Кто?

Утро четверга, почти конец рабочей недели, опять не накрашенной я выхожу из дома, какой к черту make-up, когда wake up был за пять минут до выхода. Но на улице можно выделить пару минут, чтобы пошуршать листиками на тротуаре. Словив пару недоуменных взглядов, опомнившись, спешу под землю, туда, где грохочут поезда и угрюмые «пингвинчики» спешат на работу, на учебу и еще черт знает куда (надеюсь, меня из джинсов и свитера не выкинут).

Сегодня мне несказанно повезло –  запихнувшись в вагон с помощью чьего-то очень объемного брюха, упрямо толкающего меня в спину, к великому моему удивлению, мне удалось сесть и я, с предвкушением поглощения еще непроснувшимся мозгом знакомых строк любимого романа, открыла книгу. Но когда у прокуратора сильно болела голова, моя голова, а точнее глаза на моей голове обратили внимание на сидящего напротив человека. С минуту я обдумывала социальный статус данного субъекта. Запачканные и заношенные брюки, но из хорошего материала свободно прикрывали ботинки, явно приобретенные не год и не два назад, и, возможно, имеющие еще несколько «носителей» в прошлом, но, сказать к чести данных туфлей, есть они еще пока не просили. Выше человек был одет в нечто похожее на куртку, пребывающую в похожем состоянии своих собратьев по телу.

Человек этот был мужчиной примерно лет сорока, а может пятидесяти, впрочем, по таким людям практически невозможно угадать, сколько им лет. Мне, в общем-то, иногда кажется, что возраст после тридцати и до шестидесяти  - очень плавающая штука, трудно поддающаяся какой либо детерминации.

Лицо данного субъекта было небрито около недели, может двух, в зависимости от интенсивности роста лицевой растительности его обладателя, было грязное и сильно опухшее. Соответственно, можно представить, что и запах от субъекта шел соответствующий. В руках он держал какую-то смятую оборванную газетенку, которую пытался читать. Руки у него сильно дрожали и клочок типографской бумаги беспомощно трепыхался, упрямо не желая оставаться более менее статичным, чтобы наш герой смог что-либо прочитать. Но судя по неустанным его попыткам, писали что-то занимательное.Нетрудно догадаться, что перед нами типичный, ну может слегка с отклонением от шаблона, обитатель улицы, теплотрассы, углов вестибюлей метро и других неизвестных городским жителям мест. Попросту, бомж…

Бомж – только русский народ может придумать такое слово, которое уже звучанием отдает тем самым запахом, пренебрежением. Мы уже давно упразднили изначальное значение громкой аббревиатуры, отдающей поддельным альтруизмом – «без определенного места жительства». А слово, определяющее субъекта данных скверных условий существования, опустили. Но, можно согласиться, что Ч(человек)БОМЖ или Л(лицо)БОМЖ звучит еще более скверно. А просто «бомж» уже существует в статусе полноправного существительного. Но мы бросаем кратко, отрывисто и пренебрежительно – бомж, как звук рубля стукнувшего о картонное дно замызганного кофейного стаканчика из Макдака. Да, есть слово «бездомный». Облагорожено, культурно, но абсолютно неправдоподобно.

Мои глаза опустились снова... А Бездомный сердито отвечает: «Сам человек и управляет»….
Случайно перелистнулись страницы…