Oxygen Thirst Глава 19

Женя.

Как ни пытались Сашка и Крис вывести меня на разговор – у них ничего не вышло. Не было ни сил, ни желания что-то рассказывать. Поднявшись в квартиру, я молча отнесла Кира в спальню и уложила в кровать, кое-как добралась до ванной и, приняв душ, закуталась в мягкий теплый халат. В комнате было тепло, но меня все равно пробирал озноб, и первым делом, войдя на кухню, решила заварила себе горячего чаю. Девочки с недоумевающим взглядом следили за моими передвижениями, а Олег курил в приоткрытое окно повернувшись к нам спиной. По кухне витал аромат его парфюма, перебивая даже запах бергамота в моей кружке. И вроде бы мне должно быть все равно, но это жутко раздражало. Нет, он был не резкий, и не напоминал старые дедовские шипровые духи – это был запах Антона: легкие древестно-мускусные нотки пробрались не только в нос, но и в голову, нагло, также как и их хозяин, вытолкнули оттуда все мысли
кроме одной. Этот мужчина даже сквозь расстояние имеет власть надо мной.
- Какого х*рена нужно было так душиться?! – поставив чашку на стол, прошла к окну и открыла его шире. – Дышать нечем.
Олег только улыбнулся на мое замечание и, потушив окурок в пепельнице, вышел в гостиную. Знаю, что не права, что нельзя срывать свою злость на близких людях, но ничего не могу с собой поделать. Проклятая тоска, сомнения, злость на себя, на Антона – все это съедает меня. Где он? Что с ним? Что имел в виду Ярослав, когда говорил, что я даже представить себе не могу, на что способен ради меня Антон?
Голова шла кругом. Огромного труда стоило удержать рвущиеся наружу слезы и не зареветь. Громко. Навзрыд. Но вместо этого, сильнее укуталась в халат и присела на подоконник.
- Белка, может… расскажешь, что случилось? – осторожно спросила Саша.
Ей не свойственна такая выдержка, и при других обстоятельствах я обязательно бы рассмеялась во все горло над одним только нелепым выражением лица сестры, но сейчас мне хватило сил лишь мотнуть головой. На что та шумно втянула в себя воздух и резко выдохнула.
- Уже поздно, вернее, еще слишком рано, - Кристина успокаивающе накрыла, лежащие на столе с переплетенными в замок пальцами, руки сестры.
Саша хотела было возразить, но твердый взгляд моей точной копии дал понять, что все потуги выбить хоть какую-нибудь информацию бесполезны.
Вспомнив о времени, метнула взгляд на микроволновку: двадцать минут шестого – прошло чуть больше суток с нашего последнего разговора, а его слова до сих пор эхом разносятся у меня в голове, словно он только что их сказал. Отвернувшись к окну, я запрокинула голову и закрыла глаза, уперевшись руками в подоконник. Не хочу… не хочу слышать, помнить, не хочу видеть перед глазами его образ, лицо, глаза… будь они прокляты. Эти ч*ртовы зеленые глаза с первых дней не дают мне покоя. Не хочу вообще вспоминать о нем, хочу забыть, стереть все воспоминания. Однажды у меня уже получилось – получиться и сейчас.
Щелкнул дверной замок, но я даже не шелохнулась: девочки правильно сделали, что оставили меня наедине со своими мыслями. Или неправильно… Я уже ни в чем не была уверенна. Медленно открыв глаза, устремила взгляд вдаль, пытаясь сфокусироваться на чем-то конкретном, стараясь, заставить или, скорее, уговорить себя перестать думать о мужчине, который находиться от меня за сотни, а может даже тысячи километров.
