В гостях у Насти

Посвящается Анастасии Андреевне Овинниковой, когда она вырастет   

Предыдущая история:
http://www.proza.ru/2017/07/28/1793

  Больше всего дедушка любит не котлеты с яичницей, как считает бабушка, а ездить в гости к внучке Насте (ей в это рассказе 5 лет), когда та живет на даче под Москвой. А уже там, конечно, и котлеты с яичницей, которые вкусно жарит его дочка Алёна, мама Насти.
     Однажды настаёт день, когда дедушка с бабушкой загружают машину подарками и долго, долго едут. С остановками и передышками: ведь бабушке нравится отдыхать по дороге. Вот они едут, едут, пока, наконец, не увидят заветные ворота.
     Ворота открываются… И тут навстречу, с улыбкой, полной чистых ясных искр, раскинув руки, мчится родное существо - живой и шустрый комочек!..
     Да так беззаветно летит, очертя голову, так беззащитно-трогательно, ведь ни на миг не сомневается, что дедушка встретит её своими могучими (это не дедушка, это Настя так думает, что могучими) объятиями…
     И дедушка по-адхвАтывает упругое горячее тельце и нате вам! – ва-у-азносит его! Высоко-высоко!
     И тут только надо не прозевать – Настенька знает, что ручки надо развести в стороны, как у птички крылья.
     И тогда она полетит аж выше мамы! Нет, даже выше дома! Над лесами, над горами! Прямо в синюю глубину высокого неба!
     И дедушка вместе с нею.

     Дедушка любит приезжать к Насте по многим причинам.
     Во-первых, Настя никогда не зовёт его дедушкой, а только Юрой. Это молодит дедушку на много-много лет.
     Во-вторых, в отличие от бабушки, Настя никогда не называет Юру толстым, а называет мягким. Даже когда грюкается с разбега о костлявые дедушкины колени.
     В-третьих, дедушке стелют постель всегда на особой раскладушке в кухне, головой к холодильничку. И никто не подсматривает и не подслушивает, что он делает рядом с этим холодильничком поздним вечером, неосторожно позвякивая бутылочкой с пивком.
     В-четвертых (а есть ещё и в-пятых, и в-такдалеех… но остановимся на в-четвёртых), дедушке нравится изображать перед Настей всё, что она выдумает - зверей, птиц, колдунов, всяких чудовищ… Встречаются даже неодушевленные предметы, каждый день разные.
     Дедушка без репетиций и тренировок легко превращается в волков, медведей, зайцев, лошадей… Нет, коров дедушка изображать не любит. Говорит, что парнокопытами может поранить Настю, но на самом деле (только между нами) ему не нравится, что они рогаты…
     …Крокодилов, бегемотов, гиен, леопардов, слонов… Ох и много же их развелось на берегах Оки, как раз на Средне-русской возвышенности, где живёт Настя. Целыми днями топают стаями и стадами мимо Насти, чуть что - норовят укусить, забодать, растоптать. И всё это изображает один дедушка!
     …Баб-Яг, Кощеев, гномов, кикимор, эльфов…Уф-ф!..
     …Ах, да! Ещё телеги и санки, самолеты и вертолеты, паровозы и автомобили.
     Это только то, что сейчас вспомнилось.
     Правда, например, волком дедушка имеет право быть при условии, что гоняться за Настей можно сколько угодно, а загрызть её не моги. Даже царапать не моги, так как Насте очень страшно, волков она боится.
     А вот лошадью можно быть сколько угодно. Лошадей Настя не боится. Не очень боится.
     И китом можно быть сколько угодно. Китов Настя любит, так как кит всегда приплывает вовремя, чтобы спасти её от волка. Волк, едва услышав плеск кита в тазике, в панике убегает и только щелкает за дверью зубами в бессильной злобе.
     Ну а мелочь там, вроде обезьян, ослов, удавов и жирафов не считаем, так как большой погоды под Москвой они не делают, дедушка ими бывает недолго, только перед сном.

     Кстати, о снах.

