тIулган диг «каменный топор», кхерам «угроза» (Соьца кхерам бац! – букв.: Со мной нет камня! Я безопасен! Я не угрожаю!), тIом – война (букв.: камни), тIемало – воин (т. е. «человек, вооружённый камнями»), тIоьрмиг – котомка (от «тIо» – камни, и «бариг» – где хранятся, т. е. «котомка, в которой хранятся боеприпасы – камни»). (Ср. с чеберлойским диалектом чеч. языка: «тIомариг») .
В составе нескольких чеченских поговорок содержится не менее древнее слово «гуна» («война»), практически преданное забвению, тогда как «тIом» характеризует лишь один из боевых стилей, применяющий камнеметание. Значит, предки чеченцев и ингушей использовали пращи и даже специальные сумки для хранения и транспортировки заранее отобранных каменных кругляшей – чеч. «тIо» («булыжник»), во мн. ч. – «тIорш». Примечательно, что древность этой лексемы доказывается существованием англ. tor («каменный верх»), которая восходит к лат. torus («выпуклость», «валик»). По логике, в народной памяти должны затвердеть следы борьбы с филистимлянами. По прошествии без малого трёх тысячелетий многое трансформировано и прошедшие события плотно нагромождены друг на друга. Тем не менее, нечто похожее обнаруживаем в этнической памяти:
«Из чеченских преданий более прочих замечательно предание о нартах. Говорят, что Чечнёю завладели неведомые до того чеченцам пришельцы, которых они называют нартами (нарт). Предание говорит, что они были керестанами, то есть христианами. Они имели исполинский рост; часто представляют их одноокими, одетыми с ног до головы в броню; вооружение их составляли: щит (галкан или пхуниш), меч (тур) и булава (чонкар). Из преданий видно, что они, хоть и малочисленные, завладели страною. Грабили жителей, убивали и теснили их, насиловали жён и дочерей или силою брали их в жёны. Народ страшился их появления, и чувство этого страха перешло в предание» .
Увы, дух письменного наследия Лаудаева не отличается скрупулёзной научной точностью, и потому подвергнем фильтрации кое-что из прочитанного: в начальной стадии своей эволюции чеченский термин «керест», возможно, и восходит к понятию «христиане», но с переходом чеченцев в мусульманскую религию он стал общим эпитетом для обозначения всех неверующих, в том числе, включая и язычников. Настоящее заявление подтверждается мнением А.П. Ипполитова, автора «Этнографических очерков Аргунского округа»:
«Мусульмане вообще, а горцы в особенности, относятся к христианской религии наравне с паганизмом; наши духовные верования, выраженные материально, служат для них самым осязательным знаком идолопоклонства, и для горца христианские образа; стоят нисколько не выше языческих богов. Следовательно, понятно, почему во мнении народа поклонение этим идолам приписывается христианам» .
Вряд ли фольклорные нарты могли быть носителями христианских идей. Зато упоминание их гигантского роста пробуждает ассоциации с ветхозаветным повествованием о Давиде и исполине Голиафе, чьё имя в тексте Корана дано в транскрипции Джалут;, рост которого достигал 290 сантиметров .
В Коране (Сура 2 «Корова», аят 170) содержится интересный подтекст с намёком на то, что конкретные деяния способны становиться наследственной информацией и откладываться в генетической памяти: «Мы будем следовать тому, на чём застали наших отцов». Таким образом, восторг и ликование юного победителя, в честном поединке повалившего замертво заклятого врага Всевышнего и израильтян, не могли не отпечататься в душе и крови Давида (мир ему). Нет сомнений в том, что эта победа выгравирована в генетике его потомков. А теперь постараемся заново проанализировать и на новом витке осознания объяснить феномен гипертрофированного бесстрашия или, точней, наследственной «голиафомании» чеченцев, которые в своей истории не раз покровительствовали соседям и ни разу не вели войн с заведомо слабым соперником. Наоборот, они всегда поднимали брошенную им перчатку вызова на поединок, и редко уходили от прямых столкновений с более могущественными и численно их превосходящими вражескими полчищами. Ведь именно таковыми всегда были и остаются чеченцы! Напомним пока только об одном из славных потомков пророка Давида (мир ему) – Герое Советского Союза Ханпаше Нурадилове (1920-1942 гг.) , погибшем в юном возрасте, но при этом обессмертившим своё имя подвигом, поразив насмерть около тысячи агрессоров. Им двигала кровь благородного предка, служившего идее монотеизма и сражавшегося на пути Всевышнего. А, как мы знаем, истории свойственна повторяемость. Нельзя исключать, что воспоминания об изнурительной борьбе нахских предков с филистимлянами со временем перекочевали в сюжеты нартского эпоса, из поколения в поколение перемешивая домыслами рассказчиков былую истинную картину.
Но следы всё равно остаются. И хранит их всё тот же великий и могучий язык...
Филистимлянин Джалут (Голиаф) обладал невероятной физической мощью и отличался чрезвычайной надменностью в отношении Бану Исраилов (израильтян), вёл себя точь-в-точь как пришельцы-нарты старинных чеченских преданий.
Озвученная ассоциация сделана отнюдь не случайно, так как в труде всё того же обильно нами цитированного на страницах настоящего повествования К.М. Туманова содержится эта загадочная и весьма знаменательная реплика:
«Чеченцы [...] помнят нартов, которые в их толковании являются в реальном виде, теряя свой мифический облик» .
 Но кем же были сами филистимляне? Ответ на этот вопрос постараемся найти в «Электронной еврейской энциклопедии»:
«ФИЛИСТИМЛЯ;НЕ (;;;;;;;;;;;;;;, плиштим, буквально «вторгшиеся»), народ эгейского происхождения, населявший южную часть Средиземноморского побережья Эрец-Исраэль, называемую в Библии Плешет. Слово «филистимляне» в форме прст впервые встречается в египетских источниках как название одного из так называемых «морских народов», вторгшихся в Египет в восьмой год правления фараона Рамсеса III (около 1190 г. до н. э.; упоминание филистимлян и Филистии в Быт. 21:32, 34 и Исх. 13:17; 15:14; 23:31 – анахронизм). В ассирийских источниках название встречается в нескольких формах – пилишти, палашту, паласту, палашатайя. В Септуагинте филистимляне называются либо аллофилой (буквально «иноплеменные»), либо филистим.
Отброшенные от египетской границы Рамсесом III, филистимляне овладели четырьмя ханаанскими городами – Ашкелоном, Ашдодом, Гатом и Газой; пятый филистимский город, Экрон, был, по-видимому, основан ими. Занимаемая филистимлянами часть прибрежной равнины простиралась от Тель-Касилы (ныне северная часть Тель-Авива) до вади Газа (в 10 км к югу от Газы). Греки, лучше знакомые со средиземноморским побережьем Эрец-Исраэль, нежели с её внутренними районами, распространили название Филистия (в греческом произношении того периода – Палайстина) на всю страну (после восстания Бар-Кохбы в 132-135 гг. римская провинция Иудея была переименована в Палестину).
Согласно Библии (Иер. 47:4; Амос 9:7; ср. Втор. 2:23), филистимляне пришли с Кафтора (Крит). Эта традиция подтверждается названием одной из частей филистимского побережья «критский Негев» (ха-Негев ха-крети; Сам. 30:14) и ассоциацией между критянами и филистимлянами (Иех. 25:16; Цфан. 2:5). Однако до сих пор не найдено археологических доказательств этого. Филистимляне участвовали во второй волне вторжений «морских народов», которые, согласно египетским источникам, опустошили хеттские земли и Арцаву (Малая Азия), Сирийское побережье, Каркемиш и Кипр и угрожали Египту в период царствования Мернептаха (1224-1214 до н. э.) и Рамсеса III. Раскопки в Хаттуше (Богазкёй) и Угарите позволяют заключить, что эти города были разрушены в конце бронзового века (около 1200 г. до н. э.). На стенах храма Рамсеса III филистимляне изображены в одежде эгейского типа и в украшенных перьями шлемах; аналогичные изображения позднебронзового периода были найдены на Кипре. Филистимские корабли были необычной формы, в то время как их боевые колесницы и повозки не отличались от общепринятых. С начала 12 в. и вплоть до конца 11 в. до н. э. характерная филистимская керамика, обладающая выраженным сходством с обнаруженной на Кипре микенской керамикой типа III C1, господствовала в Филистии и получила широкое распространение в прилегающих областях Негева и Шфелы; эту керамику часто находят на всей территории древнего Ханаана (например, в Гезере, Мегиддо, Афуле, в долине Иордана и др. местах.). Другим характерным признаком филистимского присутствия служат антропоидные керамические саркофаги. Согласно Библии (I Сам. 13:19-21), плавка металла была сосредоточена в руках филистимлян; раскопки обнаружили остатки плавильных печей в Ашдоде, Тель-Касиле, Тель-Хамме и Тель-Море. При раскопках в Ашдоде были обнаружены печати с надписями на кипро-минойском силлабарии 12-11 вв. до н. э. С 9 в. до н. э. филистимляне пользовались вариантом финикийско-еврейского алфавита. Исконный язык филистимлян неизвестен; вскоре после своего прихода в Эрец-Исраэль они усвоили ханаанский диалект, на смену которому позднее пришёл арамейский язык. Поскольку не сохранилось эпиграфических свидетельств на языке филистимлян, исследователи затрудняются составить определённую картину специфических особенностей филистимской культуры и цивилизации. Новонайденная надпись из Тель-Микие (Экрон) упоминает царя по имени Акиш (в ассирийских документах – Икаусу), которое некоторые исследователи производят от греческого «акайвос» («ахеец»); при этом упоминаемые в надписи предки Акиша носят преимущественно семитские имена. Хотя найденные в Ашдоде и Гезере культовые объекты близки к эгейским, все известные филистимские боги носили семитские имена. В Газе и Ашдоде были храмы Дагона (Суд. 16:23; I Сам. 5:1-7), в Ашкелоне – Астарты (ср. Геродот 1:105), в Экроне – Ба‘ал-Звуву (II Ц. 1:1-16).
