За счастьем

Случилось это не так уж и давно, а , может, и вовсе недавно. Жил-поживал в одной умирающей деревеньке паренек– Мишутка.  Жил себе, не тужил. Да и чего тужить? Молод еще, сил много, да и на здоровье жаловаться не приходилось. Внешностью тоже бог не обидел- высок, плечист, кудрявые, льняные  локоны на лоб падают, а глаза, что небо осеннее– синие-синие. Под крылом у родителей жил. Любил рыбку половить. Благо, река рядом, а в ней  рыба плещется привольно, а в лесу, что сразу за околицей грибов видимо-невидимо, да ягод сколько хочешь. А вот людей в деревеньке всё меньше и меньше становится. Молодежь в город норовит… Работы нет, скучно им, да и невесту или жениха надо искать при дневном свете, да еще и со свечкой и то не факт, что найдешь. Правда , жили тут Танька с Манькой – бывшие одноклассницы Мишутки. Были подругами и одна без другой никуда. И к тому же обе были влюблены в паренька, а он и внимания не обращал на них. Знать время не пришло, да не нравились ему эти две свистушки, а из невест еще только бабка Марья. Но Мишутка не грустил и жил бы себе дальше тихо-спокойно, не ведая ни тревог, ни забот особых,  грибы-ягоды собирал, а в плохую погоду на печи полеживал, да телевизор смотрел.  Телевизор –то был в деревеньке. Правда, показывал тогда, когда у него настроение появлялось. Но,  несмотря на такие сложности, многое успел увидеть Мишутка. А увидел он жизнь другую, красивую. Увидел, что люди  по асфальту ходят, машины роскошные тоже колеса не пачкают, а у них, коли дождь, так и в болотниках не всегда до соседнего дома доберешься. Увидел, как некоторые во дворцах живут, в ресторанах кушают… Увидел и тут обида его взяла. Чем он хуже? Встал перед потемневшим , еще бабушкиным зеркалом, полюбовался. Ничем вроде не хуже, так почему ему не попробовать красивой жизни.
–Да, куда же ты поедешь?– запечалилась маменька.– Ты и ступить –то по-городскому не можешь… И не ждет тебя там никто… А здесь… поищи хорошенько, счастье твое, наверняка, где-то рядом валяется, пылится, а ты не замечаешь… Или вон женись  лучше на Таньке или Маньке, деток, внуков нам роди….Хата крепкая… И будет тебе счастье… Ну?
–Поеду,– крутнул головой Мишутка.
–Всплакнула маменька, да и папенька пригорюнился, да и проводили сына любимого, наказав письма писать.
–Хоть и почта бывает у нас раз в месяц, а всё ж-таки….,– приговаривала маменька, собирая в дорогу, – жаль, что телефон в магазине не работает …
–Ты о чем это?- вздохнул батенька.– Магазин и тот раз в месяц открывается…,– и , помолчав, добавил,– не забывай уж родителей-то…
И поехал Мишутка. Сначала дед Матвей до соседнего села на телеге вез, а оттуда на автобусе до райцентра, который показался Мишане городом огромным, и только потом сел он в поезд. Всё дивно ему было. И поезд покачивался необычно, и чай какой-то особенный подавали, да и не за так, а деньги нужны были. Пришлось Мишутке в туалет идти, чтобы из потайного, пришитого маменькой кармана, монетки достать. Деньги-то достал, да и завис в туалете том. Стоит , дивится, краниками любуется. Аккуратно надавил и вода побежала. Радостно стало как-то, необычно. Долго ли коротко  наслаждался Мишутка цивилизацией, а только  стук раздался, крики. Заставили выйти. Чаю напился, в окно любуется. Интересно всё. На остановках не выходит, боится, вдруг поезд без него уйдет. Не заметил, как замелькали дома высокие, трубы огромные, машины… Дух захватывает, сердце замирает. Вот он город!

Дал поезд длинный гудок и встал на перроне. Суета поднялась. Все бегут куда-то, толкаются. Один Мишутка не спешит. Вышел из вагона с котомочкой своей за плечами, встал у столбика и …оробел… Куда идти, зачем, знать не знает, ведать не ведает. Домой захотелось так, хоть криком кричи, хоть волком вой… И сразу печка родимая с телевизором вспомнились и маманины пирожки…
 Помельтешили еще немного люди и разбежались. Стоит один сиротинушкой, как дерево в поле.
–Какие пробки?! – неожиданно услышал он рассерженный голос.–Ты должен был здесь ночевать, чтобы их избежать, а меня вовремя встретить!