Я вышла на балкон и стала разглядывать дома напротив. Это занятие отняло у меня меньше полминуты, еще столько же убила, считая припаркованные во дворе автомобили. Вместо цифр в голове были одни маты. Вспомнив, что в старом комоде в углу должны быть сигареты, решила поискать, открывая по очереди заполненные всяким хламом ящики. Мои старые друзья: пепельница, зажигалка и пачка «KENT» - они немало видели моих слез и многое помогли мне пережить. С первой затяжкой горький дым обжег горло. Вторая пошла легче. На несколько секунд в голове стало пусто, тело расслабилось, и слегка закружилась голова. Я хотела, что бы с дымом вышла боль. Чтобы змея под именем «тоска», которая уже успела обосноваться в сердце и чувствовала себя, как дома, задохнулась от ядовитого, едкого дыма и покинула мое тело. Легче не стало. После третьей затяжки затошнило. Не осилив даже половины сигареты, потушила окурок в пепельнице и вернулась в комнату. Накатил новый порыв злости. Я схватила чашку со стола с остатками чая, быстро сполоснула под краном, набрала воды и стала поливать цветы на подоконнике и балконе, прекрасно видя, что земля и без того влажная. Перемыла посуду – пару чашек, которая осталась после Саши и Кристины. Протерла плиту и холодильник, хотя была уверенна, что туда никто не заглядывал несколько месяцев. Кажется, теперь я знаю как это – сходить с ума.
Я видела Антона всюду, его образ преследовал мой разум. Пытаясь себя чем-нибудь занять, бродила по кухне словно в агонии, но вскоре тело перестало слушаться: долгая дорога, нервы – усталость просто валила с ног. Обессиленная, я села за стол, вытянула руки перед собой и уронила на них голову. Проклятье, стоит только закрыть глаза, как снова ощущаю тепло его рук на своих щеках, чувствую вкус его губ. Тело пробила дрожь. Это какая-то невероятная сила притяжения – я не в силах бороться, кажется, она сильнее моего страха. Возможно, дальше будет легче. Понимаю, что должно пройти время, но… уже не знаю, хочу ли.
- Он звонил вчера, - послышался за спиной тихий голос Олега.
Мужчина прошел вглубь комнаты и сел напротив. Немного приподняв голову, я уставилась на него, прекрасно понимая, о ком идет речь; всегда восхищалась его особенностью успокаивать женщин и вести с ними переговоры. Он всегда знает, когда и что говорить.
- Мне все равно, - выдавила еле слышно.
В горле пересохло и, словно прочитав мои мысли, Олег поднялся и налил из чайника воды в бокал. Опустошив, я поставила его на стол, так и не поблагодарив мужчину, уверенна, это последнее, что он хотел от меня услышать сейчас.
- Знаешь, иногда мы видим то, что хотим видеть, а вот со слухом сложнее – слова острее бритвы. Бывает, полоснешь так, что ни один хирург не заштопает.
- К чему весь этот разговор, Олег? Я не хочу говорить о Соболеве, - и я не врала в этот момент, Антона и так было слишком много в моих мыслях, в голове.
- Пока это всего лишь монолог, и только тебе решать станет он диалогом, или нет, - сунув руки в карманы, мужчина стал медленно прогуливаться по комнате. – Во дворе стоит неприметный серый внедорожник – это ваша с Кирюхой охрана.
Пытаясь переварить то, что он только что сказал, я вся подтянулась, собралась и, нахмурив брови, взглядом потребовала объяснений.
- Не смотри на меня так, я тут не причем. Это инициатива Соболева, и пока он не вернется вас будут охранять.
- Ты знаешь, куда он уехал?
Странная поездка, личная охрана – этого ничтожно мало, чтобы собрать весь пазл, мне нужно было больше информации. Я должна знать, куда и зачем уехал Антон.
- Да.
- Тогда скажи мне, - Олег лишь мотнул головой.
- Если Соболев захочет, то расскажет тебе сам. И не уговаривай, все равно не скажу.
- Вы что сговорились? – в моих венах кровь кипела от злости.
Сжав кулачки, я вскочила с места и, уперев их в бока, возмущенная, уставилась на Олега.
- А ведь кто-то всего пару минут назад утверждал, что ему плевать на Антона и разговаривать о нем не собирался, - лукавая улыбка коснулась уголков рта мужчины.
Хитрый, он абсолютно ничего не сказал, но все-таки выбил из меня эмоции. Выдохнув, плюхнулась обратно на стул, хотя руки «чесались» дать оплеуху или, на крайний случай, пнуть этого довольно улыбающегося родственничка.
- Ты козел, - в глазах мужчины плясали озорные огоньки.
