Страшная сила

Если во время летних каникул я не уезжала к бабушке на другой конец посёлка, а оставалась дома, что бывало редко, то компанию в играх мне составляла соседка Лена. Она ещё только собиралась осенью пойти в первый класс, а я перешла в третий.

Красавицы из телевизора привлекали нас даже больше, чем мороженое и куклы. Особенной популярностью пользовались дамы из исторических фильмов: пышные платья до самой земли, веера, кружева, ресницы, тень от которых падала на пол-лица, и, конечно же, причёски – локоны, локоны, локоны…

Стоило нам только увидеть такой фильм, вирус красоты проникал в наши неокрепшие мозги, и эпидемия подражания начиналась незамедлительно. Не дожидаясь окончания фильма, мы наряжались в мамины платья, распускали волосы, закалывали их шпильками. Огорчало только то, что волосы у нас не вились и каблуков не было.– Знаешь, я вот думаю, что толку наряжаться в эти платья, если каблуков нет! – расстроенно сказала мне Лена. – Вот так выйдем на улицу, в красивых платьях и без каблуков, как дурочки какие-то.
– А давай приклеим! – предложила я.
– Куда приклеим? К сандаликам? – Лена выпучила глаза.
– Почему обязательно к сандаликам? Можно к туфелькам.
– А где мы их возьмём, каблуки эти?
– Эх, ты! А ещё умная девочка, – подковырнула я её. – Очень просто.Я достала из-под шифоньера коробку с деревянными кубиками. Вообще-то там было две коробки: в одной лежали кубики из картона, во второй – из дерева. Кубики из картона были лёгкими и очень большими и никак не годились для таких деликатных вещей, как каблуки. А вот деревянные кубики – то, что надо! Они и меньше по размеру, и гораздо крепче.Приклеивать их мы решили канцелярским клеем. Мы нашли клей, расстелили на столе газету.
– Только сначала надо потренироваться ходить на наших каблуках, – предложила я.
– Как же мы будем на них ходить, если они ещё не приклеены? – удивилась Лена.
– Как-как! Очень просто! – я распахнула боковую дверцу комода, где мама хранила бигуди, сняла четыре резинки и сказала: сейчас мы их прицепим к сандалиям и попробуем походить.Лена испуганно смотрела на меня, а я уверенно вставила один деревянный кубик внутрь тонкой чёрной резинки. Она плотно обхватила кубик и больше растягиваться не желала. А ведь надо ещё как-то зацепить её за задник обуви. Я крутила кубик с резинкой вокруг сандалии и так и сяк, ничего не получалось. Ленка хмуро поглядывала на меня.
– Когда ты так на меня смотришь, у меня прямо всё валится из рук, – сказала я. – Сразу видно, что ты не веришь, что у меня получится.
– Что ты? Я верю, конечно, сказала Лена и зевнула.
– Ну, вот! Я же говорила! Ты так «веришь», что у меня всё получится, что готова заснуть на ходу! – слова «так веришь» я та-ак выделила голосом, что Ленке стало стыдно.– Надо не к сандаликам приклеивать, – сказала Лена. – Надо к шлёпанцам. Тогда получится.
Так мы и сделали. Оставалась только проблема с завивкой кудрей. Нам непременно хотелось, чтобы они долго держались. Ходить полдня в бигудях, чтобы назавтра кудри раскрутились, не входило в наши планы.

Однажды утром, как только родители ушли на работу, Лена небольшим ураганом влетела ко мне домой и затараторила с порога:
– Всё, я знаю, как кудри сделать, мы спасены!
Глаза её, и так огромные, грозили выкатиться из орбит.
Я тоже вытаращила глаза и пока соображала, что её так обрадовало, она выдала:
– Я узнала, как сделать кудри надолго!
– Как? – подпрыгнула я с дивана.
– Нужен сахар и бигуди!
Я покосилась на неё недоверчиво:
– Сахаром посыпать голову? Ты что, с ума сошла? И как в таком виде из дому выйти?
– Да нет же! Что ты вечно недослушаешь и перебиваешь! – обиделась Лена. – Надо сварить сироп. Сахар с водой вскипятить! Потом намазать волосы и накрутить на бигуди!
– И что? Долго будут держаться кудри? – недоверчиво спросила я.
– Конечно!