Вплоть до победы Давида над филистимлянами их городами правили сраним («лидеры»), которые составляли совет филистимского пятиградия; во власти совета было отменить решение каждого отдельного серена (I Сам. 29:1-7). Позднее во главе филистимских городов стояли «цари» (Иер. 25:20 и другие). Филистимляне были способны выставить большое, хорошо оснащённое войско, включавшее тяжеловооруженную пехоту, лучников и боевые колесницы (I Сам. 13:5; 29:2; 31:3); в филистимском войске служили также наёмники (Давид – I Сам. 27-29; Рефаим – II Сам. 17:4-10).
Экспансия филистимлян в прилегающие к Филистии районы Негева и Шфелы привела их к столкновению с коленами Иехуды и Дана, что нашло отражение в рассказах о подвигах Шимшона (см. Самсон) в Судей Израилевых книге (Суд. 13-16). К середине 11 в. до н. э. филистимлянам удалось установить контроль над внутренними горными районами Эрец-Исраэль, разрушить Шило и захватить Ковчег завета; они опустошили часть западных областей страны, овладели Гив‘ой в уделе колена Биньямина, Мегиддо и Бет-Шеаном. В начальный период царствования Саула (около 1120 г. до н. э.) контроль филистимлян над внутренними областями страны ослабел; об этом же свидетельствует свобода действий молодого Давида, которому правитель города Гата не только дал убежище, но и поставил начальником крепости. Однако после победы над Саулом в битве у горы Гилбоа филистимлянам удалось восстановить свой контроль над территориями, простиравшимися вплоть до Бет-Шеана. После того, как Давид был помазан на царство над всем Израилем, он нанёс поражение филистимлянам и не только освободил страну от их ига, но и сделал Гат своим вассалом (II Сам. 15:17-25; I Хр. 18:1). Начиная с этого времени, история филистимлян превращается из истории народа в историю отдельных городов. Победа Давида над филистимлянами подорвала их контроль над морским побережьем и открыла путь финикийской морской экспансии. С этого времени все известные правители филистимских городов носят семитские имена, что указывает на далеко зашедший процесс культурной ассимиляции филистимлян в ханаанской среде.
После победы Давида над филистимлянами к его личному войску были присоединены наёмные отряды крети и плети, которые оставались в составе его гвардии после того, как он обосновался в Иерусалиме. По всей очевидности, плети – это филистимляне; относительно того, кто такие крети, мнения исследователей расходятся. Начальник отрядов крети и плети Бенайа, сын Иехойады, числился в составе администрации Давида. Одним из преданных слуг и военачальников Давида был Иттай из Гата (II Сам. 15:18-22; 18:2). Крети и плети продемонстрировали свою преданность Давиду, поддержав его в выборе Соломона царём (I Ц. 1:38-44).
Гат продолжал оставаться в вассальной зависимости от Израильского царства в правление Соломона (I Ц. 2:39-40). С распадом Объединённого царства египетское влияние в Филистии усилилось, о чём, в частности, свидетельствует вторжение фараона Шешонка в Эрец-Исраэль (около 917 г. до н. э.) через филистимскую Газу. На протяжении последующих 50 лет близ Гезера происходили частые столкновения между значительными филистимскими и иудейскими силами (I Ц. 15:27; 16:15-17). В царствование Иехошафата филистимляне платили дань Иудейскому царству (II Хр. 17:11), однако в царствование его сына Иорама (851-883 до н. э.) они, согласно II Хр. 21:16-17, произвели опустошительный набег на территорию Иудеи и разграбили царский дом в Иерусалиме. В ходе вторжения в Иудею около 815 г. до н. э. арамейский царь Хазаэль овладел Гатом (II Ц. 12:18).
Первые упоминания Филистии в ассирийских источниках восходят к царствованию Ададнирари III, который взял с неё подать в пятый год своего правления. Иудейский царь Уззия провёл успешную кампанию против филистимлян и, согласно библейскому сообщению (II Хр. 26:6-7), снёс стены нескольких филистимских городов (что подтверждено раскопками в Ашдоде) и разместил там свои гарнизоны. К этому времени Гат потерял своё прежнее значение и, по всей видимости, находился под властью Ашдода. В правление Ахаза филистимляне вновь вторглись в Иудею и овладели рядом иудейских городов в Шфеле и Негеве (II Хр. 28:18; ср. Ис. 9:11; 144:28-32). В 734 г. до н. э. Тиглатпаласар III вторгся в Филистию, овладел Газой и сделал царя Газы Хануна и царя Ашкелона Митинти своими вассалами. В 720 г., после того как Ханун участвовал в антиассирийской коалиции, царь Ассирии Саргон II взял Газу, изгнал Хануна и покорил Израильское царство (в ассирийских анналах этого периода упоминается дань, взимаемая с разных филистимских городов). В 713 г. до н. э. правитель Ашдода Азури был отправлен в Ассирию в наказание за предательство, и на его место был посажен его брат Ахимити. Однако ашдодцы передали власть некоему Иамани, который укрепил город и, вступив в союз с другими городами Филистии, а также с Иудеей, Моавом и Эдомом, выступил в 712 г. до н. э. против Саргона II (эта кампания упоминается в Ис. 20:1). Коалиция потерпела поражение. Взятие Экрона изображено на ассирийских стенных рельефах из Дур-Шаррукин; Саргон овладел также Ашдодом и Гатом. При раскопках в Ашдоде были обнаружены фрагменты базальтовой стелы, воздвигнутой в ознаменование победы Саргона. Ашдод был превращён в ассирийскую провинцию. Согласно II Ц. 18:8, иудейский царь Хизкияху вторгся в Филистию; он атаковал Газу и побудил жителей Экрона выдать ему правителя города, царя Пади. В 701 г. до н. э. Санхерив (сын Саргона) вторгся в южные области Эрец-Исраэль и захватил Ашкелон с подвластными ему городами – Яффой, Бет-Дагоном, Бней-Браком и Азором. Он вознаградил царей Ашдода, Экрона и Газы за их лояльность отторгнутыми от Иудеи территориям в Шфеле. В последующие годы правления Санхерива Филистия служила буфером между Египтом и Ассирией. Однако в правление Асаргаддона и Ашурбанипала цари Газы, Ашкелона, Экрона и Ашдода упоминаются как ассирийские вассалы, поставляющие воинские контингенты и подсобную рабочую силу для ассирийской армии.
После падения Ассирии филистимские города, в особенности Ашдод, стали испытывать сильное египетское давление. Археологические раскопки позволяют предположить, что в этот период северная часть Филистии перешла под контроль Иудеи. В 608-609 гг. до н. э. фараон Нехо завоевал Газу. Филистимляне вступили в союз с Египтом против вавилонского царя Навуходоносора II. В 604 г. до н. э. Навуходоносор разрушил Ашкелон и полностью уничтожил остатки независимости филистимских городов. Как правители, так и население этих городов было депортировано (ср. Иер. 25:20; 447:2-7; Цфан. 2:44-7; Зхар. 9:5-6). Дальнейшая история Ашдода, Ашкелона и Газы – история персидских, а затем эллинистических городов со смешанным населением» .
Опять сделаем акцент на параметрах Голиафа. Судя по всему, именно рослость отличала филистимлян от окружавших их народов. Такой вывод самопроизвольно напрашивается при ознакомлении с кораническим изложением:
«В один из дней Муса собрал всех и сказал им:
«Аллаh, ваш Владыка, повелевает вам вступить на землю Палестины и сражаться с её неверующими жителями, а затем поселиться там».
Услышав это, все затряслись и страшно перепугались, абсолютно не желая этого делать.
Они сказали:
«О Муса, на земле той живёт надменный и могучий народ, и мы не войдём туда, пока они не выйдут оттуда. Но, если они выйдут оттуда, тогда мы войдём туда».
Муса сказал им:
«О народ мой, вспомните милость Аллаhа, который спас вас от династии фараона, который несправедливо мучил вас и убивал ваших сыновей, лишил чести ваших женщин.
О народ мой, вспомните милость Аллаhа, который заставил морские воды расступиться перед вами и спас вас, на ваших глазах утопив фараона и его свиту.
О народ мой, вспомните милость Аллаhа, когда вы начали поклоняться золотому тельцу, а Он простил вас и помиловал.