- Зато теперь я знаю, что Соболев тебе не безразличен, впрочем, как и ты ему. Одного только не пойму, вы друг другу «мягко говоря» симпатичны, свадьба с Вадимом скорее всего накрылась медным тазом, так как выборы уже на носу и, очевидно, он пролетает – что мешает вам быть вместе? – он на секунду замолчал, словно, собираясь с мыслями. - В тот вечер, когда Крис сбила машина, ты ведь ему звонила?
- Да, - меня переполняли эмоции, я была не в силах больше с ними справляться. – Он сказал, что любит меня, а я… я сказала, что он - моя самая большая ошибка.
Слезы невозможно было удержать. Они быстро сбегали по щекам, и я не успевала их вытирать.
- Почему? – голос мужчины пропитан состраданием и пониманием.
Мотнув головой, закрыла лицо руками. Что я должна была ему сказать? Что я полная дура, которая побоялась дать себе шанс быть любимой и разрушила то хрупкое, что между мной и Антоном появилось. Или надо было поведать ему преинтереснейшую историю нашего близкого знакомства в кабинете?
- Я не знаю, что мне делать… я боюсь его любить. Всякий раз, как судьба сталкивает меня с кем-то из Соболевых – мой мир рушится.
Олег ненадолго задумался, а потом сел на стул напротив и, скрестив руки на груди, начал говорить:
- Насколько вы с Крис похожи, настолько же и отличаетесь, - говоря о сестре, он тепло улыбнулся. – Ты думаешь ей было легко со мной – я столько раз уходил, оставлял ее в тяжелых ситуациях. Я оставил ее, когда она практически была прикована к кровати. Но она ждала, моя девочка стойко преодолевала все преграды, а иногда за нас обоих. Она приняла меня после другой женщины и простила. После всего этого, Кристина подарила мне самый дорогой подарок во все мире – она родила мне дочь.
В глазах мужчины заблестели слезы, Олег никогда так откровенно не разговаривал со мной об их с Крис отношениях.
- Я был таким уродом, а она все равно видела во мне что-то светлое и хорошее. Любила вопреки всему. В этом и есть ваше самое большое отличие – ты боишься идти до конца. Не повторяй моих ошибок, Жень. Антон не Кристина, он мужчина – богатый, успешный, всегда найдутся желающие утешить его и когда-нибудь он сдастся.
Его слова неприятно укололи мое самолюбие, в голове тут же появилась картинка, как Антона ублажает другая женщина, и я брезгливо, с отвращением, быстро избавилась от нее. Плод моего воображения причинял боль, вряд ли я смогла остаться цельной, если бы увидела Антона с другой на яву.
- Жень, поговори с ним.
- И что я ему скажу?
- Если Антон действительно тебя любит, он услышит то, что нужно, - я пожала плечами и вытерла остатки слез. – А сейчас вали спать, и без пререканий. Кир проснется, я отведу его к нам, пусть поиграет с Лизой, пока его мама хорошенько выспится.
Моей благодарности этому мужчине не было предела. Все-таки моя сестра чертовски счастливая женщина. Иметь такого мужа большая награда. Уже проваливаясь в сон, я мысленно попросила Господа помочь Антону, чтобы он как можно быстрей решил все свои проблемы и вернулся домой.

***

Я проспала практически весь день. Голова слегка побаливала и неприятно урчало в животе, но это понятно – у меня во рту со вчерашнего утра кроме чашки чая ничего не было. Открыв холодильник , я тут же его закрыла и, оставив попытки найти дома хоть что-то съедобное заказала в службе доставки пиццу и роллы. Пока заказ везли я приняла горячий душ и только после набрала Кристину.
- Ну как ты? – голос сестры звучал взволнованно.
- Все в порядке. Более или менее. Я справлюсь, не переживай. – она глубоко вздохнула, но пытать не стала. – Крис, можно Кир у вас сегодня переночует, мне нужно немного времени, чтобы подумать.
- Да, конечно. Пусть живет сколько нужно. Ты же знаешь, как я люблю этого сорванца.
Я безумно соскучилась по сыну, но так сейчас будет правильней, он не должен видеть разбитую с опухшими от слез глазами мать.
- Хочешь, я приду и мы, как раньше, залезем под одеяло и поговорим.
- Не сегодня, пожалуйста. Дай мне немного прийти в себя и я все тебе расскажу.
- Как скажешь. Отдыхай сестренка.
Попрощавшись, я повесила трубку.