Мы взялись за дело. Включили электрическую плитку, поставили на неё кастрюльку с водой и стали ждать, когда нагреется.
– Интересно, сколько сахара надо туда насыпать? – спросила я, когда вода в кастрюле стала закипать.
– Я не знаю, – ответила Лена.
– Давай ложки четыре. Я видела, как мама варила компот, по-моему, она четыре ложки сыпала.
Я взяла большую ложку и отмерила из сахарницы ровно четыре раза с горкой. Чтоб наверняка. Вода в кастрюле стала белой. Я быстро размешивала воду, и когда сахар растаял, выключила плитку. Но сироп в кастрюле продолжал булькать.
– Всё! Теперь подождём, пока остынет, и будем завивать кудри, – сказала Лена.

У нас обеих были длинные волосы, и накручивали мы их долго. От сахарного сиропа волосы слипались, накручивать на бигуди их было сложно. Сначала я накрутила Лену, потом она – меня.
– Давай сядем на солнце и будем ждать, чтобы высохло, – сказала я, и мы уселись на верхнюю ступеньку крыльца и стали разговаривать о чём попало, лишь бы незаметно прошло время.
Время тянулось медленно, к тому же на запах сладкого к нашим сахарным головам стали слетаться пчёлы.
– Ой, – взвизгнула Лена. – Пчела летает! Я её боюсь!
Она замахала руками, отгоняя пчелу, но та упрямо кружилась рядом и противно жужжала.
– Может, в дом зайдём? – предложила я. – Только там долго сохнуть будем.
Тут пчела перелетела ко мне и стала виться надо мной, вот-вот готовая присесть на мои бигуди.
Мы подскочили со ступенек и помчались в дом.
– У тебя хоть чуть-чуть высохло? – спросила я у Лены.
Она потрогала волосы надо лбом:
– Нет.
– Уже скоро родители придут с работы, а мы так и сидим в бигудях. Может, пойдём погуляем, – предложила я. – Как раз, пока будем гулять, наши кудри высохнут.
– Куда?
– Хотя бы на нашу поляну!
– Так нас там никто не увидит! – засомневалась Лена.
– Ничего страшного! Это будет тренировка. Прогуляемся, поучимся ходить на каблуках заодно.
Она убежала к себе переодеваться. Я тоже открыла шифоньер, сняла с плечиков мамино платье – красивое, из китайского шёлка, с рисунком из ромашек и листьев. На маму оно стало мало, а на меня пока велико, но это не страшно. Можно подпоясать его лентой или поясом.

Я попыталась просунуть голову в горловину платья, но у меня ничего не вышло. Мешали бигуди. Наверное, надо их снять, натянуть платье, а потом снова накрутить? Я отложила платье и стала перед зеркалом осторожно раскручивать бигуди. В некоторых местах волосы слиплись, сироп высох, и раскручивать было очень больно.

Тут явилась Лена. На ней было красивое платье её мамы, сиреневое, в мелкий розовый цветочек, подпоясанное розовым шёлковым шарфиком.
– Зачем ты снимаешь бигуди? – ужаснулась Лена. – Ещё не высохло! Кудрей не будет.
– У меня голова не проходит, – показала я горловину платья. – Не могу же я без платья идти. В халате не бывают принцессы.
– Может, я тоже тогда сниму бигуди? А то ты будешь без бигудей, а я в бигудях.
– Точно, давай я тебе помогу их раскрутить. Я слышала, что неприлично выходить из дома в бигудях.
Я стала снимать с Ленки бигуди. Время от времени она вскрикивала от боли, но терпела.
– Расчёсывать пока не будем, – сказала я. – Погуляем так по поляне. А когда высохнут волосы, полностью, тогда и расчешем. Всё равно днём по поляне почти никто не проходит, нас никто не увидит.
Мы осторожно надели шлёпанцы с приклеенными кубиками вместо каблуков.
– Мои плохо приклеились, – сказала Лена, – а твои?
– Мои тоже. Давай на всякий случай резинками от бигудей их прикрепим.
Мы растянули резинки от бигудей. Один край подсовавался под каблук, второй захватывал задник шлёпанца.
– Отлично, – одобрила я, когда всё было готово. – Пошли.

