Глава 1. Орогор

Дорога все время петляла среди заросших можжевельником и бурым мхом лугов, переходя время от времени в каменные гребни или покрытые увядшей травой холмы. Местность была унылой и безжизненной, лишь изредка розовые поля вереска радовали глаз, да хвойные леса приветствовали темной глубокой зеленью. Попадавшиеся на пути всадников селения, встречали их опустевшими домами и заброшенными угодьями. Временами им встречались одичавшие козы или стада овцебыков, лениво кормящиеся на припорошенных первым снегом лугах. По ночам их будил вой волков, обитавших в этом угрюмом краю, а лемминги так и вовсе в одну из ночей сточили два мешка зерна и кое-какие припасы из телеги, в которой как раз отвалилось колесо.
- Чтоб их всех кто побрал! – досадливо ругался Арод. – Недельный запас за одну ночь прибрали!
- Радуйся, что вовремя Клазар заметил, иначе они бы нам все здесь смели, - Кон попыхивал трубкой, прислонившись спиной к колесу телеги.
Клазар тем временем осматривал ось, время от времени советуясь с темнобородым и мускулистым Кмолем. Кмоль был родом из Нейлдона. Когда король Айлех разослал вести о том, что правитель дома Ледяной воды                призывает свой народ в земли сынов Невлина, он первым пришел на этот зов и преклонился перед знатным северным королем, который взял клятву верности ему и правителю Нейлдона – высокочтимого лорда Бардена. Кмоль прекрасно знал здешние места и теперь вел главу дома в Орогор – крепость у подножия гор Дал-Ирэд.
Барден, под знаменами Нейлдона – светло-серых полотнищ с соколом-сапсаном над водопадом, вел горстку людей в дикий край, о котором он мало что знал, но к которому, несомненно, имел принадлежность. В отличие от ушедших вместе с ним Кона и Арода, он не жаловался на неприветливую природу. Этот край пробудил в нем неописуемый восторг, от которого захватывало дух. Улыбка, подобно лучу солнца в осенний день, блуждала по его лицу даже когда  медведь задрал одну из лошадей. Вся дикость Нейлдона колыхала в нем какие-то далекие воспоминания, которых не было у него по настоящему, но которые, без сомнения, были у его предков.
Пока Клазар и остальные возились с телегой, он, верхом на лошади, с любопытством выехал вперед, чтобы взобравшись на очередной гребень, увидеть мир впереди.
Раскинувшуюся пологую долину пересекали множественные ручьи, сливаясь в тонкую струйку реки, уходившей за островок высоких елей. И как Арод мог видеть в этом однообразие? Куда ни посмотри – бескрайний простор, цвета радуют глаз, а редкие цветы необычайно красивы, таких не встретишь ни в Силвании, ни в Вейлиндаре.
Их малочисленный отряд больше походил на группу отшельников. Пятеро крепких мужей с шестью обозами запасов в глуши, где даже воздух чувствовал одиночество. И все же они двигались вперед.
Заснеженные горы встретили их легким туманом, стелющимся над широкой рекой Орьякон.
- Снег пойдет, - заметил Кмоль. – Но мы уже почти пришли.
Он махнул в сторону гор, где у их подножия, на берегу Узкого озера проглядывались стены крепости, за которой приютился старинный город.
Орогор встретил путников суровой каменной мрачностью и звоном водопадов, срывавшихся с Дал-Ирэд – высоких вершин Бесконечных гор. Озеро было облеплено с обеих сторон деревушками, тоскливо пропускавшими людей по своим некогда заботливо ухоженным дорогам. Сама крепость местами разрушилась, то ли от ветра, то ли от былых распрей, гремевших за этими стенами.
- Говорят, что ваш предок утопил корону в Узком озере, сбросив ее со стены, - Кмоль указал на одну из стен, стоявшей прямо в воде. – Его и самого сбросили оттуда его ненавистники.
