Как я пытался быть деревом, актером и... Глава 3

Тэги: гомосексуальные отношения, слэш, ориджинал, актер, художник, США, Нью-Йорк, романтика, юмор, флафф, повседневность, NC-17, подробная эротика.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Когда Даррин вернулся домой, Луи там все еще не было. Внутри он порадовался за товарища, потому что если тот нашел нормальную работу, то это всегда плюс. Немного порадовался и за себя, надеясь, что если Луи займет себя трудовой деятельностью на полную катушку, то меньше станет превращать квартиру в набросок раннего экспрессионизма. И немного погрустил. Ему казалось, упорства в Луи куда больше, чем в нем самом.

«Лужок», как лежал на полу, так на полу и остался. Зато хотя бы высох.
Даррин сгреб несколько листов, освобождая путь к потрепанному дивану, и упал в его объятия.
Вытянув ноги, он положил под поясницу подушку и посмотрел в окно. В туманном полумраке зажигался Нью-Йорк. Белые огни, желтые, красные. Настроенные друг на друга новые высотки и старинные здания. Центры и детские сады.
Даррин всегда размышлял в такие моменты о том, каким маленьким и жалким мог быть Нью-Йорк в момент своего становления. И каким стал. Лучшим городом на свете.

У него появилось ванильное желание наполнить бокал красным крепленым вином и полежать в такой позе еще часок, пока не вернется сосед и не придется уходить в свою комнату, потому что эту он заполнит светом и собой.
Останавливало Даррина то, что ему очень не хотелось вставать. Ну, и у него не было вина.
А потом зазвонил телефон. Нехорошее предчувствие Даррина не обмануло — звонил Боми.

О Боми можно было говорить много, но можно было и не говорить: он всегда представлялся сам.
Король вечеринок, звезда Азии, эквилибрист в мире половых утех — примерно так он описывал себя в социальной сети, когда они с Даррином познакомились. Нет, часть правды в этих утверждениях бесспорно была. Он появлялся на каждой тусовке, куда его даже не звали, действительно был пакистанским эмигрантом и трахался, как кролик из рекламы батареек.
Непродолжительные отношения с ним, однако, привели Даррина к мысли, что он скорее балагур, алкаш и бездельник. На постоянном базисе такое добро на себе Даррин вынести не мог, но редкие звонки раз в пару месяцев все же происходили. Обычно они заводили обоих в общую постель, и Даррину всегда было на следующее утро стыдно.

Вот и сейчас он внимательно смотрел на вибрирующий на его коленях телефон, а память услужливо приносила ему картинки упругого смуглого тела, доставляющего массу удовольствия тому, кто им пользуется.
Даррин сдался и нажал на «ответ».

— Кошечка, куколка, детка моя, — понеслось из динамика.
— Даррин, — напомнил он.
— Я знаю, Даррин! — хихикнул Боми в трубку. Естественно, он был уже готов. — Как твое ничего, Даррин?
— Ничего. — Споулз взглянул на наручные часы, прикидывая, сколько на этот раз продлится предисловие.
— А я тут вспоминал о нас, Даррин. О тебе. Как нам было хорошо…
— Короче, Боми.
— Короче, я стою под твоей дверью.

Даррин мельком бросил взгляд на темный коридор. Он не слышал, чтобы по лестнице кто-то поднимался. Впрочем, возможно, толстая дверь глушила все звуки.

— Стоишь?
— Ага, стою, — подтвердил Боми и затих, булькнув глотком чего-то горячительного на фоне. — Я и бутылка хереса. Ну, полбутылки. У меня есть отличный план. Я звоню тебе в дверь, ты открываешь. А потом мы прямо на твоей постельке…
— Постой. — Даррин растерянно потер голову.

Он внезапно вспомнил, что не говорил Боми о том, что сменил место жительства.

— Я уже звоню, — повторил наклюкавшийся бывший, и в подтверждение где-то на заднем фоне раздалась трель звонка. — А чтобы ты поторопился, упомяну интересную деталь.
— Боми…
— Я уже спустил штанишки до колен. Мог бы и постучать сам знаешь чем, но я его берегу для тебя.
— Боми, где ты находишься? — перебил его Даррин, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Стало жарко или нет?
— Я, да… о, Софи, блин. — В трубке заскрипело, раздался чей-то вскрик, и звонок сорвался.