О народ мой, вспомните милость Аллаhа, который ниспослал Вам манну и сальву в качестве пропитания, открыл в скале для вас источники пресной воды, чтобы вы пили её в пустыне, ниспослал вам облака над головами, чтобы защитить вас от зноя» .
В Коране, в суре 5 «Трапеза» («аль-Ма’ида»), в 22-м аяте израильтяне приводят основной аргумент, обосновывая свой отказ поселиться в Святой Земле:
[Кулиев]: Они сказали: «О Муса (Моисей)! Там обитают могучие люди, и мы не войдём туда, пока они не уйдут оттуда. Если же они уйдут оттуда, то мы войдём».
[Османов]: Они ответили: «О Муса! Ведь на этой земле обитают великаны. Мы ни за что не ступим на эту землю, пока они не покинут её. Если великаны оставят её, мы вступим туда».
[Крачковский]: Они сказали: «О Муса! Ведь в ней люди-великаны, и мы никогда не войдём в нее, пока они не выйдут оттуда. А если они выйдут оттуда, мы войдём».
[Порохова]: Но молвили они: «О Муса! На сей земле – народ великорослый. Мы никогда не вступим на неё, Пока они оттуда не уйдут. А коль они её покинут, Мы (тотчас же) в неё войдём».
[Аль-Азхар]: Сыны Исраила, не повинуясь приказу Аллаhа, сказали: «О Муса! Ведь на этой земле народ очень сильный и мощный; нам не по силам войти в неё, пока они там пребывают. Если же они её покинут, тогда мы в неё войдём».
Мы привели несколько версий перевода одного и того же коранического аята, дабы выявить существенную деталь, а именно – реальное наличие огромного роста. Видимо, спустя два-три столетия эти гены оказались доминирующими в телосложении ветхозаветного Голиафа.
Судя по всему, до проникновения в этот регион ассиро-арамейского наречия филистимляне и израильтяне не испытывали языкового барьера, понимая друг друга без переводчиков. И чтобы максимально точно ответить на вопрос: «Были ли эти пришельцы ассимилированы местными хурритами-ханаанейцами, или же в конце II-го тыс. до н. э. их язык всё ещё сохранял под собой более древнюю общую протохурритскую платформу?» – отследим корни самих филистимлян:
«Об идентичности филистимлян и ахейцев свидетельствует характер их керамических изделий. Сами филистимляне говорили местным жителям, что пришли с Крита и из страны «Хиттим», так местные жители именовали Кипр. Вскоре на Пелопоннесе вспыхнула война между греческими племенами. Жители севера греки-дорийцы воспользовались тем, что главные силы греков – ахейцы ушли в Палестину. Неожиданное нападение дорийцев повергло в бегство ахейцев сначала на Крит, а позднее и в Палестину» .
А вот как сам чеченский язык «описывает» этническую принадлежность филистимлян: чеч. «джелто» / «желто» (во мн. ч. «джелтой» / «желтой») является обозначением национальной принадлежности – «грек», «греки». Причём, на текущий момент ровным счётом нет ни малейших оснований считать рассматриваемый этноним искажённой моделью от «Эллада», так как в пользу указанного тезиса нами пока не обнаружен ни один тип звукочередования. Скорее, наоборот: не исключено, что название «Эллада» стало фонетической модификацией от «Джалут». Получается, что термин «джелтой» оформился в нахском лексиконе за пределами нынешнего ареала обитания.
Предвосхищая несогласный шквал опровержений в адрес вышеуказанного суждения, весьма кстати и к месту приходится следующая реплика немецкого исследователя Эриха Церена:
«Только тот, кто не верит ни одному слову в Ветхом Завете и отбрасывает в сторону историческое ядро вместе с мифическими преданиями, может игнорировать связи между Уром в Шумере и районами Кавказа» .
Итак, на примере реального исторического события, грек-ахеец Джалут (библейский Голиаф) «увяз» в памяти поколений в качестве персонифицированного этнического обозначения. В прошлом у многих народов (чеченцы и ингуши здесь не исключение) бытовала традиция величать очутившихся в инородной среде людей их племенным именем, что, кстати, не чуждо букве и духу Священных Писаний.

ИТАК, КТО ТАКИЕ ЧЕЧЕНЦЫ?
И вновь зададимся этим же вопросом: «Кто и откуда чеченцы? Какие они – чеченцы?» До сих пор из научной академической среды так и не выдвинуто ни единой доскональной, обстоятельно обоснованной всеобъемлющей дефиниции, удовлетворяющей всеобщий интерес и одновременно примиряющей точки зрения сторонников различных концепций нахчийского чечено-ингушского происхождения. А до тех пор главенствует анархия стереотипов, гипотез и версий, нагромождённых недостоверными сведениями и интерпретациями, а потому и не дающих исчерпывающего объяснения на вопрос: «Кто такие чеченцы?»
«Серьёзного научного исследования чеченцев сделано не было и до настоящего времени они остаются в ряду наименее изученных кавказских яфетидов» – гласит том 61-й изданной в далёком 1934 году «Большой советской энциклопедии».
В своём этнографическом сборнике статей Н.С. Семёнов выделял чеченцев особым вниманием: «Племя, которое я изучал больше чем другие племена и которое по своей цельности и жизнеспособности заслуживает большего интереса».
В формулировке Морица Вагнера, отражённой в книге «Кавказ и земля казаков с 1843 по 1846 год» (Лейпциг, 1846 г.) анализ элементарно подменён эмоциями и пафосом:
«Относительно происхождения чеченцев ещё существует самая глубокая тьма. Их считают древнейшими обитателями Кавказского полуострова, которые сохранили первобытные обычаи и воинственный дух древних, и ещё даже теперь, как во времена Эсхила, они «дикие толпы, страшные в шуме своих бряцающих мечей».
Кто такие чеченцы? На этот вопрос в своё время в меру собственного понимания также попытался дать ответ офицер на русской службе – этнический чеченец Умалат Лаудаев:
– «Вообще же происхождение чеченцев так же трудно определить, как происхождение всех мелких неисторических народов»...
– «На востоке они смешиваются с первобытными чаберлоевскими обитателями и составляют в Чаберлое новые фамилии. Слабое первобытное племя Чаберлоя утрачивает свой язык, принимая новый, чеченский; вот почему чаберлоевцы и теперь говорят столь грубым и неправильным чеченским наречием, что нельзя не сомневаться в том, есть ли это природный их язык. На западе пришельцы заняли назрановские горы, где, смешавшись с туземцами, составили много новых фамилий, как-то: Галгаевскую, Галашевскую, Ингушевскую (ангушт) и другие, а на север подались до южных подножий чёрных гор».
– «Первобытные обитатели этой страны назывались чаберлоевцами (чаберлой). Когда же на Шаро- и Чанти-Аргунской территории образовалось Чеченское племя, то, умножившись затем, оно подвинулось в окрестные стороны. Оно заняло Чаберлой и, смешавшись с его обитателями, составило новые фамилии. Туземцы же Чаберлоя утратили свою национальность и природный язык, почему ещё и до сих пор неправильно выражаются по-чеченски. Страна, однако, удержала за собою своё первобытное название – Чаберлой» .
И в унисон ему в 1888 г. со страниц «Истории войны и владычества русских на Кавказе» (т. VI, кн. 1. СПб.) вторит генерал-майор Н.Ф. Дубровин: «Долгое время кабардинцы и кумыки не замечали чеченцев, отделённых от своих соседей вековыми лесами. Но вскоре резкое увеличение народонаселения Чечни и упадок воинственности у соседей произвели в них историческую перемену. Чеченцы стали самым воинственным и неукротимым народом из всех племён, населяющих Кавказ».
Широко известен один из основных физических законов, гласящий о том, ничто не возникает ниоткуда и ничто бесследно не исчезает в небытие. Не может внезапно проявиться удаль в людях да и неоткуда её брать, если не бывало прежде. Ну, нет такого в природе, чтобы личность или этнос из ничтожного душевного состояния внезапно перерождались в образец мужества, самопожертвования и благородства. Окажись чеченцы искони безынициативным  «мирным пастушеским племенем», спрашивается, зачем тогда на заре новейшей истории им понадобился конфликт с самой сильной и боеспособной державой в мире? Думается, объяснения лежат в иной плоскости, нежели примитивные обвинительного плана формулировки, типа «разбойники», «бандиты», «террористы». Значит, эти расчёты неверны, и отныне придётся находить иные определения!
Из всей гаммы отзывов о прошлом и психологии чеченцев во многом приходится буквально на ощупь определять центр тяжести ради обретения пресловутой «золотой середины». Остаётся констатировать очевидный факт: за прошедшие столетия интерес к чеченской генеалогии так и не реализован в продуктивный результат. Во имя справедливости отметим такой факт: «официальная наука» практически не сдвинула с места ситуацию и древнейшая история чеченцев по-прежнему обречена прозябать во мраке, под покровом таинственности, за завесой интерпретаций. Тем не менее, попытки обретения истины о нахских корнях делались и раньше.