Мы осторожно вышли на веранду. Деревянные каблуки-кубики стучали по полу. Идти в них было очень неудобно. Вдобавок у меня на правом каблуке резинка сразу порвалась, пришлось вернуться в дом и поменять её на новую.

Наконец мы оказались на поляне. Здесь было солнечно, качались от ветерка головки ромашек и метёлки травы, которая называлась мятлик. На тонкой травинке мятлика сверху колосятся метёлочки. Одной рукой держишь травинку снизу, а потом указательным и большим пальцем крепко прижимаешь нижнюю часть самой метёлочки. Перед началом игры мы спрашивали друг у друга:"Курочка, петушок или цыплёнок?"
Когда второй играющий ответит, нужно потянуть второй рукой вверх и собрать пальцами метёлочку так, чтобы в руках остался кустик. Если получается одна высокая метёлочка – это петушок. Если кустик собран равномерно – это курочка. Кустик получился маленький и короткий – это цыпленок. Победителем считался тот, кто угадал.

Мы стали играть в курочку-петушка и так заигрались, что не заметили, как на поляне появилась незнакомая женщина с мальчишкой лет десяти, белобрысым и веснушчатым. В руках у женщины была тяжёлая сумка с продуктами, из которой торчал батон хлеба, мальчишка нёс другой батон, от которого он по дороге уже отъел чуть ли не половину.
– Мам, смотри, какие принцессы! – сказал мальчишка и громко захохотал. – Эй, ты, в платье запуталась, смотри не упади! – крикнул он Ленке. – А что у вас с волосами?
Женщина остановилась, взяла сумку в другую руку и с улыбкой посмотрела на нас.
– Настоящие принцессы! – сказала она сыну. – И нечего смеяться, мы в детстве тоже так играли. Пошли домой, плетёшься еле-еле.
Они пошли дальше по тропинке, протоптанной по краю поляны. Мальчишка продолжал громко смеяться, оборачиваясь и строя нам рожи.
– Дурак какой-то. Ничего не понимает в принцессах, – сказала Ленка, чуть не плача.
– Не расстраивайся. Смотри, кажется, у нас кудри уже высохли.
Сироп действительно высох, но волосы стали твёрдыми, как камень.
– Ой, что-то мне не нравятся такие кудри, – сказала Лена. – Они совсем не пушистые и твёрдые.
– Надо расчесать, и будут нормальные, – успокоила я подружку. – Пошли!Мелкими шажками, чтоб не запутаться в длинных подолах платьев, мы пошли в сторону нашей калитки.
И тут раздался автобусный сигнал: это мой папа приехал на обед. Мы одновременно с папой приблизились к калитке. Он с удивлением осмотрел нас с ног до головы и сказал:
– Это что за явление? Принцессы? Или кто?
– Принцессы, – подтвердили мы в два голоса.
– Я так и понял. Каблуки-то, каблуки! – и он насмешливо посмотрел на наши кубики, прикреплённые к шлёпанцам.
– Пап, не смейся. Мама не разрешает носить её туфли на каблуках, вот мы и придумали!
– Девчонки вы девчонки, как же вам хочется поскорее стать взрослыми! А с волосами у вас что?
– Пап, это мы кудри завивали, – объяснила я.
– Так где же кудри? – удивился папа. – У вас на головах черт знает что.
– Пап, это сахар!
– Сахар? – изумился папа. – Зачем?
– Мы сварили сахар с водой, сироп называется.
– Я знаю, что такое сироп, – сказал папа и открыл калитку, пропуская нас вперёд. – Но зачем сиропом мазать волосы?
– Пап, ты не понимаешь, мы сейчас расчешем, и будут нормальные кудри, – уверенно сказала я.
Мы вошли во двор, папа с улыбкой стал мыть руки. А когда вытер их полотенцем, сказал:
– Да… Красота – страшная сила. Только расчёска здесь не поможет.
– А что поможет? – оживилась я.
– Тёплая вода и мыло, – сказал папа.

Папа пообедал, потом кипятильником нагрел ведро воды, и мы, огорчённые, долго смывали свои неудавшиеся кудри.

После этого случая мы по-прежнему часто играли в принцесс, наряжались в мамины платья, но уже больше никогда не использовали сахарный сироп для завивки кудрей. И каблуки-кубики не приклеивали. В них и правда неудобно ходить.