Даррин сполз по дивану вниз, будто кто-то мог видеть его и разбирающий его смех. Обняв себя за торс, он представил эту картину наглядно. Боми без штанов и открывшая ему дверь Софи. О, что бы он отдал, чтобы увидеть это вживую.
Телефон молчал недолго.

— Почему ты не вышел? — гневно рявкнула трубка. — Эта твоего брата дикая какая-то. Я даже не понял, что она там орала.
— Боми, — Даррин поджал губы, стараясь не смеяться, — я уже там не живу. Наверное, она орала именно это.
— А. Ну да. Может быть.

Телефон на некоторое время замолчал.

— Дашь новый адрес? — только и спросил он деловито.

Вздохнув, Даррин покорился судьбе и рассказал, как добраться до своего нового обиталища.

Закончив с пояснениями, которые заняли слишком много времени хотя бы по причине того, что Боми было сложно собраться мыслями, и Даррину пришлось повторить все второй раз уже таксисту, который его вез, он начал готовиться.
Принял душ, побрил яйца, помыл голову, почистил зубы, отыскал в своей коллекции самые милые трусы с утятами, к которым Боми по непонятной причине испытывал большую любовь… Закончил прелюдию Даррин, сменив постельное белье и положив под подушку презервативы из загашника. Искать их в процессе ему не хотелось.

Вздохнув, Даррин устроился все на том же диване, но теперь чище, параднее и с меньшим количеством волос на теле. Он мог бы озаботиться, конечно, чем-нибудь вроде аперитива и фруктов, но во время таких свиданий Боми обычно ни на что, кроме его члена, внимания не обращал, набрасываясь на него, как амазонка, проведшая без мужчин лет тридцать.
Настойчивый звонок в дверь заставил все внутри приятно заклокотать в предвкушении. Даррин даже уговорил себя подождать минутку, чтобы успокоиться, но гость по ту сторону минутку ему давать не собирался и повис на звонке, как бульдог из мультика, вцепившийся в штаны незадачливого грабителя.
Примерно так и было.
Нажимая кнопку звонка лбом, Боми улыбнулся ему и позвонил еще несколько раз для верности.

— Ты пахнешь, как цветочный садик, — бросил он и тут же схватил Даррина за уши, наклоняя к себе для долгожданного поцелуя.

Ответить похожим комплиментом Даррин не мог в силу того, что от Боми несло куревом и хересом, который, по всей видимости, не пережил долгую дорогу сюда.

Наградив временного хозяина квартиры страстным мокрым поцелуем, Боми втиснулся внутрь и осмотрелся.

— Мне тут нравится, — сообщил он. — Классные обои.

Даррин закатил глаза, проходя за ним в гостиную.

— А, знаешь, какой самый большой плюс? Нет за стенкой этой твоей родни, и мы теперь можем шуметь, сколько хотим.

Рука Боми не медлила, хватая Даррина за ремень и таща к дивану.

— Вообще-то я снимаю эту квартиру не один, — осадил его тот. — У меня есть сосед.
— Симпатичный? — заинтересованно спросил Боми. Черные глаза хищно заблестели.
— Да вроде да, — пробормотал Даррин и ощутил неопределенный укол ревности. То ли от интереса партнера, проявляемого не к нему, то ли от того, к кому был проявлен интерес. — Пошли ко мне.
— А чего не здесь? Он дома, что ли? Тут много места.
— Нет, но…

Даррин хотел высказать ему какой-нибудь аргумент против того, чтобы заниматься сексом в гостиной с отвратными обоями и полом, устланным покрашенными листами, но Боми уже завалил его на диван, став перед ним на колени, и был крайне занят расстегиванием его брюк.
Руки забрались под футболку, вытягивая ее полы из брюк, и хотя они были холодными, это было довольно приятно.

— Не могу понять, у тебя всего одни трусы, что ли? — спросил Боми, пройдя первый рубеж ткани.
— Я думал, они тебе нравятся, — оскорбленно буркнул Даррин, готовый демонстрировать свою коллекцию полностью при случае.
— Э, ну да. Нет. Лучше, когда без.