Каменный замок в пять этажей, был окружен башенками и бойницами, переходами и зубчатой стеной, высокой постовой вышкой, соединенной со полуразрушенной караульной и арсеналом, старым водонапорным колесом, несколькими мостами над озером, деревянными застройками королевского двора, где угадывались кузница и конюшня.
- А там что? – указал Барден на широкую каменную башню, с пристроенными на внешней стене лестницами и площадками.
- Это Соколиная башня, - ответил Кмоль. – У правителей было много соколов. Гордость всего королевства. Теперь-то они все, поди, разлетелись. Неприхотливая птица. Выживает в этих условиях получше медведей. Их, говорят, раньше было много в этих горах.
- Медведей? – удивился Кон.
- И медведей тоже, - усмехнулся в бороду Кмоль.
- Добрая охота будет, - обрадовался Арод. – Медвежья шкура  скоро нам понадобится греть кости.
И они с Коном захохотали чему-то своему. Клазар лишь хмыкнул и пояснил недоумевающему Кмолю, что один раз Мердок своей бородой клялся, что голыми руками задушил медведя, а шкуру подарил своей жене, чтобы помнила, что в случай чего, ей грозит тоже самое.
- А бороды-то Мердок и не носит, - усмехнулся Барден.
Они вошли через незапертые деревянные двери.
- Вяз, - заметил Кон, проводя рукой по шероховатой поверхности дверной створы. – Сильное дерево.
Барден первым прошел через узкий коридор, который открылся широким залом.
Все здесь было так, как осталось, когда уходили наследники дома Ледяной воды. Разбросанные повсюду стулья и деревянная посуда, книги и огарки свечей, полусожженный резной трон и холодный очаг.
- Потряси меня тоторонг, - прохрипел севшим голосом Кон. – В трактире и то почище будет.
Барден прошел к главному столу, за которым должен был сидеть правитель. Центральный трон принадлежал главе, два резных кресла поменьше по левую сторону – его жене и дочери, три кресла справа – его сыновьям или младшим братьям.
- Из какого дерева был сделан трон? – спросил он у Кона.
Тот долго всматривался в древесину, принюхиваясь к обожженным останкам.
- Орешник, - наконец ответил Кон.
- Дерево справедливости, если я не ошибаюсь, - заметил Барден.
- Справедливость, видать, восторжествовала, - Арод развел руками, указывая на остатки былой роскоши.
Знамена на стенах давно потускнели и изжили себя. На каменном полу бурой ржавчиной темнели пятна крови, валялся сломанный топор.
- Если сюда никто не вернется, то я сам закину остаток трона в костер, - проворчал Арод.
- Люди вернутся, - заверил его Барден. – У всех должен быть свой дом.
- Похоже, ты чувствуешь, что тут пахнет твоим домом? – беззлобно передразнил его Арод.
- Мне нравится здесь, - Барден смел неразбериху мусора с главного стола и положил на него меч, вверенный ему Бренданом. – Моя душа ликует здесь.
- Лучше б твоя душа ликовала в другом месте, - Арод высек огонь в очаге и теплое пламя лизнуло застарелое дерево, годами пролежавшее в сколоченном ящике для дров.
Сразу стало светлее и уютнее. Темные тени уползли прочь, а холод каменных стен позволил растекающемуся теплу наполнить зал. За окнами пошел обещанный Кмолем снег. Редкие его хлопья влетали через плохо заперное окно и быстро таяли на грязном полу.
Заночевали здесь же в зале, перед огнем. Барден долго не мог уснуть. Все смотрел в пламя и видения неясными рядами чудились ему. Мысли в нетерпеливом ожидании блуждали по комнатам и залам замка, по его башням и окрестностям. Загадочные события, что происходили здесь в далекие времена, не давали покоя мыслям.
Утро ворвалось в зал с яркими солнечными лучами, ударившими в восточное окно. Арод заворчал и укутался с головой.
