Наследник из Калькутты. Глава 25-я

Глава 25-я. Остров. Человек на берегу. Видения и реальность. Продолжение.
Ежедневные процедуры, именуемые здесь  медицинским осмотром, больше всего напоминали сцены  допросов наших героев-разведчиков во вражеских застенках, как это показывали  в старых советских фильмов. Его тело опутывали разноцветными проводами,  прикрепляли всевозможные датчики, клипсы, электроды. Но это было не кино. Шуточками здесь и не пахло. Всё это было очень серьезно. Это была реальность, которую надо было учитывать, к которой надо было готовиться. Иначе его сознание просто разберут на атомы, вскроют защиту, которую он выстроил, и проберутся туда, куда хода им не должно быть. Иначе будет беда, иначе пострадают близкие ему люди. А сил  на сопротивление оставалось всё меньше.
Вчера вечером его посетил кто-то из местных шишек, судя по той почтительности и покорности с какой исполнялись его короткие властные команды.
-Алексей Игоревич! Давно хотел с Вами познакомиться, - сказал он, явно надеясь на продолжение разговора. Ковалев молчал, ни на мгновение, не выходя из образа, да и  какие разговоры, какие мысли могут быть у овоща. Только те, что положили когда-то, только те, что на самом виду. И он молчал, полностью сосредоточившись на тех образах и видениях, которые когда-то предложил ему артефакт. О том воине из армии Александра Великого,  об истории его жизни и страшной кончине под камнепадом в горах. Помогло. Сработало.
-Я думаю, мы наблюдаем сейчас распад личности, вызванный крайним нервным истощением оператора. На этом человеке можно ставить крест. Он нам больше не нужен, – сказал незнакомец, обращаясь к кому-то неизвестному, чье присутствие  всё ещё ускользало от внимания Ковалева.
-Как личность, может быть да. Но как человек, как носитель определенного генотипа, он может  ещё быть полезен. Мы не знаем до конца, по каким признакам артефакты признают своих владельцев, не исключено, что и по геному.  Я считаю, что пришло время поэкспериментировать с пересадками личности. Необходимую аппаратуру и специалистов для работы с ней я пришлю в ближайшее время, – сказал кто-то невидимый Ковалеву, но явно пребывавший в комнате вместе с местным начальником.
-Хорошо, давайте подождём несколько дней до прибытия аппаратуры и начнем подготовку к  пересадке личности.
Итак, у него осталось несколько дней. А там…Неизвестность, но, скорее всего, не просто гибель, а нечто  более страшное, чего он пока не мог даже представить. Пересадка личности? Единственным положительным моментом из этого разговора было то, что его оставили в покое, предоставив относительную свободу. От дальнейших медицинских процедур, по крайней мере, освободили. Прикрепили малайца-слугу для передвижения и усадили в кресло вроде инвалидного. Для себя он уже всё решил. Ни о какой пересадке личности речи быть не может. Неизвестно что ещё смогут сотворить эти люди с его телом.  Он просто не даст им такой возможности. Всё-таки он врач и владеет некоторыми методиками.  Он просто уйдёт, но пока есть время нужно искать выход, искать варианты. Просто так, без боя он сдаваться не собирался.
Каждый вечер, жестами он давал понять, что хочет, чтобы его коляску выкатывали на широкую веранду, опоясывавшую этот странный дом по всему второму этажу. В конце концов, здесь тропики и ночь на свежем воздухе ему не повредит, так решили врачи  и его оставили в покое. Так он получил несколько часов одиночества и относительного покоя. Лишь в ненастные вечера приходил слуга-малаец и увозил его в комнату. К сожалению, в его комнате, да и как казалось в доме в целом,  не было никаких источников информации. Он не знал, что происходит во внешнем мире? Как начал осуществляться их тщательно продуманный с генералом Свиридовым план. По большому счёту для его успешной реализации было не так и важно, где в данный момент находился Ковалёв. У себя дома, в России, или здесь на этом Богом забытом острове. Свои ходы Алексей Ковалёв уже сделал. И теперь терпеливо ждал следующих ходов. А в том, что они будут, он  не сомневался. Да и друзья Ордена не дадут сейчас никому спать спокойно. Скоро, буквально через считанные часы сработает мина, заложенная им в последних партиях препарата. Он просто перестанет действовать. Батарейка сядет всё. Всё-таки он был врач, и нанести прямой вред своим пациентам он не мог. А так? Старость, господа, ещё никто не отменял. Возраст у Вас, видите ли, близок к Мафусаилову. Пожили, слава Богу, другим бы столько.