Специально вопросу этногенеза чеченцев и ингушей была приурочена конференция, прошедшая в Шатое в 1991 году. Один из её участников (М.Х. Багаев, ныне профессор) в своём выступлении обратил внимание на разнобой в видениях прошлого чечено-ингушского народа и выявил пять направлений, претендующих на право истины в последней инстанции:
«1) Чеченцы и ингуши – аборигены Кавказа и место их обитания с древнейших времён – Северный Кавказ (Крупнов Е.И., Мунчаев Р.М., Марковин В.И., Козенкова В.И., Багаев М.Х. и др.);
2) Нахи – аборигены, но место их формирования и проживания почти до XVI в. – горные ущелья (Виноградов В.Б. и другие);
3) Нахи – не аборигены, а потомки хурритов и урартов (С.-Х. Нунуев, Х. Бакаев);
4) Нахи – не аборигены, а пришельцы из Египта (А. Измайлов);
5) Нахи – аборигены Кавказа, и они чуть ли не генерировали всю человеческую цивилизацию» (А. Долатов)» .
В течение прошедших двух десятилетий общественность так и не дождалась вразумительного консолидированного ответа от представителей официальной науки. Параллельно в Чечне и Ингушетии проявилась плеяда ярких самобытных историков, чьи научные труды вызывают искренний интерес и достойны уважения. Некоторые из них использованы в настоящей работе, в которой мы попытались привести к единому знаменателю даже некоторые бытующие расхождения. Тем не менее, в научной среде до сих пор тлеет конфликт разночтений. Однако настолько ли несовместимы и непримиримы между собой озвученные выше точки зрения? Не правильней ли будет узреть в этих кажущихся противоречиях обычный перечень этапов тысячелетнего маршрута нации? На базе имеющегося в распоряжении материала, взятого преимущественно из открытых источников, автор настоящей работы намеревался оформить и отчеканить однозначный перспективный взгляд на генезис и этногенез нахов (чеченцев, ингушей, бацбийцев). Справедливости ради сразу же следовало сделать оговорку касаемо древнейшей нахской истории: автор не раз упомянул этноним «чеченцы» (нохчий), вместе с которыми, безусловно, подразумеваются и предки современных ингушей (гIалгIай). Это в тех случаях, когда делается хронологический экскурс в более глубокие исторические периоды, чем, скажем, в последнюю треть XVIII столетия, когда не без активного содействия царской колониальной администрации, собственно, и обозначился процесс обособления ингушей от общенахчийского массива. Надо признать, окончательного разрыва не произошло даже в советский период, когда, в стремлении подчеркнуть свою двуединость, чеченцы и ингуши именовали себя вайнахами (чеч.-инг. «вайн нах» = «свои, или наши люди»), подтверждая тем самым этническую, духовную и языковую неразрывность двух братских народов.
Категорически отторгает взаимное отчуждение ментальность стандартных чеченцев и ингушей – двух близкородственных народностей с общим происхождением, психологией, культурой и языком, отнюдь не идентифицирующих друг друга как представителей иноэтносов. В подтверждение затронутой темы, стоит ознакомить читателя с точкой зрения и наблюдениями исследователей. Начнём с мнения современного ингушского историка Руслана Нальгиева:
«В 19 веке от Владикавказа на западе и до Хасавюрта на востоке проживал один народ, у которого не было общего самоназвания (это отмечал ещё И. Бларамберг в 1834 г.). Народ этот делился на племена с запада на восток – ангуштхой (ингушевцы), насархой (назрановцы), джарахой, аккинские кланы фяппи (кистинцы) и гелатхой, галгайцы (в верховьях Ассы), чулхоевцы, цоринцы, арстхойцы (карабулаки), мелхистинцы, аккинцы, терлойцы, шатойцы, шаройцы, чеберлойцы, нохчи (ичкеринцы) и аух-акки (ауховцы).
Поскольку у самих этих племён не было общего самоназвания, чтобы называть этот народ одним именем, иностранные авторы называли все эти племена «мычкизами» или «чеченцами».
В те времена слово «Чеченцы» заменяло современное слово «Вайнах». Для иностранных авторов, нохчи были такой же частью народа «чеченцев», как галгай, джарахой и проч., т. е. нохчи были лишь частью народа, который они называли общим именем «чеченцы».
«Чеченцы» – собирательное название нахских племён в 18-19 вв. в разных источниках.
Однако во времена Кавказской войны на Сунже был создан Казачий округ, который разделил так называемую «Чечению» на две части – на западных «чеченцев» (галгаевцы, часть арстхойцев, джарахой, аккинские кланы фяпи и гелатхой) и восточных «чеченцев» (нохчи, часть арстхой, акки, чеберлой, шатой, шарой, ченти, аух-акки).
На землях «западных чеченцев» был основан «Ингушский округ» (от названия аула Ингушт). С тех пор галгаевцы и некоторые другие племена покрылись названием «Ингуши». В то время само слово «чеченцы» перестали к ним применять, и название «чеченцы» они сохранили только за современными «чеченцами».
Чувствуя некую разобщённость «чеченцев» и «ингушей» во времена СССР, ингушский учёный К.З. Мальсагов в 1932 году придумал для «чеченцев» и «ингушей» новое общее название «вайнах / нах». Такое название сам К.З. Мальсагов объяснял тем, что он наблюдал за названиями других народов и обнаружил в них корень со значением «люди» на их языках. Тогда он решил придумать для «чеченцев» и «ингушей» своё новое общее название, которое также содержало бы корень «люди» и здесь подошло чечено-ингушское слово «нах» – «люди».
С тех пор «чеченцев» и «ингушей» начали обозначать «нахи» или «вайнахи». В 19 веке же слово «нахи» иностранные авторы заменяли словом «чеченцы», которым они обозначали все племена от Владикавказа до Хасавюрта, зная их общее происхождение, зная их язык, их культуру, зная, что это один народ.
Сейчас, разумеется, слово «чеченцы» применяется только к жителям Чечении, а к «ингушам» собственно применяют слово «ингуши». На данный момент общее название нашего народа – «нах», хотя до нашествия Тимура мы известны под названием «аланы» .
Итак, у предков чеченцев и ингушей существовало общее самоназвание, и об этом осознании своих современников довольно красноречиво свидетельствует Умалат Лаудаев: «Шатоевцы и назрановцы неохотно зовут себя нахчоями, что происходит от их прежних враждебных отношений к чеченцам. Но при излиянии сердечных чувств при встречах, в гостях, на пути и проч., они всегда изъявляют свою единоплеменность, выражаясь: «Мы общие братья (вай ца вежерей деци)», или: «Мы одинаковые нахчой (вай ца нахчой ду)» .
Очерчивая ареал расселения нахчийского народа, Л.П. Загурский отмечал, что «чеченцы проживают от Дарьяла до самого истока реки Акташ, владея большой территорией» .
Продолжаем цитирования:
«Предки Ингушей выселились из гор Галгаевского общества в Тарскую долину и поселилась на р. Ангиш, впадающей в р. Камбилеевку. Получив название от реки, они в 1830 году переселились из Тарской долины к р. Назрань, впадающей в Сунжу, и получили название Назрановцев. Язык Ингушей представляет только говор чеченского языка ».
В.П. Пожидаев: «...В пользу этого как будто бы говорит и старинное предание о Турпале Нахчуо, в котором последний представлен как первопредок не только чеченцев, но и ингушей – двенадцать сыновей Турпала Нахчуо основали общества, которые стали носить их имена: Ичкери, Аух, Чобирли, Шубухи, Шато, Дзумсо, Кисти, Цори, Галаш, Галгай, Джейрах, Ангушт» .
Реклю Элизе: «Чеченцы занимали весь западный Дагестан, расположившись на востоке от осетин и кабардинцев» .
П.К. Услар: «Чеченский язык представляет замечательный характер единства; уроженцы двух противоположных концов Чечни без затруднения могут разговаривать друг с другом, за исключением разве джераховцев, которые говорят весьма изменённым наречием» .
Г.А. Ткачёв: «Чеченцы, ауховцы, ичкеринцы, назрановцы, карабулаки, кистинцы, и мелхинцы в сущности составляют одно племя, один народ – нахче» ...
В наши дни оба народа насчитывают десятки кровнородственных фамильных «тандемов», не утративших память об общих предках. Вплоть до конца XVIII века судьбы чеченцев и ингушей настолько тесно переплетены между собой, что в тот период они составляли единый нахский этнический массив, подтверждением чего являются общие генеалогии ряда чеченских и ингушских тайпов и фамилий: Аьккхий, Вабой (Фяппий), Галай, Дишний, МIайстой, Маьлхий, Мулкъой, Кей, Келой, Орстхой, Пешхой, ТIерлой, Цхьорой, ЧIантий, ЧIебарлой, ЧIинхой и другие.
Итак, в памяти чеченцев и ингушей запечатлены семейные предания об общем происхождении и перекрёстном родстве с теми или иными родовыми фратриями (тайпами и фамилиями), очутившимися затем на различных полюсах географического и этнического размежевания. Объективно ингуши приняли ислам чуть позже чеченцев, и указанная пауза совпала с «разделяющей и властвующей» провокационной политикой царизма. А ключевым фактором дивергенции нахских племён явилась Сунженская казачья линия – искусственная преграда, воссозданная царизмом на землях, «освобождённых» от чеченцев (центароевцев, аккинцев, орстхоевцев). Произошло это в 1845 году, ещё до окончания Кавказской войны. Она и стала буферной зоной, блокировавшей нахов-ингушей от общенахчийского чеченского массива и заметно ограничившей их доступ друг к другу, с прицелом на окончательный раскол.
