Вопреки всему. Глава 7

В ту ночь решено было «бежать» Михаила Романова. Не оставалось никаких сомнений, все прежние путы были оборваны, и каждое мгновение приближало смерть этого человека. Теперь уже не оставалось дороги назад.

В последние дни Мясников работал на пределе своих сил, почти не ел и не спал, и всё время думал о предстоящем деле. Все дороги вели… нет, не в Рим. Теперь все дороги вели к Михаилу Романову. И ясно было, что это убийство развяжет руки властям для уничтожения всех Романовых.

В одиннадцать часов вечера к  Михаилу Романову постучали. В Королёвских номерах* было тихо, и стук отозвался по всему коридору. Составленный Мясниковым мандат не убедил Михаила Александровича и его секретаря Джонсона, но у них не оставалось выбора. Романов отказывался ехать без своего секретаря, и Джонсон настаивал на том, что не может оставить императора. Нельзя было терять ни минуты, решили взять их обоих.

Какая-то женщина бросилась к телефону, но её увидел Колпащиков. Браунинг куда красноречивее любых увещеваний, и гражданочка вынуждена была скрыться за дверью комнаты. Михаил Александрович, конечно, понимал по тону и лицам нежданных гостей, что его ведут на смерть, но теперь он не бал хозяином себе.

Из-за секретаря Джонсона Мясников остался без лошади и вынужден был доверить дело своим товарищам. Они не подведут, это ясно. Но если что-то пойдёт не по плану, что тогда? Смогут ли они так же решительно импровизировать, как действовать по плану? Придётся довериться, другого выхода нет.

Да, Джонсон расстроил дело. Или нет? Как только лошади повернули за сквер, на горизонте появились два председателя из ЧК – Сорокин и Малков. Теперь с ними предстоит разговор, да такой, чтобы они сами себе предпочли откусить языки, чем хоть кому-то сказать о том, что они здесь видели. Они послушают товарища Мясникова и всё сделают, как нужно.

Уже разосланы повсюду телеграммы о том, что Михаил Романов бежал. Прекрасно.
Мучительное ожидание кончается стуком в дверь. Вернулись! Всё благополучно? Да. Кончено, теперь уже точно.

На следующий день Мясников проспал всех петухов, а когда проснулся, узнал, что все не на шутку перепуганы бегством Михаила Романова. Теперь, когда они поняли, как было бы ужасно, если бы последний российский император действительно совершил бегство, Мясников может признаться: «Это я его бежал».

За стеной камеры что-то стукнуло, и Гавриил Ильич отвлёкся от своих воспоминаний. И они смеют обвинять меня в измене? В антисоветской деятельности? Да каждый из этих сопляков и десятой доли того, что я сделал для пролетариата, не осуществил. Они и пороху-то не нюхали, одни чернила своих протоколов и знают. Недостойно! Глупо и недостойно покоряться таким людям!

После целого месяца, в течение которого Гавриил Ильич требовал письменные принадлежности для написания заявления, он их получил в виде всё того же огрызка карандаша и двух рассыпавшихся листов бумаги.

На одном из них Гавриил Ильич лёгким смелым почерком начал писать: «Наркоминделу В.В. Молотову. Заявление…»

Он просил о возможности выезда за границу, в силу своих убеждений, которые препятствовали его свободному проживанию на родине.

Другой листок был адресован наркому Госбезопасности и содержал просьбу об условиях, которые позволили бы Гавриилу Мясникову видеться и переписываться с родными (что у него не отнимали ни при царском режиме, ни в прежних ссылках) и иметь письменные принадлежности для занятий литературным трудом.

*Королёвские номера – здание гостиницы, возведённой в Перми в 1910 году купцом В.И. Королёвым.

http://www.proza.ru/2017/10/17/659