Ах, если бы тогда, в 90-е он сделал правильный выбор! Но, увы! Смерть жены ослепила его, а извечная российская ненависть ко  всякого рода спецслужбам, генералам и прочим атрибутам государственной власти, довели дело до конца. Он поверил Иванову, и пошёл за ним. Да, и как было не поверить человеку, от которого ты столько лет видел только хорошее, только реальную помощь. А потом закружило. Надо быть честным до конца, хотя бы с самим с собой. Ему и, правда, было приятно, когда эти господа, друзья Иванова помогли создать собственный бизнес, который к его удивлению стал одним из самых успешных и  не только в России. А богатому всё-таки лучше живётся на этом свете, господа. Чего уж тут скрывать. Десять долгих лет он верой и правдой служил этим господам, взамен получая свою долю денег и влияния в этом мире. А потом… Что случилось тогда, в тот ненастный ноябрьский день, когда он, скорее уже, в силу привычки отмечал трагическую дату: десятилетие со дня гибели жены. По заведенному обычаю. В этот день он уединялся, отсекая все связи с внешним миром. Смотрел старые студенческих времен фотографии и, буквально день за днём переживал  их такое короткое счастье. На этот раз у него в кармане осталась фигурка сокола. Надо сказать, что по совету господина Иванова, он брал  эту птичку в руки только лишь во время работы над препаратом. А в тот день: то ли забыл, то ли ещё неизвестно почему, но артефакт в этот вечер был с ним, и он взял его в руки. Дальнейшее….
Дальнейшее было шоком. Он увидел всё. Всё, так как было. Что было до… и что было после. Он увидел господина Иванова, передающего какой-то толстый конверт молодому человеку,  более всего похожего на орангутанга. Затем этого молодого человека за рулем автомобиля. И сам наезд. И то, что произошло  после наезда: он увидел Иванова, стреляющего в парня из пистолета с какой-то толстой трубкой на конце ствола. Ну, да, свидетели никому не нужны. Нет человека и нет проблемы. И ещё он вспомнил слова жены, сказанные незадолго до гибели
-Не верю я этому господину. Вот не верю и всё. И будут нам в жизни от него одни несчастья. Так, что ты будь, пожалуйста, осторожнее с ним.
А он тогда не послушал.
Первое мгновение после всего увиденного было немедленно расправиться с убийцей жены. Воздать по заслугам, наказать. Потом он немного остыл, вспомнил, что месть – это блюдо, которое должно подаваться холодным. Кроме того, мало было наказать убийцу. В конце концов, и сам Иванов всего лишь пешка в чужих руках, передаточный механизм и только. А вот те? кто стоял за ним… Он знал уже достаточно много о тех людях, чьё здоровье, долголетие и работоспособность отныне были в его руках. Понимал их роль и значение в этом мире. Они были заказчиками преступления. И наказать, прежде всего, следовало их. И тогда Алесей Ковалёв позвонил генералу Свиридову. Тем более, что именно его, генерала, он обвинял в смерти жены. Необходимо было восстановить справедливость. Они встретились, встретились тайно, понимая всю опасность происходившего для жизни и безопасности Ковалева.
-Вы правы, - сказал тогда генерал. – Наказывать необходимо тех, кто принимал решение. Кроме того, нам крайне важно сейчас знать, что именно они готовят миру и нашей в стране, в частности.
А готовилось -  страшное. Россия должна была просто исчезнуть с карты Земли, оставив  после себя, целую россыпь «независимых, демократических» государств с марионеточными правителями. Именно на это направлялись все ресурсы, все средства той организации, которая фактически и управляла миром. Но, и они не были конечной точкой. Всё больше и больше вырисовывалась страшная картина предательства интересов всего человечества в целом, ради возможности управлять, иметь в своём распоряжение фактическую власть над миром. Но это было позднее. До таких тайн надо было ещё добраться. А тогда Ковалёв стал по крупицам собирать информацию: люди, их связи, их возможности, возможности их союзников, и возможности их врагов. На долгие десять лет он стал фактически глазами и ушами генерала Свиридова. «Штирлицем» в стане врагов, как любил себя сравнивать  он сам, с героем популярного сериала. Кроме того, ему удалось  внедрить в своё окружение Ивана Тёркина, поручив ему самое главное, что было у него тогда – сына, его безопасность, его воспитание. Молчаливый Гримо, так кажется, называл его мальчик. Ковалёв улыбнулся. Сейчас он имел право немного расслабиться. Всё-таки ему удалось сделать это. Генерал доведёт начатое дело до конца. А мальчишка у него и, правда, замечательный. Он выдержит. Да и рядом с ним будет Иван. А этот человек словно камень, скала. На таких людях,  всегда  держалась страна, его Ковалёва страна. И человечество в целом.
Человек, сидевший в инвалидном кресле, заметно пошевелился. Он смотрел на океан, словно бы искал там что-то: парус, быть может. Хоть какую-нибудь надежду.
День подходил к концу. Очередной день его пребывания на острове. Сколько таких дней у него осталось? Неизвестно. Но он был готов к главному, к своей последней битве за жизнь.
      Вдруг он почувствовал движение воздуха у себя за спиной. А затем словно бы волна сжатого воздуха вытолкнула из сгущающихся вечерних сумерек какой-то бесформенный предмет, своими очертаниями напоминавший  фигуру человека в черном комбинезоне и черном шлеме со странными окулярами, закрывавшими половину лица. За спиной  у человека в черном костюме угадывался какой-то рюкзак или ранец, а на груди висел предмет, похожий на клюшку для гольфа, только толще и с  непонятным раструбом на конце.  Но самым удивительным было другое: неизвестный субъект подавал Ковалёву  какой-то знак, точнее знак,  на языке обычных людей означавший  знак  «молчание»: его палец, затянутый в чёрную перчатку, строго вертикально пересекал линию рта.