О Каститисе и Юратэ

Она сидела к нему спиной на большом валуне и смотрела в Море. Из одежды на ней был браслет: неизвестные зелёные камни идеально круглой формы, даже под ярким солнцем источающие какой-то дивный фосфорический свет. Волосы у неё были короткие – не доставали даже до плеч – зато цветом тоже изумительные: янтарные.  Каститис иначе представлял себе обитательниц глубин. Поэтому её принял сперва за Дюнную Женщину, легенды о которой ходили по окрестным рыбацким деревушкам и хуторам. Вроде бы некоторые даже видели эту полулегендарную женщину, но все очевидцы описывали её по-разному.

Несколько мгновений он стоял, любуясь гибким и стройным станом, нитью водорослей, запутавшейся  в волосах, бледной тенью на песке, отброшенной валуном. У той, что на нём сидела, тени не было. Однако, это не русалка... Каститис  выбрался из камышей, густыми космами росших у затона, и направился к берегу.

***
«Море всё сглаживает. Острые грани камней и осколков стекла, острые края раковин. Всё колкое, попавшее однажды в Море, станет когда-нибудь округлым. ...Знаешь, если в полдень  очень пристально смотреть на горизонт, можно увидеть белый маяк. Он стоит на острове далеко в Море. Это не тот остров, что вы зовёте Готланд, или Рюген, или Муху... Этот берег вы почти никогда не можете видеть из-за вашей слепоты. Но если смотреть за край Моря точно в полдень... Когда-нибудь я покажу его тебе».

«Почему не сейчас?»

«Потому, что полдень уже миновал».

«Я имел в виду, почему не завтра, не через день?»

«Кто сказал, что когда-нибудь – это не завтра?»

«У нас так не говорят».

«У вас мало знают о времени».

Ему нравилось её слушать. Нравилось, как она всё ему дотошно объясняет, будто учитель прилежному отроку. Как она смешно играет словами, находя иногда совсем не те. Но это только на первый взгляд, а если вслушаться, вдуматься... Через четыре дня, когда они гуляли у кромки прибоя, Каститис осторожно взял её за руку.

***

Странно, но она ни разу ему не приснилась. Хотя весь месяц владела его мыслями безраздельно.

«Ты сказала, что тебя зовут Юратэ. Но это ведь означает всего лишь «морская»».

«Почему ты говоришь «всего лишь»? Это доброе имя».

«Было бы добрым, если бы так звали девушку, родившуюся на суше, среди людей. А ту, что живёт в пучине... Мы же не называем человеческих дочерей «земная». Тебя не могли так наречь».

Солнце снова стояло в зените, волны обтачивали прибрежные камни, у самого берега в прозрачной, как слёзы, и такой же солёной воде резвилась стайка крохотных рыб.
 
«Почему вы выходите к смертным?»

«А сам ты что думаешь об этой причине?»

«Хотите обрести душу?»

«Ты очень умён для рыбака. Я думала, такие, как ты, не задают подобных вопросов».

«Сколько рыбаков ты знаешь?» Каститис улыбнулся. «Это не я придумал. Так говорит наш пастор».

«Ты уверен, что он ничего к этому не прибавляет?»

«Он к этому прибавляет целую проповедь об опасностях, которые таит в себе общение с такими, как ты. Но что с того?»

«А то, что ваш пастор, наверное, говорит о бессмертной душе».

«А разве бывают иные души?»

Юратэ не ответила. Вместо этого она, чуть приподняв подбородок, посмотрела на горизонт. Каститис невольно сделал то же самое, но ничего так и не разглядел в полуденном мареве.

В ту ночь снились ему пустые, перепутанные рыбацкие сети.

***

Молодой рыбак легко мог представить себе будущую жизнь с любой из деревенский девушек, которых он знал. Вот его жена варит ему уху из форели, вот стирает рубаху и портянки, вот ждёт его с промысла, и уже стемнело, и свеча горит на окне. Вот подрастают их дети. Но морская царевна... Вот если бы можно было вылавливать из пучины сокровища, как рыбу. Или как жемчуг. Каститис слышал от путешественников с юга о том, как его добывают. Он бы нырял за добычей и продавал бы её на торгу да хоть в самом Кёнигсберге. ...А что же Юратэ?  Сама она хочет за него замуж? Что вообще на уме у существа без бессмертной души? Настоящего имени своего она ему так и не открыла. Но главное даже не это. Когда-нибудь он начнёт стариться. А она останется юной и прекрасной, такой же, как в день первой их встречи. Каститис слышал легенды об этом от стариков. И заканчивались они невесело.

***

Когда солнце утонуло в сияющих закатных волнах, Юратэ всё сидела на песке, там, где он всегда мокрый от волн, подставив лицо западному ветру. Впервые её Каститис не пришёл с ней увидеться. А рыбак бродил вдоль залива, по ту сторону розоватых дюн. Только ночью он пришёл на берег. Долго и неподвижно смотрел на воду, пока из моря не выбрался некто. Тёмный силуэт в остроконечной шапке. Вышел и направился к человеку. В зыбком лунном свете Каститис увидел, что это морской епископ, и тут же подумал, не по его ли душу явился глубинный житель? Может быть, суждено рыбаку, уплыв завтра утром, не возвратиться? Но епископ чуть заметно покачал головой, будто в ответ на эти мысли, и сложил руки то ли в молитве, то ли в просительном жесте. Каститис провёл ладонями по лицу, а когда поднял голову, посланника Моря перед ним уже не было.

Рыбак не пришёл на свидание и на следующий день.  Через два дня он снова бродил вдоль берега ночью, но Юратэ там не было. Море притихло, и при взгляде на водную гладь ему на несколько мгновений почудились сокровища на дне. Золотые фигурки рыб, морских гадов и каких-то других, невиданных животных. Ещё миг – и на дне темно, только лунные блики играют в волнах.

А под утро из Моря донёсся гул. Земля содрогнулась, задрожали дома и лодочные сараи, сосновый лес застонал над обрывом. Люди в ужасе выбегали из своих жилищ на берег, но Море было спокойным, не было ни громадных волн, ни чудовищ. Все гадали, что же это. То ли самое дно разверзлось до преисподней, то ли рухнул огромный янтарный дворец морских правителей. Только Каститис не показался из своей хижины: сидел и чинил при лучине прохудившиеся сети.

***

Море всё сглаживает. Острые грани камней и осколков стекла, острые края раковин. Желания и страхи. Одни говорят, что Каститис явился во владения Юратэ, но замок рухнул, похоронив его под обломками, а Юратэ вечно теперь оплакивает свою потерянную любовь. Другие утверждают, что морская царевна никогда больше не покидала глубин, а Каститис, не выдержав тоски, ушёл из деревни, куда глаза глядят. Но один бродячий сказитель пел про остров далеко за водами, на который уплыли как-то ранним утром рыбак и янтарноволосая дева. Этот остров может увидеть не каждый, да и то лишь в полдень и при очень ясной погоде.

Но как бы ни было, там, где берег встречается с Морем, люди по сию пору ищут в зелёных волнах, как сокровища, осколки янтарного замка.