Выпавший за ночь снег быстро таял от напора тепла, превращая двор в грязь. Водопады, питаясь талым снегом, бойко звенели, наполняя мир бодрящей свежестью.
Барден взобрался на Соколиную башню. Лестницы давно обветшали и прогнили от непогод. Ему стоило огромного труда, чтобы не сорваться вниз. С вершины последней площадки открывался прекрасный вид на всю округу. Горы казалось, стали еще ближе, стоит только руку к ним протянуть. В долине между скалистых гребней виднелось стадо овцебыков, их массивные тела отсюда превратились в крошечные точки.
Барден разглядел и все бреши в защитной части крепостных стен. Мысленно прикинув количество предстоящей работы, он вдруг ужаснулся и растерялся от того, что ему предстоит руководить этими работами. Никогда впредь он и подумать о таком не мог. Он не чувствовал себя ни правителем, ни лордом, ни доблестным мужем. В бою он был не самым храбрым и не самым удачливым. У него было несколько шрамов от пережитых ранений. Но Айлех отчего-то говорил, что он очень храбрый и сильный, ловкий и рассудительный. Барден же так не считал. Он был простым мальчишкой из далекой Силвании, вставший на дорогу и отправившийся на встречу приключениям, вставший рядом со своими друзьями, присягнувший на верность самому достойному королю, о котором он мог мечтать.
Барден тяжело вздохнул. Может быть, Арод был прав, когда сказал, что этот дикий край место для изгнания? Но если это и так, то Барден добровольно согласился быть изгнанным сюда. И это место нравилось ему, манило его своей таинственной суровостью, холодной мудростью, которую он хотел постичь и стать таким, каким хотел быть – сильнее и мужественнее.
Резкий, высокий птичий крик заставил его пригнуться, прикрыв голову руками. Доска под ним устрашающе хрустнула, когда он неловко отступил.
Аспидно-серый сокол спикировал прямо к нему, усевшись на перила площадки. Деловито пощелкивая клювом, он смотрел на него своим желтым немигающим взглядом. Его мощные когти внушали страх и восхищение.
- Здравствуй, - тихо проговорил Барден, когда испуг отступил, и он уверовал в то, что птица не собирается на него нападать.
Сокол смотрел на него так, как не может смотреть ни одна птица. Барден осторожно вытянул руку в кротовой перчатке, и сапсан неуклюже примостился на его кисти, дрогнувшей от неожиданной тяжести и стального обхвата острых когтей.
- Ты, наверное, меня за кого-то принял, - вкрадчиво говорил с ним юноша. – Но ты обознался. Я здесь впервые и мы с тобой не знакомы. Но я рад тебе.
Птица лишь вертела головой во все стороны и сохраняла полное спокойствие, которое ставило Бардена в замешательство. Он осторожно протянул палец свободной руки, намереваясь погладить сокола. Тот сначала настороженно вскрикнул, но разгадав намерения человека, спокойно отреагировал на прикосновение шершавой кожи. Барден вдруг ощутил прилив несказанной радости и ликования. Широко улыбаясь, он гладил сапсана и чувствовал себя настоящим мальчишкой, которому выпала такая удача, несравнимая ни с чем другим.
- Я бы очень хотел надеяться, что ты меня ни с кем не спутал и мы сможем быть друзьями, - почти шепотом произнес Барден, когда птица довольно щелкнула клювом и сильно оттолкнувшись, улетела, описав широкий круг вокруг башни.
Он мгновенье наблюдал его полет над горами, пока черная точка не растаяла. Снизу его кто-то окликнул.
- Слезай оттуда, дурень! – ругался Арод. – Сорвешься, не соберем!
С легким сердцем, Барден отправился вниз.
- Что тебя надоумило туда забраться? – грозно ворчал Арод. – Там все доски сгнили! Голова твоя тыквенная!