     Дедушка уже вошел в тот возраст, когда человек не любит засыпать. Эту фазу ночи дедушка старается прожить как можно быстрее. То есть, прыжок в постель – и сразу провал в сон. Особенно, если днём набегался волком за Настей.
     А вот Насте почему-то вообще не нравится спать. Не хочется терять драгоценного времени. Вокруг такой интересный мир! А тут опять – ах, эта ночь…  Как не вовремя!
     Скорее всего, Настя пока просто не знает, что когда дети спят – они растут. И когда-нибудь она догонит сегодняшнего дедушку…

     Вездесущие британские ученые выяснили: чтобы уложить спать одного ребенка требуются усилия от одного до пяти с половиной человек. Дедушка всегда считал себя той самой половиной человека, что оставалась в остатке, то есть, ненужной. Поэтому каждый вечер старался незаметно исчезнуть поближе к своей раскладушке, стоящей возле, как мы знаем… Ну да мы знаем, что мы знаем.

     А вот оставшиеся добровольцы для успешного решения стоящей задачи должны воскресить в своей голове все знания, полученные в университетах и других высших школах.
     Первая стадия задачи обычно поручается бабушке. У неё самый низкий порог образования, всего лишь кандидатский минимум по философии и иностранному языку. Поэтому её задача – как-то прикрепить ребенка к постели и внушить ему, что на сегодняшний вечер сон – процедура неминуемая.

     Здесь можно детально изучить представленное британскими учёными фото с результатом проведенного предварительного сеанса. При внимательном рассмотрении видно, что ребенок уже почти лежит, но пока ещё грезит. А что ему в этот момент грезится – знает только Бог.
     Автор предполагает, что в данном случае ребёнок воображает себя в пещере, где надеется найти сокровище с помощью фонарика. Конкурента в лице фотографа этого снимка предполагается временно ослепить светом этого фонарика, пока сокровища будут изыматься из тайника.
     У кого есть другие варианты – шлите на почту.

     Бабушка начинает резво, с одной из сказок Пушкина. Но через некоторое время у неё начинает заплетаться язык, и бабушка вдруг замечает, что вместо сказки давно уже читает наизусть «Евгения Онегина». Очнувшись, бабушка взывает из спальни, требуя смену.
     Следующему добровольцу может повезти…
     Однажды в качестве расходной кандидатуры на первый этап был пойман проходивший случайно мимо дедушка. Шёл себе, ни о чём таком не думал, кроме как дойти до кухни и немного посидеть тихо-мирно за столом вблизи холодильничка, пока другие люди спят или, наоборот, усыпляют. И вроде ж на столе, кроме стакана кефира, и не было ничего такого подозрительного (подозрительное предусмотрительно удалось в последний миг вернуть в холодильник), но дедушку отловили. Незаслуженно отловили, очень незаслуженно, просто ни за что.
     Его уложили рядом с Настей, подсунули цветную книжку и приказали читать выразительно, правдоподобно, в ролях, но обязательно усыпляюще.
     Согласимся, что это были сразу несколько взаимопротиворечащих задач. Но дедушка решил всё-таки как-то синтезировать компромисс.

     Русская народная сказка называлась «Никита Кожемяка»

     Дедушка знал, что на суточном счетчике, отсчитывающем количество прочтений этой сказки, уже перешло за двести-триста раз. А на общем счетчике, считая с момента покупки книги, несколько тысяч. Вся семья знает эту сказку наизусть и может пересказывать её даже сзаду наперёд.

     Желающие могут познакомиться предварительно с содержанием сказки в интернете, а лучше, в библиотеке. Поэтому автор излагать содержание тут не будет. А вот рассказ дедушки о своём опыте убаюкивания младенцев автор считает уместным тут воспроизвести.
     Чтение сопровождалось попутно ассоциативными размышлениями дедушки [размышления помещены в квадратные скобки ввиду невозможности пользования курсивом].

     Дедушка (задушевно, с энтузиазмом, как в его детстве по радио великий Николай Литвинов):
     - У древнего града Киева объявился страшный змей. [Всё-таки какой провидческий дар у  народа! Ну откуда древний сказочник мог знать про нынешние дела в этом бедном граде!].
     Брал он с народа поборы немалые: с каждого двора по красной девице. [А губа у этого змея не дура  – по девице, хм…] Возьмет девицу, да и съест её. [Как кровожадны все-таки детские сказки! Причем, у всех народов. Но если так подумать, по-нашему, по-толерантному, то и змеюка какой-то  - бедный, неприкаянный… Ему, видать, читали в детстве такие же сказки. А в юности не уточнили, для чего на самом деле предназначаются девицы…]…
     Далее дедушка ненадолго замолкает, вспоминая всех встретившихся ему в его долгой жизни красных девиц, а также девиц другого оттенка, более бледного.
     Ну, может, и не совсем ненадолго замолкает дедушка, как вдруг слышит:
     - А у меня божья ко’овка есть!
     Известие застает дедушку врасплох.