Через полчаса привезли еду. Переложив все из контейнеров на тарелки, я аккуратненько, с подносом на руках, уселась на диван перед телевизором. Пощелкав каналы, и, не найдя ничего интересного, решила смотреть немое кино – просто отключила звук. Есть, несмотря на то, что желудок неумолимо требовал, не хотелось. Роллы я все же впихнула в себя, а вот пицца отправилась в холодильник нетронутой. Закутавшись в плед, свернулась калачиком, обняв руками колени; на душе было грустно и тревожно. Под подушкой пропищал телефон. Я просунула руку, достала аппарат и в надежде, что сообщение прислал Антон, открыла злополучный конверт. Баланс… ну как же иначе. Это был всего лишь баланс. Накатило разочарование. Предательские слезы вновь пеленой застыли в глазах. Я как побитое, израненное животное лежала, тихонько поскуливая, и кусала, пытаясь заглушить душевную боль, кулачки. А хотелось кричать. Громко. В голос. Так, чтоб вселенная содрогнулась. Чтобы сквозь расстояние один единственный человек почувствовал, что я скучаю, что он нужен мне. Впервые такие чувства пробили меня, растопили толстый слой льда, который годами сковывал мое сердце. Я поняла, что невозможно всю жизнь бежать и прятаться от любви. Количество никогда не переплюнет качество. Много мужчин согревали мою постель, но только один смог согреть меня. Как мне все ему объяснить? Как заставить поверить, что нужен мне? Я не знала ответов на эти вопросы, сейчас они казались мне не решаемыми. Удрученная и погрязшая в свои размышления, я сама того не заметила, как провалилась в сон. Единственное, что радовало это – принятое решение. Я решила, во что бы то ни стало, в самое ближайшее время вернуться в Москву поговорить с Антоном. .Хватит прятаться и отталкивать. Пришло время сделать выбор.

***
Противное пищание прибора, эхом разносящееся по палате — единственное подтверждение того, что он все еще жив. Слезы ручейками бегут по моим щекам, оставляя черные подтеки туши. Я не пытаюсь их стереть, знаю, что выгляжу ужасно, но мне на это плевать. Всё, что меня сейчас заботит — его состояние. Уже трое суток он не выходит из комы, травмы настолько серьезные, что врачи удивляются, как он вообще остался жив.
Я смотрю на практически бездыханное тело и едва сдерживаюсь, чтобы не завыть. А так хочется выплеснуть все наружу, вырвать из сердца эту боль, чтобы хоть немного стало легче.
Трое суток длится моя агония; потихоньку стали сдавать нервы. Уже не помню, когда ела в последний раз, кусок в горло не лезет. Все, что могу сейчас — молиться. И я молюсь. Умоляю. Снова и снова взываю к Господу, прошу не забирать его у меня. Я уже теряла близких людей и знаю, каково это. Лично знакома с этой болью, невыносимым чувством утраты. От одной мысли на спине и лбу выступает холодный пот; бессилие убивает.
Резко встаю со стула, и тот с грохотом падает. Подхожу к стене и прижимаюсь к ней лицом. Она холодная. Почему-почему-почему? За что мне все это? Начинаю тихонько стучаться о стену лбом. За что? Размахиваюсь и с силой бью по ней кулаками.
Отчаянье сменяется приступом ярости. Мне хочется подойти и встряхнуть его, ударить, чтобы, наконец, пришел в себя, открыл свои серо-зеленые глаза и посмотрел на меня наглым, дерзким, постоянно бросающим вызов взглядом. Но тщетно, он не подает никаких признаков жизни, продолжает неподвижно лежать. Это невыносимо - я сдаюсь. Не могу больше! Впиваюсь ногтями в штукатурку – раздается противный скрип. Сползаю по стене на пол и обхватываю голову руками.
Мерзкое пищание учащается. Я вскакиваю и подбегаю к кровати, смотрю на монитор: длинная белая полоса разрезала экран пополам. Меня охватывает паника, пытаюсь закричать, но не могу выдавить из себя ни звука. Я открываю рот, но вместо того чтобы подать голос, лишь жадно хватаю ртом воздух. Вспомнив о кнопке экстренной помощи, с силой бью по ней ладонью.