- Ко мне сокол прилетел, - с широкой улыбкой сказал ему Барден.
- Прилетал мозги твои поклевать, если они еще остались, - Арод исподлобья глядел на его широкую ухмылку.
- Нет, - покачал головой Барден. – Просто посидел у меня на руке и улетел.
Для достоверности он протянул ему руку, где на перчатке остались следы от когтей.
Арод недоверчиво взглянул, махнул рукой и лишь сказал, что Кон уже сварганил кашу на завтрак. Барден весело рассмеялся и хлопнув Арода по плечу, пошел вслед за ним.
После завтрака все отправились осматриваться.
Орогор был огромной крепостью. Множество переходов, потайных ходов, дверей и лазеек, шаткие лестницы и узкие коридоры. Все вокруг было не заперто и имело заброшенный вид. Пустынность и безжизненность этого места навевало тяжелую тоску и мрачную участь предшествующих королей. Арод и Кон разговаривали почти шепотом. Клазар же напротив громко восхищался былым величием крепости.
- Где-то есть зал, в котором Фаррел нашел карту, - напомнил всем Барден, до этого с замирающим сердцем распахивавший двери, за которыми хранились вековые тайны и древние события.
Зал был высоким и светлым от сочившегося сквозь круглые окна в крыше дневного света. Вдоль стен выстроились книжные полки, а на большом столе была вырезана искусным мастером та самая карта, о которой говорил Фаррел. Вошедшие долго в молчании рассматривали ее. Красивые названия городов и забытые всеми государства, ветвистые реки и широкие леса – все это шептало каждому о том, что мир полон той таинственности, которая была сокрыта за завесой древности в заснеженных Белых степях.
- А я-то думал, почему Фаррел не прихватил эту карту с собой, - Кон задумчиво погладил бороду, вглядываясь в незнакомые названия. – Сколько живу, ни разу ничего не слышал о таком.
- Теперь-то все это покрыто снегами, - Кмоль глубоко вздохнул. – Ни единой дороги туда нет. Есть еще старожилы, которые помнят о тех краях, но их теперь поди-свищи. Моя прабабка покойная говаривала о том, что она еще девочкой видала угасание последнего выстоявшего государства, вставшего на пути зимы. Ласточкино Гнездо, - он указал на небольшое государство, которое граничило с горами, скрывшими за собой Древний Север. - Много людей оттуда перебралось под крыло правителей Белгоры.
- Не у кого теперь и спросить, - Клазар все расхаживал вдоль стола.- Ничего не ясно, одни вопросы.
Вскоре они ушли, лишь Барден так и остался стоять над картой.
В его голове пчелиным роем пролетали вопросы и догадки, мысли толпились и не давали ему сосредоточиться на чем-то одном. С Соколиной башни сегодня он увидел в этой стороне лишь белую бесконечную даль, перемежающуюся густыми лесами. Кмоль обещал в ночь заморозок и скорый приход зимы, которая пригнала бы в Орогор бураны и тоску, от которых и сбежали все жители Нейлдона. А ведь когда-то все было иначе. Теперь и не узнать.
Барден долго бродил вокруг стола, смотрел на знакомые ему названия родных деревень и рек, не обозначенное новое государство короля Айлеха, незнакомое в этой крепости пристанище Эйны, которая простилась с ними и уплыла в рассветные земли вместе с Бренданом. С Бренданом, который должен был вместо него разгадывать покрытые толстым слоем снега загадки. Белые степи были лишь сказкой, которую ему в детстве рассказывала его мама. В ней там обитали Белые духи, которые следили за тем, чтобы времена года сменяли друг друга, а люди чтили законы природы.
Барден достал из-за пазухи свою драгоценную свирель. В последнем бою она чудом уцелела и не раскололась от страшного удара, который пробил в нем дыру. Знакомый ему неведомо откуда язык Белых духов оказался реальностью, когда Брендан передал ему свой меч. Птичий язык, как говорил он в детстве, стал знакомым и здесь.
