Рецепт Снежинки. Основной Метод Декарта

Рецепт Снежинки. Основной Метод Декарта

Декарт был не только философом. Он был математиком. Именно в его честь координаты называют «Декартовы».
Его зовут и Де Карт и Картезий и его последователей объединяет «картезианство».
Картезий предложил в своё время Метод решения сложных и трудноразрешимых задач.
Суть его сводится к тому, что  трудную сложную задачу необходимо «разбить» на несколько простых.
Это похоже на разбивание большой глыбы: сначала разбиваем её на несколько кусков поменьше, затем дробим каждый отдельный фрагмент на кусочки. И так до полного превращения в песок.
Сложную математическую задачу разделяют на несколько более простых математических задач и по частям добираются до общего решения.
Что такое игра в шахматы?
Михаил Ботвинник предложил считать это сложной «неточной» задачей, которая решается путем последовательных упрощений и переведения её в простую задачу. Идея Ботвинника в общем виде является версией Декартова Метода. Сложная задача разбивается на достаточно большое число приближений к простой.
Перед нами стоит наисложнейшая задача введения ребенка в прекрасный мир шахмат.
Пока мы не будем говорить о том, почему именно шахмат, и зачем именно ребенка. Пока мы холодно отнесёмся к поставленной задаче именно как к задаче. Задаче запредельно сложной.
В чём состоит «рецепт Снежинки»?
Именно в детском саду №10 «Снежинка» в городе Урае, что в Ханты-Мансийском автономном округе – Югре, была создана действующая технологическая база для решения сформулированной выше задачи.
Именно здесь был осознан и отрефлексирован масштаб задачи, уровень её сложности. Задача была разделена на множество идейно связанных между собой фрагментов и решение каждой «малой» задачи работает на решение общей задачи введения ребёнка в мир шахмат.
Отличие от множества других «опытов» по внедрению шахматного всеобуча в России заключается в уровне проработки основных базисных элементов всей игры в шахматы.
Большинство авторов к сожалению не добрались до базовых идей шахмат, не уделили им должного внимания, по сути выпустили из виду и метаматематику шахмат, и философию шахмат, и математический аппарат собственно шахмат, то есть их реальную аксиоматическую первооснову.
Вроде бы люди, знакомые с курсом школьной геометрии должны понимать, что прежде чем исследовать объём шара,неплохо бы познакомиться с геометрией треугольника.
Что аксиомы геометрии Евклида важнее поэтических образов Парменида Элейского.
Что прежде чем пытаться определить углы в призме, неплохо бы разобраться с углами в единичной окружности.
Все известные мне «программы» и «учебники» с ходу рассматривают такие «понятия» как «ладья», «конь», «слон», хотя на самом деле до них от оснований ещё очень неблизкий путь.
Попытка «разбить» курс шахмат на урок о ладье, урок о слоне и урок о коне несостоятельна!
Она изначально обречена на провал.
На провал и методологический и методический.
Мне сказочно повезло в детстве.
Я непрерывно до 15-ти лет болел.
Большую часть жизни я проводил прикованным к постели.
И всё что у меня было – это доступные мне книги и настольные (напольные) игры.
Благодаря этому всю мировую классику литературы я успел прочесть не по разу до двенадцати лет.
И еще умудрился переиграть в десятки тысяч самых разных игр.
Чем бы дитя не тешилось!
Я тешился!
И потому базовые понятия и аксиоматику игр в себе и для себя я начал выстраивать еще в нежном отроческом возрасте.
У меня было другое затруднение.
Я никак не мог предположить, что миллионы моих сверстников даже и понятия не имеют о том, до чего без напряжения докапывался мой мозг.
Я уже чётко строил аксиомы поля и аксиомы хода, вникал в аксиоматику фигур, менял правила на шахматной доске в любую сторону, а для остальных всё это было за семью печатями.
Просто дети были заняты массой других, мне, к сожалению, недоступных игр и наслаждений.
Моя юность пришлась на оттепель и поэтому я своевременно встретил такого автора как Рудин. Его книжечка о происхождении шахмат из магических квадратов дала мощное подкрепление моим собственным идеям и разработкам, а также открыла новый горизонт математических исследований.

Во многом благодаря своим непрерывным воспалениям легких я рано узнал, что фигурок на самом деле очень очень много. Хороших и разных.
И игр на шахматной доске также гораздо больше, чем общеизвестные шахматы и шашки. И если о существовании простой и дамки знают практически все, кто брал шашки в руки, то о жирафах, носорогах, зебрах, тиграх, леопардах, зайцах, псах, рыбах, верблюдах, козах, черепахах и тому подобном многие даже и догадываются. Что же касается разнообразных чудес «техники» на доске, о ракетных колесницах, о самолетах, танках и вертолётах, об атомной бомбе (есть и такая «фигурка»!) и тому подобном – то для целого поколения детей все эти «заначки цивилизации» остались «вне поля зрения».
Но самое интересное не в обилии разнообразных фигур!
Не в немыслимом разнообразии досок и иных объёмно или плоско организованных структур, включая сюда и цилиндры, и торы и ленту Мёбиуса, и n-мерные структуры любых фасонов и расцветок.
Самое интересное в миграции представлений о «ходах» через века и страны.
И жалкие опыты представления на разных сайтах то одного, то другого фрагмента богатейшей действительности просто поражают мое незрелое еще, почти детское сознание. Горе мне! Как убог и жалок, скуден и нищ внутренний мирок авторов этих слабых поделок!
Мир игр на плоскостях огромен, всецветен, непреходящ, наполнен таким морем смыслов и осмысленностей! Мир игр в структурированных многомерных множественностях – это вторая Вселенная! И прав был Сократ, утверждая, что «краски там намного ярче, чище и глубже» чем в нашем мире.
В «Снежинке» была выстроена (встроена) комната Игр! И в ней всё подчинено идее введения ребёнка в аксиомы хода, поля и фигуры.
И сам ребенок последовательно ощущает и огромное разнообразие полей, включая и то поле, на котором обитает его собственная фигура, и невероятное разнообразие фигур, среди которых самая интересная ему – фигура собственного тела, и потрясающее разнообразие ходов, тесно связанных и с ритмикой, и с музыкой и с танцем.
Здесь он испытывает серию Погружений в этот фантастически разнообразный материал.
И вместо скучного урока ему предлагается поиграть во множество микроигр, каждая из которых глубоко продумана и отточена до мельчайших деталей сказочными практиками самых выдающихся педагогов нашей планеты.
Сложная задача введения ребенка в шахматный мир разбита по времени на серию «погружений», и в каждом погружении он совершает свои собственные ходы, на самостоятельно выбранных им полях понравившимися ему фигурами.
Вот в этом технологически безупречном обеспечении хода, поля и фигуры, как основных аксиом Игры и заключается рецепт «Снежинки» из Урая.