Он показал, как именно без, извлекая ценнейшую часть Даррина на волю, но не дал ей разгуляться, осадив пленом своего жаркого рта.
У Даррина больше не было вопросов.

Язык Боми облизывал его, как чупа-чупс, а рука так крепко сжимала у основания, словно у него в планах было унести его член с собой как трофей.
Это было так хорошо, что даже прекрасно. Даррин почти не вспоминал о своей карьерной неудаче, сосед его не беспокоил, да и обои вроде были не такие жуткие, как показалось ему на первый взгляд.
Он приподнялся на месте, когда темные губы Боми обхватили его и с уверенностью моряка, штурмующего шлюху в порту, поползли вверх в намерении захватить полностью.
Горло было влажнее, чем пересохший от алкоголя рот, и Даррин почти замурлыкал, гладя ласкающую его голову.
Но внезапно Боми отсел назад и посмотрел на него, скривив такую мину, будто Даррин действительно носил только одни трусы. Он пялился на него с пару секунд, а потом его вывернуло на пол рядом с диваном.
Настроение Даррина мгновенно улетучилось, как и желание продолжать вечер.

— Я думал, у тебя уже нет рвотного рефлекса, — с досадой заметил он, растерянно пряча потерявший интерес к происходящему орган под утят.
— Возможно, он закатился дальше в горло. Тебе должно быть лестно.

Боми не заботила оплошность. Рассматривая лужицу чего-то невнятного, что было совсем недавно в нем, он только пожал плечами. Впервые, что ли.

— Иди в ванную, — вздохнул Даррин, заметив, что часть собственной рубашки Боми тоже привел в негодность. — Я пока тут уберу.
— Действительно, — кивнул тот и поднялся, покачиваясь. — Я сегодня не рассчитал.

И сегодня, и всегда.
Воспоминания об их разрыве, отошедшие на задний план, уступив сцену славным мыслям о будущем вечере, всплыли все разом. Дикие выходки под градусом, домогательства на глазах посторонних людей, каждые выходные в пьяном угаре.
Даррин был очень разочарован своей слабостью, вытирая блевотину с пола большой махровой тряпкой.

«Перестать думать хером, перестать думать хером», — повторял он. Который раз.
Немного отходов веселого времяпровождения Боми попало и на одну из картин Луи, все еще валяющихся в живописном порядке. Ну, он сам в этом виноват. Надо было их все-таки собрать. Пусть это останется на его совести.

Даррин завершил очистку комнаты, прополоскав тряпку и бросив ее на старое место — на ведро в тумбе под раковиной. Почесав совершенно зря гладкие яйца, он ощутил себя опустошенным и уставшим. Хотелось просто лечь и поспать. Но нужно было дождаться Боми.

Пригревшись на теплом диване, он уже начал клевать носом, когда в замочной скважине зашебуршали. Даррин даже проснулся.
Он и не вспоминал о существовании соседа с того момента, как Боми спросил о нем. Несколько мгновений в голове билась мысль, заметит ли Луи, что стало с его «лужком». Может, он не обратит внимания, если успеть выбросить пару испорченных листков? Хотя испорченных это слишком громкое слово. Испорчены они были, пожалуй, тогда, когда Луи навис над ними с краской.

Войдя в квартиру, Луи тут же шлепнул рукой по выключателю, и Даррин нехотя заметался по дивану, как таракан, пытаясь принять как можно более непринужденную и независимую позу. Так он и завис с видом гомеровского мыслителя, когда Луи закатился в гостиную.

— Еще не спишь? — спросил он. — Обычно к вечеру ты уползаешь в свою комнату. Я думал, ты клаустрофил.
— Очень смешно, — вяло отозвался Даррин, рассматривая его. — А ты не выглядишь особенно довольным. Тебя взяли на работу?
— Я не хочу об этом говорить. — Луи сделал драматичный разворот, скрываясь за углом, но не прошло и секунды, как он вновь вынырнул оттуда: — Знаешь, что они заявили?
— М-м, нет?
— Что им нужен человек, который обладает минимальными художественными навыками!
— Так, и при чем тут ты?
— Заткнись, — оборвал его Луи, становясь перед диваном. — К ним пришел настоящий художник, который может… ну, многое может. А они… они, короче, посмотрели мои работы и сказали, что позвонят.
— Они не позвонят, — вздохнул Даррин.