Многие названия местностей в Белых степях под надписями на общем наречии имели свои приписанные рунные названия на языке Белых духов. Вдохновленный этим открытием Барден уверовал в то, что вполне возможно он сумеет ответить хотя бы на один свой вопрос – откуда он ведает языком Белых духов?
Стоящие на полках книги мало о чем ему говорили. Все они были далеко не важными, как он мог предполагать. В одних говорилось о том, сколько израсходовали средств из казны на определенные нужды крепости, в других шел перечень замковой утвари, в третьей как правильно обрабатывать камень, в четвертой – календарные расчеты посевов и сбора урожая на каждый год. Барден поклялся себе, что просмотрит все книги в этой библиотеке и вникнет даже в содержание тех, где сказано, сколько ложек должно быть в замке.
Весь день они провели в подготовке к ближайшей ненастной неделе. Клазар и Кмоль кололи дрова для очага, а Кон и Арод, оседлав своих лошадей, припустили в ближайший лес на охоту.
- Дичи тут должно быть развелось немерено, - пообещал Арод. – Хоть зайцев да поймаем.
Барден тем временем занялся водонапорным колесом. Ему долго пришлось вычищать деревянный желоб от многолетнего сора, среди которого он нашел несколько серебряных монет с отчеканенными на них соколами. Лопасти самого колеса успели прогнить и местами раскрошиться. Пока Барден приколачивал новые, над ними несколько раз, широко описывая круги, пролетал сокол.
- Видать, тут дом его, - заметил Кмоль, приложив ладонь ко лбу и щурясь от яркой небесной синевы. – Они-то уже большей частью куда теплее отправились. А этот тут еще. Не боится холодов.
Барден лишь проводил птицу неопределенным взглядом и продолжил свою работу.
Ночью ударил мороз. Вернувшиеся после раннего захода солнца Арод и Кон привезли целую связку зайцев.
- Как начало темнеть, так вой вокруг поднялся, - принялся рассказывать Арод. – Жуть такая взяла. Вроде к волкам-то мы уже и привыкли, но эти-то нас не знают. Решили, что не стоит испытывать судьбу и припустили назад.
- Да то и не волки были-то, - махнул рукой Кон. – Больше на ветер похоже.
- Да какой ветер? – накинулся на него Арод. – Тишина кругом, не шелохнулось ничего.
- Да говорю тебе, волки так не воют, - Кон отошел подальше от Арода. – Ты же сам сказал, что видел несколько валунов. Вот между ними ветер и воет.
Арод еще долго ругался на Кона, уверяя всех, что в лесу водятся волки. Кон лишь пообещал ему, что утром они пойдут и посмотрят следы. На том и решили.
Барден добрую половину ночи просидел перед камином в главном зале, положив ноги на решетку, просматривая прихваченные из библиотеки книги. Многие записи, даже самые смешные и пустяковые, говорили о том, что некогда здесь кипела жизнь.