В ракурсе древности как единое целое следует рассматривать и предков тех же карачаевцев, балкарцев и осетин, подавляющая часть которых, будучи носителями общего антропологического типа, если верить преданиям, близки нахам.
Настоящий труд обращён к вдумчивому и адекватному читателю, которому по-настоящему интересно истинное происхождение чеченцев и ингушей. Мы избрали приоритетом понятия чести, потому что из-за отсутствия элементарной терпимости, этики и такта люди периодически становятся очевидцами неприятных и бесполезных «разборок» на всевозможных форумах социальных сетей. А Интернет по ходу превращается в лабораторию по изобретению и клонированию мифов. Впрочем, так бывало и прежде: ведь в прошлых эпохах графоманов-интерпретаторов было ничуть не меньше! В наши дни в качестве «идеологических акций возмездия» по любому поводу пишутся всякие паранаучные параноические опусы неутомимых авторов, чьи измышления преисполнены неприкрытой чеченофобии. И разве кто-нибудь мешает им руководствоваться моралью, порядочностью, не говоря уже о богобоязненности? Ведь у непредвзятости и честности нет национального окраса. Подобные инсинуации никак не занижают самооценки чеченцев, и всё же для нас всего важней не сиюминутная конъюнктура, а правда о нашем происхождении. Зачем, спрашивается, изощряться в мизантропических фантазиях, когда намного проще провести элементарную калькуляцию, чтобы убедиться в абсурдности этих утверждений? Вопрос о происхождении вновь и вновь будет неизменно ставиться ребром, и потому необходима ясность – ведь между братьями не может быть враждебности, оскорблений и недомолвок. Итак, пройдёмся по письменным материалам. «Алфавитный список народов, обитающих в Российской Империи»  представляет информацию о численности на 1891 год двух нахских народов, где значащихся в указанном перечне за №38, как «племя горцев, родственное чеченцам» ингушей насчитывается 28000 душ, а чеченцев (№129) – 195900 человек. И это с учётом того, что на момент проведения переписи уже минуло три десятилетия после окончания кровопролитной Кавказской войны, в которой, разве что за редким исключением, ингуши в борьбе с царизмом не принимали активного участия, и, соответственно, в отличие от чеченцев, не несли человеческих потерь, связанных с боевыми действиями, театр которых также был развёрнут, в основном, на территории Чечни. За четверть столетия, пока в активной фазе, длилось военное противостояние, от своей довоенной численности чеченцы потеряли до 60% населения. Геноцид продолжился и по прекращении вооружённого сопротивления: в начале 60-х годов XIX века, под предлогом так называемого «мухаджирского движения», двадцать с лишним тысяч чеченцев репрессиями и обманом было выдворено в Османскую империю. Но даже без учёта этого фактора, спустя 32 года после почётного пленения имама Шамиля, мы фиксируем семикратное (!) численное превосходство чеченцев над ингушами. Если рассматривать их как два разных народа, то возникает вопрос: каким образом крупный этнос, причём понёсший колоссальные военные потери, может при этом происходить от народа более малочисленного и к тому же мирного? Где хотя бы мизерные подтверждения этим заявлениям? И ещё. Модель внутреннего устройства чеченцев отличается от структуры ингушского этноса тем, что каждый корневой чеченский тайп подразумевает паритет со всеми другими родовыми единицами и носителями разных диалектов. И этноним Нахчий (Чеченцы) един для всех. К тому же у чеченцев нет какого-то одного отдельного стержневого «нациеобразующего» тайпа, цементирующего остальные фамилии. Тогда как консолидация ингушей, наоборот, осуществилась вокруг конкретного тукума ГIалгIай, чьё название из разряда «параллельных имён» общенахчийской тайповой иерархии перекинулось в качестве объединяющего этнонима на другие родственные группы нахских племён, в итоге составивших отдельную ингушскую народность. С точки зрения хронологии этот процесс проистекал в относительно поздние исторические этапы. В итоге в наши дни де-факто и де-юре существует два народа, имеющих исторические, языковые, духовные (ментальные) и генетические параллели, чего уже не скажешь о бацбийцах – цIова-бацой, – подвергшихся практически окончательной картвелизации и на полном серьёзе рассматривающих свой прежний тушинский язык как древнегрузинский.
Вот почему в аспектах, касающихся прошедших эпох, автор настоящей работы не разделяет чеченцев и ингушей, чья общая история намного древней и почётней, чем кажется на первый взгляд. И если говорить о перераспределении и дележе славы достойных предков, то её хватит на всех и на каждого.
На всеобщую тенденцию «подгонок под стандарты» обращено внимание многих историков. В любой стране, в каждой нации в среде научной элиты наверняка найдутся десятки (если не сотни!) критиков, коих не устраивает тот или иной характер интерпретации прошлого. Вроде бы, все понимают, что касаемо тех или иных хронологических этапов и событий не может быть нескончаемого множества истин. Однако, парируя искажения своих научных оппонентов, в качестве контраргументов эти же учёные нередко приводят свои, ещё более нелепые, доводы. Вот что на этот счёт пишет историк из Абхазии Франгуланди: «Следует отметить, что по две истории существуют [...] почти у всех государств мира. Одна история – это та, которая пишется учёными самого государства, другая – та, которую пишут «внешние» авторы. В большинстве государств Западной Европы эти истории ныне довольно близки, во всяком случае, нет разных трактовок основных событий, а существует, быть может, их различная оценка» .
Однако при чтении и анализе некоторых эпизодов исторических работ упомянутого автора непроизвольно всплывает вопрос: «А куда, собственно, в перечне приверженцев того же нартского эпоса девались нахские народности, являющиеся на протяжении долгого исторического периода самой многочисленной этнической единицей на Северном Кавказе?» Даже в наши дни, безусловно, имеющие общий корень чеченцы и ингуши по численности после русских суммарно составляют крупнейший этнос на Юге России.
Хотя этот факт не мешает Франгуланди игнорировать всё тех же чеченцев и ингушей, и потому у нас не возникает сомнений насчёт обоснованности претензий вайнахских учёных, настаивающих на предвзятости целого ряда научных функционеров. К примеру, утверждение Франгуланди о происхождении Саурмага из древнеосетинского рода, и вовсе смехотворно на фоне его родственных уз с нахами: летописи «Картлис Цховреба» недвусмыленно сказано о генеалогии его матери, происходившей из рода Дурдзуков, известного в чеченской тайповой номенклатуре: Зурзакъахой – от корня «Дзурдзакъ» / «Зурзакъ», а -хо – нахский суффикс принадлежности профессии или роду), учитывая взаимозаменяемость «дз» и «з. Обычное дело: опять налицо игнорирование нахского элемента, как одного из древнейших и ключевых компонентов в этногенезе кавказцев. И подобным образом поступает историк, самолично громогласно выдвигающий тезис о принципах «внешней» и «внутренней» истории, проповедуя недопустимость лжи в исследовании древнейшей истории. Однако в том-то и состоит парадокс, что, казалось бы, разбивая в пух и в прах несправедливые и несостоятельные шаблоны определённой части учёной элиты (в частности, грузинской), г-н Франгуланди почему-то сам уподобляется персонажам, им же сформулированным и обличённым. Приведённый пример подтверждает общеизвестный тезис о том, что история – служанка политики, и, по сути, как бы они сами себя ни позиционировали, любые историки в различной степени подвержены конъюнктуре. Но одно дело – давать обоснованную интерпретацию бесспорному факту (с обязательной ссылкой на первоисточник с параллельно выстроенными сопутствующими доказательствами), а другое – в принципе замалчивать очевидное, фальсифицируя прошлое народов. Этот факт тем возмутительней, что в немалой степени историю Кавказа творили общие предки чеченцев и ингушей. Безусловно, у них есть веское право опровергать домыслы, отсуживая обратно первозданную историю.
Истина – единственная альтернатива, не нуждающаяся в макияже. Чужих нравов и сердец не переделать. И мы не в состоянии заставить умолкнуть доброхотов-интерпретаторов и принудить фальсификаторов говорить и писать правду. Но, призвав стороны к взаимной корректности, хотя бы сможем для самих себя уяснить, в какие сферы древней истории лучше не углубляться без предварительной подготовки, не говоря уже об искреннем стремлении найти истину, без конъюнктурных «подгонок». В противном случае, согласно поговорке, каждый, кому не лень начнёт с уставом соваться в чужой монастырь. Тем более что история как наука не свободна от политической конъюнктуры, и потому, к сожалению, здравые суждения чаще не бывают услышаны окружающими. В наши дни многие фундаментальные понятия извращены и превращены в обыденные штампы. И, мягко говоря, любой дилетант считает личным долгом выносить некомпетентные обвинительные или оправдательные вердикты об историческом прошлом нахов. И куда прискорбней, когда эти бездарные мыслители облачены в учёную мантию. В итоге ущерб терпит истина, которая всякий раз рискует быть перебитой на полуслове узурпаторами, обладающими карт-бланшем с правом veto, но обделёнными при этом аналитическим чутьём и учёным наитием.