Он по опыту знал. Сколько раз он пробовался на кастингах для реклам зубной пасты и апельсинового сока и слышал сакральное: «Мы вам позвоним». И он все еще играл в паршивом любительском театре. Дерево.

— Спасибо за поддержку, — фыркнул Луи. — От них смердело бюрократией. Художника они ищут, как же. Мне нужно смыть с себя всю эту вонь.

Махнув метафорическим шарфом, он промаршировал к ванной.
Даррин только успел расслабиться, надеясь на еще десять-пятнадцать минут покоя, но его фантазии о тишине разбились о мрачную реальность.

— Даррин? — Луи вновь появился на горизонте, уже избавившись от пиджака, который закинул за плечо. — Почему дверь в ванную закрыта?

Ах да.

— Блин. — Даррин потер лоб, вспоминая о существовании Боми на квадратных метрах этой жилплощади. — Это… у меня немного гости.
— Ты принимаешь гостей в ванной? — Луи приподнял тонкие брови. — Это так по-французски.
— Заткнись.
— Они там долго? — спросил сосед через пару минут, что они стояли под дверью, прислушиваясь к происходящему внутри.

А там было тихо. Или Боми уже благополучно покинул эту комнату, предварительно захлопнув дверь, или точно так же стоял по ту сторону и прислушивался к ним.

— Боми? — позвал Даррин.
— Боми? — повторил Луи. — Что это такое?
— Это имя.
— Это определенно не имя! Людей так не называют. Я знаю. Я почти уверен.

Боми отзываться отказался наотрез, а дверь отпереть все равно было нужно, поэтому пришлось прибегнуть к секретному способу открывания. Точнее, он был секретным, пока о нем знал только Луи, проживший тут дольше, а теперь он стал достоянием общественности.
Достав пятицентовую монетку, он воткнул ее в скважину, подходящую ей, как влитая, и повращал с лицом первооткрывателя древней египетской гробницы. Тихо и робко крякнул механизм внутри замка, и ручка начала проворачиваться.

Заглянув в комнату, они убедились, что Боми-таки ванную не покинул. Более того, он теперь был не только в ванной, но и в ванне. Расположившись, как тюлень в тазу, незадачливый ухажер прикорнул прямо там, вместо подушки используя свернутое полотенце для рук. Чмокал во сне Боми так славно, что его было даже немного жалко будить.

— Это так и должно быть? — спросил Луи. — Кто это вообще?
— Да так, — махнул рукой Даррин и склонился над Боми, осторожно шлепая его по щеке.

На его осторожный шлепок ответом была увесистая оплеуха Боми, призванная в защиту собственного сна.

— Пшел вон, — отчеканил тот, не просыпаясь, и развернулся к ним спиной.

Даррин озадаченно сложил руки на груди, прикидывая, как бы его вытянуть наружу, но Луи привык к более решительным действиям. Ненавязчиво покрутив кран с холодной водой, он сказал: «Упс», — и выкрутил его до конца.
Вопль жизни Боми огласил собой все окрестности.
Даррин с Луи отошли назад, потому что он начал размахивать руками, хватаясь за скользкие края ванны, пытаясь выползти. Сопровождались эти действия отборным матом на английском и хинди, создавая в мозгу слушателей неописуемые картины.
В итоге, рывком перебросив правую ногу через борт, Боми зацепился ею как крюком и вывернул свое тело наружу, плюхаясь на коврик. Недовольно потерев ушибленный затылок, он взглянул на Даррина и Луи озадаченно. Озадаченность долго, впрочем, не продержалась. Он улыбнулся с изрядной долей самодовольства и раскинул руки на полу, будто был на сцене.

— Сразу два, — обрадовался он, — два это хорошо. Тройничка у меня с колледжа не было. Чур я посередине! Хотя вы можете меня уговорить на что-нибудь эдакое... Я уговорюсь!