Одна из книг, самая ветхая на вид, где страницы были хрупкими как засушенные крылья бабочек и пожелтевшие, как осенняя листва, очень заинтересовала Бардена. В ней шло повествование о том, как появились первые поселения Нейлдона. Почерк, которым была написана книга, был неровный, крупный, словно это писал ребенок. Некоторые слова были незнакомы Бардену и он решил, что в них просто допущены ошибки. Из этого повествования он узнал о том, что первым правителем Нейлдона был сын короля Ирисной Долины – Невлин. Он пришел в этот удивительный край, ведя за собой своих людей, и обосновался на берегу широкого озера Дал-Тарат – Лунное озеро. Он взял в жены дочь короля Барсучьего Острова – Туяру. Была она легка, как воздух, и прекрасна, как богиня цветущих лугов. Туяра  стала матерью близнецов – Саины и Сулуса. Саина стала отважной предводительницей, была знаменосцем своего отца, возглавила поход против диких племен, расселившихся по берегам Меловой реки. Ее же брат был человеком слабым и самовлюбленным. К четырнадцати годам он преуспел лишь в мастерстве владения лютней. Отец не любил его за слабодушие и девичий нрав. Когда Сулус задумал свергнуть своего отца, Саина вызвала брата на поединок и одолела его. Оскорбленный и раненный, Сулус был изгнан из Лунной крепости и отправился к врагам короля Невлина – вождю племен Меловой реки. Подкупив их и пообещав им Лунную крепость и свою сестру в случай победы, Сулус повел их против своей семьи. Победа была почти в руках у дикарей, когда на выручку своему соседу и двоюродному брату прибыл правитель Лютодола – молодой вождь мрачного народа кузнецов – Отал. Был он силен и врага крушил молотом. Потерпев поражение, Сулус предстал пред отцом своим и Невлин пощадил его, но лишил его правой кисти и изгнал из этих краев. Отал взял в жены Саину, которая подарила ему трех сыновей – Нордогора, основавшего Древний Север, Андората – основателя Ансганиона и Аркардая – родоначальника всех королей Дубового Листа. Сулус же вновь обратился к племенам и через несколько лет пошел войной на Лютодол, где жила его сестра. В бою при Выпьем болоте, Отал погиб. Сулус захватил крепость и собирался выполнить обещание, данное некогда вождю – отдать в жены свою сестру. Но в ту же ночь, когда Сулус возжелал убить троих младенцев, своих племянников, Саина задушила брата кнутом. А позже жестоко покарала вождя и всех его доверенных воинов – на свадебном пиру пьяные гости были закрыты в зале и сожжены. С вождем Саина расправилась сама – она привела его в спальню, где лежал задушенный Сулус. Когда вождь диких племен хотел было зарубить молодую жену, Саина проткнула его копьем и скинула из окна к свиньям. На следующий день освежеванные свиньи были отправлены в подарок всем племенам. Узнав о бесчестной кончине своего вождя и о страшном подарке, дикий народ принял власть Саины и примкнул к ней. Ей первой из правителей тех времен удалось объединить несколько враждующих между собой племен и поставить под свои знамена, вдобавок расширив границы Лютодола за счет их земель.
Но Саина не знала о том, что ее брат успел зачать незаконного ребенка. Бастард, узнав от матери о своем отце, привел через много лет настоящую беду на земли Белых степей. Дикие варвары северных окраин напали сначала на Ирисную долину, а потом на Барсучий остров. Во главе их стоял колдун Жары и Холода, которого бастард Сулуса привел из-за окраины Аластриона.
Вот тогда-то в мире явили себя Белые духи и боги. Они встали по одну сторону с людьми. Один из сыновей Андората – Ансгарот, сразил бастарда, который был наделен черной силой. Колдун увел свое войско прочь, прокляв эти земли. Зима стала вечной спутницей жителей севера. Ее приход сдерживали Белые люди – творение во имя добра и света богов и людей. Белые духи были их путеводителями в этом мире, учителями других славных людей.
Всего Белых духов было семь. Семь прекрасных воинов наделенных необычайной мудростью и силой. От них пошли все знания и умения среди людей. Им были ведомы все дела богов, они могли приходить к ним и приводить других за собой в обитель света. Такой чести удостоился и Ансгарот. Славный юноша был наделен природной мудростью, силой и чутьем. Он взял в жены с благословления всех богов и Белых духов совсем юную богиню Ровейну. Они стали родителями первых Белых людей – альбиносов с необычайно тонким чутьем к этому миру и наделенными силой остановить проклятие Колдуна. Расплатой за эту силу было то, что они рождались настолько светлыми, словно прозрачными, и обжигающее солнце было им вредно – кожа и волосы сгорали от его лучей.