Закрутил головой Мишутка. Видит, дама в возрасте уже, морщин, правда не видно. Но Витька-дружок говорил, что их как-то натягивают и бантиком сзади под волосами завязывают. Любопытно Мишутке, конечно, но сам он не видел такого. А тут… вся завитая, губы, как вареники с вишней. Он по телевизору слышал, накачивают. Не понял, конечно, чем, но, говорили , что они даже лопнуть могут.  И эта вся  напомаженная  дама сама с собой еще и  говорит. Испугался было Мишутка, вдруг из тех, что из психушек бегает. Он в кино видел… Или просто от старости заговаривается… Всякое бывает. За столб спрятался. А она тем временем всё сильнее гневается, пальцами с длинными красными  ногтями( ну что когти у его Барбоса), к уху что-то прижимает. Телефон! Вспомнил Мишутка, ведь тоже по телевизору показывали,  и успокоился, с любопытством взирает на диковинку.  Прямо пнем стоит и любуется . Тут дама его и заприметила.
–А ты чего стоишь?– молвит дама, наконец.
–А че делать-то?– удивляется Мишутка.
-Как это? Ты же зачем-то или к кому –то приехал сюда…
–Приехал,– кивает Мишутка,–за счастьем…,– потом подумал и добавил,– на работу хотел…жизни другой…
–И что же стоишь тогда?
–Не знаю, че делать,– жмет плечами богатырскими Мишаня.
–Вот как?– дама задумалась, склонила голову на бок и стала похожа на птицу. На какую, Мишутка пока не решил.
–А знаешь что,– дама заулыбалась,– я помогу тебе. Будешь у меня работать. Согласен?
Закивал Мишутка.
–Вот счастье привалило! А не пылится  оно вовсе где-то в углу, как говорила маменька.
–Только слушаться меня во всем. Понял?
–Понял-понял,– глаза Мишутки засияли, как звезды в тихую лунную ночь.
–Смотри. Я из тебя человека сделаю.
–Странно как –то,– думает Мишутка,– я че ли не человек?
В это время подбежал мужчина, запыхавшийся, взволнованный, извиняться принялся, подхватил чемоданы и бегом вперед помчался. Дама тоже следом отправилась, а Мишутка пнем стоять остался. Внезапно дама остановилась и крикнула:
–Ну, и что стоишь? Иди за мной.
У роскошной машины странный мужичок остановился и принялся чемоданы складывать.
–Садись,– дама оглядела Мишутку еще раз и кивнула.
Дух захватило у паренька. Было страшно прикасаться к такому сокровищу.
Дама поняла это и усмехнулась.
–Ничего. Привыкнешь,– молвила,– вот отмою тебя…
–Я чистый…,– заерепенился было Мишутка.
–Отмою,– настойчиво повторила дама,– приодену, разговаривать научу и… Но, чтобы слушался!
Опять закивал Мишутка. Он на всё был готов…
–Да, я– Ангелина Матвеевна,– будешь хорошо себя вести , сможешь называть меня Линой. Ты понял?– она многозначительно сжала его руку. Мишутка покраснел, слезы выступила на глазах, но он не дергался, ибо боялся, вдруг, да прогонит, и стало ему страшно.
Потом были магазины. Мишутку  наряжали, вертели, не спрашивая , нравится  ему или нет. А он дивился, зачем всего так много, да и как носить-то некоторые вещи не знал, и не умел. Он сопел только и молчал. Вдруг разозлиться эта Ангелина, отправит вон… Стра-ашно…  Он устал и опять захотел домой.
–Уж лучше бы к Таньке с Манькой,– с грустью думал паренек,– они как-то понятнее, ближе и моложе…

Ехали долго. Мишутка прилип к окошку , всё ему было интересно. Мелькают огромные дома, люди нарядные бегут… Куда, зачем ?  Много. Но никто не здоровается , и внимания друг на друга не обращают, будто мимо стен бегают. Дама тем временем  от телефона не отлипала, да на Мишутку поглядывала, губы облизывала. Это Мишутка заметил и решил, что верно, сохнут от того, что накачанные.
Наконец, подъехали к трехэтажному особняку, обнесенному кирпичным забором. Ворота разъехались, чем очень удивили Мишутку. Перед домом тоже из красного кирпича выстроились люди. Их было немного, но все они почему-то радовались.
–Это прислуга,– проговорила Ангелина,– им не надо знать, кто ты и откуда. Тебя пока определю присматривать за ними. А потом…,– глаза ее затуманились,– если понравишься мне…Впрочем, там видно будет.