Даррин утопил лицо в ладонях.

…

Выпроводить Боми прочь оказалось делом не самым простым. Тут все оказалось делом не самым простым. И поднять его на ноги, и вызволить из ванной комнаты, и убедить, что у них дома совсем-совсем нет алкоголя, чтобы утолить стресс от встречи с холодной водой.

— Я тебе позвоню, да? — на всякий случай уточнил Боми, продолжая держать ногу между дверью и косяком, чтобы с ним не вздумали попрощаться досрочно. — Ну, — он заглянул за спину Даррина, подмигивая Луи, — или тебе.
— Пока, Боми.

Возможно, Боми хотел еще что-то сказать, судя по пророненному им: «Я вот еще что хотел сказать…», — но толщина металлической двери заглушила его фразу, оставив одной из загадок истории.

Облегченно выдохнув, Луи плюхнулся на диван и забросил ноги на столик. Он полулежал в таком положении, прикрыв глаза, с пару минут, и Даррин стоял в дверях, не зная, стоит ли сразу уходить к себе или стоит как-то объясниться. Да и нужно ли?

Он все же решился и сел рядом. Стоило его заднице удобно устроиться, Луи тут же открыл глаза.

— Дай угадаю, — начал он, рассматривая потолок, — ты подобрал кого-то на помойке и притащил в нашу квартиру.
— Мимо. — Даррину не особенно хотелось вдаваться в подробности.

Он молчал около минуты, слушая только тиканье своих наручных часов, но Луи заговаривать не торопился.

— Это мой бывший, — в конце концов вздохнул Споулз и откинулся на спинку. Сейчас даже думать об этом было противно.
— С сегодняшнего дня бывший или в принципе бывший? — неожиданно спросил сосед.
— В принципе. — Ему не нравился этот допрос, поэтому он сам решил расставить все точки на i, хотя его это и бесило. — Он просто позвонил и предложил встретиться. Ну… знаешь. Встретиться. Я не ожидал, что он так надерется.

Ожидал.

— Бывшие на то и бывшие, что они бывшие, — вместо предполагаемой лекции изрек Луи и повернулся к нему, забрасывая руку на спинку дивана.
— Да, я знаю.

Даррин уже достаточно наукорялся про себя, чтобы слушать еще и эти нотации. Поэтому он постарался выглядеть как можно более раздраженным и недовольным ситуацией. Нахмурил одну бровь.

Луи моргнул и положил голову на плечо.

— Я где-то читал, что геи творческие, — вдруг задумчиво сказал он. — В «Дэйли Ньюс», что ли. Или в «Пинк». Ты по идее должен быть хорошим актером.
— Угу, — буркнул Даррин и скрестил руки на груди. Ох уж эти: «кто-то что-то должен, потому что он…».

В школе все ждали от него успехов в спорте, потому что он был высокий и крепкий. Мимо.
Мама ждала, что он сделает ее бабушкой еще в старших классах, потому что: «Даррин, на тебя же так все девочки смотрят!» Мимо.
Теперь еще и это.

— Хотя… — Луи грустно вздохнул, мешая его мыслям, — мне это особо так не помогает.

Даррин потер ухо, осмысляя его фразу. О. Нет, не то чтобы он не догадывался, но полученное подтверждение как-то успокаивало.

— Так и ты тоже?.. — рассеянно переспросил он, бросая на Луи короткий взгляд, словно впервые его заметив. — Забавно. А по тебе и не скажешь.

Сосед широко улыбнулся.

— Врать ты не умеешь.
— Угу. — Даррин не выдержал и усмехнулся в ответ на его довольную мину. — Ты слишком много жестикулируешь.
— Неправда.
— Правда.

Луи возмущенно воздел руки к небу, но потом опомнился и спрятал их под мышками.
Он молчал некоторое время, пробегаясь по комнате глазами, пока не наткнулся на листы у второго дивана.
Даррин посмотрел в том же направлении и попытался нервно побледнеть.

— Что с моей картиной? — Луи нырнул на пол и тут же поморщился. — Даррин? Даррин, какого черта?

Даррин скрылся в своей комнате.