Неверная интерпретация не всегда сопряжена с сознательными зловредными попытками искажений или фальсификаций. Скорей, эти ошибки вызваны стремлением «округлить» – систематизировать, подытожить, упорядочить накопившийся информационный багаж.
Всякой теории свойствены магнитные полюса в лице противников и сторонников. Несогласники неодномастны: помимо любопытствующих, праздно вопрошающих, чтобы поверхностно уяснить проблему, есть рационалисты, подвергающие всё сомнению и вступающие в полемику, имея при себе соответствующие аргументы. Но есть ещё догматики, огульно отрицающие любой довод из разряда pro et contra – лишь бы отмахнуться!
Не берёмся судить, к какой из перечисленных категорий стоит отнести уважаемого профессора Мусу Хароновича Багаева, яростно обрушившегося на сторонников ближневосточной теории происхождения чеченцев и ингушей статьёй «Была ли нахская цивилизация?» (газета «Хьехархо» («Преподаватель») от 2 октября 2010 г.):
«Уровень развития современной всемирной исторической науки позволяет выделить шесть главных признаков цивилизации: 1) создание производящего хозяйства; 2) создание института частной собственности и владения имуществом, включая и землю; 3) появление института государства и права; 4) появление города как хозяйственного, административного, военного и культурно-религиозного центра; 5) возможность монументального строительства, создание поражающих воображение сооружений: пирамид и храмов Египта, месопотамских зиккуратов, царских дворцов. Эти постройки стали яркой демонстрацией огромных возможностей рождающейся цивилизации; 6) создание письменности.
Ни один из этих признаков, за исключением первого, не прослеживается в древней истории вайнахов. В самом деле, в VII-III тыс. до нашей эры древние насельники Северного и Северо-Восточного Кавказа знали земледелие, скотоводство, металлургию, высокую технологию металлообработки и керамического производства (Иессен, Крупнов, В.Г. Котович, Мунчаев, Кушнарева, Чубинишвили, Джавахишвили, Марковин, Козенкова, Черных, Кореневский, М.Г. Гаджиев, Р.Г. Магомедов и др.). При этом, испытывая на себе заметное влияние древневосточных и античных цивилизаций, северокавказские археологические культуры оставили яркий и самобытный след (Бамут, Сержень-Юрт, Луговое, Гинчи, Дзивгис и т.д.). Более того, начиная с конца III тыс., и особенно со II тыс. до н. э., начинается бурный расцвет гинчинской, каякентско-харачоевской, кобанской археологических культур. В их недрах, безусловно, кроятся корни современных нахских и других автохтонных народов Северного и Северо-Восточного Кавказа. Говоря иначе, на сегодняшний день источники (археологические, антропологические, лингвистические, этнографические и прочие) говорят о том, что нахи (чеченцы и ингуши) – автохтоны Кавказа.
Но, вопреки этому, в последние десятилетия появились и продолжают множиться лжеучёные, выдвигающие всё новые и новые псевдонаучные концепции о древней и средневековой истории Чечни и Ингушетии. Согласно их «открытиям», вайнахи – потомки либо египтян, либо шумеров, либо этрусков, но не автохтонов Кавказа, а, следовательно, чеченцы и ингуши – представители древневосточных и античных цивилизаций. Авторы этих измышлений получили достойную отповедь и критическую оценку в кавказоведении (Марковин, 1994; Чеченов, 1996, 1999; Кузнецов, Чеченов, 2000; Багаев, 2002). Однако представителей параистории это нисколько не волнует. Наоборот, в регионе замелькали новые книги и статьи, одни названия которых говорят сами за себя. Вот некоторые из них: «Ингушский язык – праязык человечества» (Абадиев); «Нахи – чеченцы из Урарту и Шема» (Дидиев); «Восхождение к свету и постижение тайны Белого Братства света» (Долатов); «Загадки Египетских пирамид. Тайны древнего Египта объясняют с помощью чеченского языка» (Алдар Зерг); «Нохчийн мотт (чеченский язык – М.Б.) – праязык человечества» (Хабаев); «К какой горе приплыл ковчег Ноя? (Киселёв); «Из истории чеченской государственности» (Муртазалиев) и так далее. Их авторы пытаются «доказать», что первые цивилизации на Земле создали вайнахи (нахи).
Последние «шедевры» выдали на-гора Х. Закриев и С. Ахмадов. Вот некоторые выдержки из их публикаций: «...первым, доисторическим языком Библии (Ветхого завета) был нахский язык, и не только Авраам, но и легендарный библейский Ной был выходцем из нахов» (Закриев). Ему вторит, но более «солидно» С. Ахмадов, скульптор по специальности, человек с высшим образованием. Он издал в 2006 г. в Москве книгу «Божественный первородный язык» объёмом 37,75 п.л., которая, по словам автора, посвящена «историческим корням вайнахского народа. В основе книги исследования Великих Священных писаний (Библии, Торы, Каббалы)... Результаты данных исследований подтверждают происхождение более 2000 Святых слов (для всех наречий и религий), элементарно поддающихся объяснению, с точки зрения Нахского языка... Интересно то, что Великий Русский язык, равно как и языки всех народов мира, своим происхождением обязан Вайнахскому языку... чеченцы – есть народ, который и по сегодняшний день говорит на том, первородном (если хотите первобытном) языке от которого произошла вся земная словесность...
Чеченцы и есть тот народ, которому принадлежит Слава предков, такой древней цивилизации, как Атлантида... Древние Атланты, Шумеры, Славяне, говорившие на первородном, чеченском языке, разумеется, также являются потомками вайнахов... Вайнахи и есть потомки вышеупомянутых цивилизаций... вся святыня древних евреев – есть вайнахский язык, изувеченными фрагментами которого евреи довольствуются в своей современной духовной жизни... Я лишь ещё раз, напомнил чеченцам о том, что в своём историческом прошлом, они были Великими Израильтянами – отсюда и проистекает Царственная Сущность, национального характера чеченцев... В своём резюме, я хотел сказать, что Библия – она же Хумаш, писалась в древности, на чеченском языке и что все Святые Слова, которые все Христиане сегодня произносят на весьма сильно деформированном (мягко говоря) языке чеченцев, сохранились в Библии... Необходимо осознать, что чеченцы это свободолюбивый обособленный этнос – с древнейшей историей. Единственный народ, который сумел сохранить в своей древней крови, драгоценный, царственный генофонд всего человечества... А посему, в жилах его течёт, древнейшая, первородная кровь...» СС. 3, 6, 9, 10, 11, 582, 583, 584 (орфография, пунктуация и стиль сохранены в авторском написании – М.Б.).
Как говорится, комментарии излишни. Но это не значит, что мы не должны замечать столь явную белиберду, тем более что столь безответственная и явная ложь сегодня тиражируется не только в СМИ, но и крупными книжными издательствами, например, издательство «Всё для Вас Подмосковье», где книга С. Ахмадова издана тиражом 1500 экз. Мы обязаны объявить непримиримую войну авторам подобных «творений», в которых якобы «доказывается», что одной из самых ярких цивилизаций древнего мира была нахская (чеченская или ингушская), что не соответствует действительности. И тут я полностью согласен с В.А. Кузнецовым и И.М. Чеченовым, отметившим, что сообщество учёных-кавказоведов должно противостоять паранауке, защищать чистоту науки, оберегая её от извращений, идеологизации и растаскивания по национальным квартирам, сохраняя огромный позитивный фонд знаний, оставшихся нам от предыдущих поколений. Этот фонд знаний является не только основанием науки о Кавказе, но и общим достоянием всех народов Кавказа и тем самым – России».
Мы подписываемся под финальной цитатой, на которую ссылается уважаемый профессор. Резонно будет поддержать М.Х. Багаева и в той части, что в фундаментальной науке нет места патетике, и потому стоит быть осторожней с пафосными эпитетами. Важны не только скромные манеры в процессе подачи материала, а ещё и (во избежание порочения и дискредитации самой отстаиваемой нами научной концепции) хотя бы элементарное соблюдение общеустановленных норм – научной методологии и стандартного анализа.
Поистине, сомнительную роль играет ложный патриотизм и связанный с ним тезис об исконности проживания в нынешнем ареале обитания этноса. Автохтонность превратилась в идею-фикс для национальных научных элит, из-за чего и возникает весь этот конфликт, разнобой мнений. Иные члены учёного сообщества под прикрытием своих регалий, пусть даже добросовестно заслуженных, не смеют допустить «крамольной» мысли о вероятности того, что развёртка событий могла быть другой, нежели это обозначено в научных догмах эпохи развитого социализма, на пути к коммунизму.
Увы, увлечённые по-настоящему и занимающиеся наукой серьёзные историки, солидарные с нашей позицией (согласно версии М.Х. Багаева – «белибердой»), сегодня обречены на блуждания в «паранаучных просторах» – с «благословения» всё тех же официозов, ревностно отстаивающих заплесневелые шаблоны, а потому увязших в заблуждении и преуспевающих лишь в активном поношении своих оппонентов.