Через несколько секунд вбегает медсестра, проверяет приборы, и, что-то невнятно бормоча под нос, пулей вылетает из палаты. Я места себе не нахожу. Не в силах сдерживать себя, мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь верить в то, что это происходит на самом деле. Сердце разрывается от боли, и я начинаю рыдать. Чувство реальности исчезло; всё происходит словно не со мной.
Медсестра возвращается не одна, следом за ней в палату врывается врач. Его голос звучит для меня как гром среди ясного неба:
- Два кубика адреналина, готовьте дефибриллятор!
Медсестра быстро выполняет команды.
- Нет! Ты не можешь умереть! Не оставляй меня! — отчаянье душит, я словно схожу с ума.
Перед глазами все плывет, в ушах гул — я чувствую, что сейчас упаду. Делаю несколько шагов назад и опираюсь на стену. Ватные ноги подкашиваются, и я падаю на колени.
- Триста шестьдесят. Разряд!
Его тело приподнимается и снова падает на кровать.
- Четыреста. Разряд!
Кто-то пытается вывести меня из палаты, я сопротивляюсь, но вскоре силы покидают меня. Поднимаю глаза и вижу перед собой Олега, взглядом умоляю его оставить меня в покое, однако, он непреклонен.
- Жень, ты мешаешь, - в этот момент я его ненавижу.
Вырываюсь от хватки Олега, отталкиваю от себя и делаю попытку вернуться к кровати. Он хватает меня, зажимает мне рот ладонью и силой выводит в коридор. К нам тут же подбегает заплаканная Крис, обнимает меня. Какое-то время мы стоим, обнявшись, и просто плачем.
На какой-то миг, мне стало так тепло, спокойно в ее объятиях, но потом, что-то внезапно обрывается внутри меня, и сердце сжимают невидимые тиски. Невыносимая боль растекается... нет, не по телу — по душе. Я вырываюсь из объятий сестры, забегаю в палату и, остановившись в нескольких метрах от кровати, смотрю на врача. Он не выдерживает моего взгляда, молча опускает голову и отрицательно машет головой.
Я понимаю, что это конец. Он ушел... он оставил меня... навсегда.
Антон.
Три тысячи триста пятьдесят – именно столько километров мне пришлось преодолеть, чтобы вернуться домой. Четыре дня, тысячи гребаных минут, и каждую я думал о ней. Переосмысливал наш разговор, подмечал мелкие, как казалось на первый взгляд, не имеющие особого значения, детали. Пытался поставить себя на место Жени и понять, почему она так поступила, почему отвергла меня, ведь я видел, что слова слетали с ее губ через боль и слезы. В том, что девушка испытывала ко мне сильные эмоции, сомнений не было, но вот как ее заставить признаться в них и принять, как вдолбить в маленькую головку, что любить меня не так уж и плохо. Как?
Для начала решил дать ей выдохнуть: родные стены, семья, спокойная обстановка – все это должно помочь быстрее адаптироваться и привести себя в порядок. После разговора с Яром, стало ясно, что ей это сейчас жизненно необходимо. Женя покинула мой дом абсолютно разбитой и, где-то в глубине души, я был немного рад. Нет, я не хотел, чтобы она испытала ту же боль, что и я после ее слов, но Женя должна была понять, что может потерять меня. Ей нужна была эта встряска. Так же как и мне. Чтобы почувствовать, как сильно я смог влюбиться в эту женщину.
Пока хозяйка моего сердца будет восстанавливать силы, мне предстоит разгрести кучу, а то и две навалившихся дел. Отец уже пришел в себя, но, по словам Надежды, инфаркт очень сильно подкосил его и вернуться к нормальной жизни, не говоря уже о том, чтобы вести дела фирмы, он сможет не скоро. Любые физические нагрузки ему категорически запрещены, так же как и волнения; передвигаться некоторое время придется на коляске. Сейчас они должно быть уже сели в самолет, и через несколько часов я смогу собственными глаза увидеть, что с отцом все впорядке и его жизни больше ничто не угрожает.
Было еще одно незавершенное дело: вчера вечером, следуя указаниям, полученным в очередном СМС, я оставил машину, которую пригнал, на обочине, а точнее на двадцать втором километре МКАД и, вызвав такси, уехал домой. Я понимал, что просто так эта история не закончится и не ошибся. Утром меня разбудил телефонный звонок. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы догадаться кто звонил.