Когда Колдун привел свое войско во второй раз, Ровейна и Ансгарот потеряли всех своих детей и внуков в чудовищной битве. Ровейна и Ангарот, преследуемые отступавшими войсками Колдуна,  ушли сквозь море со своим народом в земли Авалона.
Род первых Белых людей был прерван. Боги и сами несли потери. Силы были неравны. Но помощь пришла в лице светлобога Ундара и его войска, в котором реяли знамена сыновей королей Ногродора и Аркардая, младших братьев Ангарота из Ансганиона.  За их отвагу и бесстрашную доблесть боги наделили их особыми силами, которые бы передавались из рода в род, дабы не дать злу снова одержать победу.
Когда светлобог сумел заковать Колдуна в заокраинных землях, он дал сыновьям Норгодора и Аркардая семь ключей от страшных врат. Сын же Ундара, Ридгадор, взяв в жены младшую дочь давно почившего короля Ласточкиного Гнезда – прекрасную Лелю, прошел с нею через все обряды Белых духов и, приняв смертную жизнь, благословленный богами, поселился в Ласточкином Гнезде.
У Лели было две сестры, Слада и Нега. Старшая, Слада, вышла замуж за старшего сына короля Норгодора – Тура, который после отца стал королем Древнего Севера. А младшая – Нега, вышла замуж за брата Тура – Ингара, ставшего королем Лютодола. Тур и Ингар были легендарными воинами,  примером для всех народов дружбы и любви между братьями. От них пошел обычай брать в жены невест из Ласточкиного Гнезда, которые славились своей редкостной красотой. Люди говорили, что только в этих краях у старших сестер волосы были золотыми, а глаза изумрудными, а у младших – волосы были серебряными, а глаза - бирюзовыми. Эта необычность была благодатью матери Ридгадора, за то, что сестры его жены спасли ее младшую дочь Эйну от бесчинствия воинов Колдуна.
Дальше автор повествовал о многочисленных родословных, в которых Барден быстро запутался. В его голове вырисовывались невероятные картины прошлого, о котором мало теперь кто знал.
Книга обрывалась на последнем жизнеописании внука Невлина – Таргала, сына Тура, правителя Нейлдона. Он был необычайным мудрецом и умелым фехтовальщиком. Его дед перед смертью передал ему свой меч, который после передавался от отца к сыну и провозглашал новую весну – начало жизни и рассвета. Невлин завещал ему все богатства Дома Ледяной воды. С ранних лет Таргала обучал воин по имени – Ярос. Он ведал всеми знаниями о жизни и мире, искусно владел мечом и в свое время обучал фехтованию самого короля Невлина. Но время было не властно над Яросом и он всегда был молод и полон сил. О нем говорили, что он один из семи Белых духов, пришедших, чтобы передать свою силу и мудрость роду людей, обучить языку природы и вложить все то добро, с каким боги и Белые духи пришли в этот мир.
Барден дрожащими руками закрыл недописанную книгу. Вопросов у него стало еще больше, а интерес и желание знать прошлое только еще сильнее возросло. Он бросился снова в библиотеку, путаясь в коридорах и комнатах, пока, наконец, не добрался до заветного зала. В лихорадочном бреду он стал хватать книги, пытаясь вновь отыскать знакомый почерк или уловить нить утереянного повествования.
Новое утро застало его врасплох яркой вспышкой первых и поздних лучей солнца.
- Я так и знал, что ты здесь, - Клазар просунул голову в дверной проем, зевая и потирая глаза. – Там Арод спрашивает, если его светлость соизволит оторвать свою думающую часть, то после завтрака едем смотреть на волчьи следы. Кмоль еще сказал, что нужно осмотреть оружейную. Но если ты…
- Нет, яуже иду, - Барден бодро засобирался. – У нас еще очень много дел. К тому же, эти волки Арода меня тоже заинтересовали. Уж больно странно, что в таком опытном деле их мнение с Коном разошлось.