Бунт. В ожидании... 2-7

Следующий день я запомнил особенно отчётливо, до последней мелочи. Как бесконечно он длился, сколько радости и горя принёс мне! Иногда в один день можно пережить больше, чем за многие месяцы и даже годы. Во всяком случае, в моей жизни пока ещё не было второго такого дня.

С утра стало известно, что работаем мы последний день и потом уезжаем домой: В.В. отзывали на работу, да и поле мы уже заканчивали.
Помнится, я проснулся в тоске и ожидании - чего, не знаю сам. В предчувствия я не верю, это для томных барышень… но другого слова не подберу.

Было очень холодно; дул леденящий, порывистый ветер, он перехватывал дыхание, обжигал лицо, пальцы стыли даже в кожаных перчатках, руки деревенели, не хотели слушаться.

На поле в ящиках горели костры, и сами ящики сгорали до последней щепки, оставалась только горстка гвоздей, соединённых проволокой. Шёл град, и белые крупинки лежали, не тая, на прихваченной морозцем земле. Трактор не работал, парни грелись у костров, и девчонки, копошившиеся на своих рядах, награждали нас сердитыми взглядами из-под надвинутых до бровей шапок и платков.

Мы уже ходили к В.В. и объясняли, что работать в такой холод невозможно, но она только руками разводила - ничего, мол, поделать не могу, приедет бригадир, разберётся. А Галя всё не ехала. Поле подходило к концу, картошки было мало, девчонки работали медленно. Ящики стояли полупустые, а тут ещё трактор сломался.

- Да что мне, помирать теперь на этой грядке! - воскликнула вдруг Лена Бараненко, поднимаясь во весь рост.

Девчонки все, как одна, подняли головы, а Анжелка подошла к ней вплотную и спросила:

- Опять бузишь?

- А на хрена такая работа? Половина картошки всё равно в земле остаётся: видишь, во! - Лена вытянула вперёд совершенно окоченевшие руки в резиновых перчатках.
Замёрзшие пальцы краснели сквозь резину.

Вокруг этой пары сгрудились другие и загудели, загудели, как большой разноголосый улей. Мы тоже подошли к ним.

- Бастуем! Бастуем! Мы не пешки! - кричала Лена, и все мы следом за ней побежали к В.В., которая застыла у трактора в позе, красноречиво свидетельствующей о том, что уступать она не намерена. Разговор завязался сразу же на повышенных тонах:

- Вы не должны и не смеете бросать работу! - кричала В.В., побагровев лицом.

- Да я лучше пойду коровники или сортиры чистить, чем тут гнуться, насквозь уже всю продуло!

- Комсомолка Бараненко! - с пафосом воскликнула В.В. - Где твоя комсомольская совесть?

Вокруг послышались смешки.

- Где, где… домой пошла, греться!

- Не сметь говорить поганщину! Это тебе не дома с матерью!

- Ага, поехала, теперь не остановишь, - пробурчала Ленка, отходя в сторону.

Вокруг посмеивались - отчасти от неловкости, а ещё от чувства безнаказанности. Мы видели, что В.В. с нами не совладать - её слова бьются, как мелкие камешки о стекло… звона много - толку мало. Тем более, что в глубине души мы были на стороне Ленки… девчонки всё-таки, будущие мамы, а тут им всё поотморозят - и дальше что? всю жизнь лечиться от бесплодия?

- Поглядите на себя со стороны! Дикая свора, стадо! У вас голов, мозгов своих нет. Бараненко гаркнула, и все, как бараны, за ней!

Нечаянный каламбур насмешил всех ещё больше, девчонки прыскали в кулак и едва сдерживались, чтобы не рассмеяться во весь голос. Только Ленка надулась и прошептала:

- На себя бы посмотрела со стороны.

Тракторист мирно спал в своём тракторе. Его лицо дышало безмятежностью. Незадолго перед “бунтом” трактор починили, но теперь работать было некому.

- Вернитесь на свои места или вы горько поплатитесь! - срывающимся голосом кричала В.В.

Мне стало жаль её, она напоминала увлекаемую ветром колючку, которая цепляется за всё, что попадается на пути, но ветер, забавляясь, уносит её всё дальше и дальше.
Девчонки уже откровенно хохотали, прыгали, чтобы согреться, повернувшись к ней спиной.

Во всей этой суматохе я как-то позабыл про Динку и вдруг увидел её: она стояла, укутавшись шарфом, слушала молча, точно посторонний наблюдатель. У неё был спокойный испытующий взгляд, кого-то мне напоминавший, но я в тот момент не мог сообразить, кого. С холодным вниманием она наблюдала наши лица… потом подняла с земли корзину и пошла к своему участку. Лена Тычкова после недолгих колебаний отправилась за ней. Следом пошла Наташа Белова. Остальные притихли, только В.В. ничего не замечала и продолжала выкрикивать свои лозунги.

- Ну, Скрипачка, спета твоя песенка, - тихо произнесла Анжела, провожая Динку злобным взглядом.

Но вслед за Диной шли уже другие девчонки, ещё что-то приговаривая на ходу, но уже спокойнее, словно после этого импровизированного митинга всем стало легче.

- Комсомолка Бараненко, шагом марш чистить сортиры! - скомандовала Альбинка, и девчонки визгливо захохотали.

повесть "В ожидании милостей", часть 2, эпизод 7.