- Слушаю! – спросил хриплым ото сна голосом.
- Доброе утро, Антон. Надеюсь, ты успел хоть немного вздремнуть? – потянувшись, скинул одеяло и сел на край кровати.
- Вы же звоните не для того, чтобы справиться о моем сне?
- Ты прав. Нам нужно встретиться, - его голос звучал устало. – У меня сегодня была длинная ночка, но с этим делом пора закончить раз и навсегда. Если ты не против, я через полчаса подъеду к твоему дому?
Был ли я против? Пожалуй, нет. Скорее наоборот – садиться за руль после длительной поездки не хотелось, но Фархад был прав, пришло время покончить с этим.
- Хорошо, - и прикрывая рукой очередной зевок, сбросил вызов.
Мое тело мечтало вернуться в постель и проспать еще часов тридцать, но вместо этого отправилось в душ, лениво перебирая ногами. Стоя под теплыми струями, я снова думал о Жене. Эта девушка приручила мой мозг, подчинила, и теперь он отказывался думать о чем-то или ком-то другом. Я так остро ощущал, что соскучился по ней, что готов был сразу после встречи поехать в Краснодар и показать этой упрямой красавице, как могу любить, и если бы не отец и его состояние, именно так поступил.
На улице было по-летнему тепло. Натянув чистые майку и шорты, я спустился в просторный и совершенно пустой холл. Устал от костюмов и деловой одежды, переговоров, встреч, я подумал о том, как было бы здорово поехать к воде: снять уютный коттедж на берегу океана, солнце, пляж, белый песок – Кир будет в восторге. То, что у Жени есть ребенок не вызывает у меня дискомфорт. Я люблю этого мальчишку, и совершенно неважно, что он не мой сын. Уверен на все сто пятьдесят процентов, мы с ним поладим. Вот только осталось маму его уговорить. Оставив «план Барбаросса» на более подходящее время, я спустился во двор и открыл калитку; хорошо знакомый «Лексус» уже дожидался меня. В глаза сразу бросилось, что Фархад был за рулем сам – мужчина сидел, уткнувшись лбом в руль. Почему-то в этот раз я был спокоен, никакой тревожности. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина поднял голову и устремил на меня свой тяжелый взгляд. Не дожидаясь приглашения, открыл дверь и сел на пассажирское сиденье, на несколько минут в салоне повисла абсолютная тишина.
- Вы сегодня без охраны, - подметил, решив таким образам начать разговор.
- Я предпочитаю видеть рядом с собой только верных и преданных людей, - мужчина устало потер лицо руками. – Многое поменялось с нашей последней встречи. У тебя, вероятно, накопилось немало вопросов ко мне?
Вопросы были, и я решил начать с главного.
- Вы помогли мне, зачем? – прежде чем ответить, он достал сигарету, подкурил, и только после третей затяжки начал говорить.
- Скорее, это ты мне помог, - его слова не особо удивили меня. – Я всегда был против ввоза белой смерти в Россию, но мой хозяин… теперь уже бывший, считал по-другому. Его не волновали последствия, только деньги. Каждый день от этой дряни умирают десятки людей… детей.
Его лицо на какую-то долю секунды стало злым, взгляд жестким, но я успел уловить эти изменения. Мужчина быстро взял себя в руки, выкинул в окно окурок и продолжил:
- Моему сыну должно было исполниться восемнадцать, когда он первый раз попробовал, а уже через полгода его не стало.
- Передоз, - это был риторический вопрос, который я не собирался задавать, но слава сами вырвались из меня.
- Да. Я привез сына в Москву учиться, помог поступить в престижный университет, но его больше привлекала моя работа. Мальчишка везде таскался за мной, делал все, что бы его заметили. И его заметили – человеку, на которого я работал, всегда нравились дерзкие, готовые в любую минуту броситься в бой ребята. Взяв моего сына к себе, несмотря на то, что я был против, он показал ему другую сторону жизни: прилежный мальчик, мастер спорта по боксу, гордость семьи – попал в мир денег, похоти и разврата. Я знаю, кто дал ему ту первую злополучную дозу, кто… убил его. Убил меня. Моя жена не смогла простить меня и смириться с тем, что нашего сына больше нет. – Фархад рассказывал о своем прошлом и смотрел куда-то вдаль, крепко сжимая руками кожаный руль. – Я жаждал мести. Все эти годы ждал подходящего момента, и прошлой ночью он наконец-то настал. Больше у меня нет хозяина – я занял его место и лишил всего. Теперь мы квиты.