     Дело в том, что прожив всю свою жизнь с самой женственной в мире женщиной, которая прежде звалась «Светочкой», а теперь с каждым днём всё более женственеющей «бабушкой», дедушка так и не смог привыкнуть к женской логике.
     Должен вам, друзья, сказать, что и автор точно не знает, как женщины беседуют с подругами, в связи с тем, что считает неприличным подслушивать. Среди нас, мужчин, ходят разные версии женских диалогов – все они представлены в интернете в разделе «Анекдоты».
     Зато автор знает, как разговаривают мужчины. Например, автор и его старинный друг Никандыр свои разговоры ведут последовательно, шаг за шагом. Никандыр высказывает мысль – и автор мысль. Никандыр постулат – и автор, отталкиваясь от его постулата, свой постулат. И так, цепляясь одно за другое, проистекает мужское таинство прояснения истины.
     Невозможно представить, чтобы их беседа шла, например, таким образом:
     …Автор (начинает тему): Когда китайцы изобрели порох, ещё не было дульного оружия, только ракеты.
     Никандыр: Насчёт ракет ты, как всегда прав, но в Шотландии сегодня перестали готовить шотландскую селедку, едят только норвежскую…

     Безусловно, это невозможно. Вероятная реплика Никандыра выглядела бы так: «…Интересно было бы сравнить дальность поражения» или «…Как ты думаешь, возможно ли тогда было изобретение многоступенчатой компоновки?..»

     Поэтому когда дедушка, едва приготовившись к продолжению жуткой детской страшилки про съеденных девиц, и уже растаявший от воспоминаний о несъеденных, вдруг услышал про божью коровку… Он, естественно, растерялся. Чисто автоматически, как-то даже вяло, ответил: «Божьи коровки летят на небо, там едят хлеба…»
     И услышал грустный голос:
     - А моя божья ко’овка уже не летает…
     Размышляя о судьбах божьих коровок, попавших в лапы девочек, воспитанных на соответствующих народных сказках, дедушка как-то отвлёкся от текста, позволив недопустимую паузу под собственный храп. Очнулся, когда услышал:
     - Ю’а, читай!
     - Пришёл черёд идти к змею царской дочери. [Нашим чиновникам эту сказку. А то что-то не слишком своих детишек в армию отправляют. Получается, что в тридесятых царствах демократии было побольше… Надо будет обсудить с Никандыром…]. Схватил змей царевну, потащил к себе в каменную берлогу…
     - А как её зовут? – Настя боязливо прижимается к дедушке.
     - Берлогу?
     - Ца’евну.
     - Не бойся, не Настя.
     - А как?
     - Я думаю, Барбарыся.
     - А такое имя бывает?
     - Я думаю, бывает, Настенька, где-нибудь в дальних странах.
     - И я думаю, Ба’ба’ыся.- успокаивается Настя, услышав про дальние страны, то есть, где-то там, за ночным окном. Теперь можно даже слегка отодвинуться от дедушки, а самого дедушку она накрывает одеялом…

     Далее в сказке следуют подвиги Никиты-Кожемяки, но дедушка почему-то видит уже и себя рядом с богатырем. С Никитой они заодно, два боевых товарища. Никита – истребитель всяких змеев, а дедушка – механик у истребителя. Точнее - инженер-механик. Куёт Никите оружие и закаляет до аустенитно-перлитной структуры, как учили в самом лучшем авиационном вузе страны…  А потом сопровождает истребителя к полю битвы с запасным ремонтным комплектом мечей и палиц.
     Перед битвой Никита вдруг предлагает отдохнуть у раскидистого векового дуба. Чтобы победить уж наверняка.
     - А как же царевна? – спрашивает удивленный дедушка. – Нет, мой друг Никита, надо спешить! Вдруг, змей уже приступил?
    И слышит рокот ответа богатыря, но почему-то с Настиными интонациями:
     - Да подождёт ца’евна. Что им, ца’евнам, сделается?.. – И далее уже чисто по-русски: - Авось обойдется…
     И вот уже удивительные рулады богатырского храпа раздаются возле Настиной постели…
     Мама Алёна прислушивается к храпу в спальне, и ей кажется, что дедушка слишком глубоко вошел в образ Никиты-Кожемяки, да так, что тот, наверно, ожил. И теперь дедушка бьётся в спальне с поганым змеем, издавая азартные рыки и охи. Ой, как бы шум битвы не разбудил её Настеньку! Она заглядывает в дверь.
     Настя видит маму и недовольно прикладывает палец к губам:
     - Тихо, мамочка, мы же тут спим!..

