Заработанный авторитет

     Толька Одуванчиков ничем не отличался  от остальных ребят. Ну, кончил десятилетку, тогда её все кончали, ну окончил сельскохозяйственную школу. Ну и что? Вон сверстники в институты поступили и учатся, а здесь – школу. Удивил! Чего ему было учиться на животновода? Мог бы и не учиться, сам, как говорится, под коровой вырос и всё знает о скотине. Правда, после учёбы, заведующим молочнотоварной фермы его поставили, но не на основную ферму, а на ферму, где и было-то всего полсотни коров, находящейся в отдалённой деревне. И называли его колхозники, как и раньше, – кто Толя, а кто просто  звал Толиком. А ему и обижаться было нечего, тем более, что ему исполнилось всего девятнадцать лет, да и не привык он к этому, и не заслужил.
   Заслужить у колхозников  уважение  очень тяжело. Звание у него, как ни  как, было - заведующий, и подчинённые называли  по имени-отчеству, и то  не все, тем более, что колхозники народ  чинопочитающий, а вот уважение надо заслужить делами, или повседневным кропотливым трудом.
 Заслужить уважение Тольке Одуванчикову  помог батюшка - случай 
     В тот день запустил пастух стадо коров  колхозников на поле с  клевером. Правда, клевер уже выродился и поле собирались перепахивать, наверное, поэтому пастух, понадеялся на «авось», и решил хорошо накормить коров, тем самым ублажить колхозников. Было ещё утро, роса серебряными искрами блестела на клевере.  Сочный клевер был лакомым кормом для коров, и они так припали  к еде, что и с места не сгонишь.
      Накормив коров, пастух всё же согнал стадо с этого поля. Успевшие  наесться, коровы далеко не пошли и невдалеке легли отдыхать. Теперь пастух решил тоже перекусить.
    Прошло какое-то время, и пастух увидел, что коровы не могут подняться, бока у них вздулись, коровы ревут, белками глаз вращают, взывая о помощи. Пастух испугался, понял свою оплошность и свою беспомощность, побежал в деревню, благо, что она была невдалеке. Он сообщил об этом ветеринару,  а такая весть разлетелась по деревне молниеносно. Скоро все жители деревни сбежались  к стаду.
      Подъехавший ветеринар бегал от одной коровы к другой, пробовал надавить вспухший живот коровы, отчего те ещё больше ревела. В итоге, он беспомощно развёл руками. Каждая хозяйка стояла у своей кормилицы, охала, плакала. Некоторые колхозники побежали в деревню варить  отвар из льняного семени, говорят, помогает в таких случаях. Время тянулось медленно и место, где лежало стадо, было схоже с полем брани, на руках матерей которых умирали дети.
     - Пока коровы живы, надо их резать, иначе будет поздно, - громогласно сообщил ветеринар и беспомощно развёл руками.
      С новой силой раздался дружный крик и плач женщин колхозниц.
      В тот момент проезжал Толька на велосипеде со своей фермы. Услышав крик, он повернул голову, увидел  толпу плачущих и непонятно что кричащих людей на лежбище стада и  остановился. Сотня вопрошающих глаз остановилась на нём.
   -Коровы объелись! – в один голос  выдохнули колхозники, и разом добавили: - Сынок, помоги! 
      Этих людей Толя хорошо знал, вырос среди них и сам знал цену корове, и что для крестьянина означала эта кормилица.
     Толя взглянул на ветеринара, на какое-то мгновение они встретились глазами, после чего  ветеринар пожал плечами и отвернулся. Было понятно – он был беспомощен.
     Никакого инструмента у Толи не было, кроме велосипедной аптечки, в которой постоянно громыхали гаечные ключи и отвёртка. Время тикало, была дорога каждая минута, могло погибнуть всё стадо. Колхозники глазами поедали его. Толя был для них Богом, который в мгновение ока мог спасти их коров. По лицу Толи побежал холодный пот.
     Уже  в сельскохозяйственной школе Толя знал, что есть такой медицинский инструмент, напоминающий шило, вложенное в металлическую трубку, но где его взять. По- видимому, его не было и у ветеринара, а может он о нём и не слышал.
    -Йод есть?- спросил Толя у ветеринара.
    -Есть! – мгновенно ответил тот и  с готовностью бросился искать их  в сумке.
    - Ещё вату или бинт, - на ходу давал команду ветеринару, доставая из аптечки велосипедную отвёртку.
    Толя смочил  йодом  бинт,  решительно подошёл к первой вздувшейся корове, определил только ему известное место, намазал его йодом  и так же твёрдо нанёс отвёрткой косой удар в подготовленное место.  Его обдало упругой струёй спёртого воздуха, но отвёртку он не вытаскивал, пока не ослаб  напор воздуха. После чего он вынул отвёртку и вновь смазал проколотое место. Корова словно народилась вновь, приподняла голову и делала попытку встать, но хозяйка коровы утихомирила её похлопыванием по шее. Слёзы хозяйки ещё не могли остановиться, но они были не горючие, а какие-то мягкие и доброжелательные.
     Толик же перешёл ко второй корове и сделал ту же операцию. Теперь уже ветеринар вызвался помогать Толе и мазал йодом указанное  место.  Ему было непонятно, как он находил такое место и как он искусно наносил удар.
      Видя  способ спасения коров, теперь хозяйки окружили  его, и каждая просила спасти первой именно её корову. Толя не слушал их, не стал бегать и искать корову хозяйки, а спасал  коров по порядку, как они лежали.
      У каждой коровы Толя с ветеринаром были не больше минуты, и с каждой такой операцией  цикл уменьшался. Через час все коровы были прооперированы и первые коровы уже встали, смотрели на мир другими глазами. Все коровы были спасены. Пастух тоже.
     После этого случая Толю чуть ли не носили на руках жители  деревни.  По всем вопросам по скоту  обращались только к нему. Авторитет ветеринара упал до минимума, он  приглашался только для прививок, да актировал павший колхозный скот. Да и колхозникам  Толя  обходился бесплатно, ибо Толя не пил спиртного и не просил магарыча, как ветеринар. Авторитет Толи поднялся  очень высоко. О нём узнали жители  всей округи, старались с ним как-то познакомиться, здоровались, а жители деревни называть его стали Анатолием Иванычем, и не просто так, а с уважением и любовью