Укус гадюки 12

12.
Тим недовольно поморщился, когда под ноги с громким лаем бросилась свора собак. Замахнулся ножом, отгоняя особо ретивых. Серая шерсть выдает примесь волчьей крови. Бестии прекрасно понимали значение предмета в руке человека. Весом в два пуда, достаточно грозные соперники.
- Тихо! - прикрикнула на собак девушка.
Охотник невольно залюбовался стройной, словно молодая березка, фигурой. Прелестные черты лица притягивали взор. Какая-то женская магия? Казалось, если она отвернется, сердце поразит тоска. Любовался мягкими ямочками на алых щеках. Не ожидал в этой глуши встретить сердечную тоску.
- Совсем не боишься? - Тим убрал нож, кивнув на притихшую свору.
- Я их кормлю, - голос оказался звонким и мелодичным.
Серый залатанный кафтан не портит чистую невинность. Хозяин зорко стерег девушку, чтобы не встретилась с каким удальцом. Вот и сейчас хмурый детина маячил за спиной, грозно сложив волосатые руки на могучей груди. Всем своим видом показывал: не по тебе ягодка поспела!
- Иди, - здоровяк повелительно указал рукой.
Брюхо свисает через ремень. Тюбетейка едва закрывает бритую макушку. Лицо загорело до черноты. Нос и губы мясистые. Темно-карие глаза неодобрительно прищурены. Он не стал расспрашивать угра, не вникая в дела успешного хозяина.
- Хан ушел в Старый город, на Туру, - беспечно махнул рукой Ялень.
Его язык развязался после хмельного меда. Кончик носа покраснел. В напитке градусов меньше, чем в красном вине. На расслабленное состояние больше повлияли обильная пища и тепло. Старый пройдоха беспечно развалился на шкурах, поглаживая ворс. В неопрятной бороде застряли крошки. Жирное пятно расплылось на рубахе. Рот блестит от жира. Толку от напарника в таком состоянии немного.
Тим долго ворочался, чувствуя себя неуютно на новом месте. Он не доверял продажному хозяину. С легкостью шепнет татарам о русских лазутчиках. Просыпался несколько раз, пока не надоело. Вышел из шатра. Одиноко светит тусклый блик луны. Темно. Очертания землянок, крытых лапником, сливаются с лесом. Единственное добротная изба — городок татар, обнесенный тыном. Прислушиваясь к хриплому собачьему тявканью, присел да так и застыл в нелепой позе, когда мимо протопали мордовороты. Низенькая приземиста фигура посередине — Аксыл. Один, наверняка, бугай-охранник, а с ними еще двое.
- Берите молодого неверного, пока тепленький, а нож мне отдайте, - позарился купец на приметную рукоять в виде лисьей головы, украшенную серебряными заклепками.
Тим доставал его, когда резал сыр. Ни один свободный не расстанется с привычным лезвием. Нож считался оберегом от злых сил и во время сна клался под подушку. Игла так же символизирует мужское начало. Охотник ощерился, в сердце закипал гнев. Законы гостеприимства святы для всех. Если вместе разделили хлеб, то предатели поступают против Бога или Аллаха. Судья на Небе один! Тим приник к сырой земле, сливаясь с безмолвными тенями. Недовольные голоса с другой стороны шатра хорошо слышны.
- Где этот кяфир(неверный)? - спрашивали хозяина недовольные татары. - Ты обещал молодого и сильного, а не этого старого облезлого «мула»!
- Отрыжка шайтана, где твой приятель? Отвечай! - взвизгнул сердитый Аксыл.
- Наверное, молодуху «жарит», - глумливо засмеялся пьяница. - Сладкая девка, глянулась ему…
- Тупой осел!… - торговец произнес несколько ругательств на смеси тюркского и персидского. - Габбас, я же велел стеречь!
- Аллах свидетель, - взревел охранник. - Этот проходимец спал в шатре, еще постель не остыла…
Переругиваясь, негодяи выскочили из шатра, решив отложить поиски до утра. К этому времени «гость» вернется, либо давно сбежал, почувствовав угрозу. В сношении с русским воеводой лохматого угра никто не заподозрил. Для подлого Аксыла важнее временная нажива, чем политические дрязги. Если русские предложат деньги, охотно станет с ними торговать. Он решил проверить: на месте-ли девчонка. Девственница — более ценный дар для какого-нибудь бека. Эти мысли немного сгладили потерю от выгодной продажи раба. Недавно лихие джигиты украли лошадей у нового поселения русов. Если долго злить медведя, он вылезет из берлоги и тогда окружению не поздоровиться!