     А утром у Насти ритуал. Надо обязательно сбегать на огород, сорвать огурец и сгрызть его. Заспанная, она выходит на крыльцо.
     - Ма-ма!
     У крыльца дедушка делает зарядку.
     - Мама на огороде, Настенька.
     - Я хочу к маме…
     Дедушка берёт Настю на руки.
     - Конечно же, мы сейчас обязательно пойдем к маме. Тем более что там, Настенька, ПАХНЕТ… Ой, как ПАХНЕТ очень вкусненькими зелеными огурчиками!
     Настя внимательно смотрит на дедушку, потом видно, как лицо её, наконец, просыпается, и она с присущей всем добрым детям широтой души щедро и важно обещает:
     - Ну, понюхаешь…

     Днём дедушка решает испытать свою новую удочку. Он наполнил водой хозяйственное пластмассовое ведро и опустил в него крючок. Поплавок утонул. Ясно, нужна регулировка грузила.
     Настя вышла на крыльцо и увидела дедушку, внимательно разглядывающего поплавок в ведре.
     - Ю’а, что-нибудь поймал?
     Радость дедушки, что этой фразы не слышал никто из домашних, была сравнима с радостью от вечерней бутылочки пива…

     Жизнь в гостях всегда содержит маленький кусочек грусти, потому что и гости, и хозяева знают, что когда-то придётся расставаться. Конечно, не сегодня, но когда-то точно. Эту грусть некоторое время можно подавлять, но она живёт в каждом дне, каждом завтраке и обеде, походе на пруд или в магазин, а особенно в вечерней беседе.
     Дедушка думал, что хоть Настя не подвержена этому чувству ввиду малого жизненного опыта.

     Но вот, наконец, как-то быстро и неумолимо приходит и тот вечер, когда надо уезжать. Отъезды, как ни растягивать к ним сборы, всегда кажутся внезапными. И люди на прОводах (имеются в виду нормальные, обычные гостеприимные люди, каких а нашей стране большинство) всегда чуть растеряны, на лицах читается: а как же теперь мы без вас?..
     Все по очереди прощались друг с другом.
     Вдруг заметили, что нет Насти.
     Дедушка нашел её сидящей в кухне на его раскладушке. В сумерках никто ещё не зажёг света. Дедушка приобнял Настю. В темноте лицо её казалось серьёзным, даже строгим.
     - Ну вот, Настенька, решили мы ехать…
     Отблески уличных огней прыгали по лицу Насти с носа на щеку, а потом назад, со щеки на нос. Дедушка вдруг понял, что это поблёскивают текущие по лицу Насти слёзы. Как блестят на дождливом окне капли - крупные, извилистые… Что-то горячее капнуло и ему на руку.
     - Ю’а, я так не люблю п’ощаться!.. – припало к дедушке родное тельце.
     Это совершенно точно совпало с чувствами дедушки. И даже слёзы…

     А дальше мы уже видим дедушку дома, в родном городе.
     Слёзы уже полгода как высохли у всех действующих лиц нашего рассказа. Но настроение всё ещё грустное. Грусть, правда, светлая и спокойная, ибо жизнь течёт, как текла - по выверенным веками законам.
     По утрам дедушка ходит на работу. И никто вокруг не догадывается, что в его жизни теперь живут чудеса.
     Нет, не Кощеи. И не бабы-Яги. Не волки и носороги и даже не бледнокожие девицы.
     А есть в жизни дедушки одна маленькая тайна.

     Теперь каждый вечер, когда он тушит свет и закрывает глаза, стараясь быстро провалиться в сон, как делал это тысячи вечеров раньше, на дедушку летит его родной юркий комочек. И дедушка прямо явственно так подхватывает его, подбрасывает… Высоко-высоко!
     И тут самое главное – всем надо раскинуть руки…   Ну, мы знаем: как горячие птицы!..
     И тогда… Да вот они уже летят, летят!.. Над горами, над лесами, над страной и над всей землёй…

     Когда дедушка летает - он, как мы верим, растёт. И скоро точно догонит свою Настеньку.


Здесь тоже про Настю:

http://www.proza.ru/2018/01/26/2246