Так и остался Мишутка в особняке. Комнату ему выделили, показали , как душем пользоваться. Особенно старалась Настенька, назвавшаяся горничной. Она была совсем юна. Наверное, его ровесница. Веселая, синеглазая хохотушка сразу приглянулась Мишутке. Увидел в ней душу родную. Они стали общаться и подружились.  Настенька раскрывала тайны хозяйского двора.
–Вот и невеста тебе,– подумал Мишутка словами маменьки и будто голос ее услышал.
 Но часто наши мечты мечтами остаются.
Ночью темною однажды без стука в дверь Мишутки скользнула тень. А он не спал еще, всё думал о Настеньке, думал, как ловчее  сказать ей о том, что нравится она ему…
Луна в окно светила и было видно, что тень женская в воздушном пеньюаре ( совсем недавно освоил Мишутка это дивное слово) приближается  к кровати и вот уже в постель к нему нырнула.
–Настенька,– шепнул с надеждой.
–Настенька?! – узнал он голос Ангелины.– Эта вертихвостка теперь к тебе ходит?- шепчет гневно.
Испугался Мишутка.
–Да нет, конечно! Увидел стройную фигуру и…вот…
–Так я не хуже?
–Нет-нет, не хуже… Лучше!–  догадался  как умаслить , не зря, однако, в этом доме жил. Сказал, а сам дрожит и   в угол жмется, одеялом прикрывается.
–Ну чего ты, дурачок?– Ангелина молвит ласково, прижимается, а руки ее умелые ловко –ловко раздевают Мишутку, поглаживают. А слова, словно мед, текут, обволакивают.
Зажмурился Мишутка и сдался победительнице.
Так и пошло. Ночью с одной развлекается, а днем с другой переглядывается. Но долго так не может длиться. Любая веревочка свой конец имеет.  Наступил момент, когда Ангелина решила, что созрел Мишутка для более важного. Обтесался.
–Женишься на мне, и всё у тебя будет…,– нежно поглаживая по груди его, Ангелина говорит.
–Как же можно-то на ней жениться-то?– мысли, как воробьи в клетке мечутся.– Прощай, милая Настенька…
И  не хочется делать такой шаг, а отказаться боязно. Привык уже вкусно есть, да сладко спать…
–Эх, будь, что будет…,– думает,– попал в сети, будто муха какая и не выбраться теперь. Уж больно сети хороши, золотые.
–Так женишься?
–А почему бы и нет?- голос разума прорезался.– И будет дом свой, машина, и всё-всё… А Настенька… Что ж… Любовницей будет, –а вслух сказал,– только и мечтаю об этом, ведь я так тебя люблю!– воскликнул пылко.
–Ой ли? Любишь ?– усмехается Ангелина, но, как и любой женщине, ей хотелось любви, хотелось верить, что ее любят…
И свадьба была, и сплетни разные тоже были. И родители приезжали, но уже после события. Уж очень жене молодой не хотелось своих новых деревенских родственников гостям представлять, дабы имидж ее не испортили. Огорченные родители  не задержались у молодой четы. Не о таком счастье для сына мечтали, не за таким и отправляли в город.
Жизнь входила в свое русло. Мишутка наслаждался ничегонеделаньем. Иногда, правда, вспоминалась деревня, речка, Манька с Танькой … И тогда садился он в машину и ехал кататься. Время от времени Ангелина по делам уезжала. Сначала с собой брала его, но толку от Мишутки никакого, ибо к делам тяги не имел, не вникал.
Мишутка же в такие дни с Настенькой проводил время. Та воспротивилась сначала было, но потом решила, что уж лучше с хозяином, тем более, что нравился он ей. Она даже мечтала замуж за него выйти. Хорошо им было вдвоем. А счастливые, как известно, часов не наблюдают. Не наблюдали и они. И случилось то, что должно было случиться. Застукала однажды их Ангелина. Настеньку выгнала. Теперь в доме работали только пожилые женщины,  а у Мишутки отобрала все карточки, машину и посадила у телевизора, заявив, что будет он  выходить только с ней.
– А если не устраивает, разведемся, оставайся без средств и езжай в свою тьму-таракань,– так и быть,– усмехается,– билет я тебе куплю.
– Согласен! Я на всё согласен!– тут Мишутка на колени плюхнулся.– Не отправляй меня только. Бес попутал, не повторится больше,– горько вздыхает он. Уж очень не хотелось ему на печь закоптелую…
–Ну, смотри. Второго шанса я не дам.
–И не надо!– подобострастно заглянул в глаза Ангелине.– Пёсиком твоим  ручным буду .
Так и остался пёсиком… Белокурым, голубоглазым, с крепкими плечами пёсиком…