Имеющегося в наличии масштабного материала о нахчийском прошлом хватает, чтобы на базе всех этих источников, уповая на благословение Всевышнего, скрупулёзно и безупречно выстраивая логическую цепь, пробудить тысячелетнюю память чеченцев и ингушей, дабы усилиями одного поколения раз и навсегда покончить с множественными «белыми пятнами».
Обращая в прошлое вектор поиска, в перечне имён мусульманских богословов стран Востока X-XII веков нашей эры находим этническую приставку «Шашан»:
– Абу-Бакр Мух;аммад ибн Амий Исма’ил аш-Шашани, известный под прозвищем «Великий Ключник». Родился в 904 году григорианского летоисчисления, а умер в 975 году. Глубокий знаток мусульманского богословия. В разные периоды жизни обучался исламским наукам в Хорасане и в столице Халифата – Багдаде, где в те времена обитали самые блистательные учёные со всех окраин обширного мусульманского мира. В одно время часто упоминался в произведениях учёных, его цитировали, на него ссылались при решении трудных богословских проблем, так как он составил немало богословских трактатов, в числе которых: «Корни исламского правоведения (факиха)», «Прекрасные грани Шариата», «Толкование шафийской книги «Рисаля», «Обычай судей».
– Имам Абу-Бакр Мух;аммад ибн Ах;мад ибн ал-Х;усайн аш-Шашани ал-Каффаль. Родился в 1027 году в Багдаде, в районе проживания большого количества чеченцев – Муйафиркин. Умер в 1114 году и погребён рядом со своим учителем-устазом Абу Исхаком.
Обучался у багдадских учёных, алимов Басры, Хорасана, Куфы, в центрах богословия и литературы. При жизни стал обладателем почётного титула «Фахруль Ислам» («Гордость Ислама»), признан выдающимся учёным шафиитского мазхаба. Ему было доверено преподавание в лучшем университете той эпохи – багдадском «Низами». Прославленный энциклопедист, составивший 30 томов произведений по пяти различным наукам. Подчёркивая праведность и богобоязненность чеченца, ученики нарекли его именем «Джунайд».
– Имам Абу-Бакр ‘Абдурах;ман ибн Ах;мад аль-Каффаль аль-Марвазий. Выдающийся шейх Ирака и Египта, и у него прошли обучение многие выдающиеся шейхи и имамы. Известен как «Каффаль младший», в отличие от вышеупомянутого «Каффаля старшего». Современники (учёные и писатели), называвшие его «несравненным», утверждали, что учёных, подобных ему, не было в прошлом и не может быть в будущем. Умер в Египте в 1026 году.
– Шейх ‘Абдул-Х;асан Амий ибн ал-Хаджиб Шашани. Родился и первоначально обучался в чеченской среде на Кавказе. Посещал Хорасан, Ирак, Сирию, Хиджаз. Углубив познания в науках, вернулся на Родину, где вплоть до своей смерти проповедовал Ислам.
– Шейх Абу Йа’къуб Исх;ак; ибн Ибраhим аш-Шашани. Родился, рос и постиг исламские науки на Кавказе. Поселился в Египте в качестве судьи. Написал труд «Основы исламского права», прославивший его имя в мусульманском мире. Книгу ещё называли «Шаш баххаш» («Чеченские основы»), подчёркивая чеченское происхождение учёного. Умер в Египте в 937 году.
– Шейх Ах;мад ибн ‘Абдаллаh ибн Мух;аммад ибн Ах;мад аш-Шашани. Внук Абу-Бакра Мух;аммада аш-Шашани. Преподавал в Багдадском университете «Низами». Умер в 1180 году.
– Шейх ‘Абдул-Мах;асин Мух;аммад ибн Йусуф ибн ‘Абдул-К;асим аш-Шашани. Прославленный багдадский поэт.
– Шейх ‘Умар ибн Ах;мад ибн ал-Х;усейн аш-Шашани. Родной брат имама Абу-Бакра Мух;аммада аш-Шашани, «Гордости Ислама». Умер в 1155 году.
– Шейх ‘Абдуллаh ибн Мух;аммад ибн Ах;мад аш-Шашани. Родился в 1088 году. Умер в Багдаде в 1135 году, похоронен рядом со своим отцом.
– Шейх ал-Хафиз Абу-Са‘ид ал-Хайсам ибн Кулайб аш-Шашани. Учился у знаменитых учёных-богословов и сам был учителем прославленных знатоков Ислама. От него сохранился труд под названием «ал-Муснад». Умер в 946 году .
В свете перечисленных персоналий куда большее доверие вызывает известие о шашанийском происхождении основателя одного из четырёх мусульманских мазхабов – Абу Ханифы (да будет доволен им Всевышний). Это утверждение идёт вразрез с официальной точкой зрения на историю нахов, где последние рассматриваются не иначе как полудикие язычники, ютившиеся в горных ущельях Северного Кавказа и принявшие ислам максимум 400 лет назад.
Рано или поздно эти штампы придётся подвергнуть ревизии, ибо в арабских источниках халифатского периода упомянуты и Кавказ, и шашане (чеченцы), внёсшие вклад в развитие исламской мысли.
Сегодня многие не осмеливаются представить, до каких пределов простирался былой Чеченистан, в каких географических рамках заключался и до каких границ, собственно, доходил ареал нахского обитания. Вот почему в разрезе прошедших эпох, по нашему убеждению, понятие «выходец из Чечни» в географическом аспекте не обязательно отражает существующие административные границы Чеченской Республики, так как носители этнонима «шашан» вполне могли быть, скажем, автохтонами и уроженцами Закавказья или Северного Ирана.
По собственному ли недогляду или с подачи незадачливых интерпретаторов некоторые исследователи либо не способны, либо не желают произвести сортировку, чтобы условно разбить на хронологические этапы прошлое нахов. А ведь практически недавно, в период средневековья, ареал их обитания был настолько обширен, что охватывал территории от северного Ирана (исторической Мидии) и, минуя Армению, Кахетию, Азербайджан, достигал Крыма и низовьев Волги. Увы, след нахского обитания постепенно стёрт вместе с населением, в большей мере либо уничтоженного нашествием Тамерлана, либо рассеянного в результате массового исхода в другие страны, либо ассимилированного пришельцами. Один из убойных зарядов в обойме продолжающейся борьбы с нахоязычием в перечисленных регионах – уничтожение прежних топонимов. (Так, например, город Шеки на севере Азербайджана раньше носил название Нуха;).
Не в столь отдалённом прошлом, находясь в гуще бурных военных событий, чеченцы пребывали на острие геополитического соперничества мировых держав. Но драматическая коллизия, связанная с нашествием Тамерлана на Кавказ (1395 г.), низвела численность нахов до критически минимальной отметины. Именно в этот катастрофический момент едва спасшаяся от истребления мизерная их часть обрела приют в чащобах лесистого гористого ландшафта, укрывшего остатки народа от тотального истребления. Священное урочище Нашха, помимо иных «островков» обитания нахов, стало духовной колыбелью и нулевой точкой отсчёта в новой истории. В промежутке одного-двух столетий предки чеченцев и ингушей подверглись этнической амнезии, они пребывали в застое безвременья, практически не напоминая о себе внешнему миру.
Вынужденный тайм-аут и, как следствие, утрата геополитической инициативы предвосхитили развитие дальнейшей драмы, связанной с экспансией на Кавказ непрошеных пришельцев. Причём, этот, хлынувший отовсюду, миграционный поток вынудил нахов выйти из состояния абсолютного покоя и возобновить расселение по периметру пришедших в запустение обезлюдевших алано-нахских областей, чтобы сдержать и, по мере сил, отразить напиравший отовсюду колониальный натиск. Вот почему наши предки ранее предполагаемого срока совершили вынужденный выход на авансцену изнурительного эпохального противостояния.
Итак, нахи отнюдь не по собственной инициативе ушли в «спячку», упустив исчерченные кровавой борьбой пёстрые страницы своей истории. Понадобился перерыв, чтобы «зализать раны», заново количественно восполниться и, подобно птице Феникс, воскреснуть затем на карте мира, чтобы, продолжая в эпохах почётный марш, опять заявить о своих притязаниях в регионе, где искони доминировали их далёкие пращуры, деды и отцы.
Побывав на грани физического истребления, народ погрузился в бездну забвения, лишь благодаря голосу крови, ощущая величие своего прошлого:
«Чеченцы считают себя народом, избранным самим Богом, но для какой именно цели они предназначены и избранны, – объяснить не могут» (Народы России. Живописный альбом. СПб., 1877 г.).
И на фоне прочитанного в несколько обновлённой тональности воспринимается цитата Иосифа Карста: «...Чеченцы – не собственно кавказцы, но этнически и лингвистически резко отличаются от прочих горских народов Кавказа. Они – перемещённый на Кавказ отпрыск великого гиперборейско-палеоазиатского племени, которое простиралось от Турана – через Северную Месопотамию – до Ханаана» (И. Карст, «Начало Средиземноморья. Доисторические средиземноморские народы, их происхождение, расселение и родство. Этнолингвистические исследования», г. Гейдельберг, 1937 г.).