- Вы так и не ответили, на мой вопрос, - мне, конечно, льстило, что Фархад поделился со мной своим прошлым, но я не священник и, увы, грехи не отпускаю.
- Всему свое время, Антон. Я не всегда называл человека убившего моего сына «хозяином» - когда-то он был для меня как брат. А потом он предал меня… так же, как и твой. Ты хороший человек, и я не мог позволить, случиться тому, что эти двое запланировали. Как правая рука шефа, я был в курсе всех дел, но в тех, что связаны с наркотиками, участия не принимал. На этот раз товар не должен был «уйти в народ». Это был заказ, и сделали его люди имеющие огромную власть. Мой хозяин, по сравнению с ними, был просто пешкой. Когда я предложил взять это дело под свой контроль, сославшись, что Кандагар – мой родной город, никто не заметил подвоха. Все складывалось для меня самым лучшим образом, до тех пор пока я не узнал, что перевозчиком будешь – ты.
- Но ведь я мог не пройти эту чертову границу…
- Мог, на этот случай был запасной водитель. Да и брат твой, признаюсь честно, на это и рассчитывал. Он отдал за твою смерть огромные деньги.
- Но ведь я остался жив, что теперь?
- Остался, но только потому, что я специально сказал тебе оставить машину посреди трассы. Если бы ты привез товар куда надо, то не сидел передо мной сейчас, а уже несколько часов лежал в морге.
- Я даже не знаю, что сказать, - мне еще предстояло переварить все, что только что услышал. - Но ведь наркотиков в машине не было… значит…
- Да. Это была подстава, а «большие люди» не прощают тех, кто собирается их кинуть.
- М-да, - все, что я смог из себя выдавить. – Где сейчас Вадим?
- Этого я не знаю. Наверно прячется где-нибудь, как крыса, - его голос был переполнен отвращением.
- Вы хотели встретиться для того чтобы рассказать мне все?
- И да, и нет. Я не буду ходить вокруг да около и скажу прямо – мне нужен помощник, правая рука, человек, которому я смогу доверять как себе, - я начал понимать, к чему он ведет. – Я хочу, что бы этим человеком стал ты.
Вопрос выбора не стоял – темная сторона не для меня. Хватит играть со смертью, пришла пора остепениться. В этой жизни я сделал много глупостей и больше не позволю себе облажаться. За долгие годы, наконец-то на моем пути встретилась женщина, ради которой я готов горы свернуть, звезду с неба достать, да, черт возьми, выполнить любой ее каприз, любую просьбу. Я готов носить на руках, готовить завтраки, возить на самые дорогие курорты, все, что угодно, лишь бы засыпать и просыпаться в ее объятьях. Она мой самый драгоценный камень, мой бриллиант. Она – мое сокровище, и я не намерен его делить или кому-то отдавать.
- Я благодарен за доверие, но – нет, я не могу. Не хочу, - мужчина понимающе кивнул.
- Что ж, я ожидал услышать такой ответ, - Фархад впервые протянул мне руку. – Уважаю твой выбор, но если передумаешь…
- Нет, - пожав его руку, потянулся к ручке.
- Если что-нибудь будет нужно, ты всегда можешь обратиться ко мне,.
Кивнув, я вылез из машины и захлопнул дверь.

***

Весь день я крутился, как белка в колесе: офис, клуб, после пара важных встреч. Домой вернулся гораздо позже, чем собирался. Подъезжая, заметив свет в гостиной, не смог сдержать улыбку, на душе стало сразу как-то тепло. Четко веря в то, что жизнь налаживается, я заехал во двор и заглушил машину. Едва я открыл дверь и вступил на порог, услышал в холле голоса. Два принадлежали Надежде и отцу, а вот третий…
- Ну, наконец – то, Антошка пожаловал! Вся семья в сборе, правда, пап, - от увиденной картины у меня перехватило дух, в горле словно ком застрял, не давая вымолвить ни слова…