Отбились

   87-летняя энергичная Елена Ивановна жила в подмосковном посёлке, появившемся ещё в конце 50-х годов прошлого века, когда советская власть выделила желающим лицам под индивидуальную застройку большое поле недалеко от железной дороги и начинающегося сразу за ней леса. С другой стороны метрах в двухстах протянулось шоссе с линией частных домов вдоль него. Места-то по 6 соток для дома и сада выделили, а вот забота о поиске стройматериалов и рабочих-строителей возлагалась на самих будущих владельцев построенных ими домов.
   Самыми первыми осваивать пустынное пространство начали семья Елены Ивановны и их соседи напротив. Со временем возникла целая улица из почти сотни домов, идущая параллельно железной дороге и шоссе. Со стройматериалами тогда было туго, и каждый хозяин находил их, где только мог. Следующей проблемой было доставлять эти материалы к выделенному месту строительства дома. Например, сосед Елены Ивановны, полковник в отставке, посчитал, что надёжней всего добыть нужный автотранспорт у него получится, если он наденет свою военную форму со всеми наградами и станет ловить "левые" грузовики на шоссе. Однако, все водители шарахались от человека в форме, предполагая подвох, и ему никак не удавалось привести на место закупленный на предприятии кирпич, пока он не стал ловить машину уже в гражданской одежде. Результат не замедлил сказаться.
   Поначалу все дома отапливались дровами или углем, если его удавалось достать. Негативом в проживании оказалось отсутствие постоянного подогрева воды в домах, циркулирующей из установленного на верху печки  бака: к 5 часам утра кирпичные печки остывали, и вода в батареях отопления становилась очень холодной. Особенно это чувствовалось в осенне-зимний период года. Поэтому требовалось самым ранним утром возобновлять растопку печек. Пока водопровод в посёлке не провели, несколько лет воду носили из колодца, вырытого у железной дороги, а бытовые отходы сливали в выгребные ямы, сооружаемые по углам примыкавшего к дому сада. Но со временем улучшения в быте появились: кроме водопровода провели газ, в каждом доме установили индивидуальные автоматические газоводоподогреватели. А вот с канализацией у большей части жителей посёлка всё оставалось как прежде: наклон почвы не позволил подвести её к основному жилому массиву.
   Как-то летним погожим утром Елена Ивановна решила заглянуть к соседке. Пройти-то надо было пару десятков метров. Войдя к ней в дом через калитку в деревянной решетчатой ограде по слегка покосившемуся деревянному же крыльцу, Елена Ивановна увидела странную картину. Её невысокая и хрупкая 60-летняя соседка в растерянном состоянии стояла на кухне, а рядом с ней находились три молодые крепкие на вид цыганки с девчонкой и мальчишкой лет по шести-семи.
   Как сказали цыгане, они зашли попросить воды для их девочки, которой вдруг стало плохо. Они не пошли в дом Елены Ивановны, поскольку её двор был обнесён высоким металлическим забором с закрытой, как они подумали, дверью. Видимо, по сигналу девчонка упала на пол и как бы потеряла сознание. Старшая из цыганок закричала: "Видите, как ей плохо?! Мара, ищи лекарства!" После этих слов одна из цыганок ринулась в смежную комнату, а цыганёнок забежал в другую. Хозяйка воскликнула: "Елена Ивановна! Гони в шею эту суку Мару!" А сама схватила стоявшее на скамье ведро с водой и окатила и девчонку и обеих цыганок. Цыганки громко заорали на неё, а лежавшая "больная" тут же вскочила и побежала на улицу сушиться на солнце.
   Елена Ивановна поспешила в комнату за цыганкой, а хозяйка, придя в себя, кричала на оставшихся цыганок, чтобы они покинули дом. К сожалению, и муж и сын хозяйки были на работе, что, очевидно, и было заранее учтено нежданными гостями. Соседкам приходилось рассчитывать только на свои силы. Хозяйка быстро вылила в миску из чайника горячую воду и плеснула на двух цыганок, гоня их из кухни во двор. Те закричали от боли и стали её материть, постепенно выходя на крыльцо, в свою очередь ошеломлённые неожиданным отпором со стороны двух пожилых и на вид слабых женщин.
   Третья же, вбежав в комнату и быстро выдвинув ящики комода, хотела было пошарить в них, но Елена Ивановна решительно схватила табуретку и запустила ею в воровку. Та с криком, потрясённая отпором такой пожилой женщины, направилась на кухню, продолжая шарить глазами в поисках чего-нибудь ценного. Тогда Елена Ивановна открыла пошире форточку окна, выходившего на улицу, и громко закричала: "Борис!Борис! Помоги нам! Цыганки грабят Машу!" После этого призыва цыганка, не видя, что на улице никого нет, поспешила на выход. Но хозяйка, выгнав основную массу шайки и прибавив им ускорение с помощью половой щётки и помоев, приготовленных для выгребной ямы, уже подготовилась к проводам третьей гости. Она с силой ударила эту цыганку по спине, а затем и по голове крепкой деревянной палкой половой щётки. Когда же та с криком от боли, матерясь, припустилась по ступенькам крыльца вниз, Маша удачно запустила ей в голову металлический совок.
   Все цыганки бежали по улице к стоявшим метрах в ста от дома Маши ободранным "Жигулям" с замазанным номером. Когда они с ходу позабрались в машину, сидевший за рулём цыган дал газу и погнал авто по ухабистой дороге в сторону от дома Маши.
  Через некоторое время женщины-соседки пришли в себя и нервно рассмеялись, обсуждая детали происшествия и свои действия. Атака воровской цыганской группы была отбита. Как позже выяснилось, цыганёнок всё же украл лежавшие на столе комнаты 150 рублей, которые хозяйка хотела потратить на покупку лекарств.
   Делясь впечатлениями, Елена Ивановна вспомнила, как в конце 80-х годов к ней в дом заявились четверо парней, заявивших её мужу-пенсионеру, что он должен им деньги. То была явно чья-то наводка, поскольку энергичный муж занимался разведением нутрий и периодической продажей на рынке их мяса и выделанных им же шкурок.
   Её муж, во время войны до тяжёлого ранения работавший в органах милиции, не растерялся и тут же во дворе заявил парням, что они ошиблись и что он сейчас же покажет, к кому им надо обращаться. Муж выбежал на улицу в сопровождении этой группы, подбежал к одному соседнему дому, а затем к другому, звонком и голосом вызывая их хозяев. Когда из домов вышли два крепких мужчины, вымогатели стали осознавать, что их провели. К тому же, второй появившийся из дома сосед несколько лет назад вышел из тюрьмы, где сидел за драку.
   Он спросил, в чём дело. Муж Елены Ивановны ответил, что парни требуют каких-то денег. "Эти сявки?- спросил сосед и схватил за грудки ближайшего к нему парня,- А ну, канай отсюда!" При этом рука его обнажилась и на ней хорошо смотрелась тюремная наколка. Второй сосед встал за спиной всей группы. А на улицу уже выбежала Елена Ивановна с гостившими у неё летом 9-летним внуком и 14-летней внучкой, что и  придало её мужу дополнительные силы и решимость выпроводить таких гостей.
   Многолюдность, да и наличие других заступников явно смутили вымогателей, и они, пробормотав, что ошиблись, убрались из посёлка, больше в нём не появляясь, как и упомянутые цыгане. Так что опыт выпроваживания незваных гостей из своего дома пригодился смелой Елене Ивановне и при оказании помощи соседке.
  С тех пор калитки и двери в посёлке закрывались на щеколды с внутренней стороны оград домов.