На текущем историческом этапе чеченцам необходимо произвести «перезагрузку» национального сознания, отказавшись от шаблонов, ранее навязанных фальсифицированной советской идеологией, чтобы в свежем ракурсе узреть и по-новому реально взглянуть на некоторые аспекты мировой истории.
Очевидно, что «чеченский след» отпечатался во времени и пространстве – на всевозможных рубежах и зигзагах древности. И некоторые из этих маршрутов нами отслежены.
В целом, задуманное удалось отразить. Однако ещё более колоссальный объём информации остаётся за рамками нашего откровения. И эту тему можно эксплуатировать бесконечно.
Повторимся: у нас имеются основания утверждать, что поиск корней нахского этноса ведёт к истокам монотеизма во всечеловеческом масштабе.
Иноэтнические примеси к основному первоначальному массиву присутствуют в любой нации, так как ни один этнос ни в прошлом, ни в настоящем не является потомком какой-нибудь одной отдельно взятой родовой фратрии. И по этой причине не стоит путать понятия «народы» и «породы»!
Но если рассуждать о генеральной преемственной линии, то пуштуны, курды, кашмирцы, палестинцы, евреи, индийцы (брахманы, кшатрии) и прочие народы в своих стержнях восходят к Бану Исраилам, хотя хуррито-нахский язык ранних израильтян в исконном виде сохранился у чеченцев и ингушей.
И пусть знают все: Господь никогда не наделит избранный Божий народ и целую череду Своих посланников несовершенным примитивным языком, в котором, наоборот, зашифрована генома человечества, высвечивается великая мудрость и сокрыты мистические таинства!
Исходя из приведённых фактов и выводов, схема генезиса народов и языков выстраивается в следующей последовательности: патриарху Аврааму (Ибраhиму, мир ему) Всевышним было предвозвещено о том, что он станет отцом множества народов, и в своих истоках нахи входят в наследственную когорту авраамитов. Пророк Ибраhим, мир ему, будучи этническим хурритом и прямым потомком пророка Ноха (Ноя, мир ему), мог обитать в гуще протосемитского ареала.
Несмотря на хуррито-семитский билингвизм, его потомство, включая Сынов Израилевых (Бану Исраилов), будучи подвижниками Божественной веры (ариями), в тысячелетиях несли знамя авраамического религиозного и этноязыкового наследия и были генераторами идейных новаций.
Наряду с тюркским наречием, Бану Исраилами сконструирован искусственный универсальный письменный литературный язык (санскрит), повлиявший на формирование большинства евразийских наречий. Индоевропейское, индоиранское и индоарийское языковое родство не случайно, так как славянские, прибалтийские, германские, кельтские и иранские языки основаны именно на санскрите. Он есть результат инновации Сынов Израилевых, чья родная речь сегодня известна миру, как чеченский язык.
Санскрит можно назвать продуктом плодотворной деятельности школы пророков, учреждённой военным и духовным лидером израильтян – пророком Иисусом Навиным (он же – Йушу’а бин Нун, мир ему), – после того, как на заре бану-исраильской борьбы в числе первых побед Божьего народа был повержен языческий Иерихон.
В завершение книги сделаем принципиальный акцент: ни у кого из обитателей нашей планеты (индивидов или, в целом, наций!) не было и нет преимущества над другими людьми перед Всевышним, кроме как в богобоязненности, добросердечности и благодеяниях!
И опять вспомним незыблемые строки из главной Книги человечества, коей обязано руководствоваться праведное потомство Исраила (мир ему):
«О сыны Исраила! Вспомните милость мою, которую Я оказал вам, и что Я превознёс вас над мирами».
(Сура 2 «Корова», аят 47).
«Мы дали сынам Исраила книгу, мудрость и пророчество, и даровали им блага, и превознесли их над мирами. И Мы даровали им ясные знамения о деле; но они разошлись после того, как пришло к ним знание, из злобы между собой. Поистине, Господь твой решит между ними в день воскресения то, в чём они разногласили!»
(Сура 45 «Коленопреклонённая», аяты 16-17).
«Из тех, кого Мы сотворили, есть народ, который ведёт истиной и ею творит справедливость».
[Аль-Азхар]: «Из сотворённых Нами народов есть народ, который идёт путём истины и, руководствуясь ею, призывает других к этой истине и ею творит справедливость».
(Сура 7 «Преграды», аят 181).
Грозный, ноябрь 2011 г. – июль 2014 г.

СОДЕРЖАНИЕ
Я.З. Ахмадов: О работе Зелимхана Мусаева «Выходцы из Шем-Арие»
РАЗРОЗНЕННЫЕ ПАЗЛЫ ПРОШЛОГО (Предисловие автора)
«МОНОТЕИЗМ В ДРЕВНИХ ПЛАСТАХ НАХСКОЙ ЛЕКСИКИ»
БИБЛЕЙСКАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ
А;кко, Акка
Алахот
Абрам (Аврам), Абрах;ам (Авраам), Ибраhим (мир ему)
Ариэл, Ариил
Бене-Верак
Бера
Вавило;н
Гад
Гемара
Египет
Иерихон
Иерусали;м, Йерушала;им, Джерусалим
Исмаил и Исаак (мир им обоим)
Исраил
Иаков, Йаков (Яков), Йакоб, Йа’къуб (мир ему)
Иосиф, Йосеф, Йусуф (мир ему)
Иуда
Иегова, Я;гве, Йахве
Кенегдо
Левий
Лех-леха
Маца;
Мелхиседек
Мицраим, Misru
Наби
Нох, Ной, Нух; (мир ему)
Нисан
Пейс
Пури;м
Ровоа;м
Сара (Sarah)
Сио;н
Сулайман, Соломо;н, Шломо; (мир ему)
Талмуд, талмуда
То;ра и Пса;лтирь
Танис и Танаис
Ханаа;н
Хозе;
Шаббат
Шеол
Шхем, ;ирца, Самария
Экбатана
Эйла;т
Мекка
Хиджаз
Хира
ЕГИПЕТСКАЯ МИФОЛОГИЯ
«ЛЮТЫЙ ЗВЕРЬ КОРКОДЕЛ» И ТОРТИЛЛА
ГИКСОСЫ И ХУРРИТЫ
ЕГИПЕТСКИЙ ЭТАП НАРОДА НАХЧИ
СЕКРЕТ И РАЗГАДКА ИМЕНИ «САМСОН»
ИЗРАИЛЬСКО-НАХСКИЕ ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ
ИИСУС И НАЗОРЕЯНЕ
МУДРОСТЬ И ЗНАНИЕ
Анатолия
Элам
Ламлам
Фудзияма
Дейлем
Малхо
Гиндуку;ш
Инд
Парагвай
Перу
Херсон
Дамаск
Суринам
КАЛАШИ: АРИИ ВЫСОКОГОРИЙ ГИНДУКУША
ПОТОМКИ БРАХМЫ – ПОДВИЖНИКИ ВЕРЫ
«НЕ СТОЛЬ ЗАБЫТЫЕ ПОКА УРАРТУ, КЕЛЬТИКА И ТРОЯ»
«ОБРАТНЫЙ» ЯЗЫК
ЗЕНД – «ОТЕЦ ИССЛЕДОВАНИЯ»
ОБЛАСТЬ ЗАРОЖДЕНИЯ САНСКРИТА – ПРАРОДИНА ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ?
Авеста
Анахита
Ахура Мазда
Акациры
Ашкенази
Борис Альтшулер: «КТО ТАКИЕ АШКЕНАЗЫ»
Бизон
Буртасы
Борт
Vale
Vassal (vasallus, vassus)
Гибель, погибель
Гора
Двигать
Заря
Заратуштра, Зарату;стра, Зороастр, Зартошт, Зардешт
Мидия
Истина
Каштан
Князь
Кощей
Род
Семаргл
Троян
Хорс
Рутены, Русины, Русы
Русь
Курга;н
Море, мару
Ни;ке
Поверженный
Тильда
Фестиваль
Хараки;ри
Хоккей
Хор
Цуна;ми
Чахнуть, чахлый, чахотка
«Эврика!»
ИУДЕИ? ЕВРЕИ? ИЗРАИЛЬТЯНЕ
Александр Майстровой: «ПУШТУНЫ – ПОТЕРЯННОЕ КОЛЕНО ИЗРАИЛЯ?»
«НАРОД КНИГИ»
Виктор Крекер: «ИНДЕЙЦЫ – ПОТОМКИ МОИСЕЯ?»
ПРОРОК И ЦАРЬ ДАВИД (МИР ЕМУ)
ЗВЕЗДА ИЛИ ЩИТ ДАВИДА
«ДАДА» – «ДЕДУШКА» ИЛИ «ДАВИД»?
ИТАК, КТО ТАКИЕ ЧЕЧЕНЦЫ?

Зелимхан МУСАЕВ
ВЫХОДЦЫ ИЗ ШЕМ-АРИЕ

Подписано в печать 29.07.2014 г.
Формат 60х84/16
Печать офсетная. Гарнитура Garamond.
Усл. печ. л. 50, 0. Тираж 1000
Заказ 1143-14.

Отпечатано в ЗАОр «НПП «Джангар»
Республика Калмыкия, 358000,
г. Элиста, ул. им. Ленина, 245