Я оглянулся посмотреть

СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА
Я ОГЛЯНУЛСЯ ПОСМОТРЕТЬ

     Однажды друг сказал, "раскрывать скрытый в женщине потенциал" – это уже «через чур», оглянулся кто-то на улице - и то спасибо…

     Был день предзащиты диссертации. Перед заседанием вызвал зав. кафедрой и сообщил, что написали работу хорошую, но не по заявленной "истории", а по "филологии", и виноват в этом руководитель.

 - Вы сомневаетесь в моей компетентности, - спокойно спросил  Веткин научный...

...и Ветку ударили мордой об стол. Нет. Стоп. Мордой ударили минут на пятнадцать позднее. После ужаса на кафедре, когда на заседании она осталась одна, а любимый научный написал по собственному, Ветка, не понимая, где небо, где земля дошла до Фрунзенской.

     Скользнула в подземное жерло, и, как изрядно вздрюченная Крошечка-Хаврошечка, вылезла из другого метровского уха в Новокосино. Сознание вернулось, но не совсем, фрагментарно. Ветерок обдувает. Любимое бархатное пальто, цвета «гнилой вишни» (одесское определеньице), с эксклюзивными пуговицами, теряными- перетеряными, привычно притягивает фатум.

     До машины остается 200 спасительных метров (дальше своя юрисдикция: Альфа Центавра), и тут с впадающего в Веткин бок межквартального проезда раздаётся жуткий крик:

  - Стоять,бл@ть, я сказал! Стоим, бл@ть! Не двигаемся с места!

    Кричавший возник в составе группы: худенького светловолосого студента, лет двадцати, и совершенно прямоугольного, включая шею и ошейник стаффоршира тигрового окраса.

    Ошалевшая от супер денька Ветка сопротивления не оказывала, даже с интересом наблюдая за приближением компании, где виновник, в изрядном подпитии, букетно держал руку. Букета, однако, не было, а в противоположном направлении свисал длинный черный чулок, оказавшийся шапкой. Очень высокий, плотный, рыжий и абсолютно белокожий парень протянул ладонь, назвал имя.

- Рассказывай, как жизнь.

- Предзащиту провалила. А ты?

- Понедельник отмечаю. А вот его, - парень ткнул пальцем в студента, - драться учил. За себя постоять.

- Я сюда вообще со Славянского бульвара езжу, -отозвался светловолосый студент, из чего стало ясно, что мы с ним заложники: он – знакомый, а я – нет.

- Ветка, пьем водку. Не обсуждается.

Знакомый заложник под строгим взглядом покорно наполнил на треть пластиковые стаканчики, глядя  с ласковым братским сочувствием, мол, как я тебя понимаю.

- Гаишники прав лишат.

- Пох@ю.

Ветка делает вид, что пригубила.

- Ты мне напоминаешь одного знакомого, правда, он далеко.

- Он далеко, а я тут, - резонно замечает бретёр, - руку от лица убери, целовать буду!

  Ветка начинает падать назад со стаканчиком водки, вывернув шею, но схвачена за руки, и поймана в уголок рта. Завоеватель лицехватом пытается скорректировать цель. Стаффоршир лупит по ногам резиновой дубинкой хвоста, в восторге от победы хозяина.

  Все успокаиваются.

- Спасибо, парни, я пойду. Пора. Проводите до машины? Как пёса-то звать?

- Стив.

- Джобс?

- Ага.

- Добрый…

- Добрый?!!!!

- Стив, сидеть! - орёт хозяин, вскинув зигу. - Голос, Стив!

  Стафф заливается злобным лаем, обнажив свои акульи зубы от уха до уха.

Водку Ветка должна непременно взять с собой, таково условие расставания, и она прячет ее в пустом стаканчике из-под МАКовского кофе.

Забытая, она так наароматизировала салон, что утром приходится ехать на другой машине.

А то и, правда, прав лишат, - думает Ветка, вспоминая Воланда, Коровьева и стаффа Бегемота.